Очарование

ГЛАВА 4

Когда Адам быстро шел по улице, несколько человек попытались заговорить с ним, но он никого не замечал и не отвечал на приветствия. Щеку все еще жгла пощечина, которую ему залепила бродячая торговка, в ушах стоял ее обвиняющий голос, напоминающий ему, что она не шлюха.

Его башмаки тяжело стучали по деревянным доскам тротуара, а в голове метались беспорядочные мысли. Что побудило его сделать это? Почему он поцеловал ее? Он говорил себе, что хотел убедиться, насколько она опытная шлюха. И, кроме того, такие губы, как у нее, просто созданы для поцелуев.

Но когда он поцеловал ее долгим страстным поцелуем, то сразу понял, что был совершенно не прав. Он был готов поспорить на свою звезду шерифа, что ее опыта хватало только на легкий флирт. И он заподозрил даже, что ее кокетство было попыткой уговорить его разрешить ей остановиться на его земле. Страх и гнев, которые он прочитал в ее глазах, когда она залепила ему болезненную оплеуху, казалось, подтверждали эту догадку, и его это поразило.

— Привет, шериф, — сказала Мэгги Беллоуз, столкнувшись с ним на узком тротуаре возле универсального магазина.

Адам, не поворачивая головы, пробурчал приветствие и прошествовал дальше. Мэгги и ее мальчишки-близнецы Даррел и Дэвид уставились ему вслед. Они поняли, что шериф в ярости, и Мэгги быстро проводила малышей в магазин.

Перейдя ухабистую грязную мостовую, Адам дошел до конца главной улицы города. Остановившись на секунду перед белой кованой калиткой, он посмотрел на дом с колоннами.

В городке типа Чарминг этот дом заметно выделялся среди других, как яблоня среди апельсиновых деревьев. Адам считал, что и веранда вокруг дома, и балкон на втором этаже смотрятся претенциозно. Он снова спросил себя, почему его отец, грубый бывший ковбой, построил такой дом.

Калитка заскрипела, когда он толкнул ее, напоминая, что он уже давно пренебрегает домом. Ему следует заняться мелкими домашними делами как можно скорее. Но сначала надо разобраться с гораздо более важным делом. Бродячая торговка могла очень «легко втереться в доверие горожанам, как она и грозилась. Адам знал жителей своего городка: в большинстве своем это были мягкосердечные доверчивые люди. Это происходило оттого, что городок по существу не затронули дикие нравы Запада.

Он выдворил из города все салуны — кроме «Лимонадного зала» Нелл, в котором продавалось очень мало лимонада, — а также торговцев скотом и ковбоев-крикунов. Человек мог выпить у Нелл и, может быть, найти сочувственного слушателя, но не более того. Чарминг и был именно таким — очаровательным. И шериф Маккаллоу позаботился, чтобы он таким и оставался.

Шериф открыл стеклянную дверь и сбросил пыльные башмаки, оставив их на крыльце. Он едва успел повесить свою шляпу на полированную дубовую вешалку, когда из-за угла вылетела его тетка.

Адам отскочил, чтобы высокие тонкие колеса ее инвалидной коляски не стукнули его по коленям, и ударился о дверь, которая с грохотом захлопнулась. Стекла жалобно задребезжали, но тетя будто и не заметила ничего.

— Я уже начала волноваться о тебе, мальчуган, — сказала она, откатываясь назад так, чтобы он не смог пройти в холл. — Эта Сюзанна была здесь почти целый день, тараща свои бараньи глаза на новый журнал, который я получила. Словно ей нужны еще платья! — громко фыркнув, пожаловалась она.

— Добрый день, тетя Кармел. Я чудесно съездил, спасибо, но рад вернуться.

Он уперся руками в бедра и ехидно улыбнулся в недовольное, раскрасневшееся лицо.

— Конечно, рад. Что за глупость ты сказал! И не воображай, что я не уловлю дерзость, когда ее слышу. Был уже у себя?

— Нет, мэм. Я решил прийти сюда и помыться. Я иду обедать к доктору, и у меня не хватит времени доехать до хижины и обратно.

— Ха, ты обедаешь с Сюзанной! Она избавится от своего дряхлого слабоумного папаши еще до того, как подадут кофе. Я думаю, что, если бы этому человеку не надо было есть, чтобы выжить, она даже не пустила бы его в столовую, когда вы там вдвоем.

