Невесомость (СИ)

Солнечная девушка, говорила мне Анжела. Солнечная? Нет. Всё, что во мне было — всего лишь желание быть солнечной, не дать дождю затопить меня изнутри. А солнце — это сама Анжела. Со всеми её мечтами, чистотой, искренностью. Она даже не представляла, насколько она невинна. Насколько она открыта перед людьми, насколько она притягивала к себе людей. Неудивительно, что они стали так близки с Денисом. Когда я на них смотрела, то понимала, что эти двое были бы идеальной парой. Они не просто нравились друг другу, их связывало что-то гораздо большее. То, чего я, наверное, сама так хотела. Хотела, но не замечала или же боялась заметить.

Костя. После нашей встречи я не явилась ни на одну репетицию "Illusion". Я знала, что скоро у нас должен состояться концерт, ребята мечтали сыграть новые песни, пара из которых считались в моем исполнении, но была так зла на Костю, что подставила парней. Они мне звонили все эти дни, даже сегодня, но трубку я так и не взяла. Просто проигнорировала. Ненависть к себе захлестнула меня с новой силой, и, не видя перед собой ничего, кроме слёз, я побрела вперед по улице.

Часы показывали начало девятого вечера. "Концерт должен был начаться в семь", — думала я. Пойти мне было некуда, терять — тоже, поэтому подсчитав в рюкзаке деньги, я, стараясь успокоиться, направилась в сторону остановки. Бар, где планировалось выступление, находился в нескольких минутах езды от этого района. И приехав туда, я впервые была счастлива, что не все билеты оказались раскуплены.

— Девушка, только через несколько минут выступление закончится, — произнесла молодая блондинка в кассе. — Всё равно будете брать?

— Да, пожалуйста, — кивнула я, слыша, как из зала приглушенно доносились крики и визги фанатов, звуки музыки и голоса ребят. При других обстоятельствах я могла бы находиться вместе с парнями на сцене, получать удовольствие и быть уверенной, что всё в моей жизни хорошо. Но только не теперь.

Пройдя фейс-контроль, я вошла в зал, освещаемый прожекторами со сцены, оказавшись среди сотни поклонников нашей группы. Толпа кричала, прыгала, протиснуться сквозь неё ближе к сцене было невозможно, но мне ничего не нужно было более, чем просто увидеть Костю и услышать его голос.

— Ребят, а завершим мы наш сегодняшний концерт кавером на песню, которую вы наверняка слышали раньше. Называется Так холодно смотреть в глаза группы "NeoNate". Слышали ведь? — произнес он в микрофон на стойке, поправляя ремешок гитары, после чего по залу побежали громкие выкрики. Мне стало не по себе. Я чувствовала, как предательски задрожали губы. — Песня невероятно красивая, но я хочу пожелать каждому из вас, ребят, чтобы любимый человек всегда был рядом с вами. Чтобы вы никогда не чувствовали холода от своей второй половинки. Любви вам и счастья, друзья!

Через несколько секунд в зале раздался незнакомый мне перебор гитары, и волшебный, до боли родной голос Кости заполнил воздух.

— Холодно, как холодно смотреть в глаза. Чувствовать, как учащается твое дыхание… Скажи, зачем, ты остаешься на моих губах? Я не смогу сдержать себя а расстоянии… — до боли пронзительно пел он, закрыв глаза. — Голос твой утонет в ледяных гудках. Образ твой живет во мне осколком режущим. Так бережно я сохраню его в своих руках. Так бережно…так бережно. Холодно смотреть в твои глаза, так холодно и пусто. Я чувствую…и не нужны слова, я чувствую. Я чувствую, — я больше не могла сдерживать эмоции. Костя…мой любимый, мой родной Костя. Почему я оказалась такой глупой? Почему я не желала признать, что мы давно вышли за грань простых, дружеских отношений? Мне не был нужен ни один другой парень, только он. Только Костя, который знал вкус моих слез, который видел мою боль, всегда был рядом. Только он, который вернул меня к жизни, который научил меня поверить в счастье. Только с ним я вновь обрела возможность радоваться жизни. Почему я позволила себе сделать это с нами? Почему? Слёзы текли, не останавливаясь, но я ничего не могла с собой поделать. — Рвется нить, ты исчезаешь в ледяных гудках. Сломанный, я погибаю, тихо вслед тебе смотря. Так медленно ты засыпала на моих руках…а сейчас я отпускаю тебя! — пронзительно пропел он последнюю фразу, и нежно-мелодичный перебор сменился резкими ударами по струнам всех гитар, открывая двери всем чувствам. То же самое происходило внутри меня. Я смотрела на Костю, слушала его растворявшийся в лязге гитар и ударной установке голос, в которым было столько невысказанной боли, столько страдания и чувств, и плакала. Плакала навзрыд. Вся жизнь была разрушена. Я сама своими руками раздавила своё счастье. Свою любовь.

Костин голос ещё долго звучал в моих мыслях, но как я добралась до дома, как открыла дверь, вошла в свою спальню, помнила с трудом. Очнулась только тогда, когда услышала зазвонивший где-то около кровати телефон. Открыв глаза, я почувствовала, как всё тело резко бросило в холод от промокшей насквозь дождем одежды, в окно смотрела темень, и, не сразу поняв в чем дело, я медленно поднялась с постели.

— Да, пап? — прохрипела я в трубку осевшим голосом. — Ты скоро приедешь?

— Карин! Я вызвал тебе такси, Надя пришла в сознание! Скорее собирайся и приезжай сюда, хорошо?

За один день я пережила столько чувств, что не сразу поняла смысл сказанных папой слов. Тётя Надя пришла в себя? И это не сон?

— Пап, да, конечно, я скоро буду, — в волнении проговорила я, положив трубку.

Выйдя из оцепенения, я быстро включила в комнате свет, достала из шкафа синие джинсы, рубашку, дрожа от раздирающих изнутри эмоций переоделась, расчесала сырые волосы, обула кеды и, захлопнув за собой дверь, опрометью бросилась вниз по ступенькам.

— Девушка, у вас всё хорошо? — произнес таксист, глядя в зеркало заднего вида. Смотря в окно на ночной город, я плакала от переполнявших меня эмоций, не в силах совладать с собою, и, должно быть, здорово напугала его.

— Да. Теперь-то уж точно всё очень хорошо.

Он кинул на меня взгляд, полный недоумения, но говорить не стал ничего.

Приехав в больницу, я несколько минут уговаривала фельдшера пропустить меня в приемные покои, и когда, наконец, оказалась возле палаты, вытерла остатки слёз, собралась с духом и открыла дверь.

— Карина… — улыбнувшись, проговорила тётя Надя обессиленным голосом.

— Здравствуйте… Простите меня, пожалуйста, — добавила я через несколько секунд, обращаясь к папе, Анжеле и Елизавете Михайловне, но не могли бы вы на минутку оставить меня с тётей Надей наедине?

— Только если на минутку, — кивнул папа, встав со стула, светясь от радости. — Анжела, давайте выйдем.

— Тётя Надь, — в нерешительности начала я, присев на корточки возле кровати, когда все покинули палату, — вы не представляете, как мне жаль, что всё так вышло. Я знаю, что виновата перед вами, но мне так хочется всё исправить. Вернуть то счастье, которое у нас было. Вы…вы заменили мне маму, вы подарили мне весь свой свет, всю себя, и мне жутко стыдно за то, что я натворила. Если только…

— Кариночка, — перебила она меня, коснувшись своей тёплой, мягкой рукой моей ладони. — Я ни капли тебя ни в чем не виню. Слышишь? Всё, что произошло, всего лишь стечение неблагополучных обстоятельств, твоей вины тут нет. Я как любила тебя, так всегда буду любить.

Слёзы вновь хлынули из моих глаз.

— Простите меня. Я не заслуживаю этих слов, потому что тому, что я сделала, нет оправданий.

— Иди ко мне, — проговорила нежно тётя Надя, впустив в свои объятия. — Я люблю тебя, девочка моя. Ты стала мне дочерью, и этого факта ничто никогда не сможет изменить. Что бы ни происходило в нашей семье, ты всегда будешь для меня родной.

— И вы для меня, тётя Надь. Я обещаю, что такого больше никогда не повторится.

— Я знаю, — гладя меня по голове, прошептала она. — Всё у нас будет хорошо, ведь так?

— Так, — кивнула я, улыбаясь сквозь слёзы. — Я очень люблю вас, и не переживу, если потеряю.

— Не потеряешь, это я тебе обещаю!

Несколько минут мы так и сидели в обнимку, не произнося ни слова. И я просто наслаждалась этой тихой, спокойно тишиной, от которой вся моя внутренняя буря начинала потихоньку ослаблять вожжи. Всё вокруг вдруг начало обретать теплые оттенки, сменяя мой дождь ясным, теплым солнцем. Тётя Надя меня простила — это всё, о чём я могла мечтать, но саму себя я никогда не прощу. Сколько бы времени при этом ни пролетело.

— Ну что, поговорили? — улыбнулся папа, как только я вышла из-за двери. — Всё хорошо?

— Думаю, да, — кивнула я, помня ещё об одном деле. — Анжел, выйдем на улицу?

Обращаться к этой девушке мне было крайне неловко. Я любила её, я хотела вернуть наши сестринские отношения, но нужно ли ей это было? Как бы то ни было, она кивнула и, вопросительно глядя на меня, направилась к выходу. Я следом. Мы устроились на небольшой скамейке в парке напротив больницы, но я долго не могла начать разговор. Мне было, что сказать, но все слова проглатывались страхом. Я даже взглянуть не смела в сторону Анжелы, хотя знала, что она-то на меня смотрела и ждала ответного взгляда.

— Ты, наверное, ненавидишь меня?

— Почему ты так говоришь? Разве я смогла бы?

— Я испортила отношения вам с Денисом, испортила наш отдых на даче, выставила тётю Надю последней женщиной…из-за меня ты чуть не потеряла маму, — договорила я последнюю фразу дрогнувшим голосом. — На твоём месте я бы ненавидела.

— Всё совсем не так, как ты говоришь, Карин. Во всём, что случилось, есть вина каждого из нас. И моя вина перед тобой так огромна, что винить в чем-то тебя я и не смею.

— В чем же ты виновата передо мной? В том, что влюбилась в парня, и эти чувства оказались взаимными? — резко взглянув на неё, проговорила я, чувствуя себя самым паршивым человеком. — Или в том, что побоялась сказать мне об этом, желая сохранить наше доверие?

— Ты знала?! — ошеломленно протянула Анжела. — Разве я не предала тебя?

— Анжел, прости меня, пожалуйста. Я…я оказалась такой глупой, такой маленькой девочкой. Испортила жизнь и себе, и другим людям. Я черте знает чего напридумывала себе и сама же в это поверила. Поверила в то, что между нами с Денисом существует какая-то необъяснимая связь, поверила в то, что ты намеренно хотела сделать мне больно, поверила в то, что все держат меня за дурру. Хотя…дуррой я и оказалась.

— Ты не дурра, Карин, не говори так. Я прекрасно понимаю тебя, и извиняться тебе абсолютно не за что.

— Есть за что, — произнесла я, боясь вновь расплакаться, чувствуя, ком в горле. — Я очень хочу всё исправить. Дай мне, пожалуйста, второй шанс, прошу тебя. Мне безумно тебя не хватает, Анжел, не хватает твоего смеха, наших разговоров, шуточек. Все те дни, что мы с тобой не разговаривали, были для меня такими темными, такими пустыми…я думала, что если перестану видеть тебя, то смогу жить, как жила прежде, но всё не так. Я уже не смогу без тебя, ты моя сестра, Анжел…ты…

Но договорить мне Анжела не дала, крепко прижав к своей груди. В то мгновение с меня словно сбросили оковы, сняли с креста. Дали глоток воздуха. Выпустили из заточения. Как же я любила эту девушку.

— Я думала, что уже никогда не почувствую твоего тепла, — прошептала Анжела. Моё плечо становилось мокрым — я знала, что она плачет. — Значит, мир?

— Только у меня есть к тебе одна просьба, пообещай, что исполнишь её.

— Обещаю, — кивнула Анжела, слегка отстранившись. — Что за просьба?

— Поговори с Денисом, хорошо? Я видела, что после той сцены на даче вы перестали общаться, поэтому ты просто обязана с ним поговорить.

— Как это? А разве… — в недоумении протянула Анжела.

— Нет, я осознала, что у меня к этому человеку нет и не было никаких чувств, в этом можешь не сомневаться. Я безумно хочу, чтобы вы были вместе, Анжел. Ты дорога ему, ты вернула его к жизни. Мне очень стыдно перед вами, и…я не хочу быть разлучницей, поэтому если ты с ним не поговоришь, то я сама поговорю.

— Карин, я не верю… — ошарашено гладя на меня, произнесла Анжела. — Я уже не различаю границы между реальностью и сном.

— Анжелочка, главное исполни мою просьбу, хорошо? Иначе этот груз всю жизнь будет висеть на моём сердце.

— Я попробую, — кивнула она, всё ещё находясь под впечатлением от моих слов. — Карин, значит, ты всё-таки поняла, что любишь Костю?

При упоминании об этом человеке все мои органы будто бы сжались в тугой узел.

— Поняла, но, к сожалению, слишком поздно.

— Что это значит?

— Мы с ним виделись несколько дней назад, я наговорила ему очень плохих вещей, за которые теперь нестерпимо стыдно. Анжел, я никогда ещё не делала так больно, я даже в глаза ему теперь не смогу посмотреть.

— Костя любит тебя и поймет.

— А я ему сказала, что люблю другого человека, — призналась я, после чего Анжела медленно опустила взгляд. — Ну всё, это мы решим в другой раз. Давай вернемся ко всем?

— Да, конечно. Но только мы обязательно договорим об этом, хорошо?

— Хорошо, — улыбнулась я, убрав за уши мешавшиеся волосы.

В приемном покое посетителям находиться было больше нельзя, и было решено разъезжаться по домам.

— Анжел, возвращайся сегодня, пожалуйста, домой, — протянула я, пока папа с дежурным врачом обсуждали выписку тёти Нади, назначенную на следующий день. — Давайте заедем к Елизавете Михайловне, ты возьмёшь свои вещи, вещи тёти Нади и к нам? Без вас квартира опустела.

— Я так и хотела, — тепло улыбнувшись, ответила она.

И решив все организационные дела, мы попрощались с тётей Надей и направились к выходу.

