Голубая кровь и желтый дьявол

Тень гильотины над родом дю Понов

Чтобы совершить путешествие в век XVIII, хотя бы до некоторой степени окунуться в его обстановку сословных привилегий, вельможной спеси и самоуправства, блеска богатств и мрака бедности, вовсе не обязательно прибегать к помощи пресловутой уэллсовской «машины времени». Для этой цели годится и обыкновенная автомашина. Сев в автомобиль в Нью-Йорке, через два — два с половиной часа пути можно очутиться в заповеднике, где сохранены нравы, обычаи, существовавшие во французских герцогствах и графствах два столетия назад.

Нет, внешний облик района, по которому движется наш автомобиль, мало чем отличается от обычного для востока США пейзажа — широкая современная автострада, по краям которой стоят бензозаправочные станции «Шелл» и «Эссо», мотели, окруженные сотнями автомашин последних марок, остатки некогда пышных, а ныне повырубленных лесов, луга, чуть болотистая пойма, спокойная река, небольшие городки.

И тем не менее штат Делавэр, несмотря на огромные химические заводы, построенные по последнему слову современной науки, алюминиево-стеклянные небоскребы Уилмингтона и новейшую технику на полях крупных капиталистических ферм, ревностно и цепко сохраняет политические нравы и обычаи королевской Франции. Известный американский публицист Шилдс как-то остроумно заметил, что единственное место в мире, где французский король Людовик XVI почувствовал бы себя дома, если бы ему удалось водрузить на собственные плечи свою отрубленную голову, это штат Делавэр в Соединенных Штатах Америки.

Причина столь необычного исторического анахронизма площадью в 6 тысяч квадратных километров и с населением 350 тысяч человек заключается в том, что штат Делавэр сверху донизу, вдоль и поперек, от губернаторского дворца до полицейской будки, от химических гигантов до табачных лавок находится в руках неправдоподобно богатой и фантастически могущественной семьи, фамилия которой, переделанная на американский манер, произносится Дюпоны. Холмы и тенистые рощи, зеленые лужайки, парки и тщательно охраняемые от вырубки леса, на протяжении десятков миль закрытые для постороннего, образуют огромное пространство, на котором одно к другому примыкают роскошные имения членов этой довольно многочисленной семьи.

Местные жители не удивляются, увидев сказочную кавалькаду верховых в камзолах XVIII века, услышав звуки рогов, лай собачьих свор, крики егерей, выстрелы. Они знают, что это кто-нибудь из Дюпонов со своими гостями охотится на лисиц. Дворцы, стоящие в глубине делавэрских парков, увешаны охотничьими трофеями, головами кабанов и львиными шкурами, добытыми на охоте в Африке.

Но почему же здесь, в современных Соединенных Штатах, расположился заповедник королевской Франции, спросит читатель.

В центре самого большого в штате города Уилмингтон высится 13-этажное здание, построенное в подчеркнуто старинном, респектабельно-викторианском стиле. Зажатое выросшими в последние годы современными небоскребами, оно не бросается в глаза. Именно здесь, в этом потемневшем от времени и океанских ветров доме, сходятся нити огромной промышленно-финансовой империи Дюпонов.

Стены парадного зала увешаны полотнами в богатых золоченых рамах. Переходя от одного к другому, можно проследить более чем полуторастолетнюю историю американских Дюпонов. Вот большой групповой портрет. Трое джентльменов, одетые, как это было принято в начале прошлого века, в камзолы и белые жилеты, уставились на четвертого, небрежно развалившегося на стуле. Гид поясняет, что картина запечатлела встречу основателя «дюпоновской империи» Элетера Иренэ Дюпона (это он восседает на стуле) с президентом Джефферсоном в Белом доме. В разговоре президента с промышленником участвовали два американских министра. Речь шла, говорит наш провожатый, о поставках мистером Дюпоном пороха для американской армии.

Встрече Элетера Дюпона с президентом Джефферсоном предшествовали события бурные и драматические. Старинный род маркизов дю Понов де Немур в течение многих десятилетий фигурировал в золотой книге знатнейших родов королевской Франции. Паркетные шаркуны и великосветские волокиты дю Поны де Немуры из поколения в поколение были завсегдатаями французского королевского двора, дуэлянтами и скандалистами, той вельможной чернью, которую вымела из дворцовых залов Лувра и Версаля метла Великой французской революции.

Отец первого из американских Дюпонов — Пьер-Самюэль был заметной фигурой среди придворных Людовика XVI. Он привлек к себе внимание двора, раньше других сообразив, что потрясая кружевными манжетами шитых золотом камзолов и размахивая шпагой, зашатавшееся королевство не спасти. Преуспев в экономических науках, Пьер-Самюэль стал одним из наиболее влиятельных идеологов Бурбонской династии в период кануна революции. Выпускавшийся им журнал «Дневник гражданина» снискал благосклонность королевской четы и просвещенных вельмож своими благонамеренными идеями об укреплении абсолютистской власти Бурбонов при помощи экономических реформ.

Когда восставший народ в 1792 году ворвался в Тюильри, Пьер-Самюэль дю Пон вместе со своим сыном Элетером был среди той кучки по-собачьи преданных монархии дворян, которые встретили революционных па. рижан ружейным огнем в парке королевского дворца. Согласно семейным документам, отец и сын дю Поны едва уцелели в тот день — они трясущимися от страха руками напялили поверх своего платья одежду садовников и выдали себя за рабочих.

Но старому дю Пону не так-то легко было оторваться от его поместий и привилегированного положения при королевском дворе. Пустив в ход всю свою изворотливость, он еще некоторое время продержался на политической поверхности в революционной Франции, ухитрился даже стать депутатом Учредительного собрания, затем председателем Законодательного собрания, а позже, при Директории, — президентом Совета старейшин; на этом посту Пьер-Самюэль дю Пон отличился яростной борьбой против Наполеона Бонапарта. Не потому, конечно, что ему претили монархистские замашки молодого корсиканского генерала, а потому, что он считал лишь Бурбонов достойными правителями французского королевства.

В эти годы Элетер дю Пон вместе с отцом вел яростную борьбу против народа и революции. Он участвовал в интригах и заговорах, предательских переговорах с иноземными державами, печатал и распространял контрреволюционные прокламации. В конце концов, козни дю Понов выплыли наружу и, спасаясь от справедливого возмездия, от ставшей весьма реальной угрозы гильотины, захватив с собой семейные драгоценности, бывшие французские аристократы тайно покинули родину и после многонедельного путешествия высадились на американской земле.

