ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

И СНОВА МАЛИНОВСКИЙ — ТРЕТИЙ ВЫХОД ИЗ СИТУАЦИИ — ДОМИК ПЕТЕРСЕНОВ — ДИСКУССИЯ О ЗАСАДЕ — МЫ ИГРАЕМ В ОТКРЫТЫЕ КАРТЫ

Возвращаясь в лагерь, где оставались разведчики, уже на расстоянии мы увидели, как на воде качается моторная лодка. Козловский и Петерсен были заняты разговором с тремя моими друзьями.

— Мы ждем вас здесь. — Сказала Карен, когда наша байдарка ткнулась носом в прибрежный песок.

Капитан Петерсен подошел и сердито бормоча, протянул мне лист бумаги.

— Вы только почитайте это! Я, наверное, сойду с ума от злости!

— Это письмо мы нашли на лобовом стекле нашей машины. — Сообщила Карен. — И пришли к вам, чтобы спросить совета.

Я взял письмо, написанное на листе, вырванном из ученической тетради. Оно было написано довольно странным корявым почерком. Видимо, для того, чтобы трудно было догадаться кто автор.

Оно сообщало Петерсену: «Если вы хотите получить документ тамплиеров, положите три тысячи злотых в местной часовне. Сделайте это в полночь, а затем вернитесь домой, утром в часовне вы найдете документ. Малиновский».

Раздались сердитые крики капитана Петерсена:

— Опять Малиновский! Обманул меня, высмеял, выманил четыреста долларов и теперь хочет три тысячи злотых. Вор, мошенник, грабитель!

— Пан Томаш. — Спросила меня Карен. — Как вы думаете, заплатить ему три тысячи или проигнорировать письмо?

— Не дам! Не дам ни гроша! — Закричал Петерсен. — Возьмет деньги, а документ нам не положит.

— Успокойся, папа, — Промурлыкала отцу панни Петерсен. — Выслушаем сначала, что скажет на это пан Томаш. Вот Козловский советует нам заплатить.

— А я не советую. Настоятельно не советую. — Сказал я.

Отозвался Козловский:

— Он так советует наперекор мне. Я говорю: «Платить», пан Томаш говорит: «Не платить». Потому что я ему не нравлюсь, и он всегда говорит наоборот, чтобы досадить мне. Лично я не вижу другого выхода для получения документа, кроме как заплатить за него.

— Почему вы думаете, что мы не должны платить? — Спросила меня панни Петерсен.

— Мой совет не от упрямства. Я не считаю этот документ ценным. Если там указан способ как найти сокровища, я уверен, они не стали бы продавать его за три тысячи, а потребовали бы много больше. И быть может вообще не стали продавать его, а использовали бы сами. Кроме того, никто не гарантирует, что это не очередная афера. Где у нас есть доказательства того, что письмо, вообще принесут? Вы положите три тысячи злотых, он их заберет и покажет вам фигу.

— Да, это так! — Крикнул капитан Петерсен. — Пан Самоходик прав. Я не стану платить Малиновскому.

— Я тоже поддерживаю пана Томаша. — Влезла в разговор Анка. — Мне кажется, что вы не должны платить вору за украденное, это не правильно.

— O, так вы на стороне Самоходика? — Глаза Карен зло сузились. — У пана Томаша все больше и больше последователей. Но я хочу заполучить этот документ. Если есть хотя бы немного надежды, что он поможет, то я рискну тремя тысячами злотых.

— Зачем? — Возразил ей отец. — Ты хочешь поощрять мошенничество Малиновского? Я не согласен.

Но панни Карен знала, как уговорить отца. Вместо того чтобы спорить с ним, она поцеловала его в щеку и сказала:

— Папа, ты мне обещал, что я буду руководить экспедицией. И что значат глупые три тысячи злотых для нас, ведь ты дал мне обещание?

Петерсен почесал в голове.

— Я тут подумал и хочу предложить, — заговорил он, — давайте сделаем так… Вместо денег положим в конверт нарезанную бумагу, например, из газеты. Затаимся и будем наблюдать из засады кто такой Малиновский.

— Браво! — Закричала панни Петерсен и сильно хлопнула меня по спине. — Так мы и сделаем. Спрячемся в засаде и захватим Малиновского. Вы нам поможете в этом?