28 глава

Рядом

(Анжела)

— Девушки мои, никто не будет против, если к нам на ужин придет Ярослав со своей семьей? — произнес дядя Паша за завтраком.

— Ярослав? Твой подзащитный, пап? — оживилась Карина, уплетая мамины оладьи. — Ты хочешь пригласить его?!

— Именно, — кивнул он, — хочется посидеть в неформальной обстановке, отметить, так сказать, благополучный расклад событий.

— А если выражаться точнее — твою блестящую победу в жутком деле, — добавила мама, поставив на стол ещё одну только что приготовленную порцию оладий.

— Это слишком громко звучит. Если бы не отец Кости, то, без сомнений, всё обернулось бы крайне плачевно. Его показания вытащили это дело.

— И дали пищу для заведения нового, — дополнила довольно Карина.

— Да уж, сильно он, конечно, всполошил строну обвинения, не поспоришь. Ну так что, значит, я приглашаю?

— Конечно приглашай, о чём речь? — ослепительно улыбнувшись, пропела мама, приобняв дядю Пашу со спины. — Только тогда с тебя бутылка коньяка, а с меня — мясо по-французски, идет?

— Идёт! А вы, девушки, ничего не планируете сегодня на вечер?

— Так-то планируем, пап. Мы с классом после экзамена собирались посидеть где-нибудь, поэтому во сколько вернемся — пока неизвестно. Но если что, то назначайте встречу независимо от нас, а мы как придем, подтянемся, ладно?

— Хорошо, — улыбнулся дядя Паша. — Вы математику сдаете сегодня?

— Её злосчастную, — вмешалась я в диалог. — Слава Богу, что нам с Кариной она только для галочки, эти балы не будут учитываться при поступлении.

— К счастью, — рассмеялась Карина. — Иначе я бы ни за что никуда не прошла.

— Скорее я. Мои технические познания и до тройки на деле не дотягивают.

— Говори — говори!

Как я была счастлива вновь сидеть вот так вот со всеми вместе на кухне, завтракать вкуснейшей стряпней, приготовленной волшебными мамиными руками, говорить на какие-то отвлеченные темы, чувствовать тепло и просто знать, что у меня есть семья. Неважно, что будет завтра, неважно, как сложится наше будущее, главное — это то, что мы были вместе. Как это мало, но как несказанно много.

Мама провела в больнице всего одну ночь, и на следующее утро, забрав по пути бабушку, мы все вместе поехали её встречать. Дядя Паша купил огромный букет белых лилий, мы с Кариной предварительно приготовили вкусный обед из запеченной в специях и пряностях куриной грудки и множества салатов, желая сделать всё возможное, чтобы от нашего конфликта не осталось и тени, и запаха в воздухе. Чтобы мама вернулась домой в полной уверенности того, что всё произошедшее было страшным, кошмарным сном. Конечно же, за обедом мы не могли обойти стороной случившееся, и все друг перед другом дали обещания доверять друг другу. Доверие — вот она основа человеческих отношений. Ни любви, ни дружбы невозможно построить, не будучи уверенным в человеке. В искренности его слов, его поступков.

Теперь я для себя знала точно: что бы ни случилось, я никогда не буду утаивать это от близких мне людей. Лучше один раз поговорить, чем мучить и себя, и тех, кому ты не безразличен своими недомолвками. Именно поэтому, разговаривая прошлой ночью с Кариной, я призналась ей в том, что мне жутко не хватало Дениса, на что вновь услышала: "Ну я ведь говорю, тебе нужно поговорить с ним и всё решить. Как говорится в одной очень хорошей книге: " Самое страшное в жизни — не успеть". Поверь мне, я убедилась в этом, когда узнала, что тётя Надя в больнице". Так оно и было. Я понимала, что должна была сделать это, но как смотреть Денису в глаза после всего, что между нами произошло, не знала. Со всеми домашними событиями мысли о нём ушли на второй план, но теперь осознание того, что мне вновь придется пережить очередной день с ощущением его холода, больно покалывало в груди, что-то тревожно шепча на ухо.

Попрощавшись с родителями и получив пожелания на предстоящий экзамен, мы с Кариной покинули квартиру, отправившись навстречу самой настоящей неизвестности.

— Ну что, забежим за минералкой? — спросила она, подставляя лицо теплым, июньским солнечным лучам.

— Мне кажется, необязательно, Карин. Я обычно от волнения и глотка сделать не могу, — ответила я ни капли не кривя душой, переступив через тротуар. Пить или есть в минуты высшего нервного напряжения мне никогда не удавалось.

— А у меня наоборот — когда волнуюсь, так в горле пересыхает, что дышать становится трудно. Поэтому ты не против, если всё же свернем перед остановкой?

— О чём речь? Когда это я была против? — улыбнулась я, коснувшись теплой ладони своей сестры, которая вновь светилась и посылала в воздух волшебные искры счастья, каких мне так долго не хватало.

Впервые за последние дни я увидела Карину на каблуках, которые безумно ей шли, и всем своим видом она демонстрировала тот свет, так рвавшийся из неё на волю. Я не могла насытиться им, боясь, что в любую секунду всё это может внезапно исчезнуть. Только, к счастью, ничего не исчезало. И Карина была рядом, была прежней. Моей прежней самой родной, самой любимой и близкой сестрой.

Для ощущения полного счастья не хватало только одного.

К школе мы подошли одними из последних — так сказался наш теплый, семейный завтрак, но спешить было и некуда. Все были в ожидании ещё нескольких человек.

— Привет! Смотрю, у вас всё хорошо?! — с ликованием в голосе и искренней радостью воскликнула Вика, встретив нас в толпе одноклассников. И всё-таки иногда для того, чтобы понять человека, слова не нужны. — Как же я рада за вас!

— Привет, милая! Спасибо за такие искренние, теплые эмоции, — улыбнулась Карина, стиснув её в ответных объятиях. — Смотрю, ты тоже в самом бодром расположении духа перед математикой?

— Ох, ещё в каком, — протянула она, в смехе закатив глаза. — Я вчера потратила день на всё, что только можно, кроме подготовки к этому муторному экзамену, поэтому не представляю, как буду писать сегодня.

— Это взаимно, Вик, — добавила я, вновь почувствовав себя частью коллектива, а не просто оторванным от пиджака манжетом. — Остается надеяться на счастливые КИМы.

— Ну и на то, что, возможно, получится воспользоваться шпорами, — заговорщески подмигнув, рассмеялась она. — Хотя, зная, какие на ЕГЭ надзиратели, это будет дохлым номером и очень рискованным. Вы слышали, что на экзамене по русскому несколько человек отстранили от написания теста из-за того, что застукали в туалете с поличным?

— Да, это в местных новостях передавали, — кивнула участливо Карина. — Только несмотря на это, вот увидишь — всё равно большая часть выпускников умудрилась скатать с ответов.

Найдя глазами Дениса, я уже абсолютно не слышала девчонок и находилась где-то далеко от того места, от той реальности, в который мы пребывали. Денис вновь овладел всем моим сознанием, всем моим существом. Чувства к нему не стали меньше ни на одну сотую долю от того потока, той энергии, что поднималась во мне при одном взгляде на этого парня. Нет, я не сумела бы его забыть, даже если б мы не виделись месяцы, годы, и неужели могла позволить себе так просто отпустить его?

— Подойди к нему, — шепнула мне на ухо Карина, для которой все мои чувства были написаны на лице. — Прошу тебя, сделай это.

— Я не могу, — проговорила я одними губами, попробовав эту мысль на вкус. — Он не захочет говорить со мной.

— Уверяю тебя, он и сам этого безумно хочет. Подойди, тем более он пока что один, Вика забрала Кирилла.

Недолго поколебавшись, я всё же собралась с духом.

— Только не волнуйся, — добавила негромко Карина мне вслед, но, конечно же, не волноваться было невозможно. Более того, меня била такая дрожь, что её удары эхом отдавались где-то у самого горла.

Денис стоял немного отстраненно ото всех, листал что-то в телефоне и в какое-то мгновение мне хотелось развернуться и убежать как можно дальше. От него, от своих чувств. Но…далеко ли убежишь от самой себя?

— Привет, — неуверенно и чуть слышно произнесла я, боясь не услышать ответных слов. — Как у тебя дела?

Денис поднял голову и посмотрел на меня так, словно ожидал услышать кого- угодно, но только не меня. Это было ударом под дых. Пусть и заслуженным.

— Привет. Всё отлично, — ответил он безо всяких эмоций. — А как ты?

— Теперь уже лучше. Столько всего случилось за последние дни, — призналась я, выжидая его реакцию, но…её не последовало. Денис вновь опустил голову, уткнувшись в телефон. Я знала, что другого шанса у меня уже не будет. — Послушай, если ты не торопишься, дождись меня, пожалуйста, после экзамена. Я знаю, что ты вряд ли уже хочешь говорить со мной, но мне нужно рассказать тебе кое-что. Это очень важно, Денис.

— Не тороплюсь, — ответил он в недоумении. — Если так важно.

— Очень, — кивнула я. — Значит, договорились?

— Да, договорились.

Что я собиралась сказать Денису, с чего начать, чем закончить, у меня не было даже в мыслях, но одно я знала точно — нужно сказать всю правду, нигде не увиливая в глубокие, темные закоулки. Слишком долго я боялась этой правды, но пусть лучше он отвергнет меня, пусть скажет, что слишком поздно я спохватилась, но только не недомолвки. Только не они. Я хотела полностью открыться Денису, не думая о том, чем всё это для нас обернется.

Как ни странно, экзамен прошёл, на удивление, быстро и благополучно. Я выполнила всю часть заданий, с которой с легкостью справлялась в пробных школьных тестах, прорешала несколько заданий из части "С", пусть и не все они были доведены до конца, и оставалось только молить Бога о том, чтобы мои ожидания в отношении балов оправдались. То ли меня так вдохновило предстоящее объяснение с Денисом, то ли вернувшиеся в нашу семью гармония и мир, однако, покидая стены школы, в которой проходил экзамен, я оставалось довольной собой.

— Ну как? Ну как?! — воскликнула Карина, встречая меня у парадного входа. — Всё хорошо?

— Да! Я сама от себя такого не ожидала, но сделала больше, чем рассчитывала.

— Ну вот видишь! Я ведь говорила тебе, а ты не верила. Нужно позвонить родителям, обрадовать их тем, что аттестат мы уже получим в любом случае.

— Значит, у тебя тоже всё хорошо? — искренне обрадовалась я, хотя даже не сомневалась в том, что Карина напишет этот экзамен достойно.

— К моему удивлению, да! Как камень с плеч. Я правда намудрила в одном задании, ну это ничего. Всё-таки большую часть сделала, и уж балов шестьдесят наберу точно.

— А как все остальные? — поинтересовалась я, глядя на ребят, которые оживленно что-то обсуждали, сидя на скамейке напротив школы с листочками в руках и крайне эмоционально что-то доказывали друг другу. Денис в том числе.

— Они задания заново прорешивают из "С" части. Как видишь, очень бурно, — рассмеялась она. — А так вроде все справились по силе своих возможностей. Кто чего ожидал от себя, то и получил.

— Фух, я рада, — от всей души улыбнулась я. — Лишь бы никаких сюрпризов не выпало, когда придут результаты.

— А вот это вполне возможно. Ну…будем на лучшее надеяться. Главное, что самое страшное уже позади.

Встретив всех до последнего человека, ребята начали спорить, где лучше всего отметить успешную сдачу нашего второго экзамена.

— Предлагаю зависнуть в боулинге, там и покушать можно, и поиграть, и пообщаться. Пусть чуть дороже выйдет, чем в обычном кафе, зато оно того стоит, — произнесла Ярослава, полностью абстрагировавшись от экзамена. — Или суши-бар.

— Только не боулинг! — взмолилась Карина. — Давайте просто посидим, пообщаемся безо всяких игр.

— А я за суши, — вмешалась Алина. — Здесь как раз недалеко японский ресторанчик. А при заказе более, чем на тысячу, в подарок вино. При нашем количестве нам и две бутылки дадут.

— Вино — это, конечно, хорошо, но я в таком случае я предлагаю посидеть в обычном баре с хорошей живой музыкой, как вы? — вмешался Артем. — Покушаем, выпьем. Может, что и покрепче вина.

— А без выпивки никак нельзя? — запротестовала Рита. — Просто хочется, чтобы всё культурно закончилось. Тем более впереди ещё экзамены, плохая примета гулять раньше времени.

— Может, всё-таки, мы не будем верить в приметы? Хочется просто расслабиться, зарядиться энергией и позитивом перед следующей сдачей, — улыбнулась Саша. — Я тоже за бар.

— Полностью поддерживаю, — добавил громогласно Андрей.

В результате продолжительной дискуссии всё-таки был найден компромисс. Решено было пойти в пиццерию, где можно было и суши заказать, и выпивку, и пообщаться. Только вот, конечно, без живой музыки.

— Ну что, тогда двигаемся?

— Ребят, вы простите, но я не могу сегодня, — бросив взгляд на Дениса, произнесла я, чувствуя свою вину перед классом, но Денис, в свою очередь, поддержал меня безо всякого смущения.

— Да, я тоже как-нибудь в другой раз.

— О-о, ну всё понятно! — пропела с ликованием в голосе Оксана. — Кажется, кто-то хочет уединиться!

— Оксан, вот давай только без этого, ладно? — вмешалась Вика. — Нечего не в своё дело лезть.

Тут уже все заулыбались, поняв, чем всё это пахнет.

— Кажется, мы о чём-то не знаем? — с нескрываемым любопытством протянула Рита.

— Так, народ, всё, куда мы собрались? В пиццерию? Вот туда и идем, — с энтузиазмом громко проговорила Карина, разворачивая всех в противоположную сторону. — Анжел, Денис, вам до встречи! Всё, пошлите!

— Пока — пока! — слышалось нам на прощание, во время которого я была готова провалиться сквозь землю, зато Дениса, похоже, не слишком это задевало.

— Прости, что поставила тебя в неловкое положение, — произнесла я, не зная, куда себя деть от смущения. — Неудобно вышло.

— Всё нормально, не извиняйся, — отмахнулся он, впервые взглянув на меня за последние часы. — Я и внимания на это не обращаю. Куда мы пойдем?

— Может быть, в сторону набережной прогуляемся?

— Я не против, — пожал он плечами. — Идём.

