Глава 5

В этот раз — сработало, темнота за закрытыми Оксаниными веками резко сменилась на красноту. Пролезла нелегалом в обреченный мир.

Открыла глаза, нажала тормоз. Ярко светит местное дневное светило, наверное поэтому — довольно тепло как раннего утра и для осени. Как будто напоследок солнце светит.

Вокруг — не то молодой лес, не то высокий кустарник, под колесами байка — хорошая дорога со сплошным покрытием. Отлично, легко будет успеть. Лишь бы ничего не задержало…

— Что ты сделала?! — зло и обвиняюще вопросил Саян.

Оксана тщательно вытаращила глаза, медленно повернулась, изображая, что сама ошарашена:

— Это не я! Я же не могу этот лаз открывать! Я же даже мглы не видела!

Все-таки не выдержала, отвела взгляд. А Саян констатировал:

— Ты солгала.

— Зачем бы я стала тебе лгать?!

— Наверное, очень хочешь меня спасти, — рассеянно ответил Саян, оглядываясь по сторонам. — Где лаз?!

— Он деактивировался, поэтому ты не видишь мглы, — пробормотала Оксана обиженно. Она его спасает, а он недоволен. С другой стороны, чего еще было ожидать, если Саян не хотел спасаться? — Я же тебе рассказывала.

— Нет, про мглу я помню, но я вообще не чувствую лаза. Раньше чувствовал…

— Наверное, он закрылся или сместился, — медленно вставила Оксана. Она чувствовала направление на свой лаз, тот, что в мире Шиклам. Далековато, кажется.

— Что значит — закрылся? — раздельно спросил Саян.

— Ну… лазы настроены на пролазников, а если в каком-то месте собираются близко друг от друга много пролазников, то лазы могут перемещаться или закрываться, — отбарабанила Оксана.

— Прлазники — это?..

— Это такие как мы, те, кто может открывать лазы… путешествовать между мирами.

— И это из-за того, что мы с тобой…

— Вряд ли, нас двоих было бы мало… мало для мира Ковкого Стекла. В других мирах — может, и хватило бы. Но там собралось три десятка пролазников… тебя искали. Так ты своего лаза совсем не чуешь?

Саян не ответил. Он что-то обдумывал, нахмурившись — Оксана видела в зеркале. Наконец спросил:

— А тот лаз… твой лаз в мир Шиклам — ты его… чуешь? Он не закрылся.

А вот об этом Оксана не подумала. Сейчас лаз ощущается четко, но ведь они с Саяном провели вместе мало времени, чтобы нарушать стабильность требуется хотя минут двадцать… Впрочем, эта опасность не пугает совершенно, а будь она реальной, чутье бы уже громко заявило. Или нет?.. Ведь не всегда чутье предупреждает об опасности, которая грозит от самих по себе лазов. Михаилу, другу отца, с которым они вместе открыли лаз в мир Каменное Дерево, чутье не сообщило о блуждающем лазе. И Михаил туда вступил, отправило его куда-то в невообразимо далекие миры. А Ника, девушка Михаила, отправилась его искать… Неизвестно, что с ними стало.

С другой стороны, если лаз отсюда в мир Шиклам потеряет стабильность, это смертельная опасность для Оксаны, чутье не может молчать. Ведь опасность для мира Ковкого Стекла тоже с лазами связана была, чутье не молчало. А еще, чем больше в мире лазов, тем легче нарушить их стабильность, здесь их совсем мало — семь штук в мир Ковкого Стекла и пять — в мир Шиклам. По идее, вдвоем их стабильность не нарушишь.

— Да, я чую лаз, — сказала Оксана.

— А он не закроется?

— Может и закроется… А это значит, что нам надо спешить.

— Да, — вздохнул Саян. — Другого выхода у нас нет. Только к твоему лазу…

Оксана молча нажала педаль газа. Она чуяла ясно и четко — спешить надо. Но времени мало, всего три дня… Нет, нужно добраться за один, успеть до наступления ночи, пока не взошла нейтронная звезда. Чтобы не попасть под лучевой удар — взгляд Дролло. Может, и пронесет, не так уж часто лучи попадают в планету. И наверняка можно укрыться от рентгена — где-нибудь под землей, в пещере или глубоком подвале. Но надо спешить.

