Одержать победу

3

Реймонд Адамс скрылся в спальне, а Барбара осталась неподвижно сидеть в столовой, отрешенно глядя в пространство и ощущая лишь давление его рук на своих плечах. Больше всего на свете бедняжке хотелось сейчас броситься ничком на диван и дать волю слезам. Но именно этого делать не следовало. Распухшие, покрасневшие глаза и очередное саркастическое замечание Адамса — вот и все, к чему приведет ее истерика. И даже если ей удастся убедить этого человека в своей искренности — что, впрочем, маловероятно, — совершенно незачем доставлять ему удовольствие наблюдать ее отчаяние.

Спустя некоторое время в столовую вернулся Уилкинсон, по своему обыкновению неслышно, и принялся убирать со стола.

— Прикажете забрать вашу тарелку, мисс?

Барбара поглядела на омлет, казавшийся таким аппетитным всего полчаса назад.

— Если вас не затруднит. Я уже сыта. Но если остался еще кофе…

— Я немедленно принесу новый кофейник, мисс. — Дворецкий вышел, прежде чем пленница успела сказать, что это, в сущности, неважно. Ей просто надо было чем-нибудь себя занять.

Не прошло и минуты, как Уилкинсон вернулся с дымящимся кофейником и чистым прибором. Наполнив чашку, он кашлянул.

— Как я понимаю, вы пробудете с нами некоторое время, мисс Кэндалл? — В голосе его звучала почтительная вежливость — и только. В первый момент это удивило Барбару, но потом она вспомнила, что Уилкинсон не входит в число посвященных.

Да, она согласилась сыграть для публики — другого выхода все равно нет, — но Адамс ни слова не сказал о том, что она должна дурачить и дворецкого. Тем более, что Уилкинсон наверняка уже сделал собственные выводы — перебранку-то он слышал!

— Вы совершенно правильно поняли, — досадливо поморщилась Барбара, — но как долго продлится мой визит, остается только гадать.

Дворецкий кивнул.

— Могу ли я сделать ваше пребывание здесь более комфортным?

Разве что подсыпав яду в суп боссу, чуть не выпалила Барбара, но тут же прикусила язык. Нечего втягивать в эту и без того малоприятную историю еще и ни в чем не повинного Уилкинсона.

— Да, пожалуйста. Мне нужна отдельная спальня. Я, видите ли, дорожу своим покоем.

К удивлению девушки, Уилкинсон вдруг слегка порозовел.

— Прошу прощения, мисс, но это и есть ваша спальня.

Барбара нахмурилась. Дворецкий, должно быть, решил, что его хозяин провел с нею ночь по ее приглашению. Интересно, как он расценил тот факт, что оба спали одетыми?

Известно, богачей не очень-то заботит мнение слуг. И Адамса явно не волновала реакция Уилкинсона, когда тот явился их будить. Но Барбара не привыкла к отношениям в высшем обществе, и ей почему-то очень не хотелось вводить в заблуждение такого милого, спокойного человека.

— Прошлой ночью ваш драгоценный мистер Адамс объявил мне, что это его спальня!

Уилкинсон растерялся, но лишь на мгновение.

— Видите ли, он, скорее всего, имел в виду, что весь номер принадлежит ему, как, впрочем, и весь отель, и не совсем точно сформулировал свою мысль…

— Да не выгораживайте вы его. Скажите еще, что ваш мистер Адамс очень любезен и не идет дальше слов. — Иронию скрыть не удалось. — Не установите ли вы мне надежный замок на дверь? И еще, могу я попросить поставить в спальню удобное кресло и хорошую настольную лампу? Вряд ли я буду часто покидать пределы комнаты.

Уилкинсон обрел прежнюю невозмутимость.

— Да, мисс, слушаюсь.

— И еще. Свежие новости для меня — хлеб насущный. Поэтому, если бы мне с утра приносили газету…

— Газету какого-то определенного города или политической партии? Или вы предпочитаете подборку?

— Любую газету, Уилкинсон. То, что подвернется под руку. Одной вполне хватит.

В этот момент она заметила Адамса, тот явно направлялся к выходу. Барбара подняла руку, как школьница, желающая задать вопрос.

