Операция У

ГЛАВА 26. Голубые дали зарубежья

Алекс хорошо ориентировался по местности, поэтому скамейку, возле которой был обустроен тайник, он нашел сравнительно быстро. Это, однако, не принесло ожидаемой выгоды по времени, поскольку на лавочке сидела влюбленная парочка, которая, судя по всему, не собиралась в ближайшее время куда-либо направиться.

Алекс прошел мимо один раз, потом развернулся и прошел еще раз, но позиционное расположение целующейся парочки не менялось. Единственное изменение состояло в том, что парень одну руку пытался внедрить между ног у другого.

"Homo... sapiens" - сплюнул Алекс, проходя мимо. Он вспомнил как один раз у себя на родине, в Соединенных Штатах, он случайно переехал машиной обкурившегося голубого и потом долго был вынужден оправдываться перед начальством.

"Твари" - подумал Алекс - "Хорошо хоть не почкуетесь..., А , впрочем один великий русский поэт и, к тому же всеми любимый бард, в одной из своих песен высказал смелое предположение, что пока мы там в небе летаем, наука тоже стоять на месте не собирается и будет подкидывать беспроблемные варианты размножения, учитывая большую степень неудобства для женщины в этом процессе.

Рассказывают, что за такую смелую идею у некого китайского светилы отобрали лабораторию, лишили массы привилегий и сказали, что до тех пор не представишь неопровержимые доказательства того, что пятеро детей являются плодом твоих стараний, в институтах можешь не появляться.

Его жена была довольно преклонных лет и в буквальном варианте разродиться на такую ораву была физически не в состоянии, поэтому муженек пошел на прием в родную КПК и объяснил, что пусть лучше его кончат сейчас.

В КПК весело посмеялись и на следующий день к нему в домик заглянула некое веселая юная особа, заявившая, что будет помогать в опытах и прибираться по дому. Настроение у Чун-файчу как-то странно улучшилось и работа закипела при этом это было заметно не только в лаборатории.

Через шесть месяцев скрывать беременность служанки уже было незаметно, а законная супруга всё чаще затаскивала муженька в постель. Продуктивность работы явно нарастала.

Чуну отдали новую лабораторию, в которой уже работали две милые ассистентки, не считая секретаря. Сзади служебного кабинета располалагась набольшая сауна с бассейном и массажным столиком.

Дела лаборатории пошли явно в гору. Даже эаконная жена как-то похорошела и катила перед собой уже вторую коляску.

Догматические измышления различных отщепенцев из банды "четырех" были отброшены в сторону и их практические советы стали успешно внедряться в соседней Камбодже, для конспирации которой, её стали называть Кампучия, что очень отдаленно напоминало название кофе "каппучино". Рецепт для этого кофе был весьма своеобразен и приготовлялся в Китае.

Впрочем, об этом Алексею думалось весьма отвлеченно, поскольку его единственной заботой в настоящий момент являлось то, как без особого мордобоя удалить голубую парочку с нужной ему скамейки.

Алекс вернулся к палатке и взял еще стаканчик водки с солеными горошками. Затем он ленивой походкой направился к балдеющей парочке. Те безмятежно глядели в небо, попивая напиток их поколения, вероятно потому, что им все было по колено.

Алекс грузно брякнулся на лавочку и первым делом закурил сигареты "Прима", которые он вынужден был приобрести в палатке. Балдеющая парочка с тревожным ожиданием уставилась на него.

-Ну чего, балдеешь, падла! - медленно растягивая слова произнес Алекс и изящной небрежностью закурил сигарету, - А твоя баба курит?

-Я бы попросил без фамильярностей! - тонким голосочком сообщил один из худосочных мальчиков, причем было непонятно, какую роль он исполнял в этой паре.

-Без ентого можно! - довольно пробубнил Алекс и сделал большой глоток водки, затем захрустел орешками. Парочка сделала попытку подняться, но Алексей Ивановича уже разобрало:

-Эй, голубенькие! А кто из вас есть кто? Ну, кто за бабу, а кто наоборот?

Последующего развития событий Алекс не ожидал, так как один из парней (или девочек, смотря как посмотреть) внезапно задвинул(а) ему промеж ног. Это было больно и если бы в разведшколе не обучали таким предметам самообороны, Алексей Ивановичу пришлось бы отлеживаться минут пятнадцать. Но он вовремя среагировал на выпад и нога нападавшего оказалась выше спинки скамейки. При этом Алексей не больно саданул ему как раз промежду ног, успев почувствовать там что-то относительно твердое.

-Мужик!? - с удивлением произнес он и обернулся к другой особе, - А ты кто тогда будешь?