Старый дю Пон вскоре умер. Что же касается Элетера, то, пылая ненавистью к революционной Франции, он навсегда выбросил ее из своего сердца и, перекрасившись на американский манер в Дюпона, поклялся, что здесь, на земле Нового Света, воссоздаст и сохранит в неприкосновенности милые его сердцу порядки французского королевства. А поскольку дюпоновское семейство поселилось на берегу реки Делавэр — это место и стало бурбоновским заповедником.

От миллионов к миллиардам

В 1802 году в крошечном тогда городишке, еще почти деревне, Уилмингтон, расположенном в густых лесах Делавэра, был создан первый в Америке завод по изготовлению пороха. На вывеске, водруженной над входом на территорию завода, значилось: «Е. И. Дюпон де Немур»— так компания именуется по сей день, увековечив в своем названии инициалы и фамилию ее основателя.

Нельзя отказать обанкротившемуся французскому аристократу в деловой хватке. Порох для молодого возникавшего на американском континенте государства был предметом первой необходимости. Освоение территорий на западе означало безжалостное истребление отчаянно сопротивлявшихся индейских племен. Именно порох, ружейный и артиллерийский огонь являлись тем средством, при помощи которого героических, но увы вооруженных лишь луками и стрелами дакотов и могикан, ирокезов и команчей истребили почти поголовно.

Рассказывая в предыдущей главе о Морганах, мы подчеркивали их неразрывную связь с военным бизнесом. И это не случайно. Именно работа на войну, бизнес смерти — наиболее прибыльное дело в мире, где царит доллар. И те, кто сумел прибрать к рукам этот кровавый бизнес, обогащаются быстрее других. Самые могущественнейшие концерны допущены в сегодняшней Америке к барскому столу военных прибылей. Военные заказы, приносящие наибольшие барыши, достаются лишь семействам, которые находятся на самой вершине пирамиды американского делового мира.

Но если говорить о самом военном из всех военных концернов Америки, если говорить о самом первом из пушечных королей Соединенных Штатов, то следует назвать прежде всего имя Дюпон. Еще в те времена, когда другие не оценили всех преимуществ кровавого бизнеса, когда Форд занимался своим первым автомобилем, Рокфеллеры искали нефть, Меллоны увлекались биржевыми спекуляциями, а Джаннини торговал зеленью, главным бизнесом семейства Дюпонов была война. Каждая война — справедливая или несправедливая — на протяжении всей истории Америки золотым дождем проливалась в дюпоновские сундуки. Война за независимость 1812–1814 годов, война с Мексикой 1846–1848 годов, гражданская война между Севером и Югом — все это этапы восхождения дюпоновского семейства на вершину большого богатства.

В 1834 году основатель порохового бизнеса отправился в мир иной, оставив дело двум сыновьям — Альфреду-Виктору и Генри. Показательно, что, готовя старшего сына к деловой карьере, Элетер Дюпон счел за благо второго своего отпрыска направить по военной стезе и послал его в кадетскую школу в Вест-Пойнт. В семейной галерее есть портреты этих первых Дюпонов, родившихся на американской земле. Лисья физиономия Альфреда-Виктора, плешивого, со злым безгубым ртом и рядом словно вырубленное топором лицо генерала Генри Дюпона, грубость черт которого не может скрыть шкиперская борода. Братья возглавляли семейный бизнес: Альфред-Виктор — до 1850 года, а Генри, после смерти брата уйдя в отставку с военной службы, — до 1889-го.

Идут годы, растет дело, усложняется производство. В компанию приходят инженеры и финансисты, химики и конструкторы, но во главе семейного бизнеса неизменно стоят члены дюпоновского клана — сыновья Элетера Дюпона, затем его внуки, правнуки и праправнуки, И одно остается неизменным — Дюпоны и военный бизнес.

В начале нынешнего века они уже практически монополисты. Только с 1903 по 1907 год Дюпоны скупили свыше сотни конкурирующих предприятий. «Противостоять Дюпонам в пороховом деле, — пишет об этом периоде американский исследователь Энгельбрехт, — было равносильно тому, как если бы теленок вздумал состязаться с локомотивом». Нет такого способа, которого не применяли бы Дюпоны для приумножения своих богатств. Они безжалостно разоряли конкурентов, крали патенты у соперников, организовывали заговоры. Если же подобные действия не приносили желаемых результатов, Дюпоны прибегали к обходным маневрам.

Когда разразилась первая мировая война, они занимали уже такое положение в мировом производстве взрывчатых веществ, что оказались главными поставщиками взрывчатки воевавшим странам. После того как затихли орудия и над полями сражений, где нашли свою гибель миллионы людей, развеялся пороховой дым, экономисты подсчитали, что почти половина поставленных Антанте боеприпасов на сумму 50 миллиардов долларов была произведена на предприятиях Дюпонов. И если перед войной одна акция концерна «Е. И. Дюпон де Немур» стоила на нью-йоркской бирже 20 долларов, то к концу войны ее цена подскочила до 1000 долларов. Это рекорд, непревзойденный на биржах капиталистического мира по сей день. «Война для Дюпонов, — пишут американские публицисты Ханиген и Энгельбрехт, — стала таким праздником, какой редко видела любая другая фирма».

В течение ста лет Дюпоны были монополистами в области производства пороха. Когда же первая мировая война породила новое оружие — химическое, Дюпоны захватили господствующее положение среди американских химических компаний. В годы между первой и второй мировыми войнами дюпоновский бизнес необычайно расширился. Использовав поражение кайзера и Версальский договор для того, чтобы наложить лапу на химические секреты побежденной Германии, Дюпоны превратили свой концерн в крупнейший химический трест капиталистического мира.

К 1941 году активы этого треста вплотную приблизились к невиданной тогда цифре — миллиард долларов. На предприятиях концерна выпускались сотни химических продуктов — от сапожных подметок до сильнейших взрывчатых веществ. В годы войны требовалось все больше искусственного шелка, химикалиев, пластмасс. Большим успехом пользовался разработанный в лабораториях концерна нейлон, впервые примененный не для украшения женских ножек, а для выделки парашютных тканей. В общей сложности 86 видов химической продукции поставлял концерн военному ведомству США.

Важнейший итог второй мировой войны для Дюпонов заключался в том, что им удалось в значительной степени прибрать к рукам возникавшую в тот период атомную промышленность. Постройка предприятия по производству плутония в Хэнфорде и атомного комплекса на реке Саванне была первой, но весьма внушительной заявкой дюпоновского бизнеса на атомные прибыли.

