Оттепель не наступит

Глава 2. Кто такая Юнона Сафи?

Стрелки настенных часов мерно двигались, почти дойдя до 9 утра. Ни свет, ни заря меня поднял телефонный звонок. Перепуганная бабуля позвонила в полицию с ужасной новостью: соседа убили прямо на пороге квартиры. Ну, это для неё новость была ужасной. А мы такими смертями были уже по горло сыты.

Маленькая типично холостяцкая квартирка, наверняка, отродясь не видела в своих стенах столько народу одновременно: трое судмедэкспертов, двое полицейских и, собственно, виновник торжества. Я поправил очки, присел на корточки, чтобы осмотреть убитого, и пробормотал:

– Да уж, паршиво денёк начинается.

Мужчина, лет сорока, в огромной луже крови. Рядом лежали разбитые очки. Наверняка, хотел сбежать от убийцы, но не успел. Судя по кровавому следу, тянущемуся от гостиной, он полз до входной двери. Каким-то чудом даже смог подняться и провернуть замок, о чём свидетельствовали кровавые пятна и потёки на двери. Но смерть настигла его в виде контрольного в голову. Убитый лежал на животе. Лицо скривилось в болезненной гримасе. Ещё бы: два выстрела в спину. Бедняга перед смертью мучился.

Напарник присел рядом, надел синюю резиновую перчатку и потрогал дыры в спине мужчины.

– Да, Гарьер, это паршивые раны… Пули остались в теле. Никаких сомнений: стреляли из либергана.

Я хмуро кивнул и тоже надел перчатки. Кожа вокруг входящего отверстия разорвана в клочья. Приподнявшись, бросил последний оценивающий взгляд на тело. По отёкам видно, что выпивкой не гнушался. Одежда совсем несвежая. Толстое брюхо и тоненькие ручки-спички.

– Пойду осмотрю жилище. Может, там что-нибудь интересное найду, – сказал я, но Макс, кажется, даже не слушал.

Пройдя по маленькому коридору, толкнул дверь, ведущую на кухню. Завоняло так, что захотелось выплюнуть желудок. Прикрыв ладонью нос, выругался:

– Чёрт возьми, у него тут ещё кто-то сдох?!

Оказалось, это всего лишь объедки рыбы, валявшиеся на столе, полу и в раковине. Все поверхности были покрыты вековым слоем жира. Количество пустых бутылок я даже не взялся сосчитать. Одна из них с содержимым желтоватого цвета, стоящая на столе, была не допита. Губы скривились от отвращения. Я скинул крышку, взял напиток и принюхался. Резкий запах дешевого спирта перебил вонь рыбы.

– Эй, Макс! Что это за дрянь, не знаешь? – выглянул из кухни с бутылкой.

Напарник, всё ещё корпевший над ранами, поднял голову и лишь пожал плечами. Рядом с ним суетились двое других сотрудников, одетых в специфичные белые костюмы, из-за которых походили на космонавтов.

– Мерзость какая… – проворчал я и отправился смотреть гостиную.

Эта комната тоже не выглядела гостеприимно. И без того маленькое помещение казалось ещё меньше из-за двух гигантских стеллажей, которым, по-хорошему, давным-давно заказано место на свалке. Пыль с них, похоже, не вытирали с момента производства. Весь пол был усеян одеждой разной степени свежести, от которой несло потом. Да уж, уборка у хозяина жилища явно была не в почёте.

Я подошёл к стеллажу с ящиками.

– Ну, давай посмотрим…

В первом только какой – то хлам. Пластмассовые детали непонятного происхождения. Во втором вещи хозяина, сложенные как попало. А вот нижний был закрыт на ключ.

– Как интересно. Макс! У меня тут кое-что есть.

– Иду! – крикнул из прихожей напарник и подошёл ко мне.

В руках он держал маленькую бумажку.

– Что там? – он снял перчатки.

– Ящик, – я указал пальцем. – Заперт.

Макс поднял взгляд и спросил:

– Ладно. Ключи есть?

Я закатил глаза, удивляясь тому, что всё нужно пояснять:

– Угадай сам. Надо порыться в его хламе и найти.

Напарник обвёл взглядом комнату и поморщился:

– Ну, уж нет. Давай по старинке?

– Ладно. Но объяснять, какого чёрта мы взламываем чужие сейфы, будешь ты.

