Персиковый мед Матильды

20. Мюнхен

Тетка Марта, черноволосая стройная женщина, в брюках и свободном тонком джемпере, встретила Катю с Сашей по-русски радушно, даже пироги испекла. Марте было под пятьдесят, но выглядела она здоровой холеной женщиной – без морщин, без той возрастной печали в глазах, которая, по мнению Кати, уже светилась во взгляде ее матери и тети Оли. Довольная жизнью незамужняя женщина, у которой, как рассказал Саша, был друг, довольно молодой врач-стоматолог. Сама же Марта работала в теплице, снимала двухкомнатную квартиру в небольшом трехэтажном доме на окраине Мюнхена, в тихом зеленом районе. Маленькая кухня с окном, выходящим во двор, спальня и гостиная. Марта накрыла на стол, принесла графин с красным вином, пироги, фаршированные перцы. Усадила племянника с молодой женой напротив себя и сказала со вздохом:

– Жаль, что Лида не дожила до этого дня и не увидела тебя таким счастливым, Сашенька! Не хочу вновь причинять тебе боль, но все равно повторю – она совершила большую ошибку, что не поехала с нами сюда. Она не сидела бы в одиночестве, мы помогли бы ей. А со своими золотыми руками она быстро нашла бы клиентов. Хорошие портнихи везде ценятся. Ну да ладно, не будем о грустном. Я рада, что вы выбрали для медового месяца Германию, да еще и этот чудесный замок. Надеюсь, тебе, Катя, там нравится? Конечно, вся эта роскошь – временная, но для путешествия вдвоем лучшего места не сыскать. Во всяком случае, это лучше, чем разные там Африки или Бермуды.

Катя могла бы и поспорить: она успела побывать с родителями на многих курортах, но решила воздержаться от комментариев. Ей было любопытно послушать родственницу Саши. К тому же она была приятно удивлена, когда оказалось, что он все же не обманывал ее и в Мюнхене у него действительно живут родные. Она ждала, что за столом рано или поздно поднимется тема покупки квартиры или дома, возможно даже, что тетка каким-нибудь образом затронет и более интересную тему – тему денег. Поэтому Катя сидела тихо, как мышка, и ловила буквально каждое слово. Кроме того, ей понравилась сама Марта. С ней было легко, приятно, да и Саша держался так, как вел бы себя, скажем, будь она его матерью. То есть он находился в естественной для себя обстановке. Во всяком случае, теперь Кате будет что рассказать матери по телефону. «Знаешь, у Саши в Мюнхене живет родная тетка, сестра его матери, очень милая женщина, ее зовут Марта».

Катя с удовольствием ела домашнюю русскую еду, хвалила Марту и выражала желание научиться так же хорошо готовить. Марта улыбалась и говорила, что это совсем просто, и, если Катя пожелает, она напишет ей рецепт. Единственное, что не понравилось Кате, – несколько раз Марта и Саша, словно забывшись, начинали говорить по-немецки. Буквально несколько фраз. Но это ее раздражало. Это ставило Сашу и Марту на ступень некой недосягаемости, поскольку Катя не понимала ни единого слова. Она взглядом пыталась дать понять мужу, что это нехорошо, и тот так же взглядом отвечал: мол, извини, забылся.

– Саша говорил, что он знает немецкий на уровне школы, но, по-моему, он поскромничал… – попыталась вставить она, но они словно не услышали.

Зато Катя обратила внимание: когда эта парочка разговаривала по-немецки, лица их немного изменялись, становились тревожно-озабоченными, и что-то трагичное проскальзывало во взгляде Марты.

– Сашина мама тоже хорошо готовила, – как ни в чем не бывало продолжила Марта, заметно оживляясь и стараясь придать своему лицу выражение полной безмятежности. – Особенно ей удавались пирожки с мясом. Если удавалось найти гусиную печень, она готовила паштет, помнишь, Саша? Делала его по всем правилам. Он получался нежным и очень вкусным.

