Машину мы драили до наступления темноты, а грязь все не кончалась…
– Все, – Тая в сердцах швырнула тряпку в ведро, – она уже достаточно чистая! Хватит!
Ну, хватит, так хватит, сама притомилась основательно. Поставив масяню в гараж, уставшие, но довольные, мы потопали домой. Пока я мыла ведра и полоскала тряпки, Таисия занялась ужином, прекрасным дополнением к которому должны были стать забытые баклажаны. На ужин нам светили замороженные котлеты из коробки и картошка фри из пакета. Развесив тряпки на батареях центрального отопления, я примостилась на подоконник и адресовала вопрос старательно кашеварящей Таисии Михайловне.
– Как ты думаешь, с чего следует начинать?
– Что именно? – одну за другой она выложила твердокаменные котлетки на сковороду с истерично шипящим маслом.
– Расследование по делу утопленных проститу… Нет, надо как-нибудь иначе назвать, что-нибудь более благозвучное… – К примеру, «дело порочных русалок»!
Тайка хрюкнула и засмеялась.
– Чего не так? – обиделась я.
– Полный бред!
– Тогда сама придумывай, раз такая умная!
Тайка накрыла котлеты крышкой, высыпала на вторую сковороду замороженную картошку и призадумалась.
– А этому делу обязательно нужно давать какое-то дурацкое название? – уточнила она.
– Разумеется, что ж за дело без названия. Название – это первый шаг к раскрытию!
– Опять бредишь. Перекупалась, что ли? Или солнце по макушке приударило?
– Ты будешь придумывать или не будешь? Как критиковать, так это все мастера, а как дело доходит…
– Ты можешь помолчать? С мысли сбиваешь. – Подруга посмотрела в потолок, затем в пол, потом в окно. – Ну-у-у… ну-у-у-у… вот, к примеру… ну-у-у-у… «дело мертвых русалок», вот!
– Блестяще! Ха-ха-ха! Во где могучая-то фантазия!
– Тихо! Чапай думает!
Думал Чапай минут двадцать, хорошо, хоть картошку помешивать и котлеты переворачивать не забывал, в результате выдал следующую блистательную идею:
– «Мертвое озеро»! Ну, по аналогии с Мертвым морем.
– Хм-м-м-м… нет, что-то не то.
– «Дело черных бабочек»!
– Чего вдруг?
– Озеро Черное? Черное. Девушек легкого поведения как называют? Ночными бабочками. Вот и получается – черные бабочки. Лучше просто не возможно придумать!
– Не знаю, как-то зловеще звучит, – не желала я сдаваться, всячески напрягая собственную фантазию, уж очень хотелось, чтобы последнее слово осталось за мной. – «Дело инфузории в туфельке»!
– Почему инфузории?
– Для пущей секретности, а туфелька указывает на то, что это девушка.
– Ладно, – нехотя согласилась Тайка, – пусть будет так, хотя название все равно дурацкое. Что дальше будем делать?
Ну и пускай дурацкое, зато мое. Итак, первый пункт пройден: мы брались за расследование, и Таиска ничего не имела против. Что было очень даже странно…
– Тай, – на всякий случай решила уточнить я, – значит, за расследование мы беремся?
– Беремся, – она в последний раз поворошила картошку и выключила газ. – Убивать девушек пачками это плохо и должно быть наказуемо по всей строгости. Рассчитывать на нашу славную милицию не приходится, в нашем блестящем обществе спасание утопающих является сугубо личным делом самих утопающих, а девушки эти и подавно никому не нужны. А если справедливость навести некому, значит остается последний вариант – это мы. С нашим неплохим опытом раскрытия всевозможных преступлений мы без труда вычислим зарвавшуюся сволочь…
Поразительно! Подруга решила наводить справедливость бесплатно! Умереть не встать!
– … а когда мы поймаем негодяя, то выставим коллективный счет семьям пострадавших и они оплатят нам все наши детективные усилия. Думаю, если разделить сумму на всех, то она будет вполне по силам, даже если семьи и не слишком обеспеченные.