— В плохом настроении сегодня, тетя? — предположил Адам, сбрасывая кожаный жилет.

— Мне надо поговорить с тобой, и немедленно.

Адам заметил, что тетка, как обычно, проигнорировала его едкое замечание и продолжала говорить о том, что ее волновало. Однако на этот раз он знал, о чем пойдет речь, и не собирался обсуждать этот вопрос прямо сейчас.

Он наклонился, чтобы поцеловать ее в щеку, и сказал:

— Позже. Я опоздаю.

Когда он выпрямился, она схватила его за рубашку и притянула к себе:

— Нечего умничать со мной, парень. Эта девица может и подождать пару минут. Это важно.

Он легко мог бы высвободить рубашку из ее слабых рук, но только улыбнулся ее горячности и решительности.

— Ты всегда слишком любила командовать, — сказал он, выпрямляясь. — Ладно, пошли. — Он взялся за спинку ее инвалидной коляски, только чтобы досадить ей. — Думаю, что смогу найти пару минут.

— Отпусти мою коляску, ты, юный негодяй, или я проедусь по твоим босым ногам. В тот день, когда мне потребуется помощь, чтобы ездить в этой проклятой коляске, я просто лягу и помру.

Адам хмыкнул, но отошел от коляски. Он знал, что тетка выполнит свои угрозы, так же как понимал, что вызвал их своими действиями. Но он не мог не сердить ее немного, чтобы сохранить их отношения в будущем. Она сразу же воспользуется его любовью и заботой о ней и сядет ему на голову, если он допустит до этого.

А он не мог не любить старую ворчунью. Она пыталась быть вздорной и частенько ей это удавалось, но он видел ее насквозь. Седина в ее некогда светлых волосах не могла скрыть их красоту. Старческие морщинки не портили прекрасные черты, за которые когда-то поднимали тосты в Бостоне. А ее желчные замечания никогда не обманывали его.

Он подошел к буфету в гостиной и налил себе стакан виски.

— Я буду шерри, спасибо, — сказала Кармел, выгнув бровь.

Адам покачал головой и ухмыльнулся. Он проглотил глоток спиртного и отставил стакан.

— Перед обедом? — спросил он, наливая красную жидкость в хрустальный бокал.

— Тебе что за дело! — отрезала она. — Ты избавился от нее?

На мгновение он оцепенел от этого прямого нападения, потом расслабился и обернулся к ней. Не было смысла откладывать неизбежное. Он знал, что она услышит про бродячую торговку, — это было всего лишь делом времени.

— Да. — Он протянул ей бокал, но тетка сощурила злые зеленые глаза.

— Нет, спасибо, — проговорила она, слегка вздернув нос.

Он сжал бокал в руке, потом отставил его в сторону. Адам напомнил себе, что не должен удивляться тому, что гнев вспыхивает в ней внезапно и по малейшему поводу.

— Вчера ты вернулся поздно. Я пыталась дождаться тебя, чтобы мы смогли поговорить. А утром ты ушел еще затемно. Я хотела…

— Я знаю, что ты хотела бы сделать, тетя Кармел. Я никоим образом не разрешу этого.

— Не говори мне, что я должна спрашивать у тебя разрешения, — срывающимся голосом сказала она. — Я пока еще старше тебя.

Он тяжело вздохнул и опустился в кресло напротив длинного узкого окна. Он смотрел на вид, открывающийся из окна, но видел только обиду в глазах тетки.

— Сколько раз, тетя Кармел? Как долго ты собираешься подвергать себя этому?

— Я слышала, что она действительно умелая. Дороти сказала, что она излечила ей бурсит. А ты помнишь, как давно она болеет…

— Дороти, — буркнул он. — Мне следовало бы догадаться. Зачем она приходит сюда и забивает тебе голову этой чушью! Почему не оставит тебя в покое? Почему ты не…

— Не смей говорить мне, что я должна смириться! — воскликнула Кармел, повысив голос. — Это не ты сидишь в этой коляске каждый день, пока на заднице не появляются мозоли.

Адам вскочил. Он ожидал, что тетка разгневается, но не мог терпеть ее боль. Взъерошив волосы, он пошел к двери.

— Я буду поздно, — сказал он. — Мы обсудим это потом.

— А вдруг она могла бы помочь?! — крикнула Кармел, останавливая его на полпути.

Адам обернулся и опустил голову.

— Она шарлатанка, тетя Кармел. Как все остальные. Она едва выросла из пеленок, — преувеличил он.