– Но я его никогда не любил и не понимал, что это вы все в нем находите? Мне больше нравился ее винегрет, потому что в нем было много квашеной капусты, да и масло она использовала неочищенное, настоящее подсолнечное, тогда ведь очищенного и не было в продаже, – отозвался он.

Катя понимала, что они произносят все это просто для того, чтобы что-то сказать. Особенно это касалось Саши. Что бы он ни говорил, какую бы чушь ни нес, лицо его было слишком серьезным для пустой болтовни, а в голосе чувствовалось напряжение. Хотя Кате могло все просто показаться.

Сладкий пирог с абрикосами они запивали мятным чаем. Обед подходил к концу, и Катя не представляла, что они будут делать после того, как Марта уберет со стола. Может, Саша распрощается с теткой, и они вернутся в замок? Хотя программа может быть и другой. Возможно, Марта предложит им совершить экскурсию или предпринять поездку к другим его родственникам? Ведь она ясно сказала, когда речь шла о матери Саши: «Она совершила большую ошибку, что не поехала с нами сюда…» То есть в Германию переехали и другие их родственники. Да Саша и сам как-то сказал об этом: «Я – немец! У меня и отец – тоже немец из Поволжья. Многие наши родственники переехали в восьмидесятых годах сюда, а мама почему-то боялась».

Не очень-то веселое занятие – навещать родственников мужа. Накрытые столы, дежурные фразы, искусственные улыбки – кто им Саша, а тем более Катя? Позабытый родственник из России, которого они обязаны встретить, угостить и сделать вид, что помнят не только его, но и его маму, которая по глупости не решилась переехать в Германию.

Размышляя об этом, Катя носила из гостиной в кухню грязные тарелки, улыбалась Марте, двигавшейся по своей квартире куда проворнее ее, успевала бросить взгляд на курившего в кресле Сашу. На какое-то время Катя задержалась в кухне, вызвавшись вымыть посуду, на что Марта заметила, что это сделает посудомоечная машина, но, если Катя хочет помочь, пусть почистит апельсины.

Оранжевый жирный сок стекал по пальцам, в кухне благоухало апельсинным ароматом, и на какое-то мгновение Катя вдруг почувствовала себя вполне счастливой. Почему она так неспокойна? Зачем мучает себя и Сашу приступами ревности? Подозревает его во всех смертных грехах, даже в причастности к криминалу, и отказывается верить в то, что он в состоянии заработать деньги честным образом? А может, все, напротив, очень хорошо? Саша старается устроить их жизнь, занимается вопросом покупки квартиры или дома, советуясь с давно живущей в Мюнхене теткой, хочет продемонстрировать молодой жене свою состоятельность, а она, неблагодарная, треплет ему нервы!

Она разложила апельсиновые дольки на красивом желтом блюде, внесла его в комнату, поставила на стол. И сразу же поняла: что-то произошло. Марта стояла возле окна и курила, а Саши не было. Катя откуда-то уже знала, что его вообще нет в квартире. Почувствовала. Ни в ванной комнате его нет, ни в туалете. Она не смогла бы объяснить – как она это поняла. Словно ей просто стало трудно дышать.

– Где Саша? – спросила она, срываясь на фальцет.

– Он сейчас придет. Я попросила его сходить в магазин за кофе. У меня закончился.

Она лгала, эта Марта! Вероятно, она не так часто лгала, потому что лицо, честное и открытое, выдавало ее. Лицо человека, не умеющего врать. Вероятно, не так уж плохо сложилась ее жизнь, если ей не приходилось прибегать ко лжи как к средству достижения каких-то своих целей. Вот о чем подумала Катя, слизывая сладкий сок с пальцев и чувствуя, как нервы ее напрягаются, а глаза наполняются слезами. «Я больна», – промелькнула отчаянная мысль, и она ужаснулась своему открытию. Саша вышел в магазин, а она уже почти в истерике! Разве так можно? «Не рано ли я вышла из больницы? Не поспешила ли выйти замуж и отправиться за границу? Я не готова к таким ярким впечатлениям, эмоции захлестывают меня, я еще не избавилась от главной своей болезни – ревности».

