В ночь с 13 на 14 декабря мы занимаем наши исходные позиции. 14 декабря я официально принимаю командование танковой бригадой. В избушке лесника даю последние указания своим комбатам. Прежде всего, нужно поддерживать постоянную связь. Затем настаиваю, чтобы не стреляли ни при каких условиях. Малейший выстрел может погубить всю операцию. Наши группы должны продвигаться, продвигаться и не позволять никому сбить себя с пути. На месте надо будет посмотреть, как овладеть мостами. В любом случае мы не можем позволить втянуть себя в настоящее сражение: для этого мы слишком слабы. Впрочем, наш замысел осуществим только при двух условиях: надо, чтобы фронтовые порядки противника рухнули, а мы уже в первый день смогли проникнуть далеко в глубь вражеских линий.
Ночью с 15 на 16 декабря никто не спит. Мы рассчитываем выступить через несколько часов после начала наступления. Три мои группы радистов расположились на опушке леса. Они уже передали первые сообщения от моих трех отрядов: те заняли позиции позади бронетанковых частей. По моему сигналу они облачатся в союзническую форму и бросятся через брешь в линиях противника в глубь его территории. Теперь мы все ждем в почти невыносимом нервном напряжении. Медленно, очень медленно занимается заря 16 декабря 1944 года.
Вдруг одновременно просыпаются тысячи пушек, они выплевывают на вражеские позиции целый шквал снарядов. Вскоре огневой вал перемещается вперед, дальность стрельбы увеличивается, немецкая пехота готовится идти в атаку. Не в силах усидеть на месте, я отправляюсь в штаб нашего корпуса.
Примерно в семь часов поступают первые донесения. Их нельзя назвать особенно блестящими, но день еще далеко не закончился. Судя по всему, огонь нашей артиллерии, пусть и яростный, не ослабил американские позиции близ Лоосхайма. Враг сопротивляется с исключительным упорством, наша атака захлебывается. Мы ждем, стиснув зубы. В полдень нам сообщают об ожесточенных боях, некоторых продвижениях вперед - но это, конечно, не тот прорыв, на который мы рассчитывали.
Я удивляюсь, почему командование до сих пор не пускает в ход танки. Они продвинулись на несколько километров - ровно на глубину нашего проникновения - так что теперь занимают исходные позиции пехоты. Мои боевые группы по-прежнему стоят позади них.
Немного позднее мое радио сообщает о гибели Хардика. Фон Фолькерсам берет на себя командование его батальоном.
В течение дня 16 декабря 6-й танковой армии так и не удается достичь решающего успеха. Вскоре, пополудни, все понимают, что если пытаться еще осуществить большой прорыв, то надо вводить в бой танки. Чтобы получить общую картину, я пытаюсь сгонять на автомобиле в Лоосхайм. На дорогах невообразимые пробки из самых разных машин. Чтобы добраться до этого городка, мне приходится все время слезать, кричать, ругаться, толкать, отдавать приказания шоферам зажатых грузовиков, так что по крайней мере 10 километров я иду пешком. В городе отчетливо слышен шум сражения. В лесу, окружающем город, безуспешно пытаются продвинуться парашютисты, пошедшие в атаку утром; немного дальше к югу, однако, положение выглядит более благоприятным. На этом участке, похоже, мы осуществили достаточно серьезное продвижение.
В Лоосхайме я встречаю часть своей роты управления - то есть тех людей, которых я оставил в своем распоряжении. И теперь, немедленно, мне приходится принять крайне важное решение: судя по всему, сегодня наши войска не выйдут на те рубежи, которые они должны были захватить в эти первые сутки наступления. По логике, я должен бы был просто отменить операцию "Дракон", акцию, которая для меня так важна и которую мы с таким трудом подготовили. Я никогда не принадлежал к тем людям, кто легко отказывается от задуманного. Впрочем, у меня остается одна надежда: если этой ночью наши танки пойдут в атаку, наступление еще может удаться. Так что я подожду еще 24 часа. Если завтра мы пройдем гребень Верхнего Фенна, то у наших армий появится реальная возможность достичь Мааса, и тогда предварительный захват мостов моими частями может решить судьбу сражения.
Из самых "горячих голов" роты управления я составляю три группы, которые займутся дезорганизацией вражеских тылов. Даю им приказание отыскать дальше к югу возможность просочиться за союзнические линии, чтобы по мере возможного выполнять различные задания. Я прошу их прежде всего обследовать те три дороги, по которым, если все пойдет хорошо, проследуют мои три отряда.
Затем я возвращаюсь в штаб корпуса. Около полуночи танки идут в атаку. Первые вести об их продвижении приходят к нам на рассвете. Совершенно изнуренный - я не спал уже 36 часов - бросаюсь на матрас и погружаюсь в глубокий сон.
Немного позднее меня будят, чтобы сообщить о возвращении первой группы. Новости, которые она принесла, интересны в основном для Верховного главнокомандования. Около пяти утра штаб получает первое сообщение от танков: "Только что заняли при сильном сопротивлении противника деревню Хонсфельд". Возможно, думаем мы, наступление наконец-то тронется с места. Вскоре и другая танковая группа, ведущая бои дальше к югу, тоже сообщает о значительном продвижении вперед.
Утром мой штаб должен переместиться к западу в район Мандерфельда. Я решаю отправиться туда в разведку. Пробки на дорогах еще более глухие, чем вчера. Беспрерывная цепочка машин продвигается маленькими скачками... пятьдесят метров... сто метров... еще пятьдесят. Вскоре я теряю терпение, поворачиваю обратно и пытаюсь проехать по разбитым, едва проходимым дорогам. Но едва я добираюсь до деревни, как снова попадаю в этот хаос. Я смиряюсь, оставляю машину и продолжаю путь пешком. Иногда мне удается, благодаря неустанному терпению, распутать какую-нибудь кучу застрявших грузовиков. Всякий раз, когда я вижу офицера, развалившегося на мягком сиденье своей машины, приказываю ему выйти и попытаться регулировать это невероятное движение.
На одном горном подъеме дорогу полностью перегородил огромный прицеп люфтваффе, зацепивший несколько машин. Человек тридцать безуспешно пытаются высвободить эту платформу на колесах. Когда я спрашиваю о ее грузе, то с удивлением узнаю, что это запасные части к "Фау-1". Вероятно, их заслали так далеко вперед в надежде, что уже в первый день наш фронт значительно продвинется к западу; теперь этот приказ уже не имеет смысла, но какой-то дурак забыл его отменить.
Видя, что этот проклятый прицеп никак не хочет принять свое нормальное положение, я собираю всех людей из застрявших грузовиков. Вскоре платформу разгружают уже сотни рук; затем мы ее переворачиваем, и она плюхается в озеро, расположенное у дороги. В пятнадцать минут дорога освобождена.
Вечером в Мандерсфельде я присутствую на настоящем военном совете. Северная группа наших танков сумела продвинуться только ценой жестоких боев. Теперь эти танки ведут сражение на подступах к Ставло, упорно защищаемому американцами. Конечно, новости с других участков более благоприятны, но еще далеко не хороши. Безусловно, это неожиданное наступление застало противника врасплох, но он цепляется за местность, хотя мы надеялись, что он будет откатываться без боя; что же до поспешного бегства, которое одно и могло позволить операции "Дракон" достичь весомого успеха, то об этом не идет и речи. Мы и думать не можем, чтобы назавтра достичь Мааса, и даже на послезавтра надежды мало. В сражение уже решительно вступают мощные вражеские подкрепления.
В этих условиях я вынужден смириться и отказаться от нашей операции: всякая импровизация будет лишь чистым безумием. Конечно, я принимаю это решение с тяжелым сердцем; но после долгого размышления я вижу, что не имею права поступать иначе. Об этом я сообщаю в штаб 6-й армии, который дает мне добро. С другой стороны, я предупреждаю свои боевые отряды, приказывая им расположиться лагерем на месте и ждать моих указаний. Наконец, я вверяю свою бригаду в распоряжение 1-го танкового корпуса войск СС - раз уж мы здесь, то лучше принести хоть какую-то пользу, - и прошу, чтобы нам поставили пехотную задачу, соответствующую нашим возможностям.
Между тем с 18 декабря продвижение группы, в которую мы входим, резко останавливается. В Труапоне, который группа захватывает с 11 утра, мосты взорваны. Пополудни наши войска овладевают еще Ля-Глез и Стомоном. Но уже во всех сообщениях, приходящих с переднего края, содержатся запросы боеприпасов и горючего. Пока не будет того и другого, войска останутся на месте. И несмотря на все наши усилия грузовики, посланные нам на помощь, до нас не доходят. Теперь о продвижении вперед и помышлять уже не стоит.
На следующий день появляется новая забота. Почти весь северный фланг выступа, созданного нашим наступлением, оказывается, открыт. Там Мальмеди, важное пересечение дорог, и именно через него враг сможет перебросить подкрепления к югу и попытаться отрезать нас от исходных рубежей. Меня спрашивают, не хочу ли я заткнуть эту дыру, атаковав город; как только Мальмеди будет в наших руках, то вражеского удара можно будет не опасаться.
Разумеется, я отвечаю согласием и даю своим трем боевым отрядам приказ собраться в течение дня 20 декабря вокруг деревни Энгельсдорф. Там я представляюсь в штабе первой бронетанковой дивизии СС и хочу выяснить, возможна ли немедленная атака.
Поскольку мы не располагаем ни единым артиллерийским орудием, то решаем напасть на Мальмеди с двух сторон сразу на рассвете 21 декабря. Нашей целью станет цепь холмов к северу от города, где мы и зароемся, чтобы отразить возможные контратаки. На данный момент обе дороги, которые подходят к деревне с севера, защищаются двумя отделениями по девять человек в каждом - по-моему, весьма шаткое прикрытие.
20 декабря разведывательный отряд, посланный мною в Мальмеди, сообщает, что город удерживается, по всей видимости, лишь очень незначительными силами противника. Начальник этого отряда, старый капитан военно-морского флота, докладывает мне с откровенностью столь же похвальной, сколь и озадачивающей. Он совсем и не собирался переходить линию фронта, но... заблудился. Внезапно, когда он меньше всего этого ожидал, очутился у самой окраины городка. Несколько прохожих спросили у него, придут ли немцы. Поняв, что он попал в Мальмеди, все еще занятый американцами, он повернул обратно и поспешил вернуться в Энгельсдорф.
- В общем, нам чертовски повезло, - заключает он, пытаясь изобразить улыбку.
Из этого приключения я делаю вывод, что город почти не защищен. Возможно, нам удастся его захватить даже без артподготовки. Во всяком случае, у меня осталось десять танков - все остальные сломались.
Между тем я получаю известия от групп, посланных за линию фронта, чтобы дезорганизовать вражеские тылы. Из девяти групп, получивших такой приказ, только шесть или, самое большее, восемь сумели по-настоящему пересечь линию огня. Даже сегодня я не могу назвать точную цифру. Впрочем, я хорошо понимаю, что многие из этих молодых солдат побоялись признаться, что им изменило мужество, когда пришлось просачиваться в боевые порядки противника. С другой стороны, я знаю, что два из этих отрядов были взяты в плен. Четыре других впоследствии представили мне такие ясные и точные донесения, что подвергать сомнению их нельзя. Ради любопытства я бы хотел коротко пересказать некоторые из этих эпизодов.
Одной из моих групп удалось уже в первый день наступления пройти сквозь брешь, открытую в союзнических линиях, и продвинуться до Юи, что вблизи берегов Мааса. Там она спокойно устроилась на пересечении дорог, чтобы наблюдать за движением вражеских войск, Командир группы, бегло говоривший по-английски, даже дошел в своей смелости до того, что прогуливался по окрестностям, чтобы "ознакомиться с ситуацией".
Несколько часов спустя они увидели, как прибыл бронетанковый полк, и командир его спросил у них дорогу. Не моргнув глазом, наш командир дал ему совершенно завиральный ответ. А именно, заявил, что эти "немецкие свиньи" только что перерезали несколько дорог. Он сам получил приказ сделать со своей колонной большой крюк. Очень радостные, что их предупредили вовремя, американские танкисты и в самом деле направились по пути, который указал им наш человек.
Возвращаясь обратно, этот отряд перерезал несколько телефонных линий и снял таблички, развешенные американской интендантской службой. Двадцать четыре часа спустя он вернулся в наши порядки, принеся интересные наблюдения о сумятице, которая в начале наступления царила позади линии фронта у американцев.
Другой из этих маленьких отрядов также перешел за линию фронта и продвинулся до самого Мааса. Согласно его наблюдениям, союзники, можно сказать, ничего не сделали для того, чтобы защитить мосты в этом районе. На обратном пути отряд перегородил три шоссе, ведущие к переднему краю, развесив на деревьях цветные ленты, которые в американской армии означают, что дорога заминирована. Впоследствии мы увидели, что союзнические колонны подкрепления и в самом деле избегали этих дорог, предпочитая делать большой крюк.
Третья группа обнаружила склад боеприпасов. Наши люди спрятались до наступления темноты, а затем взорвали этот склад. Немного позднее они нашли телефонный кабель-коллектор, который сумели перерезать в трех местах.
Но самая замечательная история приключилась еще с одним отрядом, который уже 16 декабря внезапно оказался перед американскими позициями. Две роты джи-ай устроились там будто на долгую осаду, построили баррикады и установили пулеметы. Наши люди, должно быть, здорово перепугались, особенно когда один американский офицер спросил у них, что известно из последних вестей с фронта.
Взяв себя в руки, командир отряда, одетый в прекрасную форму американского сержанта, рассказал капитану-янки весьма занятную историю. Вероятно, испуг, который читался на лицах наших солдат, американцы приписали последней стычке с "проклятыми немцами". Ибо, по словам командира отряда, немцы уже обошли эту позицию как справа, так и слева, так что она была практически окружена. Пораженный американский капитан немедленно дал приказ об отступлении.