Несколько минут нашего пути я не могла вымолвить ни слова. Только смотрела под ноги, видя свои голубые конверсы и черные кеды Дениса, ощущая исходивший от него пленительный запах свежести и чего-то сладкого. Аромат, пробуждавший внутри какие-то далекие, нереальные воспоминания.

— Так о чём ты хотела поговорить?

Этот вопрос застал меня врасплох. И в самом деле, о чём я хотела поговорить? О своей жизни? О нашей семье? О нас с Денисом? Конкретно я не знала, но нужно было во что бы то ни стало начать этот непростой разговор.

— Как бы это некрасиво ни прозвучало, о том, почему я бегала от тебя, — Денис ждал продолжения. — Я не хочу, чтобы эта история осталась в твоей памяти серым пятном, поэтому для меня очень важно, чтобы ты знал всё с самого начала.

— С самого начала чего?

— Моей новой жизни. Вернее жизни, в которой я почувствовала себя счастливой. Понимаю, что глупо всё это звучит, но я не могу назвать это по-другому.

Денис смотрел на меня с явным недоумением и непониманием.

— Только можно я начну тогда, когда мы дойдем до набережной? Так будет спокойнее.

— Хорошо, — не отводя взгляда, кивнул он.

Улицы тянулись череда за чередой. Мы миновали проспекты, сворачивали то направо, то налево, ни обмолвившись ни единым словом. Однако каждый раз повернувшись в сторону Дениса, я чувствовала, как по всему телу разом пробегал разряд электрического тока. То ли от страха, то ли от осознания его близости, то ли от чувств, которые было больше невыносимо держать в себе. Но что испытывал в те минуты он, мне было знать не дано. То, что Денис был на меня обижен, не могло быть сомнений, но я старалась по возможности не думать об этом. Всё, что я должна была сделать — рассказать ему свою правду, а там будь что будет. Только эти мысли спасали меня и не позволяли развернуться и убежать в другом направлении. Наверное, это зовется надеждой. Я всем сердцем надеялась на счастливый исход всех этих событий, хотя понимала, что это слишком наивно.

Набережная, как и всегда, была полна людей, по большей степени выпускниками школ, прогуливающихся в парадном виде после экзамена огромными компаниями за женским смехом и мужским гоготом. В какой-то момент я подумала, а не лучше ли было в это самое время и нам находиться рядом со своим классом? К чему я задумала весь этот разговор? Но отступать было уже нельзя.

Не сговариваясь, мы неторопливо заняли с Денисом свободную лавочку, с которой открывался потрясающий вид на реку, искрившуюся на солнце миллиардами переливающихся кристалликов. Как мне хотелось стать частью этой безмятежной, свободной природы. Существовать независимо ни от кого, купаться в солнечных лучах под бесконечным, невесомым небом, смотреть на людей со стороны и знать, что твоё предназначение в этом мире куда более значимо, чем их. Природа так безгранична в своей гуманности к нам, людям, так тепла, так терпима. Её двери всегда для нас распахнуты. Она наш дом, наш воздух, наше исцеление, лекарство от душевной боли. Не помню, кто из великих людей сказал, что наедине с природой невозможно долго пребывать в депрессии, и я полностью с этим согласна. Как жаль, что в своей повседневности, загруженные бытовыми проблемами, мы этого не замечаем.

— Красиво, правда? — нерешительно произнесла я, взглянув на Дениса. Он сидел подавшись чуть вперед, его каштановые волосы спадали на правую сторону, губы замерли в завороженной полуулыбке, расстегнутая рубашка василькового цвета, из под которой виднелась белая футболка, как нельзя лучше сочеталась с повисшими над нами небесами, и от всего этого вида меня с невероятной силой захлестнула непоколебимая, глубочайшая волна нежности. Только тогда я четко для себя поняла, что если Денис меня отвергнет, я не знаю, как переживу это. Он был мне очень нужен.

— Да, обожаю смотреть отсюда на реку. Невероятный вид!

— Денис, можно я начну?

— Конечно, можно, я только этого и жду, — заглянув мне в глаза, негромко произнес он, облокотившись на спинку скамейки.

— Хорошо, — собрав себя по частицам, прошептала я. — Помнишь, когда мы с тобой как-то сидели на этом самом месте, я рассказала тебе, что у меня много лет назад развелись родители? — он кивнул. — Так вот, я очень люблю свою маму. Она всю жизнь старалась заполнить отсутствие папы, делала для меня всё от неё зависящее, никогда ни в чем не упрекнула, но знаешь…как ни крути, один родитель никогда не сможет заменить тебе второго. Мне грех жаловаться на свою жизнь, потому что как ни было в первое время плохо, мама своими силами поставила нас обеих на ноги, обеспечила нам существование в достатке, в спокойствии, в любви. У нас был свой маленький мирок, в который всегда хотелось возвращаться, так называемый тыл. Но это не было полноценной, большой семьей, где папа — это опора, плечо, защита, на которую всегда можно рассчитывать. Не знаю, понимаешь ты меня сейчас или нет, но я часто мечтала о том, как было бы здорово, если бы у меня был папа, как мы выбирали бы вместе с ним подарки для мамы перед праздниками, как бы мы ужинали за большим круглым столом за шутками, смехом, как бы он крепко обнимал меня перед сном, говоря, что никогда не даст никому в обиду. Мне очень хотелось такой вот отцовской заботы, проявления отцовского внимания, — говорила я, глядя вдаль, но чувствуя на себе ясный взгляд Дениса. — Дядя Паша, отец Карины — это первая и единственная мамина любовь. Они расстались по глупой ошибке, по нелепости, когда только — только поступили в университеты, и с тех пор не виделись до прошлого лета. Не думаю, что эта встреча была случайностью, скорее что-то свыше послало им её. Дядя Паша тоже был одинок, его жена погибла в автокатастрофе… и вот так вот внезапно мы стали одной семьей: я, мама, Карина и её папа. Первое время я не верила в это, не могла привыкнуть к мысли, что в нашем с мамой мире появилось ещё два человека, которые стали так дороги мне, так близки, что за какие-то несколько месяцев нашей совместной жизни я в полной мере ощутила, как все пробелы в моей душе постепенно заполнились счастьем. Карина стала мне родной сестрой, она полностью поменяла мои взгляды на жизнь, открыла меня, научила радоваться жизни, рядом с ней я словно проснулась после долгой спячки, — должно быть, Денис, не совсем понимал, как мой рассказ связан с ним, но слушал в полной мере, ни раз не прервав мою исповедь. — Когда я перешла в эту школу, то почувствовала, что это такое — иметь друзей. Не просто одноклассников, с которыми нужно как-нибудь доучиться до выпуска, а самых настоящих друзей, по которым я буду скучать, которых мне очень будет не хватать в студенческой жизни. Но самое главное — я встретила человека, в котором нашла что-то родное, что-то до боли мне знакомое, — с этими словами я безо всякого стеснения, смущения подняла глаза на Дениса и прочитала в его взгляде полное понимание. Он знал, о чем я говорила. — И как-то неуверенно, робко я влюбилась в него, боясь самой себе в этом признаться, не говоря уже о том, чтобы сказать о своих чувствах кому-то ещё. А потом…выяснилось, что этот человек дорог не только мне одной, но и кому-то ещё. Кому-то, кого я не могла предать.

— Карине? — несмело прошептал Денис, не отрывая от меня взгляда.

Я кивнула.

— Она призналась мне в этом, и я решила, что не должна ничего говорить ей о своих чувствах, чтобы не разрушить мир в нашей семье. Чтобы сохранить то счастье, к которому мы все так долго шли. Думала, пусть всё идет своим чередом, время покажет. Но время шло, а я не могла ничего с собой поделать. Денис, ты не представляешь, как мне было больно отталкивать тебя, я никогда не смогу простить себя за это, но…ничего другого, как мне тогда казалось, сделать я не могла. Нужно было выбирать: или поддаться своим чувствам, или подумать о Карине. И я поддалась. Тот поцелуй у реки…поверь мне, я никогда не испытывала ничего подобного.

— Подожди, Анжел… — сомкнув глаза, заговорил он с нотами боли в голосе. — То есть мы сейчас сидим здесь для того, чтобы ты мне сказала, что у нас ничего не может быть? Что ты не можешь предать сестру?

— Нет, всё не так. Дослушай меня, Денис, хорошо? наступал самый тяжелый момент. — Когда Карина увидела нас, то решила, что у нас с тобой отношения, и что я намеренно ничего об этом ей не сказала. Мы несколько дней не разговаривали, она даже слышать меня не желала. Ты мне писал, спрашивал, в чём дело, но как я могла тебе сказать о том, что происходило в нашей семье? Я знала, что ты захочешь поговорить с Кариной, если узнаешь правду, но это сделало бы только хуже. Хотя…не знаю, могло бы быть ещё хуже, чем было. Несколько дней назад Карина случайно встретила на улице мою маму и отца. Он вернулся из Италии, предложил ей встретиться, якобы поговорить насчет меня, — при этих словах лицо Дениса исказилось от удивления. — У нас произошёл огромный скандал дома, потом ещё последовали звонки от папы, дядя Паша всё это увидел в совсем ином свете, наговорил маме кучу неосознанных, обидных слов, и после этого мы собрали вещи и уехали с мамой к бабушке. А через сутки у мамы случился сердечный приступ. Ей давно поставили диагноз аритмии, но ничего подобного с ней никогда ещё не было. Она потеряла сознание и несколько часов не приходила в себя. Не передать словами, что со мной было всё это время…вспоминаю сейчас это как страшный сон. Но как ни странно, именно мамин приступ спас нашу семью от краха. Дядя Паша осознал свою ошибку, до сих пор просит у мамы прощения, Карина тоже выплакала в те дни все свои слёзы, поругалась с Костей, но лишь благодаря этому поняла, что любит она только его и никого больше. И на то, чтобы я поговорила сейчас с тобой обо всём этом, настояла именно она.

Денис молчал. Я не решалась посмотреть на него, боясь увидеть равнодушие. Боясь холода, но он продолжал молчать.

— Ну, вот и всё. Спасибо, что выслушал, — улыбнулась я, теребя ремешок сумки. — Мне стало гораздо легче теперь, когда ты всё знаешь. И, наверное, я лучше пойду.

— Подожди, — мягко прошептал он. — Не уходи, у меня…просто шок от всего, что ты сейчас сказала, Анжел. Пожалуйста, останься, — добавил он, ласково коснувшись моей руки. Мне ничего не оставалось, как только посмотреть в бездонные, самые красивые, самые искренние глаза человека, которого я так любила. — Я счастлив, что ты открылась мне, Анжел. Ты даже не представляешь, насколько счастлив! Я, конечно, догадывался, что ты не просто так избегала меня, но сейчас понимаю, что девушка, сидящая рядом со мной, гораздо лучше, чем я только мог подумать.

— Не говори так.

— Говорю так, как есть. И…если я правильно понимаю, теперь между нами ничего не стоит?

— Ничего, — проговорила я одними губами, чувствуя, как расстояние между нами становилось всё меньше и меньше, пока губы Дениса не оказались так близко, что меня обдало огнём его горячее дыхание. Я не верила. Осознание того, что отныне нам не нужно бояться быть застуканными, подействовало как обезболивающее, разливая сладость и нежность поцелуя по всему телу, проникая в каждую его клеточку. Наслаждение накрыло меня самой безумной пеленой забвения.

— А я думала, что потеряла тебя, — проговорила я в нирване, не открывая глаз, впуская в себя свежий воздух.

— Никогда не потеряешь. Обещаю, что бы ни случилось, — прошептал он, разбудив во мне миллионы мурашек. — Я слишком многое отпустил в жизни, Анжел, и не хочу повторить свою ошибку. Поэтому…считай, что ты попала в мои сети.

— Это самый сладкий плен, — улыбнулась я небрежно, вновь ощутив вкус его нежных, мягких губ.

Могла ли я предвидеть такой исход событий? Даже в самой заветной мечте — нет. Максимум, на что рассчитывала — это возобновить с Денисом общение, вернуть доверие, тепло, наши разговоры, но…никак не это. Я мечтала об этом парне, я вспоминала о нашем поцелуе с трепетом и дрожью, каждой клеточкой чувствуя его снова и снова как наяву. Я увидела в Денисе не просто хорошего друга или красавчика — одноклассника, а человека, перед которым хотелось полностью открыться. Открыть всю себя, все свои мечты, все тайны. Я, как ничего другого, желала открыть вместе с ним новую жизнь, но и подумать не могла, что это произойдет так внезапно. Ещё несколько дней назад у меня не было ни малейшей надежды на такое счастье, а теперь…

— Ты что, плачешь? — в волнении прошептал Денис, легонько отстранившись. — Ну ты чего? Я сделал что-то не так?

— Нет, всё хорошо, я просто боюсь проснуться. Не могу поверить в то, что ты сейчас рядом.

— Хочешь, я ущипну тебя, чтобы ты убедилась? Только безо всяких обид, если вдруг станет больно, — улыбнулся он, ласково вытирая мои слёзы. — А хотя…у меня есть идея получше. Ты не хочешь перекусить, Анжел? Может, до кафешки прогуляемся?

— Было бы неплохо! Я жутко проголодалась и была бы не против горячего чая.

— Я как раз недавно получил зарплату, поэтому сегодня можем позволить себе королевский ужин.

— Зарплату?!

— Именно, я вновь занялся фотографиями, и это только благодаря тебе. Сделал уже пару заказов. Конечно, снимать для кого-то — не то, о чём я мечтал всю жизнь, но зато довольно неплохо совместить приятное с полезным.

— Боже, Денис, я очень рада за тебя! Мне безумно хотелось, чтобы ты вернулся к этому занятию! — с ликованием воскликнула я, крепко сжав его мужественные ладони. — А от кого поступают заказы?

— Ну, — задумчиво начал он, — вчера вот довелось снимать молодую пару. Я пробую немного отойти от своего прежнего стиля, добавить больше эмоций. Жизни в снимки. И… сейчас у меня появилась огромная мечта пофотографировать девушку с самой красивой улыбкой. Обещаешь, что подаришь мне это?

— Что? Никакая у меня не самая красивая улыбка, — в смущении рассмеялась я. — И я не очень-то люблю камеры.

— А тебе и не нужно будет в неё смотреть. Просто нужно будет быть собой, вот и всё.

— Денис…

— Ну так что, идём кушать?

