Охота за мультифритом

Часть третья. Пророчество Великого Оффа.

Мичигран присел на крыльцо. Встряхнул кувшин, хотя и знал, что там пусто. Пусто и было. Он поставил кувшин на место. До утра еще далеко, а спать не хотелось. И все время, назойливо и бестолково, в голову лезли дурацкие и совершенно не нужные мысли о Мультифрите. Как будто не о чем больше думать. Мичигран от досады сплюнул. Что за жизнь такая... А, может быть, Франт прав? Как он сказал? "Воронка вихревых закономерностей оказывает какое-то влияние и на желания"... Неужели появилось желание искать Мультифрит? С чего бы это? От двух кувшинов пива?.. Бред какой-то... Да пропади он пропадом, этот кристалл!..

И вдруг, среди бестолковых мыслей мелькнуло что-то, совершенно другое: "А не сходить ли в Казоры?" Мичигран даже растерялся от такой неожиданной мысли. Повертел ее, покрутил, и решил, что есть в ней что-то дельное. Все ищут Мультифрит в городе, и никто не подумал заглянуть в Казорский квартал. А ребята из Казор вполне могли и подкоп вырыть и кристалл у гномов, из под самого носа, унести. Там народ умелый, расторопный. Возможно, хромой Хамура на это и намекал. Пойди, пойми его, этого Хамуру... Но, все равно, мысль дельная, надо сходить в Казоры... Затянула его все-таки эта Воронка, - почувствовал Мичигран. - Надо найти Балашира. Старого друга Балашира, с которым вместе собак гоняли, и еще многое вместе делали, пока тетка не отдала Мичиграна учеником к магу. Вначале, часто встречались. Потом все реже и реже. Потом и вовсе перестали встречаться. Сколько же они не виделись? Пожалуй, лет десять. Не меньше десяти. Мичигран не раз собирался нырнуть в Казоры, повидаться с Балаширом, поговорить, раздавить пару кувшинов пива. Так и не выбрался. И Балашир не выбрался. Слухи доходили, что стал, старый друг, важной фигурой. Новый дом построил. Если Мультифрит в Казорах, Балашир наверняка об этом знает.

Мичигран вошел в дом, поставил на место посох. Быстро перекусил куском хлеба с сыром, пошарил в сундуке, выгреб оттуда горсть медных монет и опустил их в карман. А больше ничего брать с собой не нужно было. Не магом он туда пойдет, а просто Мичиграном. Он ведь там свой - казорский.

В Казорском квартале все было, как десять лет назад, когда Мичигран приходил сюда в последний раз. Окна домов ярко светились, из ближайшей таверны выплескивалась лихая песня, с уханьем и присвистом, в другой таверне, что находилась на противоположной стороне улицы, тоже пели, но что-то тягучее и тоскливое. Из игорного дома вышибалы кого-то выносили. Тот был чем-то недоволен и громко вопил. Но вышибалы его не слушали. Они раскачали недовольного и сумели добросить его до середины дороги.

На улице Халабудра Неудержимого (в каждом квартале свободного города Геликса, главную улицу называли в честь Халабудра Неудержимого), насколько ее было видно, горели костры, и у каждого костра бурлила жизнь. Здесь пили пиво, и еще какое-то пойло, жарили мясо, и еще что-то, совершенно непохожее на мясо, размахивали кулаками, выясняя отношения, и пожимали руки, клянясь в вечной дружбе, целовались и грозили друг другу страшными карами. Случались и такие костры, у которых просто сидели и тихо разговаривали. Обычная жизнь Казорского квартала.

Все здесь было свое, казорское. Другие улицы, другие дома, другие люди. И даже воздух здесь, кажется, был другим. Мичигран вернулся в годы, когда был совсем молодым, и ему было хорошо. Ему сейчас было очень хорошо. Он медленно брел вдоль улицы, вдоль ярко освещенных окон, вдоль игорных домов, вдоль широко распахнутых дверей гостеприимных таверн, вдоль костров. Прислушивался к разговорам, глядел по сторонам. Мичигран не знал, где искать Балашира и рассчитывал на чудо: надеялся встретить старого товарища у одного из костров. Почему у костра, а не в таверне, и не в игорном доме, Мичигран не мог объяснить. Просто, ему так казалось. И он надеялся на предчувствие.

У некоторых костров Мичигран останавливался, внимательно вглядывался в лица, сидевших у огня, но чуда не происходило. Предчувствие не оправдывалось. Он не увидел здесь никого, кто был бы хоть немного похож на Балашира. Не увидел никого из старых знакомых. Самого мага, тоже, как будто, никто не замечал. Словно его тут и не было. Мичигран даже подумал - не спит ли он. Может быть, спит у себя в постели, и Казорский квартал ему только снится. Поэтому его никто и не видит. Он ущипнул себя. Больно. Значит, не спит. Пнул валяющийся на дороге булыжник. Булыжник со стуком отлетел в сторону. Точно, не спит. Почему же его никто не замечает? Да, просто, наверно, потому, что он никому не нужен. А ему нужен Балашир. И нечего надеяться на какое-то дурацкое предчувствие. Надо просто подойти к кому-нибудь, и спросит, как найти Балашира. Если правда то, что Мичигран слышал о старом друге, то знать Балашира здесь должны многие. А, может быть, даже, и все.

Он остановился у ближайшего костра. Здесь сидели и тихо разговаривали три девицы и угрюмый парень. Девицы очень отличались друг от друга: одна широколицая, коротко стриженая, другая блондинка с тонкими чертами лица и шикарной лохматой прической, третья выделялась раскосыми глазами и черной косой. А одеты все трое были одинаково: черные кожаные куртки и кожаные брюки, сапожки на высоких каблуках. На шее у каждой красный платок. Парень был в таком же костюме, высокий, с огненно-рыжей шевелюрой и тоже с красным платком. Таких, в черной коже, с красными платками на шеях, Мичиган иногда встречал на улицах Геликса. Они ходили небольшими группами, размахивали какими-то плакатами, что-то выкрикивали. В общем - отстаивали какие-то права, за что-то боролись. Какие права они отстаивали, за что боролись - Мичигран как-то ни разу не поинтересовался.

- Чего уставился? - спросила Мичиграна коротко стриженая девица. И тут же предложила: - Садись, погрейся.

Мичигран не заставил себя уговаривать. Подошел, сел на лежащий тут же невысокий чурбан, протянул руки к костру.

- Чего пришел в наш квартал? - спросила лохматая блондинка.

- Почему пришел? Может, я здешний, - попробовал вспомнить прошлое Мичигран. Ведь когда-то он и был здешним.

- Нет, - отрезала девица. - На здешнего, не похож.

- Чем это я не похож?

- Ходишь не так, и смотришь не так.

Мичиган хотел поинтересоваться, как же он, по ее мнению, ходит и смотрит, и почему она считает, что это не так, но не успел. Вмешалась девица с косой.

- Кого ищешь? - спросила она.

Чего тут тянуть. Девицы, конечно, были не особенно любезны, но ему непременно надо было найти Балашира.

- Друг у меня здесь. Балаширом зовут. Может, знаете?

- Девицы и парень переглянулись.

- Балашир? - переспросил парень. Он смотрел на мага с открытой неприязнью.

- Балашир, - подтвердил Мичигран. И подумал, что напрасно подошел к этому костру. Уж очень настороженно его здесь встретили.

- Не знаем такого, - неприятно поджала губы блондинка.

- Пролет! - та, что с косой, скорчила гримаску. То ли подтвердила, что не знают они Балашира, то ли намекнула на что-то подружкам. Те закивали, видно, поняли ее и согласились. А Мичигран ничего не понял.

- Ты что, шпион из Обители? - продолжал с неприязнью разглядывать мага парень. - Или на стражу работаешь?

- Нет, - постарался, как можно убедительней, ответить Мичигран. Не хватало еще, чтобы его здесь приняли за шпиона. Мичигран знал, что в Казорском квартале делают со шпионами. - Разве я похож на шпиона?

Ему, кажется, не поверили.

- Может и не шпион, а может и шпион, - протянула та, что с косой.

- Если ты не шпион, то зачем тебе Балашир? - спросила коротко стриженая.

- Друзья детства, Поговорить надо.

- Что ты за друг, если не знаешь, где он живет? - блондинка явно не верила ему.

- Он недавно новый дом построил. Я там еще не был.

- Ты чем занимаешься? - блондинка прищурилась. - Играешь, воруешь?

Все это походило на допрос, и ничего толкового Мичигран ни на один вопрос ответить не мог. Не рассказывать же, что он маг, и пришел сюда узнать, не здешние ли воры украли волшебный кристалл.

- Всякое бывает, - уклонился от ответа Мичигран.

Не понравились ему эти девицы в черной коже. А главное, Мичигран почувствовал, что он им не понравился. Кто знает, что они о нем подумали, и чем этот разговор может закончится? Лучше всего было уйти отсюда.

- Раз вы Балашира не знаете, я пойду, - он поднялся.

- Погоди, знаю я, где твой Балашир живет, - остановила его коротко стриженая. - Могу проводить. Только даром у нас здесь ничего не бывает.

- Я заплачу.

- У нас оплата вперед, - девица протянула руку с раскрытой ладонью.

Мичигран, не считая, вынул несколько медных монет и положил в протянутую руку. Девица, не глядя, опустила их в карман.

- Пойдем. Отведу тебя к Балаширу. В новый дом и отведу, - девица поднялась и подхватила Мичиграна за руку, повыше локтя. Крепко ухватила, как будто опасалась, что он убежит.

Та, что с косой, хихикнула, блондинка опять неприятно поджала губы. Парень по-прежнему не сводил с мага колючих глаз.

- Пойдем, - Мичигран легко освободился от ее руки. - А держать меня не надо.

- Это я, чтобы ты случайно не потерялся, - девица пожала плечами и ухмыльнулась. - Иди за мной, - и, не оглядываясь, двинулась к ближайшему переулку.

Мичигран последовал за ней.

- Вы там не заблудитесь, - бросила им вслед блондинка и рассмеялась.

Переулок был темным, свет от костров туда не доставал, но девица, видно, хорошо знала дорогу. Шла уверенно. У Мичигана появилась надежда, что скоро он увидит старого друга. Вспомнил почему-то про девиц в черном на улицах Геликса и спросил:

- Я, в Геликсе, иногда встречаю девчат в таких, как у тебя костюмах. За что это вы там боретесь? Всегда за одно и то же, или каждый раз за что-то другое?

Ответа он не дождался. Вместо этого ему на голову упал какой-то балкон. А, может быть, и целый дом. Что-то очень большое и тяжелое упало ему на голову. Мичигран тоже упал.

Старший стражник Пиип сидел на крыльце караульного помещения и позевывал. Ночное дежурство подходило к концу, и Пиип прикидывал, что он сделает, когда вернется домой. Прежде чем лечь спать. Хотя спать, как раз, совершенно не хотелось.

"Прежде всего, надо заняться розами", - решил он.

Всю неделю Пиип собирался обрезать розы, и всю неделю не мог выбрать для этого времени. А розы надо обрезать регулярно, только так можно получить большие красивые цветы. Да и куст должен быть аккуратным, пышным. По-настоящему, к розам надо подходить каждый день, хоть ненадолго: убрать лишнюю ветку, срезать отцветший бутон, порыхлить уплотнившуюся землю, выдернуть проросший сорняк. Никакой цветок не требует столько внимания, сколько его требует роза. И, почему-то, до роз руки, как раз не доходят.

- О чем задумался, дядюшка Пиип? - Сержант Нообст подошел совершенно неслышно.

Такая у сержанта была манера, и Пиип не мог понять, как это ему удается. При его росте и при его весе. Не подкрался осторожно, на цыпочках, как это делают некоторые, а, именно, подошел. Сержант ступал мягко и неслышно, как кошка.

- Розы я совершенно запустил. У меня очень хорошие розы, девять кустов. Красные, розовые, желтые... - почему-то стал рассказывать сержанту Пиип. - Надо непременно сегодня их обрезать.

- М-да, конечно, - согласился сержант. - Такое дело запускать не следует. Когда нужна будет помощь, скажи, выделю тебе несколько человек. Пусть поработают.

Пиип с сожалением посмотрел на Нообста. Человек, который не имеет представления о том, как ухаживать за розами, был достоин сожаления, даже если это сержант.

- Спасибо, но пока не надо, - отказался от помощи стражник. - Я сам справлюсь.

- Ты, Пиип, вообще, не стесняйся, - сержант присел рядом, и голос у него был непривычно добрым. - Все знают, что у тебя неплохой сад. Когда тебе нужна рабочая сила, ты не стесняйся, говори. Выделю. - Нообсту удавалось делать вид, будто он серьезно озабочен состоянием сада старшего стражника Пиипа. - Пусть порастрясут жирок. Им это полезно.

Нельзя сказать, что Пиип обрадовался такому предложению. Наоборот, он насторожился. Умудренный жизнью и долгим опытом службы, Пиип знал, что вслед, за приятным обращением начальника, непременно должно последовать какое-то неприятное задание. А если такой разговор начинается на рассвете, то, считай, день пропал. И, может быть, не один день.

- Непременно скажу, - пообещел Пиип. - Как только потребуется, сразу и скажу.

Хотел спросить, какое неприятное дело собирается поручить ему сержант, но удержался. Вдруг никакого поручения и нет. Вдруг, святой драконоборец Фестоний сделал сержанта Нообста добрым, и он теперь старается помогать всем, кто не успевает навести порядок в своем саду.

А спрашивать, и не надо было. Сержант Нообст решил, что доброту свою он проявил в достаточной мере, и перешел к делу.

- Мне ведь с тобой поговорить надо, дядюшка Пиип, - как будто вспомнил он. - Хорошо, что ты здесь оказался.

Пиип понял, что святой Фестоний сержанта не вразумлял. Неприятное задание он сейчас получит.

- Дядюшка Пиип, ты, конечно, знаешь, что кто-то украл Мультифрит у Клинкта Большая чаша?

- Знаю, - Пиип, утвердительно кивнул. Все в городе знали, что Мультифрит украли.

- Клинкт - мой старый друг, и друг лейтенанта. Мы вместе воевали с харахорийскими пиратами. Ты не смотри, что он гном. Знаешь, среди гномов тоже есть очень хорошие и порядочные люди... - Нообст почувствовал, что сказал не то, и поправился: - Я хотел сказать, что есть очень порядочные гномы.

- Знаю, - Пиип подтвердил, что он знает и это.

- Надо помочь Клинкту, - продолжил сержант. - В городе все встали на дыбы, но куда делся кристалл, никто представить не может. И мы с лейтенантом тоже. Наши секретны агенты ничего не знают. Я и подумал, что, может быть, следы Мультифрита уходят в Казорский квартал?

Услышав про Казорский квартал, Пиип поморщился. Сержант заметил это:

- Дядюшка Пиип, больше некому.

Пиип молчал. Стражнику идти в Казорский квартал, то же самое, что быку идти на бойню. Разница только в том, что бык не знает, куда и зачем он идет, а стражник знает.

- Дядюшка Пиип, больше некому. - У нас сплошные дураки. Каждого из них огреют дубинкой на первой же улице и вышвырнут из Казор. Хорошо если вышвырнут. Может и там остаться. Ты один можешь сходить туда и вернуться.

Пиипу и думать не хотелось о Казорском квартале.

- Вряд ли кто-то из Казор украл Мультифрит, - рассудил он.

- Почему так думаешь? - заинтересовался сержант. - Мультифрит - хорошая добыча. Или что-то знаешь?

- Ничего я не знаю. Просто - кристалл этот слишком дорогой. Нечего ему в Казорах делать. Продать его там некому. А украсть просто так, чтобы держать у себя дома... - Пиип выразительно пожал плечами.

- Может быть, ты и прав, - согласился сержант. - Может быть, кристалл и не в Казорах, - и тут же повернул: - А если там? Может быть кто-то им заказал кристалл. Казоры непременно надо проверить.

Дядюшка Пиип понимал, что Казоры проверить надо. И что идти придется. Приказать, чтобы он шел в Казоры, никто не может, даже лейтенант Брютц. Но, попросить могут. И кто он такой, чтобы отказать в мелкой просьбе сержанту Нообсту? Всего то надо: сходить и узнать. И, что немаловажно, вернуться. Врагов в Казорском квартале у дядюшки Пиипа не было. Более того, у него там были и приятели. Или, скажем, те, кого дядюшка Пиип когда-то выручил, и которые могли бы ему кое-что сообщить. И, вообще, дядюшка Пиип был не таким робким человеком, каким старался казаться.

- Что надо сделать? - спросил Пиип.

- Ничего особенного делать и не надо, - дружески улыбнулся сержант Нообст. - Делать, вообще, ничего не надо. Просто разберись, там ли Мультифрит?.

Такое простое задание поручил сержант Пиипу. Потом посмотрел куда-то в сторону и добавил:

- И узнай, кто его украл.

"Интересно, остановится он на этом или нет? - подумал Пиип. - Неужели велит, чтобы я поймал вора и доставил его сюда?"

Сержант Нообст не остановился.

- Постарайся доставить вора сюда.

До чего все просто: разобраться, узнать и привести вора сюда. Проще чем обрезать куст роз. Дядюшка Пиип с некоторым сомнением посмотрел на сержанта. Не шутит ли тот?

- Ну... Сам понимаешь, надо, - лицо у Нообста было совершенно серьезным. Значит, не шутил. Сержант верил в дядюшку Пиипа.

- Когда идти? - спросил Пиип.

- Сейчас. Что тебе нужно, дядюшка Пиип?

Пиип задумался...

- Три серебряные монеты,- сказал он. Потом, что-то вспомнил... - Четыре серебряные монеты, и помощь святого драконоборца.

- Получай. - Нообст вынул кошелек и отсчитал шесть серебряных монет. - На всякий случай, - пояснил сержант. - Резерв. А святой Фестоний тебе поможет, это точно. Ты уж постарайся! - попросил он. Просить сержант Нообст не умел, и просьба его прозвучала как приказ. На то он и был сержантом.

Мичигран никак не мог сообразить, где он находится и почему он здесь находится. Было темно. Он лежал на земле. Земля была сухой и твердой. Он был совершенно трезв. И очень болела голова. Голова была расколота на несколько частей, и каждая часть болела отдельно. Мичигран осторожно дотронулся до затылка, потом провел рукой к макушке. Ему показалось, что голова цела. Мичигран не поверил. Едва касаясь пальцами, стал проверять, двумя руками. И верно, голова оказалась целой. Но на макушке беспощадно горела огромная шишка. И, именно от нее, боль растекалась по всей голове, скатывалась на шею, на плечи, а оттуда, по всему остальному телу.

Мичигран сел. Теперь маг, наконец, вспомнил, почему он лежал: на голову ему обрушилось что-то очень тяжелое. Судя по тому, как болела голова, это был двухэтажный дом, или каменная башня. А до того, он шел по переулку с коротко стриженой девицей, одетой в черную кожу, с красным платком на шее. А еще до этого, он пришел в Казорский квартал. И виной всему - Мультифрит.

Мичигран проклял Мультифрит, проклял Казорский квартал, девицу и красный платок у нее на шее. Потом стал искать шляпу, ибо понял, что голова цела только благодаря ей, доброй старой шляпе из плотного фетра, которая уже не раз его выручала. Сейчас, таких уже не делают. Оказалось, что шляпа лежала рядом. Совершенно целая, только основательно помятая. Мичигран осторожно надел ее и встал. До него, наконец, дошло, что ничего сверху не падало. Это стриженая девица стукнула его. Хотя нет. Он вспомнил, что девица шла впереди и стукнуть его по голове не могла. Стукнули сзади. В Казорском квартале всегда найдется, желающий стукнуть. И умеющий это сделать. Стриженая девица просто привела его сюда, и подставила под удар. Мичигран ощупал карманы. Монет не было. Ни одной. Оба кармана были совершенно пустыми. Задумываться над тем, почему с ним так поступили, бессмысленно. В Казорском квартале, со своими, не очень то церемонятся, что уж говорить о чужих. А Мичиграна, явно, приняли за чужого. За чужого, у которого в кармане звенели монеты. А, может быть, даже, за шпиона. Не мог же Мичигран ходить по улице и кричать, что он здесь родился и вырос, и, вообще, он свой. А если бы даже кричал об этом, ему бы все равно никто не поверил.

Что же теперь делать? Разумней всего - отправиться домой, лечь на кровать и приложить, к горевшей на голове шишке, мокрое полотенце. И послать за пивом Тихоню. А если поступить неразумно? Франт говорил, что нужен дурак... Что бы сделал дурак? Если дурак уже забрался в Казоры, и до сих пор жив, то он, конечно, продолжил бы поиски Балашира. Балашир может что-то знать про Мультифрит. Но, тогда надо забыть и о кровати, и о мокром полотенце. И терпеть, этот, истекающей из шишки, на голове, огонь. Выбор небольшой. Но, в любом случае, в начале, надо выбраться из этого переулка, к кострам на улице Халабудра Неудержимого.

Долго думать Мичиграну не дали. В переулке появились две фигуры. Одна высокая, другая широкоплечая. В полусумраке переулка ничего более подробного Мичигран разглядеть не смог.

"Вряд ли они зашли сюда случайно и вряд ли, чтобы помочь мне", - подумал Мичигран.

Так и оказалось.

- Вон он, шпион из Обители! Шаррам! - сказал высокий.

- Давить их надо. Машшаррам! - продолжил широкоплечий.

"Местные громилы, - убедился маг. - Убегать не имело смысла. Догонят". И Мичигран, в который уж раз, удивился своей глупости: надо было взять с собой посох.

Громилы неторопливо приближались, продолжая откровенно рассуждать о том, насколько это подлый народ, шпионы из Обители, что надо делать с ними и, конкретно, что надо сделать с этим, отдельно взятым шпионом, прежде чем кончить его.

"Здесь я родился, здесь мне, придется и умереть, - без особого энтузиазма просчитал сложившуюся обстановку Мичигран. - Наверно, это будет правильно, - попытался он утешить себя. - Каждый должен возвращаться туда, где начиналась его жизнь".

Громилы подошли совсем близко и остановились, разглядывая Мичиграна.

- Может, мирно разойдемся? - на всякий случай предложил маг.

- Умник нашелся, - презрительно фыркнул высокий. - Машшаррам! У нас с такими, как ты, не расходятся. Шаррам! У нас, таких, как ты, на месте давят.

- Пристукнем тебя, шаррам, можешь тогда в своей Обители рассказывать, как мы тут вашего брата давим, - добавил широкоплечий.

- Как я смогу рассказать, если вы меня здесь пристукнете и удавите? - попытался поставить их в тупик Мичигран. - Пристукнутый, я рассказать ничего не сумею.

Не подействовало. Такие частности их не интересовали.

- А как хочешь. Шаррам! - сообщил широкоплечий. - Твое дело. Удавим, тогда и думай, как рассказать. Машшаррам!

Мичигран понимал, что драться с двумя громилами он сейчас не в состоянии. Во-первых, у него нет посоха. Во-вторых, если бы даже посох был, у него совершенно нет сил. А в-третьих, драться нет никакого смысла, потому что из Казорского квартала ему, все равно, не выбраться. Вот, если бы сейчас появился Тихоня, со своей Гельмой. И если бы Тихоня догадался принести посох... В жизни Мичиграну, кажется, никогда ничего так не хотелось, как захотелось сейчас увидеть своего находчивого ученика и решительную козу

"Ох, Тихоня, верный мой ученик, приди ко мне, - мысленно позвал он. - Приди, и принеси мой посох! Появись, как можно быстрей, я жду тебя!"

И тут произошло то, на что маг совершенно не надеялся. Едва заметный в сумраке раннего утра, в переулке возник смутный силуэт мальчишки. В левой руке он держал посох, о котором мечтал маг. Но и это было не все. Рядом с силуэтом Тихони обозначился силуэт козы.

"О-о-о! По моему зову явились призраки... Я, кажется, достиг пятой степени..."

Мичигран был потрясен. По слухам, пятую степень, кое-кому из магов удавалось достигнуть в самом преклонном возрасте, после упорной зубрежки волшебных манускриптов и длительного воздержания от всех соблазнов. Абсолютно всех. Мичигран же в чтении манускриптов не усердствовал, а в воздержании, тем более. Но получилось! Он удостоился!

"Просто сказались мастерство и талант", - не совсем скромно определил Мичигран.

А кто бы на его месте, достигнув таких высот, стал скромничать?!

"Теперь мне подвластны призраки, - понял маг. - Я умею их вызывать. Кажется, я действительно становлюсь Великим Магом. Но сумею ли я ими управлять? Я ведь не знаю для этого ни одного заклинания. Надо попробовать, просто, приказать им, без всяких заклинаний, - решил он. - Если мне удалось сотворить призраки и вызвать их, то и слушаться моих приказов они должны".

- Сотворенные моей волей призраки! - воскликнул маг. - Повелеваю вам напугать этих бандитов и обратить их в бегство!

В сумраке переулка, Мичигран не мог увидеть, с каким удивлением посмотрели на него громилы. Призраков Тихони и козы они еще не заметили.

- Чокнулся! Шаррам!- определил широкоплечий.

- С большого испуга еще не то бывает, Машшаррам! - объяснил высокий. - Мы одному гному хотели повыдергивать волосы на бороде, так он, с перепуга, на такое дерево залез, что потом слезть никак не мог. Пришлось дерево рубить...

А что произошло с гномом дальше, осталось неизвестно. Призраки подчинились приказу мага. Они стремительно приблизились. На мгновение застыли, как будто ожидали от Мичиграна еще каких-нибудь указаний, а, не дождавшись, приступили к действиям.

Призрак Тихони размахнулся, в воздухе что-то мелькнуло, и раздался звук, который можно услышать, когда чем-то твердым сильно ударяют во что-то мягкое. Высокий громила, тот, что рассказывал про гнома, икнул, ухватился обеими руками за живот и согнулся. Потом стремительно рванулся вперед призрак Гельмы. И опять последовал сочный удар по чему-то мягкому, после которого широкоплечий громила, сказал: "Ой!" А больше он ничего не сказал, потому что упал. И упал очень неудачно. Громила ударился лбом о мостовую и затих.

Происходило что-то непонятное. Мичигран хорошо знал, что призраки могли напугать кого угодно: диким воем, душераздирающими стонами, ужасными гримасами, сардоническим хохотом, звоном цепей, грохотом пустых кастрюль или еще чем-нибудь устрашающим и ужасающим. Этого он от них и потребовал. Чего-то подобного он и ожидал. Но призраки бестелесны. Это известно всем, даже тем, кто не обладает магическими способностями. Призраки мальчишек не могут швырять камни, призраки коз не могут бодаться. А эти призраки швырялись и бодались.

Голова у Мичиграна болела, и думалось ему плохо, но он все же сумел сообразить, что с громилами расправились не призраки, а настоящие Тихоня и Гельма. Тихоня и Гельма, которые появились здесь по его приказу. По его мысленному приказу. Получалось, что он может теперь силой своей мысли переносить на расстояние людей и коз! Значит, он достиг не пятой степени, а самой наивысшей, седьмой. Летописи рассказывали, что кто-то из магов, в далеком прошлом, обладал такой силой. Но из современников никто не мог совершить подобное. А он совершил. Такое не могло произойти без вмешательства высших сил. Конечно же, это святой драконоборец, дважды рожденный Фестоний наградил его великим даром. Наверно, и тогда, в битве с варварами, его действительно спас святой драконоборец. Не Франт, а дважды рожденный Фестоний спас ему жизнь. И покровительствует с тех пор. Мичигран не задумывался, почему драконоборец именно его осенил этим великим даром. Святой Фестоний знает, что делает, и мысли его простой смертный постигнуть не может.

- Учитель, - оторвал его от размышлений приятный голос Тихони, - я подумал, что тебе может понадобиться посох, и принес его.

Мичигран окончательно убедился, что это не призрак, а самый настоящий Тихоня. Ни один призрак не смог бы улыбаться так самодовольно.

Мальчишка протянул посох Мичиграну.

Высокий громила, все еще, неподвижно стоял, приоткрыв рот и вытаращив глаза. Возможно, он, таким образом, размышлял, что следует сделать раньше: помочь напарнику, дать пинка, неведомо откуда появившемуся мальчишке, и еще один пинок козе. Или, сначала, удушить шпиона. Громила был крупным и думал он медленно. А Мичиграну сейчас думать вообще не надо было. Он даже не спросил у громилы, как обычно делал это, не желает ли тот получить посохом в лоб. Мичигран просто взял у Тихони посох и привычным, хорошо отработанным ударом врезал.

Высокому громиле повезло. Он упал не на твердую мостовую, а на своего мягкого напарника.

Голова у мага перестала болеть. У счастливых людей голова не болит. Мичигран стоял в грязном переулке, известного недоброй славой, Казорского квартала, у ног его лежали двое громил, а рядом, находились верный ученик и преданная коза. Мичигран не думал сейчас ни о Мультифрите, ни о Балашире, ни о чем-то другом, что казалось ему ранее достаточно важным. Он достиг седьмой степени. Это была такая высота магического мастерства, о которой никто из магов и не мечтал. Только двое знали сейчас об этом: ученик и коза. Но скоро об этом узнают все: и за Граничными горами, и на Харахорейских островах, и в Султанатах. Все узнают, что в Геликсе появился Великий Маг седьмой степени. И этот Великий Маг - он. Мичигран не стремился ни к власти, ни к могуществу, ни к славе. Но, быть по-настоящему Великим - это все-таки приятно. И открывает некоторые, недоступные ранее, возможности. Что тоже достаточно приятно. Кстати, Мультифрит он теперь искать не станет. Просто выйдет на площадь Тридцати Трех Монахов Мучеников, и повелит, чтобы вор, в течение суток вернул волшебный кристалл. Где бы вор в это время ни находился, ему передадут этот приказ. И тот вернет кристалл. Никто не посмеет ослушаться мага седьмой степени. А Бритые Мамонты, Хитрые Гвозди и всякие Зундаки, будут теперь обходить его с великой опаской...