Макс хохотнул, потянулся в карман и сказал:

– Сейфы? Ты серьёзно? – он достал шпильку и присел к ящичку. – У него нет родственников. Живёт один. Никто не будет претендовать на этот хлам.

– Что ж… – я поправил очки и развёл руками. – Действуй.

Уговаривать Макса не пришлось. Несколько секунд, и хлипкий замок щёлкнул. Напарник поднял на меня торжествующий взгляд, а я фыркнул и проворчал:

– Давай уже смотреть, хватит рисоваться.

– Никогда не надоест доказывать собственное превосходство. Ты бы без меня точно эту кучу грязного белья перекопал!

Я не ответил. Присел и выдвинул ящик. Под кучей старых пожелтевших бумаг лежала ветхая Библия в твердом переплете. Обложка сильно потёрлась, а из корешка торчали нитки.

– Набожный, значит, был, – резюмировал Макс. – Давно у нас не было фанатиков.

– Мы просто нашли Библию, а ты уже назвал убитого фанатиком, – я аккуратно перевернул несколько страниц ветхой книги. – Должно быть, стоит целое состояние.

Казалось, что если сжать старую бумагу чуть сильнее, то она рассыплется прямо в пальцах. И вдруг я заметил кое-что интересное. И, толкнув Макса в плечо локтем, пробормотал:

– Эй, смотри.

Среди страниц лежала старая открытка. На ней была фотография красивого пейзажа деревни Тиви, располагающейся к востоку от города. Сотни деревянных домиков и безграничный океан с плавучими фермами. Полюбовавшись несколько мгновений снимком, я перевернул открытку. Оборот был полностью исписан странным символом, похожим на спираль из двух линий, раскручивающимися к низу.

– ДНК? – недоумённо спросил Макс.

– Вроде того.

– В его кармане я нашёл это, – напарник передал мне маленькую бумажку с адресом.

– Бетонный квартал. Бар «Гуарана», – прочёл я вслух.

– По – моему, это так себе зацепка. Наверняка, ему в этом баре наливали подешевле, – сказал Макс, потирая подбородок.

Я пожал плечами и возразил:

– Надо наведаться в эту «Гуарану», если больше ничего не найдём. Выбора нет.

Мы поднялись, и Макс ответил:

– Ладно, давай. Хоть я и уверен, что мы просто потратим время. И ещё… Заметил? Либерганы опять стали популярны.

– Прошерстим старые базы. Может, найдём поставщиков.

Макс нахмурился.

– Найти обладателя экземпляра, из которого стреляли, будет сложно. Поговорим с соседями. Может, что-то видели. А сейчас давай уберёмся из этой вонючей дыры.

Я охотно закивал, и мы направились к выходу. Тело мужчины уже упаковывали в пакет. На крыльце суетились жильцы дома, которые вмиг перестали сплетничать, как только увидели нас. Макс деловито сложил руки на груди и спросил:

– Кто из вас соседствовал с убитым?

Из толпы на пару шагов вперед вышла дрожащая бабуля, которая и обнаружила труп.

– Я, – робко сказала она и добавила: – услышала выстрелы и сразу позвонила в полицию.

– Ещё кто-нибудь? – спросил Макс.

Вперёд уверенно шагнула пожилая рыжеволосая женщина с плохо прокрашенной сединой.

– Я тоже слышала стрельбу. А ещё видела, как убийца убегал. Выглянула из окна. – Она указала пальцем наверх.

– Вы запомнили, как он выглядел? Одежда, особые приметы?..

Старушка серьёзно ответила:

– Нет, примет никаких. Темно ведь было. Но на нём точно была чёрная длинная куртка. И выбегал он в капюшоне.

Мы с напарником многозначительно переглянулись. Оба думали об одном и том же: таких полгорода ходит. Голос подал невысокий мужчина:

– И я слышал стрельбу. К нему часто приходили какие-то странные типы. Были перепалки, драки. Немудрено, что такой конец его настиг.

Толпа поддерживающе загудела. Кто-то негромко пробурчал: «Туда ему и дорога».

– А родственники или друзья были? – спросил я.

– Ох, Мистер Гарьер, – покачала головой рыжая бабуля, – одиноким человеком был наш Виктор. Но примерно раз в месяц к нему заезжала молодая девчонка. На снегоходе прямо к подъезду! А в нашем дворе, между прочим, ездить нельзя!

Толпа одобряюще закивала. Я стал раздраженно потирать лоб.

