Охота за мультифритом

Часть вторая. Искать неведомо где!

Координатор неторопливо прошелся по келии. Келия была большой, и это заняло немало времени. Отец комендант провожал его внимательным взглядом, пытаясь понять, о чем думает их пресветлость. Но, по спокойному лицу Координатора, понять это было невозможно. У бронзовой скульптуры, которая изображала святого Фестония, побивающего дракона, их пресветлость остановился и провел указательным пальцем по дубине, которую святой обрушил на злокозненное чудовище. Здесь все было предельно ясно и просто: вот он, дракон, и вот она, дубина. Оставалось только сокрушить нечестивого.

- Не понимаю, - признался Хоанг. - Как столь... м-м-м... бережливый и хозяйственный Клинкт, допустил небрежность в хранении сокровища. Нет ли здесь какой-то ошибки?

- Никакой ошибки, ваша пресветлость, - заверил Координатора Кресск. - Клинкт не допустил никакой небрежности. В сокровищницу никто проникнуть не мог. А предусмотреть подкоп было невозможно.

- Что говорят в городе?

- Ничего существенного... - Кресск позволил себе пожать плечами. - Слухи столь несерьезны, что принимать их во внимание нет смысла. Пока никто не знает о подкопе, никто не знает, что кристалл похитили из сокровищницы Клинктов. Все считают, что он в одной из шкатулок, которые отбили у отряда гномов.

- На это Клинкт и рассчитывал, - Хоанг снова прошелся из угла в угол келии, затем приблизился к Кресску и остановился. - А гном не схитрил?

- Нет. Клинкт был растерян и рассержен.

Координатор молчал. Казалось, ответ коменданта не удовлетворил его.

- Поведение его было естественным, - продолжил Кресск. - Настолько естественно притвориться нельзя. Я бы понял. Кроме того, с нами находились два брата из комендантской команды. У них поведение Клинкта тоже не вызвало сомнений.

- Да, - согласился Координатор. - Обмануть одновременно трех профессионалов не смог бы даже Клинкт. Ты сказал, что кроме кристалла пропали еще и монеты? - вспомнил он.

- Да, ваша пресветлость. Семь малых медных монет.

- Сколько? - Хоангу показалось, что он ослышался.

- Семь малых медных монет, - повторил Кресск.

- Сокровищница Клинктов так бедна?

- В сокровищнице много ценного. Есть старинное оружие. И золота должно быть немало. Вряд ли сундуки, которые стоят там, пусты. Но гномы уверяют, что их даже не пытались открыть. А медные монеты лежали на столе. Исчезли шкатулка с кристаллом и семь малых медных монет. Все остальное грабитель не тронул.

- Странный грабитель.

- Странный, - согласился Кресск.

Координатор задумался.

- Может быть, гильдия воров? - прервал молчание Кресск. - Умная Бесси вполне могла разыграть такое.

Координатор снова посмотрел на бронзового драконоборца, словно советовался с ним.

- Нет, Бесси-Летти слишком умна, - решил он. - Бесси не станет охотиться за Мультифритом. Нет смысла искать кристалл в гильдии воров.

- Согласен, ваша пресветлость, - лицо у Кресска покраснело, как будто их пресветлость поймал его на какой-то глупости. - Бесси умна и понимает, что Мультифрит ей не удержать, - отказался он от своего предположения. - Но мы разыщем кристалл.

- У вас есть план? - Хоангу не понравилась уверенность коменданта.

- Мы подняли всех осведомителей, - доложил Кресск. - Назначили высокую награду за каждое сообщение.

Координатор молчал. Он понимал: Кресск делает все, что возможно. Но, главное не сами действия, а их результат. Результата не было. Значит, они чего-то не поняли. Значит, Кресск в чем-то ошибается. И он, Координатор, тоже.

Кресск чувствовал недовольство их пресветлости. Он и сам не был доволен. Прошло добрых полдня с тех пор, как Мультифрит исчез. Но ни одной ниточки ведущей к кристаллу до сих пор не появилось.

- Некоторые братья с сегодняшнего дня совершают свои молитвы возле городских стен, - добавил Кресск, как бы оправдываясь. - Никто не сумеет выйти из города незамеченным.

- Это правильно, - кивнул Хоанг. - Главное сейчас - не дать вынести кристалл из города. Все слухи, даже самые глупые и невероятные, надо внимательно процедить. Возможно, что в каком-то из них, обнаружатся крупицы истины. Что-нибудь должно непременно просочиться... Я буду ждать тебя с добрыми вестями после полуденной молитвы и после вечерней.

- Будет выполнено, - Кресск послушно наклонил голову.

- Иди и пусть святой драконоборец, дважды рожденный Фестоний поможет тебе в добром деле, - напутствовал коменданта Координатор.

Хитрый Гвоздь пришел первым. Естественно, в сопровождении жирного Маррафа, не перестающего жевать какую-то вонючую дрянь. К удовольствию Гвоздя, у Маррафа под правым глазом наливался, густой синевой, обширный фингал. Бритый Мамонт неплохо врезал ему за шкатулку с фальшивым кристаллом. И смотрелась жирная морда гоблина, с этим свежим фингалом, гораздо интересней. А еще Гвоздь прихватил с собой Клайда. Соображал паренек, явно, не по годам. И Гвоздь решил: у парнишки свежая голова, пусть послушает деловой разговор, а потом скажет, что он по поводу всего этого думает.

В полдень таверна "Nо Name" еще была закрыта. В полдень, здесь, под присмотром Гонзара Кабана, во всю шла работа по ремонту разбитых во вчерашней драки столов и скамеек.

Конечно, "No Name" - странное название для таверны. Но так уж получилось. Когда толстый Гонзар, хозяин таверны, прозванный за свои размеры и неукротимый нрав Кабаном, собирался открыть ее, лохматый художник, рисовавший вывеску, полюбопытствовал:

- Как называется это святое пристанище страждущих и жаждущих?

Кабану в это время было не до разговоров.

- Пока нет имени! - прорычал он, и побежал убивать гоблинов-плотников, которые делали вид, будто сооружают стойку бара.

- Понял, - сообщил художник.

Он отхлебнул пару глотков пива, прямо из горлышка кувшина, и, не задумываясь, написал большими красивыми буквами: "No Name".

Гонзару, и потом, некогда было заниматься такой ерундой, как название таверны. Поэтому, над дверью все еще красовалась эта поспешно созданная вывеска. То, как называли таверну клиенты, зависело от профессии, расы и количества выпитого каждого из них. Тем не менее, все сразу понимали, о каком именно заведении идет речь. Гонзар Кабан не был волшебником, но настоящие любители крепкого темного пива знали, что здесь его варят превосходно. Другого такого хорошего пива, ни в одной таверне Геликса найти было невозможно.

- Бездельники! - бушевал Гонзар, потрясая кулаками. - Шаррам! Если вы не начнете шевелиться, и к открытию таверны не закончите работу, я всех вас поубиваю! Вот этими самыми руками! На этом самом месте! Задушу и сброшу в овраг с мусором. Будете там вечно гнить вместе с дохлыми кошками! Машшаррам!

Три потасканных гоблина и два не менее потасканных гнома вообще-то шевелились. Но очень медленно. Быстрей они не могли. После вчерашнего возлияния, всем пятерым требовалось подлечиться. Ну, самую малость. По паре кружек пива. Да, хоть бы, по одной. Но у всех пятерых не было даже одной потертой малой медной монеты. А в долг, и это было хорошо всем известно, Гонзар Кабан не давал никому. Даже своим лучшим друзьям. Называется - Принцип, шаррам!

- Хозяин, - умоляюще посмотрел на Гонзара тощий гоблин с подбитым глазом. - Нам бы подлечиться. Мы же работники. Дома ставили... мосты на сваях... кареты делали...Сейчас болеем. Один кувшин на пятерых и мы мигом все спроворим. В лучшем виде.

Нечастый, и до того, стук молотков затих. Соратники тощего гоблина с надеждой уставились на Гонзара.

- Порадуем тебя хозяин, - поддержал товарища пожилой гном в жилете, имевшем когда-то зеленый цвет. - И полы помоем, и вокруг дома весь мусор уберем. Мы же работники. Ты только прикажи. Мы все сделаем.

- Святой Фестоний, я великий грешник! - завопил Гонзар. - Но не настолько же я нагрешил, шаррам, чтобы наказывать меня этими безрукими и безголовыми бездельниками!

В это время Гонзар и заметил гостей.

- А, Хитрый Гвоздь! - обрадовался он. - Посмотри, с кем приходится работать. Посмотри на этих тупых бездельников, неспособных за полчаса сколотить хоть бы одну скамейку! Я не знаю, как их заставить шевелиться. Машшаррам! Твой Марраф опытный убийца. Пусть он убьет их, а я найму других.

Гвоздь посмотрел. Пятерка работников представляла собой жалкое зрелище. Они медленно двигались, уныло постукивали молотками. Казалось, жизнь покинула их. Во всяком случае, убивать их уже не имело никакого смысла.

- Думаешь, другие будут лучше? - с сомнением спросил Гвоздь.

- Не думаю. Но эти мне надоели.

- Что, вчера немного перебрали? - поинтересовался Гвоздь у тощего гоблина.

- Перебрали, - признался тот. И беспомощно развел руками, словно говоря: "Как было не перебрать..."

- Теперь трубы горят? - продолжал допытываться Гвоздь.

- Горят, - подтвердил тощий гоблин.

- Так-то мы работники... Всю свою жизнь... - пришел на помощь товарищу гном в жилете. - Мы же понимаем хозяина... Мы бы и рады... Так ведь руки дрожат.

- Значит так! Два кувшина, и чтобы все здесь заплясало! - Гвоздь добродушно кивнул работничкам, вынул из кармана четыре медные монеты и бросил на стол. - А не сделаете вовремя, отдам вас Маррафу. Убивать он вас не станет, но души вытрясет, это точно.

- Ага, - отозвался Марраф, и сплюнул какую-то дрянь на пол. Ему нравилось вытрясать души.

Четыре медные монеты - это была ничтожная цена за возможность лицезреть чудо преображения. Ни один из гоблинов и гномов еще и глотка не сделал, кувшины еще только должны были появиться, а работники уже ожили. Как-то подтянулись, вроде бы стали повыше ростом, посветлели лицами. Хитрый Гвоздь без особых усилий сумел вдохнуть жизнь в полудохлых работничков. Какими же они станут после того, как опорожнят два кувшина, даже предсказать было трудно.

- Ого! - не удержался Клайд, и с восхищением посмотрел на Гвоздя.

Гвоздь подмигнул ему: учись, мол, как творить чудеса.

- Ну, Хитрый Гвоздь! - Спас ты нас, - расплылся в благодарной улыбке тощий гоблин. - Век не забудем. Для тебя - что хочешь, сделаем.

- Ты не смотри, что мы сейчас такие, - поддержал его другой тощий гоблин, у которого не было синяка под глазом, но зато не было и трех передних зубов. - Подлечимся, так мы еще многое сумеем. Если чего надо, ты свистни нас, мигом прибежим.

И остальные тоже что-то говорили, благодарили Гвоздя, и клялись ему в вечной верности. Кто-то даже обещал вернуть монеты.

- Балуешь ты их, Гвоздь, - окинул суровым взглядом оживших работников Гонзар. - Привыкнут пить на халяву, так никто их вообще работать не заставит. Так и будут канючить. Ну, ладно, пусть сегодня так. Но чтобы все было как следует и быстро! - рявкнул он. - А не то!.. - Гонзар показал работничкам большой поросший волосами кулак. - Головы поотрываю, и выброшу в самую дальнюю выгребную яму, где никто из вас найти их не сумеет. Машшаррам!

- Мы первые? - поинтересовался Хитрый Гвоздь.

- Придут, куда они денутся, - усмехнулся Гонзар. - Я для вас все приготовил, чтобы могли спокойно посидеть, поговорить, пива свежего попробовать.

Гонзар провел Хитрого Гвоздя и его спутников в просторную комнату, которую специально держал для того, чтобы загулявшие в таверне посетители, не могли помешать серьезным гостям, собирающимся здесь, решать свои проблемы. В комнате стоял большой круглый стол, уставленный кувшинами пива и высокими глиняными кружками. На больших блюдах лежали горками соленые орешки и маленькие сухарики. Вокруг стола не скамейки, как в пивном зале, а настоящие стулья.

- Ладно, подождем - не под дождем, - Гвоздь наполнил кружку пивом, сделал несколько больших глотков. - Пиво у тебя, Гонзар, хорошее.

- У меня все хорошее. Так я побегу. Этих бездельников одних и на минуту оставить нельзя. Инструмент сломают и чего-нибудь сопрут, - пожаловался Гонзар и исчез.

Хитрый Гвоздь и его сопровождающие уселись за стол и отдали должное хорошему пиву, которое в Геликсе можно было найти далеко не во всех тавернах.

Вскоре в комнату стремительно ворвался Крагозей, одетый, как боевик, в новую красную рубашку с блестящими белыми пуговицами, просторные серые брюки, и высокие зашнурованные башмаки. Вождя сопровождали Умняга Тугодум и Бодигар. Оба, тоже, в красном и сером. Крагозей подошел к Хитрому Гвоздю и крепко пожал ему руку. Поинтересовался, как у Гвоздя идут дела? Не давая ответить, тут же спросил, почему нет остальных и, опять же, не давая ответить, сообщил, что он очень занят: очень много важных дел, каждая минута на счету.

- Конечно, время бежит, и его не остановишь, - посочувствовал Гвоздь. - И у меня тоже немало дел, но приходится ждать.

- Я ждать не намерен! Никого никогда не ждал, и никогда никого ждать не стану! Нечего их баловать! - объявил Крагозей. Он подошел к столу, налил большую кружку пива, сел и стал неторопливо поцеживать хмельной напиток.

Умняга Тугодум и Бодигар, тоже налили себе по кружке и скромно уселись в сторонке.

Потом появился глава Гильдии нищих Зундак. Лицо Зундака было сморщено, как печеное яблоко, от старой заброшенной яблони, а тело напоминало широкое плоское полено. Возможно, от той же старой яблони. Но ни лицо, ни тело не давали представления о его возрасте. Зундак был главой Гильдии нищих много лет, и долгожители Геликса, помнившие еще первое вторжение харахорийских пиратов, считали, что он был главой Гильдии нищих всегда. И еще, Зундак отличался чрезвычайно занудным характером. Невезучие, которым приходилось часто встречаться с ним, считали Зундака самым занудным существом в Геликсе, Неоксе и всех прилегающих землях. А купцы, ведущие торговлю в Султанатах и на Харахорейских островах, клялись, что и в тех далеких землях ни разу не встречали зануду, подобную Зундаку.

Главный нищий Геликса любил красиво одеваться. Он и сейчас явился в новом камзоле салатного цвета, с крупными оранжевыми пуговицами и розовой гвоздикой в петлице. Голову Зундака покрывала широкополая фетровая шляпа с двумя небольшими фиолетовыми перышками, а на ногах блестели хорошо начищенные красные сапожки. Сопровождали главу Гильдии две достаточно известные в городе особы. Могучая женщина, лет тридцати, по имени Бендара и девчонка, по прозвищу Белка. Обе - телохранительницы Зундака. В Бендаре все было таким же прочным и могучим, как само имя. И лицо у нее было суровым, и плечи широкие, и кулаки увесистые. В силе она уступала, пожалуй, только Бесси-Летти. А Белка, естественно, была стройной, хрупкой и стремительной блондинкой. По слухам, она бросала ножи не хуже самого Хитрого Гвоздя. Но никто, из тех, кто видел, как бросает ножи Гвоздь, этим слухам не верил.

- Хитрый Гвоздь и Крагозей... Кхе-кхе... Понятно, понятно, пришли пораньше, чтобы сговориться, - занудел Зундак. - Ну, рассказывайте, чего вы такое хитрое задумали. Кого обмануть собрались? Меня, кхе-кхе, обманывать не надо. Пожалейте старика. Меня и так все обманывают. Кхе-кхе-кхе, всю жизнь обманывают.

- Оговариваешь ты себя, Зундак, - подмигнул ему Хитрый Гвоздь. - Я не раз слышал, что как раз тебя-то обмануть совершенно невозможно. Ты пивца попробуй, - посоветовал он, налил кружку и подвинул ее Зундаку. - Хорошее пиво варят у Гонзара Кабана.

- Пиво хорошее, а кто заплатит? - тем же занудным тоном протянул Зундак. - Мне и платить нечем. Кхе-кхе. Нечем мне платить. Нищие мы... нищие и сирые... - жалостно пропел он. - Подают плохо. Крохи собираем, отбросы. Вся гильдия впроголодь живет, едва на хлеб и воду хватает. Я, Гвоздюшка, уж и вкус пива забыл, не знаю, какой он. Кхе-кхе-кхе...

- Врешь ты все, Зундак, - Хитрый Гвоздь хорошо знал какие у Гильдии Зундака доходы. - А святой Фестоний учит нас, что врать нельзя. Но, все равно, пей, не стесняйся. Сегодня я плачу.

- Это другое дело, - изобразил улыбку Зундак. - Добрый ты сегодня, сынок, и воздастся тебе вдвое от нашего покровителя, святого драконоборца, дважды рожденного Фестония. Кхе-кхе... Девоньки, наливайте себе. Не стесняйтесь, наливайте по полной. И орешки пожуйте. Хорошие у Гонзара орешки, солененькие... Дорогие орешки... А сегодня богатенький Гвоздь за все платит. Такой, вот, он щедрый... Кхе-кхе...Не забыть бы его в своих молитвах помянуть... А вы, девоньки, не стесняйтесь, пейте и ешьте.

Девоньки не стали стесняться, не заставили себя уговаривать, наполнили кружки, запасливо набрали по горсти соленых орешков.

Вслед за представителями гильдии нищих прибыли эльфы. Их пресветлость, отец Хоанг не осудил неудачную попытку Бренадона похитить кристалл. Бургомистр, убедившись в снисходительном отношении Координатора к Бренадону, оставил эльфа главой канцелярии. А сюда, в таверну, чтобы поговорить на чистоту и решить кое-какие проблемы, Бренадона, как и остальных, пригласили Хитрый Гвоздь и Деляга.

Гордого вождя эльфов сопровождали прихрамывающий на правую ногу Хорандо и жрец Касселиор.

Хорандо увидел Бодигара и, с понятным интересом, стал рассматривать его лицо. На лбу гнома красовалась большая шишка, нос распух, а левое ухо было красным и почти вдвое больше обычного. Эльф остался доволен, хоть и не испытывал к гному враждебных чувств. Драка была честной, и противнику, как он сейчас убедился, влетело не меньше. А что касается кристалла, так он, все равно, не достался ни тому, ни другому.

Бодигару тоже понравилось, как выглядит лицо Хорандо, и то, что эльф прихрамывает.

Пекис Пелей по прозвищу Деляга, хозяин сукнодельных мастерских в Геликсе, и, по слухам, самый состоятельный человек в городе, явился в сопровождении двух приказчиков. Таких же кряжистых, круглолицых, с короткими окладистыми бородками, как у самого хозяина. Деляга одевался скромно, выделяться не любил. Он и сейчас был в синей рубашке со стоячим воротником, в коричневой жилетке и просторных темных брюках, заправленных в высокие черные сапоги. Приказчики оделись почти так же. С первого взгляда трудно было определить, кто из них хозяин, а кто приказчик.

Когда Деляга заговорил, сразу стало понятно, кто здесь хозяин.

- Рад видеть вас в дружной компании, - коротко приветствовал он собравшихся. - Кажется все собрались?

- Бесси-Летти задерживается, - сообщил Хитрый Гвоздь.

- Бесси придется подождать,- Деляга улыбнулся. - Без нее начинать нельзя. Если она рассердиться, всем нам мало не покажется.

Остальные тоже заулыбались. Возможно потому, что вспомнили, какая Бесси большая. А, возможно, потому, что каждому хочется ответить улыбкой, на улыбку самого богатого человека в городе.

- Подождем прекрасную даму, - повторил Деляга. - А пока отдадим должное хорошему пиву, которым угощает нас великий пивовар Гонзар.

Возражать против этого никто не стал.

Бесси-Летти, как это положено даме, опоздала. Но не надолго. Она легко вплыла в комнату, всем очаровательно улыбнулась и, естественно, была прощена. Бесси-Летти, как всегда, смотрелась внушительно и привлекательно. Она надела новое голубое платье, сшитое во время поездки в Неокс гномами-портными, и благодаря всяким оборкам, воланам, рюшечкам и другим, портновским излишествам, выглядела крупней обычного. Но Бесси не казалась толстой, просто она была большой. И величественной. Ее пышные формы выглядели уместно и пропорционально. А лицо, с чертами достаточно крупными, было милым и привлекательным. Шапка золотистых волос обрамляла ее лицо самым лучшим образом.

Бесси-Летти пришла в сопровождении Хриплого Блеза, красовавшегося в голубом, под цвет платья главы Гильдии, жилете, с желтым, в красную крапинку, галстуком-бабочкой на шее, и Колченогого Битюга, который прихромал в старой серой робе с множеством карманов.

- Привет честной компании, - Бесси-Летти взмахнула рукой, и по комнате прошелестел легкий ветерок. - А не лучше ли нам было собраться на поляне, или в лесу? Кажется, их пресветлость, отец Хоанг, услышит от стен этой комнаты немало интересного. И больше, чем некоторые из нас хотели бы.

- У деревьев тоже есть уши... Очень длинные уши, - проскрипел Зундак и посмотрел на эльфов.

- Это что, намек!? - возмутился Бренадон.

- Да что ты, красавец, никаких намеков, - Зундак с удовольствием отхлебнул из кружки. - Какие в нашем деле могут быть намеки? Кхе-кхе... Все знают, что твои остроухие везде подслушивают.

- Гнусная клевета, - Бренадон задрал подбородок. Вождь считал, что этим он подчеркивает свою знатность, гордость и независимость. - Клянусь семицветной радугой и волшебными духами Прохладного леса, что это гнусная клевета.

Эльфы считали, что всякая клятва, данная не эльфу, значения не имеет. Все, собравшиеся здесь, знали это, и на клятву Бренадона никто внимания не обратил. Если начальнику канцелярии хочется, пусть клянется. Но Зундак не посчитал нужным промолчать.

- Кхе-кхе-кхе... - откашлялся он, хлебнул пива и еще раз откашлялся. - Кхе-кхе... На меня всегда кашель нападает, когда кто-нибудь нахально врет, - объяснил он.

- Надеюсь, это ко мне не относится, - небрежно проронил вождь.

- Как раз к тебе, кхе-кхе, и относится, - сообщил Зундак.

Возмущенный Бренадон устремил грозный взгляд на главу Гильдии нищих, надеясь, если не напугать, так хоть бы смутить его. Но в маленькие хитрые глазки Зундака можно было смотреть часами. Они оставались неизменными: маленькими и хитрыми.

- Боги тебя накажут! - объявил вождь, когда убедился, что сам Зундака напугать не сможет. - Обратись к богам, - приказал он Касселиору, - пусть они покарают нечестивого.

- Кхе-кхе-кхе, напугал ты меня, - Зундак скорчил рожу, от чего количество морщин увеличилось и его лицо, напоминавшее печеное яблоко, стало похожим на яблоко, которое в печке явно передержали.

Бренадон, окинул Зундака презрительным взглядом и отвернулся. В конце концов, он вождь, и не пристало ему препираться с каким-то нищим.

Все с удовольствием слушали перепалку вождя эльфов и главы Гильдии нищих. А когда оба они замолчали и отвернулись друг от друга, наступившую тишину прервал Крагозей.

- Мы что, собрались, чтобы послушать этих безответственных болтунов? - спросил вождь угнетенных. - Деклассированный элемент и сатрап, прислужник тирана, спорят, кто из них подлей, а мы все должны это слушать!

- Ты, коротышка, шаррам, не зарывайся! - оборвал его Зундак. - Не лезь не в свое дело.

- Зачем этого зануду вообще сюда впустили!? - возмутился Крагозей. - Гильдия нищих - это гильдия лодырей и бездельников, которые не хотят работать. Когда мы придем к власти, мы ликвидируем эту гильдию. Мы всех заставим работать. Всех! И нищих тоже. Они познают радость труда. Каждый будет работать по способности, и получать по возможности! А Зундака, - он ткнул пальцем в сторону главы нищих, - как отъявленного и неисправимого паразита, деклассированного элемента мы повесим на площади Тридцати Трех Святых Монахов Мучеников.

- Не доживешь ты до этого дня! - Зундак почернел от гнева, и лицо его стало похожим на сморщенное яблоко, которое подгорело на слишком большом огне. - Ты из этой таверны не выйдешь. Машшаррам!

- Это ты мне грозишь!? Мне!? Предводителю народных масс! - возмутился Крагозей. - Да я только одно слово скажу, и от тебя мокрое место останется.

- Я и говорить ничего не стану! - окрысился Зундак и кивнул Белке. Та вскочила и положила ладонь правой руки на рукоять ножа.

Бодигар поднялся и встал возле вождя, готовый прикрыть его от опасности.

Деляга нахмурился и посмотрел на Гвоздя.

- Не надо, - мягко посоветовал Белке Хитрый Гвоздь. - Сядь. Мы не за этим здесь собрались.

Белка по-прежнему стояла и ладонь с ножа не снимала. Гвоздь, прищурившись, сунул руку в широкий рукав халата.

- Сядь, Белочка, - заметив движение Гвоздя, сразу остыл Зундак. - Наш Гвоздюшка это делает быстрей. - Сядь, девонька!

Белка послушно села.

- Вот и хорошо, - похвалил ее Хитрый Гвоздь. - Крагозей абсолютно прав в том, что мы собрались здесь не за тем, чтобы выслушивать взаимные упреки. О ножичках, дубиночках и некоторых других любимых вами предметах, попрошу пока забыть. Тот кто попытается нарушить наш мирный разговор, будет строго наказан. Марраф его убьет. Слышишь, Марраф?

- Прямо так сразу и убить? - перестал жевать Марраф.

- Прямо так сразу, - подтвердил Гвоздь.

- Зарезать или голову свернуть? - решил уточнить Марраф.

- Как тебе понравится, так и сделай.

- Хорошо, я подумаю, - сообщил Марраф. Но думать не стал, а продолжил.

- Вот так, - Гвоздь добродушно улыбнулся. - Должен напомнить, что все наши дела и планы находятся исключительно в рамках разумных законов славного города Геликса. Никто из нас не намерен нарушить ни один из этих законов.

- Какие разумные законы! - опять сорвался Крагозей. - Как ты можешь назвать их разумными, если нет самого главного закона - Закона о равенстве всех перед всеми. Пользуясь случаем, что здесь собрались разные слои жителей нашего города, я хочу заявить о существующих и даже процветающих беззаконии и коррупции!

Уловив тяжелый взгляд Хитрого Гвоздя, Крагозей замолчал. Потом откашлялся, будто собирался продолжить, потом пожал плечами.

- Я об этом скажу несколько позже, - сообщил он и сел.

- Хочу также напомнить, что все мы предприниматели. У каждого из нас свое, дающее небольшой доход, дело. Кроме того, мы конкуренты. Тут уж, никуда не денешься, конкуренция - двигатель прогресса. Правильно я говорю с точки зрения науки? - обратился он к Умняге.

- Совершенно верно, - отозвался тот. - Конкуренция заставляет искать скрытые резервы, направленные на интенсификацию производительных сил и совершенствование производственных отношений. Что, в свою очередь, опосредовано влияет на среднюю прибыль и положение трудящихся масс.

Из заявления Умняги Тугодума, никто, естественно, ничего не понял. Но никто и не пожелал в этом признаться. Только Зундак, негромко кашлянул, хотел видно бросить что-то ехидное, но передумал и промолчал.

- Слышали?! - ухмыльнулся Хитрый Гвоздь, - "опосредовано влияет на положение трудящихся масс". Это говорит нам крупнейший теоретик, который знает все обо всем. К его словам следует прислушиваться. Потому что мы с вами и есть трудящиеся массы. Трудиться нам приходится, больше, чем кому-нибудь шахтеру иди кузнецу. Мы, больше чем кто-нибудь другой, заинтересованы в росте благосостояния трудящихся. Да, мы конкуренты. А цель у каждого из нас, на сегодняшний день, самая благородная - завладеть кристаллом Мультифрита.

Гвозде слушали внимательно. Хорошо у его получалось. Особенно понравилась его мысль о необходимости роста благосостояния трудящихся.

- Некоторые считают, что кристалл этот следует поместить в Святую Обитель и хранить его для будущих поколений, - продолжал Хитрый Гвоздь. - Мы, деловые люди, против такого подхода. Кристалл должен давать прибыль. Его надо найти, продать, а монеты пустить в оборот. Мы, с Пекисом Пелеем, - Гвоздь кивнул в сторону Деляги, - решили собрать представителей нашего города, чтобы разобраться с некоторыми проблемами Мультифрита, и кое-что решить. Поскольку вы все откликнулись на наше предложение и пришли сюда, думаю, можно считать, что вы в основном, со мной согласны.

Собравшиеся, кто возгласом, кто просто кивком, высказали свое согласие с Хитрым Гвоздем. Всем хотелось разобраться с "некоторыми проблемами".

- Я считаю, - продолжил Гвоздь, - что сейчас не время решать, кому из нас должен принадлежать кристалл. Все мы равны.

Наступившую паузу прервал Бренадон. Эльф чувствовал за спиной поддержку богов и посчитал возможным не согласиться с Гвоздем.

- Почему не время? Самое время! - Бренадон привычно задрал подбородок. - Кристалл Мультифрита должен принадлежать эльфам, Мы, эльфы, самые древние обитатели этих земель. Кристалл принадлежал нашим предкам и сейчас должен принадлежать нам.

- Какие вы древние? - презрительно бросил Крагозей. - мы, гномы, не одну тысячу лет обживали эти земли. А вы пришли на все готовое.

- Касселиор обращался к богам, и они сказали, что кристалл должен принадлежать эльфам, - как истину, не требующую никаких других доказательств, сообщил Бренадон. - Не станете же вы противиться воле богов.

- Послушай меня, Бренадон, - Деляга без всякого уважения смотрел на вождя, как будто тот был обычным эльфом-канцеляристом. - Ты здесь свои лесные порядки не устанавливай. Боги ему сказали... Пусть ваши боги в ваших лесах распоряжаются. А в нашем городе нечего им делать. У нас свой бог - святой драконоборец, дважды рожденный Фестоний. Как он решит, так и будет. А если вам это не понравиться, мотайте отсюда в леса, жуйте травку и пейте нектар. А пиво и Мультифрит оставьте нам, мы уж сами как-нибудь разберемся, - и он с удовольствием приложился к кружке.

Все, кроме Хорандо и Касселиора, поддержали Делягу.

Получив дружный отпор, Бренадон насупился. Но спорить не стал, а только сердито посмотрел на Касселиора. Мысленно велел жрецу немедленно связаться с богами. В том, что боги встанут на его сторону, вождь эльфов был абсолютно уверен. Не станут же они помогать убогим гоблинам, глупым людям или коротышкам-гномам. В конце концов, это эльфийские боги.

- Если вы не против, - снова обратился к собравшимся Гвоздь, - я хотел бы коротко охарактеризовать сложившуюся обстановку.

- Давай, Гвоздь, выкладывай, - поддержала его Бесси-Летти. - Нормально у тебя получается. Только сразу скажу: с этим кристаллом я никому не конкурент. Наша гильдия от Мультифрита отказывается.

Разумеется, никто ей не поверил. Знали они Бесси-Летти не первый день. Сразу сообразили, что хитрит глава Гильдии воров. Хитрит, врет и набивает себе цену. Не дура же она, чтобы отказаться от сокровища.

- Чего это ты, красавица наша, от такого украшения отказываешься? Кхе-кхе... Хитришь милая... Ох, хитришь прелестница... - выразил общее мнение Зундак. - Ты уж нам глаза не заливай.

- Не нужен нашей гильдии Мультифрит, - Бесси-Летти очаровательно улыбнулась и легонько взмахнула ладошкой, как бы отталкивая от себя волшебный кристалл. - У нас постоянный доход и спим мы спокойно. Если на нас свалится такое богатство, как Мультифрит, спать спокойно мы уже не сумеем. А от плохого сна портиться цвет лица, - Бесси-Летти снова очаровательно улыбнулась. Цвет лица у нее был очень привлекательным. - Нет, мы отказываемся.

Разве можно было поверить в такое: с одной стороны сундук золотых монет, с другой - цвет лица. Никто и не поверил. А чего она задумала - не поняли.

- Не верите? - Бесси-Летти мило улыбнулась, как бы призывая все-таки поверить ей.

Но народ здесь собрался не такой, который можно убедить женской улыбкой, даже такой очаровательной, как у Бесси-Летти.

Поверили Бесси только Хриплый Блез и Колченогий Битюг. У них была возможность убедиться, что Бесси-Летти говорит правду.

- Ладно, - чтобы не отвлекаться от главного, согласился Хитрый Гвоздь, который тоже не понял, что задумала Большая Бесси. - Отказываешься, так отказываешься. Твое дело. Все равно ты нам нужна. Посиди Бесси с нами. Женщина ты умная, возможно, что-нибудь посоветуешь.

- Конечно посижу, - не заставила себя уговаривать Бесси-Летти. - Здесь цвет Геликса собрался. Деловые разговоры пойдут. Мне тоже послушать хочется. Если сейчас уйду, то я к утру от любопытства умру.

- Вот и хорошо, - Гвоздь был явно доволен, что Бесси осталась. - Значит, о деле... Клинкт нас всех обул. Запутал нас всех хитрый гном и натравил друг на друга. Если бы он придумал какую-нибудь замысловатую хитрость, мы бы в ней разобрались. А он пошел на примитив. И все мы купились, как слепые щенки. - Жестом руки он остановил хотевшего что-то сказать Крагозея. - И я тоже купился, - признался Хитрый Гвоздь. - Где сейчас находится кристалл, никто не знает. Не исключено, что Мультифрит находился в одной из шкатулок, за которые мы все вчера так доблестно сражались. И он сейчас припрятан у кого-то из вас... - Гвоздь внимательно обвел глазами своих собеседников.

Участники совещания стали разглядывать друг - друга.

- Давайте, будем честными, - призвал их Гвоздь. - Для того, чтобы нам не суетиться, не искать кристалл, там где его нет, не терять без толка наше драгоценное время. Если кристалл у кого-то из вас, так и скажите об этом. Никаких претензий не будет. Согласны с таким положением?

- Я согласна, - тут же отозвалась Бесси-Летти.

Остальные тоже, так или иначе, выразили свое согласие.

- Начинаю опрос, - объявил Хитрый Гвоздь. - Крагозей, кристалл у тебя?

- Нет, - не задержался с ответом Крагозей. - Нет у меня никакого кристалла. Если бы он у меня был, я бы сейчас не сидел здесь с вами.

Было похоже на правду. Если бы кристалл оказался у Крагозея, он вряд ли явился бы на это совещание.

- Бренадон?

- Нет, - односложно ответил эльф.

- Зундак?

- Думаешь, сынок, если кристалл был бы у меня, я бы вам всем, об этом, так и сказал?

- Не уверен, - признался Гвоздь. - Но надеюсь. Терять тебе нечего. Наоборот, тебя бы еще больше стали уважать.

- Кхе-кхе-кхе... - Зундак внимательно посмотрел на Гвоздя и ухмыльнулся. - С таким кристаллом в кармане по улицам ходить опасно, тут и девоньки мои не помогут. Так что напрасно надеешься. Никому я бы об этом не сказал. Но нет у меня, сынок, кристалла.

- Бесси-Летти?

- Нет.

- Деляга?

- Нет.

- И у меня тоже нет, - сообщил Гвоздь. - Это первое, в чем нам следовало разобраться. Думаю, что разобрались. Ни у кого из нас Мультифрита нет. Я всем вам верю, - не верил он никому из них. - Надеюсь, и вы мне поверили, - и ему никто не поверил. - Если бы у меня был кристалл, я бы тоже сейчас не суетился, а спокойно искал возможность толкнуть его за хорошую цену.

Никто Хитрому Гвоздю не возразил.

- Второй вопрос, который нам следует сегодня обсудить, не менее важен, - продолжил Гвоздь. - Если кристалла ни у кого из нас нет, то где он? Где его искать? Над этим задумывался каждый из нас. Давайте подумаем все вместе. Кто начнет?

У каждого было время подумать, над тем, куда, в какую дыру провалился этот, шаррам-машшаррам, кристалл. Но судя по тишине, которая наступила, никто своими размышлениями делиться не спешил. Никто, кроме Крагозея.

- Я не понимаю, зачем мы все здесь собрались, - Крагозей вскочил. Стоя он чувствовал себя как на трибуне, и это делало его еще более красноречивым. - Совершенно ясно, кристалл находится у жирного Слейга. Кто кроме него мог совершить подобную подлость?! Он послал Бренадона захватить кристалл, это всем понятно, - Крагозей вытянул руку и направил на эльфа указательный палец, словно боялся, что кто-то ошибется и примет за начальника канцелярии кого-нибудь другого. - Но он на Бренадона и не рассчитывал. Разве можно рассчитывать на эльфа!? Все эльфы взяточники и жулики. Слейг просто подставил Бренадона, чтобы иметь козла отпущения. Ты, Бренадон, не обижайся, но Слейгу безразлично, эльф ты или козел. Главное, что ты приносишь ему пользу, воруешь для него, и этим поддерживаешь его гнусный, продажный режим. А у нас, у всех, одна задача: объединиться против Слейга и его камарильи.

Крагозей, явно, решил использовать момент и провести работу по вербовке в свою партию представителей важных структур города.

- Я призываю вас всех объединиться под знаменами нашего движения! Все вместе мы станем такой силой, что ни жирный тиран Слейг, ни его явные и тайные сатрапы перед нами не устоят. И тогда мы добьемся общего равноправия.

- Крагозей, - прервал его Хитрый Гвоздь. - С режимом Слейга мы непременно разберемся, но потом. А сейчас о Мультифрите. У тебя есть какие-то доказательства, что Слейг сумел захватить Мультифрит?

- Это каждому ослу понятно. Мультифрит исчез - это лучшее доказательство. Слейг - вор и никто, кроме Слейга, украсть кристалл не мог. Слейг послал Бренадона, с эльфами, напасть на отряд Клинкта, а в это время тайные агенты Слейга незаметно внедрились в отряд Клинкта и украли Мультифрит. Проще простого. Только такой тупица как Клинкт мог этого не заметить.

Это была одна из самых неудачных речей Крагозея. Он никого не убедил ни в том, что Слейг самым подлым образом завладел Мультифритом, ни в том, что надо срочно всем объединяться под знаменами партии Крагозея.

- Понятно, садись. Деляга, что ты скажешь? - обратился Гвоздь к Пелею.

- Не знаю, - откровенно признался тот. - Слухи разные, слухов много, и разобраться в них не просто. Я не думаю, что Мультифрит находится у кого-то из нас. Крагозей правильно сказал: тот, кто завладел Мультифритом, не сидел бы здесь, а искал возможность поскорей продать его. И не верю я, что Слейгу удалось захватить кристалл. Если не удалось никому из нас, то вряд ли удалось ему. Я вижу три возможности. Первая - кристалл по-прежнему находится у Клинкта, а все остальное - просто хитрый ход, позволяющий ему избавиться от непрошеных гостей. Вторая - Клинкту все-таки удалось пронести кристалл в Святую Обитель. Но и этому у нас нет никаких доказательств. И третья - кристалл похитил кто-то посторонний. Судя по нашему разговору, ни одна гильдия к этому непричастна. Возможно, в нашу работу кто-то вмешался и спутал нам все карты. Поэтому мы ничего и не можем понять. Надо вычислить, кто этот любитель Мультифрита и срочно найти его.

- Бренадон. Что думаешь ты? - спросил Гвоздь. - О чем говорят эльфы у вас в канцелярии?

Бренадон не мог понять, куда мог деться кристалл. По его повелению Касселлиор два раза спрашивал об этом богов, но те оба раза ничего не ответили. Как объяснил жрец, могущественные боги были заняты какими-то важными делами и не снизошли. А в канцелярии бургомистра слухи о Мультифрите ходили самые невероятные. Из всех слухов он выбрал один.

- Кристалл по-прежнему находится в крепости у Клинкта, - Бренадон говорил уверенно, как будто сам видел Мультифрит в хранилище. - Все гномы хитры и коварны. История с переносом кристалла в Обитель не больше чем хорошо разыгранный спектакль. Клинкт хочет спокойно жить, и затеял это для того, чтобы все считали, будто кристалла у него нет. Надо хорошенько потрясти Клинкта.

- Взять штурмом его жилище и экспроприировать народное достояние, - подсказал Крагозей. - А Клинкта повесить. Два отряда наших боевиков готовы выступить немедленно.

- Клан усилил охрану дома, - сообщил Деляга. - И поблизости от жилища клинктов постоянно околачиваются монахи.

- Видите, - подхватил эльф. - Боятся, что кто-нибудь проникнет в их крепость, увидит там Мультифрит. А монахи... Хм-м... Я допускаю, что все это делается в сговоре... - Бренадон замялся. Он хотел сказать, что это делается в сговоре и с одобрением Координатора Хоанга, но вспомнил про уши, которые имеются у стен, и не решился. - В сговоре с некоторыми монахами... - добавил он.

- Возможно ли, что кристалл у Слейга? - спросил Деляга.

- Нет у него никакого кристалла. Если бы он каким-то образом захватил кристалл, я бы сразу узнал об этом. Для меня там секретов нет.

- Я-а-асно, - по тону, каким это сказал Хитрый Гвоздь, никто не понял, согласен он с эльфом или не согласен. - Кто следующий.

- Кхе-кхе, - привычно кашлянул Зундак. - Давай я скажу.

Хитрый Гвоздь кивнул.

- Чего-то мы мудрствуем. Вычислять чего-то собрались. А чего вычислять? У кого-то из нас он, этот кристалл. Ты вот, сынок, всех опрашивал, и все сказали "нет". Ну и что? Ты им сразу и поверил? Бренадону поверил? Посмотри на его унылую рожу. Кхе-кхе... Разве от него хоть одно слово правды услышать можно? Ты Бренадон, не вскакивай и не вели жрецу натравливать на меня своих зеленомордых богов. Ничего они мне сделать не могут. Кхе-кхе... А если тебе удалось заграбастать кристалл, так ты ведь удавишься, но никому не скажешь.

Бренадон отвернулся и сделал вид, что не слышит Зундака.

- Но и ты, сынок, если добудешь кристалл, то никому из нас об этом не скажешь. Это у тебя глаза добренькие, и улыбочка добренькая, и пиво мы сегодня за твой счет пьем, а в рукавах у тебя ножи, и за золотую монету, ты меня можешь прирезать. Кхе-кхе-кхе... Признайся, сынок, можешь ведь?

- Тебя могу, - согласился Гвоздь.

- Вот видишь, не прирезал еще, потому что нет у меня золотой монеты. Кхе-кхе-кхе... А если будет, то ты про это никогда не узнаешь.

Хитрый Гвоздь не рассердился на Зундака. Вроде бы, с удовольствием выслушал главу Гильдии нищих. Даже улыбнулся. Но, кто его знает, о чем думал Хитрый Гвоздь. А ножи в рукавах у него были. Это знали все. Четыре ножа и обращаться с ними он умел как никто другой.

- Ты как считаешь, Бесси-Летти? - спросил Гвоздь.

- Ничего я не считаю, - Бесси оглядела собравшихся, как бы прикидывая, стоит ли вообще говорить о пустом. - Тут столько умных собралось... Один Крагозей чего стоит... И Зундак, и Деляга... А о тебе, Гвоздь, и говорить нечего... Куда уж мне женщине.

- Не прибедняйся, Бесси, - улыбнулся Гвоздь. - Мы ведь знаем: шкатулку, что твои ребята добыли, ты обратно Клинкту отправила. Почему?

- Мои умники, - она кивнула в сторону Блеза и Битюга, - решили легко обогатиться. А легко не бывает...- теперь Бесси-Летти одарила Гвоздя очаровательной улыбкой. - Клинкт Большая чаша не идиот и Мультифрит с охраной в два десятка гномов не понесет. Значит, в шкатулке была пустышка. Я пустышку ему обратно и отправила. Пусть знает, что не все в нашем городе готовы заглотать такую дешевую приманку ( так она одним махом умыла и Гвоздя, и Делягу и всех остальных). А вообще-то, шум по городу идет большой. Но, разговоры, они разговоры и есть. А я даже не знаю, был ли Мультифрит вообще? И вы не знаете. Из вас хоть кто-нибудь его видел?

Собравшиеся молчали. Слышали они о Мультифрите много, но никто его не видел.

- Кто-нибудь видел его?! - повторила Большая Бесси. Да таким тоном, после которого обычно следовала оплеуха.

- Рыцарь Калант видел, - напомнил Деляга.

- Точно, - подержал его Крагозей. - Калант видел. И монах-провидец. Как его?.. Бурц... или Муркст?..

- Буркст, - подсказал Бренадон. - Надо у них спросить. Они могут знать, куда кристалл девался.

- Нельзя у них спросить, - сообщил Гвоздь. - Калант, со своей принцессой, поехал искать для нее подходящее царство. А у Буркста сейчас такая охрана... До него не достучишься. Провидец.

- С ними еще и маг был, - напомнила Бесси-Летти. - Мичигран. Он никуда не девался? Его спросить надо.

- Верно, - вспомнил Хитрый Гвоздь. - Этот маг, по слухам, лихо сражался с варварами. Умеет швырять молнии. И дракона не испугался.

- Мичигран в городе, - сообщил Зундак. - Вчера пил и дрался здесь, в таверне. Он здесь каждый вечер пьет и дерется.

- Его я и поспрашиваю, - решил Гвоздь. - Пусть расскажет все, что знает о Мультифрите. Раз маг - то должен знать. Марраф! - подозвал он великана.

- Ага, - отозвался тот, не переставая жевать.

- Слышал, что мы сейчас говорили?

- Ага, - подтвердил Марраф.

- Узнай, где живет маг Мичигран Казорский, найди его и приведи ко мне. Только поосторожней с ним, и повежливей. А то он тебе врежет.

- Он - мне?! - не понял Марраф.

- Тебе, тебе.

- Да я его!.. - Марраф перестал жевать. - Я его на куски порву.

- Приведи его ко мне целым, - потребовал Гвоздь. - Обращайся с магом осторожно и вежливо. Понял?

Марраф недовольно засопел.

- Понял?! - повторил Гвоздь.

- Понял, - нехотя выдавил Марраф.

- Можешь идти, - кивнул Гвоздь.

- Ага, как закончим здесь, так сразу и пойду. - Марраф помнил, что вечером придется докладывать Бритому Мамонту, о чем в таверне шел разговор, и что решили. А если он не сумеет доложить, Мамонт рассердится и может опять врезать. У Мамонта не задержится.

- Сейчас! - была возможность на несколько часов избавиться от Маррафа, и Гвоздь решил ею воспользоваться.

- Прямо так сейчас и идти? - тянул Марраф.

- Прямо сейчас. Возьми с собой кого-нибудь и приведи Мичиграна ко мне.

Марраф понял, что идти придется сейчас, и покинул почтенное собрание.

- Вот так, надеюсь, скоро мы узнаем о Мультифрите все, что можно, - продолжил Хитрый Гвоздь. - Я верю, что кристалл этот где-то у нас в городе. А если это так, то мы его найдем. Призывать вас к тому, чтобы объединить усилия по поиску Мультифрита, я не стану. Каждый из вас уверен, что они найдет кристалл сам, без помощи других. Я, между прочим, тоже думаю, что найду его сам, без вашей помощи, - сообщил он. Хотелось бы заключить соглашение, по которому тот, кто найдет кристалл, сразу сообщил бы об этом всем остальным.

Отвечать не торопились. В том, что Гвоздь задумал что-то хитрое, никто не сомневался. Пытались сообразить, в чем хитрость.

- Что-то у тебя, Гвоздюшка, все слишком просто получается, - высказал общее мнение Зундак. - Значит, если я нашел Мультифрит, то должен сразу об этом объявить. Кхе-кхе... Тут все на меня и накинутся, - он обвел взглядом сидящих за столом. - А вас много, ой как много... Против всех я не устою. Тут вы меня наверняка прикончите, и останутся мои девочки, Белочка и Бендарочка сиротками.

- Ты что, Зундак, - не веришь нам? - спросил Деляга.

- Конечно, не верю. Кхе-кхе...А чего притворяться, Да и ты, Деляга, мне не поверишь.

- Вот я и хочу, договориться, чтобы мы друг другу поверили, - вмешался Гвоздь. - Хоть бы раз в жизни. Кто из нас найдет Мультифрит - его счастье. Пусть делает с ним все, что захочет. Остальным до этого дела нет. Я ведь к тому, чтобы все другие не суетились. Чтобы знали: кристалл найден, и никому теперь не надо тратить силы и время для его поисков.

- Я согласна, - прервала вновь наступившее молчание Бесси-Летти. Она не собиралась искать кристалл, и согласиться ей было легко.

- Я всегда говорил, что Бесси у нас самая мудрая, - похвалил ее Деляга. - Я тоже согласен.

- И я, - поддержал его Хитрый Гвоздь, и уставился на Крагозея.

- Я никого не боюсь! - вскочил тот. - Мы найдем кристалл! И открыто объявим, что Мультифрит у нас. И что близиться эра светлых годов.

- Бренадон? - спросил Гвоздь.

Вождь надеялся, что боги помогут ему найти кристалл, и не собирался ничего рассказывать тупым людям, гоблинам и гномам. Но и спорить с ними не собирался.

- Я согласен, - сообщил величественно кивнул Бренадон.

- Зундак?

Зундак пожевал верхнюю губу, была у него такая привычка. Потом пожал плечами.

- Как все, так и я, - сказал Зундак.

Так в истории свободного города Геликса было заключено первое соглашение между представителями Гильдий и других неформальных организаций. Все понимали, что никто этот договор выполнять не станет. Но, тем не менее, заключили его.

После веселой ночи в таверне Гонзара Кабана, настроение у Мичиграна было преотвратительнейшее. Прежде всего, болела голова. Хотя, вполне возможно, что голова болела не от выпивки. В таверне была и драка, которую Мичигран не смог пропустить. Он хорошо помнил, что в этот вечер драка началась из-за кошки по имени Гринда. Иногда ее ласково называли Умная Гринда. Эту крупную рыжую кошку, с большими черными ушами, жесткими белесыми усами и коротким, обрубленном еще в детстве хвостом, все в таверне любили. Она обладала добрым ласковым характером, считалась большой умницей и, по мнению некоторых, знала не то три, не то четыре иностранных языка. В этот вечер, когда все веселились, какой-то эльф, тухлый бумажный хорек, из канцелярии бургомистра, не умевший себя вести в приличной таверне и, в отличие от кошки, не знавший ни одного иностранного языка, нахально наступил Гринде на хвост, которым та, не без основания, гордилась. Гринда взвыла. Не столько от боли, сколько от обиды. Такому унижению она никогда не подвергалась. Один из гоблинов, друживший с Гриндой, встал на ее защиту. Он схватил эльфа за ворот модного желтого камзола. и вмазал тухлого хорька мордой в кирпичную стенку таверны. Да еще поддал ногой пониже спины. Теперь взвыл эльф. Этот орал не столько от унижения, сколько от боли.