А Оксана чуяла, что можно опоздать, возможны в пути задержки. С чего бы вдруг? Она же знала, случайно выяснила, что до лаза в мир Шиклам отсюда ведет хорошая, широкая дорога…

— Прости меня, — вдруг сказал Саян.

— Что?

— Прости, что я на тебя разозлился. У моего народа мужчина, которого удавалось обмануть женщине, терял уважение. А эта женщина теряла доверие, но… Но моего народа больше нет.

Похоже, он опять начал приставать, на жалость давит, и наличие у Оксаны мужа не останавливает. А может — просто искренне просит прощения.

Скоро кустарники дороги сменились нормальными высокими деревьями. Почему-то было много деревьев упавших и покосившихся, Оксана спросила:

— Здесь бывают бури?

— Нет. Раньше не было. И не похоже, чтобы здесь была буря, листья не оборваны… Я не знаю, что здесь случилось, но здесь редко случались сильные бури, особенно — в это время года. Лес бы не вырос… Я не знаю, что это было.

Выехали на опушку, вокруг дороги — поля с побуревшими снопами и уже пробившимся сквозь стерню бурьяном.

Дорога, почти не виляя, вела к чему-то черному, дымящемуся.

— Это Гатар, поселение вольных крестьян, — прорвался сквозь шорох колес тихий голос Саяна. — Дома были деревянными…

— Они… сами подожгли?

— Нет. Когда мы проходили здесь… Когда бежали из этого мира, то селение было цело. Хотя все жители… Наверное, это от молнии…

Ехать в сгоревшее селение не хотелось, но объезда не было.

Оказалось не так уж страшно, даже гарью почти не пахло — то ли успело выветриться, то ли дождем прибило. На окраинах еще стояли почерневшие скелеты деревьев, а центр выгорел полностью, оплавленные камни попадались. Ровное получилось пепелище. Как будто селение бомбили зажигательными бомбами.

Среди черных остывших углей встречалось что-то белое, и Оксане пришлось убеждать себя, что это не человеческие кости. А потом — что кости лучше, чем трупы, потому что увидела череп.

Проскочили другую окраину со скелетами деревьев, вокруг снова потянулись поля.

— Трещины на дорогах, — подал голос Саян. — Раньше их не было.

Трещины действительно попадались, и нередко. Оксана на них внимания не обращала, какого землянина удивит растрескавшийся асфальт? Но если раньше не было, а сейчас есть, это о чем-то говорит. О чем-то важном.

Потом увидели мертвых птиц. Сначала, издалека — беспорядочно разбросанные по пашне белые точки, которые оказались трупиками чаек. Подъехали ближе и увидели также мертвых ворон, соек, сорок и даже крючконосых хищников. Во множестве.

— Взгляд Дролло? — стараясь сохранить хладнокровие хотя бы в голосе, спросила Оксана.

— Не похоже, от взгляда Дролло должна была пожелтеть трава. Нет, это что-то другое. Может, они отравились?

— Чем?!

— Может быть… какие-то люди… может, они приняли такой сильный яд, что их… тела тоже стали ядовитыми?

— Для птиц?

— Да…

Оксану передернуло от ужаса. А чего еще она ждала?

Впереди показался городок. Над ним тоже поднималось несколько столбов дыма, но — не сплошное пепелище, потому что каменный. Домики странной, даже забавной конической формы.

Оксана, помня рассказ Карлоса про увиденное в мире Ледяной Цветок, внутренне напряглась. И не зря, прямо на въезде в город встретился расклеванный собачий труп. Потом — человеческий, изуродованный до такой степени, что даже невозможно было понять, мужчина это был, или женщина.

Подкатила тошнота, Оксана отвела глаза, но зрелище все равно не захотело отпускать, осталось в памяти. Едва не врезалась в брошенную посреди дороги собачью тележку.

— Дома разрушены, — вдруг напряженно сказал Саян.

Действительно, дома были растрескавшиеся, с выбитыми стеклами, некоторые превратились в руины, сложились внутрь…

— Буря? — спросила Оксана.

