Обратный отсчет: Проект "Геката"

Часть 11 06.07.34−07.04.32. Луна, кратер Драйден, база «Геката» — Феба, кратер Ясона, база «Мара»

06 июля 34 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база «Геката»

— Уже скоро год, как Линкен здесь не появляется, — вздохнул Хольгер, покосившись на пустое место за столом. — Но перед отъездом, похоже, он успел тебя заразить. Что ты привязался к этим курсантам?

— Тут полная база сарматов, — Гедимин, поморщившись, обвёл столовую широким жестом. — Можно было найти пятнадцать курсантов, знающих, как держать лучевой резак⁈

— Атомщик, мы их не на ремонтников учим, — покачал головой Хольгер. — Чтобы сидеть у щита управления, лучевой резак не нужен. И потом, у них месяц впереди. Обычная группа, они все два года такими были.

Гедимин недобро сощурился.

— Потом скажут, что реактор был плох. Или что их не научили. Я не хочу отвечать за чужие аварии!

— Этого от вас никто не требует, — мягко заметил Ассархаддон, подходя к столу. В этот раз он материализовался там, куда только что смотрел Гедимин, — но это не помогло ремонтнику заметить его заранее. «Мимикрирует он, что ли?» — без особого интереса подумал сармат, наблюдая, как куратор занимает свободное место. Раньше там сидел Константин; Константина с базы на Палиаке не отпустили ни на смену дат, ни на пятнадцатое июня, и Гедимин подозревал, что на день атомщика тот тоже не появится.

— Вы уже вернулись с Иса? — оживился Хольгер, повернувшись к Ассархаддону. Тот кивнул. Его глаза снова пожелтели и даже слегка искрились.

— Первые восемь колоний пошли в рост, — сказал он, покосившись на передатчик. — Бактериальные облака расширились на три тысячи процентов. Выглядит так, будто Ис только и ждал каких-нибудь поселенцев. Надеюсь, мы не нарушили ничьи планы по терраформированию.

Гедимин неуверенно усмехнулся, но тут же осёкся, увидев, как глаза куратора на долю секунды потемнели. «Его в самом деле тревожат инопланетяне?» — удивился про себя сармат. «Но ведь мы… Гедимин, ты идиот! Шахта на Кагете, „патрульный катер“ Ириена… Ещё бы они его не тревожили!»

— А там есть признаки… таких планов? — осторожно спросил он. Взгляд Ассархаддона на секунду стал неприятно-пронзительным. Ничего не ответив, он притронулся к передатчику.

— Так вас не устраивает качество курсантов? — спросил он. — Эта группа особенно плоха, или предыдущая была ненамного лучше?

Гедимин поморщился.

— Они тупеют от месяца к месяцу. Завези кого-нибудь с Земли! Резервы «Гекаты», кажется, исчерпались.

Ассархаддон едва заметно усмехнулся, и Гедимин настороженно посмотрел на него — сам он ничего забавного тут не видел.

— Дело не в курсантах, — мягко сказал он. — Вы устали. Два года несвойственной вам деятельности… Хольгер, что о курсантах думаете вы?

— К концу месяца мы их натаскаем, — уверенно ответил химик.

— Я в вас не сомневался, — кивнул Ассархаддон. — Вы справитесь без Гедимина? Я могу дать вам в помощь Кайю Тарса или Дьенеша Юня, на выбор.

— Главное, верните наш реактор, — отозвался Хольгер. — И меня устроит Дьенеш.

Гедимин мигнул.

— А меня куда?

— У вас будет много работы, Гедимин, — сказал Ассархаддон. — Во-первых… вы сохранили наработки по топливу без примеси ириенского металла?

— Что? — сармат покосился на карман, в котором лежал ежедневник. — Разумеется. Зачем они тебе? Ты же тогда говорил…

Ассархаддон поднял руку, попросив тишины.

— Теперь Ириен недоступен. Придётся перейти на собственные резервы.

Гедимин и Хольгер в недоумении переглянулись, потом химик, прикинув что-то в уме, вздрогнул.

— Земляне нашли портал⁈

— Не земляне, — помрачнев, ответил Ассархаддон. — Мы привлекли внимание на той стороне. Я догадывался, что этим кончится. Отчего-то Ириен, при полном отсутствии их активности на самой планете, для них важен. Портал пришлось закрыть. Думаю, на Ириен мы больше не наткнёмся.

Гедимин задумчиво посмотрел на свою ладонь. «Вот Ириен как раз найти нетрудно. Планет с таким спектром много быть не может…»

— Стойте, — Хольгер протянул руку к Ассархаддону. — Эти существа… вы что-то о них узнали? Не только слухи и подозрения? Кто они?

Куратор с сомнением посмотрел на него, затем перевёл взгляд на Гедимина и, на секунду задумавшись, кивнул.

— Вреда не будет… Послушайте эту запись. Сигма-связь сомнительна для передачи данных, но весьма хороша для их… взлома.

Он тронул клавишу на запястье.

Первое, что почувствовал Гедимин, — неприятное давление на барабанные перепонки. Тонкий, переходящий в ультразвук голос отрывисто что-то выкрикивал. Воспроизвести отдельные звуки Гедимин мог бы — если бы его голосовые связки позволяли истошно пищать, изредка переходя на визг, но понять, где там слова, и как их, в случае чего, записывать, сармат даже не пытался. Взвизгнув в последний раз, существо замолчало. Гедимин потрогал наушники и сглотнул, — уши заложило.

— Если вы расслышали, они дважды произносят слово «миийяньяа», — сказал Ассархаддон, подождав, пока оба сармата восстановят слух. — Это самоназвание их… цивилизации, должно быть. Галактической империи… или республики. Я не осведомлён об их формах правления. «Миийяньяа». Фальк предлагает называть это «Миана». Легче для произношения.

Гедимин кивнул.

— Миий… — попытался выговорить он и, не закончив, махнул рукой. — Миана… Существа на записи… они, похоже, очень разозлены.

— Нет, просто тембр голоса, — качнул головой Ассархаддон. — У нас шесть сходных записей. Они всегда так разговаривают. Есть подозрения, что их предки — аналог рукокрылых. И чего бы я ни отдал, чтобы получить одного из них в Биоблок «Гекаты»…

Он сжал пальцы в кулак. Гедимин невольно вздрогнул.

— Ну так… что же заставило вас бежать и отказаться от исследований? — нервно ухмыльнулся Хольгер. — Они могут что-то противопоставить атомному крейсеру?

Ассархаддон молча прикоснулся к передатчику. Голограмма развернулась над столом. Первое, что увидел на ней Гедимин, был пририсованный сбоку «Феникс». Он был размером с четверть ближайшего объекта и чуть больше двадцатой части центрального. Объект, расположенный между ними, напоминал астероид, внезапно покрывшийся придонными фильтровщиками с Аметиста, — если бы только эти перепончатые фильтровщики могли вырастать до двухсот метров в высоту.

— Вот эта синяя панцирная рыба — патрульный катер, перехвативший Фалька на подлёте к Ириену, — пояснил Ассархаддон. — Хорошо, у Фалька хватило ума не открывать огонь. Его… мягко отодвинули от планеты. А вот эта медуза без щупалец — носитель катера, корабль-матка.

Гедимин посмотрел на корабли Мианы, на «Феникс», ненадолго задумался о смысле слова «отодвинули» — и зябко поёжился. «Космос — очень большая штука,» — оторопело думал он. «Фальку повезло. Интересно, на чём эти штуки летают, и сколько нужно ремонтнику, чтобы от носа добежать до кормы…»

— Они действительно такие яркие? — спросил Хольгер, глядя на красно-малиновые «складки» корабля-матки, прошитые изумрудными и жёлтыми «стяжками». Патрульный катер был раскрашен в ярко-синий, ярко-голубой и ярко-фиолетовый и местами подсвечен красным.

— Очень, — кивнул Ассархаддон. — То ли традиция, то ли особенности цветовосприятия.

— А астероид с перепонками? — спросил Гедимин, переведя взгляд на менее яркую часть голограммы. — Тоже такой корабль?

— Или астероидная форма жизни, — взгляд куратора на секунду затуманился. — Он очень настойчиво уходил от нашего спрингера, маневрируя на световых парусах. Потрясающе эффективный механизм.

— А тут торпеды, — заметил Гедимин, разглядывая астероид. — В углублениях.

Ассархаддон пожал плечами.

— Они не стреляли. Возможно, это спасательные капсулы… Но вернёмся к делу.

Он коснулся передатчика, и ослепительно-яркая голограмма погасла.

— Гостеприимные мианийцы что-то имеют против освоения Ириена… и, если это они оставили следы на Кагете, против ирренция вообще, — сказал он. — Строить реакторы на «Гекате» бессмысленно. Исгельт предложил соорудить синтезный цех на «Маре», на базе космофлота. Шесть новых реакторов. Завтра утром Васко отведёт вас к «Сампо» и посадит на транспорт. Двух недель на работу вам хватит?

Гедимин кивнул.

— Плутония достаточно? — спросил он. — А монтажники есть?

Ассархаддон усмехнулся.

— Я не заставлю вас собирать реакторы вручную. Исгельт обещал выделить рабочих. За качество не ручаюсь, но… у вас будет полная свобода действий. Завтра на «Маре», Гедимин Кет. Ознакомитесь с ещё одной планетой.

Он вышел. Гедимин и Хольгер переглянулись.

— Миана… — повторил химик и поёжился. — И живые астероиды… Что-то мне кажется, что закрытый портал ненадолго их удержит.

Гедимин пожал плечами.

— Зачем им нас преследовать? Фальк не причинил им вреда. Если за высадку на Ириен убивают, у них было время это сделать. Они отпустили его и не стали преследовать. Мне кажется, мы им не нужны. Они нас даже не заметили.

— Хорошо бы, — пробормотал Хольгер. — Мне бы твою уверенность.

07 июля 34 года. Феба, кратер Ясона, база атомного космофлота «Мара»

Глайдер мягко приподнялся — видимо, под гусеницы бросили шар защитного поля — и заскользил по прямой, постепенно замедляя ход. Его встряхнуло — в первый раз слегка, потом сильнее. Гедимин прикоснулся к стенке фургона и недовольно сощурился — иллюминаторы в транспорте, проходящем через двойной портал «Сампо», были не предусмотрены.

— Руки! — прикрикнул на него один из сарматов, сидящих в фургоне. — Нас ловят. Если борт не выдержит…

— Снаружи минус двести, — хмыкнул другой. — И пол-атома на сто кубометров. Если борт не выдержит, будет не до сломанных рук.

Глайдер остановился. Фургон, сплющенный сверху, расширился вправо и влево. Гедимин пригнул голову — придавленный чем-то тяжёлым потолок лёг ему на шлем.

— Ну ты амбал! — пихнул его в бок один из сарматов, потрогав потолок вытянутой рукой. — Трудно будет тебе на «Маре»…

В расширившихся бортах открылись проёмы. Никаких шлюзовых камер за ними не было — что внутри фургона, что снаружи кислорода было так мало, что не было смысла его экономить. Сарматы, подобрав запасные баллоны, сошли на помосты, уходящие вдоль стен в две стороны к узким гермоворотам. Гедимин остановился, озадаченно глядя по сторонам. «А мне куда?»

— Гедимин Кет? — голос Исгельта в наушниках прозвучал устало и как-то обречённо. — Шлюз справа от тебя. Я жду на выходе.

Сармат наклонил голову, прежде чем войти в шлюзовую камеру, но, посмотрев на второй проём, решил согнуться ещё и в плечах. Люк был настолько узким, будто его делали для филков, — даже Кенену или Айзеку здесь пришлось бы пригнуться.

На той стороне он с облегчённым вздохом выпрямился — и тут же задел шлемом потолок. Исгельт, со скрещёнными на груди руками дожидающийся его у перекрёстка, сочувственно хмыкнул.

— Шевелись аккуратно, физик. Базу разрушишь.

Гедимин осторожно выпрямился, попытался просунуть ладонь между шлемом и потолком и не смог — верхние пласты, прикрытые термоизоляцией, практически лежали на его макушке.

— База для филков? — спросил он, недовольно щурясь.

— Это не Луна, физик. Тут сильно не разроешься, — отозвался Исгельт. — Идём, покажу тебе отсеки.

Они свернули на перекрёстке, несколько метров прошли бок о бок, свернули ещё раз — и Гедимин обнаружил, что проход слишком тесен для двоих сарматов в тяжёлых скафандрах. Он отступил на шаг, пропуская Исгельта вперёд.

— Это грёбаная ледяная глыба, — продолжал бывший адмирал, мимоходом притронувшись к серой облицовке с тусклой подсветкой. — Немного пыли и миллионы тонн льда. Метановый сверху, углекислый и водяной — снизу. Мы зарылись в рыхлый песок, временно скреплённый замёрзшим метаном и углекислотой. Если бы не твои РИТЭГи, я бы вообще не взялся тут копать. Это хуже Европы и Энцелада, вместе взятых.

«Снаружи минус двести,» — вспомнилось Гедимину. Даже в термоизолированных коридорах чувствовался холод. Сармат покосился на передатчик — температура держалась на минус десяти по Цельсию.

— Тут есть жидкая вода? — спросил он. Исгельт фыркнул в респиратор.

— Наверху бывает жидкий метан. Устроит?

— Вы пьёте метан? — почти не удивился Гедимин. — А выделительная система…

Исгельт, не выдержав, рассмеялся.

— Всё не так плохо, физик. По вечерам дают горячее питьё. Для мытья есть спецрастворы. Здесь нельзя устраивать жару. Когда от перегрева начнёт испаряться метан, всю базу разнесёт в пыль. Твои РИТЭГи почти не греются. Полноценный реактор я бы сюда не потащил.

Гедимин мигнул.

— А космофлот? На каждом корабле по реактору. Они не растапливают метановый лёд?

— Я велел Маркусу держать свои игрушки в десятислойной изоляции, — поморщился Исгельт, искоса посмотрев на Гедимина. — Стой! Здесь подъём. Не растопыривайся на лестнице!

О чём он говорит, сармат понял сразу же. Лаз, ведущий на верхний ярус, был сделан точно по мерке Гедимина — так, чтобы тот мог пролезть, обтерев скафандром обе стены, но всё-таки не застрял. На всякий случай он задержал дыхание на подъёме и услышал ещё один сочувственный хмык от Исгельта.

— Здесь у нас жилой блок, — сказал тот, сдвинув в сторону крышку ближайшего бокового люка и посветив внутрь фонарём. На полу лежали скатанные матрасы.

— Два? Зачем? Тут одному сармату будет тесно, — удивился Гедимин, заглядывая в отсек. На его счастье, потолок внутри сделали таким же, как в коридоре; кромка люка выступала наружу на пару сантиметров и цепляла шлем, но пройти всё же было можно.

— Я бы послал тебя ночевать в пакгауз, — отозвался Исгельт. — Но ожидается ночная разгрузка. Кстати, сверим часы…

Он протянул Гедимину руку с открытым передатчиком. Условное время «Мары» совпадало с условным временем «Гекаты» — сарматы не собирались сверяться с местными сутками.

— На Фебе девятичасовой день, — сказал Исгельт. — Но это никого не касается. Здесь, у входа, спят временные поселенцы. Бери любой матрас, только не задерживайся со смены. Там, дальше, отсеки на троих, и самые крупные поселенцы часто переходят сюда. Может быть тесновато. А теперь выдохни — лезем вниз.

Дождавшись, когда Гедимин спустится, Исгельт затолкал наверх складной трап, закрыл люк и пошёл дальше, изредка прикасаясь к мигающему передатчику.

— Все корабли садятся на выходе из кратера Ясона, — продолжал он пояснения на ходу. — Едут к своим шахтам — каждый по своей полосе. Шахтные доки — слева и справа от нас. Этот коридор, если пройти до конца, смыкается с общим доковым. А мы свернём вглубь массива и пойдём до упора.

— Здесь нет транспортных туннелей? — спросил Гедимин, вспомнив бесконечные перегоны «Гекаты» и — особенно — тот, что соединял «Гекату» со станцией ядерных испытаний. «Если всё это пешком, всю смену пробегаешь,» — с опаской подумал он. «А на „лучевом крыле“ тут не развернуться…»

Он прислонился к стене, пропуская бригаду в лёгких серых скафандрах. Сарматы, даже не замедлив шаг, боком проскользнули мимо громоздкого пришельца.

— Здесь не «Геката», — отозвался Исгельт. — Часа достаточно, чтобы пересечь базу в любом направлении. У тебя самое отдалённое место работы, физик… пока мы не построили ещё полсотни доков, конечно.

В коридоре постепенно темнело — сарматы прошли основной массив и углубились в промороженную скалу с единственным рассекающим её туннелем. Гедимин увидел по бокам выступы и еле успел пригнуться, разминувшись с очередным люком, но через пять метров влетел в следующий.

— Это на случай аварии, — пояснил Исгельт. — Ветка герметизируется и превращается в новый кратер, не задевая остальные.

Гедимин поёжился.

За четвёртым аварийным люком пропали последние светодиоды со стен. Исгельт включил фонарь, и вдоль туннеля зажглись четыре полосы люминесцентной краски ярко-зелёного цвета. Гедимин покосился на анализатор — температура упала до минус двадцати.

— Ничего, будете греться плутонием, — хмыкнул Исгельт, подсветив ещё полкилометра дороги. На дальнем её конце вспыхнул ярким зелёным трилистником закрытый люк.

— Камера дезактивации, — сказал Исгельт, но Гедимин и сам уже услышал под ногами знакомый плеск и почуял запах меи. Датчики движения наконец сработали, и под потолком зажглись яркие лампы, едва не ослепив сармата после долгой темноты.

— Проблемы с энергией? — спросил Гедимин, недовольно щурясь, — световой удар пришёлся совсем некстати.

— Проблемы с теплом, — отозвался Исгельт. — Чем меньше здесь его источников, тем лучше. Не бойся, рядом с реакторами света будет достаточно.

Они вышли из шлюзовой камеры и оказались посреди широкого коридора, протянувшегося налево и направо от них; от него вперёд уходили такие же широкие туннели. Там, где они заканчивались, Гедимин увидел знакомый холодный свет, — черенковское свечение бросало синие блики на потолок. Он невольно улыбнулся, и сердце сделало на один удар больше.

— Чего у нас в избытке, так это хладоагента, — сказал Исгельт, останавливаясь перед небольшим бассейном, разделённым на ячейки. В нём лежали плутониевые цилиндры. Ирренций хранился отдельно, в сухих контейнерах из рилкара с ипроновой фольгой. Гедимин покосился на анализатор, сверяясь с показателями излучения, и увидел, что температура поднялась выше нуля. Он опустил сканирующий конус в воду, — плутоний, несмотря на затопленные баллоны с хладоагентом и непрерывную работу насосов, нагрел бассейн до пятнадцати градусов.

— Здесь, — Исгельт показал на закругление в конце короткого туннеля, — ты поставишь реактор. Тут, по потолку, пройдут пути выгрузки. Здесь будет временное хранилище, а вон там развернёшь переработку.

Гедимин огляделся по сторонам, — из всего оборудования в будущем реакторном зале были только разобранные стержни и хвостовики к ним.

— Это я соберу, — сказал он. — Но до завтра найди остальные детали. И рабочих.

— Детали выгрузят ночью, — ответил Исгельт. — Там немного осталось. Рабочие… У меня сейчас свободна бригада монтажников. Скафандров нет, так что заэкранируй это своё сооружение до того, как они подойдут.

Гедимин мигнул.

— Скафандров нет? А как вы собираетесь выгружать ирренций?

— Лёгкие радиозащитные есть, остальное только у космофлота, — махнул рукой Исгельт. — Ты здесь на две недели? Надеюсь, к концу срока тебе пришлют какую-нибудь смену. Мне над реакторами сидеть вот совсем некогда.

«Скафандров нет…» — Гедимин вспомнил снаряжение специалистов «Гекаты», оборудованный по последнему слову техники Ядерный блок и полностью автоматизированную сборку реакторов под управлением Хильды Хагав. «Что-то не так с этой базой.»

— Почему не дали скафандров? — спросил он. — И где твои сарматы из блока лучевых исследований? У них же было снаряжение…

Исгельт досадливо сощурился.

— Что ты хочешь от меня, физик? Главный по флоту — Маркус. Моё дело — построить базу, а потом я уйду в штаб, и твои реакторы мне будут до орбиты Седны. Это уже не владения Ассархаддона, физик. Справляйся, как знаешь.

…Стержни собирались легко — Гедимин ещё не забыл, как соединять тонкостенные цилиндры и растягивать вдоль них защитное поле. Ирренция было немного, и сармат рискнул убрать с висков ипроновые пластины; после обжигающей «хватки» ядерного реактора тончайшие нити сигма-излучения от синтезных сборок казались прохладными и невесомыми. До конца смены он успел собрать всё; оставалось соединить все сборки в активную зону, но «обвязки» для неё ещё не было. Гедимин вспомнил баллоны с жидким азотом, которыми охлаждался его первый реактор, посмотрел в ближайший бассейн и ухмыльнулся — здесь с хладоагентами не было никаких проблем. «Насосы надо бы доработать,» — подумал он, в очередной раз измерив температуру воды и воздуха. На щите, которым сармат прикрыл бассейн, снизу висели капли конденсата. Он закрыл последние проёмы и следил, как понижается влажность, и остывает воздух, пока громкий гудок не сообщил ему, что смена закончилась.

Столовую он нашёл быстро — достаточно было проследить, куда идут рабочие. По пути он снова зацепил край люка шлемом, забыв о низких потолках. Местные сарматы привычно пригибались, быстро проскакивая очередной перекрёсток или аварийный шлюз, Гедимину пока приходилось идти медленно и высматривать все выступы сверху и по бокам. В столовую он, впрочем, не опоздал.

Раздавал автомат; сдвоенные контейнеры подавались по одному, над ними висел пар, и оболочки слегка вздувались от перепада температуры. В столовой от дыхания множества сарматов воздух прогрелся до минус пяти. Сарматы со спутников Юпитера поснимали шлемы, марсиане отстегнули респираторы. Выходцы с Венеры собрались группкой у дальней стены, сбившись так тесно, что соприкасались плечами. Каждый, кто подходил к их кружку, вносил внутрь горячие контейнеры, и сарматы прижимали к ним руки, как будто термоизоляции скафандров было недостаточно, чтобы не промёрзнуть на холодной базе. Фильтры в респираторе Гедимина прогревали воздух, но прохлада всё же чувствовалась, и прикосновение тёплого контейнера к пальцам было приятным.

Столов и стульев тут не было; контейнеры из-за этого выдавали жёсткие, и каждый отходил со своей порцией к невысоким лавкам шириной в один метр, находил свободное место и приступал к еде. Сидели довольно плотно; сармат, рядом с которым устроился Гедимин, сначала недовольно покосился на него и хотел отодвинуться, но приостановился — и, наоборот, почти прижался к нему и быстрыми жестами позвал других сарматов.

— У тебя броня тёплая, — сказал он. — Проверь теплообменник. Здесь энергией не разбрасываются.

— Ты с базы или с корабля? — спросил у него Гедимин. — Перевели с «Гекаты»?

Сармат испуганно вздрогнул, его глаза настороженно сузились.

— Я из Утгарда, перевезли два месяца назад. Так ты из «Гекаты»? Из сарматов Ассархаддона? Мутант?

Гедимин сердито фыркнул.

— Я нормальный eateske. На «Гекате» нет никаких мутантов. И там всегда плюс пятнадцать.

Сармат недоверчиво покачал головой.

— Там Ассархаддон. Если скажешь, что ему не понравится, — сразу расстрел. Так что молчи, теск. Я тебя раньше не видел, но смерти тебе не желаю.

В жилом отсеке у спуска кто-то уже спал; Гедимин, зацепив его лучом фонаря, сразу отвёл пучок в сторону и присматриваться не стал. Развернув матрас, он обнаружил, что в отсеке ещё осталось чуть-чуть места для прохода — а при желании можно втиснуть ещё одного среднего сармата или свободно расположить спящего филка. «Значит, так выглядит база Маркуса,» — ремонтник вспомнил, что не взял с собой ни одеяла, ни подушки, даже не подумав, что на «Маре» их может не быть, и с усталым вздохом подсунул под голову локоть. «Ну да, чем ближе к величию расы, тем меньше полезных вещей вокруг. Посмотрим, что тут за рабочие…»

08 июля 34 года. Феба, кратер Ясона, база атомного космофлота «Мара»

Рельсы для электрокрана проложили по потолку ещё в начале смены, — это было сделано так быстро и легко, что Гедимин даже удивился. Теперь в дальний конец отсека переправляли по частям систему охлаждения, основной корпус и биозащиту. Сармат отошёл с дороги (насколько это позволяла ширина коридоров реакторного блока) и с благодушной усмешкой наблюдал за работами. Бригадир — марсианин по имени Фарман — клятвенно уверял, что помощь Гедимина будет нужна не раньше, чем начнётся монтаж активной зоны — уже после проверки всех систем.