И тут она вспомнила, что, когда Марта в кухне убирала в буфет сахарницу, на полке стояло несколько банок с кофе. Возможно, они были пусты?

Катя резко развернулась и вернулась в кухню. Подошла к буфету и дрожащими руками открыла дверцу. Вот они – пять банок с кофе. Она открывала их по очереди: и молотый кофе, и растворимый – полный ассортимент. И пахнет он божественно. Что происходит?

Она резко повернулась и встретилась взглядом с застывшей на порге кухни Мартой.

– У вас много кофе! Куда отправился Саша? Скажите мне, прошу вас!

– Я знала, что у меня не получится обмануть вас. Простите, Катя, но Саша попросил объяснить, что у него какое-то срочное дело. Он постарается вернуться поскорее.

– Какое дело? Что вы знаете о его делах?! – Ей показалось, что горло ее сжалось и стало очень узким, еще немного – и она начнет задыхаться. Вокруг были одни предатели! В том числе и Саша. Нет, он – первый предатель!

– Я ничего не знаю о его делах. – Марта даже отступила немного, словно Катя собиралась наброситься на нее. – Правда!

– Вы же его тетка! Разве вам не известно, что Саша собирается покупать здесь квартиру? Он ничего не говорил вам? Не советовался?

Вот сейчас она узнает все! Если тетка не в курсе, значит, Саша все придумал и никакая предполагаемая покупка недвижимости им не планируется. Значит, есть что-то такое, о чем она, Катя, не должна знать.

– Нет. Как же… Советовался. Мы с ним даже просматривали газеты, у нас здесь есть специальные издания о недвижимости. Думаю, вы правы, Саша отправился смотреть какую-нибудь квартиру.

Она опять лгала! Она ничего не знала.

– А вам не кажется противоестественным, что муж не берет с собой жену, чтобы показать ей эту самую недвижимость? Вам не кажется подлым – оставлять свою молодую жену и исчезать, не предупредив ее, ничего не объяснив? Скажите, Марта, вам что-нибудь известно о делах моего мужа? Я прошу вас! Он в последнее время ведет себя как-то странно. Если вы – женщина и на самом деле являетесь родной теткой Саши, тем более я должна вам объяснить, что между нами происходят какие-то непонятные вещи. Вернее, вполне понятные. Мы живем, как вы правильно сказали, в чудесном замке. Да только этот замок, по всем законам жанра, напичкан тайнами. И одна из этих тайн – русская служанка, уборщица, называйте как хотите. Ее зовут Татьяна.

– Да, я знаю. Мне Саша рассказывал.

– Он вам о ней рассказывал! И что же он говорил?

– Ничего. Просто он сообщил мне, что в замке работает русская женщина. Ему кажется, что ей грозит опасность. Но я сказала, чтобы он не вмешивался в отношения между этой русской и ее хозяевами.

– А что вы знаете об этих отношениях?

– Понимаете, у богатых свои причуды, уж мне-то это известно. Я не удивлюсь, если узнаю, что между хозяевами и этой русской существуют определенные отношения, хорошо оплачиваемые. Но это их дело, понимаете? Еще я предупредила Сашу, чтобы он, даже если ему покажется, что ситуация требует вмешательства, не совал туда нос и ни в коем случае не вызывал полицию. Если окажется, что вызов ложный и никакого преступления и в помине нет, ему придется заплатить за ложный вызов кругленькую сумму. Это не Россия, здесь все платное, и с полицией лучше не связываться. Но я знаю Сашу. Он человек, неравнодушный к чужой беде.

– О какой беде вы говорите?

– Это я просто так выразилась. Катя, сядьте, успокойтесь. Ничего не произошло.

– Он бросил меня! Привез сюда и оставил с вами, как маленькую девочку, которая может помешать в его делах! Но я – его жена! И я хочу знать, что вообще происходит и какое отношение он имеет ко всей этой истории с русской шлюхой!

– Почему шлюхой? – искренне удивилась Марта. – Разве можно так говорить о женщине, о которой вы ничего не знаете?