– Давайте ближе к делу.

Бабушка продолжала:

– Очень юная эта девушка. Ей от силы лет двадцать.

– Но у него ведь нет родственников по официальным данным, – нахмурился Макс. – Значит, пассия?

– Это вряд ли. Вы видели Виктора? – хохотнул один из мужчин.

Женщина, стоящая рядом, толкнула его локтем и осуждающе шикнула. Сосед убитого закатил глаза и добавил:

– Да ладно тебе! Не могло быть у него женщины. Девчонка, скорее, на дочь похожа.

– Описать можете?

– Конечно! – охотно закивала бабушка. – Волосы необычного светлого цвета. Похожи на грязный снег. Или седину. Невысокая. Как я ростом!

– Может быть, она называла имя? – с надеждой в голосе спросил Макс.

– Нет, Мистер Детектив. Она всегда, как пуля, мимо пробегала, никогда надолго не задерживалась. Не здоровалась и не представлялась. Капюшон на голову посильнее натянет и в подъезд как шмыгнёт!

– Как выглядел снегоход? Может быть, вы запомнили номер?

– Обычный. Четырёхместный. Чёрного цвета. И белая полоса через весь кузов.

Одна из женщин в стороне добавила:

– Трещина у него была на лобовом стекле. Такая, будто камнем кто кинул.

– А номера?

– Не было номеров, Мистер Гарьер. Пусто.

– Ясно, – сказал Макс. – Когда она приезжала последний раз?

– Давно её не было.

Мы переглянулись, и Макс мило ответил:

– Спасибо! Вы нам очень помогли.

Судмедэксперты вынесли на носилках тело. Толпа заохала, некоторые отвернулись и поморщились. Мы с Максом отошли в сторону и стали обсуждать:

– Это уже что-то. Дочь, значит. Почему в записях нигде нет?

– Может, прав лишили? – предположил друг.

– Не думаю. В таком случае, она бы числилась в базах. Предлагаю такой план: проверяем дроны на соседней улице. Благо, двор рядом с цивилизацией. Может быть, и попадётся нам нужный снегоход.

– А ещё надо всё-таки съездить в «Гуарану», – предложил Макс.

– Согласен. Поехали.

Мы распрощались с переполошенными жильцами, вышли со двора на парковку, сели в снегоход и направились к Полицейскому департаменту. Город уже не спал. По тротуарам спешили на работу опаздывающие люди, а снегоходы на специально выделенной для них полосе уже образовали пробку. Нетерпеливый Макс включил мигалку и выехал на встречную полосу, набирая скорость.

– Может помедленнее, гонщик? – раздражённо спросил я, пристёгиваясь.

– Если хочешь, можешь пойти пешком, – огрызнулся он.

Я не ответил. Едущие на встречу снегоходы вежливо прижимались влево, пропуская нас. Наконец, впереди замаячило стеклянно-бетонное здание с кишащим вокруг него роем дронов.

– Как с Гердой? – спросил Макс.

– Не спрашивай… Не клеится у нас в последнее время.

– До сих пор удивляюсь, как тебя угораздило жениться на дочери шефа, – хохотнул друг.

– Ой, не начинай эту песню, ради всего святого, – сказал я и мысленно поблагодарил вселенную, что мы приехали, и больше не нужно выслушивать комментарии Макса.

– Ладно-ладно. Но когда она из тебя всю жизнь высосет, не говори потом, что я тебя не предупреждал.

Я метнул на Макса взгляд, полный ненависти, но тот только улыбнулся, заглушил машину и вышел.

– Пойдём. Будем отчитываться твоему тестю.

На парковке было оживлённо. Я мысленно выругался и вышел вслед за Максом. У самого входа стояла небольшая группа людей с плакатами, скандирующая «Найдите детей».

– Как будто это чем-то делу поможет… – пробормотал я.

– Их можно понять, – пожал плечами Макс. – Им хочется справедливости и правосудия.

– Всем хочется, – сказал я громче, чем было нужно.

– Тише-тише. Не кипятись, друг. Подумай сам, каково им. Дети пропали. Ни свидетелей, ни зацепок. Что ещё остаётся делать?

– А ты посчитай, сколько их здесь собралось, – тыкнул я пальцем в сторону толпы. – Человек сорок, не меньше. А сколько детей пропало? Правильно! Пятеро! Кто тогда остальные?