В общем, учитывая обстоятельства, успех этих отрядов далеко превзошел мои надежды. Кстати, несколько дней спустя американское радио в Кале говорило о раскрытии огромной сети шпионажа и диверсий в тылу у союзников и эта сеть подчинялась оберштурмбаннфюреру Скорцени, "похитителю" Муссолини. Американцы даже объявили, что захватили более 250 человек из моей бригады - цифра явно преувеличенная. Позже я узнаю, что союзническая контрразведка, пылая воодушевлением, даже арестовала некоторое количество настоящих, ни в чем не повинных американских солдат и офицеров.
КОНЕЦ
30 января приказ за подписью Гиммлера кладет конец моей карьере командира диверсионного отряда. На меня возлагается задача сформировать из моих "особых частей" плацдарм на восточном берегу Одера, близ Шведта, и удержаться там во что бы то ни стало, чтобы позволить подготовить последующее наступление, которое начнется с этого плацдарма.
После невероятных сложностей мне удается набрать достаточное количество частей, впрочем весьма разношерстных, чтобы твердо занять назначенные позиции. Удается также установить минимум артиллерии и в особенности несколько поднять боевой дух солдат. Это разгром - верный, непоправимый, неизбежный. Разумеется, о наступлении даже не пойдет и речи. Став командиром дивизии, я тщетно пытаюсь ограниченными, но беспрестанными ударами помешать развертыванию боевых порядков советских армий, которые готовятся нанести нам последний удар. Вскоре плацдарм оказывается всего лишь островком в бурном потоке миллионов беженцев и тысяч беглецов в военной форме. Но мы пока держимся, во всяком случае до 28 февраля, когда приказ фюрера вызывает меня в Берлин. С болью в сердце я прощаюсь со своими "особыми частями", которые я уже больше никогда не увижу.
В последующие месяцы обвал военного сопротивления Германии только нарастает. Не буду здесь останавливаться на сумятице, упадке духа, ужасных сценах, которые происходят повсюду, - это болезненные воспоминания, которые я совсем не хочу ворошить. 10 апреля 1945 года я оказываюсь в Австрии, в почти окруженной Вене. В то утро немецкое радио объявляет:
- "Берлин останется нашим, Вена будет освобождена!"
Несколько минут спустя на площадь в центре Берлина упадет первый русский снаряд. В Вене я хорошо вижу, что все потеряно. Мой родной город уже оккупирован советскими солдатами, за исключением нескольких районов, которые держатся еще чудом.
30 апреля - в этот день я ухожу с небольшим отрядом с сторону Альп - к нам приходит известие о смерти Адольфа Гитлера. Решительно, это конец.
6 мая гросс-адмирал Дёниц, глава нового немецкого правительства, объявляет о прекращении военных действий. Начиная с этого дня, всякие передвижения войск запрещены. Но я уже принял решение укрыться вместе с людьми и с офицерами, которые у меня еще остаются, в Альпах, в районе Тауэрна. Разумеется, пресловутый "баварский опорный район", последняя крепость для последних приверженцев, не существует, впрочем, он никогда и не существовал, кроме как на бумаге.
И вот мы - Радль, Хунке, три солдата и я - устроились в небольшой избушке над Радштаттской долиной. Мы знаем, что это местечко только что занято американской частью. Поскольку я полагаю, что американская секретная служба меня разыскивает, то предупреждаю этих военных письмом, что через несколько дней сдамся. Пока же мне хотелось бы насладиться глубоким покоем, который царит в этой местности. Ответа нет...
Но не могу же я до бесконечности сидеть в этой хижине! Снова посылаю письмо в американскую часть с просьбой, чтобы они согласились 15 мая предоставить в мое распоряжение машину, на которой я смог бы поехать в Зальцбург. Мы намереваемся явиться в штаб американской дивизии, расквартированной в этом городе, и сдаться в плен.
Пополудни 15 мая мы прибываем в Зальцбург. Сначала никому до нас нет дела. Поскольку мы настаиваем, то нас перевозят в соседний городишко, где нашу сдачу соглашается принять командир батальона. Переводчик прежде всего требует мой револьвер. Затем мне приходится вывернуть карманы, меня обыскивают...
Теперь уже война и в самом деле для нас закончилась. Я считаю, что, подобно многим другим, честно выполнил свой долг; мои люди вели жестокие бои на всех фронтах - и все это, чтобы испытать разгром. Теперь будь что будет - я всего лишь пленный.
ЮЛИУС МАДЕР
ПО СЛЕДАМ ЧЕЛОВЕКА
СО ШРАМами
ДОКУМЕНТАЛЬНЫЙ РАССКАЗ
О БЫВШЕМ НАЧАЛЬНИКЕ СЕКРЕТНОЙ СЛУЖБЫ СС ОТТО СКОРЦЕНИ
ОБЪЯВЛЯЕТСЯ РОЗЫСК
ПРЕСТУПНИКА.
Аресту подлежит
Отто СКОРЦЕНИ,
скрывающийся под фамилиями:
Мюллер (1938 г., Вена),
Доктор Вольф (сентябрь - октябрь 1944 г., Германия и Венгрия),
Золяр (ноябрь - декабрь 1944 г., Германия и Бельгия),
Мистер Эйбл (1947 г., "Истoрический отдел" американской секретной службы, город Нёйштадт-на-Лане),
Рольф Штайнер (1950 г., Гамбург),
Пабло Лерно (1951 г., Швейцария, Италия, Франция),
Антонио Скорба (1954-1955 гг., Австрия),
Роберт Штайнбауэр (с 1951 г., Испания);
член нацистской партии с 1932 года (членский билет № 1083671),
член СС с 1934 года (эсэсовский номер 29579),
сотрудник Службы безопасности (СД),
бывший военнопленный американской армии,
военный преступник, разыскиваемый для предания суду согласно спискам военных преступников, представленным Чехословацкой Республикой, а также Комиссией Объединенных Наций по расследованию военных преступлений.
26 июля 1948 года совершил побег из лагеря для интернированных крупных нацистских преступников в городе Дармштадте.
ПРИМЕТЫ
Возраст: 55 лет (родился 12 июня 1908 г. в Вене).
Рост: 196 см.
Телосложение: крупное, атлетическое; выправка спортивная, походка непринужденная.
Плечи: очень широкие, покатые.
Особенности лица: прямоугольное, лоб высокий, с тремя глубокими горизонтальными морщинами; на левой щеке и подбородке - шрамы.
Цвет лица: сильный загар.
Волосы: темно-русые, подстрижены ежиком, над лбом выдаются вперед, на висках торчат щеткообразно.
Усы: временами носит в виде "мушки".
Глаза: серо-зеленые.
Нос: средней ширины; ноздри прямые, с горизонтальным основанием.
Уши: овальные, мочки висячие.
Подбородок: выдвинут вперед.
Зубы: передние вполне сохранились.
Рот: узкий, отчетливо виден шрам, идущий от левого уха к подбородку.
Речь: отрывистая; говорит по-немецки отлично, по-английски и по-испански - с немецким акцентом.
ПОДЛЕЖИТ АРЕСТУ ЗА:
соучастие в подделке и распространении фальшивых денежных знаков, изготовление подложных документов, свидетельств и паспортов,
разбой и грабежи,
вымогательство,
членство в преступных организациях,
государственную измену (1938 г., Австрия),
организацию тайных союзов, военные преступления и преступления против человечности (истязание и убийство гражданских лиц, а также ограбления).
ПРИ АРЕСТЕ СОБЛЮДАТЬ
ОСОБУЮ ОСТОРОЖНОСТЬ!
ПРЕСТУПНИК ВООРУЖЕН!
222
Так выглядел бы в 1963 году, когда написана эта книга, приказ об аресте Отто Скорцени - бывшего начальника военного отдела секретной службы СС, с 1943 года специального агента Гитлера. В 1948 году Скорцени при таинственных обстоятельствах скрылся из Западной Германии, избежав наказания за свои преступления и взяв затем в свои руки нити подпольной армии фашистских убийц и диверсантов в государствах нескольких континентов.
Юлиус Мадер - автор книг "Серая рука" и "Убийцы в засаде" - шел по следам Скорцени и в этом документальном рассказе раскрывает одно за другим его преступления.
ПРЕДИСЛОВИЕ К ИЗДАНИЮ HA РУССКОМ ЯЗЫКЕ 1964 года
"Будь Гитлер жив, я был бы рядом с ним!" - эти слова заставляют насторожиться. Они прозвучали 31 августа 1960 года в ирландском городке Далкей, на собрании так называемого Общества историков. Их произнес закоренелый фашист - человек с лицом, исполосованным шрамами. Имя этого бандита и убийцы, нацистского диверсанта № 1, избранника и любимца Гитлера - Отто Скорцени. И хотя он на сей раз и не думал скрываться под вымышленным именем - а их у него немало, - его никто не задержал.
Несколько лет я следовал по пятам этого политического гангстера, всегда готового на любое преступление. Он менял имена, пристанища, страны, появлялся то на одном континенте, то на другом, потом быстро исчезал, повсюду окружая себя завесой конспирации. Но тщетно пытался он замести свои следы!
В самом начале я обнаружил их в документах нацистских времен. Они повели меня дальше. Я побывал там, где когда-то находилась главная резиденция человека со шрамами, - в охотничьем замке Фриденталь (близ Заксенхаузена), в тех местах, где он совершал свои преступления, - в Плоштине (ЧССР) и в районе Шведта (ГДР). Тщательные поиски пополнили мои материалы новыми данными. Я разыскал свидетелей его преступлений, опросил людей - чудом уцелевших жертв его зверств. Собрать материал о Скорцени мне помогли антифашисты Южной Америки, Израиля, Испании, Австрии, Италии, Западной Германии и Ирландии, а также государственные органы Чехословакии и ГДР.
Преступный путь привел Скорцени от гиммлеровского центра шпионажа и диверсий в руководящий центр существующей ныне международной "пятой колонны" фашизма. Да, это именно так: бывший гитлеровский террорист уже давно задает в ней тон. Кто же его ближайшие сообщники? Вот их имена: Леон Дегрелль - бельгийский фашист и оберштурмбаннфюрер СС, приговоренный бельгийским судом в 1944 году к смертной казни за государственную измену и зверства; Хориа Сима - агент гиммлеровской Службы безопасности и главарь банд "Железной гвардии", сбежавший в 1944 году от гнева румынского народа под защиту Гитлера; экс-полковник князь Боргезе - бывший начальник итальянских диверсантов, фашистский военный преступник; Яльмар Шахт - "свой человек" германских монополий, финансировавших приход Гитлера к власти и его разбойничью войну; оасовский генерал-террорист Рауль Салан, который должен был поплатиться за свои преступления головой, однако французский суд приговорил его лишь к пожизненному заключению; босс английских фашистов Освальд Мосли, именующий себя "сэром"; его шведский коллега Пер Энгдаль, а также до недавнего времени Анте Павелич - кровавый палач хорватского народа.
Человек со шрамами принадлежал к высшей эсэсовской касте. Когда гитлеровский рейх рухнул, он со своим заранее сколоченным диверсионным аппаратом, прихватив припрятанные богатства, перешел в тщательно законспирированное подполье.
Надежно укрывшись, Скорцени стал прилагать все усилия к сохранению и возрождению эсэсовских банд, которые осуществляли истребление многих европейских народов. Эсэсовское войско, насчитывавшее после военного разгрома гитлеровского рейха около миллиона человек, не исчезло с лица земли. Оно до поры до времени притаилось в той части Германии, которая была оккупирована американцами, французами и англичанами. Главари его с помощью влиятельных покровителей укрылись в конторах концернов и в дворянских замках; многие растеклись по белу свету, сохранив тайные связи черного эсэсовского ордена.
Ныне "фюреры СС", спасенные Службой безопасности от преследования и наказания, которому они должны были подвергнуться по приговору Нюрнбергского трибунала, стали кадровым войском неофашистов. Не менее 59 крупных "традиционных союзов" объединяют их в Западной Германии; во Франции они играют роль наставников рвущейся к власти "Секретной вооруженной организации" (ОАС); в Бельгии - окопались в руководящей верхушке неофашистских организаций "Движение гражданского действия" (MAC), "Фламандское национальное движение", в "Фонде Св. Мартина"; в Австрии объединились в так называемом "4-м товариществе".
Вскоре организации, являющиеся преемницами СС, начали искать контакт с тайным на первых порах "Европейским социальным движением" (ESB), которое, маскируясь своим лживым названием, стало собирать вокруг себя не только старых нацистов, но и неофашистов. Итальянские фашисты представлены в нем "Итальянским социальным движением" (MSI). К нему присоединились испанские фалангисты. Верность эсэсовским "идеалам" хранят фанатики-гитлеровцы в Западной Германии, Франции, Англии, Бельгии.
Активность фашистов в Северной, Западной и Южной Европе все возрастает. Она распространилась на США и некоторые страны Южной Америки. Американские фашистские организации насчитывают ныне не менее 500 тысяч человек. Они безнаказанно проповедуют расовую ненависть, вражду между народами и войну. Американская национал-социалистическая партия, возглавляемая доморощенным "фюрером" Джорджем Л. Рокуэллом, открыто унаследовала от гитлеровцев нарукавные повязки со свастикой и их приветствие. Ведь недаром человек со шрамами довольно долго подвизался в США. В Англии фашисты в начале июля 1962 года выдвинули программу-минимум, потребовав изгнать из страны всех евреев и "цветных". В Западной Германии фашисты все больше прибирают к рукам ключевые позиции в государственном аппарате, политике, экономике и культуре. Эсэсовские офицеры служат в бундесвере (причем в своих прежних чинах), а бывшие "фюреры" СД и гестапо заполонили органы тайной полиции и секретной службы боннского государства. Многие эсэсовские бонзы перекочевали в Ирландию. Итальянские фашисты пролезли в парламент, где создали свою фракцию. Французские террористы, вышколенные эсэсовцами, применяли пластические бомбы и автоматы не только в Алжире, но и в самой Франции.
Эсэсовцы пытаются засылать свою агентуру и в социалистические страны.
Далеко не случайно во время фашистского путча в Венгрии в 1956 году в числе тех, кто убивал венгерских граждан, оказался бывший гестаповский агент эсэсовец Антал Майер.
