Партизанский отряд «Земля». Выжившие (СИ)

Глава 6 Куда попадает выброшенное

Только когда грузовик выехал на прямую ровную дорогу, Стас вдруг осознал, что на улице уже почти совсем стемнело. В панике он, как в общем-то и все остальные, совершенно потерял счёт времени и не обратил внимание на катящееся к горизонту солнце. Он приказал Васе ехать столько, сколько тот сможет, не включая фар, а потом остановиться на обочине для ночёвки. Предстояло принять трудное решение: куда им ехать дальше? Вася уже давно смирился, что ехать в его родную деревню бессмысленно. Во всех городах кроме прогоревших руин найти ничего невозможно. В голове Стаса уже давно зародилась одна идея, но она выглядела слишком бредовой, чтобы её озвучивать. Хотя, настолько ли бредовой в сложившейся ситуации?

После остановки все собрались в круг для обсуждения дальнейших планов. Первым выступил Сан Саныч, по-прежнему двигая свою линию:

— Перво-наперво нам нужно баки вашего зверя заправить. Пешком мы далеко не уйдём, а горючего осталось едва-едва, чтобы до тепловоза добраться. Стоит сделать большой крюк, и нам уже не доехать.

— Ты точно направление знаешь? — напирал на него Стас. — Не хватало нам ещё заблудиться. Кстати, где мы вообще?

— Мы от Перми сперва ровно на юг ехали, потом немного западнее взяли, — Вася замахал руками, указывая направления. — По указателям сплошные районы были, так как мы от крупных дорог старались держаться подальше. Но я точно помню, что видел направление на Уфу. Только километров там много было написано.

— Марина, — Стас подозвал мнущуюся в сторонке девушку, — ты откуда? Далеко от дома ушла?

— Из Октябрьского. Жили… при городе.

— В пригороде? — уточнил Стас.

— Да. Ехала на север. И на восток. Меня папа учил направления определять.

— И кто знает где этот Октябрьский? — Стас окинул всех взглядом. — Это что вообще, посёлок такой?

— Это город, — ответил Вася, — в Башкирии. И если она ехала строго на северо-восток, а мы на юго-запад… Тогда мы сейчас, получается, где-то севернее Уфы.

— Ага… — Стас задумался. — А где лежит паровоз?

— Тепловоз, — поправил Сан Саныч. — Если по прямой, то отсюда всего километров сорок будет. Я как оттуда убежал, так всё вокруг ходил, боялся далеко соваться в одиночку. Потом с байкерами этими тусовался полтора дня, так те вообще около дороги засели и ждали, когда им счастье с неба свалится на халяву. — Сан Саныч издал короткий смешок. — Только вместо счастья очередь автоматная свалилась.

— А если не по прямой? — перебил его Стас.

— А если не по прямой, то придётся нам тот кораблик «махонький», который так некстати там приземлился, объезжать стороной. С одной стороны там поля сплошные, стреляй по нам — не хочу. А с другой проехать можно только через свалку твёрдых бытовых отходов, которая там за лесом расположена, иначе слишком большой крюк выйдет, по лесу нам на колёсах не пробраться.

— Через мусорку что ли? — сморщила нос Лена.

— Через неё, родимую, — подтвердил Сан Саныч. — Свалку тоже бомбили, там ведь транспорт работал, да постройки были с работниками. Я как раз с холма видел, когда на неё бомбы эти огненные кидали. Так что, возможно, что сейчас там только в противогазе можно проехать. Мусор ведь долго тлеть может.

— Да-а-а-а, перспективка та ещё, — почесав затылок протянул Вася. — Если вообще проехать можно, а то и резина расплавиться может.

— Лично я других вариантов не знаю, — пожал плечами Сан Саныч.

— Ясно, — Стас перевёл взгляд вверх и стал разглядывать светящиеся точки звёзд, — тогда едем к свалке, а на месте посмотрим, что там и как. Если проехать невозможно, то добираемся куда хватит солярки и топаем пешком, выбор невелик.

Покончив с обсуждением планов, все разбрелись спать, пристраиваясь кто где может. Кабину Камаза решили уступить женской половине их группы, то есть Лене и Марине. Последняя всё время скромно держалась стороной ото всех и избегала любого внимания к своей персоне. Лена со своим учительским инстинктом тут же взяла над девушкой шефство и крутилась вокруг неё, словно заботливая мама.