— Помогу. — Ответил я. — В засаде мы будем вместе. А потом мы разойдемся. Я ухожу.

— Почему? — Спросила Карен.

Я пожал плечами.

— Вы позволите мне ознакомиться с содержанием документа, когда вы его получите? Нет. Я тоже не хочу раскрывать всех своих карт. Я ухожу искать сокровища тамплиеров в другое место, а здесь оставаться, как я думаю, бессмысленно.

— Мы тоже уйдем, как только получим документ. — Сообщила Карен.

— Я хотел бы отметить один нюанс. — Продолжал я. — Документ принадлежит учителю из Милкока. Если мы каким-то способом вырвем его из рук Малиновского, он должен быть возвращен законному владельцу.

— Вы хотите ознакомиться с ним? — С иронией в голосе спросила панни Петерсен. — Хорошо, но только потом, когда сокровища будут у нас в руках.

— К сожалению, Карен, я против. — Встрял в разговор ее отец. — Если пан Томаш примет участие в засаде и мы поймаем Малиновского, то он ознакомится с содержанием документа.

Капитан Петерсен подошел к делу очень справедливо. Это не понравилось ни его дочери, ни Козловскому, что нетрудно было прочитать по выражению на их лицах. Но в этот раз Карен не стала спорить с отцом.

Таким образом, мы обсудили детали нашей операции, а затем Козловский решил:

— Хотя я против, чтобы организовать засаду, все-таки я приму в ней участие, втроем мы имеем больше шансов схватить Малиновского.

— Ну, наконец-то! — Вскинула руки Карен. — Я уже думала, что ты трус.

Козловский скромно улыбнулся.

— Некоторые люди склоны считать благоразумие за трусость.

Петерсен полез в лодку, а Козловский взял меня под руку и начал упрекать:

— Вы поступаете очень неправильно. Такие как Петерсен создают нам рекламу за рубежом, мы зазываем иностранцев посетить нашу страну, чтобы они проводили отпуска у нас, организовываем для них охоты, рыбалки, туризм, ведь многие страны мира живут этим. Мы нуждаемся в валюте. Пусть Петерсен найдет клад тамплиеров. И не только потому, что девяносто процентов его стоимости обогатит польскую казну, но и потому, что из-за границы сразу же хлынет в нашу страну поток туристов, желающих, как Петерсен, искать сокровища. Приедут и будут платить доллары за пребывание у нас. А вы пытаетесь конкурировать с Петерсенами, и это наводит на мысль, что вы деятель антигосударственный, социально вредный…

Я не удержался и рассмеялся прямо в лицо Козловскому.

— Пан переводчик, я немного по-другому понимаю заинтересованность нашего государства. Да, необходимо поощрять иностранцев для посещения Польши. Пусть едут к нам на охоту, ловят рыбу, ищут сокровища. Наш долг создать им условия для активного отдыха и оказывать всяческую помощь. Я тоже помог вам, когда вы застряли в грязи, хотя очень сильно торопился. А вы как собираетесь им помогать? Как мне? Странные у вас понятия о помощи.

— Неужели вы не понимаете, — продолжал я, — что в этой истории с Малиновским, мы выглядим в глазах Петерсенов как жулики и воры? И это может напугать других иностранцев, они не поедут к нам. Я должен извиниться, но я не буду помогать им. Я имею такое же право на поиски, как и Петерсен.

Сказав это, я вежливо поклонился и пошел прочь. Взбешенный Козловский прыгнул в лодку. Я был рад его отъезду.

Скауты сразу же бросились ко мне с вопросом:

— А мы примем участие в засаде на Малиновского?

Я считал это нецелесообразным и вместе с тем опасным для них мероприятием. Было трудно предсказать, как поведет себя Малиновский, когда поймет, что попал в ловушку. Я не имел права подвергать мальчиков опасности. Сознавая, что они не примут участие в засаде, я был смущен. Чтобы отвлечься, я задумался о нашем ночном предприятии.

Мое решение ребята приняли с кислыми унылыми лицами, но быстро поняли, что это не обсуждается. Тем более, что Анка также высказалась против их участия в ночной авантюре.

— Чем меньше людей будет в засаде, — сказал я, — тем лучше. Больших шансов у Малиновского нет. Я, Козловский и Петерсен постараемся, чтобы поймать его.