– Я много что о ней знаю, – раздраженно бросила Катя. – Я знаю, что она за деньги спит с сыном хозяйки! Хотя, может, он платит ей и за что-то другое, потому что она требовала у него аж две тысячи евро!

– Да уж, сексуальными услугами здесь столько не заработаешь, – усмехнулась Марта. – Поверьте мне. Но не думаю, что Саша имеет к этой истории какое-то отношение. Послушайте, Катя, может, не стоит все уж слишком драматизировать? Попробуйте взглянуть на ситуацию совсем с другой, более приятной точки зрения. К примеру, Саша готовит вам сюрприз! А как еще он может действовать? Только оставив вас у меня. Он знает: вы – в надежном месте, ничего плохого с вами не случится.

В комнате вдруг резко потемнело. За окнами все стало лиловым, фиолетовым. Катя от такой перемены вся сжалась. Когда же прогремел гром и по стеклу забарабанил дождь, ей и вовсе стало не по себе.

– А что, если вы никакая не тетка Саши? А если вы его родственница, то мне очень жаль, что у моего мужа такие родные. Вы все лжете! Вы издеваетесь надо мной! Смеетесь! Но я не позволю вам это делать! Саша бросает меня и велит задержать здесь подольше, чтобы вы заговорили меня, попытались успокоить? Но у вас ничего не получится! И у него тоже ничего не выйдет! И если вы увидите его, передайте: я очень сожалею о том, что связалась с ним! Да! – крикнула она. – Так и передайте: я жалею, что познакомилась и связалась с ним. Я поспешила, с его помощью я просто хотела забыть другого мужчину! Да, так и скажите! Я хочу, хочу причинить ему боль – такую же, как он причиняет мне. Я застала его! – слезы душили ее. – Я застала его в комнате этой Татьяны! Она была раздета. Возможно, они прежде были знакомы, не знаю. И он не случайно привез меня в этот проклятый замок! Вы покрываете его, значит, и вы такая же, и вся ваша семья – тоже!

Она бросилась к двери, но Марта успела схватить ее за руку и остановить.

– Катя, вы не должны этого делать! Ну куда вы сейчас пойдете? Вы же не знаете ни языка, ни города, да и денег у вас, наверное, нет.

– Деньги у меня есть. И я знаю, куда поеду. Не смейте прикасаться ко мне! – взвизгнула она, пытаясь отцепить руку Марты от своего локтя. Но женщина держала ее крепко. И тогда Катя ущипнула Марту. Та от боли вскрикнула. Катя ожидала реакции, думала, что Марта набросится на нее и ударит. Но та, напротив, отошла, пропуская ее в переднюю. Позволила уйти.

Сбежав вниз по лестнице, Катя выскочила на дорогу и замахала руками, пытаясь остановить машину. Откуда-то она знала, возможно, Саша ей говорил, что здесь не принято останавливать частные машины, поэтому спустя несколько минут она немного успокоилась и стала выискивать глазами такси. Белые, с шашечками, они почему-то не появлялись. Да и частных машин было не так уж много. Роскошные, чистые авто проплывали мимо нее, и она ловила на себе взгляды сидевших за рулем мужчин и женщин. Конечно, на Катином лице было написано, что она – неблагополучна, у нее что-то стряслось, она проблемна и даже опасна. Ей было стыдно за это состояние. Как бы ей хотелось тоже сидеть вот так, за рулем «Мерседеса» или «Рено» и, с равнодушным видом глядя из салона своего авто, катиться по каким-то своим, женским и не очень-то серьезным делам, чувствуя себя защищенной от всех и вся! Но она – в чужой стране, не знает языка, и вообще она не понимала, что с ней происходит: куда она попала, во что вляпалась? Единственное, что у нее было, – деньги. Наличные. В достаточном количестве, чтобы снять номер в отеле, прокормиться, а главное – купить билет на самолет и вернуться в Москву, к маме. Но для начала было бы неплохо увидеть Сашу и высказать ему все, что она о нем думает. Катя была уверена, что он в замке, у этой русской, иначе не сбежал бы от нее таким предательским образом, не предупредив, ничего не объяснив, словно она недостойна знать правду, которую он так тщательно скрывал от нее и ради которой приказал лгать Марте. И кто такая Марта? Женщина, которая каким-то образом связана, возможно, с деньгами, вдруг появившимися у Саши, у этого нищего провинциала: работника или пусть даже владельца автомастерской! Что он задумал, заманив Катю в Германию? Если у него были здесь дела, то зачем понадобилось впутывать в них Катю? Он мог бы спокойно отправиться сюда один, после того как они совершили бы свадебное путешествие по Франции, Испании или Италии, как советовали родители. Хотя что он сказал бы ей о том, куда собирается ехать? Покупать квартиру за границей? Но все равно встал бы вопрос денег – откуда они у него? А что, если он и приехал-то сюда именно за деньгами? Если ему просто-напросто на голову свалилось наследство и этот счастливый момент совпал с его женитьбой? Но тогда почему бы ему не рассказать об этом жене? Он решил скрыть от нее все? Но тогда непонятно, зачем же ему демонстрировать свою состоятельность, он мог бы утаить и этот факт!