Петровичу выдали тёплую подстилку, чтобы тот не застудил спину, а остальным мужчинам пришлось располагаться прямо на траве, так как почти все одеяла и запасная одежда бесследно погибли в пожаре. С едой так же была проблема, поэтому ложиться пришлось ещё и натощак.

Где-то посреди ночи недалеко от места стоянки снова пролетело несколько жужжащих кораблей, к счастью, не обративших на лагерь никакого внимания. К Стасу вдруг пришла мысль, от которой похолодело в груди. Он встал, тихо прокрался до дежурившего возле колёс кабины Васи и толкнул его в плечо, шепотом спросив:

— Вась, а сильно греется движок Камаза? И как быстро он остывает?

Прежде сонные глаза Васи широко открылись, и он привстал со своего места. Потом по своей привычке почесал затылок, плюхнулся обратно и выговорил:

— Да это… Того… Дело плохо.

— Совсем плохо?

— Если снова на желтый корабль напоремся, то спрятаться шансов не будет. Даже если сами разбежимся, то грузовику вместе со всем добром хана придёт. Есть небольшая вероятность, что если заранее услышать сможем, то успеем движок чем-то таким закрыть, чтобы тепло не пропускало наружу. А сами — под днище спрячемся, как Лена с Петровичем.

— И чем его закрыть можно?

— Понятия не имею, у нас ничего такого нет. Да и не успеем среагировать так быстро.

— Я их далеко слышу, — скромно затесался в разговор тихий женский голосок. — Особенно желтые. Они громче.

Обхватив себя руками, чтобы было теплее, рядом с кабиной стояла дрожавшая Марина и глядела куда-то себе под ноги. Поняв, что на неё обратили внимание девушка сразу начала оправдываться:

— Я не подслушивала. Мне надо было… выйти.

— И на каком расстоянии ты примерно их слышишь, чудо ты розовое? — оглянулся на неё Стас.

— Не знаю… Я всего троих видела, и то только в последние дни. Раньше таких не было.

— Хорошо, допустим. Но укрывать двигатель нам по-прежнему нечем.

— Укрывать? Ему разве холодно бывает? — глаза Марины расширились от удивления. — Он ведь не живой.

Мужчины подавили хотевший было вырваться смех, после чего Вася серьезным тоном ответил:

— Как раз наоборот. Ему очень жарко, и нужно как-то это спрятать.

— Тогда это легко, — хмыкнула Марина и пожала плечиками. — Огонь добрый, его только нужно попросить уйти, и он уйдёт.

Стас с Васей переглянулись, даже не зная, что ответить на такой довод. Решив, что Марине лучше не противоречить, они дружно покивали головами и отправили девушку назад в кабину спать, а то мало ли, чего ей ещё в голову взбредёт…

Первым на рассвете проснулся Петрович. Он отпустил дежуривших в тот момент Власовых ещё немного поспать, а сам занял наблюдательный пост, вооружившись биноклем Стаса. Всмотревшись в горизонт, он увидел то, что его весьма встревожило. Старик решил разбудить старлея, чтобы тот сам взглянул на очередную новинку пришельцев. Протерев сонные глаза, Стас поднялся с травы, принял у Петровича оптику и вытаращился на два непонятных многогранных объекта, болтающихся на толстых тросах над кораблем пришельцев.

— Это ещё что? — задумчиво спросил он.

— Что-то они новое удумали, значит, — пожал плечами Петрович.

— Это я и так понял, — Стас посмотрел на старика. — Вот только что именно, и чем это нам грозит?

— Что там такое? — спросил заметивший переполох Денис, которому так и не удалось заснуть. Лена устало топала следом за ним и зевала во весь рот.

— Вот бы знать! Держи сам посмотри, — Стас и передал бинокль в руки Денису.

Далее бинокль прошелся по рукам всех остальных проснувшихся людей, но все только недоумённо пожимали плечами, не решаясь выдвигать никаких идей по этому поводу. Последней бинокль получила Марина, тоже с любопытством разглядывающая многогранники.

— Оно засасывает воздух, как большой пылесос, — выдала девушка через пару минут. — А потом выплёвывает сверху, тоже как пылесос. У моей мамы был пылесос… и она им пылесосила…

— Да, это действительно очень веский довод, — с плохо скрываемым раздражением в голосе ответил Стас.

