Запись восемнадцатая. (Лже)волшебник Изумрудного Города

Смотритель держал в руках допотопную рамку с фотографией. Улыбающийся во весь рот Оз, чьи глаза светятся от счастья, Дороти с бинтом на локте — ей тогда только-только поставили клапан для забора крови. И Смотритель, что-то говорящий, но тоже выглядящий счастливым. Идеально прямая фотография, сделанная Эммой-04 на фоне капсулы-инкубатора, в которой сквозь прозрачное стекло в синтетическом мешке виднеется будто маленький клубочек. Первый эмбрион, прошедший, как и Оз, критическую точку в конце третьей недели. Они смогли. Они сделали это.

— Смотритель?

Оз осторожно положил ладонь на живое плечо старика, заметив его взгляд: стеклянный, будто потухший. Почувствовав прикосновение, Смотритель поднял голову и шумно вдохнул. А потом расплылся в чуть грустной беспомощной улыбке.

— Ты пришел. Один?

— Как вы и просили. По пути захватил поесть: вы пропустили завтрак.

— Но я не голоден.

— А я не спрашиваю об этом. Вам надо есть.

Смотритель, принимая из рук парня кружку с бульоном, кивнул то ли в знак благодарности, то ли еще зачем-то. Оз видел, что мысли старика далеки от обеда: тот всегда хвалил стряпню Дороти, которая взяла на себя готовку, а теперь молчал. Смотритель долго и шумно пил, и Оз терпеливо ждал, слушая гул инкубаторов и вентиляции и глядя на внезапно чистый прибранный стол. Не к добру это, думал парень, как и куртки, висящие возле двери.

— Да, я попрошу тебя прогуляться со мной, — проследив взгляд, сказал Смотритель. — Есть разговор…

Они неспешно шли по тихому мертвому городу, дышали прохладой и свежестью, наблюдали едва выглядывающие из раскрывающихся почек светло-зеленые зародыши листьев. Апрель пришел в Изумрудный Город под сиреневым куполом зеленеющей оттепелью и проливными дождями, заполнявшими дороги серостью. Оз старательно обходил лужи и вел коляску, стараясь не запачкать колеса — все равно ему потом их мыть. Смотритель собирался с мыслями и молчал. Озу это молчание действовало на нервы.

— Вы уходите? — спросил парень, не выдержав. Старик сначала хотел ответить, а потом понуро опустил голову.

— Ты уже знаешь.

— Знаю. Я же вижу, что вы что-то затеяли, — ответил Оз и поднял голову: ему было невыносимо смотреть на макушку иссохшего Смотрителя в смешной детской шапке. Смотрителя, который скоро его покинет. — Надолго?

— Навсегда.

И парень с трудом, превозмогая онемение, кивнул: он это подозревал. Смотритель уедет в свое большое путешествие и не вернется. Куда, зачем и с кем — это были совсем не важные вопросы, потому что ответы на них не давали Озу ничего. Смотритель продолжил, будто оправдываясь, ощущая необъяснимую необходимость сказать о причинах:

— У меня мало времени. Очень мало, Оз, мне сто шестьдесят восемь… Мне бы туда добраться. Это последнее дело, которое я не завершил.

— Мечта, — горько улыбнулся парень, и Смотритель, не увидевший, но услышавший эту улыбку, покачал головой и нажал на стопор, заблокировав колеса. Они с Озом остановились на аллее перед Полем. Смотритель, глядя на аккуратные, но старые бараки не-людей, которые вдруг стали ему и Озу друзьями, на границу купола через полоску вспаханной земли, видел вовсе не толстенной стекло ячеек, а море. Шумящее, неспокойное, полное жизни, которая в нем, старом не-человеке киборге, уже угасает. Почти угасла, но теплилась, напоминая о том, что у него есть еще дела.

— Обещание. Давным-давно я обещал очень важному для меня другу кое-куда попасть. Вернуться, — начал старик, и Оз тоже перевел взгляд на купол. — Увы, теперь в живых нет ни друга, ни тех, кого я хотел туда взять. Но обещание осталось. И у меня, как бы это глупо и нелогично ни звучало, все еще есть тот, с кем я должен его выполнить.

— И это не Юко. И не Ивэй, — подытожил Оз. Смотритель кивнул.

— Нина.

Короткое имя, не похожее ни на выдох, ни на случайный звук. Смотритель впервые осознанно назвал его перед Озом. Они долго молчали. Старик сидел, сложив руки на колени и борясь с желанием закурить. Парень стоял рядом, смотрел вдаль, не видя ни дроида, ни купола, грел пальцы в карманах и иногда вздыхал своим мыслям. Когда сбоку что-то хрустнуло, Оз резко обернулся. Смотритель же не повел и ухом.