Именно вторая мировая война вознесла концерн Дюпонов на вершину могущества; он возглавил список десяти крупнейших химических концернов мира, оттеснив таких гигантов, как английский «Империал кемикл индастриз» (второе место в мире), а также американские «Гудйир тайр энд Раббер» и «Юнион карбайд», ежегодный оборот каждого из которых превышает 2 миллиарда долларов.

Методы, применяемые наследниками порохового короля для приобретения новых миллиардов, стоят того, чтобы рассказать о них подробнее.

Разгар второй мировой войны, 1942 год… Американские солдаты сражались на фронтах. Но Дюпонов интересовало лишь одно — деньги, нажива. Продать больше оружия, продать его как можно выгоднее. Они заламывали за оружие, которое поставляли американской армии, такие цены, что кряхтели даже видавшие виды вашингтонские клерки. В американскую печать просочились сведения о речи, которую держал на семейном совете Ламмот Дюпон. «Ведите дела с правительством и прочими крикунами, — говорил он своим родственникам и партнерам по бизнесу, — так же, как вы ведете их с покупателями, когда спрос на рынке значительно превышает предложение. Если покупатель хочет купить, ему придется уплатить любую назначенную вами цену. Им, в Вашингтоне, нужно то, что имеется у нас. Хорошо. Заставьте их платить за это настоящую цену. А если им эта цена не нравится, то почему бы им не пойти к черту».

И правительство покупало у Дюпонов оружие по цене, которую те называли. Дюпоны диктовали, правительство слушалось, расплачивался народ. Так было раньше. Так происходит и сейчас.

Логика «торговцев смертью» еще до начала второй мировой войны побудила заправил этого семейства протянуть руки к авиационному бизнесу. Дюпоны приобрели компанию «Норс америкэн авиэйшн». В то время эта компания располагала несколькими небольшими заводами, на которых было занято около 700 человек. В годы войны «Норс америкэн авиэйшн» быстро выдвинулась в число основных самолетостроительных трестов. Дюпоны сумели обеспечить для себя значительное количество заказов на производство военных самолетов. Но даже не это превратило «Норс америкэн авиэйшн» в одну из крупнейших самолетостроительных фирм.

Пустив в ход все свои связи в Вашингтоне, не пожалев денег на взятки, Дюпоны добились того, что в 1941 году фирме были переданы в собственность два совсем новых государственных авиационных завода — один в Канзас-сити,^а другой в Далласе (штат Техас).

Но и это еще не все. Дюпоны сумели доказать в Вашингтоне (в какую сумму это им обошлось, пока остается тайной, погребенной в семейных архивах), что государство должно за свой счет субсидировать расширение заводов компании «Норс америкэн авиэйшн». Для доказательства своего «патриотизма» Дюпоны выразили готовность принять на себя часть расходов по расширению собственных заводов. Реконструкция авиационных предприятий Дюпонов обошлась американским налогоплательщикам, за счет которых это было сделано, в 63 миллиона долларов. Что касается Дюпонов, то они уплатили,, всего 5 миллионов, К концу войны на заводах «Норс америкэн авиэйшн» трудилось уже около 100 тысяч рабочих, и компания принесла своим хозяевам к 1945 году свыше 700 миллионов долларов прибыли.

Однако это не было рекордом. В последние годы Дюпоны заработали на военно-авиационном бизнесе еще больше.

Чем они владеют

Под контролем семейства находится огромная сумма — 20 100 миллионов долларов, что ставит их на третье, после Морганов и Рокфеллеров, место в США, Размеры личного состояния членов этой семьи делают ее богатейшей в стране — 4700 миллионов долларов (по сравнению с 574 миллионами накануне второй мировой войны).

Центр дюпоновского королевства — крупнейшая в мире химическая монополия «Е. И. Дюпон де Немур», превратившаяся из небольшого порохового заводика прошлого века в концерн с капиталом, превышающим 3500 миллионов долларов. Ежегодная прибыль, приносимая им своим хозяевам, приближается к 500 миллионам. На 78 крупных химических заводах, расположенных в 27 штатах страны, работает свыше 300 тысяч человек. Американские источники сообщают, что за последнее десятилетие объем продукции дюпоновских компаний увеличился на 126 %, намного опережая в этом отношении другие отрасли промышленности.

Но Дюпоны не ограничиваются территорией Соединенных Штатов, Дочерние предприятия концерна «Дюпон де Немур» или фирмы с их участием действуют в Англии, Франции, ФРГ, Канаде, Бельгии, Голландии, Швеции, Норвегии, Венесуэле, Бразилии, Чили, Аргентине, Мексике, Японии, Швейцарии, Перу. Размеры сумм, вложенных Дюпонами за пределами США, приближаются к 500 миллионам долларов.

На первом месте по зарубежным капиталовложениям этой семьи находится Канада, на втором — Западная Европа, на третьем — Латинская Америка, Сколько-нибудь существенных интересов на африканском и азиатском материках у Дюпонов — семьи, знающей по собственному опыту, что такое бегство от разгневанного народа, — не имеется. Зато на Западную Европу они возлагают особые надежды. С 1956 по 1962 год концерн вложил в химическую промышленность западноевропейских государств 60 миллионов долларов, еще больше было вложено в последующие годы. Относительно будущего хозяева концерна вынашивают весьма далеко идущие замыслы.

Во всяком случае летом 1966 года французский журнал «Нувель обсерватер» писал: «Химическая промышленность Европы, которую до последнего времени щадили, сейчас является объектом большого наступления. Компания «Дюпон де Немур» отважилась вторгнуться в заповедную область мощного концерна «ИГ Фарбен-индустри» и закупила большой участок земли в Вентропе (Вестфалия) для строительства завода синтетических тканей. Она также готовится к строительству в Булле другого предприятия — завода искусственного волокна с оборотом в 200 миллионов марок в год и в Рейнской области предприятия по производству синтетических строительных материалов, с тем чтобы конкурировать с немецким трестом «Бадише анилин унд сода-фабрик»».

Но «Е. И. Дюпон де Немур» — не единственное богатство наследников вельможи Людовика XVI. Дюпоны контролируют множество заводов, выпускающих самую различную продукцию. Все многочисленные дюпоновские компании составляют связанное друг с другом производство, охватывающее практически все области химической промышленности, начиная от ядерного горючего и кончая всеми видами синтетического волокна.