Анке я тоже отказал и она, смирившись с моим отказом села рядом на берегу озера и улыбаясь, сказала:

— А завтра вы возьмете меня с собой?

— Еще не знаю, надо дожить…

— Вероятно, вы поедете в Мальборк. Пожалуйста, возьмите меня.

— Зачем?

— Хочу знать, как будут идти поиски сокровищ тамплиеров.

— Но ведь ты считаешь эти поиски чистейшей авантюрой.

— Да, конечно. Но, несмотря на это, мне очень интересно.

— Что именно?

— Не только поиски, но и приключения, которые вам еще предстоят.

— Ты мне оставишь мне свой адрес. После окончания нашей экспедиции я напишу тебе обстоятельное письмо обо всем, что происходило с нами.

— Я так не хочу.

— У меня было достаточно проблем из-за твоей первой статьи.

— Ах, ты все еще сердишься на меня? Я понятия не имела, что это приведет к таким неприятным последствиям. Впрочем, пусть пан знает: так или иначе, но я поеду за ним.

— И куда? — Спросил я, слегка удивленный ее настойчивостью.

— До Мальборка.

— Я не знаю точно, в Мальборк ехать или еще куда.

— Пан Самоходик, — сердито сказала она, — я все равно поеду за вами, я это уже решила.

Она прыгнула в лодку и поплыла в сторону дома отдыха журналистов на обед. А я сел в свой «Самоход» и поехал в деревню Милкока поговорить с учителем. По пути я увидел, что берега озера пусты, нет ни палаток, ни синей «Шкоды». Они, наверное, услышали, что таинственный документ был украден и уехали.

Нигде не было видно и проходимцев, которые напали на панни Петерсен, возможно они решили отказаться от поисков сокровищ.

Учитель, увидев меня, беспомощно развел руками:

— Ничего не могу сделать. Я пытался, но так и не вспомнил, где находится та деревня, в которой был разрушенный дом пастора. Прошло много времени.

Я и учитель посмотрели мои туристические карты, очень подробные, но и это тоже не помогло.

Итак, опять неудача. Разочарованный, я вернулся к озеру, где три моих скаута готовили ужин. Я был очень недоволен собой. Мне пришло в голову, что о Малиновском надо было уведомить местную милицию. Это милиция, а не мы должны сидеть в засаде и ожидать воров. Но письмо Малиновского было адресовано не мне, а Петерсену. Я мог бы, конечно, воспользоваться машиной и съездить в милицейский участок в город. Но как это расценили бы Петерсены? Сами они в конкурентной борьбе были способны и на худшие трюки. После размышлений я решил не заявлять в милицию без их согласия.

С нетерпением я проводил время в ожидании ночи. Когда стало сереть, я попрощался с мальчиками и сел в свой автомобиль. Однако, поехал не по берегу озера, а через лес. На расстоянии около полутора километров от дома отдыха журналистов увидел часовню, упоминавшуюся Малиновским. Она выглядела очень оригинально: старые кирпичные стены, изъеденные временем.

На высоте человеческого роста в них зияли ниши, в одну из них требовалось положить деньги. Место было хорошо подобрано, потому что позади часовни стоял сосновый лес, по нему можно легко пройти сюда незамеченным. По-видимому, Малиновский, именно, на это и рассчитывал.

Здесь было достаточно одной перебежки, чтобы быстро взять деньги и так же быстро положить там старый документ.

Я сел в автомобиль и задался вопросом, где организовать засаду. Если в соснах позади часовни? Там, однако, плохой обзор. А, может быть, надо залечь на другой стороне дороги, перед часовней? Там росли старые редкие сосны, а под ними густые заросли можжевельника. Именно в можжевельнике мы могли надежно спрятаться. С этого места будет хорошо видно Малиновского, когда он станет красться к часовне.

После этого я поехал в дом журналистов. Петерсен только что закончил обед и пригласил меня к себе в дом на колесах. Это было красивый домик, удобный, хорошо оборудованный. Я осмотрел его с завистью, потому что всегда мечтал иметь такой же. Как бы я мог использовать его в моих летних поездках! Небольшой, с двумя окнами, с двумя складными креслами, столиком, плитой и более того, с миниатюрной душевой и туалетом.