Случилось так, что поблизости находились еще три эльфа. Они набросились на гоблина, и защитнику Гринды досталось бы немало, но на выручку ему поспешил широкоплечий, рыжебородый приказчик, служивший у Пекиса Деляги. Приказчик легко разбросал эльфов. За эльфов, почему-то, заступились подвыпившие гномы, которых в таверне было полным-полно. Хотя, вероятней всего, они не заступались за эльфов, просто им захотелось подраться. А гоблинов и людей в таверне тоже было немало. Все поняли, что вечер обещает много хорошего, и обрадовались.

Мичигран не торопился. Вначале он допил пиво остававшееся в кувшине. Когда кувшин опустел, с удовольствием разбил его о голову вовремя подвернувшегося твердолобого гнома. Затем нашел двух эльфов и занялся ими. После эльфов, он опять дрался с гномом, но уже с другим. Свалив гнома ловким ударом в челюсть, маг хорошо это помнил, он, в компании двух гоблинов, осушил еще один кувшин. Потом, опять дрался. А с кем и почему, Мичигран не помнил.

Из широкого корыта, поилки для лошадей, что находилось справа от таверны, его вытащил Тихоня. Как он попал в эту поилку, Мичигран объяснить не мог. Маг хорошо помнил, что прилег, буквально на одну минуту, отдохнуть, в поилку, что слева от таверны. А оказался почему-то в правой. Вполне возможно, что это произошло не без вмешательства кого-то из демонов, которые околачиваются возле таверны и строят ее посетителям различные козни.

Тихоня утверждал, будто он привел учителя домой, раздел и уложил спать. Мичигран ученику не поверил. Он хорошо помнил, что сам пришел, сам снял сапоги, повесил шляпу на вбитый в стену колышек, умылся и уже, после этого, улегся в постель. Сам улегся.

Утром, когда Тихоня разбудил его, Мичигран тоскливо обругал ученика. Сказал, чтобы тот заткнулся, исчез, провалился куда-нибудь подальше, но не мешал спокойно умереть. Нахальный Тихоня не послушался: не исчез, и, даже, не заткнулся. Вместо этого он доложил, что у дверей толкутся не менее десяти клиентов. Они обзывают друг друга, неприличными словами, рвут друг у друга бороды и разбивают друг другу носы, за право первым предстать перед Великим Магом Мичиграном, испросить у него совета и, разумеется, оплатить этот совет звонкой монетой.

Мичигран пообещал Тихоне, что если тот не перестанет орать, греметь по полу своими башмаками и не разгонит толпу нахальных бездельников, он убьет вначале самого Тихоню, а затем всех остальных. Подробности того, как он это сделает, Мичигран не сообщил. На это у него уже не оставалось сил.

Тихоня вышел за дверь, плотно прикрыл ее и объявил жаждущим лицезреть Мичиграна, что сегодня Великий Маг ведет очень важные переговоры, с высшими существами, о сохранении в целости городских стен, и, поэтому, не может принять даже их, самых уважаемых граждан славного города Геликса.

В ответ на ропот недовольных, он сообщил, что если они немедленно не удаляться, Великий маг наложит на них заклинание молчания. И в течение десяти дней ни один из них не сумеет промолвить ни единого слова. Женщины, объятые ужасом, мгновенно исчезли. Мужчины, как известно, соображают медленней. Тихоня, не жалея красок, описал им базар, где все продают молча и покупают тоже молча. И никто не расхваливает свой товар. А торговаться, естественно, невозможно. Это подействовало. Мужчины тоже исчезли.

Избавившись от клиентов, Тихоня подозвал козу Гельму, велел ей оставаться у двери, стеречь покой мага, и никого в дом не пускать.

Гельма пришла к Мичиграну вместе с Тихоней. У акробата Кныпша, ставшего Мудрецом и Провидцем, Гельма оставаться не пожелала. Мудрец ей не нравился. Он все время учил козу, как надо жить, что надо пить, что есть, и с кем следует поддерживать знакомство. А Гельма сама знала, как надо жить и все остальное - тоже. И не любила выслушивать разные дурацкие советы. Постоять за себя она тоже умела. И друзей выбирала сама. Когда Тихоня покинул Мудреца и отправился в Геликс, чтобы стать учеником мага, Гельма пошла с ним. Сейчас оба они жили у Мичиграна. Тихоня числился учеником, а Гельма просто другом. И хлеб свой коза ела не даром. Во-первых, она давала молоко. Во-вторых, она берегла дом, и горе тому, кто попытался бы туда забраться без спроса. В-третьих, она нередко сопровождала Тихоню, да и самого мага, и следила, чтобы никто их не обидел.

Поручив Гельме беречь дом, Тихоня отправился к Гонзару Кабану. Хозяин таверны встретил его приветливо, посочувствовал Мичиграну, велел передать магу свои наилучшие пожелания и выдал большой кувшин темного пива в качестве лечебного средства.

Будить Мичиграна Тихоня не стал. Он сделал по-другому: вылил ложку пива на сжатые губы мага. Как плотно губы ни были сомкнуты, сколько-то напитка просочилось в рот. Мичигран открыл глаза. Но не успел ни убить Тихоню, ни бросить в него чем-нибудь тяжелым, ни, даже, обругать его. Расторопный ученик тут же подсунул Великому магу под самый нос полную кружку пива. Не размышляя, и не понимая что он делает, Мичигран сел, приложился к наполненному живительной влагой сосуду, и не отрывался от него, пока не опустошил.

Взгляд Мичиграна приобрел осмысленное выражение.

- Еще, - подал он кружку Тихоне.

Тихоня мгновенно наполнил ее и вернул учителю.

Вторую кружку Мичигран пил медленно, с чувством, смакуя каждый глоток и благосклонно поглядывая на ученика. Закончив пить, маг покинул постель, удобно устроился в кресле, и принял от Тихони третью. Осушив и ее, Мичигран снова уверовал в то, что жизнь прекрасна.

В это самое время дверь приотворилась и в комнату заглянула Гельма. Она потрясла рогатой головой и мемекнула.

- Учитель, к нам опять пожаловали гости, - сообщил Мичиграну Тихоня.

- Гони, - добродушно велел маг.

Тихоня вышел за порог. К дому подходили двое. Один из них был большим жирным гоблином с узким лбом и маленькими глазками на тупой, потной морде. Другой, оказался невысоким невзрачным человечком. Одет человечек был во все серое. И лицо у него было серым, и волосы какие-то серые, и сапоги серые. На поясе болтались два длинных кривых ножа, тоже в серых чехлах. Кроме кривых ног, человечек этот ничем похвастаться не мог. Его поэтому и звали Клюк Кривоногий. Можно было, конечно, назвать его "Серым". Но, Клюк Кривоногий тоже звучало неплохо. По тупым и неприятным физиономиям гостей, Тихоня понял, что они намерены опровергнуть озарившую мага мысль, о том, что жизнь прекрасна.

- Здесь, шаррам, живет маг Мичигран? - не переставая жевать спросил жирный гоблин.

- Великий маг не принимает, - вежливо, как учил его Мичигран, объяснил Тихоня. - Великий маг общается с высшими силами.

- Г-ы-ы, г-ы-ык, - толстяк сплюнул себе под ноги какую-то дрянь, затем запихнул себе в рот что-то зеленое, и снова стал жевать. - Высшие силы, машшаррам, - это мы! - объявил он. - Г-ы-ы, г-ы-ы. г-ы-ык. Давай его сюда!

Тихоня не поверил, что кривоногий и жирный могут иметь какое-то отношение к высшим силам.

- Великий маг сегодня не принимает, - опять же вежливо повторил Тихоня. - Сегодня он беседует с духами.

- Г-ы-ы, г-ы-ы, г-ы-ык, - проскрипела толстая туша, продолжая жевать. Тихоня догадался, что незваный гость так смеется... - Пусть пошлет подальше своих дурацких духов и выходит, шаррам! - потребовал гоблин. - Иначе он, у меня, машшаррам, сам духом станет! Г-ы-ы, г-ы-ы, г-ы-ык. Г-ы-ы, г-ы-ы, г-ы-ык.

Не дожидаясь, когда Тихоня передаст их требование, незваные гости небрежно оттолкнули парнишку и прошли в комнату, где Мичигран, уютно устроившись в любимом кресле, отдавал должное темному пиву, сваренному по лучшим рецептам Гонзара Кабана.

- Ты, что ли, Мичигран? Шаррам! - толстяк ткнул в сторону мага жирным пальцем. - Поднимайся, пойдешь с нами! Машшаррам!

Мичигран удивился. В таком тоне с ним очень давно никто не разговаривал.

- Ты что, глухой?! - толстяк заносчиво выпятил сразу три подбородка. - Я тебе сейчас уши прочищу! Шаррам, машшаррам!

- Тихоня, подай мне посох, - не обращая внимания на рык толстяка, велел ученику Мичигран.

Тихоня мгновенно выполнил приказ мага, а сам отошел в сторону и незаметно для пришельцев вооружился глиняным горшком, в котором покоились остатки ужина ученика - жидкая овсяная каша.

- Ты кто такой? - спросил Мичигран у жирного.

- Я Марраф! - пророкотал гоблин с таким видом, как будто его имя стояло среди известных горожан Геликса где-то между их пресветлостью Координатором Святой Обители Хоангом, и бургомистром Геликса Слейгом.

- Святой Фестоний, какое дурацкое имя, - посочувствовал толстяку маг. - За что это тебя так обозвали?

- Заткнись, машшаррам! Мозгляк хилый! - обиделся Марраф. - Будешь собираться, шаррам, или я тебя поволоку за шиворот, как облезлого котенка?! Г-ы-ы, г-ы-ы, г-ы-ык...

Не надо было Маррафу так грубо разговаривать с магом. Хитрый Гвоздь ведь предупреждал его, что надо быть вежливым.

- В лоб хочешь? - поинтересовался Мичигран.

Марраф не понял. Посох в руках мага его не смущал. Он не знал, что при помощи этого посоха, Мичиграну удается быстро решать многие принципиальные споры. Пока противник соображал, что применить: кинжал или дубину, он имел все шансы получить набалдашником тяжелого посоха в лоб. На этом спор, обычно, и заканчивался. Марраф же был уверен, что маги ходят с посохами, чтобы на них опираться, или, в крайнем случае, отмахиваться от собак. Поэтому он не стал отвечать на вопрос Мичиграна. А напрасно.

- Хочешь, - не дождавшись ответа, решил Мичигран, который после третьей кружки пива находился в прекрасном расположении духа. - По глазам вижу - хочешь!

Он поднял посох и врезал Маррафу в самую середину узенького лба. К удивлению мага, толстяк устоял на ногах. Закрыл глаза, покачнулся, но снова открыл глаза и удивленно уставился на Мичиграна.

- О-о-о! - изумился маг. - Такой крепкий лоб мне еще не встречался! Надо попробовать еще раз.

И он еще раз врезал гоблину набалдашником посоха в лоб. В то же самое место. Марраф опять закрыл глаза, покачнулся, пытаясь устоять, но, все-таки, рухнул. Деревянные половицы в комнате застонали.

- Учти, Тихоня, ни один лоб, даже если он каменный, перед посохом не устоит, - сообщил маг ученику.

- Да, учитель, - подтвердил Тихоня. - А что мы будем делать с этим? - показал он на кривоногого.

- У-у-ю-ю-у!!! - услышав, что о нем вспомнили, взвыл кривоногий и выхватил оба ножа. Ножи были длинными, кривыми и устрашающими. С этим странным воплем: "У-у-ю-ю-у! У-у-ю-ю-у!", размахивая обеими ножами, он бросился на мага.

Мичиган поднял посох, но Тихоня опередил мага.

- Соли баранов! - крикнул он и запустил тяжелый глиняный горшок в голову кривоногому.

"Соли баранов!" - это был боевой клич мальчишек обитавших на базаре Геликса. Легко можно догадаться, кого свободолюбивые и отчаянные мальчишки считали "баранами". А "Соли!" имело массу вариантов, от почти безобидных, до очень неприятных и болезненных. Чаще всего - именно неприятных и болезненных. Даже самые богатые купцы настороженно оглядывались, и закрывали лавки, когда слышали грозное: "Соли баранов!!!"

Горшок угодил человечку в макушку и брызнул осколками. Клюк Кривоногий выронил оба ножа и медленно осел. Ему показалось, что обрушился потолок. А вслед за потолком обрушилось и само небо. Ему показалось, что это не глиняный горшок раскололся и рассыпался осколками, а его череп. И еще, Клюк почувствовал, что мозги негустой холодной кашицей стекают у него по щекам.

- У тебя неплохо получается, - похвалил ученика маг.

- Я стараюсь, учитель, - скромно опустил глаза Тихоня.

Человечек несмело поднял руку, пощупал голову, набрал в горсть немного мозгов и стал их рассматривать. Мозги напоминали остывшую овсяную кашу. Кривоногий робко посмотрел на Великого мага.

- Ты пока еще жив, - сообщил ему Мичигран. - Зачем ты пришел? Что тебе надо?

Человечек был уверен, что череп у него разбит и осколки валяются на полу. Он не понял вопроса, а если бы и понял, не смог бы ответить. Он все еще растерянно рассматривал белую кашицу мозгов у себя в горсти.

- Эй, ты, проснись, у тебя спрашивают! - подтолкнул его ногой Тихоня.

- А?? - кривоногий очнулся. Но не мог сообразить, жив ли он? И все остальное.

- Ты тоже хочешь меня куда-то отвести? - поинтересовался Мичигран.

- Нет, - отказался Клюк. - Я пойду домой, к маме, - сообщил он и попытался подняться.

- Мама подождет, - остановил его маг. - Зачем ты пришел ко мне?

Человечек сгреб со щеки горсть овсяной каши, которую считал своими мозгами, положил ее на макушку и прижал ладонью, чтобы мозги не растекались. Думать он в это время, естественно, не мог и не пытался.

- Ну! - окликнул его Тихоня. - Отвечай! Великий Маг желает знать, зачем ты сюда пришел?

- Великий Маг желает знать... - повторил человечек. Он уставился на Мичиграна. Глаза его не выражали ничего, кроме бесконечной тоски. - Я не знаю, зачем я пришел. Я хочу к маме, - повторил он.

- С этим кривоногим, ты явно перестарался, Тихоня, - решил Мичигран. - Ты ударил его прямо по тому месту, где находится память, и вышиб ее. Теперь он ничего не помнит. Пусть идет к маме.

- Иди к маме! - велел Тихоня. - Великий Маг дозволяет тебе идти к маме.

Человечек поднялся, но вместо того, чтобы идти к маме, стал подбирать черепки горшка. Очевидно он решил, что это осколки его черепа.

- Прекрати! - остановил кривоногого Мичигран. - Бери эту тушу за ноги и тащи ее отсюда.

Клюк с опаской поглядел на Великого Мага, подхватил Маррафа за ноги и потащил его за порог.

- Вот так, Тихоня, учись пока я жив, - Мичигран налил еще одну кружку. - Хорошее пиво варят у Гонзара. Ты вполне мог бы принести два кувшина. От разговора с этими глупым грубияном у меня усилилась жажда. Разве так можно: "Поднимайся, пойдешь с нами!" Грубо и бессмысленно. Почему я должен все бросить, и идти с ними?.. Тихоня, а куда это они хотели меня отвести?

- Не знаю, учитель, - Тихоня с восхищением глядел на мага. Ему очень понравилось, как тот разделался с громадным гоблином. - Большой ничего не сказал, а кривоногий так испугался, что забыл, зачем он пришел.

- С кривоногим ты, поступил необдуманно, - решил маг. - Ты, вероятно, не знаешь, сколько в Геликсе кривоногих. Если о голову каждого из них разбивать по горшку, мы разоримся.

- Учитель, я никогда еще не дрался горшками и не знал, что они такие хрупкие, - стал оправдываться Тихоня. - Следующий раз я приготовлю что-нибудь покрепче.

- Да, оставь посуду в покое. А не знаешь ли ты, Тихоня, кто они, эти двое? - маг кивнул на дверь, за которой исчезли Марраф и Клюг.

- Учитель, это разбойники. Большого и жирного, я видел на базаре. Он собирал с купцов дань для Бритого Мамонта.

- Интересно... - Мичигран неторопливо допил кружку и снова наполнил ее. - Зачем я нужен Бритому Мамонту, да еще срочно? Если он хочет заглянуть в будущее, то для этого маг не нужен. И так ясно: или этого разбойника повесят, или он станет бургомистром. Ты как думаешь, Тихоня, зачем я нужен Бритому Мамонту?

- Не знаю, учитель. Но если Бритый Мамонт захотел тебя увидеть, то они придут опять. Не эти, так другие. Но непременно придут.

- Пожалуй, - согласился Мичигран. - Говорят, этот Мамонт, которого почему-то побрили, упрям и настойчив. Но, может быть, хоть те, кто придут, скажут, зачем я ему нужен.

- Не думаю... покачал головой Тихоня. - Эти разбойники делают все, что хотят, и никогда ничего не объясняют.

- Напрасно, - осудил разбойников Мичигран. - Они, конечно, дурно воспитаны. Но должны, все-таки, понимать, как следует вести себя, при встрече с Великим Магом.

Когда Мичигран находился в хорошем настроении и кувшин был, как минимум, наполовину полон, а кроме Тихони поблизости не имелось ни одного собеседника, у мага возникало искреннее желание заняться учеником. Хотелось сидеть в этом удобном кресле, неторопливо потягивать пиво и поучать Тихоню. Уж если завелся у него ученик, то надо его учить: парнишка шустрый и вполне может стать неплохим магом. Подобный порыв накрыл мага и сейчас.

- Думаю, нам следует проверить, насколько ты усвоил прошлый урок, - сообщил он Тихоне. - Итак, на чем мы остановились?

- Я зажигал свечу, учитель, - обрадовался Тихоня, которого Мичигран уроками магии не баловал.

- Да, зажигал свечу. И у тебя это неплохо получалось. А теперь, расскажи-ка мне, как ты это делаешь?

Я произношу заклинание из шести слов, два раза щелкаю пальцами левой руки и мысленно представляю себе, как свеча вспыхивает.

- Правильно. Поставь свечу на стол и зажги ее.

Тихоня поставил на стол свечу, отошел на два шага, посмотрел на учителя потом на свечу, и снова на учителя.

Мичигран кивнул.

- Пи-ка-трин, ро-ро-зент! Ни-ко-сед, тит-ра-кмен-по-лар! За-нип! Ак-моль! - старательно выговаривая каждый слог, произнес Тихоня, затем он два раза громко щелкнул большим и указательным пальцем левой руки.

Свеча вспыхнула.

- Молодец, - похвалил ученика Мичигран. Затем буркнул что-то невнятное и свеча потухла. - А теперь снова попытайся ее зажечь. Но скажи всего два слова из своего заклинания. И пальцами щелкать не надо.

Тихоня с недоумением посмотрел на учителя. Он не понял, чего тот хочет.

- Приступай, - велел Мичигран. - Я сказал тебе, что надо сделать. Ты понял, какие слова заклинания следует произнести?

- Нет, - Тихоня все еще не мог понять учителя. - Какие слова?

- Маг должен соображать и чувствовать, какие слова в заклинании самые важные. Когда он произносит заклинание, никто ему подсказывать не станет. Он должен соображать сам. А ты до сих пор соображать не научился. - Мичигран хмурился и делал вид, будто очень недоволен несообразительным учеником. - Ладно, сейчас я помогу тебе. Но в дальнейшем ты должен думать сам и не надеяться, что тебе кто-то станет помогать. Главные слова в заклинании зажигающем свечу: "Никосед" и "Акмоль". Их ты и должен произнести.

Тихоня знал: чтобы зажечь свечу надо произнести полное заклинание из шести волшебных слов. И, конечно, щелкнуть пальцами. Ему это нравилось. Но раз учитель велит...

- Ни-ко-сед! Ак-моль! - четко произнес Тихоня, и представил себе, что свеча зажглась.

Свеча зажглась. Точно так же, как после того, когда он произносил полное заклинание и щелкал пальцами.

- Понял? - спросил маг.

- Не понял, признался Тихоня. Надо шесть слов и два щелчка пальцами...

- Не надо, - прервал его Мичигран. - Для того чтобы зажечь свечу, магу нужно желать это сделать, и произнести всего два слова.

- Учитель, но раньше ты велел, чтобы я произносил заклинание из шести слов и щелкал пальцами.

- Правильно. Потому что так ты и должен делать. Все маги зажигают свечу только таким способом... - Мичигран внимательно оглядел парнишку и остался доволен тем, как тот внимательно слушает. - Но сегодня, тебе, как ученику мага и будущему магу, я хочу открыть один из наших важных секретов. Слушай меня внимательно и запоминай. Все до единого заклинания, большие и малые, незначительные и очень важные, состоят из двух слов. Только из двух слов! Первое слово - это обращение к высшим силам, в чьей власти все сущее, с просьбой выслушать тебя. Второе и есть сама просьба, с которой маг обращается к высшим силам. Все остальные слова - шелуха, не имеющая никакого отношения к заклинанию. Щелчки пальцами, притоптывание правой ногой и постукивание посохом - такая же шелуха, и тоже не имеют никакого отношения к сути заклинания. Ты спросишь, зачем же тогда все это делается? А делается это для того, чтобы каждое наше заклинание звучало красиво, грозно и таинственно. И, чем более опытен маг, тем прекрасней и таинственней звучит его заклинание. Молодой, неопытный маг, если ему надо заговорить больной зуб, произнесет короткое заклинание против зубной боли: и прибавит к ним всего лишь пару ничего не значащих в данном случае магических слова. И все его заклинание будет выглядеть примерно так: "Зарадам! Сунифат-Хадам! Лазит!" Посуди сам, Тихоня, разве такое звучит, разве такое может вызвать трепет и уважение к магу?!

- Не может, - согласился Тихоня.

- А опытный маг сказал бы примерно такое... - Мичигран выпрямился в кресле набрал побольше воздуха и выдал: "Зарадам! Акрабодабр-Хадам-Притаскераманам! Ахалай-Махалай! Регулмит! Брадоброй-Греналит! Маскераданоблин!" - закончив заклинание Мичигран трижды, медленно и звучно, ударил об пол посохом и спросил: - Чувствуешь разницу?

- Чувствую, - с восхищением вымолвил Тихоня.

Это требует определенных знаний, усердия и тщательного обучения, - сообщил Мичигран. Нужно, чтобы все окружающие чувствовали нашу силу, наше величие и относились к магам с должным почтением. Так решили Великие Маги прошлого и мы должны следовать установленными ими правилам. Тот, кто хоть раз нарушит это правило, немедленно лишается посоха, плаща и навсегда исключается из Гильдии магов.

- О-о-о!.. - только и смог вымолвить Тихоня.

- Для успешного заклинания, - продолжил маг, - нужно знать к какой из высших сил обратиться, и хорошо представлять себе просьбу с которой обращается. А для этого, в каждом случае, нужно знать и произнести всего два слова. К примеру... - Мичигран на мгновение задумался. - К примеру, я хочу чтобы у какой-то телеги сломалась ось. Значит мне следует обратиться к высшей силе, удерживающей целостности всего сущего и именуемой Кунтифид. А просьба сломать заключена в волшебном слове Сурафен. Эти два слова, без всякой шелухи, я сейчас и произнесу.

Мичигран откинулся в кресле, улыбнулся ученику и, как это полагается Великому Магу, со всей солидностью вымолвил:

- Кунтифид! Сурафен!

Вначале ничего не произошло. Потом за окном раздался какой-то треск, за треском последовал грохот. А когда грохот затих, можно было услышать громкие крики, ругань и лошадиное ржание.

- Выйди и посмотри, что там случилось? - велел мальчишке Мичигран. - Вечно на нашей улице что-то случается.

Тихоня вышел и вскоре вернулся.

- Учитель, там телега. Какие-то гоблины везли дрова. У их телеги, кажется, сломалась ось, - Тихоня хихикнул. - Дрова рассыпались. Сейчас гоблины ругаются. Один говорит, что никуда не годиться телега, другой - что слишком много нагрузили. Кажется они собираются драться.

- Совершенно невозможно заниматься серьезными делами, - возмутился Мичигран. - Ну зачем, скажи мне, Тихоня, каким-то гоблинам, прямо сейчас, когда у нас идут занятия, везти дрова по этой улице... Я когда-нибудь рассержусь и вообще закрою улицу для всяких телег с дровами... Значит у телеги сломалась ось?

- Да, учитель, они так говорят.

- Ладно, извлечем пользу для твоего обучения и из этого случая. Знаешь ли ты, Тихоня, как можно вернуть заклинание?

- А его можно вернуть? - заинтересовался Тихоня.

- Еще как. Просто надо произнесли заклинание наоборот. Слушай как это делается: "Нефарус! Дифитнук!". - со свойственной ему уверенностью промолвил Мичигран. - А теперь посмотри, что делают гоблины.

Тихоня быстро нырнул за дверь и так же быстро вернулся.

- Учитель, гоблины ничего не могут понять. Ось, оказывается, не сломалась. Но часть дров все-таки высыпалась. Теперь дрова надо снова грузить на телегу, а гоблинам это делать не хочется. Они снова ругаются. Но, я думаю, что скоро они все-таки подерутся.

- Вот и хорошо, поругаются, подерутся, уедут и не станут нам мешать. Продолжим наш урок.

Но продолжить урок не удалось. В комнату заглянула рогатая голова Гельмы и негромко мемекнула, подзывая Тихоню. Тот снова выглянул за дверь.

- Учитель, разбойники опять идут, - сообщил мальчишка. - Но теперь их четверо.

- Четверо... Мичигран сделал несколько неторопливых глотков. - Всего четверо... Тихоня, нас, явно, недооценивают. Это обидно. Но оставь в покое горшки. Из чего мы станем есть, если ты разобьешь о головы разбойников всю нашу посуду? - маг осмотрел комнату, подыскивая подходящее оружие для ученика. - Возьми молоток. Если мысленно произнести короткое заклинание: "Корвоол-порвоол" и ударить этой штукой по большому пальцу правой ноги, враг будет повержен. Можно начинать и с левой ноги. Но между произнесением заклинания и ударом не должно пройти более одной секунды. И бить надо непременно по большому пальцу. Надеюсь, ты сумеешь это сделать быстро и ловко. Главное - не забудь: "Корвоол-порвоол", и сразу, не медля, бей. Изо всей силы. А я воспользуюсь более серьезной магией.

Они вошли без разрешения и без опаски. Вначале двое, затем еще двое. Все четверо высокие, широкоплечие. У каждого в руке боевая дубина. На поясе у каждого по длинному ножу. На Тихоню они, вообще, не обратили внимания. Все четверо уставились на Мичиграна. Не могли понять, как этот худощавый человек, машшарраф, смог управиться с могучим Маррафом. А маг, как и прежде, сидел в удобном кресле. Кружку пива он держал левой рукой, а посох правой.

- Хорошо что заглянули... - Мичигран сделал вид, будто обрадовался. - А я, вот, сижу, скучаю, и думаю: зашел бы кто-нибудь. Поговорили бы о ценах на пшеничные лепешки, на гребешки из коровьего рога. Подорожали гребешки. Не каждому по карману... О погоде тоже хочется поговорить. Небо сегодня чистое, солнце яркое. Третий день дождя нет... Как вам это нравится?

Старшим из разбойников был Оторви Ухо, известный в Геликсе атаман одной из самых зловещих шаек Бритого Мамонта. Хитрый Гвоздь, после неудачи Маррафа, послал за Мичиграном его. Среди нагрянувших бандитов, атаман был самым крупным. И самым волосатым. Голову его венчала шапка черных нечесаных волос. Лицо почти закрывали кудлатая черная борода и свисающие до подбородка усы. Глаза находились под густыми лохматыми бровями. Остальные бандиты были молоды, не столь лохматы и не столь грозны. А один из них, даже, рыжий. Он почему-то улыбался, рассматривая Мичиграна.

Оторви Ухо не интересовали цены на лепешки, он никогда не платил за них. Шаррам! О погоде он тоже не хотел говорить. А намек на гребешки он, вообще, принял как личное оскорбление. Оторви Ухо был бандитом и грубияном. Он пришел, сюда не разговаривать, машшаррам, а за тем, чтобы пригнать непослушного мага к Хитрому Гвоздю, и, если тот станет упираться, врезать ему по морде. Одного раза, считал он, будет достаточно. У Оторви Ухо был здоровенный кулак.

- Эй, шаррам, ты, что ли, Мичигран?! - рыкнул он.

- Я, - охотно подтвердил маг и сделал глоток из кружки. - Вы уж извините, пивом угостить не могу. Не ждал, поэтому не приготовил.

- Чего? - удивился атаман.

- В кувшине осталось очень мало, - пояснил Мичигран. - На пиво не рассчитывайте. Тихоня, - обратился он к мальчишке, - можем мы их угостить чем-нибудь вкусным?

- Есть бобы, - доложил Тихоня. - Вчерашние. Если разбойники согласны подождать, можно их разогреть.

- Как насчет бобов? - поинтересовался Мичигран. - Они хоть и вчерашние, но выглядят неплохо. А если подогреть, добавить в них острого красного перца, и полить уксусом...

Несмотря на разбойничий характер, Оторви Ухо был обидчивым. Он очень обиделся, когда ему предложили вчерашние бобы, да еще хотели, чтобы он подождал пока их разогреют. А может быть он не любил красный перец. Оторви Ухо не дал Мичиграну закончить. Он стал размахивать руками и орать.

- Я тебе, шаррам, собачья требуха, покажу бобы! - кричал Оторви Ухо. - Я тебе, свинячье копыто, разогрею, бобы! Машшаррам! Я тебе, кошачий хвост, добавлю красного перца! Машшаррам! Я тебе дам такие бобы с перцем, и с дохлыми крысами, что ты все свои зубы проглотишь, вместе с вот этим кулаком. Шаррам-машшаррам! - и он показал Мичиграну большой, густо поросший волосами, грязный кулак.

- Подавится он твоим кулаком, шаррам! - пошутил рыжий разбойник и коротко хохотнул. Рыжий считался в банде шутником.

- Сырой мозгляк, машшаррам! - обозвал Мичиграна другой.

- Стукнуть его разок дубиной по балде, шаррам-машшаррам, и сразу забудет про свои бобы, - предложил третий. Он, определенно, тоже не любил вчерашние бобы.

- Засунем ему красный перец в зад, - снова пошутил рыжий и опять ржанул. Остальные разбойники тоже загыгыкали. Шутка им понравилась.

- От бобов отказываетесь. А напрасно. Очень вкусные бобы, - Мичигран, вроде бы, и не услышал, ни грубости разбойников, ни их угроз. - Может, все-таки попробуете?

На разбойников его уговоры не подействовали. Посмеявшись над шутками рыжего, атаман нахмурился. Да так, что глаза его, под лохматыми бровями, превратились в узкие щелочки.

- Вставай, собачий хвост! Быстро, машшаррам! - приказал он.

- Вы что, и пива не дадите допить? - Мичигран сделал вид, что удивился. Ему в кресле было хорошо. Вставать он не собирался.

- Придем куда надо, так будет тебе и пиво, шаррам... И орешки соленые, шаррам, и халва заморская с изюмом, машшаррам... Все тебе будет... - не переставал шутить рыжий.

Остальные слушали шутника и посмеивались.

Наконец Оторви Ухо надоела эта канитель.

- Встать, дохлая падаль! - гаркнул он. - Я тебе, свинячье копыто, сейчас все уши отрублю! Машшаррам!

Мичигран не послушался его и не встал. Он молча показал атаману пальцем на посох. Тот посмотрел. И увидел, как с конца посоха выскользнул красный шарик молнии. Вначале шарик поднялся к потолку, затем стал кружить над головой предводителя бандитов. В воздухе запахло паленым.

- Эй, ты чего?! Машшаррам! - постарался уклониться от брызжущего искрами шарика, Оторви Ухо. - Перестань, машшаррам! - потребовал он. - Убью!

- Ничего не могу сделать, - объяснил Мичигран. - Эта штука действует самостоятельно. Понимаешь, самонаводящаяся молния. Ее притягивают грубые выражения и нечесаные волосы.

После этих слов, молния, как будто дожидавшаяся объяснения, приступила к действию. Она быстро, быстро закружилась возле головы Оторви Ухо. Комнату наполнил неприятный запах паленых волос... Потом молния исчезла, растаяла. Вместе с ней у атамана исчезли и густая шапка кудлатых черных волос на голове, и бандитская черная борода, и лохматые брови, и дремучие усы. Осталась голая голова. Голая до неприличия. И некрасивая: какая-то неровная, приплюснутая сверху и вся в шишках. Подбородок оказался, маленьким и скошенным. Под пышными усами скрывались две плоские черные бородавки, похожие на безусых тараканов. А еще, у этой головы, оказались громадные грязные уши. Вместо грозного бандита, посреди комнаты стояло что-то крупное, уродливое, очень похожее на страдающую от неприличной болезни обезьяну.

- У-у-у, - удивился немало повидавший разные диковинки Мичигран. - Вот это урод. Ты бы в балаган пошел, - посоветовал он атаману. - Зарабатывал бы там сумасшедшие монеты.

Два бандита опешили. Грозный атаман исчез. Вместо него, посреди комнаты стояло что-то непонятное и смешное. А рыжий не удержался и расхохотался. Он ведь был шутником и не смог удержаться.

Оторви Ухо вначале так и не сообразил, что произошло. Он схватился руками за шевелюру и обнаружил, что голова стала лысой, как колено. И усы исчезли, и борода... И все это сделал маг. Атаман мгновенно решил, что этого мага никуда вести не надо. Машшаррам! Его надо убить, машшаррам, искромсать на куски... Машшаррам! И не зарывать, машшаррам! Пусть вернет все волосы на место! Машшаррам! А окончательно привел атамана в бешенство нахальный хохот рыжего.

Прежде чем раскромсать мага, атаман врезал кулаком в челюсть ржавшему шутнику. Тот замолк. Какой может быть смех, если двух зубов, как не бывало. Потом Оторви Ухо вытащил длинный нож, чтобы зарубить мага. Не просто зарубить, а разрубить его на мелкие куски. Потом растоптать эти куски ногами и сплясать на них злорадную и беспощадную разбойничью пляску... Машшаррам! Но ничего из задуманного Оторви Ухо сделать не успел. Помешал Тихоня, на которого бандиты не обращали внимания. Как раз, в этот момент, он метнулся к разбойнику, заорал: - Коровоол-поровоол! - и изо всей силы, опустил тяжелый железный молоток на большой палец правой ноги атамана. И сжался от ужаса. Потому что заклинание надо было произнести мысленно. А он прокричал. Могло и не подействовать.

Но подействовало. От вопля, который вырвался из могучей глотки разбойника, зазвенели стекла, легкую дверь домика чуть не сорвало с петель, а потолок, кажется, немного приподнялся, потом, с тихим вздохом, снова опустился на свое место. Атаман забыл и про нож, и про мага и про все остальное. Он упал на пол и ухватился обеими руками за тонкую кожу башмака, под которой огнем горел разбитый палец. Кажется, вся ступня уже горела. Встать на ноги Оторви Ухо и не пытался.

А над застывшими от ужаса остальными разбойниками плавали еще две молнии, вылетевшие тем временем из посоха. Желтая и голубая. Плавали, опасно потрескивали и угрожающе сыпали горячими искрами. Разбойники смотрели на них со страхом. Все трое понимали, что из этого дома надо бежать, и немедленно. Но они боялись шевельнуться.

Безвыходное, казалось бы, положение разрядил Мичигран.

- Кто быстро убежит, тот останется с волосами, - сообщил он разбойникам голосом доброго дядюшки, приготовившего племянникам занимательный сюрприз. - Такая у нас сегодня веселая игра. Кто останется, я не виноват. Считаю до трех. Раз... Два... Три... Пошли!

Страх превратиться в уродов оказалась сильней, чем боязнь нарушить приказ Хитрого Гвоздя.

Разбойники дружно рванулись к выходу. Дверь была неширокой, но они так стремительно бросились в нее, что им удалось не столкнуться.

- А я?! - прорычал им вслед Рваное Ухо. - Собачий потрох! Меня возьмите. Машшаррам! Всех убью!

Но их уже не было в доме. Рваное Ухо, ругаясь и постанывая, торопливо пополз к выходу. В детстве атаман не учился в школе, у него вообще не было никакого образования, а фантазия бедной, поэтому ругался он, - как отметил Тихоня, - примитивно и неинтересно. Но очень громко. Едва атаман оказался за дверью, как снова прозвучал громкий вопль.

- Чего это он там? - удивился Мичигран.

- Это Гельма, - объяснил Тихоня. - Ей не нравятся разбойники... И грубияны, - добавил он, вспомнив слова Мичиграна. Ну, она пускает в ход рога... Иногда и копыта.

- Коза одна, а их там четверо, они ее не обидят? - побеспокоился Мичигран.

- Нет, - заверил его Тихоня. - Она умная и осторожная. Гельма бодает и сразу убегает. А бегает она очень быстро, и поймать ее никто не сумеет.

За Гельму Тихоня не беспокоился. Он знал, что мудрая и находчивая коза, себя в обиду не даст. Он беспокоился за мага, и за себя. Тихоня понимал, что, раз бандиты взялись за Мичиграна, то не оставят его в покое, и магу следует, на какое-то время скрыться. Сказать об этом учителю он не решался, но намекнуть посчитал необходимым.

- Они не оставят нас в покое, - мальчишка как бы стал рассуждать вслух. - В первый раз пришли два разбойника, а во второй - четыре. Теперь, наверно, Бритый Мамонт пришлет восемь громил. Вот удивятся они, если не застанут нас дома.

Мичигран и сам понимал, что не стоит обострять отношения с бандитами Бритого Мамонта. Разумней всего было уйти из дома и, на какое-то время, поселиться у кого-нибудь из друзей. И там, спокойно выяснить, что бандитам надо от него. Но сейчас, когда перестала болеть голова и сладкая нега от выпитого пива согревала душу, ему не хотелось никуда идти. Имеет же они право спокойно посидеть в кресле, попить пива и поразмышлять.

Мичигран встряхнул кувшин. Послышался довольно громкий плеск.

- Здесь наберется не меньше двух кружек пива, - определил маг. - Не хочешь ли ты сказать, Тихоня, что мы должны оставить его разбойникам?

- О, нет, учитель! Ни в коем случае. Пиво разбойникам оставлять нельзя. Мы можем взять кувшин с собой.

- Правильно рассуждаешь, - маг назидательно поднял указательный палец. - Никогда, ни при каких случаях, нельзя оставлять разбойникам пиво. Особенно если пиво из таверны Гонзара Кабана. Запомни это, ученик мой, на всю жизнь. А жизнь у тебя, надеюсь, будет интересной, но беспокойной. Так ты считаешь, что эти разбойники опасны для нас? - спросил он.

- Учитель, на базаре с бандитами Бритого Мамонта никто не связывается. Их много и они жестоки. А нас всего трое.

- Да, трое, - подтвердил Мичигран. - Что же, по-твоему, нам следует сделать, мой доблестный ученик? Будем сражаться, или укроемся у кого-нибудь из друзей?

- Учитель, они свирепы и безжалостны, - Тихоня не знал, как собирается поступить маг, и ушел от прямого ответа.

- Ты правильно понимаешь суть явлений и рассуждаешь разумно, - похвалил маг мальчишку. - Нет никакой необходимости погибать из-за того, что мы не желаем выполнять приказы какого Мамонта, даже если он и бритый. Кстати, Тихоня, ты часто бываешь на базаре, и в других местах, где можно услышать много интересного. Не слышал ли ты, случайно, почему этого Мамонта побрили? Или он сам побрился?

- Нет, учитель. На базаре о Бритом Мамонте стараются не говорить.

- Так я и думал, - Мичигран сделал несколько глотков. - Но это, в конце концов, не имеет для нас никакого значения. Это его личное дело. Хочет - бреется, не хочет, пусть не бреется. А нам с тобой надо уйти из этого дома и оставить разбойников с носом. Это будет правильно.

Тихоня обрадовался. Ему не хотелось больше сражаться с бандитами Бритого Мамонта. Он уже собрался спросить у Мичиграна, что надо взять с собой, но тот, оказывается, не закончил излагать свои мысли.

- Но настоящий маг, Тихоня, никогда не поступает правильно. Тем более, что правильно, это еще не значит - разумно. Настоящий маг поступает наперекор всему и всем. Потому что он маг, а не гончар, не монах и не поселянин. Я не уйду отсюда. Не уйду отсюда, даже, если этот Мамонт перестанет бриться, обрастет длинной бородой и придет сюда со всей своей бандой. Потому что я настоящий маг.

Мичигран внимательно разглядывал своего ученика, словно видел его впервые. "Мальчишка, - думал он. - Худенький, большеглазый и не по возрасту рассудительный. Ему еще расти и расти, взрослеть и взрослеть".

- А ты только ученик, - продолжил маг. - Ты еще не знаешь законов волшебства, не посвящен в маги, и должен поступить, как обычный человек. Тебе следует уйти и скрыться, пока здесь будут рыскать эти разбойники. Пойдешь к Гонзару Кабану, расскажешь ему о том, что здесь произошло, и передашь мою просьбу: оставить тебя в таверне на несколько дней, пока я не разберусь с разбойниками этого нахального Мамонта.

- Я не могу уйти от тебя, учитель, - голос мальчишки звучал достаточно твердо. - Я твой ученик и хочу стать настоящим магом, таким же мудрым и смелым, как ты. Если я буду оставлять тебя в трудные минуты, я ничему не научусь.

- Об этом я как-то не подумал. А ведь ты прав, Тихоня. - Мичигран ободряюще улыбнулся ученику. - Учиться надо в трудные моменты жизни. Конечно, это опасно, но к опасностям тоже надо привыкать. Иначе не научишься бороться с ними. Хорошо. Я разрешаю тебе остаться. Мы встретим Бритого Мамонта здесь. Какое же тебе выбрать оружие? - маг ненадолго задумался. -Если их будет много, молоток тебе вряд ли поможет. Бандитов надо бить издали. Когда мы были у твоего Кныпша, я видел, что ты умело швыряешь камни. А сегодня убедился, что ты и с горшками неплохо обращаешься. Камней у нас нет, и придется нам все-таки пожертвовать теми горшками, что остались. Жизнь, все-таки, дороже самого хорошего горшка. Чего их беречь?! Отобьемся от бандитов и купим и другие. Как ты думаешь?

- Мне это нравится, учитель, - охотно согласился использовать в качестве оружия горшки Тихоня. - Горшками я сумею швырять, не хуже чем камнями.

- Вот и хорошо. Не будем скупиться. Горшком в доме больше, или горшком меньше - не в этом счастье. Да, у нас ведь есть две большие сковороды, - вспомнил маг. - Если они тебе подойдут, можешь их использовать.

- Мне еще не приходилось драться сковородками, учитель, но я попробую.

Тихоня взял одну из сковородок. Взвесил ее в руке, замахнулся, будто собирался бросить, и остался доволен.

- Подойдет, - сообщил он. Тяжелая и не разобьется. На этих сковородках мы можем сэкономить несколько горшков.

- Вот и хорошо. А у меня запас неплохих заклинаний, обжигающих молний и крепкий посох. Это тоже немало. В резерве у нас еще и Гельма. Так что не унывай. Отобьемся. Да, Тихоня, пока у нас есть свободное время, ты бы убрал здесь немного. Разбойники здесь зубы свои разбросали, ножи всякие... Ты все-таки поддерживай чистоту в доме. Смети пока весь этот мусор в дальний угол. Потом выбросишь.

- Я сейчас, - Тихоня, взялся за веник.

Вскоре кувшин опустел. Маг допил последнюю кружку. Тихоня закончил уборку. Но деловой разговор между учителем и учеником, о том как встретить разбойников, если они опять явятся, продолжался.

Прошло, наверно, больше часа, с тех пор, как маг с Тихоней изгнали банду Рванного Уха, когда дверь приотворилась и в комнату заглянула Гельма. Коза нашла глазами Тихоню и бебекнула что-то понятное только ему. Тихоня выглянул в окно.

- Учитель, они идут. Как раз восемь, - сообщил он. - Я угадал!

- Пусть идут. Ты, главное, сохраняй спокойствие. И не торопись. Сначала я нашлю на них заклятие сомнения, а когда оно охватит разбойников, мы их немного потреплем.

- Понял, учитель.

Тихоня выбрал два горшка, которые показались ему более крепкими и тяжелыми, и поставил их на табурет, чтобы были поближе. Потом взял в руку тяжелую черную сковородку и стал ждать.

Разбойники почему-то не входили. Слишком долго не входили.

- Где они? - не вытерпел Тихоня. - Чего они не идут?

- Оставь пока в покое сковороду и посмотри в окошко, - велел маг.

Тихоня подошел к окну.

- Разбойники остановились и разговаривают с каким-то монахом, - сообщил он.

- Интересно... У тебя не создается впечатление, что монах не советует разбойникам идти к нам?

- Создается, учитель. Монах размахивает руками, будто он хочет преградить разбойникам путь.

- Так оно, наверно, и есть, - подтвердил маг. - Я недавно сподобился лицезреть правую ногу святого Фестония и сейчас мы находимся под покровительством Святой Обители. Интересно, послушаются ли разбойники монаха?

- Они не хотят его слушать, - сообщил Тихоня. - Один из разбойников пригрозил монаху дубинкой. Остальные смеются над святым отцом.

- Они погрязли в грехах, Тихоня, - осудил разбойников Мичигран. - Разве можно так относиться к монаху?! Святого отца и дубиной. Дважды рожденный драконоборец такое не допустит. Увидишь, он непременно покарает еретиков.

"Святой Фестоний покарай разбойников до того, как они войдут к нам в дом, - мысленно взмолился Тихоня. - Дважды рожденный, сотвори чудо. Очень тебя прошу!"

Вероятно, святой Фестоний услышал просьбу мальчишки, но почему-то не торопился ее выполнить. Монах по-прежнему, что-то горячо говорил, вероятно, убеждая разбойников уйти с миром, а те по-прежнему посмеивались над ним, и уходить не собирались. Более того, один из разбойников толкнул монаха. Потом монаха толкнул другой.

- Учитель, они толкают монаха. Наверно разбойники сейчас станут бить его,- сообщил Тихоня.

- Четверо на одного... Это плохо, - решил Мичигран. - Надо помочь святому отцу, - он поднялся со своего удобного кресла и стал натягивать сапоги.

"Святой Фестоний, - снова обратился мальчишка к дважды рожденному, - они ведь убьют и мага и меня. Спаси нас, и мы вечно будем тебе благодарны. Я расскажу о твоей помощи всем мальчишкам с базара, и если кто-нибудь из купцов нелестно о тебе отзовется, мы побьем ему все стекла в окнах и вымажем собачьим дерьмом ручки дверей его лавки. Спаси нас святой драконоборец!"

Из ближайшего переулка вышли еще трое монахов. Были они высокими и крепкими. Каждый нес с собой дубину. Они подошли к святому отцу, над которым издевались разбойники, и встали рядом с ним.

"Спасибо, святой Фестоний, я знал, что ты нам поможешь, - обрадовался Тихоня. - Можешь быть уверен, за мной не заржавеет. Если тебе что-нибудь понадобиться, можешь на меня рассчитывать".

- Учитель, на помощь нашему монаху святой драконоборец прислал еще троих. Они все с большими дубинками, - доложил он Мичиграну. О том, что святой драконоборец прислал помощь по его личной просьбе, Тихоня умолчал.

- В таком случае мне там делать нечего, - решил маг и снова опустился в кресло. - Ты говорил, что разбойников восемь?

- Да учитель.

- А монахов сейчас четверо.

- Да, учитель, - снова подтвердил Тихоня.

- Значит, справедливость восторжествует. Тихоня, я ставлю на монахов. Десять к одному, что они побьют разбойников и прогонят их.

- Я тоже ставлю на монахов, - решил Тихоня. Уж если святой драконоборец услышал его просьбу и прислал защитников, то не имело смысла сомневаться в том, сумеют ли они наказать разбойников.

- И не ошибешься, выиграешь. Драка уже началась?

- Первый монах что-то говорит, все остальные слушают его, - доложил Тихоня.

- Это неправильно. Запомни, Тихоня, если ясно, что драться все равно придется, то начинать надо первым. А когда ничего еще не ясно, то тем более надо нападать.

- Началось! - объявил Тихоня.

- Кто начал? - заинтересовался Мичигран.

- Монахи.

- Правильно, - поддержал действия святых отцов маг.

- О-о-о! Как они ловко работают дубинками. Первый монах сбил с ног одного разбойника. Остальные держатся, они тоже неплохо дерутся, но монахи сильней, - Святой Фестоний прислал самых лучших.

О том, что драка развернулась в полном объеме можно было понять и не выглядывая в окно. В доме слышны были и крики, и ругательства, и стоны.

- Как там? Мы выигрываем? - поинтересовался маг.

- Выигрываем, учитель, - с удовольствием доложил Тихоня. - Монахи погнали разбойников, те убегают.

- Все правильно. Запомни, юноша, - Мичигран не позволял себе забывать, что Тихоня его ученик, - если ты увидишь драку монахов с разбойниками, ставь всегда на монахов.

- Запомню учитель, - обещал юноша.

В это время на улице раздался душераздирающий вопль.

- Это что такое? Кого-то убили? - заинтересовался Мичигран.

- Нет, учитель. Это Гельма, - доложил Тихоня. - Она догнала одного разбойника. Кажется, самого главного.

- Чего же он так заорал? Насколько я могу судить, удар рогами, даже такой опытной в этом деле козы, как наша Гельма, не смертелен.

Тихоня снисходительно посмотрел на мага.

- Учитель, тот, кого Гельма ударяет рогами в зад, не может удержаться на ногах. Он непременно падает. Но ничего не может понять и оглядывается. Тогда он видит оскаленную морду Гельмы, которая таращит глаза, потрясает рогами и бородой. Каждый, кто увидит такое, приходит в ужас и вопит, ибо думает, что за ним пришла сама смерть... Учитель, драка уже закончилась. Разбойники убежали. К нам идет монах, тот, первый, который пытался их остановить.

- Все происходит так, как и должно происходить, - Мичигран заглянул в кувшин и еще раз убедился, что тот пуст. - Мы бы конечно, и сами справились с этими разбойниками, но теперь, как видишь, в этом нет необходимости. Пусть дерутся монахи. А мы будем заниматься более серьезными делами. Хотя, если, когда-нибудь, тебе или мне, захочется подраться, мы не должны сдерживать это благородное желание.

Дверь отворилась, и вошел монах. Был он высок и широкоплеч. Глаза у монаха были веселыми, он слегка улыбался. В общем, вид его говорил, что он только что совершил доброе дело.

- Мир твоему дому, Великий Маг Мичигран, - монах с достоинством поклонился. - Меня зовут отец Мелесий.

- И тебе мир, отец Мелесий, - приветствовал его Мичигран. - Приверженцы греха, что служат Бритому Мамонту, надоели мне. Две группы еретиков я уже наказал и изгнал. Эти сегодня третьи.