— Господин надзиратель! — окликнула она. Адамс пересек столовую и остановился около нее, скрестив на груди руки.

— Вы не в тюрьме, Барбара. Во всяком случае, пока. — Кивком головы он отослал Уилкинсона. Тот мгновенно исчез на кухне.

Барбара мило улыбнулась.

— Вы уж извините мою ошибку. Ситуация несколько нова для меня.

— Вы меня изумляете. Может быть, я еще должен поверить, будто вы никогда не были замешаны в сомнительных сделках? Или вас просто пока не ловили с поличным?

Барбара предпочла пропустить последний выпад мимо ушей.

— Позволено ли вашей узнице… О, простите! Позволено ли будет вашей гостье заглянуть в какой-нибудь шоп, дабы купить необходимые пустяки? Зубную щетку, например…

Магнат в очередной раз оглядел девушку с головы до ног: бдительный взор подметил, конечно, и мятый воротник блузки, и каждую складку свитера.

— Что у вас в сумке?

— Только книги и кое-какие материалы, которые, надо полагать, вам показались бы криминальными: папки со статьями, над которыми я сейчас работаю. Видите ли, когда я вчера уходила из дома, то никак не думала, что мое отсутствие продлится… Кстати, на какой срок рассчитан ваш гениальный план?

Реймонд улыбнулся краем губ.

— Передайте своему боссу, что вы ушли в долгосрочный отпуск.

— Допустим… Кстати, если вы хотите, чтобы сегодня вечером в казино я выглядела убедительно, то мне нужно что-то кроме джинсов. Что мне надеть? Огненно-алое платье из прозрачной ткани с вырезом до самого пояса? — Выразительным жестом девушка продемонстрировала глубину предполагаемого декольте.

Реймонд не удостоил ее ответом.

— Уилкинсон!

— Еще чего не хватало! — рассердилась Барбара. — Вы не находите, что у него и без того достаточно дел?

— Разумеется, более чем достаточно. А почему, собственно вы забеспокоились?

— Вы же собираетесь приставить его ко мне в качестве сторожа?

— Нет-нет. Уилкинсон — настоящее сокровище, но с этой задачей он вряд ли справится.

В проеме кухонной двери возник дворецкий с полотенцем, обернутым вокруг пояса, и Адамс объявил:

— Я отвезу мисс Кэндалл за покупками. Потоните в офис и попросите секретаря отменить все мои встречи на это утро: я вынужден задержаться в связи с неотложным делом.

— Отличная формулировка! — похвалила Барбара. — Ваша секретарша наверняка решит, что вам не хочется вылезать из постели.

Реймонд насмешливо изогнул бровь.

— Секретарь слишком хорошо меня знает. Но если моим визитерам придет в голову такое объяснение, тем лучше. Вы не находите?

Барбара вздохнула и отправилась за кошельком.

Они вышли из отеля через подвальное помещение рядом с прачечной. Реймонд открыл дверцу приземистой темно-синей машины и усадил Барбару рядом с собой.

— Как, не лимузин? Вы меня удивляете?

— Разумеется, нет. Лимузин приезжает и уезжает на случай, если кто-то интересуется моими передвижениями. Но я редко им пользуюсь.

Барбара вспомнила затемненные окна и кивнула.

— А тем временем я свободен делать все, что вздумается. Никто не станет ко мне приглядываться, когда я разъезжаю на такой колымаге. А мне только это и нужно.

«Мистер Адамс не любит привлекать к себе внимание», — сказал ей управляющий накануне вечером. Неужели и впрямь все случилось вчера. Кажется, что прошла тысяча лет с тех пор, как ее проводили в номер люкс. Вчера она бы не удивилась, обнаружив парочку телохранителей и еще какого-нибудь секретаря в придачу к лимузину и шоферу. Но сегодня, уже немного узнав мистера миллионера, оценила его выбор средства передвижения. Машина была не из роскошных, но надежная, быстрая и неприметная.

Но хозяина не заметить невозможно: Адамс не просто возвышался над окружающими, но, не прикладывая к этому не малейших усилий, подчиняет своей воле всех вокруг. Может быть, именно поэтому он почти не появляется на людях. Если так, то даже самые закоренелые скептики, увидев его пару раз с дамой, решат, что происходит что-то серьезное. И тогда она сможет вернуться домой и продать статью Фрэнку.