- Учитель, на улице прохладно и я принес тебе плащ, - прервал его мысли Тихоня.

- Правильно сделал, - машинально похвалил ученика маг.

Святой Фестоний наградил его великим даром, и Мичиграну, естественно, сразу же захотелось творить добро, доставлять радость другим. И, прежде всего, самым близким ему существам, Тихоне и Гельме.

- И, вообще, я доволен тобой, мой ученик, и тобой, Гельма, тоже доволен, - благосклонно посмотрел маг на мальчишку и козу. - Ты, Тихоня, сегодня же получишь посох ученика. А ты, Гельма, ошейник из самой лучшей кожи, какая только найдется в Геликсе. И каждый день тебе станут доставлять по свежему кочану самой лучшей капусты.

Мичиграну, естественно, захотелось узнать, что чувствовали ученик и коза, когда он, силой своей мысли, мгновенно перенес их из дома, сюда, в этот переулок. Гельма, конечно, ничего рассказать не могла, поэтому маг обратился к Тихоне.

- Как это происходило? Что ты почувствовал, прежде чем оказался здесь? - поинтересовался он.

- Я проснулся и почувствовал беспокойство, - стал рассказывать Тихоня. - Потом я увидел, что тебя нет дома, а твой волшебный посох стоит в углу. Я подошел к нему, и посох упал сам собой. Я даже не дотронулся до него. А он упал.

- Интересно, - отметил Мичигран, - значит, сам посох тоже подвергается зову. Это очень интересно. Что было дальше?

- Я понял, что посох тебе нужен.

- Совершенно верно, - подтверди маг. - Рассказывай дальше.

В это время очнулся один из громил. Высокий. Он пощупал ноющий от удара лоб и зло посмотрел на Мичиграна. Какой-то подлый шпион Обители, пробрался в их квартал, и осмелился его ударить. Его надо убить. Нет, его надо вначале растоптать, а убить уже потом.

- Ты драться! Шаррам! - зарычал громила. - Я тебя на части порву! Машшарам! Я из тебя всю кровь по капле выдавлю! Шаррам-машшарам!

Он прервал рассказ Тихони на самом интересном месте.

- Не мешай! - отмахнулся от громилы Мичигран.

- Чего!? Машшаррам! Ты еще и вякаешь?! - громила стал подниматься, чтобы окончательно разделаться с магом.

- Что ты пристал, не даешь поговорить с человеком! - рассердился маг. Он направил на громилу толстый конец посоха и приказал: - Усни! Харами-Брах! И спи до самого утра!

Глаза у громилы закатились, веки закрылись, он медленно опустился на землю и уснул. Мичигран обернулся ко второму громиле. Тот все еще лежал, но, тоже, кажется, собирался подняться.

- И ты спи! Харами-Брах! - приказал ему маг. - Все, - сказал он Тихоне, - Можешь рассказывать дальше. Теперь нам никто не помешает.

- Учитель, посох тебе бывает нужен только в двух случаях: когда надо кого-нибудь шарахнуть молнией, или, когда надо кому-нибудь врезать в лоб, - продолжил рассказ мальчишка. - И раз посох стремиться к тебе, значит, тебе надо было выполнить одно из своих желаний. А, может быть, и оба. Я быстро оделся, взял посох, захватил твой красивый плащ, и мы с Гельмой устремились к тебе.

- Понятно. А что ты ощущал, когда переносился?

Тихоня не понял вопроса. Он не имел никакого представления о высшей магии.

Мичигран понял это и задал вопрос в доступной мальчишке форме:

- И вы сразу оказались в этом переулке?

- Это все Гельма, - Тихоня погладил козу по мордочке. - Она очень способная. Идет по следу лучше всякой ищейки. Я велел, чтобы она искала, и она сразу взяла след. Гельма привела нас в Казорский квартал, а потом сюда, в этот переулок.

- Как привела? - ученик говорил что-то не то. - Причем тут коза?

- Она шла по твоему следу, учитель. Она сразу взяла твой след и привела нас сюда.

Тихоня, явно, не понимал Мичиграна, а маг не мог понять, о чем говорит ученик.

- Подожди, - прервал он мальчишку. - Не торопись. Начни сначала. Ты почувствовал, что я призываю тебя. Так?

- Так.

- А еще, ты почувствовал, что посох хочет устремиться ко мне.

- Да. Я это почувствовал, учитель.

- Теперь медленно и подробно. Что было дальше? Подумай, прежде чем ответить.

Тихоня подумал.

- Я надел штаны, рубашку и башмаки, - доложил он.

Штаны и башмаки Мичиграна не интересовали. Его интересовало совсем другое.

- Что ты чувствовал в это время? Ты чувствовал мой зов?

Тихоня опять задумался. На этот раз он думал несколько дольше.

- Да, я почувствовал твой зов, - наконец сообщил он. - Я подумал, что тебе очень нужен посох, и решил принести его.

- И что произошло дальше?

- Я взял посох. И я взял твой плащ.

- Потом? Потом?

- Я вышел на крыльцо, и Гельма подошла ко мне. Я сказал: "Гельма, мы должны найти учителя".

- И в этот момент?..

Мичигана хотел услышать о том, как они перенеслись. А Тихоня не мог понять, чего добивается маг.

- ... И в этот момент... - повторил Тихоня и внимательно посмотрел на мага, пытаясь сообразить, что он должен сказать?

- И в этот момент вы перенеслись? - подсказал Мичигран.

Тихоню заклинило. Потом он понял, что маг оговорился.

- Да, мы понеслись, - подтвердил он.

- И что ты почувствовал?

- Я ничего не чувствовал, - четно признался Тихоня. - Это все Гельма. Я же говорил. У Гельмы прекрасный нюх. По твоим следам она пошла не задумываясь. И привела меня прямо в этот переулок.

Гельма кивком подтвердила, что так оно и есть. И, кажется, даже улыбнулась. Во всяком случае, Мичигану так показалось. И еще, Мичигран понял, что мальчишка не заметил мгновенного переноса. Но появилась и другая мысль. Очень нехорошая: неужели мальчишка и коза не перенеслись, а просто прибежали сюда?

- Ты хочешь сказать, что всю дорогу, от нашего дома, до этого переулка, вы с Гельмой проделали пешком?

- Мы почти всю дорогу бежали, - похвастался Тихоня.

- Ты в этом уверен? - Мичигран все еще на что-то надеялся.

- Да, мой учитель.

Тихоня чувствовал, что маг им недоволен, но не мог понять почему. Они с Гельмой сделали все, как надо. Успели вовремя и, мальчишка это прекрасно понимал, спасли магу жизнь.

Мичиграну не хотелось расставаться с мыслью, что он достиг высочайшей степени. А пришлось. Он понял, что, как был магом третьей степени, так им и остался. И, наверно, навсегда. Опять почему-то заболела голова. И, вообще, настроение испортилось окончательно. А тут еще эти: мальчишка и коза... Стоят и смотрят на него...

- Вы глупцы и бездельники, - сорвался маг. - Ты вчера не почистил мне сапоги! - обличил он Тихоню. - Посмотри, в каких грязных сапогах я вынужден ходить. Полы в доме не мыты! Посуда грязная! Везде пыль! Доска на ступеньках едва держится! - Я что, сам должен прибивать доски?! Может быть, прикажешь мне и сорную траву вдоль забора дергать!?

Тихоня молчал.

- От разбойников Бритого Мамонта покоя нет! - продолжил маг. - Вы зачем их ко мне пускаете?! А на завтрак я вынужден есть отвратительную овсяную кашу. Ученики называется! Один святой Фестоний знает, как вы мне надоели! Ничего вам поручить нельзя! Ты чего стоишь, как истукан? Принес плащ, так накинь его мне на плечи! - приказал он Тихоне.

Гельма тихо мемекнула.

- И нечего по этому поводу мемекать! - рявкнул он на козу. - Тебе было приказано охранять дом! Ты чего сюда явилась?! - Обидел он козу. Как будто забыл, что именно она и Тихоня только что спасли его.

Не забыл, конечно, но надо же было выплеснуть на кого-то и злость неудачника. И головную боль.

Мальчишка и коза не поняли, отчего маг обрушился на них. Но оправдываться не стали. Ученик есть ученик. Тихоня от своего Кныпша и не такое слышал. А Гельме, с ее козьим счастьем, тоже досталось немало всякого. Так что молчали.

И Мичигран замолчал. Подумал о том, что незаслуженно обругал мальчишку и козу. Только что похвалил. Жизнь они ему спасли. А сейчас незаслуженно обругал. Маг понимал, что он не прав. Мальчишка, и коза не виноваты в том, что он не достиг высшей степени. Да и почему он должен был ее достигнуть? За какие заслуги? Но не извиняться же ему перед учеником. И тем более, перед козой.

В этот момент у входа в переулок появился гоблин. Очень высокий и очень широкоплечий, словно он быль старшим братом тех двух громил, которые все еще лежали на земле.

- Э-эй! Где вы там?! - шумел он, окликая своих дружков. - Не кончайте этого шпиона без меня. Машшарам! Хочу ему хоть разок башмаком в морду ткнуть. Терпеть не могу шпионов.

Мичигран обрадовался. Нахальный гоблин явился как раз вовремя, он был сейчас магу очень нужен. Не иначе, сам святой драконоборец послал его сюда, чтобы утешить Мичиграна. Теперь было на кого выплеснуть горечь неудачника, замять обиду, нанесенную ученику и козе, расплатился за предательство коротко стриженой девицы и боль в голове.

"Но убивать я его не стану, - решил маг. - Пусть этот мордоворот покажет нам, где живет Балашир".

- Иди сюда, бандитская харя, - позвал он гоблина. - Я и есть тот самый шпион.

- Э-э-э! - обрадовался гоблин. - Живой еще! Машшарам! - и он довольно расхохотался. Своих поверженных друзей он в полусумраке утра не замечал.

- Ну-ка, пугнем этого убийцу, - по-дружески, как равным, предложил маг своим спутникам, словно и не орал он на них только что. Потом он прошептал заклинание и ударил посохом по мостовой. Переулок, вдруг, озарился призрачным, мерцающим светом.

Хохот оборвался и гоблин застыл. Было от чего застыть! Перед ним, весь в черном, стоял маг, на плаще которого светились зеленые звезды. В руке маг держал черный посох, из которого сыпались красные искры, а сам посох дрожал, словно собирался броситься на гоблина и искусать его. Слева от мага корчил рожи и пританцовывал маленький человечек, а справа сверкало желтыми глазами что-то рогатое, бородатое: какое-то страшное исчадие потустороннего мира. У их ног, один поперек другого, лежали тела его могучих дружков.

Гоблин ничего и никого не боялся, особенно, когда при нем были нож и дубинка. Нож и дубинка были у него и сейчас. Но тела друзей, красные искры, зеленые звезды, гримасы карлика и рогатая морда с желтыми глазами... С таким громиле никогда не приходилось встречаться. Это устрашало. И все же, надо отдать этому гоблину должное. Нервы у него, вероятно, были железными.

- Все! - сказал гоблин и поднял на уровне груди руки, с раскрытыми ладонями, показывая, что никакого оружия в них нет. В Казорском квартале с уважением относились к силе. - Все, хозяин, ухожу.

- Стой! - потребовал маг и заменил сноп красных искр, на столь же устрашающий сноп зеленых. - Готов ли ты умереть? Готов ли ты провалиться в бездну огненную?! Отвечай, несчастный!

- Нет, не готов, - ответил гоблин. И не соврал. Ему совершенно не хотелось ни умирать, ни проваливаться в бездну огненную.

- Тогда веди нас к Балаширу! - приказал маг. Мичигран был уверен, что Балашир в Казорском квартале личность известная. И уж громилы, вроде этого, должны знать, где его можно найти.

- К Балаширу? - переспросил гоблин. Очевидно, ему показалось, что он ослышался.

- К Балаширу, - подтвердил маг.

- Туда я не пойду, - отказался гоблин.

Никто не хотел вести мага к Балаширу. Сговорились они что ли? Мичиграну это надоело.

- Не поведешь к Балаширу, убью, - сказал маг и пристукнул посохом. Сноп синих искр, заливший переулок призрачным светом, вполне можно было посчитать подтверждением его угрозы.

Выбор у гоблина был невелик: или он поведет мага к Балаширу, или распрощается с жизнью в этом же переулке. Прощаться с жизнью гоблин не хотел, и все-таки он нашел в себе силы возразить.

- Хозяин, - несмело промолвил гоблин, - хозяин, туда нельзя.

- Куда нельзя?

- К Балаширу нельзя, хозяин, - выдохнул гоблин. Глаза у него стали большими и испуганными.

- Почему? - поинтересовался Мичигран.

- Там смерть, - вполголоса, как будто выдавал важный секрет, сообщил гоблин.

- Если ты немедленно не отведешь нас к Балаширу, то тебя ждет кое-что похуже смерти, - пригрозил Мичигран.

Теперь из посоха вырвался столб черного пламени, а Гельма подошла к гоблину почти вплотную, уставилась на него немигающими глазами, показала два ряда больших и острых зубов, и издала странный звук, что-то среднее, между рычанием и клекотом. Если Гельма хотела кого-то напугать, она это делала обстоятельно.

Страшилище было похоже на козу, но гоблин понимал, что это вовсе не коза. Что под видом козы скрывается что-то ужасное и проклятое. Может быть сама смерть. А, может быть, как раз, то самое, что похуже смерти.

- Ты и представить себе не можешь, что тебя ждет, если ты не выполнишь мой приказ, - напомнил Мичигран.

Гоблин, и верно, не мог представить себе, что его ждало. Но понимал, что ничего хорошего.

- Не надо... - гоблин закрыл глаза и прикрыл лицо ладонями. - Не надо, хозяин...- прошептал он. - Я отведу тебя к Балаширу.

- То-то, - небрежно бросил Мичигран. - Веди. Пока ты будешь послушен, тебя никто не тронет.

Вот здесь... - гоблин остановился и показал пальцем на двухэтажный дом, с небольшими, похожими на бойницы, окнами.

Возле дома, к которому привел Мичиграна гоблин, царили мир и спокойствие. Строение было выложено из кирпича приятного красного цвета. По углам его поднимались узкие декоративны башенки. А над входной дверью полукругом светился витраж, изображающий святого драконоборца, побивающего двух нечестивых драконов. Справа и слева от высокого крыльца раскинулись большие круглые клумбы, радующие многоцветием. У коновязи три гладкие лошадки лениво пожевывали сено. Справа от крыльца стоял небольшой стол, за которым два молодых парня играли в кости. Третий человек, по виду не старый, но совершенно седой, сидел на нижней ступеньке крыльца, и что-то вырезал из небольшой коряги.

Картину мира и благополучия портил деревянный забор, протянувшийся слева и справа от дома и, явно, охватывающий немалый участок. Забор этот, не мене трех метров в высоту, был выкрашен в мрачный черный цвет, а поверху его, в два ряда густо шла колючая проволока. Сооружение это выглядело не только мрачно, но и угнетающе.

- Дальше я не пойду, - глаза у гоблина снова сделались круглыми. - Здесь Балашир и живет. А я дальше не пойду.

- Чего же это ты? - поинтересовался Мичигран.

- Убьют, - полушепотом сообщил гоблин. - Балашир терпеть не может, когда к нему незваными приходят. Кто сюда придет - всех убивают. И вас убьет. Бежим отсюда, а?!- посоветовал он.

- Чего это он такой злой, что всех убивает? - Мичигран хорошо помнил Балашира, ни злым характером, ни кровожадностью тот не отличался.

- Да уж такой... А отчего, никто не знает, - по-прежнему, шепотом сообщил гоблин. Хотя услышать его те, что были возле крыльца, никак не могли. - Руки-ноги рубят, потом голову рубят. И живым в землю закапывают. Надо убегать, пока они нас не засекли. Потом поздно будет.

- Ладно, беги отсюда, - отпустил гоблина Мичигран. - Беги, а мы, пожалуй, здесь останемся. Так, что ли, друзья мои?

- Так, - подтвердил Тихоня. Ему тоже захотелось убежать от страшного Балашира. Но учитель решил остаться, и Тихоня уйти не мог. Пожалел только, что поблизости нет ни одного подходящего камня. А Гельма не могла оставить Тихоню.

Гоблин быстро-быстро зашагал прочь и вскоре скрылся.

Мичигран пошарил в карманах и нахмурился.

- Монеты есть? - спросил он у Тихони.

- Нет, - с сожалением сообщил Тихоня. - Только три малых медяка.

- Пойдет. Давай сюда.

Тихоня вынул из кармана три малые медные монеты и протянул их Мичиграну.

- Я у него как-то пару медяков в долг брал, отдать надо, - объяснил маг. Он забрал монеты и опустил их в карман. - А сейчас помалкивайте и ничему не удивляйтесь. Все будет нормально, - ответил он на тревожный взгляд Тихони. - Сейчас затребуем сюда Балашира и разберемся с ним.

Мичигран, Тихоня и Гельма неторопливо подошли к крыльцу. Седой человек, стругавший корягу, стал с интересом их рассматривать: маг в плаще со звездами и посохом в руке, мальчишка в коротких штанах и стоптанных башмаках и белая коза с большими рогами. В Казорском квартале всякое можно встретить, но что-нибудь, подобное такой компании, человек этот, явно, до сих пор не встречал.

- Чего надо? - коротко спросил он.

- Мы к Балаширу, - так же коротко ответил Мичигран.

- Нельзя.

- Нам можно... - маг не просил и не приказывал, но держался уверенно, и даже, едва заметно улыбнулся.

Двое за столом перестали играть в кости, прислушались к разговору.

- Я же сказал, что нельзя. Балашир занят. Может рассердиться, - седой отложил корягу, но по-прежнему сидел, ждал, как его сообщение подействует на мага.

Никак не подействовало.

Молодые парни встали из-за стола, подошли к крыльцу. Тихоне парни не понравились: лица у их были нахальные, как будто парни драться собрались.

- Ты доложи, - велел седому Мичигран.

- Не боишься? - поинтересовался тот.

Мичигран глянул на посох. Мысленно выдал заклинание. Красный шарик, как бы нехотя, выполз из вершины посоха и, разбрасывая искры, повис перед седым. Не особенно близко, но и не далеко. Затем вынырнул зеленый шарик, и пристроился над молодыми парнями.

- Понял, - сказал седой и сделал знак молодым, приказывая им оставаться на месте. - Тебя как зовут?

- Мичигран.

- Зачем пришел?

- Это я ему скажу.

- Подожди, - седой неторопливо поднялся по ступенькам, и вошел в дом.

Оба шарика выдали по снопу искр и исчезли.

Ждать пришлось недолго. Дверь медленно открылась, и на крыльцо вышел человек. Ростом он был, пожалуй, чуть-чуть повыше Мичиграна. Лицо загорелое почти до черноты. Темные волосы. И одет в темное: темные шаровары, темный камзол, легкие черные сапожки. Неожиданная белая сорочка делала этот нехитрый костюм торжественно строгим. Человек стоял на крыльце, чуть-чуть сутулясь, и пристально смотрел на Мичиграна. В лице его, в нахмуренных бровях, и пристальном взгляде, было что-то хищное, а в позе расслабленность сильного, уверенного в себе зверя, готового мгновенно собраться и прыгнуть.

Это и был Балашир. Нарочито медленно, мягко ступая, спустился он по ступенькам и, не сводя глаз с Мичиграна, словно хищник со своей жертвы, двинулся к магу. Тихоню и Гельму, он, кажется, вообще не замечал. В двух шагах от мага Балашир остановился и стал внимательно рассматривать Мичиграна: лицо, плащ, посох...

- Значит, правильно говорили, что ты все еще маг! - обличающим тоном заявил Балашир.

- Маг, - подтвердил Мичигран. - Вот, фирменный плащик выдали, - он погладил ладонью голубую звезду. - Заморский шелк. Не мнется и не пачкается. И посох - могу шарахнуть молнией. Мало не покажется, - похвастался он.

- Много работать приходится? - Балашир смотрел на мага подозрительно и осуждающе.

- Маги не работают, - высокомерно заявил Мичигран. - Сижу на мягком диване и пью чай.

- Чай? - недоверчиво переспросил Балашир.

- Да, заморский, - маг вспомнил рассказ Франта. - Из розовых пиал, что привозят из Эмиратов. Маги кроме чая ничего не пьют.

- А делать что-нибудь приходится? - не отставал Балашир.

- Иногда. Если нечисть какая-нибудь заведется, или страшное чудовище появится. Уничтожаю или изгоняю, как учит нас поступать с нечистью, святой драконоборец, дважды рожденный Фестоний.

Тихоня с удивлением смотрел на Мичиграна и не узнавал его. Маг разговаривал с Балаширом каким-то неприятным, противным голосом, ну, прямо, как Зундак.

- И каких чудовищ ты уничтожаешь и изгоняешь? - продолжал допытываться Балашир.

- Всяких. Какое чудовище попадется, такое и изгоняю. Последний раз изгнал огнедышащего дракона.

- Огнедышащего? Доходили до меня слухи, что какому-то дракону пинка дали. Так это правда?

- Маги всегда говорят только правду.

- И высокий у тебя ранг?

- Великий Маг свободного города Геликса.

- Чему это соответствует?

- Чему... Приблизительно, атаману банды крупного квартала.

Ответ, кажется, удовлетворил Балашира, но он по-прежнему был хмур или злился на что-то.

- А сюда чего пришел?

- Сюда? Долг отдать. Я у тебя две малые медные монеты в долг брал. Вот, возвращаю.

Мичигран сунул руку в карман, вынул две монеты и протянул их Балаширу. Тот взял медяки, с любопытством посмотрел на них, словно хотел разобраться, те ли они самые, которые он давал в долг.

- Ты их брал четырнадцать лет тому назад, - напомнил он.

- Четырнадцать лет и три месяца, - поправил его Мичигран. - Ну и что, я и старые долги плачу.

- Попробовал бы не заплатить! - Балашир по-прежнему держал монетки в открытой ладони. - Но за четырнадцать лет, с тебя процент причитается.

- Какой процент?

- Еще две монеты.

- Да ты что?! - возмутился Мичигран. - Сто процентов?!

- Так ведь почти пятнадцать лет. Святой драконоборец свидетель - я еще мало прошу. И только от доброго к тебе расположения.

- Да это настоящий грабеж! Не стану я платить!

- А придется! - с нескрываемой угрозой предупредил Балашир.

Седой, и двое молодых, подошли, и встали за его спиной.

- Нет, - уверенно отрезал Мичигран. - Сто процентов не берут даже в Эмиратах.

- Сколько заплатишь?

Тихоня не мог ничего понять. Спор шел из-за двух малых медных монет, на которые и купить толком ничего нельзя. А Мичигран и Балашир, были готовы вцепиться друг в друга. И у Балашира за спиной еще трое. Тихоня огляделся и приметил невдалеке несколько подходящих камней. Если начнется, можно будет добежать.

- Пятьдесят процентов. Святой драконоборец свидетель - это невиданный процент. Но я заплачу и это только от доброго к тебе расположения, - Мичигран вынул из кармана последний медный кругляшок и протянул его Балаширу.

Тот монетку взял, внимательно осмотрел ее, убедился, что не фальшивая, потом присоединил к двум монеткам, полученным ранее, и опустил в карман.

- Пусть будет пятьдесят, - согласился он. - А ты хорош! Хорош! - глаза у Балашира как-то сразу потеплели, стали добрыми, и улыбка стала доброй. Он по-прежнему был похож на хищника. Но на хищника сытого, а потому и добродушного, собирающегося поиграть со своей жертвой, прежде чем съесть ее.

- Да и ты неплох! - Мичигран тоже преобразился. Суровый и занудный маг исчез, и мальчишка снова узнал умного и бесстрашного учителя...

Только сейчас Тихоня понял, что весь этот разговор, и сердитые лица, и спор о медных монетах - просто шутка. Встретились два старых друга. И шутки у них были старыми, понятными и интересными только им.

Какое-то время Балашир и Мичигран разглядывали друг друга, пятнадцать лет все-таки, немалое время. Потом обнялись. Постояли, крепко похлопывая друг друга по плечам.

Хозяином здесь был Балашир. Он, как хозяин, и принял решение.

- Чего это мы стоим? - спросил он сам себя. И сам себе ответил: - Нечего нам здесь стоять. Пойдем в дом. Это кто с тобой? - спросил он, указывая на Тихоню и Гельму. И почему коза?

- Эт-то... - Мичигран снова нахмурился, изображая сердитого и могущественного мага. - Это вовсе не коза, а вампирша людоедка. Питалась кровью и человеческим мясом. Пришлось ее заколдовать и превратить в козу. Теперь ест капусту, но если голодна, может приняться за старое. А Тихоня - людоед-великан. Тоже пришлось заколдовать. Ест все. Но предпочитает сладости.

Балашир с интересом оглядел козу, оглядел Тихоню, и остался доволен.

- Подари их мне, - попросил он. - Вампирша и людоед, мне здесь пригодятся.

Тихоня растерялся. Он понимал, что учитель и Балашир опять шутят. А вдруг не шутят? Не без причин, ведь, все здесь бояться этого Балашира. Но учитель успокоил.

- Нет, не оставлю, - отказал Мичигран старому другу. - Самому нужны.

- Понятно, - не стал настаивать Балашир. - Отис, - окликнул он седого. - Возьми вампиршу и людоеда-великана и накорми их как следует. Побольше капусты и не жалей сладкого. А то они нас самих съедят. Ты к нам надолго? - повернулся он к магу.

- Нет, не на долго. Очень много дел. Посидим с тобой, поговорим и пойду.

- Нечисть одолела?

- Точно, - подтвердил Мичигран. - Сплошная нечисть. И очень надоела.

Пиво здесь варили похуже, чем у Гонзара Кабана, но пить его было вполне можно. А что касается еды, то всего на столе было достаточно: и мяса, и рыбы, и солений, и овощей.

- Вот так я и стал магом, - закончил свой рассказ Мичигран. А ты сейчас здесь кем стал? - он оглядел большую, тщательно убранную комнату, в которой сидели старые друзья. Но имел в виду, конечно, не эту комнату, а Казорский квартал.

- До тебя мне, конечно, далеко, - глаза у Балашира были хитрые, давали понять, что еще неизвестно кому, до кого, далеко. - Такой шикарной мантии, как твоя, у меня нет. И волшебного посоха нет. Но нахожусь при деле. На пиво и мясо хватает, да и домик, вроде, неплохой.

Скромничал Балашир. Домик был по настоящему хорош. И вокруг домика порядок завидный. И молодцы, дежурившие у домика, были не просты. Да и слухи, о самом Балашире, тоже кое о чем говорили.

- Все-таки?

- Так, небольшое дело. Покупаем в одном месте, продаем в другом.

- Контрабанда, - догадался Мичигран, помнящий нравы и обычаи Казора. - Куда?

- Туда, где может ступить нога осла, может ступить и нога контрабандиста, - не стал вдаваться в подробности Балашир. - Если, конечно, этот контрабандист не глупей осла.

- Отчего тебя здесь так боятся? - поинтересовался Мичигран. - Боятся, даже, показать, где ты живешь. Нас к тебе один гоблин проводил, не из слабых, так он дрожал от страха и уговаривал нас не ходить сюда.

- Г-х-м... Обстоятельства заставили. Пришлось принять кое-какие меры.

- Какие обстоятельства? - не отставал Мичигран. - Меры, судя по тому, как тебя здесь бояться, были не кое-какими, а ух какими.

- Контрабандисты народ тихий, мирный. Для нас главное что? Торговля. Где-то купить. Кому надо - продать... Лишний шум нам ни к чему. И мы не любим, когда нам мешают. А здесь народ, сам знаешь какой. Любят пошуметь, подраться, украсть, пограбить. Такие мастера есть, что прямо из-под тебя скамейку уведут, ты и не заметишь. У меня охрана хорошая, надежная, и то дорогой товар со двора целыми тюками уносили. Мне это надоело. Я и покрасил забор в черный цвет.

- А сверху колючей проволокой опутал, - добавил за хозяина Мичигран. - Помогло?

- Нет, конечно. Пугать - дело не простое. А наших, казорских, напугать, вообще трудно. Тут особый подход нужен. Если, скажем, у меня на газоне будет пастись двухголовая маникора, и всех, кого увидит, станет убивать ядовитым жалом, то зеваки здесь толпами собираться станут, и все цветы на моих клумбах истопчут. Захочется им посмотреть, как маникора это делает. Приходится действовать без маникор.

- Что-то новенькое придумали? Сумели распугать воров, да еще в Казорах? - заинтересовался Мичигран.

- Ничего нового, - самодовольно усмехнулся Балашир. Просто сколотили хорошую пугалку из старого, из того, что уже есть.

