Неожиданные встречи

СТРАХ ПЕРЕД КОПЫТАМИ

Конец лета. По пустыне медленно катится лавина овец, позади нее, покачиваясь в седле, едет чабан. На горизонте над горами пустыни застыли белые облака. Овцы мирно пасутся, перед отарой важно вышагивают черные скворцы. Некоторые птицы уселись на спины овец, поглядывают по сторонам, отдыхают. Вот стайка скворцов, будто по тайному сигналу, внезапно взмыла в воздух, унеслась к горам и растаяла в синем небе. Через полчаса я вижу, как скворцы снова проносятся над отарой и, резко спикировав, садятся перед ней на землю. Или, быть может, это другая стая?

Наша палатка находится на вершине небольшого холма. Пока готовится обед, я с интересом наблюдаю в бинокль за поведением птиц.

— Аман! — приветствую я чабана.

— Аман! — охотно отвечает он, протягивая коричневую, обветренную руку.

— Почему скворцы возле отары ходят?

— Не знаю. Всегда так. Любит барана, наверное!

Много раз наблюдал я эту странную привязанность скворцов к отарам овец. И не только скворцов. Перед стадами домашних животных, едва ли не у самых копыт, ходят вороны, галки, грачи, и некоторые из них охотно усаживаются на спины пасущихся животных. Впрочем, я уже давно догадываюсь, в чем тут дело, и сейчас, мне кажется, представился случай проверить предположение. Ведь это не так уж трудно. Походить немного рядом, присмотреться.

Предположение как будто оправдывается, но… надо еще внимательней посмотреть, убедиться, проверить. Нет, ошибки не должно быть!

Представьте себе поле, заселенное саранчуками. Шустрые кобылки, особенно когда их много, разлетаются и прыгают во все стороны из-под ног. Они очень точно ощущают приближение крупного животного и, опасаясь погибнуть под его ногами, заранее спасаются. Эту способность предугадывать опасность помогли выработать насекомым за многие тысячелетия стада диких туров, антилоп, лошадей, верблюдов.

Кому это объяснение покажется неубедительным, достаточно пройтись по полю, и, если только не слишком холодно и многочисленные саранчуки не оцепенели, ни один из них никогда не будет раздавлен под ногами.

— Так что же тут удивительного! — скажет энтомолог-скептик. — В любой обстановке кобылки спасаются тем, что прыгают подальше от опасности!

Это верно, только не в любой обстановке. Прыжок — крайняя мера спасения. И далеко не безопасная. Подпрыгнувшую кверху и опустившуюся на землю кобылку увидит и схватит птица, еж, волк, лисица, не пренебрегающие этой добычей летом. От них кобылки затаиваются и не прыгают.

Однажды я заметил, что меня настойчиво преследуют мухи-тахины. И оказывается, неспроста. Они ожидали, когда из-под моих ног взлетят кобылки. В это мгновение мухи бросаются на свои жертвы и откладывают под их крылья яички. Как бы опасаясь своих недругов, кобылки не желали прыгать, и только опасность быть раздавленными подавляла их осторожность. Как-то на едва заметной дороге в песчаной пустыне меня долго преследовала хищная муха-ктырь, пока не схватила выскочившую из-под моих ног кобылочку-песчаночку.

Между прочим, к такому же приему прибегают и хищные птицы. Маленький и грозный разбойник — кобчик — может долго лететь рядом с грохочущим поездом в расчете на то, что из придорожных зарослей выскочит напуганная пичужка. Коршун и лунь тоже настойчиво следуют рядом с автомашиной, намереваясь схватить встрепенувшуюся птичку или мышку.

На Поющем бархане, помню, я однажды невольно залюбовался токованием кобылки-савиньи. Она резко взмывала в воздух, совершая на лету отчаянные пируэты и потрескивая крыльями, падала на землю, заканчивая воздушный танец протяжной и тонкой трелью. На кобылочку неожиданно набросилась каменка-плясунья, но промахнулась. Кобылка упала в кустик джузгуна, и там на нее от испуга нашло что-то вроде оцепенения: сколько я ни пытался выгнать насекомое, оно не желало даже шевельнуться.

Но вернемся к отаре овец.

Кобылки узнают о приближении животных. Очевидно, в этом им помогает сотрясение почвы. Известно, например, что некоторые кузнечики настолько чутки, что воспринимают колебание почвы, равное долям микрона, то есть практически они могут слышать землетрясение в несколько баллов за десятки тысяч километров, представляя собою чувствительнейшие сейсмографы. От страха перед копытами кобылки, пытаясь спастись, прыгают во все стороны. В это время их и ловят птицы. Пернатые отлично усвоили выгоду, которую можно извлечь из общения с овцами.

Чабан в какой-то мере был прав: действительно, скворцы любят баранов!