Макс снисходительно на меня посмотрел:

– Иногда ты ведёшь себя, как идиот, ей – богу. Ты вообще в курсе, как устроены протесты?

– Перестань умничать. Пойдём уже.

Мы направились к выходу, стараясь не привлекать внимание митингующих. Это не составило большого труда, так как туда-сюда сновало полно народу. Вдруг у самого входа дорогу нам перегородила невысокая девушка. На милом веснушчатом лице совершенно удивительно выделялись хитрые лисьи глазки и ехидная ухмылка. Убрав со лба выбившуюся прядь длинных пушистых каштановых волос, она достала из кармана бейдж и тыкнула сначала в лицо мне, а затем Максу.

Я закатил глаза и сложил руки на груди.

– Опять ты?

– Азме Навик, – представилась девчонка, игнорируя мой вопрос. – Интернет-издание «Свет в тоннеле». Могу я взять несколько ваших комментариев?

– Нет, не можете. Все комментарии через Центральный департамент, – грубо ответил я и попытался пройти мимо девушки.

Но та ловко прыгнула передо мной и покачала головой.

– Боюсь, господа полицейские, это была не милая просьба. Толпа рвёт и мечет, – она указала на протестующих. – И да, разве вам не положено представиться?

Мы скептично глянули на митингующих. Я сказал:

– Темза, я представлялся тебе уже сто раз. И столько же раз говорил: никаких комментариев. Ни сегодня, ни завтра, ни послезавтра ситуация не поменяется. И да, – я поправил очки и указал на людей с плакатами. – Как-то совсем не похоже на разъярённую толпу.

Журналистка настаивала:

– Во-первых, называйте меня по псевдониму. Во-вторых, я бы хотела, чтобы уважаемые полицейские соблюдали протокол, который сами и написали. И, наконец, представились.

Я почувствовал, как начал дергаться глаз. Макс поджал губы и потянулся в карман за удостоверением. Пришлось сделать тоже самое.

– Макс Миллер и Филипп Гарьер, – процедил сквозь зубы, показав вместе с Максом документы. – Старшие детективы центрального округа города Джаро. Возвращаемся с серьёзного дела, которое не касается журналистов. Поэтому, Уважаемая… – я сделал вид, будто вспоминаю имя. – Как там вас?

– Азме Навик, – ответила она, с вызовом глядя мне в глаза.

– Так вот, Азме. Не суйте свой маленький носик не в свои дела.

Мы с двух сторон обошли наглую журналистку, оставив её ни с чем.

– Твоя знакомая совсем страх потеряла, – хохотнул Макс. – И с каких пор её блог называется «Свет в тоннеле»?

– Она мне не знакомая, – процедил я. – Так, пересекались в прошлой жизни.

Мы шли по холлу, здороваясь и отшучиваясь с коллегами. Здание департамента мне нравилось. Редко, где в городе можно было найти живые цветы. Зато наш холл утопал в зелени. Помещение всегда выглядело чистым и ухоженным. Ни о ком так не заботилось правительство, как о полицейских. Наконец, мы дошли до лифта. Макс нажал кнопку «8» и мы направились к шефу.

Аноре Вуд не отказывал себе в удовольствии занимать самый роскошный кабинет Полицейского департамента. Верхний этаж, панорамные окна и умопомрачительный вид на Килиманджаро. Не многие жители имели удовольствие хоть раз посмотреть на вулкан с такого ракурса. А тут ежедневная привилегия. На этом роскошь не заканчивалась. Пока мы подходили к кабинету, Макс спросил:

– Ты, кстати, не хочешь у тестя поинтересоваться, на кой чёрт ему дверь из дуба? Сколько это вообще стоит? Дома у него вообще золотые двери стоят?

Я не ответил, потому что дома у Аноре никогда не бывал. Да и, по правде, сам задавался тем же вопросом. Дубовые рощи растут только к западу от города в теплицах. Растения, которые человечество считает неприкосновенным наследием.

А у нас тут шеф с дубовой дверью. Я вздохнул и постучал.

– Войдите.

Как обычно, Аноре вальяжно развалился в кресле, потягивая ароматный кофе. Кабинет не уступал в великолепии дорогущей двери. Вуд всегда твердил, что комфортные условия для работы превыше всего. А в его понимании комфортом было изысканное бардовое кресло из бычьей кожи и кофеварка в шаге от письменного стола.

