Пропал школьник двухсот с половиной лет от роду


Маленький мальчик стоял на дороге перед домом и ждал автобус. Как ни странно, он стоял один, без мамы или старшего брата. Впрочем, ничего странного, ведь был понедельник. А почему маленький мальчик в понедельник должен ехать на автобусе один, без старших, спросите вы?

Да потому, что у него с собой был трёхколёсный велосипед. В обычные дни мальчик ездил везде у мамы на багажнике, но по понедельникам добирался на автобусе: его трёхколёсный друг не помещался вместе с ним к маме на багажник.

Мальчик – Малыш, то есть на самом деле он Андреас, но так его никто не зовёт, все говорят «Малыш». У него есть старший брат Филипп, а мама работает продавщицей в магазине в Гампетрефе. Она уже целый год продавщица и должна бы уйти с работы – она устроилась туда, чтобы на первых порах помочь папе расплачиваться за их новый дом, но теперь ей захотелось купить и того и сего, и она попросила Малыша отпустить её поработать ещё годик. А Малыш ответил: «Хорошо, если разрешишь мне брать с собой велосипед».

Красный трёхколёсный велосипед подарил ему хозяин магазина в Гампетрефе и сразу сказал, что надеется увидеть, как Малыш катается на площадке перед магазином. И что, если ему, хозяину, надо будет привезти товар со склада, они погрузят его на велосипед Малыша.

Так что Малышу надо было попасть в Гампетреф вместе со своим велосипедом. Поэтому каждый понедельник он самостоятельно ехал на автобусе и в субботу днём также сам привозил велосипед назад, чтобы кататься на нём дома полдня в субботу и всё воскресенье. В остальные дни Малыша забирал из магазина Филипп, а велосипед оставался ночевать под замком в дровяном сарае, хотя дома его ждал отличный, для него построенный гараж. Но таков был уговор.

Если бы Малыш не согласился ездить с мамой каждый день в магазин, она не могла бы работать и помогать папе и он бы очень переживал. Папа огорчается, что на дом никаких денег не хватает, и работает на износ. Он не вылезает из командировок, ездит повсюду на своём сером грузовичке, забитом пальто и платьями, и уговаривает магазины купить их. Папа проводит времени в одиночестве больше всех.

У Малыша-то ведь есть Щепкин – кусочек соснового корня, очень похожий на человечка, они с Малышом знакомы уже год. Иногда Малыш разрешает ему держать билет, и Щепкин очень этим гордится. Но бывает, вдруг обижается, потому что считает, что ему положен отдельный билет.

– Почему ты говоришь «один детский»? – ворчит он. – «Один детский и один щепкинский» – вот как надо.

– Знаешь, как это дорого получится? – спрашивает Малыш. – Тебе сколько лет?

– Сто наверняка, – отвечает Щепкин.

– А столяр говорит, что ты, скорей всего, от старой сосны, ей вообще лет двести. Если я так скажу водителю, тебя заставят покупать взрослый билет. А это знаешь сколько стоит?

– Думаю, за меня возьмут как за двоих взрослых, если не больше. Но тебе что, трудно притвориться, как будто бы ты просишь мне билет?

– Хорошо, – согласился Малыш и в следующий раз сказал: – «Один детский до магазина», – а потом добавил еле слышным шёпотом: – «И один щепкинский».

Но Щепкин расслышал его слова и страшно обрадовался. К тому же Малыш схитрил и в прошлый раз билет не выкинул, а теперь отдал Щепкину. И они сидели каждый со своим билетом, Щепкина распирало от гордости, и он не отрывал глаз от билета.

– Ужас как подорожал автобус, – сказал он.

– Да, – согласился Малыш, – зато он очень красивый. Когда я вырасту, я, наверно, стану водителем автобуса. Тогда сможешь ездить со мной хоть целый день.

– Чур, я буду продавать билеты и кричать «поехали!», когда кому-то надо выйти.

– Нет, – поправил Малыш, – для остановки кричат «тормози!», а потом уже «поехали!».