Ныне, когда недобитый и пригретый на Западе фашистский сброд вновь поднимает голову, далеко не бесполезно внимательнее присмотреться к человеку со шрамами, по имени Отто Скорцени. Он принадлежит к той банде террористов, которая порождена империализмом XX века. Этот супернацист классически олицетворяет собой фашизм - террористическую диктатуру самых реакционных и хищных элементов финансового капитала. Его карьера под эгидой различных империалистических государств - это бесконечная цепь гнусных преступлений против человечности.
Ныне, фашистскому сброду становится все труднее творить свои черные дела. Все они обречены на провал. И пусть фашисты зарубят себе на носу: миролюбивые народы ведут точный счет их преступлениям, и рано или поздно виновные предстанут перед судом.
Юлиус Мадер
Берлин, 1963 год
ЧЕРНЫЙ ЦИКЛОП СОВЕРШАЕТ ПОБЕГ
Ограждавшая лагерь колючая проволока осталась цела; не завыла сирена. И тем не менее Отто Скорцени, агент Гитлера по особым поручениям, тот самый, которого обергруппенфюрер* СС Эрнст Кальтенбруннер "под занавес", когда уже рушился нацистский рейх, назначил начальником военной секретной службы СС, сбежал из Дармштадтского лагеря для интернированных нацистов. Сначала лагерная администрация "не замечала" или, вернее, замалчивала его побег, хотя соседи по лагерному бараку передали охране пожитки сбежавшего вместе с запиской, в которой он писал, что не намерен ждать приговора суда. Начальник лагерной администрации недоуменно разводил руками: ведь 26 июля 1948 года за этим верзилой Скорцени приехали трое солдат американской военной полиции и куда-то увезли его на машине!
Как ни старались скрыть побег гитлеровского черного циклопа, слухи об этом проникли за лагерную ограду. Вскоре газета "Дармштадтер эхо" сообщила: "До сих пор не удалось установить лиц, причастных к этому побегу"**.
Германская общественность забила тревогу. Побег оберштурмбаннфюрера СС Скорцени, исполосованная шрамами физиономия которого была слишком хорошо известна немцам, скрыть не удалось. Падкие на сенсации репортеры и корреспонденты атаковали официальные органы земли Гессен. Стараясь замять политический скандал, привлекший внимание всей мировой общественности, представитель гессенских властей, в ведении которых находился этот лагерь для крупных нацистов, подтвердил факт бегства Скорцени. Он заявил, что обвинительный акт денацификационного суда причисляет Скорцени к группе наиболее виновных нацистов. Дело будет рассмотрено и в отсутствие Скорцени, розыск которого уже объявлен***.
* Для сопоставления приводится таблица примерного соответствия между эсэсовскими чинами и общеармейскими чинами гитлеровского вермахта: эсэсманн - рядовой; штурмманн - ефрейтор; роттенфюрер - обер-ефрейтор; унтершарфюрер - унтер-офицер; шарфюрер - унтер-фельдфебель; обершарфюрер фельдфебель; гауптшарфюрер - оберфельдфебель; унтерштурмфюрер - лейтенант; оберштурмфюрер - обер-лейтенант; гауптштурмфюрер - капитан; штурмбаннфюрер - майор; оберштурмбаннфюрер - подполковник; штандартенфюрер (обер-фюрер) - полковник; бригадефюрер - генерал-майор; группенфюрер генерал-лейтенант; обергруппенфюрер - генерал пехоты и других родов войск; оберстфюрер - генерал-полковник; рейхсфюрер СС и начальник германской полиции - Гиммлер. Наименование СС является аббревиатурой от нем.: Schutzstaffeln (SS) и означает: "охранные отряды". - Прим. пер.
** Darmstadter Echo, 28/VII 1948.
*** Neue Zeit, Berlin, 28/VII 1948.
Таким образом, у беглеца оказалось в запасе двое суток. Несмотря на столь благоприятный фактор, шансы скрыться в то время были все же очень невелики, а для Скорцени - просто ничтожны: не так-то легко двухметровому верзиле стать незаметным, да к тому же с его неизгладимой приметой: рассеченной в студенческой стычке левой щекой. В довершение ко всему он покинул лагерь, не имея средств к существованию: всего за месяц до побега в Западной Германии была проведена сепаратная денежная реформа, и обзавестись сколько-нибудь значительной суммой при весьма небольшой квоте обмена наличных денег на одного человека почти не представлялось возможным.
Кроме того, любое передвижение немцев тогда строго контролировалось западными оккупационными властями, не говоря уже о проверке документов на дорогах и в поездах при следовании через зональные границы.
Итак, для человека, разыскиваемого западными оккупационными властями и филиалами их контрразведок совместно с немецкими полицейскими органами, возможность незаметно выбраться из Западной Германии была прямо-таки маловероятной.
И все же шефа эсэсовской армии диверсантов так и не удалось схватить. А впрочем, пытались ли действительно это сделать?
Посмотрим, однако, что представляет собой этот высокопоставленный "фюрер СС" с фамилией, звучащей не на немецкий манер.
"ТОТАЛЬНАЯ ВОЙНА" ОБЪЯВЛЕНА
ЧАС СКОРЦЕНИ ПРОБИЛ
Человек со шрамами получает секретное задание
Берлин, февраль 1943 года. "Вы хотите тотальной войны?"-театрально потрясая вытянутой вперед правой рукой, выкрикнул колченогий Геббельс, и специально подобранная толпа исступленно завопила: "Да! Да!"
"Тотальная война"? Что это, собственно, значит? Вряд ли кто-либо из рядовых немцев имел ясное представление о ней. Может, она означает усиление фашистского террора в самой Германии и за ее пределами? Но ведь он и без того доведен до предела.
В то время положение на фронтах уже в корне изменилось. Исход войны предрешила битва у берегов Волги. Гитлеровский вермахт потерял сразу две армии - 300 тысяч пленными и убитыми. Совсем незадолго до того как Геббельс провозгласил тотальную войну, в волжском "котле" капитулировали последние из уцелевших гитлеровских солдат. Советские войска перешли в мощное контрнаступление на фронте протяжением в полторы тысячи километров. К марту 1943 года на Восточном фронте уже нашли свою гибель 112 фашистских дивизий.
Воспользовавшись наступлением Красной Армии, англо-американские войска высадились в Северной Африке и начали теснить германо-итальянский Африканский корпус Роммеля.
Пора "молниеносных" побед миновала навсегда. Для партнеров по "оси" наступил период военных поражений.
"Тотальная война" принесла немецкому народу новые мобилизации, принудительные повинности, бессмысленные потери. В военной промышленности рабочий день был удлинен до 12 часов и более. Поражения на полях сражений стали остро ощущаться и в самой Германии - они потрясли весь "тыловой фронт", как высокопарно называли тыл гитлеровцы.
В те дни Гитлер решил сделать основную ставку на эсэсовцев.
В руки возглавлявшего эту гитлеровскую лейб-гвардию рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера перешло теперь и министерство внутренних дел. Он заверил Гитлера, что истребит в зародыше малейшее антифашистское движение. Гиммлер не жалел энергии. К началу войны в Германии было 28 концентрационных лагерей. В 1944 году их стало уже 85.
Но эсэсовцы хотели играть в фашистском государстве еще бульшую роль. Они безудержно стремились стать мощной военной силой и располагать как можно большей властью. К моменту нападения гитлеровской Германии на Польшу СС располагали всего лишь одной дивизией. Оттеснив других приближенных Гитлера и став всесильным человеком, Гиммлер задался целью довести численность эсэсовских войск до миллиона. Правда, даже он понимал, что и эти меры вряд ли окажут решающее воздействие на исход войны. Гораздо больше надежд Гиммлер возлагал на новые или усовершенствованные методы тотальной подрывной деятельности, которые должны были, по его уверениям, дать "чудодейственный эффект".
Вот почему Гиммлер решил назначить на пост начальника полиции безопасности и Службы безопасности (СД) "свежего человека". На ком же он остановил свой выбор? То был славившийся своей жестокостью "фюрер СС" района Верхнего Дуная Эрнст Кальтенбруннер. Вскоре этот эсэсовский вельможа, один из самых оголтелых приспешников фашистского варварства, водворился в Берлине, в Главном управлении имперской безопасности (РСХА).
Наряду с гестапо Кальтенбруннеру подчинялась теперь и Служба безопасности - широко разветвленная агентурная сеть нацистов как в самой Германии, так и за границей. Она не только теснейшим образом сотрудничала с отделом шпионажа и диверсий Верховного командования вермахта, но и соперничала с ним, стремясь добиться у Гитлера монопольного положения.
Агентурный аппарат вермахта, его военная разведка (абвер) (она являлась управлением штаба Верховного главнокомандования вооруженных сил (ОКВ*), возглавлявшаяся адмиралом Вильгельмом Канарисом, к тому времени уже потерпела полный провал в борьбе против Советского Союза. При разработке и осуществлении агрессивного "плана Барбаросса" Канарис смог представить лишь весьма незначительную и неточную шпионскую информацию, ибо его агентура неизменно обезвреживалась в СССР. Если в других странах Канарису и его абверу удавалось создать до нападения на них "пятую колонну", то в СССР все подобные попытки провалились. Так было и с пресловутой диверсионной дивизией "Бранденбург".
Неудивительно, что адмирал медленно, но верно терял доверие Гитлера, чем и воспользовался Гиммлер, домогавшийся неограниченной власти и подчинения эсэсовцам всей разведывательно-диверсионной деятельности. При помощи диверсионного аппарата Службы безопасности он намеревался изменить ход событий на фронтах и оказывать свое воздействие на внешнюю политику "тысячелетнего рейха".
"Совершенно секретно"
На тридцатый день после провозглашения "тотальной войны" в Главном управлении имперской безопасности появился долговязый человек со шрамами на лице: тридцатичетырехлетний гауптштурмфюрер СС Отто Скорцени приступил к своей новой, совершенно секретной деятельности шефа эсэсовских диверсантов. Перед ним раскрылись поистине неограниченные возможности. Кабинет его помещался в специально охранявшемся крыле здания, а все, чем он занимался, было покрыто тайной. Направляемые ему "секретные дела имперского значения" имели гриф "Управление VI S". Лишь круг самых доверенных лиц из эсэсовской элиты знал, что скрывалось за этим шифром. Он означал: управление зарубежной разведки СД, отдел диверсий.
* Аббревиатура от нем.: das Oberkommando der Wehrmaht (OKW).
Кальтенбруннер лично инструктировал Скорцени; беседы их длились долгие часы. Задание, которое получил Скорцени, если свести его к краткой формуле, гласило: как можно быстрее создать "тотально" и "глобально" действующую секретную службу. "Тотально" значило взрывы, поджоги, похищения людей, убийства, отравления, все без исключения виды диверсий. "Глобально" значило организовать подрывную деятельность, охватывающую весь земной шар: вооружить против англичан горные племена в Иране и Индии; парализовать с помощью команд пловцов-диверсантов и водолазов ("лягушек") судоходство по Суэцкому каналу и нанести тем самым чувствительный удар по снабжению войск западных противников Германии; забросить шпионов в отряды и соединения югославских и французских партизан; взорвать ряд военных предприятий в США; создать в Англии сеть тайных радиостанций для передачи важных шпионских данных; организовать боеспособную "пятую колонну" в Рио-де-Жанейро; собрать и тщательно зафиксировать в специальной картотеке сведения о слабостях и уязвимых местах видных политических и государственных деятелей всего мира, чтобы использовать эти данные в качестве основы для целой системы шантажа.
Главным направлением удара организаторы подрывной деятельности избрали Советский Союз. B Главном управлении имперской безопасности лихорадочно разрабатывались планы нападений на штабы армий, убийства видных партизанских командиров. Особое внимание там уделялось военной промышленности, сосредоточенной за Уральским хребтом. Недосягаемая для фашистской авиации, она должна была служить главным объектом для эсэсовских диверсантов...
Короче говоря, неотвратимо следовавшие одно за другим военные поражения вермахта руководители третьего рейха мыслили компенсировать широко организованной диверсионной войной, поистине безграничной - в прямом и переносном смысле слова. Гитлеровцы надеялись доведенной до совершенства системой всеобъемлющего террора, шпионажа и диверсий задержать закономерный ход мировой истории.
Скорцени обещали все, что ему потребуется. Начальник VI управления Главного управления имперской безопасности бригадефюрер СС Вальтер Шелленберг, которому Кальтенбруннер представил своего протеже Скорцени, впоследствии писал позднее: "Если мой предшественник не имел права расходовать свыше 100 тысяч марок, то мне после восьмимесячной деятельности в VI управлении удалось добиться того, что сумма ассигнований возросла до нескольких миллионов, и даже получить полномочия в особых, санкционированных Гиммлером и Гитлером, случаях действовать вне всякого лимита. Таким образом, я сумел наконец, к нашему удовлетворению, устранить одно из наиболее узких мест секретной службы"*.
Итак, деньги полились на Скорцени дождем. Руководителю сектора диверсий предоставили полную свободу действий. От него требовали лишь одного - успехов.
НАЧАЛО КАРЬЕРЫ ТЕРРОРИСТА
Не случайно выполнение важных политических и разведывательно-диверсионн ых задании Кальтенбруннер поручил именно Скорцени. Такое дело было по плечу лишь матерому шпиону и диверсанту. Кальтенбруннеру не понадобилось долго раздумывать: ведь своего австрийского земляка и собутыльника он знал больше пятнадцати лет. Позади было немало совместных попоек и кутежей в пивнушках Вены. У обоих остались на физиономиях красноречивые следы пьяных драк и студенческих дуэлей: рубцы и шрамы - гордость каждого порядочного "бурша". Оба были членами "Академического легиона", куда допускались только избранные. Расистский бред и великогерманская амбиция - вот чем гордились члены этого реакционного студенческого "добровольческого корпуса".