Сам шеф всегда выглядел с иголочки, и сегодня исключения не случилось. Для своих лет Аноре Вуд был довольно в хорошей форме. Высокий, подтянутый, всегда гладко выбритый. Слегка длинные седые волосы он укладывал, зачесывая к затылку. В отличие от нас, простых детективов, шеф всегда носил полицейскую форму. Оно и понятно: для Аноре её шили по индивидуальному заказу. А наша фабричная никуда не годилась.

Шеф смерил нас холодным взглядом и, отложив планшет, сказал приказным тоном:

– Докладывайте.

Мы вкратце пересказали утренние события и показали фотографии с места происшествия.

– Нам кажется целесообразным посмотреть записи с дронов, – резюмировал я, поправив очки, – чтобы найти девушку, которая к нему ходила.

Аноре внимательно выслушал и невозмутимо сказал:

– Нет, я так не думаю. Начните с бара. Выйдете на поставщика. Так убьёте двух зайцев одним выстрелом. Как, говорите, эта забегаловка называется…

– «Гуарана», – напомнил я.

– Именно. Поезжайте туда. Опросите персонал. Уверен, что-нибудь нароете.

– Так точно, – сказал Макс.

Но я был не в восторге. Поэтому спросил:

– Шеф, могу я с вами поговорить?

Макс бросил на меня короткий многозначительный взгляд и вновь посмотрел на Аноре.

– О чём?

– Меня интересует пропажа детей. Кто этим занимается? Возможно, имеет смысл бросить все силы на расследование этого дела?

Вуд даже бровью не повёл.

– Миллер, сходите на третий этаж, получите два ордера на допрос. Нам нужно с Гарьером кое-что обсудить.

От голоса Аноре внутренности каждый раз холодели. Как только Макс закрыл дверь, шеф продолжил:

– Присядь, Филипп, – он указал на кресло напротив него. Не такое роскошное, но тоже дорогое.

Я сел, поправил очки и посмотрел Вуду в глаза. Признаться, это было нелегко. Тяжелый взгляд шефа, казалось, при желании мог и насквозь прожечь.

– Скажи мне, Филипп, – начал шеф, слегка подавшись вперёд и облокотившись на стол, – считаешь ли ты самоуверенность недостатком?

Мне отчаянно захотелось отвести взгляд.

– Нет, шеф. Не считаю.

– А следовало бы. Я поручил тебе убийство. Не обычное мошенничество, которых в городе сотни. Ты и правда считаешь, что убитый человек не достоин твоего внимания?

Я сцепил зубы и сжал кулаки. Аноре продолжал говорить:

– Филипп, ты должен очень стараться. И я никак не могу понять, – он отвёл взгляд в окно и, глядя на вулкан, спросил: – Тебе кажется особой привилегией брак с моей дочерью?

Это была спичка, брошенная в канистру с бензином. Я подскочил и воскликнул:

– При чём тут Герда! Мы, вроде, на работе! Ничего не путаю? – изобразил удивление. – А на службе мы семейные дела не обсуждаем. Это ваше правило, не моё.

Аноре повернул на меня голову и скривил губы в неприятной ухмылке.

– Возьми себя в руки, Гарьер. Это был невинный вопрос. Вернёмся к твоей просьбе. Конечно же, не представляется возможным доверить тебе поиск пропавших детей. Ведь вы с Миллером даже убийцу обычного алкоголика отыскать не можете.

Несмотря на спокойный тон, во взгляде шефа читалось пренебрежение. У меня задергался глаз. Нужно было успокоиться. Я выдохнул и отчеканил:

– Спасибо за аудиенцию. Вечером мы с Максом доложим о прогрессе.

И, хлопнув дорогущей дубовой дверью, вышел из кабинета.

– Ублюдок, – вырвалось у меня.

На первом этаже уже ждал Макс. Его наглая ухмылка тут же стёрлась, как только он увидел моё перекошенное от злости лицо.

– Что он тебе сказал?

Я потёр виски и ответил:

– Как всегда. Я бездарен и даже убийцу того мужика найти не могу.

Друг хлопнул меня по плечу и поддержал:

– Ну, мы ведь оба знаем, что Аноре не прав. Поехали в «Гуарану». Докажем ему обратное.

Я не ответил. Мы снова обошли толпу, издалека увидели Темзу, скандирующую вместе со всеми, и направились к парковке. Макс хохотнул и сказал:

– Знаешь, друг. Только Бетонного квартала для полного счастья нам сегодня с тобой и не хватало.

