Пан Самоходик и тамплиеры

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Была уже ночь. Мы еще раз обошли кругом дома учителя и заснули. А утром приехали два милиционера на велосипедах. Милиция не знала подробностей, и это были люди, не слишком разбирающиеся в истории, поэтому они не очень понимали, что это за тамплиеры и какие у них могут быть сокровища.

Я не без оснований полагал, что мой причудливый автомобиль не вызывает у них доверия. Они решили подождать возвращения учителя и узнать от него, какой ущерб вызвало ограбление. В час дня, наконец, появился учитель. Только от меня он узнал о статье в газете и той путанице, которую вызвала эта статья.

— Бог мой, и я ничего не знаю! Так много людей здесь меня ждет, — восклицал он, — мы пошли маршрутом по следам январского восстания и я с мальчиками решил не спешить домой. Я понятия не имел, что во мне здесь нуждаются. И вы думаете, что взломщик хотел украсть старый документ?

— Я уверен в этом. — Ответил я ему.

— Я не знаю латынь, я математик. Но мне нравится собирать различные предметы антиквариата. Этот документ на латыни, и я даже как-то пытался его перевести. Кажется, в нем описаны какие-то хозяйственные вопросы тамплиеров. На нем была печать Ордена тамплиеров: два рыцаря на одном коне.

Учитель замолчал и пошел в свой дом, чтобы выяснить, что пропало. Невысокий, худенький старик был воплощением скромности и доброты. Складывалось впечатление, что эта история с ограблением нисколько не беспокоит его, а грабители, как он думал, скоро убедятся в бесполезности похищенного документа. Казалось, старик больше расстроился из-за того, что пока он был в походе со школьниками, так много людей, и среди них иностранцы, потеряли время, ожидая его возвращения.

Его квартира была полным олицетворением неопрятности. На полках непонятные предметы лежали вперемешку с камнями, собранными во время школьных геологических поездок. Во всех закутках стояли глиняные горшки и деревянные скульптуры, сделанные руками народных мастеров. Старая кровать выглядела так, будто ею не пользовались, вероятно, сто лет. Я заметил на стенах портреты знати и различные виды документов: старые акты о передаче земли, об освобождении крепостных, невероятно старые плакаты, афиши и тому подобные антикварные предметы.

— О, вот! Именно здесь висел документ тамплиеров. — Учитель указал на пустое место на стене. — Он был обрамлен в рамке как картинка.

Еще какое-то время учитель кружил среди своих раритетов, чтобы удостовериться: больше ничего из квартиры не пропало. Украли только документ.

— Вот это я нашел сразу после войны. В 1945 году вскоре после освобождения Восточной Померании. Я тогда во время поездки остановился в школе, которая уцелела возле церкви, разрушенной артиллерийскими снарядами. Пастор (это было протестантская церковь) бежал от нацистов, но бросил свои книги. Я взял старую библию, в золотом тиснении, что валялась на полке. Отпечатано она в семнадцатом веке в Кенигсберге. В ней я и нашел документ с печатью тамплиеров.

— А вы не помните, где это произошло, в какой местности? — Спросил я.

— О, это было так давно, почти двадцать лет назад. Нет, не помню.

— А если вы посмотрите на карте и попробуете вспомнить?

— А вы знаете, я попробую, если вам так это важно, но я не ничего гарантирую. — Ответил он.

— Это очень важно! Я буду вам благодарен, если вы попытаетесь вспомнить.

Дальше я не мог говорить с ним, потому что милиционеры начали составлять протокол, описывающий кражу.

— Ничего страшного. Мы собираемся на озеро. Там разобьем новый лагерь, а потом вернемся к вам.

И попрощавшись с учителем, мы оставили его квартиру. Через некоторое время, мы доехали на автомобиле до бухты, где я провел первую ночь.

— Пан Томаш, вы очень расстроились из-за кражи документа? — Спросил Соколиный Глаз.

— Честно говоря, я не очень верю в его ценность. Только в плохих книгах, где автор гонится за сенсацией, на помощь главному герою приходят различные таинственные документы. Но и не отрицаю, что документ тамплиеров может быть полезным. С тех событий прошло очень много времени. Будем надеяться, что мы найдем его и он нам поможет.