Козловский с удовлетворением наблюдал за моим восхищенным взглядом.

— Хорошо здесь, да? — Спросил он. — В домике есть даже газ, можно не только готовить пищу, но и подогреть воду для душа. Инструменты и оборудование, которые вы видите в углу, служат для поиска сокровищ. Тут есть различного рода специальные детекторы, которые обнаруживают в земле благородные металлы. Есть отбойный молоток, им долбят отверстия в труднодоступных местах.

— А у вас? — Спросил он меня насмешливо.

— Я использую только свой разум. — Ответил я.

— Своим умом вы не будете делать дыры в скале или в толстых стенах. Вам с ними не тягаться.

— О чем вы говорите, г-н Козловский? — Спросила Карен.

— Вот попомните, что это очень глупая идея насчет засады на Малиновского. — Сказал он. — Лучше было бы мое предложение: либо отказаться от его предложения, либо оплатить и получить документ. Но по совету пана Самоходика вы выбрали третий вариант: засада. Я не думаю, что Малиновского так легко обмануть.

— Не говорите глупости, Козловский! — Опять рассердился капитан Петерсен. — Мы схватим Малиновского! Я прямо прихожу в бешенство, когда думаю об этом человеке, он может и сейчас ходит все время кругами около нашего дома, насмехаясь надо мной. Этот подлец ведь как-то подкинул нам свое письмо.

Медленно приближалась ночь. Я показал Петерсену место для организации засады. Капитан осмотрел местность вокруг часовни и согласился с моим предложением спрятаться в кустах можжевельника. Мы вернулись, нарезали из бумаги куски размером с денежную купюру и положили их в конверт. Они должны были заменить банкноты, которые требовал Малиновский.

Потом я напомнил Петерсену и Козловскому об обязательстве сообщить в милицию о наших похождениях этой ночью.

— Помните, что мы должны справиться с поставленной перед нами задачей. — Капитан Петерсен ударил кулаком по столику. — Поймаем вора и сдадим его в руки властей. И, пожалуйста, больше не возвращайтесь к этому вопросу. Я горю желанием своими руками изловить мошенника.

Он извинился и вышел из своего домика на улицу. Был десятый час вечера, еще два часа разделяли нас от выхода на операцию.

Я посетил дом, в котором жила Анка, но не нашел ее. Она сидела на берегу, на борту лодки в одиночестве, болтая ногами в воде.

Я присел рядом с ней. Я хотел сказать ей, что если она действительно этого хочет, то я завтра возьму ее с собой в Мальборк. При условии, что мое имя не будет упоминаться в ее репортаже. У меня было мало времени, я сидел и не знал, как начать разговор.

Как назло подошла Карен и ухмыльнулась:

— Боже мой, какая идиллия, прямо романтическая пара. Не побеспокою?

Не дожидаясь ответа, она уселась на пристани и свесила ноги над водой.

— Пан Самоходик, — начала она, — я завтра уезжаю. Хочу спросить вас. Как вы понимаете слова «Там сокровище ваше, где сердце»…

— Дело в том, что я не знаю, как их понимать. — Честно ответил я.

— «Там сокровище ваше, где сердце» — Повторила Карен. — Эти слова, вспомните, монах писал монаху. Где будут спрятаны сокровища? Там где его религиозное сердце, его мысли и чувства?

— Получается, что у Бога, на небесах. — Откликнулся я.

— Трудно представить, что Великий магистр Зигфрид фон Фойхтванген писал Жаку де Моле о том, что он спрятал сокровища на небесах. На мой взгляд, правдоподобней выглядит версия о том, что клад был спрятан где-то в церкви и Зигфрид фон Фойхтванген уведомил об этом Жака де Моле.

— Возможно, — кивнул я в ответ головой, — но в какой церкви? Мало того, это должна быть церковь, известная для де Моле, раз Зигфрид фон Фойхтванген не предоставил никаких сведений относительно ее местоположения.

— Или мы чего-то не до понимаем.

— У нас нет никаких данных, чтобы судить: сокровища все еще там или Вернер фон Орзельн после расправы с Орденом забрал их из тайника.