- Не тяни, - попросил Мичигран. - Или это секрет?

- Никакого секрета, - Балашир хлебнул пива, похрустел соленым огурчиком. - Есть у нас, в Казорах несколько бездельников, которые ходят по тавернам, и разные истории рассказывают. Тем и кормятся. Хозяева для них пива не жалеют, потому что врут они лихо и интересно. В таверну, где это трепло пристроится, народ валом валит. Я двух таких бездельников к себе пригласил. Выставил пива, хорошей закуски, и спросил их, как отвадить от моего дома воров? Они мне и объяснили, что никакие ядовитые маникоры и безжалостные свилоги для этого дела не годятся. Попроще надо, чтобы вызвать не любопытство, а страх. И взялись всего за неделю навести порядок. Я им не поверил. Но обещал, если чего-то добьются, хорошо заплатить и, вообще, взять к себе на службу. И пошли они по тавернам, рассказывать, всякие ужасы. Что прячутся у меня за забором убийцы. Не совсем обычные, а тронутые. Психи. И если кто близко к дому подойдет, они его хватают, утаскивают во двор, а там издеваются над ним: волосы выдергивают, руки ноги отрывают, горло перегрызают. А увидеть ничего нельзя - забор высокий. Сверху еще и проволока колючая. Вот и получается, что даже самым любопытным ходить сюда ни к чему, все равно ничего не увидят. А психи схватят, замучают и загрызут. С тех пор спокойно работаем, ничего у нас не пропадает. А рассказчики мои не дают этим слухам остыть.

- Почему два рассказчика, а не один?

- Слухи надо постоянно поддерживать, и что-то новое придумывать: кого психованные убийцы поймали, и что они с ним страшное делали. Вдвоем им думается лучше. Да что мы все про страшилки. Ты, ведь, не просто в гости заглянул. Дело у тебя какое-то.

- Дело, - подтвердил Мичигран. - Достали меня, Балашир. Со всех сторон жмут. Как говорит один мой ученый друг, - вспомнил он Франта, - волна случайностей пошла взахлест и создала Воронку вихревых закономерностей. А в этой Воронке я.

- М-да, - только и промолвил Балашир, и покачал головой.

Мичигран понял, что друг разбирается в Воронках вихревых закономерностей, не больше, чем он сам.

- А попросту, - добавил он, - затянуло меня в такой омут, что не знаю, как выбраться. Может быть, ты сумеешь помочь.

- Рассказывай, - предложил Балашир.

Мичигран рассказал. Все рассказал. И как Мультифрит пропал, и как его уговаривали найти волшебный кристалл. Подробно изложил. Не стал только рассказывать, как его в мешок засовывали и про драку с нищими. Про Франта тоже умолчал. Балашир, хоть и свой человек, но о дружбе с демоном и ему знать не следовало.

- Крепко тебя прижали, - посочувствовал Балашир. - Значит, говоришь, камень прямо из сокровищницы гномов увели?

- Прямо из нее.

- В сокровищницу гномов забраться - серьезная работа, - оценил Балашир. - Даже не верится.

- Подкоп сделали, и увели Мультифрит.

- Подкоп... Это интересно... Наверно, наши ребята и постарались. В Геликсе подкопами не балуются. Да и у нас любителей возиться в земле не много. Квартал большой, народа достаточно, а настоящих кротов всего три: Коротышка Тук, Талаш Вислоухий и Роннивин. Всего трое, - повторил Балашир. - Кто-то из них, наверно, и поработал. А что взяли еще, кроме шкатулки?

- В том то и дело - ничего не взяли. Сокровищница ведь. Там старинное оружие, кубки, камни драгоценные, и, конечно, немало разного золота. Гномы ведь.

- Ничего больше не взяли? - повторил вопрос Балашир. - Ты подумай, вспомни. Это важно. У каждого вора свой характер, свои привычки. Вора можно узнать по тому, что он взял.

- Что еще взяли? Несколько медяков пропало, - вспомнил Мичигран. - На столе лежало двадцать медяков, Вор взял семь из них. Мультифрит и семь медяков - непонятно.

- Кое чего понятно, - не согласился Балашир. - Из этого следует, что вор был очень умный, или скажем, несколько странный. А странные встречаются еще реже, чем умные. Если бы в сокровищницу Клинкта забрался Коротышка, он бы непременно прихватил кое-что из старинного оружия. Вислоухий ударил бы по монетам, по золотишку. Но медяки ни в коем случае не взяли бы, ни тот, ни другой. А Ронни у нас считается странным. И берет не ценности, а только то, что ему нужно, или то, что понравится. Кто его знает, этого Ронни, может он, у нас, самый глупый, а, может быть, как раз, самый умный. Ты маг, тебе и разбираться. Я сейчас с ним поговорю, а ты послушай. Расскажешь потом мне, что думаешь о нашем Ронни. Эй! - крикнул Балашир неведомо кому. - Найдите Ронни и скажите, что я хочу его увидеть. У него шкатулка должна быть. Небольшая, из белого дерева. Пусть захватит с собой.

- Надо бы побыстрей, - попросил Мичигран.

- У нас все делается быстро. Но учти, Ронни со странностями. Я сам с ним разговаривать буду. А ты не лезь. Слушай и соображай.

Ронни нашли быстро. И получаса не прошло, а Отис ввел в комнату невысокого худощавого парня с симпатичным подвижным лицом, большими ушами и умными серыми глазами. Ронни был коротко подстрижен, одет в свежую синюю рубашку с небольшими карманчиками на груди, тщательно выглаженные темные брюки и ярко начищенные черные башмаки. Под мышкой паренек держал небольшой сверток. Что-то квадратное, завернутое в мешковину.

"Шкатулка, - понял Мичигран. - Полгеликса ищет Мультифрит, а он у этого Ронни. Вот, оказывается, куда Хамура слил из своей Воронки. С самого начала, надо было, просто, зайти к Балаширу и попросить его помочь. Никто не сообразил это сделать. А я, все-таки, сообразил. Еще разобраться надо, кто у нас, в Геликсе, дурак, - Мичигран почувствовал, что голова у него уже не болит. Ему стало хорошо, как бывает, когда успешно заканчиваешь тяжелую и неприятную работу. - Отнесу Мультифрит Координатору, - решил он. - Бритый Мамонт, если кристалл попадет к нему в руки, продаст его, и Крагозей продаст. Это точно. Пусть лучше храниться в Святой Обители. Клинкт, ведь, и хотел отдать его в Обитель".

- Садись, Ронни, - пригласил паренька Балашир, - поговорить надо.

- Меня зовут Роннивин, называй меня полным именем, - попросил парень. Он поставил сверток на пол, привычным движением подтянул брюки, чтобы не растягивались на коленях, и сел.

- Да, конечно, Роннивин, - поправился Балашир. - Давно не виделись.

- Давно, - согласился Роннивин.

- Может быть пивка? - предложил Балашир.

- Одну кружку можно, - согласился Роннивин.

Балашир налил Роннивину, налил и себе. Оба стали неторопливо цедить пиво. Молчали. А Мичигран глядел на сверток. Очень хотелось забрать его, развернуть, открыть шкатулку. Посмотреть на этот, шаррам его, Мультифрит, от которого столько беспокойства. Но помнил просьбу Балашира и сдерживал себя.

- Почему не заходишь? Моих убийц, что ли побаиваешься?

Роннивин пожал плечами:

- Да что ты, Балашир. Это же не на меня рассчитано.

- Верно, не на тебя, - согласился Балашир. - Так почему не заходишь?

- Скучно с тобой, - Роннивин с сожалением посмотрел на Балашира. Нелюбопытный ты и интересы у тебя узкие.

- Это ты напрасно, - такого Балашир не ожидал. Делами он ворочал немалыми, и, ни в коей мере не считал, что интересы у него узкие. - Почему ты считаешь, что у меня интересы узкие? Объясни.

- Боюсь, не поймешь.

Мичигран почувствовал, что Балашир обиделся. Да и каждый, на его месте, обиделся бы.

- Нет уж, раз ты так считаешь, то объясни! - потребовал он.

- С контрабандой дела у тебя идут неплохо? - задал неожиданный вопрос Роннивин.

- Неплохо, - подтвердил Балашир. - Только мы не о том.

- Как раз о том. Контрабанда - это для тебя самое главное. Человек ты деловой и энергичный. С этой контрабандой у тебя все просчитано, продумано. Команду ты хорошую подобрал. И товар твой никто тронуть не смеет. Но скажи мне, Балашир, ты вечерами наблюдаешь, как солнце за облако заходит, и как края, у этого облака, становятся красными?

Балашир ничего не ответил, только с удивлением посмотрел на Роннивина. И Мичигран на какое-то время забыл про Мультифрит. С интересом слушал, как этот худощавый сероглазый парень пытается достать его старого друга.

- Я сегодня утором видел, как черный муравей щепку тащил, - продолжил Роннивин. - Это щепка раз в шесть больше самого муравья и намного тяжелей его. А человек такую тяжесть, что в шесть раз больше его, поднять не может. Вот и получается, что муравей сильней человека. Во много раз. Но тебе и это не интересно.

- Не интересно, - согласился Балашир.

- Я и говорю, скучно с тобой. Ты в свою контрабанду уперся и ничего вокруг себя не видишь. Ни красоту неба, ни удивительные явления на земле. Даже от своих прекрасных клумб ты удовольствие не получаешь. Ты цветы свои, в этом году, хоть раз поливал? Тебе нравится розы обрезать, чтобы куст становился пышным и красивым? Землю вокруг цветов рыхлил? Конечно, нет, - сам и ответил Роннивин. - За ними Отис ухаживает. Он и радость от этого получает.

Роннивин взял из тарелки сушеную рыбешку и показал ее Балаширу.

- А ты, как вяленая рыба.

Балашир окончательно обиделся и не стал скрывать этого.

- Почему, как вяленая рыба? - угрюмо поинтересовался он.

- Ее никто просто так есть не станет. Она только к пиву хороша. Влез ты по уши в свою контрабанду и жизни не видишь.

Вот так причесал Роннивин Балашира. Беспощадно и обидно. Да еще обозвал вяленой рыбой. Мичигран подумал, что сейчас Роннивин и получит свое. Получит все, что ему причитается за такое откровенное оскорбление могущественного, в Казорском квартале, Балашира. И ошибся. Балашир, конечно, поморщился от горькой пилюли, которую Роннивин заставил его проглотить. Но не рассердился и, даже, посмотрел на собеседника с явным уважением.

- Цветы я, в этом году, ни разу не поливал и на красное облако не смотрел давно, - согласился Балашир. - В этом ты прав. Когда был пацаном, муравьями интересовался, и всякими козявками, что ползают и летают, но и такое было давно. И тут ты прав. Но контрабанда тоже занятие нескучное. У нас, Роннивин, иногда очень интересно бывает, тебе такое и не присниться. Наверно, каждому - свое.

- Может быть и так, а, может быть, и не так, - Роннивину, явно, не хотелось спорить. - Но мне с тобой не интересно.

- Жаль, - Балашир смотрел на собеседника с уважением. - Мне как раз с тобой интересно. Может быть еще кружку?

- Нет, - отказался Роннивин. - Мне одной кружки вполне достаточно.

- Тогда перейдем к делу, - решил Балашир. - Мультифрит у Клинкта Большая чаша, через подкоп, ты взял?

Роннивин отрицательно покачал головой.

- Мультифрит не брал. Взял шкатулку и семь медных монет.

Мичигран не выдержал, подошел к Роннивину, поднял сверток, торопливо развернул мешковину. Перед ним предстала белая шкатулка. Та самая, работы столяра Биддго! Он поднял крышку. Шкатулка была пуста.

- Где Мультифрит? - маг уставился на Роннивина.

Роннивин посмотрел на мага, но ничего не ответил и перевел взгляд на Балашира.

Мысли у Мичиграна замелькали, беспорядочно наслаиваясь одна на другую. Первая - куда девался Мультифрит?.. Потом еще и еще. Та ли это шкатулка, которую он ищет?.. А был ли в этой шкатулке Мультифрит?.. Вор спрятал Мультифрит и теперь станет все отрицать... Гномы всех обманули, и кристалл по-прежнему, у них... А, в довершение ко всему, опять заболела голова. Не просто заболела, а снова стала раскалываться на части.

- Роннивин, в этой шкатулке лежал красный камень. Где он? - спросил Балашир.

- Какой-то камень в ней был, - подтвердил Роннивин. - Но сейчас у меня его нет.

- Где камень?!! - услышал Мичигран визгливый неприятный выкрик, и только потом понял, что это он сам и кричит.

Роннивин с удивлением посмотрел на мага и снова повернулся к Балаширу.

- Шкатулку я взял. Вот она, - Роннивин кивнул на шкатулку, которую не выпускал из рук Мичигран. - И несколько монет взял, Но у меня осталась только одна. Одну монету я проел, на четыре купил вот эти башмаки, - он вытянул ноги и показал новые ботинки. - А одну отдал.

- Кому отдал? - почему-то поинтересовался Балашир.

- Ребятишкам с нашей улицы. Они эту монету уже истратили. На сладости.

- Кристалл куда девал?! - снова вмешался Мичигран. Мультифрит, который, чуть было не оказался у него в руках, снова исчез неведомо куда. Здесь, и верно, все летит в какую-то дурацкую, проклятую всеми святыми, Воронку.

- Значит, это тот самый камень и есть Мультифрит... - Роннивин не обращал внимания ни на вопросы Мичиграна, ни на самого мага. - А он совершенно не похож на волшебный камень. Интересно... Получается, что не показался он мне. Другим показывался, а мне не показался. Может быть потому, что я о нем не думал... А, может, он и не такой уж волшебный.

- Разве ты в сокровищницу Клинкта забрался не за Мультифритом? - спросил Балашир.

- Конечно, нет. Не думал я ни о каком Мультифрите. Камень, он камень и есть. Волшебные предметы, как правило, ни особой красотой, ни изяществом не отличаются. Просто обычные предметы с необыкновенными свойствами. Талант мастера - это совсем другое. Талант - выше всякого волшебства. А гномы великие мастера. Они такие красивые вещи создают, что никакому волшебнику не под силу. Я три ночи копал, хотелось посмотреть, что гномы в своей сокровищнице хранят. Слухи разные ходят. А так, никто ничего толком не знает. Интересно ведь, правда?

- Интересно, - согласился Балашир.

- У меня как раз свободное время появилось, - продолжал рассказывать Роннивин. - Вот я и прорыл ход. И правильно сделал. Я, когда к ним забрался, только тогда и понял, что такое настоящие сокровища. Там у них оружие старинное есть, чтобы на него посмотреть, стоило неделю копать. Секиры стоят: сталь голубоватая и в темноте светится, рукоятки из черного дерева, теплые, так прямо к рукам и липнут. А по всему лезвию - узор: какие то хищные звери, невиданные и непонятные. Не в наших землях секиры делали, это точно. Но работа гномов, их манеру сразу узнать можно. Мечи из такой же стали, эфесы у них драгоценными камнями украшены, а по лезвиям, сверху вниз руны стекают. Как живые шевелятся, - он посмотрел на мага. - Удивительной красоты оружие, в него изначально великая сила заложена, это точно. Смотришь, и глаза оторвать невозможно. Ну, конечно, изделия всякие из серебра и золота: кубки, вазы, блюда разные, браслеты. Все старинное. И узоры на всех этих вазах и кубках... - Роннивин, замолчал, очевидно, подбирая слова, чтобы рассказать какие это узоры. Видно, не подобрал достойных слов и недовольно поморщился. - Немыслимой красоты узоры. Такое только раз в жизни увидеть можно. А словами передать эту красоту нельзя. Не придумали еще таких слов. Праздник у меня был, о лучшем и мечтать не стоит.

Роннивин посмотрел на Балашира, потом и на Мичиграна, явно жалея их, не удостоившихся увидеть чудо. И развел руками, вроде бы подтверждая, что он им, к сожалению, помочь не может.

- Не знаю, если вы попросите Клинкта, может быть, гном вам покажет, - предположил.

- А Мультифрит? - напомнил Балашир.

- Да, Мультифрит... Я о нем не знал толком ничего, и не думал о нем. Шкатулку на столе стояла. Она простенькая, дешевая, никакой ценности ни для гномов, ни для кого-нибудь другого не представляет. А мне сейчас как раз шкатулка нужна. Я ее и забрал. Когда ушел оттуда, открыл, а там что-то лежит, в холстину завернутое. Развернул холстину - камень. Красный, с прожилками. Никакой в нем красоты нет, и никакого вида. Я не знал, что это Мультифрит. Если бы знал, я бы его в сокровищнице гномов оставил. А так, решил, что это обыкновенный камень. Ну, скажи, Балашир, зачем мне тащить к себе домой камень? Что у нас в квартале камней нет?

- Ронни, - перебил его Балашир. - Ты совершенно прав, у нас в квартале много камней. Куда ты дел камень, что лежал в шкатулке?

- Меня зовут Роннивин, - снова поправил Балашира парень. - Называй меня полным именем.

- Да, да, - послушно поправился Балашир. - Скажи нам, Роннивин, куда ты дел камень?

- Я его выбросил.

Роннивин сказал это совершенно спокойно, как будто он выбросил обычный камень, а не бесценный Мультифрит, за которым охотятся сейчас самые могущественные жители Геликса, кристалл, который стоит целое состояние. Мичиграну захотелось убить Роннивина. Он схватил парня за рубашку. Выдернул его со стула и стал трясти.

- Ты врешь! - кричал он. - Я убью тебя! Я тебя покалечу! Отдай кристалл! - И еще что-то кричал, совершенно бессмысленное...

Вбежал Отис. Вдвоем, с Балаширом, они с трудом оторвали Мичиграна от не сопротивлявшегося Роннивина.

- Отдай камень! - продолжал бушевать маг. - Он не мог выбросить Мультифрит! Он врет!

- Я не вру, - возразил Роннивин. - Я его выбросил.

- Роннивин никогда не врет, - подтвердил Балашир.

- Тебе нужен Мультифрит? - спросил Роннивин у Балашира.

- Нужен! - опять сорвался на крик маг.

- Пойди и возьми его, - посоветовал Роннивин.

- Ты помнишь, куда выбросил камень? - спросил Балашир.

- Конечно, его очень легко найти.

Ждать, как известно, неприятно. А сержант Нообст, вообще, не умел ждать. Потому что, не привык к этому. Сержант Нообст привык приказывать. И все, что он приказывал, выполнялось быстро. Ждать ему почти никогда не приходилось.

Сейчас сержант Нообст оказался в непривычном положении, он ждал Пиипа. А Пиип не появлялся. Сержант прогуливался возле ворот, не обращая внимания, на входящий и выходящий сброд. Сержант прохаживался возле караульного помещения, не обращая внимания на стражников, которые при его появлении подтягивались и принимали строгий вид. Сержант стоял на крыльце, пристально вглядываясь в даль улицы. Пиип не появлялся. И неизвестно было, появится ли он вообще. Потому что посещение Казорского квартала дело не безопасное.

Но сержант ждал. Если бы стражник самовольно ушел в Казорский квартал, сержант не стал бы ждать его возвращения. Нечего ходить туда, куда не надо. Но Нообст сам приказал старшему стражнику Пиипу пойти в Казоры, а затем вернуться и доложить. Значит, старший стражник Пиип должен побывать в Казорах, вернуться и доложить. Какой же Нообст сержант, если его приказы не будут выполняться.

Сержант Нообст, как всегда, оказался прав. С высокого крыльца, он, наконец, увидел, появившегося вдали, старшего стражника Пиипа. Рядом с дядюшкой шел какой-то неизвестный сержанту парень.

Нообст облегченно вздохнул и тут же ушел в караульное помещения (в караулке сержанту положен отдельный кабинет. Маленький, втрое меньше, чем лейтенанту, но отдельный). Он сел за стол, нашел в ящике стола какую-то старую, пожелтевшую от времени, ведомость о выдаче стражникам щитов из кожи буйвола, и сделал вид, что внимательно читает изучает ее.

Негромкий стук в дверь, занятый важным делом сержант, конечно, не расслышал, поэтому и не ответил на него. Пиип постучал еще раз, погромче.

- Ну, кто там? - небрежно бросил сержант. - А, это ты Пиип. Заходи.

Пиип вошел. Сержант Нообст был занят. Он изучал важный документ. Ему было, явно, не до стражника.

"Ага, заждался, - разгадал хитрость начальства многоопытный Пиип. - Боялся, что меня там прихлопнут, и он ничего не узнает. А я - вот он. Явился".

Пиип постоял, выжидая, когда сержант посчитает нужным выслушать его. Нообст по-прежнему делал вид, что внимательно читает.

"Пиип вернулся, и, конечно, что-то узнал, - размышлял сержант. - Это хорошо. Но стражнику не следует думать, что я беспокоился о нем. Теперь никуда не денется, пусть подождет. Интересно, кого это он привел?"

Дядюшка Пиип дал сержанту выдержать характер, потом подошел к самому столу и громко кашлянул.

Нообст тоже посчитал, что теперь можно вспомнить, куда и зачем посылал стражника.

- А Пиип, - он посмотрел на дядюшку Пиипа, как на старого приятеля. - Уже вернулся? Садись. Надеюсь, удачно сходил?

Пиип не стал садиться. Различными Уставами и предписаниями, между сержантом и старшим стражникам, выстроена прочная стена, и разрушать ее не стоило. Но раз сержант допускал некоторую вольность, то и Пиип решил держать себя посвободней.

- Удачно, - сообщил он. - Встретился кое с кем. Подсказали мне, кого искать надо.

- Нашел? - по тому, как Пиип держал себя, Нообст решил, что нашел.

- Нашел, - не разочаровал его старший стражник. - Паренек, что взял шкатулку с Мультифритом, пришел со мной сюда, - Пиип не докладывал, а рассказывал. - Парнишка хороший, но со странностями: не любит, когда на него голос повышают. И все такое...

Пиип выразительно посмотрел на возлежавший на столе большой и грозный кулак сержанта. Нообст тоже посмотрел на свой кулак и кивнул, подтверждая, что понял.

- Зовут Роннивин, - продолжил Пиип. - Кличка - Крот. Любит в земле возиться. За крупным кушем не гонится. Влез в сокровищницу, чтобы посмотреть на старинные изделия гномов, только и всего. Но прихватил несколько медных монет, чтобы купить новые башмаки. Шкатулка ему понравилась, он ее и забрал.

- Мультифрит? - не выдержал характер Нообст. - Где Мультифрит?

- Мультифрит его не интересовал... - Пиип докладывал подробно, но не спеша. То ли старался все толком разъяснить, то ли пользовался возможностью немного подразнить сержанта.

- Где Мультифрит! - зарычал Нообст.

- Мультифрит он выбросил, - спокойно, как о чем-то само собой разумеющимся, доложил Пиип. И, предупреждая очередное рычание, добавил: - Поэтому, я его сюда и привел. Он помнит место, куда выбросил камень и покажет его нам. Но обходиться с пареньком надо осторожно. Если накричать на него, или еще что-нибудь, - Пиип опять посмотрел на кулак сержанта, - замкнется, и ни слова от него не услышим.

Нообст с трудом проглотил очередное рычание.

- Платить ему не надо, - продолжал стражник. - Я дал ему серебряную монету, он очень доволен. Звать?

- Зови!

Роннивин вошел, внимательно оглядел небольшую комнату. Ничего, из того, что могло бы его заинтересовать он не увидел, сел на свободный стул и стал разглядывать сержанта.

Нообсту гость не понравился. Как сержант, по профессии и призванию, Нообст оценивал людей, прежде всего, по одному, самому главному качеству: годятся они в стражники, или не годятся. Роннивин был невысок, худощав и глаза у него были умными. В стражники не годился.

- Рассказывай! - приказал сержант.

- О чем рассказывать? - поинтересовался Роннивин, которого величественный вид сержанта не напугал и, даже, не смутил.

- Ты ограбил сокровищницу Клинкта Большая чаша! - сообщил Роннивину Нообст.

Роннивин отрицательно покачал головой.

- Я не грабил, сокровищницу Клинкта Большая чаша, - не согласился он. - Я просто взял там несколько монет и шкатулку.

- Проникновение в закрытое помещение и похищение из него ценных предметов - есть грабеж! Так говорит Закон.

- Закон как раз и подтверждает, что я не грабил, - снова не согласился Роннивин. - В нем говориться о ценных предметах, а я не взял ничего ценного. Шкатулка простая, недорогая. У гномов она стояла без дела и никакой ценности не представляла. Мне, как раз, такая шкатулка нужна. Я ее и взял. Монеты я взял медные. Там золотые лежали, но я их не тронул. Семь малых медных монет для богатого клана гномов - это даже не пустяк, это гораздо меньше. А башмаки очень хорошие.

- Какие башмаки?

- Черные. Подошва кожаная. На носке и каблуке, железные подковки. Вот эти, - вытянул ноги Роннивин.

Нообст посмотрел на башмаки. Они были черными и на вид прочными.

- Ты взял в сокровищнице гномов башмаки? - удивился сержант.

- Если бы там были башмаки, я бы их взял, - признался Роннивин. - Но их там не было. А в лавке у купца Самура выбор самый широкий. Можно купить, можно и обменять на что-нибудь подходящее.

- Этот Самур, твой сообщник? - ухватился за интересную ниточку Нообст.

- Нет, - отказался от связи с купцом Роннивин. - Но Самур продает хорошие башмаки. Подошва кожаная, - повторил он. - И подковки... Я отдал за них всего четыре монеты. Это недорого.

Сержант Нообст не любил, когда из него делали дурака. Он допрашивал вора о Мультифрите, а тот увел разговор куда-то к дурацким башмакам, к каким-то подковкам. Несмотря на предупреждение Пиипа, Нообсту захотелось врезать парню, чтобы не зарывался и знал, с кем разговаривает.

- Сержант, - вовремя вмешался Пиип, - Роннивин согласен рассказать о Мультифрите все, что знает о нем. Нет необходимости строго допрашивать.

- Считаешь, что нет необходимости... - Нообст вспомнил предупреждение Пиипа и несколько остыл.

- Уверен.

- Хорошо. Посмотрим, как он согласен. Значит, ты украл Мультифрит и принес его в лавку к своему сообщнику Самуру, - как само собой разумеющееся сообщил Роннивину Нообст. Чего-чего, а уж допрашивать сержант умел.

- Это ты о красном камне, который лежал в шкатулке? - спросил Роннивин.

- О нем, - подтвердил Нообст.

- Нет, Самуру я его не приносил, - не пожелал признаться Роннивин.

- Ты сейчас расскажешь мне, куда девал его?! - полувопросил, полуприказал Нообст.

- Конечно, - согласился Роннивин.

В это время за дверью что-то заскрипело. Нообст прислушался. Еще раз скрипнуло.

Нообст на мгновение задумался, потом ухмыльнулся, подмигнул Роннивину, кивнул в сторону двери, дотронулся пальцем до уха, приложил палец к губам, и вопросительно посмотрел на паренька: понял ли тот?

Роннивин с удивлением следил за странной жестикуляцией сержанта. Он ничего не понял.

Нообст встал, обошел стол, наклонился к Роннивину, снова указал пальцем на дверь и едва слышно шепнул:

- Коорн подслушивает. Понял?

Роннивин не знал, кто такой Коорн. Но подслушивающие ему не нравились. Он кивнул, подтвердил, что понял.

- Буду тебя допрашивать, - снова шепотом сообщил сержант. - Отвечай громко и говори неправду. Надо его запутать. Понял?

- Роннивин снова кивнул и улыбнулся. Происходящее забавляло его.

- Расскажи, куда девал Мультифрит!? - теперь уже хорошим сержантским рыком потребовал Нообст.

- А если не расскажу? - Роннивин охотно вступил в игру.

- Если не расскажешь, - останешься без зубов! - очень естественно пригрозил сержант. Ему притворяться не приходилось.

- Совсем? - ужаснулся Роннивин.

- Совсем! Ни одного не оставлю.

- Хорошо. Я расскажу, - Роннивин постарался изобразить голос человека, не желающего расставаться со всеми зубами сразу. - Все расскажу.

- Немедленно рассказывай!

Нообст произнес это очень грозно. Вряд ли кто-то сумел бы не послушаться сержанта. Роннивину игра нравилась, и он стал рассказывать.

- Я его очень хитро спрятал, признался он. - Так хитро спрятал, что никто его не сумеет найти.

- Говори, куда ты его спрятал?! - потребовал сержант.

- Я хотел бы получить за это две серебряные монеты, - попросил Роннивин. - Мультифрит драгоценный камень, а я прошу за него только две серебряные монеты.

- Хорошо, ты получишь две серебряные монеты, - после некоторого размышления согласился Нообст. - Рассказывай.

- Монеты сейчас, - потребовал Роннивин.

- Монеты потом, когда расскажешь, где Мультифрит, - решил сержант.

- Нет, - не согласился Роннивин. - Монеты сейчас.

- Ладно, одна монета сейчас, вторая потом, когда расскажешь, - пошел на компромисс сержант. - На, держи, - он сделал вид, что дает Роннивину монету.

Роннивин сделал вид, что взял ее. Подслушивающий у дверей Коорн, должен понять, что так оно и есть.

- Где ты его так хитро спрятал, чтобы никто, кроме тебя, не мог его найти!? - продолжал допытываться Нообст.

Роннивин понимал, что нужно сержанту и задумался.