— Да, конечно, — кивнула я, поднявшись со скамейки, всё ещё находясь словно под действием довольно сильного наркотика. — А куда?

— Это будет сюрпризом, хорошо? — заманчиво улыбнулся он, не выпуская моей руки.

— Хорошо!

Мы отошли от лавочки, прошли набережную, но Денис так и не разжал свою ладонь. Идти вместе с ним по улице, держась за руки, было неописуемо волшебно. Раньше мне не нравились все эти ручки, нежности, но когда это происходит с человеком, которого ты любишь, то всё вдруг обретает совсем иные очертания. И совсем не важно, смотрят ли на вас, слышат ли…всё это остается где-то вне сознания, нет ни смущения, ни стеснения, ни самодовольства. Я никогда прежде не испытывала ничего подобного. Теплая ладонь Дениса — это самое приятное, к чему мне довелось прикасаться. К тому же он держал мою руку так бережно, так нежно, будто опасался, что малейшее неверное движение — и мы что-то уже упустим.

Мне хотелось сохранить в памяти каждое мгновение, каждое прикосновение, каждое слово, что было сказано даже в шутку. Я и Денис. Неужели мы вместе? Это никак не укладывалось в голове, но я была счастлива. И совсем не хотелось задаваться вопросами о том, что ждало нас впереди, окончательно ли Денис отпустил свои чувства к девушке, что оставила его когда-то. Я не знала, смогу ли стать для него новым смыслом, но в те минуты мне совершенно не хотелось думать об этом. Если людям в данный час, в данную секунду хорошо вместе, то к чему всё усложнять? Я видела одно — Денис стал живым, скинул свою маску, в какой я его застала в нашу первую встречу, а это говорило мне куда больше любых слов.

Придя в очень уютное кафе, мы, по настоянию Дениса, заказали очень сытный обед-ужин из горячего, нескольких видов салатов, пиццы, десерта и ароматного лимонного чая. Я, как могла, протестовала против различных излишеств, но остановить этого парня было невозможно.

— Денис, я сейчас лопну! Может быть, ты сам съешь моё мороженое? Прошу тебя!

— Как ты себе это представляешь?! Кушай — кушай, — только говорил он, не переставая улыбаться.

Преодолев все блюда, мы расплатились по счету и отправились гулять по городу. Сколько раз я бродила по этим улицам, вбирая в себя их атмосферу, любовалась построениями, наслаждалась этой природой, но ступая по своим следам вместе с Денисом, будто открывала эти места с совершенно чистой страницы. Казалось, что даже в воздух был пропитан чем-то иным. Чем-то незнакомым, но очень свежим, манящим. Тем, отчего от наслаждения закрывались веки, а всё тело не могло насытиться.

— Анжел, а можно спросить тебя? — произнес внезапно Денис, миновав детский парк.

— О чём угодно, — улыбнулась я, крепко сжав его руку.

— Ты сказала, что твоя мама встречалась с отцом, что он хотел поговорить насчет тебя. То есть…он хочет встретиться?

— Думаю, да. А почему ты спрашиваешь?

— Ты бы хотела увидеть его?

— Скорее да, чем нет, но…я не стану делать никаких шагов на пути к этому. Когда-то мне очень его не хватало, но я справилась с этим. Поэтому пусть теперь всё зависит от него.

— Ты осуждаешь его поступок?

— Ни чуть, — призналась я, ощущая, как ветер ласково теребил волосы. — Каждый человек в праве поступать так, как считает нужным. У меня нет ни злости на него, ни обиды, только…равнодушие.

— Ты удивишься, но то же самое я испытываю по отношению к своему отцу, — он видел моё удивление и продолжил, — когда он узнал о смерти и беременности Леры, то всё доверие между нами было сломлено. Мама пыталась поддержать меня, помочь разобраться в ситуации, помочь вернуться мне к жизни, а он делал вид, что его вся эта история не касалась. Мы даже ни разу не поговорили с тех пор, как я уехал сюда из дома. Он до сих пор думает, что всё случилось полностью по моей вине. Как-то я услышал их разговор с мамой, в котором он заявил, что я знал о беременности и просто испугался брать на себя ответственность за ребенка. Оттого она и решила уйти из жизни.

Я была в ужасе от услышанного. Что-что, но, к счастью, мне никогда не доводилось сталкиваться с непониманием родителей.

— А ты не пробовал поговорить с ним?

— А зачем? Он мне не верит, а если за столько лет я не заслужил его доверия, то к чему какие-то ненужные разговоры?

— И он даже не интересуется твоей жизнью?

— Мама всегда передает мне от него приветы, но я больше, чем уверен, что он их даже не посылает. Но я ни капли не чувствую, что мне как-то не хватает его внимания. Просто это стало безразлично. Отец всю жизнь стремился сделать из меня идеала, гордостью, пример для подражания, а когда я вышел за рамки, установленные им, то…он решил закрыть на меня глаза.

— А для меня ты идеал, Денис, — прошептала я, резко остановившись. — Говори, что хочешь, но я не встречала парня лучше.

Наши губы снова слились в сладком-сладком, головокружительном поцелуе.

— Это уже третий…

— Не считай их больше, иначе собьешься, — нежно проговорил он, потрепав меня по макушке. — Хорошо?

— Договорились, — кивнула я радостно, — но для меня каждый поцелуй с тобой словно первый. Это удивительно.

— Взаимно… тогда подаришь мне ещё один? — с этими словами нас снова закружило в вихре нежности и неземного наслаждения.

Ближе к девяти часам Денис проводил меня до дома, но за поцелуями и нескончаемыми разговорами мы ещё около часа не могли проститься. Это день походил на сказку, на сладкий сон, и больше всего на свете мне не хотелось, чтобы он заканчивался. Однако…время шло, меня и так с самого утра не было дома, поэтому нужно было возвращаться. Мы условились с Денисом провести следующий день вместе и на этой оптимистичной ноте пожелали друг другу теплых, спокойных снов.

— Ну как всё прошло?! — встретил меня с порога радостный, звонкий голос Карины. — Судя по тому, сколько сейчас времени, всё хорошо?

Я в нерешительности и смущении прикусила губу и подняла на неё глаза, зная, что на моём лице всё было написано яснее любых слов.

— О-о, ну всё понятно! — расплылась она в счастливой улыбке. — Боже, я бесконечно рада за вас, Анжел! Ну всё, даю тебе возможность разуться и прийти в себя, а потом жду в комнате с подробностями.

— Дочур, вернулась? — ласково проворковала мама. Должно быть, Карина уже рассказала ей, с кем я провела это время, но оттого мне было даже легче. Не нужно было ничего объяснять.

— Да, мамуль, простите, что так поздно, — пролепетала я, снимая кеды. — Как прошёл ваш ужин?

— Ужин был отличнейший! Этот Ярослав и его семья — невероятно обаятельные, интересные люди. Мы так тепло, так душевно посидели! Ты, наверно, голодная, дочь? Подогреть тебе мясо?

— Нет — нет, мам, мы перекусили… Ты ведь знаешь, с кем я была?

— Знаю, — кивнула она с улыбкой. — И очень за тебя рада!

— Спасибо, тебе, мамуль! Это был один из самых лучших дней в моей жизни. Даже не верится…

— Ты заслужила это, солнышко. Иди ко мне, — мамины объятия были ни с чем не сравнимы. — Кажется, Карина вся в ожидании. Поделись с ней, — подмигнула она мне, слегка отстранившись.

— А как дядя Паша?

— Он уже уснул. Выпил больше положенного, но…ему можно, наконец, расслабиться.

— Я рада за вас, мам! Не представляешь, насколько рада! — призналась я в эмоциях, чмокнув её в щечку. — Всё это похоже на какой-то очень красивый, очень теплый сон. Боюсь проснуться.

— Не бойся, милая, теперь у нас всё будет хорошо, я обещаю тебе. Ну всё, беги — беги к Карине. Она так светилась сегодня, когда сказала мне, с кем ты проводишь сегодняшний вечер, а я пойду тоже ложиться. Хочу выспаться и приступить завтра к работе.

— Ты хочешь уже выйти на работу? Мам…

— Дочь, я отлично себя чувствую, а сижу дома, как будто больная. Да и работу накапливать не хочется, поэтому с завтрашнего дня хочу вернуться к прежним своим обязанностям. Ну всё, спокойной ночи, Анжел. Вас завтра не будить?

— Если только перед уходом. Сладких снов, мам!

— Всё, до завтра, дочь! Долго не засиживайтесь.

— Как получится, — улыбнулась я, зная, что при данных обстоятельствах мама поймет нас.

— Анжела, наконец-то! Скорее рассказывай, как всё прошло! Я вся в нетерпении, — с ликованием в голосе воскликнула Карина, по-турецки сидя на постели, как только я оказалась одной ногой в нашей с ней комнате. — Вы теперь вместе?

— Получается, что так, — чувствуя, как всё лицо заливается пунцовой краской, призналась я, присев на край Карининой кровати. — Хотя у меня до сих пор эта мысль никак не уляжется, словно всё это происходит не со мной вовсе.

— Как я счастлива слышать это! А теперь…я жажду подробностей. Вы целовались?

— Ну-у… — протянула я, ощущая, как при этом вопросе меня бросило в страшный жар. — Целовались, и…даже держались за руки.

— Как же это мило! Анжел, не представляешь, как все ребята взбудоражились, когда вы с Денисом сказали, что не пойдете вместе со всеми.

— Мне так стыдно за это…представляю, кто что подумал.

— Перестань, все взрослые люди и совершенно адекватно восприняли эту новость. Тем более, что среди наших одноклассников нет слепых, все уже давно стали замечать, что между вами что-то было, поэтому не волнуйся. И кстати, под прицел всеобщего внимания сегодня попали не только вы.

— А кто же ещё? — с интересом произнесла я, предполагая, кто из ребят мог преподнести сюрприз.

— Саша и Андрей. Они, наконец, перешли стадию дружбы и теперь прямо настоящие голубочки. По началу, конечно, конспирировались, но потом мы их случайно застукали целовавшимися на улице — это было нечто!

— Серьёзно?! Боже, вот за кого я рада, так рада! — не в силах сдержать эмоции воскликнула я чуть громче положенного. — Послушай, так, может, они уже давно водили всех за нос?

— Я предполагаю такое, — рассмеялась Карина, — но теперь-то уж поздно прятаться. Как они засмущались, когда поняли, что мы раскрыли их секрет! Надо было видеть их лица! Ну, и наши в принципе тоже. Мы всем классом на протяжении одиннадцати лет наблюдали за их, так сказать, дружбой, и все знали, что её итогом будет роман.

— И всё-таки как здорово, когда всё хорошо кончается, правда ведь?

— Не то словно, — кивнула Карина, улыбнувшись с грустью в глазах. — А вот я своё счастье видимо упустила. Оно было так близко, а я не заметила.

— Карин, вы с Костей обязательно помиритесь, хочешь я дам тебе слово?

— Нет, не хочу строить иллюзии, Анжел, — прошептала она, уронив голову на моё плечо. — Я не смогу взглянуть ему в глаза, да и он не станет даже слушать меня. Я потеряла его и полностью осознаю это.

— Несколько дней назад я то же самое думала о Денисе, а смотри, как всё вышло, Карин. Кто мне говорил, что самое страшное в жизни — не успеть?

— У вас была совсем другая ситуация, Анжел. Ты ведь не наговорила Денису того, за что тебе бы хотелось умереть от стыда и боли из-за того, что слова, выброшенные на ветер, не воротишь.

— А я уверена, что воротишь. Вам просто нужно увидеться и поговорить. Может быть, попробуешь позвонить ему? Я думаю, что он ждет этого.

— Нет, нет, Анжел. Я даже не хочу напоминать ему о себе. Пусть всё идёт своим чередом. Ему давно пора встретить хорошую, достойную его девушку.

— Эта девушка сидит сейчас рядом со мной. Он любит тебя, ты мне веришь?

— Анжел…пожалуйста, давай не будем об этом? Что случилось, то случилось, мне очень тяжело вспоминать об этом. Лучше расскажи, чем вы с Денисом занимались всё это время?

Собравшись с духом я принялась рассказывать, но для себя решила наверняка, что не прощу себя, если не помогу своей самой любимой, самой близкой сестре.

29 глава

Второй шанс

(Карина)

Проводив ближе к обеду Анжелу на свидание с Денисом, я осталась совсем одна. Папа уехал с дядей Колей по каким-то делам, тётя Надя вышла на работу, и, кроме меня самой, рядом больше никого не было. Чтобы хоть как-то заглушить голос тишины и чувства одиночества, незаметно подкрадывающегося откуда-то изнутри, я включила песни "Placebo" и решила заранее к приходу родителей приготовить ужин. Из того, что было в холодильнике, выудила несколько помидор, болгарский красный перец, морковь, зеленый лук, чеснок, поджарила на слабоватом огне вместе с кубиками нарезанной куриной грудинки, посыпав черным перцем, и отварила ко всему этому макароны в форме ракушек. Вкусно ли получилось, нет, я не знала, но пробовать в одиночку совсем не было желания, поэтому приведя кухню в порядок, я снова вернулась в свою комнату, где в воздухе до сих пор витал сладковатый аромат Анжелиного парфюма "Mexx".

Я была счастлива за них с Денисом искренне, от всего сердца, ни капли не кривя душой. Их примирение — это был лучший для меня подарок после всего того, что я натворила. Осознание того, что ребята, наконец, признались во всём друг другу, действовало на меня подобно антидепрессанту. Я не знала, смогут ли они когда-нибудь окончательно простить меня, но знать, что в нашей семье у родных мне людей всё стало налаживаться, было для меня сладким бальзамом на душу, где в полной мере кровоточили раны от тоски по Косте. Ужаснее всего было то, что я могла написать ему, позвонить, прийти в гости, как миллионы раз делала это раньше, но что-то изнутри сдерживало это рвение, это неугомонное желание всё исправить. Наверное, страх быть отвергнутой. Тем более, с нашей с Костей ссоры прошло огромное количество времени, за которое он многое для себя решил, и та песня на концерте полостью подтверждала это.

Я предала его. Предала нашу дружбу. Нашу группу. Предала саму себя и не имела ни малейшей надежды на выход из этого тупика. Ничто так не разъедает душу, как сожаление и осознание собственного бессилия перед обстоятельствами, в которые ты сам себя загнал.

