Когда скошено и вылазит

У меня нахальством плечи скошены

И зрачки вылазят из углов.

Мне по средам снится критик Кожинов

С толстой книгой «Тютчев и Щуплов»


Сегодня я — болтун, задира, циник

— земную тяжесть принял на плечо,

И сам себе — и Лев Толстой, и Цыбин,

И Мандельштам, и кто-то там еще.

Александр Щуплов

Собрались вместе Лев Толстой, и Цыбин,

И Мандельштам, и кто-то там еще.

И вроде бы никто из них не циник,

И все, что нужно, принял на плечо.

— Вы кто такой? — У Цыбина Володи

Спросил Толстой. — Не знаю вас, мой друг,

Мы в свете не встречались раньше вроде…

— А я Щуплов. — Ответил Цыбин вдруг.

Толстой застыл, сперва лишился слова,

Потом смутился и сказал: — Постой,

Не может быть, откуда два Щуплова?

Ведь я Щуплов. — Добавил Лев Толстой.

Стояли молча рядом два титана,

— И я Щуплов. — Кричали где-то там.

И, чувствуя себя довольно странно,

— И я Щуплов. — Воскликнул Мандельштам.

Вокруг теснилась публика, вздыхала,

И кто-то молвил зло и тяжело:

— На молодого циника-нахала,

Должно быть, вновь затмение нашло…

Загрузка...