Еще тогда Кальтенбруннер познакомил молодого Скорцени с фюрером австрийских нацистов Артуром Зейсс-Инквартом. А летом 1932 года Скорцени слушал в Вене Йозефа Геббельса, который разглагольствовал о программе нацистской партии. Вербуя новых членов, колченогий во всеуслышание заявил, что цель нацистов - во что бы то ни стало добиться аншлюса - присоединения Австрии к Германии.
Скорцени откликнулся на призыв шефа гитлеровской пропаганды и официально стал кандидатом в члены нацистской партии. Это было нетрудно, поскольку за него поручился Кальтенбруннер. Двадцатичетырехлетний Скорцени проводил теперь вечера в узком кругу своих единомышленников. Скоро ему дали довольно ответственное поручение: вести подрывную пропаганду против австрийского государства в органе нацистской группы округа Веринг - газетке "Национал-социалистише нахрихтен".
Нацисты в Австрии наглели. Самые фанатичные, "абсолютно надежные", готовые на все головорезы образовали в стране вооруженное ядро - нацистскую "пятую колонну". Все они дали тайную эсэсовскую клятву. В феврале 1934 года Отто Скорцени приобщился к этому "черному ордену", вступив в 89-й штандарт** СС.
* Walter Schellenberg. Memoiren. Kцln, 1959, S. 214.
* Полк. - Прим. пер.
С приходом Гитлера к власти австрийские нацисты воспрянули духом. Фюрер делал теперь в Австрии ставку на свои черные и коричневые колонны. Его "троянский конь" стоял под самыми стенами всемирно известного венского собора Св. Стефана. Из Мюнхена в Вену перебрасывали огнестрельное оружие новейшего образца и прятали в тайники эсэсовских арсеналов.
В середине 1934 года Зейсс-Инкварт и его самые приближенные эсэсовские сообщники в дунайской столице Эрнст Кальтенбруннер и Одило Глобочник решили, что час их настал. Был отдан приказ, вскрыты тайники, где хранилось оружие, на рукавах появились повязки со свастикой, 89-й эсэсовский штандарт начал путч; участвовал в нем и Отто Скорцени.
В центре бурных событий оказалась резиденция федерального канцлера на площади Ам Бальхаузплац. И вот здесь-то Скорцени показал, что на него можно положиться, что он надежный участник эсэсовской банды.
Отряд заранее отобранных эсэсовских убийц, смяв охрану, ворвался в канцлерский дворец. Сраженный несколькими пулями, рухнул у своего письменного стола канцлер Энгельберт Дольфус. Пока убийцы действовали, Скорцени охранял их, стоя у ворот дворца.
Однако нацисты не достигли тогда своей цели: им не удалось присоединить Австрию к гитлеровской Германии. Гитлер так и не дождался в тот раз условленного обращения с призывом об аншлюсе. Австрийский народ сумел восстановить порядок и обеспечить безопасность в своей стране. Нацистская партия была запрещена в Австрии. Эсэсовцы предпочли уйти в подполье. Те путчисты, которым грозила наибольшая кара, получили указание бежать к своим берлинским вдохновителям.
А что стало со Скорцени? Из заговорщика-путчиста он в мгновение ока перевоплотился в счастливого молодожена и с виду вполне благопристойного управляющего делами венской строительной фирмы. На его визитной карточке теперь значилось: дипломированный инженер.
Вряд ли можно подобрать более солидное занятие!
В последующие годы венские эсэсовцы в целях конспирации выдавали свои регулярные сборища то за собрание членов какого-нибудь частного кружка, то за союз с безобидным названием, например "Германский гимнастический союз". Однако занимались там не столько спортом, сколько учебными стрельбами. А потом этот "союз" начал устраивать и учебные военные походы. Во время одного из них в стрельбе из пистолета отличился известный нам "фюрер СС" Скорцени.
Итак, готовилось вооруженное выступление. Во имя какой же цели и против кого? Ответ последовал весной 1938 года.
Директивы из Имперской канцелярии выполнены
Провокации в Австрии, направляемые и финансируемые из Берлина, не прекращались, хотя через два года после нацистского путча в Вене, 11 июля 1936 года гитлеровское правительство заключило с австрийским правительством соглашение, статья 2 которого гласила: "Каждое из обоих правительств рассматривает внутриполитическое устройство другого государства, включая вопрос об австрийском национал-социализме, как собственное внутреннее дело этого государства, на которое оно не будет оказывать влияние ни прямо, ни косвенно". Гитлеровцы считали, что бумага все стерпит.
Преемник Дольфуса на посту федерального канцлера христианский социалист Курт фон Шушниг под давлением масс был вынужден отдать под суд и наказать нескольких наиболее явных нацистских провокаторов. Однако ни один из них не выдал своих действительных вдохновителей.
К началу 1938 года аншлюс Австрии считался в Берлине делом вполне решенным. Гитлер стремился приобрести побольше "жизненного пространства". Стоявшие за его спиной монополистические группы жаждали завладеть австрийскими источниками сырья и промышленными предприятиями. Германский Рейхсбанк, возглавляемый Яльмаром Шахтом, рассчитывал захваченными австрийскими фондами валюты усилить финансирование программы вооружений. А германский генеральный штаб уже грезил наяву, как он пополняет вермахт новыми, хорошо обученными и вооруженными австрийскими дивизиями и окружает своими войсками Чехословакию.
Австрия должна была служить пробным камнем всей захватнической стратегии Гитлера. "Если я приму решение начать войну, - говорил он в узком кругу своих сообщников, - то, не объявляя войны, прикажу своим войскам вступить, к примеру, в Париж. Во французской военной форме они средь бела дня пройдут маршем по улицам. Никто им не помешает. Все предусмотрено до мелочей. Вот они уже у здания генерального штаба, занимают министерства, парламент. Не пройдет и нескольких минут, как Франция, Польша, Австрия, Чехословацкая республика лишатся своих руководящих деятелей. Армии останутся без генерального штаба. Со всеми политическими лидерами будет покончено. Начнется невообразимая паника. Но я уже давно установил контакт с людьми, которые создадут новое правительство - такое, какое нужно мне. Мы найдем таких в каждой стране... Честолюбие и заблуждение, партийные распри и тщеславие погонят их к нам. Мы добьемся заключения мира до того, как начнем войну... Я гарантирую успех, ибо всегда удается то, что считается невероятным. Самое невозможное - самое надежное. Сегодня, господа, вы не верите этому, но я осуществлю это, шаг за шагом!"*
Итак, Гитлер готовился сделать первый шаг на этом пути, и роль первой жертвы предназначалась Австрии.
В середине февраля 1938 года Гитлер вызвал австрийского канцлера фон Шушнига в Берхтесгаден, в свою резиденцию "Бергхоф", и там подверг его "психологическому массажу". Гитлер выложил на стол свои карты, потребовав амнистии всем осужденным в Австрии нацистским террористам и назначения их лидера Зейсс-Инкварта австрийским министром внутренних дел и общественной безопасности с прямым подчинением ему всей полиции. В случае отказа от принятия этой программы-минимум Гитлер грозил немедленной оккупацией Австрии.
Шушниг уступил лишь частично. Возвратившись в Вену, он объявил, что сам австрийский народ путем плебисцита решит вопрос о независимости и будущем своей страны. Народное голосование было назначено на 13 марта 1938 года.
Нацисты в Берлине и Вене не сомневались в своем провале. Они ненавидели австрийский народ. Вот почему они решили, не дожидаясь результатов плебисцита, осуществить давно задуманную аннексию Австрии.
11 марта 1938 года заплывший жиром генерал-фельдмаршал Герман Геринг приказал немедленно соединить его по телефону с германским посольством в Вене. В 17 часов в Вене раздался звонок. К аппарату подошел нацистский дипломат Домбровски и, как и подобает исполнительному чиновнику, стал усердно записывать директивы путчистам.
Геринг диктует: "Кабинет должен быть вполне национал-социалистическим.. Кепплер привезет вам список лиц, которые должны войти в него...".
Все ясно: штандартенфюрер СС Вильгельм Кепплер под видом секретаря германского посольства везет в не подлежащем проверке дипломатическом багаже составленный в Берлине список членов австрийского правительства и прибудет в Вену с минуту на минуту. Но Герингу не терпится, и он считает нужным дать директивы устно:
- Да, вот что, чуть не забыл: Фишбеку, значит, отдайте торговлю и экономику. Ведомство безопасности - Кальтенбруннеру, а вооруженные силы (австрийские. - Ю.М.) - Бейpy. Командование армией пусть сначала возьмет на себя сам Зейсс-Инкварт. Ну а юстицию - сами знаете кому.
* Hermann Rauschning. Gesprдche mit Hitler. London, 1939, S. 17-18.
- Да, - откликается из Вены Домбровски.
Геринг. Назовите фамилию!
Домбровски. Вашему родственнику?*
Геринг. Да.
Но тщательно разработанный Главным управлением имперской безопасности и верховным командованием вермахта план не учел одной детали: президент Австрии Вильгельм Миклас отказался утвердить нациста Зейсс-Инкварта федеральным канцлером. В 17 часов 30 минут Зейсс-Инкварт по телефону запросил у Геринга помощи.
Зейсс-Инкварт. Я предложил федеральному президенту передать мне пост канцлера, но дело это тянется вот уже часа три-четыре. Что касается партии (нацистской. - Ю.М.), то у нас еще нет возможности восстановить ее, но мы дали указание (австрийским. - Ю.М.) формированиям СА* и СС взять на себя поддержание порядка.
Геринг. Теперь дело уже пошло, а потому прошу сейчас же потребовать от федерального президента немедленно передать вам власть и назначить вас федеральным канцлером и министром, как было сказано, т. е. вы должны быть и федеральным канцлером, и командующим войсками... Срочно доложите о позиции Микласа. Скажите ему, что теперь нам не до шуток... И дайте национал-социалистам развернуться по всей стране. Пусть выйдут на улицы всюду... Если этот Миклас не одумался за четыре часа, придется ему образумиться за четыре минуты.
Зейсс-Инкварт (подобострастно). Вот это здорово!
Но ему так и не удалось "на законных основаниях" занять желанный пост федерального канцлера. Президент Миклас твердо стоял на своем.
Скорцени дебютирует
В 20.00 в трубке телефонного аппарата Геринга снова раздался хриплый голос Зейсс-Инкварта.
Геринг. Итак, они не назначили вас?..
Зейсс-Инкварт. Нет... Отказ, как и прежде.
Геринг (брызжа слюной). Ну что ж, хорошо, даю приказ начать вступление войск, и тут уж не зевайте - берите власть! Втолкуйте руководящим (австрийским. - Ю.М.) лицам то, что я вам сейчас скажу: каждый, кто попытается организовать сопротивление, немедленно будет предан нашему военно-полевому суду - военно-полевому суду вступающих войск. Ясно?
Зейсс-Инкварт. Да!
Геринг. Включая всех руководящих лиц, какой бы пост они ни занимали... Все равно, хоть бы и самого федерального президента; ведь он не дал вам полномочий, а это тоже сопротивление!
Зейсс-Инкварт. А как же!
Геринг (бесцеремонно обрывая разговор). Хорошо, ну так вот, вы имеете на то официальное поручение. Всего доброго, хайль Гитлер!*
Рецепт государственного переворота был дан. Ожидавший приказаний Кальтенбруннер немедленно получил от Зейсс-Инкварта приказ к выступлению.
Специально подобранные головорезы из "мобильных команд" СС щелкнули затворами. Бруно Вайс, официально именовавшийся руководителем венского "Гимнастического союза", а в действительности являвшийся унтерштурмфюрером 89-го штандарта СС, назначил Отто Скорцени командиром одной из таких команд. Ему было приказано схватить и изолировать от внешнего мира президента Микласа, а действовать он мог по своему усмотрению. Спустя несколько лет Скорцени записал в дневнике: "Я охотно предоставил себя в полное распоряжение..."**
Двадцать эсэсовцев под командой Скорцени вскочили на грузовик и с бешеной скоростью помчались вслед за его лимузином по узким улицам венского Старого города. Машины неслись к дворцу президента Австрии. Эсэсовская банда, вооруженная револьверами и кастетами, набросилась на охранявших дворец часовых гвардейского батальона и быстро смяла их.
Скорцени устремился в вестибюль - к лестнице, покрытой заглушающими шаги толстыми коврами. Он уже хотел взбежать наверх, как раздался окрик: Стой!" Путь ему преградила дворцовая стража во главе с молодым лейтенантом. Щелкнули затворы. Скорцени оглянулся и убедился, что бежавшие вслед за ним эсэсовцы вытащили оружие.
"Я послан новым правительством, - солгал Скорцени. - Немедленно проведите меня к президенту!" Лейтенант поверил и разрешил Скорцени с двумя эсэсовцами следовать за ним. Как только они вошли в приемную Микласа, Скорцени и его подручные разоружили офицера. Услышав шум, из кабинета вышел президент. Три политических гангстера заставили его подчиниться силе. Пока эсэсовцы держали схваченных под дулами пистолетов, Скорцени связался по телефону с Зейсс-Инквартом, доложил, что федеральный президент смещен, и просил прислать подкрепление. Спустя каких-нибудь полчаса президентский дворец был окружен эсэсовскими бандитами.
Это была первая, но далеко не последняя бандитская операция Скорцени. В этот же день он со своими подручными прибыл к резиденции австрийского канцлера на площади Ам Бальхаузплац. Находившийся в здании Зейсс-Инкварт открыл боковые входы. В них, подобно черной волне, хлынули эсэсовцы. Федерального канцлера Шушнига постигла та же участь, что и президента: он был арестован и увезен.
Президент Миклас исчез бесследно. Шушниг после многолетнего одиночного заключения был отправлен сначала в концентрационный лагерь Заксенхаузен, а затем, к концу войны, - в лагерь Флоссенбург.
В течение последующих часов все правительственные учреждения и важнейшие стратегические объекты перешли в руки эсэсовцев.
На следующее утро в страну вступили войска вермахта. Так было покончено с независимостью Австрии. Гитлеровский третий рейх поглотил ее.