Взяв в руки одну из Анжелиных книг Харуки Мураками, я легла на свою постель и, удобно устроившись, погрузилась в тонкий, пронизанный ветром, терпким дымом сигарет, молодости и одиночества очень хрупкий, невесомый мир писателя. Книга просто потрясла меня. Раньше я не очень любила тяжёлые романы подобного рода, отдавая предпочтения чему-то более светлому, более позитивному, не стремясь проникнуть в самые глубины человеческого сознания и, так называемого, психологизма. Мураками, Ремарк, Кафка, Достоевский — это всё пристрастия Анжелы, какие прежде были для меня далеки. Я осознавала причины того, почему всё завелось именно так, и вот теперь, кажется, наступал и в моей жизни период, когда я созрела для понимания таких авторов.

Внезапно зазвонил телефон.

Отвлекшись от страниц книги, прочитанной мною уже более, чем на половину, я не торопясь, поднялась с кровати и направилась на кухню, где оставила свой мобильник во время готовки.

— Карин, у тебя есть какие-нибудь планы на сегодняшний вечер?

— Конечно, прочитать всю коллекцию твоих книг, — улыбнулась я в трубку, зная, что Анжела явно была удивлена услышать подобное. — А что такое?

— Мы тут с Денисом хотим предложить тебе сходить вместе с нами на "Великого Гэтсби", ты как? Помню, в каком-то разговоре ты заикнулась, что очень ждешь этот фильм. Он последние дни в прокате.

— Серьёзно?! Я и совсем забыла с этими экзаменами о том, что он вообще уже идет. Анжел, а Денис не против моей компании?

— Карин, никогда не говори так, Денис очень хорошо к тебе относится. Так что? Фильм начнется через полтора часа.

— Да, я обязательно пойду. А в каком кинотеатре?

— В "Люксоре". Встретимся там через часик у входа, хорошо?

— Конечно, — оживившись, пропела я в трубку, не веря в то, что у меня появилось маленькое спасение от голоса своей совести. — Всё, я собираться. До встречи вам, ребят!

Нажав "отбой", я не знала с чего начать свои сборы. Помыть голову, привести в порядок лицо, погладить вещи — всё это мелькало секундными вспышками, пока я несколько минут стояла посреди кухни, радуясь тому, что ребята решили взять меня в свою компанию. Ну что ж, рано или поздно нам всё равно пришлось бы с Денисом начать общаться, если он войдёт в нашу семью, поэтому…не лучше ли действительно начать налаживать отношения сразу?

Погода, как и должно быть в начале июня, стояла очень жаркая. За окном вечерело, но температура на термометре продолжала колебаться между двадцать восемью — тридцатью градусами, что не могло вызывать на сердце нескрываемое удовлетворение. Высушив феном волосы, я решила оставить их распущенными, подкрасила тушью ресницы, надела белую футболку, заправленную в джинсовую юбку с завышенной талией, какую я обычно надевала с коричневыми босоножками. Но…обувать каблуки в данном случае было бы крайне глупо, я ведь не на свидание собиралась, поэтому сунув ноги в белые кеды, я стремительно покинула стены нашего дома. Нашего семейного очага.

Миновав на трамвае несколько остановок, я вышла в районе "Люксора" и ещё издалека, приближаясь к кинотеатру, заприметила неладное. На фоне вывесок и афиш ясными очертаниями рисовалась Анжела, Денис и…сюрприз, при виде которого у меня резко подкосились ноги. "Этого не может быть, — вертелось в голове. — Они не могли так поступить со мной". Радоваться мне или включить в себе обиду в полной мере — я не знала, но ребята меня ждали и увиливать в другую сторону было бы крайне глупо.

— Привет, — как можно более спокойно произнесла я, стараясь не смотреть на Костю, но его равнодушное "Здравствуй" ударило больнее, чем я предполагала.

— Привет, хорошо, что пришла, — очень радушно проговорил Денис, держа Анжелу под руку. — Ну что, идемте вовнутрь?

Кинотеатр был полон народу. Кто-то стоял в очереди за билетами, кто-то выбирал в баре напитки, кто-то вооружался пакетами попкорна. У нас в запасе было ещё минут тридцать, и, так как ребята уже побеспокоились о билетах, то, заняв удобные места, мы расположились на кожаных темно-зеленых диванах в зале ожидания.

Я не знала, как стоило вести себя. Развязно, делать вид, будто ничего не произошло, было невозможно, но и сидя букой, я чувствовала, как всё тело сковывала волна напряжения при виде двух этих парней. Нет, если бы не Костя, то, конечно, я бы смогла найти с Денисом общий язык, тем более, судя по всему, он был расположен по отношению ко мне очень даже приветливо, но знать, что рядом человек, которого я непростительно, сгоряча обидела… Понимать, что Костя вряд ли был в курсе всех наших изменений в семье и отношениях… И как только Анжеле удалось убедить его прийти на эту встречу? Ничего было не ясно, и всё, что мне оставалось — просто поддаться ситуации.

— А кто-нибудь смотрел фильм "Никто не выжил"? Он в апреле был в прокате, — с энтузиазмом произнес Денис. — Я хотел сходить, но как-то всё не до этого было.

— Мы с Кариной в интернете смотрели, — ответила мягко Анжела, бросив на меня теплый, понимающий взгляд. — Но как-то не особо впечатлил, да ведь?

— Именно, — кивнула я, ощущая знакомый аромат, исходивший от Кости, сидящего справа от меня, но не произнесшего ни слова.

После этих слов в воздухе воцарилось неловкое молчание.

— Карин, а как дома дела? Родители ещё не вернулись? — стремясь разрядить обстановку, растерянно проговорила Анжела.

— Нет, я всё это время была одна. Приготовила ужин, книжку почитала…

— Да, кстати, насчет книжки…что решила на этот раз?

— "Дэнс, дэнс, дэнс". Она безумно потрясла меня.

— Ты ведь не любила Харуки Мураками, — удивленно вспыхнула Анжела. — Правда понравилось?

— Очень, — призналась я, улыбнувшись, зная, что и Костя был ярым поклонником этого писателя. — Не удивляйся, я и сама такого не ожидала. Слушайте, кажется, уже запускают, пойдемте?

Поднявшись с дивана, мы направились в сторону продвигающейся в зрительный зал толпы.

— Анжел, я не прощу тебе этого, — шепнула я безо всякой злости, пробираясь ко входу. — Разве так делается?

— Или поблагодаришь, — только и ответила она, крепко сжав мою ладонь. Что ж, оставалось надеяться.

На фильме, к счастью, мы с Костей оказались с разных сторон — он слева от Анжелы, я — справа от Дениса, причем вышло это совершенно случайно. Однако я была благодарна этой случайности. Сидеть близко-близко от Кости, но знать, что я уже не могу прикоснуться к нему, не могу посмеяться с ним над чем-нибудь или просто обсудить фильм — было бы выше моих сил. При одной мысли об этом больно сдавливало грудь.

"Великий Гэтсби", который я так жаждала когда-то посмотреть, длился около двух часов, и за всё это время я не вымолвила ни звука, но несмотря на то, так и не смогла погрузиться в атмосферу фильма. Смотрела на экран, а перед глазами плыли абсолютно другие картинки. Поэтому, выходя из кинотеатра, я даже не смогла поделиться своими впечатлениями, поскольку их не было.

— Ну что ж, мы вынуждены вас оставить, ребят, — с чувством вины заявила Анжела у выхода. Конечно, чего и следовало ожидать. Поверженная в ступор, я даже не сумела никак отреагировать на этот сюрприз. Предсказуемую неожиданность. — Это ничего?

— О чём речь? — впервые улыбнувшись за вечер, и пусть, что эта улыбка была какой-то грустной, сказал Костя. — Спасибо, что позвали на фильм, ребят. Сам бы я вряд ли выбрался в ближайшее время в кино.

— Нужно будет обязательно как-нибудь повторить это, — добавила Анжела. Нет уж, это без меня.

— Посмотрим, — кивнул Костя, и попрощавшись с ребятами, мы остались с ним наедине посреди громких, многочисленных компаний друзей. Да уж, вот он тот неловкий момент. Несколько секунд мы просто стояли, не решаясь даже взглянуть друг на друга, не говоря уже о том, чтобы заговорить о чем-то, но…тянуть было нельзя.

— В какую тебе сторону? — нерешительно произнесла я, наконец, задержав на Косте свой взгляд, и в то же мгновение пожалела об этом. Выглядел он потрясающе. Черные джинсы, темно-синяя футболка с V-образным вырезом, идеально подчеркивающая его крепкую, атлетическую фигуру, волосы, как и всегда, в красивом беспорядке…смотреть на него и понимать, как всё это стало для меня недоступно, было больно.

— Мне на остановку, а тебе?

— Тоже.

И не сговариваясь, мы двинулись в том направлении.

— Кость, спасибо твоему отцу за помощь в папином деле, — нарушив тишину, длившуюся достаточное количество времени, испытывая неловкость, вымолвила я. — Я и не ожидала, что он проявит такое участие в деле, к которому, по сути не имел никакого отношения. Если бы не он, неизвестно, чем бы обернулась вся эта история.

— Я и сам от него такого не ожидал, — более тепло, чем прежде, ответил Костя. — Я после всего совсем под другим углом взглянул на этого человека. Мы недавно поговорили с ним.

— Правда? — не скрывая радости, улыбнулась я. — То есть у вас перемирие?

— Можно и так сказать, — кивнул он, не глядя на меня, но улыбнувшись в ответ. — Пока что всё хорошо. Несколько дней уже ужинаем дома, как полноценная, счастливая семья.

— Я очень рада за вас, Кость!

— А как у вас дела дома? Кажется, всё наладилось?

— К счастью, да. Но сколько я всего натворила перед этим, скольким людям сделала больно…так стыдно за всё, что случилось. Я должна была послушать тебя, Кость. И ничего бы этого не произошло.

— Но хорошо то, что хорошо кончается, разве не так? — добавил он, искренне улыбнувшись. — С Анжелой вы помирились, вся семья вместе. А без ошибок в жизни никак.

— Наверное, — вздохнула я, не решаясь затронуть самое главное. — Ребята, должно быть, злятся на меня?

— Ты про Макса, Игоря и Антона? — я кивнула. — Почему они должны на тебя злиться? Они понимают, что у тебя поступление, ты вся в экзаменах. Так что насчет них даже не переживай.

— Я ведь бросила вас перед самым концертом, даже не предупредив ребят…так разве поступают?

— Карин, всё от ситуации зависит. Мы отыграли этот концерт безо всяких накладок, никто тебя ни в чем не винит.

— Кость…а я была на вашем концерте.

— Правда? — слегка сконфузившись, спросил он.

— Да, и я слышала последнюю песню. Очень красивая. Только вот…грустная безумно. Я плакала.

Костя молчал.

— Подожди! — не выдержала я, резко остановившись. — Я не хочу так, Кость! Я не хочу терять тебя…ты самый родной мне человек, ближе тебя нет никого. Родители, Анжела — это всё не то, это совсем другое. Ты нужен мне. Нужен, как прежде. Я без тебя не я…прости меня, пожалуйста, если сможешь, — я знала, что по щекам катились слёзы, что голос срывался и дрожал от переполнявших моё нутро чувств, и мне вовсе не хотелось представать перед Костей в таком виде, но сдерживать себя не получалось. У меня был последний и единственный шанс всё исправить. И крохотная надежда. — Пожалуйста, не отпускай меня. Я не смогу без тебя, Кость.

Я была готова умереть от боли, когда он внезапно коснулся моих плеч и крепко прижал к своей груди. Всё, что мне в те минуты было нужно. Тепло его тела, тепло его рук и голоса. Хотелось полностью раствориться в этом плену и знать, что все злодеяния моей судьбы завершились. Я плакала, не в силах остановиться. Костя…мой родной Костя. Он был нужен мне, как воздух, как небо, как солнце, без которого мир объят тьмой и страшным мраком. Я не видела своей дальнейшей жизни без этого человека.

— Карин, я не отпущу тебя, если ты сама этого не пожелаешь.

— Я никогда этого не пожелаю. Я глупая дуррочка, Кость. Нарисовала себе какие-то чувства к чужому человеку и чуть не потеряла самое ценное, что у меня было в жизни. Я люблю тебя, Кость. И всегда любила, только не могла себе в этом признаться.

— Карин… — проговорил он, ещё крепче прижав к себе. — Я люблю тебя больше жизни. Прости, это я дуррак, что не сказал этого раньше. Прости меня. Я никому не отдам эту светлую, солнечную девушку.

— Костя…

За считанные секунды в моих мыслях пролетела вся моя жизнь с тех пор, как в неё вошёл этот парень. Как я могла не видеть этого? Как? Костя нежно прильнул своими губами к моим, и всё моё сознание будто растворилось за гранью нашей реальности.

Эти губы, которые всегда были рядом, вдруг стали самым сладким, самым волшебным из того, что я познала за восемнадцать лет своей жизни.

30 глава

Выпускной

(Анжела)

Вот и подкрался конец июня. День, обещавший быть одним из самых ярких, самых незабываемых, самых трогательных в моей жизни, а также в жизни тысяч таких же, как я, выпускников. День нашего выпускного вечера. За это время много чего произошло: я познакомила Дениса с мамой и дядей Пашей, причем встреча произошла, на удивление, легко и свободно. Родители довольно коммуникабельные люди и сразу дали понять, что Денис произвел на них крайне положительное впечатление, поэтому за ужином мы говорили на самые различные темы, вплоть до обсуждения романа Пауло Коэльо "Алхимик", с которым все были знакомы. Денис также познакомил меня со своей бабушкой. Я жутко боялась такого события, но эта великолепная, милая, очень изящная женщина (бабушкой её сложно назвать), попросившая называть её Леной, приняла меня довольно тепло, приветливо и душевно. Оказалось, что она филолог по профессии, но всю жизнь занималась живописью, графикой, созданием декораций для театральных постановок, шила костюмы, брала на заказ портреты и до сих пор продолжала заниматься этим. Елена Николаевна — это воплощение вечной молодости, живительной, непрекращающейся энергии и источник вдохновения, она покорила меня своим необузданным желанием жить, творить, получать удовольствие от самых простых вещей. Первой моей фразой, когда мы попрощались с этой женщиной и покинули с Денисом стены их квартиры, было: "Я в восторге!". Это было сказано от чистого сердца. Такими людьми всегда восхищаешься, они не способны не оставить следа в сердце.

