О, Мексика! Любовь и приключения в Мехико

15 Мадонна падших

Может, они и преступники, но у таких людей, как Армандо и viene‑vienes, существуют свои строгие принципы и своеобразный кодекс чести. Например, тем, что мы разрешили им парковать машины у нашей подъездной дорожки, мы заслужили безграничную преданность наших местных viene‑vienes. Мы знали, что наша машина всегда будет в безопасности, а Тонио изо всех сил старался помочь нам, чем только мог. Он знал, во сколько я выхожу из метробуса после занятий испанским, а еще он знал, что даже в сезон дождей я вечно забываю взять с собой зонтик. Поэтому в те вечера, когда он не был занят, он встречал меня на остановке с зонтиком и провожал до дому.

Общение их с Рикардо, как с жителем Мехико, было вежливым и деловым. Я чувствовала себя в безопасности, пока они здесь. Я знала, что они следят за каждым человеком и каждой машиной, что появляются на нашей улице. И зачастую люди вроде Тонио, которые заправляют в этом преступном мире, глубоко религиозны. Он никогда об этом не говорил, но это можно было понять по татуировке на его руке – скелету, облаченному в черный балахон, с косой в одной руке и земным шаром – в другой. Это изображение напоминало то, что я знала как «беспощадного жнеца» – это был образ смерти.

Когда я только приехала в Мексику, я была озадачена тем, как часто встречается здесь этот мрачный образ. Изображения «беспощадного жнеца» болтались на лобовом стекле почти каждого такси и автобуса, продавались на рынках и в магических лавках вместе с травами, свечами и католическими образами Марии и Иисуса. Но с тех пор я поняла, что в этой стране персонификация смерти известна под иным именем: Санта Муэрте – Святая Смерть.

В Мексике изображение скелета в черном одеянии символизирует Деву, в сущности подобную Деве Марии Гваделупской. Самая популярная часовня в ее честь находится в знаменитом пригороде Тепито – центре теневой экономики и свободном от полиции раю для преступников и наркоторговцев. Множество других, посвященных этой святой, часовен и мест поклонения разбросаны по всей стране, несколько есть в Лос-Анджелесе. Посвященные ей храмы все чаще появляются в общинах на границе Мексики и Соединенных Штатов, в соответствии с маршрутами нелегальной миграции и наркоторговли.

Многие жители из barrios – беднейших кварталов столицы, – которые некогда были почитателями Святой Девы Гваделупской, ныне обратились к образу Святой Смерти. Этот феномен все сильнее разжигал мое любопытство, и на занятиях испанским я даже выбрала его темой своего реферата в конце семестра.

— Как тебя может интересовать такая мрачная тема? – недоумевал Рикардо.

Но мне не казалось, что Святая Смерть мрачна. Мне нравилось, что эта необычная святая, которая не была выдумкой католической церкви, активно завоевывала сердца и умы людей. И я была очарована тем, что смерть вообще может считаться святой. Не так давно я уже читала о том, как в доиспанских культурах изображения скелетов часто символизировали здоровье и плодовитость, а боги и богини смерти служили заодно и божествами плодородия. Одна из теорий происхождения Санта Муэрте – Святой Смерти – возводит ее к ацтекскому культу бога смерти Миктлантекутли и богини мертвых Миктекацихуатль.

Хотя многие из поклоняющихся Святой Смерти определили бы свои верования как католические, церковь отказывается признавать скелет с косой в качестве святой. Некоторые церковные иерархи проклинают ее последователей как сатанистов, однако другие уверяют, что это всего лишь досадное теологическое недоразумение. Культ Санта Муэрте стремительнее всего распространяется в Мексике, в одном только Мехико у него два миллиона последователей. Церковные службы в честь этой святой теперь посещает столько народу, что служители культа сейчас собираются приобрести землю для строительства более просторного святилища, способного вместить всех новых адептов.

Популярность этой святой также связывают с ростом наркоторговли. Поскольку Святая Смерть предлагает защиту всем и не делает различий между добрыми и злыми делами, это идеальная религия для людей, вовлеченных в преступную деятельность. И от своих последователей Дева получает больше «молений о защите», чем каких-либо еще молитв. Татуировки с образом Девы непременно покрывают грудь осужденных за похищение людей; часовни в ее честь можно найти в особняках членов наркокартелей.

Но к этой святой тянутся не только преступники. Санта Муэрте предоставляет отдушину для религиозных чувств и других отверженных членов общества. Гомосексуальные и лесбийские пары венчаются по особому чину в часовнях Святой Смерти, и их брак получает церковное благословение. Проституток и трансвеститов также открыто принимают в лоно этой церкви. Собрав материал для своего реферата, я решила, что теперь для пущей объективности я должна пойти и увидеть Деву своими глазами.

Я спросила Рикардо, не пойдет ли он со мной, но он отказался:

— Зачем тебе нужно, чтобы мы намеренно рисковали? Пойдем-ка лучше в картинную галерею.