Впрочем, статью придется публиковать под псевдонимом. Можно представить, какой разразится скандал, когда мистер Адамс узнает о ней, даже если в статье и речи не будет о его интриге. А уж он-то узнает!

— Почему вы хмуритесь? — полюбопытствовал Реймонд. — Беспокоитесь о своей газете?

— О какой? — опрометчиво переспросила Барбарa.

— Ну, о той, на которую вы работаете. Вы по-прежнему сотрудничаете с «Трибюн»?

— Какое вам до этого дело?

— Просто подумал, что недурно было бы узнать о вас побольше.

— Вряд ли вы захотите писать обо мне очерк, так что подробности вам ни к чему. А если вас припрут к стенке, скажите, что вас слишком прельщает мое тело, чтобы задумываться еще и о моем внутреннем мире.

Адамс затормозил на красный свет, обернулся к пассажирке и уставился на нее, по обыкновению приподняв бровь. Светофор долго не переключался на зеленый — времени оказалось предостаточно.

Барбара уже готова была включить кондиционер на полную мощность: ей вдруг сделалось невыносимо жарко под этим пристальным взглядом, а из вентиляционных отверстий струились потоки прохладного воздуха. Отчего же так неуютно? Проклятье! Этот человек обрел какую-то непостижимую власть над ней. Но с какой стати она поддается его влиянию. Впрочем, винить надо себя: сама напросилась.

— Зеленый свет уже горит, — буркнула журналистка.

— Спасибо, что напомнили. Если в ваши намерения входило прельстить меня своим телом, то прошлой ночью вы положили достойное начало. Надеюсь, продолжение не заставит себя ждать?

Барбара уже жалела, что не ответила просто на заданный вопрос: это оказалось бы куда проще, нежели теперь поменять тему разговора.

— Раз уж речь зашла о прошлой ночи, — твердо начала девушка, — Уилкинсон сообщил мне, что в номере есть еще одна спальня. Если вы предпочитаете ту, что я заняла вчера, я охотно переселюсь в другую. Но совместное проживание в мои планы не входит.

Реймонд соизволил принять слегка пристыженный вид.

— Мне следовало бы сообщить вам о второй спальне.

— Еще как следовало.

— Многолетний опыт убедил меня, что разумнее сразу раскрыть карты, если в итоге это все равно придется сделать. Однако прошлой ночью создалось впечатление, что одиночество вас не прельщает…

Незачем позволять своему спутнику углубляться в эту тему. И так ясно, что этого раунда ей не выиграть.

Но остановить мистера Адамса было непросто.

— Честно говоря, прошлой ночью мне показалось, что вы…

— Я внештатный сотрудник, — поспешно сообщила Барбара.

— Что?

— Я уже не работаю на конкретное издание. Я продаю статьи сразу в несколько газет и даже в журналы.

Реймонд лениво улыбнулся. Резкая смена темы, его, похоже, позабавила.

— Неужто вас уволили?

— Еще чего!

Адамс окинул спутницу недоверчивым взглядом. Барбара была готова вспылить, но вовремя вспомнила, что эта тема куда безопаснее, нежели предыдущая.

— Постоянно я работала спецкором, — сообщила она. — В мои обязанности входило расследование разных сомнительных махинаций. Как-то раз, пробираясь по никому не известной свалке химических отходов, насквозь промокшая, под проливным дождем, по колено в грязи, я решила, что в этом мире должен быть более легкий способ заработать на жизнь.

— И такой способ нашелся?

Барбара вздернула подбородок.

— Конечно! У меня все в порядке. — Тут она вспомнила о невыплаченной квартирной плате и решила, что надо обязательно позвонить домовладельцу. По счастью, она жила не в многоквартирном доме, а в небольшом частном особнячке на четыре квартиры. В последнее время число услуг, оказанных хозяину, превысило обычную норму, поэтому Джек, надо полагать, предоставит ей хотя бы двухнедельную отсрочку.

— В таком случае я, пожалуй, не стану терзаться угрызениями совести по поводу причитающейся с меня зарплаты, — заметил Реймонд. — А на кого вы работали, когда выслеживали меня?

Неужели он всерьез надеется на ответ?