- Они поняли, что не следует мешать тебе, Великий Маг, и удалились, - сообщил Мелесий. - Покровительство святого драконоборца дважды рожденного Фестония, позволяет нам внедрять крупицы истины даже в головы разбойников Бритого Мамонта.

- Благодарен тебе, святой отец, за избавление от назойливых грешников, но мне нечем тебя угостить, - совершенно искренне выразил свое сожаление маг. - В этом сосуде не осталось ни капли влаги. Если ты подождешь, мой ученик сбегает к Гонзару Кабану и принесет пару кувшинов.

- От таких любезных предложений не откажется ни один, верующий в святого драконоборца, - с достоинством сообщил монах. - И я непременно воспользуюсь твоим приглашением, маг, в самое ближайшее время. А сейчас нам надо поспешить. Тебя ждут, Великий Маг.

- Не сообщишь ли ты, отец Мелесий, где нас ждут? - поинтересовался Мичигран, которого сегодня уже три раза пытались куда-то увести. - И кто нас ждет?

- Непременно, - снова приветливо улыбнулся монах. - Я пришел к тебе, Великий Маг Мичигран, чтобы передать привет от их пресветлости Координатора Хоанга. Их пресветлость желают побеседовать с тобой. Но многочисленные дела не позволяют ему покинуть Святую Обитель. Он велел спросить, не сможешь ли ты посетить его, в удобное для тебя время?

От таких предложений в Геликсе не отказываются. И те, у кого есть хоть капля здравого смысла, не выбирают удобное для себя время, а отправляются в Святую Обитель немедленно.

- Тихоня, мантию и шляпу! - приказал Мичигран. - И быстро почисти сапоги. Я не могу выходить из дома в нечищеных сапогах.

Тихоня поспешил выполнять указания мага.

- Это мой ученик, - сообщил маг монаху. - Берем его с собой?

- Их пресветлость желали побеседовать с тобой наедине, - сообщил монах.

- Ясно, - Мичигран подождал, пока ученик вычистит сапоги, накинул на плечи просторную мантию цвета летнего безоблачного неба, на которой светились семь зеленых звезд - символ Гильдии магов славного города Геликса, надел старую фетровую шляпу с отвисшими полями и взял в правую руку посох.

- Тихоня, остаешься дома, - велел он ученику. - Береги мое имущество и никого не впускай (Не было у мага никакого имущества, которое следует беречь, но монаху не следовало знать об этом). Всем, кто придет ко мне за советом, говори, что сегодня я не смогу их принять. Я встречаюсь... - он посмотрел на отца Мелесия, тот утвердительно кивнул. - Я встречаюсь с их пресветлостью Координатором Хоангом.

Мичигран сразу понял, зачем Координатор призывает его. Конечно же, их пресветлости хотелось посмотреть на человека, которому посчастливилось лицезреть ногу святого драконоборца, познакомиться с этим замечательным человеком. И услышать рассказ о чудесном явлении, от него самого.

Что же, он подробно расскажет, как святой Фестоний спас его, и как прекрасна нога дважды рожденного. И в какой ужас привела нога святого драконоборца, нечестивых варваров... Как бежала в панике их кровавая богиня Шазурр. Координатор будет доволен.

"Может быть, и наградит чем-нибудь..." - прикинул Мичигран. Вообще-то он не был честолюбив, но награда Святой Обители оказалась бы не лишней для престижа мага.

Они вошли не через ворота, а в небольшую неприметную калитку, которая, после условного стука отца Мелесия, как бы сама собой отворилась, пропустила их, потом, вроде бы, сама и затворилась.

Святая Обитель жила своей обыденной жизнью. Перед Мичиграном предстал обширный двор, где большая группа монахов занималась воинскими упражнениями. Разбившись на пары, они усердно размахивали тяжелыми дубинами. Одни нападали, другие защищались. Стук десятков сталкивающихся в воздухе дубин, сливался в непрерывный грохот.

- Святой драконоборец, дважды рожденный Фестоний, побивал хищных и коварных драконов простой дубиной, - счел нужным напомнить магу отец Мелесий. - Следуя его примеру, монахи нашей Обители избрали дубину своим оружием.

- И, как я слышал, немало во владении этим оружием преуспели, - отметил маг.

- Тренировки и молитвы, постоянные тренировки и молитвы, сын мой, - скромно объяснил монах. - Они помогают нам следовать путем, проложенным святым драконоборцем.

Далее они увидели другую группу монахов. Те, сбросив серые балахоны, занимались физическими упражнениями. Одни поднимали тяжести, другие отжимались от земли, третьи выполняли прыжки в длину или высоту. Были и такие, которые плашмя падали на землю, перекатывались, вскакивали, высоко подпрыгивали, наносили удар ногой и снова падали. У каждой группы был старший, который следил за качеством выполнения упражнений. На другой площадке, не менее двух дюжин монахов, тоже раздетых до пояса, тренировались в кулачном бою. Здесь удары не звучали так громко, как у тех, кто орудовал дубинами, на зато были резкими и сочными.

- Святой отец, я вижу, братья усердно укрепляют свои тела, остается ли у них достаточно времени для молитв укрепляющих души? - не мог не съехидничать Мичигран.

- В здоровом теле - здоровый дух, - назидательно поднял указательный палец отец Мелесий.

- Красиво сказано, - оценил Мичигран.

- Это один из десяти постулатов святого драконоборца, дважды рожденного Фестония, - просветил мага монах. - Укрепляя тело, братия укрепляет и веру свою. Наша Обитель проповедует добро. При современных развращенных нравах добро должно иметь хорошие кулаки и уметь обращаться с дубиной, иначе его сомнут и растопчут. Мы не можем этого допустить. Дубина и кулак проложат путь нашему народу в светлое будущее.

Усомниться в истинности постулата воинственного святого Мичигран не посмел.

- А молится святому драконоборцу, дважды рожденному Фестонию, - продолжал объяснять отец Мелесий, - наша братия беспрерывно: перед сном и после сна, перед трапезами и после трапез, перед тренировками и после тренировок. Каждое действие наших братьев начинается с молитвы, молитвой и заканчивается.

Затем они прошли по коридорам святой Обители: мимо келий, двери которых были распахнуты, ибо нет у монахов секретов от братьев по ордену; мимо трапезной, где сейчас было тихо и безлюдно, но пахло чем-то очень вкусным; мимо оружейной, из которой были слышны лязг железа и негромкие разговоры работающих там монахов и, наконец, вышли к высоким, выкрашенным в скромный серый цвет дверям келии их пресветлости. Возле дверей, с дубинами в человеческий рост, стояли два монаха-тролля. Когда Мичигран и отец Мелесий подошли, тролли даже не шелохнулись.

Здесь же находился служка. Он бесшумно открыл широкую створку, жестом пригласил Мичиграна войти. И закрыл ее, когда маг прошел в келию. Отец Мелесий остались за дверью.

Мичигран сделал два шага и замер. На, занимавшей добрую часть стены, картине, святой Фестоний, сражался с кровожадными драконами. Картина была так хороша, что магу показалось, будто он смотрит в окно, и видит битву, происходящую именно сейчас. Громадные драконы навевали ужас, а святой Фестоний выглядел мужественным и прекрасным. Его победа над злобными тварями не вызывала никакого сомнения.

От созерцания картины мага отвлекло негромкое покашливание. Только сейчас он увидел человека, сидящего за большим столом, покрытым зеленым сукном. И не поверил глазами своим. Мичигран снова посмотрел на картину и снова на отца Хоанга. Тот же серый балахон, то же бледное лицо, небольшая русая бородка и голубые, мудрые, всевидящие глаза.

- Конечно, нет, - как будто прочел его мысли Коорднатор. - Просто похож. Возможно, это труд мой, мое служение святому драконоборцу, делают меня несколько похожим на него.

- Поразительно похожим, - сказал Мичигран, который, как ни старался, ничего умней придумать не смог.

- Только похожим, и не более. Рад познакомиться с тобой Великий Маг Мичигран, - Хоанг встал, прошел навстречу магу, внимательно посмотрел в его глаза и утвердительно кивнул, будто убедился в чем-то. - Нам нужно кое о чем поговорить.

"Сейчас спросит", - решил маг и приготовился рассказывать о своей встрече со святым Фестонием. Но Координатор не спросил.

- Я много хорошего слышал о тебе от отца Буркста, - сказал Хоанг. - Он считает тебя человеком храбрым, находчивым и достойным уважения.

- Отец Буркст слишком высокого мнения обо мне, - отказался от столь лестной оценки Мичигран. Но по едва заметной улыбке мага, можно было понять, что он скромничает, и Буркст совершенно прав.

- Кружку пива? - предложил Координатор.

Мичигран насторожился. Что-то их пресветлость задумал? Ведь не для того, чтобы выпить в хорошей компании, вызвал он мага.

- Ваша пресветлость... - развел маг руками. По этому жесту нельзя было понять, принимает он предложение Хоанга, или отказывается.

Хоанг понял так, как это ему было нужно. Он взял Мичиграна за локоть и подвел его к небольшому столику, на котором расположились высокий кувшин из красной глины и две простые глиняные кружки. Тут же стояло небольшое глиняное блюдо, наполненное солеными сухариками, точно таким же, какие подавали в таверне Гонзара Кабана.

- Налей себе и мне, - предложил отец Хоанг.

Мичигран выполнил эту нехитрую работу. Но пить не стал, ждал, пока возьмет кружку Координатор.

- Мне говорили, что ты любитель этого напитка, - Хоанг поднял кружку. - Должен признаться, мне тоже нравится хорошее пиво.

После этого Мичигран взяд кружку и, ни слова не говоря, доказал, что к пиву он относится с уважением.

- Как? - спросил отец Хоанг. - Намного хуже, чем у Гонзара? Только откровенно.

Мичигран сделал еще несколько небольших глотков, подержал пиво во рту, смакуя его... вспоминая вкус пива в таверне Кабана.

- Сорт совсем другой, - определил он. - Чуть-чуть горчит, и это придает определенный вкус. Крепость та же. Пить приятно. Хорошее пиво. Но пиво, что варят у Гонзара Кабана, мне нравится больше, - не смог покривить душой маг.

- Хм-м, - Хоанг, точно так же, как и Мичигран, отпил из кружки, подержал пиво во рту... - Хорошее пиво. У Гонзара оно тоже хорошее, но вкус несколько другой. Ты, я вижу, в этом разбираешься.

- Ваша пресветлость... Приходится. Лучше пить пиво, чем воду. И лучше пить хорошее пиво, чем плохое.

- В этом я с тобой согласен, - Хоанг сделал еще несколько глотков и поставил кружку на стол. - А пиво, что варят в нашей Обители не хуже гонзаровского. И не спорь, - остановил он мага, увидев, что тот пожал плечами. - Почему бы нам не иметь два сорта хорошего пива?

- Конечно, - не стал спорить Мичигран. - Два хороших сорта пива, это гораздо лучше, чем один.

"Зачем Координатор, все-таки, меня позвал? - думал он в эти минуты. - Я готовился рассказать ему о блистательной ноге святого драконобрца, и о том, какой священный трепет охватил меня, когда я ее увидел, а он спрашивает меня о вкусе пива. Но с пивом мы, кажется, покончили, при добром согласии. Сейчас он должен спросить меня о чем-то другом".

Правильно рассудил маг. Их пресветлость тут же и спросил его о другом.

- Как ты считаешь, Мичигран, куда мог деваться кристалл Мультифрита? - спросил их пресветлость.

Теперь Мичиграну стало ясно, зачем его вызвал Координатор. Из-за волшебного кристалла.

Мичиган уже слышал, что Мультифрит куда-то девался. То ли его гномы распилили на мелкие кусочки, то ли его эльфы украли и зарыли в Прохладном лесу, то ли гоблины унесли кристалл в тайное капище, объявили своим богом, и молятся на него. А некоторые утверждали, будто сами видели, что какой-то тролль сел на Мультифрит и теперь не может встать, потому что пустил корни. Как каменный тролль может пустить корни, никто объяснить не мог. А кристалл этот очень хороший. Мультифритом Мичигран вылечил разбитую голову Бурксту, и сломанную ногу вождю варваров Бахарраку. Калант Сокрушитель троллей, чуть не убил кристаллом огнедышущего дракона. Но, Мичигран ни на минуту не задумывался о том, куда Мультифрит девался. И не собирался об этом думать. Не нужна ему была головная боль по поводу волшебного кристалла, вокруг которого завертелось что-то серьезное, непонятное и, не исключено, закончится это может немалой кровью.

Мичигран поведал обо всем этом Координатору. И сказал, что представления не имеет о том, куда мог деваться кристалл. И что слухи, которые ходят по Геликсу, дикие, глупые и верить ни одному из них нельзя.

Координатор внимательно слушал Мичиграна, кивая головой, в подтверждении того, что он полностью согласен с магом, и тоже не имеет представления о том, куда девался кристалл, что, как и маг, не верит дурацким слухам. А когда Мичигран закончил, спросил:

- Как ты считаешь, найти его можно?

Странный вопрос задал отец Хоанг. Найти можно все.

- То, что один украл, другой всегда может найти. Если, конечно, хорошо искать. И если повезет, - выдал разумную мысль Мичигран. Самому ему мысль эта очень понравилась.

Координатору, видимо, тоже понравилось.

- И я так думаю, - подтвердил он после недолгого размышления. - Найти можно все. Если хорошо искать.

Мысль Мичиграна о том, что должно еще и повезти, Хоанг не поддержал. Вместо этого, он наполнил свою кружку, жестом пригласил сделать то же самое Мичиграна. И они отдали должное пиву. Мичигран не успел осушить вторую кружку, когда отец Хоанг снова заговорил.

- Не хочется, чтобы такой ценной вещью воспользовался какой-нибудь негодяй, - сказал он. - Мультифрит должен принадлежать всему народу.

Мичигран был полностью согласен с Координатором, о чем и заявил. Хотя, если говорить серьезно, что такое весь народ, и как кристалл может принадлежать всем, Мичигран представления не имел.

- Не хотелось бы, чтобы кристалл попал к Бритому Мамонту, - добавил Координатор, - или каким-нибудь эльфам.

Пиво было очень неплохим, Мичигран допил кружку, наполнил ее еще раз, сделал несколько глотков и окончательно утвердился, что отец Хоанг прав.

- Кристалл должен принадлежать народу, - сказал он уже более твердо, готовый, отстаивать это мнение, если кто-нибудь станет ему и отцу Хоангу возражать.

Возражений не последовало. Возможно, потому, что в келии они находились вдвоем. Да если бы здесь и был кто-то еще, вряд ли он стал спорить с Координатором.

- У меня к тебе поручение, - сообщил Хоанг.

"Так это же он меня запрягает! - понял Мичигран. - Что-то я, после вчерашнего, плохо соображать стал. Мог бы и раньше догадаться. Нет, не стану я искать кристалл, ни для Святой Обители, ни для всего народа".

- Святой отец, - Мичигран отставил кружку в сторону и приложил руку к сердцу, - я с радостью выполню любое поручение. Сочту за честь. Но сейчас там много дел. Я не успеваю. И спать приходится всего три-четыре часа в сутки. Чрез месяц я буду совершенно свободен.

- Мичигран, Мультифрит надо найти сейчас, - Координатор тоже поставил на столик недопитую кружку. Глаза его смотрели на мага по доброму, но на высоком лбу, легла хорошо заметная складка. - Отложи на время все свои дела и найди Мультифрит.

- Я?..

- Ты, - подтвердил отец Хоанг.

- Но я никогда такими делами не занимался.

- Я знаю.

- Я не умею.

- Знаю. Поэтому и хочу, чтобы поиском Мультифрита занялся ты.

- Ваша пресветлость, я не умею искать. Даже у себя дома я, часто, не могу найти свою шляпу.

Отец Хоанг наполнил обе кружки. Одну взял себе, вторую подал магу.

- Я надеюсь на тебя, сын мой, и верю в тебя, - негромко и доверительно, как будто Мичигран был близким и хорошо знакомым ему человеком, промолвил Координатор.

- Ваша пресветлость... - не хотел Мичигран искать этот проклятый всеми святыми кристалл.

Отец Хоанг прервал его:

- Твоя скромность заслуживает похвалы, а возможности твои гораздо выше, чем ты думаешь, - светлые глаза Координатора смотрели на Мичиграна с добротой и уверенностью.

И, словно заключив какой-то, только им, двоим, известный договор, Хоанг улыбнулся, осушил свою кружку и поставил ее на стол. Растерянный маг, тоже поставил кружку, так и не допив свое пиво.

- Рад был встретиться с тобой, Великий Маг Мичигран, - сказал Координатор. - Но не смею больше задерживать. - он взял мага под локоток и проводил к двери. - Я надеюсь на тебя, и буду молиться за твой успех. Да поможет тебе наш святой драконоборец, дважды рожденный Фестоний.

Дверь, кажется, сама собой открылась, и Мичигран вышел из келии. Отец Мелесий ждал его и проводил к той самой тайной калитке, в которую они вошли. Монах ничего не спросил у мага. Пожелал ему успехов, отдал под покровительство святого Фестония, и закрыл за ним калитку.

"Что же получалось? - задумался Мичигран. - Координатор поручил мне найти Мультифрит и я не сумел отказаться. Может быть, и правильно, не стоило огорчать старика. Пусть думает, что я ищу. Если кто-то найдет раньше меня, значит, святой Фестоний выбрал его. А про ногу святого драконоборца, которую мне посчастливилось лицезреть, Координатор так и не спросил", - с сожалением вспомнил маг.

Взяли Мичиграна быстро и умело.

Шел маг по улице, по сторонам не глядел, ни на кого внимания не обращал. Не до того ему было, чтобы по сторонам глядеть. Магу было над чем задуматься. Он никак не мог понять, почему отец Хоанг, человек мудрый, опытный, приятный в обращении и, наконец, хорошо разбирающийся в пиве, поручил найти Мультифрит именно ему. Не своим монахам, которые, если появляется малейшая ересь, достают ее корни, хоть бы из под земли, не своим тайным агентам, которые все слышат, все видят и все знают. Не городской страже, которая с радостью бросила бы все свои дела и пустилась выполнять указания отца Хоанга. Их пресветлость поручил найти Мультифрит ему, Мичиграну. Получается, что Координатор весьма высокого мнения о возможностях мага.

Мичигран и не заметил, как вокруг него собрались не то шесть, не то восемь прохожих. Они неожиданно, с разных сторон, подошли и оказались рядом с ним. Маг не успел спросить, чего им надо? И посоветовать убираться, потому что ему сейчас не до них. А его, вдруг, плотно зажали, вырвали из рук посох, сбили шляпу, ловко затолкали в большой мешок, и тут же стали обматывать веревкой. Мичигран только и успел ударить одному из них головой в лицо. Хорошо ударил, тот взвыл от боли. Да двоим по ногам лягнул. Тоже не слабо получилось. И еще одному локтем в солнечное сплетение двинул. А больше ничего сделать не успел, потому что стукнули его по голове, чем-то тяжелым.

Очнулся Мичигран быстро, но оказалось, что его уже запеленали, как младенца, ни рукой шевельнуть, ни ногой. А голова в мешке и ничего не видно. Тут же мага бросили на какую-то телегу, кто-то большой и тяжелый уселся ему на спину, и колеса задребезжали по мостовой.

Вот так. Среди белого дня, на одной из центральных улиц города, Великого Мага Мичиграна, схватили, сунули в мешок, связали и увезли. И никто не вмешался, никто не защитил его, никто не позвал стражу. Геликс, благодаря неустанным заботам бургомистров, стал городом многочисленных свобод. На улицах этого славного города, в чужие дала, никто не вмешивался.

Везли Мичиграна недолго. Вначале по булыжникам мостовой, потом по грунтовой дороге. Когда телега остановилась, маг услышал, как заскрипели ворота. Потом, очевидно, вкатили во двор и снова остановились.

- Привезли? - спросил кто-то противным писклявым голосом.

- Привезли, - доложил ему бас.

- Вываливайте!- приказал писклявый. - Шаррам!

Гора, сидевшая на Мичигране поднялась, сильные руки подняли мага и вышвырнули его из телеги. Мичигран упал на спину. От удара о землю у него перехватило дыхание.

- Сопротивлялся? - продолжал нудно допытываться писклявый.

- Шебуршился. Кому охота в мешок лезть. Ну, стукнули его разок по кумполу. Он и притих. Но пока живой.

- Вытряхивайте его из мешка! - приказал писклявый. - Я из него, шаррам, сейчас сырой блин с кислой подливой делать стану.

С Мичиграна смотали веревку и вытряхнули его из мешка. Первый, кого маг увидел, оказался высоким гоблином в коротких, чуть ниже коленей, желтых штанах, зеленой жилетке и с массивной серебряной цепью на шее. На поясе у него висел длинный нож. Гоблин был тощим, большеухим, и с крупными, как у лошади, зубами, не помещавшимися во рту. Поэтому рот гоблин держал открытым.

"Ну и образина... - Мичигран с трудом вдохнул. Очень болела спина. - Откуда только такие уроды берутся? И куда это меня привезли?"

Маг повернул голову, осмотрел двор. Двор, как двор, ничего особенного. Невдалеке находился невысокий каменный дом с крыльцом в три ступеньки. Возле забора - небольшой столик, с двумя скамейками. Вот и все. Ни дерева во дворе, ни кустика. Кое-где пробивалась чахлая травка. Тут же рядом стояла телега, на которой его привезли. А возле нее шестеро: четыре гоблина и два человека. Все широкоплечие, крупные, мордастые, все в темных плащах и каких-то дурацких шапчонках, надвинутых до самых бровей. Стояли с постными рожами и смотрели на Мичиграна. Не потому, что он был им интересен. Просто, во дворе больше не на что было посмотреть.

"Кто это такие? - попытался сообразить Мичигран. - И что они собираются со мной сделать? Куда они девали посох и шляпу? Плохо мне придется без посоха".

А тощий весь изогнулся, челюсть нижнюю выпятил так, что крупные желтые зубы можно было сосчитать, и уставился на Мичиграна бешенными белесыми глазами.

"Сейчас ему, как раз, по зубам и пройтись надо бы, - не вовремя подумал Мичигран. - Зачем ему столько зубов. Посох бы сейчас".

- Шаррам! - взвизгнул тощий, видно почувствовал, о чем думает маг. - Я с тобой разберусь! Я у тебя печень вырву! Ты у меня кровавыми слезами заплачешь! Машшарам!

Он ударил мага по ребрам правой ногой. Мичигран задохнулся от боли. А писклявый, скотина безрогая, видимо, решил, что этого магу мало, и добавил левой.

Мичигран взмахнул ногой, хотел достать мучителя, но тот вовремя заметил и отскочил.

- Он Маррафа покалечил, - визжал гоблин, петляя вне досягаемости ног мага. - Он из Оторви Уха обезьяну сделал, а Клюку Кривоногому мозги наружу вывернул! Я тебе, машшаррам, все ребра поломаю! Я у тебя все ноги повыдергаю! - Он выхватил у кого-то из гоблинов дубинку и ударил мага по ноге. Боль была совершенно дикой.

"Разбойники Бритого Мамонта, - понял Мичигран. - Добрались таки. Что-то им от меня надо? Куда они посох задевали? А тощему подаваться нельзя. Ему подашься, до смерти замордует".

- Ты что делаешь!? Урод! - заорал он. - Ногу сломаешь! Отзынь, гад! Еще раз до меня дотронешься, я из тебя, вонючка лопоухая, бородатую жабу сделаю!

Зубастый гоблин, уверенный, что может безнаказанно издеваться над поверженным магом, потерял бдительность и подошел к Мичиграну ближе. Как раз на удар ногой. И Мичигран врезал ему. Носком сапога в бедро. Изо всей силы, сколько ее еще оставалось у избитого мага. Гоблин захрипел, почему-то икнул, схватился обеими руками за бедро и упал. Не понравилось ему. Давно его, видно, не били. А Мичигран, несмотря на боль в ребрах и ноге, вскочил, готовый еще раз врезать зубастому.

- Что тут такое происходит? - раздался, неожиданно, негромкий приятный голос, и во двор вошел Хитрый Гвоздь: добродушный, спокойный, в зеленом шелковом халате, обшитом серебряными позументами и мягких красных сапожках. - О-о-о! Великий Маг Мичигран. За что это ты, Мичигран, так, нашего Зубастика?

- А-а-а! Он меня убить хотел! Шаррам! - завопил тощий поднимаясь. Он и был Зубастиком. Прозвище вполне ему подходило. Хотя, можно было подобрать получше. Что-нибудь вроде: "Желтозубая Харя" или "Разинутое Хайло". - Чуть ногу не сломал! Ты видел, что он с Маррафом сделал? Машшаррам! У Маррафа лоб опух, и мозги заклинило. Ничего не соображает. Я этого мага до смерти прибью. Машшаррам!

Маррафа Гвоздь уже видел. И остался доволен. Жирный гоблин, действительно, перестал соображать. Лоб у него распух и покраснел, глаза превратились в щелки, а нос опустился. Гоблин бессмысленно таращился на всех, но никого не узнавал. Он даже жевать перестал.

- Марраф и раньше не особенно много соображал, - напомнил Гвоздь.

- Ну и что! - не утихал Зубастик. - Я ему глаза выколю, шаррам! Я ему уши отрежу, машшаррам! - он поднял дубину, готовый броситься на мага. Как будто дубиной можно что-то выколоть или отрезать.

- Подожди, Зубастик, так нельзя, - остановил его Гвоздь. - Надо разобраться.

"Ага, - сообразил Мичигран. - Балаган устраивают. Утренний спектакль для детей старшего возраста. Плохой разбойник и хороший разбойник. Сейчас они поспорят, как быть со мной, потом хороший ушлет куда-нибудь плохого, а сам со мной душевно поговорит. Я ему все и выложу. Да я бы и плохому выложил, если бы знал, что выкладывать. И где все-таки мой посох? Этому Зубастику следует врезать в лоб".

- Он Оторви Ухо покалечил! Шаррам! - не остывал Зубастик, выставляя на обозрение крупные желтые зубы.

- Нам подробности неизвестны, - добродушно рассудил Гвоздь. - Но нельзя так обращаться с жителями нашего вольного города, особенно с такими уважаемыми магами, как Мичигран.

Гвоздь увидел на земле мешок в котором привезли Мичиграна и веревку.

- Да вы что!? - прикрикнул он на громил. - Я же велел пригласить. Я же велел вежливо! А вы что сделали?!

Громилы молчали.

- Вечером все ко мне, - приказал Хитрый Гвоздь. Я с вами разберусь. Ты, Зубастик, - Хитрый Гвоздь взял тощего за плечи и легонько подтолкнул, - пойди в дом, выпей пива и остынь. И вы идите, - велел он громилам. - Мне Клайда пришлите.

Зубастик, зло поглядел на Мичиграна, но послушался Гвоздя, ушел. Недовольные громилы, ожидавшие, что мага надо будет бить, последовали за ним.

- А теперь, здравствуй, Великий Маг - Гвоздь подал руку Мичиграну. - Помяли они тебя немного. Это пройдет. Но и ты неплохо всыпал Зубастику. И не только ему. Ты на Зубастика не обижайся. Нервы у него никуда не годятся. Трудное детство: родители его бросили, воспитывался у бабки, вздорной и злой ведьмы, и все такое... Со средой ему тоже не повезло. И с девицами не везет. С такими зубками целоваться невозможно. Сам понимаешь. Срывается иногда. Не святой. Нет, наш Зубастик совсем не святой. Воспитываем, конечно, но не все сразу. Да и остальные тоже не мед. Я ведь приказал вежливо пригласить. А они, видишь: мешок и веревка.

Мичигран ничего не сказал. Пожал руку Хитрому Гвоздю. Потом осторожно пощупал большую шишку на голове. Спина тоже болела. И по ребрам Зубастик прошелся основательно. А главное - посоха не видно. Уж не оставили ли они его там, на улице, когда напали?

Из дома выбежал худощавый русый паренек, тот самый Клайд, которого Гвоздь велел прислать.

- Принеси щетку, магу одежду почистить надо, - велел Гвоздь. - И пива нам кувшинчик.

- Сейчас, - парнишка метнулся в дом, тут же возвратился со щеткой, быстро почистил Мичиграну брюки и плащ. А что там чистить? К мантии волшебника ни пыль, ни грязь не пристают. Выполнив нехитрую работу, Клайд снова умчался. Вернулся с кувшином и двумя глиняными кружками. Поставил их на стол, что находился возле забора. И застыл, ожидая дальнейших указаний.

- Все, - кивнул ему Гвоздь. - Можешь идти. Но будь где-нибудь недалеко.

Клайд отошел к дому и уселся на крыльцо, готовый явиться по первому зову.

Хитрый Гвоздь, совсем, как недавно, отец Хоанг, по-доброму подхватил Мичиграна под локоток, подвел его к столу и жестом пригласил садиться.

- Давай, по кружечке, - предложил Гвоздь. - Поговорить надо. За пивом и поговорим. Знаешь, кто-то из древних мудрецов сказал: "Истина в пиве!" Здорово выдал, правда! Давай, - и он поднял кружку. - За истину!

По поводу того, что истина в пиве, Мичигран спорить не стал. Возможно, так они и есть. Но в пиве, которым угощал разбойник, истины не было. Ни единой капли. В этом Мичигран убедился, сделав первый глоток. После второго глотка, он решил, что более мерзкого пойла ему пить не приходилось. Сделав третий глоток, маг поставил кружку и с оторопью посмотрел на Гвоздя, который пил, как ни в чем не бывало.

- Где вы это берете? - спросил маг.

- А что? - оторвался от кружки Гвоздь.

- Г-м-м, - Мичигран хотел сказать, что такие помои пить нельзя, ни в коем случае, но поопасался обидеть хозяина. - Особенное какое-то пиво.

- Да что ты, маг, обычное пиво, - не понял его разбойник. - Мы всегда такое пьем.

Оказалось, что Гвоздь в пиве совершенно не разбирается.

Возможно, он и его соратники с детства привыкли пить это пойло и о настоящем пиве не имеют никакого представления, - решил Мичигран. - Рассказывать разбойнику, каким должно быть настоящее пиво, не имело смысла. А посох следовало заполучить, и как можно быстрей. Да и шляпу. Шляпа была старой, с отвисшими полями. Мичигран носил ее наверно добрую дюжину лет, привык к ней, как к доброму старому товарищу, и не имел никакого желания оставлять ее разбойникам. Но главное - посох. В этом змеином логове, где пасутся тупые гоблины, хищные Зубастики, и Хитрые Гвозди, Мичигран без посоха, чувствовал себя неуверенно.

- Да, конечно, - несколько невпопад согласился маг. - Обычное пиво. Кстати, а где моя шляпа? - как будто неожиданно вспомнил он. - И посох? Твои разбойнички случайно не потеряли их?

- Никому ничего поручить нельзя, - опять рассердился Гвоздь. - Клайд, посох и шляпу Великому магу Мичиграну! - приказал он.

Посох, оказывается, валялся без присмотра на телеге, которая привезла Мичиграна. Там же нашлась и шляпа. Клайд мигом доставил их магу.

Мичиган надел шляпу, принял посох и погладил полированную поверхность. С посохом в руках он почувствовал себя гораздо уверенней.

- Я Маррафу говорил, чтобы он тебя вежливо пригласил, - попытался оправдаться Гвоздь. - Но он уж такой, как есть, что с ним поделаешь. Сам видел, с кем работать приходится. Думаешь, все эти Зубастики, Оторви Ухо и Клюки Кривоногие мне самому нравятся?

Мичигран пожал плечами, давая этим понять, что не собирается обсуждать, кто Гвоздю нравится, а кто не нравится.

- Не нравятся они мне, - заявил Гвоздь. - А с кем прикажешь работать? Умные, и порядочные, в разбойники не идут.

Мичигран опять красноречиво пожал плечами.

- Ты ведь в разбойники не пойдешь?

- Не пойду, - подтвердил Мичигран.

- То-то и оно, - Гвоздь даже вздохнул, показывая, как он сожалеет, что Мичигран не хочет идти в разбойники. - Приходится работать с теми, кто есть. Но мы все о пустяках. Тебе ведь интересно, о чем я с тобой поговорить хотел?

- Интересно, - подтвердил Мичигран.

- Хочу с тобой посоветоваться в отношении Мультифрита, - Гвоздь прищурился. Глаза его сейчас не были добрыми, они предупреждали, что Мичиграну следует говорить про драгоценный кристалл, все, что он знает. И только правду. - Сейчас весь город только о Мультифрите и рассуждает. Но в глаза этот кристалл никто не видел. А ты, говорят, его в руках держал. Правда это?

Мичигран, наконец, понял, почему за ним стали охотиться разбойники Бритого Мамонта, зачем отловили и привезли сюда.

"Они решили, что смогут через меня выйти на похитителя Мультифрита, - подумал маг. - Что-то у некоторых мозги не в ту сторону повело. Сначала отец Хоанг, теперь Хитрый Гвоздь. Этот, наверняка, тоже станет уговаривать, чтобы я нашел Мультифрит. У меня что, забот других нет?!"

- Правда, - подтвердил маг. Все в городе знали, что он был в отряде рыцаря Каланта, когда тот владел Мультифритом.

- Расскажи, что это за кристалл, как он выглядит и в чем его сила, - попросил Гвоздь.

Не было никаких секретов в том, что Мичигран знал о Мультифрите. Да и знал он немногое.

- Выглядит как небольшой красный камень, - стал рассказывать маг. - Форма ромба, верхний и нижний концы острые. Дотронешься до него рукой и кристалл начинает светиться: как будто волны мягкого розового света от него исходят. А сила в нем какая-то совершенно необыкновенная. Этим кристаллом все, что угодно пробить можно: хоть каменную стену, хоть шкуру дракона. И еще - раны лечит. Положишь кристалл на рану и она тут же заживает. Я этим Мультифритом вождю варваров Бахарраку, сломанную ногу вылечил, а нашему провидцу Бурксту - рану на голове. Наверно у него еще какие-то свойства есть. Волшебный кристалл все-таки.

- Какие? - заинтересовался Гвоздь.

- Не знаю, - с сожалением сообщил Мичигран. - Времени у меня не было, чтобы разобраться. Мы тогда почти каждый день с варварами сражались. Да и не только с ними. Не до Мультифрита было. Но сила в нем есть, и немалая.

- Откуда он взялся этот Мультифрит?

- Толком этого никто не знает, - Мичигран подумал, что как раз сейчас и следовало приложиться к кружке с пивом, посмотрел на кувшин, но вспомнил, какое пойло там плещется, и внутренне содрогнулся. - Монах Буркст, из гномов, рассказывал, что в древние времена какой-то его предок отвоевал Мультифрит у хаврюг. Да... А сейчас, значит, пропал... Ты, случайно не знаешь, куда он девался? - решил прощупать разбойника Мичигран.

"Ну, маг, - восхитился Гвоздь. - Я его притащил сюда, чтобы выведать, куда кристалл девался, а он, первым делом, об этом у меня допытаться хочет".

- Представления не имею. Кое-какие мысли, конечно, есть, - признался Гвоздь. - Но очень все расплывчато.

Мичигран поверил. Если бы Гвоздь знал, где находится Мультифрит, то затаскивать сюда мага и считать ему ребра не имело бы смысла.

- Я, как раз, тебя хотел спросить, - прищурился Гвоздь, - не знаешь ли ты, куда мог деваться волшебный кристалл?

- Представления не имею, - теми же словами, что и Гвоздь, ответил Мичигран. - И никаких мыслей. Да и откуда мне знать?

Гвоздь ни одному слову мага не поверил. Но тоже кивнул, как бы согласился.

- Неужели узнать не можешь? - все-таки спросил он. - Ты же волшебник.

- Нет, - Мичигран покачал головой. - Волшебство на волшебство не действует. А если подействует, то оба мы, и кристалл и я, можем потерять свои волшебные способности.

- Жаль, - Гвоздь вспомнил о кружке и приложился к ней. - Если бы его найти и продать в Султанаты, большой куш сорвать можно.

Мичигран посмотрел на холеное лицо Гвоздя, на его богатый халат, обшитый серебряными позументами, дорогие сапожки.

- Ага, - кивнул он. - Если продать кристалл, то и приодеться можно, и во вкусной еде себе не отказывать. Многое чего можно.

Гвоздь понял, ехидное замечание мага, но не обиделся.

- Я не для себя стараюсь, - сообщил он. - Богатство должно принадлежать народу.

- Ого! Ты в крагозеевскую партию вступил? - спросил Мичигран. - Как интересно. А красную рубашку тебе выдали? Или красные рубашки только боевикам дают?

- Все шутишь, - ухмыльнулся Гвоздь. - А я серьезно. Мы с Делягой это дело обговорили. Деляга, это тебе не Крагозей, он делом занимается.

- И что же Деляга предлагает?

- Предлагает на золото, что можно за Мультифрит получить, построить фабрики.

- А что на это скажут ваши разбойнички? - поинтересовался Мичигран. - Что Бритый Мамонт скажет?

- Чего это вы все: "Бритый Мамонт, Бритый Мамонт". Пугало из него делаете. Он обычный гоблин, как и все остальные. Только поумней других и пробивной. Не все время же ему разбоем заниматься. Бритый Мамонт тоже вложит свои капиталы в строительство фабрик и войдет в Совет Хозяев. А с большими капиталами, и бургомистром Геликса стать сумеет.

- Так уж и бургомистром, - не поверил Мичигран.

- Почему бы нет?! Тебе Слейг нравится?

- Нет, не нравится, - признался маг. - Слейг жадный дурак. От таких одни неприятности.

- Верно, - согласился Гвоздь. - А Бритый Мамонт воровать из казны не будет, и брать взятки не станет. Он порядок наведет. Всех эльфов обратно в их леса отправит и колючей проволокой эти леса обтянет, чтобы они не вылезали оттуда. И от гномов город очистит. Пусть в Неокс отправляются и там своими кузнями коптят. Нам, в Геликсе, чистый воздух нужен. Для троллей специальные лагеря построит, со всеми удобствами. Будут в каменоломнях трудиться. Бритый Мамонт это такая голова! Он все продумал. В Геликсе останутся только гоблины и люди. Понимаешь, дружба народов. У нас же родственные души, Мичигран. И одни цели. Гоблин и человек - братья!

- Интересно... - протянул маг, делая вид, что ему нравится порядок, который собирается навести в Геликсе Бритый Мамонт. - Очень интересно.

- Не то слово! - Гвоздь дружески похлопал его по плечу. - Я всегда считал, что ты наш человек. Как только Бритый Мамонт станет бургомистром, мы такое завернем! Сделаем всех счастливыми. А кто не захочет - сам понимаешь. Наши гоблины, кого надо, сразу подстригут.

- А если Бритого Мамонта бургомистром не выберут? - спросил маг. - Разбойник все-таки...

- Ну, Мичигран... - с удивлением и сожалением посмотрел на мага Гвоздь. - Ты, оказывается простых вещей не понимаешь. Бритый Мамонт не просто разбойник, а глава преступного мира. Это, считай, поважней, чем глава какой-нибудь гильдии. Если пару сундуков золотых монет раздать, кому надо, выберут его. Можешь не беспокоиться.

- Угу. Бритый Мамонт, значит, всенародно избирается бургомистром, а разбойники, станут на фабриках работать? - как можно простодушней спросил Мичигран.

- Ну... Работать они, конечно, не станут, - протянут Гвоздь. - Мы их в охрану фабрик назначим. Пусть присматривают, чтобы никто не воровал. Можешь быть уверен, Бритый Мамонт порядок наведет.

- Может быть, - спорить с Хитрым Гвоздем Мичигран не стал. Наоборот, энергично закивал, будто согласился, что самое разумное - передать Мультифрит, а потом и всю власть в Геликсе Бритому Мамонту. И так это все хорошо ему удалось, что Гвоздь, хоть он и Хитрый, поверил Мичиграну.

- Надо по быстрому найти Мультифрит, - перешел к делу Гвоздь. - Мы тут всех своих на уши поставили. И Деляга не дремлет. Вот и тебе задание. Постарайся узнать, какой гад наше народное достояние спер. Ты только узнай, а как его вернуть народу, это мы сами.

Мичигран прихрамывал на правую ногу, и ребра болели, и шишка на голове ныла. И настроение у него было, далеко не радужное. Препаршивейшее настроение было у мага. А желание только одно: завалиться в таверну, к Гонзару Кабану, и оттянуться там в полную меру. Взять пару кувшинов пива... А еще лучше - три. И устроить хорошую веселую свадьбу всем гоблинам, которые там окажутся. Пусть они потом сами разбираются, кто из банды Бритого Мамонта, а кто просто так пришел, но все равно - гоблин. А если сам не управится, то найдется кому помочь... Но, рано еще, - маг посмотрел на небо: солнце висело высоко, едва перевалив за полдень. - Таверна закрыта. Кабан сейчас рычит на доходяг-плотников, что поубивает их всех, если они к вечеру не сколотят столы и скамейки, разбитые при вчерашней драке. Нет смысла идти туда.

Так рассуждал Мичигран, хромая домой, после встречи с Хитрым Гвоздем. И еще, он думал о том, что в будущем тоже ничего хорошего ждать не приходится. Их пресветлость, отец Хоанг считает, что драгоценный кристалл должен принадлежать народу и храниться в Святой Обители... Конечно, в Святой Обители! Где же еще народ может держать свое сокровище? Хитрый Гвоздь тоже считает, что волшебный кристалл должен принадлежать народу и хочет, чтобы Мичигран нашел Мультифрит для Бритого Мамонта. Бритый Мамонт станет бургомистром и народ в Геликсе сразу станет жить богато и счастливо. Мичигран вспомнил историю, которую рассказал ему демон У-Рук, по кличке Франт, об ученике башмачника, которому демоны обещали гарантированное счастье. А когда надо было выполнить обещанное, ни один умник, ни один идиот, не сумел сообразить - что же это такое.

Мичигран не смог ответить твердым "Нет!" Координатору. Может быть, потому, что отец Хоанг хороший человек, почти святой, и похож на драконоборца Фестония. А Хитрому Гвоздю Мичигран ничего толком не обещал. Но и не отказался. Если бы отказался, они бы его там, во дворе, и зарыли. Но разве можно иметь дело, с теми, кто пьет вонючее пойло и называют это пойло пивом?.. Отец Хоанг и Хитрый Гвоздь как будто сговорились: "Ищи, Мичигран, ты сумеешь, мы в тебя верим..." А он не желает искать Мультифрит. Имеет он права не желать? Имеет! Вот он и не желает!

"Если им так нужен Мультифрит, пусть они сами его ищут, - решил Мичигран, и ему сразу стало легче. - Для этого у них и городская стража есть, и шпионы, и доносчики, и всякая другая шушера. Приду я сейчас домой и пошлю Тихоню за пивом. И закроюсь дня на три. Нет меня дома! Пусть думают, что я рыщу по городу и вынюхиваю, где спрятан Мультифрит. А за три дня они, или сами его найдут, или поубивают друг друга. И никому этот Мультифрит тогда не будет нужен".

После того, как его спеленали и увезли разбойники Бритого Мамонта, Мичигран стал осторожней. Размышляя о нелегких днях, которые ему предстоят, и о заботах, от которых хорошо бы избавиться, он внимательно поглядывал по сторонам, не ждет ли его еще какой-нибудь сюрприз. И не напрасно поглядывал. Едва вышел он на улицу Великих Побед над Харахорийскими Захватчиками, как увидел четырех крепких гномов в красных рубашках и высоких зашнурованных башмаках. Гномы стояли полукругом и о чем-то болтали. Это мага не удивило: поболтать гномы любили. Но, едва увидев Мичиграна, краснорубашечники быстро вытянулись цепочкой поперек тротуара.

"Кажется, и крагозеевцы решили за меня взяться, - не удивился маг. - Проверим".

Сделав вид, будто он не заметил крагозеевских молодчиков, маг пересек улицу и двинулся дальше. Те, какое-то время выжидали, потом быстро перебрались на противоположный тротуар и снова перегородили его.

"Вот и хорошо, - обрадовался маг. - Я их не искал, я к ним не приставал. Они сами пришли. Что мне остается делать? Не лезть же опять в мешок". - Мичигран оглядел улицу. Редкие прохожие исчезли. Здесь был только он, и, против него, четыре возомнивших о себе гнома.

- Вы что, бить меня собрались? - маг остановился в трех шагах от противников. - Четверо, с дубинками, на одного? Не стыдно? - c заметной ехидцей поинтересовался он.

- Нас послали... - оскалил зубы в нахальной улыбке гном, который был покрупней остальных. По правой щеке его сытой морды тянулись три глубокие царапины, не иначе, сердитая девица ногтями прошлась. И правое ухо у гнома было красным, распухшим, явно от хорошей затрещины. Остальные тоже улыбались оскорбительно и зловеще.

"Как же им не скалиться, - подумал маг, - их четверо, а я один. И они думают, что могут сделать со мной все, что захотят. Стукнуть по башке, накинуть на меня мешок, связать, а потом бить ногами по ребрам и поить протухлым пивом. Я им сейчас стукну! Я им покажу, как мешок надевать! Пусть сами пьют грязное пойло, которое они считают пивом!"

- Наш вождь Крагозей приказал... - явно насмехался над магом гном, с поцарапанной рожей, который, судя по всему, был среди них главным.

- Сам вижу, что Крагозей, - не дал договорить гному Мичигран. - По рубашками вижу и по вашим нахальным мордам.

- Так мы это... - гном, не переставая скалить зубы, явно хотел сказать что-то оскорбительное, но маг опять перебил его.

- Вы и обрадовались, шушера тухлая... Это я должен радоваться! - сообщил краснорубашечникам Мичигран. - Четыре гнома - это для меня мало. - Я каждое утро по четыре гнома натощак съедаю. А сейчас уже время к обеду.

Гномы, видимо, не поверили, что таких, как они, маг ест натощак. Не переставая зловеще улыбаться, они двинулись к Мичиграну.

Маг не стал спрашивать, хочет ли кто-нибудь из них - посохом в лоб? Без всяких вопросов было ясно, что хотят. Все четверо. И, особенно, болван с поцарапанной рожей и распухшим ухом. С него Мичигран и начал. Врезал ему посохом в лоб, и нахальная улыбка у того сразу исчезла. Потом ударил локтем в солнечное сплетение второму, опять же посохом, тюкнул по коленкам третьего, а четвертому просто заехал кулаком в челюсть. Все четверо легли.

- Вот так, - подвел первый итог встречи маг. - Когда вернетесь к своему Крагозею, скажите ему, что с Великим Магом Мичиграном, такое не проходит. А Мультифрит, пусть он сам ищет. И еще кое-чего сказал. Очень неприятное для Крагозея и всех остальных краснорубашечников.

Поцарапанная рожа открыла глаза, пощупала лоб, осталась чем-то недовольна и уставилась на Мичиграна. Маг уловил во взгляде гнома растерянность.

- Не ожидал? - поинтересовался Мичигран. - Теперь будешь знать. Ты кто такой?

- Я Бодигар, советник нашего вождя, - признался гном. - Командир ударного отряда. За что ты нас, Великий Маг? - он опять оскалил зубы, нахальную такую улыбочку изобразил, будто с дураком разговаривал.

Великого Мага Мичиграна сегодня и по ребрам пинали, и по голове били, и в мешок запихивали. Такое кого угодно из терпения выведет. Теперь с ним следовало разговаривать уважительно, без нахальных улыбочек.

- Надоели вы мне все, - объяснил он. - Пройти по улице спокойно не даете. То монахи, то гоблины, то гномы, и всем чего-то от меня надо. Чего ты на меня уставился?! Чего вы ко мне пристали?

Зашевелились и остальные гномы. Глядели на мага широко раскрытыми глазами, и тоже губы растянули в идиотские улыбочки.

- Лежать! - приказал маг и стукнул посохом о землю, - Кто без разрешения поднимется, получит в лоб.

Гномы послушались. Бодигар повел переговоры лежа.

- Великий Маг, мы не хотели сделать тебе ничего плохого, - сообщил он. - Крагозей прислал нас, чтобы мы, от его имени, пригласили тебя пообедать с вождем.

- А чего вы все с дубинками и зубы скалите? - не поверил маг.

- Это у нас порядок такой - называется: почетный караул, - стал объяснять Бодигар. - У нас Вождя, куда бы он ни пошел, всегда четыре гнома с дубинками сопровождают. Ты друг нашего Вождя и Великий Маг. Крагозей оказал тебе почет. И приказал, чтобы мы тебе улыбались.

- Убрать улыбки! - рявкнул Мичигран, который уже не мог смотреть на эти скалящие зубы рожи.

Идиотские, похожие на гримасы, улыбки исчезли и лица у гномов стали вполне нормальными. Мичигран теперь мог смотреть на них без отвращения.

- Так лучше будет. Ты можешь встать, - сообщил он Бодигару. - Остальным лежать.

До Мичиграна дошло, что он, кажется, неправильно понял гномов. Но о том, что проучил их, маг не пожалел. Сами напросились. Да и после того, как он уложил этих четверых, настроение значительно улучшилось. Жаль, только, что не оказалось здесь еще парочки гоблинов, или хоть бы тощего Зубастика.

- Что это Крагозей так заботиться о моей особе? - продолжал допытываться маг.

- Из большого уважения и почтения к тебе, Великий Маг, - доложил Бодигар. Потом немного помялся и добавил, - Поговорить он с тобой хочет. Совет ему твой нужен. Ты ведь самый великий, самый уважаемый маг в городе.

- У него что, советников мало?

- Всего двое, по самым главным вопросам, - сообщил гном. - Я и Умняга Тугодум.

- Это, какие же вопросы у вас самые главные? - заинтересовался Мичигран.

- Я - по вопросам организации молодежи на борьбу с прогнившим режимом Слейга и его сатрапами, - доложил Бодигар. - А Умняга Тугодум - по вопросам теории. Без знания тории двигаться вперед и бороться с прогнившим режимом Слейга нельзя. Практика без теории - слепа.

- Понятно. Вы там у него самые умные?

- Конечно, - подтвердил Бодигар. Сам Крагозей нас назначил.

- А я по какому вопросу должен советовать?

- Об этом я не знаю. Об это знает только наш Вождь и учитель, Крагозей.

- Ага! А если я не пойду, мне мешок на голову и потащат в вашу берлогу?!

- Ни в коем случае. Клянусь священным кузнечным молотом и волшебной наковальней, дарованными нам праотцами! - гном ударил себя кулаком в грудь. - Там уже и обед приготовлен. И пиво твое любимое от Гонзара Кабана принесли. Мы весь город избегали, пока тебя нашли. Наш вождь, Крагозей, сказал, что обедать не станет, пока тебя не дождется.

- Пиво, говоришь, от Гонзара Кабана? - заинтересовался Мичигран.

- Ага.

- Не врешь?

- Клянусь священным кузнечным молотом и волшебной наковальней, - снова ударил себя кулаком в грудь Бодигар, - что говорю чистую правду. Наш Вождь Крагозей велел пиво для тебя у Гонзара Кабан взять. Я самых верных нашему делу боевиков за пивом гонял.

Такое уважительное отношение гномов меняло дело. Есть магу хотелось. Утром он перекусить не успел, а сейчас время уже подошло к обеду. И пиво от Гонзара - тоже в самый раз. Мичиграна с содроганием вспомнил о помоях, которыми пытались его напоить разбойники.