— Ты пришла, — только и всего.

— Ты же назначил встречу, — ответил дроид на ходячей платформе. Оз с трудом узнал Эмму-05 в новом корпусе и с непривычной обшивкой. Лицо осталось почти тем же, только женская одежда и длинные, заплетенные в две тяжелые косы волосы бросались в глаза. Парень застыл в немом изумлении. В голове крутилось только одно слово. Одно имя, но произнести его он почему-то не мог. Нина.

Оз несмело коснулся лица и волос дроида, и Эмма чуть повернула голову. На бледных искусственных губах появилась улыбка. Такая же, как у Смотрителя: слабая, беспомощная и будто виноватая. Она все знала. Она уйдет со Смотрителем.

Оз закрыл глаза и понял, что больше у него нет сил. Больше он не получит ответов — теперь он должен их давать. Он наклонился, снял стопор и развернул коляску в сторону Лабораторий. Эмма-05 забеспокоилась, Смотритель с кряхтением попытался развернуться, чтобы посмотреть на парня. На плечо старика легла холодная ладонь с потрескавшейся от ветра кожей.

— Вы сами сказали, что у вас мало времени.

* * *

Смотритель обнимал рыдающую Дороти и сам едва сдерживал слезы. Он смотрел на Оза, который суетливо перебирал вещи и задавал глупые вопросы, и видел, что парень ужасно вырос не только внешне, но и внутренне. Оз не закатил скандал, не заявил, что Смотритель сошел с ума и задумал что-то совершенно безумное, не обвинил старика, что тот его бросает. Он смирился, убедил себя, что это правильно, это никакое не безумие. Он был готов отпустить Смотрителя.

Оз спокойно и вдумчиво изучал список необходимых вещей, спрашивал о мини-трейлере, который уже ждал старика в Поле, давал старику советы по путешествию, и некоторые из них были даже полезными. Теперь он рассуждал, что делать, а не требовал готового ответа. Заботился, а не требовал заботы. И Смотритель, слушая Оза вполуха, ловил последние моменты такого уюта.

— Вы правда уезжаете? Может, не надо? Останьтесь! — просила Дороти, и Смотритель ничего не отвечал. Зато отвечал Оз. Сначала мягко, потом с раздражением, а когда девочка в очередной раз начала причитать, парень повысил голос.

Озу было тяжело. Ему тоже хотелось плакать и умолять Смотрителя остаться, но он понимал, что это все испортит. Потому что старик останется и не выполнит обещание, данное больше века назад Нине.

— Иди в свою комнату! — сердито указал на дверь Оз, и девочка расплакалась еще сильнее. Смотритель крепче ее обнял, с укором уставившись на парня. Больше они не говорили — лишь перебрасывались короткими фразами о путешествии. Дороти обиделась на Оза, но Смотритель убедил ее, что не стоит злиться. И когда вечером парень заявился к ней и молча застыл на пороге, Дороти не стала капризничать, а молча пошла с ним. В пустую комнату Смотрителя — их там уже ждали. Скромный грустный праздник на троих с разговорами полушепотом. О многом, обо всем и ни о чем. О будущем и настоящем, но не о прошлом.

— Я верю, что ты справишься, — прошептал Смотритель, когда Оз аккуратно уложил уснувшую Дороти на матрац и заботливо укрыл ее одеялом. — С ней — справишься.

— Угу, — отрешенно согласился парень.

— Она будет тебе лучшим другом и самым дорогим человеком. Только прошу, не делай глупостей и дождись, пока она вырастет. Не рискуй ее жизнью.

— Я знаю.

Смотритель молчал. Он будто прислушивался к тишине, а потом попросил:

— Давай сходим в лабораторию? Напоследок. Попрощаюсь с Четвертой и детишками.

И Оз, ничего не говоря, кивнул. Они тихо вышли, оставив спящую Дороти одну, прокрались в комнату инкубаторов, и Оз широким жестом отбросил штору ширмы, закрывающую ряд капсул. Смотритель, отвернувшись от заряжающейся Четвертой, обвел каждую из них внимательным взглядом. Уже сформированные эмбрионы: свернувшиеся в калачики будущие люди, которые выживут, обязательно выживут и родятся через четыре месяца.

— Новые люди… Без тебя, Оз, я не справился бы с этим. Без тебя эта мечта не осуществилась бы.

— Угу, — согласился Оз, тоже глядевший на капсулы, и вдруг обернулся, возвращаясь к разговору, который не закончил. — Я понимаю. Я все знаю, но… Принять тяжело. Я буду за вас волноваться. Очень. Я так не хочу вас отпускать, что мне самому становится тошно. Я хотел поехать с вами, но знаю: вы не возьмете. Я хотел…

— Зато ты не увидишь, как я умру, — перебил его Смотритель, и парень подавился воздухом. — Значит, я буду жить вечно, — хрипло рассмеялся он, и Оз поднес ладонь к глазам.

