Пара для дракона, или просто будь пламенем

33

Ждать пришлось долго, денёк выдался тот ещё, потому тоска Игоря по кофе приобрела масштабы почти вселенские. Попадись ему сейчас тот автомат с дрянными помоями, который в их городской больнице стыдливо выдавал себя за кофейный, парень бы его обнял, как родственника. Увы, иномирье было в этом смысле жестоко к визитёрам: ни единого кофейного автомата. Нигде.

Тем не менее, видимо, какой-то аналог имелся, потому что порой сновавшие туда-сюда работники местной некро-неотложки тащили с собой знакомые огромные чашки, по логике, предположительно с чем-то бодрящим. Когда Игорю начало казаться, что ещё немного, и он отъедет в персональную Страну Чудес, он остановил мимо пробегающее тело осторожным:

— Извините…

Эльф (это оказался именно он) тут же остановился и прищурил свои огромные миндалевидные глазищи.

— Господин? Я чем-то могу помочь?

— Да. Объясните, пожалуйста, что вы пьёте, где это выдают и сколько оно стоит?

— О, — эльф покачал головой. — Вам даже не предложили вахаби? Сожалею. В оправдание наших некромантов должен сказать, что у ребят сегодня просто безумный день… равно как и у менталистов. Пройдёмте со мной, я покажу.

Эльф (как к этому вообще привыкнуть?!) привёл Игоря в живописную комнатку, которая тут служила, видимо, для отдыха персонала. По крайней мере, один из представителей этого самого персонала беззастенчиво дрых тут же, закинув на стол ноги и пристроив башку на жёсткой деревянной перегородке: этому миру категорически не хватало кресел-мешков по типу тех, что Игорь закупил для своего офиса не то пару месяцев, не то пару жизней назад.

Вообще, обстановочка доставляла, и декораторы каких-нибудь квест-комнат, ужастиков или телесериалов о братьях-супернатуралах точно передрались бы за возможность надёргать отсюда реквизита. Например, кто-то забыл на столе откровенно крипового вида куклу, которая соседствовала теперь с блюдом, наполовину заполненным булочками, и чьей-то рукой в банке с местным аналогом формалина. Кажется, владельцу конечности слегка не повезло в жизни — его, похоже, съели. Или, как минимум, очень уж основательно надкусили.

На содержимое шкафчиков Игорь старался просто не смотреть, дабы не впасть в долговременный ступор. К тому же, его внимание привлёк побулькивающий котёл на зелёном огне, при виде которого любая ведьма возрыдала бы от зависти. Рядом высилась гора условно чистых кружек.

— Листья вахаби, — гордо сообщил фейри. — Чистейший отвар, без примеси. Пробовали когда-нибудь?

— Э… нет, — отозвался он не очень уверено. — Они бодрят?

— Ещё как! Даже покойничка могут взбодрить — при должной концентрации. Ну, и если он свежий.

— Кто из них?

— Оба, — проказливо улыбнулся эльф. — Вам полную чашку?

— Да, спасибо, — Игорь решил, что лучше вдруг что не допить. — Вы меня просто спасли!

— Ерунда, — зеленоволосый чуть насмешливо улыбнулся. — Вы и благодарить-то не должны. Я ведь так понимаю, что скоро это всё станет вашим, не так ли?

— Простите?..

В зелёных, как трава, глазах затанцевало непонятное лукавство вперемешку с любопытством заправского сплетника.

— Ах да, о чём это я, ещё рано говорить…

— При всём уважении, — Игорю перестало это нравится. — Вы с кем-то меня совершенно точно путаете.

— Понятно-понятно, — сказал эльф, прищурившись. — Так вы ещё не решились становиться нашим штатным артефактором?

— А… — слегка опешил Игорь, который успел надумать себе какие-то странные намёки. — Решил.

К собственному удивлению, тут он, кажется, даже не соврал — действительно, за последние сутки его отношение к Чу поменялось поразительно быстро. И дело не в Ири, нет! Ну… или не только в ней.

— Ну, в таком случае, прав все же я. Это местечко станет вам домом родным, — усмехнулся эльф, споро зачерпывая загадочное ядовито-оранжевое варево специальным черпачком. — Точнее, даже храмом, потому на вас будут молиться. У нас, знаете ли, в городе артефактора всего два, и оба из Гахаана.

— Что значит?..

— Ах да, всё время забываю, что вы не местный… Это значит, что ребята малость мертвы, потому артефакторика — не их основной профиль, мягко говоря. Нет, их, конечно, все обожают и уважают, кровавый паёк увеличен, да и в очередь на приговорённых преступников и недобитых иномирцев они первые…

— Подождите. Их съедают? Ребят под стенами?! — Игорю откровенно поплохело.