- И давно Крагозей ждет меня? - спросил он.

- Давно, Великий маг.

- Ладно, раз такое дело, прогуляемся до вашего вождя, - согласился маг. - Не будем его голодом морить. А вы чего разлеглись, - прикрикнул он на краснорубашечников, которые не решались подниматься без его разрешения. - Ну-ка вставайте, ничего я вам плохого не сделал. Просто поучил немного, чтобы к магам уважительно относились. А то стоят, зубы скалят и молчат. Следующий раз сразу говорите, зачем пришли. А зубы скалить не надо. И дубинками размахивать не надо. Поняли?

Краснорубашечники, ни один из которых дубинкой ни разу не взмахнул, недружно сообщили, что поняли и поднялись с земли.

- Показывай, куда нам надо идти, - велел Мичигран Бодигару. - А вы, почетный караул, идите за нами. Если кто-то попробует нам дорогу перекрыть, вы зубы не скальте, а сразу бейте.

Полный кувшин стоял на столе слева. Второй, опустошенный, более чем на половину - справа. А еще на столе находилось большое деревянное блюдо, наполненное присоленными орешками хави и маленькими огурчиками, тоже присоленными. Для тех, кто в этом разбирается, самая хорошая закуска к пиву.

Лейтенант Брютц пребывал в добром расположении духа. Все стражники при деле, в городе порядок, в караульном помещении чисто, пиво прохладное. А вечером, лишь начнет смеркаться, лейтенант отправится на улицу имени Халабудры Неудержимого, подойдет к дому номер три, два раза постучит маленьким молоточком, и дверь ему тотчас откроет нетерпеливо ожидающая его красавица Маргита, в красном платье. К его приходу, красавица Маргита всегда надевала красное платье с серебряным шитьем и обширным декольте.

Лейтенант Брютц сделал несколько глотков, закрыл глаза и постарался представить себе красавицу Маргиту: красное платье, белое личико, розовые щечки, черные брови, ярко накрашенные красные губки, копну рыжих волос...

Ничего у лейтенанта не получилось. Личико красавицы Маргиты не возникло. Брютц сосредоточился и призвал на помощь святого драконоборца. Но, и после этого, ничего не получилось. Вместо Маргиты, перед внутренним взором лейтенанта Брютца, возник неясный, клочковатый сгусток тумана, в котором невозможно было разглядеть даже смутные очертания красавицы. Лейтенант Брютц чуть-чуть приоткрыл глаза, и приложился к кружке. Такой способ был не раз проверен и, как правило, способствовал успеху. Но, сейчас, это не помогло. И даже привело к чему-то непонятному. Перед взором лейтенанта, из тумана выплыла усатая рожа эльфа. Над рожей пристроилась зеленая шляпа с узкими полями и тремя небольшими пестрыми перышками, а под рожей находились зеленый камзол и красный галстук-бабочка. Точь-в-точь - чиновник бургомистра. Выпучив глаза, рожа направила длинный хищный нос на кувшины с пивом, как будто ждала, что ей сейчас нальют.

Лейтенант Брютц уныло вздохнул. Он хотел полюбоваться прекрасным личиком, и всем остальным, что имелось у красавицы Маргиты, а, вместо этого, получил нахальную рожу эльфа.

Двумя глотками от такой гадости, как эльф, не избавиться, - решил лейтенант. Он долил кружку, полностью осушил ее и снова посмотрел на то место, где появлялась рожа эльфа, надеясь, что теперь-то она исчезла, и навсегда.

Рожа не исчезла. Она по-прежнему нахально занимала то самое место, где, по расчетам лейтенанта, должен был находиться образ красавицы. Мало того, на лоб рожи уселась большая зеленая муха. Муха потирала передние лапки и тоже смотрела на кувшины с пивом.

"Глюки, - подсказал внутренний голос. - Иногда это случается, от усталости и напряженной работы".

Лейтенант Брютц задумался. Сегодня утром он проверил выправку стражников, а затем долго вдалбливал в их тупые головы, мысли о том, как ужаснулся бы святой драконоборец, дважды рожденный Фестоний, если увидел бы, во что они превратились. Потом лейтенант заставил стражников почистить и заточить мечи, затянуть ремни на отвисших животах и вымыть пол в караульном помещении. Заставил бездельников шевелиться. Это была, воистину, тяжелая работа.

Лейтенант Брютц лучше всех в Геликсе знал, как трудно командовать бандой болванов-стражников. - Но, не настолько же, чтобы появились глюки в виде нахальных эльфов, с красными галстуками-бабочками на шее, и большими зелеными мухами на лбу. Раньше с лейтенантом никогда такое не случалось.

- Ты уверен, что это глюки? - не поверил он внутреннему голосу.

"Жизнь сложна и никакой уверенности, ни у кого, ни в чем быть не может, - внутренний голос любил порассуждать. - Но это - явно глюки. Сам подумай, что у нас, в караульном помещении делать эльфу? Пива он здесь не получит, а по шее от кого-нибудь из стражников схватить может. Присмотрись: лупает глазами и молчит. Настоящий эльф так долго молчать не может".

- А муха? На лбу у него сидит большая зеленая муха и трет лапки. Тоже глюк? - все еще сомневался лейтенант.

"Конечно. У глюка-эльфа муха может быть только глюком. Почистит лапки и улетит. Потом и эльф исчезнет".

Муха, и верно, как предсказывал внутренний голос, перестала чистить лапки, взмыла в воздух, облетела вокруг длинного носа эльфа и исчезла. А противная рожа не только не исчезла, но и заговорила.

- Их милость губернатор Слейг, приказывает лейтенанту Брютцу, срочно прибыть в резиденцию, - без запинки выдала рожа и, к тому же, ехидно усмехнулась.

- Он еще и разговаривает, - огорчился лейтенант Брютц. - Как глюк может разговаривать? - потребовал он разъяснений от внутреннего голоса.

"Возможно, это глюк особого рода. Глюки тоже бывают разными... - внутренний голос совершенно не к месту хихикнул".

Лейтенант Брютц не понял, что тот нашел смешного. Решался серьезный вопрос: глюки или не глюки? Если глюки, то можно идти к красавице Маргите, для получения удовольствия. Если не глюки: надо идти к жирному бургомистру Слейгу, где удовольствием, явно, не пахло. И нечего по этому поводу хихикать... Он так и сказал внутреннему голосу, что ничего смешного не видит, поэтому всякое хихиканье не к месту.

"Это я по совершенно другому поводу, - явно соврал внутренний голос. - Вспомнил морду капрала Коорна. Она у капрала плоская, как блин, даже носа не видно".

- Что ты мне про какого-то Коорна! - рассердился лейтенант. - Ты мне прямо скажи: глюки или не глюки?

"Глюки, - уверенно заявил внутренний голос. - И, чувствуя, что лейтенант все еще сомневается, добавил: - Если сомневаешься, можешь сам разобраться".

Вообще-то, Брютц доверял внутреннему голосу. Но случалось и так, что того заносило, а отдуваться приходилось лейтенанту.

- Если ты такой умный, то подскажи, как разобраться? - потребовал лейтенант.

"Очень просто. Шарахни его пивной кружкой по роже. Если он после этого не исчезнет - значит, глюки. А если упадет - значит, мы ошиблись".

- Не мы ошиблись, а ты, - поправил его лейтенант Брютц.

"Ты... Мы... Разве в этом дело, - не смутился внутренний голос. - Главное - результат. Кружкой по роже, и все дела. Сразу убедимся, что глюки".

- Пожалуй, - согласился лейтенант Брютц. - Надо попробовать.

Кружка была наполовину полна. Лейтенант допил пиво, прицелился и швырнул ее в рожу глюку.

Глюк попытался увернуться, но не успел. Кружка врезалась ему как раз в голову. Шляпу, в свое время, изготовили из плотного фетра, и она смягчила удар. Но то, что досталось эльфу, оказалось для него вполне достаточным. Рожа у него потускнела, глаза закрылись, ноги подкосились, и он рухнул на пол. Рядом с ним упала пустая пивная кружка.

Удар был вполне приличным, но никто, при всем желании, не смог бы найти на глиняной кружке ни одной, самой мелкой, трещинки. Недаром Геликс славился своими гончарами. Даже лучшие мастера-гномы в Неоксе не смогли бы изготовить такую кружку. По железу - это они умели. А из глины - такое им было не по силам.

- Что ты теперь скажешь? - спросил у внутреннего голоса лейтенант Брютц. И тут же сам ответил: - Получается, что не глюк.

"Получается, что не глюк, - нехотя согласился тот. - Выходит, что мы несколько ошиблись".

- Не мы, а ты, - снова уточнил лейтенант.

"Ошибиться может каждый, - внутренний голос явно не переживал свою ошибку. - А помнишь, как я тебя выручил, когда ты забрался на городскую каланчу. Эх, и гульнули мы тогда".

- Гульнули, гульнули, - оборвал его лейтенант Брютц. - Теперь придется идти к Слейгу. А тот спросит, что я с его эльфом сделал, - лейтенант посмотрел на эльфа: тот не шевелился. - Но я его совсем легонько стукнул. Даже кружка не разбилась Должен быть жив. Хорошо, что я заставил этих бездельников пол помыть. Камзол у него нисколько не опачкался. Эй, кто там есть, пусть зайдет! - крикнул он.

В комнату заглянула плоская морда капрала Коорна. Капрал Коорн всегда старался отираться возле кабинета лейтенанта. На это у капрала были две причины. Во-первых, считал он, - быть на виду у начальства - самый короткий путь в сержанты. Во-вторых - здесь можно было услышать многое из того, о чем говорил лейтенант Брютц.

- Жду приказа, мой лейтенант! - бодро доложила морда, не обращая внимания, на растянувшегося но полу эльфа.

- Эльфа привести в чувство! - приказал лейтенант Брютц.

- Слушаюсь! - рявкнул капрал и исчез. Затем он появился снова с ведром воды и, не задумываясь, выплеснул ее на голову эльфа.

- Ап-р-р... вап-р-р... б-р-р... - бормотал эльф, приходя в себя, и испуганно оглядываясь. Потом он сказал что-то длинное, непонятное, по-своему, по эльфийски, встал, подобрал шляпу, надвинул ее по самые уши и опять сказал что-то непонятное.

"Мало того, что он не глюк, так он еще и ругается по-своему, - выразил вполне законное недовольство внутренний голос. - И где!? В нашем караульном помещении. За такое можно и по шее получить".

Брютц был полностью с ним согласен.

- Ты, мышь лесная, если живешь в нашем городе, то должен подчиняться его законам и обычаям, - указал он эльфу, - И в моем присутствии ругаться должен по-человечески, а не по эльфийски. Понял?!

Эльф глядел на лейтенанта исподлобья и молчал. Кажется, он был недоволен тем, что его, чиновника канцелярии бургомистра, стукнули пивной кружкой по голове. А потом еще и водой облили. Он, явно, опять хотел сказать что-то по-эльфийски.

- Понял?! - грозно повторил лейтенант Брютц и взял в руку вторую кружку.

- Стукнуть!? - приготовился капрал Коорн. Он тоже считал, что раз они понабежали в город, эти эльфы, шаррам, то нечего им, вообще!

- Погоди, - остановил его лейтенант. - Может до него дойдет.

До эльфа дошло. Он понял, что канцелярия далеко, а капрал Коорн - рядом. И еще: он, как и остальные жители города, знал, что со стражниками спорить не следует.

- Понял, - поторопился с ответом эльф. - Я все очень хорошо понял. Больше этого не будет.

- То-то, - сменил гнев на милость лейтенант. - Я ведь не знал, что ты не глюк, надо было разобраться, пришлось провести это самое...

" Эксперимент", - подсказал внутренний голос.

- Эксперимент, - подтвердил лейтенант. Теперь ясно, что ты не глюк. Так чего тебя принесло?

- Бургомистр Слейг просят вашу милость немедленно посетить его, - вежливо доложил эльф. На кувшины с пивом он теперь даже не глянул. - Бургомистр занят, но очень желает, как можно быстрей, встретиться с вашей милостью.

- Так бы сразу и сказал, - посоветовал ему лейтенант. - А то стоит, молчит, мухи по нему ползают... Зеленые. Не поймешь, эльф перед тобой, или глюк... Ты следующий раз поаккуратней, и глюком больше не прикидывайся. Иди в свою канцелярию. Скажи бургомистру, что я сейчас буду.

Крагозей встретил Мичиграна на пороге, и приобнял, как родного. Три раза приложился губами к его щекам: к правой, левой и опять к правой.

- А ты ничуть не изменился, - радовался он. - Все такой же молодой и красивый. Вот что значит здоровый образ жизни. Учись Бодигар, учись, как надо жить. С советником Бодигаром ты уже, конечно, знаком. А это наш Умняга Тугодум, крупнейший теоретик народных движений. - Он всегда говорил: "Такие выходцы из простого народа, как Мичигран, являются опорой нашего движения, нашим главным капиталом". Так, Умняга?

- Так, - подтвердил Тугодум и погладил бороду. - Опора на народ позволяет вождям возглавить исторические процессы, а те, в свою очередь, приобретают центробежную динамику и по диалектической спирали выходят на пик своего развития.

- Слышал?! - Крагозей с восхищением поглядел на Умнягу. - Прямо в корень рубит. И всегда - о роли народа. Я тоже говорю, что пока в Геликсе есть такие героические выходцы из простого народа, как наш Мичигран, любимый город может спать спокойно. Нет таких крепостей, которых бы мы не взяли, если в наших рядах такие личности, как Мичигран. Посмотрите на него, советники мои! - Крагозей отступил на три шага и стал любоваться Мичиграном. - Ведь выходец из трущоб нищего Казорского квартала, должен был еще в детстве умереть от какой-нибудь холеры, а в юношестве получить удар ножом в бок, но выжил! И не просто выжил, а стал примером для молодого поколения. Так ведь, Бодигар?!

- Так! - подтвердил Бодигар. - Великий маг Мичиган Казорский стал ярким примером для подражания у всей нашей молодежи.

Мичигран знал, что Крагозей любит поговорить, и что вождя краснорубашечников часто заносит. Но такого напора и такого словоизвержения маг не ожидал.

- Какая яркая жизнь, подвиг за подвигом! - не замолкал Крагозей. - Народ все знает о своем герое. Побили мы Огнедышащего дракона! Побили! - вождь дружески похлопал мага по плечу. - И не рыцарь какой-то, а мы, народ! Мы-то оказались посильней каких-то там рыцарей и драконов. И о славных твоих битвах с дикими варварами, мы тоже знаем. И о том, как ты исцелил сотни раненых монахов... При помощи Мультифрита. Мы и об этом знаем. И еще кое-чего, - он хитро подмигнул магу, давая тому понять, что знает очень много о своем госте. И не только о подвигах.

Крагозей не делал ни малейшей паузы, он говорил так стремительно и густо, что вставить хоть бы одно слово было невозможно. Мичигран решил и не пытаться сказать что-нибудь.

- Мы рады, что ты принял наше приглашение. Это для нас, борцов за счастье народа, большая честь. К столу, прошу, к нашему скромному столу! - пригласил Крагозей. - Откушаем, что послал нам святой Фестоний.

Скромный стол занимал значительное место в комнате, где они находились. Иначе бы на нем не поместились дары расщедрившегося святого. Фестоний послал бараний бок, и полтуши небольшого кабана, и вместительное блюдо с птицей, и другое, не менее вместительное блюдо, с жареной рыбой, и пяток разных салатов, и соленые грибы, и свеженькие, еще пахнувшие огнем печи, лепешки, и маринованные овощи, и, сыры, и окорока, и, конечно, кувшины с пивом.

Крагозей усадил Мичиграна на почетное место, сам сел рядом. Два остальных стула заняли Умняга Тугодум и Бодигар. Почетный караул застыл у дверей. Следуя указанию вождя, караул улыбался. Маг не мог смотреть в их сторону.

Крагозей произнес тост. Тост был длинным и состоял из трех частей. Первая была посвящена Мичиграну, его талантам, его добродетелям и его неоценимому вкладу в славную историю Геликса. Вторая часть поведала собравшимся о героической борьбе краснорубашечников с бургомистром Слейгом, а также, с его приспешниками, сатрапами, и их цепными псами-стражниками. Третья - рассказала о неумолимой поступи истории и столь же неминуемой победе народа (который олицетворял он, Крагозей) над угнетателями (которых олицетворял бургомистр Слейг и его сатрапы). Но, даже самые длинные тосты, когда-нибудь, заканчиваются. И, маг, наконец, сумел припасть к большой кружке, наполненной живительной влагой.

Пиво, и верно, оказалось из таверны Гонзара Кабана. Бодигар не обманул. Мичигран понял это после первого же глотка. Он с удовольствием осушил кружку, за ней, без перерыва, вторую, и принялся за еду.

Потом были еще тосты. В основном, говорил Крагозей. Что-то произнес и Умняга Тугодум. Но тост его был таким умным, что Мичигран ничего не понял. А Бодигар молчал. Молча ел, молча пил, молча восхищался Вождем и гостем.

Мичигран, после четвертой кружки, тоже сказал речь. После четвертой кружки он почувствовал прилив красноречия и наговорил о Крагозее и его боевиках много лестного, чем порадовал хозяев.

Пиво было отличным, тостов много, отставать никто не хотел, поэтому выпили они прилично, даже очень хорошо. Мичиган пожалел, что они не в таверне Гонзара Кабана. Там, можно было не только выпить, но и размяться, а здесь драться было не с кем. Вообще, с этими тремя гномами Мичигран легко справился бы без посоха. Но сейчас о драке не могло быть и речи. А песни они пели дружно и громко. Тугодум фальшивил беспощадно, и за это, крупнейшему теоретику всех веков и народов, следовало дать по шее, но Мичигран его не тронул. А у Бодигара был хороший басок, и пел он довольно умело, чем порадовал мага. Потом Крагозей велел Умняге и Бодигару пойти проветриться а сам стал уговаривать Мичиграна, чтобы тот рассказал, куда девался Мультифрит.

- Ты же все знаешь, все умеешь. С тобой сам Координатор советуется. Не делай из этого секрета, мне известно все, что делается в городе. Мои гномы есть везде и все мне доносят. Ты сегодня утром опять был в Святой Обители у их пресветлости. Мы с тобой друзья, - Крагозей снова приобнял Мичиграна, но целоваться не полез, и маг этому обрадовался. - Ты самый умный и самый честный из всех магов. И народ ты любишь. Да как тебе его не любить, если ты сам выходец из народа. Из самых его глубинных недр. Помоги нам достать кристалл. Ты знаешь, зачем он нам нужен? - Крагозей замолчал и дал магу возможность что-то сказать.

- Волшебный кристалл должен принадлежать народу, - не задумываясь, заявил маг. Он уже слышал это сегодня и от монаха, и от разбойника, и был уверен, что Крагозей станет добиваться того же самого. Оказывается, наступило такое чудесное время, что никто не заботиться о самом себе, все только и думают о народе.

- Правильно! - восхитился Крагозей. - Ты все понимаешь. Я и ты, мы приведем наш народ к счастью. Мы создадим новое государство, где все будут счастливы. Остроухих эльфов мы выгоним из города. Взяточники и жулики. Такие нам не нужны. Гоблинов в счастливое будущее мы тоже не возьмем. Тупые грубияны и бандиты, - глаза у гнома горели, он потрясал сжатыми кулаками и был похож на купца, в ожидании большой прибыли. - В счастливое будущее мы возьмем только гномов и людей. Понимаешь, дружба народов! На века!

О дружбе народов Мичигран сегодня тоже уже слышал. От Хитрого Гвоздя. Но при той дружбе, о которой говорил Гвоздь, из города изгоняли гномов и эльфов, а гоблины вместе с людьми оставались в счастливом будущем.

- Понимаю, - без особого энтузиазма согласился Мичигран. - дружба людей и гномов. На всю оставшуюся жизнь. И культура общая по содержанию... - А что ему оставалось делать. Спорить с Крагозеем, или доказывать тому что-то не имело смысла. Мичиграну стало скучно, ему захотелось домой, к Тихоне и козе.

- Я знал, что мы поймем друг друга. Две выдающиеся личности, вышедшие из глубин простого народа, как мы с тобой, всегда друг друга понимают. Давай еще по кружечке, - предложил Крагозей и тут же налил Мичиграну.

"Он хочет меня напоить и у пьяного выведать где находится Мультифрит, - понял маг. - Одна выдающаяся личность, вышедшая из народа, хочет обмануть другую выдающуюся личность, вышедшую оттуда же. Он не знает, что после двух кувшинов, которые я выпил почти один, я трезв, как стеклышко. А где Мультифрит я не знаю. Но поверит ли он, что я не знаю? Не поверит. Ладно, пусть он считает, что напоил меня. И я готов все рассказать. Но, сейчас, после двух кувшинов пива, ничего не помню. Забыл, где спрятан Мультифрит, Этому он поверит. И будет ждать, пока я отосплюсь".

- Ты мне хотел сказать, где сейчас Мультифрит, - доверительно напомнил Крагозей магу.

- Хотел, - подтвердил маг, - и изображая пьяного, уставился на собеседника. - А ты кто такой?! - спросил он.

- Я твой друг, Крагозей, - напомнил гном. - Ну, говори...

- Тсс... - приложил палец к губам маг. - Нас подслушивают.

- Ничего подобного, мы одни, - постарался успокоить его Крагозей.

- Нет, подслушивают, - с пьяным упорством стоял на своем маг. - Я знаю.

- Бодигар! - заорал Крагозей, он не мог допустить, чтобы из-за какого-то пустяка, провалился так хорошо задуманный план.

Дверь заскрипела, и на пороге вырос Бодигар.

- Выйди на улицу, стань в десяти шагах от двери и смотри, чтобы никто не подошел близко и не подслушал нашего с магом тайного разговора, - приказал Крагозей.

- Слушаюсь, Вождь! Не допустить, чтобы вас подслушали, - повторил Бодигар и скрылся за дверью.

- Понял? Теперь говори где Мультифрит? - попросил Крагозей.

- Теперь скажу, - согласился Мичигран. - Тебе скажу, а больше никому не скажу.

- Ты мне на ухо шепни, чтобы никто не слышал, - предложил Крагозей.

- Шепну, - согласно кивнул маг. - Тебе шепну, а больше никому не шепну. - Он потянулся к Крагозею, посопел возле его уха...

- Шепчи, - напомнил вождь.

- Сейчас... - Мичигран опять посопел, потом пробормотал что-то и отодвинулся от вождя.

- Не понял, - заявил Крагозей. - Говори понятней.

- Я и сам не понял, - сообщил Мичигран, и покачал головой, изображая недоумение и растерянность. - Мысль ушла... - он тяжело вздохнул. - Ушла неведомо куда. И ничего не выговаривается. Теперь надо ждать пока мысль вернется. Тогда я ее тебе выдам. Но только тебе. Больше никому.

- Долго ждать? - с нетерпением поинтересовался Крагозей.

- До завтра. После второго кувшина пива у меня все мысли куда-то уходят, и я не могу их собрать. Пока я не просплюсь, они не вернутся.

- Ты здесь, у меня поспи, - предложил Крагозей. Он не хотел отпускать мага.

- Нет... - с пьяным упорством заявил маг. - Никогда Мичигран не станет спать в чужой постели, - он поднял указательный палец и повел им возле носа вождя. - Спать в чужой постели - это неприлично. Что обо мне подумает народ?! Только в своей. А сейчас я пошел.

- Приходи завтра к нам, - Крагозей примирился с мыслью, что сейчас ему мага у себя не удержать.

- Зачем? - продолжал изображать пьяного Мичигран. Ему понравилось разыгрывать вождя, и он делал это с удовольствием. - Зачем я сюда приду? - с недоумением уставился он на гнома.

- Я прикажу Бодигару, он приготовит для тебя море пива, - Крагозей знал любимый напиток мага и был уверен, что заманить его хорошим пивом будет не сложно.

- Пи-и-иво, - довольно протянул Мичигран. - Но только от Гонзара Кабана. Тогда приду.

Маг поднялся и, опираясь на посох, который он все время держал возле себя, пошел к выходу. По дороге он покровительственно похлопал по плечу вождя, подцепил и нахлобучил на голову шляпу, вышел за дверь и, умело пошатываясь, побрел домой.

Крагозей не останавливал его. Он поверил, что перепившийся маг действительно забыл, где находится Мультифрит. Просто следовало не упускать Мичиграна из вида.

- Пьяница, - бросил Крагозей вслед бредущему по улице магу. - Пьяница и бездельник. Подумать только, от какого ничтожества зависит торжество нашего великого дела. Бодигар! - позвал он.

- Я здесь, вождь, - тут же появился советник по делаем молодежи.

- Следуй за этим бездельником-магом до его жилища. Смотри, чтобы он никуда не делся. Переночуй там, где-нибудь, а утром напомни ему, что они должен придти ко мне.

Бургомистру Слейгу было жарко. Не от зноя, конечно. Какой тут зной, если на улице осень и небо покрыто темными тучами. В просторном кабинете, несмотря на плотно закрытые окна, тоже веяло осенней прохладой. Слейгу было жарко от обуревавших его мыслей. Пахло невиданным и неслыханным богатством. Ничтожные и глупые эльфы, гнать их всех надо в три шеи, провалили отличный многообещающий план. Лесные болваны! Ничего стоящего поручить им нельзя. Олухи, растяпы и бездельники! Но Мультифрит, это совершенно ясно, остался в городе. А кто хозяин города? Святой драконоборец свидетель: хозяин здесь он, всенародно избранный бургомистр Слейг! Надо найти кристалл и... и все! Можно будет подавать в отставку и жить в свое удовольствие. Нет, в отставку он подавать не станет. Нельзя бросать на произвол население такого большого и прекрасного города. Такого великолепного управляющего делами города, такую талантливую личность как он, заменить невозможно. Народ не допустит. И святой драконоборец, дважды рожденный Фестоний не позволит. Но главное сейчас - Мультифрит. Все они станут искать его: и их пресветлость отец Хоанг, и разбойничья морда Бритый Мамонт, и выскочка Крагозей и красавица Бесси-Летти и хитрая зануда Зундак... Все они считают себя очень умными. А профукали! Мультифрит у них из-под носа увели. И ничего они не найдут! Жабу дохлую они найдут, а не Мультифрит. А он найдет! Не выходя, из этого кабинета, найдет. Потому что на плечах у него голова, а не тюк мануфактуры, как у Деляги. И власть в городе у него, - Слейг сжал ладонь в кулак и потряс им, - в его руке! Кому подчиняется городская стража? Ему! Главное - знать как ее использовать, на что ее нацелить... Никто не догадается, как искать драгоценный кристалл. А он знает!

Он, бургомистр Слейг, восстановит справедливость. Законным владельцем драгоценного камня станет народ свободного города Геликса. Не кто-нибудь один, а весь народ. Каждый, от богатейшего купца, до последнего гончара. И даже уборщик мусора, станет владельцем кристалла. Коллективным владельцем. От имени народа свободного города Геликса, от имени всех горожан, Мультифрит отныне будет храниться у бургомистра. Да поможет в добром деле святой драконоборец, дважды рожденный Фестоний...

Слейг, вдруг, сообразил, что он сейчас не на площади Тридцати Трех Святых Монахов Мучеников, а у себя в кабинете. Сидит в своем большом, красивом, выполненном на заказ, кресле, напоминающим трон, а то, о чем он думает, никто не слышит и услышать не может. Он с удовольствием хихикнул. - Мультифрит будет лежать за крепкими замками в его личной сокровищнице. Личной!

От этих мыслей бургомистру и было так жарко. Он жадно пил подслащенную малиновым сиропом воду, потел, утирался большим клетчатым платком, снова пил, потел и вытирал обильный пот.

Пусть этот пьяница, Брютц, пошевелится и заставит побегать своих бездельников. Этих паразитов, что кормятся его щедротами. Этих взяточников, не щадящих даже стариков, вдов и сирот. Пусть побегают, порастрясут свой жирок, им это будет полезно, очень полезно...

Как жарко было бургомистру от этих мыслей. Снять бы сейчас с шеи золотую цепь, сбросить тяжелый камзол алого бархата и широкие теплые штаны, зашвырнуть их подальше и натянуть прохладную ночную рубашку. Но нельзя. Он бургомистр, и должен выглядеть так, чтобы все восхищались...

Дверь приотворилась, и, робко просунув голову в образовавшуюся щель, эльф-секретарь доложил:

- К вашей милости, бургомистр Слейг, явился лейтенант Брютц.

- О, это прекрасно, - громко, так чтобы было слышно за дверью, произнес Слейг. - Пропустить! Немедленно пропустить!

- Не явился, а прибыл, болван! - осадил, за дверью, лейтенант эльфа-секретаря. Он широко отворил дверь, и твердо шагая, подошел к столу, за которым восседал бургомистр. - По вашему приказу лейтенант Брютц прибыл! - доложил Брютц. Это было хорошо слышно даже на улице.

- О-о-о! Наш славный лейтенант... - Слейг сделал вид, что хочет вынуть свою тушу, из широченного кресла и даже раскинул руки, словно собирался обнять лейтенанта, но так и не приподнялся и не обнял. - Рад тебя видеть, добрый старый друг, хранитель спокойствия в нашем славном городе. Ты садись, садись. Я же тебя не по службе вызвал. Просто пригласил поговорить. Давно не виделись... Я ведь все один, да один. А кругом эти эльфы. Слова сказать не с кем. Тоска. Очень хочется поговорить с умным человеком.

"К чему бы он так? - удивился внутренний голос лейтенанта. - Что-то ему от нас надо".

Брютц и сам понимал, что если Слейг стал напрашиваться в друзья, то ему что-то очень надо. Лейтенант поудобней устроился в мягком кресле и стал ждать, что еще выдаст бургомистр.

- Жарко здесь, - выдал Слейг, вытирая мокрые от пота лицо и подбородки. - Как ты этого эльфа, а! Хи-хи-хи - неожиданно рассмеялся он. Смех этот звучал тоненько, совершенно несолидно и неподходяще, ни для чина бургомистра, ни для такой огромной туши. - Пивной кружкой и в лоб... Хи-хи-хи... А он, значит, сразу бряк! А капрал его из ведра водой... Хи-хи-хи... Ну, ты орел! Здорово у тебя получается. Я бы не попал. Он ведь на тебя жаловаться прибегал. Лейтенант Брютц его обидел. Хи-хи-хи... Пивной кружкой - и в лоб! А я ему хотел добавить. Давай, Брютц, выберем время, и ты меня поучишь пивными кружками швыряться... У меня, ведь, этих эльфов, сам знаешь сколько? И так иногда надо засветить кому-нибудь из них пивной кружкой в лоб. Но ведь опыта нет. Боюсь промахнуться. А мне промахиваться нельзя. Не солидно. Бургомистр все-таки. Так ты меня поучи. А?

- Можно и поучить, - согласился лейтенант, пытаясь сообразить, куда клонит бургомистр.

"Темнит и подлизывается, - подсказал внутренний голос. - Потребует, чтобы ты совершил какую-нибудь подлость".

"Не лезь, - осадил его Брютц. - Сам разберусь".

- Вот и хорошо, - бургомистр изобразил радостную улыбку. - В ближайшие дни выберем времечко, тогда я душу и отведу. Ты и представить себе не можешь, как мне эти эльфы надоели. Все как один, лентяи и взяточники. О нуждах народа совершенно не думают. Все с бумажками какими-то возятся, возятся... Шуршат, шуршат, пишут, пишут... Писатели нашлись на мою голову. Ты себе представить не можешь, сколько они бумаги изводят. Половина налогов из городской казны на бумагу уходит.

- А вы их гоните, - посоветовал лейтенант.

- Нельзя, - бургомистр потряс жирными щеками и стал вытирать пот. - А кто в комиссиях заседать станет, новые налоги придумывать, разрешения выдавать, справки всякие, Указы сочинять. Приходится их держать. Но пивной кружкой в лоб - это ты здорово придумал. Надо мне такую процедуру вводить официально.

- Если выгнать нельзя, то, конечно, надо кружкой в лоб, - согласился Брютц. Он ждал, когда бургомистр перестанет болтать и перейдет к делу. Наверно, какая-нибудь очередная пакость. Что еще можно ожидать от бургомистра Слейга. Особенно, если он вначале притворяется добреньким.

Внутренний голос тоже насторожился. Тоже ожидал какой-то гадости.

"Ты с ним поосторожней, - предупредил он Брютца. - Втянет он тебя в какую-нибудь поганую историю. Сам сухим выйдет, а тебя грязью вымажет. Что ни предложит, ты не соглашайся".

"Сам знаю, не маленький. И не мешай, - попросил лейтенант. - Дай разобраться".

- Чего это мы сидим и, до сих пор, ни глотка не сделали! - вспомнил вдруг Слейг. - Да нам такое, святой драконоборец не простит! Эй! Кто там есть!?

- Дверь приотворилась, и в кабинет заглянул эльф.

- Кувшин пива нам, - приказал бургомистр. - И быстро!

Пиво у бургомистра было хорошее. Лейтенант с удовольствием осушил пару кружек. И Слейг две кружки опрокинул не задумываясь. Утер физиономию и шею большим клетчатым платком, выбросил мокрый платок в корзину для бумаг, вынул из ящика стола другой, такой же, в крупную синюю клетку, и еще раз утерся.

- Сквозняки, - пожаловался он. - Дверь закрыта, и окна закрыты, а откуда-то дует. Так и простудиться недолго. А мне, лейтенант, с тобой поговорить надо.

Бургомистр, на удивление, легко вынул из кресла свою жирную тушу, мелкими шажками подошел к глухой стене, нажал там на что-то, и тотчас открылась, до сих пор незаметная дверь.

- Проходи, лейтенант. Здесь можно спокойно посидеть и поговорить. И никаких сквозняков.

Комната, в которой они оказались, была небольшой, с одним лишь закрытым решеткой круглым окошком под потолком. В центре ее стояли квадратный стол из какой-то розовой, очевидно, редкой древесины и две крепкие деревянные скамейки, накрытые пушистыми красными ковриками харахорийской работы.

- Подслушивают, - сообщил Слейг, усаживаясь на одну из скамеек, и жестом, предлагая Брютцу, занять другую. - Каждое слово подслушивают. А потом продают все, что услышали. Кто преподобному отцу Кресску, кто Бритому Мамонту, кто Крагозею. Есть у нас даже и такие, что на Зундака работают. Знаешь, на днях одна неплохая мысль пришла, - вспомнил он про идею подменить гномам шкатулку с Мультифритом, - я вслух ее и высказал. Так не поверишь, к утру об этом весь город знал, - пожаловался бургомистр. - Слова сказать нельзя. Все продают. Подлец на подлеце. А здесь спокойно поговорить можно. Все щели законопачены. Сам проверял. Никто нас не услышит. Пусть умоются, - и он ехидно хихикнул.

Лейтенант Брютц делал вид, что все, о чем говорит бургомистр, ему интересно, и думал о красавице Маргите.

- Я тут одно важное дело хочу тебе поручить, - перешел, наконец, Слейг к главному. - Проблема серьезная, решать ее надо немедленно, а поручить некому. Не эльфам же. Болтуны и растяпы, ничего важного ни одному, из этих остроухих, поручить нельзя. Ты - другое дело. Человек военный, с харахорийскими пиратами сражался. Награды имеешь. Кому еще поручить, если не тебе?

- Буду рад выполнить, - сообщил лейтенант.

- Ты как думаешь, куда мог деваться Мультифрит? Кто его украл? - спросил Слейг и уставился пронзительными глазками на Брютца, как удав на кролика.

Лейтенант Брютц, по поводу Мультифрита, вообще, ничего не думал. Ни о том, что кристалл этот очень дорогой, ни, тем более, о том, кто его украл. Городская стража кражами не занималась. Стража охраняла благополучие и покой славного города Геликса. И собирала пошлину в городскую казну. Тоже нелегкая работа. Зачем лейтенанту Брютцу что-то думать о Мультифрите?

Так он и сказал бургомистру. А бургомистр не поверил. Слейг не мог себе представить, будто кто-то не думает о волшебном кристалле, не мечтает завладеть им.

- Тогда слушай меня, - глаза у Бургомистра сделались пронзительными. Они как буравчики сверлили Брютца. - Я тебя позвал потому, что ты соображаешь лучше, чем все эти умники, - Слейг кивнул в сторону окна, за которым, судя по этому кивку, все эти умники и толпились. - Они сейчас станут искать вора по всему городу. И пусть ищут, - он презрительно ухмыльнулся. - А Мультифрит найдем мы с тобой. В самые тайные и темные уголки влезем, и найдем.

Брютц не представлял себе, как он найдет Мультифрит. Да, еще, если он станет делать это вместе с бургомистром. Он окинул взглядом тушу Слейга и решил, что тот вряд ли сумеет пробраться в самые тайные и темные уголки. Говорить об этом бургомистру лейтенант не стал.

- У кого сейчас кристалл, ты как считаешь? - спросил Слейг.

Брютц не прочь был порадовать бургомистра. Но никакого представления о том, у кого сейчас кристалл, не имел. Он так и сказал, и добавил, что очень об этом сожалеет. И обещал подумать.

- Тебе думать не надо, - оскалился Слейг. - Твое дело - действовать. Думать стану я!

Из разговора с бургомистром, пока, не было ясно, сумеет лейтенант сегодня вечером придти к красавице Маргите, или не сумеет.

- Ты обратил внимание на чехарду с этими шкатулками? - спросил Слейг. - Все знали, что утром гномы понесут кристалл в Святую Обитель. Знали, даже, в какой шкатулке понесут. И кто захотел, заказал Биддго такую же шкатулку. Ты хорошо знаешь Клинкта?

- Хорошо, - еще бы Брютцу не знать Клинкта хорошо. Они два года в одном отряде сражались против харахорийских пиратов. Не раз спали под одним деревом, а иногда и есть приходилось из одного котелка.

- Клинкт ведь не дурак.

- Не дурак, - подтвердил Брютц. - Клинкт, один из самых умных гномов, из тех, кого я знаю.

- И затеять такой идиотский способ переправки Мультифрита в Святую Обитель он не мог. Все, что вчера происходило на улицах города, было хитрым представлением, которое устроил нам этот гном. Балаган! - довольный своим открытием Слейг смотрел на лейтенанта с явным превосходством. - В шкатулке, которую несли гномы, кристалла не могло быть, - объяснил он.

- На такую хитрость Клинкт способен, - согласился Брютц.

- Еще как способен! Он и обманул всех! Кроме меня. - Слейга снова бросило в жар, и он мгновенно вспотел. Платок, которым бургомистр стал утираться, сразу взмок, а остальные платки остались в ящике стола. - Так где сейчас Мультифрит?

- Да, где сейчас Мультифрит? - повторил Брютц. Лейтенант почувствовал, что к красавице Маргите он сегодня, кажется, не попадет.

- В сокровищнице у Клинктов! - Слейг торжествующе глядел на лейтенанта. Крупные капли скатывался у него по щекам, и он машинально вытер пот рукавом алого камзола. - Я разгадал его хитрость! Вот так! - бургомистр ударил кулаком по скамейке. - Клинкт хитрый, а я умный. Хитрый против умного не потянет. Бери стражников, иди к Клинкту и конфискуй Мультифрит, как народное достояние.

"Слышал?! - возмутился внутренний голос. - Иди и конфискуй! Он что, дурак, этот Слейг?"

"Помолчи, - огрызнулся Брютц. - Не мешай".

- Клинкт стражников не впустит, - сообщил он Слейгу.

- А ты, именем Закона!

- Именем Закона он и не впустит. У нас, в Геликсе, неприкосновенность жилища, - напомнил Брютц.

- Ерунда, - отмахнулся Слейг. - Какие могут быть законы, если такое сокровище на кону! Вломитесь туда силой и заберите Мультифрит.

- Не получиться. Дом гномов настоящая крепость. Отобьются.

- Я не могу оставить драгоценный кристалл у гномов! - возмутился Бургомистр. Он попытался вытереть мокрое лицо мокрым платком, отбросил его и снова утерся рукавом. - Вызови Клинкта к себе и арестуй его.

- За что?

- Неважно за что! Придумай что-нибудь, на то ты и начальник стражи.

- Клинкт не нарушил Закон. Его нельзя арестовать, - Брютц представил себе, что начнется в городе, если он арестует Клинкта... - Гномов в городе больше, чем стражников. Они разнесут нашу караулку по камешку и освободят его.

- Что за напасть такая! - чуть ли не взвыл бургомистр. - Никто ничего не соображает! Всех учить надо! - Он вскочил со скамейки, подскочил к Брютцу и замахал кулаками. - Соображать надо! Думать и соображать! Ты арестуешь Клинкта тайно, понимаешь, тайно, чтобы никто не знал. И упрячешь его в тайное местечко. Пусть все думают, что его похитили. Понимаешь: таинственное похищение известной личности. Пустим слух, что это сделали эльфы. Нет, эльфов трогать пока не станем, они еще пригодятся. Это сделали разбойники Бритого Мамонта.

- А что дальше? Клинкт тверд, как кремень. Кристалл он не отдаст.

- Мы у него и не будем просить. Похитители потребуют кристалл у клана, в обмен на Клинкта. Как думаешь, гномы отдадут кристалл за своего вождя?

- Отдадут, - решил Брютц.

"Понимаешь, куда он нас втягивает? - возник, молчавший до сих пор, внутренний голос. - Похищение и шантаж".

"Я его сейчас пошлю!" - решил лейтенант.

"Ни в коем случае! - предостерег внутренний голос. - Слейг завелся и его сейчас ничто не остановит. Ты откажешься, он пошлет эльфов, или подкупит разбойников Бритого Мамонта. Будет еще хуже. Соглашайся".

"Он приказывает похитить Клинкта. Я не стану этого делать".

"Ты согласись. И отложи все на завтра. Будем тянуть время", - внутренний голос иногда рассуждал очень здраво.

- Вот и хорошо, - продолжил Слейг. - Гномы получат Клинкта, а мы с тобой получим Мультифрит.

"Но не исключено, что Мультифрит действительно украли, - подсказал внутренний голос. - И клан не сможет отдать его".

Лейтенант Брютц обрадовался подсказке. И выдал, почти дословно:

- Но не исключено, что Мультифрит действительно украли. И тогда похищение Клинкта уведет нас в сторону. А кристалл тем временем унесут из города.

И схватил. Мало ему было забот, так высунулся с другой версией.

- А ты у меня зачем!? - Слейг хищно ухмыльнулся. Он всегда так ухмылялся, когда ему удавалось кого-то загнать в угол, заставить делать то, что тому не хочется. - Введи круглосуточное дежурство. Удвой караулы у ворот. Всех кто выходит из города, обыскивай. Пусть твои бездельники побегают, растрясут жирок. Не спать, не есть, не пить! Непрерывно бдеть! И сам тоже переходи на казарменное положение, будь все время с ними, глаз с них не спускай!

Если бы Брютц мог убить внутренний голос за идиотскую подсказку, он бы его сейчас убил.

- И учти, лейтенант, город своих героев не забывает. - Слейг вынул из кармана камзола вчетверо сложенный лист бумаги, развернул и его и передал Брютцу. - Читай!

Бумага представляла собой Указ бургомистра, выполненный замысловатым почерком, с красивыми хвостами и закорючками, почти у каждой буквы. Так умели писать только эльфы-канцеляристы. А в Указе значилось: "За долговременную и безупречную службу, а так же, за особые заслуги по охране спокойствия и благосостояния жителей свободного города Геликса, лейтенанту городской стражи Брютцу, присвоить звание капитана, с соответственным повышением должностного оклада до (сумма нового оклада капитана Брютца пока не была обозначена) ...... монет в месяц ".

Количество монет указано не было. И подпись бургомистра отсутствовала.

- Прочел? - Слейг дружелюбно улыбнулся лейтенанту.

- Прочел.

- Как только принесешь Мультифрит, я сразу этот Указ подпишу. И оклад тебе назначу в два раза больший, чем ты получаешь сейчас. Или немного меньше, чем в два раза, - тут же поправился бургомистр. - В зависимости от состояния казны. Сам понимаешь... Но монеты, для нас с тобой, не самое главное. Главное - восстановить справедливость! А теперь иди, и пусть поможет тебе, наш покровитель, святой драконоборец, дважды рожденный Фестоний.

"Что ты теперь скажешь?" - спросил лейтенант Брютц у внутреннего голоса, когда вышел из резиденции бургомистра.

Внутренний голос молчал. Была у него такая противная манера: если он не хотел отвечать на какой-то вопрос, он делал вид, будто не слышал.

Теперь понимаешь, почему я не люблю монахов? - спросил Тихоня.

Гельма покачала головой, она не понимала, почему Тихоня не любит монахов.

- Мальчишки и козы маленькие, поэтому монахи считают, что они глупы, и никаких дел с нами иметь не желают, - попытался понятно для козы объяснить Тихоня. - Ты видела, учитель хотел взять нас с собой к их пресветлости Координатору, а монах запретил. Разве такое справедливо?

Коза сморщила губы, подтверждая, что справедливостью здесь и не пахнет.

- Еще неизвестно, кто из нас глупей, - продолжил рассуждать Тихоня. - Я, между прочим, встречал немало глупцов, которые в два, а то и в три раза выше нас с тобой. Мы у Мудреца кое-чему научились, и у мага учимся. Я уже могу зажигать свечку на расстоянии. Без спичек, одной силой воли. Учитель обещал, что к концу года я буду знать не меньше пяти заклинаний. Ты видела, как я сальто верчу. Такого ни один монах не может. Они, в своей Обители, только и делают, что молятся и дубинками колотят друг друга. О волшебных знаниях у них даже представления нет. И бодаться, так ловко, как это делаешь ты, никто из них не умеет.

Коза кивнула. Она была согласна с мальчишкой, и по поводу волшебства, и по поводу бодания.

Тихоня вспомнил, с каким уважением монах приглашал учителя.

- А монахи что-то затеяли, - сообщил он козе. - Это точно. И учитель им очень нужен. Еще бы! Он главный маг в Геликсе. Ему сам святой драконоборец, дважды рожденный Фестоний свою ногу показывал. Их пресветлость Координатор Хоанг послал за учителем целый отряд. Сам Координатор! А он важными делами заворачивает, такими, что нам с тобой и не снились, и по пустякам к себе никого не зовет. Запомни, Гельма: впереди у нас большие перемены.

Тихоня ласково почесал козе мордочку, и та прикрыла глаза от удовольствия.

- Будем ждать, Гельма. Придет учитель и все расскажет. Отец Хоанг непременно поручит ему что-нибудь очень важное. Это точно. А учитель, хоть он и Великий маг, без нас не обойдется.

Гельма и в этом была полностью согласна, о чем она и сообщила мальчишке, утвердительно бебекнув.

- Но пока нам надо дом караулить, - вспомнил Тихоня о разбойниках Бритого Мамонта. - А то опять могут явиться эти громилы. Хотя, врубили мы им сегодня, как следует. Если еще раз полезут, опять врубим. Как говорил Мудрец Кныпш "Звезды шепчут, что будущее не предвещает этим разбойникам ничего хорошего". Пойдем, посидим на крылечке, посмотрим, что на улице делается.

Ничего на улице не делалось. Редкие прохожие не представляли никакого интереса. Неторопливо прошли, рассуждая о чем-то, три широкоплечих монаха в серых балахонах. Телегу, нагруженную глиняными горшками проволок хромой тролль. Если швырнуть в эти горшки пару камней - ох и загрохотало бы. Но, связываться с троллем Тихоне не хотелось. Торопливо прошагала группа гоблинов-сектантов с бритыми головами. Сектанты били в маленькие барабаны, и что-то уныло подвывали, как будто кого-то хоронили. А, может быть, они и вправду хоронили. Прошел подвыпивший гном. Он орал какую-то дурацкую песню, из которой нельзя было понять ни единого слова. Пробежала рыжая собака. Возле крыльца она остановилась, посмотрела на козу, видимо хотела ее облаять, но передумала, облаяла пьяного гнома, и побежала дальше. Все это не представляло никакого интереса.

Но долго скучать Тихоне и Гельме не пришлось. Когда в конце улицы появился всадник, Тихоня сразу определил, что это не горожанин. Потом, когда тот подъехал ближе, даже козе стало понятно, что это богатый иноземец, причем не просто богатый, а очень богатый. Такие богатеи в Геликсе появлялись редко.

На всаднике был шелковый голубой халат, расшитый золотыми блестками. На ногах мягкие красные сапожки с серебряными шпорами, а на голове накручено целое гнездо из белого материала. В Геликсе никто такое на голове не носил. В Султанатах, говорят, носят. Чалма называется. И на ней, прямо надо лбом, как будто приклеенный, сиял крупный черный камень. Тихоня вспомнил, что видел такие камни в лавке у лысого Хармуга, который торгует редкими вещами: золотом, серебром, драгоценными камнями. Но у Хармуга черные камни были маленькими, а этот - очень большой. За такой камень, наверно, два хороших дома можно купить, - прикинул Тихоня, - или, даже три.

- Смотри, Гельма, - показал Тихоня пальцем на всадника, - какой богач к нам заявился. Наверно из Султанатов приехал. И без всякой охраны. Разве с таким богатством без охраны можно. Ограбят его сегодня ночью и убьют.

И жеребец под всадником был красивый: весь черный, только небольшие белые чулочки на ногах, прямо над копытами. Не шел, а как будто танцевал.

- Вот бы на таком проехать по базару, - размечтался Тихоня.

Он представил себе, как сидит в высоком седле, на спине черного жеребца, а тот идет, как танцует, между рядами. Все купцы выбежали из лавок, разинули рты, смотрят, машут руками, ахают, от удивления и зависти. А Тихоня не обращает на них никакого внимания. Потому что все их богатства - ерунда по сравнению с этим жеребцом, потому что нет в Геликсе другой подобной красоты. И все мальчишки, сколько их ни есть в Геликсе, идут за жеребцом и гордятся Тихоней. Тихоня свой, он даст каждому из них покататься на этом жеребце.

- Покупаю! - кричит лысый Хурмаг. - Тихоня, сделай милость, продай жеребца!

Тихоня даже не смотрит в его сторону и делает вид, что не слышит завистливого купца.

- Все отдам, - кричит лысый Хурмаг. - Бери мою лавку, Тихоня, все золото бери, и серебро бери, и черные камни бери, только продай жеребца.

Тихоня усмехается и снисходительно говорит ему:

- Не продается.

- Дом отдам, - кричит лысый Хурмаг и, в отчаянии, рвет волосы из бороды. - Последнюю рубашку отдам! Все четыре жены отдам.

А Тихоне не нужны, ни богатства Хурмага, ни его голубая рубашка, ни четыре его жены. У Тихони черный жеребец с белыми чулочками над копытами. Тихоня счастлив.

- Ты что, не понимаешь, что красота не продается, - говорит купцу Тихоня. - Красоту продать нельзя!

Жеребец весело заржал, подтверждая, что красоту продать нельзя.

Тихоня очнулся. Жеребец громко ржал. А он, Тихоня, сидел не в седле, а на крыльце, рядом с Гельмой.

Всадник остановил жеребца у крыльца.

Сейчас что-нибудь спросит, - решил Тихоня. - Как в Святую Обитель проехать, или к бургомистру. Такой богач просто так в Геликс не приедет. Значит у него важное дело. А с нашими купцами ему делить нечего. Важное дело может быть только в Святой Обители или у бургомистра.