Мы уже говорили о том, что логика военного бизнеса привела дюпоновское семейство во многие другие отрасли, помимо химической. Особое место занимает в их королевстве «Дженерал моторе» — самая крупная в капиталистическом мире промышленная корпорация, которой они владеют совместно с семейством Морганов.

В последние годы возник зловещий союз двух семей — Дюпонов и Морганов. Они делят между собой контрольный пакет акций «Дженерал моторе», военные заказы, барыши. Они совместно выступают против конкурентов, дружно запускают свои жадные руки в государственную казну, в карман американских налогоплательщиков. Поистине символический союз пауков — банкиров и пушечных королей.

Первая мировая война принесла Дюпонам десятки миллионов чистой прибыли. Немалую часть этой прибыли— около 50 миллионов долларов — они использовали для того, чтобы, войдя в долю с Морганами, взять в свои руки компанию «Дженерал моторе». Со свойственным им чутьем, когда речь идет о военном бизнесе, Дюпоны уже тогда увидели все возможности, которые открывал перед ними захват такой компании. Инициаторами этой операции были не Морганы, а Дюпоны. Читатель уже знает, как старый Морган не сумел своевременно приобрести «Дженерал моторе». Когда же Дюпоны предложили его наследникам совместно приобрести переживавшую в то время некоторые финансовые трудности «Дженерал моторе», Морганы выложили огромную сумму, дабы захватить позиции в отрасли, сулившей огромные прибыли.

Верные своей традиции, Дюпоны сразу же стали ориентировать эту компанию, занимавшуюся вначале исключительно созданием автомобилей, на военный бизнес. На заводах «Дженерал моторе» начинают производить самолеты, авиационные моторы, а позже — танки, танковые моторы и т. д.

Огромная финансовая мощь, связи и наличие квалифицированного персонала позволили моргановско-дюпоновскому тандему быстро захватить рынок и вывести «Дженерал моторе» в разряд главнейших компаний, безраздельно господствовавших в этой области.

В годы второй мировой войны Дюпоны и Морганы осуществили тщательно спланированную операцию, в результате которой могущество «Дженерал моторе» серьезно возросло. Используя свои связи в Вашингтоне, они сумели добиться передачи в собственность компании различных военных заводов, до тех пор принадлежавших государству. По подсчетам американских экономистов, стоимость государственного имущества, захваченного в результате этих махинаций, приблизилась к миллиарду долларов.

Большую роль в королевстве Дюпонов играет «Юнайтед Стейтс раббер компани». Хотя ее размеры уступают и «Е. И. Дюпон де Немур» и «Дженерал моторе», но, имея более чем миллиардный ежегодный оборот, она входит в первую десятку крупнейших химических концернов мира. Этот концерн держит в своих руках значительную часть производства резины, синтетического каучука. О нем говорят как об одном из наиболее процветающих концернов Америки. Захватив большую часть рынка резиновых изделий, «Юнайтед Стейтс раббер компани» приносит своим хозяевам стойкие и крупные прибыли, превышающие 30 миллионов долларов в год!

О том, как проникли Дюпоны в авиационный бизнес, мы рассказали. Сейчас некогда захудалая «Норс америкэн авиэйшн» не только крупнейший производитель военных самолетов — реактивных истребителей, бомбардировщиков дальнего действия «Б-70», но и один из основных поставщиков Пентагона в области ракет. Дюпоновский военно-авиационный концерн, возглавляемый Генри Б. Дюпоном, производит реактивные двигатели для всех основных военных ракет США — «Атласа», «Тора», «Юпитера», «Редстоуна».

Прибрав к рукам столь выгодное дело, Дюпоны действуют по рецептам Ламмота Дюпона и «заставляют платить настоящую цену», то есть, попросту говоря, грабят миллионы своих соотечественников.

Стрелковое вооружение также небезвыгодный для семейства бизнес. Еще в годы второй мировой войны они специализировали на этом огромные цехи филиала дюпонозской компании «Ремингтон армз К0». С тех пор доходы от этой продукции заняли почетное место в их бухгалтерских книгах.

Но конечно же атомная промышленность, участие в гонке атомного вооружения приносят барыши, значительно превышающие прибыли от производства обычного оружия. С самого начала захватив позиции в атомной промышленности, Дюпоны и по сей день остаются среди хозяев американского атомного бизнеса. Размеры доходов, которые они получают от него, тщательно скрываются. Но вряд ли следует сомневаться, что они вполне эквивалентны чудовищной разрушительной силе ядерного оружия. На долларах, получаемых дюпоновским семейством, — комья грязи, следы крови и грибовидная тень атомных взрывов.

Было бы упрощением говорить, что доходы семейства целиком и полностью связаны с производством оружия. Дюпоны слишком опытны и, как говорит американская пословица, «не складывают все яйца в одну корзину». Банки и страховое дело, производство лекарств, а главное, огромное количество изделий из химических волокон и пластмасс, ежедневно используемых в быту десятками миллионов людей, приносят им огромные барыши.

«Пока муж надевает утром пиджак из орлона и носки из спэндакса, — рекламирует дюпоновский бизнес журнал «Тайм», — его жена надевает пояс из синтетической ткани, белье из искусственного волокна и платье, являющееся так же, как и все остальное, продукцией фирмы Дюпонов». Журнал умалчивает о том, сколько фирма на этом зарабатывает, но это ясно и без «Тайма».

Монопольное положение дюпоновского концерна на американском рынке искусственного волокна и пластиков приносит ему значительный процент прибылей. Достаточно сказать, что нейлон дюпоновский концерн производил единолично 14 лет, дакрон — 10, орлон — 4 года. Выгодная штука — монополия. Для тех, разумеется, кто является ее обладателем. Что же касается потребителя, то ему приходится за это расплачиваться втридорога.

Говоря о владениях военно-химического королевства, нельзя пройти мимо особого, специфически «дюпоновского» обстоятельства. Другие концерны тоже включают в свой состав лаборатории и научно-исследовательские институты. Но, пожалуй, в такой степени, как Дюпоны, этого не делает ни один из их конкурентов. В середине 60-х годов концерн располагал 15 крупными исследовательскими институтами и лабораториями, в которых работает 2 с половиной тысячи специалистов высокой квалификации. Помимо этого концерн субсидирует деятельность нескольких научно-исследовательских учреждений всемирного значения, таких, например, как Массачусетский технологический институт, и, разумеется, активно пользуется плодами подобной «филантропии». На исследовательские работы и сбор информации о подобных работах за рубежом Дюпоны расходуют ежегодно огромную сумму — примерно 100 миллионов долларов.

