Опасные странствия Хомы и Суслика

Как Хома не сплозовал

Повадились этим августом два петуха, Чёрный и Белый, на луг похаживать. У ручья. Далеко от деревни.

Как будто им дома житьё не райское! Кормят, поят. Сторожат по ночам в курятнике - от лисиц и хорьков. Что ещё нужно? Сиди дома и кукарекай!

Так нет же. На волю их потянуло. На свободе размяться. Диких червяков и гусениц захотелось.

Да ещё и заносчивые какие! Большие, жилистые. Короны на головах. Шпоры на ногах.

Гребнями трясут, шпорами дёргают. И чешуйчатыми лапами так и шаркают по земле! Весь луг изрыли, исшаркали.

Даже Лиса не решалась к ним подступиться. Как заклекочут, гребни кровью нальют, глаза вытаращат! Шпоры острые напоказ выставят! И угрожают:

- Попробуй подойди! Подойди попробуй! Такой крик подымем, вся деревня сбежится! И Пастух с кнутом на коне прискачет!

Серьёзные петухи и суровые. Свирепые. Пожалуй, похлеще Коршуна с его приятелем Кобчиком.

Только увидел Хома, что петухи и друг друга недолюбливают.

Хмуро косятся: Чёрный на Белого, Белый на Чёрного. И каждый поодаль от другого пасётся, роется. Каждый на своей половине хозяин, словно весь луг себе присвоили.

- Гнать их надо! В две шеи! - бушевал Суслик. Дома, в норе.

- Думаешь, легко? - сдерживался Хома. - Видал, какие у них шпоры? Не меньше, чем у страшного Пастуха, когда он на коне!

Даже Хорёк, любитель курятины, не стал с ними связываться.

А уж как его Суслик при встрече упрашивал:

- Помоги избавиться!

- Днём Хорёк не умеет, - хищно посматривал тот на гостей издали. - Вот если б ночью!..

- Ну, днём я тебе устроить ночь не могу, - сокрушался Суслик, - а на ночь они в деревню уходят. В курятник. Под охрану Сторожа. Может, солнечное затмение обещается? - с надеждой спросил он.

- Не скоро ещё, - мрачно ответил Хорёк.

Волк тоже отступил. Хотя, все слышали, Лиса его подбивала, надеясь в суматохе поживиться.

- Я-то кур предпочитаю, они с яичной начинкой, - умильно объясняла она серому. - Займись этими крикунами сам. Не возражаю!

- Слишком я заметный, - проворчал Волк. - Нападу, а потом Сторож бах-бах из ружья - в меня! Две дырки в шкуре - насквозь. Гуляй тогда с двойным сквозняком. Враз простужусь!

В общем, ушёл Волк в кусты.

Одна и надежда оставалась - на Хому. Крепко Суслик на него полагался. Больше не на кого.

Но Хома понимал, что в открытую и он с петухами не справится.

- Сделать бы так, чтоб они сами себя с луга прогнали, - задумчиво сказал он другу.

Уйдут они тебе сами! Держи карман шире! - грубо ответил Суслик и тут же пристал: - А как они сами уйдут?

- Поссорить их нужно, - умно заметил Хома.

Интересно, что всё умное можно кратко сказать, всё глупое - длинно. Видать, на длинное умное замечание никакого ума не хватит. Тут необходимо гениальным быть!

Но лучший друг в таких тонкостях не разбирался.

- Гениально! - восторженно заявил Суслик. - Мне хотя бы половину твоего ума, - позавидовал он. - Неужели такие бывают?

- Встречаются, - кивнул Хома. - Их называют полоумными.

Суслик обиженно засопел. Впредь наука: не восторгайся другими, восхищайся только собой!..

И вот Хома начал действовать. До чего же хитро он поступил!

- Ты такой красивый - как ясный день! - польстил он при случае петуху Белому. - Не то что твой напарник. Его будто в грязи извозили!

Белый погляделся в ручей. И гордо промолчал.

- А ты раскрасавец писаный - как внезапная ночь! - похвалил Хома петуха Чёрного. - Не сравнить вон с тем, белым зазнайкой. Он, вероятно, горшок со сметаной на себя опрокинул!

Чёрный подумал и пробухтел:

- Непременно в сметану угодит - перед зажаркой.

Но петухи не поссорились. Причина, верно, слабовата.

Тогда Хома стал на другое нажимать. Каждому сообщил втайне, что напарник лучшие угодья захватил. Погляди!

Бесполезно. Угодий им хватало. Луг - большой. О-го-го!

Однако Хома не сдался. Довёл дело до конца.

- Скучно что-то… Давайте сразитесь, - неожиданно предложил он, когда петухи поутру были вместе. - Со мною! А?

- Вдвоём?! - воскликнули они. Расхохотались, раскукарекались.

- Нет, - покачал Хома умной головой. - Я сражусь с самым сильным из вас.

- Значит, со мной! - выпятил грудь петух Чёрный.

- Нет, со мной! - тряхнул короной петух Белый.

- Э-э, - вдруг насмешливо протянул Чёрный. - Ты понял, ку-ку-да он клонит? Он задумал нас поссорить.

- Хочет, чтобы мы передрались? - рассмеялся Белый. - Не выйдет!

- И не надо, - усмехнулся Хома. Загодя всё рассчитал.

Тут-то и кинул он между ними заранее припасённое зёрнышко.

Ну, знаете! Такой внезапной битвы за одно-единственное зёрнышко свет не видывал!

Всё сразу в ход пошло: и клювы, и шпоры, и крылья. Клочья земли и травы летели во все стороны! А перья-то, перья!..

А какой крик драчуны подняли! Если не до небес, то до деревни точно. Столько шуму!..

Судачили потом, что Волк со страху в своё логово забился. Лиса - в свою нору. А Медведь в берлоге поскорее бочку с мёдом к двери придвинул. Никому не войти!

А Суслик, тоже дома, с перепугу притворился, что упал в обморок. Да так увлёкся, что и впрямь чувств лишился.

Хома и сам всего такого не ожидал!..

Сражение не закончилось даже тогда, когда из деревни Сторож примчался. Не смог он остановить петушиную драку. Они так рассвирепели, что и на него наскакивали. С разбегу!

Хорошо, он с ружьём был. Выпалил в воздух. Из двух стволов!

Только тогда петухи очнулись. И Сторож их в деревню погнал.

Но по пути они всё равно лягались втихую.

На другой день на вспаханном месте побоища Суслик то самое зёрнышко раздора обнаружил. И проглотил.

Возможно, он боялся, что битва снова повторится. Ведь вчера, в тот момент, когда Сторож из ружья грохнул, Суслик только-только в норе привстал. И вдругорядь сознание потерял. Надолго. Минут на пять. На большее его и тут не хватило.

С той поры петухов на луг из деревни не выпускали. Ни Белого, ни Чёрного. Да и они, видать, своевольно сюда бегали. А теперь - всё. Кончилось их время!

А вот Хома на том месте нашёл два пера. Чёрное и белое. Вставил их себе за уши. И победоносно прошёлся по отвоёванному лугу.

Хорёк перед ним шляпу снял. Сорвал её с большущего мухомора и раскланялся.

- Свою землю защищать нужно, - прогудел Медведь, когда ему донесли о случившемся. - Мал хомяк, да удал!