— Вы и так будете жить вечно! Я же ваш клон. И у меня наверняка будет клон там, в Юсте. Поэтому это даже не обсуждается! Вы никогда не умрете!

— Никогда. И ты, получается, тоже. Поэтому живи, — мягко улыбнулся старик и импульсивно, позволив себе всплеск эмоций, обхватил лицо Оза руками, заставив парня наклониться. Горячее дыхание жгло кожу, а свистящий шепот плавил уши, буквально отпечатываясь на корке сознания:

— Живи и будь счастливым. Делай то, что хочешь. Совершай ошибки и исправляй их. Познавай мир и… И заводи больше друзей. Как можно больше, только чтобы они все были настоящими.

Оз кивнул и так крепко обнял Смотрителя, что старику стало тяжело дышать.

— Спасибо вам за все… Я вас люблю, Смотритель.

Они вернулись в комнату под утро. Дороти все так же спала, и Оз, глядя на нее, боролся с сонливостью. Но сдался и задремал на стуле, сложив руки на груди и склонив голову набок. А Смотритель и не думал засыпать. Он закутал Оза в одеяло, едва не вывалившись из коляски, а потом долго смотрел на его спящее лицо, чтобы запомнить этот последний момент как можно лучше. Едва за окном забрезжил рассвет, Эмма-05, появившись на пороге, шепотом объявила, что пора. И старик тихонько выехал из комнаты. Как только автоматическая дверь закрылась, Оз, больше не притворяясь, что спит, открыл глаза и размял затекшую шею.

Они уехали тихо, без каких-либо проводов или шумихи. Исчезли с рассветом, и единственный, кто это наблюдал, — Оз, вышедший на крыльцо Лабораторий и проводивший небольшой трейлер глазами. Он не плакал, хоть ему и было грустно. Почему-то на душе было, вопреки всему, легко. И тепло, хотя парень все списал на одеяло на плечах.

* * *

Оз сидел в старом продавленном кресле, пахнущем пылью и временем, и смотрел на Изумрудный Город с высоты семи этажей — самая высокая под куполом безопасная смотровая площадка. Оз нашел это место вместе с Дороти, когда они маялись от безделья и гуляли по Городу в поисках приключений. После того, как они обнаружили эту площадку — всего лишь одна из квартир, где внешняя стена обвалилась, — они принесли сюда мебель, матрацы и всякую мелочь. Это место стало их тайной. Именно здесь проводились ночи страшилок, ночи сказок, ночи разговоров и откровений.

Он пил воду из бутылки, обмахивался картонкой и еле дышал из-за невыносимо жаркой духоты: снова слетела система климата. Уже третий раз за этот год. Программа будто сошла с ума. Настройки сбились, времена года перемешались. Порой под куполом круглыми сутками лил дождь, заканчиваясь лишь тогда, когда заканчивался резерв жидкости. Порой наступала засуха на несколько недель. Никто ничего не мог сделать с этими аномалиями: не-люди, державшие Город и все его системы в рабочем состоянии, ушли туда, откуда не возвращаются. Из живых остались только те, кто был здесь еще до приезда Смотрителя и его команды.

С тех пор, как уехал Смотритель, прошло почти восемь лет.

— Ты меня слышишь? — раздалось прямо в ухе, и парень дернулся от неожиданности, тут же опуская взгляд на Город.

— Да.

— Первая готова, — лаконично сообщила Эмма-04. — Можем выезжать.

— Угу. Скоро приду. Подожди меня в трейлере.

— Принято.

Оз вздохнул и перевел взгляд на ворота: отсюда их было прекрасно видно. Трейлер вернулся с востока три дня назад. И теперь, после короткого осмотра и пополнения запасов, вновь был готов отправиться в путь. Оз ждал отбытия, но в то же время старался этот момент оттянуть. Он не хотел прощаться с домом, но знал: надо. Теперь его с Дороти очередь покидать это место. Они ведь последние люди, которые остались в Изумрудном Городе. Остальные уже на востоке. Двадцать четыре мальчика и двадцать одна девочка, последних двоих из которых Оз вместе с Эммой-02 отправил из умирающего Изумрудного Города в Юсту еще полгода назад. Он решился после того, как в Юсте сменилась верхушка. Теперь городом правили не старейшины не-люди, а люди семейства Вега. Друзья и союзники Оза. Те, кто принял новых людей в свой город живых.

