Новые стихотворения (1891-1895)

ЛЕДА

«Я — Леда, я — белая Леда, я — мать красоты,

Я сонные воды люблю и ночные цветы.

Каждый вечер, жена соблазненная,

Я ложусь у пруда, там, где пахнет водой, —

В душной тьме грозовой,

Вся преступная, вся обнаженная, —

Там, где сырость, и нега, и зной,

Там, где пахнет водой и купавами,

Влажными, бледными травами,

И таинственным илом в пруду, —

Там я жду.

Вся преступная, вся обнаженная,

Изнеможденная,

В сырость теплую, в мягкие травы ложусь

И горю, и томлюсь.

В душной тьме грозовой,

Там, где пахнет водой,

Жду — и в страстном бессилии,

Я бледнее, прозрачнее сломанной лилии.

Там я жду, а в пруду только звезды блестят,

И в тиши камыши шелестят, шелестят.

Вот и крик, и шум пронзительный,

Словно плеск могучих рук:

Это — Лебедь ослепительный,

Белый Лебедь — мой супруг!

С грозной нежностью змеиною

Он, обвив меня, ласкал

Тонкой шеей лебединою, —

Влажных губ моих искал,

Крылья воду бьют,

Грозен темный пруд, —

На спине его щетиною

Перья бледные встают, —

Так он горд своей победою.

Где я, что со мной, — не ведаю;

Это — смерть, но не боюсь,

Вся бледнея,

Страстно млея,

Как в ночной грозе лилея,

Ласкам бога предаюсь.

Где я, что со мной, — не ведаю».

Все покрыто тьмой,

Только над водой —

Белый Лебедь с белой Ледою.

И вот рождается Елена,

С невинной прелестью лица,

Но вся — коварство, вся измена,

Белее, чем морская пена, —

Из лебединого яйца.

И слышен вопль Гекубы[4] в Трое

И Андромахи[5] вечный стон:

Сразились боги и герои,

И пал священный Илион.[6]

А ты, Елена, клятвы мира

И долг нарушив, — ты чиста:

Тебя прославит песнь Омира,[7]

Затем, что вся надежда мира —

Дочь белой Леды — Красота.

28 июля 1894