Особа взвизгнула и помчалась куда-то в глубину парка. Действовать приходилось очень быстро и очень точно. Алекс для порядка влил в бессознательного парня среднего рода глоток водки и расстегнул немного молнию на брюках. Затем он легким движением руки стукнул того по темечку, что обеспечивало его отключку еще минут на двадцать. Этого было достаточно.

Алексей огляделся и пошарил под лавочкой рукой. Среди прочего мусора и использованных презервативов его опытная рука натолкнулась на небольшую проволочную петельку, которую нужно было повернуть по часовой стрелке. В нише, под открывшимся пластом земли лежал пластиковый пакет, который Алекс бережно засунул за пазуху в специальный карман, и вовремя - послышался милицейский свисток.

-У-у, педрильчик! - грубо пнул лежащего парня Каменев и неспешной походкой стал удаляться в противоположную сторону.

"Как же глубоко это к ним проникло!" - с возмущением думал он, - "Здесь мы были явно не правы! Надо было оставить островок этой чистой, романтичной, незапятнанной любви с подъездными приключениями! Романтика! Бутылка портвейна, плавленый сырок, вонючий мусоропровод, прекрасные, неясные моменты, кого из попутчиц трахаешь: как это было далеко и прекрасно! Как же изменился мир! А так было славно потом разбираться кто от кого залетел что от кого подловил. И кому все это мешало?"

Алексей сплюнул с досады и сел на подошедший троллейбус. Cзади раздавался удаляющийся свисток милиционера.

"В лесу раздавался топор дровосека..." - вдруг вспомнилась ему какая-то давнишняя присказка из русских сказок, которая, почему-то неожиданно для него самого трансформировалась в неприличное продолжение: " На лавке лежали штаны гомосека".

Алексу внезапно стали приходить на ум все известные ему стишки, песни и просто присказки, в которых тема нетрадиционных половых отношений проходила белой нитью, или красной, в зависимости от того, на какой день это падало.

Сразу вспомнились незабываемые строки: "Снятся людям иногда голубые города, у которых названия нет...". Потом вспомнилось что-то то ли про тундру, то ли про тайгу, но слова-то были однозначные: "Голубая, голубая, не бывает голубей!".

С этим еще можно было кое-как поспорить, но с официальной государственной передачей "Голубой Огонек" поспорить было трудно. На ней перебывали практически все известные люди СССР, из чего можно было сделать вывод, что с сексуальной ориентацией у них было не все в порядке. Правда, это вступало в противоречие с известным постулатом министра культуры, который утверждал, что "в СССР секса нет". Так или иначе, но за мужеложство в свое время существовала уголовно наказуемая статья, а вот за лесбиянство ничего такого не было. Несправедливо, однако!

Правда Алекс так и не вспомнил подходящую песенку или стихотворение про взаимоотношение женских индивидуумов, если не считать широко распространяемых выражений, типа "кэр-фри с крылышками решают все мои проблемы" или "на коньках я катаюсь еще не очень". Особенно впечатляло, когда очередная смазливая героиня влагопоглощающих сериалов с интимной улыбкой говорила другой: "Ну, сегодня такой день, ты понимаешь?".

Под этим можно было понимать все, что угодно.

Сексуальным размышлениям Каменева пришел неожиданный конец, когда его внезапно дернул за рукав крепкий короткостриженный детина и, ткнув в лицо, какую-то железяку коротко вякнул:

-Билет есть?

-Билет? - тихо переспросил Алекс, - Только на самолет!

-А на троллейбус? - невозмутимо взгрустнул детина.

-На троллейбус нету. Но есть на вчерашнюю электричку Рязань-Москва. Подойдет?

-Нет..., - опять тихо вздохнул детина. К нему уже каким-то развалистым шагом приближался другой носитель унылого лица и, очевидно, такой же железки.

Алексею не стоило особых трудов положить этих представителей млекопитающих на пол троллейбуса, но лишняя афиша ему сейчас была явно не к чему. Поэтому он с тихой жевательной скоростью челюсти спросил:

-А какого цвета выглядит этот билет?

Парень взглянул на него с интересом:

-Такая зелененькая бумажка...

-А я-то думал голубая..., - вздохнул Алекс и протянул купюру парню, потом вышел на следующей остановке. В укромном месте он развернул пакет, который он изъял из тайника.

Там оказалось десять тысяч долларов, паспорт гражданина России на имя Каменева Алексея Ивановича с визой на Литву и США и билет в Сан-Франциско с открытой датой. Были еще кое-какие мелочи вроде электроразрядника и ослепляющего фонаря, но все это было для любителей.

"Идиоты!" - подумал Алекс, просмотрев все документы, - "Сразу видно, что материальную часть готовил болван, начитавшийся детективных романов. Не могли додуматься выписать паспорт на другую фамилию! Fuck your dirty assholes!* Через три-четыре часа эта фамилия будет известна как Иуда. Тьфу!