Внизу мелькнуло цветное пятно: Дороти в любимом ярко-красном комбинезоне, который ей на пятнадцатилетие прислала с востока Дарина. Оз усмехнулся и закрыл глаза, представляя маршрут девушки. Сейчас он войдет в здание, свернет не туда по привычке и опомнится только возле закрытой двери: недавно лестница, которой они пользовались, обвалилась. Дороти чертыхнется и побежит обратно, на другой лестничный пролет. Там на третий этаж, а потом через дыру в стене, возвращаясь в нужный подъезд… Оз заулыбался еще шире: появление подруги он рассчитал с точностью до секунды. Дороти выдала свое присутствие тем, что выругалась.

— А я тебе говорил не выражаться. Испачкалась?

— Порвала… — хмуро отозвалась девушка и, приблизившись, показала Озу дырку на штанине. — Вот.

— Можно зашить.

— Но будет видно!

— Ну и ладно, я не смотрю на твои штаны. Я на тебя смотрю.

Дороти замолчала. Когда она нашла в себе силы посмотреть на Оза, щеки пылали вовсе не от жары и пробежки по лестницам. Парень, усмехнувшись, притянул ее к себе и усадил на колени: привычное движение, которое с недавних пор начало приобретать совсем иной смысл для них обоих. Но Оз научился быть терпеливым.

— Отдыхай, тут лучше дышится, — только и сказал он, и девушка несмело положила голову на его плечо, пряча улыбку.

— Когда мы уже поедем? — вдруг спросила она и прикусила язык, ругая себя за навязчивость.

— Скоро, — честно ответил Оз. — Подожди еще немного. Скоро поедем… — голос парня стал отрешенным, а между пальцами появился акулий зуб. Дороти, скосив глаза, вздохнула.

— Хорошо. Я подожду.

— Угу… — и чуть наклонился вперед, прикасаясь губами к ее макушке. — Спасибо.

Он тихо прощался с Изумрудным Городом. Совсем не так, как перед путешествием, — на этот раз навсегда. Он в последний раз сидел в этом кресле, в последний раз дышал воздухом под куполом, терпел свихнувшуюся погоду и слушал здешнюю тишину. Вспоминал все, что здесь было, каждого, кто стал ему близким. Даже не-людей, с которыми в последний момент удалось наладить отношения. Они отказались ехать на восток, решив остаться дома, и парень не стал настаивать.

Они с Дороти смотрели, как медленно опускается солнце, как темнеет небо, становясь из сиреневого черным. Воздух, раскаленный до предела, остывал, духота отпускала иссушенные легкие, а тишина обволакивала души. Эта ночь была похожа на ночь перед отъездом Смотрителя.

Этот город смотрел им вслед, когда они бесшумно шли к трейлеру, взявшись за руки, прятал их тени, когда они скользили мимо уснувших домов не-людей. Заглушал их шаги, когда они приминали землю.

— Знаешь, — вдруг сказал Оз, разрушая гипнотизирующую тишину и заставляя Дороти очнуться от умчавшихся куда-то далеко мыслей. — А ведь это не конец. Это только начало. Самое-самое начало… Когда-нибудь вирус исчезнет, и мы сможем заселить всю планету. Заново. Отстроим города, восстановим производство… Мы только в самом начале пути.

— Да… У нас еще много, очень много дел. Но мы все сможем. Весь мир в наших руках.

Оз не ответил. Его лицо вдруг стало напряженным, а глаза подернулись нехорошей дымкой.

— А если нет? — вырвалось у него. — А если я не удержу этот мир?.. — и посмотрел на лицо Дороти в поисках поддержки. Девушка взяла Оза за руки.

— Удержишь. Смотритель ведь удержал. И ты сможешь. Ты же его дитя, Оз. Ты же волшебник, забыл?

Голос Дороти был уверенным, а взгляд — твердым. И Оз поверил, отогнал секундный страх. Девушка крепче сжала ладони парня и потянула его на себя, заставляя подняться на ступеньки:

— Мы все сможем. Мы будем вместе с тобой держать этот мир в своих руках и сердцах. Беречь его и любить. Ты не один. И больше никогда не будешь один. Ты ведь волшебник Изумрудного Города, Оз. Пусть твой город сиреневый, пусть по сказке волшебник лишь шарлатан… Для меня ты настоящий. Твои чудеса — реальные.

Оз долго смотрел на Дороти, а потом закрыл глаза. Страх, который мало-помалу отравлял его столько лет, шептал по ночам, что все его стремления лишь пыль, пропал, исчез. Неуверенность, сомнения и слабость — тоже. Он обернулся на Город, в котором родился и вырос, обрел мечту и себя, в последний раз, и посмотрел на него открытой душой.

Лица коснулся мягкий порыв ветра, принесший свежесть и прохладу. Изумрудный Город, уставший от чудес, провожал своего волшебника в добрый путь.

Загрузка...