— Да, — безмятежно отозвался невозмутимый эльф. — Преимущественно. Или превращают в зомби. Чего добру пропадать? Вы привыкнете.

— Правда? — скептически уточнил Игорь. — Не уверен, что смогу. Знаете ли, у нас мир довольно толерантный, жрать друг друга запрещено.

— Понимаю, — пожал плечами остроухий, не растеряв ни капли своего веселья. — Толерантность — это хорошо. Но у вас, насколько я знаю, всё проще: мир-то техногенный и монорасовый. Ну, я слышал, что вы всё же умудряетесь конфликтовать из-за рас (что всего лишь доказывает, что природа разумных такова), но фактологически, насколько я знаю, особой разницы нет, разве что в малозначимых деталях. А вот у нас всё сложнее, как ни крути. Множество рас, среди которых полно хищников, разные принципы анатомии и психологии, разное питание. Нечисть, опять же, даже высшая или условная. Не думаете же вы, что те же русалки питаются поголовно рыбой? Может, в ваших легендах оно так и есть, но реальность, могу уверить, сложнее. Скажу вам честно, для обычного, чистокровного человека, особенно без магических способностей, попадание в магический мир — почти всегда приговор. Но даже для одарённого или не-человека… Боги были очень добры к вам, знаете ведь?

И эльф протянул Игорю исходящую паром чашку.

— Дайте вахаби чуть остыть, — посоветовал фольклорный элемент, которому вроде как полагалось быть добрым, мудрым и прекрасным (хотя, справедливости ради, с последними двумя пунктами всё было, может, и неплохо, зато по первому — полный незачёт). — Так вот, говоря о ситуации с не-живыми, тут проблема вот в чём. Не все в Гахаане после катастрофы деградировали в хаотичное копошение жрущей всё и вся жизни. Многие из тех, кто изначально выделялся весьма выдающимися магическими способностями, был любимчиком кого-то из богов или обладал мощной природной защитой от некромантии, не растеряли свою личность. И, говоря об этом, я привожу не умозрительные легенды, а собственные наблюдения: я лично был одним из менталистов, кто исследовал вопрос. Так вот, многие из них сохранили не только разум и волевой аспект, но даже некоторую способность к сопереживанию. Да что там, они даже размножаться могут! Всё по канонам высшей нечисти. При этом, повторюсь: это весьма и весьма одарённые, умные, полезные для общества существа, но, да, со специфическими потребностями. Преимущественно оные удовлетворяются кровью, которую сдают горожане, но когда появляется возможность побаловать не-живых — почему бы и нет? Зато преступники знают точно, что их ждёт, и это, могу вас уверить, сдерживает куда серьёзнее, чем угроза заточения или даже обычной казни.

— Почему бы и нет, — пробормотал Игорь, а сам задумался. Действительно, как бы решила эдакую дилемму человеческая правовая система? Да и есть ли смысл сравнивать, когда эльф, как ни крути, прав: это мир магии. И не Средиземье, мечта каждого второго попаданца, где были хорошие эльфы и плохие орки. Тут в одном городе уживаются те, кто хочет есть, и те, кто хочет жить. И ещё куча всяких. Ему казалось, что их маленький хутор — это сложно и многорасово? А если возвести это в масштабы города? И не стоит ли Ири, Эу-хению и их неведомому Властелину посочувствовать и пожать руку уже за то, что это хоть как-то работает?

Последняя мысль была столь революционна, что её срочно надо было запить. Что Игорь и сделал.

Потом мир взорвался.

Эффект был таков, какой рисуют во влажных мечтаниях рекламщики реакцию организма на всякие энергетики, способные убить кишечник, психику и здравый смысл: по жилам будто бы пробежало жидкое пламя, мир вокруг обрёл небывалую чёткость, запахи усилились в разы, а внутри самого Игоря всё каким-то странным образом сместилось. На мгновение ему показалось, что он видит с другого ракурса, а потом бренный разум окончательно поблек, сменившись… чем-то.

Это что-то принюхалось, обнаружило много интересных запахов (мяса, например), а потом зарычало на большущего жука. Остатки разума пытались протранслировать разбушевавшемуся альтер-эго, что это никакой не жук, а вполне себе миловидный эльф, который пытается что-то ему втолковать. Однако, это нечто точно пахло жуком, а ещё — Маллани, отчего альтер-эго поспешило решить, что жук её украл или съел… Ему это сильно не понравилось, ибо Маллани — часть стаи, и это его территория, и вообще — Максом и Ири этот охальник тоже немного пах. И вот это уже ни в какие ворота. Нельзя подпускать к такой вкусной, такой хрупкой Ири всяких насекомых!