Но кроме того, двенадцатого июня, за день до ЕГЭ по литературе, сбылась моя давняя, заветная, страстная мечта — мы побывали с Денисом на концерте "30 seconds to mars", который я во век не забуду. Это было потрясающе, восхитительно, великолепно и просто волшебно! Я получила такой сильный заряд энергии, эмоций, прилива чувств, что, приехав во втором часу ночи с концерта домой, лежала всю ночь с наушниками в ушах и, слушая любимые песни, вновь и вновь возвращалась духом в ту атмосферу музыки, чудесного голоса Джареда Лето, в тот желанный мною мир, в который пропустил меня Денис. На утро нам с Кариной нужно было писать литературу, но я, не сомкнув за ночь глаз, как ни странно, ничуть не боялась последствий этой бессонной ночи, поскольку была очень вдохновлена нашей поездкой и знала, что она не только не помешает мне сдать экзамен, но скорее даже поможет в проявлении своих мыслей, своих чувств.

Так оно и вышло.

Результаты последних экзаменов стали известны за неделю до выпускного вечера, и в целом весь наш класс остался довольным. Конечно же, без огорчений и приятных неожиданностей тоже не обошлось, но по большому счету, все ребята написали на то, на что рассчитывали. Опасения появились чуть позже, когда по телевидению стали вещать о небывалом количестве стобальников, чего прежде никогда не было за всю историю ЕГЭ. При общении с ребятами из параллельных классов и знакомых из других школ стало известно, что действительно купленные ответы сделали своё дело. Заядлые троечники, которые на протяжении школьных лет не прикладывали к учебе никаких стараний, вдруг написали экзамены на наивысшие балы. Как такому не удивиться? И подобное происходило по всей стране. Становилось страшно, но и у нас с классом, благодаря подготовке, были далеко не низкие балы, поэтому совместно было решено перестать волноваться и просто довериться справедливости и судьбе. Чему быть, того не миновать. С такими мыслями мы начали готовиться к выпускному вечеру.

Ходили на репетиции, на примерки платьев, девчонки записались в салоны на прически и макияж, мы же с Кариной договорились всё сделать самостоятельно дома, поскольку не хотелось ничего сверхъестественного ни на волосах, ни на лице. Накануне мама забрала из ателье наши платья, купила для всех нас водостойкую тушь для ресниц, лак для укладки волос и себе новые очень стильные белые босоножки на широком каблуке к белому шифоновому платью, пошитому сверху капелькой. В ночь перед выпускным вечером мы с Кариной долго не могли уснуть, предвкушая это событие. Было очень страшно. Только подумав о том, что ждало меня впереди, я едва сдерживала слёзы. Как я привязалась к ребятам…будет ли в моей жизни что-то подобное?

— Анжел, мы, кажется, проспали, — вынырнув из-под одеяла, чуть хрипловатым, сонным голосом произнесла Карина, подтягиваясь. — Уже одиннадцать доходит.

Услышав про одиннадцать, я резко приподнялась на кровати, сбросив с себя остатки крепкого сна.

— Вот это мы поспать! — рассмеялась Карина, сладко зевнув. — До скольки родители сегодня на работе?

— Мама сказала, они часа в три приедут, — ответила я, настроившись вставать. — А погода сегодня так и шепчет! Слава Богу, не подвела дождем.

— Знаешь, как ни странно, всегда в день выпускных вечеров погода очень солнечная, теплая. То ли совпадение, то ли закономерность. Ну что…будем подниматься?

— Да, надо бы уже. Чем будем завтракать? Хочешь я поджарю сосиски и яичницу с помидоркой?

— Безумно хочу! А с меня тогда кофе.

И сойдясь на этом, мы не торопясь попрощались с кроватями и направились в ванную чистить зубы.

Ближе к часу начались волнительные, долгожданные сборы. Пока я мыла голову, Карина уже успела высушить волосы и накрутить по всей их длине поролоновые розовые бигуди, спрыснув предварительно каждую прядь спреем для долгой фиксации. Когда мои волосы стали сухими, она то же самое проделала с ними, хотя я жутко боялась оказаться похожей на барашка, так как не очень доверяла такому способу укладки, но Карина пообещала сделать всё так, что волосы будут лежать мягкими волнами не хуже, чем нам сделали бы в каком-нибудь очень престижном салоне. Будь моя воля, я бы пошла и с обычной своей прической, однако спорить с моей сестрой в таком плане было бессмысленно, поэтому я, полностью расслабившись, доверилась её таланту. Думаю, плохо Карина не смогла бы сделать, даже если б того захотела.

Затем последовал макияж. Всё как полагается: покрыть лицо под основу тонким слоем крема для лица, далее наложить на него тональный крем, а затем рисовать то, что хочется. Карина подвела свои зелёные глаза неярким коричневым карандашом, наложила у внутренних уголков глаз бежевые матовые тени, которые мягкой растяжкой достигали темноты к внешним уголкам, отчего создавался эффект некой дымчатости, и, конечно, накрасила ресницы нашей водостойкой тушью. Я же решила обойтись без теней, поэтому подвела верхние веки черной тонкой подводкой, а нижние — легонько коричневым карандашом так, чтобы подчеркнуть их форму, и, разумеется, воспользовалась тушью. Она как завершающий штрих, без которого любой макияж теряется в своих красках.

Когда со всем было покончено, домой вернулись мама с дядей Пашей.

— Ну что, девчат, я быстро мыть голову и тоже собираться, — бросила спешно мама, на ходу расстегивая своё рабочее платье. — Во сколько начало торжественной части?

— В пять, поэтому ещё целых полтора часа в запасе, — ответила я, достав в прихожей из коробки новые, черные босоножки на тонком, высоком каблуке. — Не торопись.

— Ваши платья не нужно гладить?

— Нет, они ничуть не помялись за эти дни. Как висели, так и висят, поэтому о нас совсем не думай.

В половину пятого мы уже втроем стояли у порога одетые, обутые и причесанные, ожидая реакции дяди Паши, которая последовала незамедлительно.

— Мне больно смотреть на такую неописуемую красоту…ни за что бы не осмелился познакомиться с такими прекрасными девушками, боясь быть отвергнутым, — протянул он с нескрываемой улыбкой, надевая темно-серый пиджак.

— Пап, ну не преувеличивай! — рассмеялась Карина, поправив на плече серебристую цепочку маленькой кремовой сумочки под цвет таких же кремовых босоножек, которые как нельзя лучше сочетались с Карининым длинным платьем персикового цвета, изящно подчеркивавшим талию и всю красоту этой девушки с золотистыми волосами, мягкими локонами струившимися вдоль спины.

Мама выглядела ничуть не хуже. В своём белом платье, белых босоножках, с убранными на одну сторону распущенными волосами, с легким, неброским макияжем она была похожу на равную нам выпускницу школы. А что касалось меня, то я даже не ожидала того, что увидела в отражении зеркала, взглянув на себя после Карининой работы. На меня мягким, выразительным взглядом смотрел кто-то совершенно другой. В длинном шифоновом платье мятного оттенка с воздушными рукавами в стиле сороковых годов, с волосами неописуемой красоты. Никогда прежде у меня не было такой прически. Карина не просто накрутила мне бигуди, затем сняли их, оставив каждый локон таким, какой он получился. Она расчесала все пряди, чуть оттянула их, и вместо ожидаемого мною эффекта "барашек" получилось нечто невообразимо красивое. Я и не думала, что у меня такие мягкие, послушные волосы.

Проверив, всё ли на месте, мы всей семьёй двинулись к выходу.

— Что-то я так волнуюсь, — призналась Карина дрожащим голосом в автомобиле дяди Паши на пути в школу. — Даже не думала, что будет так страшно.

— У меня у самой внутри что-то невразумительное, — улыбнулась я, любуясь красотой своей сестры, очень похожей на принцессу диснеевских мультфильмов. — А Костя с ребятами тоже придут на торжественную часть или сразу будут всех ждать в кафе?

— Костя сказал, что обязательно придут, поэтому от этого я волнуюсь ещё больше.

— Ты снова покоришь его сегодня. Такой красотой невозможно не покориться.

— Равно как и ты Дениса, — подмигнула она мне, расплывшись в понимающей улыбке. — Его родители будут сегодня?

— О да, — взмолилась я, чувствуя, как резко перестало хватать воздуха. — Если бы можно было, я бы ещё на полгода оттянула нашу встречу. Не представляю, как они воспримут меня.

— Но Денис ведь говорил им о ваших отношениях?

— Говорил, но, как ты понимаешь, без особых подробностей. Он просто поставил их перед фактом. Сказал, что на выпускном познакомит с дорогим, очень важным ему человеком. Разумеется, они поняли, что он имел в виду. Его шестнадцатилетняя сестренка то и дело спрашивает у него, как меня зовут, хочет найти "В контакте".

— Послушай, это хороший знак, — рассмеялась Карина, легонько прижавшись ко мне, чтобы не испортить прическу, — ты не сможешь им не понравиться. Особенно сегодня. Если бы я была матерью, и мой сын представил такую девушку, как ты, я благодарила бы небеса за такой подарок. Поверь мне, они отнесутся так же.

— Посмотрим, — протянула я, не на шутку разволновавшись, — я не столько боюсь им не понравиться, сколько просто их отношения к тому, что у Дениса вновь кто-то появился в жизни. Ведь всего год прошёл с той истории.

— И что, он теперь должен всю жизнь скорбеть по той девушке, согревая себя воспоминаниями о ней? А разве Дениса отправили в наш город не для того, чтобы он пришёл в себя? Чтобы нашёл в себе силы жить дальше? Оставить в прошлом то, что было?

— Для этого, но…не слишком ли быстро?

— Анжел, не говори глупостей, — произнесла Карина на полном серьёзе. — Что значит "слишком быстро"? Неужели для того, чтобы быть счастливым, нужно разрешение времени?

— Нет, ты права, — кивнула я, понимая, что нужно взять себя в руки и довериться ситуации. — Я просто так боюсь этого вечера.

— Всё будет хорошо, даже ещё лучше, — с улыбкой пропела Карина в такт музыки, раздававшейся из колонок. Кажется, это была песня Вместе мы 5sta family. — Обещаю.

И я поверила, потому что хотела в это верить.

При входе в школу высокая, нарядная десятиклассница с собранными в замысловатую прическу светлыми волосами с какими-то листочками в руках сказала, что родители могут проходить в актовый зал, занимать места, а выпускников собирают в своих кабинетах. "Должно быть, — думала я, — это будет ведущая сегодняшней церемонии". Поднимаясь по знакомой, ставшей мне родной лестнице, я несколько раз едва не навернулась на своих высоких каблуках с непривычки, Карина же ступала очень уверенно, хотя было видно невооруженным взглядом, что она жутко волновалась, в чем я полностью её поддерживала.

Войдя в класс, мы словно бы попали в какую-то сказку. Что ни девушка, то неземная красавица, что ни парень — обязательно джентльмен. Самый настоящий. Ребята встретили нас бурными аплодисментами, от чего у меня снова едва не подкосились колени.

— Офигенно выглядите, девчонки! — голосил Андрей, держа за руку не менее красивую Сашу. Я даже представить себе не могла её в таком волшебном облике. — У нас сегодня прямо парад красоты!

— С ума сойти, вас не узнать, девчат! — в изумлении протянула Алина. — Классные платья!

Желая не стать похожей на банку томатной пасты, я стремительно прошла к своему месту, стараясь по возможности не навернуться прямо у всех на глазах. К счастью, всё обошлось, и, плюхнувшись на стул, я почувствовала, как большая, теплая ладонь сжала мою руку.

— Я в шоке… — произнес родной мне низкий голос. — Я самый счастливый парень на свете. Моя девушка — ангел.

— Денис, не смущай меня, пожалуйста, — взмолилась я, зная, что стоит мне только взглянуть на него, как всё моё тело охватит мощнейший, всепоглощающий пожар. Но желание оказалось куда сильнее опасений, и от вида моего любимого человека в новом черном костюме, белой рубашке, черном галстуке, мне вновь стало трудно дышать. Он был великолепен. Красив, обаятелен, чист. Весь его вид словно олицетворял его внутреннюю чистоту, внутреннее великолепие и красоту его души. А ещё…на ум приходило очень нелюбимое мною раньше слово "сексуален". Однако по отношению к Денису это слово не казалось мне пошлым, некрасивым и неуместным, напротив. Оно вполне шло ему.

— Боже, я не могу дышать. Что ты со мной делаешь? — прошептал он, слегка наклонившись ко мне.

— Что ты со мной делаешь? — проговорила я еле слышно в ответ, крепче сжав его руку, понимая внутри, что нужно было на что-то отвлечься, чтобы не сгореть. Наверное, небеса услышали мою просьбу, и в класс быстрым шагом вошла наша любимая, утонченная, прекрасно выглядевшая Нина Евгеньевна.

— Боже, ребята, какие же вы у меня взрослые и красивые! Привет ещё раз тем, кого не видела! Ну что, все почти подошли?

— Нет ещё Оксаны и Насти, — невозмутимо ответил Артем, оглядывая класс.

— Никто не может им позвонить? Через несколько минут у нас уже начало торжественной части, — обеспокоенно проговорила наша классная руководительница. — Ещё минут десять в запасе только остается.

— Оксана подъезжает на такси, а Настя уже поднимается по лестнице, — добавила через минуту Рита. — Нина Евгеньевна, с организацией никаких сюрпризов не будет?

— Надеюсь, что нет. Микрофоны все проверили, всё работает, колонки тоже… Волнуетесь?

— Ещё как! — ответила за всех Алина.

— Я тоже жутко волнуюсь, будто сама школу заканчиваю, — улыбнулась она. — В зале практически все места заняты. Столько гостей!

— Нина Евгеньевна, зачем вы это сказали? — взмолилась Рита. — Нам и так страшно.

— Так вам ли сегодня бояться публики? Вы сегодня звезды этого вечера и должны получать удовольствие от внимания!

— Легко сказать! — нервно рассмеялась Алина.

Когда Настя с Оксаной подошли, нас всех направили к служебному входу, откуда нужно было пройти за кулисы сцены.

— Господи, я вся дрожу, — в волнении прошептала Вика, переминаясь с одной ноги на другую. Выглядела она просто великолепно! Если словами, то её облик можно было бы назвать женственным гранжем. Черное платье в пол как нельзя лучше сочеталось с её короткой стрижкой, аккуратно подведенными глазами и босоножками на широком мощном каблуке. Они с Кириллом были очень красивой парой.