С первыми же частями вермахта в Вену прибыл Гиммлер. Гитлеровский террор впервые воцарился в столице иностранного государства. Штаб Кальтенбруннера руководил начавшимися арестами, которые осуществлялись по "черным спискам", предусмотрительно составленным заранее. Тюремные камеры были переполнены коммунистами, социал-демократами, монархистами, священниками, евреями... В гестаповских застенках начали истязать австрийских патриотов.
Один из главных участников ликвидации независимости Австрии - Скорцени был удостоен особой похвалы Кальтенбруннера. Так член "пятой колонны" гитлеровцев в Австрии превратился в крупного государственного изменника.
Операция "Красный петух"
В Главном управлении имперской безопасности в Берлине непрерывно работали телеграфные аппараты. Оттуда по всем направлениям посылались директивы. Дежурному офицеру гестапо в Вене было не до сна. Буква за буквой аппарат выбивал на ленте слова:
"СЕКРЕТНО.
ВСЕМ ОРГАНАМ И РУКОВОДЯЩИМ ИНСТАНЦИЯМ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ПОЛИЦИИ. СРОЧНО ВРУЧИТЬ НАСТОЯЩУЮ ТЕЛЕГРАММУ НАЧАЛЬНИКАМ ИЛИ ИХ ЗАМЕСТИТЕЛЯМ.
1. В БЛИЖАЙШИЕ ЧАСЫ ПО ВСЕЙ ГЕРМАНИИ СОСТОЯТСЯ ВЫСТУПЛЕНИЯ ПРОТИВ ЕВРЕЕВ, ОСОБЕННО В ОТНОШЕНИИ СИНАГОГ. НЕ ПРЕПЯТСТВОВАТЬ.
2. ПРИ НАЛИЧИИ В СИНАГОГАХ ВАЖНОГО АРХИВНОГО МАТЕРИАЛА ОБЕСПЕЧИТЬ ЕГО СОХРАННОСТЬ ПРИНЯТИЕМ НЕМЕДЛЕННЫХ МЕР.
3. ПОДГОТОВИТЬ ПО ВСЕЙ ИМПЕРИИ АРЕСТ ПРИМЕРНО 20-30 ТЫСЯЧ ЕВРЕЕВ. ОТОБРАТЬ В ПЕРВУЮ ОЧЕРЕДЬ ЗАЖИТОЧНЫХ. ДАЛЬНЕЙШИЕ УКАЗАНИЯ ПОСТУПЯТ В ТЕЧЕНИЕ НОЧИ.
4. К ПРОВЕДЕНИЮ ОПЕРАЦИИ МОГУТ БЫТЬ ПРИВЛЕЧЕНЫ КАК ЧАСТИ СС ОСОБОГО НАЗНАЧЕНИЯ, ТАК И "ОБЩИЕ СС".
НАЧАЛЬНИК II ОТДЕЛА ГЕСТАПО МЮЛЛЕР".
Дежурный гестаповец в Вене с телеграммой в руках исчез за обитой войлоком дверью, на которой висела табличка: "Отдел II".
Два часа спустя в Вене, в бывшем дворце бежавшего за границу банкира Ротшильда, где теперь разместилась штаб-квартира службы безопасности, состоялось совещание. Восемь человек в черной форме склонились над планом города. Кальтенбруннер пригласил сюда самых надежных своих подчиненных.
"Гауптшарфюреру Скорцени, - приказал Кальтенбруннер, - взять на себя третий район. Как решено, начнем завтра. Об исполнении доложить отделу II государственной тайной полиции. Прежде чем разойдемся, еще раз подчеркиваю: поработать как следует!"
Последним из салона вышел оберштурмбаннфюрер СС Адольф Эйхман начальник специально созданного в Вене в августе 1938 года центрального бюро по осуществлению эмиграции евреев. Да, теперь, после этой "Хрустальной ночи"*, организуемой во всем рейхе по приказу свыше, очереди перед зданием его бюро станут еще длиннее.
* Под таким кодовым названием гитлеровцы осуществили в Германии и Австрии 9 ноября 1938 года крупнейшее погромное антисемитское выступление Прим. пер.
В следующую ночь во всех городах Германии и Австрии вспыхнули костры, запылали разгромленные синагоги, полетели камни в витрины магазинов, принадлежавших евреям. Тысячи семей лишились кормильцев. Гитлеровцы, ради потехи, заставляли евреев чистить мостовые зубными щетками.
Дел у Скорцени было по горло: надо было успеть обучить свой отряд лучше и быстрее поджигать, дать задание каждому эсэсовцу. В третьем районе Вены, закрепленном за Скорцени, имелось пять синагог. Он приказал поджечь их. Эсэсовцы ворвались в синагоги. Драгоценные светильники исчезали в мешках, предусмотрительно захваченных погромщиками. Священные книги были облиты бензином. Пламя охватило стены разграбленных синагог. Жителям близлежащих кварталов было запрещено тушить пожары. Вот это и означало на эсэсовском жаргоне "поработать как следует!".
Не успев стряхнуть пепел с волос, Скорцени отправил письменное донесение об исполнении приказа: ведь германская аккуратность требует, чтобы документация была в идеальном порядке!
Одержанная "победа" отмечалась буйными попойками. Скорцени чувствовал себя героем. Верный "долгу" эсэсовца, он немало посодействовал успеху этой антисемитской операции, об итогах которой двумя днями позже докладывал Герингу начальник полиции безопасности и службы безопасности бригадефюрер СС Рейнхард Гейдрих: "Подожжена 191 синагога, 76 полностью разрушены. Кроме того, подожжены 11 общинных домов, кладбищенских молелен и тому подобных заведений. Схвачено 20 000 евреев".
Гитлеровские приспешники позаботились и о своем личном обогащении. Вскоре они получили сребреники за совершенные гнусные дела. Разумеется, в числе тех избранных, кто нажился на них, оказался и Скорцени. Его сделали национал-социалистическим руководителем венской строительной гильдии. В результате ему удалось без труда "ариизировать" предприятия, принадлежавшие евреям, и присоединить их к фирме своего тестя. Поскольку Скорцени пожелал зажить как подобает важной персоне, он присвоил себе роскошную виллу в 19-м районе Вены на Петер-Иорданштрассе, 37, а ее законный владелец-еврей исчез без следа. В ярко освещенной вилле справляли оргии эсэсовские бонзы Вены и Зальцбурга, Мюнхена и Берлина.
Вскоре в один из весенних дней 1940 года Кальтенбруннер и Скорцени распрощались. Пути их временно разошлись.
ПИСЬМО БЫВШЕГО ФЕДЕРАЛЬНОГО КАНЦЛЕРА АВСТРИИ КУРТА ШУШНИГА АВТОРУ КНИГИ
"12 июля 1961 года
Глубокоуважаемый господин Мадер!
Отвечаю на Ваши вопросы.
Аресты, произведенные после 11 марта 1938 года в Вене, осуществлялись исключительно эсэсовцами.
По второму вопросу. О том, что моим арестом руководил инженер Скорцени, я впервые узнал только после войны. Во всяком случае, я не припоминаю, что бы когда-нибудь встречался с ним. Очевидно, он был одним из влиятельных руководителей путча в Австрии. Обычно функционеры СС действовали анонимно либо называли себя "Мюллерами".
Официального ордера на мой арест не было предъявлено, условия жизни (в заключении) были хуже тюремных, обращение - недостойное, а любая жалоба безнадежна. Отношение ко мне некоторых молодых эсэсовских офицеров нельзя охарактеризовать иначе как безобразное.
Численность отряда, который вечером 11 марта занял резиденцию федерального канцлера, точно указать не могу. В отряде насчитывалось приблизительно человек 200 в штатском; все они имели нарукавные повязки; оружие было спрятано под одеждой. Впустил их в здание Зейсс-Инкварт.
С исключительным уважением Ш у ш н и г".
ПОД ЭМБЛЕМОЙ "МЕРТВОЙ ГОЛОВЫ"
Танковые клинья рассекают Европу
Кальтенбруннер остался в Вене на посту "верховного фюрера СС и полиции". Скорцени же решил отправиться на фронт.
К тому времени Германия захватила Польшу. Следующий удар Гитлер готовился нанести по соседним государствам на Западе.
На этой стадии войны фронтовые соединения СС насчитывали около 20 тысяч человек. Опекаемая Геббельсом газета "Фёлькишер беобахтер" называла эти привилегированные эсэсовские войска "отборным человеческим материалом для выполнения особых заданий". Инспектором, а затем командиром дивизии СС "Дас рейх" был назначен бригадефюрер СС Пауль Хауссер.
На полигоне эсэсовской казармы в Берлин-Лихтерфельде Скорцени обучили всему, чего ему еще не хватало для полного овладения ремеслом убийцы. А требовалось не так уж много. Уже через месяц Скорцени был произведен в унтершарфюреры этой отборной гитлеровской части и, полный радужных надежд, принял участие в походе на Францию.
10 мая 1940 года эсэсовцы на штыках гитлеровской армии перенесли свой хорошо отработанный внутри Германии террор в страны Западной Европы. Где бы ни появлялись эти палачи в черной форме со зловещей эмблемой черепа, они несли с собой уничтожение людей, оккупационный произвол, приговоры военно-полевых судов, голод и нищету. Путь Скорцени по Бельгии и Франции был отмечен расстрелами и пытками.
Особенно свирепствовал человек со шрамами в Голландии. Его беспредельная жестокость вполне соответствовала характеристике, которую дал ему Кальтенбруннер в своем письме эсэсовскому генералу Хауссеру. Спустя каких-нибудь одиннадцать месяцев Скорцени получил погоны унтерштурмфюрера.
В апреле 1941 года гитлеровские танки ворвались в Югославию. Часть особого назначения, в которой служил Скорцени, бросили туда, где мужественные югославские патриоты оказывали упорное сопротивление количественно превосходившим силам агрессоров. Расправы над мирными жителями этой страны доставляли ему чертовское удовольствие! Садист по призванию получил новое повышение. Он стал оберштурмфюрером войск СС. Однако в Югославии Скорцени пробыл недолго. Вскоре его часть перебросили к границе СССР. Гитлер готовился осуществить "план Барбаросса".
"Через несколько недель мы устроим в Москве парад победы!" - этими словами генерал Хауссер закончил в полночь 21 июня 1941 года напыщенную речь к своим головорезам. Сначала он долго разглагольствовал об "исконном враге Германии - России", о "неполноценности" славян, а затем огласил приказ фюрера о нападении на Советский Союз. Сборище закончилось выкриками "Хайль Гитлер!".
Гитлеровская военная машина заработала на полную мощь. 190 дивизий 70 процентов всех немцев, одетых в серо-зеленую и черную военную форму, двинулись на Восток.
Ворваться в Москву раньше всех других войск, вторгнувшихся в Советскую страну, было для эсэсовцев "делом чести".
Гитлеровская лейб-гвардия стремилась опередить остальные войска. Черные банды, убивая, грабя, поджигая, порабощая, рвались к советской столице.
Скорцени не знал ни сна, ни отдыха: ведь в перерывах между боями карательные команды эсэсовской дивизии "Дас рейх" "очищали" тыл от коммунистов и евреев. Вряд ли забыл Скорцени небольшой русский городок, где были зверски убиты 922 советских гражданина: военнопленные, старики, женщины, дети. А там, где прошла эсэсовская дивизия "Дас рейх", таких преступлений было совершено немало.
Всюду, где ступала нога эсэсовца, война была тотальной еще задолго до того, как Геббельс дал ей это зловещее название.
Скорцени спасает свою шкуру
В начале 1943 года Кальтенбруннер приказал отделу личного состава СС разыскать своего собутыльника студенческих лет. Он думал, что Скорцени все еще на фронте, так как несколько недель назад получил от него письмо по полевой почте.
Однако Кальтенбруннер ошибся. В это время гауптштурмфюрер прохлаждался в одном из санаториев Южной Германии. У громилы вдруг оказалось что-то с желчным пузырем. Правда, врачи никак не могли обнаружить у "фронтового офицера" с устрашающими шрамами на лице и "Железным крестом" II степени на груди хотя бы малейшие признаки болезни. Но все-таки решили, что курс лечения ему не помешает.
Еще совсем недавно Скорцени рвался в Москву, а теперь он был рад, что с ним, как с ребенком, нянчатся медицинские сестры. Для радости у бандита были веские причины.
Напав на Советский Союз, Гитлер и верховное командование вермахта обломали зубы. Правда, на стороне агрессоров было преимущество внезапного нападения, но против них поднялся монолитный в своем морально-политическом единстве 200-миллионный народ огромной страны с территорией в 22 миллиона квадратных километров. Гитлеровские планы "блицкрига" против Советского Союза оказались блефом.
Скорцени поневоле пришлось стать очевидцем краха мифа о непобедимости вермахта.
В декабре 1941 года немецко-фашистские войска, не считаясь с огромными потерями, подошли к советской столице. Эсэсовская дивизия "Дас рейх" находилась всего в нескольких километрах от северо-западной окраины Москвы. Еще в августе эта дивизия потеряла в боях под Ельней почти половину личного состава. Теперь рвавшиеся вперед захватчики были остановлены железной рукой. Самые боеспособные, самые оснащенные и лучшие танковые корпуса гитлеровцев были разгромлены на снежных полях Подмосковья.
У Скорцени, похвалявшегося, что он не знает страха, теперь тряслись поджилки. В своем дневнике, относящемся к тому времени, он писал: "...10.12.41. Скоро станет ясно и войскам: продвижение вперед закончено. Здесь наша наступательная сила иссякла. У соседней 10-й танковой дивизии осталась всего дюжина боеспособных танков"*.
Ни один эсэсовец, ни один немецкий солдат не вошел в Москву. Тысячи гитлеровских вояк полегли под советской столицей, сложив свои головы за интересы германских монополий и бредовые планы фюрера.