Агенты фирмы рыскают по всем университетам США в поисках молодых талантов. Высококвалифицированные специалисты изучают в одном из дюпоновских исследовательских центров специальную литературу, поступающую со всего мира. И сюит какому-нибудь западноевропейскому ученому привлечь к себе внимание, как его, обещая высокие заработки и наилучшие условия работы, соблазняют переехать за океан в один из дюпоновских научных центров. Действуя в области, где научные изыскания играют особую роль, дюпоновский концерн стремится привлечь к себе на работу как можно больше способных исследователей. Конечно, не забота о прогрессе науки продиктовала нынешнему президенту концерна Копленду слова: «Мы никогда не обращались с учеными как с помешанными длинноволосыми парнями, которых следует держать на задворках». Еще бы! «Длинноволосые парни», вынужденные продавать за доллары свои таланты, зарабатывают для Дюпонов десятки и сотни миллионов долларов.

На широкую ногу в дюпоновских научных центрах поставлена служба информации. «Успех компаний, — констатирует американский исследователь деятельности дюпоновского концерна У. Мюллер, — зиждется не столько на активных научных изысканиях, сколько на «оперативности» администрации фирмы, которая отдает предпочтение покупке идей и изобретений разработке их в своих лабораториях».

«Четыре тысячи ученых, — пишет журнал «Тайм», — которым предоставлена широкая свобода в выборе объекта исследований, ежегодно получают 58 миллионов долларов лишь на одни поисковые исследования». Все это продиктовано трезвым коммерческим расчетом. Избрав для своего бизнеса область, которая особенно сильно зависит от научного прогресса, область, где с невиданной быстротой совершаются величайшие открытия, Дюпоны уяснили, что они смогут сохранить свое положение только при условии, если сумеют поставить новейшие открытия и достижения науки себе на службу. Сотни миллионов долларов, которые они бросают на изыскания, возвращаются к ним с большими процентами.

И все же в основе процветания Дюпонов не достижения науки, а неумолимая, безжалостная, жестокая эксплуатация десятков и сотен тысяч рабочих, из поколения в поколение вынужденных гнуть спину на это вельможное семейство. Вряд ли французские графы де Немуры располагали и десятой долей той власти в своих поместьях, какой пользуются их потомки во второй половине XX века в американском штате Делавэр.

Но семейные традиции сохранились. Французские аристократы распоряжались жизнью всех своих подданных — мужчин и женщин, стариков и малых детей. Ныне на предприятиях дюпоновского семейства гнут спину и старики, и женщины, и дети, труд которых предпочитают Дюпоны. Почему? Ответ на это мы находим в тех разделах американской статистики, которые свидетельствуют, что американская женщина-работница за равный с мужчиной труд получает заработную плату на 40 % меньшую. Еще ниже заработок детей. 4 миллиона подростков, по официальным данным, в возрасте от 14 до 17 лет, бросив школу, от зари до зари работают на промышленных предприятиях, получая за свой труд гроши.

Семейство Дюпонов находится на одном из первых мест по эксплуатации женского и детского труда.

День и ночь трудятся на предприятиях этого семейства сотни тысяч людей. Их эксплуатируют изощренно, жестоко, безжалостно. И при этом твердят, что никакой эксплуатации нет, что труженики работают на себя, что высокомерные аристократы с фамилией Дюпон и рабочие дюпоновских заводов — члены единой семьи, трудящейся на «общее благо».

Но неумолимые факты говорят о другом. Только жалованье (не считая прибылей от солидного пакета акций), которое получает дюпоновский зять Кроуфорд Гринуолт, занимающий один из высших постов в компании «Е. И. Дюпон де Немур», составляет около полумиллиона долларов в год. Каждую неделю клерк кладет на стол своему патрону конверт, в котором находится чек почти на 10 тысяч долларов — еженедельная зарплата.

Рабочих дюпоновских заводов клерк не посещает. А когда они после недели тяжкого труда приходят в контору, им в качестве платы выдают сумму в десятки раз меньше той, которую с почтительным поклоном в тиши директорского кабинета вручили выхоленному джентльмену.

Такова цена разговорам о «равенстве». Да, много денег у дюпоновского семейства. Много их и у других династий некоронованных королей Америки. Но созданы эти богатства не их «талантами» и усилиями, а беспощадной эксплуатацией многих поколений трудящихся.

Полторы тысячи с ложкой

Их полторы тысячи человек, не больше и не меньше. Досужие любители статистики подсчитали, что ежегодный прирост дюпоновского семейства превышает 30 человек. Не всякая семья может такое выдержать. Дюпоны выдерживают. На полторы тысячи Дюпонов с ложкой приходится свыше 300 тысяч тех, кто «с сошкой» — рабочих, гнущих свои спины для их прокорма.

Подавляющее большинство обладателей ложек имеют о семейном бизнесе представление самое отдаленное. Братья и сестры, двоюродные, троюродные, внучатые племянники, представители ветвей прямых и боковых, они ведут жизнь типичных рантье. Как свидетельствует Толковый словарь русского языка, рантье — это «человек, живущий на нетрудовой доход, получаемый в виде ссудного процента, дивиденда — ренты». Лет 40–50 назад паразитическая прослойка рантье была в Америке довольно многочисленной и состояла из представителей чаще всего средней буржуазии. Сколотив капиталец в миллион — полтора миллиона долларов или получив таковой в наследство, обладатель кругленькой суммы, поместив деньги в банк либо вложив их в ценные бумаги, спокойно и безбедно существовал на проценты с капитала.

Но минул золотой век американского капитализма. И сейчас, в непрочные времена экономических потрясений, инфляции, быстрого обесценения доллара, прослойка рантье тает, как сугроб под лучами апрельского солнца. И процентов с капитала в два, три и даже пять миллионов долларов недостаточно теперь для существования, достойного миллионера.

Американский журнал «Форчун», объясняя разницу между обладателями капиталов в пять миллионов долларов и их могущественными собратьями, владеющими суммой, в десять раз большей, пишет: «В отличие от мелкого миллионера с капиталом в пять или десять миллионов, который не чувствует еще себя прочно и не может прилично существовать на проценты, человек с пятьюдесятью миллионами долларов может считать, что он уже достиг точки равновесия в вечно меняющемся мире денег. Он обладает колоссальным потенциалом власти и является законодателем стиля жизни для богатых людей».

Дюпоны как раз и являются «законодателями стиля жизни для богатых людей».

Кто же управляет их делами, кто следит за тем, чтобы доллары приносили новые доллары, и притом в количестве наибольшем?