На другом конце коридора, ближе к общему туннелю, уже собирали оборудование для выделения ирренция. Оно в разобранном виде очень незначительно отличалось от корыта с трубками и газовым баллоном, соединённого с механической дробилкой, — химические свойства ирренция за годы, проведённые Гедимином на Луне, всё-таки не изменились, и ничего нового тут не придумали. Всё отличие было в количестве биозащиты, повешенной поверх рабочих узлов. До неё пока не дошло — сарматы разглядывали чертёж, обсуждая, где в тесном коридоре расположить цистерны с водой, а где — влагоуловитель. Они, как успел понять Гедимин, использовались на Фебе едва ли не шире, чем на Луне, — что для «Гекаты» было досадной тратой ценного ресурса, то для «Мары» могло обернуться серьёзной аварией. У сармата были соображения насчёт влагоуловителей, и он думал подойти к монтажникам, но его отвлёк странный скрежет, доносящийся от бассейна. «Пар сдвинул экраны,» — успел подумать Гедимин, резко разворачиваясь и на ходу включая анализатор. «Видимо, нагрев… Эй!»

— Heta! — крикнул он на рабочего, сдвинувшего экран и с любопытством склонившегося над светящейся водой. — Закрой!

Туда, где сармат стоял, излучение при слегка отодвинутом экране дойти не могло, но ему, должно быть, было плохо видно — и он решил сдвинуть пластину ещё дальше. Едва она стронулась с места, Гедимин одним прыжком добрался до сармата и отшвырнул его от бассейна. Пластина с треском легла на место, на неё опустилось защитное поле, мгновенно уплотнившись до непрозрачности.

— Tzata! — закричал сармат, проворно отползая к стене и уже там, под прикрытием подбежавших рабочих, поднимаясь на ноги. «Опять перестарался,» — с досадой отметил про себя Гедимин, глядя, как тот, пошатываясь, прислоняется к стене и держится за плечо. «Он же в лёгкой броне, а я со всей силы…»

— Здесь ирренций, — громко и внятно сказал Гедимин, повернувшись к рабочим. Их — тех, кто прибежал на крик упавшего — было трое, но и остальные, как сармат заметил краем глаза, оставили работу и повернулись на шум. От пульта управления электрокраном к бассейну быстро направился Фарман.

— Не лезьте сюда, — сказал Гедимин. — Здесь ирренций и плутоний. Вам что, не сказали?

Он рассчитывал, что после его слов все четверо шарахнутся от бассейна, но они не двинулись с места и смотрели на ремонтника озадаченно.

— Ирренций? Что это? — спросил один из них. — Мы не взяли бы это себе. Что ты швыряешься, как дурная макака?

Гедимин мигнул.

— Взять себе? — повторил он. — При чём тут это? Вы сдохнете раньше, чем достанете его из-под щита. Омикрон-излучение…

— Heta— heta, — замахал руками Фарман, остановившийся на почтительном расстоянии от защитного поля. Кажется, он был единственным, кто понимал слова Гедимина, и сармат повернулся к нему.

— Работать! — приказал Фарман, жестами разгоняя монтажников по местам; они неохотно подчинились, только ушибленный сармат остался стоять, отлепившись от стены, но ещё держась за помятое плечо.

Фарман подошёл к Гедимину вплотную и жестом попросил его переключить коммутатор. Удивлённо мигнув, тот выполнил просьбу, и только тогда сармат заговорил, с подозрением оглянувшись на рабочих:

— Они тут не физики. Ничего не знают про такие штуки. Я им говорить не стал. Сказал не трогать. Кто знал, что Утуа, кретин, туда полезет⁈ Если он слов не понимает, я завтра же найду замену.

Гедимин покачал головой, глядя над его плечом на Утуа, так и оставшегося у стены. Идти он мог, но что-то держало его — может быть, надежда что-то подслушать…

— Это неправильно. Они должны знать, в чём опасность.

Фарман резко мотнул головой; его зрачки испуганно расширились.

— Инженер, ты не понимаешь. Они все разбегутся, если поймут, что тут лежит. Нам показывали фильмы про бомбу… они просто не поняли, что это одно и то же. Если поймут — их не удержишь.

Гедимин недоверчиво посмотрел на него, затем перевёл взгляд на Утуа. Сармат, сообразив, что коммутаторы переключены, и канал связи закрыт с двух сторон, отошёл от стены и остановился на другой стороне бассейна. Кто-то из рабочих жестом позвал его, он только отмахнулся.

— Я много кому рассказывал об ирренции. Пока никто не сбежал, — сказал Гедимин. — Я объясню одному Утуа. Если он в самом деле струсит, ты просто его выгонишь.

— Они всегда всё друг другу разбалтывают, — безнадёжно махнул рукой Фарман. — Замороженные мозги!.. Как знаешь, инженер. Только уйди с ним в тот коридор. И коммутатор переключи, не то все услышат.

В последний раз посмотрев на защитное поле (оно не светилось — значит, экран был надёжным, и щелей нигде не осталось), Гедимин жестом позвал за собой Утуа и, выйдя в общий коридор и разминувшись с погрузчиком, тут же свернул в соседний реакторный отсек. Там работы ещё не начались, и бассейн с охлаждаемыми стержнями стоял под ипроновой пластиной, но без защитного поля.

В отсеке было тихо, только гудели насосы в бассейне, да из-за поворота доносился шум погрузчика и лязг и звон перетаскиваемых конструкций. Гедимин обернулся, предположив на секунду, что Утуа не пошёл за ним, однако сармат был здесь — он остановился поодаль и настороженно смотрел на ремонтника.

— Нравится свечение?

Утуа, помедлив, кивнул.

— Оно красивое, — Гедимин слегка отодвинул экран — там, где прямо под ним не было стержней. Из-под воды шёл холодный синевато-зелёный свет — скорее синий, чем зелёный. Гедимин покосился на дозиметр — сигма-излучение усилилось, но незначительно.

— Синий — это плутоний, — пояснил сармат. — Зелёный — ирренций. Слышал о таких металлах? Они крайне радиоактивны. Пока эта пластина на месте, излучение наружу не выходит. Если её убрать, мигом обуглишься до костей. Вам рассказывали про радиоактивность?

Утуа, до того настороженно молчавший, быстро закивал.

— Я им говорил — оно светится, — выдохнул он. — Светится! Никто не верил…

Гедимин понял, что в объяснения вкралась ошибка, хотел исправиться, но подумал секунду — и махнул рукой.

— Если хочешь смотреть на свечение, завернись в защитное поле, — он показал сармату наручный генератор. — Но надолго не задерживайся — часть лучей сквозь него проходит. Всё, хватит…

Он вернул пластину на место, и свет погас. Утуа протяжно вздохнул.

— Я видел похожий свет в фильме, — сказал он, исподлобья глядя на Гедимина. — Там взрывали лучевую бомбу. Только он был более зелёным… и немного белым.

— «Гельт», — Гедимин кивнул. — Это ирренций. И в вашей бомбе, и здесь. Я был на испытаниях «Гельта». Красивое зрелище.

Утуа немного поднял голову — теперь он смотрел Гедимину в глаза, и в его взгляде читалось что-то странное.

— Ты инженер, работал с Ассархаддоном, был на испытаниях… — медленно перечислил он. — Это ты сделал бомбу?

— Это Линкен, — качнул головой Гедимин. — Я только немного помог. Линкен любит бомбы. А я сделал реактор для атомного крейсера. Ладно, хватит болтовни. Идём работать.

Утуа кивнул и отступил немного назад, пропуская Гедимина; тот видел краем глаза, как монтажник украдкой потёр ушибленное плечо.

— В медотсек? — предложил сармат.

— Не надо, — ответил Утуа. — Это скоро пройдёт. Ты похож на Ассархаддона, знаешь? Такой же амбал, и глаза жёлтые.

Гедимин неопределённо хмыкнул, потянулся к коммутатору, вспомнив, что надо переключить его обратно в общий режим, и покосился на Утуа.

— Наши передатчики тоже работают на ирренции, — сказал он. Монтажник качнул головой и прикоснулся к запястью.

— У нас старые, в них ничего такого нет.

«Старые?» — Гедимин остановился. «Тогда при выделении канала нужно… Уран и торий! Так я ничего не выделил⁈»

Он подошёл к накрытому защитным куполом бассейну. Сарматы при его появлении прервали работу и повернулись к нему; в их взглядах читались растерянность и смутные опасения. Секунду спустя они, спохватившись, развернулись к полусобранному корпусу реактора. Никто ничего не сказал Гедимину, пока не дошло до испытания систем, и он не подошёл, чтобы осмотреть все узлы.

— Клон Ассархаддона, — донёсся чей-то тихий шёпот по общей связи. — Делал лучевую бомбу…

— Инженер, — заговорил Фарман, заглушив незнакомый голос в наушниках. — Не трогай бассейн, пока мы тут не закончим. Мы уйдём в соседний отсек — тогда можешь достать их. У нас скафандры не для такой работы.

— Не бойся, — отозвался Гедимин, отходя к бассейну. — Хорошо проверь все клапаны. Это вещество нельзя выпускать наружу.

«Клон Ассархаддона,» — думал он, криво усмехаясь. «Он не слышит, а то посмеялись бы вместе.»

18 июля 34 года. Феба, кратер Ясона, база атомного космофлота «Мара»

— Подожди, — Исгельт покосился на молчащий передатчик. Где-то на дальнем конце коридора, соединяющего блок ядерного синтеза с основной базой, закрылся очередной люк. Бригада монтажников отступала из блока, перекрывая за собой туннель, и Гедимину казалось, что они убегают от взрыва, — так торопливо и испуганно они уходили. «Боятся,» — думал он, досадливо щурясь. «Видимо, плохо объяснил.»

— Давай, — Исгельт коснулся передатчика пальцем, прервав тревожный писк. Гедимин опустил руку на пульт управления — один на все шесть реакторов. Сармат помнил коды, но в памяти пришлось покопаться, — синтезирующие установки он не запускал уже давно. «Un… du… ter…» — он отключал генераторы защитного поля, запускал пульсирующие облучатели, привычно проверял циркуляцию в системе охлаждения и температуру в активной зоне. « Qu… qen… shi… Attahanqa!»

— Растёт, — отметил Исгельт, пристально следивший за интенсивностью омикрон-излучения. Гедимин, не оборачиваясь, жестом попросил его подождать.

— Работает, — признал он через полчаса, когда установки стабилизировались. — Но нужен присмотр. И через три месяца нужно будет всё это выгрузить. Ты нашёл операторов?

— Сиди здесь, — сказал Исгельт, сверившись с передатчиком. — Часа через полтора пришлю кого-нибудь.

Время тянулось медленно; Гедимин, убедившись, что ничего не перегревается, достал ежедневник и открыл на странице с чертежом реактора. За время, проведённое на «Маре», чертежей прибавилось, и сармат решил перенести хотя бы часть в память передатчика. «Так целее будет. Хотя… не знаю, кому это нужно,» — он пролистнул несколько страниц и тяжело вздохнул. «До войны реакторами никто не займётся. А потом… не знаю, кто доживёт до этого „потом“, и что его будет волновать.»

Через два часа шлюзовая камера за спиной Гедимина с плеском открылась, и он обернулся и удивлённо мигнул. На пороге стояли семеро филков; один из них был в тяжёлом скафандре, шестеро — в лёгкой радиозащитной броне.

— Zaa seateske! — весело сказал, вскинув руку в приветственном жесте, Амос; в броне он двигался не легко и не бесшумно, но уверенно. — Мы пришли принять смену.

— Амос? Недавно из «Гекаты»? — Гедимин поднялся из кресла, уступая филку место. — А Хольгер…

Пришелец покачал головой.

— Во вторую смену придёт Альваро… Ну что же, всё в порядке. Можешь идти, Гедимин. Тебе надо отдохнуть — глаза у тебя замученные.

Сармат удивлённо мигнул.

— Это от скуки, — отозвался он. — У кого ты учился управлять всем этим?

— Разве ты забыл? Мы все вместе это начинали, ещё в Ураниуме, — ответил Амос. — Немного практики с Хильдой… Хильдиром — и меня сделали начальником смены.

Он кивнул на шестёрку филков, распределившуюся по блочным щитам управления.

… — Исгельт, — связь снова заработала только за последним закрывшимся люком; Гедимин остановился в сгущающейся темноте — люминесцентная краска постепенно гасла. — А мне теперь куда?

— Послезавтра рейс на «Гекату», — отозвался адмирал — теперь уже, наверное, не «бывший». — До тех пор… ну, сходи в доки.

…На выходе в огромный по местным меркам туннель, соединяющий все ответвления доков, стояла кислородная станция, а перед ней — прицеп, нагруженный субстратом. Сармат, загружающий сырьё в установку, на минуту прервался и протянул Гедимину баллон кислорода. «Надолго?» — жестом спросил он. Гедимин пожал плечами: «Закончится — вернусь.»

Первые четыре дока были пусты, внешние шлюзы закрыты.

— На учениях, — буркнул пробегающий мимо техник, задержавшийся в пустом доке.

Здесь было просторно — почти так же, как у главных шлюзов «Койольшауки», и Гедимин наконец выпрямился во весь рост и расправил плечи. За двенадцать дней в тесных коридорах он физически ощущал, как его сплющило по всем направлениям. «База для филков,» — подумал он, криво усмехнувшись. «Только здесь нормально дышится… хоть и воздуха нет.»

Поперёк пятого дока была натянута белесая мембрана защитного поля. Когда Гедимин к ней приблизился, она растаяла, выпустив наружу пару сотен сарматов. Ремонтник отступил к стене, пропуская их, — даже эти коридоры для такой толпы были узковаты.

«Феникс», вернувшийся с учений, стоял в доке, и техники обходили его, проверяя обшивку. Люки, чтобы не расходовать кислород, закрыли сразу же. Гедимин украдкой притронулся к чёрной броне. На секунду он ощутил тепло, но рецепторы его обманули, — обшивка слегка фонила сигма-излучением, сам же корабль остыл до минус восьмидесяти.

— Атомщик, ты, что ли? — раздался в наушниках изумлённый голос Линкена, и секунду спустя сармата сгребли в объятия. Он, схваченный со спины, ответить тем же не мог и только недовольно щурился, пока его не выпустили.

— Тебе тоже дали корабль? — Линкен с жадным любопытством заглядывал ему в глаза. — Какой?

Гедимин отмахнулся.

— Я строил реакторы для базы. Теперь твэлы будут делать прямо тут. Сменят топливо, если что… Ты с учений?

Линкен кивнул.

— Идём, — поторопил он Гедимина. — У тебя кислород на исходе.

В полупустой столовой взрывник снял шлем и с наслаждением вдохнул холодный воздух.

— Приятная прохлада! Ну, как тебе наша база?

— Тесно, — пожаловался Гедимин. Линкен ухмыльнулся.

— Да, тебе нужна планета побольше! Ничего, атомщик. Когда всё закончится, слетаем с тобой на Марс. Посмотришь на каньоны Маринера, на Ацидалию, на лисковые степи… Может, и мы наклонируем там какого-нибудь зверья.

— Ты сначала доживи, — буркнул Гедимин, вспоминая, как разлетался на части астероид Гоберта, и как ослепительно горело излучение, свёрнутое в кольцо. — Земляне вас ещё не засекли?

— Мы летаем в Вендане, — отмахнулся Линкен. — Землян там нет… местных, впрочем, тоже не видно. А я бы проверил на прочность их крейсер! Размеры, атомщик, — это ещё не всё. А маневрировать такая разлапистая ерундовина не сможет.

— Не лезь к мианийцам, — недобро сощурился Гедимин. — Второй войны нам не хватало…

— Вот и Ассархаддон о том же, — вздохнул Линкен. — Ну ладно, я и подождать могу. Сначала нам нужно Солнце. Со своей планетной системой уже можно будет о чём-то говорить… Но я всё-таки удивлён, почему тебя никуда не берут. Мы с Хильдиром, Ихсаном и Эверисом уже три месяца летаем.

— Как справляется Эверис? — насторожился, услышав очередное имя, Гедимин. — Экзамен он сдавал с большо-ой натяжкой.

— Сидит на «лучевом крыле», — махнул рукой Линкен. — Бывали у меня пилоты и хуже. Ещё десяток вылетов — и сдаст без натяжки. Хм… А Ихсан и Хильдир у тебя вопросов не вызвали?

— Они справлялись и на Луне. А вот в Эверисе я уверен не был, — отозвался ремонтник. — А почему меня не берут… ну, кто-то должен строить им реакторы. Ты же это делать не будешь?

— Я бы взял тебя на борт, но вся роль уже расписана, — с сожалением сказал взрывник. — И мы уже слетались. Я всё-таки не думаю, что тебя навсегда оставят на базе. И на месте Маркуса я взял бы тебя, а не Константина. Почему Ассархаддон ему не предложил?

— Я неблагонадёжен, — напомнил Гедимин с кривой ухмылкой. — Ничего, для меня найдут… какой-нибудь погрузчик или заправщик.

К концу смены Линкен, неохотно попрощавшись, ушёл на корабль, — звездолётчики ночевали в доках, не занимая и без того тесные жилые отсеки «Мары». Гедимин долго ворочался с боку на бок на матрасе, — едва он засыпал, в глаза бил ослепительный свет размыкающегося лучевого кольца на месте взорванной Гоберты. «Лиск, наверное, взрывает по астероиду на каждых учениях,» — думал он, в очередной раз открывая глаза и переворачиваясь. «Фонят на всю Вендану. Хорошо хоть, из Солнечной Системы ушли…»

20 июля 34 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база «Геката»

Пустой вагон замедлил ход, подъезжая к Биоблоку. Гедимин, по привычке наклонив голову, направился к открывающемуся люку и только снаружи вспомнил, что на «Гекате» можно не съеживаться. «Планета по размеру,» — усмехнулся он про себя — и, сняв шлем, вдохнул полной грудью. После промороженного воздуха «Мары» ему было жарко на «Гекате» — и, несмотря на всю защиту, его пальцы и крылья носа заметно посинели.

— Орбита Сатурна? — хмыкнул знакомый медик — Эвтимис — широким жестом указывая на открытую капсулу. — Десять дней, физик. И никаких гуляний по отсекам.

— Я не ранен и не болен, — Гедимин недовольно сощурился. — Сарматы живут там годами.

— И вам придётся там жить, когда все мои проекты будут окончательно свёрнуты, — услышал он негромкий голос Ассархаддона и от неожиданности вздрогнул. Он не сразу даже понял, куда смотреть, — броня куратора в этот раз стояла на стапеле, а сам он, без неё почти неузнаваемый, поднимался с кушетки. Окончательно узнал его Гедимин, только взглянув в глаза.

— Удивлены? — Ассархаддон едва заметно усмехнулся. — Я тоже прохожу реабилитацию.

Гедимин смотрел на его шею и не мог отвести взгляд — там, почти опоясав горло, прошёл извилистый шрам со множеством ответвлений, спускающихся на плечи и грудь. Руки — насколько их видно было из-под рукавов жёлтого комбинезона — были обвиты похожими шрамами, только там они накладывались слоями, так, что из-под рубцов не видно было кожи. Из-под плотной ткани комбинезона выступал ещё один шрам — наискосок через левую сторону груди, от подмышки к животу; из-за него мышцы выглядели странно перекошенными, будто и кости под ними деформировались и выступали под неестественными углами.

— Авария? — спросил Гедимин, глядя, как шевелится шрам на горле, пока Ассархаддон закрывал на себе скафандр.

— «Вайт Рок», — отозвался куратор. — Ложитесь в капсулу, Гедимин. Постарайтесь восстановиться. Когда «Геката» закроется, вам уже не будут докучать медициной.

Он пошёл к двери.

— Стой! — Гедимин остановился у автоклава и усмехнулся, вспомнив забавный эпизод. — На «Маре» меня называли твоим клоном. Глупо, да?

Ассархаддон обернулся, и сармат замолчал. Ему даже захотелось отступить — этот пристальный взгляд куратора был особенно неприятным.

— Так и есть, — ровным голосом сказал Ассархаддон. — И кто там такой… проницательный?

Гедимин мотнул головой.

— Я не запомнил имени.

Ассархаддон несколько секунд пристально смотрел ему в глаза, потом отвёл взгляд и издал тихий смешок.

— Ничего страшного, Гедимин. Все мы чьи-то клоны. Особенность расы. До встречи…

Эвтимис что-то ворчал, укладывая сармата на дно автоклава, но Гедимин не разбирал слов, и кривая ухмылка не сходила с его лица. «Вот как выходит,» — думал он. «И поэтому у меня так хорошо получаются бомбы и так плохо — реакторы…»

01 января 33 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база «Геката»

Некогда огромный, отсек фауны Аметиста ужался в размерах; остался всего один вольер, наполненный тёмной водой и скупо освещённый синими лучами со смотровой галереи. Гедимин обошёл его по кругу, заглядывая в иллюминаторы, и направился было к выходу, но остановился. Что-то было не так, как в прошлый раз.

— Смотровых окон стало меньше, — сказал он. — Было шестнадцать по каждой стороне, теперь только восемь.

— Хорошая у тебя память, атомщик, — равнодушно отозвался Хольгер. — Должно быть, фауну из этого аквариума тоже выселили в Исское море.

Они вернулись по своим же следам в отсек Кагета, ненадолго остановившись у вольера с многометровыми водорослевыми матами (с прошлого раза они прибавили в толщине). Гедимин пересчитал про себя смотровые окна — теперь уже намеренно — и озадаченно мигнул.

— И здесь пропали иллюминаторы. Стало на два меньше.

Хольгер пожал плечами. Он рассеянно смотрел на существ, копошащихся за стеклом, и время от времени косился на часы.

— Приедут, — буркнул Гедимин, поймав очередной его взгляд. — Или сами пройдём сквозь «Сампо». Мы знаем, как оно работает. И пусть попробуют нас не пустить.

— Да, с тобой лучше не спорить, — невесело усмехнулся Хольгер.

В отсеке Ириена ничего не изменилось, только «личинки» подросли и внешне уже не отличались от взрослых особей. Хольгер утверждал, что они разнятся числом усиков, но усики у сытых и спящих многоножек были плотно прижаты к панцирю, а то и втянуты, и проверить его предположение не удалось. Ещё по осени Ассархаддон разрешил забирать «червей» из вольера для добычи флония; вчера их вернули, чтобы не нарушалась отчётность, и каждый желающий мог сверить их количество с указанным на вольере. Число особей написали на стене после того, как «личинки» отцепились от родителей, — возможно, биологи хотели узнать, склонны ли «черви» к каннибализму. Гедимин от нечего делать пересчитал Пожирателей и сверился с контрольной суммой, — пока что никто никого не съел.

— Эй, тески! — услышал сармат нетерпеливый возглас Линкена, едва вышел из ириенского отсека. — Куда вы провалились? Мы в отсеке Венеры, и Маккензи уже предложил поймать плавунца!

Гедимин недоверчиво хмыкнул.

— Ассархаддон не на базе? Так это ненадолго. Кенен, ты там в себе?

В наушниках сердито фыркнули.

— У Линкена, как всегда, дурацкие шутки. Подходи к нам, Джед, пока он не додумался засунуть меня в вольер!

Хольгер хихикнул.

— Всё как обычно, — прошептал он, толкнув Гедимина в бок. — Будто из Ураниума не улетали. Не хватает ещё миниглайда и высшего пилотажа на глайдере без крыши.

— У Лиска теперь есть «Феникс». Что ему тот глайдер⁈ — отозвался Гедимин, на ходу пересчитывая смотровые окна в вольерах. Их количество уменьшилось почти везде. «Странно,» думал сармат, решив в этот раз не делиться ни наблюдениями, ни догадками, — раз Хольгеру неинтересно, то и донимать его незачем. «Не мог же Ассархаддон всех животных выпустить на Исе? Европейских ползунов сожрут исские плавающие твари, а черви с Энцелада, наоборот, сожрут весь Ис…»

Несколько секунд в венерианском отсеке звучал гул и звон — сарматы хлопали друг друга по плечам, и скафандры лязгали от ударов. Линкен и раньше не осторожничал, а теперь на радостях чуть не сбил Хольгера с ног, — Гедимин едва успел удержать пошатнувшегося химика.

— Ерунда, — отмахнулся тот, украдкой ощупав плечо и задетый кусок спины. — Теперь видно, взрывник, что ты нам действительно рад.

— Как идут учения? — спросил Гедимин, в свою очередь едва не уронив Линкена. — Много мианийских крейсеров сбил? А земных?

Линкен фыркнул, с трудом сдержав смех.

— Подожди, атомщик. Всё будет! Ну что, все готовы? Едем в Карман?

Кенен хлопнул себя ладонями по бёдрам.

— Лиск! Тебе на работе стрельбы не хватило⁈

— Отстань, — отмахнулся Линкен. — Крейсер — одно дело, экзоскелет — другое. Капитану не пристало прыгать по десантным палубам. Хотя… я тут думаю — может, отбить на Церере один-два «Харгуля»? После войны пригодятся…

Они вышли на платформу, и Линкен снова фыркнул, хотя с ним никто не говорил. Гедимин удивлённо покосился на него — взрывника словно распирала изнутри какая-то информация, и отчего-то он не мог выдать её прямо сейчас.

— Расскажу, — буркнул он в ответ на удивлённый взгляд Гедимина. — Правда, странная история…

Вагон закрылся за ними и пошёл, набирая скорость, по прямой ветке на «Койольшауки». Линкен пощёлкал коммутатором, подозрительно покосился на Кенена, задумался на секунду, наконец махнул рукой и жестом позвал всех сарматов к себе.

— Я там, на учениях, узнал странное. Пока мы лазили по Вендане… ну, и иногда видели разные корабли, не без этого…

Гедимин открыл было рот, но Линкен мотнул головой.