– Я так и сказал, – ответил Щепкин.

– Магазин, – объявил водитель и спустил на землю велосипед Малыша.

– Ты болтаешь без умолку, мы чуть не проехали из-за тебя, – проворчал Малыш.

– Эй, меня не забудь! – крикнул Щепкин, по-прежнему цепко держа билет.

Малыш подхватил его с сиденья и быстренько выпрыгнул из автобуса.

– Хорошего дня, Малыш, – сказал водитель.

– И тебе хорошего, – ответил Малыш. – И автобус береги, – добавил он рачительно: автобус-то должен в порядке дожидаться, пока он подрастёт.

Мама стояла в дверях магазина и махала ему. Она уехала из дому гораздо раньше, потому что на велосипеде на дорогу уходит больше времени.

Малыш сел на свой трёхколёсник и поехал к магазину. Описал красивый вираж и остановился у дверей.

– Не надо ли вам что-нибудь отвезти? – спросил он.

– Очень надо, – ответил хозяин магазина. – У меня скопилось много коробок, перевези их на дровяной склад, пожалуйста. Работы тебе часа на два будет.

– Отлично, – ответил Малыш, – сразу и начну.

А сам смекнул, что если возить по одной коробке зараз, то работы хватит ещё на дольше. Он успел сделать много ездок, когда увидел двух девочек, которых побаивался Щепкин. Они как-то изменились. Сперва Малыш даже не понял, в чём дело, но потом смекнул, что у них ранцы на спине. Вот почему они обе так переменились.

– А мы в школу идём, – сказала одна.

– Мы теперь школьницы, – подхватила вторая. – А ты не пошёл учиться? Ну да, ты же ещё маленький. Нам столько уроков задают! Сейчас мы тоже торопимся, уроки начинаются через час, а мы хотим ещё поиграть на школьном дворе. Это так здорово!

– Некогда мне в школу ходить, – ответил Малыш, – я работаю.

– Да. К тому же ты ещё и маленький. Ладно, пока, мы пошли, а то опоздаем.

Малыш посмотрел им вслед и поехал к сараю. Э-эх, всего одна коробка осталась! Чем бы таким потом заняться?

– Вот подумай, я ни разу в школе не был, хотя мне двести лет уже, – сказал Щепкин.

– Об этом я уже думал, – ответил Малыш.

Он отвёз последнюю коробку и долго не выходил из сарая. Он думал. Смотрел и думал. А потом вдруг бросил Щепкина среди коробок и рванул в магазин. Взял там толстую бечёвку и прибежал обратно. Но к тому времени Щепкин уже смертельно на него обиделся и не желал ни смотреть в его сторону, ни разговаривать с ним.

Но Малыш и бровью не повёл, он знал, что Щепкин обрадуется, когда узнает о его блестящей идее.

Малыш взял большую коробку и махонькую. Потом проделал в каждой по четыре дырки. Щепкин с любопытством следил за ним, но по-прежнему молчал, желая проучить этого бессовестного, который бросил его одного в сарае. Щепкин не хотел делать вид, будто ничего не случилось, и так вот сразу начинать весело ворковать с Малышом.

Малыш с трудом пропихнул верёвку в дырки. Ну всё, дело сделано.

– Щепкин, понял, что это будет? – спросил он.

– Не понял, – буркнул Щепкин, – не очень-то и хотелось. Давай-давай, убегай опять, а я буду тут валяться, как простая деревяшка. Придёт кто-нибудь за дровами для топки, подхватит меня, самого тут привлекательного, и всё, не будет у тебя Щепкина.

– Слушай, не нуди, – ответил Малыш. – Нет, не так. Хватит зудеть, мартышка – вот как мне Филипп говорит. Слышишь, Щепкин? Хватит зудеть! Отвечай лучше, кто ты теперь такой?

– Я – это я, – снова буркнул Щепкин.

– А вот и нет. Ты теперь школьник, а это твой ранец.