— Нет. Буря так не может… Здесь было землетрясение.

— И часто здесь такое?

— Никогда.

— Но тогда почему ты говоришь, что…

— Потому что вижу. Очень странно, что здесь случилось землетрясение. Может быть — Дролло?

А ведь действительно, может такое быть. Трудно принять связь астрономии с геологией, то — на небе, а то — под землей. Но вот если применить слова астрофизика и геофизика… связь есть, приливные силы могут вызывать не только приливы, но и землетрясения, и на погоду влияют. Может быть, этим объясняется слишком теплый воздух, как для осени. Дролло пока далеко, но ведь быстро приближается, раз осталось всего восемь дней до столкновения.

Может быть, планету вообще уже давно стянуло с орбиты.

Дальше встретился всего один собачий труп, человеческих не было. Вероятно, местный народ предпочитал умирать дома. Зато присутствовал запах. Слабый, но когда Оксана сообразила, чем воняет, подкатила тошнота.

На одном перекрестке вонь почему-то усилилась, шибанула в нос. И Оксана не выдержала: остановила байк, спрыгнула, и ее вырвало. Рыбным салатом, съеденным еще в мире Ковкого Стекла.

Вернулась к байку, стараясь дышать ртом, повела машину дальше.

— Ты беременна? — со своим обычным спокойствием, за которым, как всегда, много чего крылось, спросил Саян.

— Нет, — растерянно ответила Оксана. Ей впервые в жизни задали этот вопрос.

— Но ты замужем, значит, не можешь знать наверняка.

— Да не беременна я!

Саян помолчал, думал. И, очевидно, решил, что Оксане верить нельзя:

— Если ты беременна, то теперь я отвечаю за двоих. Ты понимаешь, что для тебя опасность выше, чем если бы?.. Может случится выкидыш, и тебя тошнит…

— Я точно не беременна, — раздельно произнесла Оксана. — Я… не могла забеременеть.

— А почему тебя стошнило? — Да от запаха!

— Просто от одного запаха? Беременные очень чувствительны к запахам…

Вот зануда.

— Слушай, Саян, прекрати. Я точно знаю, что не беременна. И в любом случае, нечего здесь обсуждать.

Саян наконец заткнулся. Видимо, решил, что обсуждать действительно нечего.

Когда уже выезжали из городка — наконец-то! — Саян попросил остановиться:

— Здесь мастерская оружейника.

Чутье подсказало Оксане, что разжиться оружием не помешает. Если действительно придется отстреливаться, это плохо, но если отстреливаться будет не из чего — гораздо хуже.

При входе в мастерскую — опасно растрескавшийся конический домик — Саян зачем-то разулся.

Пока Саян мародерствовал, Оксана достала из багажника флягу минеральной воды, прополоскала рот, напилась. С удивлением обнаружила у себя на голове венок из стеклянной проволоки — забыла снять. Почувствовав, что подкатывает истерический смех, зашвырнула венок куда-то за забор.

Вышел Саян, обулся, забрался на байк. В одной руке он держал пружинный самострел, отделанный серебром и очень аккуратно сработанный. В другой — пояс с кармашками, из которых выглядывали стальные звездочки с дыркой посередине — очень похоже на японские сюрикены.

— Это и есть стальные снежинки? — спросила Оксана.

— Да.

Поехали дальше, оставляя за спиной пахнущий трупами город. А ведь впереди еще один город, большой… Надо отвлечься. Хотя бы разговором.

— Зачем ты разулся?

Саян ответил не сразу:

— По нашим обычаям нельзя было заходить в дом, не сняв сандалии. Сейчас глупо соблюдать обычаи, но я слишком привык. Расскажи мне о первоучителях.

Ух ты, о первоучителях, значит. А с чего он решил, что она может о первоучителях много рассказать? Так и спросила, Саян ответил:

— Я уверен, что первоучителя были пролазниками. Хотя бы потому, что они не знали металла. Почти не знали. Они сначала научили наши народы варить стекло, и только их потомки стали кузнецами.