Потом он отобрал у девушки бинокль и стал ещё более внимательно разглядывать объекты. Спустя некоторое время он заметил то, о чём говорила Марина: вокруг многогранников действительно угадывалось движение воздуха, в котором витали мутные следы не успевшего до конца раствориться и осесть дыма.

— Помнится, кто-то говорил, что пришельцы будут устраивать терраформирование, — Стас покосился на Васю. — Похоже, что так оно и есть. Не понимаю что конкретно, но что-то они делают с нашим воздухом.

— Оно просто собирает мусор, как большу-у-ущщий пылесос, — Марина надула щёки и развела руки в стороны, изображая нечто огромного размера.

— Давай не будем больше про пылесосы, ладно? — оборвал её Стас.

Марина обиженно опустила голову и отошла в сторонку. Лена, кинув на старлея осуждающий взгляд, побежала следом за ней, чтобы успокоить. Стас уже и сам понял, что немного погорячился, но на детские сюсюканья у него сейчас времени не было, и без того проблем хватало с головой.

Решив, что подобная очистка пока для них ничем не опасна, люди погрузились в машину и выдвинулись дальше по дороге по направлению к мусорному полигону.

Ещё за километр от полигона ТБО ужасающий запах тлеющего мусора почувствовали все. Ветер как назло гнал вонючий дым в сторону машины. Люди морщились, кто-то перевязал лицо платком, а кто-то попросту уткнулся носом в собственный рукав.

— Сюда бы ливень хороший, — прогундосил Сан Саныч.

— Ага! На недельку! — поддержал его Денис. — И то не факт, что поможет.

Едва машина въехала на отворот, ведущий к полигону, по которому раньше ездили мусоровозы, как стал виден низко стелющийся густой дым, плавающий и колышущийся от ветра, словно живая субстанция. Вася осторожно вырулил на территорию, минуя прогоревшие останки пропускного пункта и зданий хозяйственной зоны и поехал по дороге, огибающей весь полигон по периметру и выходящей с противоположной его стороны.

Едва грузовик повернул за первую закрывающую обзор высокую кучу, как Вася тихо выругался себе под нос и затормозил. Впереди прямо на дороге, не предоставляя никаких возможности для объезда, громоздились обгорелые останки бульдозера.

— Придётся развернуться и попытаться проехать по другому краю, — Вася открыл дверь и высунулся наружу, чтобы рассмотреть всё получше.

— Подожди, я погляжу, что там видно, — Стас схватился за бинокль и поправил повязку на лице.

Чтобы окинуть взглядом всю территорию свалки поверх мусорных куч, Стасу пришлось залезть на кабину сверху. Простояв там некоторое время, он вернулся назад в кабину и поведал Васе нерадостные новости:

— С той стороны ещё хуже. Там большой кусок дороги разворочен и взорванной техники целые завалы. Нужно как-то здесь объехать.

— Тогда только на отходы заезжать. Дыма тут уже нет, наверное, всё прогорело, что могло.

— Давай, только осторожно.

— Да я всегда осторожно, — Вася взялся за руль и плавно тронул грузовик с места, — к любой технике с уважением надо относиться.

Тяжелая машина повернула чуть в сторону и стала взбираться на насыпи мусора, перемешанного с землей и песком и плотно утрамбованного. Раз уж такая поверхность выдерживает тяжелые бульдозеры и груженые мусоровозы, то почему ей не выдержать полупустой Камаз? Но было в этих насыпях то, чего ни Вася, ни Стас не учли.

Машина проехала несколько метров, и Вася уже хотел было повернуть назад на дорогу, как вдруг под левым передним колесом что-то хрустнуло, треснуло, и кабина, накренившись на бок, резко ушла вниз и легла частью днища на землю. Из-под колёс вырвалось несколько клубов скопившегося дыма и сидящие в кабине запаниковали, решив, что угодили в горящую яму и резине сейчас придёт конец.

— Чёрт! Вот непруха-то! — Вася задёргался и яростно заколотил по рулю. — Это же как в горящий торфяник провалиться!

Вася открыл дверь и осторожно спустился вниз, прощупывая землю. Подойдя к провалившемуся колесу, он обнаружил, что дым снизу больше не выходит и проверил температуру воздуха в провале, засунув туда руку. Потом с облегчением поднялся на ноги, отряхнул ладони и крикнул ждавшему в кабине Стасу:

— Уже остыло! Давно прогорело, видать, а дым там остался. Или это вообще просто пыль поднялась.

— Чего там у вас? — выглянул из кузова Сан Саныч. — Авария?