Он надел коробочку Щепкину на спину, просунув руки в верёвку, и теперь его друг выглядел точь-в-точь как школьник. Потом Малыш надел большую коробку себе на спину – она как раз отлично поместилась – и сказал:

– Бежим, а то опоздаем. Школа у нас понарошку будет за складом, там получается как будто много классов, а мешок картошки будет учителем.

– Не знаю, мне пока не хочется, – стал упираться Щепкин.

– Ещё как хочется! – сказал Малыш. – Пошли! Не забудь входя поздороваться с учителем.

– Сам здоровайся. Я просто иду с тобой за компанию.

Малыш за руку довёл Щепкина до склада, а там встал перед мешком картошки и сказал:

– Здравствуйте, учитель. Я привёл новенького.

«Учитель» страшно обрадовался и спросил, сколько Щепкину лет.

– Двести с половиной, – ответил Малыш, – но в школу он никогда не ходил. А мне самому скоро пять.

– Проходите оба, очень рад, – сказал мешок картошки. – Сегодня мы будем учить букву «М».

Малыш выучил её с Филиппом, но не стал пока об этом говорить.



– Эм, – сказал Малыш.

– Мэ, – сказал Щепкин.

– Неверно, – поправил мешок картошки, – эм.

– Мэ, – рассердился Щепкин, – и чтоб я не слышал никаких «эм».

– Спокойно, дружок, – сказал мешок картошки, – у нас здесь так не разговаривают. Сейчас перемена, а потом вы свободны до конца дня.

– Хорошо, – кивнул Щепкин. – Мэ, мэ, мэ, – затараторил он вдруг, потому что ему очень понравилось произносить такую букву.

– Эм, – подсказал Малыш. – Ещё завтра потренируемся.

– Вот здорово! – согласился Щепкин.

Они вернулись в сарай, сняли свои ранцы, и Малыш сказал:

– Чем бы нам ещё заняться? До завтрака далеко.

– Пойдём сходим к заправке, – предложил Щепкин. – Вдруг кто-то заехал заправиться?

– Хм, – ответил Малыш, – может быть.

Они пошли к заправке. Там никого не было, но они не огорчились, просто смотреть на колонку тоже было интересно.

– Вот бы нам такую дома завести, – сказал Малыш. – Тогда бы к нам все машины заезжали.

– И красный автобус тоже, – мечтательно добавил Щепкин. – Я бы спрашивал его: «Что вам сегодня?» – и заливал бы полный автобус бензина.

Тут вдруг огромный грузовик свернул с дороги и поехал прямо к заправке. Малыш с Щепкиным спрятались позади колонки.

– Он едет заправляться, – сказал Малыш, – нам повезло.

Грузовик остановился и прогудел три раза. Из магазина вышел хозяин, поздоровался с водителем и, перекинувшись словечком, начал наливать бензин.

– Давай как будто это твой грузовик, – сказал Малыш и посадил Щепкина в кузов. – Говори, сколько тебе бензина?

– Хорошо, – согласился страшно гордый Щепкин. Глядя на него, нельзя было даже подумать, что грузовик не его. – Так, мне, пожалуйста, сто тысяч миллионов литров и ещё девятнадцать с половиной.

– Хорошо, – сказал Малыш, подошёл к колонке и сделал вид, как будто вставляет в бак пистолет и заливает бензин. – Вы сегодня далеко едете? – спросил он Щепкина.

– Да, ужасно далеко, – ответил Щепкин, – мне надо море бензина. И хорошо бы вы смазали мне колёса, и руль, и стёкла, и фары тоже.

– Будет сделано, – кивнул Малыш. – Предлагаю ещё помыть вашу машину, она очень грязная.

– Ничуть она не грязная, – обиделся Щепкин за свой грузовик. – Ладно, мойте!

Малыш понарошку помыл грузовик со всех сторон и отполировал тряпкой все грязные места, а потом пошёл за колонку, чтобы выписать счёт. Он стоял и долго-долго считал, сколько с Щепкина причитается.