- У Северных ворот, - наконец признался он.

- У Северных ворот? - очень естественно удивился Нообст.

У Северных ворот не было ни одного укромного места. Просто пустырь, ворота и нескольких куч громадных камней, разбросанных так, чтобы ворота невозможно было открыть.

- Да, - подтвердил Роннивин. - У Северных ворот, под большим камнем.

- Как ты его там спрятал?

- Очень просто. Отвернул камень, вырыл небольшую ямку, положил в нее Мультифрит, засыпал землей, а сверху снова навалил камень.

- Если я сейчас пойду искать, как мне его найти? - спросил Нообст.

- Очень просто. Надо, от правой створки ворот, пройти пятнадцать шагов вперед. Потом повернуть направо и пройти еще десять шагов. Остановиться, повернуть налево и посмотреть. Там, под одним из камней, и лежит Мультифрит.

"Хорошо придумал, - мысленно похвалил Роннивина сержант. - Но, пожалуй, слишком сложно для Коорна. Этот болван не запомнит. Надо, чтобы парнишка повторил".

- Ну-ка, еще раз! - потребовал он. - И медленно, чтобы я мог запомнить.

- От правой створки ворот надо пройти пятнадцать шагов вперед, - стал медленно повторять Роннивин. - Потом повернуть направо и пройти еще десять шагов. Остановиться и посмотреть налево. Там, под одним из камней и лежит Мультифрит.

- Как выглядит камень, под который ты положил Мультифрит? - потребовал уточнить Нообст.

- Как... Он там не самый большой и не самый маленький, - объяснил Роннивин. А, уловив подбадривающий кивок сержанта, пустился в подробности: - Камень этот снизу бугристый, а сверху почти плоский. У него пять углов. Два угла ровные, а три - не совсем ровные. Вороны любят на нем сидеть. Очень легко найти...

Этого было вполне достаточно. По таким приметам заветный камень можно было искать достаточно долго. Не дослушав рассказ Роннивина, сержант Нообст неслышно подошел к двери и ударил в нее ногой. Дверь распахнулась и врезала по морде капрала Коорна. Капрал от этого удара отлетел к противоположной стене. Коорн был настолько туп, что каждый раз, когда он пытался подслушать сержанта, удар дверью в морду оказывался для него неожиданным. Мало того, капрал был уверен, будто сержант не понимает, что Коорн постоянно подслушивает.

Капрал вскочил, вытянулся и бодро отрапортовал:

- Прибыл доложить, что у ворот все в порядке! Нарушений Указов бургомистра нет!

Говорить Коорну, что подслушивать нехорошо, не имело смысла. Нообст и не стал ему об этом говорить. Сержант получил свое удовольствие от того, что врезал капралу в морду, и пустил его по ложному следу.

- Исчезни! - рявкнул Нообст.

Капрал Коорн исчез. Команды начальства он выполнял автоматически и незамедлительно, не раздумывая. Особенно, когда они совпадали с его желаниями.

Нообст вернулся к Роннивину, который, с большим интересом, наблюдал за происходившим.

- Рассказывать дальше? - спросил Роннивин.

- Нет, сынок, дальше не надо. Все понятно. Пиип, выйди на крыльцо и присмотри, чтобы никто сюда не забрел, - велел сержант. Потом присел рядом с Роннивином, наклонился к нему и негромко потребовал:

- Вот теперь и расскажи, куда ты девал Мультифрит. Но так, чтобы кроме меня никто не услышал.

- Я разве не сказал? - ухмыльнулся Роннивин.

- Ты сказал, что положил его под камень у Северных ворот. Но это ведь не так.

- Не так, - подтвердил Роннивин.

- Вот и рассказывай, куда ты его положил.

Алеброна назначили старшим из трех эльфов, которые, по распоряжению Касселиора, околачивались возле караульного помещения, у Южных ворот. Быть старшим, всегда лучше, чем быть подчиненным. Старший может не толочься на жаре и в пыли, возле самых ворот, а сидеть в тени дерева, и приглядывать, чтобы подчиненные не бездельничали. Чтобы они внимательно смотрели, как стражники обыскивают выходящих из города, и немедленно доложили, если у кого-нибудь найдут Мультифрит.

Этим Алеброн и занимался. Добросовестно, и с полным чувством ответственности, он сидел в тени дерева и приглядывал за своими эльфами. И еще, он приглядывал за дверью караульного помещения.

Дверь эта, время от времени, открывалась и выпускала сержанта Нообста. Сержант неторопливо спускался с высокого крыльца, делал десятка два шагов, задумчиво вглядывался вдоль улицы, затем, поворачивался, так же неторопливо отмеривал два десятка шагов, но уже обратно, к крыльцу, поднимался на крыльцо, входил в караулку и закрывал за собой дверь. А через несколько минут, дверь снов открывалась, выпускала сержанта Нообста, и сержант, с тем же задумчивым видом, проделывал тот же маршрут.

Опыт и предчувствие подсказывали Алеброну, что все это не просто так. Не станет сержант Нообст, выходить из караулки только для того, чтобы оглядеть улицу и вернуться обратно. Что-то должно было произойти.

Шесть раз выходил сержант Нообст из караульного помещения и шесть раз возвращался в него, но ничего, заслуживающее внимания, не произошло. Алеброн терпеливо ждал. И дождался. По улице, прямо к караулке, прошел старший стражник Пиип, он же дядюшка Пиип, а с ним какой-то совершенно незнакомый Алеброну парень в синей рубашке и черных тщательно выглаженных штанах. Алеброн насторожился. Дядюшка Пиип был известен в Геликсе, как "старый хитрец". И он не каждый день приводил в караулку парней, у которых выглажены штаны. Хотя, это еще ничего не значило. Но, когда в караулку, вслед за ними, проскользнул капрал Коорн, стало совсем тепло.

"Следует ждать новостей", - понял Алеброн.

Погода стояла хорошая, в тени было прохладно, и торопиться Алеброну было некуда.

"Если удастся узнать что-нибудь, о том, куда девался Мультифрит, то вождь будет очень доволен, - рассуждал эльф. - Возможно, расщедрится, и выдаст золотой. Нет, золотой не даст. Золотой из вождя и дубиной не вышибешь. Золотые он складывает в сундук. Но серебряную монету вполне может выдать. А если опять пожадничает - наплевать". Алеброну и самому хотелось узнать, куда девался Мультифрит? Так что ждал. И дождался.

Из караульного помещения, вытаращив глаза, выскочил капрал Коорн и, не оглядываясь, рванул к кустам, раскинувшегося невдалеке сквера. Капрал мчался, как ошпаренный кот, только что не мяукал. Усы у него вытянулись, как у памятника основателю Геликса Халабурде Неудержимому, а левое ухо распухло и светилось красным огнем. По стремительности капрала, и хищно устремленным вперед усам, было совершенно ясно, что Коорн узнал что-то важное и теперь собирается пополнить свой кошель.

Алеброн еще раз глянул на своих подчиненных. Подчиненные добросовестно выполняли порученное им дело: глядели, как стражники обыскивают покидающих город поселян. Никто из поселян Мультифрит не выносил. Эльф последовал за капралом.

Гнездышко, которое Коорн оборудовал в кустах, Алеброн хорошо знал, и нашел его быстро. К сожалению, он был не первым. Первым, опередив эльфа на какое-то мгновение, в кусты юркнул невысокий гоблин, разодетый в красное и зеленое. Коорн принимал только по одному, и следовало подождать, пока он освободиться. Алеброн вышел из кустов и присел на скамейку, которую поставил кто-то из постоянных клиентов Коорна. Вскоре к нему подсел худощавый гном, весь в сером. Подбородок он прятал в серый шарф, а на лоб надвинул серую фуражечку, так что и лицо его Алеброн рассмотреть не мог.

- Там кто-то есть? - спросил гном.

- Угу, - эльф понял, что и "серый" тоже к Коорну. - Гоблин юркнул. Скоро должен уйти. Гоблины надолго не задерживаются.

- За тобой никто не занимал? - поинтересовался гном.

- Нет.

- Вот и хорошо. А то иногда набегут... Сидишь тут, сидишь, как будто других дел нет. Не знаешь, сколько Плоскомордый сегодня берет?

- По тому, как у него топорщились усы, узнал что-то важное. Но ему больше половины, от того, что он запрашивает, давать нельзя.

- Да ты что! - возмутился гном. - Десятую часть, не больше. У него же товар сырой, без мысли. Одни факты и то не всегда точные. Плоские факты, - он рассмеялся. - А это, ведь, хорошо, что он нас своими мыслями не мучает. Представляешь, какие у Плоскомордого Коорна плоские мысли!?

"Плоские мысли..." - Это звучало забавно. Алеброн тоже рассмеялся.

- У плоскомордого Коорна плоские мысли, - повторил он. - Поэтому капрал много и запрашивает, - остроумный гном эльфу понравился. - Меня зовут Алеброн, - представился он. - Канцелярия бургомистра, старший секретный агент Бренадона.

- Я - Хэмми. Борцы за равноправие, личный шпион Крагозея, - сообщил гном.

- Что-то я тебя раньше не встречал. Ты что, новенький?

- Нет, я давно у Крагозея.

- А почему не в красной рубашке? Крагозеевские все в красных рубашках и высоких башмаках.

- Так ведь тайный агент. Мне нельзя светиться. Поэтому меня мало кто знает. Видишь, приходится во всем сером ходить.

- Почему в сером?

- Маскируюсь. Самый незаметный цвет, - поделился опытом Хэмми. - Я в ученой книге прочел. На серое, никто внимания не обращает, как будто его и нет. Очень хороший цвет для нашей профессии. Попробуй, оденься во все серое, сразу почувствуешь себя лучше.

- Мне незачем. Мы работаем в открытую. Канцелярия бургомистра, нам прятаться не надо.

- Вам проще, - согласился Хэмми. - Слушай, Алеброн, а ты есть не хочешь? - неожиданно спросил он.

- Есть... - протянул эльф неуверенно. - Вообще-то пора перекусить. Но если уйдем в таверну, можем Плоскомордого упустить.

- Правильно, уходить сейчас нельзя, - согласился Хэмми. - Но у меня кое-чего есть, - похлопал он ладонью по серой кожаной сумке. - Вчера такой денек был, что ни домой забежать, ни в таверну заскочить. И как сегодня будет - не знаю. Я и прихватил с собой, - он вынул из сумки большую плоскую лепешку, разорвал ее и вручил половину Алеброну. - Вполне можно перекусить.

Потом появились два ломтя плотного овечьего сыра и пучок вкусно пахнувшего перистого лука, который Хэмми тоже разделил пополам.

- Как?! - Хэмми довольно улыбался.

- Неплохо, неплохо...

Вообще-то Алеброн, с тех пор, как перебрался в Геликс, никогда не опускался до того, чтобы обедать лепешкой с сыром, и закусывать все это зеленым луком. Алеброн предпочитал хорошо прожаренное мясо, нежную рыбу, сочные фрукты и, конечно, пару кружек пива. А лепешки, сыр и лук пусть люди едят, и гномы. Но Хэмми так откровенно обрадовался возможности угостить собрата по профессии, что эльф не смог отказаться. Да и есть хотелось.

Но самое удивительное, что пошло ведь. Оказалось, что лепешка с сыром, приправленные зеленью, это совсем неплохо. Не окорок с ароматной горчичкой, и не телячьи ножки с чесночным соусом, но вполне можно есть, и даже получать от этого удовольствие.

Гном размотал шарф, поднял козырек фуражки, и Алеброн увидел молодое симпатичное личико с небольшим носиком и весело прищуренными серыми глазами.

- Вы, эльфы... конечно... - Хэмми усердно жевал и слова выдавал по одному. - Любите... Мясо... Но сыр... Полезней...

- Какая такая от сыра польза? - поинтересовался Алеброн.

- Дешевле... А главное... От сыра... Думается... хорошо... Нам... Шпионам... Побольше... сыра есть надо. И пить молоко.

- Сказки, - не поверил эльф.

- Старики... говорят... Они знают...

- Почему молоко и сыр, а не мясо?

Хэмми перестал жевать.

- Мясо мертвое. В нем никакой мыслительной энергии не остается. А молоко берут у живого животного. Живое всегда мыслит. И мыслительная энергия переходит к тому, кто это молоко выпил. Или съел сыр. Мне это старый рудокоп Корк-Бокин рассказал. Ему больше ста лет, он все знает. И очень умный, всем говорит, что и как надо делать. Корк-Бокин никогда не ел мясо... - и Хэмми вновь стал пополнять запасы мыслительной энергии, закрепляя их хорошими кусками лепешки и перьями приятно пахнущего зеленого лука.

Вообще-то, еды было немного, и управились с ней быстро.

- Капрала Коорна надо сыром кормить, - вернулся к прерванному разговору Алеброн. - И вместо пива поить молоком. У него бы мысли появились. Он бы за каждое свое слово перестал с нас драть по монете.

- Кто сейчас не старается содрать? - гном проводил взглядом монаха, который прогуливался неподалеку, видно, тоже намеревался попасть на прием к капралу. - Время такое. Спрос большой. - Видишь, еще один пришел.

- Угу, - Алеброн тоже посмотрел на монаха. - Должно быть по-другому. Раз нас много, то и секреты он должен отдавать дешевле. Все равно много заработает. Тебя вождь как содержит: на постоянной оплате, или за каждое сообщение отдельно?

- Наш не платит, - сообщил Хэмми. - Мы за идею работаем.

- Как это - за идею? - удивился эльф. - Идеей сыт не будешь.

- Мы приближаем светлое будущее, - объяснил Хэмми. - Чтобы все равными стали, и чтобы всем поровну.

- Чего поровну? - опять не понял эльф.

- Всего, что есть.

- Все, что есть поровну разделить невозможно.

- Можно, - заверил эльфа гном. - Умняга говорит, что можно. А он все знает, - сообщил Хэмми для большей убедительности. - Это называется равноправие. А в равноправие входят свобода и демократия. Понимаешь: чтобы всем поровну и никакой власти. Бургомистра по шапке, и сами, что хотим, то и делаем.

- И без вождей! - добавил Алеброн.

- Без вождей нельзя, - не согласился Хэмми.

- Можно, Хэмми, можно. Всех вождей давно гнать пора. Наш такая зануда, - разоткровенничался Алеброн, - ни разу мимо не пройдет, чтобы не придраться к чему-нибудь. И нос задирает, выше макушки. "Я вождь в третьем поколении!.. Я вождь в третьем поколении!.." - передразнил он Бренадона. - А перед Слейгом стоит, как собачка на задних лапках. Ваш, Крагозей тоже, наверно, не мед?

- Бывает строговат, - согласился Хэмми. - Но без Крагозея нельзя.

- Почему это, без нашего Бренадона можно, а без вашего Крагозея нельзя?

Хэмми не то, чтобы растерялся. Чего тут теряться? И так понятно, что без Крагозея нельзя. Вождь и Учитель. Ночей не спит, о народе думает. Но с ответом задержался. Подумал и только после этого выдал:

- Так ваш же, просто вождь, шишка на ровном месте и нос задирает. А наш - совсем другое дело: Вождь и Учитель. И все время с народом. Он нас всех в светлое будущее поведет.

Алеброн не поверил, ни в светлое будущее для всех, ни в Крагозея. Какой из гнома вождь и учитель?! А кроме всего, у Алеброна был кое-какой запасец серебряных монет, и делить его, на всех поровну, он не хотел.

- Был уже один такой, Халабудр Неудержимый и Неустрашимый, - напомнил Алеброн. - Водил народ в светлое будущее. После него, говорят, сто лет очухаться не могли.

- Это народ сам виноват. При Халабудре Неудержимом народ еще не был готов идти в светлое будущее. Умняга Тугодум это все объяснил. А сейчас народ созрел и Вождь есть. Так что самое время.

Алеброн спорить не стал. С детства знал, что гномы упрямы, и спорить с ними нет смысла. Только спросил, с заметной долей ехидства:

- Впереди, конечно, гномы пойдут?

- Кто же, если не мы, - не заметил подначки Хэмми. - Мы авангард, передовой отряд. А вообще, будет сплошное равенство всех со всеми. Дружба народов. Гномы - старший брат. За нами, в едином строю, все остальные: люди, гоблины, даже тролли. Тролли тоже имеют право.

- Что-то ты эльфов не сосчитал, - напомнил Алеброн.

- Ну-у-у... - запнулся Хэмми. - Эльфы, конечно, тоже... Но, понимаешь, не любит их народ. Хитрые вы все какие-то. И умничаете. Насчет эльфов у Крагозея с Тугодумом особые планы. Очень гуманные. Крагозей опасается, что когда наступит свобода, народ может обрушить на эльфов свой гнев. Чтобы уберечь эльфов от этого гнева, их выселят из Геликса в предгорье. Пусть создают собственный город. У них там тоже будет полная свобода. Гномы за этим присмотрят.

Планы Крагозея в отношении эльфов Алеброну не понравились. Хэмми сразу понял это.

- Эльфы, конечно, тоже всякие бывают, - попытался он объяснить. - Вот, мы сидим с тобой, разговариваем, и никаких у нас разногласий нет. А если откровенно, ты мне сразу понравился. Да у меня, если хочешь знать, среди друзей тоже эльфы есть. Но вопрос стоит вообще. О разумном решении. А гонений никаких не допустят. Просто, чтобы уберечь от народного гнева. Я, вообще, наверно объясняю плохо. Ты бы Крагозея послушал, сразу бы все понял.

- А-а-а... - протянул Алеброн. Он был уверен, что вся эта борьба за равенство, равноправие и требование разделить все поровну, как болтовней начались, так болтовней и кончится. И хорошо, если только болтовней. А этому гному мозги запудрили, и разубеждать его нет смысла. - Говорят, ваш Крагозей без жреца обходится, сам думает?

- Да, - подтвердил Хэмми. - Крагозей составил программу борьбы, и мы ее сейчас изучаем. Там все точно расписано. А вообще, у него советник есть. Умняга Тугодум. Теоретик. Вот такая голова, - Хэмми отмерял руками что-то круглое, вдвое больше своей головы, - а в ней сплошные мысли. Все время думает. Разрабатывает теорию. Крагозей воплощает. Ведет за собой.

- Обманут, - заверил его эльф. - Все вожди обманывают. Ваш Тугодум, при вожде, тоже кто-то вроде жреца. А жрецы первые обманщики. Наши тоже многое обещает. Но не было случая, чтобы не обманули. Как в лесу все под себя гребли, так и сейчас гребут.

- Наш Вождь не такой, - не согласился Хэмми. - Наш всегда с народом.

- Дай ему добраться до власти, тогда и увидишь. А ты, сколько даешь Коорну? - спросил Алеброн.

- Я нисколько не даю.

- Чтобы Коорн даром?! Никогда не поверю. Он же скорей удавится, чем что-то даром отдаст. Это все в Геликсе знают.

- Уметь надо.

- Расскажи, - попросил Алеброн.

Из кустов вынырнул гоблин, разодетый в красное и зеленое, и быстро зашагал прочь.

- Иди, - напомнил эльфу Хэмми. - Плоскомордый освободился. А то, видишь, монах уже нацелился. Все монахи нахальные. Этот, если его не остановишь, без всякой очереди попрет.

Эльф поднялся.

- Ты это... будет время, забегай к нам в канцелярию. По коридору и третья дверь направо. Если что, спроси Алеброна. Сходим в таверну, пивка попьем.

- Я тебя здесь дождусь, - решил Хэмми.

- Две серебряные монеты, - потребовал капрал.

- Две медные, - предложил Алеброн.

- И разговаривать не стану.

- Тогда ни одной медной не получишь.

- Секрет - первый сорт, - защищал названную им цену Коорн. - За такой секрет каждый шпион три серебряные монеты даст, и еще спасибо скажет, - при этом кончики усов у капрала шевелились, будто определяли, где находится карман, в котором эльф держит монеты.

- И я спасибо скажу. Но две медные.

- Это я только для тебя Алеброн - две серебряные. С других беру по три.

- Хочешь сказать, что содрал с гоблина три серебряные?

- Да, - соврал Коорн. - Три серебряные. И он заплатил не торгуясь. Я же говорю, секрет - первый сорт.

- Ты и прошлый раз говорил, что секрет первый сорт. А вождь мне за твой барахольный секрет выволочку устроил, и шесть больших медных монет у меня из содержания высчитал. Вот и получается, что сейчас, не с меня, а с тебя. С тебя шесть больших медных монет.

- Обратно не возвращают. Такого договора нет.

- Еще как возвращают, если товар плохой.

- А наша старая дружба?! - попытался защититься Коорн. - Ты же не свои монеты платишь. Твой вождь не разорится, если отдаст мне две серебряные.

- Ты продал мне тухлый товар, - по нахмуренным бровям эльфа, и его сердитому взгляду, Коорн должен был понять, что даже из-за старой дружбы, Алеброн не намерен жертвовать двумя серебряными монетами.

Коорн понял:

- Я не виноват. Что слышал, то и продал.

- Хорошо, я сегодня добрый, - перестал хмуриться эльф. - Ты мне монеты за прошлый, тухлый товар, не возвращаешь, а сегодняшний товар, выдаешь даром.

- Даром нельзя, - возмутился Коорн, и острые кончики его усов воинственно устремились вверх. Он наморщил лоб, подумал, и произнес слышанную где-то фразу: - Это будет полное разрушение базнеса.

- Не базнеса, а бизнеса, - поправил его эльф.

- Пусть так. Но даром нельзя. Одну серебряную монету. Только для тебя, - Коорн растянул губы и попытался изобразить добродушную улыбку.

- Убыток ты мне должен вернуть, - эльф не обратил внимания на сомнительную улыбку капрала. - Поскольку я постоянный твой покупатель, сделаем так. Шесть больших медных монет я с тебя не беру и даю тебе еще четыре большие медные монеты. Это как раз и будет одна серебряная. А чтобы тебе не скучно было, еще и малую медную монету. Вот и получится, что ты долг мне отдашь, и еще с прибылью будешь. А заработаешь на других. К тебе там целая толпа ломиться, - несколько преувеличил он количество желающих купить у капрала очередной секрет.

Алеброн терпеливо ждал, пока Коорн подсчитывал, будет ли он с прибылью, а если будет, то с какой. Давалось это сложное занятие капралу с трудом, но он все же подсчитал.

- Мало, - решил капрал.

- Не много, - согласился Алеброн. - но, все-таки, будет звенеть в кармане. А если, не допусти, до этого, святой Фестоний, узнают, что ты продаешь пустоту, то вообще в кармане звенеть не будет.

Коорн опять задумался. На этот раз он решил задачу гораздо быстрей.

- Но мы же с тобой друзья, - напомнил капрал. Ты ведь никому не расскажешь.

- Потому и не расскажу, что мы с тобой друзья. Четыре большие медные.

- Ладно, - согласился, наконец, Коорн. - С тебя четыре большие медные монеты и одна малая.

- Договорились. Рассказывай, кого дядюшка Пиип привел, и зачем?

Когда Алеброн вышел из кустарника, Хэмми по-прежнему сидел на скамейке. Монашек топтался невдалеке, ожидал, что Хэмми пойдет к капралу. Но Хэмми не собирался этого делать и даже махнул монаху рукой: иди, мол, не сомневайся. Тот нырнул в кусты.

- Ты чего не пошел? - спросил Алеброн.

- Тебя жду. Ты же хотел узнать, как я ухитряюсь не платить капралу.

- Ну? - Хэмми присел рядом.

- Так и ухитряюсь. Он тебе все рассказал, мне этого достаточно.

- Ты что?... Алеброн неприязненно посмотрел на Хэмми. - Думаешь, что я тебе расскажу?! Я заплатил, а тебе расскажу! Для этого ты меня дожидался?

Алеброн терпеть не мог, когда кто-то пытался получить какую-то выгоду за его счет. Он относился к тем, кто считает, что каждый должен добиваться успеха сам а не забравшись на плечи кого-то другого.

- Не надо мне от тебя ничего, - Хэмми по-прежнему улыбался, и улыбка у него была хорошей, дружеской. - Я дожидался, чтобы тебе рассказать. Чтобы и ты мог не платить.

-Х-м-м... Это как? - Алеброн глядел уже не насторожено, но все еще недоверчиво.

- Очень просто. Пока Коорн продает кому-нибудь секрет, я подслушиваю. Я теперь знаю все, что он тебе рассказал.

- И сколько я ему заплатил? Знаешь?

- Нет, сколько ты ему заплатил, я не знаю, не услышал, - соврал Хэмми, и это понравилось Алеброну.

- Значит, подслушиваешь, - довольно неопределенно отметил Алеброн, размышляя: осудить нового знакомца за этот поступок или не осуждать.

- Коорн подслушивает, и неплохо на этом зарабатывает, - Хэмми не оправдывался, Хэмми объяснял. - Значит, мы имеем полное право подслушать его.

- А получить дверью по уху не боишься? - ухмыльнулся эльф.

- Обижаешь, - Хэмми тоже ухмыльнулся. - Я же не Плоскомордый. Я же соображаю, где и как это можно сделать. В кустах дверей нет.

- Соображаешь... - Хэмми нравился Алеброну все больше. - Мозги у тебя работают неплохо. Давай, что ли, завернем в таверну, пропустим по кружечке пива, по случаю знакомства, - предложил он.

- Не могу, - отказался Хэмми, - надо сообщить Вождю о Мультифрите. Он обрадуется.

- Я тоже должен сообщить вождю о Мультифрите. Ну и что? Из-за этого мы должны отказать себе от пива?

Хэмми задумался.

- Ничего не случиться, если наши вожди обрадуются на час позже. - Заодно и поесть можно. Неизвестно, будет ли у тебя и сегодня время, чтобы поесть, как следует, - напомнил Алеброн. - Твой Крагозей голодным, я думаю, не ходит.

Хэмми вспомнил, как потрясающе пахли два куска жареного мяса на столе у Крагозея. И огурец. Большой зеленый и очень вкусный огурец. "А ведь Алеброн прав, - подумал Хэмми. - Надо поесть. Ничего не случиться, если вождь обрадуется на час позже". Хэмми впервые встречал такого хорошего эльфа. Ему захотелось поговорить с Алеброном. Не так, как сейчас, мимоходом, на скамейке. А неторопливо, за кружкой пива. И лучшего место для этого, чем таверна, не найдешь.

- Я бы пошел, но... - Хэмми похлопал ладонями по карманам, показывая, что они пустые.

- О чем разговор, - Алеброн тоже похлопал по карману, и там выразительно зазвенело. - Кое-что имеется. Пойдем.

На этот раз Хэмми не удалось проскользнуть мимо караульных. Как тут проскользнешь, если на улице нет никого кроме оравы грязных ребятишек и стайки не менее грязных собак. Грязные собаки смотрели как ребятишки топтались в луже, и завидовали ребятишкам. Им тоже хотелось в лужу, но ребятишек они побаивались. Каждой собаке известно, что шестилетние ребята любят таскать собак за хвосты. Собакам это не нравилось.

Караульных было двое. Один усатый, с толстой красной рожей, другой безусый, но рыжий, что у гномов встречается нечасто. Грязных ребятишек и грязных собак эти караульные видели часто, и сейчас не обращали на них никакого внимания. Оба смотрели на Хэмми, но, как будто, не замечали паренька. Хэмми знал, что они видят его, и ждут, чтобы он попытался проникнуть в дом без спроса. Караульным было скучно, а дубинками они управлялись очень неплохо. Пришлось вступить в переговоры.

- Мне нужно пройти к Вождю, - сообщил Хэмми.

Оказывается, караульные не только не видели Хэмми, но и не слышали его. Вообще-то это можно было понять. Они были одеты в яркие красные рубашки, желтые штаны, высокие зашнурованные башмаки. На головах, как украшения, торчали черные вязаные шапочки. Могучие красавцы при исполнении, с дубинками. А Хэмми был маленький, весь в сером и без дубинки.

- Доложите Вождю, что я пришел, - потребовал Хэмми.

Его по-прежнему не видели и не слышали.

- Вождь ждет меня, - попытался что-то доказать Хэмми.

На караульных это не подействовало.

- Ты кто такой? - без всякого интереса спросил, увидевший, наконец, мальчишку, усатый.

Хэмми, конечно, мог сказать, что он тайный шпион Вождя. Но ему бы все равно не поверили. К тому же, какой тайный шпион, станет сообщать о себе каждому, что он тайный шпион.

Поэтому Хэмми ничего не ответил.

- Вали отсюда! Машшаррам! Быстро! Сделай так, чтобы мы тебя не видели! - приказал безусый.

Хэмми на всякий случай отошел подальше от крыльца.

- Доложите Вождю, что его хочет видеть гном в сером, - попросил он, совершенно не надеясь, что его просьба возымеет хоть какое-нибудь действие.

Она и не возымела.

Хэмми отошел еще дальше от крыльца и стал ждать. Как опытный шпион он знал, что терпение всегда вознаграждается. И не ошибся. Не прошли и десяти минут, как дверь со знакомым скрипом отворилась, и на крыльце появился Бодигар. Он тут же увидел Хэмми и заорал:

- Хэмми, крот тебя задери! Чего ты здесь топчешься как хромая черепаха?! Все свои шпионские штучки разыгрываешь? Быстрей заходи! Вождь ждет тебя!