Я натянуто улыбнулся и кивнул. Да уж. Даже полицейским неуютно в такой дыре как Бетонный квартал. Удивительно, как там вообще люди живут.

Через полчаса мы достигли места назначения. На дверях забегаловки крупными буквами было написано «Закрыто». Макс чертыхнулся и процедил:

– Ну, этого следовало ожидать. Пойдём, попытаем счастья.

К удивлению, дверь оказалась открытой. Внутри это местечко выглядело также паршиво, как и снаружи. Стойкий запах дешевого алкоголя смешивался с резким ароматом отвратительного мужского одеколона. И вместе это была адская смесь. Макс морщился и совсем этого не скрывал. За баром стоял типичный стереотипный бармен, как из старых фильмов: высокий лысый шкаф с пушистой бородой. Рядом, с усердием, достойной похвалы, намывала полы девушка. У нее в носу было такое огромное кольцо, что почти доставало ей до губ. В самом углу сидел мужчина с бутылкой. Видимо, пьяный вдрызг, так как ладонь, подпиравшая лицо, постоянно соскакивала. И он, пошатываясь, неустанно возвращал её на место.

– Мы ещё закрыты, джентльмены, – басовито сказал бармен.

Я поднял брови и бросил недвусмысленный взгляд на пьяницу. Бородач уловил это и прокомментировал:

– Это постоянный клиент. У него привилегии.

Я достал из нагрудного кармана рубашки тонкую прозрачную пластиковую карточку с моей физиономией. Маленькое электронное удостоверение полицейского открывало любые заведения. Макс сделал то же самое.

– Извините, ждать мы не можем. Полицейский департамент. Детектив Макс Миллер.

– И Филипп Гарьер, – добавил я.

Бармен хохотнул, облокотился на стойку и посмотрел на меня:

– Француз, значит?

Я поднял брови:

– Что?

– Фамилия у тебя французская.

Я немного растерялся от такой наглости. И поправив очки, сказал:

– Во-первых, мы на «ты» не переходили. Во-вторых, делений на нации давно не существует.

Мужчина расхохотался, а потом серьёзно сказал:

– Ну да, ну да… Эх, господа полицейские, видимо, мы с вами в разных городах живём. Вы бы чаще за пределы участка выезжали, тогда бы иначе запели, – он тяжело вздохнул и представился: – Барри.

Макс с хлопком положил ладонь на барную стойку и грубо сказал:

– Мы пришли не расизм и сепаратизм обсуждать. Есть сведения, что в «Гуаране» продают оружие. Что-нибудь слышали об этом?

Бородач даже бровью не повёл.

– Понятия не имею, о чём вы говорите.

Мы быстро переглянулись, и я сказал:

– Нам нужны записи с камер наблюдения за последнюю неделю.

– Для вас что угодно, детективы, – фальшиво улыбнулся бармен. – Прошу пройти со мной.

– Ты иди, а я осмотрюсь, – бросил я Максу.

Друг кивнул. Девушка делала вид, что нас нет, и продолжала орудовать шваброй.

– Простите… – обратился к ней я.

– Что надо? – грубо спросила та, не отрываясь от дела.

Я немного опешил от такой дерзости. Кашлянул и, поправив очки, сказал:

– Хотел узнать, может быть, вы видели что-то подозрительное.

Она поднялась, поправила растрепавшуюся коротенькую чёлку и сложила руки на груди.

– Это «Гуарана». Тут каждую минуту что-то подозрительное происходит. Вот сейчас, к примеру, мне задаёт вопросы странный тип, похожий больше на офисного клерка, чем на полицейского. Разве не подозрительно?

Я поджал губы. Девчонка выводила меня из себя.

– Что ж. Это прекрасно информация. Потому что в случае препятствий следствию, мы точно найдём здесь повод задержаться и покопаться в подозрительных делах.

Она фыркнула и закатила глаза. Я демонстративно стал расхаживать там, где она только что помыла.

– Так вот, что касается нашего дела. Мы расследуем убийство, сделанное выстрелом из самодельного оружия. Что-нибудь слышали о либерганах?

Она на секунду подняла на меня недовольную мордашку и коротко ответила:

– Слышала.

– Похоже, прямо в вашем замечательном баре и продаются эти пистолетики. Поэтому я повторяю вопрос: владеете ли вы какой-нибудь информацией?

Официантка цокнула, бросила швабру и подошла ко мне.