Когда звезда фашистских побед закатилась под Москвой, Скорцени, этого матерого террориста и опытного убийцу, вдруг охватил ужас. Об этом свидетельствует его дневник:
"Поскольку похоронить своих убитых в насквозь промерзшей земле было невозможно, мы сложили трупы у церкви. Просто страшно было смотреть. Мороз сковал их руки и ноги, принявшие в агонии самые невероятные положения. Чтобы придать мертвецам столь часто описываемое выражение умиротворенности и покоя, якобы присущее им, пришлось выламывать суставы. Глаза мертвецов остекленело уставились в серое небо. Взорвав заряд тола, мы положили в образовавшуюся большую яму трупы погибших за последние день-два"**.
Нет, Скорцени не прельщал такой конец: ему была слишком дорога собственная жизнь.
А потому при первой же возможности человек со шрамами притворился больным, жалуясь на свой желчный пузырь: ведь такое заболевание слишком трудно проверить во фронтовых условиях. Затем с санитарным эшелоном он отправился в глубокий тыл и очутился неподалеку от своего родного города, куда так мечтал возвратиться.
Здесь его и разыскал Кальтенбруннер. Он предложил Скорцени более спокойную "работу" - стать шефом агентуры СС.
* Otto Skorzeny. Geheimkommando Skorzeny, S. 70-72.
** Там же, S. 71.
АКЦИОНЕРНОЕ ОБЩЕСТВО УБИЙЦ
Школа диверсантов и убийц
Охотничий замок Фриденталь был когда-то окружен парком в английском стиле: высокая трава и густые заросли под сенью вековых деревьев. В последние недели войны англо-американские бомбардировщики мало что оставили и от парка, и от самого замка, как и от дома для прислуги. Глубокие, уже поросшие папоротником воронки, развалины кирпичных стен, остатки выкрашенных в серый цвет бараков. В цементированных подвалах бараков беспорядочно навалены ржавые трансмиссионные маховики. Густая паутина дополняет картину запустения. Вот и все, что осталось от нацистского гнезда, где вынашивались, пожалуй, самые гнусные замыслы гитлеровцев.
Ни один местный житель не знал, что начиная с 1943 года творилось в этом овеянном тайной замке, расположенном всего в пяти минутах ходьбы от Заксенхаузена. Старожилы еще припоминают: однажды из расположенного поблизости концлагеря сюда пригнали сотни узников. Днем и ночью, кладя камень за камнем, они воздвигали стену высотой в три метра. Эсэсовцам казалось, что заключенные работают недостаточно быстро. Сыпались удары бичом. Истощенных до предела работой заменяли более сильными. Колючая проволока с пропущенным по ней током довершила полную изоляцию обширной территории замка от внешнего мира.
Затем появились первые эсэсовские охранники со своими волкодавами, приученными бросаться на людей. По всей округе установили щиты с предостерегающими надписями. Наглухо закрытые грузовики и черные лимузины один за другим исчезали за массивными воротами. Здесь ничто не менялось, за исключением стражи.
Гауптштурмфюрер СС Скорцени не случайно избрал именно это место для своей базы. Расположенное в часе автомобильной езды от Главного управления имперской безопасности, оно благодаря своей уединенности и разнообразному рельефу местности было идеальным для обучения того специального подразделения, которое скрывалось под наименованием "Специальные курсы особого назначения Ораниенбург". "Слушатели", носившие преимущественно штатскую одежду, покидали изолированную территорию только ночью и следовали строжайшему приказу не задерживаться в пути.
Убийство как учебный предмет
В замке Фриденталь обосновался фашистский сброд из разных стран. Интенсивные усилия обитателей замка были направлены на разработку методов уничтожения людей. Здесь были не только немцы. Царский аристократ, сбежавший из России после Октябрьской революции, тщательно изучал военную форму и знаки различия Советской Армии. Выделенные в особую группу американцы немецкого происхождения осваивали последнюю модель взрывателей с часовым механизмом. "Фольксдойче"* из Румынии часами упражнялись в овладении приемами удушения людей. Украинские националисты изучали шифровальное дело и различные коды.
Каждый из обучавшихся был обязан уметь с закрытыми глазами разобрать и собрать английский или советский автомат. Специально готовившиеся диверсанты-подводники (их здесь называли "человек-лягушка") ныряли с моторной лодки в канал Одер-Хавель.
Здесь обучали различным приемам бесшумного "устранения" людей: душить, отравлять, владеть ножом. В число обязательных дисциплин входили такие, как тренировка в прыжках с парашютом, применение подводных мин для потопления судов и обращение с пластической взрывчаткой.
Скорцени заботился и о дрессировке своих питомцев в духе нацистской идеологии. Ведь они предназначались для нанесения удара в спину народам, которые вели борьбу против фашизма.
Положение на фронтах день ото дня становилось для гитлеровской Германии и ее вассалов все бесперспективнее. Но для фанатиков из Фриденталя не существовало понятия "слишком поздно". Диверсанты, которых муштровал Скорцени, должны были продлить агонию Германии Гитлера. Покидая замок, они получали задания взрывать и убивать, сеять повсюду панику, подкупать путчистов, создавать подрывные организации. Подводные лодки и самолеты дальнего радиуса действия (из специально находившейся в боевой готовности 200-й эскадрильи бомбардировщиков) доставляли обитателей замка Фриденталь в самые различные уголки земного шара.
* Так по нацистской терминологии именовались этнические немцы, проживавшие на территории иностранных государств. - Прим. пер.
Скорцени делал все, чтобы обезопасить своих агентов. Им присваивали новые имена и фамилии - обычные для той страны, где им предстояло действовать. Их снабжали безупречно изготовленными фальшивыми документами. Они должны были знать назубок свою вымышленную биографию.
Патроны, которыми наделяли этих шпионов и диверсантов, хранились в металлических ящиках с изображением черепа на черном фоне. Скорцени получал их из оружейно-технического экспериментального отдела СС, размещавшегося неподалеку от концлагеря Заксенхаузен. Они были отравлены. Скорцени испытал на заключенных Заксенхаузена их действие. В качестве "объектов для эксперимента" эсэсовский медик Гейнц Баумкёттер* (с 1943 по 1945 год он был главным врачом этого концлагеря) отобрал четырех узников - советских и польских граждан. На эсэсовском стрельбище заключенных заставили лечь на землю, а потом нанесли им несколько ранений отравленными пулями. Через несколько минут зрачки жертв неестественно расширились, наступили страшные конвульсии, и вскоре Баумкёттер небрежно констатировал: "Exitus"**. Трупы были переданы эсэсовским эскулапам для анатомирования.
После этого чудовищного эксперимента в строгой тайне началось серийное производство созданных по требованию Скорцени отравленных боеприпасов.
Скорцени не считал даже нужным скрывать от агентов, что ждет их, если при осуществлении своих злодейских планов они будут схвачены войсками или населением стран антигитлеровской коалиции. На сей случай он рекомендовал им собственноручно выправить себе визу в потусторонний мир. Директива Гиммлера была предельно ясна: "Ни один человек из Службы безопасности не имеет права попасть живым в руки противника!" Эсэсовские агенты были обязаны унести с собой в могилу тайны Гиммлера, Кальтенбруннера и Скорцени, а потому каждому из них вручалась смертельная доза цианистого калия. Капсулу с ядом можно было спрятать в зажигалке, печатке на кольце, зашить в обшлаг рукава или в подкладку шапки. Безотказность действия яда гарантировал Баумкёттер, испробовавший его на узниках Заксенхаузена, прежде чем отправить в вотчину Скорцени - Фриденталь.
* За свои преступления против человечности Баумкёттер в 1947 году был осужден на процессе по делу эсэсовцев из концлагеря Заксенхаузен к пожизненному заключению. В 1956 году он был передан властям ФРГ и сразу же выпущен ими на свободу.
** "Смерть" (лат.). См. "Protokoll des Sachsenhausen-Prozesses", Bd. II, S. 101.
Поточное производство фальшивых денег
Агенты Скорцени отправлялись в путь не с пустыми руками. Поскольку, согласно директивам Гиммлера, им предстояло завербовать, обучить и возглавить целые подпольные армии, их обеспечивали и деньгами.
Золото и банкноты были той приманкой, на которую нацисты рассчитывали больше всего, когда период побед гитлеровской армии уже миновал. Нацисты решили, что презренный металл окажется привлекательнее их демагогии, - это вполне отвечало мышлению фашистских варваров, находившихся на содержании у магнатов германской индустрии. Почему же не приобрести за деньги шпионов, вредителей, диверсантов и путчистов?
Но финансовые возможности фашистской Германии, блокированной государствами антигитлеровской коалиции, были подорваны. Основная масса германского экспорта в результате войны сократилась, внешнеторговые связи замерли, валютные фонды оказались почти исчерпаны, а марка за пределами Германии уже почти не котировалась. Фашистская Германия лишилась иностранных кредитов. Строго ограниченные остатки валюты использовались главным образом для ввоза стратегического сырья через некоторые нейтральные государства.
Гитлеровская секретная служба нашла выход. Она совместно с верхушкой Рейхсбанка и ведущих монополистических групп разработала преступный план массовой подделки иностранных банкнот. При помощи этого плана она рассчитывала достигнуть сразу нескольких подрывных целей.
Во-первых, изготовленная в Германии фальшивая иностранная валюта позволяла производить за рубежом закупки сырья и материалов, необходимых для ведения войны. Кстати, "ценным опытом" в этом отношении располагал Яльмар Шахт - президент гитлеровского Рейхсбанка, а в то время имперский министр экономики. Еще в период Первой мировой войны он, будучи "банковским экспертом", скупил в Бельгии на фальшивые деньги крупные партии товаров.
Во-вторых, ловкое введение в оборот достаточно большого количества фальшивых банкнот того или иного государства расшатывало его экономику, подрывало международный авторитет, способствовало тому, что среди населения возникали антиправительственные настроения, - словом, этому государству наносился тяжелейший ущерб.
В-третьих, поставив на широкую ногу изготовление фальшивых денег других государств, Гитлер и Гиммлер намеревались усилить финансирование нацистских агентов и возглавлявшейся ими "пятой колонны" в различных странах. Идея эта была не нова: еще летом 1918 года контрреволюционные банды, действовавшие на территории Советской России, располагали миллионами рублей фальшивых денег, отпечатанных в одной из берлинских тайных типографий. Но фашизм, воплощая господство самых реакционных групп германского монополистического капитала, не просто воспользовался прежними проектами и опытом, а захотел организовать это дело на более высоком уровне. Операция с фальшивыми деньгами тоже служила "шахматным ходом" в той тотальной войне, которую гитлеровцы провозгласили в 1943 году.
Как будущий оптовый потребитель фальшивых денег Отто Скорцени вскоре же после перехода на службу в Главное управление имперской безопасности познакомился с начальником эсэсовского центра по их изготовлению. Это был оберштурмбаннфюрер СС Бернхард Крюгер. Этот человек с уголовным прошлым возглавлял в VI управлении группу "Технические вспомогательные средства".
С Крюгером Скорцени тесно сотрудничал и раньше, поскольку тот снабжал агентов СД подложными документами. В Берлине, в здании на Дельбрюкштрассе, где обосновалась группа Крюгера, грудами лежали образцы - документы из всех стран мира: паспорта убитых евреев, красноармейские книжки, удостоверения личности британских и американских солдат, итальянские отпускные удостоверения, южноафриканские выписки о рождении, свидетельства о благонадежности, выданные японской полицией, пропуска в вашингтонский Пентагон...
Даже Скорцени - доверенному лицу начальника VI управления бригадефюрера СС Шелленберга - было разрешено заглянуть в святая святых только после того, как с него взяли подписку о хранении тайны. Это была самая крупная в истории человечества акция по изготовлению фальшивых денег. Она началась еще в 1940 году под кодовым наименованием "операция Андреас". Первоначально СД сконцентрировала свои усилия на подделке фунтов стерлингов; их можно было сравнительно легко обменивать на подлинные в нейтральных странах и в британских колониях, фунтом стерлингов можно было оперировать в Европе, Африке, Америке и Австралии.
Однако потребовалось больше двух с половиной лет, прежде чем эсэсовские фальшивомонетчики смогли печатать поразительно похожие на настоящие банкноты достоинством в пять, десять, двадцать, пятьдесят, а потом даже в пятьсот и тысячу фунтов стерлингов. Но уголовникам в эсэсовской форме приходилось шаг за шагом решать целый узел проблем. Бумага, на которой печатались фальшивые деньги, должна была точно соответствовать по фактуре оригиналу, надо было добиться, чтобы клише и печать не отличались от него ни рисунком, ни цветовыми оттенками, чтобы номера серий, хотя и заранее рассчитанные, более или менее совпадали с подлинными, а даты выпуска и подписи в максимальной мере соответствовали настоящим. И наконец, требовалось создать широко разветвленную, охватывающую добрую дюжину государств, законспирированную во всех своих звеньях организацию по распространению фальшивых банкнот.
Летом 1943 года, когда Скорцени близко познакомился с деятельностью центра фальшивомонетчиков, здесь уже каждый месяц упаковывали в пачки сотни тысяч поддельных фунтов стерлингов. Серийное производство осуществлялось под строго секретным кодовым наименованием "операция Бернхард" (по имени Крюгера).
К середине 1943 года в концентрационном лагере Заксенхаузен оборудовали ультрасовременными машинами два барака - № 18 и № 19. Обитателей этих бараков наглухо изолировали от всех внешних контактов оградой из колючей проволоки и многочисленной охраной. Здесь трудились 130 заключенных. Они изготавливали бумагу для поддельных денег, печатали их, потом специально загрязняли свеженькие банкноты так, чтобы те походили на побывавшие в употреблении, и связывали в пачки, предварительно перемешав номера серий. И так изо дня в день. Стоило узнику из этой команды заболеть - его немедленно отправляли в крематорий. Бараки 18-й и 19-й в то время покидали только ящики с фальшивыми деньгами, лица с особыми удостоверениями или мертвецы.