Поблизости остановилась машина. За рулем сидел полный мужчина в белой майке и синей джинсовой кепке. Лицо его, показавшееся за плавно опускающимся стеклом, было серьезным. Он что-то сказал ей по-немецки. Катя пожала плечами. Она вымокла и теперь стояла на обочине дороги – жалкая, мокрая, плачущая, растерянная, с поднятой рукой. Катя быстро опустила руку. Оказывается, она и не заметила, что подняла ее в надежде все же увидеть проезжающее мимо такси.

Мужчина, вероятно, пытался спросить ее, куда ей нужно, он правильно истолковал ее положение – иначе зачем ей было сигналить?

– Замок «Зоммерберг». Это рядом с Раушенбургом. Ра-у-шен-бург, – повторила она по слогам. – Замок «Зом-мер-берг», понимаете? У меня есть деньги. Мани! Евро. Прошу вас!

Он придвинулся к окну и распахнул дверцу машины. Катя почувствовала, как из салона пахнуло теплом, запахами леса и цветов. На зеркальце заднего вида покачивался пошловатый картонный ароматизатор. Она, не раздумывая, села, понимая, что рискует, усаживаясь в чужую машину. Не в такси. На всякий случай она, захлопнув дверцу, попыталась вновь открыть ее – получилось. Значит, блокиратора на замке нет. Хотя что она может знать о блокираторах и прочих приспособлениях, с помощью которых водитель может запереть свою пассажирку – потенциальную жертву?

Разразилась настоящая гроза с раскатами грома, вспышками молний. Деревья на обочинах дороги шумели и раскачивались так, что становилось страшно.

Мужчина что-то сказал, посмотрел на Катю, но, не дождавшись ответа, включил музыку. Это был Моцарт, какой-то трогательный концерт для клавесина с оркестром. И она поняла, что этот иностранец, немец, сжалившийся и подобравший ее на дороге, решил таким образом немного ее успокоить. В душе она поблагодарила его за великодушие.

Они ехали молча. Время от времени толстяк отвечал на телефонные звонки. Голос у него был мягкий, сочный, приятный. Катя представила себе его семью – жену и почему-то двоих детей-подростков, мальчиков, теплый дом, стол, кофейник, окно с белыми кружевными занавесками. По стеклу льется дождь, на столике рядом с креслом горит лампа. У всех – нормальная, спокойная жизнь. И только она, Катя, сидит в машине с чужим человеком и едет, сама не ведая куда. Откуда ей знать, в Раушенбург ли ее везут или в какое-то совершенно другое место?

Через час ее спросили знаками, энергично двигая правой рукой у губ, не хочет ли она есть. Что ж, законный вопрос. Во всяком случае, появилась надежда, что она все же оказалась не в машине какого-нибудь маньяка. Вряд ли преступник стал бы останавливаться у заправки и предлагать ей гамбургер в «Макдоналдсе». Она согласилась. Чтобы размять ноги и посмотреть, как этот толстяк будет себя вести в кафе. Оказалось, его там знали – он поздоровался с парнем на кассе. Чувства голода не было, она плотно угостилась у Марты, но гамбургер съела в два счета и колу выпила. Сходила в туалет, вернулась, села в машину, и они двинулись дальше.