И деловито выключила газ под сковородой с котлетами. Я, раскрыв рот, смотрела на свою добрую, благородную и бескорыстную подруженьку. Когда обрела дар речи и подобрала с пола упавшую челюсть, я произнесла следующее:
– Тая, ты – зло… нет, ты мировое зло! Надо внимательнее перечитать Нострадамуса, он наверняка тебя предсказывал! Семьи, где уж наверняка не от хорошей жизни дочери подались в проститутки, сначала узнают, что их дети убиты, а следом им выставляют счет за какие-то непонятные детективные услуги, о которых они не просили! А если они откажутся платить, ты их на счетчик поставишь? Боже, оказывается, я тебя совершенно не знаю! Ты же сущий монстр!
– Да, и в полнолуние обрастаю шерстью! – огрызнулся монстр, раскладывая картошку с котлетами по тарелкам. – Мы будем ввязываться в опасное предприятие, между прочим! И что – даром? Милиция ничего не может сделать, а мы…
– Погоди, откуда мы знаем, что милиция ничего не сделала? Может, у них имеются кое-какие зацепки.
– Если б имелись, сегодня эта озерная красавица не цапнула б меня за ногу!
– Но ведь не известно, когда ее утопили, до появления зацепок или после.
– Думаю, не так давно она утонула, – Таисия порезала хлеб и поставила тарелочку с тонюсенькими ломтиками на стол.
– Почему? – я взяла ломтик и сквозь него посмотрела на Таю. – Не слишком ли тонко? Сквозь него все видно.
– Тонко, зато изящно и культурно! Не нравится, порежь, как хочешь! Пробудь тело в воде долго, оно бы сильно раздулось, а девушка была почти нормальной, значит, утопили ее недавно.
Я взяла три хлебных ломтика, сложила их вместе, чтобы получился более-менее приличный кусок, и принялась за еду.
– Не мешало бы еще раз пообщаться с барменом Арманом, – с умным видом и набитым ртом изрекла Тая.
– Что, понравился, да? – глумливо усмехнулась я.
– Причем тут понравился – не понравился! – очень-очень-очень сильно возмутилась подруга. – Если он регулярно общается со следователем Раевским, значит, он должен владеть информацией!
– Боюсь ошибиться, но разве он уже не рассказал нам все, что знал? По-моему, котлеты сыроваты.
– Как это сыроваты? – Тая разломила вилкой свою котлетину и тщательно изучила. – Ничего подобного! Отлично, просто превосходно прожаренная котлета! А кому не нравится, в следующий раз сам, своими рученьками будет готовить!
Мне самой под час мы с Тайкой напоминали пожилых супругов, давно и основательно друг другу надоевших, но не представляющей дальнейшей жизни друг без друга…
– Ладно, мне показалось, – не хотела я лишний раз портить себе и без того испорченную нервную систему, – прекрасные котлеты, в жизни не ела вкуснее. И так, с чего начнем?
– Арман говорил, что эти девушки дорогие, элитные, так сказать, значит, на улице они вряд ли стояли, и работали в каком-то интим-салоне – или как там культурно эти бордели называются. Интересно, дорогая – это сколько?
Я пожала плечами.
– Позвони Владу, спроси.
– Ему-то откуда знать?
– Мужики, обычно, в курсе таких дел.
– Даже если никогда не пользовался подобными услугами?
– А откуда ты знаешь, что никогда не пользовался?
– Ну-у-у… а зачем? У Влада и так в подружках дефицита нет.
– А ты считаешь, что услугами проституток пользуются исключительно от дефицита подружек?
– Господи, Тай, ну что ты пристала! Можно подумать, ты Влада не знаешь! К тому же, у него денег нет на проституток, ни на дорогих, ни на дешевых!
– А как девиц своих бутербродами с икрой угощать и мартини поить, на это у него денег хватает.
Ой, кошма-а-ар! Ну что за человек такой невыносимый?
Взглянув на часы, я пошла в комнату за телефонным аппаратом, Влад должен был быть дома. Присев на табурет, накрутила его номер и стала слушать длинные гудки.
– Да? – ответил Влад гудка после десятого.
– Привет, – вздохнула я, – это Сена.
– Уж узнал, привет, Сенок.
– Я тебя ни от чего важного не отрываю?
– В общем-то нет, а ты чего-то хотела?
– Кое-какая информация требуется, – я мялась, не зная, как сформулировать свой вопрос.
– Готов проинформировать, а на какую тему?