— Ребята, заходим все парами. Помните в каком порядке кто идет?

— Конечно, помним, Нина Евгеньевна. Столько раз репетировали это — грех не запомнить, — ответил весело Андрей. — Не волнуйтесь об этом.

Наша учительница стояла от нас с Денисом в нескольких метрах, и можно было увидеть, что её глаза находились на мокром месте. При виде этого у меня тоже навернулись слёзы.

— Дорогие гости, а теперь давайте бурными аплодисментами встретим тех, кому посвящен этот вечер, наших выпускников! Итак… — доносился со сцены звонкий голос ведущей. — Выпускники одиннадцатого "А" класса! Белов Роман и Ганина Оксана!

При этих словах во мне всё опустилось. Я не могла контролировать своё волнение, и, видя это, Денис крепко сжимал мою ладонь, однако в те минуты даже это не помогало.

Далее назвали Никиту и Карину. К счастью или нет, мы с Денисом находились где-то в конце списка, поскольку порядок составляли по фамилии парней, а в алфавитном порядке его фамилия, начинавшаяся на "с",была именно в конце. Однако как ни оттягивай, момент нашего выхода всё равно наступил.

— Стартов Денис и Титова Анжела!

— Всё хорошо, главное — думай о чём-то другом, — шепнул мне Денис, но его слова доносились до меня уже словно из другого мира. Я слышала только взрыв аплодисментов, которыми встречали всех названных ребят, и звук наших с Денисом шагов.

Всё это приветствие, встреча выпускников пронеслись для меня, как в тумане. Я потихоньку стала приходить в себя только тогда, когда всем нам было велено занять первые ряды зрительного зала, а на смену объявили одиннадцатый "Б" класс. Первая мысль, пришедшая мне тогда в голову — это: "Интересно, поняли ли родители Дениса, что тем человеком, с которым он собирался их познакомить, был никто другой, как я? Та девочка, которую он держал за руку?".

— Ну что, всё ведь не так страшно? — дал мне опомниться Денис. — А ты так боялась!

— Я до сих пор не могу поверить, что не споткнулась когда мы выходили.

— Почему ты так была в этом уверена? — рассмеялся он, чмокнув меня в щеку, от чего моё лицо снова покрылось красной краской.

— Потому что знаю себя…

После торжественной встречи всех трёх наших классов, классных руководителей перед гостями выступила директриса, как обычно, со своей бесконечно длинной, чрезмерно патетической речью. Затем слово дали главе родительского комитета, маме одной не очень примечательной девушки из параллельного класса. Нужно сказать, что слова этой миниатюрной, довольно милой женщины в голубом платье со стильным каре произвели на всех нас довольно яркое впечатление, она даже сама на последних своих словах запнулась, едва сдерживая слёзы, предательски подступившие к глазам. "Много всего ждет вас во взрослой жизни, ребята, но какие бы трудности перед вами ни стояли, помните, что у вас есть родители. Люди, которые никогда не бросят вас наедине с бедой. Цените их, ребятки, и, как бы далеко ни занесла вас судьба, никогда не забывайте". А после столь душевных слов по программе следовал наш вальс под Little Susie Майкла Джексона. Вот чего я боялась равно так же, как знакомства с родителями Дениса. Танцевать вальс в длинном платье да на шпильках…оставалось только довериться своему партнеру, и, к счастью…всё прошло без каких-либо происшествий. Несмотря на то, что сцена нашей школы являлась не слишком большой по площади, мы совсем не чувствовали притеснения или дискомфорта в танце. Было лишь волнение за то, как бы никто из девушек не наступил на платье, не споткнулся на каблуках и что самое страшное — не запутался каблуками в подоле, что было вполне вероятно, учитывая то, что многие из нас танцевали в длинных платьях. Однако всё обошлось.

— Всё хорошо? — шепнул мне негромко Денис, когда мы вернулись на свои места в зрительном зале.

— Кажется, да. Если до этого момента не случилось ничего страшного, это не может не быть хорошо, — улыбнулась я, всё ещё ловя ртом воздух. — А если честно, я немножко как во сне.

— Ещё чуть-чуть осталось, потом поедем в кафе и будем отжигать до самого утра, — подмигнул, ласково проведя ладонью по кисти моей руки.

— Послушай, а твои родители тоже поедут?

— Сказали, что обязательно. Я понимаю, что тебе страшно весь вечер и всю ночь быть под их прицелом, но зато для меня это возможность познакомить вас ближе.

— В отличие от меня, ты очень спокойно держался. Совсем не боялся знакомства с моей мамой?

— Твоя мама безумно милая, добрая женщина. С чего я должен был бояться знакомиться с ней? Мне даже было интересно узнать, какой человек воспитал для меня такую замечательную девушку.

— Денис, — улыбнулась я, чувствуя, как лицо в миг залилось пунцовой краской. А тем временем на сцену вышли три довольно молодо выглядевшие женщины, учителя начальных классов. Одной из них была учительница нашего одиннадцатого "А" класса, безумно похожая на актрису Деми Мур, Юлия Борисовна.

— Я вот смотрю сейчас на этих возмужавших молодых людей, на утонченных девушек в платьях, и на глаза наворачиваются слёзы, — говорила она с чувствами. — Помню, когда они пришли ко мне в первый класс, я только-только закончила университет и абсолютно не знала, как мне найти подход к ребятам. Долгое время мы знакомились, привыкали к друг другу, а в какой-то миг сами того не заметили, как стали единым целым. Я хочу сказать, что этот класс особенный, и, что я заметила с первых дней обучения, ребята оказались, на удивление, интеллигентными и целеустремленными. Уже с первого класса у каждого ребёнка была своя мечта, своя цель, к которой они действительно шли. Шаг за шагом. На моей, пусть скромной практике, такого больше не было. Конечно, без проблем ни в одном коллективе не бывает, и у нас они были, помните, ведь, ребятки? — с улыбкой произнесла она, взглянув в сторону нашего класса. — Многое стерлось из памяти, но какие-то моменты, я уверена, вы унесете с собой из школы на всю дальнейшую жизнь. Я счастлива, что мне довелось стать вашей первой учительницей, ребят. Не знаю, сумела ли я как-то повлиять на ваше мировоззрение, на вашу жизнь, но осознание того, что среди моих учеников, были такие потрясающие, талантливые люди, как вы, конечно, не может не тешить самолюбия. Сегодня множество людей говорят вам слова наставления на будущее, поэтому я буду краткой — будьте счастливы, ребята! Вопреки всем преградам, трудностям и недоброжелателям! А ещё помните, что мои двери всегда для вас открыты, я буду вам рада в любое время дня и ночи! — проговорила она напоследок и под бурные аплодисменты отдала микрофон ведущей.

— Ну что ж, спасибо Юлии Борисовне за такую теплую, искреннюю речь! А теперь слово предоставляется учительнице начальных классов Елене Сергеевне.

— Денис, а ты хорошо помнишь свою первую учительницу? — произнесла я негромко.

— Ещё как! Она была настоящей тираншей, какую сложно забыть.

— Прямо- таки тираншей?

— Именно, — кивнул он, состроив страдальческое выражение лица. — Если вдруг кто-то из одноклассников мог в чем-то провиниться, мы до конца недели на всех уроках находились в стоячем положении. Бывало, если девчонки приходили с накрашенными ногтями, она с порога била по рукам указкой, говоря: "Чтоб другим не повадно было". А ещё у нас на стене висел список "Позор нашего класса", куда она вписывала фамилии тех, кто, по её мнению, не соответствовал критериям хорошего ученика. Даже моя фамилия числилась в том списке за то, что я однажды разлил в столовой бокал чая.

— Ужас какой-то! А что родители? Никто не приходил с ней разбираться?

— Если бы! Но она приходилось женой директору, поэтому толку от этих разборок не было никакого. Говорят, этот монстр до сих пор работает в школе, учит, так сказать, детей.

— Да уж…моя первая учительница тоже не была ангелом. На тот момент, когда мы пришли в первый класс, ей было уже около семидесяти лет, и понятно, что мы не соответствовали её советским идеалам. Однако какие теплые слова она сказала нам на выпускном вечере…который мы, кстати, справляли на её даче.

— Ничего себе! — рассмеялся Денис. — Пати — хард?

— Скорее застолье тех, кому за шестьдесят. Причем в прямом смысле. В основном вместо родителей туда с нами поехали бабушки, поэтому, как ты уже понял, тот выпускной мне во век не забыть.

— Могу себе представить!

После трогательных слов первых учителей слово стали давать нынешним классным руководителям выпускников. Нина Евгеньевна успела сказать пару фраз, как не выдержала и, расплакавшись при одном взгляде на нас, покинула сцену. Это было очень сильно. Несколько секунд после этого в зале царило молчание. Кто-то из наших девушек тоже расплакался, я из последних сил держалась. Затем прозвучали речи учителей — предметников, завуча, женщины из министерства образования нашей области, которая, судя по всему, была в хороших отношениях с начальством школы. После этого выступил коллектив эстрадных танцев с несколькими номерами под классические композиции в современной обработке. Из того, что прозвучало, я узнала "Лунную сонату" Бетховена и "Реквием", "Симфония 6" Моцарта. Наверное, из этих композиций мне была ближе "Лунная соната", однако если судить в целом, то Моцарт трогал меня больше. В его мелодиях было что-то такое, что касалось самых глубоких струн моей души, и это нельзя никак объяснить словами. Поэтому, помимо концертов любимых рок-групп, я страстно желала однажды посетить инструментальный концерт по композициям этого классика.

А далее…далее наступило время вручения аттестатов. В нашем классе оказались две золотые медалистки — Ярослава и Алина, одна серебряная — Рита, а если говорить в общем о всех двух параллелях, то в сумме наша школа получила семь медалей. Девочки выглядели крайне счастливыми, держа в руках красные аттестаты и маленькие футлярчики. Никто не знал, так ли много дадут им в жизни эти медали, но сам факт, наверное, должен радовать. Мне было далеко до медали, даже до серебряной, но, к счастью, я никогда к этому не стремилась, поскольку видела, как тянули учителя всех медалистов.

— Дорогие учителя, родители, выпускники, вот так незаметно наша торжественная церемония подошла к концу, — эмоционально говорила ведущая. — Но это не повод расстраиваться. Впереди у вас целая ночь, которая останется в ваших сердцах и памяти на всю жизнь. Не упустите ни одного мгновения! Мы от всей души ещё раз поздравляем каждого здесь из присутствующих с этим знаменательных, важным днём! А теперь… — заинтригованно добавила она. — Приветствуем наших выпускников с заключительной песней!

Эту песню мы репетировали на протяжении нескольких дней. Нина Евгеньевна случайно нашла её в интернете под названием Рядом и навсегда, скачала на флешку и на одной из репетиций посоветовала исполнить её в конце вечера для родителей и учителей двумя параллелями. Сначала несколько человек повозмущалось, но когда Нина Евгеньевна пропустила её через колонки, все протесты унялись. Песня действительно оказалась невероятно красивой и очень-очень сердечной. В оригинале она исполнялась русскими артистами всегда в конце ежегодного концерта "Песня года", однако слова, конечно же, были в ней переделаны по нашему случаю, и все с огромным удовольствием принялись её учить.

Когда заиграло вступление, и два наших класса поднялись на сцену, в зрительном зале полностью потух свет, освещая прожекторами только выпускников.

— У меня в горле пересохло от волнения, — прошептала мне на ухо Карина, крепко сжав мою руку. — Как будто впервые на сцене.

— Счастье, что не видно зрителей, хотя бы не так страшно, — призналась я, ощущая свою собственную дрожь. Но мне-то можно было так не бояться. Вся песня состояла из трех куплетов, и было решено разделить их все на несколько человек по определенным фразам, а припевы уже исполнить всем вместе. Так вот из тех, чья доля состояла в куплетах, являлась, конечно, и Карина, не считая Саши, Артема, Алины и нескольких человек из параллельного класса.

— Вы подарили жизнь нам всем, и мы росли, не зная бед, — начала петь Карина. — Мелькает время на часах, мы получали тёплый свет.

Мы стали взрослыми теперь, уходит детство насовсем.

Но будем вместе мы всегда…поверьте. Поверьте.

Ничто не может быть чудесней

Волшебной ласки этой, что даёте вы.

И мы вас любим очень сильно.

Рядом и навсегда.

Ты отдаешь мне всё тепло, порой не помня о себе.

Мамуля милая моя, ты лучший друг. Люблю тебя.

А папы сильное плечо помогало мне во всём.

Решало трудности мои…спасибо. Спасибо.

Ничто не может быть чудесней

Волшебной ласки этой, что даёте вы.

И мы вас любим очень сильно.

Рядом и навсегда.

Помогли нам во всём, и теперь знаем,

Как помочь, как пройти и не потерять, а обрести…

Ничто не может быть чудесней

Волшебной ласки этой, что даёте вы.

И мы вас любим очень сильно.

Рядом и навсегда.

— Дорогие наши родители и учителя! — громко в проигрыше проговорил Артем. — Мы никогда вас не бросим и не забудем, потому что очень любим!

Я была уверена, что большая часть зала плакала. Да я и сама чувствовала, как ком пробирался откуда-то изнутри всё ближе и ближе и находился уже где-то в районе горла. Меня удерживала только одна мысль — если я начну плакать, то остановиться уже не смогу. Карина же и многие другие девочки исполняли последние строчки со слезами на глазах.

Когда музыка прекратилась, по залу прокатился яркий взрыв эмоций.

— Что и следовало доказать, — с улыбкой произнесла Вика, когда вернулось полное освещение, и родители стали подниматься со своих мест, направляясь к сцене с цветами в руках. — Все прослезились.

На тот момент из колонок раздались громкие аккорды песни Mia Martina Tu me manques, ставшей тем летом безумно популярной, и, не зная, что делать, я высматривала в огромном потоке мужчин и женщин маму и дядю Пашу.

— Не видишь своих? — проговорил Денис, тоже блуждая по залу глазами в поисках родителей.

— Пока что нет, — ответила я, однако уже в следующее мгновение расплылась в улыбке, увидев их в нескольких от нас шагах.

— Дорогие наши, мы вас поздравляем! — пропела мама, открыв для нас с Кариной и Денисом свои теплые, родные объятия, а дядя Паша, спустя несколько секунд, подарил два букета нежно — розовых лилий.