Алексей огляделся и увидел, что находится недалеко от Белорусского вокзала. Сама судьба вела его тем же путем, каким он прибыл. Алекс решительно направил свои стопы в билетные кассы.

Сергей Зайцев уныло входил в здание неопределенного серо-поносного цвета, известного всей Москве под именем Лубянка, раньше более известного, как "комитет" или "контора глубокого бурения", что, впрочем, не меняло его основного предназначения: зорко следить за возможной обороноспособностью страны и (попутно) выявлять всяческих неблагонадежных элементов, которых, почему-то, никак не убывало.

Позднее Сергей пришел к выводу, что закон сохранения и превращения энергии действовал и в стенах его славного учреждения. В былые времена вся энергия Комитета была направлена на выявление в стране антисоветчиков различного ранга и охрану драгоценных тел политбюрошников и просто бюрошников, что зависело только от количества всяких бюро и бюрократов.

*fuck your dirty assholes! - непереводимая игра слов на местном диалекте

Особо одаренные чекисты, которых, к счастью, было не так мало, занимались своими прямыми обязанностями, а именно - вылавливали различную вражескую агентуру, различными путями и делали это, к слову, неплохо.

С течением времени количество антисоветчиков скатилось к нулю, поскольку не стало и Советского Союза, количество драгоценных тел резко пошло на убыль, а разведчики в прямом понимании этого слова превратились в банальных продавцов производственных и военных секретов, поскольку жрать хотелось не в меньшей мере, а с зарплатой стало все хуже и хуже.

Обо всем этом Сергей думал с грустью, поднимаясь в кабинет полковника Лисицына.

-Здравия желаю, Максим Исаевич! - вяло поприветствовал начальника Зайцев.

-А-а-а, герой нашего времени! - с какой-то долей ехидства проговорил Лисицын, - Ну, заходи, расскажи, как ты там вместо западного агента китайца изловил! Обожаю неожиданные повороты сюжета!

Зайцев вяло махнул рукой и сел в кресло. С молчаливого согласия Максима Исаевича он закурил и несколько минут вяло водил рукой из стороны в сторону.

-Хватит дирижировать то, давай по существу! - прервал его Лисицын.

-А что по существу, Максим Исаевич!? Местная наружка просрала второго агента, хотя уверяла, что висит у того на хвосте. Стали выяснять личность этого азиата. Зачем, спрашивается? Потом нашли у того какое-то учебное пособие по химическим опытам, обрадовались, как дети, а оказалось, что этот материал совершенно несекретный, хотя и ДСП. К тому же в нем лежал труд Ленина "Империализм и эмпириокритицизм".

-Чего, чего? - вытянулось лицо Лисицына, - Это что за намеки!?

-Какие уж тут намеки! Издательство "Политиздат. Тираж 100 тысяч. Томская типография. Издательство 1975г. Ответственный издатель Кровопусков Е.Е.

-Хорошая фамилия..., - в задумчивости проговорил полковник, тоже закуривая, - И дальше что?

-А дальше, когда разобрались кто есть кто, или ху из ху, второго и след простыл..

-Ты там насчет "ху" не очень-то! Не поймут. Дальнейшие действия?

-Разослали фотографии объекта по аэропортам, вокзалам, милициям, ну и так далее, только боюсь, что поздновато - у него был запас по времени часов в шесть...

Лисицын встал с места и стал медленно мерять длину своего кабинета. Делал он это уже многократно и Зайцеву очень хотелось спросить, сколько шагов тот насчитал.

-Вот что, Сергей, - остановился Максим Исаевич и посмотрел на Зайцева, - Если у него были подготовлены документы на отход и все было рассчитано по минутам, то нам его не взять. А если пошла нестыковка по времени? Рейс через несколько часов? Непредвиденная задержка в пути? А? Тогда как? А тогда, я думаю, он, прекрасно понимая, что его будут отлавливать, постарается тихо слинять тем же путем, через Белоруссию. Как мыслишь?

-А если через Украину? - с сомнением покачал головой Сергей.

-Хрен ли в ней делать? На пароход садиться? Так там больше вероятности засветиться. В Молдавию пробиваться? Не смешите меня. Если там не пробился Остап Бендер, то Каменеву Алексею Ивановичу туда соваться вообще смешно. К тому же там хорошо постреливают с обеих берегов. Остается родная Беларусь. Так что Сергей, понимаю, что устал, но получай довольствие, экипировку - и в путь, немедленно. С местными товарищами я свяжусь. Встретят.

-Максим Исаевич! Я ж с женой даже не повидался!

-И это хорошо! Чем реже ты будешь видеть жену, тем крепче у тебя будет здоровье. Вон, посмотри на меня!

Сергей окинул взглядом крепкую фигуру Лисицына и был вынужден согласиться, что с женами надо общаться только в силу форс-мажорных обстоятельств.