— Эту идею я еще не продала.

Журналистка мысленно приготовилась услышать новый саркастический комментарий, но Адамс как раз парковал машину и не удостоил спутницу даже недоверчивым взглядом. Обойдя автомобиль кругом, он помог ей выйти и повел по мощеной дорожке к магазину.

Увидев магазин, Барбара резко остановилась. На дверях не было никакой таблички, в витрине красовалось одно-единственное платье. Атласное переливчатое платье очень строгого покроя, очень простое и — Барбара готова была поклясться — стоившее больше, чем ее трехмесячный заработок…

— Делать покупки в таком магазине мне не по карману.

— Да ну? А у меня создалось впечатление, что внештатные сотрудники просто процветают.

Барбара метнула на спутника яростный взгляд.

— Не по вашим стандартам.

Реймонд усмехнулся.

— Разве я не сказал, что в вашем случае в условиях найма предусмотрены дополнительные льготы?

— То есть заплатите вы?

— По-моему, очевидно, что женщина, способная пробудить во мне интерес, не покупает одежду в какой-нибудь комиссионке! Если бы вы показались на публике в таком виде…

— Убедили, — с напускной веселостью отозвалась Барбара. — Хотя роль спутника «девушки из народа» сыграла бы вам только на пользу: истинная любовь, как известно, не разбирает… А сами вы где покупаете костюмы?

— Продолжаете играть в репортера? Прекратите это.

— Вы же не можете совсем со мной не разговаривать — гробовое молчание покажется наблюдателям неестественным. А тема погоды спустя час-другой наскучит до смерти. Так что же прикажете нам обсуждать, если о себе вы говорить отказываетесь?

— Можно поговорить о вас. Я с превеликим удовольствием послушаю, например, о свалке химических отходов.

— Не сомневаюсь. Я ни слова о себе не скажу, пока не получу хоть какой-то информации в обмен.

— По-моему, я очень даже разговорчив. Не я ли доверчиво сообщил вам о своей неприязни к роскошным лимузинам?

— О, какое откровение!

Реймонд от души расхохотался.

— До тех пор пока вы не дадите слова не разглашать услышанного, вы ничего больше не получите.

Барбара пожала плечами.

— Разве у меня есть выбор?

— Гипотетических предположений недостаточно. Мне нужна нерушимая клятва. Я бы даже предпочел нотариально засвидетельствованное и явление. — Магнат потянул на себя тяжелую дверь. Хрупкая женщина лет шестидесяти пяти поспешила навстречу гостям.

— Доброе утро, — приветствовала она вошедших. — Чем могу помочь?

Она тут же повесила на дверь крохотную табличку. Все произошло так быстро, что Барбара едва успела разглядеть надпись: «Закрыто».

Барбара обернулась к Реймонду.

— Часто сюда захаживаете? — полюбопытствовала она.

Следующие несколько часов показались ей сущим кошмаром. На Барбару примеряли одно платье за другим, подгоняли одежду по фигуре, закалывали булавками, заставляли пройтись, повернуться так и эдак. В конце концов в голове у девушки воцарился полный хаос, бесконечная череда туалетов слилась в единую пеструю массу. Владелица магазина и ее помощницы заставляли Барбару показываться Адамсу в каждом новом наряде, хотя тот не проявлял к увиденному ни малейшего интереса. Он восседал в роскошном кресле с бесконечно скучающим видом, подперев голову рукой.

Неудивительно, что он устал, непроизвольно подумала Барбара. В конце концов, бедняга бодрствовал полночи, а Уилкинсон явился спозаранку…

Это воспоминание навело на мысль о некоторых насущных потребностях.

— У вас есть пижамы? — спросила Барбара. — Не неглиже, а самые обычные, простого покроя. И еще, может быть, махровый халат…

Хозяйка магазина улыбнулась.

— Разумеется, мисс. — Она сняла с вешалки очередное платье. — Давайте посмотрим, понравится ли ему вот это?

Барбара отметила про себя, что владелица салона ни разу не назвала Реймонда по имени. Обслуживает ли она всех своих клиентов с тем же ненавязчивым вниманием или старается сохранить инкогнито именно Реймонда Адамса?

