Осенний безвременник

19

— Мне представляется дело так, — рассуждал Симош. — Первый вариант. Олаф Люк сознательно снял со своего пятидесятимарочного счёта шестьдесят тысяч, так как собирался бежать на Запад. Второй вариант. Люк снял шестьдесят тысяч, потому что полагал, что имеет их. В этом случае его обманули. Но кто и почему? Ведь каждому известно, что превышение счёта вскоре обнаруживается.

— Поэтому его и убили, — заметил Ольбрихт.

— Итак, преднамеренное убийство. Мотив — корысть.

— Только за что конкретно этот кто-то должен был выплатить ему шестьдесят тысяч марок? — удивился лейтенант.

— Люк мог кого-то шантажировать.

— Но требовать такую сумму?… — произнёс Ольбрихт скептически.

— Всё возможно. После смерти жены Люк оказался в втеснённом материальном положении и вынужден был либо довольствоваться малым, либо добывать деньги нечестным путём. Он ограбил почту, убил почтового служащего и грозил всё свалить на своего лучшего друга, если тот не поможет ему бежать за границу. Ведь ом и к Яне-то прилип, так как чувствовал, что пропадёт, если не откажется от своей лёгкой «красивой жизни».

Лейтенант посмотрел на часы.

— Через полчаса я еду в Берлин к фройлайн Гёрнер. Сегодня она возвращается из Сочи. Надеюсь, она вспомнит гот день, когда познакомилась с Люком в ювелирном магазине.

— Будем надеяться, что она захочет вспомнить. После того, как провела две недели в Сочи со своим женихом.

— Ну, что-нибудь да придумаем. — Лейтенант поднялся, застегнул пуговицу на пиджаке и снял с брюк ниточку. — Я совсем уже привык к аккуратности, — усмехнулся он.

Симош по-прежнему держал в поле зрения всех подозреваемых.

Фройлайн Заниц продолжала работать на почте, никого к себе не приглашала и выходила из дома только за продуктами или погулять с собакой. Она похудела и побледнела, в уголках губ пролегли скорбные бороздки.

Директор Шиффель в последний день освобождения от работы по болезни съездил за город и теперь снова энергично и деловито руководил своим заводом.

Кройцман вёл размеренный образ жизни.

Фрау Зайффарт как будто успокоилась с тех пор, как полиция стала наблюдать за ней лишь издали. Её муж, по всей вероятности, никогда не узнает, как стал отцом. И это хорошо, считал старший лейтенант.

Андреас Билеке колесил на своём грузовике, напевая и болтая. Между поездками он сидел в «Шарфе Экке» и со всеми делился своими идеями.

Переводчик, распрощавшись с группой английских туристов, провёл полдня в Берлине. Здесь он получил группу туристов из Голландии и два дня был с ними в Дрездене. Затем Готенбах намеревался поехать в Плау-эн, чтобы провести вечер в кругу семьи и снова упаковать чемодан.

Обычные будни. Ни один из тех, кто мог оказаться убийцей Люка, не был отмечен каиновой печатью. И всё же кто-то носил на лбу эту невидимую печать.

— Когда зазвонил телефон, старший лейтенант с надеждой подумал, что звонит Ольбрихт из Берлина. Но ошибся.

— К вам пришли, — доложил дежурный. — Молодой человек по имени Андреас Билеке.

— Пропустите.

С шапкой в руке Билеке протиснулся в дверь и подошёл к столу Симоша.

— Добрый день, — протянул ему руку старший лейтенант. — Садитесь.

— У меня мало времени. Я уже в рейсе, просто сделал десятиминутный перерыв, потому что вы очень уж интересуетесь, с кем я поделился своей грандиозной идеей обогащения. Подробно об этом я трепался только в пивнушке. Но теперь вспомнил, когда эта идея пришла мне в голову. Меня тогда только приняли на работу, и две недели я развозил господ начальников, прежде чем мне доверили грузовик. Однажды мы ехали с коллегой Шиффелем, который теперь работает директором и о котором вы недавно спрашивали. Тут меня и осенило, как можно быстро разбогатеть, и я тотчас высказал ему свою идею, не удержался…

— И как же отреагировал ваш пассажир?

Билеке непринуждённо рассмеялся:

— Как любой разумный человек. Принял за шутку.

Снова раздался телефонный звонок.

— Вот и всё. Приветик. — Вилекя направился к двери.

Прикрыв рукой трубку, Симош крикнул ему вслед:

— Прошу вас, никому не сообщайте о нашем разговоре.

— Всё будет в порядке, — заверил Билеке.

Женский голос в трубке произнёс:

— Отель «Нева».

Симош представил себе лицо блондинки с правильными чертами и холодными глазами.

— Он собирался сегодня уезжать.

— Правильно, — ответил старший лейтенант.

— Он остаётся. Приехала его жена.

— Неожиданно?

— Конечно. Пахнет скандалом.

— Они в номере?

— Он уехал на машине.

— На какой машине? — раздражённо спросил Симош.

— А его жена приехала на голубом «трабанте».

— Ах, вот как. Большое спасибо. — Симош положил трубку и отправился в отель «Нева». Блондинка у столика администратора едва заметно кивнула ему, и он вошёл в лифт.

— Что там ещё? — раздражённо спросил женский голос, когда он постучал в номер Готенбаха.

Симош вошёл. Женщина сидела в кресле, положив ноги на кушетку. Её подбородок упирался в грудь. Она предложила Симошу сесть и, слегка приподняв голову, произнесла:

— Я чертовски устала!