— Вроде того, — ответил Вася, продолжая ходить вокруг кабины. — Провалились мы в яму. Думали пожар подземный, но обошлось вроде.

— Я ведь говорила, что огонь добрый… — тихо пробурчала Марина в глубине кузова, но на неё никто не обратил внимания.

— Вот только как выбираться будем не знаю, — продолжал Вася. — Надо или под колеса что-то подкладывать, или тягачом вытаскивать. А у нас ни того, ни другого.

— Зато гости незваные объявились, — сказал Сан Саныч, глядя куда-то сквозь Васю.

Рядовой обернулся и заметил двигающуюся в их сторону четвёрку, выбравшуюся из леса. Сказать, что он был удивлён, значит ничего не сказать. Он стоял и смотрел на них, разинув рот, а Стас спустился из кабины и встал на пути у приближающихся людей.

— Здрасьте вам, господа хорошие, — старлей угрожающе поигрывал автоматом в руках.

— И вам не хворать, — сипло ответил грязнущий, лохматый, небритый с оплывшим лицом глубоко пропитого человека и страшными желтыми зубами мужчина. От него несло дурным запахом, заметным даже на фоне запаха помойки. Остальные трое выглядели не лучше, с той только разницей, что двое из них были женщинами.

— Зачем пожаловали? — продолжил допытываться Стас.

— Так мы это… увидели, что застряли вы. Да и думаем: вдруг помощь нужна какая.

— А за это вы нас отсюда увезёте, — бойко, но очень шепеляво добавила одна из женщин.

Её одернули за руку, на что та начала громко возмущаться и препираться. Стас даже придумать не мог, что бы им на это такого ответить. Только четверых бомжей им ещё не хватало. Как они вообще в кузове с остальными поедут, от них же разит несусветно?

— И как же вы нам помогать собираетесь, болезные? — спросил в итоге у них старлей.

— Ну, вы вот как вылезать оттуда собираетесь? Вот чем нужно, тем и поможем.

— Для начала нам бы лопату и крепкие доски, чтобы под колесо подложить, — Вася изобразил руками требуемые действия. — А потом машина сама должна вытянуть.

Бомжи отошли в сторонку и принялись бурно о чём-то совещаться с непрерывно вклинивающейся в их речь нецензурщиной. Минут через пять таких перебранок они, похоже, пришли всё-таки к единому мнению и снова послали посыльного для переговоров со Стасом, который тут же сипло забубнил:

— Мы знаем где достать доски. Но отдадим вам их только, если вы пообещаете нас забрать. Военные не должны своё слово нарушать. Ты понимаешь, молодой… голодно нам тут совсем. Раньше собирали банки, коробки, да бутылки пластиковые и всё это раз в неделю приезжала машина забирать, а нам денежка капала. Потом лавочку то нам прикрыли и пришлось самим таскать собранное на собственном горбу до города, а там сдавать. Теперь, вишь, ни города, ни нового мусора… С голоду мы тут передохнем, да и всё. До центра хотели выйти, так от него одно пепелище и осталось, хуже помойки нашей.

— Польза то от вас какая? Или нахлебниками брать прикажете?

— Да как не быть? — почесав запутанную бороду ответил бомж. — Мы же тут уже несколько лет на помойке выживаем, так? Знаем, каково бездомному выжить. А теперь уж все бездомные стали.

— Давайте доски, а потом посмотрим.

— Э-э-э, не, так не пойдёт, — покачал головой бомж, оскалив в улыбке свои желтые зубы. — Ты сперва пообещай, а то, вишь, вилявый какой. Знаем мы таких.

— Да чёрт с вами, всё одно ведь не отвяжетесь! Обещаю, что мы увезём вас с собой.

— И не бросите на дороге! — крикнула сзади шепелявая женщина.

— И не бросим, — добавил Стас, стиснув зубы. — Как бы мне этого не хотелось.

Довольно улыбнувшись и подмигнув своим друзьям, бомж пошел назад в лес, поманив Стаса за собой. Вася и трое остальных бомжей потянулись следом. Углубившись в заросли они через пару минут вышли на овражек, в котором в самом низу близко друг к дружке ютилось несколько сколоченных из чего-попало домиков. Хотя, домиками это можно было назвать лишь с натягом, скорее это было похоже на большие собачьи будки из картона, старых дверей и выкрашенных в разные цвета облезлых растрескавшихся досок.