Рычание вышло знатным, аж спящий чудик, от которого разило смертью и колдовством, проснулся. Игорь грозно на него посмотрел.

— Понял, — сказал чудик. — Не мой клиент.

И невозмутимо принялся спать дальше. Даже под возмущенным взглядом эльфа не задымился!

— Спокойно, — сказал жук…э… эльф. — Обычно такая реакция бывает у детёнышей, но…

Он раздражал Игоря. И украл Маллани. И Макса. И подходил к Ири.

Игорь на него прыгнул.

И жук наконец-то стал жуком.

Когти Игоря чиркнули по хитиновой броне, а наглое создание увернулось и загудело крыльями.

Вообще, надо сказать, что сам факт наличия у себя когтей произвёл на Игоря неизгладимое впечатление. Антропоморфный зелёный полужук-получеловек, раздражённо гудящий крыльями и шевелящий усиками-антеннами, тоже добавлял свою прелесть в картину.

Пока сознание парня пребывало в лёгкой кататонии в связи с этим зрелищем, автопилот решил во что бы то ни стало вточить крылатое недоразумение. Однако, жук оказался не только хитрющим, но ещё и вонючкой: вокруг него стремительно расползлось зловонное облако, причинившее чуткому носу Игоря немалые мучения. Он принялся, чихая, отступать.

— Вот зачем было пердеть? — буркнул псевдоспящий. — Вечно с вами, остроухими, всё не слава Бездне…

— Лучше бы помог, умник, — прошипел жук раздражённо. — И ты прекрасно знаешь, что этот газ выделяется у меня уж точно не из задницы! Хватит уже этих шуток, ни разу не смешно, да и момент не тот!

— Я-то? Помогать? — зевнул мёртвый. — Не, это ты у нас любитель экспериментов, пока начальство не видит, психологических игр и любовных интриг. Вот и разбирайся теперь. Я при чём? Это не я сам-знаешь-чьего личного, так сказать, гостя споил до невменяемости.

Пока альтер-эго Игоря трясло башкой, разум поймал собственное отражение в отполированных поверхностях и выдал кучу всего нецензурного. Вслух почему-то получилось нечто вроде: "Мря-яу!"

— О, уже прогресс, — зевнул мертвяк. Жук бросил на него взгляд крайне недобрый.

Хотя, если честно, Игорь слабо себе представлял, как может выглядеть добрый взгляд в исполнении этих фасеточных глазок.

— У меня галлюцинации, — догадался меж тем Игорь. Сразу стало спокойнее.

Конечно, получилось снова какое-то "Р-ря!", но жук гудеть и вонять тут же перестал.

— Никаких галлюцинаций, — сказал он. — Просто чрезмерная реакция на пряный вахаби, такая обычно наблюдается у совсем молоденьких оборотней. Рад, что вы пришли в себя.

Игорь снова потряс головой.

Его напоили и у него галлюцинации, тут без вариантов. А все же… Он медленно подошёл к отражающей поверхности и уставился на кошкообразную рыжую ушастую ерунду, которой он себя вообразил. Больше всего это было похоже на очень крупного каракала.

Чего уж там, красиво. Расстаралось подсознание. А ведь могло и гадость какую-то подсунуть. Вот вроде жука. Это чем же, интересно, остроухий так его шизе не угодил, что такое стало мерещиться?

Между тем, альтер-эго слегка успокоилось, что ли… В общем, паника и реакция на обострение ощущений начали отступать, зато снизошло чувство правильности происходящего.

Игорь помотал хвостом, потом — башкой, потом — ушами (смешно получилось). Снова принюхался к жуку, теперь уже не так агрессивно. Две половины его сознания, которые в самом начале вступили друг с другом в конфликт, вроде как начали понемногу успокаиваться — не иначе как действие зелья слегка ослабевало.

Ну, или мозг изо всех сил пытался адаптироваться под новые, чудные реалии. Ещё раз осмотрев жука (нет, ну это же надо было такое вообразить!), Игорь переключил своё внимание на сонного парня, но тот превращаться во что-либо категорически отказался: видимо, для таких эффектов было выпито недостаточно местного кофеина.