— Так почему мы тратим наше время здесь, а не отправляемся на его поиски?

— Если нам не удастся найти клад, хочется иметь чистую совесть, что мы учли все и не упустили ни одной возможности. Тем более что я в затруднении, куда направить наши поиски. А тот, кто ищет, всегда что-нибудь находит, может я подумаю и решу как добраться до цели. Может оказаться, что не только имеет значение таинственный документ, но и место, где его нашли.

Мы стояли и смотрели на озеро. Соколиный Глаз заметил, что вдали по озеру что-то двигается на юг. Баська, схватив мой бинокль, забрался на высокое дерево и через некоторое время крикнул оттуда, невидимый для нас среди ветвей:

— Очень красиво здесь! Озеро такое большое, на другой стороне я вижу белый домик… По озеру плывет лодка, в ней пан Козловский, очень быстро машет веслами…

— Козловский? А в какую сторону он направляется? — Вытягивая шею, спросил я.

— К дому отдыха журналистов. А плывет от того белого домика, что на другой стороне озера. Сейчас он на середине. Наверное, решил покататься.

— Что ещё ты видишь?

— Если смотреть направо, то видно какую-то речку, впадающую в озеро…

— Это река Маруша. Но она не впадает, а вытекает из озера.

— Маруша течет по низине, заросшей высоким камышом. Как красиво! Тростник качается от ветра, и это выглядит как зеленые волны. Еще там виден дымок…

— На реке есть крошечный остров. Наверное, кто-то разжег костер. В этом тростнике настоящий рай для диких птиц. Я когда-то там отдыхал и наблюдал за ними.

— О, к нам направляются гости, панни Анка на лодке! — Заорал вдруг Баська. — Пана Козловского уже не видно. Еще вижу рыбаков, они расставляют сети недалеко от нас…

— Рыбаков и мы видим без помощи бинокля. — Ответил я. — Объявляю тебе благодарность за информацию. А теперь слазь, будем обедать.

Баська еще некоторое время посидел на дереве, а потом, не увидев больше ничего интересного, спрыгнул на землю.

Тем временем на походной плитке закипела вода. Я нарезал свежий деревенский хлеб, купленный в Милкока и каждый стал намазывать себе масло. Мы расселись на траве, каждый из нас взял в одну руку огромный бутерброд, а во вторую чашку кофе. Мы сидели дружно на берегу и наслаждались незатейливой пищей в тишине.

Наконец приплыла Анка, и не успев вылезти на берег, крикнула:

— Приятного аппетита, мальчики!

Я ей ничего не ответил, потому что до сих пор сердился за ее предательство.

— Ну как дела, господа грабители? — Спросила она с усмешкой.

Меня еще больше разозлил ее снисходительный тон. Я встал, подошел к автомобилю и включил радио. Шел симфонический концерт.

— Почему панни говорит: грабители, — спросили мальчики, — мы тоже входим в их число?

— Я пошутила, но вдруг их и вправду было несколько? — Посерьезнела девушка.

— Мы не знаем, но какая разница.

— Мужчины сегодня достали меня. И это, наверное, плохо влияет на вашего командира. Эй, пан Томаш! — Спросила она меня. — Могу я узнать, почему вы в таком плохом настроении?

— Я не в плохом настроении, просто слушаю симфонический концерт…

Она вытащила лодку на берег и уселась на носу. Закурила сигарету и сказала:

— Вам не кажется ужасным, когда на природе включают радио? Сразу нарушаются мир, тишина и порядок.

Я выключил приемник. Она была права, я тоже не люблю, когда туристы слушают радио в лесах и на озерах. Потом достал из автомобиля одеяло и лег на него. Я хотел показать, что ее присутствие меня не волнует.

Я лежал и смотрел на небо, чистое и лазурное, в котором медленно парил ястреб в поисках добычи. Я думал о прошлой ночи и ограблении в доме учителя. Кто мог это сделать? Семейство Петерсен? После инцидента в лесу их не видели в деревне, но это ничего не значит. Они могли и не ездить на автомобиле, а под охраной ночи прокрасться пешком. Или это супруги в синей «Шкоде»? Я ничего о них не знаю. Кто знает, может они являются в сто раз более опасными конкурентами, чем Петерсены? И, наконец, что представляет собой молодой парень с лицом Кролика?