Сотни талантливых ученых, тысячи искусных инженеров, опытных финансистов и юристов обеспечивают деловое процветание концерна Дюпона. Управляющие дюпоновского концерна входят в разряд наиболее высокооплачиваемых лиц в стране. Их ежегодные оклады составляют сотни тысяч долларов. Когда речь идет о приумножении семейных богатств, руководители дюпоновского бизнеса не скупятся на затраты.

Однако какие бы высокие посты ни доверяли они квалифицированным специалистам, контроль над их огромным бизнесом, включающим 129 заводов, разбросанных по США и 16 иностранным государствам, производящих более 20 тысяч различных наименований товаров, сохраняется в руках прямых наследников Элетера Иренэ Дюпона. Своих денег Дюпоны не доверяют никому!

За 168 лет существования фирмы не было ни одного случая, чтобы ее возглавил кто-нибудь из посторонних. Характерный пример: совет директоров «Е. И. Дюпон де Немур» — орган важный (но не ключевой), состоит из 30 человек; 19 из них специалисты, люди, что называется, со стороны, а 11 — члены дюпоновского семейства. Но вот финансовый комитет того же самого концерна — место, где решаются основные вопросы деловой стратегии, составлен уже совсем по-иному: из 8 членов этого комитета 7 — Дюпоны и лишь один — посторонний, специалист, эксперт в области финансов.

Высшая власть в «королевстве» полностью и безраздельно принадлежит Дюпонам, и только Дюпонам. В настоящее время верховным жрецом их бизнеса является триумвират, состоящий из 94-летнего правнука Элетера — Иренэ Дюпона, занимавшего пост президента компании с 1919 по 1926 год, 66-летнего Кроуфорда Гринуолта, вошедшего в дюпоновскую семью в результате выгодной женитьбы и возглавлявшего концерн с 1948 по 1962 год, и нынешнего президента компании Ламмота Дюпона Копленда — 64-летнего праправнука основателя компании и племянника Иренэ. Фактически исполнительная власть и текущее руководство всем дюпоновским бизнесом сосредоточены сейчас в руках Копленда.

Типичная во многих отношениях для семейства, эта фигура стоит того, чтобы на ней немного остановиться.

Примечательно уже то, как к фамилии этого отпрыска дюпоновского семейства добавилось имя Копленд.

На протяжении многих лет в конце прошлого века Дюпоны вели ожесточенную борьбу с компанией «Лафлин энд Рэнд», которая была их главным конкурентом. Проваливались одна за другой попытки втихомолку скупить акции «Лафлин энд Рэнд». Многоопытные руководители этой компании вовремя разгадывали коварные ходы конкурента. Не помогли и другие испытанные приемы— соперник был искушен во всех и всяческих трюках и хитростях.

И тогда Дюпоны решили прибегнуть к традиционному методу королевских домов — династическому браку. Сестра одного из главарей концерна Дюпонов — Луиза д’Анбело-Дюпон была предложена в жены руководителю «Лафлин энд Рэнд» Чарльзу Копленду. В качестве приданого Копленду пообещали один из руководящих постов в дюпоновской империи. Брак состоялся. Копленд стал заместителем казначея концерна Дюпонов, а «Лафлин энд Рэнд» вошла в орбиту дюпоновской империи и стала ее составной частью. Плодом этого династического брака и был Ламмот Дюпон Копленд — нынешний глава семейного бизнеса.

Историографы дюпоновского семейства утверждают, что Копленд воплотил в себе все характерные черты этого семейства. Низкий лоб, массивный длинный нос, тяжелый подбородок, узкие щелочки глаз, кажущихся еще уже из-за заплывших жиром щек, наследственная у Дюпонов глухота. Говорят, что Копленд ухитрился обратить этот физический недостаток себе на пользу — когда он не хочет услышать что-либо для себя нежелательное, он просто-напросто выключает свой слуховой аппарат и, разводя руками, ссылается на глухоту.

Но не глухота, конечно, привела Копленда на вершину семейной иерархии. Фамильно дюпоновское присутствует не только в его внешнем облике. Рассказывают, что его характер дал знать о себе еще в раннем детстве. Когда ему было 10 лет, он принял участие в семейном конкурсе по биологии: маленькие Дюпоны соревновались между собой, кто в сельской местности Делавэра быстрее других найдет полный скелет какого-нибудь животного. Малолетний Копленд обогнал всех. Впоследствии выяснилось, что он избрал хотя и кратчайший, но жестокий путь: купив у охотника зайца, он преспокойно сварил его заживо в котле со щелочью, получив таким образом требуемый скелетик.

Однако родители не полагались лишь на столь явно выраженные природные «способности» своего сына. Он получил соответственное воспитание и образование. Так же как и всех других детей семейства Дюпонов, юного Копленда заставляли заучивать наизусть письма и дневники своих предков, сражавшихся против французской революции, тексты контрреволюционных прокламаций, которые печатал в отцовской типографии Элетер Дюпон.

Родители не согласились с желанием Копленда стать врачом и отправили его в аристократический Гарвардский университет, который тот закончил в 1928 году по специальности «промышленная химия». Род Дюпонов загодя пестовал высшего администратора компании. Старшины семейства быстро вели Копленда по ступеням командных постов: член правления компании, секретарь правления, председатель финансового комитета, вице-президент. В 1962 году бывший до той поры в течение 14 лет президентом Гринуолт, жена которого Маргарет Ламмот Дюпон приходится Копленду двоюродной сестрой, перейдя на другой пост в компании, рекомендовал совету директоров в качестве своего преемника Копленда.

Замкнутый и надменный, редко снисходящий до разговоров с людьми, стоящими на социальной лестнице ниже его, Копленд железной рукой руководит делами компании, безжалостно расправляясь со всеми, кто встает у него на пути. Правда, он не может обходиться с конкурентами так, как в детстве расправился с неудачником-зайчишкой. Но к его услугам средства, действующие не менее, а даже более надежно, чем примитивный котел со щелочью.

Образ жизни главы компании — типично дюпоновский. Вот как описывает его американский журнал «Тайм»: «Подобно многим старым богачам, Копленд не стремится выставлять напоказ свое богатство. Он оставляет свой «Кадиллак» дома и каждое утро едет на работу в более скромном «Корвере». Но его развлечения весьма элегантны и дорогостоящи: ловля лососей в Шотландии, разведение высокопородистого скота на ферме в Мэриленде, занимающей площадь в 3 тысячи акров, охота на уток в Чезапикском заливе (он регулярно тренируется в стрельбе из пистолета на специальном стенде у себя дома). Воротила, кроме того, — большой гурман и ценитель вин. Он принадлежит к клубу, объединяющему первоклассных знатоков вин, а своего шефа-повара за баснословные деньги переманил от лорда Астора.