— Я вот прямо стесняюсь спросить, но всё же переборю врождённую скромность: а что это у вас тут такое происходит, уважаемые? — хорошо поставленный голос ворвался в их камерный мирок. Игорь подпрыгнул вверх и ощерился на новоприбывшего, жук отчётливо запах раздражением, зато сонный тип резко проснулся и склонился в полупоклоне.

— Господин Наместник!

Тут в мозгу Игоря что-то щёлкнуло, и он вспомнил, что вот этот вот высокий тощий, ничем не пахнущий тип в белой мантии ему вроде как очень нужен. Только вот тут теперь была проблема, совершенно дурацкого притом свойства. Только и осталось, что закатить глаза и сообщить миру: "Ну, у меня же лапки!". От того, что эти самые "лапки" воображаемые, коммуникация с уважаемым в местной общине существом едва ли станет проще.

— Мря-я! — сказал Игорь прочувственно — буква "л" все так же упорно не желала выговариваться.

— Полностью разделяю вашу точку зрения на мировую несправедливость, молодой человек, — безмятежно отозвался Наместник. — Но всё же жду ответа, причём даже, заметьте, не от вас. Итак, господа экспериментаторы, почему наш гость здесь и в таком виде?

— Это реакция на употребление вахаби, — сказал жук. — Довольно неожиданная, должен сказать.

— Да, — покивал Наместник. — На этом свете столько всего неожиданного — взять хоть тот же рассвет, например… Вечно он начинается совершенно неожиданно и катастрофически не вовремя!

— При всём уважении, вы преувеличиваете, — поморщился жук, который снова стал выглядеть, как эльф — видимо, действие зелья таки ослабевало. — Столь… выраженная реакция на вахаби бывает только у детёнышей.

— Под "детёнышами", я полагаю, вы подразумеваете тех оборотней, что ещё не прошли первого обращения? — уточнил Наместник вкрадчиво. — То есть, вам не пришло в голову, что оборотень, рождённый в техногенном мире, вряд ли раньше превращался и по многим энергетическим характеристикам как раз таки может считаться детёнышем?

— Он ментально здоров настолько, насколько сие вообще возможно, — не без раздражения отозвался остроухий. — Я всего лишь хотел подстегнуть немного некоторые процессы…

— Ну, чего не отнять, того не отнять — это вам таки удалось, — подтвердил Господин Наместник. — Процессы подстегнулись на славу. Вот было бы забавно, если бы его сердце не выдержало подстёгивания! Восторг Властелина по поводу такого результата ваших экспериментов я могу только воображать.

— Да во имя Пряхи, мы все вахаби хлещем кружками, — сказал не без раздражения остроухий. — Да, человеческое сердце не выдерживает, но почтенный господин — и близко не человек! Ему ничего не угрожало!

— Скажите, юноша, читали ли вы "Серое небо техногенного мира" авторства небезызвестного межмирового исследователя Модоки Илвара? У нас, между прочим, сей бесценный труд сохранился.

— Не имел чести, — не без раздражения отозвался эльфожук. — Не слишком интересуюсь творчеством психически нестабильных хорьков.

— Понимаю, — усмехнулся Наместник. — Даже в своём кругу господин Модоки, ныне сгинувший-таки в техногенном мире, слыл, мягко говоря, энтузиастом. Например, он несколько раз практически позволял техногенному миру поглотить себя, при этом до последнего вёл дневник-переписку, чтобы описать в подробностях процесс. Именно его рискованным экспериментам мы обязаны многими сведениями. В частности, он много раз подчёркивал, что техногенный мир замедляет регенерацию оборотня до человеческой нормы, влияет на его анатомию таким образом, что он физически не переживёт превращения, даже если попытается его совершить. Под небом нашего мира оборотню потом нужно прожить несколько лет, дабы его анатомия пришла в норму, прежде чем он сможет превращаться. Господин Илвара много раз в своей работе это подчеркнул. Прочти вы её, то знали бы, что предложили вахаби, фактически, существу с человеческой анатомией. Справится организм или нет — воля случая и Пряхи.

Эльф слегка сбледнул с лица — видимо, представил.

— Господин Идалу, — холодно сказал Наместник. — Вы считаетесь, и не без оснований, самым подающим надежды менталистом Чу. Ваша смелость восхищает, пусть и переходит порой в наглость, а методики зачастую оправдывают себя. Но сегодня я в очередной раз убедился, что необходимо поговорить с Шокуо-Ретха о том, чтобы отправить вас на практику к некромантам. Вам следует изучать не только ментальные, но и прикладные науки — для всеобщего благоденствия. Поработав некоторое время в нашей сфере, вы убедитесь, что, прежде чем кормить чем-то непознанное существо с непонятной анатомией, каким априори является любой иномирец, нужно проводить тесты, эксперименты и исследования. Вера в собственное вдохновение хороша, но в разумных пределах. Мы понимаем друг друга?