— Украденный документ написан на латинском языке. — Заговорила опять Анка. — Не так много людей разбираются в этом до такой степени, чтобы прочитать такое. Им придется искать кого-то, кто будет переводить для них.

— А кто вам сказал, что грабители не знают латынь и будут искать знающего человека? — Поинтересовался Соколиный Глаз.

— Я просто так думаю. Таких людей может быть несколько. А, кроме того, какая у нас есть уверенность, что взломщики не уехали отсюда куда-нибудь очень далеко?

— А все потому, что кто-то дал в газету информацию о сокровищах тамплиеров и о документе, который был у учителя в Милкока. Это через эту статью сюда понаехало куча разного рода подозрительных типов. — Бросил я эти слова в сторону журналистки.

— Вы, кстати, тоже подозрительный тип. — Ответила она.

— Панни может быть уверена, — сказал с возмущением Баська, — что если пан Самоходик найдет сокровища тамплиеров, то отдаст их в музей.

— Пан перестал быть смешным, — промолвила Анка, — тем хуже для него. До тех пор, пока противники рассматривали его как безобидного чудака, он мог втихаря от них заниматься поисками. Его плавающий автомобиль вызвал большой переполох. Теперь они думают, что вы намного более опасны.

— Не боюсь я их.

— Пусть пан будет не слишком уверен в себе. Противник располагает достаточно широкими возможностями. У них есть деньги, много денег, а у вас их нет. Есть красавица блондинка, которая умеет задурить голову как, например, это было с вами.

— О ком вы говорите? О каких противниках?

— О Петерсенах.

— Они не противники. Панни Карен предложила сотрудничество и я, быть может, соглашусь на ее предложение.

— Вы что? Совсем ничего не понимаете? — Вскрикнула Анка. — Вы не будете с ними сотрудничать. Я вам этого не прощу!

— A я в этом и не нуждаюсь. Особенно после ваших насмешек над моим «Самоходом» на танцах в доме журналистов. Когда вы с энтузиазмом встали на их сторону. То же мне друг.

— Пан Томаш, вы не разбрасывайтесь такими словами, если не видите дальше своего носа. Я звонила в милицию, потому что живу в доме журналистов. Издевалась над вами я сознательно. Я не хочу, все знали, что у нас с вами дружба. Во время своего пребывания в тесной компании Петерсенов, я услышала от них много интересного, при условии, что не буду водиться с вами.

— Да вы прямо Макиавелли! — Воскликнул я с иронией. — Ну и что там было интересного?

— Много чего было и много чего еще может случиться.

Пока мы с Анкой препирались, мои разведчики поставили палатку на берегу озера. Рыбаки по-прежнему плавали в озере. Один из них вышел на берег и предложил нам купить у него рыбу.

— Недорого. — Сказал он, но когда назвал цену за килограмм, то мы возмутились.

— Помилуйте, разве это дорого? Нам столько заплатил утром пан, который живет на острове в камышах. Мы прошли на лодке по Маруше, он крикнул нам с берега, купил рыбы и заплатил столько, сколько я предлагаю вам.

— А что это за человек? — Начал я издалека, потому что вспомнил, как Баська видел с дерева дым в той стороне.

— Откуда я знаю, кто он такой? Наверное, турист.

— Как он выглядел? Он все еще там, на острове? Видите ли, я жду здесь своего коллегу. Может быть, это он и есть?

— Выглядел как обычный турист, купался в трусах…

— А были у него какие-нибудь характерные приметы?

— Я не знаю, есть ли у него какие-то особенности. — Пожал плечами рыбак. Ему не понравились мои настойчивые вопросы.

Он снова спросил меня, буду ли я покупать рыбу. Я отказался, он повернулся и ушел к лодке. Через некоторое время, отплыв к середине озера, он присоединился к товарищам и они продолжили ставить сети.

— Ты… вы возьмете меня с собой? — Спросила журналистка.

Скауты сразу поняли, что я собрался плыть на разведку, и окружили меня.

— Пан Томаш, вы собираетесь на своем автомобиле? Мы с вами.