Незнакомец ничего спрашивать не стал, а спрыгнул с коня. Ловко спрыгнул, красиво и легко, как акробат в балагане.

- Здравствуй, Тихоня! - улыбнулся он. - И ты, Гельма, здравствуй. Надеюсь, у вас все в порядке?

Сказать, что Тихоня удивился - значит, ничего не сказать. Тихоня был потрясен. Этот приезжий, в шелковом халате и на сказочном коне, запросто, как с ровней, здоровается с Тихоней и Гельмой, не обращая внимания на то, что Тихоня пока еще ученик мага, а Гельма - коза. Хоть и умная, но все-таки коза.

Поэтому Тихоня растерялся: не поздоровался и не ответил, как должен был сделать. А задал незнакомцу дурацкий вопрос:

- Откуда ты нас знаешь?

Незнакомец снова улыбнулся. Хорошо улыбнулся, как будто они с Тихоней были друзьями.

- Ты ведь ученик Великого Мага Мичиграна. Он мне про тебя рассказывал. И про тебя, Гельма, тоже, - обратился незнакомец к козе. - Я вас сразу узнал. А меня зовут Франт. Мы с Мичиграном хорошие знакомые, почти друзья.

Франт Тихоне понравился. И говорит уважительно, и улыбка у него хорошая, добрая. Только глаза очень грустные. Таких темных и грустных глаз Тихоня ни у кого никогда не видел.

У него, в Султанатах, что-то плохое случилось, - понял Тихоня. - Он к учителю за помощью приехал. Учитель непременно ему поможет. И мы с Гельмой тоже поможем, - решил он.

Наверно, Гельма подумала, тоже, что-то подобное. Во всяком случае, умная коза, которая подозрительно относилась ко всем чужакам, смотрела на Франта дружелюбно.

- Заходи, Франт, в дом, - предложил Тихоня. - Отдохни. Учителя сейчас нет, он пошел в Святую Обитель поболтать с их пресветлостью, Координатором Хоангом.

Пусть богач знает, что и мы не последние в городе, - решил Тихоня. - Пусть думает, что учитель запросто к самому Координатору ходит.

- О-о-о, - с уважением протянул Франт. - Мичигран к Координатору пошел.

- Да, - подтвердил Тихоня. - Их пресветлость, если что-нибудь серьезное случается, непременно с учителем советуется. Без него ни одного решения не принимает. Но учитель давно ушел, должен скоро вернуться. А ты пока отдохни. У нас в доме прохладно и чисто. И что-нибудь перекусить найдется. Вот для жеребца твоего, у нас ничего нет. Но можно купить, я знаю, где продают овес и сено.

- Спасибо, Тихоня. Если ты не против, я дождусь Мичиграна, принял приглашение Франт. - У меня в ваших местах кое-какие дела, а сюда я заехал предупредить, что учителю твоему грозит опасность. На него собираются напасть.

- Уже напали некоторые. Напали, и в беду попали. Еле ноги унесли, - с гордостью сообщил Тихоня. И имел на это полное право.

- Да, вы неплохо поработали, - согласился Франт. Он, оказывается, уже знал, как они разделались с разбойниками.

Такое Тихоню не удивило. Новости в Геликсе распространяются быстро. А такая интересная новость, что маг Мичигран побил разбойников Бритого Мамонта, должна уже была не только по Геликсу разойтись, но уже и до Неокса добраться.

- Больше никто к учителю не полезет, - уверенно заявил Тихоня. - Нет у нас в Геликсе больше таких дураков, которые осмелились бы на учителя напасть. Он, как что - сразу посохом в лоб. Ни разу не промахнулся. И молниями швыряется. Из разбойника Оторви Ухо такую уродливую обезьяну сделал! В балагане, и то, такой обезьяны нет.

- Есть такой дурак, который собирается напасть на Мичиграна, - сообщил Франт. - И зовут этого дурака Зундак.

- Гильдия нищих! - Тихоня хорошо знал занудного старика.

- Он самый, - подтвердил Франт. - Засаду Зундак решил устроить здесь, недалеко от вашего дома, чтобы перехватить Мичиграна, когда тот будет возвращаться. Так что, выручайте учителя. Я бы, Тихоня, на твоем месте, позвал на помощь, кого-нибудь из друзей. Потому что Зундак соберет сильную команду.

Мальчишки, промышлявшие на базаре, терпеть не могли Зундака. Вредный старик любил драть мальчишек за уши и, вообще, был горазд, на любую подлость. Тихоня сразу поверил Франту, что Зундак замышляет что-то плохое против учителя.

- Гельма, ты слышала? - спросил Тихоня у козы.

Гельма издала несколько резких звуков. Она все слышала, все поняла, и возмущалась коварностью главы гильдии нищих, не меньше, чем сам Тихоня.

- Надо как следует врезать зануде, - предложил Тихоня.

Гельма согласно кивнула рогатой головой, да еще пару раз пристукнула копытом.

- Ну, Зундак!.. Мы тебе устроим. Над тобой весь базар смеяться будет! - по тону, которым Тихоня это сказал, можно было понять, что главу нищих ждут крупные неприятности. - Как думаешь, Франт, успею я сбегать на базар, и позвать кое-кого из своих друзей?

- Вполне успеешь, - уверенно сообщил Франт, как будто он точно знал время, когда появится Мичигран, и когда Зундак со своей командой нападет на мага.

- Я быстро, на базар и обратно, - сказал Тихоня. Позову ребят. А ты Гельма, стереги дом, и никого не впускай, - велел он козе. - И смотри, чтобы гостя не обидели! Поняла?!

Мемеканьем и покачиванием короткого белого хвостика Гельма сообщила, что все поняла и в точности выполнит указания Тихони.

- Ты, Франт, оставайся здесь, - посоветовал Тихоня. Мальчишка еще раз оглядел гостя и покачал головой. - Тебе по нашему городу, в такой одежде, и на таком коне, ездить нельзя.

- Почему нельзя? - поинтересовался Франт. - Слейг какой-нибудь Указ издал, чтобы в богатой одежде и на красивых жеребцах по Геликсу не ездили?

- Указа такого нет, - серьезно отнесся к шутке Франта мальчишка, - но лучше тебе у нас переночевать. Вернется учитель, и все вместе мы отобьемся от разбойников. А утром встанешь пораньше и уедешь из города.

- От кого нам отбиваться придется и почему я должен встать пораньше, чтобы уехать из города?

- Камень у тебя дорогой, - стал объяснять Тихоня. - И жеребец очень хороший, и одежда богатая. Бритому Мамонту все это понравится. Ему уже, конечно, доложили про тебя. Надо тебе по-быстрому из города уезжать. А не уедешь, ограбят они тебя сегодня ночью и убьют. Но вместе с учителем мы кое-как отобьемся.

- Да что ты говоришь... Разбойники Бритого Мамонта могут меня ограбить и убить?

Большие черные глаза гостя, заблестели. Тихоне показалось, что Франт нисколько не испугался, и, кажется, даже обрадовался. Хотя, чему тут радоваться, если бандиты Бритого Мамонта ограбят и убьют?

- Точно, - заверил его Тихоня. - У Бритого Мамонта такая банда. Если кого-нибудь богатого встретят, непременно ограбят и убьют.

- Ин-те-ресно... - протянул Франт. - Очень ин-те-ресно... Об этом я как-то и не подумал. - Тихоне показалось, что глаза гостя немного повеселели. - Сделаем, как ты говоришь. Беги на базар за друзьями, а я вас здесь подожду. Помогу Гельме дом охранять. А, может быть, и ночевать останусь.

"Красавица Маргита будет ждать, а я не приду... - лейтенанту Брютцу все это очень не нравилось. - Маргита будет ждать, а я, как деревянный болван, стану дежурить возле ворот и смотреть, чтобы никто не вынес Мультифрит. Маргита будет ждать, а я, как последний идиот, стану искать храброго и умного Клинкта, чтобы арестовать его. Я, как дурак, стану исполнять дурацкие приказы жирного Слейга, а красавица Маргита будет ждать..."

"А что скажет Слейг, если ты не станешь искать Мультифрит?" - вмешался внутренний голос.

"Заткнись! - оборвал его лейтенант. - Меня не интересует, что скажет Слейг".

Он попытался представить себе красавицу Маргиту и, на этот раз, у него получилось. Брютц увидел ее, будто находился рядом. Красавица Маргита стояла у окна и все, что положено, было при ней: красное платье с серебряным шитьем и обширным декольте, розовые щечки, ярко накрашенные губки и копна рыжих волос. Она ждала. Она знала, что лейтенант Брютц любит ее. Она была уверена, что лейтенант Брютц придет.

"Бургомистр Слейг обещал назначить тебя капитаном и вдвое увеличить оклад", - назойливо напомнил внутренний голос.

Брютц промолчал, будто и не слышал. Не хотел он, ни спорить с внутренним голосом, ни, вообще, разговаривать с ним.

"Для этого, всего лишь, надо найти Мультифрит".

Брютц опять промолчал.

"Почему бы и не попробовать? - не отставал внутренний голос. - Если получиться, мы на коне".

"Получиться - не получиться! Чего ты пристал? - не выдержал Брютц. - Где я его искать стану?"

"Давай вместе подумаем, куда он мог деваться", - предложил внутренний голос.

"Пропади они все пропадом! - лейтенант Брютц не хотел думать о том, куда мог деваться Мультифрит. Он, вообще, не хотел думать о Мультифрите. - Пропади они пропадом, и жирный Слейг, и волшебный Мультифрит, и такая служба, из-за которой не можешь выбрать пару часов, чтобы побывать у красавицы Маргиты".

"Красавица может немного подождать..."

"Нельзя заставлять красавицу ждать! - мысленно рыкнул лейтенант на внутренний голос, который сморозил явную глупость. - Бургомистр Слейг может подождать, никто его не тронет. Как был жирным, так и останется. И Мультифрит может подождать. Камень - он камень и есть. Ничего с ним не случится. И стража может подождать. Никуда она не денется, без моей команды. А красавицу Маргиту заставлять ждать нельзя. Мужчина, особенно, если он лейтенант городской стражи, не может допустить, чтобы красавица ждала его".

Лейтенант Брютц остановился, потому что у него появилась очень интересная мысль: а не послать ли всех подальше, и пойти ли к красавице Маргите прямо сейчас, не дожидаясь вечера?!

Внутренний голос что-то занудно бубнил, призывая Брютца к благоразумию, напоминал о капитанском звании, которое светит лейтенанту, о гневе бургомистра Слейга, и еще о чем-то. Напрасно старался. Брютц его не слушал.

"Не тарахти! - велел он внутреннему голосу. - И без тебя тошно. Я сейчас пойду к Маргите. А ты заткнись. Понял?"

Внутренний голос понял, что спорить сейчас с лейтенантом бесполезно, и заткнулся.

Лейтенант Брютц огляделся и понял, что занятый невеселыми мыслями, и спором с внутренним голосом, шел он, оказывается, вовсе не к караульному помещению. И сразу сообразил, куда его занесло. Бывал он, в свое время, в этих местах и не раз. Видно, пока он рассуждал о прекрасной Маргите и жирном Слейге, лейтенант думал и о Клинкте Большая чаша. Потому что стоял он сейчас как раз возле его дома.

Дверь другая, - отметил Брютц. - Была деревянная из дубовых досок. А эта обшита листовым железом. Поверх железа еще и стальные полосы накинуты. Такую тараном не прошибешь, - опытным взглядом оценил он. - И второй этаж Клинкт надстроил. Окна узкие, настоящие бойницы. Из этих окон лучники все подходы к дому могут под прицелом держать. Такую крепость штурмовать нет смысла, здесь осада нужна. Неплохо устроился Клинкт. Видно и гарнизон здесь немалый.

Как-то получилось, что совершенно не собираясь этого делать, Мичигран подошел к двери и постучал по ней висевшим на замысловато откованной цепочке молотком. И только после того, как постучал, сообразил, что нечего ему здесь делать, и не желает он сюда идти. Даже убежать захотелось. Как делал, когда были мальчишками: постучат к кому-нибудь и бегом за угол. А хозяин выйдет, посмотрит - никого. И понять не может. То ли приходил кто-то, то ли ему померещилось.

Но лейтенант не мальчишка. Постучал - теперь придется ждать. Тем более, скоро в двери открылось небольшое квадратное окошко.

- У нас все дома, - лениво сообщила, появившаяся в окошке борода.

- Мне нужно поговорить с Калинтом Большая чаша, - сказал Брютц.

- А ты кто такой? - поинтересовалась борода.

- Начальник городской стражи, лейтенант Брютц.

- Сейчас доложу, - борода захлопнула окошко и удалилась, громко цокая железными подковками башмаков по каменному полу.

Ждать пришлось недолго. Башмаки опять процокали, затем послышался лязг открываемого засова. Потом лязгнул второй засов и, наконец, третий. Дверь медленно отворилась. При длинной, почти до пояса, бороде оказался широкоплечий гном в кольчуге и с секирой. За спиной у него виднелась другая борода, такая же дремучая и с такой же секирой.

- Клинкт Большая чаша ждет тебя, - неторопливо сообщила первая борода. - Лакар проводит.

- Пошли, - сказала вторая борода, которой, повидимому, и принадлежал Лакар. Повернулась и двинулась, не обращая внимания, следует за ней Брютц или нет.

Брютц не впервые был в доме у Клинкта. Ему показалось, что прежде здесь все было иным: более просторным что ли. Сейчас, петляя по многочисленным коридорам, извилистым переходам и галереям, минуя неожиданно появляющиеся тупики, лейтенант отметил, что если штурмующие и ворвутся в эту крепость, то уж выбраться они отсюда не сумеют, это точно.

Комната Клинкта, насколько помнил Брютц, была такой же, как и много лет тому назад. И обставлена так же скромно. Ему даже показалось, что он узнал, стоящий у левой стены высокий двустворчатый шкаф с замысловатыми барельефами на дверцах (гномы редко занимались резьбой по дереву, они предпочитали мудрствовать с металлом. Но, уж если брались за дерево, то и здесь добивались высокого мастерства.) Правую стену занимали книжные полки. Их Брютц хорошо помнил. Те же самые. Только книг здесь стало намного больше. Все в тяжелых кожаных переплетах.

У дальней стены, возле небольшого окна, затянутого кованной фигурной решеткой, находился небольшой письменный стол, за которым и сидел Клинкт Большая чаша. Гном читал какую-то бумагу. Справа от него лежала высокая стопка таких же бумаг. Слева - стопка поменьше. А еще в комнате было четыре невысоких стула.

Глава клана отложил лист бумаги в правую стопку, поднялся из-за стола и сделал несколько шагов навстречу Брютцу. Выглядел гном неважно. С тех пор, как лейтенант видел его последний раз, Клинкт постарел. Щеки запали, высокий лоб избороздили морщины, а в короткой аккуратной бородке, светилось много седых волос.

Клинкт тоже внимательно посмотрел на лейтенанта и тоже, видно, пришел к мысли, что время не красит.

Они пожали друг другу руки и какое-то время стояли, молча разглядывая друг друга.

Клинкт не знал, каким ветром занесло Брютца, но догадывался, что посещение лейтенанта связано с Мультифритом. Зачем еще мог пожаловать начальник городской стражи. А за углом, возможно, ожидает его команды десяток стражников. Конечно, когда-то у них было много общего, но это было так давно. Потом жизнь разбросала. Вначале, как это и положено, у добрых приятелей, часто встречались, со временем, все реже и реже. Потом и вовсе перестали встречаться. Оба понимали, что это плохо, да что поделаешь, такова жизнь, у каждого свои дела. И каков теперь лейтенант Брютц, Клинкт не знал.

Брютц вообще не понимал, чего его сюда занесло. В мыслях у него не было идти в эту крепость. Он твердо решил идти к красавице Маргите. А оказался у Клинкта.

"И чего ты сюда явился?" - со смесью укоризны и любопытства поинтересовался внутренний голос.

Лейтенант Брютц не знал, что ему ответить.

Неизвестно, сколько они так стояли бы и смотрели друг на друга, и чем бы это все кончилось. Выручил молодой, розовощекий, с небольшой рыжей бородкой гном. Он тоже был в кольчуге, на поясе висел короткий меч. Громко топая тяжелыми башмаками, гном вошел с подносом, на котором стояли пузатенький серебряный кувшин и две высокие, из какого-то голубоватого металла, кружки. А еще на подносе находилась тарелка с солеными орешками хави. Гном ничего не сказал. Просто поставил ношу на стол, и так же, громко топая удалился.

- Не возражаешь? - спросил Клинкт, кивнув на кувшин.

- Не возражаю, - Брютц обрадовался, что говорить ничего не надо. Пиво можно попить и молча. Тем временем что-нибудь можно придумать. А возможно Клинкт первым начнет разговор.

Но и Клинкт не торопился.

Подошли к столу. Брютц с трудом уселся на небольшой, предназначенный для гнома стул. Вспомнил, что когда-то сидел здесь же. Может быть, на этом самом стуле, и считал его вполне удобным. Значит, все-таки годы берут свое. Пополнел, раздался.

Клинкт, как хозяин, наполнил кружки. Оба стали неторопливо пить, поглядывая друг на друга.

Брютц понял, что Клинкта ему не перемолчать.

- Что это у вас все в кольчугах, и с оружием? - вроде о пустяке, спросил он.

- Разве? - удивился Клинкт. - А я и не заметил.

- У дверей двое с боевыми секирами, и пиво принес парень в кольчуге, меч на поясе.

- А эти... Порядок такой, - невнятно объяснил Клинкт. - А ты, значит, в гости решил заглянуть. Давно не виделись. Как там твоя стража?

- Нормально. Служим понемногу. За порядком приглядываем. Молодежь обучаем. У тебя как дела?

- Тоже нормально. Руду добываем. Куем понемногу. Тоже молодежь, как видишь, обучаем.

Если посмотреть со стороны, непонятно было: то ли не о чем им было говорить, и тяготились они этой встречей, то ли хотели поговорить о чем-то очень важном, и как опытные бойцы, готовящиеся к схватке, прощупывали друг друга.

"Ну, чего тянешь?! - возник внутренний голос. - Прямо, как девица, перед женихом. Скажи ему, зачем пришел".

"Зачем я пришел?!" - попытался сообразить лейтенант. Но так и не смог толком решить, что его сюда привело.

"Ты же, не какой-нибудь хала-бала, а начальник стражи, - продолжал нудеть внутренний голос. - Может он добровольно Мультифрит выдаст".

- Бургомистр Слейг желает, чтобы ты передал ему Мультифрит, - неожиданно для себя, выдал Брютц. Так и ляпнул, ничего умней сказать не мог. И уткнулся в кружку, чтобы не смотреть на Клинкта. Не видеть его глаз.

- Я, пожалуй, не смогу этого сделать, - протянул Клинкт. - А что тебе еще сказал бургомистр Слейг?

Лейтенант Брютц допил пиво, поставил кружку и посмотрел в глаза гному. Глаза у того были усталыми и грустными. Точно такими они были у Клинкта после жестокого боя с харахорийскими пиратами в Соленых песках. Пираты зажали тогда взвод Клинкта между двух высоких дюн. Гномы сражались отчаянно, но пиратов было вдвое, а то и втрое, больше. И ни один из гномов не остался бы в живых, если бы на выручку им не пришли волонтеры под командой Брютца. Волонтеры ударили пиратам во фланг и прорвались к гномам. А потом встали плечом к плечу, и, грудь в грудь, резались с пиратами. Пираты не выдержали, отступили. Но добрую треть своих отрядов Брютц и Клинкт похоронили в дюнах. Вот тогда, после этого боя, у Клинкта, были такие же усталые и грустные глаза.

- А еще бургомистр Слейг приказал, чтобы я арестовал тебя, - выложил Брютц, и зевнул, прикрывая рот ладошкой. Вроде, подтверждая этим зевком, какой рутиной, какими пустяками ему, лейтенанту стражи, приходится заниматься. А, может быть, наоборот, зевнул по поводу приказа бургомистра, показывая, как он к этому приказу относиться. Пусть Клинкт сам соображает, сам думает.

Но Клинкта разве поймешь? По застывшему, темному лицу гнома не разберешься, о чем тот думает.

- Арестуй, - Клинкт внимательно посмотрел на лейтенанта, как-то криво улыбнулся, и повторил: - Раз тебе приказали, то арестуй.

Брютц не понял. Решил Клинкт сдаться и пойти под арест, или предупреждает, что арестовать его Брютцу в этой крепости не удастся. Брютц и не стал разгадывать.

- Помнишь, в Соленых песках вас пираты зажали, а мы к вам на выручку пришли? - спросил он.

- Как такое не помнить, - Клинкт дотронулся до бородки, будто проверил, на месте ли она. - Как раз вовремя успели.

- Если бы мы не вмешались, изрубили бы они вас всех, в капусту. Весь отряд положили бы. Ни один бы не уцелел.

- Это верно, всех изрубили бы, - согласился Клинкт. Глаза у гнома были налиты такой тоской, что Брютц не выдержал и закричал:

- Крот чокнутый! С ума сошел в своих пещерах! - лейтенант свирепо оскалился. - Машшарам! Решил, что я тебя тогда выручать бросился, чтобы было кого потом арестовать!?

- Так над тобой теперь бургомистр. Большое начальство, - Клинкт, кажется, начинал оттаивать. - Служба. Тебе приказывают, ты делаешь.

- А где это начальство было, когда мы с тобой у Розовых скал шесть атак отбили!? - известный своим железным спокойствием лейтенант Брютц не просто кричал. Он орал, вопил, - А где оно было, когда мы в заливе Квоч резались с пиратами грудь в грудь!?

- А где они были, когда мы целую неделю кормили черных пиявок в Селецких болотах, - и впервые, с тех пор, как они встретились, Клинкт улыбнулся.

- Не было их там. Ни одного! - лейтенант Брютц вскочил и пинком отбросил стульчик, на котором совершенно невозможно было сидеть.

- Не было! - подтвердил Клинкт и тоже встал. - А мы там были!

В комнату вбежал молодой гном, тот самый, с рыжеватой бородкой, который приносил пиво. Услышал громкие крики, и прибежал. Он уже и меч наполовину вынул из ножен, собираясь защитить главу клана. Вбежал и застыл. Не понял, что здесь происходит. Хозяин и гость стояли посреди комнаты, обменивались крепкими тумаками и кричали друг на друга. А лица у них были счастливые, просто светились.

- Все в порядке, иди, - отослал гнома Клинкт. - Ну, здравствуй Брютц! Здравствуй, лейтенант. Давно не виделись.

- Здравствуй, Клинкт! - также широко улыбнулся Брютц. - А ты постарел.

- И ты не помолодел.

Мичигран шел, нетвердо ступая, и слегка пошатываясь, как и должен идти пьяный человек, считающий себя трезвым. Как человек, выпивший достаточно, чтобы, как следует опьянеть, однако, еще вполне способный, не только самостоятельно передвигаться, но и найти дорогу домой. Маг был уверен, что Крагозей послал кого-нибудь проследить за ним, поэтому следовало притворяться и далее. После обильного обеда и столь же приличной выпивки, маг чувствовал себя превосходно.

"Все почему-то думают, что я знаю, где и у кого Мультифрит. Или, что смогу об этом узнать. А я не знаю. Представления не имею. И меня это нисколько не интересует. Конечно, можно у Франта спросить, - вспомнил маг о демоне. - Но тот, если, даже, и знает, ничего толкового не скажет. Пару кувшинов пива со мной распить, на это он всегда готов. Рассказать какую-нибудь интересную историю - это он с удовольствием. Но где Мультифрит, не скажет. Правила у него дурацкие, не позволяют никому помогать".

"А если пойти от противного? - тут же прикинул Мичигран. - Если неизвестно у кого Мультифрит, то следует определить, у кого его нет. У их пресветлости отца Хоанга Мультифрита нет. Это ясно. Хотя ничего еще не ясно. Нам, простым смертным, не дано знать о чем думает Координатор. Это знает лишь дважды рожденный драконоборец. Но, для порядка, будем считать, что в Святой Обители кристалла нет. А еще у кого нет? У Бритого Мамонта нет. Не стал бы Хитрый Гвоздь со мной возиться, если бы имел Мультифрит, или хоть бы знал, где кристалл находится. Бритый Мамонт, оказывается, хочет, стать бургомистром, - вспомнил маг откровение Гвоздя. - Он хочет навести порядок в городе. А с ним вместе Деляга. Глава разбойников, и самый богатый человек в Геликсе спелись, и работают вместе. Вот это чудеса, похлеще, какого-то волшебного кристалла. Значит, у банды Бритого Мамонта кристалла нет, и у банды Деляги его тоже нет. У кого еще нет? У банды Крагозея нет. Этот не стал бы меня сегодня поить и ублажать, если бы имел хоть малейшее представление, о том, где находится Мультифрит".

"Вот я и начал работать по заданию отца Хоанга и кое-что уже прояснилось, - Мичигран усмехнулся. - Теперь надо разобраться с остальными жителями Геликса. Их всего-то несколько десятков тысяч. Придется собрать их на площадь Тридцати Трех Монахов Мучеников. Всех, у кого нет кристалла освободить, и останется только один. Тот самый, который прячет в кармане кристалл. А дальше все очень просто: следует отобрать кристалл у негодяя, совершенно не заботящегося о благе народа, и отдать его... Кому?.. Конечно, тому, кто только и думает о счастье народа. Но таких, оказывается, тоже много... Интересно, что сказал бы по этому поводу Гонзар Кабан?"

Раздумывая над тем, что произошло, и над тем, что может произойти, Мичигран, наученный горьким опытом, внимательно поглядывал по сторонам: не ждет ли его, за каким-то углом, очередная опасность. Или, очередное приглашение на обед. От обеда он тоже решил отказаться. Два обеда подряд - это излишество. Но, на улицах было спокойно, ничего, угрожающего Мичигран не замечал. Редкие прохожие, и одинокие собаки, не обращали на мага никакого внимания, и не вызывали у него опасения. Бодигара, который следовал за ним, Мичигран не заметил. И маг решил, что с приключениями, которыми он был сыт, по самое горло, на сегодняшний день закончено. Он представил себе уютную прохладу небольшого дома, Тихоню, который встретит его на пороге, заберет шляпу, посох, мантию и спросит: "Чего учитель желает?" А он ответит, что учитель желает получить в свое распоряжение кувшин пива от Гонзара Кабана, и Тихоня помчится выполнять его простое и вполне понятное желание.

Наконец, впереди показался дом, в котором проживал маг. Улица, по-прежнему, была почти пустынной. Мимо Мичиграна, путаясь в длинной, не по росту юбке, плелась рыжая девчонка, угрюмый гоблин, с длинными, обвисшими усами, ехал верхом на грустном осле, молоденький, еще безбородый, гном вел на длинном поводке рыжего щенка. А за щенком, задрав хвост, следовала здоровенная серая псина. У старого, почерневшего от времени, забора, какой-то унылый малец, в заляпанной краской коричневой рубахе, играл в карты сам с собой. Карты были старыми, замызганными, и малец тоже выглядел замызганным. А шагах в двадцати от парнишки, на куче тряпья, валялся безногий и однорукий нищий. Лицо у него было одуловатое, покрытое рыжей клочковатой порослью, а тело неестественно скрючено. Мичигран знал, что большинство нищих в Геликсе, обычные жулики. Но этот выглядел слишком жалко, как настоящий опустившийся калека. Маг решил, что следует подать несчастному. Он опустил руку в карман и нашел там малую медную монету. Как раз то, что нужно.

Но день еще не закончился, а вместе с тем, как оказалось, не закончились и приключения, ожидавшие Мичиграна.

Когда маг остановился возле нищего, и вынул из кармана монету, произошло обыкновенное чудо. Такие чудеса иногда случаются не только на улицах Геликса, но и в других славных городах. У калеки, неожиданно, появилась вторая рука, правая. Рука эта выхватила из тряпья, на котором валялся нищий, боевую дубину и ударила мага по ногам.

Он острой боли, мышцы ног у Мичиграна судорожно сжались, и он, с невольно вырвавшимся стоном, рухнул на землю. Его волшебный посох полетел в одну сторону, старая шляпа в другую. Вместе со вспыхнувшей пронзительной болью появилась тоскливая мысль: "Опять они меня достали! Ну, когда же это кончится?"

А чудо продолжалось. Нищий раскрючился, у него, появились, отсутствовавшие ранее, ноги, довольно длинные, крепкие и грязные. Он резво вскочил со своего тряпья, завопил что-то вроде "Га-гу-гы! Попался!" и уселся магу на грудь, прижимая его к земле сильными рукам и отвратительным запахом.

Едва успел нищий оседлать Мичиграна, как в старом заборе, с противным скрипом приотворилась калитка, и из нее выскользнула Белка, телохранительница Зундака. Следом за ней, пронесла через распахнутую калитку мощные телеса Бендара, вторая телохранительница. Она внимательно оглядела улицу, что-то сказала, и тогда появился сам Зундак. В модных беленьких сапожках, узких щегольских синих штанах с широкими зелеными лампасами, в новеньком коричневом камзоле, и с неизменной красной гвоздикой в петлице. А на широкополой зеленой шляпе, украшенной оранжевым пером какой-то заморской птицы, блестела синяя лента, под цвет новых штанов. Красиво одеваться не запретишь, тем более - главе Гильдии.

За Зундаком вышли два могучих мордоворота-гоблина в серых набедренных повязках и розовых жилетах: оба работали вышибалами в таверне "Пинок в зад", а в свободное от работы время, за умеренную плату, нанимались, для выполнения различных физических работ, связанных с мордобоем, переломами конечностей и сокрушением ребер. Такую основательную команду посчитал нужным собрать предусмотрительный Зундак, готовясь захватить мага, который имел неприятную привычку, неожиданно, бить посохом прямо в лоб.

- Попался... - Зундак довольно хихикнул и потер морщинистые ладони. - Попалась птичка в силок, и сейчас начнет чирикать. Погодка у нас сегодня тепленькая, ветерок, приятненький - живи и радуйся. Кхе-кхе-кхе...Всякая букашка выползает, чтобы на солнышке погреться. Всякая травка жизни радуется. Куда же нашей птичке деваться? Она тоже жить хочет. Птичка у нас умненькая, она не будет молчать, она не хочет, чтобы ее ножичком резали... Кхе-кхе-кхе... Ну-ка, Белочка, девонька моя маленькая, спроси у птички, куда девался Мультифритик? Ножичек, девонька, не забудь. Ножичек очень может пригодиться. Кхе-кхе-кхе...

Бодигар, сопровождавший Мичиграна издали, сразу понял, что нищие захватили мага, и теперь хотят сделать с ним что-то плохое. А у Бодигара был приказ: охранять мага и оберегать его от всех опасностей. Нападение нищих и было одной из таких опасностей, которую предвидел гениальный Вождь. С громким криком: "За Крагозея и равенство! Наших бьют!", мужественный советник по делам молодежи, размахивая дубинкой, бросился на выручку мага. Его не остановило превосходство врага в численности, и даже несокрушимая фигура Бендары не охладила его пыл.

Высокие мордовороты обернулись на его крик, и оба, не сговариваясь, ухмыльнулись. Такой ничтожной показалась им угроза со стороны какого-то гнома. А могучая Бендара выступила вперед, чтобы встретить Бодигара.

Намечалась драка. Рыжая девчонка, в длинной юбке, быстро, быстро засеменила, стараясь убраться подальше.

Угрюмый гоблин знал, что в беспорядочной уличной драке, можно схватить... И немало... Он тоже решил, что оставаться здесь не следует, и подстегнул осла. Но, оказалось, что осел придерживается другого мнения. Совершенно противоположного. Ослу было скучно. Драка представлялась ему неплохим развлечением, поэтому он твердо решил, что останется здесь. Осел прочно уперся копытами в землю, пригнул голову, развел уши и не обращал внимания на понукавшего его, всадника. Молодой гном, в отличие от гоблина, заинтересовался дракой и остановился. А здоровенная серая псина, до сих пор неотступно следовавшая за рыжим щенком, глянула на драку, потом на щенка и задумалась. В конечном итоге, она выбрала драку. А из участников драки - Бендару. Псина подошла к Бендаре на безопасное расстояние, и стала ее неторопливо облаивать. Парнишка, что сидел невдалеке, кажется, забыл про свои карты. Он не сводил глаз с Зундака.

Бодигар приближался грозно размахивал дубинкой, но Белка не обратила внимание на воинственного гнома. Она была уверена, что Бендара легко справиться с краснорубашечником. Выполняя приказ Зундака, Белочка наклонилась над поверженным магом, собираясь пощекотать его одним из своих красивых ножичков, после чего маг непременно должен был стать разговорчивым.

Не следовало ей занимать такую заманчивую для Гельмы позицию. Боевая коза, внимательно наблюдавшая за происходящим, могла только мечтать о подобной мишени. Не медля, и не раздумывая, она ринулась в атаку. От неожиданного стремительного удара, Белочка выронила нож, взлетела в воздух, пронзительно вопя, врезалась головой в прогнившую от старости, секцию забора, и рухнула вместе с ней.

Ослик и молодой гном высоко оценили действия Гельмы. Ослик приветствовал козу громким ревом "И-а-а-а, и-а-а-а, и-а-а-а!" А молодой гном аплодисментами. И только угрюмый гоблин, по-прежнему, настойчиво понукал осла, пытаясь убраться подальше от опасного места.

Гельма что-то благодарно мемекнула ослу и гному, затем презрительно посмотрела на Зундака и его мордоворотов, повернулась и, задрав хвостик, помчалась обратно, к Тихоне.

А Тихоня был не один. Рядом с ним стояли еще двое мальчишек.

- Соли баранов! - скомандовал Тихоня.

Метко брошенные камни угодили в бедро одному из гоблинов-вышибал, и в плечо другому. Нельзя сказать, что вышибалы растерялись, но оба застыли в естественном недоумении. Еще ни разу, с тех пор, как они освоили свою профессию, их не били. Но здесь, ни с того, ни с сего, какие-то мальчишки-недоростки, швырялись камнями. Этот было непривычно и больно. Зундак нанял их для серьезного дела. А если побежишь за мальчишками, да еще получишь булыжником по башке, то в таверне "Пинок в зад" засмеют до полусмерти.

Третий камень грозно пошелестел в опасной близости от самого Зундака.

- Заслоните меня! - потребовал глава Гильдии от вышибал. То, что им уже досталось по булыжнику, его нисколько не обеспокоило.

- Хозяин, они камнями швыряются, - пожаловался один из них.

- Вам за все заплачено! - отрезал Зундак.

- Про камни уговора не было, - попробовал протестовать второй вышибала. - За камни отдельно платить надо.

- Если вы меня сейчас не заслоните от камней, - злобно зашипел Зундак, - я вам такую жизнь устрою, что вы не только из таверны, но и из Геликса вылетите. Со свистом!

Ссориться с занудой Зундаком вышибалы не хотели. А угроза, что они не просто вылетят, а вылетят "со свистом" показалась им особенно зловещей. Они встали возле главы Гильдии и заслонили его, маленького и тщедушного, своими большими телами.

Четвертый камень ударил в плечо могучую Бендару. Толстуха забыла про гнома, и с грозным рычанием обернулась, чтобы найти и покарать обидчика. Как раз, в это время, подбежавший Бодигар огрел ее дубинкой по голове. Удар был сильным и сбил бы с ног любого. Но не Бендару. Она снова зарычала, повернулась к гному, ухватилась за дубинку, вырвала ее из рук нападавшего, отшвырнула в сторону, и обрушила кулак на голову Бодигара. Это было поосновательней, чем удар дубинкой. Бодигар даже не пискнул. Глаза у него закатились, и он растянулся у ног великанши.

Но сражение продолжалось. И склонялось оно не в пользу Гильдии. Пущенный метким Тихоней камень тюкнул Бендару по затылку. Она тихо застонала и медленно, будто ей захотелось отдохнуть, опустилась, придавив большим, тяжелым телом отважного краснорубашечника.

Победу над могучей Бендарой осел и гном снова приветствовали. Осел троекратным "И-а-а-а!", гном, громкими аплодисментами. Серая же псина с недоумением посмотрела на разлегшуюся Бендару, поразмышляла немного, повернулась, и стала облаивать гоблинов-вышибал. А парнишка, что сидел у забора, стал собирать свои карты и, по-прежнему, не сводил глаз с Зундака.

"В дело вступил Тихоня, - сообразил Мичигран. - Камни - это его работа. И Гельма с ним. Мальчишка и боевая коза - это сила".

Еще один камень задел плечо Зундака.

- Поймайте их и притащите ко мне. Я им уши оборву! - приказал вышибалам взбешенный Зундак. Отдав эту команду, он юркнул в калитку и укрылся за остатками забора.

Гоблины послушно двинулись к мальчишкам, и тут же были встречены двумя залпами камней.

"Тихоня не один, - понял маг. - Теперь ничто не помешает нам проучить подлого Зундака. Пора и мне приступить к делу".

Итак, все были заняты. Белка жалобно постанывала в развалинах забора, Бендара и вовсе отключилась. Она разлеглась, широко раскинув руки, и почему-то похрапывала, будто спала. Ее большое и могучее тело прочно придавило Бодигара. Зундак спрятался и громкими воплями пытался вселить мужество в вышибал, а те, неприлично ругаясь, старались увернуться от камней, которым осыпали их мальчишки.

Мичигран остался один на один с усевшимся на него, исцеленным нищим. Тот явно недооценивал возможности мага, и Мичигран не стал медлить. Он схватил противника за лохмотья на груди, притянул его к себе, рванул влево и тут же оказался сверху. Теперь оставалось нанести пару хороших ударов. Что маг с удовольствием и сделал.

- За что?! - взвыл нищий. - Больно же!

- Так надо, - постарался его убедить Мичигран. - Не дергайся, для тебя старюсь. С хорошими фингалами под глазами, тебе будут подавать больше. И лежи тихо, а то убью! Я ведь маг. Вполне могу убить.

Нищий послушно притих. Он любил жизнь, со всеми ее прелестями, и не хотел, чтобы его убивали. А маг вскочил, первым делом, подобрал посох, и оглядел поле боя. Вторым делом, он подошел к вышибалам и ткнул посохом, одному из них, в солнечное сплетение, а когда тот согнулся от боли, протянул его по спине и приказал: "Ложись!"

Вышибала послушно улегся у ног мага.

- И ты ложись, - посоветовал маг второму вышибале. - Не ляжешь, голову разобью!

Второй тоже последовал хорошему совету.

Вот так, бесславно, закончилась попытка зануды Зундака захватить Мичигана. А в ответ на аплодисменты молодого гнома и троекратное восторженное "И-а-а-а-а!" осла, маг приветливо помахал рукой, обещая им, что он еще не закончил, и что впереди их ждет еще что-то, не менее интересное.

- Эй, ребята, - позвал он ученика и его товарищей, - идите сюда!

Тихоня с двумя друзьями немедленно предстали перед Мичиграном.

- Слушаем тебя, учитель.

- Присматривайте за этими! - показал Мичигран на поверженных противников. - Если кто-нибудь попробует встать - бейте.

- Понял, учитель - Тихоня был послушным учеником. Особенно в тех случаях, когда приказы учителя совпадали с его желаниями. - Будем бить.

- А сейчас я должен закончить еще одно дело. Там, за забором, спрятался зануда Зундак.

- Точно, - подтвердил один из сопровождавших Тихоню мальчишек.

Зундак надеялся, что маг не заметил, куда он спрятался. А если и заметил, то не тронет. Все-таки, он, Зундак, глава Гильдии - довольно важная, в Геликсе, личность. Бить его, вроде бы, и нельзя.

- Эй, Зундак, - окликнул старика Мичигран, - выходи, трухлявый пень, отдам тебе должок.

Зундак молчал. Затаился и притих. Все еще на что-то надеялся.

- Учитель, прикажи, мы выбьем его оттуда камнями, - предложил Тихоня.

Зундак услышал мальчишку. Он не хотел, чтобы его "выбивали камнями".

- Это разве ты, Мичигран? - решил схитрить старый плут. - Как это мои помощники обознались? Кхе-кхе-кхе... Мы ведь вовсе не тебя здесь встретить хотели. Мы Гундосого Хлема ловим. Он вчерашнюю выручку пропил. Его непременно надо наказать. Смотри ты, оказывается, обознались... Кхе-кхе-кхе... Какая досада!

- Так уж и обознались? - рассмеялся наивной хитрости Мичигран.

- Ты что, мне не веришь?!

- Ни одному слову не верю. Плоско врешь, старик. Придумал бы что-нибудь поинтересней, - посоветовал Мичигран.

По тону мага, Зундак понял, что опасность миновала - бить его не станут. Все остальное его не особенно беспокоило. Он вышел из своего убежища.

- Зачем?! - развел старик руками. - Это ведь, сколько думать надо, чтобы тебе угодить. А ты умный, все равно не поверишь.

- Не поверю, - подтвердил маг.

- Вот видишь... Ты, ведь, меня знаешь, я всегда правду говорю. Святой драконоборец, дважды рожденный Фестоний - свидетель. Обознались мои убогие... Хотели пьяницу Гундосого Хлема поймать, а что получилось? На уважаемого мага напали. Кхе-кхе-кхе... Ты, сынок, прости их. Они у меня все глупые... Подаяниями живут, неделями недоедают. Хлебными корочками питаются и кислой капустой. Кхе-кхе-кхе... А их вот так... Мальчишки твои, камнями нас чуть не поубивали... Посмотри, что они с Бендарой сделали! И девочка наша, Белочка худенькая, еле жива, - это он о вылезшей, наконец, из обломков рассыпавшегося забора Белке, которая искала свой нож, потерянный во время неожиданного полета. - Белочка, девонька моя, да плюнь ты на ножичек, я тебе другой подарю. Иди ко мне. Видишь, Белочка, обознались вы. Это вовсе не Гундосый Хлем, а наш маг Мичигран. Кхе-кхе-кхе... Смотри маг, как напугала твоя злая коза девочку. Она и слова сказать не может. И мне камнем по плечу досталось, - пожаловался Зундак. - Девочек моих, Белочку с Бендарой, лечить придется. А лекари дорого дерут. Совести у них нет. Кхе-кхе-кхе... Ты, сынок, у нас богатенький. Сокровищами дракона, наверно весь подвал забил. Подбросил бы нам, убогим, пару серебряных монет на лечение, - попросил Зундак.

Вначале Мичигран хотел как следует врезать Зундаку. Потому что врезать ему следовало. Но пока старик болтал, маг передумал. Ну, стукнет он его, а тот, глядишь и рассыплется. А убивать Мичигран не хотел. Даже такую зануду, как Зундака.

"Ладно, пусть живет, - решил маг. - не стану об эту мразь просох марать".

- Ни одной монеты я тебе, Зундак, не дам, - ухмыльнулся он. - У тебя, у самого, их немало. Но дам тебе хороший совет. Он стоит больше, чем горсть золотых монет. Ты меня обходи стороной. И скажи всем своим разбойникам, чтобы на глаза мне не попадались. Увижу кого-нибудь, со злым умыслом - сожгу. Вот так.

Мичигран направил посох на обломки сокрушенного Белкой забора и прошептал заклинание. Красный шар молнии вылетел из верхушки посоха, зарылся в обломки досок, и они тут же вспыхнули ярким пламенем. Вспыхнули и быстро превратились в угольки.

- Видел? - спросил Мичигран. - Так будет с каждым, кто станет мне поперек пути.

- Вот это да! - восхитился Зундак. - Радуюсь твоему могуществу, сынок. Кхе-кхе-кхе... Один только святой драконоборец, дважды рожденный Фестоний, знает, как мы тебя уважаем и любим. Так мы пойдем, дорогой наш Мичигранушка. Ну-ка поднимайтесь бездельники. Видите, Великий Маг домой собрался, а вы тут разлеглись, мешаете ему. Кхе-кхе-кхе...

Не смевшие до сих пор подняться с земли вышибалы, с опаской поглядывая на мага, стали подниматься.

- Идите отсюда, бездельники, хватит прохлаждаться, - подогнал их Зундак. - А ты, Великий Маг, помни, что наша Гильдия всегда с тобой, Не забывай нас. И мы тебя, Мичигранушка, не забудем. Кхе-кхе-кхе... Когда тебе станет трудно, мы всегда придем к тебе, и протянем тебе руку. Можешь на нас рассчитывать.

Тем временем, потерпев поражение, команда Зундака отступала.

Первым, захватив свои лохмотья, покинул поле боя исцеленный нищий, за ним похромали вышибалы. Белочка и Бендара, шли рядом. Могучая Бендара поддерживала хрупкую Белочку, не оправившуюся еще от урона, что ей нанесла Гельма. Последним, как бы прикрывая отступление своей команды, шел сам Зундак. Когда расстояние, отделяющее нищих от мага, достаточно увеличилось, Зундак почувствовал себя в безопасности и остановился.

- Эй, Мичигран! - окликнул он мага.

Мичигран повернулся: что еще надо было старому зануде?

- Мы, Мичигран, еще встретимся... - с улыбочкой, как о чем-то очень приятном, сообщил Зундак, но тон его заметно изменился. - Кхе-кхе-кхе, - он потер ладони. - Когда ты будешь один, без своего дурацкого посоха, и без нахальных мальчишек, по которым плачет виселица. Тогда ты и узнаешь, кто такой Зундак. Поймешь, что Зундака надо уважать, что Зундака надо любить. Зундака надо бояться! Кхе-кхе-кхе... Встретимся, сынок, встретимся, и тебе будет очень больно, - Зундак хихикнул, очевидно, представив, как больно будет магу.

Его телохранители уже подошли к ближайшему переулку, а Зундак все еще ораторствовал, потирал ладони, покашливал, хихикал и получал удовольствие от гадостей, которые произносил в адрес Мичиграна. Зундак считал себя умным, любил говорить, и ему очень нравилось все то, что он говорил.

- Мальчишечек твоих в навозную яму бросим. А с козы твоей блохастой, шкуру снимем, и ноги об нее вытирать будем. Кончаются твои деньки, сынок, - продолжал угрожать, почувствовавший себя в безопасности Зундак. - Встретят тебя мои мальчики и девочки в темном переулке, и по головке тебя дубиночкой... Дубиночкой, с шипами... Кхе-кхе-кхе...

- Вот гад, мало этому вонючему барану досталось, - один из друзей Тихони поднял с земли камень, собираясь швырнуть его в Зундака.

Мичигран направил на старика посох.

- Учитель, не надо. И ты, Голик, подожди, - попросил их Тихоня, - Мазила очень просил. Он, когда узнал, что можно с Зундаком разобраться, бросил свою работу и прибежал сюда.

- Что он хочет сделать, твой Мазила, и где он? - спросил Мичигран.

- Сейчас увидим, учитель.

Парнишка, сидевший у забора, положил карты в карман, легко поднялся и направился к Зундаку. В правой руке он нес ведерко средних размеров.

- А я тебя согрею... Хи-хи-хи, - продолжал Зундак рассказывать, как он расправиться с Мичиграном. - Раскалю железку, и к пяточкам, к пяточкам... Потом спрошу тебя...

О чем он спросит Мичиграна, Зундак рассказать не успел, потому что паренек в коричневой рубахе подошел к главе Гильдии нищих и плеснул на него из ведерка. Экономно плеснул, не все вылил. Но вполне достаточно, чтобы испортить щегольский костюм. Малиновая краска ярким пятном, от плеча до плеча, заляпала камзол, жирными ручейками потекла на синие штаны и оросила крупными малиновыми каплями модные белые сапожки.

Парнишка цепким глазом художника оценил свою работу, и, кажется, остался доволен.

А Зундак, вначале, вроде бы, и не понял, что произошло, и растерялся. Потом понял и пришел в ярость.

- Убью! - с ненавистью прохрипел он. - Шаррам-машшаррам! Всех убью!.. Я вас всех...

Парнишка, в коричневой робе, не стал выслушивать, что собирается сделать Зундак со всеми, и выплеснул из ведерка остатки. На этот раз малиновая краска попала, частично, на лицо, частично, на зеленую шляпу. Краска была достаточно густой. Физиономия Зундака, напоминавшая темное и сморщенное печеное яблоко, стало напоминать сморщенное печеное яблоко малинового цвета. И борода у Зундака стала малиновой, и шляпа стала малиновой. Даже оранжевое перо заморской птицы, на шляпе, стало малиновым.

Предводитель Гильдии нищих замолчал. Он безуспешно попытался стереть ладонями жидкую краску с лица и бороды, сплюнул малиновой краской, топнул ногой, в заляпанном малиновой краской сапоге, пригрозил кулаком малинового цвета, затем повернулся, и резво побежал, к скрывшимся за углом ближайшего переулка, телохранителям.

Его сопровождали восторженные крики осла, аплодисменты гнома, громкий лай серой псины, хохот Мичиграна, Тихони и его друзей. Даже угрюмый гоблин, что сидел на осле, оттаял и улыбался. Драка ему понравилась. Такую, в Геликсе, не каждый день увидишь. Всех нищих положили. А Зундака, малиновой краской облили. С головы до ног! И он, гоблин, здесь был. Еще немного и тоже стал бы драться. Он уже и собрался, помочь магу, и хотел слезть с осла. Но, драка как раз и закончилась. Такие вот дела... Конечно, сегодня, в таверне, только его слушать и будут.

- Молодцы! - похвалил Мичигран Тихоню и его товарищей. - Но я ему все-таки добавлю. За подлость.

Маг направил в сторону убегающему Зундаку посох, и быстро произнес заклинание. Из конца посоха выкатился небольшой синий шарик молнии. Он повис в воздухе, покачался, определяя, куда ему следует отправиться, и деловито полетел вслед за Зундаком. Глава гильдии юркнул в ближайший переулок.

- Учитель, твоя молния уничтожит этого противного старика? - поинтересовался Тихоня.

- Нет, пусть пока живет. Я приказал молнии пощекотать его.

- Как это - пощекотать? - поинтересовался Тихоня.

- Очень просто, - Мичиган злорадно ухмыльнулся. - Залезет под одежду и станет там вертеться, покалывая и пощипывая.

Телохранители, ожидавшие в переулке Зундака, не поняли, что происходит. К ним, ковыляя и смешно размахивая руками, бежал какой-то сморчок: маленький, мокрый и весь, с головы до ног, малиновый. Такой забавный, что Бендара не могла не расхохотаться. А потом, когда она поняла, что это сам Зундак так выглядит, ей стало еще смешней. Затем загоготали оба вышибалы и исцеленный нищий. Только Белочка молчала. У Белочки болела голова, которой она сокрушила забор. И ей было не до смеха.

Затем, потрескивая и рассыпая искры, из-за угла вылетел синий шарик и начал над ними кружиться, высматривая жертву. Все притихли, настороженно наблюдая за молнией...

Зундак свернул за угол и вскоре оттуда послышался дружный хохот. В общем хоре выделялся густой басовитый смех Бендары. Вслед за Зундаком за угол свернул и шарик молнии. Смех прекратился.

- Сейчас он нашего Зундака пощекочет, - Тихоня довольно ухмыльнулся. - И Зундак завизжит. Знаю я его, слышал, как он визжал, когда его собака укусила.