— Нет, не могу. Дал подписку. Ассархаддон отчего-то не хочет… Ну, Седна с ним. Я про дезертиров.

Сарматы удивлённо переглянулись.

— Что? — первым подал голос Константин, до того молчавший и как будто не слишком довольный общей встречей. — Кто-то уже угнал крейсер в другую галактику?

Линкен покачал головой.

— Нет, тут другое, — он говорил медленно и сам выглядел озадаченным. — В общем, выяснилось, что на той стороне мы — не первые сарматы.

— Экспедиция Тамоанчана… — заговорил было Хольгер, но Линкен резким жестом прервал его.

— Нет, ещё раньше. Наверное, в ту войну. Нашли случайно тот портал на орбите Сатурна и… ушли. Экипаж того «Ицумадена», другие, вместе с кораблями… несколько тысяч, а то и больше. Ну… вы помните ту войну? Особенно бардак в конце. Там мог весь Марс уйти, никто не заметил бы.

Гедимин кивнул.

— Наверное, их сначала прихватил патрульный катер. Ириен у них — запретная планета, вот так-то. Очень не любят, когда кто-то берётся за ирренций. Но тем он ещё был не нужен, и их… приняли у себя, наверное. В общем, они там живут.

Сарматы снова переглянулись, но никто не сказал ни слова — все внимательно слушали.

— Ассархаддон как-то заслал к ним разведчиков. Наверное, случайно наткнулся и… Они там живут. Там тысячи разумных рас — и ещё сарматы. Живут на дрейфующих станциях. У них там клонарии. Добывают всякое, нанимаются на стройки, чинят корабли. Подданные Мианы… Миана –союз обитаемых систем. Там, кажется, всех принимают, лишь бы не наглели. Фальк видел, как у дрейфующей базы стоял на рейде мианийский крейсер. Базу рядом с ним и видно-то не было… Ну, в общем, они там живут. Уже под миллион, если не больше.

Гедимин улыбнулся и вскинул руку.

— Tzaat’es!

Фраза от невнятности слиплась в одно слово, но сармат не обратил на это внимания. «Додумались. Договорились. Мирная колонизация, мирный союз… Вот это разумные существа!» — он смигнул набежавшую влагу.

— Эй, теск, — Линкен смотрел на него с растущим недоумением. — Ты чего?

— Ничего. Рассказывай дальше, — поспешно попросил Гедимин. Ледяной обруч, периодически смыкающийся на его груди, снова лопнул — и на этот раз надолго. «Может, они объяснят Маркусу… может, вообще войны не будет?» — думал он с робкой надеждой.

— Когда эти разведчики вернулись, сообщили Маркусу, — продолжал Линкен. — Говорят, Ассархаддон сначала не хотел, но там же везде шпионы… Маркус разозлился. Мол, у него воевать некому, а там миллион работает на каких-то уродов. Он велел сказать им, чтобы вступали в армию. Мол, они отомстят макакам. А если им не выбраться, выведут через порталы. Маркус думал, они там только его и ждали. Ха!

— То есть? — Хольгер, задумавшийся о чём-то и опустивший взгляд к полу вагона, внезапно поднял голову. — Маркус решил, что сарматы, живущие в другой галактике, примут его как координатора?

— Это же Марк Криос, — Линкен поморщился, и шрам на его щеке дрогнул. — Когда он был нормальным⁈ Но те сарматы, — у них уже свои координаторы. И они видали его на орбите Седны. Никто из них сюда не полетел. Ни один сармат.

Гедимин улыбнулся.

— Правильно. Лучшего и желать нельзя. Если бы нам всем хватило мозгов…

— Атомщик, — Линкен с недоумением посмотрел на него. — Ты сегодня совсем странный. Ты всегда был странный, но сегодня…

— Да хватит тебе! — Хольгер, досадливо щурясь, ткнул его кулаком в плечо. — Что там дальше с этими сарматами?

— Да что там, — Линкен поморщился. — Маркус объявил их всех предателями и дезертирами и пообещал убить всех, кто ему не подчинится и не явится на базу атомофлота до конца мая. И любого, кто к ним присоединится, тоже расстреляют. Вот на этом и всё.

Сарматы переглянулись.

— Нелепость какая-то, — пробормотал Гедимин, болезненно щурясь. — Зачем?..

Вагон притормозил; сармат ждал перехода на уровень выше или ниже, но транспорт ехал по прямой — значит, скоро должен был остановиться у платформы.

— Я боюсь, что нас пошлют усмирять мятеж, — сказал Линкен. — По мне, Маркусу не стоит к ним лезть. Пока у нас тут нет своих планет, нам нечего показать — и кто к нам пойдёт? Вот потом, когда победим, можно к ним слетать и договориться. Если Маркус сейчас не натупит на тысячу лет вперёд.

05 января 33 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база «Геката»

— … И приказал отправить туда три «Циклопа», будто у нас их миллион! — сармат за соседним столом ударил кулаком по столешнице. Другой тронул его за плечо, призывая успокоиться. Гедимин, направляющийся с контейнерами к столу Ядерного блока, невольно приостановился.

— Не столько даже жаль кораблей, как экипажи, — продолжал сармат, немного понизив голос — он сам уже заметил, что все вокруг оборачиваются. — Крошечный флот против тысячных межзвёздных баз… Ирренций ирренцием, но что там, у этих мианийцев, на кораблях поставлено… Ты видел те корабли?

Его сосед кивнул.

— Да, бред. Идиотский план. Их там под миллион, и они там вроде бы свои, — значит, их прикроют. А этот полоумный лезет с тремя «Циклопами» против галактической федерации. Мало нам землян под боком…

Гедимин, жестом попросив Хольгера есть и его не ждать, направился к беседующим. Увидев чужака, они замолчали и настороженно взглянули на него.

— Чего тебе? — спросил тот, кто рассказывал про «Циклопы». — Тут всё занято, иди вон туда.

— Ты говорил о мианийских сарматах? — спросил Гедимин. — Так Маркус послал туда карательный флот? Не знаешь, какие корабли, новые или старые?

Второй сармат поморщился.

— Новые, мать его колба! Их строят по два месяца, а эта куча слизи…

Третий, до сих пор молчавший, крепко ткнул его кулаком в бок, и сармат заткнулся.

— Плохо, — сказал Гедимин. — Пропадут корабли. Я видел мианийские крейсера…

Он развернулся, собираясь уйти, но сармат придержал его за руку.

— Ты тоже думаешь, что не надо было трогать этих дезертиров? Они ведь не присягали Маркусу. И про закон о мутантах и гибридах не слышали.

— Ну, положим, это не повод спариваться со всеми подряд, — другой сармат брезгливо поморщился. — Тем более — клонарий у них есть.

— Они там спариваются с местными, и это укрепляет союз, — отозвался первый. — А нас без кораблей спарят макаки, и от этого будет один вред. По мне, так лучше бы Маркус нашёл себе мартышку, чем кидался нашими атомолётами…

— Это верно, — кивнул Гедимин. — И Маркусу не надо было лезть к чужим сарматам. Я бы сам туда переселился. Похоже, там живут разумные существа.

Его потянули за руку, оттаскивая от стола. Обернувшись, он увидел Хольгера.

— Во что ты тут влез, атомщик? — сердито зашипел тот. — Своих проблем тебе мало?

— Маркус послал карателей на сарматские базы в Миане, — отозвался Гедимин. — Я думал, он умнее.

17 января 33 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база «Геката»

— Далась же тебе эта экспедиция! — Хольгер раздражённо передёрнул плечами. — Если Маркус так легко выделил три «Циклопа» — они у него не последние. И как ты, скажи на милость, собирался во всё это вмешаться?

— Там девять моих курсантов, — угрюмо сказал Гедимин, глядя мимо него. — Как? Вбил бы ему респиратор в череп. Я ничего не смыслю в войнах, но это были мои реакторы — и мои курсанты.

Двое сарматов, обсуждавшие что-то у двери в столовую, замолчали и отошли в сторону. Хольгер ткнул Гедимина в бок.

— Потише, атомщик. Никто не любит, когда ему угрожают. А Маркус и так обидчивый.

Сарматы сели за стол. Ядерному блоку он уже не принадлежал, да и самого блока практически не было, — Гедимин, Хольгер и два-три любопытствующих курсанта не в счёт. Даже стул, на который обычно садился Ассархаддон, последние месяцы кто-нибудь занимал. Васко, дневной охранник Гедимина, иногда появлялся за его плечом, но чаще уходил к друзьям и только изредка переглядывался с охраняемым. Стивен пропал — видимо, участвовал в учениях вместе с остальными капитанами флота Тохиля. Остался ли в окрестностях хоть один доносчик, и о чём он пишет, Гедимин не знал — и об осторожности вспоминал не чаще обычного. Сейчас ему мешали думать постоянно всплывающие мысли о карательной экспедиции в Миану.

«Дрейфующая космическая база, население больше тысячи сарматов, свой клонарий, ремонт крейсеров…» — он в задумчивости водил пальцем по столу. «Есть у них своё вооружение? Не знаю, но антиграв быть должен. Значит, можно ударить гравитационным конусом. Кинетику сделать нетрудно, если есть немного времени. Как быстро они узнают, что к ним летят?.. Уран и торий, что за бред…»

— Смотри! — Хольгер тронул задумавшегося Гедимина за локоть и кивнул куда-то вправо. — Ассархаддон!

Куратор действительно был там — внимательно слушал сарматов, собравшихся за столом, иногда косился на передатчик и показывал что-то на экране. Когда один из сарматов вышел из-за стола, а другие отвернулись и взялись за еду, Гедимин, не выдержав, поднялся на ноги.

— Куда? — крикнул ему вслед Хольгер.

— Пойду спрошу. Он должен знать, — отозвался ремонтник.

«Первый раз подхожу к Ассархаддону до того, как он подошёл ко мне,» — подумал сармат и криво усмехнулся. «Получится незаметно или нет?»

— Не тратьте попусту время, Гедимин Кет, — сказал, не оборачиваясь, куратор. — Я рад, что два твэла были удачно заменены, но на изучение у нас по-прежнему нет времени. Даже Биоблок сворачивает все проекты, а вы говорите о ядерной физике…

Гедимин изумлённо замигал. «Не получилось,» — подвёл он итоги маленького эксперимента, занимая место рядом с Ассархаддоном.

— Я не о твэлах. Ты знаешь что-нибудь о карательной экспедиции в Вендану?

Куратор поднял на сармата удивлённый взгляд.

— Карательная экспедиция, — медленно повторил он. — Я знаю. Не буду спрашивать, как об этом позоре узнали вы. Экспедиция, как и следовало ожидать, провалилась.

Гедимин не двинулся с места. Он выжидающе смотрел на куратора, и тот, слегка поморщившись, продолжил:

— Атаковать миллионный анклав тремя «Циклопами» надо очень быстро и очень тихо. А Маркусу всё мерещится, что у нас в распоряжении пара галактик. Он начал с угроз, и когда дошло до стрельбы, нас там ждали. Я пока не говорил с теми, кого ждали, — им надо отлежаться в медблоке и успокоиться…

Гедимин вздрогнул.

— Что с ними сделали? Они живы?

— Более чем, — отозвался Ассархаддон. — Я даже заподозрил вброс биооружия, но медики не нашли ничего нового, хотя проверили их вдоль и поперёк. Значит, богатые традиции дипломатических отношений… с малоразвитыми расами.

Он криво усмехнулся.

— Не знаю, что конкретно там было. В портал их вытолкнули в носовой части «Циклопа». Оторвали всё по самый антиграв, оставили один ЛИЭГ и «Седжен». Оружие изъяли, даже ручные бластеры. Но все живы, и ни одной серьёзной раны. Ушибы, ссадины, небольшие ожоги.

«Небольшие ожоги?» — сармат вспомнил «особые тренировки», и его передёрнуло.

— Их допрашивали?

— Непохоже, — ответил Ассархаддон. — Нет, это не те повреждения, о которых вы подумали. Просто мелкие ранения, полученные в стычке. Видимо, они пытались сопротивляться, когда корабль вскрыли. Мне кажется, им очень старались сохранить жизнь. Любопытно, насколько это местная традиция, и насколько — заслуга сарматов на той стороне…

Повисло молчание. Гедимин думал о мианийцах. «Кажется, они умнее нас,» — осознавать это было не слишком приятно. «А вот нас там теперь считают злобными идиотами. Досадно.»

— Так они видели тех существ… вблизи? — рискнул спросить он. — Говорили с ними?

— Не так быстро, Гедимин, — качнул головой Ассархаддон. — Всего три дня, как они вернулись, и всего сутки, как мне удалось отбить их у Маркуса. Может, через неделю они смогут что-то рассказать.

Гедимин мигнул.

— А что Маркус? Ему тоже интересно?

Ассархаддон коротко хохотнул; веселья в его глазах не было — только усталость и досада.

— Маркус всерьёз считал, что из этой экспедиции выйдет что-то кроме позора. Поэтому обвинил вернувшихся в предательстве и дезертирстве, и я едва уговорил его не расстреливать их. Он даже допрашивать их не собирался!

Он досадливо поморщился и на секунду отвёл взгляд. Когда он снова посмотрел на Гедимина, его глаза уже ничего не выражали.

— Ваше любопытство удовлетворено?

Сармат кивнул. Ему было что сказать о Маркусе, но он уже понимал, что пользы от этих слов не будет.

— Когда ты узнаешь, что там было, можно будет тебя расспросить?

Ассархаддон смерил его долгим непроницаемым взглядом и медленно покачал головой.

— Возвращайтесь к своей работе, Гедимин. Пока вы ещё можете ей заниматься…

Хольгер, увидев сармата, облегчённо вздохнул, дождался, когда тот сядет за стол, и ткнул кулаком в плечо.

— Атомщик, ну вот куда ты лезешь?

— Я просто спросил, — буркнул Гедимин. — За это не расстреливают. Ты слышал, что он рассказал?

Хольгер кивнул.

— Хотелось бы надеяться, что мианийцы — дружелюбный биологический вид, не склонный к ксенофобии. Но… Я бы не делал поспешных выводов.

Гедимин удивлённо хмыкнул.

— Ты тоже думал, что неплохо было бы…

Получив второй тычок в плечо, он растерялся и замолчал.

— Давай работать, атомщик, — тихо сказал Хольгер. — Пока мы ещё можем этим заниматься.

30 апреля 33 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база «Геката»

— Как локоть? Болит? Может, в медотсек? — обеспокоенно спросил Хольгер, увидев, как Гедимин несёт контейнеры с едой, прижимая их к груди одной рукой. Вторую он старался не сгибать и не раскачивать ей — локоть, неудачно проехавшийся по главному ротору энергоустановки, всё ещё ныл. Деформированную пластину скафандра удалось выправить, просидев над ней пару минут; ушиб должен был зажить к утру.

— Да ну, — отмахнулся Гедимин, поставив контейнеры на стол. — Это пройдёт. Долго не работал. Растерял навыки…

Он досадливо сощурился, потрогал локоть и отвёл взгляд.

— Ты в январе заменил два твэла, — напомнил Хольгер. — Это не работа, что ли? А сколько раз за это время мы разобрали и собрали установку?

Гедимин поморщился.

— Я хочу заняться делом. Своим делом. Из меня плохой тренер и так себе учёный. Я умею работать с механизмами. Лучше бы мне к этому вернуться.

Чья-то тяжёлая рука легла на его плечо, и он вздрогнул от неожиданности. Хольгер, поглядев на что-то за его спиной, изменился в лице и подался в сторону.

— За этим я и пришёл к вам, — сказал Ассархаддон, занимая свободное место. Последнее время за столом было много свободных мест, и сама столовая — даже в час, когда ей надо бы кишеть сарматами — смотрелась полупустой.

— Апрельская группа была для вас последней, — продолжил куратор, направив пристальный взгляд на Гедимина. — Вы подготовили достаточно операторов и пилотов. Если Маркусу нужны будут ещё, он разберётся с этой проблемой сам. Я со своей стороны считаю задачу выполненной. С завтрашнего дня вы оба направляетесь на демонтаж базы.

Гедимин мигнул, но задать вопрос не успел — Ассархаддон шевельнул ладонью, призывая к молчанию.

— Мы переезжаем, Гедимин. В существовании «Гекаты» больше нет необходимости. Все её проекты выполнены, я свою работу закончил, — теперь слово за флотом. Осталось разобрать оборудование и зачистить местность. По вашей части — «Квазары», синтезирующие реакторы, цех переработки руды. Именно в таком порядке. Приступать можете прямо с утра… если вам, Гедимин, не понадобится помощь медиков. Васко отведёт вас в медотсек, если утром заметит, что с рукой что-то не так.

— Это обычный ушиб, — досадливо сощурился Гедимин. — Куда мы переезжаем?

— Это не ваша забота, — отозвался куратор. — Оборудование вывезут, вы должны только его подготовить.

Он открыл трёхмерную карту «Гекаты», и Гедимин удивлённо мигнул — она разительно изменилась, из цельного комплекса превратившись в набор разноцветных блоков, ничем между собой не соединённых.

— Вот эти три блока, — показал Ассархаддон. — Займитесь ими. Жилой блок, как и столовая, будет существовать до последнего. До середины мая будет работать экзотариум, — если хотите, можете попрощаться с Зелёными Пожирателями. Постепенно база сожмётся вокруг верфей. Некоторые отсеки будут подсвечены на карте жёлтым. Не заходите в них. Надеюсь, это указание вы запомните.

Гедимин и Хольгер переглянулись.

— А что потом? — спросил химик. Ассархаддон пожал плечами.

— Окончательное решение — за Маркусом. Идите отдыхать, seatesqa. Завтра вам будет о чём подумать.

Он едва заметно усмехнулся.

— С завтрашнего дня с вас снимают охрану. Не знаю, насколько вас это обрадует…

Гедимин кивнул.

— Лет бы на пять раньше…

03 мая 33 года. Луна, кратер Кеджори, научно-испытательная база «Койольшауки»

Гедимин легонько ткнул кулаком в стену, и толстая рилкаровая линза, встроенная в серовато-бурое покрытие, выпала ему на ладонь. Он просунул руку в крошащуюся стену, сдавил двумя пальцами патрон и высвободил корпус излучателя. Пласт окиси урана, за время работы установки проросший насквозь кристаллами сингита, трескался от лёгкого прикосновения; устройства, вмонтированные в скалу за ним, держались прочнее.

«Исправен,» — быстро проверив последний излучатель, Гедимин бросил его в короб, прикреплённый к бедру, и поднял голову, высматривая крышку люка. До неё оставалось всего полметра. Сармат подтянулся на тросах и щёлкнул карабином, повисая на самом верху. Осмотревшись, он сунул руку в пустую нишу и нащупал на её дне сдвоенный провод, уходящий вниз.

«Можешь забирать,» — он трижды дёрнул за кабель и выпустил его. Длинный «хвост» моментально втянулся в скалу. Будь в скважине воздух, Гедимин услышал бы шорох вытягиваемого кабеля, но в вакууме двухсотметрового туннеля висела только урановая пыль, быстро оседая на дно.

Сармат включил фонарь. Искать излучатели можно было и без него — сингит светился достаточно ярко, но теперь Гедимину надо было как следует присмотреться к облицовке. Через несколько секунд он нашёл то, что искал. Его кулак врезался в стену в тридцати сантиметрах от левого плеча.

Сингит сверкнул в свете фонаря и потёк вниз россыпью мерцающей пыли. Стена, пошедшая трещинами сверху донизу, задержалась на долю секунды — и рухнула. Обломки урановых пластин сыпались вниз, на лету разваливаясь в крошку. Гедимин следил за ними, подсвечивая дно скважины наручным фонарём, пока внизу не захлопнулась крышка пылеприёмника. Передатчик на его руке коротко мигнул.

«Люк!» — напомнил Хольгер. Гедимин, кивнув, оттолкнулся от стены и рывком отодвинул в сторону верхнюю крышку. Подтянувшись на краю и скинув с себя ненужные тросы, он снова посветил на дно и, разрезав остатки креплений и саму экранирующую пластину, бросил их вниз.

«Этот — последний,» — сармат погасил фонарь и, поднявшись на ноги над чёрным колодцем разрушенного «Квазара», огляделся по сторонам. Отсюда он мог видеть ещё шесть скважин; все они были очищены от облицовки и замурованы с нижнего конца.

«Щиты отключены,» — предупредил сармата Хольгер. «Спускайся!»

Гедимин, запрокинув голову, взглянул на чёрное небо. Сейчас, когда не мешала ни атмосфера, ни матовая плёнка защитного купола, Юпитер был виден как никогда ярко, — сармат даже рассмотрел три тени на его белесо-оранжевом боку. Занимал его, впрочем, не Юпитер, — скользнув по планете равнодушным взглядом, Гедимин повернулся туда, где, согласно карте, находился легендарный Ретранслятор.

«Щиты отключены,» — он покосился на передатчик и медленно протянул руку к небу. «Спутник где-то там. Попробую ещё раз…»

Передатчик быстро замигал, посылая прерывистый пучок излучения в космос. Где-то на четвёртом мигании передача прервалась, и прибор испустил короткий гудок. Экран вспыхнул.

— Гедимин, вы закончили работу? — сухо осведомился Ассархаддон. Сармат досадливо сощурился и тронул клавиатуру передатчика, снова выводя прерванное сообщение на передний план. «Почти получилось. Ещё раз…»

— Ещё несколько секунд, — сказал он в коммутатор. Передатчик мигнул. Его экран зажёгся снова — теперь уже красным.

— Вы настойчивы. Спуститесь сами, или выслать за вами охрану?

«Не успел,» — сармат виновато посмотрел на небо и, выпустив когти на руках, прыгнул в скважину. Затормозил он у самого дна, чтобы втиснуться в проём приоткрытой крышки пылеприёмника. Само устройство уже вынули, оставив прикрывающую пластину; Гедимин, выбираясь из «Квазара», прихватил её с собой, оставив рабочих замуровывать шахту снизу.

— Что там было? Почему так задержался? — встревоженно спросил Хольгер, встретив его в туннеле, ведущем наружу — уже без крышки, которую сармат закинул на погрузчик.

— Ничего. Смотрел на Юпитер, — буркнул Гедимин, досадливо щурясь.

— И устанавливал связь с Лос-Аламосом, — дополнил его объяснения Ассархаддон, выйдя из-за поворота. — За пять лет я так и не объяснил вам, что этого делать не стоит. Что ж, моя оплошность, а самого себя мне расстреливать не с руки. Сегодня все останутся живы. Но… Гедимин, вы ничего не хотите мне сказать?

Сармат растерянно мигнул.

— Ничего? — переспросил Ассархаддон, выждав полминуты. — Ну, допустим. Как зовут учёного, который вам настолько дорог? Герберт Эдриан Конар?

— Не трогай Конара! — рявкнул Гедимин, подобравшись для прыжка. Что-то шевельнулось с двух сторон от него. Ассархаддон качнул головой, и двое охранников остановились — ещё не вывернув Гедимину руки, но уже придерживая его за плечи.

— Вы плохо думаете обо мне, — сказал куратор. — У меня были свои планы на Лос-Аламос, и они не состояли в сбрасывании на него астероида. Но если вам так надо, я отдам вам этого Конара. Вы получите его живым и в здравом уме. Дальше поступайте на ваше усмотрение.

Гедимин отодвинул от себя охранников. Бросаться он больше ни на кого не хотел. В голове неприятно гудело.

— Он плюнет мне в лицо, — тихо сказал он, глядя сквозь Ассархаддона. Тот пожал плечами.

— Я пообещал отдать его вам. Насколько крепко вы друг друга обнимете, я гарантировать не могу. Работа с «Квазарами» закончена?

Он посмотрел на Хольгера. Побледневший сармат быстро закивал.

— Отлично, — куратор отметил что-то на трёхмерной карте и жестом позвал к себе одного из сарматов, дожидающихся его на развилке. Хольгер взял Гедимина за руку и потащил вниз, к переходу на транспортную ветку. Сармат не сопротивлялся. Он думал, не снять ли респиратор, — очень давно ему не было так тошно.

14 мая 33 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база «Геката»

Контейнер с выгруженными ирренциевыми цилиндрами медленно ехал по транспортной галерее. Гедимин шёл рядом с ним по смотровой и глядел вниз. Все защитные поля с оборудования были сняты, экраны сдвинуты, и весь зал, от стены до стены, был залит трёхсантиметровым слоем меи. Густое вещество местами потемнело до черноты, и Гедимину было не по себе. «Как после взрыва,» — подумал он, посмотрев на вскрытый операторский отсек, и невольно поёжился.

— Всё на сегодня? — полуутвердительно спросил Хольгер, закрепив контейнер на борту погрузчика и установив поверх него защитное поле. Сарматы-сопровождающие ушли к транспортному туннелю, Хольгер покосился на ближайший люк Вертикали. Жилой блок был рядом — всего на уровень выше.

Гедимин кивнул.

— Тут — всё, рудный цех просили не трогать… Пакгауз?

— Там обошлись без нас, — Хольгер щёлкнул пальцем по закрытому передатчику. — Из оборудования там одни стеллажи и гермоворота. Выходит, у нас два свободных часа. Куда?

Гедимин посмотрел на люки транспортного туннеля.

— В экзотариум. В последний раз.