— Думаю, я перемерила больше чем достаточно. Столько платьев мне все равно не нужно. Кроме того, ему, похоже, до сих пор ничего не приглянулось. Может быть, пора и честь знать?

Женщина тихо рассмеялась, и в следующее мгновение платье каким-то непостижимым образом было надето на Барбару, застегнуто, подогнано и предложено на суд Адамса.

— Да он явно засыпает, — запротестовала девушка, вернувшись в примерочную и обнаружив, что ей подобрали еще несколько туалетов.

Об одном Барбара умолчала — в этом она не призналась бы даже себе: что бы ни было на ней надето, под полусонным взглядом Реймонда она ощущала себя так, словно ткань делалась совершенно прозрачной.

Наконец хозяйка магазина объявила:

— Видимо, на сегодня достаточно.

Барбара, стоявшая в примерной в лифчике и трусиках, облегченно вздохнула.

— И в самом деле, есть из чего выбирать.

Соблазнительно было бы заказать все, поскольку по счетам все равно платил Адамс. Однако принимать наряды от мужчины означало бы перейти известную черту, так что Барбара ограничилась минимальным набором.

— Я возьму алое платье и туфли в тон, и еще вот эти брюки из кремового шелка и свитер того же цвета. Ну и хватит. И будьте добры прибавить пижаму и халат… Да, и еще пару комплектов нижнего белья. Белье мне нужно самое обычное, не слишком вычурное — то, что можно надеть под любое платье.

Хозяйка кивнула.

— Как прикажете, мисс, — отозвалась она. — Я отошлю покупки вам домой? Хотя, быть может, вы хотите переодеться в брюки и свитер?

Барбара отложила свои джинсы в сторону.

— Отличная идея, — отозвалась она. — Вы просто не представляете, как я от них устала. Целых два дня не иметь возможности переодеться… — Она прикусила язычок, но было поздно. — Авиакомпании так непунктуальны: вечно теряют багаж, — добавила она в надежде, что прозорливая старушка понятия не имеет о личном самолете Адамса.

Не подхожу я для такой интриги, решила про себя Барбара и с тоской подумала о доме, о том дне, когда сможет вернуться к привычной работе: лучше отыскивать противоречия и несообразности в чужих статьях, чем непрестанно следить за каждым своим словом.

Сколько еще осталось? Два дня? Три? Вряд ли вся эта история продлится дольше…

Весь обратный путь Барбара молчала и любовалась видами, понимая, что другого шанса поглядеть на Майами может и не представиться. Даже в полдень бесчисленные казино переливались цветными огнями, неоновые вывески зазывали посетителей.

— Я и не думала, что здесь так много людей, — заметила девушка.

— Не так уж и много, если сравнить с тем, что будет вечером.

Адамс проводил девушку до номера и открыл дверь.

— До вечера. Мы, скорее всего, поужинаем тут же, внизу. Вы будете готовы к семи?

— Значит, в моем распоряжении всего восемь часов, — отозвалась Барбара. — Сделаю все возможное…

Уилкинсон не показывался. В люксе царила тишина, которую не нарушали ни гудение кондиционера, ни шум уличного движения. День казался длинным, пустым и бессмысленным.

Барбара направилась в спальню за своей сумкой, и, переступив порог, обнаружила, что в комнате появилось добавление — огромное, вместительное кресло, обитое серебристо-серым бархатом. Рядом возвышался торшер с ярким абажуром.

Она тут же опробовала кресло и с радостью убедилась, что оно вполне оправдывает ожидания. Преисполненная благодарности, девушка отравилась на поиски Уилкинсона и обнаружила его на кухне: дворецкий держал в руках утюг. А на гладильной доске перед ним лежала… Барбара изумленно захлопала ресницами.

— Что вы делаете?

— Глажу вашу газету, мисс.

— Это я вижу. Но зачем? Она что, измялась?

— О нет. Но от жара краска укрепляется, и на пальцах не останется следов.

— В самом деле? Вы просто лапочка! Как любезно с вашей стороны! И кресло и лампа — замечательные! Я бы вас обняла и расцеловала, только боюсь обидеть.

К превеликому удивлению, Уилкинсон залился краской и подался назад, словно опасаясь, что гостья и впрямь исполнит свое намерение.

— Я только выполнил ваше пожелание, мисс.