— Ты мог бы дать мне возможность увидеть ее или поговорить с ней. Кому бы это повредило?

— Тебе, — прошептал он, столкнувшись с ее застывшим взглядом. — Как и раньше, в конце концов, именно ты страдала и испытывала разочарование. И я больше не допущу этого. Никогда, тетя Кармел.

Он собрался уходить, но был снова остановлен ее словами:

— Я больше не могу быть прикованной к этой коляске, Адам. Просто не могу.

Он не обернулся. Ему нечем было убедить ее. За два года Кармел не смирилась со своим параличом, и он сомневался, смирится ли она вообще когда-нибудь. Через неделю после дорожного происшествия доктор сказал им обоим, что из-за ее возраста бедро никогда не срастется. Но Кармел отказалась согласиться с этим диагнозом, настаивая, что врач некомпетентен и страдает старческим слабоумием.

Доктор действительно был стар, и его методы лечения давно устарели. Но Адам возил Кармел в Оклахома-Сити, и тамошний хирург подтвердил диагноз. Однако тетка никогда не оставляла попытки найти чудодейственное лекарство. Она верила всем шарлатанским объявлениям в газетах, которые попадались ей на глаза, и потратила все свое небольшое состояние на «чудодейственные» снадобья.

Но единственным чудом было то, что она все еще не сдалась и не смирилась со своей неподвижностью. Каждый раз, когда Адам наблюдал, с какой надеждой она носится с очередной бурдой, у него разрывалось сердце.

Сейчас, выходя из гостиной и поднимаясь по лестнице в комнату для гостей, расположенную на втором этаже, Адам ощутил знакомую боль. Снимая рубашку, он чертыхался. Никто больше не причинит ей боли! Даже та прекрасная темноглазая цыганка, которая, как он подозревал, не симулировала невинность.

Колокольчик над дверью громко звякнул, когда Бренди вошла в магазин. Она оставила Дейни навести порядок на полках с бутылками, пока она сходит купить несколько необходимых им вещей.

Девушка обвела глазами корзины с персиками и стол с рулонами тканей. Встретившись взглядом с женщиной, она приветливо улыбнулась. Хорошенькая брюнетка застенчиво кивнула и снова обратила свое внимание на двух маленьких мальчиков, глазевших на ряд стеклянных банок с конфетами на прилавке.

— Чем могу быть вам полезен? — спросил мужчина за прилавком, почесывая ухо.

Бренди протянула ему список, вытащив его из кармана юбки. Мужчина вытер руки о фартук и, взяв лист, просмотрел его бледно-голубыми глазами. Он кивнул и пробормотал:

— Одну минуту. Миссис Беллоуз впереди вас.

Исчезнув в задней комнате, лавочник оставил Бренди наедине с женщиной и мальчиками. Она неторопливо подошла к корзине с печеньем и сыром.

— Попробуйте, пожалуйста, — предложила женщина.

Бренди отвернулась, устыдившись, что заметили, как она глазела на еду.

— Нет, спасибо.

— Старина Билл выкладывает их для покупателей. Он считает, что если они немного попробуют, то купят больше. — Женщина пожала плечами, словно говоря: «Может быть — да, может быть — нет».

Бренди заметила, что оба мальчика держали в руках по печенью. Она снова улыбнулась и решила, что могла бы познакомиться с дружелюбной женщиной.

— Привет, я Бренди Эштон, — сказала она, протягивая руку.

Женщина не колебалась. Она схватила руку Бренди и пожала ее.

— Мэгги Беллоуз. Я слышала о вас.

— Да? — Бренди освободила руку, и ее улыбка немного угасла. Она не знала, что именно слышала эта женщина. Всем ли известно, в чем ее подозревает шериф? Все ли узнали, как сегодня она опозорилась в его конторе?

— Да, Дороти рассказала, как вы вылечили ее шишки на ногах. Она рассказывает об этом по всему городу.

Бренди хмыкнула. Нервы девушки были напряжены, иначе она бы сообразила, что никто не знает о том, что произошло в конторе шерифа. Она, конечно, никому не расскажет, даже Дейни. И подозревала, что и шериф не будет афишировать случившееся, дабы слухи не дошли до его леди.

— Рада, что смогла помочь, — рассеянно сказала Бренди, мысленно вновь переживая свое столкновение с Адамом Маккаллоу. Он сумел одержать верх. Но, что важнее, он унизил ее. Если он хотел доказать, что она падшая женщина, она, разумеется, дала ему повод. Почему она позволила ему поцеловать себя?