…Почти все отсеки были пусты, двери сняты, вольеры разобраны и вывезены. Гедимин, проходя по смотровым галереям, видел отверстия в полу — остатки трубопроводов. Обозначения со стен убрали, но сармат помнил и так — здесь был отсек венерианской фауны, а здесь — вольер с гигантскими морскими червями Энцелада…

— С оборудованием всё понятно, — вполголоса рассуждал Хольгер, глядя на опустевшие помещения. — Верфи будут работать, топливо понадобится, «Квазары» выроют заново на каком-нибудь силикатном спутнике. Но куда повезли экзотариум? Не думаю, что на базе космофлота, которую ты описывал, можно разводить животных…

— Ассархаддон найдёт, где их пристроить, — отозвался Гедимин, с надеждой глядя на закрытые ворота ириенского отсека. — Он долго их собирал и так просто не выкинет.

Вольер с малой фауной был пуст, наполовину разобран и залит меей. На месте остались только Зелёные Пожиратели. Им насыпали горку радиоактивных обломков, и они увлечённо грызли рыхлый облучённый металл. Некоторые из них были крупнее, другие — мельче, — больше новое поколение «червяков» от старого не отличалось ничем. Хольгер попробовал было спорить, но пересчитал усики и нехотя кивнул.

— Я бы взял одного на «Мару», — сказал Гедимин. — Рядом с реакторами тепло. Он бы находил утечки…

— И делился флонием, — усмехнулся Хольгер. — Сколько инъекций ты получил, пока строил реактор?

— Четыре, — буркнул сармат. — И три из них — не по делу. А верно… Этих червяков должны забрать на базу флота. Как-то надо будет добывать флоний…

В наушниках раздался тяжёлый вздох.

— Как-то. Хорошее определение, Гедимин, — сказал Ассархаддон. — Мне предстоит как-то обустроить этих животных на планете Сао. Она очень похожа на так понравившуюся вам Фебу, только меньше и дальше от Солнца. Я подумаю над вашей идеей насчёт реакторов.

— Феба больше и ближе к Солнцу, — сказал Гедимин. — Вези их туда. Там стоит флот, и будет гора нестабильных стержней и облучённых конструкций.

Куратор усмехнулся.

— Командир фебианской базы — Арторион, отличный химик, но совершенно не биолог. Оставить животных на его попечение я не рискну. Так же, как и переселиться на Фебу. Сожалею, Гедимин, но с заведением домашнего питомца вам придётся подождать до конца войны.

Гедимин удивлённо мигнул.

— А потом что — можно будет?

— Если у вас ещё останется такое желание, — бесстрастно ответил Ассархаддон. — Если популяция на Сао доживёт до конца войны, я выделю вам несколько особей. Интересно будет обмениваться наблюдениями.

Они вышли из отсека; Гедимин напоследок оглянулся — Зелёные Пожиратели всё так же поедали облучённый металл, не обращая ни на что внимания.

— Обмениваться наблюдениями… — пробормотал Хольгер. — Никогда не понимал, шутит он или всерьёз.

27 мая 33 года. Луна, кратер Кеджори, научно-испытательная база «Койольшауки» — кратер Драйден, научно-исследовательская база «Геката»

Девять грузовых вагонов, сцепленных вместе, ехали от опустевшего цеха переработки руды к станции «Сампо»; состав шёл медленно, подолгу застревая у подъёмников, — его разбирали на части и наверху собирали снова. Гедимин и Хольгер заняли место в последнем вагоне. Их прижало к стене контейнерами, и Гедимин старался глубоко не вдыхать, чтобы не застрять в узком проходе. Те, кто сопровождал груз, расположились у люка — там было относительно свободно. Гедимин мог бы не ехать, но на опустевшей базе заняться было решительно нечем.

Экзотариум давно вывезли; там, где он находился, теперь желтел одинокий куб какого-то отсека. И «Геката», и «Койольшауки» сжались до предела, оставив от себя два зелёных сгустка –верфи и цеховые помещения вокруг них — и россыпь кубиков, подсвеченных жёлтым. Даже жилые блоки ужались; Гедимин и Хольгер, оставив свои отсеки, переселились ближе к столовой, в которую по вечерам приходило едва ли три сотни сарматов. На полигоны давно никто не выезжал, и шлюзы исчезли с карты, будто их не было.

— Последние корабли, — нарушил молчание Хольгер на очередном перегоне между подъёмниками. Кажется, транспортные туннели тоже разбирали и вывозили, — в последние дни вагоны ходили по весьма замысловатым маршрутам.

— Что? — не сразу понял Гедимин.

— «Феникс» и «Бет» на Крейсерной Верфи, — пояснил химик. — Тридцать первого спустят со стапелей. Тогда начнётся вывоз верфей. Им проще — портал под боком.

— Пять с половиной лет, — пробормотал Гедимин, приложив ладонь к ближайшему контейнеру. Хольгер, дотянувшись, погладил сармата по плечу.

— Ты построил свой реактор. Мало кто может похвастаться подобным.

— И сделал кучу отличных бомб, — горько усмехнулся ремонтник.

Вагон остановился.

— Эй! — кто-то из сопровождающих заглянул в просвет между контейнерами. — Вы там живые? Помогите с разгрузкой!

— Что случилось? — спросил Гедимин, протискиваясь в свободный проход. — Зачем разгружаться на полпути?

— Подъёмник заклинило, — отозвался сопровождающий. — И именно на нас. Говорят, тут проще проехать по отсекам. Выгружаемся!

Через полчаса все контейнеры были сложены на платформе, но из трёх обещанных погрузчиков подъехал только один, и тот без прицепа. Хольгер, устроившись на ящике, досадливо щурился, вздыхал и бормотал что-то про Ассархаддона и отсутствие контроля. Гедимин, оглядевшись по сторонам и увидев, что вокруг уже собралось достаточно сарматов для погрузки, потянул Хольгера за руку.

— Идём отсюда. Мы тут не нужны, погрузчики без нас быстрей доедут.

— Верная мысль, — не без удивления отметил Хольгер и встал с контейнера. — Далеко отсюда до столовой?

Гедимин открыл карту и долго разглядывал её в поисках короткого пути. Поймать ремонтную дрезину в соседнем туннеле было несложно; сармат пытался построить маршрут по отсекам с зелёной подсветкой, но каждый раз он получался неоправданно длинным.

— Здесь, — он провёл пальцем по одному из коридоров, утыкающемуся в жёлтый отсек. — Самый короткий путь. Едем?

— Жёлтый, — Хольгер с сомнением посмотрел на карту. — Не хотелось бы помешать рабочим.

— А может, им нужна помощь, — сказал Гедимин. — Я помогу, а ты поедешь в столовую.

— Нет, лучше мы сделаем вид, что нас там нет, — качнул головой химик.

До жёлтого отсека оставалось сто метров, когда дрезина резко затормозила и через полсотни метров замерла. Гедимин открыл карту, — пройдя «заколдованный» отсек, можно было найти ещё один туннель и поймать там другую дрезину. Он расстегнул ремни на груди и взялся на скобы, вбитые в стену.

— Доберёмся, тут близко.

Он выполз из транспортного туннеля, на ощупь спустился на платформу и включил фонарь. В коридоре была непроницаемая тьма. «Наверное, и воздух откачали,» — он покосился на анализатор и удивлённо мигнул — атмосферное давление в коридоре не изменилось, и кислорода хватало для дыхания.

— Не откачали. Странно, — пробормотал он, нарушив давящую тишину.

— Видимо, кто-то ещё тут работает, — сказал Хольгер, включая фонарь и подсвечивая стену с пустыми нишами, оставшимися от камер и турелей. — Вот, и облицовку ещё не содрали…

В коридорах было пусто и тихо. Лучи фонарей изредка выхватывали из темноты проём, оставшийся от люка или гермоворот, часть помещения с аккуратно вскрытыми стенами, отверстия под потолком и в полу. Термопластины извлекли и вывезли, и температура снизилась уже до нуля. Гедимин прислушивался, стараясь уловить голоса рабочих или скрежет демонтируемого оборудования, но в брошенных отсеках стояла тишина.

— Это здесь, — Хольгер, сверившись с картой, заглянул в просторное помещение. Луч фонаря, пройдя отсек насквозь, зацепил второй дверной проём — дверей в комнате было две, и обе стояли открытыми. «Никого,» — с удивлением понял Гедимин, войдя в помещение. «Просто пустой отсек.»

Луч скользнул вдоль стены, высветив пустые каналы, оставшиеся от извлечённых кабелей, гнёзда выдернутых термопластин, тёмную дыру вентиляционной шахты — решётку с неё сняли, но лаз затыкать не стали. Сармат в недоумении пожал плечами и направил свет туда, где недавно видел дверь.

— Пойдём… — начал было он, но тут же осёкся. Луч уткнулся в странные продолговатые предметы, уложенные у стены, — тот, что побольше, внизу, меньший, со смазанным знаком радиационной опасности на боку, — сверху.

Гедимин опустился на пол, чтобы лучше рассмотреть устройства. То, что лежало сверху, было «грязной бомбой» с полукилограммом окиси ирренция, измельчённой в пыль. Снизу был заложен заряд пиркенита, достаточный для обрушения небольшой горы.

— Сработает по сигналу… — пробормотал сармат, увлечённо просвечивая корпус нижней бомбы сигма-лучами. Он не прикасался к устройствам — даже теперь, когда выяснил, что от прикосновения они не взорвутся. Судя по пылевому слою, бомбы пролежали тут не меньше недели.

— Ядро Юпитера… — еле слышно прошептал Хольгер, и Гедимин повернулся к нему. Химик открыл карту базы и соединил пальцами все жёлтые отсеки — получилось два аккуратных кольца.

— Когда они сработают, кратеры станут вдвое глубже…

Что-то негромко пискнуло, и Гедимин, вскинув руку, прислушался к приближающимся шагам. Секундой спустя он, выключив фонарь, прижался к стене и медленно продвигался вдоль неё к выходу. За ним крался Хольгер.

— Сигнал шёл отсюда, — за поворотом мелькнуло световое пятно. — Смотреть в оба!

— Tza tatzqa! — крикнул кто-то с другой стороны. За второй дверью зажглись фонари. Лучи с двух сторон проникли в отсек и встретились на середине пустой комнаты. Гедимин и Хольгер переглянулись — оба выхода были перекрыты.

— Стоять! — торжествующе заорал сармат в тяжёлом экзоскелете, направив фонарь в лицо нарушителю. — Имя?

— Считыватель возьми, — буркнул Гедимин, сердито щурясь. «Тёмный щиток надо было…»

Над плечом охранника выразительно качнулось сопло ракетомёта. Хольгер выступил вперёд, примиряюще подняв руки.

— Хольгер Арктус, Ядерный блок. Мы сбились с дороги…

— Ядерщики, — сказал предводитель второй группы, осмотрев бомбы и повернувшись к нарушителям. — Сообщи Ассархаддону.

…Двое экзоскелетчиков шли сзади, придерживая Гедимина за плечи. Идти так было неудобно, но при попытке вывернуться его хватали ещё и за локти. За поворотом мелькнул знакомый люк, сармат удивлённо мигнул, решив, что ошибся, но нет — пару секунд спустя его вместе с Хольгером втолкнули в пустую столовую.

— Гедимин Кет, — Ассархаддон сидел за столом, облокотившись одной рукой, и устало щурился на пришельцев. — Тут и считыватель не нужен. Кажется, я был неосторожен в высказываниях, и вы неправильно меня поняли. Команда «Attahanqa!» ещё не прозвучала. Я по-прежнему куратор «Гекаты», и вы подчиняетесь моим приказам.

— Там бомбы, — выдохнул Гедимин, в очередной раз пытаясь вывернуться из стальных «клешней». — Ты собрался всё взорвать?

— Ну не думали же вы, что я оставлю научный комплекс для изучения нашим друзьям-приматам, — отозвался Ассархаддон. — База будет уничтожена. Вопрос в том, кто разделит её судьбу.

Гедимин вздрогнул.

— Ты о чём?

— Координатор Маркус настаивает на вашем уничтожении, — слегка наклонил голову Ассархаддон. — Вашем — я имею в виду вас обоих. Я не смог отговорить его. Был ещё один способ, но… не уверен, что мне хочется его применять. Вы настолько не цените свою жизнь, что мне даже неловко мешать вам умереть.

Он шевельнул пальцами, и охранники, отпустив Гедимина и Хольгера, шагнули назад. Сарматы растерянно переглянулись.

— Маркус — ублюдок, — Гедимину хотелось сплюнуть, но мешал респиратор. — Всегда это знал.

Ассархаддон рассеянно покачал головой, глядя сквозь него.

— Идите.

Они вышли из столовой, пройдя сквозь строй охраны, как сквозь вакуум, и остановились за ближайшим поворотом, растерянно глядя друг на друга.

— Уничтожение. Следовало ожидать, — тихо проговорил Хольгер; его глаза почернели от злости. — Мы слишком много знаем. Да, сарматы тоже так делают. Старый человеческий обычай…

— «Седжен», — Гедимин прикоснулся к гребню «лучевого крыла». — Если мы выберемся, мы сможем добраться до полюса. Там город…

Хольгер открыл карту. Там, где недавно находились внешние шлюзы, не осталось ничего, даже жёлтых отсеков.

— Не думаю, что мы выберемся. Если бы найти хоть один излучатель…

— Я могу его сделать, — прошептал Гедимин. — Ирренция в «крыле» хватит…

Сбоку от него послышались нарочито тяжёлые шаги. Двое экзоскелетчиков остановились рядом с сарматами.

— С этого момента вы под охраной, — послышалось из-под лицевого щитка. — Приказ Ассархаддона.

10 июня 33 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база «Геката» — кратер Кеджори, научно-испытательная база «Койольшауки» — Феба, кратер Ясона, база атомного космофлота «Мара»

— Ну, как ты? — раздался в наушниках шёпот Хольгера. Гедимин не шевельнулся. Он так и лежал, как лёг с вечера — в скафандре, даже не сняв шлем, и, видимо, Хольгер сделал так же.

— Ничего, — прошептал он, досадливо щурясь. — Без ирренция можно не рыпаться. Ты что-нибудь нашёл?

— Ни грамма, — тихо ответил Хольгер.

Ирренция не было — после случайной вылазки в заминированный отсек у сарматов изъяли и «лучевое крыло», и ключевые части ремонтных перчаток, и новые топливные элементы передатчиков.

— Что думаешь? — спросил Гедимин, прислушиваясь к гулкой пустоте внутри черепа. Всё происходящее было бесконечно нелепым — и он не знал, что с этим делать.

— Ничего, — ответил Хольгер. — Видимо, я плохой учёный.

«Шестеро охранников,» — думал Гедимин, закрывая глаза. «Тяжёлые экзоскелеты. Шансов нет, но надо попробовать. Если бы скоординироваться с Хольгером…»

В отсеке зажёгся свет.

— Подъём! — крикнул охранник, открывая дверь. — Одевайтесь и выходите. Приказ Ассархаддона.

«В два ночи?» — сармат нехотя поднялся на ноги. Надевать ему было нечего — всё и так было на нём.

— Ну чего? — спросил он, сердито щурясь, когда вышел в пустой коридор. Рядом с ним остановился растерянный Хольгер. Охранники сомкнули вокруг них кольцо, командир жестом приказал идти за ним.

Шли быстро; пустой грузовой вагон уже ждал у платформы. Он летел по прямой, никуда не сворачивая и ни разу не останавливаясь на подъём или спуск. Гедимин с досадой покосился на передатчик — карта пропала вместе с топливным элементом, но было чёткое ощущение, что транспортные туннели со вчерашнего дня изменились.

— На выход, — подтолкнул его в спину охранник. Вагон остановился. Снаружи было темно; фонари охраны высветили знакомые коридоры, очертания смотровых галерей над широким туннелем со следами рельс.

— «Сампо», — прошептал Хольгер, глядя на распахнутый проём, в который ещё недавно проезжали грузовые глайдеры. Сейчас зал был пуст, только в центре, между ограничивающих дуг, слегка светился открытый портал. На той стороне тоже была ночь; зажгли красные огни, и Гедимин видел только их — два ряда фонарей вдоль взлётной полосы, упирающейся в такой же мерцающий проём.

— Шестнадцать попыток побега, — медленно проговорил Ассархаддон, выходя навстречу. Он остановился рядом с весьма потрёпанным глайдером. На его бортах виднелись какие-то каракули. Боковой люк был открыт.

— Я неправильно понял вас, не так ли? — куратор посмотрел Гедимину в глаза и усмехнулся. — Вы хотите умереть… так, как хотите вы? По своей воле и по своему выбору… Ну что ж, вполне понятное желание. Заходите. Садитесь на пол — мест не осталось.

Охранники вошли в переполненный глайдер вслед за ними, и вскоре тесно стало даже на полу. Гедимин втиснулся в проход, придерживая Хольгера за плечо, и вцепился когтями в палубу. Один из охранников поднялся на ноги, сбросив с себя экзоскелет; все, кроме Гедимина и Хольгера, ожидали этого и поймали падающий механизм, затолкав его частично под сидения.

— Zaa ateske! — Ассархаддон повернулся к охраннику, оставшемуся в одном сером комбинезоне, и вскинул руку. Все, кто был в глайдере, повторили его жест.

— Zaa, — ровным голосом ответил он, принимая из рук Ассархаддона небольшой браслет и надевая его на запястье. Гедимин следил за ним, пока он не вышел из глайдера; иллюминаторов не было — маскировочный корпус закрыл их.

Люк захлопнулся. Глайдер мягко качнулся — и взлетел с места. Гедимин только почувствовал, как ему надавило на уши — в первый раз на взлёте и ровно три секунды спустя — на посадке.

— Гедимин Кет и Хольгер Арктус, — Ассархаддон снова повернулся к ним; его глаза были закрыты тёмным щитком. — Выходите. Через час придёт сигнал распределения. Знаете, чем себя занять?

— Где мы? — спросил Гедимин, перелезая через экзоскелет, загородивший проход, и едва не падая. Хольгер прошёл легче — он уже стоял в проёме и нетерпеливо смотрел на ремонтника.

— «Мара», — ответил Ассархаддон, протягивая сармату небольшой, но тяжёлый контейнер. — Забирайте. С ремонтом справитесь.

Гедимин отдал контейнер Хольгеру, жестом выпроводил его из глайдера и остановился в проёме. Ассархаддон снова повернулся к нему.

— «Геката» взорвана? — спросил сармат.

— Ровно пять секунд назад, — куратор — теперь уже бывший — покосился на передатчик. — Вы привыкнете, Гедимин. Это и мне давалось нелегко. Первые шесть раз. Zaa seateske!

Что-то мягко толкнуло его в грудь, и он невольно шагнул назад. Защитное поле растаяло, но глайдер уже закрылся — и резким рывком вырвался обратно в шлюз. Гедимин остался на знакомой узкой галерее, под потолком, давящим на макушку. Хольгер стоял рядом с ним, прижимая к груди контейнер.

— Zaa seateske… — прошептал Гедимин и криво усмехнулся. — Вот не думал, что буду жалеть… Ладно. Пойдём в реакторный отсек. Там хотя бы светло. Что в контейнере?

— «Седжены», перчатки, передатчики, — равнодушно перечислил Хольгер. — Все наши запчасти. Идём, атомщик. Надо починиться.

Никто из сарматов, снующих по коридорам «Мары», не обратил на них внимания более чем на секунду — пока громоздкие и рослые «атомщики» пытались уступить дорогу. Гедимин старался не царапать шлем о выступы на потолке, Хольгеру приходилось легче, но и он неприязненно щурился на узкие проёмы.

— Как ты тут жил, атомщик? — тихо спросил он, когда выбрался из лабиринта базы в прямой туннель, ведущий к реакторам. С тех пор, как Гедимин ушёл отсюда, в стенах прибавилось дверей с яркими предупреждающими знаками, — там достроили пару кассетных цехов.

— Тесно. Холодно. Темно, — отозвался ремонтник, глядя на светодиоды над новыми дверьми. — Вот это появилось недавно.

Он думал, что на шлюз реакторного отсека поставят какой-нибудь пароль, но люк открылся легко. Гедимин вдохнул знакомый запах меи и слегка улыбнулся. «Может, и правда привыкну. Шесть раз? Для меня этот — четвёртый. Ещё два осталось.»

— Ну чего… — начал, глубоко вдохнув, Альваро, разворачиваясь от мониторов — и замер на месте с открытым ртом. Гедимин растерянно мигнул.

— Мы ненадолго, — сказал Хольгер, устраиваясь у стены и открывая контейнер с запчастями. — Гедимин, помоги…

Когда ремонтные перчатки были починены, и сарматы вернули топливные элементы в передатчики и перешли к сборке «лучевых крыльев», из соседних отсеков подтянулись филки — сначала операторы синтезирующих реакторов, потом кто-то сходил в кассетный цех.

— «Геката» взорвана, — коротко отвечал Хольгер на сбивчивые вопросы. — А мы — нет. Сам удивляюсь, Альваро. Ты Константина не встречал?

Филк покачал головой.

— Он на «Шамане». А вас где оставят?

Гедимин покосился на передатчик. Распределение задерживалось — уже на полтора часа. «Ожидаемо,» — подумал сармат. «Ассархаддон здесь не куратор.»

Передатчик мигнул и тихо загудел.

— «Левое крыло, док пятнадцать, „Феникс“. Кочегар, под командование Стивена Марци», — прочитал Гедимин вслух и ошеломлённо мигнул. — Мать моя пробирка…

— «Правое крыло, док двадцать три, „Феникс“. Кочегар, под командование Винфреда Марци», — прочитал своё назначение Хольгер. — Не знаю, кто это, но… Атомщик, может, нам поменяться? Тебе как-то уж совсем не повезло.

— Какие тут обмены, — пробормотал сармат, глядя на значок рядом с назначением — «приказ, обязательно к исполнению». — Ну что, идём?

Они ненадолго остановились в широком туннеле, идущем вдоль доков; Хольгер крепко сжал руку Гедимина и посмотрел направо.

— В самом конце, — сказал он. — Как и ты.

— Встретимся в столовой, — сказал Гедимин. — Тут дают горячее питьё.

— Приятно слышать, — отозвался Хольгер. — Значит, вечером встретимся. Осторожнее там, ладно? Драться с капитаном — не к добру.

Гедимин ухмыльнулся.

— Интересно, мне выдадут бластер?.. Ладно, идём. Tza seatesqa!

Стивена он не боялся, и всё же ему было не по себе, когда он — снова один — шёл по незнакомому коридору. Корабли стояли в доках — видимо, сегодня учений не было; пятнадцатый док замыкал дугу — после него ещё ничего не построили.

Он прижал к обшивке передатчик, показывая «мозгу» корабля своё назначение, и вошёл в приоткрывшийся шлюз. Внутри прибор громко запищал, и двое часовых в тяжёлых экзоскелетах развернулись на звук.

— Назначение, — сармат показал им передатчик. Часовые переглянулись.

— Капитан Стивен, Гедимин Кет на борту, — сказал один из них в коммутатор. — Понял. Tza!.. Жди, тебя проводят.

В капитанскую рубку его не пустили — Стивен сам вышел ему навстречу. Гедимин не сразу узнал его, — в тяжёлом экзоскелете с усиленным вооружением сармат стал крупнее, и во взгляде прибавилось уверенности. Ремонтник вежливо шевельнул ладонью в приветственном жесте и с изумлением увидел, как Стивен подаётся назад, и его глаза темнеют, будто от испуга.

— Меня приписали к твоему кораблю, — сообщил Гедимин. — Проверь назначения.

Стивен, вяло кивнув, покосился на передатчик.

— Приказ Тохиля Криоса… — прочитал он вполголоса. — Приказ… Да, ты на моём корабле. Идёшь в кочегарку… реакторный отсек и проверяешь реакторы. О пробных запусках предупреждать. Твой позывной — «ter». В отсеке находиться до особого распоряжения. Никуда больше не заходить. Всё понятно?

— Zaa, — кивнул Гедимин. — Второй реакторщик на месте?

— У нас нет второго, — мрачно отозвался Стивен. — Нам и тебя много. Иди!

Сармат удивлённо мигнул, но спорить не стал. «Ну, может, капитан из него лучше, чем лаборант,» — думал он, вслед за солдатом перебираясь с палубы на палубу по направлению к центру корабля. «Вроде спокойно поговорили.»

Реакторный отсек закрылся изнутри, превратившись в герметичный шар; внутренних запасов кислорода должно было хватить на месяц. Гедимин подошёл к щиту управления, всем весом опустился в кресло, качнулся, проверив его на прочность, и довольно хмыкнул. Мониторы не показывали ничего интересного — обычные параметры двух реакторов на третий день после планового останова.

«Новые,» — не без удивления отметил Гедимин. «Как вчера со стапеля.»

— Sa terke, — громко сказал он, положив перед собой руку с передатчиком. Экран изменился — вместо привычных адресов появилось шесть кодов. Один из них — тройка — был подсвечен, остальные — неактивны.

— Sa terqa! — не без удивления откликнулся пилот «лучевого крыла». — У нас что, есть кочегар?

— Тихо! — судя по звуку, второй пилот толкнул его в бок. — Голос узнал⁈

— Гедимин Кет, — подтвердил его догадку ремонтник. — Сайджин и Йенью?

— Да мы-то мы, — протянул Йенью Гварза. — Но вас мы тут не жда… Ай! Извините. Но это, правда, неожиданно.