— Не все первоучителя были пролазниками, на самом деле только один пролазник. И он не стал первоучителем, только выводил людей из мира Ковкого Стекла в ваш мир, за плату. Многих провел, несколько сотен. Потом он сумел открыть лаз в мир Шиклам и ушел туда. Почему — неизвестно, не осталось записей. Трудно сказать, чем ему не понравился родной мир. А может, он ушел дальше… в другие миры. А первоучителя — это те, кого он привел в ваш мир.

С первоучителями — вообще темная история. Пролазникам очень редко удается изменить мир. Да они и не пытаются особо, слишком велика вероятность вызвать изменения к худшему. А положительные изменения — всегда результат длительной, иногда многовековой работы.

Конечно, заманчиво взять, и решить все проблемы целого человечества. Но как? Принести из своего мира базуку и убить самого большого гада? А потом окажется, что гад был далеко не самым большим, его место займет гад покрупнее. Пробовали уже. Обучить человечество иномирянской технологии? Попробуй ее такую найди, чтобы в разных мирах работала. Что-то подобрать можно, но пока ее приспособишь, окажется, что местные уже сами управились, придумали технологию покруче. И вряд ли новый способ обжига горшков осчастливит человечество, разве что чуть-чуть счастливее сделает.

Можно приносить семена, чтобы превратить кочевых охотников в оседлых земледельцев, но менять уклад целого народа — дело либо долгое, либо кровавое. А может получиться так, что долгое и кровавое. Можно земледельцам подкинуть что-нибудь высокоурожайное, да только они, перестав голодать, начнут воевать.

Но с миром Ледяной Цветок, судя по сохранившимся записям пролазников, получилось на удивление быстро. Привел пролазник сюда каких-то беглецов из мира Ковкого Стекла, те обнаружили местных людей — ну совершенно диких, до земных папуасов им было как до неба по-пластунски. Даже палки заострять не умели, даже не знали, от чего дети бывают. Пришедшие стали обучать местных, чему знают, — и цивилизация распространилась, как лесной пожар, за одно поколение уже достигла вполне приличного уровня. Хороший пример для подражания, и ведь случайно все получилось.

— Так значит, только потомки пришедших научились плавить металл? — спросила Оксана.

— Нет, их потомки и потомки их учеников научились выплавлять сталь. Но плавить медь и добавлять в нее свинец для прочности научились еще пришедшие. Научились сами, хотя у них были какие-то знания. В мире, из которого мы сегодня вышли, ты называешь его миром Ковкого Стекла, металлом почти не пользуются, но знают его, умеют выплавлять. И давно уже умеют. Ну а у нас… от металла оказалось больше пользы. Нам повезло, что в наш мир пришли первоучителя. Только… ты говоришь, что пришедших было несколько сотен, но мы помним двоих: пришедшего со словом и пришедшего с луком. Пришедший со словом обучал моих предков разным умениям. Учил охотиться, ловить рыбу, выращивать семена, строить жилища. Приручил собак. А пришедший с луком обучил нас первым законам. Они были несовершенны, но он сам говорил, что дает только начало.

— Странно как-то, — вставила Оксана. — Я думала, должно быть наоборот. То есть, тот, кто со словом должен законам учить.

— На самом деле, они оба были вооружены. И не только луками. Но мы говорим «пришедший со словом», потому что он обучил нас архинскому языку и научил писать и читать. Придумать способ писать на нашем языке оказалось трудно, архинские письменные знаки для этого не подошли. Язык распространился, на нем говорили все ученые люди и многие простые тоже. Те, кто ездил в другие страны или торговал с людьми других народов. А пришедший с луком — он объяснил, почему нельзя использовать оружие против других людей, потому мы его так называем. Называли…

Опять эта поправка. В стиле: «Хорошо в этом мире… было». Уже надоело, но — само вставляется, непроизвольно. В мыслях и вслух. И от этого еще тоскливей. Вокруг вроде бы обычный мир, обычная страна, но сразу осознаешь, что мир обреченный, а страна — мертвая.

Пролазнику нежелательно тосковать, можно пропустить какое-нибудь важное предупреждения чутья. Но где его взять, позитивный настрой?