Казалось, приход Симоша её нисколько не удивил. Так как старший лейтенант ничего не ответил, она стала разглядывать его сонными глазами.

— В связи с Люком, да? Муж только что рассказал мне об этой истории.

— В каких отношениях вы были с Люком и его женой?

— Я была не очень-то высокого мнения о них обоих.

— Почему?

— Они были мне совершенно чужие люди.

— Ваша золовка мечтала о тихой семейной жизни,

— Почему же она никогда к нам не приезжала? Мой муж был очень к ней привязан. Мы могли бы собираться все вместе. В Дрездене или в Плауэне. Вот у неё и была бы семья, не пришлось бы просаживать деньги на этого ветрогона.

«Надо было отдать их вам для покупки дома», — мысленно добавил Симош.

— Вы не могли бы рассказать что-нибудь о Люке? Может, у вас были какие-то подозрения? Может быть, вы знали о чьём-либо враждебном к нему отношении или слышали чью-то угрозу в его адрес?

Она покачала головой.

— Я знаю только то, что всё время он жил на средства Яны и в конце концов довёл её до такого отчаяния, что она предпочла уйти из жизни.

— У вашего мужа были серьёзные разногласия с Люком по поводу наследства?

— Мой муж всё вам рассказал. Мне осталось только добавить, что именно я пыталась одурачить Люка. Мы предложили ему больше денег, чем другие покупатели, но думали не переводить их на его счёт, когда он оформит садовый участок на нас. С моральной точки зрения это, может быть, и не очень безупречно, но если подумать, как ом обошёлся с Яной, то…

— Почему вы так себя разоблачаете?

— Потому что я знаю, что дважды два — четыре. В отличие от Вольфрама. События последних дней совсем сбили его с толку. Вы ищете убийцу Люка и думаете, что это тот человек, который пообещал ему много денег и не выплатил их. Но Люк не принял наше предложение, можете проверить все документы. Наших имён вы нигде не обнаружите.

Может быть, всё так и есть, как она говорит, а может, это сознательное желание выглядеть откровенной. Однако есть неоспоримые факты. Во-первых, долги Готенбаха и то, что ему срочно нужны были деньги, большая сумма. Во-вторых, ненависть Готенбаха к своему шурину,

— Где сейчас ваш муж? — спросил Симош.

Она сняла ноги с кушетка и стала шарить ими по полу в поисках шлёпанцев.

— У директора Шиффеля. — Она бросила беглый взгляд на старшего лейтенанта.

— Они знакомы?

— Мы узнали от Олафа, что он хотел купить садовый участок вместе с яхтой.

Шаги за дверью заставили её замолчать. В комнату ввалился Вольфрам Готенбах. При виде старшего лейтенанта он не смог скрыть недовольство.

— Вы?

— Мы договорились, что, прежде чем возвратиться в Плауэн, вы придёте ко мне.

— Я собирался вам сейчас звонить.

Готенбах снял пальто.

— Ваша жена сказала, что вы побывали у господина Шиффеля.

— Это она послала меня к нему. — Он рухнул на кушетку, которая заскрипела под его тяжестью. — Моя жена всегда думает о сегодняшнем дне, у неё практический ум, — констатировал он без тени упрёка.

— Как это понимать? Разве поездка к Шиффелю имеет отношение к сегодняшнему дню?

— Мы, хотели удостовериться, интересуется ли он по-прежнему садовым участком после смерти Люка.

— Что? Вы же хотели непременно сохранить участок для себя. Вам дорога память.

Готенбах беспокойным жестом провёл рукой по волосам. Он явно избегал взгляда, Симоша.

— Со смертью Люка садовый участок перестал быть объектом споров. Моя жена права; считая, что надо его продать.

— Потому что вам нужны деньги, — закончил его мысль Симош, — и довольно большие деньги. Мы уже касались однажды этой темы. Идея купить дом принадлежит вам или вашей жене?

Готенбах сидел, опустив голову, как наказанный школьник. Его жена встала и положила руку ему на плечо. Казалось, она хочет защитить его.

— Это была его идея. О деньгах он в данном случае не думал. И я по глупости согласилась. Теперь у нас миленький домик, о котором он так мечтал, и мы пытаемся сохранить эту мечту. Он настолько сентиментален, что готов был купить также Янин садовый участок. Ему совершенно чужд деловой подход. Поэтому мне приходится несколько уравновешивать его в этом смысле.

— На чём вы остановились с директором? — обратился старший лейтенант к Готенбаху.

— Он хочет купить участок, как только полиция закончит расследование и снимет с участка запрет.

— Фрау Готенбах, когда вы приехали в Дрезден?

— Приблизительно два часа назад.

— Вы приехали прямо из Плауэна?

— Нет. Я была в очень утомительной командировке. Заезжала по дороге туда, хотела повидать мужа, но его не было в отеле. Пришлось поехать дальше.

— Когда это было?

Она назвала дату. Вечер того дня, когда убили Люка.

— Вы знаете, где находился ваш муж?

Она пожала плечами:

— На садовом участке шурина. В то самое время, когда тот был убит.

Каким-то усталым движением она коснулась руки мужа:

— Ты уважаемый всеми переводчик. Почему ты во всём остальном такой неудачник?

Симош покинул гостиницу. На письменном столе в его кабинете лежала записка: «Телефонограмма от лейтенанта О. Интересующее вас лицо прибывает лишь вечером. О. позвонит ещё раз завтра утром».

Ещё целая ночь в неизвестности. Шиффель или Готенбах — один из двух выдаёт себя не за того, кем является на самом деле.