— Нет! Только не это! — Воскликнула Карен. — В истории Ордена тевтонских рыцарей об этом ничего нет. Сокровища были спрятаны так, что доступ к ним был исключен. Этот секрет передавался по цепочке далее, но никто никогда не видел их собственными глазами. Наконец, с последним Магистром тайна ушла в могилу.

— Попытайтесь искать клад в Мальборке, — решил я ответить на ее честность правдой, — но гарантии нет, что он там. Во время войны замок в Мальборке был разрушен. Это очень затруднит поиск.

— Согласна. — Кивнула Карен. — Однако, подвалы и нижние этажи не были повреждены.

И помолчав, добавила:

— Так вы как, с нами, пан Самоходик? Мы встретимся в Мальборке в качестве партнеров?

— В Мальборке нет сокровищ тамплиеров. Не забывайте вероятность, что клад был спрятан до приезда фон Фойхтвангена в Мальборк. А он был полон рыцарей, среди которых много из Франции. Мальборк был наполнен шпионами различных мастей. В таком месте будет чрезвычайно трудно спрятать сокровища, которые так старательно искал французский король. Если бы я был на месте де Моле или фон Фойхтвангена, я не стал бы доверять сокровища тевтонским рыцарям, а держался бы от них на почтительном расстоянии.

Немного помолчав, я продолжил:

— Я открыл вам свои карты, Карен. Я тоже еду сейчас в Мальборк. Но только затем, чтобы убедиться: сокровищ там нет. В замке расположен музей. Люди, которые работают в нем, лучше нас ориентируются в истории. Может быть, я смогу там получить какие-нибудь новые сведения, которые мне пригодятся в поисках?

— Ну, желаю вам успехов. — Сказала Карен.

Поднявшись, мы пошли от пристани домой к Анке.

— Почему ты рассказал ей свои замыслы? — Укоризненно спросила Анка. — Это дьявольски умная и хитрая девушка. Это все она использует против нас.

— Я не мог не оказать ей такую услугу, ведь мы играли в открытые карты. Она также сказала мне много. Кто знает, может это все нам пригодится.

— Ничего ценного она нам не сказала. — Упрямо стояла на своем Анка. — Я внимательно слушала каждое ее слово.

— Она не говорила прямо. Но очевидно, что она ищет ключ к разгадке в словах: «Там сокровище ваше, где сердце». До сих пор я не был склонен относиться к ним серьезно. Но кто знает, однако, а вдруг она на верном пути? Может быть, здесь и заключен весь секрет… Надо только найти его. Вместо того, чтобы кататься с места на место и рыть землю под стенами замков, может лучше присесть на траву и хорошенько подумать над этим? Надо попробовать составить анаграмму из первых букв этого предложения. А может быть, из последних букв? Может быть, следует их перевернуть вверх дном? Ведь тамплиеры были очень искусны в составлении всякого рода загадок.

— Боже мой! — Всплеснула руками Анка. — Вы так часто думаете об этом предложении, что рискуете попасть в больницу для душевнобольных. Представляю, как вас привозят санитары, а вы бормочете: «Там сокровище ваше, где сердце».

— Смех смехом, а во Франции много людей сошло с ума от этого. Десятки всевозможных маньяков, пытаясь найти сокровища тамплиеров, сходили с ума. Я надеюсь, что у меня возобладает здравый смысл.

— Здравый смысл подсказывает: надо бросить это дело пока голова не перегрелась. В противном случае, к французским маньякам добавится еще один польский.

— Давай ты не будешь волноваться за мою голову. — Взял я ее за руку. — Существует принципиальная разница между мной и теми безумцами. Их довела до безумия жажда наживы, желание обладать бесценными сокровищами с целью личного обогащения. И именно психически неуравновешенных лиц это может привести к нервному срыву. А я? Для меня сокровища тамплиеров это не огромное богатство, которым я буду лично обладать. Если я его найду, то передам в музей.

Я заглянул ей в глаза:

— Понимаешь, мне нравятся поиски как времяпровождение, гимнастика, чтобы проверить свой интеллект и знания, типа занятной шарады. И как-то я никогда не слышал, чтобы любителей отгадывать загадки, отправляли в психиатрическую больницу из-за решения кроссвордов. Так что за мою голову будь спокойна.

Я посмотрел на часы. Было уже за одиннадцать. Пришло время идти в засаду на Малиновского.

Загрузка...