– Ты случайно не знаешь, дорогая проститутка – это сколько? В смысле, по деньгам?
После небольшой паузы, Влад осторожно поинтересовался:
– Сеныч, вы чего это с Таюхой затеяли?
– Да господь с тобой, ничего мы не затеяли, так просто, интересно для общего образования. Так дорогая – это сколько?
– Вообще-то для кого как, кому-то и двести рублей дорого, а кому-то и тысяча баксов вполне нормально.
– За ночь? – слегка опешила я. – Или за час?
– Это от девушки зависит.
– Что, прямо тыща баксов?
– Бывает и больше, если девушка, допустим, засветилась на эстраде или как модель в каком-нибудь в журнале.
– А если не модель и на эстраде не светилась, а просто дорогая, элитная – это сколько в деньгах?
– Сен, ну говорю же, зависит от девушки и места ее работы.
– То есть, дорогие барышни на улице не стоят?
– Нет, конечно.
– А те, что на улице стоят, ни почем?
– С сутенером или без?
– И те и другие.
– С сутенером рублей двести-триста за час, а…
– Двести-триста рублей? – ужаснулась я. – И такое бывает?!
– И сто бывает и пятьдесят, – усмехнулся Влад, – и за пачку сигарет бывает. Ты, Сен, как будто с Луны приехала, чесс слово.
– А ты про это всё откуда знаешь? Опыт был? – не удержалась я от вопроса.
– Для того, что бы иметь о чем-то представление, совершенно не обязательно это пробовать самому.
Логично…
– Владик, а ты не в курсе, где в Люберцах обычно проститутки гнездятся?
– Не имею представления, но могу поспрашивать у люберецких знакомых.
– О, ты меня очень, очень этим обяжешь!
– Может, ты все-таки расскажешь, что вы на этот раз затеяли? Я немного волнуюсь.
– Да ничего страшного, – беспечно ответила я, – просто мы начинаем следствие по делу «Инфузории в туфельке». Спасибо, Владик, за ценную информацию.
И собралась положить трубку, но Владик возопил:
– Сенка, погоди! Что за дело хоть?
– Пока не могу рассказать, – я уже вошла в роль могучего детектива, который никак, ну никак не может разглашать информацию в интересах следствия. – Но в дальнейшем, возможно…
– Ладно, не можешь, так не можешь. Слушай, у меня к тебе важнецкое дело.
– Какое? – насторожилась я.
– Можно я поживу у тебя две недели?
– Чего вдруг? – удивилась я.
– Да видишь ли в чем дело, друг с девушкой попросился пожить, их со съемной квартиры выставили практически без предупреждения, и он посулил мне двести баксов, если пущу.
– А вместе с ними ты не можешь жить? – перед глазами распахивалась чудо-картина «Как мы жили втроем целых две недели».
– Нет, он мне заплатит, если я свалю, к тому же у них роман в разгаре, страсть и все такое, чего я буду у них под ногами путаться?
– Да у меня Тая сейчас квартирует…
– Я тут не квартирую! – немедленно подала голос подруга. – Я тут живу!
– О, значит, ее квартира пустует? – обрадовался Владик. – Может, я у нее перекантуюсь?
– Сейчас спрошу. Тай, можно у тебя Влад две недели поживет?
– Еще чего не хватало!
– Тебе жалко, что ли?
– Будет он еще у меня там бордели устраивать! С мартини и икрой! Нет уж, ни за что на свете!
– Я не буду бордели устраивать, – уныло прозвучал в трубке Владик, услышавший ее гневный глас, но я все равно понимала, что уговаривать подругу бесполезно.
– Сен, я посплю на кухне на раскладушке, буду гулять с Лавром и мыть посуду. И поделим двести баксов по-братски.
– Ладно, если по-братски… – вздохнула я. – Когда приедешь?
– Завтра после работы! – обрадовался Владик. – Сеныч, ты самый настоящий друг! Самый лучший, самый – самый!
– И еще ты за меня статьи напишешь, – осенило меня.
– Конечно, Сенчик, все, что хочешь! До завтра! Таюсику привет!
– Пока, – тяжело вздохнув, я повесила трубку. Мне еще предстояло самое тяжелое: поставить в известность Таюсика, что Владик будет жить с нами аж две недельки, но мы за это получим целых сто баксиков.