— Это всё ещё до нас строить начали, — обвёл руками бомж их владения, — ну, а мы продолжили. Как только что подходящее сыщем, так сюда волочим.

— Не уверен, что такие старые трухлявые доски смогут вес Камаза выдержать, — почёсывая затылок Вася оглядывал предлагаемые богатства.

— Надо попытаться, — тихо ответил ему Стас, — такие доски лучше, чем никаких. Или у тебя другая идея зародилась?

— Попробуем… — вздохнув Вася отправился руководить бомжами.

Дружно вшестером они разобрали один из домиков, тот, что был поновее и покрепче и, собрав добытые доски в охапки, пошли назад к грузовику. Домик, как выяснилось, принадлежал беззубой женщине, которая во время разбора постоянно сокрушалась о потере такой качественной жилплощади.

Помимо досок, бомжи собрали всё своё полезное имущество, которое влезло в несколько полиэтиленовых пакетов. Очень кстати после подрыва их прошлого лагеря оказался новый запас пластиковых бутылок под питьевую воду, одна из которых даже была полной. Также имущество включало в себя немного грязной и рваной одежды, служившие подстилками старые одеяла со свалки, буханку чёрствого словно камень хлеба, пакет полугнилой картошки, найденный, судя по всему, среди мусора, и несколько пустых бутылок из-под дешёвой водки.

Вернувшись назад и свалив доски в кучу около машины, мужчины взяли в руки по плоской широкой доске и принялись раскапывать ими мусор вокруг провала. Под колесом обнаружилась довольно немаленькая пустота, которую следовало чем-нибудь завалить, чтобы колесо могло опереться о твёрдую поверхность. Покончив с этим занятием, они засунули под колесо несколько досок, выглядящих покрепче, чтобы машина смогла по ним выехать, и Вася отправился в кабину.

Раскачивая грузовик вперёд и назад, рядовой постепенно добился того, что Камаз с натужно гудящим мотором вытолкнул кабину наверх и встал ровно. Теперь следовало аккуратно объехать яму так, чтобы в неё не угодило ни какое другое колесо. Все остальные стояли чуть поодаль и морально поддерживали водителя, хваля его мастерство и подбадривая. Когда же наконец машина вновь встала на дорогу всеми колёсами, Стас крикнул ему в кабину, показывая поднятый вверх большой палец:

— Вася, ты — молоток!

Дальнейший проезд через полигон прошел без каких-либо происшествий, и грузовик благополучно выбрался с его территории. Бомжи кучкой сидели в кузове напротив остальных и демонстрировали им свои жёлтые редкозубые улыбки.

— Давайте, значит, знакомиться? — завёл разговор Петрович, когда тишина уже начала затягиваться. — Нам теперича вместе ехать, насколько я понимаю. Меня Петровичем звать, — старик протянул ладонь ближайшему бомжу.

— А я Сиплый, — бомж протянул руку в ответ, — так все и зовут. А это — Дуся, Гриб и Красотка.

Красоткой оказалась та самая беззубая женщина, домик которой пошел под снос. Гриб был худощавым, высоким и чрезмерно бородатым мужчиной, а Дуся — полноватой женщиной со слипшимися тёмными волосами и большим фингалом под правым глазом. Немытая компания попыталась поддержать беседу, но через каждое слово у них вылетали нецензурные слова и в конце концов Лена не выдержала и попросила их не выражаться, особенно в присутствии Марины. В результате чего в кузове разразилась несусветная ругань, которую было слышно даже в кабине. Стас попросил Васю затормозить и отправился разузнать в чём там дело. Прояснив все обстоятельства, он решил, что раз ответственность за этих бомжей теперь на нём, то ему и следует их терпеть, а женщин отправил на свое место в кабину.

— И ещё, — внушал Стас вновьприбывшей компании, когда они снова тронулись с места, — в первой же речке вам надо будет искупаться. И протесты не принимаются! Знаю, что вода ещё холодная, но терпеть такой запах в замкнутом пространстве я не собираюсь, да и остальных заставлять это нюхать тоже. Вы же люди в конце концов, как сами выносите такую грязь?

— Так мы же на свалке живём, молодой, забыл? — ухмыльнулся Сиплый. — У нас носы уже давно этот запашок не чуют.

— Зато всё остальное у нас на месте, — подмигнув одним глазом, кокетливо сказала беззубая Красотка и широко улыбнулась Стасу.