И, действительно, вскоре из переулка раздался громкий визг. И Тихоня, и его товарищи, и сам Мичигран, услышав этот визг, растерялись. Не мог так визжать тщедушный Зундак. И вообще, так не могли визжать, ни человек, ни гоблин, ни, тем более, гном. Так мог бы визжать только насмерть перепуганный слон. Но в Геликсе не было ни одного слона. А в небольшом переулке, куда скрылись Зундак со своей командой, слон, если он и был бы в Геликсе, все равно не мог поместиться. Вероятней всего, так визжала могучая Бендара.

- Кажется, угодило не в того, в кого надо, - отметил Мичиган, и с укоризной посмотрел на посох.

Посох ответить не мог, посохи, даже волшебные, говорить не умеют. Но, очевидно, он по-своему, по волшебному, передал Мичиграну что-то довольно неприятное. Маг поморщился и нехотя признался:

- Возможно, это я ошибся, выдал не то заклинание. В спешке всякое случается. Но главное сделано. Банда Зундака наказана и с позором бежала.

Мичигран повернулся к Тихоне и дружески похлопал его по плечу.

- Молодец, Тихоня, - похвалил он ученика. - Ты сегодня здорово помог мне и заслуживаешь благодарности. - И вы тоже, - обратился он к мальчишкам, стоявшим рядом с учеником. - Познакомь меня со своими друзьями, так храбро сражавшимися с нашим противником.

- Это Люмб, ученик продавца замков и сам хороший мастер по замкам, - представил Тихоня полного розовощекого паренька в сером комбинезоне. - А это, - он повернулся к высокому русоволосому мальчишке с большими голубыми глазами, - Голик. Он камни еще лучше меня швыряет!

К ним подошел паренек, обливший Зундака краской.

- А это Мазила, - представил его Тихоня. У мальчишки были короткие чуть ниже коленей коричневого цвета штаны и такая же коричневая просторная рубашка со следами самой разнообразной краски, повидимому попавшей туда в разное время. - Он художник. Все прилавки и стойки на базаре покрасил. Мазила даже многие лавки богатых купцов выкрасил, - с гордостью за друга рассказывал Тихоня. - Я его прямо с работы сорвал. Он давно на Зундака зуб точил. Правда, хорошо у него получилось?

С тем, что у Мазилы получилось хорошо, согласились все. И все похвалили Мазилу.

- Очень рад познакомиться с друзьями моего лучшего ученика, - Мичигран пожал руки специалисту по замкам и самому меткому, и художнику. - Благодарю за оказанную помощь, и приглашаю вас сегодня на ужин в честь нашей славной победы. И тебя, Гельма, я тоже благодарю. - Мичигран погладил прижавшуюся к его ноге козу. - Тебя мы сегодня тоже накормим чем-нибудь очень вкусным. Ты посоображай, Тихоня, чем мы можем порадовать нашу храбрую Гельму.

- Сделаем, учитель, - обещал ученик. - А это боевик Крагозея, - показал Тихоня на Бодигара, который незаметно подошел. - Он хотел тебя выручить. Бросился на них с дубиной, но против Бендары, не выстоял. А я ее сразу уложил. Она и не вякнула.

- Бодигар, - маг узнал гнома с поцарапанной физиономией, советника Крагозея. - Ты-то откуда взялся?

- Вождь приказал проводить тебя домой, Великий маг, и защитить, если кто-нибудь попытается причинить тебе зло, - объяснил Бодигар.

- Но их было шестеро, а ты один. Что ты мог сделать?

- Вождь приказал! - Бодигар пожал плечами. - Если бы не великанша, я бы разбросал их и выручил тебя, Великий маг.

- Гм... Оказывается, у Крагозея есть отличные молодцы, которые ничего не боятся, - похвалил Мичигран и вождя краснорубашечников и самого Бодигара. - Если бы у меня не было такого верного и смелого ученика как Тихоня, имеющего столь славных друзей, я бы позавидовал Крагозею. - Приглашаю и тебя, смельчак, поужинать с нами.

- Спасибо, Великий маг, за приглашение. Для меня это большая честь, - искренне поблагодарил Бодигар.

- Ну, рыцари, - маг снова повернулся к Тихоне и его друзьям, нахмурил брови и сделал вид, что сердиться, - а теперь расскажите, как вы узнали, что эти разбойники нападут на меня? И именно в этом месте. Вы ведь не случайно оказались здесь. И даже успели заготовить запас камней. Как вы узнали то, о чем не знал я сам? Признавайтесь по хорошему, пока я не рассвирепел. Иначе я превращу вас, в кочаны капусты и Гельма вас съест.

Коза поняла, что маг шутит, поддержала его мемеканьем и утвердительным кивком.

Люмб, Мазила и Голик посмотрели на Тихоню. Гельма тоже посмотрела на Тихоню.

- Так это... - пожал плечами Тихоня. - Нам Франт сказал.

- Кто сказал?.. - опешил Мичигран.

- Франт, - повторил Тихоня. - Заезжий купец из Султанатов. Он нам сказал, что тебе грозит беда и надо тебя выручить.

- Ты знаешь Франта? Где ты его видел? Когда? Где он сейчас? - засыпал ученика вопросами Мичигран.

- Он здесь, учитель. Сидит на крылечке и ждет тебя.

Мичигран повернулся, глянул на свой небольшой домишко.

На крыльце сидел Франт. Не был он никаким купцом из Султанатов. Франт был демоном, с которым маг находился в самых добрых отношениях. На этот раз, демон был в голубом, отливающем золотом халате, с высокой белоснежной чалмой на голове. Рядом с крыльцом стоял вороной жеребец. Франт увидел, что Мичигран и Тихоня смотрят на него, поднялся и приветливо помахал им рукой.

Усатый гоблин остался доволен дракой - не каждый день увидишь такое. Но с ослом гоблин был строг. Потому что осел должен знать свое место и слушаться хозяина.

- Ну, насмотрелся? Теперь поехали! - громко и с укоризной, так чтобы осел прочувствовал свою вину, приказал гоблин.

Осел повернул голову и посмотрел на хозяина. "Я же тебе говорил, что здесь будет весело", - можно было прочесть во взгляде его больших выразительных глаз. Но гоблин не прочел. Он был несколько туповат, и часто не понимал своего осла. Осел повел губами, как будто снисходительно улыбнулся, и зашагал.

Молодой гном тоже остался доволен и самой дракой, и ее результатами. Он поторопился, чтобы рассказать в своем клане о том, как били команду Зундака.

Большая серая псина какое-то время смотрела на Мичиграна и окруживших его мальчишек. Потом, видимо, решила, что здесь больше ничего интересного не предвидится, и припустилась за рыжим щенком, которого гном вел на поводке.

Лейтенант Брютц возвращался к месту несения службы, в самом добром расположении духа. Приятно вспомнить времена, когда был молодым. Когда и Селецкие топи были нипочем, и горячие Соленые пески не страшны. Харахорийских пиратов крушили, как хотели и топили их, словно котят, в заливе Квоч. А рядом, плечом к плечу, друзья, с которыми вместе кровь проливали, вместе голодали и вместе, хоть это удавалось не часто, пили пиво. Друг - он всегда друг. На всю жизнь. Другого такого друга, как Клинкт Большая чаша, поискать, и не найдешь. А Слейг, как был подонком, так подонком и остался, хоть он и бургомистр.

Лейтенант Брютц не сделал ни одного замечания стражникам, и у него, даже, не возникло желание пнуть рыжую собаку, которая разлеглась на крыльце караульного помещения.

Сержант Нообст попытался доложить, что все в порядке и, во время отсутствия лейтенанта, никаких происшествий не произошло, но Брютц отмахнулся. Он и сам знал, что пока Нообст дежурит, ничего произойти не может.

- Зайди ко мне, - велел Брютц, а когда они оказались в его кабинете не присаживаясь, налил две кружки и кивнул на одну из них сержанту.

Такое случалось нечасто. Лейтенант Брютц соблюдал субординацию и с подчиненными пил только в самых исключительных случаях.

Нообст решил, что вскоре последуют серьезные указания. Пиво он выпил, но спрашивать ни о чем не стал. Это тоже относилось к вопросам субординации, которые сержант соблюдал еще более строго, чем лейтенант. Иначе, каким он был бы сержантом.

Но указаний не последовало. Лейтенант неторопливо осушил свою кружку, сел за стол и задумался. Потом посмотрел на Нообста, улыбнулся и сказал:

- А я сейчас был у Клинкта Большая чаша.

Сержант Нообст понял, что субординация нарушена в честь старой дружбы и доброго старого времени. Это означало, что сейчас в комнате находятся не лейтенант и сержант, а два старых воина, два совершенно равноправных человека. Он тоже сел.

- У Клинкта Большая чаша... - повторил Нообст. - Давно я его не видел. Как он там?

- Постарел, в бороде седина, - лейтенант внимательно посмотрел на сержанта. - Все мы постарели, - отметил он. - Годы идут, их не остановишь. А Клинкт постарше нас с тобой. Но ничего еще, крепкий.

- Чего тебя туда занесло? - полюбопытствовал Нообст.

- Вроде, как на разведку, - без эмоций, как и положено лейтенанту, сообщил Брютц. - Бургомистр Слейг велел арестовать Клинкта. - Брютцу захотелось узнать, как отнесется Нообст, к такому повороту в жизни их старого сослуживца и друга.

Сержант никак не отреагировал на сообщение лейтенанта, будто оно нисколько его не заинтересовало. Лицо его по-прежнему оставалось бесстрастными. Только широкие лохматые брови сошлись у переносицы.

- За что? - после хорошей паузы, все-таки спросил он.

- Бургомистр велел, чтобы мы сами придумали, за что. Слейгу нужен Мультифрит. Он хочет схватить Клинкта, а потом обменять его свободу на Мультифрит. Клан пойдет на это. Только у Клинкта сейчас не дом, а крепость. Чтобы его арестовать, эту крепость штурмом брать надо.

Брови у Нообста разошлись, а лицо покраснело. Глаза, вдруг, стали маленькими и злыми.

- Я, вообще-то, гномов не люблю, - заявил он.

- Знаю, что не любишь.

- Но Клинкт, это совсем другое. Он свой. У меня среди людей таких близких нет, как этот гном.

- Близкий, говоришь. Но ты же его много лет не видел, - не Нообста упрекнул Брютц, а самого себя. Он много лет не видел Клинкта, и это было неправильно. Но сержант не знал, о чем думает лейтенант.

- Почему не видел. В День разгрома харахорийцев, мы каждый год встречаемся. Многие из наших приходят, почти все из тех, кто жив остался.

Это прозвучало для Брютца неожиданно. Неожиданно и обидно.

- Что же меня не позвали, я бы тоже пришел, - постарался сказать без нажима, чтобы Нообс не почувствовал обиду.

- Так ведь никого не зовут. Каждый, кто может, сам приходит.

"А тебя звали, - напомнил лейтенанту внутренний голос. - Тебя позвали, а ты не смог. На следующий год опять позвали, а ты опять не смог. И тебе больше напоминать не стали".

Брютц вспомнил: и верно звали. Очень хотелось ему тогда пойти, но не смог. Служба такая, что сам себе не хозяин. Выходит, не на них надо обижаться, а на себя.

- Могли бы, и напомнить, - пробурчал он. - Не рассыпались бы. Ты то знаешь, какая у меня служба. Каждый праздник особое дежурство.

Нообст ничего на это не ответил, только пожал плечами. Словно напомнил: служба - службой, а боевых друзей забывать нельзя. Но тут уж каждый поступает, как знает.

"И у Нообста служба такая же, - поддержал сержанта внутренний голос, - а он ни одной встречи не пропустил".

- Я не пойду, - неожиданно заявил Нообст. - Не могу я арестовать Клинкта. Считай, лейтенант, что я из стражи уволился.

- Ну-ну... - По всему выходило, что все вокруг него хорошие, а он один плохой.

"Нообст, значит, в отставку, а ты в капитаны", - подлил масла в огонь внутренний голос.

"Заткнись!" - оборвал его Брютц. Уж совсем плохим, лейтенант себя не считал. Иногда промахивался, это точно. Но подлостей не совершал, и друзей не предавал.

- Выпьем что ли, еще по одной, - предложил он.

Нообст молча наполнил кружки. Пили не торопясь, у каждого было над чем подумать.

- Что делать станешь, когда уволишься? - спросил Брютц

- Пойду к Клинкту. И еще кое-кого из наших позову. Станем отбиваться, когда ты придешь, чтобы его арестовать.

- Неплохо придумано, - согласился Брютц. - Значит, чтобы выручить Клинкта службу бросаешь. И жизнью рискуешь?

- Я же говорю: наш он. Ты что, забыл уже? Вместе харахорийскую компанию прошли. И жизнь он мне однажды спас. Подвиг, конечно, в размере войны, незаметный, но для меня этот важно.

- Я и не знал, - удивился лейтенант. - Когда это случилось?

- В заливе Квоч, - Лицо у Нообста затвердело, скулы обострились, а глаза стали какими-то странными. Вроде бы, глядели куда-то в далекое прошлое. - Мы тогда пиратский бриг брали. Они отбивались. Сам знаешь, как они у себя на кораблях дерутся. Им там каждый уголок знаком. А для нас все чужое. Но и мы тоже, ничего, старались... Так и бегали друг за другом. То мы их резали, то они нас. На меня сразу четверо навалились. Не знаю, откуда они и взялись. Сам искал, кого бы поймать. А тут сразу четверо, и все мечами машут. Ну, думаю, все. С четырьмя мне не управиться. Но двоих я все-таки уложил. И они меня несколько раз полоснули. В бедро, и плечо. Прижали меня к борту. А на палубе кровище... - Нообст покачал головой и поморщился, - я и поскользнулся. За борт полетел. Но успел ухватиться левой рукой за какой-то канат. У них на бриге, везде сплошные канаты, я за один из них и уцепился. И вишу, болтаюсь, как дерьмо на веревочке. Левой рукой за канат держусь, в правой меч. До сих пор понять не могу, чего я его берег. Двумя руками за канат держаться - куда надежней. Мог бы, конечно, спрыгнуть в море, до берега недалеко, так я плавать не умею.

- Не умеешь плавать? - удивился лейтенант.

- Не умею, - подтвердил Нообст. - В детстве два раза тонул и стал бояться воды. Вот и не научился.

- Понятно. Так что там дальше было, на бриге?

- Ничего хорошего. Я на веревке болтаюсь, а на меня две пиратские рожи уставились. Им смешно. Ржут. Дожидаются, пока я выбираться стану. Тут Клинкт и появился...

Нообст поднялся, бесшумно подошел к двери и ударил по створке ногой. Дверь распахнулась и отбросила капрала Коорна. Тяжелая створка вполне могла бы расплющить лицо любому. Но не Коорну. Лицо у него и без этого было плоским, как блин. А правому уху досталось. Оно мгновенно налилось румянцем и прямо на глазах стало увеличиваться.

- Жду приказаний! - вытянулся капрал. - По природной тупости он посчитал, будто лейтенант и сержант не поняли, что он подслушивал.

А для сержанта это не было новостью. Но наказывать Коорна не имело смысла. Коорн подслушивал всегда. И делал он это не из любопытства. Подслушанные секреты капрал продавал и получал значительную прибавку, к жалованию.

- Бегом к городским воротам! - рявкнул Нообст. - Усилить досмотр и бдить!

- Есть, усилить досмотр и бдить! - повторил капрал, и, громко топоча, выбежал из караульного помещения. Но новость, которую он услышал, была такой важной, такой горячей, что пальцы обжечь можно. И надо было побыстрей ее продать, пока она не остыла. Поэтому к воротам капрал не поспешил, и бдить не стал, а помчался к ближайшему скверу. Там, в кустах акации, у Нообста было оборудовано подходящее местечко для торговли секретами.

Сержант вернулся к столу. Закрывать дверь он не стал. Болван Коорн мог вернуться.

- Разделался Клинкт с ними быстро, - Нообст будто и не прерывал своего рассказа. - Стал меня вытаскивать. Я тяжелый, а он маленький, но тащит. И два раза останавливался, от пиратов отбивался. Вытащил он меня все-таки. А я канат выпустить не могу. Прямо приросла рука. Так Клинкт каждый палец отдельно от каната отрывал. В общем, спас он меня тогда.

- Я об этом и не знал.

- Никто не знает. Я никому не рассказывал, хвастаться нечем. А Клинкт тоже, видно, никому не рассказал. Это же Клинкт - он вообще мало говорит.

- Клинкт говорит мало, - согласился лейтенант. - А тебе подавать в отставку нет смысла. Арестовывать Клинкта мы не станем.

- А приказ Слейга?

- Мультифрита у Клинкта нет. Украли у него Мультифрит.

- В шкатулке, которую несли... - Нообст усмехнулся. - Да Клинкт их всех как щенят провел. Я что, Клинкта не знаю?!

- Верно, провел их Клинкт, - подтвердил лейтенант. - А Мультифрит тем временем украли. Прямо из сокровищницы. Сделали подкоп и унесли. Такие вот дела. У Клинкта лицо почернело. Шутка ли - реликвия клана, сотни лет передавалась от главы к главе, а он не досмотрел. Позор.

- Да, - согласился Нообст. - У гномов с этим жестко. Надо бы ему помочь.

- И я об этом думаю, - согласился лейтенант Брютц. - Давай посоображаем, что мы можем сделать. Кристалл, я думаю, еще в городе.

Маленький Хэмми был способным шпионом. Он так умело и незаметно отирался возле штаб-квартиры Крагозея, что стоявшие возле дверей, часовые не замечали его. Несомненно, этому помогало и то, что Хэмми, как всегда, был в сером. Он однажды прочел в книге какого-то умного ученого, что самый незаметный цвет в природе - серый, и запомнил это. С тех пор, как Хэмми стал личным шпионом Крагозея, он одевался исключительно в серое. На этот раз, он был не в пиджачке и брюках, а в сером комбинезоне. И кепочка на голове тоже была серая, с серым козырьком. А половину лица закрывал серый шарф. В городе ходили слухи о какой-то заразной болезни, и многие носили шарфы, закрывая ими рот и нос. Дышать через такой шарф еще можно было, а крупным микробам, что разносили болезнь, никак через шарф плотной вязки пробиться не удавалось. Так что, и скрывая свое лицо, Хэмми не выделялся.

Улучшив момент, когда часовые загляделись на гоблина, который встретил знакомого эльфа, и тут же стал его бить, Хэмми ловко проскользнул в дверь. Дверь тревожно заскрипела, но было уже поздно. Краснорубашечникам запрещалось входить в дом без вызова Крагозея. Часовые переглянулись, сделали вид, будто не слышали скрипа, и, не обращая больше внимания на гоблина, тем более, что тот уже помирился с эльфом, продолжили бдительно охранять штаб-квартиру.

В комнате находились двое: Крагозей и Умняга Тугодум. Умняга сидел на широкой скамейке в позе размышления. Левая нога его была закинута на правую, Локоть левой руки упирался в колено, подбородок покоился на сжатой в кулак ладони. Взгляд теоретика был направлен на что-то очень отдаленное. Он пронизывал не только стену штаб-квартиры, но и толстую, сложенную из дикого камня, городскую стену. И устремлялся еще дальше, в края, неведомые никому, даже самому Умняге.

Крагозей же, сидел за столом и что-то быстро писал. Иногда он переставал писать и устремлял пристальный взгляд в правый угол, где висел большой красочный портрет отца-основателя Геликса и его первого правителя, непревзойденного воина и изворотливого политика, народного героя, Халабудра Первого. Он же Халабудр Неудержимый, он же Халабудр Неустрашимый.

Неизвестный художник сумел подчеркнуть именно эти два великих качества. Народный герой был изображен в момент стремительного движения. Лицо его было сурово, глаза горели жаждой деятельности, волосы развевались на сильном ветру. Левая нога героя делала решительный шаг вперед, а резким взмахом правой руки он звал за собой народ. Впереди светилось что-то похожее на зарево, и это означало, что Халабудр неудержимо и неустрашимо зовет свой народ в светлое будущее. Посмотришь на картину, и сразу становится понятно: такого не остановишь! И не остановили. Он создал город-государство и стал в нем править. Жестковат, конечно, был, Халабудр, жестковат и резковат. Но, некоторым это нравилось. После него правили другие Халабудры. Они не были столь же неудержимы и неустрашимы, как их предок, хотя и продолжали вести народ вперед. Но к светлому будущему так и не привели. Поэтому их перестали любить и свергли. Городом стал управлять сам народ, в лице, бургомистра, избранного прямым и всенародным голосованием. Но, и после этого, светлое будущее не наступило. Многие горожане стали мечтать о новом Халабурде, неудержимом и неустрашимом.

Крагозей какое-то время внимательно вглядывался в одухотворенное, пылающее отвагой и любовью к народу, лицо своего любимого героя, а, набравшись сил и вдохновения, снова начинал писать быстро и решительно.

Хэмми вошел в комнату и застыл.

А вождь и мыслитель были настолько заняты, что не заметили неожиданно возникшую в комнате невысокую фигуру, всю в сером.

Хэмми стоял и не шевелился. Но смотрел шпион не на вождя, который беззаветно трудился, отдавая свои силы народу, и не на Умнягу Тугодума, продолжавшего напряженно мыслить, и, даже, не на прекрасный портрет Халабудра Первого Неудержимого и Неустрашимого. Хэмми смотрел на стол, что стоял в углу комнаты. На этом столе находилось блюдо из заморской голубой глины, а на том блюде лежали два больших куска мяса, зажаренного с луком и тмином. На другом блюде, из обычной красной глины, лежал большой зеленый огурец, тоже источавший нежный привлекательный запах. Остатки ужина. Вождь был очень нетребователен в быту, довольствовался простой посудой и простой едой.

Хэмми был голоден. За весь день, ему удалось перехватить несколько ложек овсяной каши и ломоть хлеба. Когда Хэмми увидел мясо, рот его наполнился слюной, дыхание перехватило, а в животе он ощутил неприятную пустоту. Но, к чести шпиона, следует сказать, что у него даже мысли не возникло, схватить один из этих кусков сочного, мяса и вонзить в него зубы. Или попросить один из этих удивительно вкусно пахнувших, кусков мяса, опять таки, чтобы немедленно вонзить в него зубы. Хэмми был верным крагозеевцем и понимал, что мясо должно, в первую очередь, принадлежать Вождям. Это, потом, после победы, весь народ достигнет равенства, благополучия и станет есть жареное мясо с большими сочными огурцами. А сейчас, Хэмми мечтал о миске овсяной каши и краюхе хлеба. Но, чтобы завладеть этой кашей и краюхой, надо было добраться до ближайшей таверны, а это можно будет сделать только после того, как он доложит Вождю все, что узнал на базаре.

Есть хотелось так сильно, что Хэмми осмелился оторвать вождя от важного дела, которым тот занимался. Хемми ведь понимал, что у вождей не важных дел не бывает. Он отвернулся от тарелки с жаренным мясом, постарался забыть о большом сочном огурце и деликатно кашлянул.

Вождь не услышал.

Хэмми кашлянул громче. Но вождь был слишком увлечен работой и снова не услышал своего верного шпиона. Хэмми допустил слабость и мельком глянул на мясо. Есть захотелось еще больше. Хэмми стал кашлять громко и безостановочно. Примерно так, как кашлял в детстве, когда он болел коклюшем.

Умняга Тугодум не обратил внимание и на этот, показательный, кашель. Он продолжал мыслить. А Крагозей оторвался от своего важного дела, глянул на Хэмми, и хоть Хэмми был одет по-другому, и лицо его было наполовину скрыто шарфом, сразу узнал личного шпиона.

- А, это ты Хэмми?! Хорошо, что пришел. Ты очень нужен, - с присущей вождю простотой сказал Крагозей. - Мне нужна свежая информация, очень нужна. Докладывай, что ты услышал на базаре.

- Конокрад Кузюн проиграл в кости хромую лошадь, что украл у гномов в Неоксе, - быстро и четко стал докладывать Хэмми. - Купцу Тантуру кто-то вымазал дверную ручку его лавки собачьим дерьмом. Глупый тролль наступил на большую корзину с яйцами...

- Какая корзина, какие яйца?.. - Крагозей с недоумением посмотрел на Хэмми, потом на Умнягу, вероятно, надеялся, что Умняга объяснит. Но Умняга не смог объяснить.

- Какие яйца? - спросил и Умняга.

- Куриные, - доложил Хэмми. - По малой медной монете за пять штук. Торговка утверждает, что в корзине было двести яиц. Она стала бить тролля палкой, но палка сломалась.

- Зачем ты нам это рассказываешь? - уже спокойно, но достаточно зловещим тоном спросил Крагозей. - Он сложил руки на груди и уставился на Хэмми.

- Было приказано, чтобы я рассказал обо всем, что говорят на базаре. И чтобы я не думал. Думать станете вы. Вы вдвоем хотели найти зерно и вырастить из него дерево, - без запинки доложил Хэмми.

- Хэмми, ты болван! - решил Крагозей. - Нас не интересуют хромая лошадь и раздавленные яйца. Докладывай все, что на базаре говорят о Мультифрите. Отныне, чтобы я в твоих докладах не слышал ни о собачьем дерьме, ни о хромых лошадях. Только о Мультифрите.

Хэмми мысленно пожал плечами.

"Так бы сразу и сказали, - подумал он. - А то, сначала говорят одно, а потом требуют другое".

- Многие говорят, что видели Мультифрит, а некоторые утверждают, что даже держали его в руках. Рассказывают, что на базар кристалл принесли два гоблина в новых желтых камзолах с медными застежками. Один из них хромает на правую ногу, а второй рыжий. Принесли в такой же вот шкатулке, - Хэмми кивнул на шкатулку из белого дерева, что стояла в углу, на полу. - За малую медную монету гоблины давали подержать Мультифрит в руках. Их обступили - не пробьешься. Те, кому удалось подержать кристалл в руках говорят, что он теплый, светился рубиновым светом и исцеляет боль в ладонях.

- Гоблинов схватили? - спросил Крагозей.

- Зачем их хватать? - удивился Хэмми. - Это ведь были обыкновенные жулики. И Кристалл был не настоящий.

- Почему же народ к ним потянулся?

- Так ведь дешево. Всего одна медная монета, - объяснил Хэмми. - Почему бы и не попробовать. Вдруг и вправду поможет.

Крагозей повернулся к Умняге. Взглядом потребовал, чтобы тот объяснил.

- Массовый психоз, - определил тот. - Народу нужны чудеса, народ хочет чудес. А главное - дешево.

- Везде обманщики, снизу до верха, - посочувствовал народу Крагозей. - Когда мы придем к власти, мы запретим этот повсеместный обман. Докладывай дальше, Хэмми.

- На базаре говорят, что Клинкт Большая чаша тайно покинул город. А рядом с ними шел Логго Камнекрут. Каждый из них нес по такой вот шкатулке, - Хэмми опять кивнул в угол. - Клинкт и Логго вышли за ворота, плюнули в сторону города и скрылись в ближайшем кустарнике. А еще на базаре говорят, что лейтенант Брютц арестовал Клинкта Большая чаша. Держит его в темном подвале со змеями, и рыжими тараканами, пытает раскаленным железом, не дает пить и требует, чтобы Клинкт рассказал, куда он девал Мультифрит. Но Клинкт пока держится.

- Стой! Дальше не надо, - остановил шпиона Крагозей. - Кто говорит, что Клинкт покинул город?

- Купец Лысый Хурмаг, горшечник Балчиш, погонщик ослов хромой...

- Стой! - опять прервал своего шпиона Крагозей. Не дал даже назвать имя хромого Пруга. - А стражники что говорят?

- Стражники говорят, что не видели никакого Клинкта и если бы Клинкт и Логго плюнули на город, они побили бы обеим морды.

- А кто говорит, что Брютц арестовал Клинкта?

- Все говорят, - не стал на этот раз перечислять Хэмми. - Рассказывают, что Слейг приказал лейтенанту Брютцу арестовать Клинкта, заставить его отдать Мультифрит, тайно принести кристалл в кабинет бургомистра и положить его на стол. За это Слейг присвоит Брютцу звание генерала, наградит двумя орденами и подарит какие-то особые заморские сапоги на колесиках. Лейтенант обрадовался и арестовал Клинкта. Некоторые видели, как Клинкта вели. Окружили стражниками, заломили руки, а на голову надели мешок, чтобы никто его не узнал, и повели.

- Как считаешь, Умняга? - обратился Крагозей к советнику. - Где они сейчас: Клинкт и Мультифрит? В городе или ушли из него?

Умняга, как и положено философу-политологу, ответил не сразу. Он понимал, что оба варианта возможны в одинаковой степени. Как философ Умняга должен был пожать плечами, загадочно улыбнуться и сказать: "Пятьдесят на пятьдесят". Это был бы самый разумный и самый правильный ответ. Но Умняга был еще и политологом. А политолог, в отличие от философа, существо зависимое. Умняга понимал, что подобный ответ не удовлетворит Крагозея. Надо было ответить умно и правильно.

Крагозей быстро прошагал из угла в угол. Потом остановился, с почтением посмотрел на портрет Халабудра Неудержимого, затем с раздражением на Умнягу, и снова зашагал. Раздражать вождя, когда он находится в возбужденном состоянии, не смел даже Умняга Тугодум.

- За городскими стенами пространство ничем не ограничено и возможность найти там Клинкта близка к нулю, - сообщил политолог. - В городе же пространство ограничено, и возможность обнаружить Клинкта здесь более перспективна. Клинкта следует искать в городе.

- Да, Клинкта следует искать в городе, - мысль Умняги Крагозею понравилась и он тотчас же ее присвоил. - Именно так я и считаю.

Крагозей остановился под портретом Халабудра. Он чувствовал себя продолжателем славных дел Неудержимого.

- Куда повели Клинкта? - спросил вождь.

- В подземелье. Его там кормят соленой рыбой и не дают пить. - Хэмми невольно, посмотрел на мясо и проглотил слюну.

Если бы Крагозей догадался предложить своему шпиону хоть бы огурец, он услышал бы еще немало интересного, из того, о чем говорили на базаре. Во всяком случае, он узнал бы, что их пресветлость, отец Хоанг, поручил найти Мультифрит магу Мичиграну. А Хитрый Гвоздь сделал магу такое же предложение, и обещал за это немалое вознаграждение. Это заставило бы Крагозея кое над чем задуматься, и предпринять кое-какие действия. Но он не догадался предложить Хэмми огурец. Крагозей вообще никогда не задумывался, над тем, что шпионы тоже должны есть и их следует кормить, причем, кормить хорошо, тогда от них можно будет узнать намного больше. Вместо этого он продолжал расспрашивать голодного Хэмми.

- Куда повели Клинкта?

На базаре знали о четырех подземельях, в которые посадили владельца Мультифрита. Одно из них находилось под домом бургомистра, другое располагалось в секретном этаже самой стражи, третье, где-то в развалинах старого замка. А четвертое у Северных ворот. Оказывается по распоряжению прекрасной Кунивандины там тайно вырыли обширное подземелье, и обставили его роскошной мебелью. После того, как Кунивандина бежала, мебель растащили, а помещение приспособили для содержания особо опасных преступников.

Хэмми добросовестно рассказал все, что ему удалось услышать об этих подземельях. Но признался, что в какое из них бросили Клинкта, он не знает.

Крагозей остался недоволен. Он был уверен, что шпион, раз его определили на эту должность, должен знать все. Во всяком случае, иметь четкие ответы на все вопросы, которые задает вождь.

- Эту ночь тебе не придется спать, - решил Крагозей. - К утру я должен знать, где находится подвал, в котором держат Клинкта. Приступай к этому важному делу немедленно. Свободен!

Удерживая себя, чтобы не глянуть на тарелку с мясом, Маленький Хэмми вышел. Он не задумывался над тем, что всему есть предел, и что Крагозей поступает с ним несправедливо. Просто за этот день он очень устал, ему хотелось есть и спать. И он не собирался ночью искать это подземелье, в существование которого он, вообще-то, не особенно верил. А точней - не верил вообще. Он направился к ближайшей таверне, чтобы поесть там как следует, а потом выпить пару кружек пива. Говорят, что это снимает усталость. Затем пойти домой, и завалиться спать. И поспать не меньше двух часов. А там видно будет.

Слейг поискал взглядом колокольчик. Тот почему-то находился на краю стола, гораздо дальше, чем он должен стоять. Чтобы достать колокольчик, надо было подняться. Может быть, в обычный день Слейг этого и не заметил бы. Но сегодняшний день не был обычным, и настроение у Слейга было отвратительным.

- Машшаррам! Ну-ка, зайди! - закричал бургомистр.

Дверь отворилась, и на пороге возник дежурный эльф-секретарь.

"Бездельник, - определил Слейг. - С первого взгляда видно, что бездельник. Только о себе и думает. Пуговицы на камзоле начищены, сапоги начищены, волосы на голове прилизаны, а колокольчик, мой рабочий инструмент, поставил так, что его достать невозможно. Как этот лентяй затесался в мои секретари? Он даже не представляет, каким должен быть порядок на столе у бургомистра. Ну, нет у меня больше сил, поучать этих бездельников".

- Ты что себе позволяешь?! - грозно поинтересовался Слейг у секретаря.

Эльф не понял, чем он огорчил хозяина, поэтому просто вытянулся, выкатил глаза и преданно смотрел на бургомистра.

- Ты считаешь, что каждый раз, когда мне надо кого-то вызвать, я должен бегать вокруг стола, чтобы достать колокольчик? - спросил Слейг. И голос его был негромким, как у человека, который устал настолько, что никаких сил у него уже не осталось.

Секретарь был уверен, что Слейгу достаточно протянуть руку подальше, и он сможет легко достать колокольчик. Но говорить об этом бургомистру он не стал. Он по-прежнему молчал: упорно и преданно.

- Тля канцелярская! Ты хоть понимаешь, что если я весь день стану бегать вокруг стола, то работать мне будет некогда?! - на этот раз голос у бургомистра был другим: грозным, напоминающий рык кровожадного хищника.

После такого рыка виноватому лучше промолчать. Секретарь по-прежнему разумно молчал.

- Поставь колокольчик на место! - строго и решительно потребовал бургомистр.

Секретарь стремительно бросился к столу и поставил колокольчик возле правой руки бургомистра.

Слейг снова внимательно осмотрел секретаря, и тот снова ему не понравился.

- Вызови мне Бренадона, - приказал Слейг. - Да, не забудь сказать ему, что ты здесь больше не работаешь. - и, сбрасывая остатки накипевшего гнева, заорал: - Вон отсюда! Машшаррам!

Секретарь стрелой вылетел из кабинета.

Бренадон тут же явился. Чувствовал, что бургомистр вызовет его, и слонялся где-то поблизости. Камзольчик отутюжен, башмачки начищены, усики подкручены, уши торчком и нос топориком. В левой руке темная кожаная папочка. Образцовый начальник канцелярии, хоть картину с него заказывай.

"И ни одного синяка на морде", - отметил Слейг, с отвращением разглядывая начальника канцелярии.

Эльф остановился в трех шагах от стола, за котором восседал бургомистр, поклонился и застыл.

А кланяется хорошо, - отметил Слейг. - С уважением кланяется, сразу чувствуется почтение. Люди так не умеют. Многие, конечно, хотели бы, но не дано им. Воспитание не то. Эльфов с детства приучают кланяться. А у нас что? Темнота дремучая. Отстаем, ох, отстаем мы, в культуре своей, от эльфов.

- Ну-ка, доложи, как ты выполнял мой приказ!? - потребовал бургомистр. - Как ты добывал шкатулку с Мультифритом?

Вопрос был для Бренадона неприятным. А, главное, задал его Слейг таким тоном, которым, по мнению эльфа, с Вождями разговаривать нельзя. Даже с бывшими. Тем более что бывшим Бренадон себя не считал.

"Никакого чувства такта, - оценил он тон бургомистра. - Забыл, что разговаривает с Вождем".

При этом, начальник канцелярии вытянулся, выпятил подбородок и, преданно глядя на развалившегося, в громадном кресле, Слейга, стал докладывать.

- Мы обнаружили отряд Клинкта в Безымянном переулке и, не давая гномам опомниться, атаковали их. Схватка была жестокой. Гномы сопротивлялись отчаянно. Но эльфы всегда превосходили и превосходят гномов в мужестве (упоминая гномов, начальник канцелярии каждый раз презрительно кривил губы). И в военном искусстве. Мы разбросали охрану и захватили шкатулку с камнем. Но, в это время, на нас неожиданно, без предупреждения, предательски и подло, напали боевики Крагозея. Их было много, на каждого из нас приходилось не меньше десяти крагозеевцев.

Бренадон врал четким деловым тоном. Врал серьезно, обстоятельно и уверенно. И непонятно было, чего в этом вранье больше: остатков фанаберии вождя, или безответственной канцелярщины чиновника. Не знай Слейг, что происходило в Безымянном переулке, он бы поверил эльфу. Но Слейгу доложили, что Бренадона там вообще не было.

"Сейчас, как раз, и надо бы угостить это трепло: пивной кружкой, и в рожу, - прикинул Слейг. - Брютц так бы и сделал. А потом, когда он на пол шмякнется, вылить ему на голову ведро воды".

- Но мои эльфы, как всегда, были непобедимы, - продолжал плести радужные кружева Бренадон. - Мы разбили орду краснорубашечников и обратили их в бегство. Потом оказалось, что у них вообще, нет ни гордости, ни чести, ни совести. Краснорубашечники принесли с собой шкатулку, точно такую же, какую мы в честном бою добыли у гномов Клинкта, и пока шла битва, подменили ею наш законный трофей. Мы победили, но оказались жертвой гнусного предательства.

Бренадон скорчил кислую рожу, стараясь показать, с каким отвращением он относится к гнусным предательствам вообще и этому предательству, со стороны крагозеевцев, в частности.

- А кто-то говорил мне, что ты вообще в этой драке не участвовал, - как будто только что вспомнил Слейг. - Пока твои эльфы превосходили своим мужеством гномов, ты сидел со своим жрецом под священным дубом и пил пиво.

- Я?! - возмутился Бренадон.

- Ты.

- Подлая клевета! - еще сильней возмутился вождь эльфов. - Клянусь туманами Прохладного леса, многоцветной радугой, дарованной нам вечно прекрасной королевой Эльсениор и пятилистником клевера - подлая клевета!

Бренадон клялся уверенно и гордо. Это не требовало от него каких-то усилий. Он с детства знал, что клятва, которую эльф дал какому-нибудь низшему существу не имеет никакого значения. Боги такую клятву не учитывают.

- Я так и думал, - Слейг сделал вид, что поверил эльфу. Ему нравилось, когда подчиненные считали себя хитрей его. Пусть думают, пусть тешат себя, а он их потом рылом в навоз. И по ушам... по ушам... И ногой в задницу! Тогда по настоящему поймут, какие они ничтожества, по сравнению с ним, бургомистром Слейгом. - А почему у тебя на морде нет ни одного синяка, ни одной царапины? Такая хорошая драка, и ни одного синяка? - Слейг сделал вид, будто удивляется.

- Не посмели! - не задумываясь сообщил эльф. Он выпятил грудь и еще выше задрал подбородок. - Я Вождь в третьем поколении, - напомнил он, - а они простые гномы, рудокопы и кузнецы. Ни один гном никогда не посмеет поднять руку на Вождя эльфов. Мы высшая раса. Гномы это чувствуют.

В таком заявлении, пожалуй, не менее четверти занимали остатки былой фанаберии вождя, но три четверти, несомненно, следовало отнести к нахальству канцеляриста.

- Вот ты какой у нас гордый и непобедимый! - а улыбочка у Слейга была нехорошая, ехидненькая. - Тебя, оказывается, можно посылать в самую жестокую драку и никто тебя не тронет.

- Можно, - после небольшого замешательства подтвердил Бренадон.

До эльфа, наконец, дошло, что бургомистр издевается над ним. Бренадон с отвращением посмотрел на жирную тушу и пожалел, что не попался Слейг ему, в свое время, в Прохладном лесу. Эльф знал несколько очень занимательных способов, которыми можно пытать людей. Этого можно было повесить за ноги.

- Ты и тролля можешь побить, - продолжал издеваться Слейг.

- Могу, - подтвердит эльф. Куда ему было деваться.

- Первый разбуянившийся в городе тролль - твой, - с улыбкой доброго дядюшки обещал Слейг Бренадону. - Как только какой-нибудь тролль начнет хулиганить, набей ему морду, и вышвырни за ворота. Да еще пни, как следует, чтобы запомнил. А теперь, доложи-ка, что делал лейтенант Брютц, когда вышел от меня. Твои эльфы ведь проводили его.

Бренадон хотел сказать, что никто за лейтенантом не последовал и, вообще, он даже не знает, что лейтенант посетил бургомистра. Но быстро прикинул, и решил, что пользы, от этого, никакой не будет. И даже наоборот. Сейчас следует говорить правду, иначе Слейг рассердится, и это может иметь неприятные последствия.

- Я посчитал, что вам будет интересно узнать, куда лейтенант Брютц пойдет после того, как побывал у вас, и направил за ним опытного шпиона Алеброна. Алеброн доложили, что лейтенант Брютц проследовал прямо к жилищу гнома Клинкта Большая чаша, вошел в этот дом и пробыл там около двух часов. А, выйдя из дома, Клинкта направился прямо к караульному помещению городской стражи. Там он позвал к себе сержанта Нообста, закрылся с ним, и они пробыли вдвоем около часа. О чем шел разговор неизвестно, подслушать не удалось. Потом сержант Нообст вышел, разогнал компанию гоблинов игравших в кости, и удвоил караулы у ворот. Всех выходящих из города стали обыскивать. А самый хитрый стражник, которого они зовут дядюшка Пиип, уселся на скамейку возле ворот и смотрит на всех, кто через них проходит. Мне известно, что у дядюшки Пиипа правый глаз особенный, он видит все, что спрятано под одеждой.

Слейг задумался...

"Кажется, лейтенант решил стать капитаном, - отметил он. - Но, с другой стороны, можно ли верить Брютцу? Раз он заинтересован в звании капитана, то, вроде бы, можно. Но, поскольку верить нельзя никому, значит и Брютцу полностью доверять нельзя".

- Вот что, Бренадон, пошли-ка ты к воротам пару эльфов и пусть они присматривают, как обыскивают тех, кто выходит из города. Если они увидят у кого-то, что-то похожее на Мультифрит, того задержать и доставить. Доставить прямо ко мне. Без всякий мудрствований: задержать и доставить!

- Задержать и доставить, - повторил Бренадон.

- И еще - возьми пяток эльфов и иди с ними к дому Клинкта Большая чаша. Когда тот выйдет из дома, берите его. Накиньте ему мешок на голову и волоките сюда.

- Приволокем! - оскалился Бренадон. Каждому эльфу приятно сделать какую-нибудь пакость гному.

- Так ты у нас начальник канцелярии? - неожиданно спросил бургомистр.

Бренадон растерялся, потому что не понял, какой подвох скрывается за этим вопросом. Но отвечать все равно надо было, так что ответил, как оно есть. Гордо, но осторожно.

- Я начальник канцелярии.

- Какой же ты начальник моей канцелярии, если не выполняешь мои приказы!? - Слейг сменил тон и смотрел на эльфа злыми колючими глазами. Это уже был не добрый дядюшка, а властный бургомистр, который, если ему взбредет в голову, и разжалует и выгонит и, вообще, сделает все, что захочет. - Запомни, крыса канцелярская, если ты опять пошлешь кого-то вместо себя, а сам станешь отсиживаться возле своего дурацкого дуба, то ты у меня со свистом вылетишь из канцелярии. Я тебя назначу уборщиком мусора в Казорский квартал, с оплатой в две медные монеты. А насколько задерживает ваша канцелярия оплату жалования мусорщикам, ты знаешь. Понял?

- Понял, - подтвердил Бренадон и посмотрел на бургомистра еще преданней. А что ему оставалось делать. Но в этот момент он окончательно решил, что если придется встретить Слейга в Прохладном лесу, то он немедленно прикажет своим верным эльфам, повесить бургомистра на самом корявом дереве. За ноги, вниз головой!

Это была беспочвенная мечта. Бренадон знал, что Слейг никогда не придет в Прохладный лес. И сам он, Бренадон, никогда туда не вернется. Но, все равно, подумать об этом было приятно.

- Вот и выполняй. Хотя погоди. Указ о создании Комитета Исторического Наследия Геликса подготовил?

- Так точно, приказ готов! - вытянулся эльф.

- Давай его сюда.

Эльф облегченно вздохнул. Наконец, появилось что-то светлое, что-то хорошее. Он чинно раскрыл красивую кожаную папку, вынул плотный лист бумаги, заполненный затейливым писарским, почерком и протянул бургомистру. Тот стал неторопливо читать, скупо комментируя содержание.

- Так... Создать... Г-м-м... Заботясь об исторической памяти... На благо всего народа свободного города Геликса... Правильно. Г-м-м... Сохранить и преумножить... Чтобы каждый житель имел возможность... Тоже правильно. Назначить Бренадона... Ну-ну... - Слейг поднял глаза на начальника канцелярии. - Накрутить словеса вы умеете, за это вас и держу. Хороший Указ составили. Пусть полежит, - бургомистр отложил лист с Указом к бумагам, что покоились у него на столе. - Ты, значит, уже считаешь себя председателем комитета, и сундук, наверно, приготовил, куда монеты ссыпать. Большой, окованный железом сундук. А, может, и не стоило его готовить? А?

Слейг сложил оскорбительный кукиш пальцами правой руки, но этого ему показалось мало. Он сложил еще один кукиш на левой, и оба крупных жирных кукиша, протянул в сторону начальника канцелярии.

- Вот тебе! - глаза бургомистра гневно сверкнули. - Вот тебе! - повторил он. - Вот тебе председательство! Но если ты, шаррам-машшаррам, все-таки добудешь Мультифрит, - глаза бургомистра опять стали излучать доброту, и все его жирное лицо стало добрым. - Тогда ты получишь этот Указ, и карманы твоего камзола станут пухлыми от монет. А если не добудешь, мы слово "Бренадон" вычеркнем и впишем сюда кого-нибудь другого. А тебя даже в Казорский квартал ссылать не стану. Выгоню в твои Прохладные леса. Будешь жить в шалаше, жевать вонючие корешки и запивать их тухлой водой. Иди и займись делом.

- Клянусь, туманами Прохладного леса, многоцветной радугой, сотканной нашими богами, и красотой вечно молодой королевы Эльсениор, сделать все возможное, чтобы добыть Мультифрит! - для большей убедительности Бренадон ударил себя кулаком в грудь.

На этот раз клятва была совершенно искренней. Она, конечно, тоже была не действительной. Но добыть Мультифрит эльфу очень хотелось.

"Трус, лгун и жулик, - думал Слейг, глядя вслед начальнику канцелярии. - Непременно надо врезать ему пивной кружкой, и посмотреть, какая у него после этого будет морда".

"Хам и дурак, - возмущался, покидая кабинет бургомистра, эльф. - Разве так можно обращаться с потомственным Вождем! Следующий раз я ему так и скажу. Прямо в лицо. Так и скажу, что он хам и дурак. А потом, когда-нибудь, повешу его на самом корявом дереве. За ноги, вниз головой.

Искать жреца пришлось долго, отчего настроение Вождя не улучшилось. Нашел Бренадон, наконец, Касселиора возле Священного Дуба. Расстелив плащ, у могучих корней дерева, тот лежал в прохладной тени. Оказалось, что жрец беззаботно спит, да еще сладко посапывает во сне, в то время, когда Вождь подвергается несправедливым нападкам, и, чуть ли не оскорблениям, со стороны такого ничтожества, как Слейг. Такое поведение жреца, естественно, вызвало у Бренадона приступ раздражения. Другие эльфы служили в канцелярии, обучали состоятельных горожан музыке, танцам и чистописанию. И все отчисляли часть своего заработка в общий доход племени, который хранился у вождя. А Касселиор нигде не работал, ничего не зарабатывал и ничего не отчислял. Бренадон держал жреца при себе, для непосредственной связи с богами. Это соответствовало престижу, и было достаточно удобно. Но не для того же он содержал жреца, чтобы тот спал под деревом.

Бренадон, неслышно ступая, подошел к Касселиору и с удовольствием пнул его носком сапога по ребрам. Собирался пнуть еще раз, но не успел. Жрец вскочил, хотел выругаться, но увидел вождя и, с удивлением, уставился на него. Вождь очень давно не пинал Касселиора, и тот успел отвыкнуть от этого способа общения.

- Ты спишь! - обличил жреца Бренадон.

- Нет, Великий Вождь, - возразил Касселиор. - Жрецы никогда не спят. Я закрыл глаза, чтобы отдалиться от этого грешного мира, который мешает мне общаться с нашими могущественными и милостивыми богами.

- Г-м-м-м... - спорить с хитроумным жрецом не имело смысла. Но и сорвать на ком-то злость было необходимо, а кроме жреца поблизости никого не было. - Я для того тебя и держу, чтобы ты общался с нашими могущественными богами! - рыкнул на Касселиора Бренадон. - Но Вождю ты должен оказывать почтение. Ни один жрец не может встречать Вождя, лениво развалившись под Священным Дубом, как это делаешь ты. Если еще, хоть один раз, ты не окажешь мне достаточного почтения, я тебя пошлю работать мусорщиком в Казорский квартал. Ты будешь там вкалывать за две малые медные монеты! Да и те тебе не будут выплачивать регулярно, как и другим мусорщикам. Понял?!

- Вождь, я на мгновение отвлекся, прости меня, - Касселиор почтительно поклонился и стоял виновато опустив глаза. Как стоял в былые времена, когда Бренадон действительно был Вождем, а не начальником канцелярии. - Пощади меня, этого больше никогда не случится.

Такое вполне устраивало Бренадона. Если бы еще пнуть сапогом Слейга, а потом заставить бургомистра, чтобы он просил прощения... Но все впереди. Надо найти Мультифрит. Говорят, этот волшебный кристалл дает большую власть над всем живым. Тогда и будет видно, кто кого отправит мусорщиком в Казорский квартал. А что касается жреца, то сейчас, вполне, можно было сменить гнев на милость.

- Я недавно заходил к Слейгу, - доверительно сообщил Вождь Касселиору. - Этот тупица в панике. Ему хочется получить Мультифрит, а как это сделать он не знает. Вот и пристает: "Бренадон, посоветуй, Бренадон научи... Что бы я делал без тебя, Бренадон?!" И смотрит на меня жалобно, как собака на хозяина. Я не выдержал, обещал помочь, - Бренадон изобразил что-то вроде вздоха сожаления. - Как будто у меня других дел мало. Но раз обещал, придется нам заняться этим Мультифритом.

Касселиор знал, как Слейг покрикивает на начальника своей канцелярии, но слушал с почтением, делал вид, что верит каждому слову.

- Значит так...- Бренадон говорил небрежно, словно был вынужден заниматься сущим пустяком. - Я думаю, что Мультифрит находится в городе. Мы должны взять его. Отправь трех эльфов к воротам. Там стражники обыскивают всех покидающих город. Пусть внимательно наблюдают. Если появится Мультифрит - немедленно доложить лично мне. Понял!

- Понял, - мой Вождь! Касселиор снова отвесил поклон и застыл.

Оставалось еще одно задание бургомистра. Тот потребовал, чтобы Бренадон поймал Клинкта.