– Послушай, детектив. Думаешь, мне хочется с тобой в игры играть? Здесь творится всякое, но мы к этому отношения не имеем. Не наша ответственность, чем там занимаются посетители.

В этот момент вернулся Макс с маленькой флешкой в руках.

– Рады были вас видеть, детективы, – соврал бармен. – Можем быть ещё чем-то полезны?

Макс натянуто улыбнулся и сквозь зубы процедил:

– Нет, спасибо.

Я же изображать веселье не стал.

– Если что-нибудь вспомните, непременно звоните.

Мужчина уважительно кивнул, а она убежала куда-то в подсобку. Мы попрощались и вышли. Я снял очки и потёр переносицу.

– Чёрт возьми, Макс, это пустая трата времени. Нужный нам экземпляр либергана могли продавать вообще не здесь. А если даже и тут. Когда это было? Месяц назад? Год? Два?

Напарник пожал плечами и ответил:

– Согласен. Однако, отсмотрим сначала записи.

– Только на это уйдет уйма времени.

И мы поплелись к снегоходу. В голове не унималась мысль, что несмотря на всю свою дерзость, персонал «Гуараны» вряд ли хоть в чём-то замешан. Да, карамелью явно не гнушаются. Но продажа либерганов – это гораздо серьёзнее.

Не успел Макс завести автомобиль, как в окно ему постучал мужчина с уродливым шрамом через всё лицо. Друг бросил на меня быстрый взгляд и опустил стекло. В нос ударил резкий запах перегара. Мужчина глупо улыбался и еле стоял на ногах.

– Мужик, ты, видно, что-то перепутал, – снисходительно сказал Макс.

Пьяница сфокусировал взгляд на напарнике и елейным голосом заговорил:

– Господа детективы, я слышал ваш разговор в баре… И, кажется, могу быть вам полезным.

– Мы – само внимание, – съязвил я.

Мужчина покачал головой и поднял указательный палец.

– Но у меня есть условие. Угостите пачкой сигарет – будут вам сведения.

Я не сдержался и хохотнул в кулак. Затем сказал:

– Ну, давай, выкладывай. А там поглядим, стоит ли информация хоть одной сигареты.

Пьяница деловито поджал губы, скрестил руки на груди и сказал:

– Я знаю всех, кто торгует в баре. Наркотики, оружие, сделки. Вижу всё. А меня, как раз-таки, никто не замечает.

Макс посмотрел на меня и тихо сказал:

– Чем чёрт не шутит?.. Садись назад. Пару кварталов проедем.

– Нет-нет, ни в коем случае! – испуганно воскликнул мужчина. – В полицейский снегоход не сяду. Если нужна информация, буду говорить прямо тут.

Макс закатил глаза и согласился:

– Будь по-твоему.

Мы вышли на улицу. Напарник облокотился спиной об автомобиль, а я стал рядом и сунул руки в карманы, поёжившись.

Пьяница с трудом сфокусировал взгляд на мне и сказал:

– Это девчонка. Молодая, но жутко стервозная. Короткие тёмные волосы, вот досюда! – он ткнул дрожащим пальцем на ключицу. – Неопрятная, одежда на несколько размеров больше.

– Это всё? – скептично спросил я.

Глаза мужичонки забегали, и он поспешил добавить:

– Н-нет. Ещё кое-что.

Макс нетерпеливо вздохнул и всем видом показал, что мы теряем время.

– Её зовут…ммм…как – то на Ю…

Я поправил очки и спросил:

– Если мы тебе покажем запись, опознаешь её?

Тот горячо закивал:

– Ещё бы не опознать! Только… Это ведь нужно в Департамент ехать?

– Тебе ничего не угрожает. Опознаешь девчонку и получишь свои сигареты.

Он поджал губы, а на лице отобразился мыслительный процесс.

– Если нужно моё присутствие, я хочу, чтобы мне заплатили.

Я почувствовал, как волна злости расползается по телу. Это отребье ещё смеет права качать! Максу ситуация, кажется, тоже была не по душе. Только его умению держать себя в руках можно было только позавидовать. Я сделал шаг к мужчине, сжав ладони в кулаки. Тот попятился, потерял равновесие и грузно упал на дорогу.

– Не бейте! – воскликнул он и закрыл лицо руками.

Я сложил руки и процедил:

– Никто тебя бить не собирался. Вставай. И поехали. Как тебя зовут?