— Учения были? — деловито спросил Гедимин.

— Два дня назад, — ответил Сайджин. — За реактором был я. Хорошо отстрелялись.

— Не сомневался, — кивнул Гедимин. — Но реактор надо проверить. Пробный запуск?

Из далёкой рубки послышалось хмыканье и тихие смешки.

— Sa tatzqa!.. Предупреждать?

— Давай, — сказал Гедимин, занося руку над пультом управления. — Tza tatzqa seneta den una!

— Atzesh saja! — разнеслось по кораблю, на долю секунды подсветив неактивные коды на экране передатчика. Гедимин удивлённо мигнул. «У них все каналы рабочие, а у меня… Наверное, техники не успели подключить. Тут меня не ждали… Ладно, потом разберусь.»

14 июня 33 года. Феба, кратер Ясона, база атомного космофлота «Мара»

Филк с баллончиком краски снял с Гедимина трафареты и, на несколько секунд направив на него распылитель тёплого воздуха, поднял рычаг. Сармат отделился от стапеля и отошёл к стене, уступив место следующему. Филки работали вдесятером, одолжив у техников оборудование и расставив его вдоль безвоздушного коридора, — на базе негде было поставить стапель под тяжёлый экзоскелет.

Гедимин посмотрел на свою броню. Она осталась чёрной, только на руках от подмышек до локтей появились параллельные серебристые полоски.

— Выбрался? — Йенью Гварза, увидев сармата в толпе, подошёл и посмотрел на его раскраску. На его тёмно-сером скафандре тоже были такие полоски, но, кроме них, были ещё символы на наплечниках — угловатые знаки, составленные из трёх линий — чёрная внутри, две жёлтые по краям.

— Что это? — спросил Гедимин, тронув наплечник. — Мне такого не нарисовали.

Йенью удивлённо мигнул и завертел головой вместе со шлемом, высматривая кого-то среди сарматов, идущих к базе.

— Сайджин! Иди сюда.

— Tza atesqa! — второй пилот приветственно вскинул руку. — А что вы тут стоите? Пошли на воздух!

«На воздух» — в помещения «Мары», наполненные смесью газов, пригодной для дыхания — уже ушли почти все; нанесение опознавательных знаков подходило к концу. Кто-то принёс филкам ещё десяток кислородных баллонов, чтобы они могли доработать без перерыва.

— Подожди, — остановил его Йенью. — Посмотри на Гедимина. Ему не нанесли знаки отличия. Вон там стапель освободился — подойди и скажи, чтобы подождали.

— Не нанесли знаки? — Сайджин мигнул, внимательно посмотрел на плечи Гедимина и даже потрогал броню. — Вот странно… А какое у тебя звание?

Сармат растерянно пожал плечами.

— Звание? Никакого. Откуда оно у меня? Я не военный.

Пилоты переглянулись.

— Вот это очень странно, — пробормотал Сайджин, открывая передатчик и разворачивая перед Гедимином страницу с информацией. — Смотри. Мы с Йенью — и почти все атомные пилоты — сержанты атомофлота. Видишь знак?

Гедимин мигнул.

— Сержанты? — он открыл свою страницу и снова пожал плечами. — У меня тут ничего нет. А откуда у вас звания?

Сарматы снова переглянулись.

— В первый же день, вместе с назначением… Стой! Ты же был назначен вообще в последнюю минуту. Может, что-то не успели?

— Нет, ерунда, — сказал, недобро сощурившись, Йенью. — Он пришёл десятого, сегодня четырнадцатое…

Гедимин с тоской огляделся, высматривая в толпе Хольгера, Линкена или хотя бы Хильдира, — какой-нибудь осколок знакомого и разумного мира.

— Вот слизняк! — выругался внезапно Сайджин, и Гедимин, вынырнув из своих мыслей, растерянно мигнул. — Смотри, что пишет наш капитан! Приказа от адмирала, видишь ли, не было! А ведь мог бы сам решить — на корабле-то он главный…

Гедимин хмыкнул. «Стивен? Дать мне звание? Мне оно даром не нужно, но у военных это, кажется, ценность…»

— Да ну его, — пробормотал он, заталкивая пилотов в открывшийся шлюз и входя туда вслед за ними. — Для учёных звания не предусмотрены.

Сегодня — как и вчера, и позавчера — никаких учений не было. После того, как Гедимин и пилоты «Седжена» проверили реакторы, их отпустили (точнее сказать — выставили) на базу, и на корабль они возвращались только перед отбоем. Ремонтник раздобыл матрас; одеял и подушек на «Маре» не было, и на вопрос о них интендант ухмыльнулся во весь рот — «ты что, макака?»

Заняться было решительно нечем — видимых неполадок в механизмах базы он не нашёл, Альваро и Амос в реакторном отсеке обходились без него, корабль Хольгера с утра отбыл на учения, а где Линкен и его «Феникс», вообще никто не знал. Кажется, только они и покинули базу, — в коридорах сегодня было особенно тесно, как будто все экипажи слонялись по туннелям, не зная, куда приткнуться.

— Завтра, — услышал Гедимин тихий голос в наушниках; говорил незнакомый сармат — здесь не заботились о хранении тайн, и редко кто-нибудь отключал коммутатор, чтобы вся база не могла его услышать. — В три, край — в четыре. Куда сначала? Первый удар — Петерсон, потом — Кларк. Застать их среди ночи. У макак, сам знаешь, принято спать после полуночи. Полночь в Петерсоне — полночь на «Маре»… Точно говорю. У них праздник. Довольны, что победили Саргона. Ничего, мы им напомним. Устроим День памяти.

«Завтра?» — Гедимин осмотрелся в поисках говорящего, но сарматов в коридоре и открытых отсеках было много. «Вместо речи Маркуса — команда „на взлёт“? Линкен будет рад. Он давно этого ждёт. Но куда он провалился? Пропустит же всю войну…»

Он на секунду прижал ладонь к груди. Невидимый обруч снова давил на рёбра. «Интересно, надолго всё это? Давно не приходилось воевать. Думал, без этого обойдётся… Идиот ты всё-таки, Гедимин. Хоть и учёный.»

15 июня 33 года. Феба, кратер Ясона, база атомного космофлота «Мара» — Солнечная система — галактика Вендана

— Tza tatzqa!

Едва вслед за оглушительно громкой командой из передатчика послышался вой сирены, Гедимин вскочил на ноги, на ходу сворачивая матрас и заталкивая в нишу между слоями обшивки; когда загудел и залязгал весь корабль, сармат уже сидел в герметизированном отсеке, в кресле перед щитом управления, и проверял готовность реакторов к запуску. Последнюю проверку он сделал вчера, перед сном, и за два ночных часа ничего не изменилось. Он сцепил пальцы рук и до хруста растянул их. Кровь стучала в ушах — нарастающее волнение, как всегда, ускорило пульс и слегка замутнило рассудок.

— Dekuter qen… dekuter qu… — продолжал размеренно отсчитывать передатчик. Внутренний отсчёт начался с пятидесяти; судя по звукам, долетавшим снаружи до того, как Гедимин закрыл гермозатворы, большая часть команды поднялась ещё быстрее, чем он, и была на местах на счёт «сорок».

— Du… un… Tza tatzqa atta’anu! — механический голос сменился живым — коммутатор переключился на Стивена. Должно быть, он уже был в капитанской рубке, — Гедимин знал, где она, но внутрь пока проникнуть не удалось, хотя некоторое любопытство его донимало.

— Atza teru! — послышалось в наушниках, и сармат удивлённо мигнул — «А первые два кода? Прослушал? Но когда⁈»

— Sa terke, — отозвался Гедимин. — Zaa tikka attahanu!

— Tza, — голос Стивена прозвучал непривычно радостно. — Dekudu den unu!

— Tza, — кивнул Гедимин, щёлкнув переключателем. Механический голос послушно начал отсчёт с двадцати. На цифре «пять» Гедимин поднял управляющие стержни и оповестил пилотов «лучевого крыла». Они ответили в ту же секунду, и сармат слышал, как их голоса звенят от радостного возбуждения. Он озадаченно сощурился — «И чего тут хорошего?»

Корабль мягко дрогнул, сдвигаясь с места на «лучевых крыльях». Это почувствовал даже не Гедимин — усовершенствованные демпферы погасили толчок; такие же, вроде бы, стояли под реакторами, но они узнали о старте первыми — и выдали на мониторы синхронный выброс нейтронов. Разбираться, откуда взялась такая чувствительность, было уже некогда — пока сармат гасил вспышку, «Феникс» уже взлетел. Корабль снова встряхнуло, уже сильнее, — три километра он прошёл за считанные секунды, и оба антиграва пришли в действие, отталкивая крейсер от планеты и устанавливая внутри свою гравитацию. От моментальной потери веса и следующего за ней «падения» и неприятного давления на все кости никакие демпферы не спасали, и на эти секунды Гедимин убирал руки с пульта. Реакторы выдали ещё порцию нейтронов, но омикрон-излучение было в норме — ни одна установка не вышла из критического состояния.

— Atza teru! — гаркнул в наушниках Стивен. — Tza jasu qena den una!

Над запястьем сармата вспыхнула, разворачиваясь, трёхмерная голограмма Солнечной системы. Среди замерших на секунду небесных тел горела одна ярко-красная точка — прямо над северным полюсом Луны. Рядом с ней высветились мгновенно посчитанные координаты «лучевого кода».

Прыжок был двойным — едва корабль вышел в галактику Вендана, ему тут же пришлось её покинуть. Гедимин бросил за корму «закрывающее» излучение и хотел изучить голограмму повнимательнее, но она уже погасла вместе с координатами. Связь отключилась. Корабль летел где-то рядом с Луной, плавно маневрируя, из отсека управления доносились отрывистые реплики на сарматском — переговоры пилотов «лучевого крыла», но из их обкусанных фраз на каком-то невнятном жаргоне Гедимин не понимал ни слова. «Они летают дольше, чем я существую,» — напомнил он себе. Влезать сейчас с вопросами было бы беспредельно неуместно, и сармат сидел молча, стараясь уловить хоть обрывок информации.

— Atza teru! — ожила через пару минут капитанская рубка, а с ней и голографическая карта. — Tza jasqa!

В этот раз на изучение карты Гедимину не дали и пяти секунд; он дочитывал координаты на ходу, одной рукой поднимая стержни. Сразу после выхода обратно в Солнечную систему корабль дрогнул, а из рубки пилотов донеслись отрывистые возгласы. Правый реактор «плюнул» нейтронами — что-то встряхнуло его прицельно. «Ракета⁈» — Гедимин вскинулся, но вспомнил, что всё уже произошло, а он в любом случае не прикрыл бы установку собственным телом.

— Tza jasqa! — рявкнул Стивен. Бросив взгляд на вспыхнувшую карту и едва успев считать код, Гедимин в пятый раз прожёг пространство. После шестого Прожига он сбросил управляющие стержни, надеясь хоть немного стабилизировать реактор. Излучение пульсировало, увеличивая амплитуду. «Не хватало ещё надкритики,» — с замирающим сердцем подумал Гедимин, отстёгиваясь от кресла. «Держись!»

Из отсека управления донёсся торжествующий вопль двух глоток. «Феникс» плавно разворачивался, реактор продолжал пульсировать, но амплитуда уменьшалась. Гедимин облегчённо вздохнул.

— Что там? — спросил он в коммутатор, но его не расслышали — Сайджин и Йенью взахлёб что-то обсуждали на своём обычном жаргоне. Стивен молчал. «Феникс» летел, но куда, и что происходило в это время вокруг, Гедимин не знал. Он щёлкнул по передатчику, надеясь, что из шести кодов зажгутся хотя бы два, но реакторный отсек по-прежнему словно висел в вакууме, отрезанный от всего корабля. «А ведь связь есть,» — сармат вспомнил мгновенно включающуюся карту. «Со штурманами. С резервной энергетикой. Какого астероида⁈»

Они ушли в Вендану снова — через полчаса, медленно, на счёт «двадцать». Координат у Гедимина не было, и корабль, выйдя в чужую галактику, направился дальше сквозь вакуум.

— Час на отдых, — объявил очень довольный Стивен. Коммутатор щёлкнул, и Гедимин остался в тишине.

Сбросив все стержни и оставив реактор остывать, он переключил антигравы на резервную генерацию и поднялся из кресла, расправляя затёкшие плечи. Фактическая нагрузка на них была ничтожно мала, — видимо, от волнения спину свело спазмом, и сармат не сразу это заметил. «Первый полёт,» — он прошёл по отсеку, заглянул в корпус реактора и остался доволен увиденным. «Пока всё нормально.»

— Сайджин, — заговорил он с притихшим отсеком управления. — Что там было? Отсюда ничего не видно.

Из наушников донеслось удивлённое хмыканье.

— Гедимин? Чего не спишь? Командир дал час!

— Спать? — удивился реакторщик. — Но мы только с базы…

— А ты не устал? — удивился в свою очередь Сайджин. — Это в первый раз. Дальше будет труднее. Большое напряжение получается. Надо спать, пока дают.

— Хорошо, — не стал спорить Гедимин, хотя заснуть он сейчас не смог бы. — Так что было-то? Чему вы так радовались?

— Мы взорвали «Кондор» над Атлантисом, — ответил пилот. — Разнесли в осколки!

Гедимин мигнул — и медленно расплылся в улыбке.

— Tza atesieq! Давно хотелось. Но… он ведь не последний на Земле?

— Вот поэтому у нас только час, — отозвался посерьёзневший Сайджин. — Ещё придётся попрыгать. А пока землянам весело без нас.

Он протяжно зевнул, и Гедимин оборвал связь. Он сел на пол, покосился на нишу, где лежал матрас, и решил, что пока обойдётся. Растянувшись на спине, он положил руки под голову и прикрыл глаза. Волнение понемногу унималось. «Линкен, наверное, обидится. Он сам хотел взорвать тот „Кондор“,» — думал сармат в полудрёме. 'А мы, должно быть, не только его уничтожили. Было ещё два боя.

— Надолго мы в рейде? — спросил он в пространство, не слишком надеясь на ответ. Йенью ещё не спал и ответил сразу же:

— Как повезёт, атомщик. У нас воздуха на две недели. А на сколько у Земли хватит космофлота — я не знаю.

Гедимин перевернулся набок. Лежать на полу он привык, скафандр не мешал, — что-то снова заныло под рёбрами, затрудняя дыхание. «Начало хорошее. Если ещё на борту все живы — совсем хорошо,» — думал он. «Может, через две недели я снова займусь реакторами. Откуда, всё-таки, лезут нейтроны?..»

29 июня 33 года. Феба, кратер Ясона, база атомного космофлота «Мара»

«Надо найти Хольгера,» — думал Гедимин, без особой надежды вглядываясь в толпу. Он сошёл с корабля последним, не без оснований предполагая, что на базу вернулся не один «Феникс», и что в коридоре, даже самом широком, от экипажей в тяжёлых скафандрах и экзоскелетах станет очень тесно. До шлюза он добирался четверть часа, огибая плотные группы оживлённо беседующих сарматов и заглядывая в доки. Некоторые из них пустовали, но внутри работали техники, а на дальних концах «дуги» вдоль края кратера строили, как смог рассмотреть Гедимин, ещё восемь доков, — непохоже было, что космофлот потерял половину кораблей.

— Вот что бывает, когда бомбер считает себя крейсером, — с досадой говорил кто-то громкий слева от сармата.

— Не успели вывести миноносцы, — перебивал его другой. — Когда выведут — тут придётся думать…

— Защитные поля просто выжгло, — с весёлым смешком говорил третий. — А потом и пол-обшивки. Вот так — «шшшш» — и зелёная волна!

«Омикрон-бомба?» — подумал Гедимин, но уточнить не успел — его уже пронесло мимо, и надо было спешить, чтобы проскочить до закрытия шлюза.

— Никакой Африки, — сердито фыркнул кто-то под правой рукой. — Оттуда — только драпать. Пока не получил на макушку Север и Мацоду. Про водохранилища — не знаю, может, и взорвали…

Гедимин высвободил руку, прижался спиной к стене, посмотрел на передатчик, — экран был тёмен. На корабле связь ещё кое-как работала — хотя было ощущение, что пять каналов перерезали целенаправленно — а на базе устройство связи превращалось в наручное украшение со встроенным анализатором. «И где мне его теперь искать?» — думал Гедимин, высматривая в толпе чёрные скафандры. «Даже о встрече не договорились…»

— Атомщик! — радостно заорал в ухо вынырнувший откуда-то Линкен, и секунду спустя Гедимин сердито щурился и пытался втянуть голову в плечи — взрывник не только обнял его так, что броня затрещала, но и подкинул к потолку, едва не расколов его шлемом облицовку.

— Л-лиск, тут потолки низкие, — Гедимин кое-как вырвался и в свою очередь обнял Линкена — уже без рискованных подбрасываний. — Как ты вообще меня поднял⁈

— Атомщик, мать твоя пробирка! — взвыл Линкен, на секунду отстранившись, и тут же вжался в броню сармата, едва не угодив макушкой ему в респиратор. — Атомщик! Живой!

— И ты вроде тоже, — хмыкнул Гедимин, глядя в горящие белые глаза. Вокруг столпилось много незнакомых сарматов, и кто-то хлопал ремонтника по скафандру и пытался пожать руку.

— Нет, ты слышал? — Линкен отстранился, пытливо заглядывая в глаза Гедимину. — Марс наш! Взяли с налёта!

— Марс⁈ — Гедимин растерянно мигнул. — Я думал, уже вся система…

Линкен расхохотался, с силой хлопнул двумя руками по спине ремонтника и огляделся по сторонам.

— Атомщик! Я же говорил — он с Энцелада! Что, тески, не взяли ещё Землю⁈

Вокруг засмеялись.

— Марс наш, атомщик, — посерьёзнел Линкен. — И Титан, и твой Энцелад. И то, что осталось от Кларка. Вы там со Стивеном перестарались немного. Ну ничего, нам не привыкать строить. Будет наша база.

Гедимин мигнул.

— Мы взяли Кларк⁈

Сарматы снова рассмеялись, кто-то потрепал его по плечу.

— Из реакторного отсека ничего не видно, — буркнул он. — Я вообще не знаю, где мы были. Сбили вроде бы «Кондор» над Канадой…

— Туда ему и дорога, — ухмыльнулся Линкен, снимая шлем и с наслаждением вдыхая холодный воздух. — Как давно я не был на Марсе… Вот достроят базы в Агарте и Нергале — будешь летать туда на ремонт. Взяли доки нетронутыми!

— А вот Юпитер разбомбили зря, — мрачно сказал один из сарматов. — Можно было взять. Повесить там по малому крейсеру…

Линкен мотнул головой.

— Юпитер пока не удержать. Земля слишком близко. Там Мацода, Север… Лучше не распылять силы. Марс взяли, Луну, — надо это удержать.

— А что с Ураниумом? — спросил Гедимин, щёлкнув по его наплечнику для привлечения внимания. — Туда ничего случайно не упало? Город цел?

— Цел, прислал подкрепление, — закивал Линкен. — Там сейчас мало кто остался. Все в космосе. Над Канадой теперь наши крейсера, миноносцы по периметру, — быстро до него не доберутся.

Кто-то из компании уже торопил всех, толкал Линкена в бок; взрывник сгрёб Гедимина в охапку и поволок за собой, по дороге выловив из толпы Хильдира. Тесные коридоры гудели, как трансформатор, от тысяч голосов, шума шагов и лязга брони и оружия. В столовой открыли дополнительный зал и выставили на раздачу контейнеры с перцовкой.

— У тебя на корабле все живы? — спросил Гедимин, сев рядом с Линкеном. — А Хольгера не видел?

— А вон там Хольгер, — взрывник махнул контейнером в дальний угол. — Эй, химик!.. Тески, выловите его и тащите сюда. Если атомщик туда пойдёт, тут целой лавки не останется… Все живы. Москитов мы не выпускали, так обошлось. Это — последний такой чистый заход, атомщик. Две прекрасные недели. Будь у нас флот больше и разведка точнее, взяли бы всё. А вот теперь макаки забегали. Следующий вылет так чисто не пройдёт. Да, прозевали момент…

Он тяжело вздохнул и залпом осушил контейнер.

— Гедимин? Линкен? Старался думать всю дорогу, что вы в порядке, — улыбнулся Хольгер, занимая место на тесной лавке; сарматы отодвинулись без споров, кто-то и его похлопал по спине и плечам. — Броня, как я вижу, цела. Как твои реакторы?

— Тихо, — ответил Гедимин. — Но опять откуда-то лезли нейтроны…

Резкий тычок под рёбра заставил его замолчать — удары Линкена чувствовались даже сквозь скафандр.

— Только не реакторы! — он с притворным страданием на лице приложил ладонь ко лбу. — Хольгер, слушай сюда. Атомщик взял Кларк — и сам этого не заметил!

Химик вежливо усмехнулся.

— Я сам точно не знаю, что мы взяли, а что — отдали. Две недели прыжков. Вроде бы все живы, и Марс опять наш. Но с Земли нас выгнали.

— Ну, это разве что в мартышечьих мечтах, — ухмыльнулся Линкен. — Держим Канаду, Антарктиду и Гренландию. Ясархаг тоже на месте. А что до Африки, — воды у нас и здесь полно. А больше там копать нечего.

Он щёлкнул по запястью, разворачивая карту. Трое сарматов немедленно над ней склонились и заспорили, тыкая пальцами во вспыхивающие точки. Гедимин «придвинул» к себе голографический Энцелад.

— Лиск! — он поднял взгляд на взрывника, нехотя отвлёкшегося от обсуждения захвата Африки. — Там были города. Жило много людей. Где они теперь?

Сармат, сидевший напротив, ухмыльнулся и хотел что-то сказать, но Линкен показал ему кулак, и он, фыркнув, отвёл взгляд.

— Понятия не имею, — сказал Линкен Гедимину. — Наше дело — обстрел с орбиты. Для того, что внизу, есть наземный десант.

— Ты кого-нибудь из десанта знаешь? — не отставал сармат.

— Они сейчас на месте, — качнул головой взрывник; ему было не по себе, и Гедимин насторожился. — На планетах, то есть. Ты не думай об их делах, атомщик. Следи за реакторами. Что делать с пленными, наземники знают, им помощь не нужна.

…Крейсер Линкена стоял в четвёртом доке, но сармат проводил сначала Хольгера, а потом и Гедимина до их кораблей, хотя вся его команда уже была на борту.

— Без меня не улетят, — отмахнулся он от смущённого химика. — Повезло, что мы встретились. Завтра новый рейд. Никогда не знаешь, все ли вернутся.

Перед пятнадцатым доком он остановился, хлопнул Гедимина по плечу и криво ухмыльнулся.

— Вон какой твой «Феникс»! Техники его до блеска вылизали. У моего сорвало пару пластин на носу, и вот здесь, над задним антигравом, была проплавленная борозда.

— Из нашего вынимали осколки, — отозвался Гедимин. — Вон там, вдоль третьей палубы. Сорвало экран ракетой, и осколки пробили первый слой. А теперь ничего не видно. Здесь хорошие техники — наверное, с «Гекаты».

Линкен, хмыкнув, снова потрепал его по плечу.

— Это начало, атомщик. Дальше будет хуже. Говорят, у Ассархаддона был план, как взять Землю с налёта — чуть ли не в три дня. Но Маркус его послал.

— Ассархаддона? — Гедимин недобро сощурился. — Зря.

— Ну да, но теперь ничего не поделаешь, — Линкен с сожалением посмотрел на крейсер. — Значит, воюем дальше. Протянули, не прорвались сразу к их базам… Теперь макаки ждут удара. Вернёшься из рейда — зайди в четвёртый док. Я не люблю шататься по базе. Сижу обычно на корабле. Тебе там будут рады.

30 июня 33 года. Солнечная система — галактика Вендана

— Atza teru!..

Этот манёвр Прожига был седьмым за последний час, и Гедимин уже не тратил времени на «закрывающее» излучение для второго портала, оставляя за кормой крейсера открытый проход в галактику Вендана. Порталы постепенно затягивались сами, если никто не мешал им; от окружающих кусков вакуума этот конкретный ни на вид, ни на спектр излучения не отличался ничем. А если бы корабль землян и попал туда, провалившись в Вендану, Гедимин точно не расстроился бы.

Родная галактика встретила его ракетным залпом — сармат, замурованный в герметичном отсеке, узнал о нём по едва заметной вибрации палубы и хаотичным выбросам нейтронов в левом реакторе — видимо, взрыв прогремел слева. В отсеке управления приглушённо выругался Сайджин. Спросить, в чём дело, Гедимин не успел, — в наушниках послышался крик Стивена:

— Atza teru! Jasqa!

Для крейсера выход в Вендану без немедленного возвращения в Солнечную систему ничего хорошего не означал — корабль, очевидно, получил серьёзный отпор. Но Гедимин, выполнив приказ, облегчённо вздохнул — у реакторов появилась небольшая передышка.

— Atza teru! Отдых полчаса, — распорядился Стивен, и связь отключилась. Гедимин в недоумении смотрел на тусклые, так и не загоревшиеся значки на экране передатчика.

— Atza quu! — громко сказал он, прижав пальцем четвёрку. В наушниках заскрежетало, но экран остался тусклым.

— Что? Какой код? — удивился Сайджин — один из двух существ на этом корабле, с которыми Гедимин вообще мог связаться. — Четыре? Ты ошибся, наверное. У нас ничего, кроме тройки!