Гауптштурмфюрер Скорцени проявлял особый интерес к производству Крюгера. Для засланных в США агентов ему были нужны доллары. Нельзя ли организовать и их подделку? Крюгер посвятил Скорцени в тайну: он уже занят сейчас и этим, но мешает многое, и не в последнюю очередь - усиливавшиеся налеты англо-американской авиации на Берлин. Тогда Скорцени предложил: пусть граверы, работающие над клише фальшивых денег, а также и все занятые изготовлением подложных документов переберутся вместе со своим сложным оборудованием к нему во Фриденталь. Босс фальшивомонетчиков одобрил это предложение: Фриденталь, по мнению Крюгера, был местом для этой цели идеальным. Скорцени гарантировал изоляцию от внешнего мира, чего трудно было добиться в таком оживленном городе, как Берлин. Фриденталь пока еще не подвергался бомбежкам. Сюда можно было быстро добраться из Берлина на автомобиле, а деньги могли бы печатать в непосредственной близости - в концлагере Заксенхаузен. От взаимного обмена "опытом" между фальшивомонетчиками и агентами СД дело могло только выиграть.
Так Скорцени стал одним из главных действующих лиц "операции Бернхард".
МУССОЛИНИ СВЕРГНУТ
Гитлеровский штаб все еще отчаянно искал новые методы и средства, дабы вновь захватить в свои руки утерянную инициативу на фронтах, а между тем в лагере итальянского партнера по "оси" произошли неожиданные события.
Итальянцы видели, что разгромленному под Москвой и на Волге германскому агрессору теперь оставалось только одно: спасаться бегством.
В середине мая 1943 года пришлось капитулировать остаткам итальянской армии в Африке. В города и деревни Италии беспрерывным потоком текли извещения о гибели солдат и офицеров на далеких от родины фронтах. Десятки тысяч семей оплакивали близких. Англо-американская авиация превратила в развалины центр Милана. Бомбы не пощадили и "вечный город" Рим. Война, развязанная Гитлером при активном участии Италии, теперь гигантскими шагами приближалась к ней самой.
В первой декаде июля 1943 года англичане и американцы высадились на острове Сицилия. Все свидетельствовало о том, что вскоре они предпримут наступление на континентальную Италию. Итальянские рабочие не желали больше трудиться на тех, кто богател от войны, между тем как самим им приходилось тратить на черном рынке последние гроши из своей "замороженной" зарплаты. Итальянские крестьяне больше не могли обходиться без своих сыновей, которых заставили надеть военную форму. Итальянский народ устал от войны, ему осточертел несущий разорение фашизм, более того, он был готов выступить против чернорубашечников.
Даже в "Большом совете" - руководящем центре чернорубашечников Муссолини - царили разногласия насчет дальнейшей политики. Правящая верхушка Италии непрерывно ощущала растущее недовольство народа фашистским режимом дуче. Она пришла к убеждению, что оградить Италию от дальнейших последствий войны можно только одним - сбросить Бенито Муссолини с кресла премьер-министра.
25 июля 1943 года, когда Муссолини прибыл в королевский дворец, офицеры королевской гвардии арестовали его. Было провозглашено новое правительство. Оно обещало итальянцам скорейшее окончание войны, к которому стремился народ. Маршал Пьетро Бадольо, которого король назначил новым премьер-министром, призвал соотечественников разоружить фашистов.
Не прошло и нескольких часов, как итальянские патриоты разоружили фашистскую полицию. Лейб-гвардия Муссолини - целая дивизия - даже пальцем не шевельнула ради спасения своего дуче; она тоже сложила оружие, причем это было германское оружие самого современного образца. Фашизм корчился в агонии там, где был порожден. Бадольо вступил в официальные переговоры с англичанами и американцами о заключении перемирия с Италией.
Между тем Муссолини выклянчил у охранявших его королевских карабинеров бумагу и ручку. Он попытался примазаться к маршалу Бадольо, которого в свое время назначил верховным комиссаром Восточной Африки и генерал-губернатором Ливии. 26 июля 1943 года он писал Бадольо: "Заверяю вас, маршал Бадольо, что, ценя совместно проделанную нами в былые времена работу, я со своей стороны не только не создам ни малейших трудностей, но и буду готов к любому возможному сотрудничеству".
Однако англо-американское командование в качестве предварительного условия для переговоров о перемирии настаивало на строгой изоляции Муссолини и последующей выдаче его странам антигитлеровской коалиции. Поэтому в целях предосторожности Бадольо неоднократно приказывал переводить Муссолини из одного места заключения в другое. Сначала дуче был помещен под охраной на корвет "Персефоне", который был превращен в плавучую тюрьму. Потом тайными местами его заключения стали Понцианские острова и Санта-Маддалена. Под конец Муссолини поместили в уединенном туристском отеле "Кампо императоре", расположенном в труднодоступном горном массиве Гран-Сассо (район Абруццо). Добраться туда можно было только по подвесной дороге. Фашистского дуче охраняли двести карабинеров. Ответственность за охрану Муссолини была возложена на бывшего инспектора тайной полиции Полито.
"MANI IN ALTO!"*
Смена правительства в Италии вызвала в гитлеровской ставке шок. Разваливался Южный фронт, считавшийся до этого вполне надежным. Сообщения из Рима следовали одно за другим. Они свидетельствовали о намерении Италии капитулировать.
Гитлеровцы наскребли несколько дивизий и стали спешно перебрасывать их на юг. Они рассчитывали с их помощью оккупировать промышленные районы Северной Италии с целью заставить своего бывшего союзника продолжать войну.
Гиммлер и на этот раз не сумел верно оценить ситуацию. Он отдал приказ осуществить секретную операцию "Аларих": молниеносно арестовать в Риме королевскую семью, маршала Бадольо и кучку изменивших дуче высокопоставленных лиц, чтобы вернуть власть итальянским фашистам. Но нереальность этого плана стала ясна очень скоро.
26 июля 1943 года - на другой день после ареста Муссолини гауптштурмфюрер СД Отто Скорцени был срочно вызван в "Волчье логово"**, к Гитлеру. Человек со шрамами явно импонировал человеку с пробором и челкой.
- У меня есть для вас важное задание, - обратился Гитлер к Скорцени. Муссолини, мой друг и наш верный боевой союзник, вчера арестован королем. Его надо немедленно спасти, иначе его выдадут союзникам. Поручаю вам эту операцию, имеющую важное значение для дальнейшего ведения войны. Но самое главное - хранить это задание в полной тайне. Знать о нем могут только пять человек, включая вас. Итак, повторяю: вы лично отвечаете мне за строжайшее сохранение тайны!
Скорцени привычно вытянул руки по швам: "Все ясно, мой фюрер, не пожалею сил!"
Так было положено начало операции, которую эсэсовской секретной службе предстояло провести под кодовым наименованием "Дуб".
Вскоре гитлеровская Служба безопасности напала на след оказавшегося не у дел итальянского диктатора. Сделать это было не так уж сложно. Сотрудники секретной службы Муссолини десяток лет дружески работали рука об руку с гестапо и германской службой безопасности. Хотя теперь они на время и исчезли с поверхности, однако по-прежнему располагали конспиративными агентурными источниками и перекрестными связями с новой военной полицией. К тому же фунты стерлингов, обещанные в вознаграждение, придали энергии итальянским шпикам. Чтобы получить сведения о местонахождении арестованного Муссолини, эсэсовской секретной службе пришлось раскошелиться на 50 тысяч фунтов стерлингов - разумеется, фальшивых! Ввиду ожидавшейся англо-американской оккупации фунты стерлингов котировались тогда в Италии высоко: они считались надежной валютой.
Командующий парашютным корпусом генерал Штудент вместе с особым уполномоченным Гитлера Скорцени разработал в своем штабе детальный план похищения Муссолини.
С одного из германских аэродромов в Южной Франции специально вызвали 12 грузовых планеров типа DFS 230*. Они предназначались для высадки десанта прямо в горах, так как иначе пришлось бы сначала захватить в долине станцию подвесной дороги, а сделать это быстро и незаметно было едва ли возможно. Каждый из этих легких по конструкции планеров мог поднять 9 человек в полном боевом снаряжении. Диверсионная команда состояла из 90 парашютистов-головорезов; с ними летели 16 вышколенных во Фридентале гангстеров во главе с самим Скорцени. В операции принял участие итальянский генерал Солетти: он еще не успел перейти на службу к Бадольо. После высадки Солетти был обязан приказать командиру карабинеров немедленно сложить оружие. Скорцени дал генералу ясно понять, что тому не поздоровится, если с головы Муссолини упадет хоть один волос.
Операция началась вылетом с аэродрома Пратика-ди-Маре. Уже на старте два тяжело нагруженных планера опрокинулись. Группа диверсантов под командованием Скорцени предусмотрительно стартовала по заранее составленному графику лишь пятой и шестой. Погода испортилась. В пути рухнули на землю еще два планера. Планер Скорцени первым вполне благополучно достиг вершины Абруццо.
* Грузовые планеры этого типа, предназначенные для использования в диверсионных целях и заброски агентов, были специально сконструированы и испытаны на экспериментальной базе планеризма в Айнринге. Этим исследовательским институтом руководил профессор, доктор инженерных наук Вальтер Георги.
Охрана Муссолини оказалась застигнутой врасплох. Из приземлявшихся один за другим планеров незнакомой конструкции и лишенных каких-либо опознавательных знаков выскакивали вооруженные до зубов люди. Определить кто они по их военной форме было невозможно. Увидя круглые стальные каски парашютистов, карабинеры решили, что это англичане или американцы, прибывшие забрать Муссолини. Еще сильнее ввели охрану в заблуждение приказания - их, обливаясь холодным путом, выкрикивал генерал Солетти, - и поэтому она не сделала ни единого выстрела. А ведь чего было легче, засев в массивном здании, перестрелять десантников, пока те с трудом высаживались из большей частью неудачно севших планеров и приближались с большого расстояния. Но охрана Муссолини гостеприимно распахнула перед ними двери. Тем неуместнее ей показался тевтонский рык долговязого детины с физиономией, исполосованной шрамами: "Mani in alto! Mani in alto!" Команда "Руки вверх!" была единственной итальянской фразой, которую заучил Скорцени, прежде чем отправиться выкрасть Муссолини.
Ворвавшись в здание, Скорцени, словно одержимый, бросился к рации и разбил передатчик прикладом автомата. Обезоружить охрану он предоставил подоспевшим парашютистам. Подталкивая обалдевшего карабинера стволом автомата, Скорцени приказал провести себя к Муссолини. Тем временем остальная шайка блокировала все входы и выходы из отеля. Встав перед Муссолини навытяжку, Скорцени отрывистыми, рублеными фразами доложил, что послан Гитлером освободить его.
Двести карабинеров, как им было приказано, собрались на лугу перед отелем. А чуть поодаль громоздились центнеры пластической взрывчатки, станковые пулеметы и ящики с боеприпасами, выгруженные командой Скорцени, чтобы "отбить" Муссолини.
Скорцени позаботился о том, чтобы все выглядело как можно воинственнее. Ему хотелось не просто доставить Муссолини Гитлеру, а при помощи инсценированных боевых эпизодов произвести на фюрера впечатление настоящего героя. Поэтому он специально захватил с собой эсэсовского военного корреспондента, который, не жалея кинопленки, заснял головорезов в надлежащем виде.
Вскоре Скорцени получил радиограмму, что расположенная в долине станция фуникулера захвачена, а предназначенный для отправки Муссолини самолет "Физелер Шторьх" вскоре прибудет. Однако в связи с трудностями взлета с горного луга, покрытого крупными валунами, самолет мог взять на борт всего двух человек. Скорцени приказал пилоту лететь втроем. Перегруженная машина едва набрала высоту в разреженном горном воздухе и лишь с огромным усилием легла на курс.
Около полуночи германское радио несколько раз объявило о предстоящем "важном сообщении". "Ставка фюрера, - прочитал затем диктор, - сообщает: германские парашютные войска, служба безопасности и войска СС под командованием одного венского фюрера СС осуществили сегодня операцию по освобождению дуче, захваченного в плен кликой изменников. Внезапный налет увенчался успехом. Операция стоила больших потерь. Дуче находится на свободе". Зазвучали фанфары.
Имя Скорцени пока еще не было названо. Секретная служба предпочитала хранить его в тайне. В сообщении говорилось о "больших потерях", однако умалчивалось о том, что операция "Дуб" стоила жизни тридцати одному парашютисту и пилоту, а 16 человек получили тяжелые увечья, хотя не раздалось ни одного автоматного выстрела!
А результат этой бессмысленной операции? Гитлеру был преподнесен политический труп дуче.
Большая шумиха
Обер-бандит Скорцени лично доставил Муссолини в растенбургскую штаб-квартиру фюрера. "Этой услуги я никогда не забуду!" - обещал ему Гитлер.
Геринг, Кейтель, Гиммлер и Геббельс тоже поспешили поздравить эсэсовского головореза. А затем на Скорцени излился щедрый поток повышений, наград и подарков. Гитлер тут же произвел его в штурмбаннфюреры СС и лично повесил на шею "Рыцарский крест". Не остался в долгу и Муссолини: он пожаловал своему спасителю фашистский орден "Ста мушкетеров"; правда, пока он смог только пообещать эту награду. Геринг снял со своего парадного белого мундира "Золотой почетный знак летчика" и приколол его на грудь "героя". Даже любимая овчарка Гитлера Блонди и та лизала волосатые лапы надежного слуги своего хозяина. Из Северной Италии пришла телеграмма: генерал СС Хауссер почитал за честь преподнести своему бывшему подчиненному реквизированный у итальянцев спортивный автомобиль новейшей модели.
Гитлер и Геббельс просмотрели привезенный Скорцени фильм о похищении Муссолини. Колченогий давно искал средство хотя бы временно рассеять подавленное настроение немцев, вынужденных проводить дни и ночи в бомбоубежищах. "Подвиг" Скорцени дал ему возможность поднять вокруг "героя" пропагандистскую шумиху.
Статс-секретарь геббельсовского министерства Вернер Науман немедленно получил задание использовать все средства пропаганды, чтобы примером Скорцени вдохновить немцев повсюду: на фронтах, непрерывно приближавшихся к границам Германии, в цехах военных заводов или в рушащихся бомбоубежищах.