Пьяница несколько секунд соображал, затем неуклюже поднялся и тихо ответил:

– Эрик…Эрик Трульс.

– Садись в снегоход, Эрик.

И мы поехали в Департамент. По дороге свидетель не проронил ни слова. Макс постоянно морщился и закрывал нос. Да и я старался не принюхиваться. Эрик Трульс, должно быть, совершенно не признавал элементарных правил гигиены. Но потерпеть неудобства стоило. Признаться, дела пошли гораздо лучше, чем я ожидал. Да и Макс, несмотря на недовольство от немытого гостя, явно был удовлетворён положением вещей.

На площади всё было по-прежнему. Протестующего народа стеклось куда больше, чем утром. Но дроны неустанно контролировали. Поэтому мы быстро проскочили через них и направились в наш кабинет, который был и на толику не таким роскошным, как у шефа.

Маленькое сырое помещение с плесенью по углам и серыми унылыми стенами. Из нашего окна можно было разглядеть разве что соседское здание, а не вулкан.

Я включил старенький ноутбук, воткнул флешку с записями и пригласил гостя сесть рядом.

– Когда в последний раз ты видел эту девушку?

– Да вот прямо вчера. Сигаретой меня не угостила, стерва …

– Поэтому ты решил её сдать?

Эрик вскинул руки и гордо сказал:

– Нет! Я законопослушный гражданин. И портить отношения с властями мне ни к чему. Уж я-то чую, какие настроения ходят в последнее время. Я не из этих!

Макс скептично сказал:

– Что ж ты тогда бескорыстно нам не помогаешь?

Мужчина изобразил грустный взгляд и ответил:

– Жить как-то надо. С работой не очень…Вот и кручусь.

Я спросил:

– В котором часу дело было?

– Не поздно. Около восьми вечера.

Я кивнул и нашёл нужный файл. Несколько минут мы сидели, уткнувшись в монитор и наблюдая за попойкой. Как вдруг Трульс вскинул дрожащий палец и ткнул им в экран.

– Вот она! Как пить дать, точно эта девчонка!

Лица было практически не видно. Но когда она поворачивалась, можно и разглядеть. Действительно, очень молодая. Лет двадцать, не больше.

– По базам пробьётся лицо? – спросил я с надеждой.

– Должно.

Макс быстро сделал скриншот экрана, открыл программу с нейросетью и загрузил туда снимок.

– А я уже свободен?.. – тихо полюбопытствовал мужчинка.

Макс полез в карман, достал оттуда пару купюр и брезгливо сунул Эрику.

– Тут хватит на всё.

Свидетель пересчитал и возмущенно сказал:

– Вы знаете, сколько сигареты стоят?! Мне даже на одну не хватит!

Я поднялся, схватил Трульса за воротник и прошипел:

– Если будешь торговаться, отберу и это. Пшёл вон!

Мужчина поджал губы, нахмурился и обиженно глянул на меня. Затем прижал к груди смятые купюры и вышел, не попрощавшись.

– Наконец-то, – выдохнул Макс. – Еще чуть-чуть, и мы бы никогда не выветрили чудесный аромат нашего гостя. А ещё Аноре был прав, – констатировал друг.

Я скривился и ничего не сказал. Увы, так и было. Через несколько секунд программа издала противный писк, и на мониторе высветилось досье.

– Так – так, – потирая руки, сказал Макс, усаживаясь рядом, – приятно познакомиться.

– Юнона Сафи, – вслух прочёл я, – родилась 5 апреля 2110 года. Не слишком ли юна для таких дел?

– Ты почитай дальше, – серьёзно сказал Макс. – Приводы с семнадцати лет за хранение и распространение.

– А ещё мошенничество, – добавил я.

– Вот именно. Место жительства есть?

– Нет.

– Что с родными?

– Сестра и отец. К нему надо бы наведаться.

Макс хлопнул меня по плечу и весело сказал:

– Чувствуешь этот запах?

– Эрика Трульса?

– Нет! Раскрытого дела!

Я закатил глаза.

– Если мы возьмём Юнону, убийство всё равно еще не будет раскрыто. Да и не факт, что вообще получится.

Напарник демонстративно поднял руки к потолку и занудно потянул:

– Ну почему ты вечно такой пессимист? По крайней мере, у нас будет раскрытое дело по незаконному обороту оружия. А это тоже не абы что!

– Ладно, оптимист. Давай работать.