– Ой, получилось очень много и пятьдесят крон, – сказал он наконец. – Сейчас выпишу чек.

Мотора грузовик не выключил, он фырчал, а Щепкин как будто бы рулил. Но вдруг Малыш увидел, что грузовик тронулся.

– Стоп! – закричал он. – Щепкин, не уезжай!

Грузовик удалялся, Щепкин одеревенело сидел в кузове, Малыш кричал и прыгал и даже побежал за машиной, но грузовик так громыхал, что шофёр ничего не слышал. Он знай себе поддавал газу: он заправился, расплатился и думать не думал, что увозит в кузове Щепкина.

– Ты чего это? – удивлённо спросил хозяин магазина; он только что повесил заправочный пистолет на место и собирался вернуться в магазин.

– Щепкин… – прошептал Малыш. – Он уехал на грузовике.

– Что ты такое говоришь? – удивился хозяин. – Этот шофёр точно не трогал Щепкина. Он вообще не выходил из кабины, пока я заправлял машину.

– Да, – сказал Малыш, – он не знает, что у него в кузове Щепкин. Я сам его туда посадил. Мы играли, как будто это его грузовик.

– Это хуже, – ответил хозяин. – Тогда мы вряд ли увидим Щепкина снова.



Но, едва сказав эти слова, хозяин по лицу Малыша, сморщившемуся как у несчастного младенца, понял, что ничего хуже он произнести не мог.

– Так как же нам быть? – продолжал хозяин. – Шофёр говорил, что собирается в дальнюю деревню, в Северянку, значит, он поедет на север мимо магазина Ларсона. Угу, до него не так быстро доберёшься. Пойду-ка я позвоню Ларсону, попрошу его перехватить грузовик. Ничего другого нам всё равно не остаётся.

Малыш не отставал от хозяина ни на шаг и, хотя мама сделала круглые глаза, зашёл с хозяином в контору и стоял рядом, пока тот звонил.

– Ларсон, привет! – начал хозяин. – Слушай, выручи, у меня тут непростое дело. Смотри, сейчас у нас четверть первого, значит, часа в четыре мимо тебя проедет тёмно-зелёный грузовик, останови его, пожалуйста. Что? Нет-нет, полиция за ним не гонится. Не знаю, как объяснить. Короче, сзади в кузове едет Щепкин. Нет, это не мальчик. Это маленький деревянный человечек. Нет, я хорошо соображаю, но этот человечек – лучший друг Малыша, который стоит тут рядом со мной. На, поговори с ним сам.

Малыш взял трубку и сказал:

– Здравствуйте. Щепкин сидит в кузове, потому что мы играли, как будто грузовик его. А потом он вдруг поехал, и Щепкин теперь там совсем один. Шофёр о нём не знает. Не могли же мы ему сказать, что играем, как будто грузовик не его.

Хозяин снова взял трубку и добавил:

– Теперь понимаешь? Да, надежда небольшая, но единственная. Мне неловко обременять тебя, но для Малыша это большое горе. Я буду твоим должником. Да, он точно ехал в твою сторону. Нет, не уверен, сейчас на дороге столько машин. Но думаю, что примерно часа в четыре или в пять. Как раз он захочет где-то кофе попить. Да, подождём и посмотрим. Спасибо большое! – Хозяин положил трубку и взглянул на Малыша: – Знаешь, с тобой я то и дело делаю странные вещи. Ну да ладно. Боюсь, раньше завтрашнего дня мы ничего не узнаем, грузовик доедет до Ларсона, когда магазин уже закроется.

– Ой, – сказал Малыш, – спасибо!

Он снова вышел из магазина. Он стоял и вспоминал, как выглядел Щепкин, когда уезжал на грузовике. Вид у него был почти торжественный, он не шевелился, сидел прямо и так и скрылся из глаз. Теперь уж он далеко. Если только не выпал… Нет, Малыш сам усадил его надёжно, так что этого он не боялся.

Загрузка...