— Нет. Там очень большие заросли камыша, и он будет задерживать мою машину. Там более, что мотор будет слышно. Байдарка будет более полезна в этом мероприятии, потому что к человеку на острове надо подобраться тихо и осторожно. Анка, я возьму вас в байдарку, но при условии, что ты будешь сидеть тихо.

— Я буду сидеть тихо, по индейски.

— Хорошо, хотя после той вечеринки я не доверяю тебе до конца.

Ей волей-неволей пришлось довольствоваться моими условиями, потому что на островок среди камышей можно было попасть только так. Я не ожидал сделать сенсационные открытия. Я просто хотел узнать, что это за человек поселился в камышах. В борьбе за сокровища тамплиеров было важно все. Баська снова поднялся на дерево и сообщил мне, что дымок все еще поднимается из зарослей тростника.

— Раз он купил рыбу, — сказал я, усаживаясь в байдарку, — и развел костер, значит, готовит ее к обеду. И не ожидает к себе гостей, хотя возможно, и обратное.

Мы поплыли правым берегом озера в сторону зеленого моря тростника, туда, где текла река Маруша. Так как было только одно весло, то я греб, а Анка сидела впереди и рассуждала, глядя на меня:

— Ты не понимаешь, что Карен использует тебя? Делает сладкое лицо для этого, а свои острые зубки спрятала до поры до времени. Ты поможешь найти ей сокровища. Это ей надо не для того, чтобы заработать на них, потому что, насколько мне удалось выяснить, нашедший имеет право только на десять процентов. Они очень богатые люди. И у нее есть большие амбиции, она хочет хвастаться у себя дома за рубежом: «Только я смогла найти в Польше сокровища тамплиеров, которых никто до меня не смог обнаружить».

— А на что ей использовать меня, ведь я не знаю, где их искать, эти сокровища. — Ответил я. — А ты абсолютно, по-видимому, не сомневаешься, что просто так красивая девушка не может дружить?

— Ах, нет. Опять вы обидели меня. Но имейте в виду: Карен сделает все, чтобы добиться достижения своей цели.

— А вдруг я уже нашел свое сокровище? — Я пристально посмотрел на Анку.

Та вспыхнула: — Она меня раздражает. Мне очень хочется, чтобы кто-нибудь утер ей нос. Уж очень она самоуверенна.

— Да, она очень самоуверенна и вдобавок очень красивая девушка. А в тебе говорит ревность.

Она с силой ударила кулаком по байдарке и взревела как белуга:

— А вы наивны. Не скажу больше ничего. И не буду больше предостерегать вас.

— Тише! — Шикнул я на нее. — Мы подбираемся к цели.

Перед нами была стена высоких камышей. С начала они росли редко и мы продвигались довольно быстро. Нос байдарки раздвигал тростник и в нем после нас оставался коридор. Но вскоре заросли стали гуще, камыш толще и наше продвижение замедлилось. Тростник окружал нас со всех сторон, мы были надежно укрыты в зеленых зарослях. Чтобы не заблудиться, время от времени я вытягивал шею, пытаясь определить наше местонахождение. Но видел я только верхушку лесистого берега. Потом стал грести как индеец, орудуя веслом как палкой, отталкиваясь им от илистого дна заводи. Вскоре, однако, тростник пошел настолько высокий, что закрыл весь обзор. Я остановился, чтобы с ориентироваться куда нам плыть.

В зарослях тростника царствовала удушливая жара. Было жарко и на берегу озера, где мы разбили лагерь. Но там, по крайней мере, немного веяло свежестью от воды, что облегчало полуденную жару. Здесь ветра не было, стоял запах гниения водорослей, очень тошнотворный, мы задыхались.

Над нами кружили тучи крошечных мух, стрекотали большие синего цвета стрекозы. С верхушек камыша на нас падали огромные пауки, их паутина прилипала к лицам, мокрым от пота. В зеленой чащи зарослей крякали дикие утки и пищали от испуга утята. Высоко в небе над нашими головами парил большой ястреб. Мои руки устали от весла и мы продвигались очень медленно, кроме того, я был не уверен в правильности выбранного мной направления.

— Заблудились! — Радостно заявила Анка, когда байдарка остановилась и я стал вытирать потный лоб носовым платком.

— Панни находит в этом причину для радости?

— Да, — кивнула она головой, — наконец-то мы можем объясниться. Ведь вы, наверное, взяли меня с собой только потому, что я вам нравлюсь?