— Расскажи мне о пролазниках, — попросил Саян.

Ну что ж, почему бы и не поговорить.

Оксана принялась рассказывать, обнаружила, что сведений не очень много. Есть на свете пролазники, мало их, умеют находить и активировать лазы в другие миры. Есть у пролазников чутье, без которого в чужих вселенных никак. Есть сообщество с «гнездом» на родной Оксаниной планете Земля. Есть и другие «гнезда» — там, где технологии позволяют полноценно общаться на расстоянии, но нет контроля за использованием этих технологий, как с земным Интернетом. Про сайт пролазников начала рассказывать, но запуталась еще когда описывала компьютер.

Переключилась на другие миры. Тут получилось занимательнее, один только мир Ненависть чего стоит с его бесконечной войной, в которой люди не гибнут. Главное, сами договорились, что воевать будут исключительно машины. Там имперцы недавно кого-то ранили, так боевые действия затихли на время переговоров о выплате компенсации. И выплатили ведь компенсацию, как миленькие. В то же время, в мире Ненависть могут казнить просто за то, что не слушал правительственных сообщений. Если очень-очень сильно не повезет, но ведь могут.

Или мир Каменное Дерево, в который семь лет назад случайно занесло Оксаниного отца, а четыре года назад он пошел туда уже целенаправленно, пролазники помогли. Как оказалось, что каменнодеревцы впадают в длительную спячку раз в три месяца, причем — мужчины и женщины в разное время. Считали циклы спячки своим проклятием, но на самом деле это было их благословение, мир развивался хоть и бурно, но мирно: во время спячки человек слишком уязвим, потому предпочтет не рисковать, заводя врагов.

Оксана только приступила к рассказу о своем родном мире Планета Земля, когда встретился живой человек.

Вокруг тянулись поля с почерневшими снопами, впереди показалось необычное для местной архитектуры строение — не коническое, а круглое, с односкатной крышей. Рядом с ним — какие-то пристройки, деревья.

— Это храм заоблачных сестер, — объяснил Саян.

Уточнять ничего не хотелось, чтобы опять не услышать «было», так что разговор прекратился.

Чутье подсказало: что-то в этом храме есть. Может, не слишком важное, но стоит обратить внимание.

А когда подъехали ближе, стало понятно, что: возле дороги маячила неподвижная фигура. Вскоре стало ясно, что это женщина, Саян предположил, что одна из сестер — служительница культа. Смотрела она на байк с Оксаной и Саяном, но ничего не делала. Просто ждала.

Поравнялись, остановились. Сестра — немолодая, одежда отдаленно напоминает монашескую — такая же длинная, закрытая и свободная. Смотрит спокойно, равнодушно.

Саян спрыгнул на землю, сделал замысловатый жест рукой, женщина кивнула, что-то сказала. Между местными завязалась беседа, однако — быстро закончилась. Саян опять сделал жест, забрался на свое место и сказал:

— Нужно ехать дальше.

— А ее с собой не возьмем?! — растерялась Оксана.

— Я ей предложил, она не согласилась. Она считает нас демонами, чуть ли не прихвостнями Дролло.

— Нужно попробовать уговорить, убедить…

— Если она согласиться ехать, то только для того, чтобы попытаться нас убить.

Непроизвольно поежившись, Оксана нажала на газ — почуяла, что Саян прав, эта женщина опасна. Увидела в зеркале, что местная все так же стоит возле дороги, провожая взглядом байк.

Саян почему-то стал рассказывать:

— Она последняя из сестер, остальные покончили с собой, а она осталась, чтобы выполнить похоронные обряды. Она — сестра грозы, и считает, что обязана увидеть приход Дролло. Убедиться, что сбылось какое-то предсказание. И потому не стала себя убивать. Но нас она считает не то демонами, не то вероотступниками, а я знаю, как сестры относятся… к таким.

После этих слов Саян почему-то замкнулся, больше ни о чем не расспрашивал. Оксана попыталась его разговорить, попросил рассказать о себе, но Саян только ответил, что был вольным мастеровым, занимался то строительством дорог, то лесорубством, то батрачил. Да и то очень неохотно говорил.

Загрузка...