— Вы, наверное, джин, которому подвластно все.

Дворецкий растаял настолько, что даже улыбнулся.

— Не совсем так, хотя мистер Адамс порой и говорит… — Уилкинсон деликатно умолк. — Мне не следует сплетничать о мистере Адамсе.

Сгорая от любопытства, Барбара уселась на край стола и скрестила руки на груди.

— Вы вовсе не сплетничаете о мистере Адамсе, — поправила она. — Просто рассказываете о себе. Так что он говорит?

— Мистер Адамс по доброте своей часто говорит, будто я иногда совершаю невозможное.

— Что, например?

— О, пустяки. Скажем, мне удалось убедить электрика-ирландца сделать в доме электропроводку с американскими характеристиками, чтобы мистер Адамс мог пользоваться своей любимой аппаратурой.

— У него усадьба в Ирландии?

— Да, мисс. Очень небольшая, должен уточнить.

— Вы хотите сказать, что там нет своего дворецкого?

Ироническая нотка, явственно прозвучавшая в голосе девушки, не укрылась от ушей собеседника.

— У мистера Адамса только один дворецкий, — с достоинством проговорил немного обиженный Уилкинсон.

— Вы, должно быть, страшно заняты?

— Я считаю, что обязанности мои до крайности просты: исполнять желания мистера Адамса. И его гостей, разумеется.

— Вы меня потрясли. Если мои желания перейдут разумный предел, вы меня предупредите, хорошо?

— Думаю, это маловероятно, мисс. — Дворецкий сложил газету и с поклоном вручил ее Барбаре. — Поскольку у вас выдалась свободная минутка, могу ли я спросить, что вы желаете на обед?

Барбара провела пальцем по заголовку газетной полосы и проверила, что получилось. В самом деле: ни следа краски!

— Потрясающе! — воскликнула она. — Итак, обед! Хм… подумаем. Что-нибудь экзотическое: хочу посмотреть, как вы взмахнете волшебной палочкой и блюдо материализуется из ничего.

— Боюсь, что если речь идет о действительно экзотическом кушанье, то я всего лишь позвоню в ресторан на первом этаже.

— Вы разбиваете мне сердце. Тогда вот что: положите сыр между двумя ломтями хлеба и прогладьте бутерброд утюгом.

От невозмутимости дворецкого не осталось и следа.

— Что-что?

— А разве вы не знаете, как лентяи готовят сандвич с сыром? Вы же так ловко обращаетесь с утюгом, удивляюсь, что вы еще не додумались до этого. Все студентки в нашем общежитии именно так и питались.

— Да, мисс, — слабым голосом отозвался дворецкий.

Барбара дружески улыбнулась ему и отправилась в спальню. Любопытно, что Уилкинсон придумает к обеду.

Чуть позже раздался стук в дверь, и, получив разрешение, дворецкий вошел с грудой коробок.

Барбара оторвалась от бумаг — она редактировала статью о домах для престарелых, и даже тряхнула головой, словно не веря своим глазам.

— Это еще что такое?

— Вещи из магазина, мисс.

— Но я всего этого не покупала.

— Очевидно, купил мистер Адамс. По крайней мере, чек подписал он.

Дворецкий развернулся на каблуках и удалился в гостиную, но спустя минуту вернулся с новой партией картонок.

Барбара потеряла дар речи. Она была готова поклясться, что Реймонд не выказал ни тени интереса в процессе примерки. Так это его выбор или хозяйки магазина? Потрясенная до глубины души, девушка принялась распаковывать коробки.

Здесь было и выбранное ею алое платье, и белье, простое и скромное, как она и просила, и пижама, и халат. И еще с дюжину платьев, и целый гардероб юбок, брюк, свитеров, блузок, комбинаций, туфель…

Барбара упоенно открывала картонку за картонкой, словно перенесясь в далекое детство: мечты маленькой девочки, любительницы переодеваний, нежданно-негаданно воплотились в жизнь. Но вдруг пришло озарение: усевшись на пол прямо посреди груды ярких тканей, она сжала ладонями виски.

Сколько нарядов на эти несколько дней, по мнению мистера Адамса, ей необходимо? И на сколько же дней на самом деле рассчитан этот маскарад?