— Я об этом не задумывался.

— Журналистом я работаю только последнее время. Я ведь только что из колледжа. И еще не написала ничего особенного. И я хочу привлечь внимание читателей. Решила использовать свой отпуск и собрать материал для серии сенсационных сообщений. Такие вещи читатели любят, а меня будет распирать от гордости, что и я на что-то способна.

— Так, и у тебя тоже есть амбиции? А я думал, что ты приехала сюда чтобы просто расслабиться. Знакомишься с различного рода подозрительными типами вроде Петерсенов. Интересуешься кладом Ордена тамплиеров.

— Просто, я не знаю с чего начать. Это, безусловно, я… — она замолчала растеряно. Потом, собравшись с духом, продолжила:

— Ну, это я написала ту статью в газете о документе, который был у учителя в деревне Милкока.

— Вы? Так этот журналист были вы… — от неожиданности я опять перешел с ней на вы.

— Давайте, смело заканчивайте: я дура, не так ли?

— М-м…, смотря как поглядеть. — Ответил я уклончиво.

— Я знаю, что вы обо мне думаете. Но мне плевать. Я все равно соберу материал для газеты. Опишу чудаков, ищущих сокровища тамплиеров. И среди них достойное место займет пан Самоходик. Опишу также, как мы заблудились в камышах. На этом будет заканчиваться самый первый репортаж, я оставлю читателей в неопределенности по поводу наших дальнейших действий. И только в следующем эпизоде будет, каким образом мы выбрались из плена камышей.

— И панни уже знает, каким образом мы добьемся этого? В таком случае, может быть, ты мне скажешь как это сделать, потому что ничего другого я не хочу, как только выбраться отсюда.

— Надо плыть дальше: либо вперед, либо… назад.

Кажется, что только сейчас она поняла, что со всех сторон нас окружает зеленая стена растений. Конечно, можно было плыть назад, ведь мы оставили позади себя дорожку из сломанного байдаркой тростника. Но мне почему-то казалось, что мы вот-вот достигнем островка.

И пытаясь маневрировать, я поплыл дальше.

— Анка, раз ты написала о документе тамплиеров, — начал я, — так, наверное, ты его видела? Что там было написано?

— Я его даже держала в руках. Это было в прошлом году, когда я приезжала сюда на летний отдых. Но я не знаю по латыни и, вообще, не очень понимала что это. Знаю только, что это старинный документ Ордена тамплиеров. И об этом я написала в своей статье.

— Тихо, — остановил я ее опять, — мне кажется, что близко островок.

Медленно продвигаясь вперед, я несколько раз зацепил веслом за илистое дно и подплыл к небольшому островку. Он находился в густых зарослях сабельника, на нем стоял полуразрушенный шалаш и торчали два высохших дерева.

Одного взгляда было достаточно, чтобы сказать, что остров необитаем. Разрушенный шалаш дополнял пустоту.

— Вот, здесь никого нет. — Констатировала Анка. — А если и был, то это уже смылся. И не на лодке по камышам. Он приходил на ногах и также ушел по земле. Посмотрите туда.

С другой стороны островка, в камышах были уложены огромные сосновые бревна, с них даже сняли кору. Некоторые были связаны в плоты, вероятно, их подготовили к весеннему сплаву. Или, может быть, просто забыли до весны. Лежа в воде, рядом друг с другом, они образовали надежный и длинный мост между островом и материком.

Я выскочил на берег и заглянул в разрушенную хижину.

— Этот кто-то был здесь недавно. — Сказал я.

Рядом с хижиной, я увидел кучку горячей золы. Вокруг костра валялись недоеденные остатки запеченной рыбы.

— Фью-ю! — Присвистнул я. — А это что такое?

Я поднял с земли несколько тонких, сломанных планок, покрытых шпоном. Рядом в траве валялись куски битого стекла.

— Ты знаешь, что это было? — Воскликнула Анка. — Это остатки рамки, в которой был документ.

— Значит, грабитель останавливался здесь! — Ответил я.

Неизвестный украл документ и нашел приют на островке. Здесь разбил рамку, вынул документ и скрылся. У нас была возможность встретиться с ним лицом к лицу. Теперь было поздно, мы опоздали.