Услышав такое, караульщики поскучнели. Когда Хэмми поднялся на крыльцо, усатый услужливо открыл ему дверь, а безусый, который открыть уже ничего не мог, почтительно поклонился.

- Ну, ты где шалаешься?! - уставился на Хэмми Крагозей, и, не дав ответить, повернулся к Тугодуму: - Умняга, ты только подумай, как народ распустился. И это называется "железная дисциплина!" Для того, чтобы найти своего личного шпиона, мне надо посылать за ним своего личного советника!

-Да-а-а! - потряс головой Умняга, выразив этим свое искреннее возмущение падением дисциплины, вообще, и поведением шпиона, в частности.

Бодигар мог бы сказать, что Хэмми нигде не шалался, а стоял возле крыльца, но не стал этого делать. Поправлять Вождя - такое никто не мог себе позволить.

- Без железной дисциплины нас побьют и очень быстро! - сообщил Вождь. - Доведите эту мысль до масс! - тут же поручил он советникам.

- Основополагающая мысль, - оценил Умняга. - Может служить одним из лозунгов движения.

- Сегодня же доведу! - сообщил Бодигар.

- Вот именно! - Крагозей посмотрел на портрет Халабудра Неудержимого, затем в зеркало, остался доволен и сел за стол, создав этим самым психологический барьер между собой и остальными.

- Докладывай, - разрешил он.

Хэмми доложил все, что ему удалось услышать. И некоторые новости из тех, которые ему рассказал Алеброн, когда они пили пиво в таверне.

- Что скажешь? - спросил Крагозей у Умняги.

- С одной стороны, явление совершенно не конструктивное. Нет никакого смысла прятать Мультифрит в таком неудобном месте, как камни возле Северных ворот. Но, с другой стороны, капрал Коорн туп и сам выдумать ничего не может. Он передает именно то, что услышал. А Роннивин, укравший, кроме Мультифрита, еще и медные монеты, явно имеет философский склад ума. Он способен совершить подобный поступок. Вопрос в том, совершил ли он его?

- Умняга! - оборвал его Крагозей.

- Думаю, что совершил, - вынужден был прервать цепь своих размышлений Умняга. - Но, - Тугодум поднял указательный палец, - практика подсказывает нам, что воронам доверять нельзя. Ворона - птица не отличающаяся постоянством, и может сесть на любой камень. Поэтому, я предложил бы исключить фактор присутствия вороны из нашей системы поиска.

- Так, фактор вороны исключаем! - принял решение Крагозей. - Все остальное делаем быстро и решительно. Бодигар, возьми ударный десяток краснорубашечников и веди их к Северным воротам. Захвати лопату. Вокруг камней установи оцепление, никого не подпускай. Найди Мультифрит и доставь его сюда.

- Будет сделано, мой Вождь! - Бодигар выбежал за дверь, и слышно было, как он приказывает боевикам построиться.

- Умняга, - продолжил Крагозей, - идешь с отрядом.

- Что я там стану делать? - удивился Умняга. - Я теоретик. Мое дело размышлять.

- Сегодня станешь еще и практиком. Практика, подкрепленная теорией, должна и может творить чудеса.

- Теория, подкрепленная практикой, - не вовремя поправил Вождя Умняга.

Этого делать не следовало.

- Я говорю: практика, подкрепленная теорией! Ты что, не понял?! Не думаешь ли ты, что разбираешься в этом лучше меня?

Тугодум хорошо знал характер Вождя.

- Я ошибся, - признался он.

- Мы с тобой не имеем право ошибаться, - Крагозей вышел из-за стола и остановился под портретом Халабудра Неудержимого. - Наша цель - дать народу счастье. И не в теории, а на практике. Больше практики, Умняга! Иди с отрядом и поучи молодежь. Покажи им, как работало наше поколение. Покажи им, как мы ворочали камни. Словом и делом помоги им преодолеть трудности.

В эти мгновения Крагозей был уверен, что похож на Халабудра Неудержимого.

Умняга Тугодум никогда не ворочал камни, но, теоретически, знал, как это надо делать, и всегда был готов помочь молодому поколению добрыми советами. В том, что молодежь нуждалась в его советах, Умняга был уверен.

Вождя Алеброн нашел легко. Бренадон сидел в тени, под Священным Дубом, пил пиво, любовался неувядающей красотой природы и порхающими возле его ног разноцветными мотыльками. Вождь увидел остановившегося на почтительном расстоянии Алеброна, и умудрился посмотреть на него свысока.

- Сколько я, по-твоему, должен тебя жать?! - спросил он. По виду Вождя, и по тону, которым он это спросил, Алеброну следовало понять, что ждать Бренадон вообще не должен. Никого и никогда.

Алеброн отвесил низкий поклон.

- Вождь, меня задержал Капрал Коорн. Он добывал сведения, которые тебя интересуют.

- Гр-м-м, Этот Коорн мог бы и поторопиться... - Бренадон скорчил гримасу, по которой следовало понять, что он, на этот раз, прощает и капрала Коорна и Алеброна. - Рассказывай.

Вождь благосклонно выслушал рассказ Алеброна. Прервал он своего секретного агента только тогда, когда тот доложил, что вор зарыл Мультифрит в землю.

- О-о-х... - Застонал от возмущения Бренадон. - Что это за дурацкое племя, и каким чудом ему удалось захватить власть? Все люди - идиоты. Одни, как жирный Слейг, мнят себя равными мне, Великому Вождю, сыну Вождя и внуку Вождя. Другие, как этот вор, закапывают Мультифрит в землю. Куда смотрят боги?! Когда они, наконец, уничтожат это скопище глупцов, и воздадут должное нашему древнему племени?!

Алеброн не знал, куда смотрят боги. Не имел он представления и о том, когда боги изгонят жирного человека Слейга и сделают главой свободного города Геликса, благородного эльфа Бренадона, сына Вождя и внука Вождя, поэтому промолчал. Боги тоже не ответили, возможно, до них, просто, не дошел вопль Вождя, ведь обычно с ними разговаривал жрец.

Бренадон, видимо, как раз и вспомнил про жреца.

- Сбегай к дому Клинкта Большая чаша, - приказал он Алеброну. - Там сейчас Касселиор, Хорандо и четверо канцеляристов. Пусть все быстро явятся сюда. И напомни им, что я не люблю ждать!

Эльфы, во главе с Касселиором и Хорандо, явились незамедлительно, как и было приказано, бегом.

- Хорандо, берешь этих, - Бренадон кивнул на застывших в полупоклоне эльфов. - А кроме них, всех из первого отдела канцелярии. Ведешь отряд к Северным воротам. Там, под одним из камней спрятан Мультифрит. Рассказывай, - велел он Алеброну. - А вы все внимательно слушайте.

- От правой створки ворот надо пройти пятнадцать шагов, - стал рассказывать Алеброн. - Потом повернуть направо и пройти еще десять шагов. Остановиться и посмотреть налево. Там лежит плоский камень, у него пять углов. Два угла - ровные, а три неровные. Под этим камнем, в специально выкопанной для этого ямке, лежит Мультифрит.

- И не забудьте, на этом камне сидят вороны, - напомнил Бренадон. - Поняли?!

- Поняли, - дружно ответили эльфы. Пока никто из них еще не задумывался о том, как они станут искать плоский камень с пятью углами и воронами, среди сотни других камней.

- Хорандо, Мультифрит принадлежит нашему народу, ты должен найти его! - приказал Бренадон.

- Я сделаю это, Вождь, - однажды Хорандо уже почти завладел Мультифритом. Сейчас он решил, что ни в коем случае не упустит волшебный кристалл.

- Касселлиор, идешь с ними.

- Что я там стану делать? - жрецы камни не ворочают. Касселиор решил отстоять свое право, и авторитет.

- Я не заставляю тебя работать. Договорись с богами, чтобы они благоприятствовали нашему поиску. Обещай богатые жертвы и все, что нужно.

Касселиору не хотелось идти к Северным воротам. Жизненный опыт подсказывал жрецу, что за Мультифритом могут придти и гномы. А Хорандо не отступит. Завяжется драка. В такой драке никто из гномов не станет разбираться: кто просто эльф, а кто жрец.

- Я могу поговорить с богами отсюда, - сообщил Касселиор. - от Священного Дуба к богам гораздо ближе, чем от Северных ворот.

Бренадону не нравилось, когда ему противоречили.

- Ты пойдешь к Северным воротам, туда, где лежит Мультифрит, - повелел жрецу Вождь. - Пусть боги увидят, что ты сам ищешь драгоценный кристалл. Они тебе помогут. И, вообще, Касселиор, - Вождь посмотрел на жреца с недовольством и сожалением, - в последнее время ты не сумел договориться с богами, ни по одному серьезному вопросу. Если так пойдет, мне придется искать себе другого жреца. У нас, у эльфов, незаменимых нет. Запомни это Касселиор.

Касселиор запомнил и ушел вместе с остальными. Он был очень недоволен Бренадоном. Много лет они с вождем жили мирно. Каждый делал свое дело, и не мешал другому. Бренадон правил эльфами, а Касселиор сообщал ему волю богов. Но в последнее время Бренадон зазнался. Возомнил, будто он, действительно, великий вождь. Забыл, наверно, что власть вождя держится на жрецах. Забыл, что дед его однажды унизил жреца, а после этого скоропостижно умер. И отец его умер, после того, как крупно поспорил со жрецом... "Придется искать другого жреца, - мысленно передразнил он Бренадона. - Незаменимых у нас нет..." - Может быть придется, а, может быть, и не придется. Что боги решат, то и будет, - как всякий уважающий себя жрец, положился на волю богов Касселиор. - Незаменимых вождей тоже не бывает. Как бы другого вождя не пришлось искать...

Когда эльфы удалились, Бренадон снова обратил внимание на старшего секретного агента.

- Ты, Алеброн, отправляйся опять к караульному помещению, - приказал он. - Может быть удастся узнать еще что-нибудь важное.

- Капралу Коорну я выплатил за секрет серебряную монету, - доложил Алеброн.

- Правильно, - похвалил его Вождь. - Секрет хороший, он этого стоит. За хорошую работу я и плачу хорошо. Получай две серебряные монеты.

Вождь опустил руку в карман и вынул оттуда две монеты. Но они оказались не серебряными, а медными. Малыми медными монетами.

Х-м-м, - удивился Вождь, - а у меня с собой, оказывается, ничего нет. Ладно, бери пока эти. Остальное получишь потом.

Алеброн знал, что потом он ничего не получит.

Кресск неторопливо прогуливался по тенистому скверу. За ним, не отставая, следовали два крепких монаха, под просторными балахонами которых, угадывались немалые, по размеру, дубины. Отца Кресска всегда сопровождали два монаха. Не то, чтобы коменданту Святой Обители угрожала какая-нибудь опасность. Да и в случае опасности, отец комендант мог постоять за себя. Святой драконоборец не обидел его ни силой, ни умением. Но так уж было заведено.

Отец комендант прогуливался, и думал о Мичигране. Мало кому известный маг, после похода за сокровищами дракона, стал в Геликсе личностью не просто известной, но знаменитой. Еще бы: святой драконоборец, дважды, рожденный Фестоний, благосклонно явил магу свою правую ногу. С тех пор, как дважды рожденный удалился из мира сего, он не оказывал такой милости ни одному смертному. При помощи Мультифрита Мичигран исцелил отца Буркста и вылечил какого-то вождя варваров. После этого отец Буркст стал праведником, а варвар перестал разбойничать, и вернулся в свои земли. Конечно, такое тоже не обошлось без вмешательства святого драконоборца. Когда Мультифрит таинственным образом исчез, их пресветлость Координатор Хоанг удостоил Мичиграна личной беседы и, даже, позволил себе выпить с магом пива, что следует считать знаком немалого расположения. Их пресветлость явно дал магу какое-то поручение. Судя по всему, велел ему заняться поисками Мультифрита. Да, именно так, поручил заняться поисками Мультифрита. И сказал Кресску, что за Мичиграном присматривать не следует, что маг, сам по себе, и удачлив. Занятной птицей стал Мичигран. У обычного мага выросли такие перья, что за ним и присматривать не надо. За всеми присматривать надо, а за ним не надо... Что-то в последнее время стало слишком много Мичиграна: куда ни глянешь, везде этот маг. А теперь Мичигран отправился в Казорский квартал, который маг, по самым достоверным сведениям, не посещал более десяти лет. К чему бы это? Все ищут Мультифрит здесь, в Геликсе, и люди отца Кресска ищут Мультифрит в Геликсе, а Мичигран отравляется в Казорский квартал...

Невысокий монашек, несколько в стороне, терпеливо следовал за отцом комендантом. Все в Святой Обители знали, что когда отец Кресск размышляет, отвлекать его не следует. Наконец Кресск заметил монашка и приветливо кивнул ему, разрешая подойти и доложить.

- Да славятся в веках деяния святого драконоборца, дважды рожденного Фестония, - негромко промолвил невысокий монах.

В отличие от других представителей Святой Обители, во множестве прогуливающихся в этот день по улицам Геликса, капюшон у монаха был опущен и почти полностью скрывал лицо. Но Кресск сразу узнал его. Вчера вечером он дал отцу Дементу важное поручение и с нетерпением ждал, когда Демент появиться, сообщит о том, что удалось узнать.

Два монаха, сопровождавшие Кресска, замедлили шаг и отстали. Никому не следовало слышать, о чем беседует отец комендант с главой своих осведомителей.

- Да не забудет святой драконоборец нас своими милостями, - Кресск улыбнулся монаху и продолжал неспешно шагать по неширокой дорожке сквера. Рассказывай, брат мой.

Демент приноровился к темпу, которым шагал отец комендант, и стал негромко докладывать.

- По поручению сержанта Нообста, дядюшка Пиип ходил в Казорский квартал. У Пиипа там имеются связи. В определенных кругах. Но проследить его в Казорах не удалось.

"Опять Казорский квартал, - отметил Кресск. - Мичигран в Казорском квартале, и Пиип в Казорском квартале. Старший стражник Пиип по пустякам в Казоры не пойдет".

- У тебя не хватает опытных агентов? - спросил Кресск. В голосе его, в равной мере, звучали сочувствие, удивление и еще что-то, весьма неприятное.

- Опытные агенты у меня есть, - после небольшой паузы сообщил Демент. - Но в Казорском квартале работать сложно. За Пиипом шли трое, самые опытные. Но дядюшка Пиип слишком хитер, нашим агентам он не по зубам. Он оторвался от них, едва они вошли в Казоры. С кем Пиип там встречался узнать не удалось.

Это было серьезным упущением, но Кресск не выразил недовольства, его полное румяное лицо по-прежнему выглядело достаточно доброжелательно.

- Вышел дядюшка Пиип из Казор недавно, - продолжил монах. - Он привел с собой молодого парня, по имени Роннивин. Кличка Крот. До сих пор этот Роннивин в сферу нашего внимания не попадал. Сейчас в Казорах собирают сведения о том, кто он такой, чем занимается, с кем общается. Сегодня мы будем знать о нем все.

Кресск одобрительно кивнул.

- Пиип привел Роннивина к сержанту Нообсту. Роннивин, после некоторого принуждения, признался, что он пробрался в сокровищницу Клинкта, похитил там шкатулку с Мультифритом и семь малых медных монет.

Демент замолчал, ждал, не спросит ли о чем-нибудь отец комендант.

Отец комендант был доволен. Теперь понятно почему Мичигран отправился в Казоры. Значит, Мультифрит все-таки там. Удачлив маг, удачлив... И, надо отдать ему должное, сообразителен. Координатор это сразу заметил.

- Вряд ли этот Роннивин действовал один, - решил Кресск.

- Нообст спросил об этом Роннивина. Тот назвал имя купца Самара. Потом стал рассказывать о черных башмаках, с металлическим подковками на каблуках... Но тупица Коорн, ничего толком, из этого разговора не понял.

- Черные башмаки с подковками? - повторил Кресск. - При чем здесь черные башмаки?

Отец Демент помедлил с ответом. Он не знал, при чем здесь черные башмаки, и ему, мастеру сыска, неприятно было признаться в этом.

- Возможно, это какой-то шифр. Под башмаками может подразумеваться сам Мультифрит.

- А кто такой купец Самур?

- Темная личность, мелкая сошка. Авторитетом в преступном мире не пользуется. Скупает краденное, продает, меняет. Иногда и сам подворовывает. Его сейчас допрашивают. В мелких грехах признался. От всего, что касается Мультифрита, пока отказывается.

- Кто еще?

- Кроме Самура мы задержали еще пятерых, - отец Демент помолчал, потом неохотно сообщил: - Пока они все отрицают. Но с ними продолжают беседовать. Надеюсь, что-то всплывет.

История с похищением Мультифрита обрастала непонятными подробностями. Какой-то мелкий скупщик краденного, какие-то черные башмаки, странный Роннивин, который берет из сокровищницы медные монеты... Шесть сообщников, и ни один из них не признается... Кресск любил ясность и всегда добивался ее. А здесь было слишком много непонятного.

- Мультифрит нашли?

- Нет. Роннивин спрятал кристалл сразу же после кражи. Зарыл в землю.

- Где?

- Возле Северных ворот. Под одним из камней... - неохотно, как будто его заставляют говорить то, во что он сам не верит, стал рассказывать Демент. - По словам Коорна, Роннивин откатил один из крупных камней, вырыл небольшую ямку, положил в нее Мультифрит, и снова прикрыл камнем.

- Подробней, - попросил Кресск. - Где находится этот камень? Думаю, Нообст догадался достаточно подробно расспросить об этом Роннивина.

- Да, Нообст расспросил... - чувствовалось, что Демент недоволен сведениями, которые он может предоставить отцу коменданту. - Но мы вынуждены довольствоваться тем, что запомнил Коорн... От правой створки ворот надо пройти пятнадцать шагов вперед, - повторил полученные от капрала сведения монах. - Потом повернуть направо и пройти еще десять шагов. Здесь надо остановиться и посмотреть налево. Там, под одним из камней, лежит Мультифрит.

- Под каким камнем? Возле ворот лежит добрая сотня камней.

- Коорн клянется, что передает слова Роннивина дословно. "Камень этот не самый большой, и не самый маленький. Снизу он бугристый, а сверху почти плоский. У него пять углов. Два угла ровные, а три не совсем ровные".

Демент понимал, что его рассказ не устроит отца коменданта. Так и получилось.

- Этого мало. Другие подробности, - потребовал Кресск.

Монах молчал.

- Еще что-нибудь об этом камне известно?

- На нем любят сидеть вороны, - отец Демент понимал, что говорит глупость, поэтому тут же сообщил: - Так сказал Роннивин.

- Какие вороны? - отец Кресск не любил, когда ему говорили глупости.

- Обычные. Капрал клянется, что Роннивин сказал именно так. Больше он ничего не услышал. Сержант Нообст пнул дверь, и капралу опять досталось.

- Сильно пнул? - не смог не поинтересоваться Кресск.

- Судя по тому, что левое ухо Коорна увеличилось вдвое - сильно.

- Значит, следует искать камень, на котором сидят вороны... - Кресск нахмурился, что с ним случалось очень редко. - Ты, отец Демент, в это веришь?

- Это слова капрала Коорна, - ушел от ответа Демент.

- Камней у Северных ворот около сотни. - Кресск говорил совершено спокойно, но Демент понимал, что комендант недоволен. - Очень жаль, что Коорн настолько туп. Он не может толком даже подслушать. Но это не его вина. Это мы плохо работаем. Не кажется ли тебе, брат мой, что нам следует поискать среди стражников кого-то не столь тупого, как Коорн? Кого-нибудь вроде дядюшки Пиипа.

- Ищем, ваше преподобие. Но среди стражников большинство таких, как Коорн.

- Тебе не кажется, что в городской страже мы должны иметь своих людей?

- Да, ваше преподобие. Мы сейчас готовим двоих.

- Где сейчас Роннивин?

- В караульном помещении, пьет чай с баранками, под присмотром четырех стражников, во главе с дядюшкой Пиипом. Очевидно, ждут лейтенанта Брютца. Забрать Роннивина оттуда невозможно.

- Прокол, - подвел итог операции в Казорах отец комендант. - Роннивин должен был сейчас пить чай с баранками у нас, в Святой Обители.

- Прокол, - согласился Демент.

- Ты считаешь, что нам следует идти к Северным воротам? - спросил Кресск.

Демент медлил с ответом. Он посмотрел на травку, растущую вдоль дорожки, как будто надеялся увидеть там ответ на вопрос отца коменданта. Но ничего не увидел.

- Я не уверен, что Мультифрит находится у Северных ворот, - наконец сказал он.

Отец комендант внимательно посмотрел на своего главного осведомителя.

- Сержант Нообст не дурак, - ответил на этот вопрошающий взгляд монах.

- Нообст свое дело знает, - согласился Кресск. - Думаешь, это он подсказал Ронневину Северные ворота?

- Вполне возможно. Сержант знал, что капрал станет подслушивать. Думаю, что Северные ворота - это для Коорна.

- Ты уверен в этом?

- Нет, не уверен. Нообст всего лишь человек. Мог допустить промах.

- Мог, - опять согласился Кресск. - Сержант Нообст вполне мог допустить промах. Но Северные ворота следует проверить. А с самого Нообста, Пиипа, и этого воришки из Казор, Роннивина, глаз не спускать. Если они куда-то пойдут - доложить немедленно.

- Да, ваше преподобие, немедленно.

- Приставь к ним самых опытных. Хотелось бы, хоть здесь, обойтись без прокола.

- За ними присматривают, ваше преподобие, - склонил голову Демент.

- Где сейчас Мичигран? - задал отец Кресск давно беспокоивший его вопрос. Мы, кажется, решили, что следует тщательно присмотреть за магом.

- В Казорском квартале, - в голосе монашка опять прозвучало заметное сожаление. Или это было чувство вины. - Он тоже отправился в Казорский квартал. Тайно, без своего плаща и посоха. За ним последовали два наших опытных агента. На бульваре Халабудра Неудержимого Мичигран встретился с тремя девами переходного возраста. У костра сидел также и парень. Все четверо из тех, что ходят в черных кожаных куртках. Они недолго о чем-то беседовали, затем Мичигран, с одной из девиц, удалился в темный переулок. Оба они исчезли.

- Как это - исчезли?

Отец Кресск ждал, что еще скажет Демент, но тот молчал. Очевидно, подбирал слова, чтобы объяснить.

- Как это исчезли? - вынужден был повторить вопрос Кресск. - А твои агенты?

- Когда наши агенты вошли в переулок они увидели там, на земле, двух громил. Оба крепко спали. Разбудить их не удалось. Без магии там, судя по всему, не обошлось. Но они не нашли там ни Мичиграна, ни девицы. Агенты вернулись к костру, чтобы расспросить, о чем говорил Мичигран. Но и там никого не оказалось. Пока никаких новых сообщений от них нет.

- Где сейчас Мичигран и чем он занимается, мы не знаем? - спросил Кресск.

Мог бы и не спрашивать. Если бы Демент что-то знал о Мичигране, то доложил бы.

- Не знаем, - подтвердил монах.

- Второй прокол, - отметил Кресск.

- Второй прокол, - хмуро подтвердил Демент.

- У Мичиграна постоянно живут ученик-мальчишка и коза, - напомнил Кресск.

- Они тоже исчезли, - отец Демент негромко вздохнул и опустил голову, признавая свою вину.

Кресск подумал о том, как нелепо все устроено: когда нет серьезных происшествий, его агенты работают успешно, но когда случаются что-то серьезное и непонятное, они не могут выполнить ни одного важного задания.

- Три прокола за один день. Не много ли? - спросил отец комендант.

- Много, - согласился Демент.

- Наши агенты недостаточно опытны, или недостаточно усердны?

- Наверно, в какой-то степени, и то и другое, - недолго поразмыслив, ответил монах.

- Да, - согласился комендант. - Над этим следует подумать. Как только станет что-то известно о Мичигране, немедленно сообщите мне, - и добавил. - О мальчишке и козе тоже. Где бы я ни был, найти и сообщить.

- Будет сделано, ваше преподобие, склонил голову монах.

- Сколько ты заплатил капралу?

- Одну серебряную монету.

Отец комендант вынул из кармана балахона две серебряные монеты. Монах взял их, поклонился Кресску, сошел с дорожки и исчез в кустах.

Возле Северных ворот лежало великое множество камней. Небольшие камни, большие камни и очень большие камни располагались без всякого порядка. Да и не нужен здесь был никакой порядок. Камни просто набросали перед воротами, чтобы никто не смог их открыть. Здесь были камни плоские, камни квадратные, камни многоугольные. Многие имели форму, определить которую было просто невозможно.

- Что скажешь, Умняга? - привычно обратился Бодигар к мудрому теоретику.

- Хаос. Хаос и неразбериха, - определил Тугодум. Он сел на ближайший валун, пощупал его и сообщил: - Каждый камень есть твердая материя, данная нам в ощущение.

- Твердая, - согласился Бодигар. - Надо искать Мультифрит, - напомнил он.

- Хм-м, ты произнес слово "искать"... - Умняга поморщился и с укоризной посмотрел на Бодигара. - А слово - есть символ, означающий мысль или явление. "Искать" - это неправильная посылка, Бодигар. Она обращена в бесконечность и не определяет конечную цель. А раз не определена конечная цель, то создается парадоксальная ситуация: прямая линия нашего желания устремится в бесконечность и никогда не пересечется с параболой в том месте, на которой находится точка, означающая результат. Правильная посылка, это должно быть очевидно даже младенцу, заключена в слове "найти". И не пытайся мне возражать.

Бодигар и не попытался возражать. Он понял, что Тугодум сказал, что-то очень важное. Но Бодигар не знал, что такое "парадоксальная ситуация", не разбирался в параболах, и не представлял себе, что такое "бесконечность". От всего, что сказал Умняга Тугодум, несло такой высокой ученостью, что командир краснорубашечников вообще не понял, о чем говорит теоретик. И не пытался понять. Он стоял и ждал, когда Умняга закончит, и можно будет взяться за поиск волшебного кристалла.

А Умняга не закончил. Крагозей велел помочь молодежи, и Умняга сразу взялся за дело, привлек к выполнению этого задания весь свой могучий ум.

- Следовательно, мы заинтересованы, чтобы они пересеклись. Вот ты и скажи мне, что ты намереваешься для этого сделать? Как ты собираешься найти Мультифрит? Не "искать" а "найти"? Запомни это слово.

- Очень просто. Найдем плоский камень, о котором говорил Хэмми, перевернем его и возьмем Мультифрит.

- И все?

- И все! - подтвердил Бодигар. Другого способа найти ценный кристалл он не смог себе.

Умняга снисходительно выслушал примитивный план Бодигара и скорчил недовольную гримасу.

- А ты ведь один из лучших, - отметил он. - Не та нынче пошла молодежь... Все для вас просто: пришел, увидел, перевернул. Страшно подумать, что станет с нашим городом, когда мы умрем, и к власти придут те, кто сегодня молод.

- Что я такого сказал? - смутился Бодигар.

- Камней здесь много, - Умняга повел взглядом по камням и покачал головой. Камней было очень много. - Что ты станешь делать, если под камнем, который мы перевернем, Мультифрита не окажется?

- Тогда мы перевернем все остальные камни, - не стал задумываться Бодигар. - Будем их переворачивать, пока не найдем.

- Не рентабельно, не экономично и, самое главное, не научно, - осадил его Умняга. - Ты помнишь, что говорил Хэмми?

- Помню. Все очень просто. От правой створки ворот надо пройти пятнадцать шагов, потом повернуть на право, и пройти еще пятнадцать шагов. Остановиться и повернуться налево. Там должен лежать большой плоский камень.

- Совершенно верно, - подтвердил Умняга. - Надо перевернуть большой и плоский камень. Но один. Запомни, всего один! И главное, что должно определить систему наших действий - это ВОРОТА. Начинать надо с них. ВОРОТА - вот тот рычаг, который мы введем в действие, та точка опоры, при помощи которой мы найдем кристалл.

Умняга поднялся и направился к воротам. Бодигар пошел за ним. За командиром последовал весь отряд.

- Итак, нам дано, что отсчет шагов должен идти от правой створки, - напомнил Тугодум, когда они подошли к воротам. - Которая створка здесь правая?

- Вот эта, - указал Бодигар.

- Ты уверен, что эта створка и есть правая? - снисходительно спросил Тугодум.

- Уверен.

- Как, для вас, молодых, все просто...

Умняга с сожалением поглядел на Бодигара, с тем же сожалением, повел взглядом по остальным краснорубашечникам. Затем принялся внимательно рассматривать ворота. При этом, он не забывал пожевывать кончик своей бороды, явное свидетельство того, что мыслитель глубоко задумался. Когда Умняга решал какую-то чрезвычайно важную проблему, он всегда пожевывал кончик бороды. Наглядевшись на ворота, Умняга повернулся к Бодигару и стал его рассматривать, так же внимательно.

- Ты уверен, что эту створку следует считать правой? - повторил он свой вопрос.

- А какую еще? - удивился Бодигар. - Она же правая.

Краснорубашечники внимательно прислушивались к разговору. Бодигар правильно указывал на правую створку ворот. Она и была правой. Но Тугодум был очень умным и очень образованным. Все понимали, что просто так мыслитель возникать бы не стал.

- На первый взгляд, кажется, что это так, - отметил Умняга. - Но это только на первый взгляд. Стоит подойти к этой проблеме с научной точки зрения, и все сразу осложняется. Вот ты, как тебя зовут, - обратился Умняга к молодому, еще безбородому гному.