Копленд, его жена Памела и трое их детей живут в 50-комнатном, уставленном произведениями античного искусства особняке в стиле короля Георга, расположенном на участке в 300 акров, за которым ухаживают 14 садовников, применяющих для борьбы с сорняками химикалии производства компании Дюпонов».

Так повествует «Тайм» о житии Дюпона, и его строго дозированная ирония по поводу химикалий для борьбы с сорняками не может скрыть лакейского подобострастия, воплощенного в старозаветной мещанской формуле — «живут же люди!».

Личный капитал четы Коплендов превышает 200 миллионов долларов. Ежегодный доход от принадлежащей Копленду части семейных акций — 3,5 миллиона долларов. К этому надо прибавить весьма солидный оклад, который он получает в качестве президента компании: 350 тысяч долларов в год — жалованье, более чем втрое превосходящее оклад президента Соединенных Штатов. Копленд — один из наиболее высокооплачиваемых служащих в стране.

Кстати, огромные богатства не исключают почти анекдотической скаредности главы концерна Дюпонов. В американской печати как-то сообщалось, что Копленд в целях сокращения расходов запретил в отеле, принадлежащем компании, бесплатно подавать к коктейлям лимоны. Годовая экономия от этой финансовой операции Копленда —200 долларов.

Таков этот типичный представитель современных Дюпонов.

А вот еще один.

…Когда-то в «Лайфе» была опубликована фотография человека в несколько необычном виде. Этого человека зовут Иренэ Дюпон. Глубокий старец, он позирует фотографам в бассейне своего поместья. Иренэ Дюпон — один из главарей семейства, ради обогащения которого работают десятки тысяч людей.

Огромный бассейн, размерами с настоящее озеро — отнюдь не главная достопримечательность этого поместья. Вилла, расположенная близ бассейна, поразила своей роскошью даже видавшего виды репортера светской хроники американского журнала.

«Крыша дома, — пишет репортер, — из испанской черепицы, полы из итальянского мрамора, резьба по красному дереву. Дом, к которому примыкает огромный участок в сотни акров, защищен с моря искусственно созданными скальными стенами, способными выдержать любой ураган. Вдоль всего дома тянутся роскошные веранды, обращенные в сторону моря. Примыкающая территория превращена в заповедник, там водятся самые диковинные и редкие животные, на которых охотятся хозяин и его гости».

Любимое поместье главы дюпоновского семейства называется Ксанду. По словам американских журналистов, «именно здесь он проводит большую часть года»,

Последняя фраза нуждается в уточнении. Уже много лет следует говорить не «проводит», а «проводил».

Дело в том, что это поместье находилось на Кубе. Трудовой народ Кубы вышвырнул со своей земли охотников до чужого добра, а в их числе и старого Дюпона. Нужно ли удивляться тому, что семейство проклинает кубинскую революцию, а вашингтонские политиканы, для которых шорох дюпоновских кредиток заглушает шаги истории, продолжают вынашивать планы интервенции против острова Свободы.

Печать США предпочитает умалчивать об истинной деятельности злобного старца. Если верить ей, то главное, чем занимается Иренэ Дюпон, — это… филантропия. Вы нигде не прочтете о его деятельности, угрожающей миру, грозящей жизни и здоровью миллионов людей, нигде не прочтете, что он ярый противник запрещения ядерного оружия. Зато вам скажут, что Иренэ Дюпон щедро финансирует исследования в области рака. Действительно, ассигнуя сотни миллионов на создание атомного и водородного оружия, старый Дюпон время от времени выбрасывает несколько тысяч долларов в виде подачек медицинским учреждениям.

Впрочем, сам же он как-то признал, что делает это не столько из любви к ближнему, сколько для собственного развлечения — «надо же чем-нибудь заняться на свободе». «Это стоит дороже, чем яхта, — с неподражаемым цинизмом сказал он репортеру журнала «Лайф», — но зато это меня больше забавляет».

Всего на пять лет младше Иренэ его кузен Генри Френсис Дюпон. Американские журналы любят печатать его фотографии. Фото эти сентиментально-трогательны — престарелый, но не лишенный элегантности джентльмен нюхает цветочки или орудует садовыми ножницами. Его называют «одним из лучших американских садоводов». Часто напоминают, как он отдал свой делавэрский дом (один из многих, ему принадлежащих) под музей декоративного искусства. И лишь с большим трудом удается установить, что этот «садовод-любитель» в свободное от выведения роз и тюльпанов время руководит делами компании «Дженерал моторе» и возглавляет химический отдел концерна «Дюпон де Немур».

Уильям Дюпон, если верить американской печати, тоже существо вполне безобидное. Его «хобби» — увлечение— лошади. Он — коневод, жокей, обладатель сотен призов, заработанных лошадьми из его конюшен в различных странах мира. На страницах американских журналов его физиономия появляется обычно в сопровождении лошадиных морд или на фоне ипподромов. Но пресса почти не пишет о деятельности Уильяма Дюпона — директора атомно-химического концерна «Дюпон де Немур» и президента «Делавэр траст компани» — банка, финансирующего военную промышленность США.

Дюпоны — цветоводы, архитекторы, жокеи, художники— все это нехитрый камуфляж, применяемый с целью прикрыть истинное лицо этих торговцев смертью, людей, готовых во имя своих корыстных интересов подвергнуть мир ужасам ядерной войны, барышников, являющихся одними из главных вдохновителей безудержной гонки вооружений, развернутой правящими кругами современной Америки.

Заметную роль в делах семейных компаний играют еще полтора десятка Дюпонов — двоюродные братья, дяди, племянники. 72-летний Генри Б. Дюпон занимает пост вице-президента компании, а также директора фирмы «Норс америкэн авиэйшн» и возглавляет крупнейший банк Уилмингтона — столицы «дюпоновской империи». Его сын Генри Б. Дюпон-третий — 32-летний инженер — руководит работой одного из химических заводов, принадлежащих семейству. Старший брат Генри Б. Дюпона-второго Фрэнсис В. Дюпон — президент крупной «Эквитебл транс компани». Их кузен Эмиль-Френсис Дюпон— один из директоров «Дженерал моторе». Альфред Р. Дюпон и его кузен Эдмонд Дюпон — совладельцы биржевой фирмы, Юджин Дюпон-третий и его брат Николас скупают нефтяные земли в Техасе и Вайоминге.