— Пап, ты когда успел? — широко улыбнувшись, светясь от счастья, воскликнула Карина в изумлении.

— Я ведь тебе говорил, что волшебник, а ты не верила! Здравствуй, Денис! Шикарно выглядишь!

— Здравствуйте! Спасибо большое, Павел Антонович, — ничуть не выказав своей робости, улыбнулся он.

— Анжела… — окликнул меня сзади мужской голос, который, как мне казалось, я уже когда-то слышала. — Здравствуй.

Обернувшись, я едва устояла на ногах.

В ту минуту я перестала понимать, где реальность, а где сон. Сдерживать эмоции больше не было сил. Он ничуть не изменился. Всё те же карие глаза, те же губы, которые я каждый день видела в отражении зеркала, те же высокие скулы, отточенный подбородок. Лишь темные кучерявые волосы немного поседели у висков, и всё лицо словно бы немного вытянулось, покрылось редкими морщинками, но во всём остальном папа был тем же. Таким, каким я его запомнила, когда он уехал от нас. Опустив глаза, я почувствовала, как по лицу покатились прохладные слёзы, обжигая кожу своей солью.

— Ну-ну, ты чего?! — в растерянности проговорил он, крепко прижав к себе, не взирая на цветы, что были между нами. — Не плачь, милая.

Но остановиться я не могла, как ни старалась.

— Я поздравляю тебя с окончанием школы, Анжел, — сказал он, отпрянув от меня и подарив букет цветов, когда мои всхлипывания прекратились. — Сегодня ты не должна плакать, хорошо? Ты красавица, какую я даже представить себе не мог.

— Спасибо, — прошептала я, вытирая слёзы.

— Здравствуй, Паш! — с улыбкой добавила мама где-то за моей спиной.

— Здравствуй, Надь! Здравствуйте, Павел, если не ошибаюсь?

— Именно, — кивнул дядя Паша, подойдя к папе и доброжелательно протянув руку.

Всё происходящее походило на очень странный сон, в котором я на всё смотрела со стороны.

— Вы сейчас в кафе? — спросил папа наших с Кариной родителей, пока я пыталась прийти в себя.

— Да, — согласно проговорила мама. — Если никуда не торопишься, Миш, поехали с нами. Места для родителей не бронировали.

— Нет, мне как-то неудобно, — глядя на меня, произнес он. — Анжел, если у тебя есть желание, позвони мне, когда будет свободное время, — добавил папа, протянув свою визитную карточку. — Я буду ждать этого.

— Хорошо, — кивнула я, успокоившись. — Я позвоню.

— Ну всё, тогда яркой, незабываемой вам ночи! Ещё раз поздравляю тебя, дочь! До свидания!

— До свидания! — в голос проговорили Денис с Кариной.

— До встречи… — прошептала я, желая обнять этого человека, но так и не решившись. Оставалось только смотреть на то, как его стройная, высокая фигура удалялась от нас и сливалась в многочисленном потоке людей.

Неужели он действительно хотел вернуться в мою жизнь?

— Ты как? — взяв меня за свободную руку, произнес Денис.

— Вроде, ничего… Не могу в это поверить.

— Вы с ним жутко похожи. Даже манеры те же.

— Я знаю… — прошептала я, вспоминая, как робко он смотрел на меня в первые секунды, не решаясь подойти ближе.

На крыльце школы нас встретили родители Дениса, его сестрёнка и в другой стороне Костя с ребятами.

— Девчат, мы пока в машину, — шепнула мне мама, чмокнув в щёчку. — Давайте я заберу у вас цветы? А то с ними неудобно, наверное.

— Да- да, конечно, — кивнула я, видя как Дениса в нескольких от нас шагах стиснули в объятиях.

— Всё будет хорошо, не волнуйся, — улыбнулась мама, поняв в чём дело. — Ну всё, я побежала.

— Пойдем пока со мной, он придет за тобой, — оживленно проговорила Карина, поведя меня за руку к компании парней.

Костя с Антоном, Максом и Игорем, как и всегда, встретили нас очень живыми, восторженными эмоциями.

— Просто шикарны, девушки! Вы сегодня принцессы этого вечера! — воскликнул Макс. — И как полагается, каждой принцессе по презенту, — добавил он, протянув нам по букету из семи белых, пушистых роз без упаковки.

— Макс, спасибо большое, — улыбнулась я, не ожидая получить в один день столько цветов. Для меня это было в ново.

— А это лично от меня, — нежно произнес Костя, сладко поцеловав Карину и вручив ей огромный букет розовых пионов, от которых Карина с самого детства сходила с ума.

— Девчат, поздравляем вас с переходом на новую ступень вашей жизни! Пусть она будет полна эмоций, свободы, творчества, исполнения желаний, чувств и, конечно, друзей, — с улыбкой произнес Игорь, тепло при этом обняв нас. — А теперь у нас для вас важная новость…

— Да, хотели сказать после выпускного, но терпеть уже больше нет сил, — поддержал его Антон. — Минуту внимания…

— Позавчера мне позвонил неизвестный номер из Москвы, я взял трубку, и вот что мне сказали: "Здравствуйте, вас беспокоит "RedSky", не слышали о таком?". Я ответил, что впервые слышу, тогда он продолжил: "Это музыкальный лейбл, а я продюсер. Недавно увидел ваше выступление на "Running in the storm" и, скажу честно, остался под сильнейшим впечатлением. Давно не слышал такого звучания, такого чистого вокала. Среди российских альтернативных групп хороший вокал — большая редкость. В общем, долго думал, навёл кое-какие справки, выяснил, что вы самостоятельно играете уже очень давно, и хочу предложить вам выход на большую сцену. Не думайте, что это какой-то лохотрон, надувательство или что-то в этом роде. Поверьте, нажива на молодых ребятах меня не интересует, сейчас этим занимается множество других людей, я действую исключительно из благой цели вывести хорошую группу на тот уровень, который она заслуживает, потому что сам когда-то играл рок. Я послушал ваш альбом демо-версии и предлагаю вам перезаписать его в нашей профессиональной студии. И если будет возможность, сделать это на английском языке. Вы подумайте, и если будете согласны дайте мне знать. Перезвоните по этому номеру". И мы перезвонили.

— И что вы решили? — заворожено прошептала Карина, не веря в услышанное.

— Согласились, — небрежно бросил Антон, расплывшись в широкой улыбке.

Сколько после этих слов последовало эмоций, описать трудно. Карина плакала от радости, прыгала на месте, обнимала парней так крепко, насколько это было возможно. Наконец, ребят ждало большое будущее, и, что самое хорошее во всём этом, — Карине не нужно было расставаться со своими любимыми людьми. Я искренне, от всего сердца была счастлива и за неё, и за них с Костей, и за возможности, открывавшиеся перед "Illusion". Жаль было только об одном — о том, что мы с Денисом собирались ехать учиться за тысячи километров от ребят.

Когда Денис подошёл за мной, я словно бы продолжала смотреть свой сон. Впечатления от встречи с папой ещё не улеглись, тут же мы с Кариной узнали новость от Кости с ребятами, и вот наступил момент знакомства с родителями Дениса. Слишком быстро картинки и краски сменяли друг друга. Для того, чтобы осознать случившееся и подготовиться к следующему событию, требовалось время, но у нас его не было.

— Будь собой, и я обещаю тебе, что они в тебе души чаять не будут, — мягко подбодрил меня Денис, взяв за руку. Его родители и сестра стояли возле большого "Форда" в нескольких метрах от нас, встречая заинтересованными взглядами. Я чувствовала на себе их внимательные взгляды, но сама же до последнего старалась смотреть в сторону, иначе случайного падения мне точно было не избежать.

— Мам, пап, Вась, — проговорил торжественно Денис, — это Анжела. Как и обещал.

— Здравствуйте, — слегка улыбнувшись, сказала я, подняв, наконец, глаза. — Мне очень приятно познакомиться с вами.

— Здравствуйте, — без каких-либо эмоций, не потеряв серьёзного вида, оценивающе произнёс высокий, солидный мужчина в черном костюме. Чертами лица Денис был очень на него похож, но взгляд у этого человека оказался крайне тяжёлым. Или мне просто показалось?

— Здравствуй, Анжела! Я Марина Сергеевна, а это Олег Сергеевич, — с улыбкой проговорила мама, на удивление, чмокнув меня в щечку. Типаж этой женщины был очень близок моей маме. Такая же утонченная, открытая, довольно приветливая. Её черное платье прямого покроя идеально подчеркивало безупречную фигуру, русые волосы спадали на плечи мягкими волнами, на красивом лице — минимум косметики. Всё очень скромно и со вкусом. — И нам очень приятно! Вы безумно красивая пара, правда Вась? — добавила она, взглянув на девушку лет шестнадцати, сестру Дениса. Нужно сказать, что они совсем не были похожи.

— Безусловно! — кивнула она, слегка смутившись. — Денис нам ничего о тебе не рассказывал. Ты, оказывается, тоже художница?

— Ну, если можно так сказать, — улыбнулась я, чувствуя себя неловко.

— Кажется, ФСБ отдыхает, да? — заметил Денис, подмигнув своей сестре. — Опять "В контакте" пробила?

— Не пробила, а просто нашла.

— Анжела, — вмешалась в эту дискуссию Марина Сергеевна, — забегай как-нибудь к нам на ужин. Мы ещё около недели будем здесь, поэтому посидим, познакомимся поближе, хорошо?

— Да, конечно, — согласно кивнула я, не ожидая такого теплого приема со стороны этой женщины. — Обязательно.

— Ну всё, нам пора в автобус. Встретимся на месте, — проговорил Денис, видя, как ребята уже махали нам руками. — И, мам, да вы и сегодня ещё успеете пообщаться. Вся ночь впереди. А кроме того, вам обязательно нужно познакомиться с родителями Анжелы.

— Поверь мне, я очень жду этого, — улыбнулась она снова. — Вась, ну что, вызвать тебе такси до дома?

— У тебя очень классная и до безумия красивая мама, — прошептала я, как только мы заняли места в автобусе. — А вот папе я, кажется, не очень понравилась.

— Анжел, могу заверить тебя, что ты тут ни при чем. Таким образом он выказал своё отношение ко мне, а не к тебе. Я удивляюсь, как отец вообще приехал на этот вечер.

— А как он встретил тебя?

— Да никак, — пожав плечами и закатав рукава пиджака, ответил Денис. — Поздоровался, официально обнял и больше не сказал ни слова.

— Совсем ничего..? — разочарованно протянула я.

— Ничего, но давай не будем больше о нём? Не обращай внимание на его зазнобство, дело тут совсем не в тебе.

— Хорошо, — кивнула я. — Слушай, а Василиса так растерялась, когда увидела меня. Она точная копия твоей мамы. Но знаешь, что общего у вас троих?

— Что же?

— Ясный взгляд и улыбка. Вы улыбаетесь одинаково.

— Нет, по-моему я совсем не похож на них, — улыбнулся Денис, чем только доказал сказанные мною слова. — Я похож на отца, к сожалению.

— Это с какой стороны посмотреть.

Кафе располагалось в соседнем районе, поэтому добрались мы до него достаточно быстро. У входа нас уже ждали родители, тамада, стройная рыжеволосая молодая девушка лет двадцати семи, и Нина Евгеньевна.

— Так, ребятки, сначала заходят родители и ваша классная руководительница, а потом мы пригласим вас, идёт?

— КВН начинается, — рассмеялся негромко Андрей.

— Ты прав, вот именно с таким настроем я прошу вас сегодня праздновать эту ночь, — улыбнулась тамада, которую, как выяснилось, звали Валерией. — Ну что, готовы начинать?

— Уже очень давно, — послышался живой голос Никиты из толпы.

— Тогда поехали!

За креативными конкурсами, зажигательными танцами со светомузыкой, смехом и просто хорошим общением время летело так, будто кто-то просматривал нашу реальность в ускоренном действии. Тамада оказалась довольно активной девушкой и скучать не позволяла никому, даже самым спокойным, нелюдимым ребятам и родителям. В середине вечера она объявила сюрприз, и на небольшой сцене появились "Illusion", вызвав у нашего класса бурю восторга и эмоций. Сначала ребята исполнили несколько песен в инструментальной версии и в исполнении Кости, затем к ним присоединилась Карина, разбавив мужскую компанию своей лёгкостью и поистине божественным вокалом. Дядя Паша с мамой, которые впервые слышали это живое исполнение, были в самом настоящем экстазе. Да и не только они. Не говоря про наш одиннадцатый "А", все остальные родители аплодировали каждой песне так эмоционально и громко, что, как сказал потом Макс: "Нас даже в клубе порой так не встречают!". Одним словном, это было потрясающе. Карина с Костей настолько гармонично пели и смотрелись рядом, что, я думаю, ни у кого из присутствующих не осталось сомнений в том, что ребята были вместе.

Что касается алкоголя, его на нашем выпускном хватало вполне, но, как ни странно, ни у кого не было желания, пока имеется возможность, напиться в драбаган. Мы пили шампанское, родители — красное вино, и того небольшого количества, что было употреблено, оказалось более, чем достаточно. Вика очень переживала за то, чем может обернуться вечер, так как родители Кирилла, как она призналась, уже несколько недель воздерживались, хотели начать новую жизнь, а вино на родительском столе, конечно же, являлось сильным искушением. Однако, несмотря на всех, они не пили. Ни мама Кирилла, ни отец. Признаться честно, я вообще не ожидала, что они придут на этот вечер, и была приятно удивлена. А Вика — счастлива. Родительский стол стоял отдельно, но даже сидя и наблюдая со стороны, было понятно, что её родители нашли общий язык с родителями Кирилла.

То же самое можно сказать и про наших с Денисом. В какой момент они успели познакомиться, никто из нас не заметил, но уже спустя небольшой промежуток времени, наши мамы, сидевшие за столом напротив друг друга, разговаривали так оживленно и активно, словно являлись хорошими подругами. Марина Сергеевна была стоматологом, и, разумеется, её деятельность относилась к совершенно иной сфере, однако, к нашему счастью, у них оказалось что-то общее. Дядя Паша тоже пытался как-то разговорить отца Дениса, но тому, судя по всему, это не было нужно, поскольку весь вечер он вёл себя крайне отстраненно и холодно, не проявляя никакого участия к происходящему. И что бы Денис ни говорил, я видела, что ему было не только стыдно за отца, но и жутко обидно.