- Кудюк.

- Ну-ка, Кудюк, подойди к воротам, - велел Умняга.

Кудюк послушно подошел к воротам и остановился, ожидая дальнейших указаний.

- Посмотри на ворота, - велел Умняга. - Внимательно посмотри.

Кудюк уставился на ворота. Остальные краснорубашечники тоже стали разглядывать ворота. Ворота были самыми обыкновенными городскими воротами. Отличались они от всех других ворот, наверно, только тем, что их давно не открывали.

- Какая створка у ворот правая? - задал пустяшный вопрос Умняга.

- Вот эта, - не задумываясь, ответил Кудюк и показал рукой на массивную, обитую железными полосам створку.

- А левая?

- Вот эта.

- Правильно он оказал? - повернулся Умняга к остальным гномам.

Остальные гномы подтвердили, что Кудюк сказал правильно.

- Ты понимаешь, что случается, когда массы, не учитывающие причинно-следственные связи, и инвариантность материи, пытаются решить фундаментальную проблему большой науки? - уставился на Бодигара Умняга.

- Не понимаю, - откровенно признался тот.

- В этом случае закладывается основа фундаментальных ошибок, - заявил Тугодум. - Ну-ка, Кудюк, повернись лицом ко мне, стань спиной к воротам! - приказал Умняга.

Тот послушно выполнил приказ.

- Где правая створка ворот?! - спросил Тугодум.

- Вот эта, - показал гном, поворачиваясь.

- Стой, не поворачивайся! - останови его Тугодум. - Стой на месте и не двигайся. Подними правую руку!

Гном послушно поднял правую руку.

- Правая створка ворот должна находится со стороны правой руки, или со стороны левой? - спросил Тугодум.

- Со стороны правой, - заявил гном.

- Значит где правая створка?

- Здесь... - изумленный Кудюк посмотрел на створку, которую он совсем недавно считал левой.

- Теперь опять повернись лицом к воротам! - приказал Умняга.

Кудюк послушно повернулся.

- Где левая створка ворот?

- Здесь, - показал Кудюк. - Со стороны левой руки.

- Повернись! Где теперь правая?

Обалдевший Кудюк послушно повернулся и в полной растерянности, показал на створку, которую только что назвал левой.

- Вот так, - подвел итог Тугодум. - Теперь поняли?

Гномы молчали. Потом кто-то из них тихо проговорил:

- Не поняли.

- Не поняли... - Умняга Тугодум оглядел гномов так же внимательно, как он несколько ранее разглядывал ворота. - И не поймете. Нет у вас базы, которая позволяет вникнуть в сложные процессы мироздания, - с сожалением сообщил он. - Объясняю: правого и левого не существует. Центром мироздания является гном. А все остальное, что окружает нас, дано гному в ощущение. И существует только в зависимости от того, как гном его ощущает. Ни о каком предмете нельзя быть уверенным, что он находится справа, слева, сзади или впереди нас. Важно, не где находится предмет, а где находится гном. И в зависимости от того, где находится гном, предмет будет перемещаться вправо, влево, или еще куда-нибудь. Теперь поняли?

- Значит, правого и левого нет? - спросил Бодигар.

- Нет, - твердо заявил Умняга.

Гномы с удивлением смотрели на ворота. Только что все было очень просто. Каждый из них знал, где правая сторона и где левая. А умный Тугодум доказал, что все это не так. И как теперь быть, если нет ни правого, ни левого? Как жить дальше?

- А без ощущения нельзя? Чтобы без науки... - спросил Бодигар. - Мы как-то привыкли... Ну, чтобы по-старому.

- Нельзя, - отрезал Тугодум.

- Но, если мы не знаем, где правая створка ворот, как мы станем искать Мультифрит? - спросил Бодигар.

- Не как "искать", а как "найти"! - снова напомнил Умняга. -Формулировки должны быть точными, от этого может зависеть конечный результат. Но в основном, ты прав, Бодигар. Перед ними стоит вопрос: как? Сейчас я подумаю, затем изложу вам свои основные мысли по поводу наших дальнейших действий.

Но изложить свои основные мысли Умняга Тугодум не сумел. Он даже не успел, как следует, подумать.

- Эльфы идут! - сообщил гном, наблюдавший за дорогой.

Действительно, вдали показались эльфы. Их было много, гораздо больше, чем гномов.

- Тугодум - эльфы! - Бодигар попытался оторвать Умнягу от размышлений.

- Не отвлекай меня, - потребовал тот. - Я думаю, - и снизошел до того, чтобы сказать, над чем он думает: - С этими воротами, Бодигар, все не так просто. Их ведь не открывали многие годы. А раз их не открывают, то возникает вопрос: можно ли вообще считать их воротами? И что особенно интересно, здесь могут быть три варианта ответа. Понимаешь, не два, а три...

- Они идут сюда, - сообщил гном, наблюдавший за дорогой.

- Какие-то эльфы не должны вас отвлекать от познания истины, - назидательно произнес Умняга. - Эльфы могут придти, эльфы могут уйти. А истина вечна.

- Они идут за Мультифритом, - сказал Бодигар. - Они хотят захватить Мультифрит.

- Они имеют полное право хотеть. Хотеть не запрещается никому. Но мы пришли раньше, значит, Мультифрит принадлежит нам, - Умняга сказал это с такой уверенностью, будто это зависело полностью от него, и только от него.

- Они так не считают, - просветил теоретика Бодигар. И осторожно потрогал синяк под глазом.

- Если они этого не понимают, то побейте их и прогоните. Нечего им претендовать на чужую собственность.

- Умняга, эльфов много. Их больше чем нас. Ты умный, посоветуй, как нам побить их, - попросил Бодигар.

Умняга посмотрел на приближающихся эльфов. Их, действительно, было много. Но Тугодума это не смутило. Он знал немало примеров, когда небольшие отряды громили превосходящего их численностью врага.

- Прежде всего, нельзя пропустить эльфов к воротам, - посоветовал Умняга. - Если они не сумеют захватить ворота, они не смогут найти место, где находится нужный камень.

- Понятно. Но нас слишком мало.

- Главное не число, а умение, - просветил Бодигара Умняга. - Вам надо применить какой-то неожиданный тактический прием. Построить свой отряд клином, разрезать строй эльфов и разбить вначале одну часть, затем вторую. Или, наоборот, пропустить эльфов к воротам, и ударить по флангам. Очень удачно может получиться. Можно применить другой тактический прием: отправить часть нашего отряда в засаду, а когда бой начнется, ударить эльфам в тыл. Так что действуйте. Я морально поддержу вас, - порадовал Умняга Бодигара. - Моральная поддержка очень важна. Она вдохновляет, вселяет мужество и ведет к победе. Можете быть уверены, - сказал он, обращаясь теперь уже ко всем гномам. - Вы победите этих слабых, ничтожных, трусливых эльфов. Пусть вдохновят вас героические предки, храбро сражавшиеся с огнедышащими драконами и разгромившие харахорийских пиратов. За меня не беспокойтесь. Я стану внимательно наблюдать за вашими подвигами и, мысленно, буду в первых рядах. Кроме того, постараюсь, призвать вам на помощь, какие-нибудь силы.

- Гномы уже здесь, - после вчерашней драки Хорандо еще прихрамывал. - Только что пришли, - определил он. - Собираются искать Мультифрит.

- Мультифрит должен принадлежать нам, - напомнил Касселиор. - Мы самый древний народ. Все древние сокровища дарованы нам богами в незапамятные времена.

Хорандо вспомнил драку с Бодигаром. Гном был хорошим бойцом, дрался отчаянно.

- Гномы так не считают, - огрызнулся он.

- Вы должны были взять луки и перебить этих нахальных гномов, - противным скрипучим голосом, стал поучать жрец. Он был зол на вождя, тот незаслуженно унизил жреца, зол на гномов, которые пытаются овладеть Мультифритом. Зол на всех, и злость свою, сейчас, изливал на ни в чем не виноватого Хорандо. - Ты почему не взял луки?! Ждал, пока я тебе подскажу?! Но я не могу постоянно подсказывать каждому. Ты сам должен думать! В этом отвратительном городе вы совсем перестали думать, перестали соображать. Все ждут, когда жрец подумает и подскажет, и только тогда начинают делать что-нибудь толковое.

- Перестрелять в городе десяток гномов? - да нас всех за это, как курят передушат, - сообщил Хорандо.

- Никто даже пальцем не тронет ни одного эльфа. Я договорюсь с богами. Боги нас поддержат. А наши боги самые древние и самые могущественные...

Когда Касселиор начинал говорить о богах и своих с ними связях, возражать ему, или что-то доказывать было бессмысленно. Хорандо молчал. А Касселиор нудел, нудел, поучал, поучал...

- Гномов надо прогнать отсюда, - сумел все же вклиниться в поучения жреца Хорандо. - Скажи богам, пусть боги их прогонят.

- Боги?! - Касселиор ожег Хорандо взглядом: "Этого еще не хватало. Всякие Хорандо будут указывать, что ему делать! Будет указывать, делать богам!" - Не смей говорить такое! - окрысился жрец. - Могущественные боги не станут заниматься столь мелким делом. Мы сами прогоним отсюда глупых, безродных и трусливых гномов. Так я говорю, могучие и бесстрашные воины? - обратился он к эльфам.

Многие из эльфов, которых привел к воротам Хорандо, участвовали во вчерашней драке. Некоторым крепко досталось. А сейчас эльфов было раза в два больше чем противников. Хоршая возможность расплатиться за вчерашнее и накостылять гномам.

- Еще как прогоним! - отозвался Меликорн. Ему вчера два зуба выбили.

- Их никто сюда не звал, - поддержал его Ледогор. Он-то, как раз, вчера, не понес значительного урона, но Ледогор, вообще, никогда не отказывался от хорошей драки. - Сами пришли. Что же нам, смотреть на них. Дадим коротышкам по башке!

- Хорошо, что пришли, - отозвался Валерод. Он вчера был в отряде Алеброна, в схватке с гномами не участвовал и очень об этом сожалел. - И по башке дадим, и погоним.

Хорандо не был уверен, что его отряду удастся легко разделаться с гномами. Преимущество у эльфов, конечно, большое. Но гномы бойцы не слабые. И упрямые. Пока на ногах держатся - дерутся, а собьют гнома с ног - он и лежа дерется. Еше неизвестно кто-кого погонит. Хорошо, что Касселиор здесь. Этого боги в обиду не дадут. Значит, и остальных могут прикрыть

- Я и Касселиор пойдем впереди, а вы за нами, - сообщил он отряду.

Но Касселиор не собирался идти впереди. Он, вообще, не собирался принимать участие в драке.

- Ты неправильно понял меня, - жрец сердито посмотрел на Хорандо. Потом обратился к отряду. - Хорандо пойдет впереди. А я сделаю гораздо больше. Я обращусь к богам и попрошу, чтобы они утроили силы каждого из вас и вселили страх в сердца гномов. Я попрошу богов даровать нам победу над нечестивыми гномами.

Касселиор произнес это уверенно, и вид у него был внушительный. Глядя на него, можно было подумать, что боги с нетерпением ждали, когда он, наконец, с ними свяжется, и думали только о том, как бы помочь жрецу.

Судя по лицам эльфов, они поверили, что боги бросят все свои дела и помчаться выполнять просьбу Касселиора.

Хорандо же не особенно надеялся на помощь богов.

"Хорошо если Касселиор докричится до богов, но еще неизвестно, сумеет ли он уговорить их, чтобы те помогли нам, - размышлял Хорандо. - Но нас все-таки больше, чем гномов. Гномы должны понять это. С их стороны будет разумно уйти и оставить Мультифрит нам. Надо объяснить это Бодигару. Он, вообще-то, хороший боец, значит, соображает и должен понять".

- Подождите, я поговорю с их предводителем, - сказал Хорандо. - Нас вдвое больше. Если дело дойдет до драки, мы побьем гномов. Они должны понять это, и уйти отсюда. Оставить кристалл нам.

Эльфы были уверены, что, на этот раз, они сумеют побить гномов. Они готовы были немедленно ввязаться в драку, отомстить за вчерашнее поражение и прогнать отсюда гномов. Но возражать Хорандо не стали. Даже Касселиор согласился.

- Иди и скажи им, пусть уходят, пока я не обрушил на них гнев богов, - велел он.

Хорандо направился к гномам.

- Эльфы драться не любят, - напомнил краснорубашечникам Бодигар. - Их командир, - кивнул он в сторону Хорандо, - сейчас станет уговаривать нас уйти. Будет доказывать, что их вдвое больше, и что на их стороне боги. Видите, жрец уже поднял руки к небу и пытается договориться со своими богами.

- Гномы, никогда эльфам не уступали! - выкрикнул кто-то из молодых краснорубашечников.

Его поддержали.

- Значит деремся! - Бодигар ободряюще улыбнулся. - Что, мы разве не били эльфов?! Сколько раз били, и еще будем бить, - и он направился навстречу Хорандо.

Командиры встретились на равном расстоянии от своих отрядов.

- Ну, чего пришли?! - Бодигар держался уверенно, будто не десяток гномов за ним стоял, а в три раза больше.

- Тебя не спросили, - насмешливо откликнулся Хорандо. - Чего надо, того и пришли, - он сплюнул себе под ноги и гордо задрав подбородок, спросил: - А вы чего здесь топчетесь?

- А мы где хотим, там и топчемся, - Бодигар тоже сплюнул и выставил вперед правую ногу в высоком зашнурованном ботинке, как бы утверждая, что уходить отсюда он не собирается.

Оба считали, что лучше всего, договориться, и обойтись без драки. Но оба не знали, как это сделать.

Так они и стояли, глядели друг на друга. Хорандо молчал, ожидая, что скажет Бодигар. Но и Бодигар молчал.

- Шли бы вы отсюда, - не выдержал молчанки Хорандо.

- Это я тебе вчера? - спросил Бодигар. Он только сейчас разглядел, что у Хорандо не хватает зуба.

- А кто же еще? Ты мне зуб выбил. А я тебе личико разукрасил. Вон ты какой сегодня красивый.

- Мы с тобой неплохо схватились, - согласился Бодигар. Он вспомнил вчерашнюю драку и губы его, сами по себе, растянулись в улыбку. - У меня и сейчас правое плечо болит.

- Хорошо подрались, - согласился Хорандо. - Я до сих пор прихрамываю, - признался он. - Но все честно. У меня на тебя зла нет.

- И у меня на тебя зла нет, - сообщил Бодигар. Ему, вообще-то, Хорандо понравился. С таким эльфом можно и в таверне посидеть, за кувшином пива.

Хорандо перестал задирать подбородок и тоже улыбнулся. Бодигар ему понравился. Дерется честно и не задается, как другие гномы. - "А ведь с этим Бодигаром вполне можно посидеть в таверне за кувшином пива", - подумал он.

Так они и стояли. Молчали. А думали об одном и том же.

Бодигар раскрылся первым:

- Слушай, Хорандо, что это мы все деремся и деремся? - спросил он. - Давай выберем времечко и завалимся к Гонзару Кабану, посидим вечерок за парой кувшинов пива.

- Хорошая мысль, - согласился Хорандо. - Надо как-то выбраться и посидеть.

- А чего тянуть? Ты сегодня вечером свободен?

- Свободен.

- И я свободен.

- Вот и договорились.

- Значит, у Кабана.

- У Кабана, - подтвердил Хорандо.

О встрече в таверне они договорились без особого труда. Теперь предстояло договориться о том, кому будет принадлежать Мультифрит. А это было гораздо сложней. Это, вообще-то, было невозможно. Потому что здесь ничего от их личного желания не зависело. И у того, и у другого были Вожди.

- Ну, а это... Как же мы теперь? - напомнил Хорандо. - Вы ведь за Мультифритом пришли?

- А зачем бы мы еще сюда притащились? - Бодигар недовольно оглядел кладбище камней. - За ним, за волшебным кристаллом.

Вождь приказал ему доставить Мультифрит. А Бодигар все приказы Крагозея выполнял не задумываясь.

Хорандо до тошноты надоели разговоры о волшебном кристалле. Не верил он в то, что Мультифрит сделает всех эльфов счастливыми. Но вождь приказал ему доставить кристалл. А приказ вождя следовало выполнить.

- Опять надо драться? - спросил Хорандо.

- А что делать? - Бодигару не хотелось драться. Не было у него для этого подходящего настроения. А драться с Хорандо, с которым только что договорился о встрече, у Кабана, тем более не хотелось.

- Может уйдете? - предложил Хорандо. - Нас в два раза больше. Мы вас побьем.

- Нет, это мы вас побьем,- не согласился Бодигар. - У тебя в отряде писаря и чиновники. А у меня рудокопы и кузнецы. Ни один писарь против кузнеца не устоит.

- У нас жрец Касселиор. Он сейчас с богами разговаривает. Обещал сделать каждого эльфа в три раза сильней, и вселить страх в сердца гномов. Вам лучше уйти, пока боги не вмешались, - посоветовал Хорандо.

Не мог Бодигар уйти.

- Наши боги посильней будут, - сообщил он.- Они ваших богов сюда не допустят. Мы здесь сами разберемся.

- Значит, не уйдете? - спросил Хорандо.

- Не уйдем.

- И мы не уйдем.

- Придется драться, - без особого желания сообщил Бодигар. - Знаешь что, давай подеремся один на один, как вчера. Я и ты. Кто победит, тот забирает Мультифрит.

- Нет, - отказался Хорандо. Он не считал себя слабей Бодигара, но и не считал, что сильней. Результат схватки один на один предсказать было невозможно. А эльфов было вдвое больше чем гномов. И Касселиор обещал помощь богов... - Драться, так всем.

- Всем - так всем, - не стал спорить Бодигар.

Вот так. Вроде бы все и решили. Но Хорандо и Бодигар не расходились. Ни тому, ни другому, не хотелось начинать эту, не нужную им, драку. Но и говорить больше было не о чем. Они стояли, молчали, смотрели друг на друга. Хорандо думал, что, может быть, Касселиору все-таки удастся уговорить богов. Те вселят страх в сердца противников и гномы уйдут. Бодигар на богов не особенно рассчитывал, он тянул время, надеялся, что Умняга придумает что-нибудь особенное.

Эльфийские боги не послушались Касселиора и не вмешались. И Умняга Тугодум, несмотря на всю свою ученость, не сумел никого призвать на помощь гномам. Вместо эльфийских богов и неведомой гномьей подмоги, к площадке, что находилась перед свалкой камней, подошел высокий, широкоплечий монах. Хорандо и Бодигар увидели его одновременно. И одновременно узнали его. Кто в Геликсе не знал отца коменданта?

- Отец Кресск... - Хорандо насупился. Появление отца коменданта не предвещало ничего хорошего.

- Отец Кресск! - Бодигар тоже сообразил, что отец комендант появился здесь не для того, чтобы осмотреть ворота. И вряд ли он пришел один.

Так оно и оказалось. Кресск к воротам даже и не подошел. Он остановился и с интересом стал разглядывать эльфов. Наглядевшись, повернулся к гномам и стал рассматривать их с тем же интересом. Тем временем начали подходить монахи. Неторопливо, небольшими группами по три-четыре человека они подходили к отцу коменданту и останавливались за его спиной. Их оказалось не меньше трех десятков, у каждого под просторным балахоном выпирала немалая боевая дубина.

- Сейчас святые отцы нас отсюда попрут, - вполголоса, так что его услышал только стоящий рядом Бодигар, определил Хорандо.

- Еще как попрут, - согласился Бодигар. - А что, ваш жрец, что ваши боги?

- С монахами наши боги связываться не станут, - признался Хорандо. - Со Святой Обителью не поспоришь.

Бодигар тоже понимал: спорить с монахами, доказывать им, что гномы, имеют какое-то право на Мультифрит, бесполезно.

Гномы из отряда Бодигара оказались в сложном и неприятном положении. Как теперь выполнить приказ Крагозея и добыть Мультифрит? С кем прикажете драться? С эльфами? Или с монахами? С теми и другими одновременно? А какой смысл в драке, если заранее знаешь, что тебя все равно побьют? Но, вскоре, краснорубашечники сообразили и другое: как хорошо быть рядовым бойцом. Рядовому бойцу не надо отвечать ни на один из этих вопросов. И думать не надо. У них есть командир. Пусть их командир, Бодигар, и думает, что теперь делать? И пусть думает над тем, что он потом скажет Крагозею. От этих мыслей растерянность с лиц гномов стала исчезать. Они с интересом наблюдали за тем, что происходит.

Точно так же почувствовали себя эльфы отряда Хорандо, Вначале они, как и гномы, переживали. Затем сообразили, что спрос с них невелик, а думать и отвечать за все должны Хорандо и жрец Касселиор. Пусть они думают, и отвечают. А драки сегодня не будет. Ну и ничего. Подерутся с гномами в другой раз.

Оба отряда стояли на своих местах и с интересом ждали: что скажет их преподобие, комендант Святой Обители Кресск. Раз он пришел сюда, то должен что-то сказать. И как поступят их командиры?

Монахи также не предпринимали никаких действий. Они стояли за спиной отца коменданта и ждали его указаний.

А отец комендант размышлял.

Расположение отрядов не вызывало сомнения в том, что намечалась драка. Много эльфов и упрямые гномы. Кресск, сам неплохой боец, любил посмотреть на хорошую схватку. Но сейчас было не до того. Отец комендант пришел сюда, чтобы забрать Мультифрит и хотел сделать это как можно быстрей. Потому что в Геликсе, самые важные секреты, мгновенно, становятся известны абсолютно всем. И скоро, у Северных ворот, не будет только тяжело больных и особо ленивых. Надо было гнать отсюда и гномов, и эльфов.

- Рад видеть вас, дети мои! - громко, так что его хорошо услышали в обеих отрядах, сообщил отец комендант. При этом, как всегда, при обращении к жителям Геликса, он добродушно улыбнулся. - Кажется, вы выбрали это укромное местечко, чтобы подраться?

И Бодигар, и Хорандо молчали. О какой, теперь, драке может идти речь? Оба понимали, зачем пришли к Северным воротам монахи.

- А подобные драки - нарушают спокойствие нашего вольного города, - продолжил Кресск. - Наш хранитель и покровитель, святой драконоборец, дважды рожденный Фестоний, желает всем народам, живущим в Геликсе, и на сопредельных землях, мира и любви. Не будем же нарушать советы и пожелания святого Фестония. Расходитесь с миром.

И гномы и эльфы были недовольны. Подраться между собой они имели полное право. И были уверены, что так будет всегда. А тут появляются монахи, со своим святым драконоборцем и тяжелыми дубинами. И указывают что делать, и как себя вести. Вот такая пошла тяжелая жизнь.

Кресску сейчас было совершенно безразлично о чем думали гномы и эльфы.

- Пусть гномы уйдут первыми, - объявил он. - Идите, дети мои, отдыхайте. Да благословит ваш отдых, святой драконоборец, дважды рожденный Фестоний. А вам лучше подождать, - посоветовал он эльфам.

Эльфы понимали, что совет отца коменданта, это то же самое, что приказ, который нельзя нарушить.

- Спасибо за добрые пожелания, - Бодигару было обидно уходить без Мультифрита. Но, если уж на то пошло, то пусть Мультифрит, который не достался гномам, лучше достанется монахам, чем эльфам. - Если потребуется помощь, - Бодигар посмотрел на недовольные лица эльфов, - призовите нас. Мы, гномы, всегда рады помочь Святой Обители.

Бодигар вернулся к отряду. Гномы все видели, все слышали, все поняли.

- Уходим, - объявил Бодигар. - Надо доложить Вождю. А этих остроухих мы еще встретим. Мы еще посчитаем, сколько у кого из них зубов.

Не оглядываясь, гномы ушли.

Эльфы молчали. Только что они были уверены, что выгонят отсюда гномов. Мультифрит, можно сказать, уже был у них в руках. И в это время явились монахи. В лесу, эльфы могли легко перестрелять и гномов, и монахов. Но где те леса?... Где те тугие луки и длинные стрелы? Здесь, в Геликсе, оказывать сопротивление или даже неповиновение Святой Обители они не решались.

Только Касселиор не послушался отца коменданта. Он все еще на что-то надеялся. Жрец отвернулся и торопливо призывал богов немедленно вмешаться, вселить сомнение в сердца монахов, а затем сжечь их священным огнем, а пепел развеять. И передать, наконец, в руки эльфов Мультифрит, принадлежащий им по праву!

- Касселиор! - окликнул его Кресск. - Перестань махать руками. Ваши боги сегодня не помогут тебе.

Касселиор обернулся. Он не боялся Кресска. У монаха свой бог. У него, у Касселиора, свои боги. И не один, а много. И вряд ли бог людей, со своей дубиной, устоит против многих могущественных эльфийских богов.

Кресск понял жреца.

- Не надо суетится, - посоветовал он. - Порядок в Геликсе охраняет святой драконоборец, дважды рожденный Фестоний. Твои боги, возможно, могут что-то сделать за стенами нашего города. А внутри его стен они бессильны. Несмотря на твои вопли, ни один из твоих богов, не поможет тебе.

Отряд краснорубашечников скрылся в ближайшем переулке, но Кресск, пока, не отпускал эльфов, ждал, чтобы гномы отошли подальше. В это время на площадке у ворот появился монах в опущенном капюшоне. Он остановился невдалеке от отца коменданта.

Кресск жестом руки приказал монаху подойти.

- Лейтенант Брютц, сержант Нообст, дядюшка Пиип, а с ними юноша Роннивин идут по направлению к Вороннему Клюву, - сообщил тот.

Воронний Клюв был небольшой лощиной, примыкавший на западе к одному из кварталов Геликса, а с другой стороны, к Казорскому кварталу. Место это пользовалось недоброй славой. Сюда приходили молчаливые тролли, чтобы распить какую-то шипящую жидкость, которую они неизвестно где добывали; здесь собиралась городская шпана, чтобы решить какие-то свои проблемы; горожане близлежащих домов, вываливали здесь мусор.

"Лейтенанту Брютцу в Вороннем Клюве делать совершенно нечего. А он туда направился, да еще повел того самого Роннивина, из Казорского квартала. Нет, это Роннивин повел в Воронний Клюв лейтенанта Брютца", - поправил себя Кресск.

- Значит, Северные ворота были названы для Коорна?

- Да, сержант Нообст свое дело знает, - подтвердил монах. Он помедлил немного, потом добавил: - Наши люди нашли Мичиграна.

Отец Кресск не стал спрашивать. Ждал, пока монах доложит.

- Мичигран, со своим учеником, и козой еще находятся в Казорском квартала, но они также идут по направлению к Вороннему Клюву.

- Ясно, теперь все сомнения отпадают. Что ж, поспешим к Вороннему Клюву и мы, - решил отец комендант. - А что нам делать с эльфами? Им очень хочется найти здесь Мультифрит.

- Они знают где кристалл находится и хотят найти его, - подтвердил монах. - Их жрец сейчас призывает себе на помощь всех эльфийских богов.

Касселиор действительно, что-то быстро-быстро шептать, и размахивал какой то зеленой веткой.

- Вряд ли нам следует опасаться эльфийских богов, - Кресск добродушно улыбнулся.

- Эльфам очень хочется найти Мультифрит, - напомнил монах.

- Думаешь, надо дать им такую возможность? - спросил Кресск.

- Здесь много камней, - монашек оглядел кучи валунов сваленные возле ворот. - А эльфы засиделись в своих канцеляриях, стоит ли лишать их возможности заняться физическим трудом?

- Ты прав, отец Демент, - согласился Кресск. - Физический труд благотворно влияет на состояние здоровья. Жаль, что надо уходить отсюда и нам не придется полюбоваться на то, как благородные эльфы ворочают валуны. Подойди ко мне, благородный эльф, - подозвал он Хорандо.

Хорандо послушно подошел к коменданту и сердито уставился на него.

- Неотложные дела призывают нас, - сообщил монах. - Мы сейчас должны уйти отсюда. Святая Обитель возражает против драк между эльфами и гномами. От имени Обители прошу тебя, пусть твой отряд остается здесь, пока гномы не уйдут на достаточно большое расстояние. Мир вам и успехов во всех ваших начинаниях. Да благословит вас святой драконоборец, дважды рожденный Фестоний.

Ошеломив эльфов, отец комендант повернулся и пошел прочь от ворот. Монахи последовали за ним.

- Они ушли?!

Хорандо был не просто растерян. Он не мог понять, что произошло. Здесь, под одним из камней, лежит сокровище. Монахи, которые, несомненно, об этом знают, пришли сюда, чтобы забрать это сокровище. Они прогнали отсюда гномов и должны были прогнать эльфов, потому что сила была на их стороне. А кончилось тем, что монахи ушли, предоставив эльфам забрать волшебный кристалл. Такого не могло быть. Такое не могло даже присниться в самом хорошем сне. Но так произошло. Неужели Касселиор сумел договориться с богами?

Остальные эльфы также не могли понять, почему монахи ушли. Одни растерянно глядели вслед уходящим монахам, другие с возросшим уважением смотрели на жреца.

А Касселиор понял, что боги выполнили его просьбу, помрачили разум монахов и заставили их уйти отсюда.

- Вот вам ваше могущество! Вот вам ваше могущество! - жрец протянул в спину монахов два кукиша. Потом он торжествующе поглядел на Хорандо, и так же гордо оглядел весь отряд.