- Да, и еще... - Бренадон сделал вид, будто ему в голову только что пришла хорошая мысль. - Неплохо бы нам отловить этого Клинкта и спросить, куда он девал Мультифрит? Так спросить, чтобы он все нам рассказал, - Вождь пристально посмотрел на жреца.

- Да, Вождь, очень хорошая мысль, - подхватил жрец. - Надо его спросить так, чтобы все рассказал.

- Вот и спросим его, как следует. Возьмешь четырех эльфов... Нет, возьмешь десять эльфов. Клинкт упрям и груб, и, вообще, все эти эльфы упрямы и невежественны... Возьмешь полтора десятка эльфов и затаишься возле дома, где живет Клинкт Большая чаша. Как только Клинкт выйдет из дома, свяжете его, сунете в мешок и принесите сюда, к нашему священному дубу. Понял?!

- Понял мой Вождь! - подтвердил Касселиор, не забывая о почтительном поклоне.

- Я буду незримо наблюдать за вами, - предупредил Бренадон.

- Понял, мой Вождь.

- И последнее. Ты жрец?

Касселиор много лет был жрецом, и никто его об этом не спрашивал. Он не понял, почему Бренадон об этом спросил сейчас, и в чем здесь подвох.

Бренадон, с удовольствием наблюдал за растерянностью жреца. Приятно видеть, что даже хитроумный жрец тебя боится.

- Я жрец, - Касселиор постарался сказать это как можно убедительней.

- Какой ты, шаррам-машшарам, жрец, если не можешь договориться с богами, - Бренадон хищно оскалил зубы и постарался унизить жреца презрительным взглядом. - Не сумеешь вымолить у богов удачу, со свистом выгоню из Геликса в дальние леса. Будешь жить в шалаше, есть вонючие корешки и пить тухлую воду.

- Клянусь семицветной радугой... - затянул жрец.

- И не клянись, - прервал его Бренадон. - Договорись с богами. Пусть они прикажут Слегу, чтобы он больше не надоедал мне своими глупыми просьбами. И напомни им насчет Мультифрита. Все, иди!

- Есть хочешь? - спросил Хитрый Гвоздь.

- А то! - подтвердил Клайд. Он весь день болтался по базару. Конечно, перехватил кое-чего. Быть на базаре и остаться голодным - такое не позволит себе ни один мальчишка в Геликсе. Но когда предлагают поесть, отказываться нельзя. Откажешься раз, другой, потом не станут предлагать.

Хороший кусок подсоленого сыра и свежую лепешку Клайд умял быстро.

- Что-нибудь толковое услышал? - спросил Гвоздь, после того, как мальчишка запил еду водой, отодвинул пустую тарелку и приготовился к разговору.

- В основном болтовня, базар ведь, - Клайд старался держаться солидно, а это, по его мнению, означало, что новости надо выдавать не сразу, не спеша. - Там такое услышать можно... - мальчишка покачал головой и ухмыльнулся. Один что-нибудь ляпнет, а остальные разносят. И три раза переврут.

- Это так, - подтвердил Гвоздь. - Поболтать у нас в городе любят. Главное - уметь разобраться в этой болтовне.

- Точно, - согласился Клайд.

- Что-нибудь полезное сумел узнать?

Гвоздь спрашивал уважительно. Даже не спрашивал, а просто разговаривал, как с равным. Расскажи такое на базаре мальчишкам - не поверят.

- А то! У нас сегодня здесь маг Мичигран был. Такой, в красивом плаще со звездами и с посохом. Ты с ним разговаривал. Так, когда маг от нас ушел, его Крагозей перехватил. Пир для него устроил. И свининой угощал, и утятиной жареной, и заморскими фруктами. Ну, настоящий пир устроил. Крагозей шесть раз своих боевиков к Гонзару Кабану за пивом гонял. Мичигран ведь воду не пьет. А кувшин пива ему на два глотка. Крагозей вел с Мичиграном секретный разговор. Никого из своих боевиков близко не подпускал.

Клайд замолчал, ждал, какое впечатление на Гвоздя произведет это сообщение.

А Гвоздю хотелось узнать, насколько сообразителен парнишка.

- И что из этого? - спросил он. - Покормили гномы мага обедом, и что дальше?

Клайд с недоумением посмотрел на Гвоздя: как он, такой большой и умный, простых вещей не понимает?

- Кто просто так станет магу обед устраивать? Да еще жареной утятиной и заморскими фруктами кормить. И к Кабану за пивом гонять. Значит, нужен Крагозею маг, - объяснил Клайд недогадливому Гвоздю. - А сейчас все Мультифрит ищут. Вот она и причина.

Гвоздь делал вид, что все еще не понимает.

- Ну, ищут, а причем здесь обед у Крагозея?

И привел своей недогадливостью парнишку в полное недоумение.

- Так ведь Крагозей уговаривал мага, чтобы он ему Мультифрит нашел. За этим он мага и кормил, и поил.

- Думаешь - так оно?

- А то! - и Клайд стал доказывать: - Мичигран с рыцарем Калантом на дракона ходил? Ходил. Мультифрит в руках держал? Держал. Ногу ему сам святой драконоборец показывал? Показывал. И маг он. Всякие волшебные штучки знает. Он запросто кристалл найти может. Вот его Крагозей и обхаживал. Думаю, Крагозей хочет мага от тебя переманить.

- Ты, пожалуй, прав, - сдался Гвоздь.

- А то! Сейчас Мичиграна все обхаживают. Видели, как он из Святой Обители выходил. Он там, наверняка, у самого, их пресветлости, отца Хоанга был. Больше ему туда идти не к кому. - Клайд пригнулся к Гвоздю и полушепотом добавил: - Наверно их пресветлость ему тоже велел Мультифрит найти.

Парнишка замолчал и внимательно посмотрел на Гвоздя, ожидая, как тот отнесется к подобному соображению. Хитрый Гвоздь отнесся положительно. Он тоже наклонился над столом и тоже полушепотом ответил:

- Думаю, ты прав.

- А то! - обрадовался Клайд. Он уже забыл, что собирался говорить солидно, медленно, как это делают купцы на базаре. Хитрый Гвоздь слушал его внимательно, соглашался и Клайду захотелось побыстрей рассказать все, что он знает и все, что думает. - Сейчас все стараются Мичиграна заполучить. Даже зануда Зундак. Этот обед устраивать не стал. Когда маг от Крагозея шел домой, нищие на него целой оравой навалились. А с ними вышибалы из таверен "Пинок в зад", "Утри нос" и "Приют дураков" - десять здоровенных гоблинов. Хотели его скрутить, утащить куда-нибудь подальше, чтобы там допытаться. Так разве Мичиграна возьмешь! Он же маг. И если кому врезать надо, у него не застрянет. Он сразу посохом, и прямо в лоб. Никто не устоит. Он Бендаре и врезал. Бендара большая, как лошадь. Ее на базаре Баба-Коня зовут. А он врезал, так она сразу долой с копыт. А вышибал мальчишки побили... - Клайд замолчал и уставился на Гвоздя: поверил ли тот, что мальчишки смогли побить вышибал?

- Мальчишки? Вышибал? - подыграл Гвоздь Клайду. - Не может быть.

- А то! У Мичиграна сейчас в учениках Тихоня ходит. Он раньше на базаре заводилой был. Этот Тихоня камнем, за десять шагов, яблоко с забора сшибает, - с уважением к Тихоне отметил Клайд. - Так он своих собрал. Они по вышибалам камнями ударили... А тут и козы! Мичигран же Великий маг. У него боевые козы охрану несут. Эти козы по нищим ударили. Так что и нищие и вышибалы все разбежались. А самого Зундака Мичигран малиновой краской облил. С головы до ног. Его теперь всей Гильдией чистят: скребками краску сдирают а потом кипятком ошпаривают. Чтобы следа от краски не осталось и Зундака совсем чистым сделать.

- Ну и дела, - удивился Гвоздь. - Интересные времена у нас в городе наступили.

- А то! - подтвердил Клайд.

- И что у нас получается? - спросил Гвоздь.

- Так я же говорю, Мичигран нынче всем нужен. Могут переманить. Нам с него глаз спускать нельзя.

- Ты прав, - согласился Гвоздь. - За Мичиграном присмотреть надо. Но я тут, вот о чем еще подумал: если Крагозей увивается вокруг мага, значит, у самого Крагозея Мультифрита нет?

- А то! - согласился Клайд. - Стал бы он мага кормить обедом запросто так... - подумал немного и добавил: - и у их пресветлости отца Хоанга Мультифрита нет, и у Зундака.

- Точно, - подтвердил Гвоздь. - И у нас нет. Вот мы с тобой, Клайд, кое в чем и разобрались. А больше ничего интересного на базаре не услышал?

- Вроде ничего... - Клайд задумался, перебирая в уме главное, из того, что он узнал... - Разве, только, про купца.

- Про какого купца? - поинтересовался Гвоздь.

- Говорят, что приехал из султанатов и остановился у Мичиграна богатый купец. Халат из голубой заморской материи и золотыми нитками прошит. И жеребец у него... - Клайд задумался, пытаясь найти подходящее слово для красоты жеребца, но так и не нашел. - Такой красивый, что, сколько лет наш Геликс стоит, такого жеребца еще никто не видел. Врут, конечно, не может такого быть.

- А вот и не врут! - раздался тонкий, почти визгливый голос и, широко распахнув дверь, в комнату ввалился Зубастик, разодетый, как на свадьбу. На нем был новенький красный камзол, зеленую шляпу с узкими полями украшали три цветных перышка. Штаны, как и камзол, красные, сапоги черные, и морда тоже красная, довольная. В общем - жених. Вот только зубы слишком большие, так что рот не закрывается.

- Улюй того жеребца видел, - сообщил Зубастик. - Говорит - чудо-жеребец. Шаррам! А Улюй в лошадях разбирается. Так мы сегодня в ночь этого жеребца брать будем. Машшаррам! Пиво у вас есть? Вижу - нет пива. Ну и ладно. Личное поручение Бритого Мамонта. Лично вызвал и сказал: "Возьми, Зубастик, жеребца, и приведи его мне". Так и сказал. Выразил полное доверие. Значит, пива у вас нет... Машшаррам! Ладно, тогда я пошел...

Он окинул Гвоздя и Клайда насмешливым взглядом, повернулся и вышел, не закрыв за собой дверь.

- Чего это он? - удивился Клайд. - Что ему надо было?

- Ничего ему не было надо. Пришел похвастаться, что Бритый Мамонт высказал ему полное доверие. Не обращай на него внимания, Клайд. Наш Зубастик просто дурак. А раз дурак, значит он свое схватит.

- От Мичиграна схватит? - попытался догадаться Клайд.

- А то! - подтвердил Хитрый Гвоздь.

- Отец Кресск, - доложил служка.

- Пусть войдет, - Хоанг отложил в сторону свиток пергамента, текст которого он внимательно изучал, и помассировал подушечками указательных пальцев веки уставших глаз.

Кресск остановился в нескольких шагах от стола, за которым сидел Координатор и поклонился.

Некоторое время они молча смотрели друг на друга, затем Хоанг спросил:

- Есть ли новости?

Координатор имел в виду новые сведения о Мультифрите, который исчез таинственным образом. Кресск понимал это.

- Ничего, что может нас вывести на след пропавшего кристалла, - Кресск едва заметно пожал плечами. - Все новости косвенного порядка.

Отец комендант был, как всегда, сдержан. Но, на этот раз, в тоне его ответа, чувствовалось, нечто большее, чем сожаление, как будто он считал себя виноватым в том, что не сумел добыть хорошие новости.

- Косвенные новости иногда имеют достаточно важное значение,- отметил Координатор.

- Бургомистр Слейг проявляет заметный интерес к Клинкту.

- Вот как. Что он собирается сделать, для удовлетворения своего интереса?

- Слейг пригласил к себе лейтенанта Брютца. Тот пробыл у бургомистра более часа. Они беседовали в секретной комнате, где м-м-м... постороннему услышать разговор невозможно. Поэтому бургомистр держал себя достаточно откровенно.

Отец комендант замолчал, ожидая, не задаст ли Координатор вопрос. Хоанг ничего не спросил, но смотрел с заметным интересом.

- Бургомистр потребовал от лейтенанта, чтобы тот арестовал Клинкта, - продолжил монах.

- Арестовал? За что? Разве Клинкт что-то нарушил?

- Лейтенант сказал то же самое. Он заявил, что нет повода для ареста, а арест, без причины, такой известной личности, как Клинкт Большая чаша, может привести к беспорядкам в городе.

- Лейтенант прав, - поддержал Брютца Координатор.

- Выслушав лейтенанта, Слейг отменил арест и велел тайно похитить Клинкта. Затем распустить слух, будто гнома похитили разбойники Бритого Мамонта, и требуют, в качестве выкупа, передать им Мультифрит.

- Слейг считает, что Мультифрит по-прежнему находится в сокровищнице у гномов.

- Он в этом уверен.

- Но его ведь там нет?

- Я в этом убежден.

- А Слейг убежден в обратном. Для того чтобы Клинкт получил свободу, клан должен отдать Мультифрит бургомистру. Так?

- Так, - подтвердил Кресск.

- Чтобы завладеть Мультифритом, Слейг не остановится ни перед чем...

Координатор задумался.

- Я неплохо знал Брютца, - сказал он, наконец. - Надеюсь, он не способен на подобную подлость.

- В случае успеха Слейг обещал Брютцу чин капитана и значительную прибавку в окладе, - сообщил Кресск.

- Чин капитана и прибавка в окладе... - повторил Хоанг. - Это серьезно. А прошлое забывается быстро, - с грустью добавил он.

- После разговора со Слейгом, лейтенант Брютц направился прямо к Клинкту и провел в его доме более часа, - продолжил Кресск. Он поморщился и неохотно добавил: - О чем они разговаривали - неизвестно.

Координатор принял это сообщение с едва заметой улыбкой. - Значит, есть все-таки в Геликсе стены, которые не имеют ушей, - отметил он. - И отец комендант очень сожалеет по этому поводу.

- Затем лейтенант возвратился к месту службы и закрылся с сержантом Нообстом, в караульном помещении, для приватной беседы. Он подтвердил, что получил от Слейга приказ похитить Клинкта. Сержант Нообст заявил, что не станет участвовать в похищении Клинкта, поскольку тот спас ему жизнь, во время битвы у залива Квоч.

- Я знаю об этом случае, - кивнул Координатор. - Да и вообще, их отряды не раз выручали друг друга. Значит, Нообст отказался. Но, в таком случае, он потеряет службу. И впадет в немилость у того же Слейга.

- Он это понимает. Сержант сказал, что подает в отставку.

- Сержант Нообст подает в отставку? Никогда бы не подумал, что такое возможно...

Координатор посмотрел на бронзовую скульптуру, что стояла у него на столе справа. Святой драконоборец, дважды рожденный Фестоний сражался с драконом. Дракон выглядел крупней святого и сильней его, но в лице Фестония, во все его фигуре, было столько уверенности, что становилось совершенно ясно, кто из них победит. Координатор снова посмотрел на монаха, словно вернулся в келию откуда-то издалека.

- Прошло, конечно, немало времени, многое изменилось, и все мы стали другими. Но некоторые до сих пор не могут арестовать старого товарища, с которым вместе сражался. Что еще сказал сержант Нообст? Он должен был сказать еще что-то.

- Да, - подтвердил Кресск. - Он сказал, что пойдет к Клинкту и станет вместе с ним отбиваться, если кто-то попытается арестовать или похитить гнома. Мало того, сержант сказал, что соберет на помощь Клинкту отряд из ветеранов.

- Гм-м, все это достаточно скверно, но радует. А что же лейтенант Брютц?

Отец комендант снова поморщился. Он не любил выглядеть неудачником.

- Неизвестно, - нехотя признался Кресск. - Нообст не вовремя отворил дверь. Причем достаточно резко. И о чем дальше говорили лейтенант и сержант нам неизвестно.

- Очень жаль. И все-таки...

Координатор снова стал разглядывать бронзовую скульптуру. Кресск тоже посмотрел на нее. Святой Фестоний был прекрасен, а дракон отвратителен.

- И все-таки, - повторил Хоанг, - боевые друзья, которые вместе сражались, вместе проливали кровь, вместе смотрели в глаза смерти, очень редко предают друг друга.

- Это так, ваша пресветлость, - подтвердил Кресск. - Подобные предательства очень редки, - он еще раз глянул на отвратительного дракона, и с сожалением добавил: - Но случаются.

- Слейг упрям. И он трижды упрям, когда дело пахнет богатой добычей. Если он решил похитить Клинкта, то постарается сделать это, даже, если Брютц не станет выполнять его приказ. Бургомистр может послать своих эльфов, чтобы те захватили Клинкта.

- Слейг сделал это, - подтвердил Кресск. - После того, как Брютц ушел, бургомистр вызвал начальника канцелярии и приказал ему схватить Клинкта.

- Возможно, кое-кто из наших братьев окажется в ближайшее время невдалеке от жилища Клинкта. И если они увидят какой-то беспорядок, они, вероятно, смогут уговорить преступников не нарушать закон.

- Да, ваша пресветлость, такое вполне может случиться, - согласился Кресск.

- А что наш маг? - спросил Хоанг. - Что поделывает Мичигран?

- Пьет пиво, дерется с разбойниками Бритого Мамонта, краснорубашечниками и нищими. Ходит в гости, - отец Кресск понимал, что Мичигран стал одной из важных фигур в истории с Мультифритом, но не мог понять, какую роль Координатор ему отводит.

- Г-м-м... г-м-м... - вроде бы откашлялся Хоанг.

Кресск не понял, порицает Координатор поведение мага, или одобряет. Решил, что порицает. Но на всякий случай тоже произнес нейтральное: "Г-м-м".

- И все-таки?

- Он единственный, кроме отца Буркста, кто видел Мультифрит, держал его в руках и даже воспользовался волшебными свойствами кристалла. Поэтому многие хотят его привлечь на свою сторону. Сегодня он побывал в гостях у Хитрого Гвоздя и Крагозея. И тот и другой уговаривали мага помочь найти Мультифрит. Обещали ему различные преференции. Потом его хотел захватить Зундак. Но был бит, облит краской и с позором бежал, - не без удовольствия доложил Кресск.

- Как это: "облит краской"? - поинтересовался Хоанг.

- На стороне мага выступили мальчишки с базара. Их пригласил ученик Мичиграна Тихоня. Один из этих мальчишек, по кличке Мазила, принес ведерко малиновой краски и облил ею с головы до ног главу Гильдии нищих.

- Повидимому мы пропустили довольно занимательное зрелище, - по тону, каким это было сказано, чувствовалось: Координатор сожалеет, что ему не удалось полюбоваться тем, как базарные мальчишки красят в малиновый цвет главу Гильдии нищих.

- Да, говорят, что Зундак был похож на клоуна, больше, чем сам клоун, который выступает в балагане. Публика была в восторге. До самого дома главу Гильдии нищих провожала восторженная толпа, - с удовольствием доложил Кресск. Он тоже не любил Зундака.

- А Мичигран? - перешел к делу Хоанг.

- Мичигран устроил пир для своих добровольных помощников. Думаю, охота на мага продолжится. Не следует ли взять его под нашу защиту?

- Пожалуй, не стоит, - решил Хоанг. - Он, как нам подсказывает жизнь, удачлив. Вероятно, его оберегает сам святой драконоборец, дважды рожденный Фестоний.

Кресск стремился с точностью выполнять все указания, и даже намеки, Координатора. Это ему было положено по должности, которую он занимал в Священной Обители. Но в отношение Мичиграна, происходило что-то непонятное. Непонятное отец комендант не любил. Поэтому решил, что за магом Мичиграном все-таки стоит присмотреть.

После обильного ужина, в котором значительное место занимали сладости (для мальчишек), пиво (для взрослых) и сочная капуста (для козы), Люмб, Голик и Мазила ушли домой. Бодигар отправился к Крагозею, докладывать о блестящей победе над Зундаком. Тихоня улегся спать, а Гельма привычно устроилась возле высокого крыльца. За столом остались маг и демон. Теперь можно было поговорить более откровенно.

- Что-то ты сегодня не весел, Великий маг, - отметил Франт. - Вы так хорошо разделались с бандой Зундака, а глаза у тебя скучные.

- Меня сегодня засовывали в грязный вонючий мешок, били ногами по ребрам и дубинкой по ногам, - огрызнулся Мичигран.

- И это все твои неприятности? - у демона была своя шкала радостей и печалей. - От таких мелочей не должен впадать в уныние человек твоего характера, или, скажем, маг твоего уровня.

- Для меня это не мелочи, - не согласился Мичигран. - Но и это не все, - маг выдавил кислую улыбку. - Куда-то пропал этот, проклятый святым драконоборцем, Мультифрит. И все считают, что я знаю, как его найти.

- Это посерьезней, - посочувствовал Франт. - Такое может привести к немалым осложнениям. Но, стоит ли унывать? Спорим, у тебя было и что-то хорошее.

- Конечно. Разве без хорошего можно! Вам, демонам, это лучше всех известно, - с достаточной долей ехидства отметил маг. - Пиво, к примеру, хорошее.

- Я серьезно.

- И я серьезно. У меня, Франт, есть и очень хорошие новости, просто замечательные, - Мичигран мрачно поглядел на демона. - Оказывается, я многим очень нужен. Со мной сегодня разговаривают особенно уважительно и сердечно. Я удостоился доверительной беседы с их пресветлостью, Координатором Хоангом, был приглашен для секретного разговора к правой руке Бритого Мамонта - Хитрому Гвоздю... - маг дотронулся до ребер, по которым прошелся башмаком Зубастик и поморщился. - Сам вождь борцов за равноправие, Крагозей, устроил в честь меня торжественный обед, рассказывал о своих планах, щедро поил пивом, и обещал взять в светлое будущее. Зануда Зундак тоже захотел со мной пообщаться, и не забыл захватить своих костоломов. Сам видел, как мы душевно беседовали. Откровенно говоря, все хорошее мне тоже не особенно нравится.

- Обширные у тебя связи, - отметил Франт. - Разнообразные. И все, конечно, спрашивали у тебя, куда девался Мультифрит?

- Интересно, как ты об этом догадался? - опять съехидничал Мичигран. - Да, спрашивали. Настойчиво и убедительно. Но, не думай о них плохо. Они не для себя старались. Лично, никому из них Мультифрит не нужен. Каждый очень убедительно объяснил мне, что хочет, при помощи волшебного кристалла, осчастливить народ.

- Я так и думал, - Франт, как всегда, был ироничным и грустным. - Все они хорошо известны в городе своим бескорыстием и неутомимыми заботами о счастье народа. Кому из них ты уже помог?

- Ни-ко-му, - сообщил маг. - Я не знаю, куда девался Мультифрит.

- Ты им так и сказал?

- Так и сказал.

- А они не поверили.

- Не поверили.

- Такова плата за популярность, - объяснил демон. - Популярность - явление очень опасное. Пойдем-ка лучше, посидим на крылечке. Захватим пивца, там и поговорим.

- Чем тебе здесь плохо?

- Здесь не плохо. Но у меня там жеребец. Разбойнички Бритого Мамонта придут, чтобы украсть его. А мы посмотрим. Тебе что, не интересно посмотреть, как разбойники будут воровать моего Индивида?

- Ха! - оживился Мичигран, которому захотелось хоть на время забыть про Мультифрит. - Это и вправду интересно. Я еще ни разу не видел, как у демона воруют коня. Ты, наверно, приготовил для них что-то занимательное?

Франт не ответил. Пожал плечами, будто хотел сказать, что он еще и сам не знает, как быть. Но, по ходу дела, конечно, что-то придумает.

Они захватили кружки, полный кувшин, и вышли на крыльцо. Ночь преобразила улицу. Но было достаточно светло. Полная луна, повисшая над Геликсом, заливала ровным мягким светом невысокие дома и высокие заборы. Дорога в призрачном свете луны, казалась гладкой, ровной, без рытвин и ухабов. Ночью в Геликсе, как правило, было тихо. Ни одного прохожего, ни одной скрипящей несмазанными колесами телеги, ни оравы галдящих детишек. Даже бродячие собаки, которых в городе было множество, где-то попрятались. Городская стража тоже проводила ночи в караульном помещении.

Индивид лениво пощипывал травку, растущую вдоль забора мичигранова двора, и так же лениво ее пожевывал. Всем видом своим, жеребец показывал, что это от безделья, что ему скучно, и должен же он чем-то заняться.

- Хорош! - снова залюбовался жеребцом Мичигран. - Взял у кого-то, или у вас своя конюшня?

- Такого ни у кого не возьмешь. Наш. Неутомим и умница. Все понимает. И, если потребуется, действует без подсказки, быстро и решительно. Одна беда, у него есть чувство юмора.

- У жеребца?

- Угу. Его овсом не корми, дай пошутить.

- Как он шутит? - заинтересовался Мичигран.

- Как... - легкая улыбка Франта была в меру загадочной, и в меру многообещающей. - Чувство юмора у него, все-таки, лошадиное, на уровне конюшни, и не до всякого оно доходит. Некоторые даже обижаются. Думаю, сегодня, ты сам увидишь, какие у него шуточки.

Они уселись на теплое еще, нагревшееся днем, от горячего солнца, деревянное крыльцо и налили по кружке. Вечер был тихим, пиво в глиняном кувшине, прохладное и пилось неплохо. Хотя, можно смело сказать, что пиво, сваренное у Гонзара Кабана, хорошо пьется при любой погоде, и в любое время суток.

- Что-то разбойнички не идут, - отметил Франт.

- Рано еще. Наш губернатор, Жирный Слейг, оберегая покой жителей города, издал Указ, чтобы разбойники выходили на промысел не раньше полуночи. Определил им рабочее время: с двенадцати часов ночи, до семи часов утра. А сейчас полуночи еще нет, - объяснил Мичигран.

- Дурацкое правило, - решил Франт.

- Вовсе не дурацкое, - не согласился Мичигран. - От этого Указа всем немалая польза. Разбойники довольны, теперь у них нормированная рабочая ночь, и никаких переработок. И жителям города нравится. Не хочешь, чтобы тебя ограбили и убили, возвращайся домой до полуночи, запирай двери и окна на все засовы, и сиди тихо до утра. Если двери крепкие, и засовы прочные, никто тебе не тронет. Говорят, Бритый Мамонт возражал против этого Указа. Нашему Мамонту все мало. Он своих разбойников нисколько не жалеет, рад бы заставить их грабить круглые сутки, и в любую погоду. А тут, Указ губернатора, и никуда не денешься. Такой у нас теперь порядок. Отбирать коня, и убивать тебя, разбойники раньше полуночи не придут.

- Понятно. Значит, у нас еще достаточно времени, чтобы попить хорошего пива и поговорить.

Демон наполнил обе кружки, и, как следует, приложился к своей. Маг тоже отпил добрую половину.

- Вернемся к твоим печалям, - предложил демон.

- Вернемся... Ты умный, вот ты мне и скажи, чего они ко мне пристали, как будто у них, у всех, в один и тот же час, с глубокого перепоя, мозги набекрень свернуло? - спросил маг. - Я же не стражник, и не сыщик. Я маг. И розыск волшебных предметов не по моей линии. Неужели они это сообразить не могут?! И, самое главное: не хочу я искать этот Мультифрит! Не хочу и не буду! Почему они все пристали ко мне?

- Да... Дела... - сочувственно покачал головой Франт. - Редкий случай, но вполне закономерный, - он задумался, затем продолжил. - Волна случайностей пошла взахлест и создала Воронку вихревых законормерностей.

- Чего? - не понял Мичигран.

- Дело касается важного артефакта, - стал объяснять Франт, - Мультифрит имеет высокую волшебную основу, и вокруг него создалось поле очень сильных волн, переходящих в вихри. А вихревые закономерности непредсказуемы.

- Каких волн? Какие вихри? - не мог его понять Мичигран.

- Кто знает? - Франт снова задумался. - Когда дело касается столь волшебных предметов, как кристалл Мультифрита, непременно случаются неожиданности. Их невозможно предусмотреть. Есть по этому поводу кое-какие рассуждения, и даже расчеты одного мыслителя. Он доказывает, что определить закономерность неожиданных явлений, практически, невозможно. Тут должен вмешаться другой случайный фактор. Понимаешь?

- Не понимаю, - признался Мичигран.

- Как бы тебе попроще объяснить... Ну, группа личностей задумывает что-то очень умное. Такое, что другим, не менее умным, но не входящим в эту группу, никогда не разгадать. Лучшие умы из другой группы тратят массу энергии и усилий, но не могут разобраться. Создается тупик. Но природа не признает тупиковых положений. Природа требует, чтобы даже самая сложная проблема была разрешена. Поэтому, появляется дурак. Ему до этой проблемы нет никакого дела, и он не способен решить столь сложную задачу. Но он же дурак. Поэтому мыслит он не стандартно, как и положено дураку. И он, приложив, определенные усилия, разбирается с проблемой, решение которой не могут найти лучшие умы.

- На роль дурака, на этот раз, назначили меня, - понял Мичигран. - Но, почему меня? Есть же и другие дураки.

- На этот счет имеется постулат Хамуры, - объяснил Франт. - Ты знаком с постулатами Хамуры?

- Первый раз слышу, - признался Мичигран.

- Образование у вас в Геликсе серьезно хромает, - отметил Франт. - Хамура, не то человек, не то гоблин. Или полукровка. А, может быть, и вовсе гном. И неизвестно откуда он взялся. Слухи разные, но толком никто не знает. Достоверно известно только то, что он древний мыслитель, глубоко проникший в тайны природы. И что хромал он на левую ногу. Хамура вывел несколько постулатов, относительно взаимоотношений в природе и обществе. Его третий постулат гласит: "Когда время ставит перед обществом чрезвычайно важную проблему, общество стихийно находит и выдвигает личность, способную эту проблему решить".

- Ты тоже считаешь меня дураком? - поинтересовался Мичигран.

- Напрасно обижаешься, - демон похлопал мага по плечу. - "Дурак" - это научная формулировка. Имеется в виду, личность достаточно умная, но не имеющая никакого отношения к данной проблеме. Дилетант. Твоя кандидатура вполне подходит. Ты не имеешь никакого отношения к розыску и мыслишь ты нестандартно.

- Я, значит, по-твоему, мыслю нестандартно? - Мичигран не знал, обидиться или порадоваться. - И в какую сторону от принятых стандартов я мыслю? В худшую или лучшую?

- Ни в какую. Здесь нет худшей стороны, или лучшей. И, к чему это приведет, никто знать не может. Ясно главное: при нестандартном мышлении больше неожиданных решений. А в Воронку вихревых закономерностей, судя по всему, что у вас здесь делается, затянуло тебя.

- Ты хочешь сказать, что все наши Хоанги, Гвозди, Крагозеи и Зундаки знают этот твой постулат?

- Не мой, а Хамуры.

- Ну, Хамуры.

- Конечно нет. Пресветлый Хоанг, вполне возможно, знает. Или догадывается о чем-то подобном. Остальные действуют стихийно, по наитию. По этому поводу у Хамуры тоже есть постулат. Кажется седьмой. Он гласит: "На личность, ставшую широко известной, и популярной, люди сваливают свои заботы и требуют от нее решения всех сложных вопросов".

- Я недостаточно известная в Геликсе личность, и мыслю я вполне стандартно, - заявил Мичигран. - Тебе это может сказать каждый, - кроме, пожалуй, Тихони. Но он мой ученик, и должен думать, что я лучше всех.

- Это ты напрасно, - не согласился Франт. - После вашего похода за сокровищами дракона, ты стал одной из наиболее известных и уважаемых личностей в городе. А о том, что мыслишь ты нестандартно, говорят многие твои поступки. Ну, хотя бы то, что, несмотря на широкую известность, ты по-прежнему живешь скромно, в этом небольшом домике, а дружишь не с магами, не с богатыми жителями города, а с хозяином таверны, учеником-мальчишкой, вздорной козой, и, кстати, со мной. Скажи мне, кто у вас в городе, кроме тебя, дружит с козой и демоном?

- Предположим, что ты прав, - неуверенно процедил маг. - И что мне теперь делать? Если ты такой образованный, знаешь про постулаты Хамура, Воронки, и все остальное. Скажи, что мне теперь делать?

- Искать Мультифрит, - посоветовал Франт.

- Но я не хочу его искать.

- Мне кажется, что это теперь от тебя не зависит. Тебя уже втянуло в Воронку вихревых закономерностей. Значит, ты будешь искать Мультифрит.

- Даже, если я не хочу этого делать?

Демон поднял свою кружку. Она была почти пустой и Франт неторопливо ее наполнил. Потом долил кружку Мичиграна. Закончив эту нехитрую работу, он сделал несколько глотков.

- Воронка вихревых закономерностей - явление сложное, - сообщил Франт. - Она оказывает какое-то влияние и на желания. Не исключено, что тебе захочется искать Мультифрит.

- И я найду его?

- Возможно, что не найдешь. Но, может быть, и найдешь. По одному из постулатов того же Хамура, у каждого специалиста в области поиска, есть не более 20 шансов из ста, найти искомое. У дилетанта, каким являешься ты, по расчетам Хамура, пятьдесят один шанс из ста. Пятьдесят один - это очень много. И, вообще, из-за того, что ты оказался в сложном положении, вовсе не следует, что нам надо отказаться от пива.

- Тут ты прав, - согласился Мичигран. - В моем положении от пива отказываться нельзя. В моем положении надо пить пиво. И как можно больше.

Они молча, смакуя каждый глоток, принялись опустошать кружки.

- Такого пива, как у Гонзара Кабана, нет ни за Граничными горами, ни на Харахорейских островах, - допив свою кружку и, неторопливо, снова наполнив ее, сообщил Франт. - Я уж не говорю об Эмиратах. Там народ вообще не знает, что такое пиво. Там пьют чай.

- Пьют чай... - Мичигран искренне посочувствовал жителям Эмиратов. - Если у них случиться неприятность, они пьют чай... А когда у них какая-то радость, то они тоже пьют чай... - маг наполнил кружку, и осушил ее до половины. - Слышал я об этом но, откровенно говоря, не понимаю... Что это за жизнь такая? Может быть, врут?

- Не врут, - заверил его Франт. Демон последовал примеру мага и тоже сделал несколько глотков. - У них даже кружек нет, чтобы пиво пить. Знаешь, к плохому тоже привыкают. Пожалуй, еще чаще, чем к хорошему.

- Такие привычки могут довести до беды, - Мичигран вспомнил лейтенанта Брютца. - У нас, начальник городской стражи, лейтенант Брютц, опытный вояка. Говорят, харахорийские пираты боялись его, как огня. Так он без пива вообще никакой. А стоит ему осушить пару кувшинов, и он становится добрейшим человеком и хорошим служакой. Да и у меня тоже бывало... - он отпил из кружки и задумался... - У меня бывали дни, когда приходилось обходиться без пива, - маг скорчил гримасу и сокрушенно вздохнул. - Ты и не представишь себе, каким я становился свирепым. Готов был убить каждого, кто на меня косо посмотрел.

- Согласен, ничего хорошего. Они, в своих Эмиратах, все совершенно трезвые. И поэтому жизнь там ценится дешевле старой потертой медной монеты. Я как раз сейчас оттуда... Неплохой халатик, правда, - он повел руками по нежной, отливающей голубым, ткани, приглашая и Мичиграна полюбоваться. - Камушек тоже довольно редкий. За такой камушек можно половину вашего Геликса скупить.

- Обобрал какого-нибудь эмира? - маг не осуждал демона. Раз существовали эмиры, то должен ведь кто-то пользоваться их богатством.

- Порочный у тебя образ мыслей, маг, - укоризненно отметил Франт. - Не обобрал, а облагодетельствовал. Облагодетельствовал гордого повелителя процветающего Эмирата. Поэтому стал вполне законным обладателем драгоценного халата и черного алмаза, "Око всевидящего", что украшал ранее головной убор одного из самых неустрашимых потомков древнего пророка.

- И как там, в процветающем Эмирате? - без особого любопытства спросил Мичигран. Не до Эмиратов ему было сейчас. И особыми заслугами Франта он тоже не заинтересовался.

- Как и везде, - Франту тоже не особенно хотелось рассказывать. - Знаешь, Мичигран, нигде ничего нового нет. Везде одно и то же - рутина и проблемы. И очень много дураков, - он поднял кружку и сделал несколько глотков. - Наверно, и проблем столько, потому что так много дураков. А в Эмиратах еще и пива нет.

- Скучно там?

- Скучно, - подтвердил Фант. - Они, там, все время пытаются что-то доказать друг другу, и выяснить, кто из них самый гордый, и кто самый свободный.

- Как это можно выяснить?

- Режут друг друга. Считается: тот, кто зарезал и есть самый гордый, самый свободный. И он во всем прав. В общем - тоска.

- Они и за кружкой пива, как мы сейчас, посидеть вечерком не могут? - муторно было на душе у мага. Ему сейчас всех было жалко, даже, гордых и свободолюбивых жителей Эмирата. А больше всех ему было жалко себя. Все шло так хорошо, и надо же - сплошные неприятности.

- Посидеть за кружкой пива не могут,- подтвердил Франт. - Религия запрещает. А религия - великая сила. Это похлеще законов, которые правители издают. Законы могут быть добрыми и жестокими, правильными и неправильными. Случаются даже гуманные законы, - усмехнулся демон. - А религия всегда правильная и единственная.

- Но их ведь несколько, - напомнил маг. - И они разные.

- Не имеет значения. Каждая из них единственная, и только она правильная. И если религия что-то запрещает, то нарушать запрет ни в коем случае нельзя.

- И не нарушают? - не поверил Мичигран. - У нас, какой бы закон бургомистр ни издал, его непременно нарушают. Некоторые только тем и кормятся, что нарушают законы.

- Как ты думаешь - почему?

- Потому что все законы дурацкие, - не задумываясь, объяснил Мичигран. Я ни одного по-настоящему умного закона не знаю.

- Так уж и все? - не согласился Франт.

- Есть, конечно, и хорошие законы, но их нарушают еще больше.

- Правильно, - согласился Франт. - Закон можно издать и можно его отменить. И нарушить его тоже можно. Ничего не измениться. А законы религии нерушимы.

- Их никто не нарушает?

- Нарушают, конечно, - Франт слегка улыбнулся. - По законам Эмирата, пить хмельные напитки нельзя. Это один из краеугольных камней их веры. Но камень и есть камень - предмет неодушевленный. Даже если он и краеугольный. Если какой-нибудь отчаянный и жадный купец завезет туда хмельное - покупают за бешеную цену. Потом пьют. Считается, что пьют только ради того, чтобы определить: нарушил купец закон, или не нарушил. А, убедившись, что нарушил, задерживают купца и отдают его на суд народа. Народ побивает купца камнями, а правители конфискуют остальной товар и, пьют его, чтобы окончательно убедиться, что суд был справедливым. Но по тихому.

- Никто об этом не знает?

- Тебя сегодня по голове не били? - вместо ответа поинтересовался Франт.

- Ну, били, - Мичигран насупился. Воспоминания об этом были далеко не приятны. - А это причем?

- При том, что ты сегодня плохо соображаешь. Это же Эмираты. Там все новости расходятся мгновенно. Все знают, что правители пьют хмельное. Но... - Франт назидательно поднял указательный палец, - но все правители и вожди племен - потомки каких-нибудь праведников. Значит - никто из них не может стать нарушителем закона.

- Ты хочешь сказать: люди знают, что их правители нарушают закон и уверены, что они его не нарушают.

- Совершенно верно.

- До меня не доходит, - признался Мичигран. - Я не понимаю.

- Это Эмираты. Там живут и думают по-другому. Ты никогда их не поймешь. Они тебя тоже не поймут. И не надо. Давай лучше выпьем.

Выпили. И очередная, Мичигран уже не помнил какая, кружка, как это нередко случается, разбудила любопытство мага. Мультифрит со всеми пресветлыми Хоангами, Хитрыми Гвоздями и занудными Зундаками остались где-то далеко в прошлом, и ему стало наплевать на волшебный камень. "Если им так нужен Мультифрит, пусть ищут сами", - в очередной раз решил Мичигран. - И почему бы мне не махнуть в какой-нибудь Эмират, - подумал он. - Поживу там и пойму их. Хорошие маги везде нужны. И никто там не станет меня просить, чтобы я нашел Мультифрит. Завтра утром встану, запасусь пивом на дорогу, возьму с собой Тихоню, и махну в эмираты. Гельму тоже надо взять..."

- Ты-то там как оказался? - спросил он демона.

- Да так... Мой сектор. Обычная проверка, согласно инструкции. Места там глухие, столетиями ничего не меняется. Но я должен туда заглядывать. Проверить, как там портят друг другу жизнь, какую-нибудь пакость устроить тому, кто слишком о себе возомнил. И, соответственно, отчет в трех экземплярах. Гриф: "Совершенно секретно. Для служебного пользования". Передаю отчет в канцелярию, а канцеляристы отправляют его в архив. Никому эти Эмираты не интересны, никто их всерьез не принимает, и никто мой отчет читать не станет.

- Зачем же ты его пишешь?

- Таков порядок. Руководство знает, что делает. Если отменить отчеты, то что станут делать канцеляристы? А их, знаешь ли, побольше, чем нас, полевых агентов. Такое, друг мой, пахнет безработицей и серьезными экономическим кризисом.

- Мне это не интересно. Так устроил ты там, в Эмирате, пакость?

- Наоборот. Посмотрел, как они живут, и решил облагодетельствовать.

Мичигран с интересом глянул на Франта. В то, что демон решил совершить какое-то доброе дело, и кого-то облагодетельствовать, маг не поверил.

- Чего ты на меня так смотришь? - ухмыльнулся Франт. - Взял в нашем техотделе чертежи простейшего приспособления по производству хмельного, кое-какие детали, которые в их местных условиях произвести невозможно, и махнул в Эмират.

- Но им же нельзя...

- Вот-вот. Нельзя. И никто им несчастным не помогает. А я решил облагодетельствовать.

- Преуспел?

- Еще как, - хохотнул Франт. - Отправился я к одному лихому эмиру. Есть у них там такой Халим аль Барим абу Сафар ас Хасан... И дальше еще целая пригоршня имен. У них в имени все предки перечисляются, кого вспомнить могут. Или придумать. Причем, стараются тянуть до одиннадцатого колена, чтобы свою знатность подтвердить. Этот дотянул. Причем, самый древний у него числится не то помощником, не то доверенным лицом, очень авторитетной личности. Территория у этого Халима-Барима небольшая. За полдня, вокруг его Великого Эмирата, три раза обежать можно. И не вспотеешь. Жен не больше полусотни. А верблюдов - еще меньше. Бараны худые, тощие... В общем, материальное положение у него хреновое. Кормится, в основном, разбоем. Грабит караваны, заложников захватывает, пленных в рабство продает, в соседних эмиратах баранов и верблюдов ворует. Свое племя содержит в строгости, все его указания выполняют бегом. Лихой такой эмир, гордый и свободолюбивый. Кошелек с монетами ему доверить нельзя, но из знатного рода. И пользуется авторитетом: разбойник, надо отдать ему должное, удачливый. Вот и явился я к нему, предложил организовать производство. Небольшое: десять литров в смену. Он меня как дорогого гостя встретил. Накормил вкусным пловом, напоил зеленым чаем и обещал, в случае успеха, подарить дюжину молодых жен и трех белых верблюдов. Хотя ему этих верблюдов еще добывать надо было. У него самого всего один белый верблюд. Одногорбый. Причем, старый и облезлый. Но я сделал вид, что верю ему.

Франт выпил пивца. Мичигран поддержал его.

- Выделили мне отдельный шатер, дали в помощь двух немых полурабов и стражу выставили. Пропускная система, построже чем на самом секретном объекте. Никого, кроме этих немых и самого эмира, ко мне в шатер не пускали. Немые натаскали сахарного тростника. Я в этом деле не специалист, но кое-какую литературу полистал, основные принципы выяснил, собрал аппарат и дело пошло. Через два дня выставил своему Халиму-Бариму полное ведро вполне приличного самогона. Снял мой эмир первую пробу и оценил. Глазки у него заблестели и он тут же, вот этот самый халат, со своего плеча снял, и мне подарил.

Франт провел руками по нежной переливающейся в лунном свете материи и посмотрел на Мичиграна. Очень нравилось демону красиво одеваться, и он надеялся, что маг по достоинству оценит красоту халата, и его богатство.

- Да, такого богатого халата я никогда не видел. Уникальная вещица, - порадовал демона маг.

- Точно, - Франт поправил рукава, потуже затянул голубой платок, служивший поясом. - Такую материю изготавливают далеко за Граничными горами. Мастера там хорошие, и без волшебства не обходится. Мой Халим какого-то богатого купца ограбил, и ценности этого халата не представлял. Вот он и бросил его мне. Потом позвал четырех своих доверенных головорезов, и стали они пировать. А меня определили в слуги: чтобы я им наливал и закуской обеспечивал. Причем, каждый раз, подливая кому-нибудь в пиалу самогон, я должен был низко кланяться.

Мичигран представил себе самодовольную морду свободолюбивого эмира, заставлявшего демона низко кланяться.

- Вот именно, - понял его Франт. - Я, по их понятиям, существо бесправное, поскольку мои предки ни одному пророку ноги не обмывали и разбоем не занимаюсь. И, вообще, чужеземец. Значит, не имею никаких прав, кроме права быть рабом. Должен за честь считать, что допущен эмиру прислуживать. Так что старался.

Франт привычно опустошил кружку.

- А знаешь, выпивка, что я для эмира приготовил, очень даже неплохой получилась. Но, что касается этого Халима... Не знаю, как его древние предки, вполне возможно, что среди них были очень порядочные люди... И уж первый, который занимал ответственный пост, вероятней всего, был личностью вполне уважаемой. Но мой Халим оказался скавалыгой и самодовольным жлобом. Ему и в голову не пришло, угостить меня. Они впятером пьют, едят, а мне, хоть бы на пару глотков налили. Мало того, они, когда как следует выпили, повеселели и решили, что мне надо отрубить голову. Я, мол, болтать стану, недостоверные слухи распускать, будто они нарушают заповедь своего пророка... И, вообще, слишком много знаю. И говорят об этом совершенно открыто. Знают, что деться мне некуда. Убежать не сумею: тут же поймают. Встречался я, Мичигран, с неблагодарностью и со стороны людей, и со стороны гномов, и эльфов... А уж гоблины - тут и говорить нечего. Но такого, чтобы я их хорошей выпивкой обеспечил, а они мне за это голову отрубить собрались, - такого самый подлый гоблин себе не позволит.

- Это верно, - согласился Мичигран. - Выпивка дело святое. Твой эмир еще хуже, чем я о нем в начале твоего рассказа подумал.

- И что после этого я должен был с ним сделать? - спросил Франт.

- Не знаю, - после всего пережитого за день, думалось магу плохо. - Я бы этому, твоему эмиру, посохом в лоб врезал. И все дела.

- Угу... Посохом в лоб. Их же пятеро. Здоровенные, и все с длинными кинжалами. А у меня даже посоха нет.

- Хочешь сказать, что не справился бы с пятью головорезами? - не поверил Мичигран.

- Нам запрещено убивать или калечить смертные существа.

- Но они хотели тебя убить.

- У нас правозащитники строго за демонами присматривают. Припаяют "превышение пределов необходимой самообороны", и ничего не докажешь. Их и начальство наше побаивается. Разжалуют и сошлют рядовым агентом в какие-нибудь дикие дебри, проводить поименную перепись легендарных чудовищ.

- Раз такое дело, можно и не калечить, - рассудил Мичигран, - Надавал бы им как следует, чтобы запомнили надолго. Ты ведь с ними как-то управился. - Он оглядел демона. - Голову они тебе, как я вижу, не отрезали. Я не ошибся?

- Уверяю тебя - не отрезали, - подтвердил демон. - А я не стал их убивать и, даже, никого не ударил. Я им устроил такое, что они, несмотря на весь свой бандитский авторитет, стали посмешищем не только в своем племени, но и в соседних Эмиратах. Когда там узнали про то, что этот Халим-Барим и его головорезы...

Франт оборвал свой рассказ и прислушался.

- Разбойнички идут, - сообщил он. - Ладно, потом дорасскажу.

Мичигран тоже услышал далекие шаги. Конечно, это шли разбойники. В Геликсе, после полуночи, коме разбойников, редко кто осмеливался ходить по улицам. Да и разбойники после полуночи по одному не ходили. Опасались. Если повстречается одинокий разбойник с двумя-тремя горожанами, непременно ограбят. И без хорошего фонаря не обойдется, а то и двух.

- Побудем немного невидимыми, - предложил Франт, - Посмотрим, как они будут брать Индивида.

- А не уведут? - высказал свои опасения Мичигран. - Среди разбойников есть очень опытные конокрады. Самую норовистую скотину увести могут, да так, что не только хозяин, но и сама лошадь, не заметит.

- Нет, - Франт был уверен. - Индивида им не взять. Я же говорю, наш жеребец с юмором. Лошадиный юмор явление редкое, для любого конокрада неожиданное и, даже, опасное. Он им сейчас представление устроит, что-нибудь вроде веселого балаганчика. А мы посмотрим. И если понравится - поаплодируем. Этот жеребец самолюбив тщеславен, ему нравится аплодисменты.

- Давай посмотрим, - согласился Мичигран.

Франт прошептал заклинание, сделал плавное движение правой рукой, щелкнул пальцами левой, и собеседники, на крыльце, стали невидимыми.

Разбойники, между тем, приближались. Им-то, целой шайке, прятаться ночью было ни к чему, и бояться некого. Шли они не таясь, громко топоча, и громко разговаривая.

- Сколько я жеребцов повидал, а такого, ни разу в жизни не встречал. Глянешь - сердце замирает, - рассказывал кто-то из разбойников. - Черный он, как безлунная ночка. И шерсть блестит, будто ее только что маслом смазали. Шея, как у лебедя, а ноги высокие, сухие и на каждой, чуть выше копыта, небольшой белый чулочек. Идет, как танцует. На таком жеребце, шаррам, до конца-края земли скакать можно, не устанет.

Это и был Улюй-конокрад. Самый уважаемый конокрад в Геликсе. Лошадей воровать - это вам не разбойничать. Разбойником может стать почти каждый. Если совести нет, и от вида крови не тошнит, бери в правую руку дубину, в левую нож, и разбойничай. Главное - святого драконоборца не забывай: чтобы никакой ереси. И налоги плати. Конокрад - совсем другое дело. Конокрадом надо родиться. Увести хорошего коня это не воровство, и не разбой, это искусство. Конокрад должен в самую узкую щель пролезть, должен семь секретных замков открыть, должен ночью видеть лучше волка, должен по открытому месту ужом проползти. Много еще чего должен уметь конокрад. И с конем сердечно договориться, чтобы тот хозяина забыл, пошел за конокрадом, как жеребенок за кобылицей. И хозяину, того коня, в руки не попасть. Поймает - убьет. И соседи набегут, помогут. Разбойник попадется, ему харю начистят, ребра покрушат, кости поломают, но отпустят. А конокрада убьют. Так издавно принято.

Улюй был потомственным конокрадом. И прадед его лошадей угонял, и дед и отец. Маленькому Улюенку было у кого учиться, с кого пример брать. А когда вырос, сам стал мастером. И если он что-то говорил о лошадях, то верить ему следовало.