Тайные нити

Много нитей связывает семью миллиардеров Дюпонов с руководящей верхушкой американской государственной машины. Нити эти тщательно прячутся, печать США по вполне понятным причинам предпочитает не писать о связях монополий с правительственным аппаратом. Однако иногда на страницы прессы просачиваются сведения, приоткрывающие политические кулисы столицы США. Так случилось и с респектабельным журналом «Харпере мэгэзин», опубликовавшим на своих страницах любопытную статью под названием «Клуб, который правит Америкой».

В статье рассказывается об организации, именуемой Консультативным советом бизнесменов при министерстве торговли. Совет, регулярно собирающийся на заседания, вырабатывает рекомендации, которые затем ложатся в основу деятельности вашингтонских ведомств. В его состав входят представители примерно 160 самых могущественных корпораций Соединенных Штатов. Виднейшую роль в нем играет один из визирей «дюпоновского королевства», Кроуфорд Гринуолт. «Членство в совете, — констатирует журнал, — дает немногим избранным возможность доводить свои мнений и пожелания до сведения лиц, занимающих ключевые посты в правительстве».

Каково мнение Гринуолта, скажем, по вопросу о Кубе, откуда Дюпоны выкачивали немалые прибыли, догадаться нетрудно. А поскольку именно такие мнения, даже по признанию американского буржуазного журнала, определяют многие важнейшие политические решения Вашингтона, то легко понять, почему правительство США провозгласило своей целью «восстановить на Кубе попранные свободы и справедливость» и что за данной формулой кроется…

Это всего лишь один пример, но пример достаточно красноречивый.

В дюпоновской штаб-квартире в Уилмингтоне уже давно придается самое серьезное значение непосредственному доступу ставленников семейства к решающим рычагам государственной власти. Около четырех десятков лет назад дюпоновский клан даже предпринял попытку прибрать к рукам высший пост в американском государстве. Во время предвыборной кампании 1928 года от демократической партии на пост президента США была выставлена кандидатура Альфреда Смита, деятеля, на протяжении многих лет связанного с семейством Дюпонов. Руководил его избирательной кампанией один из высокопоставленных администраторов дюпоновского концерна, Джон Рэскоб.

Тогда атака на Белый дом не удалась, Смит потерпел поражение и утешился тем, что ему предоставили высокооплачиваемую должность в концерне. С тех пор Дюпоны не предпринимали открытых попыток прибрать к рукам высший государственный пост в стране. Но они отнюдь не отказались от претензий на рычаги государственной власти. В разное время это принимает разные формы. Иногда кто-нибудь из многочисленных членов семейства непосредственно делегируется в Вашингтон. — Так, например, Френсис Дюпон в правительстве Эйзенхауэра занимал пост заместителя министра торговли.

Но, как правило, Дюпоны предпочитают действовать скрытно; ведь им нетрудно обеспечить себе поддержку сенаторов, конгрессменов и других высокопоставленных деятелей Вашингтона. Одним из наиболее влиятельных в последние годы американских политиканов, пользующихся неограниченным правом решать судьбы законопроектов и распределять высшие должности в стране, является сенатор Джордж Смазерс. «Будучи одним из заправил, — пишет журнал «Нейшн», — Смазерс имеет большее влияние, чем официальные лидеры партий в конгрессе».

Для людей, знающих политические кулисы столицы США, отнюдь не секрет то обстоятельство, что сенатор Смазерс, хваставшийся близостью к бывшему президенту Джонсону, — просто-напросто политическая кукла Дюпонов. О том, как Смазерс отрабатывает доллары, вложенные хозяевами в его политическую карьеру, рассказывает тот же «Нейшн»: «Смазерс предложил принять новый параграф налогового закона, который позволил Дюпонам выплачивать гораздо меньший налог с прибылей. Фактически этот выдающийся образец законодательства, написанный специально для Дюпонов, был сформулирован так, что при определенных условиях члены этой семьи могут вообще не платить никаких налогов».

Политическая активность клана Дюпонов не ограничивается стремлением поставить у кормила власти своих представителей. Они щедро финансируют самые реакционные, фашистские и полуфашистские организации. Ненависть к народу, к его борьбе за свои права у Дюпонов в крови. Когда-то их предки бежали от гнева французов-революционеров за океан. Теперь Дюпонам некуда бежать, и они делают все, чтобы в зародыше задавить прогрессивные движения. До сих пор на предприятиях, принадлежащих Дюпонам, организованным рабочим, профсоюзному движению приходится сталкиваться с особенно ожесточенным сопротивлением хозяев. Сенатская комиссия, проводившая специальное расследование, обнаружила, что еще в 30-х годах концерн Дюпонов передал несколько сот тысяч долларов погромным антинегритянским организациям. При этом цель Дюпонов была ясна: значительное число их заводов расположено на юге страны и в прилегающих к нему штатах, в связи с чем подъем борьбы трудящихся негров никак не входит в расчеты этого семейства.

Показательные факты связей Дюпонов с фашистскими организациями приводит американский публицист Арт Шилдс. Он рассказывает: «Несколько лет назад мне удалось проникнуть в отель «Уолдорф Астория» на фашистский банкет, который был закрыт для прессы. Почетным гостем на этом банкете был фашистский писака и радиокомментатор по имени Эптон Клоуз, которому незадолго до того запретили выступать по радио за крайний антисемитизм. За столом председательствовал Мервин Харт, известный фашист, получивший от Дюпонов много десятков тысяч долларов. Харт раньше был платным пропагандистом генерала Франко, Он разделял и до сих подразделяет все идеи Гитлера. Харт — отъявленный мракобес. Он требует произвести вторжение на Кубу и разорвать отношения с СССР. В своих бюллетенях для бизнесменов Харт постоянно клеймит саму идею демократии. На банкете присутствовали крупные финансисты, и крупнейшим из них был Ламмот Дюпон. Рядом с ним сидело несколько видных деятелей его компании». Поистине трогательная застолица — фашистские погромщики в обнимку с заправилами дюпоновского клана!

…Крутятся колеса чудовищного механизма концерна Дюпонов. Все быстрее движутся ленты конвейеров на их заводах, все новые виды оружия, грозящие гибелью миллионам людей, вывозятся из цехов их предприятий, все новые слитки золота и шуршащие банкноты стекаются в дюпоновские сейфы.

Дюпоны работают на войну.

Загрузка...