- Они ушли?! - Хорандо никогда не считал Касселиора столь могущественным.

- Ушли! - гордо подтвердил жрец. - Мне не трудно прогнать отряд каких-то монахов. Подумаешь, Святая Обитель!.. Я попросил богов помутить их разум, заставить их забыть о Мультифрите, и увести их отсюда. Эльфийские боги знают мое бескорыстие, знают о моем стремлении возродить величие эльфов. Между прочим, боги поинтересовались, не желаю ли я стать Верховным жрецом всех эльфов, - приврал он. Уж очень был сейчас подходящий для этого момент.

Касселиор понял, что эльфы, наконец, поверили в его могущество. Теперь, если это потребуется, они пойдут за ним, даже против вождя.

- Я сказал, что подумаю, - сообщил жрец. - Сейчас не время для того, чтобы рассуждать о моем могуществе. Сейчас время возродить величие эльфов. Мы пришли сюда, чтобы забрать принадлежащий нашему народу волшебный кристалл. Сейчас мы разыщем его, потом будем думать об остальном.

Касселиор представил себе, что Мультифрит у него в руках. Волшебный кристалл, с помощью которого можно совершать чудеса. И почему бы ему не стать Верховным жрецом? Сила Верховного жреца выше силы вождя. А если Верховный жрец еще и владеет Мультифритом! Это сила, которую еще никто не знал.

- Хорандо! - властности в голосе жреца заметно прибавилось. Ранее он с Хорандо таким тоном не говорил. - Хорандо, как там сказано? От каких ворот, и сколько шагов?

- От правой створки ворот десять шагов, - доложил Хорандо.

- Чего же ты стоишь? - Касселиор напыжился, надул щеки и сложил руки на груди. - Иди, считай шаги, и найди камень, под которым лежит волшебный кристалл.

Большие сытые вороны, постоянно парившие над городской свалкой, могли увидеть, как, со стороны Казорского квартала, к Вороннему Клюву, приближается небольшая группа.

Впереди широко шагал маг Мичигран, в старой, хорошо знакомой всем, шляпе и фирменном плаще Гильдии волшебников. Он воинственно насвистывал какой-то незатейливый мотивчик и решительно помахивал волшебным посохом. Те, кто хорошо знали Мичиграна, могли понять, что всякая попытка остановить его, тут же закончится ударом посоха в лоб. За магом, стараясь не отстать от него, почти бегом, следовал Тихоня. Тихоня также был настроен решительно. Карманы его брюк были заполнены камнями - оружием, в умелых руках, почти столь же грозным, как посох мага. Гельме не отставала от людей. Она не знала, куда идет Тихоня и зачем он идет. Но умная коза чувствовала, что Тихоне угрожает опасность, и готовилась защищать его рогами, зубами и копытами.

После того, как Роннивин подробно рассказал, в каком именно месте Вороннего Клюва он оставил Мультифрит, и как проще всего найти волшебный кристалл, Балашир отпустил парнишку. Мичигран тоже собрался уходить. Как это принято, у всех уважающих друг друга людей, они с Балаширом присели за стол, чтобы пропустить по кружечке на дорогу. Налили, Балашир пожелал Мичиграну удачи во всех его делах. Но выпить не успели. Едва они подняли кружки, явились гости. Не просто гости, а старые друзья, с которыми были в одной ватаге: вместе очищали сады, вместе поворовывали, вместе дрались с другими ватагами, отстаивая свои права. Было в их ватаге десять человек, а пришли трое. В Казорском квартала не каждому удается дожить до зрелых лет. Так что пятеро не пришли. Собир, Как и Балашир, занимался контрабандой, у Майсона была небольшая таверна, а Кнобби так и не сказал, чем он занимается, только посмеивался. Но процветал. Это было видно и по небедной одежде, и по ухоженной бородке.

Выпили за встречу, и за старых друзей, которые не могли придти. И, конечно, за Мичиграна, за его успехи, за его удачу, и за его будущее. Когда собираются старые друзья, которые не виделись добрый десяток лет, есть о чем поговорить, и есть за что выпить. Но Мичигран не мог надолго задерживаться. Надо было идти за Мультифритом. Мало ли что может случиться с волшебным кристаллом. К великому сожалению всех, пришлось расставаться. Но, прежде чем уйти, Маг решил немного отдохнуть: минут двадцать полежать с закрытыми глазами.

Так он и сказал, укладываясь на широкую и жесткую деревянную скамью:

- Двадцать минут и не больше. Вы меня не трогайте. Я же маг, я время чувствую. Сам поднимусь.

- Ты бы сапоги снял, - предложил Балашир. - Пусть ноги отдохнут.

- Нет, - отказался маг. - Некогда мне возиться с сапогами. Дайте спокойно полежать.

И закрыл глаза. А когда открыл, понял, как он правильно поступил. Голова, конечно, все еще болела, и ребра помнили, что по ним прошелся сапог Зубастика, но общую усталость как рукой сняло. "Хорошо быть магом, - отметил Мичигран. - Отключился всего на двадцать минут, а отдохнул по-настоящему", - он сел. Тело было послушным, гибким, и голова светлой. Хоть сейчас в драку, хоть за стол.

Вот только сапоги... Маг считал, что не снимал их. Но сейчас они были не на ногах, стояли возле скамьи. "А память начинает подводить, - решил маг. - насчет сапог, забыл. Ну, что же, пора собираться". Он прислушался. В доме было тихо. Значит гости разошлись. Вот и хорошо. Маг быстро натянул сапоги, накинул плащ, взял посох и вышел в соседнюю комнату.

Балашир сидел за столом, просматривал какие-то бумаги.

- Отдохнул? - спросил Балашир.

- Прекрасно отдохнул! - Мичигран довольно улыбнулся. - Я же говорил, мне всего и нужно двадцать минут.

Балашир как-то странно посмотрел на мага.

- Что ты на меня уставился? - поинтересовался Мичигран.

- Ты проспал шесть часов, - сообщил Балашир.

- Не может быть, - не поверил Мичигран. - Я произнес заклинание на двадцатиминутный сон. Это очень простое заклинание, и оно всегда срабатывало.

- Выйди на крыльцо и посмотри на небо, - посоветовал Балашир.

Мичигран вышел на крыльцо, посмотрел на небо и тотчас вернулся.

- Почему ты меня не разбудил? - спросил он.

- Я будил тебя, и очень старался сделать это, - Балашир не стал рассказывать, какие старания он прилагал, чтобы разбудить мага. - Но это оказалось невозможно. Вероятно ты перепутал заклинания и заказал себе не двадцатиминутный сон, а шестичасовый.

- Нет, перепутать я ничего не мог, - не согласился Мичигран. - Но заклинание не сработало. Знаешь, наверно потому, что я очень устал. День вчера был тяжелым, нервным, и по голове меня били два раза. И ночью я не спал. Наверно, поэтому и не сработало. Что ж, учту. Тем более, теперь мне надо поторапливаться. Где Тихоня и Гельмы?

- Ученик и коза давно ждут тебя.

Вместе с магом Балашир спустился с высокого крыльца. Друзья крепко пожали друг другу руки, пожелали друг другу удачи.

- Может быть послать с тобой пяток парней, - предложил Балашир. - Если что, помогут.

- Не стоит, - отказался Мичигран. - Сами управлюсь. Ты не видел, как швыряет камни Тихоня, и как бьет рогами Гельма. Управимся.

И вот, теперь Маг, его ученик и коза торопились к месту указанному Роннивином. Роннивин выбросил Мультифрит рядом с деревом. "Возле старой корявой рябины, - сказал Роннивин. - Там, на Вороннем Ключе, растут еще три рябины. Но они молодые и красивые. А это дерево старое, корявое и некрасивое".

Те же птицы, что пролетали над Мичиграном, могли увидеть и другую группу, которая в это же время, приближалась к Вороннему Клюву со стороны городских кварталов. Возглавлял ее сам лейтенант Брютц. Он и шел, как ходят лейтенанты городской стражи, когда собираются совершить что-то важное. Рядом с ним, не как подчиненный, а как товарищ по оружию, и единомышленник, уверенно шагал сержант Нообст. От лейтенанта и сержанта не отставали дядюшка Пиип и вор из Казорского квартала, по имени Роннивин, и по кличке Крот. Конечно, дядюшка Пиип шел не так, как его начальство, а совсем по-другому. Он шагал, как должен это делать старший стражник, сопровождая лейтенанта и сержанта. Не обгоняя их, не отставая от них, и не топоча, тяжелыми башмаками, чтобы не мешать начальству, которое, вполне возможно, как раз, в этот момент, думает. А Роннивин? Что может выражать походка вора из Казорского квартала, который никогда не ходил в строю? Она и не выражала ничего, кроме того, что он не стоит на месте, а двигается.

Обе группы стремились к одной и той же цели. Но первой к ней приблизилась группа, возглавляемая лейтенантом Брютцем.

- Там кто-то есть, - сообщил Роннивин.

Лейтенант и сам видел, что там кто-то есть.

- Это то самое место? - уточнил он.

- Да, - подтвердил Роннивин. - Вон она, старая, корявая рябина.

Рябина выглядела очень неуклюже. Ствол ее, в метре от земли, криво изогнулся, и пошел не вверх, а куда-то в сторону. Некоторые ветви росли вертикально, а другие, почему-то вывернулись и тянулись к земле. Многие из них были почти лишены листьев. А те, что находились ближе к вершине, торчали усохшими сучьями. Дерево было, действительно, старым, неуклюжим и корявым.

Рядом со старой рябиной стоял человек. Одет он был несколько неожиданно для обитателей Геликса. На нем была белая сорочка, отороченная на груди и по манжетам, тонкими кружевами, светло-коричневый жилет с серебряными пуговицами, короткие и просторные темные брюки опускались несколько ниже коленей и встречались там с высокими чулками коричневого цвета. На ногах поблескивали хорошо начищенные легкие башмачки с большими серебряными пряжками. Завершала костюм небольшая шапочка алого цвета, украшенная радужным пером. В Геликсе так не одевались. Брютц с первого взгляда понял, что это чужеземец. На неширокой золотистой перевязи, что опускалась с плеча чужеземца, висела шпага. Не парадная игрушка, с эфесом, украшенным самоцветами, которую следовало носить к такому костюму, а настоящее боевой оружие, в простых, и даже, несколько потертых темных ножнах. А еще, на поясе у него находилась небольшая кожаная сумка. Возраст человека, явно, ожидавшего лейтенанта с его командой, определить было трудно. По стройной фигуре и молодому лицу, никто не дал бы ему более двадцати пяти лет. Но большие черные глаза глядели столь печально, что, не задумываясь, ему можно было дать и всех сорок лет, а то и пятьдесят.

Незнакомец встретил их приветливой улыбкой.

- Лейтенант Брютц, сержант Нообст, старший стражник Пиип и Роннивин, вор из Казорского квартала. Надеюсь, я не ошибся?

- Не ошибся, - подтвердил лейтенант. - А ты кто такой? - спросил он, в свою очередь. - Иноземец?

- Да, я путешественник. Зовут меня Франт. Не удивляйтесь такому странному имени. В других землях, знаете ли, и обычаи другие, и имена другие.

- Чем обязаны? - спросил лейтенант.

- Я далекий потомок человека сотворившего волшебный кристалл. Пришел сюда, чтобы встретить вас и помочь вам разобраться с дальнейшей судьбой Мультифрита.

- Считаешь, что без тебя мы не сумеем это сделать? - лейтенант Брютц был уверен, что вполне обойдется без иноземного гостя.

- Считаю. Скоро вы в этом убедитесь.

- Где кристалл? - спросил Брютц. Лейтенанту не нравились пустые разговорчики. Дело - есть дело, а болтовню он не любил.

- Кристалл у меня, - сообщил Франт.

- Мы пришли сюда за ним! - у лейтенанта Брютца это прозвучало, как приказ немедленно отдать Мультифрит. А когда лейтенант Брютц чго-то требовал, ни у кого не возникало мысли, что можно ему отказать.

Франт отказал.

- Придется немного подождать, - объяснил Франт. - Я вижу, сюда идет еще одна группа. Они тоже заинтересованы в Мультифрите. Кроме того, я уже сказал об этом, у меня есть кое-какие сведения, о волшебном кристалле, которые вам необходимо узнать, и кое-какие полномочия.

Сержант Нообст посчитал, что чужеземец ведет себя неправильно. Рука сержанта потянулась к эфесу меча.

- Лейтенант, скажите сержанту Нообсту, чтобы он не вынимал из ножен меч, - попросил Франт. - Я моложе сержанта и отлично владею шпагой. Но я не хочу его убивать. Я, вообще, не хочу никого убивать. А что касается Мультифрита, то, уверяю вас, мне он не нужен. Просто, прежде чем вручить волшебный кристалл кому-то из вас, я должен рассказать вам историю его создания, и о Пророчестве, касающегося этого камня. Уверяю, это Пророчество вас заинтересует.

Лейтенант встретил сообщение Франта спокойно. Он пришел сюда за Мультифритом, убедился, что Мультифрит здесь, и был уверен, что уйдет отсюда с Мультифритом. В применении оружия не было необходимости. А Пророчество, о котором сообщил иноземец, лейтенанта заинтересовало. Брютц посмотрел на сержанта, и Нообст снял ладонь с рукояти меча.

- Там, у корявой рябины, лейтенант Брютц со своей командой! - Тихоня с тревогой посмотрел на Мичиграна. Он не любил стражников.

- Ничего, Тихоня, - успокоил его маг. - Все будет так, как надо, - и продолжал идти, не сбавляя темпа.

- Это же наш гость, - удивился Тихоня, который узнал Франта, несмотря на то, что, на "госте" была совершенно другая одежда. Я думал, что он уехал.

- Это он, - подтвердил Мичигран. - Учти, мы с ним не знакомы, - а на вопрос застывший в глазах ученика, коротко и четко объяснил: - Так надо!

Тихоня привык к таким объяснениям учителя. Привык он и к тому, что должен соображать сам. Он сразу и сообразил, что лейтенант Брютц со своей командой тоже пришел сюда за Мультифритом. Но учитель не боится соперников. У него волшебный посох, а кроме того, с ним, с учителем, Тихоня, и Гельма. А Франт, друг учителя, и тоже на их стороне. С командой лейтенанта они управятся. Но, пока, следует делать вид, что они незнакомы с Франтом.

Мичиграна же занимало совсем другое. Ясно, что лейтенант Брютц пришел за Мультифритом. И Роннивин с ним, показал место, где он оставил кристалл. Вот и хорошо. Пусть лейтенант возьмет эту волшебную каменюку, и избавит Мичиграна от тысячи совершенно не нужных ему забот. А зачем сюда явился Франт? Демон явно что-то затевает. Вряд ли он собирается причинить какое-нибудь зло самому Мичиграну, но, все-таки, надо быть очень осторожным...

Франт подождал пока Мичигран подойдет, сделал в адрес мага и его команды, такой же вежливый полупоклон, каким встретил команду Брютца.

- Рад приветствовать вас, Великий Маг Мичигран, ученик мага Тихоня и мудрая коза Гельма. Теперь собрались все заинтересованные лица, с которыми я намеревался встретиться, - Франт обращался к обеим группам. - Кристалл, действительно у меня. Вот он.

Франт опустил руку в сумку, что висела у него на поясе, и вынул из нее Мультифрит. Все с интересом разглядывали небольшой, величиной с ладонь, камень, имеющий форму ромба, изнутри которого проникали волны нежного розового цвета.

- Маг Мичигран, ты держал в руках Мультифрит, можешь ли ты подтвердить, что это именно он? - спросил Франт.

- Да, это Мультифрит, - подтвердил Мичигран.

- Роннивин, ты унес из сокровищницы гномов этот камень? - снова задал вопрос Франт.

- Да, я взял у гномов этот камень, - подтвердил Роннивин.

- Что и требовалось доказать, - Франт положил камень возле ствола корявой рябины. - Должен сразу сообщить, что я не намерен завладеть этим волшебным кристаллом. Я намерен передать его вам, - Франт сделал неопределенный жест, который можно было отнести как к лейтенанту Брютцу с его командой, так и к Мичиграну с Тихоней и его козой. - Но, считаю необходимым, предварительно, рассказать вам историю создания этого кристалла. И, сообщить вам о Пророчестве которое произнес один Великий Мудрец в адрес Мультифрита. Надеюсь, вам интересно будет это услышать.

- Да! - подтвердил лейтенант Брютц.

- Да, интересно, - сказал Мичигран.

Остальные, так или иначе, тоже выразили свое согласие, но этого и не требовалось. В конечном итоге, решали лейтенант и маг. Что в это время думали Нообст, Пиип, Роннивин, Тихоня и Гельма, никакого значение не имело. Но это только пока. Как в последствии оказалось, и их мнение, даже мнение козы, имело немалое значение для дальнейшей судьбы Мультифрита.

- Рассказ мой, может показаться кому-то длинным. Желающие могут присесть, - предложил Франт. Сам он остался стоять.

Обе группы последовали его примеру.

- Итак, с вашего позволения, я начинаю свой рассказ. Произошло это в незапамятные времена, когда Граничные горы были вдвое выше, Харахорейское море вдвое больше и глубже, а на том месте, где расположен Геликс, стояли могучие леса, населенные дикими, кровожадными хищниками, которые постоянно поедали друг друга, и всех иных, кто осмеливался придти в эти леса.

В те времена, в трех годах пешего пути от Султанатов, располагался могущественный Халифат Волдуй. В этом Халифате жили джинны. Одни только джинны. Все они обладали магическими свойствами, и никто другой ужиться с ними там не мог. Конечно, эти джинны не были всемогущими, но в некоторых деяниях они достигли совершенства. Они, лучше чем кто-нибудь другой, могли строить, разрушать и переноситься в пространстве. Всего за одну ночь джинн мог построить дворец или разрушить город, сжечь дремучий лес, или вырыть полноводный канал, соединяющий две реки, уничтожить посевы целого края, или вырастить из малого семечка, громадное дерево. А с места на место они могли переноситься мгновенно.

Как правило, могущественные народы мудры. Мудрость лежала и в основных законах жизни джиннов. Разрушали они только старое, непригодное к жизни, и не приносящее пользы. А создавали все полезное и красивое. Но, время от времени, и в этом племени рождались и вырастали джинны, лишенные благоразумия. Их старались перевоспитать, но не всегда это удавалось. Некоторые из джиннов, лишенных благоразумия, покидали свою родину и отправлялись в странствия. Некоторых, изгонялись из родных поселений, и они вынуждены были искать другие места для своего проживания.

Однажды три джинна-изгоя, пересекли безводную пустыню, затем прошли через Граничные горы, и оказались в процветающем королевстве Оффландия, которым правил лучший волшебник всех времен и народов, хитроумный, добрый и справедливый маг Офф. Пришествие джиннов стало для Оффландии началом больших бедствий. А также началом занимательной истории, которую вам предстоит узнать.

Записал это знаменательное событие ученый секретарь Оффа, его уполномоченный по связям с общественностью будущего, многоопытный Харуман, известный своей правдивостью и беспристрастностью, в изложении самых невероятных фактов. Сейчас мы называем таких людей хронистами, а в будущем их станут считать летописцами, затем историками. Предлагаю вашему вниманию небольшой отрывок из многотомных записей ученого Харумана...

Франт вынул из сумки, что висела у него на поясе, небольшую книгу, раскрыл ее и начал читать...

- ... и в 123 году правления мудрейшего и благороднейшего из магов, Великого Оффа, ровно в полдень, коварный дракон, лишенный чувства милосердия, вынырнул из глубин темной бездны и проглотил солнце. Вследствие этого на земле наступил мрак. Нечеловеческим голосом завыл ветер, статуи в саду правителя испустили слезы, реки застыли, а деревья от страха согнулись и приникли к земле. Все живое молило о пощаде. Ибо гибель всего сущего была близка.

Тогда из своего высокого чертога вышел сам Великий Офф...

Франт прервал чтение.

- Прошу прощения, я открыл книгу не в том месте, - сказал он. - Эта история занимательна, но к нашему делу не имеет никакого отношения. И нет необходимости читать о ней дальше. Мудрейший Офф, разумеется, укротил дракона и заставил его возвратиться в глубины темной бездны. Солнце вновь воссияло над Оффландией. Все живое выразило магу искреннюю и глубокую благодарность... Здесь две... Даже три страницы благодарностей Великому и Могучему Оффу. А нам надо дальше...

Он перелистал с десяток страниц, нашел нужное место, и снова стал читать:

- ...В лето 134 года правления мудрейшего и благороднейшего из магов, Великого Оффа, в его страну пришли три джинна...

Франт прервал чтение.

- Мы пропустим кое-какие несущественные подробности, - предложил он. - Знаете, летописцы и в те времена были довольно многословны. Продолжим чтение с места, которое представляет для нас непосредственный интерес:

- В первый день своего появления на нашей благодатной земле, джинны разрушили три города, лишили многих жителей крова, а некоторых и жизни. Великий и Мудрый Офф, узнав об этом, высказал сожаление и выразил надежду, что на этом джинны успокоятся.

Во второй день своего пребывания на нашей благодатной земле, джинны сожгли три дремучих леса, лишив укрытия многих животных, птиц и насекомых, а некоторых и жизни. Великий Офф, узнав об этом, высказал недовольство. А так же выразил надежду, что на этом джинны успокоятся.

В третий день своего пребывания на просторах нашей благодатной земли, джинны осушили три больших озера, уничтожив, тем самым, среду обитания рыб и возможности местных жителей заниматься рыболовством.

Великий Офф, узнал об этом и удивился. Ибо суть волшебника - творить добро. И он не понял, где корень добра в том, что сотворили джинны? И он пожелал увидеть этих джиннов, чтобы спросить их об этом. И он промолвил волшебное слово, и джинны предстали перед ним.

Все три джинна были молоды и могучи. Один из них достигал в своем росте десяти локтей, а большой живот его уже начал превращаться в брюхо. Второй достиг в своем росте восьми локтей высоты, но был самым широкоплечим среди своих товарищей. Ноги его были толсты и напоминали стволы деревьев, и руки его также были толсты и напоминали стволы деревьев. Третий джинн ростом не удался. Он дотянулся всего до высоты в шесть локтей. Нос его был крючковат, глаза узки, губы толсты, и он все время щерился неприятной улыбкой. Все трое были косматы своими волосами, их резкие движения не радовали взгляд, а лица их не были отмечены печатью добродетели. Из одежды, кроме набедренных повязок, на них были, до смешного короткие, не доходящие до колен, халатики из цветного заморского шелка. Точно такие, которые носят девицы, прислуживающие на пирах. На ногах же джинны носили, как это принято у современной молодежи, тяжелые, подбитые металлическими подковками, башмаки.

- Далее, - Франт оторвался от текста, - ученейший Харуман сообщает о том, что рукава у халатов отсутствовали, и о том, какой замысловатой татуировкой были покрыты руки, ноги и другие места джиннов.

Лейтенант Брютц пришел сюда вовсе на для того, чтобы узнать какого роста были джинны сотни лет тому назад, и во что они одевались. Ни внешний облик джиннов, ни мода тех давних дней его не интересовали. Он решил, что чтение следует прекратить, и пришло время передать Мультифрит в руки Закона, то есть в его, Брютца руки.

"Не надо!" - попросил лейтенанта внутренний голос.

"Надоел он мне со своим чтением", - пожаловался Брютц.

"Он нам читает книгу самого Харумана! - напомнил внутренний голос. - Ты когда-нибудь читал Харумана? Ты когда-нибудь, по доброй воле, станешь читать Харумана?"

"Нет", - признался лейтенант.

"Ну и пользуйся возможностью. Послушай, что пишет Харуман, известный своей правдивостью и беспристрастностью".

Лейтенант не стал спорить, решил последовать совету внутреннего голоса и послушать правдивый рассказ Харумана. Но не долго.

- А Великий Офф сидел на простой циновке, сотканной из перьев радужной птицы гру, - продолжал, тем временем, читать Франт. - На нем был обычный шелковый халат с золотым шитьем, борода его блестела серебром, словно утренний снег у подножья Граничных гор, а мелкие морщины у глаз, свидетельствовали о его безмерной доброте.

- Добрые юноши, - приветливо обратился к молодым джиннам Великий Офф, - не объясните ли вы мне, ради какого доброго дела вы разрушили три города, сожгли три леса и высушили три озера.

Джинны переглянулись и расхохотались неприятным смехом. Хохот их был оскорбителен и вызывающ. Великому Оффу это не понравилось.

- Я намного старше вас и лучше вас знаю жизнь. - сказал Великий Офф, - Я должен дать вам хороший совет: не надо разрушать города, жечь леса и лишать воды озера.

Джинны опять ничего не ответили, и снова стали громко и оскорбительно смеяться. Они были молоды, глупы и уверены в своей безнаказанности.

Великий Офф был умен, добр и снисходителен к слабостям других. Но ему не нравилось, когда над ним так откровенно и вызывающе насмехаются. И он сказал:

- Если вы, добрые юноши, продолжите так неприлично вести себя, я вынужден буду наказать вас.

Следует пояснить, что Великий Офф был, в принципе, против наказаний. Он считал, что воспитывать надо на положительных примерах. И в этом случае, он тоже не собирался никого наказывать. Он просто хотел немного припугнуть джиннов.

Джинны этого не знали, и не хотели знать. Они были столь самодовольны и столь распущены, что добрые слова Великого Оффа на них не подействовали. Все три джинна стали оскорбительно хохотать, делать неприличные жесты и корчить противные рожи.

- Заткни свою скважину! Нам твои советы до факела! - сказал самый невысокий из джиннов, чьи глаза были узки, а губы толсты. Затем он презрительно сплюнул на красивую дорожку, покрытую крошкой из розового мрамора. И плевок его был подобен плевку дикого верблюда со скверным характером, которого, к тому же, еще очень рассердили. Но этого джинну показалось мало. Он прыгнул на отливающий изумрудом, аккуратно подстриженный газон, и стал на нем приплясывать. И грубые его башмаки, с металлическими подковками, оставляли следы, будто по газону прошло стадо коз.

Средний джинн последовал его примеру и тоже презрительно сплюнул на дорожку, покрытую крошкой из розового заморского мрамора. Его плевок также был подобен плевку дикого верблюда со скверным характером, которого, к тому же, еще очень рассердили.

- Ты на кого хвост поднимаешь?! Пень трухлявый! - грубо сказал он. Затем прыгнул на отливающий чистым изумрудом, газон, которым так гордился Великий Офф и стал топтать нежную траву. И грубые его башмаки, подбитые металлическими подковками, оставляли следы, будто по газону прошло стадо коров.

И третий джинн дважды сплюнул на дорожку, покрытую крошкой из розового заморского мрамора. Он был десяти локтей ростом, а рот его напоминал пещеру и плевки его были подобны плевкам целого стада диких верблюдов, со скверным характером, которых, к тому же, еще очень рассердили.

- В гробу я видел тебя и твои советы, - ощерился он. - Вякнешь еще раз - пасть порву! - Затем он прыгнул на, отливающий чистым изумрудом, аккуратно подстриженный газон, который более трехсот лет содержали в чистоте и порядке, и стал на нем подпрыгивать. И грубые его башмаки, подбитые металлическими подковками, оставляли следы, будто газон истоптал табун лошадей.

Франт опустил книгу.

- Вы, возможно, подумали, что джины выражаются слишком современно? - спросил он. - Уверяю вас, ничего подобного. Все эти, не совсем приличные выражения, и многие другие выражения, подобного рода, употреблялись еще в древности. Но, конечно, не столь широко, как в последующие века. Что ж, вернемся к нашей книге и почитаем, о чем еще нам поведал мудрейший Харуман.

Франт снова стал читать:

- Великий Офф смотрел на то, как джинны плюют на его красивую дорожку из заморской розовой мраморной крошки, как вытаптывают его любимый газон, напоминающий изумруд, и сердце его наполнялось грустью.

- Я пригласил вас, чтобы по-доброму побеседовать с вами, - сообщил он джиннам, - а вы меня огорчили.

Но эти молодые джинны не были воспитаны в уважении к старшим. Они считали себя самыми умными, были уверены в своем могуществе, и своей безнаказанности. Поэтому слова Великого Оффа вызвали у них хохот. И к моему великому смущению, ибо я был свидетелем этого происшествия, они начали произносить такие слова, которые не должны дойти до потомков, поэтому я их не записываю.

Франт опять оторвался от чтения и с некоторой грустью сообщил:

- Благородный Харуман поступил правильно. Но все-таки многие из слов, которые изрекали в тот день джинны, каким то образом дошли и до наших дней... Но я, кажется, задерживаю собравшихся здесь. Пожалуй, следует перейти к делу. То есть к тому, как Великий Офф наказал этих трех джиннов, не уважающих ни старость, ни частную собственность. Вот что рассказывает об этом благородный Харуман, известный своей правдивостью и беспристрастностью, в изложении самых невероятных фактов:

- До меня дошло, что вы уничтожили какие-то города, сожгли какие то леса и осушили какие-то озера, - напомнил джиннам Великий Офф. - Вполне возможно, что так оно и есть. Я могу этому поверить, и могу это понять. Я тоже был когда-то молод и, от избытка сил, любил иногда развлечься.

Великий Офф погладил свою окладистую бороду, которая отливала серебром, как снежные шапки на вершинах Граничных гор, посмотрел на свою, дорожку, на свой газон и горестно вздохнул.