Но, как утверждал Хитрый Гвоздь, в каждой банде найдется не меньше трех дураков. У Зубастика банда была маленькой, больше чем на одного дурака не тянула. Хотя Балаг, вполне возможно, дураком вовсе и не был. Просто думал редко. Говорил часто, а думал редко.

- Ты скажешь... - не поверил Балаг Улюю. - У вас, у конокрадов все лошади - как лебеди. Наверно, обычная коняга полудохлая.

- Сам ты коняга полудохлая, - обиделся за жеребца Улюй. - И соображаешь, хуже водовозной клячи. Я хороших лошадей украл больше, чем у тебя зубов. Вот дам тебе по башке, шаррам, узнаешь, какой это жеребец.

- По тихому надо это дело провернуть, - вмешался третий голос. - Тут маг живет. Этот купец, чей жеребец, говорят, к нему в гости приехал.

- Ты что, Халдай, мага испугался? Да все маги в Геликсе нас бояться. Мы, машшаррам, и этому магу наложим, если вмешиваться станет, - сообщил басок.

- Хитрый Гвоздь этого мага пасет, - не сдавался Халдай. - Ты, Сатар, против Гвоздя не выступай. Видел, как он ножи бросает? Шаррам! С двух рук. Он тебе бороду обрежет вместе с головой.

- Скажем магу, чтобы сидел тихо и не шебуршился, - решил басок. - С Хитрым Гвоздем связываться не станем.

- Что нам Хитрый Гвоздь?! - раздался противный тонкий голос, и Мичигран сразу узнал Зубастика. - Мы самого Бритого Мамонта приказ выполняем. Если маг не в свое дело полезет, я его, машшаррам, на куски порву. Бритый Мамонт за этого мага не держится.

- Хитрый Гвоздь не любит, когда ему дорогу переходят, - напомнил Халдай.

- Ты не боись. Шаррам! Мамонт в обиду не даст. Хозяин у нас не Гвоздь, а Бритый Мамонт.

- Может и так, а может и не так, - продолжал сомневаться Халдай. - Они между собой всегда разберутся. А мы крайними будем.

- Тут Зубастик идет, - сообщил Мичигран Франту. - Он меня сегодня ногами по ребрам бил. Ты этого урода не трогай, я его сам приголублю.

- Бери всех, мне не жалко, - ответил Франт.

- Все мне не нужны. Они идут тебя убивать и твоего жеребца красть. Вот и разбирайся с ними. А Зубастика оставь мне.

Разбойники, тем временем, подошли к Индивиду, который с интересом разглядывал их. Он действительно был прекрасен, и разбойники, на какое-то время, застыли, любуясь благородным животным.

- Да-а-а, - протянул Сатар. - Этот не для нас. И даже не для Гвоздя. Этот для самого Бритого Мамонта.

Остальные молчали. Они окружили жеребца. Каждому хотелось дотронуться до него, погладить блестящую шерсть, потрепать по крупу, перебрать пальцами волосы длинной черной гривы.

Индивид купался в лучах восхищения и получал от этого удовольствие. Даже грустные его глаза, кажется, потеплели. Он поворачивал голову, давал разбойникам любоваться точеным профилем, грациозно переступал ногами. Улюй достал из кармана кусок сахара. Индивид благосклонно принял его мягкими розовыми губами и аппетитно захрустел. Калага предложил сухарь, жеребец и сухарь схрупал. Другие разбойники тоже зашарили по карманам, каждому хотелось угостить чудо-лошадь. Индивид неторопливо и с достоинством принимал подношения, как будто делал этим одолжение.

- Твоему Индивиду нравится, когда вокруг него так увиваются, - отметил Мичигран.

- Кому это не нравится? Он сладкое любит, а я его не балую, - объяснил Франт. - Пусть полакомится.

- Так уведут ведь.

- Никуда его не уведут. Скоро он им представление устроит. Шуточки у него не слабые. Разбойники нашего Индивида, на всю жизнь запомнят.

И верно, вскоре началось представление.

Переступая с ноги на ногу, и поворачиваясь, чтобы дать возможность обступившим его разбойникам полюбоваться собой, Индивид будто бы случайно наступил передним левым копытом на ногу длинному тощему разбойнику, который разинув рот разглядывал добычу. Тому самому Балагу, который говорил, прежде чем подумать.

- Э! Ты чего?! Зараза! - заорал разбойник. Он ударил жеребца по холке и попытался выдернуть ногу.

- Не трогай коня! - заступился за Индивида Зубастик.

- Я тебе стукну! - поддержал его конокрад и съездил Балага кулаком о спине.

Жеребец обиженно вздохнул, с укором посмотрел на длинного разбойника, освободил его, и, тут же, наступил копытом на ногу, самому Зубастику.

- Э-э-э! Ты-ы! Шар-р-рам! - заверещал Зубастик и попытался выдернуть ногу, но Индивид стоял твердо, как скала.

- Пусти, скотина! Маш-шар-р-рам! - громче прежнего заверещал разбойник и наотмаш ударил жеребца по морде.

Индивид среагировал мгновенно. Он грозно всхрапнул, обнажил два ряда крупных белых зубов, ухватил рукав нового коричневого камзола Зубастика, и рванул. Жеребец выполнил свой маневр быстро и четко, как будто он постоянно тренировался в умении драть новые коричневые камзолы. Полрукава осталось в зубах Индивида, а Зубастик отлетел в сторону и шмякнулся о землю. Его красивая зеленая шляпа, украшенная цветными перышками, укатилась в пыльные придорожные кусты.

Индивид грозно заржал, предупреждая, что так будет с каждым, кто попытается его обидеть.

Разбойники, на мгновение замершие от неожиданность, расхохотались. Они не любили Зубастика.

- А-а-а! Шаррам-машшаррам! - взвыл поверженный Зубастик. - Убью! - он вскочил и еще что-то кричал, совершенно непонятное, брызгая слюной и заикаясь от злости. - Покалечу! Шаррам-машшаррам! - разбойник забыл, что жеребец предназначен самому Бритому Мамонту. Он выхватил у Балага дубинку, и ударил Индивида.

Жеребец заржал пронзительно и жалобно. И от этого жалобного ржания, даже у отчаянных разбойников, ценивших чужую жизнь дешевле черствой овсяной лепешки, дрогнули сердца.

- Ты что делаешь! Шаррам! - конокрад бросился к Зубастику, вырвал у него из рук дубинку и отбросил ее в сторону, а самого Зубастика оттолкнул, да так, что тот снова упал, теперь уже в придорожные кусты, рядом со своей зеленой шляпой. А Улюй обхватил жеребца за шею, прижался к мягкой шерсти лицом, и стал гладить его, нашептывая что-то ласковое и нежное.

Но Индивид не мог успокоиться. Он еще раз жалобно и пронзительно ржанул, высокие, стройные ноги подкосились, жеребец покачнулся и стал падать. Улюй попытался удержать его, но не сумел. Индивид упал, едва не подмяв под себя конокрада. Дернулся несколько раз, захрипел и закрыл глаза. Он лежал на земле, изредка вздрагивая, и тихо постанывая.

- Ну, как? - спросил Франт.

- Зубастик его убил! - возмутился Мичигран. - А ты чего смотришь? Я сейчас прибью этого разбойника.

- Сиди, - остановил его Франт. - Он жив, и здоровей нас с тобой. Я же тебе говорил, у Индивида обостренное чувство юмора. Это у него такая шуточка.

Жители близко стоящих домов, видимо, были в панике. Привычную тишину ночи разрывал совершенно непонятный шум. Вначале громкое и жалобное ржание жеребца. Затем крики и ругань разбойников, которые столпились возле Индивида, и не знали что делать.

Жеребец лежал на земле, дрожал, изредка стонал и, определенно, собирался сдохнуть. Что делать, как теперь оправдаться перед Бритым Мамонтом, никто из разбойников не знал.

- Он у нас великий артист, - вполголоса сообщил Мичиграну Франт. - Прирожденный трагик. Образы создает - засмотришься. Если бы у лошадей был свой театр, он бы там главные роли исполнял.

- Ну что, займемся разбойничками? - предложил Мичигран.

- У тебя план есть? - спросил Франт.

- Есть, - Мичигран ласково погладил посох. - Сейчас выйду и врежу Зубастику в лоб. Когда он уляжется, пройдусь пару раз ногой по ребрам. Сколько получил, столько и отдам. Ну, может быть, еще один раз, чтобы не забывал. Потом остальными займусь. По-моему, хороший план.

- Плохой план, - не согласился Франт.

- Почему плохой? Я каждому разбойнику отмеряю, как следует. Пожалеют, что пришли сюда.

- Ты, конечно, с ними управишься, и отмеряешь каждому, как следует, - согласился Франт. - Но дело не в этом. Я уеду, а ты здесь останешься. И надо не просто побить их, а еще и напугать. Сделать так, чтобы не только они, но и все разбойники Геликса стали тебя бояться и уважать.

- Не плохо бы. Надоели они мне, - признался Мичигран. - Четвертый раз приходят. Что ты предлагаешь?

- Вначале выйду к ним я один. Они и про Индивида забудут, захотят снять с меня халат и камень. Я не дамся. Поиграю с ними, сделаю так, чтобы они растерялись, не поняли, что происходит. А потом появишься ты и разберешься с разбойниками. Подходит?

- Подходит, а что дальше?

- А дальше, они станут послушными. Ты им велишь, чтобы они сидели, оставишь меня присматривать, а сам пойдешь, посоветоваться с духами.

- Зачем? - спросил Мичигран. - Я и так знаю, как разбойников поучить.

- Затем, чтобы я, пока ты советуешься с духами, мог им объяснить, какую глупость они совершили, когда напали на гостя Великого Мага. Рассказать, какой ты могущественный, и что ты можешь с ними сделать. А когда я их как следует напугаю, ты выйдешь, еще раз пугнешь, затем проявишь милость. Ни один разбойник, после этого, никогда близко к тебе не подойдет. Как?

- Неплохо, - согласился Мичигран.

- Значит, договорились. Я пошел. А ты несколько позже.

- Что вы делаете с моим жеребцом? - неожиданно предстал перед разбойниками Франт.

Хрипящий, бьющийся в конвульсиях и умирающий красавец-жеребец, которого захотел получить сам Бритый Мамонт, настолько занимал разбойников, что на появление демона они не обратили внимания. А Франт растолкал их и подошел к лежащему на земле Индивиду. Индивид осторожно открыл один глаз, посмотрел на хозяина, будто подмигнул, снова закрыл, дернул ногой и захрипел еще жалостливей.

- Какой жеребец подыхает!.. Машшаррам! - пожаловался демону конокрад. - Цены ему нет.

- Зубастик его стукнул. Видно попал в больное место, - не подумав, что выдает атамана, сообщил высокий и тощий разбойник.

- А ты Балаг, заткнись, - Зубастик ожог тощего сердитым взглядом. - Я его легонько. Вроде бы погладил. От такого не падают, - Зубастик запаниковал. Бритый Мамонт заказал жеребца. А подвести Бритого Мамонта... Зубастик о таком и думать не хотел. - Все видели. Больной он был. Машшаррам! Улюй подтвердит, - Зубастик зло глянул на конокрада и ощерил крупные желтые зубы, будто собирался укусить его. - Так ведь, Улюй! Жеребец только с виду, здоровый. А внутри гнилой. Никуда не годится.

Улюй молчал. Жеребец был первостатейным. Как увидел его конокрад, так сердце и замерло. Ему захотелось плюнуть на все, и на Зубастика, и на Бритого Мамонта. Вскочить на жеребца и умчаться. Было у Улюя припасено несколько заповедных мест: хоть десять лет ищи - не нашли бы. И вот - нет красавца-жеребца, такая подлая жизнь настала. Нет в жизни счастья! А Зубастика, за такое, убить следует. И убил бы, наверно, будь они сейчас вдвоем.

- Ну, Улюй?! - Зубастик продолжал сверлить конокрада бешеными глазами. - Ты лошадей знаешь. Вместе пойдем к Бритому Мамонту докладывать. Ты ему все и выложишь, как оно есть. Мы ведь все, машшаррам, - одна семья, - обвел атаман пристальным взглядом разбойников. - Если кому хорошо, так и всем хорошо. Если кому плохо, так и всем плохо будет, - пригрозил он.

Разбойники уставились на Улюя. Понимали - Зубастику больше всех достанется. Но и их Бритый Мамонт не погладит по головке. Поэтому смотрели на конокрада требовательно и сердито.

- Ну! - опять ощерил зубы Зубастик.

Куда Улюю было деваться. Поперек банды пойдешь, так и домой не вернешься.

- Да я что, понятное дело... больной, - решился Улюй. - Жила у него внутри надорвалась. Загнал его хозяин, вот он и рухнул. Ты, Зубастик, тут вовсе не при чем.

- Не разбираешься ты в лошадях, Улюй, - прервал его Франт. - Не загонял я его.

- Это я не разбираюсь!? - обиделся Улюй. - Да через мои руки, шаррам, столько лошадей прошло, что тебе и не снилось.

Зубастик только сейчас обратил внимание на Франта. Глянул на него, открыл рот и забыл его закрыть. Не сам Франт был в этом виноват, а переливающийся причудливыми красками халат, что был на иноземном купце. Да большой черный камень, отражающий лунный свет.

"Этот халат, да если еще добавить к нему черный камень, будут стоить не меньше жеребца, а может и больше, - сообразил Зубастик. - Если такую красоту поднести Бритому Мамонту, то он про жеребца, как про вчерашний сон забудет. Бритый Мамонт еще и похвалит. Даже возвысить может. Хоть бы над тем же Хитрым Гвоздем. Ведь не любит Бритый Мамонт Хитрого Гвоздя, это точно".

Вот такая удача привалила Зубастику. Не просто удача - счастье. А счастье, Зубастик это хорошо знал, такая штука, машшаррам, что хватать его надо, не раздумывая. Руками уцепиться, зубами грызть и не выпускать.

- Ты хозяин жеребца?! - уставился он на Франта, не скрывая своей радости.

- Я, - подтвердил Франт.

Теперь на Франта уставились все. Уж очень он выделялся в толпе, разнообразно, но небогато, одетых разбойников.

- Ты нам, как раз, и нужен, шаррам! - Зубастик радостно оскалился, что не предвещало Франту ничего хорошего.

- Всегда рад встрече, с честным народом, - с уважением сообщил Франт.

Услышав про честной народ, разбойники дружно засмеялись. Мало того, что купец был богатым, он еще и глупым оказался. Почувствовать себя умней богатого заморского купца каждому приятно.

- Да уж, честней нас, шаррам, в Геликсе не найдешь, - ощерился и Зубастик. - Повезло тебе купец. Ты, говорят, из Эмиратов к нам явился? Машшаррам!

- Из Эмиратов, - подтвердил Франт.

- Оно и видно. Богато вы там живете, - с немалой долей зависти отметил разбойник.

- Не жалуемся, - Франт разговаривал с Зубастиком спокойно, без робости, и даже чуть-чуть покровительственно, как говорил бы богатый купец с обычными горожанами.

Разбойники поняли, что купец так и не сообразил, к кому он попал, и что его теперь ожидает.

- Давай я его зарежу, шаррам! - вызвался косой гоблин Калага.

- Погоди, - оборвал его Зубастик. - Снимай халат! - приказал он Франту.

- Зачем? - удивился тот.

- Халат у тебя хороший, шаррам, как раз нашему атаману подойдет, - объяснил Зубастик. - Марать его кровью нельзя. Хорошую вещь беречь надо. Вот и снимай. Машшаррам!

- Так вы меня будете грабить? - Франт сделал вид, будто, наконец, догадался, что собираются с ним сделать. - Вы, наверно, разбойники?

- Разбойники, - подтвердил Зубастик. - Правильно ты все понял. И грабить тебя будем, и убивать будем. Машшаррам! Все как надо.

- А ты, значит, атаман?

Разбойники с удивлением смотрели на купца. Ему сказали, что убивать будут, а он и глазом не моргнул. Спрашивает, кто атаман?

- Конечно атаман, - Зубастик пригладил жидкую бородку. Хотел оправить новый красивый камзол. Но вспомнил, что не новый он уже, и не красивый, И вообще - уже не камзол. Какой же это, шаррам, камзол, если полрукава оторвано.

Остальные разбойники довольно похохатывали. Очень им показался смешным и глупым этот, загорелый до черноты, купец из Эмиратов.

Мичигран решил, что пора и ему начинать. Он тоже вышел к разбойникам.

- Послушай, Франт, тебе эти дураки не надоели? - спросил маг. И вызвал этим явное неудовольствие. Дураками разбойники себя не считали.

- Ты маг, не зарывайся, - посоветовал ему Сатар. - Ты спасибо скажи, что тебя не трогаем. Если бы Хитрый Гвоздь за тебя не заступился, мы бы тебе давно жизнь укоротили, шаррам.

- Еще и укоротим, - пригрозил Зубастик. - Машшаррам! Я тебя, маг, запомнил. Я тебя найду. А ты, машшаррам, снимай халат! - прикрикнул он на Франта.

- Отпустили бы вы купца, - попросил Мичигран. - Он вам ничего плохого не сделал, а вы его убивать собрались.

- Не... Отпустить мы не можем, - ответил густобородый Сатар. - Нам никто ничего плохого не делает, так нам что, по-твоему, и не убивать никого?

- Чего тянешь!? - снова прикрикнул Зубастик, которому надоело уговаривать купца. - Снимай халат! Машшаррам!

А Франт медлил. Торопиться демону было ни к чему. Надо было подразнить разбойников, позабавиться. Да и по службе зачтется.

- Не хочется мне халат отдавать, - обиженно сообщил демон. - Он мне самому нравится... - и напыжился, капризно надул губы.

- По-хорошему не хочешь? Машшаррам! - упрекнул купца Зубастик.

- Не хочу, - Франт поднял руку, полюбовался переливающимся серебром и золотом в лунных лучах материалом, нашел какую-то пушинку на рукаве, аккуратно снял ее и пустил по ветру. - Нет, не желаю, - повторил он.

- Ну, народ пошел... Последний раз прошу - сними халат! Машшаррам! - Зубастик не хотел резать купца сейчас, боялся измазать кровью отливающее золотом и радующее глаза чудо.

- И не уговаривай, - отказался Франт. Мне самому этот халат нравится.

- Нравится ему... - пробурчал Зубастик. - Шаррам! Балаг и Сатар, поучите его. Дубинкой по башке. Но легонько, не до крови. Просто оглушите. А потом разденьте. Если дорогой халат испортите, вам Бритый Мамонт уши обрежет.

Балаг и Сатар двинулись к Франту.

- Что вы, не надо... - попятился демон.

- Надо, - сообщил ему Зубастик. - По-хорошему не хотел, так что получишь. Машшаррам!

Сатар, тем временем, встал перед Франтом, а Балаг обошел его с тыла. Деваться купцу было некуда.

- Глушите его, машшаррам! - велел атаман.

Балаг шагнул вперед, привычно, хекнул, замахнулся, и опустил дубину. Аккуратненько. Так, чтобы прямо по макушке. Чтобы кровь на халат не попала. Но в этот самый момент Франт исчез. На том месте, где раньше стоял купец, оказался Сатар. Балаг придержал дубину, не по своему же бить. Только она не послушалась, потянула Балага на шаг вперед и опустилась на голову Сатара. Прямо на макушку. Сатар и выругаться не успел. Натужно выдохнул, мотнул бородой и медленно опустился на землю. Словно прилег отдохнуть.

- Ты что делаешь!? - заорал Зубастик. - Болотное отродье! Хвост облезлый! Машшаррам! Ты кого ударил, пенек вонючий!? Тебе что велено было?! Ты купца бей!

- Я его и бил... - Балаг не мог сообразить, что произошло. Он с недоумением уставился на дубину. Потом на купца, который теперь стоял возле Индивида. - Я Сатара не хотел. Она сама стукнула.

- Сама-а! - передразнил его Зубастик. - Я тебе покажу: сама-а... Машшаррам! Выгоню дурака из банды! К Зундаку пойдешь, в нищие!

- Я его сейчас! - заторопился Балаг. - Шаррам! - и ринулся к Франту.

Разбойник в два шага настиг демона, и замахнулся, не думая уже о том, "чтобы не до смерти". И опустил! Но дубина, будто кто-то ее за другой конец ухватил и потянул, пошла наискось, и в сторону, мимо купца. Тот стоит, смотрит на Балага и, вроде, даже улыбается. А чего ему улыбаться, машшаррам, если его собираются дубиной огреть?.. Балаг опять обалдел, теперь уже сверх всякой меры. К тому же и дубина шевелиться стала, как живая. Никогда такого не было. Деревянная же. А дернулась и начала изгибаться, вроде потянулась к животу... Тут и думать некогда: отбросил ее Балаг, будто это и не дубина вовсе, а взбесившаяся змея и попятился подальше от нее. Кто ее знает, может и укусит.

Индивид, о котором разбойники забыли, левым глазом внимательно наблюдал за происходящим. А Балаг, после своего второго промаха, оказался как раз возле задних копыт жеребца. Почти умерший Индивид ударил. Балаг, получил копытом в бедро, отлетел шагов на пять и грохнулся на землю. После того, что случилось, он даже обрадовался, что может теперь лежать, и не надо брать в руки взбесившуюся дубину.

А Индивид довольно повел губами, как будто улыбнулся, закрыл глаз и продолжил умирать.

Сам Франт выглядел удивленным и растерянным. Будто не мог понять, что здесь происходит... Валять дурака демон умел и делал это с удовольствием.

Сатар очухался, пощупал макушку, подобрал свою дубинку, нашел взглядом Балага и пошел к нему. Балаг понял что к чему. Тоже встал и прихромал к Зубастику. Спрятался за него.

Тут Мичигран и решил, что пора начинать.

- Всем стоять! - крикнул маг.

Но никто из разбойников не обратил внимания ни на мага, ни на его приказ. Сатар и Балаг кружили вокруг Зубастика. Косоглазый гоблин Калага, не любил драться. Он убивал. И сейчас ждал, когда ему прикажут убить кого-нибудь. Улюй оплакивал жеребца, Халдай любовался халатом купца. А Зубастик не понимал, что происходит. Потому что происходила какая то ерундовина. Машшаррам!

- Халдай! Убей купца! - заорал Зубастик. - А испачкаешь халат, я тебя самого убью!

Халдай пошел убивать купца. Но дорогу ему преградил Мичигран. Верный своему принципу, что если намечается драка, то нападать надо первым, он, ничего не спрашивая у Халдая, ударил разбойника посохом в лоб. Фирменный удар оказал нужное действие. Халдай упал.

- Машшаррам! - снова заорал Зубастик. - Сатар, Балаг! Мага связать! Я сам его буду резать.

С Сатаром Мичигран разделался одни ударом. Он огрел разбойника по макушке, по тому самому месту, к которому приложился дубинкой Балаг. А Балага второй раз достал копытом умирающий Индивид. И этот тоже лег. Изо всей команды у Зубастика остался один только Калага.

- Кончай мага! - велел гоблину Зубастик.

Такое задание было Калаге по душе. Он довольно кивнул, вынул длинный нож, с которым никогда не расставался и, обходя Индивида, чтобы тот случайно не задел, неторопливо, вразвалочку, пошел кончать мага.

Калага немного не дошел до мага, когда белая молния рассекла неяркий лунный свет. Бесшумно и стремительно она ударила в зад косоглазому разбойнику. Ударила с такой силой, что тот отлетел шагов на пять, врезался головой в угол дома и затих. Коза, в пару хороших скачков, добралась до гоблина и рванула зубами за штаны, выдрав здоровенный клок материи. И зад, кажется, прихватила. Расправившись с грозным разбойником, Гельма, сжимая в зубах трофей, так же стремительно вернулась к крыльцу. Она тряхнула головой, вильнула хвостиком, положила на траву свой трофей и коротко, но выразительно, мемекнула, что вполне возможно означало: "Пустяки... На моем месте так поступила бы каждая коза!"

А Зубастик, наконец, окончательно сообразил, кто виноват в том, что он потерял здесь свою банду и теперь не сумеет выполнить приказ Бритого Мамонта. Маг Мичигран - вот кто был главным его врагом. Машшаррам! Это его штучки. Это по его команде и дубинка прыгает, и жеребец лягается, и коза Калагу забодала. Но не родился еще такой маг, с которым не сможет управиться Зубастик. Тогда, во дворе, Зубастик его не убил, Хитрый Гвоздь помешал. А сейчас прикончит!

Зубастик считался большим мастером драки на дубинках, не хуже мясника владел длинным ножом, и был уверен, что маг, со всеми своими штучками, не устоит перед ним. С дубинкой в правой руке, и длинным ножом в левой, Зубастик направился к магу.

- Конец тебе, змеиное отродье, - провизжал он. - Прибью! Шаррам-машшаррам!

Вид у Зубастика был уверенный и грозный.

- Успокоить его? - спросил Франт.

- Ни в коем случае, - отказался маг. - Я должен этому чучелу пару хороших ударов ногой по ребрам.

Гельма тоже уставилась на Зубастика. Она опустила голову, и выжидала момент, когда можно будет ударить.

- Не лезь! - прикрикнул маг на козу. - Я сам с ним разберусь.

Мичигран собирался применить свой любимый прием: врезать разбойнику посохом в лоб. Затем, когда тот упадет, отдать долг. Сколько получил, столько собирался и отдать.

Разбойник был уверен, что без особого труда разделается с Мичиграном. Пусть он и маг, но с посохом против дубинки, и хорошего ножа, недолго продержишься.

Они стояли друг против друга. Зубастик - не раз выходивший победителем в поединках с опасными противниками. Мичигран - тоже никогда не терпевший поражения. Каждый внимательно наблюдал за противником. Каждый был как сжатая пружина, готовый мгновенно развернуться и ударить.

Разбойники знали, как Зубастик управляется с дубиной, и были уверены, что их атаман прибьет мага.

Франт с интересом наблюдал за изготовившимися к драке противниками. Он был уверен, что победит Мичигран.

Что думала Гельма - неизвестно, но боевая коза стояла, пригнув голову, готовая принять участие в драке.

Такова была расстановка сил. Так представляли себе предстоящую драку, и участники ее, и те, кто за ними наблюдал.

И тут опять произошло неожиданное. В воздухе зашуршало, в призрачном лунном свете мелькнуло что-то стремительное, круглое и черное. Затем раздался протяжный звон, будто ударили в большой колокол. Этот громкий и протяжный звон издала большая черная сковорода, влепившаяся широким плоским дном в лицо Зубастика. Разбойник на мгновение замер, выронил дубину, выронил нож, затем рухнул. Рядом с ним на землю опустилась и сковорода. Снова зазвенело, но не столь громко и менее мелодично.

Наблюдавшие за противниками разбойники застыли от удивления. Да и Франт тоже оказался не на высоте. Слишком неожиданным было появление сковороды, сразившей атамана. Непонятно было, откуда она появилась. Уж не сам ли святой драконоборец вмешался? Но почему сковорода?! Все они, включая демона и козу, до сих пор были уверены, что сковорода не является оружием, а служит мирной кухонной утварью.

Лишь Мичигран сообразил, что произошло.

- Тихоня! - рявкнул он. - Ты что делаешь?!

- Уважаемый учитель, - Тихоня стоял на крыльце босиком, без рубашки, в темных коротких штанах. Голос его был полон почтения. - У меня нет других желаний, кроме твоих. Делаю все, как ты велел.

Тихоня подошел к магу и остановился перед ним, покорно наклонив голову.

- Что я тебе велел?!

- Ты запретил мне швыряться горшками, потому что у нас, их мало, и они разбиваются, когда попадают кому-нибудь в голову. Я не тронул ни одного из наших горшков. Но ты мудро посоветовал, чтобы я, когда это потребуется, применил сковороду. Я воспользовался твоим ценным советом, уважаемый учитель. И благодаря твоему совету у меня все получилось.

- Г-м-м-м... - на это Мичигран возразить ничего не мог. Он действительно, сегодня утром, посоветовал ученику, если в этом появиться необходимость, применить в качестве оружия сковороду. - Но зачем ты вмешался в нашу драку с Зубастиком?!

- Разве у тебя, уважаемый учитель, не было желания повергнуть этого разбойника в дорожную пыль у своих ног? - вежливо поинтересовался ученик.

- Да, я желал повергнуть его! - согласился Мичигран. - Но собирался сделать это сам.

- Твое желание для меня закон, - уважаемый учитель, - Тихоня смотрел на Мичиграна почтительно и преданно, старательно пряча улыбку. - Раз ты не велишь, я больше не трону этого разбойника. А сковорода нисколько не испортилась, и я не нанес никакого вреда нашему хозяйству. Утром я ее почищу, и она будет как новая.

- Ты напрасно сердишься на этого доброго юношу, - вмешался Франт. - По-моему, тебе достался неплохой ученик, верный и находчивый. Тихоня, если маг на тебя разгневается, и станет жестоко наказывать, переходи в ученики ко мне, - предложил он. - Мне нужны смелые и находчивые мальчишки.

- О, благородный купец, - Тихоня даже не стал обдумывать заманчивое предложение. - Каждый мальчишка с нашего базара был бы счастлив, стать учеником такого доброго и почтенного человека, как ты, но я слишком привязан к своему уважаемому учителю, и ничего лучшего не желаю.

- Разве ты можешь гневаться на такого ученика? - Франт с явным удовольствием разглядывал Тихоню.

- Я на него не гневаюсь, - остыл Мичигран. - Просто мне хотелось самому разобраться с этим желтозубым уродом.

- С ним разобрался твой ученик, - продолжал защищать Тихоню Франт. - А ученик это не только мысли учителя, но и его руки. Ты можешь быть доволен.

Мичигран посмотрел на растянувшегося в дорожной пыли Зубастика. Лоб у разбойника покраснел и опух, длинный и тонкий нос сковорода сплющила, а в частоколе крупных желтых зубов, зияла широкая брешь. Мичигран не был женат и не подозревал, что кухонная утварь может стать таким грозным оружием.

К этому времени, покойный Индивид окончательно ожил. Когда Мичигран и Зубастик изготовились к драке, Индивид проявил первые признаки того, что он еще жив. Жеребец открыл глаза, затем приподнял голову, и с интересом наблюдал за противниками. Затем неторопливо поднялся, поглядел на Балага, которому достался удар его копыта, и остался доволен.

- Так это же он притворился! - сообразил Улюй, который благоразумно в драку не ввязывался. Его делом было "захомутать" жеребца, и привести Бритому Мамонту. - Он всех нас наколол! Ай да умница!

Несмотря на похвалу, Индивид подозрительно посмотрел на конокрада. Ему не нравилось, что в отличие от других разбойников, тот не лежал, а стоял, да еще и разговаривал. Жеребец вызывающе ржанул, тряхнул гривой, обнажил зубы и шагнул к Улюю. То ли он не знал, о высоком уважении, которым пользовался Улюй у лошадей, то ли не пожелал считаться с ним.

- Э... Э... Ты чего! - почувствовал опасность конокрад. - Я на твоего хозяина не лез, - и осторожно отступил. - И к нему, и к тебе, я с полным уважением...

Индивид и сам видел, что этот разбойник на демона не нападал. Да и уважительный тон конокрада принял во внимание. А, может быть, просто решил, что достаточно пошутил в этот день. Он еще раз предупреждающе фыркнул, мотнул головой и не стал доставать Улюя.

- Правильно, - обрадовался конокрад. - Все понимаешь. Умница. Эй, хозяин, - окликнул он Франта. - Возьми на работу, конюхом. Я твоего жеребца холить буду, как никто другой. Лучше меня конюха для него во всем Геликсе не найдешь.

- Так ведь ты его украдешь? - по доброму спросил демон.

- Ну... Ежели такой случай подвернется, не утерплю... - не стал отказываться конокрад... - Больно хорош... - и тут же нашел выход: - А ты такую охрану установи, чтобы его увести нельзя было, - предложил он. - Жеребец того стоит. Мы и станем жить ладом. Я у него каждую волосинку, каждую шерстинку разглажу. В гриву ленты вплету, хвост вычешу... Все дела брошу, только им заниматься стану. Хочешь, я его танцевать научу? Как музыка заиграет, твой жеребец танцевать станет. Все рты разинут. А?

- Разбираешься в лошадях, - оценил демон.

- Хвастать не стану. Не знаю, как в твоих Эмиратах, и в других местах, а в наших краях, никто лучше меня коня не знает, и никто, лучше меня, его холить не сможет, - не стал скромничать Улюй. - Возьми меня купец конюхом, не пожалеешь.

- Верю. Только есть у меня сейчас неплохой конюх. А понадобиться, вспомню о тебе. Но, учти, ехать со мной придется в далекие земли. Не пожалеешь?

- С таким жеребцом - на край света, - не задумываясь, заявил Улюй. - Хоть за все моря, хоть за Граничные горы. Спать на соломе могу, есть хлеб да воду, а жеребца холить стану.

- Смотри, как бы не пожалел потом, - предупредил демон. - А сейчас затихни. Постой пока в сторонке.

Улюй послушался демона и благоразумно отошел в сторонку.

- Вот и все... - маг посмотрел на поверженных разбойников. Третий раз за день. Или за сутки, - поправил он себя. - Ну что, разбойнички, не нравится?

Разбойнички молчали.

- Вижу, что не нравится. Так ведь сами напросились, - маг суровым взглядом оглядел разбойников. Пристально посмотрел на каждого, и по поводу каждого сокрушенно покачал головой. Покачивание это было многозначительным, не предвещающим ничего хорошего. Потом обратил свой взор на Франта.

- Ты, купец, этих барахольщиков, не бойся, - указал он демону на притихших разбойников.

"Барахольщики!" - звучало для банды Зубастика оскорбительно. И сказано это было, к тому же, с явным презрением, чтобы, услышав такое, разбойники поняли: вовсе они даже и не "барахольщики", а что-то совсем другое, совершенно неприличное.

- Ты глянь на их атамана. Ну, на кого он похож?! Ни кожи, ни рожи. С такой рожей только в Казорском квартале сортиры чистить, - по ребрам Зубастику Мичигран врезать не сумел, так решил хоть вволю поиздеваться. - Сам ты тоже, как я посмотрю, хлипкий какой-то. Разоделся как петух в курятнике, - с удовольствием выдал он демону, - и постоять за себя не умеешь. Они этим и пользуются. Забыли кто здесь хозяин... Ничего, я наведу порядок. Всем выдам - кому что положено!

Франт слушал Мичиграна почтительно, склонив голову, показывал, что готов выполнить любое указание мага. С таким же вниманием, и так же почтительно слушали Мичиграна Тихоня, Индивид и подбежавшая Гельма.

Разбойникам было плохо: Индивид лягал, как следует, и Гельма била не вполсилы. Про то, как ляпнуло Зубастика сковородой, и говорить нечего. А сам Мичигран... Ну, Великий маг, чего уж тут... Как врежет, так и долой с копыт. Только теперь они поняли, насколько влипли. А о том, что их ждало, и думать не хотелось.

- Пойду, посоветуюсь с высшими силами, что с вами подлыми бродягами делать. Машшарам! - сквозь зубы процедил маг и опять повел по разбойникам суровым взглядом. - А ты, Гельма, - Мичигран повернулся к козе, - присмотри за ними. Если кто-то станет возникать - забодай! Посчитаешь нужным, можешь разорвать. Разрешаю.

Гельма утвердительно мемекнула и стала всматриваться в разбойников, будто выбирала, с кого начать.

Мичигран, повернулся, медленно и торжественно направился к своему дому. Все смотрели ему вслед. Франт - улыбаясь, Тихоня - с почтением и любовью к учителю, Гельма с восхищением. Разбойники со страхом.

- Ну-ка, лихие разбойнички, сползайтесь поближе ко мне, - приказал Франт, когда Мичигран скрылся в доме. - Нет, вставать не надо, - остановил он Халдая, который стал подниматься. - Ползком. Кто встанет, тем Гельма как раз и займется. А у нее рога острые, не верите, можете у косоглазого спросить. И ты, конокрад, садись сюда, - велел он Улюю.

Разбойники медленно, кряхтя и постанывая, сползлись на место указанное Франтом. Плохо было разбойником. А хуже всего было Зубастику. Атаману при дележе добычи три доли положены. Зубастик свои три доли и получил.

- Теперь послушайте меня, - обратился Франт к разбойникам, когда они кое-как устроились. - Поняли, что с вами произошло?

Разбойники молчали. За банду атаман должен отвечать, Зубастик. Таков порядок. Но Зубастику не до того было: лоб вздулся, нос распух, и четырех передних зубов как не бывало. Атаман осторожно ощупывал языком место, где недавно зубы торчали, и молчал.

Самым смелым оказался Улюй. Может быть, потому, что в драку не лез, и ему не досталось. А может, потому, что конокрад. Конокрады вообще ребята отчаянные и разговорчивые.

- Побили нас, это мы поняли. Но, вроде, и не должно было такого случиться, - рассудил он. - Нас же шестеро, и все мужики крепкие, а вот - сидим, - и он развел руками, подчеркивая этим свое недоумение.

Правильно сказал Улюй. Остальные думали примерно то же самое.

- Значит, не поняли, - подхватил главную мысль конокрада Франт. - Видел я дураков, сам не особенно умный, но таких идиотов, как вы, встречаю первый раз в жизни. И кому это в голову пришло, шесть дураков, в одну банду собрать?

Дураками никто из разбойников себя не считал. В другой раз, купец, за такие слова, тут же схлопотал бы по уху. Наверно, и по второму тоже. Но сейчас никто ерепениться не стал. Не то положение. Как бы самому не схватить.

- Вы на кого полезли?! Вы на кого хвост подняли?! - купец с удивлением глядел на притихших разбойников. - Мичигран - Великий Маг! Он вас всех, единым махом, мог молниями сжечь, бородавчатыми жабами сделать, в навозных червей превратить, и ворон собрать, чтобы этих червей склевали. А вы на него с дубинами и ножами. Вы что думаете, жеребец вас просто так лягал? Вот ты, Улюй, ты же лошадник, мог бессильно лежащий жеребец так лягаться?

- Да нет, лежа не должен, - рассудил Улюй.

- Не должен!... - передразнил его купец. - Скажи, Балаг, неслабо он тебе врезал?

- Да уж, - Балаг осторожно дотронулся до больного места.

- То-то. А Сатару ты дубиной по башке нарочно ударил?

- Да ты что?... - Балаг опасливо посмотрел на Сатара. - С чего бы я его. Я не хотел. Дубину маг заколдовал, - сообразил разбойник. - Она сама Сатара ударила. Из рук вырвалась и ударила.

- Разбойничать пошли, а мозги под лавкой забыли! - продолжал издеваться Франт. - Сообразить не можете, как это вам пинков надавали? Так я вам скажу. Все, что с вами случилось, это Великий маг Мичигран сотворил. И лошадью он командовал и дубиной. И коза, - вспомнил демон про Гельму. - Вы думаете, она сама на косоглазого набросилась? Где вы видели, чтобы коза, вот так, на гоблина бросилась и рогами ему зад пропорола? Это маг ее натравил. А сковорода! Да никакому мальчишке тяжелую сковороду вовек так не бросить, чтобы она Зубастику прямо в морду въехала. Маг ее заговорил. И велел ей, чтобы четыре зуба, не меньше. Теперь эта сковорода, куда ее ни бросай, непременно Зубастику в рожу попадет. И каждый раз по четыре зуба. Кто не верит, может попробовать. Ну, кто смелый?

Разбойники молчали. Вообще-то, все они считали себя смелыми, но никто не хотел признаваться.

- Ты, Халдай, бери сковородку, и бросай ее куда захочешь., - предложил Франт. - А попадет она в морду Зубастику и опять - четыре зуба.

Возможно, Халдаю и хотелось попробовать. Он даже посмотрел на Зубастика, прикинул, что если атаману зубы приводить в порядок, чтобы не торчали, то бить его сковородой надо раза два-три, не меньше. Но связываться не решился.

- Нет, - отказался Халдай. Я и так верю.

- Может быть, кто-то другой желает? - предложил Франт. - Все очень просто: поднять сковородку и бросить ее. Можно в меня бросить. Вот ты, Балаг, хочешь меня сковородой ударить?

- Хочу, - не подумав признался Балаг. Почему бы и не шмякнуть купца сковородой, сам напрашивается.

- Бери сковороду, бросай в меня, - предложил Франт. - И посмотрите тогда, в чью морду она влепит.

Сатар тут же врезал Балагу локтем в бок, а Зубастик уставился на него и зашипел змеиным шипом.

- Не... - тут же отказался Балаг. Подумать он все равно не успел, но понял, что надо отказаться. - Я уже и не хочу.

- Может кто-нибудь другой? - продолжал допытываться Франт. - Улюй, Сатар?

Никто ему не ответил. А сам Зубастик так смотрел на своих разбойников, что если кто и хотел врезать ему, даже очень хотел, все равно молчал.

- Желающих нет, - отметил Франт. - Но, зато полная ясность. Теперь поняли, куда вы врюхались, чмырь болотная. Еще и не знаю, чем все это кончится. Маг ушел со своими высшими силами советоваться. А за ним такие силы стоят - подумать страшно. Может, посоветуют посадить вас по шею в навозную яму, а может и вовсе молниями сжечь и пепел по ветру развеять, чтобы и духу вашего не осталось.

Разбойники и так сидели тихо, переживали свою неудачу, а теперь вовсе приуныли.

- Но, может, Мичигран решит простить вас и отпустит с миром, - неожиданно повернул демон. - Он человек добрый, только не любит, когда его не уважают. Тогда свирепеет, и остановить его невозможно. Может все, что кругом есть, сокрушить. Великий Маг. Вы, я так думаю, всего этого не знали.

- Не знали, - ухватился за подсказку Улюй. - Откуда нам такое знать. Нам бы отсюда ускрестись потихоньку, мы сюда дорогу навсегда забудем.

Остальные утвердительно закивали головами. Даже Зубастик что-то вякнул.

- Раз вам пожить еще охота, то и ведите себя, как следует, - посоветовал Франт. - Не знаю, что там Мичиграну высшие силы скажут, но вам хороший совет дам. Как только Великий Маг придет, просите прощения, кайтесь. Обещайте, что любое его желание с радостью выполните. И пусть это от имени вас всех Зубастик сделает.

- Ага, - подтвердил косоглазый гоблин. - Зубастик у нас атаманом. Ты Зубастик, давай, покайся! - потребовал он.

Зубастик давно понял, что свалял дурака, когда связался с магом. Не по зубам кусок. Подавиться можно. Купец говорит, что маг отходчив, может простить. Значит, надо каяться.

- Понял, - отозвался атаман. - Как только маг придет, сразу и покаюсь... - И замолчал, выпучив глаза и раскрыв рот.

С не меньшим изумлением глядели на него и разбойники. Потому что получилось у грозного атамана совсем другое, дурацкое и непонятное: " Фофя... Фак фолфо фак флфет, фрафу и пофафусь." Без четырех зубов и с разбитыми, распухшими губами, которыми он едва шевелил, Зубастик толком не мог выговорить ни одного слова.

- Чего, чего? - спросил атамана Балаг.

- Я фофаить не мофу, - пожаловался тот. - фуфик и фуфы фоят. Фусть Фуфуй фофавит, - и с тоской уставился на своих разбойников, пытался сообразить, поняли они его или нет.

Может и не все, но главное поняли.

- Неплохо его звездануло, - отметил Халдай и непонятно было, сожалел он об этом, или, наоборот, ему это понравилось. Наверно все-таки понравилось. - Нельзя ему говорить с магом. Тот еще больше рассердиться может. Давай, Улюй, ты у нас самый разговорчивый, за нас, за всех, и покайся.

- Правильно Халдай говорить, - поддержал его Сатар. - Кайся Улюй. Если по морде съездит, потерпи за народ. И, значит, пообещай все, что надо.

- Ты это... святого драконоборца в свидетели призови, - посоветовал Калага. - Маг в Обители бывает, должен святого Фестония уважать.

Франт одобрил решение разбойников. И еще раз напомнил, что никогда в жизни нельзя им задевать Великого мага Мичиграна и его друзей. Чтобы сами не забывали, и всем другим сказали.

- Мы же не тролли, какие-нибудь, все понимаем, - заявил Улюй. И попросил Франта: - Ты подсказал бы Великому магу, что если ему какая помощь потребуется, может на нас рассчитывать.

- Э, нет, - не согласился Франт. - Это вас касается, вы Великому магу и говорите. Я тут посторонний, а вам здесь жить.

Тут, как раз, Мичигран и вышел из дома. Ему в распахнутое окно хорошо был слышен весь разговор, и он решил, что пора появиться. Брови мага были нахмурены, губы сжаты, глаза смотрели вприщурку. И черный посох в правой руке выглядел грозно. Будто и не посох это, а могущественная карающая дубина, как у святого драконоборца, дважды рожденного Фестония.

- Ждут они тебя, Великий Маг, - почтительно доложил Франт.

Мичигран не ответил ему, только кивнул. Он остановился шагах в пяти от разбойников и стал их рассматривать. Рожи у разбойников были самые, что ни на есть, страдальческие. Как будто держатся они из последних сил. И вряд ли долго еще продержатся. Совсем скоро умирать станут. Надеялись, что, увидев такое, Великий Маг их пожалеет. Только Зубастику не пришлось притворяться.

- Вы до чего дошли? - грозно спросил маг. - Пришли купца грабить, а он мой гость.

Хороший у Мичиграна был голос. Басовитый, уверенный. Слушаешь, и сразу ясно становится: если у мага гость, то ни грабить его, ни убивать нельзя.

- А ну, хватит стонать, - приказал маг. - Вас сегодня по-настоящему еще и не били. А ты и вовсе не битый, - ткнул концом посоха в сторону Улюя. - Почему?

- Виноват... - неожиданно для самого себя выдал Улюй. Но тут же и спохватился. - Так я крайним стоял, когда тумаки раздавали. Мне и не хватило, - осмелился он пошутить, не сообразив ничего лучшего.

- Разбойничаете! - не принял шутку Мичигран. Да еще и посохом пристукнул.

- Так куда, ваша милость, нам деваться, - речь Улюя была не жалостной, а рассудительной, и к магу уважительной. - Жить как-то надо...

Улюй глянул на своих товарищей, и те дружно закивали, подтверждая слова конокрада.

- Служба у нас нелегкая, - продолжил тот, - все время на ногах, да на ногах. А ноги, они, тоже не казенные. Если тебе, Великий Маг, сказать, сколько обувки, каждый из нас за год стаптывает, не поверишь. Вкалываем без выходных, все семь дней в неделю, и ни тебе отгулов, за переработку, ни доплаты за вредность. Отпусков, который уже год не видим. В главные праздники: День Основания Города и День Побития Драконов, когда весь народ гуляет, веселится, нам вдвое больше вкалывать приходится. Святой драконоборец, дважды рожденный Фестоний ночь всему живому для отдыха выделил. Каждая букашка спит и сладко посапывает. Мы же всю ночь по темным переулкам шалаемся, а места у нас, сам знаешь какие, запросто ногу сломаешь, или шею свернешь. Да в темноте и на хороший кулак наткнуться можно. Всякое бывает. А добыча пустяшная. И от той добычи нам только десятая часть идет. Девять частей Бритому Мамонту. А какие налоги с нас дерут?! Подоходный налог - пятьдесят процентов! Ну, скажи, маг, где это видано?! И пожаловаться некому. Прав у нас никаких, одни обязанности.

Такую жалостную картину бедственного положения разбойников нарисовал Улюй. Магу теперь только и оставалось, бросить все и взяться за защиту прав разбойников. Выходные им что ли выбить, или долю в грабеже увеличить?

- Если все так туго, чего вы не бросите свой разбой, не идете работать? - поинтересовался маг. - На работах выходные есть, и по ночам шалаться не надо.

- Работать нам не хочется, - коротко объяснил Улюй. - Принцип у нас такой, чтобы не работать. Идея такая. Вот и идем на разные жертвы, терпим произвол и беззаконие.

- Из-за идеи?

- Из-за нее, проклятой, - Улюй сердито сплюнул. - Губит она нас, шаррам-машшаррам, прямо на корню. Да ведь куда денешься.

- А ко мне чего полезли? Вы же знали, что купец ко мне приехал. Мой гость.

- А тут уж, такое дело... - Улюй развел руками, - Мы народ подневольный. Мы сюда не по доброй воле пришли, без всякой на то охоты. Нам велели, мы и пришли. Каемся, виноваты. Прости нас, Великий Маг. Но больше, никогда... Святой драконоборец, дважды рожденный Фестоний, свидетель. А если чего-то тебе надо будет, ты только свистни. Все дела бросим, все как один прибежим.

Улюй, тертый калач, хорошо у него получилось.

- Так... - Мичигран медленно повел по разбойникам суровым взглядом. - Я тут посоветовался с духами земли и неба... - маг пристукнул посохом, и тот выбросил сноп красных искр, потом сноп зеленых. Разбойнички и вовсе прижухли - надо же, какие силы могучие Мичигран из-за них потревожил... - и решил отпустить вас. Сколько вам положено, столько вам и отмеряли. Но больше мне не попадайтесь. И другим скажите, чтобы обереглись. Ну, а если кто...

Что будет с теми, кто не послушается совета, уточнять не стал, но голубой шарик молнии выплыл из волшебного посоха. Разбойники сжались, втянули головы в плечи. А молния неторопливо подплыла, шипя, потрескивая и разбрасывая горячие искры, покружилась над ними, как бы стараясь запомнить каждого, так же неторопливо вернулась к посоху и юркнула в его вершину.

- Поняли?!

- Поняли, поняли... - ответили вразнобой, но искренне. Маг мог этой молнией и шарахнуть. И тогда все, конец.

- Раз поняли, то идите!

Разбойники не медлили. Стали подниматься. Хотелось поскорей и подальше убраться от грозного мага, обжигающих молний и кровожадной козы.

Тихоня уснул. Гельма тоже решила вздремнуть и улеглась, на привычном месте, возле крыльца. Мичигран и Франт, вернулись к кувшину. Там оставалось еще по кружке. Этого, конечно, было мало, но намного больше, чем ничего.

- Мне пора в дорогу, - Франт поставил пустую кружку на крыльцо и встал. Срочный вызов.

- Когда тебя успели вызвать? - удивился Мичигран. - Что-то я не слышал.

Франт не ответил, только пожал плечами.

- Конечно, у вас ведь все по-другому.

- По-другому, - подтвердил демон. - Но я не на долго. Чувствую, что скоро вернусь. У вас здесь весело, мне понравилось.

- Угу, весело, - угрюмо подтвердил Мичигран. - Особенно мне.

- Чем тебе плохо? Кругом жизнь кипит. Всем ты нужен. Хорошим учеником обзавелся. Умная и преданная тебе коза. Разбойников усмирил. У Гонзара пиво хорошее. Что тебе еще нужно?

- А то ты не знаешь.

- О Мультифрите думаешь. Не в Мультифрите счастье. Тебе лично он ведь не нужен.

- Мне лично не нужен, - согласился маг.

- Это самое главное. Раз он тебе не нужен, вполне возможно, что найдешь. Ну, пока. Думаю, скоро увидимся.

Франт легко вскочил на коня. Индивид весело ржанул, и в несколько прыжков, растаял во тьме.