— Не трогайте, — услышала Бренди, как Мэгги Беллоуз увещевала мальчиков, и снова сосредоточилась на магазине и своих покупках.

Вошла Дейни, возвестив о своем приходе звоном колокольчика. После краткого разговора с Мэгги в наступившей тишине, тем громче показался Бренди шум. Она коснулась висков, где начиналась головная боль.

— Фургон закрыт крепко, Бренди, — сказала Дейни, проскользнув в магазин. — Этот милый мистер Уокер помог мне поднять платформу.

Бренди заметила, как взгляд сестренки упал на нож с перламутровой ручкой, лежавший на доске с сыром. Знакомый блеск замерцал в коричневых глубинах ее глаз олененка, и Бренди быстро встала между сестрой и соблазном.

Потом все произошло так быстро, что она забыла о своих опасениях по поводу интереса Дейни к ножу для резки сыра.

Лавочник вышел из задней комнаты, неся корзину с продуктами. Банка, по-видимому, с солью, бывшая наверху, упала и разбилась.

Меньший из мальчиков держал руку на одной из банок с конфетами, стоявших на полке. Бренди увидела, как его спина выгнулась, а глаза закатились. Мэгги Беллоуз вскрикнула, и Бренди резко обернулась к ней. Банка, которую трогал мальчик, и стоявшая рядом соскользнули с прилавка, Когда мальчик в конвульсиях упал на пол, его мать бросилась на колени рядом с ним, банки с конфетами опрокинулись, и сладкие шарики и мятные палочки разбились на острые сахарные осколки.

Дейни удивленно вскрикнула. Бренди подбежала ко второму мальчику. Тот стоял посреди хаоса с безумными от страха глазами. Подхватив его на руки, девушка подняла его над разбитым стеклом и передала сестре. Потом опустилась рядом с бьющимся в судорогах ребенком.

— Позовите доктора! — крикнула Мэгги. Ее лицо было мертвенно-белым. — Быстрее!

Лавочник бросился к двери, и Бренди видела, как он бежал по улице, отчаянно махая паре, стоявшей неподалеку.

— Могу я помочь? — спросила Бренди, отшвыривая разбитое стекло и рассыпанные конфеты. Она вытащила носовой платок, сложила его в несколько раз и взяла мальчика за подбородок. Раздвинув плотно сжатые губы, она с трудом засунула ткань между его стиснутыми зубами.

— Дэвид, — нежно проворковала Мэгги, кладя хрупкие плечики мальчика к себе на колени. — Дэвид, лапочка, это мама. Ты слышишь меня? Все хорошо. Все хорошо.

Припадок длился не больше минуты, но натянутые нервы Бренди буквально трепетали. Колени дрожали, сердце колотилось. Было ужасно смотреть, как крохотное личико искажается жуткими гримасами. Она подняла глаза на Мэгги и увидела, что женщина страдает вместе со своим ребенком.

В магазин вбежал доктор, вызвав оглушительный противный звон колокольчика. Он раздраженно посмотрел на группу на полу и, прежде чем присесть на корточки, подтянул штаны.

Из своей сумки он достал флакон и капнул из него несколько капель в рот мальчика. Вытащив какую-то штуковину, похожую на нечто среднее между капканом на медведя и намордником, он стал надевать ее на маленькую головку.

— Прекратите! Что вы делаете? — вскричала Бренди, потянувшись к этому орудию пытки.

— Не вмешивайтесь, молодая леди, — приказал доктор. — Я пытаюсь удержать мальчика, чтобы он не откусил язык. Такого рода больные могут причинить себе большой вред.

— Нет, — сказала Бренди, снова тронув его за руку. — Вы не должны делать этого. Носовой платок помогает не хуже, можно и деревянную ложку.

Бренди повернулась к матери ребенка, но с приходом доктора Мэгги неподвижно сидела на полу, завернувшись в свои юбки.

Доктор надел металлическое устройство на голову мальчика, поместив между его зубами обитую кожей скобу, несмотря на то, что припадок уже закончился.

Маленькие глаза прояснились, потом закрылись. Щуплое тельце обмякло.

— Я говорил вам раньше, Мэгги, что мальчика надо увезти, вы не можете оставлять его при себе. Что вы будете делать, когда он подрастет? Он причинит вред или себе, или кому-нибудь еще.