— Вижу, — буркнул реакторщик. — И вы тоже слышите связь по единственному коду?

— Чего? — теперь удивился и Йенью. — Почему? Мы слышим все шесть. А что, у тебя не так?

— Да, не так, — отозвался Гедимин. — И это утомляет. Сидишь в реакторе, ничего не видишь и не слышишь.

Йенью сочувственно щёлкнул языком.

— Может, поменяемся передатчиками? Твой не мог сломаться?

Гедимин неприязненно покосился на устройство. Технически оно было исправно; если чего-то не хватало в списке программ… «Или там что-то лишнее,» — сармат недобро сузил глаза и огляделся по сторонам. Для излучений на всех частотах отсек был абсолютно герметичен, иначе все палубы давно загорелись бы зелёным огнём… но где-то здесь был проложен кабель с промежуточным коммутатором, и Гедимин примерно предполагал, где он может быть.

— Ни к чему, — сказал он. — Мне своя связь нужна… Можешь сейчас выйти на Стивена?

— Atza unu! — послышалось из наушников. — Atza unu! Sa terke!

— Что? — немедленно спросил Стивен. Гедимин ухмыльнулся.

— Где моя связь? — громко спросил он в коммутатор. Код «ter» был общим для троих сарматов, — Гедимин не сомневался, что капитан прекрасно его слышит.

— Зачем меня изолировали? Я не знаю даже, куда мы летим, — сказал он и тут же понял, что последняя фраза была лишней.

— В твои обязанности это не входит, — сухо отозвался Стивен. — Ты кочегар. Капитан отдаёт приказы. Ты выполняешь. Тебе не нужна связь.

— Я должен знать, что происходит, — сказал Гедимин. — Как я смогу отреагировать…

— Реагируй на приказы, — перебил его Стивен. — Никуда больше не лезь. Тут не лаборатория. Тут за любопытство расстреливают. Atzesh saja! Tza tatzqa jasu!

Гедимин прислушался — в наушниках тихонько попискивало, но ответа экипажа — шести кодов, нескольких сотен постов — он не услышал. Над его запястьем развернулась карта-голограмма; красная точка вспыхнула над южным побережьем Австралии. «Бомбим Землю,» — он ткнул в точку, запоминая лучевой код. «Нас собьют, а я и не узнаю.»

03 июля 33 года. Солнечная система — галактика Вендана

Реакторный отсек встряхнуло. Гедимин, не отрываясь от мониторов, досадливо сощурился. «Ориентируемся по нейтронам. Выброс слева — выброс справа…» — он передвинул управляющий стержень на пять сантиметров вниз. «Ориентируемся по омикрон-пульсации. Вот сейчас будет очередной Прожиг…»

— Tza jasqa! — заорал в наушниках Стивен Марци. Гедимин шевельнул свободной рукой, запуская движущие механизмы линз. «Феникс» снова нырял в другую галактику.

Это был девятый Прожиг за последние полчаса — и, судя по координатам на всплывшей голографической карте, корабль выходил из галактики Вендана у всё той же планеты Церера, но немного с другой стороны. Он кружил над ней уже полчаса — и даже Гедимину, замурованному в реакторном отсеке и отрезанному от всех средств связи, было очевидно, что высадка провалилась.

Корабль снова дёрнулся — сразу за порталом их ждали. Серия мелких толчков встряхнула крейсер от носа к корме, последние удары были слабее — защитные поля, сорванные первой ракетой (или, что вероятнее, миной), всё же восстановились. Гедимин считал секунды, глядя на мониторы, где пульсировало, наращивая амплитуду, омикрон-излучение. «Да чтоб вас всех!» — сармат стиснул зубы и резким движением опустил рычаг, сбрасывая аварийные стержни. «Взорвёмся!»

— Реактор остановлен! — крикнул он в коммутатор, надеясь, что хотя бы пилоты «лучевого крыла» услышат и передадут сигнал дальше. — Включай ЛИЭГи!

Ещё порция мин взорвалась по левому борту, снова разрушив защитное поле. Гедимин проследил за выбросом нейтронов, болезненно щурясь, перевёл взгляд на показатели омикрон-излучения и глухо застонал — мощность левого реактора, несмотря на сброшенные стержни, продолжала расти.

— Atza teru! — рявкнуло в наушниках. — Tza jasqa!

— Ya’at! — крикнул Гедимин, отстёгиваясь и рывком поднимаясь с места. — Реактор нестабилен!

«Закроешь тут шлюзы…» — подумал он, камнем падая в активную зону. Сборки полыхали зелёным огнём, слишком ярким даже сквозь тёмный щиток шлема; Гедимин закрыл глаза и среди всплесков красного свечения различил белое пятно — участок нестабильности.

— Heta! — крикнул он, просовывая ладонь между твэлами. С одной стороны пальцы прижгло сильнее, — участок был определён верно.

— Tza jasqa!!! — заорал сквозь помехи Стивен. Корабль содрогнулся — кажется, за серией мин кто-то удачно пустил ракету.

— Дай мне минуту, — отозвался Гедимин, прижимая вторую ладонь к пульсирующему твэлу. Из наушников донёсся гневный вопль.

— Реактор… — начал было сармат, но понял, что его уже никто не слушает. Корабль перестало трясти. Палуба под ногами Гедимина слегка раскачивалась — пилоты маневрировали антигравом, и сила тяжести смещалась из стороны в сторону. Очередной толчок, видимо, привёл реактор в чувство, — белое свечение сменилось ровным зелёным. Облегчённо вздохнув, Гедимин в два прыжка вылетел из активной зоны и, не тратя времени на дезактивацию, кинулся к щиту управления.

— Sa terke! Sa tikka jasu! — крикнул он, поднимая ипроновые стержни. В наушниках выругались.

— Deka den una! — отозвался Стивен. Корабль снова дрогнул от носа до кормы — гравикомпенсаторы не успели среагировать на какое-то движение внутренних механизмов. «Палубы,» — понял Гедимин, вспомнив устройство «Феникса». «Палубы закрываются. Стивен выводил москитный флот… против миноносцев Цереры⁈»

Галактика Вендана поглотила корабль, и тряска прекратилась. Гедимин с облегчённым вздохом заглушил реактор и прикрыл глаза. Невидимые волокна, протянувшиеся вдоль висков, из обжигающих стали приятно-тёплыми и сместились ниже, будто оберегая обожжённую кожу. Сармат удивлённо хмыкнул.

— Atza teru! — ожил спустя долгие пятнадцать минут передатчик. — На палубу смотра, срочно!

Гедимин нехотя поднялся на ноги. «Палуба смотра? Где это?» — вспоминал он, смывая с оплавленных перчаток радиоактивную пыль. На скафандре остались чёткие вмятины — следы перегретых стержней.

Его схватили сразу же, как только он поднялся на палубу; двое в тяжёлых экзоскелетах заломили ему руки и развернули его лицом к выстроившимся сарматам. Их тут собралось много, но не все, — из отсеков продолжали выбираться филки, пилоты москитного флота. «Живы,» — с облегчением подумал Гедимин. «По крайней мере, большая часть.»

— Рейд сорван, — объявил Стивен, бросив на сармата испепеляющий взгляд. — Мы потеряли три истребителя! Этого не произошло бы, уйди мы от Цереры на две минуты раньше. Был отдан приказ по коду «ter», но этот сармат его не выполнил. По закону военного времени…

— Hetatza! — вклинился в разговор незнакомый сармат. — У нас один реакторщик. Без него мы никуда не улетим. Составь рапорт. Решать будут на «Маре».

«Has— su…» — потрясённо выдохнул Гедимин. «Он что, уже собрался меня расстреливать⁈»

— Прожиг на две минуты раньше взорвал бы оба реактора! — он стряхнул с себя зазевавшихся экзоскелетчиков и шагнул вперёд. — Я стабилизировал их вручную.

Он показал оплавленные перчатки. По строю прошёл тихий гул.

— Как только угроза взрыва миновала, я вывел «Феникс» из-под огня, — продолжал Гедимин. — Мы сделали девять Прожигов за полчаса. Реакторы не выдерживают такой нагрузки. Рейд был сорван на пять или шесть Прожигов раньше. Почему ты не отдал приказ отступать до того, как реакторы перегрелись?

Он взглянул на Стивена в упор — и с изумлением увидел, что тот подался назад, а его веки дрогнули.

— Реакторщик прав, — сказал сармат в красном скафандре, до того молчавший; полос на его плечах было на одну меньше, чем у Стивена. — Наше мельтешение вокруг Цереры стянуло к ней половину флота Мацоды. Наше счастье, если это помогло рейду на Весту.

— Адмирал Тохиль приказал атаковать, — сквозь зубы процедил Стивен. — Отмены приказа не поступало.

— Поступила, — сармат в красной броне покосился на передатчик. — За семь секунд до последнего Прожига.

— Что⁈ — Стивен схватился за передатчик. — Адмирал Тохиль… Нет! Это приказ адмирала Гельмера. Наш флот…

Сармат поднял руку.

— Рапорт будет составлен, — сухо сказал он. — Есть смысл дать экипажу отдых, а техникам — время на ремонт.

Стивен нехотя кивнул.

— Heta, — он жестом распустил собравшихся, посмотрел на Гедимина и недобро сощурился. — Три часа на отдых!

Сайджин подошёл к Гедимину и, осторожно толкнув его в спину, повёл с палубы прочь.

— Три истребителя… — реакторщик тяжело вздохнул. — Я не знал, что он выпускает «москитов». Там были миноносцы…

— Глупо было брать Цереру с налёта, — качнул головой пилот. — Это и во вторую-то войну не выгорало. Что с реакторами? Не расплавились?

— Ещё поработают, — отозвался Гедимин. — Если не устраивать по сто Прожигов за час.

Вернувшись в реакторный отсек, он тщательно проверил твэлы. До серьёзной расстабилизации не дошёл ни один из них, глушение прошло штатно, — через пару часов можно было запускать реакторы и даже рискнуть выполнить Прожиг. Убедившись, что всё в порядке, Гедимин лёг на пол, — он уже привык понемногу спать во время передышек. «Тохиль так и не отозвал нас,» — думал он. «А такое ощущение, что мы там были одни. Один крейсер против половины флота Мацоды? Он правда считал, что это „выгорит“?..»

04 июля 33 года. Галактика Вендана

— Три часа на отдых!

Связь отключилась. Гедимин, заглушив реактор и проследив немного за мониторами, отстегнулся и поднялся с места, выпрямляясь во весь рост. Шею и плечи сводило от напряжения — два часа прошли в непрерывных «прыжках» между галактиками. «Что у них в итоге вышло-то?» — сармат покосился на карту (точка, горевшая на ней перед последним Прожигом, погасла, но Гедимин запомнил, что видел её над Панамским перешейком) и в недоумении пожал плечами.

— Atza teru, — позвал он пилотов «лучевого крыла». — Что в итоге-то? Рейд сорвался?

— Рейд? — сонным голосом ответил Сайджин. — Да… Побомбили немного Панаму. Исгельт собирался сесть в Аргентине, Тохиль его прикрывал. Что вышло — не знаю.

«Аргентина…» — Гедимин покачал головой. Чем дальше, тем меньше он понимал в происходящем; очевидно было одно — Земля оставалась в руках землян, а их флот, возможно, уменьшился, но серьёзно обозлился.

— Кто знает, что происходит снаружи? — спросил он. — Что наше, что нет, как продвигаются флоты… Есть общая карта?

Сайджин, почти уже проснувшийся, озадаченно хмыкнул.

— Вот ты любопытный… Карта у капитана. Только я думаю — он тебя к ней не пустит.

…Во внутренних помещениях было гулко и пусто. Гедимин, тихо проходя по ним, слышал, как закачивается в отсеки воздух, пропущенный сквозь кислородные станции в трюмах, и как за множеством переборок гудят массивные волчки антигравитационных двигателей. Часовых выставили там, где можно было ждать десанта, — на открываемых палубах, у шлюзов… хотя какие десанты могли высадиться на «Феникс» посреди галактики Вендана?

«Ага, понятно. Вот кабель, а вот и промежуточный узел. И если тут сделать врезку…» — оглядевшись по сторонам, Гедимин выпустил пару когтей и поддел лист обшивки. Шипение и пахучий пар плавящейся обмотки никого не привлекли, и через несколько минут сармат осторожно прикрыл кабель, немного отодвинулся, убедился, что следов вмешательства на обшивке не осталось, и пошёл дальше. Ещё минуту спустя передатчик на его запястье тихо пискнул. Посмотрев на экран, сармат увидел шесть загоревшихся цифр. «Работает,» — подумал он с довольной ухмылкой.

У капитанской рубки стояли двое часовых в тяжёлых экзоскелетах. Смерив Гедимина недоверчивым взглядом, один из них заступил ему путь.

— Никого не вызывали. Почему не в своём отсеке?

— У вас там есть штабная карта? — спросил Гедимин, пропустив вопрос мимо ушей. Сарматы переглянулись.

— Хочу посмотреть, чья сейчас Церера, — быстро продолжил Гедимин, делая шаг вперёд. — Вчера с ней было много возни.

— На Цереру не прорваться, — ответил из рубки Стивен. — Мацода стянула миноносцы и… Что⁈

Люк распахнулся, грохнув о переборку. Гедимин проворно отдёрнул руку.

— Ты, — выдохнул Стивен, глядя на реакторщика. — Почему не в кочегарке⁈

— Хотел взглянуть на штабную карту, — мирно сказал Гедимин. — Пусти на минуту. Проверю, на месте ли Ураниум, и…

— Пошёл вон, — тихо ответил Стивен. — Отвести его в реакторный отсек. Без приказа наружу не выходить! Понятно?

Десять минут спустя Гедимин стоял в реакторном отсеке у вскрытой стены и снимал с кабеля лишние врезки. «Интересно, кто их ставил?» — думал он, растирая найденные «жучки» в серую пыль. «Сам Стивен не мог. Тут нужны прямые руки. И ставили давно… до меня. Чем ему так не нравятся реакторщики?»

На экране передатчика светились шесть активных кодов. Можно было бы проверить их прямо сейчас, но Гедимин не хотел выдавать себя. «В следующем рейде сам всё услышу,» — думал он. «Может, так хоть что-то будет понятно.»

13 июля 33 года. Феба, кратер Ясона, база атомного космофлота «Мара»

— И что, так удобнее? — недоверчиво спросил Хольгер. Гедимин пожал плечами.

— Ненамного. Раньше раздражало, что реакторы знают о сражении больше, чем я. Теперь легче. Только отсутствие обзора… — он недовольно сощурился. — Надо будет взломать внешнее наблюдение.

Хольгер покачал головой, быстро огляделся по сторонам и придвинулся к реакторщику ближе.

— От видеонаблюдения в открытом космосе толку чуть меньше, чем ноль. Пейзажами планет любоваться будет некогда, а врага ты не увидишь — на расстояниях обычных столкновений даже крейсер выглядит как белая точка. Взломай лучше систему сигма-сканеров.

— Хорошая мысль, — согласился Гедимин и едва заметно усмехнулся, вспомнив побочное действие «лучевого крыла» — фантомные щупальца, отрастающие за спиной и сообщающие мозгу о найденных препятствиях. «Теперь у меня будет крейсер с щупальцами,» — подумал он. «А он ведь так и должен выглядеть в сигма-диапазоне. Пульсирующие сгустки и тысячекилометровые щупальца. Две сросшиеся медузы…»

— И не мешает тебе лишний шум в наушниках? — спросил Хольгер. — Я, наоборот, всё у себя отключил. Сидим в тишине, слышим только свои приказы.

— У меня мало приказов. А в остальное время всё равно делать нечего, — ответил Гедимин. — Изучаю поведение реакторов. А для этого нужно знать условия. Вот те же нейтронные всплески… Ты за ними следишь?

Это было второе возвращение Гедимина и Хольгера на «Мару» — не такое триумфальное, как в первый раз, но всё же сарматы, проходящие по коридорам и встреченные в столовой, поздравляли космофлотчиков с успешным рейдом. Флот Исгельта Марци высадился в Аргентине, захватив огромный промышленный комплекс «Вирма»; в свободных доках сейчас стояло шесть трофейных аргентинских барков, и техники в спешке переделывали их в примитивные боевые спрингеры. Ходили слухи, что две базы на Марсе достроены, укреплены и готовы к отражению любых атак, и что с Титана уже везут сотни цистерн с жидким метаном.

— Пойду с тобой на корабль, — решил Хольгер, когда с едой было покончено. — Помогу с сигма-сканерами.

Они прошли мимо дока с трофейным барком. Корабль был вскрыт, воздух и гептил из него выкачали и теперь прорезали в бортах люки под вылет москитного флота. Гедимин на ходу заглянул в огромные грузовые отсеки — все захваченные барки были рудовозами, на них остались бортовые погрузчики и контейнеры для рудного концентрата. Техники перекидывали в трюмы трубы кислородного снабжения, и Гедимин удивлённо на это смотрел, пока Хольгер не дёрнул его за руку.

— Ну что там? Обычный барк-рудовоз.

— Зачем проводить кислород в грузовые трюмы? — озадаченно спросил Гедимин. — Рудному концентрату дышать не нужно…

От внезапной мысли его передёрнуло.

— Ты ничего не слышал о пленных? — понизив голос, спросил он у Хольгера. Тот пожал плечами.

— Я вообще не уверен, что мы берём пленных. Зачем Маркусу люди?.. Ну вот, твой корабль. Часовые нас пропустят?

Через несколько минут двое сарматов уже шли по ремонтным коридорам, и Гедимин высматривал кабель нужного цвета. Он хотел было сделать врезку прямо здесь, но, подумав немного, остановился и достал передатчик.

— Atza teru! Сайджин, Йенью, вы на месте?

— Я здесь, — отозвался Йенью; он спал невообразимо много для сармата — вот и сейчас его голос звучал так, будто он только что открыл глаза и ещё не до конца проснулся. — А ты чего не на базе?

— Я к тебе зайду. Никогда не был в отсеке управления, — отозвался Гедимин. — Со мной Хольгер.

— Хольгер? А ты освоился на корабле. Уже водишь гостей… — из отдалённого отсека донёсся зевок. — Я посплю, ладно?

Часовые у отсека управления были предупреждены, и в тесную рубку «лучевого крыла» сарматов пропустили беспрепятственно. Йенью растянулся во весь рост на матрасе, брошенном под пульты, и Гедимин осторожно перенёс его руку из-под кресла, чтобы случайно её не отдавить. Хольгер, быстро осмотрев рубку, показал пальцем нужный кусок обшивки, и несколько минут сарматы переговаривались только жестами. Гедимин вставил врезку, заделал образовавшиеся отверстия и приладил обшивку на место. Дыма было немного, вентиляция погнала его вертикально вверх, — даже сам реакторщик ничего не учуял, и тем более запах гари не разбудил спящего пилота.

«Готово,» — жестом показал он Хольгеру. Тот одобрительно кивнул. Последующие несколько минут они настраивали передатчик. Гедимин, открыв сигма-карту на одном из мониторов, рассматривал облицовку туннеля, смёрзшуюся пыль и метановый лёд за ней и борта двух соседних крейсеров. Сквозь крейсера сканер не видел — мешал слой ипрона в обшивке.

У реакторного отсека часовых не было, и Гедимин недовольно сощурился — не то чтобы он хотел лишний раз отвечать на дурацкие вопросы, но диверсанты, проникни они на «Мару», к реактору пролезли бы беспрепятственно.

— Скажу Стивену, чтобы поставил тут охранника, — сказал он, перебирая кабели под потолком и выламывая врезки. — Смотри сюда. Вот кто сюда насовал ерунды?

Хольгер хмыкнул.

— Да, вашему капитану очень не нравятся реакторщики. Подозреваю, он хотел вовсе без них обойтись… Ты вообще справляешься без сменщика? Мне было бы тяжеловато.

Гедимин пожал плечами.

— Работа несложная. Большую часть времени реактору ничего не нужно. Если бы к нему не лезли с Прожигами, я бы о нём вспоминал дважды в сутки.

Он развернул сигма-карту, выведя её на голограмму, и чёрно-серебристый сгусток повис над пультом управления. Сканирующие лучи проходили сквозь стену общего коридора и просвечивали полбазы. Гедимин посмотрел на перемещающиеся тени — сканер видел сарматов, идущих по своим делам внутри базы, и стены за ними, и других сарматов в соседнем коридоре — и едва заметно усмехнулся.

— Ну вот, другое дело. Буду знать, что мы делаем. Вывести бы ещё сюда карту Стивена…

23 июля 33 года. Солнечная система — галактика Вендана

Красная точка на голографической карте погасла, а за ней и вся карта исчезла, «втянувшись» в наручный передатчик. Крейсер вышел из безопасной чужой галактики над Уральскими горами, и первым, что увидел Гедимин, отведя взгляд от мониторов, были чёткие белые силуэты на сигма-карте. Из стратосферы, прикрытый маскирующим полем, в сопровождении электромагнитного шквала, поднимался «Юрий». «Феникс», едва успевший метнуть пару булыжников в защитные купола далеко внизу, быстро разворачивался, чтобы не оказаться к его главному калибру боком.

«Прыгнет или нет?» — отстранённо думал Гедимин, глядя на мониторы. В этот раз реактор успокоился за считанные секунды — можно было бы и нырнуть в Вендану, оставив северянский крейсер ловить маскирующие помехи. «Не прыгнет. Разворачивает гравитрон…»

— Tzaat saja! — гаркнуло в наушниках. — Tzagundu!

«Все гравитроны к бою,» — Гедимин занёс руку над кодом сброса управляющих стержней. «Сейчас начнёт трясти…»

«Феникс» выстрелил на полсекунды раньше. Корабль встряхнуло от носа до кормы. Гедимин видел, как на сигма-карте вспыхивают и тут же тают полупрозрачные белесые полотнища — защитные поля вокруг кораблей. Град камней, разогнанных гравитронами до огромной скорости, сносил экраны, не давая времени на восстановление. Генераторы защитных полей работали непрерывно, но крейсер то и дело содрогался, подпустив очередной осколок слишком близко к броне.

— Tzajesh! — крикнул Стивен. По сигма-карте прокатилась серебристая волна. «Ракета. Рано пустили. Погасла на щитах…» — недовольно сощурился Гедимин. «Ещё одна… Куда⁈»

Ракета промчалась мимо «Юрия» и нырнула в атмосферу. Северянский крейсер, накрытый многослойным защитным полем, разворачивался под обстрелом, будто не замечая булыжников. Ещё одна ракета взорвалась на щитах, снеся их, но растратив на это большую часть излучения. «Что они дела…» — успел подумать Гедимин, прежде чем грохнулся на палубу вместе с креслом. Мониторы зажглись красным, аварийная сирена испустила оглушительный вопль, на секунду замолчала — и завыла.

— Tzajesh! — закричал Стивен. — Tza tatzqa jasu!

Гедимин извернулся, разрывая ремни, встал с обломков кресла и кинулся к мониторам. Секунду спустя он был в активной зоне и, повиснув на управляющей дуге, вручную отключал её. Удар встряхнул левую часть отсека; реактор горел белым огнём, и даже сброс всех стержней не смог его «остудить».

— Atza teru! — с третьего раза сигнал дошёл до Гедимина сквозь гул крови в ушах. Сармат выдернул мерцающий твэл из сборки и прикрепил к спине, закрывая реактор от пульсирующего излучения.

— Ya’fauw! – отозвался он. — Реактор повреждён!

— Has— sulesh, — выдохнул Стивен. — Гравиудар… Чини!

В наушниках раздались команды, обращённые к пилотам и канонирам. Гедимин, потянувшийся было к нестабильному твэлу, изумлённо мигнул. «Что, и расстреливать не будет?»

Корабль трясло так, что сармату пришлось воткнуть в палубу когти, и порой они скрежетали, проделывая короткие борозды. Реактор, набитый до отказа ипроном и обвешанный защитными полями, несколько мучительных секунд пульсировал, сменяя зелёное свечение белым — и позеленел окончательно. Гедимин облегчённо вздохнул, всунул в краевую сборку твэл, вынутый из центральной, — успешный Прожиг был сейчас нужнее, чем выработка энергии, — и вывалился из шлюза обратно к щиту управления. Бросив нестабильные твэлы на пол и прикрыв их матовым защитным полем, он встал к мониторам. Правый реактор встряску выдержал, хоть и заплевал всю активную зону нейтронами, — температура слегка повысилась, но до пульсации не дошло. «Держись…» — Гедимин глубоко вдохнул и задержал дыхание, унимая дрожь в руках. Раскалённые волокна вдоль висков, казалось, уже прожгли кожу и впились в череп. «Из надкритики вышли. Теперь Прожиг…»

— Sa terke, — выдохнул он в коммутатор. — Tza jasu?

— Ya! — коротко ответил Стивен. — Tza tatzqa ya jasu! Atza unu…

Гедимин изумлённо мигнул. «Мы не уходим? А что тогда…» Он посмотрел на сигма-карту и шёпотом помянул уран и торий. Северянского крейсера нигде не было. К «Фениксу» со всех сторон приближались миноносцы, что-то взрывалось под его «брюхом», срывая защитные поля, но не успевая пробиться к броне. Корабль высаживал ракету за ракетой по чему-то, скрытому под слоем атмосферы, — Гедимин видел только серебристые волны, прокатывающиеся по карте. Стивен отдавал быстрые приказы канонирам на гравитронах. «Феникс» поднимался всё выше, уходя из-под огня атмосферных кораблей. Два миноносца, раскачиваясь из стороны в сторону, пошли вниз, один взорвался в стратосфере. Что-то массивное выплыло с дальнего края сигма-карты, и Гедимин протянул руку к пульту.