Толчок этой пропагандистской кампании дал официоз нацистской партии газета "Фёлькишер беобахтер". Один из ее ведущих борзописцев Роберт Крётц 17 сентября 1943 года посвятил прославлению "освободителя дуче" почти целую полосу газеты.
Нет нужды подробно пересказывать эти басни, но остановиться на заключительной части писаний Крётца, где он дает характеристику Скорцени, все же стоит. "Всю свою жизнь, - захлебываясь от восторга, писал Крётц, он был политиком и солдатом. Еще на школьной скамье он стал членом "Германского союза", который в 1922 году выступил под черно-бело-красным флагом*. Будучи студентом, он прошел подготовку в штирийском добровольческом корпусе и молодым буршем приобщился к национал-социалистическому мировоззрению... Из добровольческого корпуса он в дальнейшем перешел в СС и, в качестве, так сказать, своей дипломной работы, положившей начало его теперешнему мастерству, арестовал в 1938 году австрийского федерального президента, которого бдительно охраняла гвардейская рота".
Скорцени ухмылялся с киноэкранов, на собраниях "Гитлеровской молодежи" не смолкали рассказы о его карьере террориста, в "Союзе германских девушек" двухметрового громилу превозносили как идола германской расы. На эсэсовском небе внезапно взошла новая звезда.
Что же принесло итальянскому народу "спасение" Муссолини? Новые ужасы и невероятные страдания - оккупацию значительной части страны. Гитлер создал в Северной Италии правительство во главе с дуче. Оно официально обратилось к нацистской Германии с просьбой о военной помощи.
Сам Муссолини являлся лишь марионеткой в твердой эсэсовской руке. Он сидел в отведенной ему резиденции в Рокка делле Каминате на берегу озера Гарда (район Гариньяно) и делал то, что приказывал ему обергруппенфюрер СС Карл Вольф - бывший адъютант Гиммлера, назначенный теперь "высшим фюрером СС и полиции в Италии". Муссолини принес итальянцам продолжение военных действий, кровопролитную гражданскую войну.
Вновь сформированные террористические органы чернорубашечников, действуя под гитлеровским покровительством, стали вымещать на итальянском народе злобу за пережитое поражение. Они убивали демократов, истязали партизан-антифашистов, истребляли евреев. Не меньше 15 тысяч итальянских евреев были отправлены через горный перевал Бреннер на эйхмановские "фабрики смерти".
Но Гитлеру уже не мог помочь его итальянский подручный. Становилось очевидным, что народные силы невозможно сломить террором и насилием.
ОХОТНИКИ НА ЛЮДЕЙ
К весне 1944 года секретной службе СС удалось окончательно поглотить шпионско-подрывной аппарат верховного командования вермахта (ОКВ). Руководитель военной разведки адмирал Канарис был отстранен Гитлером. Ему было дано специальное задание по ведению экономической войны. Входивший в состав ОКВ отдел "Абвер (заграница)" Гиммлер подчинил теперь Главному управлению имперской безопасности в качестве "Военного управления" ("Amt Mil").
Скорцени, власть которого теперь возросла, унаследовал весь подрывной сектор вермахта, а вместе с ним и более трех тысяч осведомителей, шпионов и диверсантов. Он стал начальником всех зарубежных немецких шпионов и так называемых фольксдойче, из которых формировались "пятые колонны" во многих странах. Обергруппенфюрер СС Эрнст Вильгельм Боле передал ему картотеку всех членов нацистской партии в сорока с лишним государствах земного шара. Эти люди должны были укрывать эсэсовских агентов и помогать им осуществлять преступления.
Замок Фриденталь теперь не был уже единственной агентурной школой Скорцени. Любимцу фюрера даже был подчинен старший по чину штандартенфюрер СД Фридрих Кнолле, занимавшийся в оккупированной немцами Голландии диверсионной подготовкой ирландцев, враждебно настроенных по отношению к Великобритании, а также агентов из числа изменивших родине англичан и французов.
Вокруг Скорцени объединились самые фанатичные из нацистов, а также такие ландскнехты, профессиональные убийцы в военной форме, как прибалтийский аристократ капитан Адриан фон Фолькерсам, штурмбаннфюрер СД барон Клаус Иоахим фон Лепель, гауптштурмфюреры СС Карл Радль, Хунке и Хельмер, оберштурмфюреры СС Швердт, Менцель и Варгер.
С помощью этих головорезов Скорцени быстро сколотил шесть истребительных батальонов. Их укомплектовали опытными охотниками за людьми, которые не щадили никого, грубо попирая все законы и обычаи войны, зафиксированные международным правом. Они на деле демонстрировали, что такое провозглашенная фашистами "тотальная война". Злодейские убийства и карательные операции против партизан были для них привычным, повседневным делом.
Большая амбиция и жалкий конец
Неудачи армии фашистских агентов были не меньшими, чем поражения вермахта на фронтах. "В связи с этим, - записывал в своем военном дневнике начальник Скорцени бригадефюрер СС Вальтер Шелленберг, - Гиммлер сказал мне, что фюрер недоволен результатами информационной деятельности секретной службы в отношении России. Мы явно не в состоянии активизировать секретную службу так, как этого требует военное положение"*.
Шелленберг и Скорцени приступили к осуществлению операции "Цеппеллин". С помощью службы безопасности и гестапо они попытались особыми средствами вынудить советских военнопленных дать им сведения, необходимые для запланированных подрывных актов. Но советские люди, как правило, отказывались стать предателями родины. Тогда их отправляли в лагерь уничтожения Освенцим и там, в соответствии со специальной пометкой в документах, заключали в особый барак № 11. Затем после зверских истязаний убивали выстрелом в затылок. Скорцени не раз принимал участие в этих расправах, с наслаждением садиста смакуя агонию жертв.
Гиммлер требовал успехов. Потому отборные агентурные банды высоко взлетевшего венского террориста пытались усилить диверсионные действия и против Советского Союза.
* Walter Schellenberg. Memoiren, S. 239.
Большого эффекта Скорцени ожидал от подрывных акций, предпринятых совместно с гитлеровским генеральным штабом сухопутных войск (ОКХ). "Твердо установлено, - диктовал он своей секретарше, - что в первую очередь следует нанести удары по русским коммуникациям, т. е. железным дорогам, мостам и шоссе... Поскольку такие операции планировались и отделом "Иностранные армии Востока" генерального штаба сухопутных сил, были проведены совместные совещания. На них я вновь встретился с генералом Кребсом, ставшим к тому времени начальником штаба генерал-полковника Гудериана. Он представил меня генералу Гелену, которому и была поручена практическая разработка этой операции"*.
Итак, штурмбаннфюрер СС Скорцени замышлял секретные диверсионные операции вместе с гитлеровским генералом Геленом**. Оба жаждали успеха, ибо нуждались в нем. Они засылали агентов в тыл непрерывно продвигавшейся вперед Красной Армии.
Но Советский Союз имел достаточный опыт борьбы с засланными врагами. Изобличенных гитлеровских агентов, пытавшихся сопротивляться, уничтожали на месте, остальных предавали суду военного трибунала.
"Фронт тайной войны" поглощал самых надежных подручных Скорцени. Вальтер Шелленберг в своем докладе нацистской верхушке признавал, по существу, провал шпионской и диверсионной деятельности: "...Все крупные планы терпели неудачу, - писал он, - из-за плохой работы нашей авиации. Поэтому нам приходилось ограничиваться лишь небольшими частными операциями, которые осуществлялись мелкими командами и сводились к взрывам трансформаторных установок и мачт высоковольтных передач. Но все это было мелкими булавочными уколами, которые едва ли наносили ущерб русским фронтовым силам, тем более что в конце концов большинство агентов попадало в их руки"***.
* Otto Skorzeny. Geheimkommando Skorzeny, S. 86-87.
** Генерал Рейнхард Гелен - тогдашний руководитель западногерманской разведки - Федеральной разведывательной службы (BND - аббревиатура от нем.: der Bundesnachrichtendienst), зачастую именуемой также "организация Гелена". - Прим. пер.
*** Walter Schellenberg. Memoiren, S. 246-247.
ЭСЭСОВЦЫ ПРИНИМАЮТСЯ ЗА "ЧУДО-ОРУЖИЕ"
В 1944 году военное поражение гитлеровской Германии стало неизбежным. На Восточном фронте фашистские войска подвергались непрерывным мощным ударам Красной Армии, вынуждавшей их к беспорядочному отступлению.
В середине 1944 года медленно продвигавшиеся на север Италии англо-американские части достигли Флоренции. Войска западных союзников высадились наконец в Северной, а спустя два месяца в Южной Франции и перешли в наступление.
Гитлеровская военная машина стала трещать. Основная часть фашистского вермахта была скована на советско-германском фронте. Около 8 миллионов немецких солдат и офицеров полегли на полях сражений или оказались в плену. 190 тысяч орудий были уничтожены Красной Армией или брошены гитлеровцами во время панического бегства. 55 тысяч сожженных танков усеяли путь отступления агрессоров.
Хребет люфтваффе* Геринга был сломлен. Остатки примерно 100 тысяч хваленых алюминиевых птиц валялись по всей Европе. Две трети из них, точнее, 62 тысячи не вернулись после вылетов на Восточный фронт.
Англичане и американцы, применив в морской войне радар, стали медленно, но верно одерживать верх над германскими подводными лодками. С осени 1943 года они топили в среднем по одной немецкой подводной лодке в день.
Многие военные заводы в Германии, а главным образом рабочие кварталы после бомбежек англо-американской авиации представляли собой сплошные развалины.
И вот тогда Геббельс возвестил, что у Германии есть "чудо-оружие чудовищной силы", которое решит исход войны в ее пользу. Геббельс позаботился и о том, чтобы эти обнадеживающие слухи распространились повсюду, дошли до самого последнего целленлейтера**. Надо сказать, что часть немецкого народа поверила в этот блеф.
Действительно, нацисты разрабатывали в то время новое оружие, с которым они связывали надежды на перелом в ходе войны. Само собой разумеется, его засекреченным производством и предполагавшимся применением занимались эсэсовцы. Уполномоченным Гитлера по производству ракет "Фау" стал человек, который строил в концлагерях газовые камеры и крематории для механизированного массового убийства. Этот человек носил погоны группенфюрера СС. Звали его Ганс Каммлер. Возглавлявшаяся Каммлером "особая команда Дора" проектировала в военном управлении Главного управления имперской безопасности уничтожение людей в гигантском масштабе.
12 тысяч заключенных концентрационного лагеря "Дора", расположенного в Южном Гарце вблизи города Нордхаузен, загнали под землю, где в толще горного массива находились соединенные туннелями две главные шахты по полтора километра длиной каждая. Лишенные дневного света узники - немцы, советские граждане, чехи, поляки, голландцы и французы - работали по 18 часов в сутки. Они делали ракеты, которые разрабатывались под руководством технического директора проектного бюро в Пенемюнде Вернера фон Брауна*. Ночью из штолен на поверхность земли вывозили снаряды типа "Фау-1", ракеты "Фау-2" (названы так по первой букве немецкого слова die Vergeltung, что означает "возмездие") и... трупы. Жертвами нечеловеческих условий труда стали 50 тысяч заключенных. Однако администрация концлагеря Бухенвальд своевременно заботилась о поставке требующегося "человеческого материала".
Производство снарядов "Фау-1" именовалось "FZ 9-76", а предприятие по их выпуску считалось основной частью авиационных заводов "Физелер". Каждая из этих несущих смерть и разрушение многотонных, начиненных динамитом сигар обходилась немецкому народу в 61 тысячу марок. Ракета "Фау-2" стоила еще дороже - около 306 тысяч марок.
К середине июня 1944 года Гитлер, Гиммлер, Геринг и Кейтель сочли, что нового оружия накоплено вполне достаточно, чтобы приступить к нанесению "решающего" удара. Около 23 тысяч снарядов "Фау-1" и свыше 10 800 ракет "Фау-2" с воем устремились через Ла-Манш на Лондон.
Нацистская клика избрала английскую столицу для обстрела по многим соображениям. Снаряды и ракеты "Фау" попадали в цель крайне неточно. Потому конструкторы этого вида оружия рекомендовали вести обстрел по большим площадям. Лондон же вместе с пригородами занимает территорию в 300 квадратных километров. К тому же Гиммлер и его штаб намеревались при помощи сравнительно небольшого количества "Фау" уничтожить возможно больше людей и зданий и тем самым оказать на англичан максимум морального давления. Население Большого Лондона составляло тогда свыше 8 миллионов человек. И наконец, согласно планам нацистов, новое оружие должно было заставить английское правительство пойти на заключение с гитлеровской Германией компромисса, переговоры о котором секретная служба СС и крупнейшие германские монополии вот уже несколько месяцев вели с контрагентами в Англии и США. Эти круги германского империализма стремились заключить с Англией и США сепаратный мир, чтобы всеми имеющимися силами, а если удастся - и вместе с западными державами, продолжать войну против Советского Союза.
Однако и на этот раз нацисты просчитались. Правда, каждая обрушившаяся на Лондон ракета "Фау" вызывала огромные опустошения, влекла за собой массу жертв среди гражданского населения. Но только одна из каждых трех выпущенных по Лондону ракет "Фау" достигала предназначенной цели. Остальные взрывались на стартовых установках или с шипением погружались в волны Северного моря; их заставляли отклоняться от курса либо сбивали английские летчики-истребители.
Не считаясь с угрозой смерти, узники концлагерей - люди разных наций как только могли вредили производству "чудо-оружия". Этим объясняется то, что большое количество ракет не срабатывало. К тому же сама конструкция "Фау" была далеко несовершенна.
За несколько недель безрассудные игроки из гитлеровского окружения выбросили на ветер примерно 5 миллиардов марок. Именно в эту сумму обошлось немецкому народу обанкротившееся "чудо-оружие". Вскоре Гитлер и его свора поняли, что ракеты "Фау" не принесут "молниеносной победы". Смятение, вызванное этим выводом, охватило не только конструкторское бюро эсэсовского фаворита Вернера фон Брауна.
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
Отборные классические книги
Классика
ВКОНТАКТЕБиблиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории
Любовные романы
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2
книги