Женщина рыдала, сидя посреди страшного беспорядка, причиной которого был ее мальчик. Она не отвечала, только отводила легкие волосы с его лба через решетку маски.

Доктор поворчал и встал.

— Отвезите его домой, — сказал он. — Привяжите к кровати, как я вам показывал.

Бренди задохнулась от ужаса, переводя глаза с ангельского личика ребенка на мрачное лицо доктора.

— Чей это фургон на площади? — спросил доктор, оглядывая магазин.

Бренди в тревоге подняла глаза:

— Мой.

Доктор нахмурился и какую-то секунду пристально рассматривал ее.

— Простите, думал, что это кого-то другого. — Он покачал головой.

Бренди увидела, что глаза его затуманились, и неожиданно он смутился. Его взгляд метался по магазину в поисках чего-то, потом упал на парочку, стоявшую у двери, и тут же прояснился.

Только сейчас Бренди заметила шерифа и Сюзанну, стоявших в дверях рядом с лавочником. Ее глаза встретились с изумрудными глазами, потемневшими от раздражения, и ее озабоченность странным поведением доктора улетучилась.

— Иди домой, Сюзанна, — сказал Адам, передавая мягкую белую ручку, которую держал в своей руке, доктору, когда тот проходил мимо. Женщина открыла рот, чтобы ответить, но доктор сжал ее пальцы, словно благодаря за поддержку, и быстро увлек на улицу.

Адам Маккаллоу подошел к троим, все еще сидевшим на полу, и протянул руку Бренди:

— Пошли. Я помогу Мэгги отвезти мальчика домой.

— Одну минуту, шериф, — заговорил лавочник, ставя забытую корзину на прилавок. — У меня здесь неприятность. И испорченный товар. Кто заплатит за это?

Бренди замерла. Пальцы шерифа сжали ее руку, и она увидела, как плотно сдвинулись его губы.

— Запишите на мой счет, мистер Оуэнс, — прошептала Мэгги, беря мальчика на руки. Она поджала ноги, чтобы встать, но Адам шагнул вперед, взял на руки ребенка и протянул руку матери.

— Это уже третий раз, миссис Беллоуз, — крикнул лавочник, когда она направилась к двери, забыв про свои покупки. — Вы не должны привозить его сюда. Я не могу заменять все, что он разбивает. А вы не можете позволить себе платить мне за это.

Бренди смотрела, как шериф выводил Мэгги на улицу. Ее глаза обратились к повозке Мэгги Беллоуз, рядом с которой стояла Дейни со вторым мальчиком. Сестренка помахала на прощание рукой своему новому маленькому приятелю и вошла в магазин. Снова загремел колокольчик, и Бренди страстно захотелось сорвать его и выбросить как можно дальше.

— Я выполню ваш заказ через минуту, мисс, — сказал лавочник, выхватывая из угла метлу. — Как только наведу порядок.

Бренди бросила на мужчину хмурый взгляд и покачала головой.

— Неважно, — холодно сказала она. — Я передумала.

Она взяла Дейни за локоть и почти вытащила девочку из магазина. Только на улице Бренди остановилась и несколько раз глубоко вдохнула, чтобы успокоиться.

— Что случилось, Бренди? Ты говорила, что нам кое-что нужно.

— Нам ничего не нужно от этого человека, — ответила Бренди, еле сдерживаясь. Она пригладила челку Дейни и переплела свои пальцы с пальцами девочки. — Ладно, пошли.

— Куда? Я думала, шериф сказал, что нам нельзя здесь оставаться.

Бренди подсадила Дейни в фургон и залезла сама.

— Я помню, что он сказал. Но прежде чем мы уедем, я должна кое-что сделать.

— Маленькому мальчику? — спросила Дейни. — Ты ему поможешь?

— Если смогу, — прошептала Бренди, поворачивая фургон к дубу, под которым они останавливались всю последнюю неделю. — Ему и некоторым другим. Этот доктор — невежда, Дейни. Он бы поместил этого прекрасного малыша в сумасшедший дом, где Бог знает, что бы с ним сделали.

— Ты ведь не допустишь, чтобы это случилось, Бренди? — убежденно сказала девочка.

Бренди покачала головой и натянула поводья.

— Нет, Дейни, конечно нет.

Пыль, оставленная повозкой Мэгги Беллоуз, показывала им путь из города. Бренди вело ее сердце.