— Jasqa! — приказал Стивен.

… — Семь часов на ремонт, — как сквозь плотное защитное поле, услышал Гедимин. Он уже заглушил реактор и теперь придирчиво изучал извлечённые твэлы. Они перестали мерцать, свечение снова позеленело, и ни дозиметр, ни анализатор не выявили ничего подозрительного. Гедимин перепроверил показания приборов и пожал плечами. «Перекосило от тряски. От этого бывает и не такое,» — он забрал твэлы и спустился в активную зону.

Бороздки, оставленные его когтями, тускло блестели. Он досадливо поморщился и наклонился, чтобы заровнять поверхность. Конструкции реактора выдержали удар — может быть, с отсека снесло несколько пластин обшивки, но внутри всё было цело. Найдя и устранив пару мелких неисправностей, Гедимин выбрался наружу и с сожалением взглянул на обломки кресла. «Это под замену. Даже время тратить не буду.»

— Atza teru? — робко спросили в наушниках. — Гедимин, ты там живой? А реактор?

— Обошлось, — отозвался Гедимин. — Сайджин, ты не ранен? Голос странный…

— Да лучше бы я, — выдохнул в коммутатор Сайджин — у реакторщика даже в ухе защекотало. — По левому борту снесло два «крыла». Как садиться будем — Сатурн его знает…

— Atza teru! — голос Стивена, прозвучавший в неловкой тишине, был бодрым и даже немного радостным. — Гедимин Кет, твое присутствие в реакторном отсеке необходимо?

— Нет, тут всё остановлено, — ответил удивлённый сармат. — Что с «крыльями»? Ремонт возможен?

— Йенью Гварза, иди в реакторный отсек, — приказал Стивен. — Сайджин Юнь, проводи Гедимина в трюм. Гедимин, осмотри повреждения. Надо собрать хоть одно «крыло» из двух.

Сармат мигнул. «Стивен сегодня странный. Научился говорить, как нормальный сармат? Я уже не верил, что это возможно…»

— Иду, — отозвался он. — Сделаю, что смогу.

Десять минут спустя они с Сайджином пробирались к повреждённому борту. Гедимин осматривался и недовольно щурился. Реакторный отсек, с его усиленной бронёй, отделался «парой царапин»; другие части корабля пострадали гораздо сильнее. Техники заменяли оборванные кабеля, «сшивали» лопнувшие шланги, укрепляли треснувшие переборки, — но по всему кораблю был слышен треск искрящих проводов, шипение утекающей газовой смеси и скрип перекошенных балок.

— В левый борт, прямо по реактору, — ронял обрывистые фразы Сайджин. — Подставились при манёвре. Гравиудар… Две ракетные шахты, три пояса турелей, два «крыла»…

— Хорошо, что ракеты не взорвались, — буркнул Гедимин. Ирренцию от сотрясения взрываться не полагалось — но сармат, провозившийся с ним столько лет, уже ни в чём не был уверен.

Вдоль смятого и местами лопнувшего борта, с внешней стороны, белели матовые пласты защитных полей — их успели поставить вовремя, до того, как большая часть воздуха высвистела в космос, и поэтому на крейсере не был объявлен режим кислородной экономии, и Гедимин мог дышать сквозь респиратор — даже здесь, в полуразрушенных отсеках. Сюда согнали всех ремонтников и всех сарматов, кто не был занят, вплоть до пилотов. Пробоины заделывали, вместо уничтоженной кислородной станции устанавливали новую, в коридоре разложили покорёженные остатки бластерных турелей, и незнакомый сармат выбирал из них кусочки ирренция и обсидиана. Гедимин приостановился было, чтобы помочь, но Сайджин потащил его дальше.

— Нам не до стрельбы, атомщик. Нам бы сесть…

Блоки «лучевых» крыльев были укреплены со всех сторон ипроновыми пластинами, вшитыми в особо прочный фрил. Их не раскрошило гравиударом — они вдавились внутрь корабля, разрушив по дороге несколько отсеков, и теперь стояли среди обломков чёрными бронированными колоннами. Связь с ними прервалась — кабеля полопались, контактные элементы отвалились, но ирренциевые «лепестки» уцелели — Гедимин, осторожно вскрыв механизм, увидел в них всего несколько мелких трещин.

— Это не помешает, — сказал он Сайджину, напряжённо наблюдающему за ним. — А вот сердечник — под замену. Новый тут есть?

Он сдвинул ирренциевые «лепестки», позволив расколотому обсидиановому элементу выкрошиться на палубу. Раздробив подвернувшийся кусок рилкара, он заправил порошком распылитель и поднёс к потрескавшейся поверхности. «Укрепить снаружи. Излучению не помешает…»

Когда Сайджин вернулся с цилиндрическим контейнером в руках, блок «лучевого крыла» был практически восстановлен. Гедимин соединил обрывки кабелей, проверил, как идёт сигнал, и остался доволен.

— Есть ещё сердечники? — спросил он у Сайджина, устанавливая ребристый обсидиановый элемент в центре конструкции. — Попробую починить второе «крыло».

— Не стоит, атомщик, — отозвался тот. — Одного хватит. Всё равно идём на базу.

Он позвал штатных техников, и Гедимина оттеснили. Он уже со стороны наблюдал, как блок вставляют в проём и заращивают швы. Защитные поля уже нигде не просвечивали — борт был восстановлен настолько, чтобы корабль мог дойти до базы. Мимо пронесли по частям дугу турелей; в ней осталась едва ли четверть бластеров, но выглядела она рабочей. Гедимин одобрительно кивнул.

— Так что вышло с «Юрием»? — запоздало спросил он, идя за Сайджином к реакторному отсеку.

— Сбили, — ответил тот с кривой ухмылкой. — «Теггаром» в борт. Попали в стык. Но вниз не прорвались.

«Сбили,» — Гедимин вспомнил первую встречу с северянским крейсером и едва заметно усмехнулся. «Мы всё-таки построили флот. Возможно, лучший в Солнечной системе.»

— Atzesh saja! — раздался в наушниках голос Стивена. — Всем собраться на палубе смотра. Немедленно!

Сарматы переглянулись.

— Надумал расстрелять? — еле слышно пробормотал Гедимин. Сайджин мигнул.

— Кого?.. Идём, атомщик. К реактору успеешь.

На палубе смотра собрались все — даже техники отложили инструменты и поднялись сюда. Стивен стоял на возвышении. Перед ним на самоходной тележке лежали, как сначала показалось Гедимину, четыре пустых скафандра. Сайджин пробормотал что-то по-сарматски и опустил голову.

— Мы уничтожили врага, — объявил Стивен. — Крейсер «Юрий» был взорван нашей ракетой. Четверо сарматов погибли от гравиудара. Мы собрались тут, чтобы совершить обряд погребения.

Гедимин мигнул. «Обряд? Разве с мёртвыми сарматами надо делать что-то особенное? У нас ведь нет традиции…»

— Леннарт Маккензи, оператор ракетного шлюза, — начал перечисление Стивен, подняв на ладони маленький предмет — передатчик, извлечённый из скафандра погибшего. — Яари Арктус, трюмный моторист…

Гедимин смотрел на скафандры мертвецов. Повреждений почти не было — несколько царапин на броне, сорванная пластина, трещины на лицевом щитке… Он вспомнил, как сам летел вместе с креслом — это при всех демпферах реакторного отсека! — и поёжился. Один из щитков изнутри был покрыт чёрными присохшими каплями.

— Кто-то хочет забрать вещи погибших? — спросил Стивен, аккуратно сложив передатчики в специальный контейнер. Один из сарматов вышел из строя, достал из-под своей брони цацку, блеснувшую красноватой проволокой, и вложил в руку мертвеца — кажется, это был Яари.

— Всё останется с ними, — глухо сказал он, возвращаясь в строй. Стивен молча кивнул и дал знак экзоскелетчикам, вставшим за его плечами. Несколько минут все смотрели, как тела вынимают из скафандров и, положив в карманы их комбинезонов все найденные цацки, сгружают в странные плоские контейнеры. Два контейнера — в каждом по два тела — затолкали в тёмный фриловый корпус вытянутой формы.

— В ракетную шахту, — приказал Стивен. — Отправить в открытый космос.

«Ракету» унесли. Стивен, опустив руку, вскинутую в прощальном жесте, коротко бросил:

— Hetatza!

Сарматы расходились по кораблю в молчании. Гедимин хотел свернуть в трюмы — лишний ремонтник там пригодился бы — но Сайджин, не отпуская, тащил его за руку, пока не довёл до реакторного отсека.

— Четверо… Для гравиудара — считай, легко отделались, — угрюмо сказал он, войдя в шлюз. — На такой дальности нас должно было расплющить.

— Разве у нас есть погребальный обряд? — спросил Гедимин. — Я никогда о таком не слышал. Вы так делали в ту войну?

Сайджин покачал головой.

— Это новое. Маркус научился у людей. По-моему, так лучше, чем бросать разлагаться в трюме. Я бы отправлял на ледяные планеты. Тепло, органика… Может, возникла бы жизнь.

Гедимин хмыкнул, посмотрев на него с внезапным уважением.

— Мне нравится.

«Стать основой для жизни на планете…» — он усмехнулся. «Неплохо бы. Пока что получается только уничтожать.»

08 августа 33 года. Феба, кратер Ясона, база атомного космофлота «Мара»

— Атомщик, — Хольгер со вздохом покачал головой. — Если считаешь, что эти твэлы не в порядке — замени их. Чего ты ждёшь?

— Они в порядке, — угрюмо отозвался Гедимин. — Если по ним не стрелять. Как и я.

Он потрогал респиратор. Порванные хрящи вроде бы срослись, но от давления переносица всё ещё ныла. Удар о пульт управления был не таким уж сильным — ожидай Гедимин чего-то подобного, он подставил бы руку и не получил бы и лёгкого ушиба…

— Настоящий атомщик, — ухмыльнулся Хольгер, проследив за его рукой. — Способен заглушить реактор, ударив кулаком в пульт.

— Он и должен от этого глохнуть, — отозвался Гедимин, не настроенный шутить. — «Защита от дурака», двухсотлетняя традиция.

«Феникс» вернулся из рейда вчера — и до сих пор стоял в доке, «залечивая» многочисленные «раны». Прорыв в Северную Африку закончился для него расстрелом в упор. «Ирренций в сочетании с дейтеридом лития,» — вспомнилась Гедимину давняя обмолвка Ассархаддона. «Видимо, это оно и было. Снесло щиты вместе с генераторами.»

Хольгер протянул руку и крепко сжал его ладонь.

— Не все рейды удачны, атомщик. Вас всё-таки не сбили.

Под потолком громко загудело. Все сарматы, замолчав, посмотрели на закреплённый в дальнем углу передатчик.

— В информаторий! — объявил механический голос, заглушив все звуки. — Общий сбор! В информаторий!

Гедимин, вздрогнув всем телом, медленно поднялся на ноги. От проснувшихся воспоминаний его глаза потемнели и сузились. Хольгер поднялся вместе с ним, тихо скрипнув зубами.

— Опять, — еле слышно прошептал он. — Опять…

Гедимин впервые вошёл в информаторий «Мары». Это было самое большое помещение на тесной базе, — амфитеатр со ступенями, прикрытыми бархатистым скирлином. Сармат остановился на пороге, пару секунд смотрел на то, как ремонтники и космофлотчики занимают места ряд за рядом, махнул рукой и сел на лестнице.

— Быстрее уйдём, — буркнул он Хольгеру, попытавшемуся пересадить его на ближайший ряд.

Лестница понравилась не только Гедимину — когда сигнал сбора утих, на ней сидело полсотни филков. Хольгер, успокоившись, перестал пихать ремонтника в бок и сложил руки на груди.

— Не нравится мне всё это, — прошептал он Гедимину в наушник.

Голограмма, созданная посреди амфитеатра, упиралась головой в потолок и немного рябила посередине, — кто-то не совладал с проектором. Лицо Маркуса Хойда казалось каменным, только глаза слегка сузились, выдавая сдержанную ярость.

— Tzaat Eatesqa! — он вскинул полупрозрачную руку и снова пошёл рябью — проектор сбоил, и настроить его было некому. — Свободный народ сарматов! Совсем недавно я поздравил вас с первыми победами. Наш удар был воистину сокрушительным. Марс, Титан, Энцелад, Луна, Южная Америка, Антарктида, Старая Европа, Индостан, — всё это легло к ногам превосходящей расы. Но теперь враги знают, чего от нас ждать, а вот вы… Вы расслабились, tzaat Eatesqa. Вы уже готовы упустить плоды первой победы!

«Старая Европа? Там-то что ловить, кроме развалин и радиации?» — озадаченно думал Гедимин. «И ведь кого-то за неё наверняка подбили…»

— Презренные hasulesh прорываются сейчас к Луне. Они атакуют Кларк, наш лунный космопорт. Вы должны сдержать их, чего бы это ни стоило. Флоты Гельмера Гьоля и Дерека Норти отправляются к Луне. Им нужны солдаты!

— Вот ты бы и летел, — буркнул кто-то справа от Гедимина, в соседнем ряду. — Говорил же — на кой брать Луну⁈ Разбомбили бы, и пусть себе отстраивают. Пусть их флот там мотается, пусть они там дохнут. Нет, надо было влезть…

Хольгер потянул Гедимина за руку.

— Идём, — тихо сказал он, кивнув на опустевший центр амфитеатра — голограмма уже погасла — и на собирающихся к выходу филков. — Ничего не говори, атомщик. И так тошно.

уефеРР

РРРтттииммyyy

17 августа 33 года. Луна, кратер Пири — галактика Вендана — Феба, кратер Ясона, база атомного космофлота «Мара»

— Tza atesieq! — донеслось из отсека управления вместе со звонким ударом одной бронированной ладони о другую. — Атомщик, считай, что хлопнул с нами!

— Tza, — вежливо отозвался Гедимин, осторожно поднимая управляющий стержень. Твэл, ушедший было в пульсацию, наконец «выровнялся». «Рано дёргаться. Всего четыре Прожига. Впереди ещё десяток,» — сердито думал сармат, глядя на мониторы. «Хорошо, в этот раз никаких гравиударов. Доделать бы реактор, — он же для войны не предназначен…»

— Нет, ты видел? — не унимался обрадованный чем-то Сайджин. — Вот так должен действовать сарматский крейсер! Три прохода, двадцать выстрелов, семнадцать попаданий, разрушенный купол.

— Периферийный купол, — слегка охладил его радость Йенью. — До центрального не достали.

— С орбиты сложно, — отмахнулся пилот. — В стратосферу бы…

Гедимин слушал их вполуха, отслеживая показания на мониторах. Купол, над которым они так удачно прошли, находился к юго-востоку от озера Атабаска, — это всё, что сармат о нём знал. «А где-то там Ураниум-Сити, и по нему сейчас…» — он отогнал неприятную, но логичную мысль об ответном рейде на ближайшую сарматскую базу и поднял стержень ещё на десять сантиметров. «Немного выждать, и можно будет вывести. Если только…»

— Atzesh saja! Safauw! — пронеслось по кораблю, и Гедимин, вздрогнув, оставил в покое твэл и развернул сигма-карту. «Противник? Где⁈»

— Tza tatzqa jasu deka den una! — приказал Стивен. Голографическая карта вспыхнула, показывая Гедимину северный полюс Луны. Красная точка пульсировала над Кларком.

«Феникс» открыл огонь, едва высунув нос из портала; первое защитное поле с него сбили тридцатью секундами позднее. Сарматов ждали. Гедимин, сердито щурясь, смотрел на сигма-карту, белую от вражеских кораблей. На разглядывание Кларка уже не было времени.

— Tza jasqa! — крикнул Стивен. Гедимин бросил за корму волну закрывающего излучения — прямо в нос идущему за ними «Кондору». Вслед за излучением в сужающийся проём успел проскочить «Теггар». «У них флиевый слой в обшивке,» — подумал Гедимин. «Подготовились. Приходится тратить „Теггары“. Раньше обошлись бы „Гельтом“…»

— Jasu qena den una! — скомандовал Стивеню Красная точка на карте горела всё там же, над Кларком.

Они «прыгнули» ещё раз, влепив четыре булыжника и «Теггар» в борт зазевавшегося «Кондора» — судя по деформированному носу, того, который недавно шёл за ними. Вдоль обшивки «Феникса» загрохотали мины, следом ударил снаряд из гравитрона, сорвав щиты и почти дойдя до брони.

Гедимин зацепил локтем сигма-карту, и она сжалась, сменив масштаб. На её дальнем краю мелькнул знакомый силуэт — ещё один «Феникс» отстреливался, зажатый с трёх сторон. Ракета, посланная в ту сторону Стивеном, взорвалась на одной из бесчисленных мин, не принеся никакой пользы.

— Tzagundu! — приказал капитан. Корабль шёл прямо на мины, пробивая себе путь булыжниками. Гедимин не видел просветов, но дважды ракеты были выпущены и прошли завесу. Одна отправила к Луне подвернувшийся миноносец, другая взорвалась на щитах чего-то крупного — не исключено, что «Солти».

— Tza jasqa! — рявкнуло в наушниках. «Солти», оказавшийся между двух огней, дал залп всем бортом, но большая часть снарядов ушла в пустоту — «Феникс» уже нырнул в другую галактику.

«Вовремя,» — выдохнул Гедимин, глядя на мониторы. Два Прожига за несколько минут снова «растрясли» нестабильный твэл, и он беспорядочно пульсировал. «Ладно, без него пойдём,» — Гедимин сбросил управляющий стержень и перевёл тонкое управление на соседний. «Лишь бы не вся сборка…»

— Jasu qena den una! — скомандовал Стивен. Гедимин сердито фыркнул.

— Опять Кларк?

— Заткнись и жги! — рявкнуло в наушниках.

Они открыли огонь ещё за порталом. «Солти», «Кондор», семь миноносцев, тяжёлые бомбардировщики, — всё, что собралось над Кларком, только их и ждало. Шквальный огонь вышвырнул «Феникс» обратно в галактику Вендана, и всё, что успел увидеть Гедимин на сигма-карте, — светлеющее серебристое пятно с размытыми краями и полупрозрачным центром.

«Сбили⁈» — не веря своим глазам, он смотрел на то, что осталось от сарматского крейсера.

— Tza jasu? — неуверенно предложил он в наступившей тишине.

— Deka den una, — безжизненным голосом ответил Стивен. Точка на карте зажглась в тысяче километров от осаждённого Кларка.

…Шлюзы открылись, выпуская экипаж «Феникса» в безвоздушный док «Мары». Гедимин, проверив запасы кислорода, отошёл к стене и стал ждать. Он ждал, пока узнавший его в толпе Агнаман, реакторщик на одном из «Бетов», вернувшихся в этот же день, не оттащил его от стены и не поволок на базу.

— Кларк для нас потерян, — мрачно сказал он, убедившись, что Гедимин на него смотрит. Они сидели в столовой и смотрели на карту, спроецированную на самую длинную стену. На карте была Земля в развёртке — и остальные планеты, сбитые в кучу, населёнными территориями к зрителям. Её повесили восьмого, сразу после выступления Маркуса, — видимо, хотели поднять боевой дух, но вид Луны, снова окрасившейся в цвета противосарматского союза, ничего, кроме сердитого шипения, не вызывал.

— Два месяца мы там сидели? — уточнил Гедимин. — Хоть вывезли что-нибудь полезное?

Агнаман махнул рукой.

— Напомни, кто он был? — снова заговорил сармат, несколько секунд в молчании наблюдавший за изменением цветов на карте. — Тот капитан, которого сбили?

Агнаман уже называл его имя, но Гедимин, услышав, что речь не о Винфреде Марци, и Хольгера в том корабле не было, на радостях тут же его забыл. Теперь он досадливо щурился, пытаясь припомнить, чей же это был крейсер.

— Свен Арктус, — ответил Агнаман. — Это ничего, я сам о нём впервые слышу. Крейсер взорвался изнутри — реактор, наверное, пробило.

Гедимин угрюмо кивнул.

— Там были все, — сказал он, глядя на свои руки. — Атлантис, Мацода, Австралия… Глупо было надеяться, что база выстоит.

— Говорят, Свен прикрывал беженцев, — сказал Агнаман. — Кому-то удалось уйти. И вы тоже выиграли для них немного времени…

Гедимин махнул рукой.

06 сентября 33 года. Феба, кратер Ясона, база атомного космофлота «Мара»

— Бери, сколько нужно, топлива много, — Амос широким жестом обвёл узкий коридор, увешанный флиевыми контейнерами. Длинные плоские ящики висели вдоль стен по всему лабиринту хранилища, выстроенного немного в стороне от топливных цехов; защитные поля, прикрывающие их, то белели, то подёргивались извилистыми красными разводами, — сигма-излучение проходило сквозь стенки и пульсировало, заставляя Гедимина опасливо щуриться.

— Сюда бы ипроновой фольги, — сказал он, сворачивая раскладной контейнер в трубку и прикрепляя к скафандру. — Разделить их. Вот это свечение — плохой признак.

Амос развёл руками.

— Ипрона нет, физик. Был бы — я бы не экономил. Контейнер потом верни.

Гедимин, кивнув, вышел из хранилища. Нестабильный твэл, кое-как вынесенный с корабля в десятислойном защитном поле, уже отправился в переработку — и, возможно, его уже раздробили и ссыпали в ванну с углекислым газом. Плановая замена топлива намечалась в июне, через год после официального «взлёта» и начала войны; Гедимин был не уверен, что и он, и реакторы до этой замены доживут.

Уже на обратном пути в топливный цех, проходя с пустым контейнером мимо доков, Гедимин увидел, что в шестом появился крейсер, и техники осматривают его. Сармат приостановился, оценивая повреждения. К его удивлению, «Феникс» почти не потрепали — длинные борозды тянулись по лобовой броне, способной выдержать столкновение с астероидом, но на более уязвимых бортах появилось лишь несколько царапин. «Удачно маневрировал,» — одобрительно кивнул Гедимин, вспоминая постоянные удары в реакторный отсек; Стивен будто нарочно подставлял «бока» то под мины, то под снаряды гравитронов, то под ракеты. «Линкен, может, псих, но корабль и экипаж он бережёт…»

— Атомщик⁈ — что-то врезалось в сармата сбоку и вдавило его в стену. — Идём на воздух! Вот любишь ты шляться в вакууме…

Глаза Линкена горели радостным белым огнём. Едва покинув шлюзовую камеру, он снял шлем и вдохнул полной грудью, а на укоризненный взгляд Гедимина только ухмыльнулся.

— Свежий воздух, атомщик! Когда-нибудь я свожу тебя на берег замёрзшей Ацидалии. Сколько себя помню, там всегда был рыжий лёд, а вода пахла ржавчиной. Но воздух… воздух там приятный. Что нового в космосе?

— Чтоб я знал, — отозвался Гедимин. — Хольгер жив. Отбыл позавчера. А мы на ремонте.

— Что, опять Север? — сочувственно хмыкнул Линкен. — Не знаю, зачем Тохиль туда лезет. В Севере он никогда не понимал. Туда бы Исгельта или Оркуса…

— Нет, — качнул головой Гедимин. — Не Север. С Севером получалось лучше. Снова Кларк. Скажи, Маркус от него когда-нибудь отстанет?

— А, Кларк… — Линкен, скривившись, провёл пальцем по шраму на затылке. — Я бы Кларк оставил напоследок. Когда мы истощим Землю, Луна сама сдастся. Макаки там долго не продержатся — не та раса. Значит, Кларк бомбили… А я прикрывал Канаду. Вот ведь случай! Это мне бы надо бомбить, а тебе — прикрывать.

Гедимин усмехнулся.

— Я ничего не решаю, Лиск. Сижу в реакторе… И что? Канаду пока не взяли?

Взрывник с широкой ухмылкой хлопнул его по плечу.

— Очень хотят! Пол-Атлантиса рвётся к нашим базам. Оркус так их укрепил, что даже Север отступился. Я был в Ураниуме на днях — отвлекал мартышек от портала. Скоро получите свежий уран!

Гедимин благодарно кивнул.

— Уран нужен. Лучше бы плутоний, но…

— Лилит говорит то же самое, — ухмыльнулся Линкен. — «Гедимин опять будет нудеть про плутоний! Откуда в наших шахтах плутоний, ядро Сатурна⁈»

Услышав знакомые интонации, Гедимин хмыкнул.

— Лилит? Она ещё не в армии?

— Он, — поправил Линкен. — Имя менять не стал… Нет, он не хочет уходить с завода. Говорит — кто-то должен заниматься делом, раз даже атомщика вы засунули в крейсер. Говорит — предложение отселиться и выстроить домик с мастерской всё ещё в силе.

— Если во имя великой расы нас не рассуют по баракам, — пробормотал Гедимин, копаясь в «карманах». — Если снова попадёшь в Ураниум…

Он вытряхнул на ладонь пригоршню цацек — всё, что отобрали когда-то у Иджеса.

— Теперь секретности нет. Отдай это ей… ему. И сёстрам Хепри, если они живы.