— Да, — склонил голову эльф.

— Вот и хорошо, а теперь отправляйтесь к нашему юному пациенту. И постарайтесь в его случае воздержаться от художественной самодеятельности, хорошо? Если у вас появится идея, обсудите её со мной для начала. Случай мальчика интересен, потому я согласен его курировать до выздоровления.

Эльф кивнул и неслышно вымелся прочь, походя виновато глянув на Игоря. Тот не нашёл ничего лучше, чем ободряюще мяукнуть парню вслед. Что бы тут ни происходило, эльф виноват не был — он сам попросил, в конечном итоге.

— Теперь вы, — Наместник строго посмотрел на вытянувшегося в струнку "спящего". — В следующий раз, когда ваш закадычный приятель в очередной раз решит что-нибудь вычудить, оторвитесь от праздного созерцания бытия и вмешайтесь. Это понятно?

— Да, Господин, — мертвяк поклонился низко-низко. — Я просто…

— Вот и не будем усложнять, — отрезал Наместник. — Ладно господин Идалу, мы все знаем, что фейри в принципе и менталистам в частности свойственны некоторые особенности. Но вы-то? Учишь вас, учишь… Принеси многоликому господину какую-то одежду. И быстро!

Спящий вымелся в коридор — по всем признакам, с большущим облегчением.

— Теперь вы, — вздохнул Наместник. — Верно я понимаю, что превратиться обратно вы не можете?

Мозг Игоря отчаянно буксовал. Он пытался решить, какая часть происходящего — особенно забористые глюки, а что, как на грех, вполне реально. К сожалению, пока никакой ясности по этому поводу не наблюдалось.

— Так, — сказал Наместник. — Кажется, понимаю суть проблемы.

После он подошёл к Игорю, притом совершенно беззвучно. И всё ещё ничем не пах. И вот, пока Игорь решал, существует ли Господин Наместник в принципе или является глюком, тот, будучи подлым диверсантом и явным претендентом на премию Дарвина, с размаху наступил Игорю на хвост.

Парень слёту познал все страдания всех котов мира, чьи хвосты были оттоптаны в темноте хозяевами-полудурками. Зарычав, он бросился на Наместника, но тот истаял дымкой, дабы потом невозмутимо появиться у котла с вахаби.

— Как мне видится, — протянул он, — Теперь вы больше верите в существование собственного хвоста, раз уж решили на меня напасть за злостное покушение на его целостность?

Парень застыл. Он усмехнулся бы, если бы мог, а так получилось только оскалить внушительные клычищи.

"Умно", — вот что хотел он сказать. Получилось вроде "Р-раур", но общий посыл Наместник, кажется, уловил.

— Рад, что к вам так быстро вернулся контроль над собой, — отметил он. — Хороший знак. И простите мою бесцеремонность. Я мог бы долго доказывать вам на словах, что всё происходит в реальности, но не добился бы и сотой доли эффекта. Боль — лучший учитель и показатель реальности происходящего, ей мы привыкли верить… Во многом зря, конечно — любой менталист вам это скажет. Наше сознание способно погрузить нас в истинную агонию и без помощи извне. Однако, как бы разумные ни ненавидели боль, они цепляются за неё, как за спасательную верёвку над пучинами безумия. Возможно, они не так уж неправы: изо всех потерь невозможность ощущать в посмертии боль стала для меня, наверное, самым большим ударом…

Игорь ошеломлённо моргнул. Мёртв? Наместник не пах смертью. С другой стороны, он вообще ничем не пах, что едва ли возможно для живых.

— Я — варлок, — пояснил Наместник. — А вы — оборотень, и это не болезненные заблуждения, а вполне объективный факт. Могу вас уверить, вахаби — стимулирующий напиток, а не ментально-искажающий. Хороши бы мы были, если бы позволяли дежурным некромантам принимать галлюциногены. То-то интересные бы потом получались результаты лечения!

В этом, как ни крути, был резон.

Игорь ещё раз осмотрел своё пушистое рыжее тело.

Вот в этом резона не было. Как он может быть оборотнем? Да, он вполне понял объяснения Наместника насчёт тех несрастух, что настигают в человеческом мире оборотней-туристов. Но Игорь-то каким боком? Родился обычным человеком, у обычных людей. Да что там, его даже никто в полнолуние не кусал! Откуда, спрашивается, взяться гену повышенной пушистости?