- Но я не могу понять, почему вы оплевали мою дорожку? - с великой грустью сказал Мудрый Офф джиннам. - Розовую мраморную крошку для нее, большой парусный корабль вез из далекой заморской страны, три года и еще три месяца. А потом лучшие мастера сделали эту дорожку такой красивой, что каждый, кто ступал на нее, забывал все свои печали и радовался жизни, которая сама по себе прекрасна.

Но я не могу понять, почему вы испортили мой газон? - с великой грустью сказал Мудрый Офф джиннам. - Триста лет этот газон подстригали и поливали рабы моего пра-прадеда, слуги моего прадеда, садовники моего деда, садовники моего отца и мои садовники. Каждое утро и каждый вечер я любовался красотой и чистотой моего газона. И всякий, кто приходил сюда, любовался изумрудной зеленью газона, забывал все свои печали, и радовался жизни, которая сама по себе прекрасна.

Великий и Добрый Офф снова посмотрел на свою дорожку и свой газон, и глаза его заполнила печаль, как у человека, который потерял что-то очень дорогое.

- А теперь мраморная крошка, которую из далекой заморской страны привез большой парусный корабль, осквернена. Дорожка, что услаждала взор своим нежным розовым цветом, трижды оплевана вами, как дикими, не разбирающимися в красоте верблюдами.

А теперь на этом газоне, который услаждал взор каждого, кто глядел на него, видны неопрятные следы, как будто на него ступали своими копытами козы, и как будто на него ступали своими копытами коровы, и как будто на него ступали своими копытами тяжелые лошади. И мне неприятно смотреть на дорожку, ибо я знаю, что вы оплевали ее. И я не смогу любоваться своим прекрасным газоном ни сегодня, ни завтра, до тех пор, пока садовники не приведут его в порядок. И все же, я не стану вас наказывать за это.

Я, Харуман, ученый секретарь мага, известный всем своей правдивостью и беспристрастием, в освещении самых невероятных фактов, которые происходят в известных нам землях, и в землях нам неизвестных, еще раз подтверждаю, что Великий Офф так и сказал: - "Я не стану вас наказывать за это". - Я буду утверждать, что он сказал именно так, даже если ко мне применят самые жестокие пытки. Ибо эти слова подтверждают, что Великий Офф был не только Велик, но еще и Мудр, и Добр. За все неприятности, которые ему были причинены, он не стал наказывать своих обидчиков.

А джинны слушали Великого Оффа и нахально ухмылялись. Ибо они по-прежнему были уверенны в своем могуществе и своей безнаказанности. Эти джинны были настолько глупы, что не имели представления, насколько могуществен Великий Офф, и что он может с ними сделать.

А Великий Офф подумал и принял мудрое решение. Хочу напомнить моим уважаемым читателям, что Великий Офф всегда думал, прежде чем принять какое то решение, поэтому его решения отличались мудростью.

- Вы могли бы делать добро, но вы совершали зло, - сказал Великий Офф нахально ухмыляющимся джиннам. - И, насколько я понимаю, ваши сердца, и ваши мысли, не наполнены желанием творить добро. Я, Офф, маг и волшебник, чувствую, что обязан помочь вам. Отныне, все ваши поступки будут добрыми и милосердными.

При этих словах, все, что было вокруг, замерло. Деревья и кустарники застыли, чтобы шелестом своих ветвей, не мешать никому слушать мудрые слова Великого Оффа; облака на небе остановили свой бег и опустились пониже, чтобы услышать мудрые слова Великого Оффа; птицы умолкли и уселись на деревья, чтобы услышать мудрые слова Великого Оффа; и ветер застыл, чтобы услышать мудрые слова Великого Оффа, а затем разнести их по всем близким и далеким землям.

И только три джинна, уверовавшие в свое могущество, и свою безнаказанность, по-прежнему ухмылялись. По их, лишенным печать добродетели, лицам видно было, что они намеревались сказать Великому Оффу что-то неприятное, и этим снова огорчить его.

- Помолчите, - вежливо попросил их Великий Офф, и джинны, вдруг, почувствовали, что не могут сказать ни единого слова.

Рассерженные джинны переглянулись, поняли друг друга, и решили сокрушить что-нибудь дорогое сердцу волшебника, чтобы огорчить его.

- Стойте и не двигайтесь, - вежливо попросил их Великий Офф, и все три джина, вдруг, почувствовали, что не могут сделать ни единого шага, ни одного движения. - Вы еще не понимаете, как это прекрасно быть добрыми, - продолжил Великий Офф. - Но я помогу вам. Отныне вы станете творить только добро. Из мраморной крошки розового цвета, к которой вы отнеслись так пренебрежительно, я создам волшебный кристалл и назову его красивым именем Мультифрит. А вы будете находиться внутри этого кристалла. И волшебные силы, которые исходят от вас, сделают этот кристалл чудесным. Он станет вселять бодрость во все живое, он станет исцелять небольшие царапины и самые тяжелые раны, и совершать другие полезные дела. Радуйтесь джинны, теперь, благодаря вам, благодаря вашим волшебным способностям, совершиться множество самых добрых дел.

Так сказал Великий Офф. И после этих его мудрых слов раздались звуки музыки. Музыка эта была настолько прекрасной, что радовала сердце каждого существа, вне зависимости от того, обладал он музыкальным слухом или не обладал. Поэтому даже деревья замерли и приспустили свои ветви, прислушиваясь к чарующим звукам.

Под звуки этой нежной музыки, джинны стали уменьшаться. Они становились все меньше и меньше, пока не уподобились малым букашкам, имевшим привычку прятаться в траве. Уста их по-прежнему были замкнуты печатью молчания, но по многочисленным жестам, можно было понять, как благодарны они Великому Оффу, направившему все их помыслы и дела на стезю доброты.

И по воле Великого Оффа, вокруг джиннов, обретших, наконец, прекрасную цель в своей жизни, стала собираться розовая крошка из заморского мрамора. Вскоре на земле оказался цельный кристалл в форме ромба, излучающий нежный розовый свет, и все три джинна находились внутри волшебного кристалла.

И тогда я осмелился, и обратился к Великому Оффу с вопросом:

- Скажи мне, Великий Офф, какова будет судьба этого кристалла и джиннов заключенных в него?

- О судьбах сущего не знает никто, - ответил мудрейший Офф. - И я о них также не знаю. Его непременно найдут, и наши джинны принесут немало добра. Но никто не сможет владеть кристаллом Мультифрита более трехсот лет.

- А чем все кончиться? - спросил я Великого Оффа.

- Я и этого не знаю, - откровенно признался Великий Офф. - И не могу ничего сказать по этому поводу.

- Но ты создал волшебный камень, и в твоих силах разрушить его, - напомнил я. - Ты заключил в него джиннов, но ты можешь и освободить их.

- Да, я могу разрушить камень и освободить джиннов, - подтвердил Великий Офф. - Но я не стану этого делать. Я дам этим трем джиннам возможность творить добрые дела и наслаждаться этим, - Великий Офф погладил свою бороду, блестящую серебром, словно утренний снег у подножья Граничных гор. - Только после того, как в одно из трехсотлетий, джинны совершат сто добрых дел, кристалл может рассыпаться.

- Как это произойдет? - спросил ученый Харуман.

Великий Офф задумался. Он думал весь день, и всю ночь, и еще один день. И все, собравшиеся возле его дома, не расходились, ибо всем хотелось услышать слова мудреца. И когда второй день стал подходить к концу, Мудрец снова погладил обеими руками свою бороду, блестящую серебром, словно утренний снег у подножья Граничных гор, и сказал:

- Сейчас я произнесу пророчество. Вы все, которые ждали моих слов, внимательно слушайте. А ты, Харуман, записывай:

Когда кристалл

Окажется в сильных руках,

И пройдет триста лет,

И джинны совершат сто добрых дел,

Тогда семеро разумных существ

Соберутся в пустынном месте.

И первый из них

Сможет стать хозяином кристалла,

А последним хозяином,

Может стать седьмой.

Но если кристалл не обретет хозяина,

То он мгновенно рассыплется.

И каждый джинн

Сам решит,

Кому он хочет служить.

- Такое Пророчество выдал Великий Офф, - сообщил Франт. - А Харуман записал его:

- Завершив Пророчество и подумав, Мудрый Офф произнес: "Учтите, Пророчества имеют ту особенность, что они не всегда сбываются. Поэтому, не особенно надейтесь, что все произойдет именно так. Но, вполне может произойти и все то, что я сейчас напророчил. Вероятность, более шестидесяти пяти процентов".

А Харуман, известный своей аккуратностью, а также правдивостью и беспристрастностью в описании самых невероятных фактов попытался растолковать Пророчество Мудрого Оффа. В своей книге Харуман пишет:

"Великий Офф своим пророчеством предсказал, что если в одно время, в одном месте соберутся семь разумных существ, то тогда и решиться судьба волшебного кристалла. Тому, кто первым из них пожелает стать хозяином кристалла, следует вручить Мультифрит. Если же каждое из этих существ откажется единолично владеть Мультифритом, то волшебный кристалл разрушится и снова превратиться в розовую крошку мрамора. А каждый из джиннов сумеет сам решить, кому из этих существ он будет служить. Но все это может произойти только в том случае, если джинны совершат к этому времени сто добрых дел".

- Так следует понимать Пророчество Великого Оффа, - Фант аккуратно закрыл книгу и пожил ее в сумку. - Хочу, прежде всего напомнить вам, что время владения Мультифритом у клана Клинкта Большая чаша истекло. И еще - здесь, на пустыре, собрались сейчас, как раз, семь разумных существ. Поэтому я имею возможность, следуя Пророчеству Великого Оффа, решить судьбу Мультифрита: вручить его одному из вас. Разумеется, не все вы имеете одинаковую возможность завладеть кристаллом. Если первый, кого я спрошу, пожелает взять Мультифрит, он получит волшебный кристалл. А это значит, что все остальные, не смогут удовлетворить свое желание. Свой опрос я поведу в определенном порядке, исходя из своих личных соображений, о которых не считаю нужным сообщать. И еще, на всякий случай, хочу напомнить вам: Пророчества далеко не всегда сбываются. Вопросы есть?

Бывают такие положения, когда всем, вроде бы, все понятно, и, в то же время, нет никакой ясности. Кого Франт спросит первым? Возьмет ли этот, первый, Мультифрит, или откажется от него? А если первый не возьмет камень, кто будет вторым? Последнему, ясное дело, ничего не достанется. Но просить каких-то пояснений не имело смысла. Тем более, что Пророчества не всегда сбываются. И только сержант Нообст не удержался.

- Но нас здесь шестеро, - напомнил Франту сержант.

- Нас здесь семеро, - поправил его Франт. - Шесть человек и коза.

- Отдать кристалл козе? - Сержант Нообст стал разглядывать Гельму, пытаясь сообразить: то ли он чего-то не понял, то ли это какая-то особенная коза? Коза была самой обыкновенной, но Нообст продолжал разглядывать ее. Представляете, как сержант городской стражи может смотреть на козу? - Ну, как же это? Она же коза.

- Ты, Нообст, невнимательно слушал Пророчество, - указал сержанту Франт. - Великий Офф не сказал семь человек. Великий Офф сказал: семь разумных существ. Насколько я знаю, эта коза является достаточно разумным существом. Она, как и каждый из вас, имеет право на владение волшебным кристаллом.

Сержант Нообст вспомнил, что в пророчестве так и было сказано: "разумных существ". Спорить не имело смысла. Но, все равно, это было неправильно. Никакая коза не может быть равна в своих правах с лейтенантом Брютцом, и с ним, сержантом Нообстом. Оставалось надеяться, что до козы дело не дойдет. Святой драконоборец не допустит такого позора. А если святой Фестоний, за обилием своих дел, не заметит совершающейся несправедливости, то этого не допустит он сам, сержант Нообст. Он еще не знал, как сделает это, но был уверен, что не допустит.

- У меня есть вопрос, - прервал наступившую тишину лейтенант Брютц. - Эти джинны, они совершили уже свои сто добрых дел?

- Думаю, что совершили, - сказал Франт. - По-моему, Великий Офф сумел убедить джиннов в том, что добрые дела доставляют великую радость прежде всего тем, кто их делает. Ну, а если они не преуспели в добрых делах... Тем хуже для них. Другие вопросы есть?

Других вопросов не было.

- Предлагаю перейти к делу, ради которого мы здесь собрались, - решил Франт. - Лейтенант Брютц? - обратился он к начальнику городской стражи, - Берешь ли ты в свое полное владение волшебный кристалл именуемый "Мультифрит"?

"Бери, - подсказал внутренний голос. - Отдадим камень Слейгу и завтра ты станешь капитаном."

"Нельзя никому отдавать, - напомнил внутреннему голосу Брютц. - Если можно было бы взять для кого-то, я бы вернул кристалл Клинкту. Но взять можно только для себя".

"Тогда откажись", - посоветовал внутренний голос.

Лейтенант Брютц продолжал размышлять. Он не торопился, когда надо было принять серьезное решение.

"Только без глупостей! - предостерег его внутренний голос. - У тебя и так на шее жирный Слейг сидит... А стражники твои - все как один бездельники и разгильдяи. Тебе только Мультифрита не хватает. С этим Мультифритом у тебя и времени не будет, чтобы за кувшином пива посидеть. Откажись!"

Лейтенант Брютц далеко не всегда соглашался с внутренним голосом. Он вообще не любил, когда на него "давили", будь это начальство, или внутренний голос. Но, на этот раз, он решил, что внутренний голос прав.

- Отказываюсь! - четко, как это может, наверное, сделать только лейтенант, отрапортовал Брютц.

- Мичигран, - обратился Франт к магу, - как и каждый, из собравшихся здесь, ты имеешь право стать единоличным владельцем волшебного кристалла. Подумай и ответь: воспользуешься ли ты этим правом?

Мичигран подумал задолго до того, как ему задали этот вопрос. Он представил себе, что Мультифрит лежит на столе в его домике. И что к нему явились Хитрый Гвоздь, и Крагозей, и Деляга... Каждый жадно глядит на волшебный кристалл и обещает все возможные блага, которые Мичиграну совершенно не нужны. И где-то, под окнами, ходят Зундак с Бендарой и Белочкой, и ждут. Гости уйдут и тогда они ворвутся в дом и станут разговаривать с Мичиграном по-своему. А в Святой Обители, сидит за громадным столом их пресветлость Координатор Хоанг. На картине, что висит за его спиной, святой драконоборец Фестоний перестал избивать несчастных драконов и тоже сидит, ждет. "Как ты думаешь, придет?" - спрашивает Координатор Хоанг. "А куда он денется, - уверенно отвечает ему святой Фестоний. - Мимо Святой Обители никто не пройдет".

И Тихоня застыл. Он был уверен, что учитель находится под покровительством Святой Обители и ни разбойники Бритого Мамонта, ни боевики Крагозея ему не страшны. Пусть только попробуют. А Святая Обитель и без кристалла достаточно богата. Тихоне очень хотелось, чтобы Мичиган взял кристалл.

- Отказываюсь от Мультифрита и всех прав на него, - уверенно ответил Мичигран. - Обходился я до сих пор без волшебного кристалла, и дальше обойдусь без него.

Все посмотрели на Мичиграна с уважением. Разве только Тихоня, глядел с сожалением. Но, лучше всех мага, конечно, понял Франт.

- Понятно, Мичигран не желает обременять свое комфортное существование волшебным кристаллом. - Франт перевел взгляд на сержанта. - Теперь ты, Нообст.

Нообст хотел вернуть камень Клинкту. И пусть Клинкт сам разбирается: отдать Мультифрит кому-то, или оставить его в Клане. И отступать от своих планов не намеревался.

- Я возьму Мультифрит для того, чтобы отдать его Клинкту Большая чаша, - заявил Нообст. - Думаю, что я имею на это право. Клинкт был хозяином кристалла, потом этот вор, - Нообст указал на Роннивина, - украл Мультифрит. Надо вернуть камень хозяину и пусть Клинкт им распорядиться. Это будет справедливо.

Сообщение Нообста, собравшиеся приняли благосклонно. Мичигран подтвердил, что согласен с Нообстом, кивком головы. Дядюшка Пиип сделал два шага и встал рядом с сержантом, подчеркивая этим, свою солидарность с ним. А лейтенант Брютц, не задумываясь, и не советуясь с внутренним голосом, сказал:

- Я считаю, что сержант Нообст прав. Никому из нас Мультифрит не нужен. Кристалл надо вернуть Клинкту Большая чаша.

- Я не знаю, как попал камень к Клинкту, но творцом и хозяином кристалла является Великий Офф, - возразил Франт. - Вы все слышали что рассказал об этом Харуман. Мы должны следовать желаниям хозяина и его Пророчеству. Я повторяю свой вопрос: сержант Нообст, возьмешь ли ты Мультифрит в свое личное пользование?

- Нет, - мрачно отрубил Нообст.

- Что же, - Франт пожал плечами. - Каждый из вас имеет право взять Мультифрит, и такое же право - отказаться от него. Старший стражник Пиип?

У дядюшки Пиипа были не только дети, но и внуки. И все они жили большой дружной семьей, в большом доме. И еще, у него был хороший сад, в котором росли лучшие в Геликсе розы. И ему оставалось всего полтора года до почетной пенсии. Он с удовольствием взял бы волшебный кристалл. Такая чудесная вещь в большом хозяйстве дядюшки Пиипа пригодилась бы. Можно закопать кристалл в саду, или в каком-нибудь другом тайном месте и, когда это нужно, пользовать им детей и внуков. Но, чтобы никто чужой об этом не знал. А взять волшебный кристалл вот так, чтобы все знали... Для этого надо потерять чувство осторожности, или, сойти с ума. Дядюшка Пиип всегда действовал осторожно и разумно.

- Нет, - не замедлил с ответом дядюшка Пиип.

Из всех разговоров Тихоня понял, что имеет право взять кристалл не меньшее, чем учитель. И не меньшее, чем лейтенант Брютц. Ни тот, ни другой кристалл не взяли. Это их дело. Если он скажет "Да!" никто не сумеет возразить. Франт не позволит обидеть. Тихоня видел, как тот разделался с разбойниками бритого Мамонта. Если Тихоня скажет "Да!" - то Франт отдаст кристалл ему. Тихоня представил, что он приходит на базар, а в руках у него Мультифрит источающий мягкий розовый свет. К нему сбегаются самые богатые торговцы, и каждый старается угодить Тихоне. Одни предлагают перекусить сочным кебабом, другие угощают дорогими заморскими фруктами, третьи протягивают ему стаканы с охлажденным соком целебной ягоды хак-цани. И все улыбаются, улыбаются, улыбаются... От этих медовых улыбок богатых торговцев Тихоне делается неприятно.

"А ну-ка, расступитесь, - говорит Тихоня. - Я пришел сюда не к вам, а к своим друзьям... Я пришел, чтобы излечить все их болезни, и все их раны, до последней царапина. И убрать у них все синяки, до самого маленького синячишака. Предупреждаю, тот из вас, кто ударит какого-нибудь мальчишку, или обидит его, будет иметь дело со мной".

- Тихоня, - обратился к мальчишке Франт.

Тихоня не услышал его, потому что, как раз, в это время, торговцы расступились и к нему хлынула орава мальчишек... Как они все были довольны!..

- Тихоня, - снова окликнул его Франт.

- Да, - встрепенулся мальчишка. - Я слушаю.

- Берешь ли ты в личное владение кристалл Мультифрита? - спросил Франт.

Как будто на такой вопрос можно сразу, так вот, ответить? Мичиган отказался, и дядюшка Пиип отказался. Но они же взрослые. А Тихоня не знал что ответить. И очень боялся ответить неправильно. Он посмотрел на Мичиграна. В конце концов, у него есть Учитель. Пусть учитель и решает.

Мичигран не ответил на его немой вопрос, он просто улыбнулся мальчишке, показывая этим, что полностью доверяет Тихоне.

- Нет, не беру, - ответил Тихоня, совершенно не уверенный в том, что поступает правильно.

Мичиган снова улыбнулся и кивнул ему.

- Не беру! - повторил Тихоня. Теперь он был уверен, что поступил правильно, и учитель им доволен.

- Роннивин? - Франт обернулся к вору, с большим интересом слушавшему и наблюдавшему за всем, что происходило на пустыре.

- Да, я слушаю, - негромко и с достоинством ответил Роннивин.

- Возьмешь ли ты в полное свое владение волшебный кристалл именуемый Мультифрит?

- Нет, - без всяких колебаний, ответил Роннивин. Что еще мог сказать вор, который недавно забрался в сокровищницу гномов и унес оттуда всего лишь семь медных монет. - Он мне не нравится.

- Не нравится, не бери, - согласился Франт. - Итак, последняя, из тех, кто имеет право воспользоваться Пророчеством Великого Оффа - ты Гельма, - обратился он к козе. - И я должен задать тебе тот же вопрос, который задавал всем остальным. Желаешь ли ты, Гельма, получить в полное свое пользование волшебный кристалл?

Тихоня представил себе как вытянуться рожи у стражников, если Гельма согласиться взять кристалл. Он едва удержался, чтобы не расхохотаться.

Гельма внимательно выслушала Франта. Почесала копытом возле уха. Затем посмотрела на Тихоню, пытаясь понять, как относится к этому предложению он. Надо думать, что она поняла мнение Тихони. После того, как коза и мальчишка переглянулись, Гельма скорчила недовольную гримаску, покачала головой и громко заявила: "Бе-е-е-е-е!" Это было совершенно великолепное "Бе-е-е-е-е!", в котором очень четко слышалось уверенное "Не-е-е-е-е!" Ни ода коза не могла бы ответить более четко. Да и более разумно. Посудите сами: зачем козе Мультифрит?

Сержант Нообст с уважением посмотрел на Гельму. "А ведь умна, - отметил он. - Если бы Великий Офф превратил ее в человека, можно было бы взять ее в стражу и сделать капралом. А Коорн пусть идет в козлы. До чего же глупый козел получилась бы из Коорна".

- Смотрите, смотрите! Что это с ним? - неожиданно закричал Тихоня, указывая рукой на Мультифрит.

И все обратили свои взоры на волшебный кристалл. А с кристаллом, действительно, что-то происходило. Из единого камня он медленно превращался в большой ком мраморной крошки. Крошка эта проявлялась все явственней, затем ком стал рассыпаться на отдельные мелкие камешки. И в этом крошеве возникли три небольшие фигурки. Это были те самые три джинна, которых Великий Офф поместил в замкнутый кристалл, и направил на путь совершения добрых дел, к которым их сущность всегда стремилась.

Все происходило так, как и было предсказано Пророчеством Великого Оффа.

Выбравшись из мраморного крошева, маленькие джинны начали расти. С каждым мгновением они становились все выше, и все шире в плечах. И вскоре достигли своего естественного роста. Как и рассказывал правдивый Харуман, на них были набедренные повязки и короткие полосатые халатики, вид которых, на этих крупных могучих телах, мог вызвать только улыбку. Все трое были лохматы волосом, и выражение их лиц за сотни лет не изменилось. Они, как и прежде, не были отмечены печатью добродетели.

Джинны какое-то время осматривались, пытались сообразить, что-то свое, джинновое, волшебное... Трудно понять, о чем думает джинн, вырвавшийся из заточения. А особенно трудно понять, о чем думает джинн, которого вынудили много сотен лет делать добро. Но в эти мгновения они, определенно, о чем-то думали. Потом джинны уставились друг на друга, словно давно не виделись. А насмотревшись, все трое побежали. Самый крупный побежал на восток. Второй - на юг, а третий, мелкий, - на запад. И мгновенно скрылись из глаз.

Все это произошло быстро и неожиданно, даже лейтенант Брютц растерялся, что уж говорить об остальных? Только что здесь лежал волшебный кристалл, излучающий волны розового цвета, и каждый из них мог стать его могущественным владельцем. И вот кристалла нет. Нечего добиваться, не надо ничего решать... Постепенно до каждого доходило, что все кончилось. И страсти, которые кипели в Геликсе вскоре утухнут. Странно почувствовали себя "разумные существа" собравшиеся на Вороннем Клюве. Наверно, это было сожаление, что все кончилось, и Мультифрит теперь потерян навсегда. И, в то же время, облегчение от того, что все, наконец, кончилось без жертв, без серьезных кровопролитий. И, вообще, все кончилось Они стояли, молчали, глядели на розовую крошку и, как написал бы правдивый Харуман, "их лица были отмечены печатью глубокой растерянности". Один лишь Франт был по-прежнему невозмутим. Но и Франта нельзя было понять: доволен он результатом своих стараний, или сожалеет о чем-то.

- Куда эти джинны побежали? - прервал молчание Тихоня. - Они ведь должны решить, кому будет служить. - Кажется, Тихоня втайне надеялся, что какой-нибудь из джиннов пойдет к нему в услужение.

- Ты не прав, Тихоня, - ответил Франт. - Они никому и ничего не должны. Они имели право выбрать себе хозяев, но, имели точно такое же право не делать этого. А почему джинны убежали в разные стороны?.. Они более тысячи лет общались только друг с другом. Представляешь себе, Тихоня, как может один джинн надоесть другому джинну, за тысячу лет? Вот они и решили разбежаться подальше, чтобы не видеть друг друга, и не слышать друг друга. Что же, можно считать, что Пророчество Мудрого Оффа наконец сбылось: Мультифрит прекратил свое существование, а джинны совершили массу добрых дел и обрели свободу. Я понимаю, каждому из вас хочется поразмыслить о том, что произошло. И просчитать, правильно ли он поступил. Но для этого будет еще достаточно времени и возможностей. А сейчас... Думаю, что пара кружек хорошего пива помогут расслабиться, и снять напряжение...

Только сейчас Мичигран почувствовал, как сухо у него во рту, и с каким трудом думается... Не пару кружек, ему надо было сейчас принять, а пару кувшинов.

- Хорошая мысль, - поддержал он Франта. - Пойдемте к Гонзару Кабану и выпьем за то, что все закончилось, и за то, чтобы никакие Мультифриты и никакие джинны в них заключенные, больше никогда не нарушали спокойствие нашего славного города.

После того, что произошло вчера и сегодня, Лейтенанту Брютцу просто необходимо было посидеть за пивом в хорошей компании. А еще он решил, что вечером непременно пойдет к красавице Маргите. Что же касается Жирного Слейга, то пусть он лопнет от досады. Не видать Слейгу Мультифрита, как своих ушей. И это тоже хорошо.

- Пожалуй, так будет правильно, - одобрил лейтенант Брютц предложение Франта.

Сержант Нообст тоже считал, что поскольку вся эта канительная история с Мультифритом закончилась, то самое время спокойно посидеть за кувшином пива, а, может быть, и не за одним. Но он промолчал. Лейтенант Брютц сказал, что "так будет правильно", зачем же повторяться.

А Роннивин отказался.

- Я, все-таки пойду домой, - сказал Роннивин. - Я там начал резать одному мальчишке свистульку, а вы меня, с вашим Мультифритом оторвали от дела. По-моему, я здесь больше не нужен, - он посмотрел на дядюшку Пиипа.

Пиип посмотрел на Нообста.

- Иди, - разрешил Нообст.

- Спасибо, Роннивин, что пришел сюда, - поблагодарил парня Пиип. - Больше ты здесь не нужен.

- Так я пойду, - сообщил Роннивин, повернулся и пошел в сторону Казорского квартала.

- Я тоже пойду домой, - решил Пиип. - После дежурства. И ночь не спал. Надо отдохнуть.

Не особенно дядюшка Пиип и спать хотел. Просто он не любил пить пиво с начальством. Это - как в темный лес идти. Не знаешь, чем кончиться.

- Иди, - разрешил сержант и Пиипу.

- И вы отправляйтесь домой, - велел Мичигран Тихоне и Гельме. Тоже, почти всю ночь не спали. Отдыхайте.

Роннивин скрылся, и дядюшка Пиип ушел. Тихоня и коза тоже удалились. Теперь на пустыре их оставалось четверо.

- Идем к Гонзару Кабану, - напомнил Франт. - Я вас сегодня донимал всякими историями, я и пивом угощаю.

- Нет, - возразил Брютц. - Пойдем к Клинкту Большая чаша. Сегодня надо пойти к нему.

Мичигран не понял лейтенанта.

- Почему это, если нам надо выпить пива, мы должны идти не к Гонзару, а к Клинкту?

- Клинкт был владельцем Мультифрита. Надо ему рассказать, что произошло с кристаллом, - объяснил Брютц.

- А впустит? Мы с этим кристаллом распорядились так, что его вообще не стало. Клинкту это не понравится.

- Это и мне не нравится, - сообщил Брютц. - Но сбылось Пророчество. Тут мы бессильны. О Пророчестве Клинкт не знал, а о том, что он не может больше владеть Мультифритом, знал. Поэтому и захотел передать кристалл Святой Обители. Но не получилось. И никто в этом не виноват. Мы Клинкту и расскажем все, как было. И посидим, обмоем это событие. Святой Фестоний такое дело одобряет.

- Как у Клинкта с пивом? - спросил Франт. - А то, может быть, захватим Клинкта и к Гонзару.

- С пивом у Клинкта нормально, - заверил лейтенант.

Если такое говорил лейтенант Брютц, можно было не сомневаться.

И они отправились к Клинкту Большая чаша.