Ночь пяти стихий

АТЛАНТИДА. «ОНИ ВОЗВРАЩАЮТСЯ!»

Они идут, господин, – сказал Пантеомон, вбегая в залу, где Картанаг собирался предаться оргии с тремя рабынями. Они натирали маслами его тело и готовились ублажить его плоть.

– Видящий маг? – Картанаг встрепенулся, досадливо отмахнулся от женщин.

– И принц. Солнечный вестник донес, что они прошли южные острова!

Когда-то давно существовали совершенные системы связи, позволявшие доносить сквозь пространство и время звуки и изображения. Но эти знания были утеряны тысячи лет назад, так что наиболее распространенная связь ныне осуществлялась при помощи зеркал, которые имелись на всех возвышенностях. Люди, дежурившие у них, ждали сигнала от своих товарищей по цеху, находящихся у других зеркал в пределах видимости. Так вести могли облететь всю Империю за достаточно непродолжительное время.

– Когда они пересекли границу Империи?

– Вчера в полдень.

– Значит, будут к ночи. Надо готовить встречу нашим друзьям.

– Как прикажешь, хозяин, – кивнул Пантеомон., – Я приказываю.

– Я готовлю людей и оружие. Я встречу их так, как положено столь высоким особам.

Картанаг кивнул, жестом отпуская своего слугу. Потом посмотрел на рабынь. Желание ушло. Мысли были заняты совершенно другим.

– Вон, – крикнул он.

Рабыни поспешно покинули помещение, оставив хозяина одного.

Картанаг сжал камень, который взял в разгромленном Дворце Света у старого мага. От «Лунного осколка» исходил холод.

– Луна – владычица тьмы, хозяйка ночной нечисти и демонов. Ты дала силу этому камню, – советник прикрыл глаза.

Его уже столько дней не оставляли яркие воспоминания – корчащееся обнаженное тело на кресте, пылающий круг, шепчущие мертвые губы. И рвущиеся наружу тени обитателей темного мира.

Сознание неумолимо вновь и вновь возвращалось к этому моменту. Душу влекло в центр круга. Тянуло раствориться, перешагнуть порог. Картанаг еще раз убедился в том, насколько опасно темное искусство. Что, если однажды воля откажет, и он, Картанаг, станет пленником круга. Круг умеет лишать воли.

Жизнь Картанага все больше превращалась в ежедневную борьбу – за себя. Он получал власть от тьмы, но тьма старалась взять власть над ним. И долго ли он продержится? Как хочется отдаться этому зову! Но Картанаг знал, что этого делать ни в коем случае нельзя. Тьма не признает благодарности за умножение плодов ее. Тьма признает только силу.

Но нет, он не будет корчиться в круге, его душу не будут рвать демоны тьмы. Но он найдет им другую пищу. Картанаг мечтал, что в круге будет корчиться Видящий маг. Желал увидеть его распятым там на кресте больше, чем кого бы то ни было. Почему, в чем источник столь сокрушающей ненависти?

Когда Картанаг находил в себе силы для себя откровенно ответить на этот вопрос, то выражал это одним словом – зависть. Видящий маг, презиравший власть и силу, знал нечто такое, что не понимал и не поймет сам Картанаг. Мягкость Хакмаса оборачивалась несокрушимой твердостью. Слабость вырастала в мощь. И в этом был какой-то не зависящий от людей и даже богов закон, отражался высший вселенский уклад. Картанаг ничего не мог с ним поделать. Поэтому он мечтал о моменте, когда его карающая длань коснется Видящего мага.

Он уничтожит Хакмаса – это очевидно. Вот только пусть сначала тот найдет амулет амулетов. Найдет для него – Картанага! Имеющий Саамарит может не бояться потери себя и проклятия круга.

– Саамарит, я хочу владеть тобой! – воскликнул Картанаг. – Я хочу, – тихо прошептал он. – Хочу…