— Хепри во флоте, — качнул головой Линкен, забирая цацки. — Оба. Передам, конечно. Я ему говорил — у атомщика хорошая память…

— Взрывник? Живой, пальцы целы? — незнакомый сармат хлопнул Линкена по плечу и радостно усмехнулся. Тот с широкой ухмылкой ударил его по спине. Гедимин подался в сторону, но взрывник, сцапав его за локоть, потащил обратно.

— Живой. Только из Канады… Что нового в космосе?

Незнакомый сармат — и он тоже был без шлема — досадливо поморщился.

— А Маркус ещё не похвалился? Ну надо же… Проектор, что ли, сломался? У нас новое приобретение — похлеще старого. Ашшур взял Цереру.

Линкен на секунду замер, затем с досадой ударил кулаком о ладонь.

— Цереру… Какого астероида Ашшур там делал⁈ На Север его надо было послать, на Север… Вот ведь бешеная радость, — мало нам было Кларка…

Сармат угрюмо кивнул.

— Ну, побомбить её было можно. Взорвать всё, что там есть, отвлечь флот от Африки… Но он же её взял!

Линкен тяжело вздохнул и прижал ладонь к затылку.

— Сколько положили?

— Не меньше тысячи, — отозвался сармат. — Тридцать на моём корабле. Приказ, чтоб его…

Линкен положил ладонь ему на плечо и склонил голову.

— Теперь у нас ещё и Церера… И что, базу там строят?

— Занимают и расширяют, — буркнул сармат. — Если завтра Мацода не отобьёт, ещё и клонарий воткнут. Вот ты скажи…

Он тронул за плечо Гедимина.

— Разумное существо будет при таком раскладе строить клонарии?

Гедимин пожал плечами.

— Вам же нравился такой координатор. Джеймса убили. Войну начали. Что теперь не по нутру?

Сармат изумлённо мигнул.

— Так ты, выходит…

— Heta! — рявкнул Линкен, вклиниваясь между сарматами. — Не лезь к атомщику. Иди, потом, в тишине, всё обсудим.

Дождавшись, когда сармат уйдёт, он развернулся к Гедимину. Тот ожидал, что взрывник полезет драться, но тот лишь тяжело вздохнул.

— Не надо так.

— А где я соврал? — недобро прищурился Гедимин.

— Атомщик, я за такие слова должен вообще-то тебя пристрелить, — тихо сказал взрывник, глядя на него потемневшими глазами. — Очень не хочется, если честно. Давай осторожнее, а?

31 декабря 33 года. Феба, кратер Ясона, база атомного космофлота «Мара»

— Гедимин, а ты хоть раз выбирался на поверхность? — спросил Хольгер, найдя место на лестнице амфитеатра и устроившись рядом с ремонтником. Тот удивлённо мигнул.

— Нет, — признал он. — Надо будет выйти. Хоть посмотрю на планету.

Хольгер одобрительно кивнул.

— Всё равно тут нечем заняться…

— Тихо! — гаркнул проходящий мимо экзоскелетчик в ярко-красном «Фенрире». Он остановился тремя ступенями ниже, едва не наступив на сидевшего на лестнице филка, и теперь подозрительно смотрел на Гедимина и Хольгера. Ещё три десятка красных «Фенриров» рассредоточились по залу, четверо стояли на входе. Гедимин посмотрел на них и досадливо хмыкнул.

— Знал, что этим и кончится. Как заговорили о великой расе — жди проблем.

Зал сегодня был набит битком — туда согнали даже тех, кто по своей воле никогда в информаторий не пошёл бы, и оставили на важных постах по одному оператору, а на кораблях — по паре-тройке часовых. «Жаль, Линкена нет,» — думал Гедимин, от скуки подмечая неисправности в экзоскелете ближайшего охранника. «Я бы послушал, что он тут скажет. Когда люди водят под конвоем — это рабство, а когда сарматы — свобода?..»

— Tza atesqa! — голограмма координатора Маркуса, на секунду воткнувшаяся головой в потолок, выровнялась и вскинула руку в приветственном жесте. — На исходе года, перед новой сменой дат, я приветствую вас, собратья, воины великой расы Eatesqa!

Проектор починили; голограмма больше не рябила. Маркус был в красно-золотом экзоскелете с полным вооружением и многочисленными нагрудными знаками. Гедимин узнал почти все — чертежи этих украшений принёс ему когда-то Кенен, а он изготовил образцы.

— Мои цацки, — прошептал он, толкнув Хольгера в бок. Тот ухмыльнулся.

— За полгода мы заняли треть поверхности Земли, — продолжал Маркус. — В наших руках Марс и спутники Сатурна, и мы готовим наступление на Юпитер. Не пройдёт и полугода, как нашей станет вся Венера…

— И он станет там губернатором и успокоится? — прошептал Гедимин и получил тычок в бок от Хольгера. Незнакомый сармат в соседнем ряду на секунду положил руку ему на плечо — то ли расслышал и одобрил, то ли вежливо просил заткнуться.

— Но мы вернём и то, и другое, — Гедимин пропустил кусок речи, но до конца ещё было далеко. — Мы втопчем их в радиоактивную пыль! Две недели назад мы заняли Весту, и теперь весь пояс астероидов…

— Дебил венерианский, — послышался злой шёпот с соседнего ряда. — Нашёл время брать Весту! Три тысячи потеряли на Церере, и у кого она теперь⁈

— Верно, — мрачно ответил ему другой. — Земля подходит к Марсу. Пара дней — и нас начнут бомбить. Месяц-два-три — и выкинут вон. Мы не можем ничего удержать, пока флот Земли не…

— Тихо! — гаркнул охранник, шагнув на три ступени вверх. Он подошёл бы к шепчущимся, но между им и ними стоял Гедимин и угрюмо щурился.

— Ты мешаешь слушать речь, — недовольно сказал охраннику Хольгер. — Зачем орать?

— … и к утверждению нашего господства от Меркурия до Седны! Tza atesqa! — голограмма вскинула руку и зажглась красно-золотым светом, прежде чем погаснуть. «Дебил венерианский,» — промелькнуло в мозгу Гедимина.

…В шлюз их выпустили беспрепятственно, посоветовав только проверить, хватит ли кислорода, и не задерживаться на поверхности надолго. На хрупком метановом насте под ногами Гедимин сразу различил разлапистые следы — кто-то из техников выходил наружу и подолгу стоял, бесцельно глядя на кратер и небо над ним.

Доки были приподняты над ребристым дном на десяток метров; к ним тянулись посадочные полосы, замаскированные под поверхность планеты. За ними, далеко впереди, блестел в тусклом свете Сатурна ярко-белый лёд. Нависшие над ледяным пятном склоны были тёмно-багровыми, почти чёрными. Гедимин притронулся к «камню» и тут же отдёрнул руку — минус двести по Цельсию сквозь скафандр ощущались как удар железной балкой по пальцам.

— Сатурн, — сказал Хольгер, запрокинув голову и глядя на огромную полосатую полусферу, занявшую полнеба. — Красиво.

Гедимин кивнул.

— И что нам было не переселиться на Кагет… — пробормотал он, обращаясь то ли к склонам кратера, то ли к планете над головой. — Если мы даже тут способны выжить…

Хольгер только вздохнул.

23 января 32 года. Галактика Вендана — Феба, кратер Ясона, база атомного космофлота «Мара»

Крейсер «Феникс», дымясь и прикрывая вмятины в бортах защитным полем, вывалился в межзвёздный вакуум. За порталом осталась Южная Африка, где, насколько успел разглядеть Гедимин, успешно высадился под прикрытием двух крейсеров сарматский десант; впереди было четыре часа неторопливого ремонта и пересчёта боеприпасов.

— Гедимин, тебе не нужна помощь? — спросил из отсека управления Сайджин. На фоне послышался приглушённый зевок — Йенью, как всегда во время перерывов, ложился спать.

— Всё цело, — отозвался реакторщик, глядя на мониторы. — Можете отдыхать. Я тоже посплю, пока реактор спокоен.

Сегодня обошлось без прыжков в активную зону, сброса аварийных стержней и досадливого шипения — Стивен, выйдя из портала над Южной Африкой, успешно провёл операцию прикрытия, не дёргая реактор игрой в прятки с крейсерами землян, а Гедимин успешно отследил опасные процессы и не дал им развиться. Теперь обе установки «отдыхали», крейсер переключился на запасные генераторы, а сармат, в последний раз покосившись на сигма-карту, потянулся за матрасом — и замер на месте.

— Atza teru! — выдохнул он, глядя на чёткие белые силуэты, влетающие под сканирующие лучи; поверх них пульсировало что-то размытое, но очень похожее на «дыхание» только что открытого портала. — Safauw!

— Safauw⁈ — Стивен отреагировал раньше, чем Сайджин или Йенью успели открыть рот. — Tza… Ya’at! Hetatza! Sa’tesqa!

«Сарматы⁈» — Гедимин изумлённо мигнул, глядя на знакомые очертания крейсера «Бет» — его чёткий силуэт возглавлял эскадру из девяти разноразмерных транспортов трофейного вида. Это были барки — четыре рудовоза, три пассажирских, два — неопределимого назначения, с многочисленными повреждениями и неровным, дёрганным ходом. За барками в межзвёздное пространство вырвались пятнадцать сарматских спрингеров — «Ицумадены», среди которых затесались два изувеченных «Циклопа». Следом, на лету ныряя в приоткрытые ангары, летел шлейф москитного флота. Портал закрывался, и истребители, проскакивая в проём на предельной скорости, едва успевали разминуться с другими кораблями.

— Атомщик, ты это видишь? — спросил Йенью, от потрясения переставший зевать.

«Как они вообще с нами встретились?» — Гедимин вспомнил, как сложно в Вендане найти даже планету-гигант, не говоря уже о сарматском крейсере, и недоверчиво покачал головой.

— Стой! — в наушниках что-то пискнуло — Сайджин переключил коммутатор. — Они говорят с капитаном…

— Не услышишь, — буркнул Гедимин, досадливо щурясь. — Там врезка в его рубке. Туда не попадёшь.

— Да тихо ты! — фыркнул на него окончательно разбуженный Йенью. — Они летят к нам!

Два наиболее повреждённых барка осторожно сближались с «Фениксом», готовящимся к стыковке. По внутренней связи разносились отрывистые команды.

— Мы берём их на борт, — сказал Сайджин, снова пискнув коммутатором. — И буксируем их корабли на «Мару». Это беженцы. Эвакуация с Марса.

Стыковка прошла мягко — легчайший толчок почувствовали только реакторы. Гедимин, наблюдая за рассеивающимся нейтронным выбросом, слышал, как медотсек поднимают по тревоге, и как созывают незанятых сарматов на помощь медикам. Он сам думал, не пойти ли к месту стыковки (в медицине он не разбирался, но заняться ремонтом барка мог бы), но тут вокруг выхода замигали красные светодиоды, а из коммутатора донёсся грохот — в реакторный отсек ломились, и очень настойчиво.

— Atza teru! — раздался в наушниках голос Стивена. — Герметизировать реакторы и открыть отсек! Немедленно!

— Зачем? — растерянно спросил Гедимин.

— Заткнись и выполняй! — ответил Стивен. Следом донеслось что-то о спаривании с «макаками».

Минуту спустя в отсек ввалились двое в тяжёлых экзоскелетах. За ними шёл сармат в комбинезоне медика. Следом заглянул первый помощник Стивена.

— Это наиболее защищённый отсек, — сказал он. — Самое безопасное место на корабле. Если нужны медики…

— Нет, — отозвался врач, и Гедимин мигнул, услышав голос Домициана. — На борту много раненых. Пусть займутся ими.

Экзоскелетчики, расстелив матрас Гедимина посреди отсека, уложили на него что-то громоздкое и, судя по их движениям, очень хрупкое, и быстро вышли. Сармат услышал тихий стон.

— Секунду, адмирал Оркус, — отозвался Домициан, опускаясь на пол рядом с матрасом. Он взял раненого за руку, заменил опустевшую ампулу в дозаторе и склонился над сарматом, поправляя странного вида фиксатор на шее.

— Секунду, — повторил он, перехватывая трубку дренажа, торчащую из-под нижних рёбер, и закрепляя на ней пустой прозрачный контейнер. По полу растёкся маслянистый чёрный сгусток.

— Есть что подложить под плечи? — спросил Домициан, не оборачиваясь.

— Нет, — признал Гедимин, быстро оглядевшись по сторонам. — Я могу приподнять его и держать. Позови солдат, пусть принесут что нужно.

Домициан вскинул голову и удивлённо мигнул.

— Ты?.. Космос — тесное место. Я приподниму его, ты держи. Несколько минут, дольше не потребуется.

Гедимин сел, осторожно обхватил раненого за плечи и положил его голову себе на колено. В наступившей тишине было слышно тяжёлое хриплое дыхание. Вниз от фиксатора на шее и торчащей из него трубки расплывались чёрные пятна. Домициан не обращал на них внимания — он смотрел раненому в лицо и вытирал кровь, выступающую на губах при каждом выдохе.

— Оркус? — что-то полузабытое шевельнулось в мозгу Гедимина. — Губернатор Канадских территорий?

Домициан угрюмо кивнул.

Веки Оркуса дрогнули. Сармат с трудом открыл помутневшие глаза и шевельнул губами. Кровь потекла сильнее.

— Здесь Гедимин Кет, физик-ядерщик, — ответил Домициан на беззвучный вопрос. — Вы на крейсере «Феникс», в полной безопасности. Скоро мы доставим вас на базу.

Оркус зашевелился. Казалось, он хочет запрокинуть голову, чтобы увидеть, что за спиной, и Гедимин опустил ногу и подставил ладонь под его затылок. Взгляд бывшего губернатора на мгновение прояснился. Несколько секунд он смотрел Гедимину в глаза, потом слабо усмехнулся и приподнял руку в приветственном жесте. Ещё секунду спустя она упала на матрас, и всё тело, странно обмякнув, поползло вниз. Гедимин подхватил его за плечи, но Домициан, прижав на мгновение пальцы к шее Оркуса, махнул рукой.

— Всё. Прости, что испачкали твой матрас.

Гедимин растерянно мигнул. Оркус уже не дышал; неподвижные глаза быстро мутнели, подёргиваясь странной плёнкой. Домициан отстегнул дозаторы, пересчитал ампулы и снова посмотрел на Гедимина.

— Поможешь его вынести?

Он связался со Стивеном, выходя из реакторного отсека, и на палубе сбора их уже ждали. Все — и экипаж «Феникса», и беглецы с Марса — десант, пилоты, рабочие — смотрели на Гедимина и неподвижное тело на его руках.

— Адмирал Оркус погиб, отражая атаку Земного Союза на Нергал, — сказал Стивен, склонив голову, пока Гедимин и Домициан укладывали тело внутрь пустой «торпеды». — Жаль, что ему не удалось отстоять ни Нергал, ни Марс.

В реакторном отсеке пахло кровью. Даже после того, как Гедимин оттёр все пятна с матраса и вымыл пол дезинфектантом, резкий запах химикатов не смог перебить металлический кровяной «дух». Сармат запустил вентиляцию на полную мощность и сел к щиту управления, глядя на мониторы, но не видя ни одной цифры.

— Atza teru! — вспомнил о нём Стивен — как показалось Гедимину, через пару минут, но на самом деле прошло четверть часа. — Возвращаемся на базу. «Феникс» идёт в жёсткой стыковке с двумя барками. За нами следует марсианская эскадра. Портал должен принять их всех. Выполнение возможно?

— Сделаю, — отозвался Гедимин. — По счёту «тридцать».

— Atzesh saja! — загремело в наушниках. — Tza tatzqa jasu terdeka den una!

…Гедимин смял в кулаке пустой контейнер из-под воды, швырнул его, не глядя, в мусорный бак и перелистнул страницы ежедневника. Линии чертежей расплывались перед глазами. Он открыл последнюю схему, несколько секунд тупо смотрел на неё и, стиснув зубы, снова захлопнул книжицу. Голографическая карта на соседней стене мигала, медленно, но неотвратимо меняя цвет — Марс из тёмно-красного становился голубым.

01 марта 32 года. Феба, кратер Ясона, база атомного космофлота «Мара»

— Да, Марс мы потеряли, — тяжело вздохнул Линкен, глядя на посиневшую карту. — Агарта и Нергал разбиты в пыль. Макакам от них пользы не будет, но и нас туда пустят нескоро.

Он был без шлема с той секунды, как прошёл шлюзовую камеру; его рука словно прикипела к шраму на затылке, и он морщился, будто дышать было больно. Гедимин, глядя на него, незаметно потёр левый бок и сам снял шлем. Холодный воздух «Мары» немного остудил кровь, и невидимые обручи на груди слегка ослабили хватку.

Линкен почти уже успокоился. Когда он вернулся из первого февральского рейда, его глаза были чёрными, а лицо так перекосилось, что он едва мог разговаривать. Сейчас шрам из-под глаза снова переполз на нижнюю часть щеки, — второй февральский рейд не вернул сарматам Марс, и с этим пришлось смириться даже Линкену. Гедимин снова молча сидел рядом с ним — слова подбирались с трудом, а подобранное он, немного подумав, решал оставить при себе.

— Как там твои реакторы? — спросил Линкен, отвернувшись от карты. Гедимин мигнул.

— Заменил ещё один твэл. Амос боится, что ирренция не хватит на плановую смену. Выработка очень низкая.

— Что? — Линкен взял его за плечо; его взгляд неожиданно прояснился. — Низкая выработка? Из-за чего?

— Плутоний кончился, — недовольно сощурился Гедимин. — Вместо него идёт необогащённый уран. Выработка сразу упала втрое.

— Понятно, — протянул Линкен, проведя пальцем по шраму. — Ну да, я помню. Мы тогда накопали ирренция на Ириене и за счёт этого наклепали столько реакторов. А теперь никакого Ириена… Атомщик! Если бы ты шёл на Ириен, какие координаты задал бы?

Гедимин мигнул.

— Его невозможно точно найти, ты же знаешь.

— Скажи примерно, — не отставал Линкен. — Ириен — непростая планета. Она излучает в этих ваших хитрых спектрах… Дай мне координаты. Может, не с первого раза, но я к ней пробьюсь.

— Там мианийцы, — напомнил Гедимин, открывая передатчик. Написать нужный код было несложно — сармат сам десятки раз это проделывал, но так и не решился открыть портал и в него шагнуть.

— А тут — Eatesqa, — Линкен на секунду по-звериному оскалил зубы. — Это координаты? Спасибо, атомщик. Я буду к вечеру.

Он развернулся и вышел. Гедимин растерянно покачал головой и, достав ежедневник, вернулся к расчётам. «Можно кое-что поправить, не переделывая весь реактор,» — думал он, глядя на очередную схему. «Мне бы ещё материалы для опытов…»

…Линкен ввалился в реакторный отсек, оставив за спиной сидящих на полу часовых и оброненный кем-то из них ракетомёт.

— Идиоты! — охарактеризовал он солдат, пытавшихся его остановить, и захлопнул за собой шлюзовую камеру. — Стивен, где ты таких берёшь? Из ракетомёта — в реакторном отсеке⁈ Дай каждому в рыло, или этим займусь я!

Что ответил Стивен, Гедимин уже не слышал, — Линкен с хрустом отключил коммутатор и навалился на реакторщика, сжимая его в объятиях.

— С первого раза! — выпалил он прямо в наушник; Гедимин зашипел — удар по барабанной перепонке был неожиданным и болезненным. — В доке разгружается мой «Феникс». Шестьсот сорок тонн руды, завалили все палубы. Жаль, не было нормального погрузчика… Ну да ладно, для начала вам хватит.

Гедимин ошеломлённо мигнул.

— Как⁈

Линкен, выпустив его, ухмыльнулся и ударил кулаком в ладонь.

— Сначала гравиудар, потом немного повертелись… Загрузились бы нормально, но над нами уже висели. Извёл три «Та-сунгара»! Ничего особенного в этих размалёванных кораблях, взрываются не хуже астероидов. С «Солти» и то больше возни. Нет, чего покрупнее я ждать не стал, но с катерами «Та-сунгар» справляется. Я так думаю, «Та-сунгар» со всем справляется. Сделать бы их побольше…

Линкен мечтательно вздохнул.

— Лиск, — медленно, по буквам, проговорил Гедимин, пытаясь собрать разлетающиеся мысли во что-нибудь связное. — Ты напал на корабли Мианы? Ты в себе⁈ Они же нас…

— Пусть сначала найдут, — ухмыльнулся Линкен. — Не бойся, атомщик. Я порталы закрываю.

— Там же другие сарматы… — вспомнил Гедимин. Взрывник отмахнулся.

— И как их со мной свяжут? Крейсеров у них нет. Порталами не хлопают. Я с надписью «eatesqa» на весь борт не летаю. Всё обойдётся, атомщик. Не хватит руды — сделаю ещё ходку. Давно так не развлекался!

— Устроишь ты нам войну на два фронта, — покачал головой Гедимин. — Ладно, покажи свою руду.

Когда они подошли к доку, последний грузовой глайдер уползал в направлении шлюза, мигая бортовыми огнями, — гудеть в безвоздушном коридоре было бесполезно.

— Разгрузили, — развёл руками Линкен. — Да там ничего интересного. Пыль да камни. Вон, все палубы теперь в мее. Ну ничего, до нового рейда очистятся…

07 апреля 32 года. Земля, где-то над Юго-Восточной Азией — Феба, кратер Ясона, база атомного космофлота «Мара»

— Tzajesh!

Крейсер шёл над стратосферой, и сигма-карта в реакторном отсеке порой подёргивалась серой рябью, — атмосферные вихри, притянутые массивным кораблём, поднимались к нему и клубились вокруг, расстилаясь вдоль защитных полей. Где-то внизу догорали обломки «Солти», падая на Индокитай; следом падали ракеты сарматского крейсера, и если хотя бы часть их излучения долетала в итоге до наземного купола, его давно должно было сдуть.

— Atzesh saja! — объявил по внутренней связи Стивен. — Идём на Ясархаг! Курс норд… Sa?.. Ya’saja… Tza!

Коммутатор зашипел и громко щёлкнул, со внутренней связи переключаясь на внешнюю. Гедимин изумлённо мигнул и вцепился в поручни — корабль встряхнуло от слишком резкого манёвра.

— Ya’at fauw! — с приглушённым воем сирены разнёсся по отсеку сигнал крайней опасности. — Ya’at fauw

Гедимин привстал, опираясь на пульт управления. Реакторы были в порядке — даже не пульсировали, и очередной «прыжок» в другую галактику прошёл бы без проблем…

— Говорит адмирал Гарпаг! Всем силам над Ясархагом! Немедленно отступать! — продолжал незнакомый голос. — Биологическая атака! В городе эа-вирус! Повторяю — немедленно отступать!

— Ya’at… — коротко вскрикнул кто-то в отсеке управления. Гедимин, похолодев, смотрел на сигма-карту. Впереди, над горами, стягивались куда-то огромные корабли — десантные спрингеры Сина, бомбардировщики Северного Союза, прикрывающий их австралийский крейсер «Солти»…

— Tza jasu deka den una, — приказал Стивен.

— Стой! — крикнул Гедимин и сам с трудом узнал свой голос. — Туда идёт армада. Ещё можно эвакуировать…

— Кого⁈ — в голосе капитана звучал нескрываемый ужас. — Источник эа-вируса? Адмирал Гарпаг запретил эвакуацию. Отступаем!

— Там авиазаводы… — Гедимин с трудом подавил дрожь — ему больше всего сейчас хотелось «нырнуть» в галактику Вендана.

— Заткнись и выполняй! — крикнул Стивен, едва не сорвавшись на визг.

…Крейсера входили в доки и застывали на месте, отключив «лучевое крыло» и сняв защитные поля. Гедимин, стараясь ни на кого не смотреть, шёл мимо пустых туннелей. Он не помнил, где именно стояли корабли из флота адмирала Гарпага, — они давно не приходили, азиатской базе постоянно нужно было прикрытие…

В столовой так тихо не было с тех пор, как земляне захватили Марс. Все угрюмо сидели по углам и не смотрели друг на друга. Ещё один кусок карты на стене сменил цвет — рядом с чёрными «мёртвыми» территориями Индостана, Юго-Восточной Азии и Тибета появилось голубое пятно.

— Эа-вирус… — пробормотал кто-то на соседней скамье. Гедимина передёрнуло.

— Как они его вбросили? Там же пустыня вокруг, не подобраться… — тихо удивился кто-то с другой стороны. — Там же кордоны…

— Война сейчас. Не до медицины, — буркнул третий сармат — молчать уже было невозможно. — Когда на «Маре» в последний раз была проверка? Может, ты сам уже носитель.

Гедимин поёжился. Незаметно сдвинув участок брони и оголив кожу, он провёл по ней когтем. Брызнула кровь; короткая вспышка боли привела сармата в чувство. Эа-вирус, даже если он мог подняться за стратосферу и пройти сквозь броню крейсера и шлюзы реакторного отсека, до Гедимина пока не добрался.

Под потолком замигал красный проблесковый маячок. Послышалось оглушительное дребезжание.

— Tza tatzqa! — объявил механический голос. — Медблок «Мары» объявляет малый карантин! Всеобщая проверка на эа-мутацию…

«Додумались,» — облегчённо вздохнул Гедимин. «Вот не знал, что однажды обрадуюсь проверке на эа-мутацию…»