Рикардо частенько сталкивался с уличной преступностью, и это, естественно, сделало его осторожным и научило избегать определенных районов города. На него несколько раз нападали, угрожая пистолетом, когда он работал в семейной лавке в Сентро-Историко, а в детстве он чудом сумел не дать запихнуть себя в какой-то фургон у музыкального магазина. Стоит ли говорить, что он не находил преступный мир Мексики ни романтичным, ни интересным.

Поэтому во время нашего очередного intercambio я спросила Эдгара, не хочет ли он пойти со мной. Он тоже был очарован феноменом Санта Муэрте. Эдгар согласился, но предупредил меня, что, возможно, мы не сумеем сами найти часовню, поскольку вход в нее находится в частном доме, а мессы начинаются в полночь (не самое лучшее время для похода в Тепито). Однако в Тепито были и другие места поклонения Санта Муэрте, и он знал, где находится одно из самых важных святилищ.

Так что через неделю, туманным субботним утром, я сняла серебряный браслет, откопала самую старую, потрепанную одежду, какая только у меня была, и сунула 50-песовые бумажки в задний карман джинсов, ибо меня предупредили, что очень важно, на случай любого конфликта, иметь при себе немного денег, чтобы усмирить нападающих.

Один из моих студентов рассказывал мне, что на крышах многих зданий, расположенных в Тепито, постоянно находятся вооруженные бандиты, готовые застрелить любого полицейского или военного, дерзнувшего ступить сюда. Но Эдгар уверил меня, что гражданским такая опасность не грозит, поскольку так сложилось, что преступники в Тепито просто живут и вовсе не обязательно, что они там «работают». На самом деле это было популярное место для покупок благодаря сказочно низким ценам на пиратскую продукцию и краденые вещи. Люди из Тепито (тепитеньос) выделяются среди chilangos своим своеобразным говором, настолько щедро усыпанным каламбурами и местными жаргонными словечками, что непосвященный часто бывает сбит с толку.

Мы с Эдгаром нервно переглядывались, держась за металлические поручни в вагоне метро. Неужели я в самом деле собираюсь пойти прямиком в самый опасный район одного из самых опасных городов мира из чистого любопытства?

«Какого черта я согласился отправиться в Тепито с белой девушкой?» – такие мысли читались на лице у Эдгара, а на лбу у него выступили бисеринки пота.

Когда мы прибыли на станцию метро в Тепито, то обнаружили там такой же шум и суету, как и в деловых районах Мехико. Везде были толпы людей, некоторые тащили на себе мешки с товарами, как навьюченные мулы. Все они старались выйти из метро одновременно. Улицы были забиты ларьками и кричащими торговцами, и нам понадобилось какое-то время, чтобы наконец выбраться из гомонящей толпы и перейти через магистраль. Но когда мы попали на другую сторону, то снова оказались в лабиринте ларьков. Единственный путь вперед пролегал через бесконечные ряды с одеждой, компьютерными комплектующими, мобильниками и другими товарами. Любой предмет, который только можно себе вообразить, без труда находился в ларьках. Я узнала разноцветный брезентовый навес, натянутый у нас над головой, – раньше видела его в Интернете на фотографии Тепито, сделанной со спутника. Достигаемый с его помощью эффект – когда окружающие здания совершенно пропадают из виду – еще больше усилил наше ощущение дезориентации в пространстве.

Эдгар знал название улицы, на которой располагалось святилище, но это была вся наша информация. Мы по очереди спрашивали дорогу, и прохожие расплывчато указывали нам примерно одно направление. Однако мы с удивлением обнаружили, выбравшись наконец с блошиного рынка, что перед нами как раз та улица, которую мы искали.

Мы перешли через широкую, пыльную дорогу. Машин на ней было мало, а людей на прилегающих улицах и того меньше.

На углу на куче мусора спал старик в костюме-тройке. Мы двинулись по этой улице, на которой поднималась в воздух пыль с немощеных тротуаров и рыскали в поисках пищи бездомные псы. Я бросила взгляд на Эдгара. Никто из нас не проронил ни слова. Нам казалось неправильным тревожить странный покой этого места.

Однако человек, сидевший на корточках на краю дороги, внезапно поднялся на ноги и нарушил эту тишину. Он сунул пальцы в рот и начал издавать повторяющийся свист, ни на миг не сводя с нас безучастного взгляда. Другой человек, расположившийся дальше вниз по улице, встал и уставился на нас, точно так же свистя следующему мужчине в этой цепочке, чтобы сообщить о нашем приближении. Но эти люди больше ничего не предпринимали – только следили за нами, и следили очень внимательно.

Чуть дальше на тротуаре поставил свою палатку одинокий уличный торговец. Здесь продавалось только два вида товаров: алкоголь и сигареты. Мы поняли, что приближаемся к святилищу, потому что это были типичные приношения верующих Санта Муэрте. Старушка за прилавком улыбнулась нам, протягивая пачку сигарет и маленькую бутылку текилы.

— Для Белой Девушки? – спросила она.

Мы кивнули. Я уже читала о том, что Санта Муэрте все чаще называют «Нина Бланка» (Белая Девушка). Белая, потому что скелет.

За ларьком небольшая толпа выстроилась в очередь перед аркой, сплошь покрытой розовыми и белыми цветами. Мы поняли, что отыскали святилище.

Толпа хранила почтительное молчание. Бабушки в наглаженных блузках шикали на неугомонных внуков. Мы могли бы принять это за католическую службу, если бы не присутствие нескольких типов, которые совершенно явно были бандитами. С нашего места в очереди алтаря еще не было видно – только море цветов и свечей вокруг него.

Рядом с алтарем была свечная лавка. Мы решили купить свечи и поставить у алтаря, потому что большинство людей в очереди держали в руках свечки, и я подумала про себя, что в жизни случаются такие моменты, когда следует полностью слиться с толпой. Раньше я читала о том, что свечка каждого цвета что-что символизирует: красная – любовь, белая – удачу, а черная – защиту. Мы купили по белой свече и вернулись в конец очереди.

Мужчина, стоявший перед нами, был одет в черную майку, открывающую огромные бицепсы, покрытые татуировками; его запястья и шею обвивали золотые цепи. Мы внимательно наблюдали за ним, когда он вошел в святилище. Первым делом он зажег черную свечу и поставил ее под алтарем перед собой. Потом опустился на колени и перекрестился. Закрыв глаза, зашептал молитву. Наконец встал и зажег сигарету. Сделал только одну затяжку, а бычок оставил в пепельнице как приношение.

Эдгар пошел первым. Он идеально исполнил каждый этап ритуала, но разразился довольно неуместным приступом кашля, вдохнув сигаретного дыма.

Потом настала моя очередь. Человеческий скелет, одетый в белое подвенечное платье, гордо возвышался над морем мерцающих свечей, по большей части черных. С косой в одной руке и земным шаром – в другой, он смотрел на меня из-за стекла пустыми глазницами. Это напомнило мне, как мы с Октавио пришли в базилику, чтобы увидеть Святую Деву Гваделупскую, мы долго стояли в очереди, чтобы взглянуть на образ Девы с движущейся дорожки. Особая тишина царила вокруг, вызванная всеобщим благоговением и восхищением толпы, – и тогда, и сейчас.

Прежде чем мы ушли из святилища, я спросила продавца свечной лавки, где находится часовня.

— Здесь нет часовни, – сказал он. – Только алтарь.

Возможно, для того, чтобы получить такую информацию, мы должны были знать какое-то тайное слово.

Но мы были уверены, что часовня где-то здесь, неподалеку, поэтому решили попытаться ее отыскать. Мы побрели дальше по улице. Здания на ней были старинные и очень красивые, похожие на некоторые постройки Сентро-Историко, но совершенно обветшалые – с разбитыми окнами, граффити и мусором повсюду.

Тинейджеры с расширенными черными зрачками сидели в канаве и смотрели на нас, поигрывая ножами. И здесь совсем не было видно полицейских – неслыханная вещь для Мехико.

Примерно через каждые десять метров здесь располагались алтари, и не только Святой Смерти. Дева Мария, Иисус и Богоматерь Гваделупская – все они предлагали духовное покровительство из-за стекла алтарей, с любовью украшенных свечами и цветами. Я не видела в Мехико более религиозного района, чем Тепито. Но здесь, в отличие от других подобных мест в Мексике, стеклянные витрины были защищены металлическими решетками, которые делали их похожими на клетки для животных.

Женщина с расширенными от ужаса глазами внезапно подошла к нам сзади и заговорила:

— Эй, сестренка, я тут пройдусь позади тебя… а то за мной гонятся… просто прикрой меня, сестренка, пока не дойдем до моего района… иди как шла. – Я обернулась. – Иди-иди! Не смотри на меня – меня тут нет… – А потом она свернула за угол и пустилась бегом по улице.

В этот момент Эдгар повернулся ко мне:

— Слушай, видишь вон того парня? – Он говорил о мужчине с отсутствующим взглядом, который стоял на углу и не выпускал нас из поля зрения. – Мы его раньше уже видели.

За нашими передвижениями следили с такой оперативностью, что мы оба решили направиться обратно к метро.

В тот вечер я пришла домой и обнаружила, что Рикардо сидит на диване с кошками и играет на гитаре. Когда я вошла в комнату, он перестал играть и взглянул на меня:

— С тобой все в порядке? Почему ты не брала трубку? Почему пришла домой так поздно? – Он не хотел, чтобы я ходила в Тепито.

— Все прошло просто прекрасно, – сообщила я. – Не знаю, о чем ты так тревожился.

Однако я физически ощутила гнетущую ауру этого места. Я стояла под горячим душем и постепенно успокаивалась. Я думала о том, что написать в заключении своего реферата. Я должна была заглянуть в эту «тьму». Она существовала в реальности, и это было очень печально. Миллионы обездоленных, живущих без всякой надежды на лучшее людей обращают свои молитвы к святой, которую сотворили для себя сами. Святая Смерть ко всем беспристрастна. Она рада и трансвеститам, и проституткам, и даже наркоторговцам. Эти люди воображают, что она имеет отношение к католицизму, но она вернулась к ним из их доиспанского прошлого.

Улегшись в постель рядышком с Рикардо, я думала о том, как же мне повезло.