Горечь обиды вылилась слезами. Катя рыдала, вытирая нос бумажными носовыми платками. Мокрые комочки выбрасывала в окно. Когда она его открывала, в салон врывался шум, проникали и запахи дождя. Ее спрашивали, вероятно, о причине этих слез, но она понимала, что объяснять что-либо бесполезно.

– Меня муж бросил! Предал, – говорила она в пространство, даже не поворачивая головы в сторону водителя, словно он был неодушевленным предметом. – Он изменил мне! Привез сюда, а сам исчез. У него какие-то дела. Не понимаю, что я-то делаю здесь? Вот приеду в замок, соберу вещи и попрошу Курта отвезти меня в аэропорт. Обратно в Мюнхен. А вам я обязательно заплачу, у меня есть деньги, – она икала и плакала, сотрясаясь всем телом. А еще ей было стыдно перед этим незнакомым мужчиной за свой ужасный вид.

Когда показались знакомые улицы Раушенбурга, Катя немного успокоилась. Проезжая мимо пивной «Красная башня», она вдруг дернулась, словно хотела попросить водителя остановиться, и он, похоже, понял ее: припарковал машину к самому входу.

– Я сейчас. Подождите, – она жестами объяснила ему, чтобы он никуда не уезжал. Он вторым и третьим пальцами правой руки показал бегущие ноги: мол, может, я пойду с тобой? Она пожала плечами: не знала, как лучше поступить. Потом все же согласилась. Толстяк вылез из машины, и они вошли в пивную. Но Саши там не было. Как не было, впрочем, перед «Красной башней» и арендованной им в замке машины.

Вернувшись в машину, Катя поняла, что слезы иссякли. Голова болела, в ней раздавался болезненный гул, глаза щипало от высохших слез, даже глотка болела от саднящих судорожных всхлипов. Что она будет делать, если Саша окажется в башне? А он там, там!

Густой дождь обволакивал замок, его серо-фиолетовые очертания тонули в черноватом пунктире стены, и это призрачное, киношное, нереальное здание становилось все больше и больше похожим на кошмарный сон, в котором главным и неотвратимым было одно – одиночество. Катя снова была одна, она искала единственного человека, кому хотелось верить, которого она желала любить и на кого могла бы опереться. И все же она чувствовала, что он где-то совсем рядом: стоит сделать несколько шагов, открыть дверь – и она увидит его.

Машина плавно спустилась по дороге на смотровую площадку, затем нырнула под каменный мост и подъехала к самым воротам замка. Сердце Кати защемило, когда она увидела рядом с автомобилем Курта ту самую машину, на которой они не так давно ездили с Сашей в Мюнхен. Значит, интуиция ее не подвела и Саша, действительно бросив ее у Марты, вернулся в замок! Надо ли сомневаться, ради кого он совершил этот марш-бросок, это предательство?

Катя все еще продолжала сидеть в машине, словно не решаясь выйти в дождь, в неизвестность, окунуться в то зло, что было уготовано для нее за стенами замка. Наконец, понимая, что следует как-то действовать – ведь даже для того, чтобы забрать вещи, ей все равно надо будет покинуть этот гостеприимный автомобиль, теплый салон, распрощаться с дружелюбным и, к счастью, немногословным водителем, – она достала деньги и протянула их ему. Посмотрела в глаза человеку, который с таким пониманием отнесся к ее беде и привез ее сюда, и вдруг поняла, что он что-то говорит ей. Его слова, как и сам звук его голоса, тонули в шуме дождя, в биении ее сердца. Он отказывался принимать у нее деньги. Но почему? В его взгляде читалось сочувствие и желание помочь. Он, этот взрослый и серьезный немец, просто так помог ей – не ради денег. Она взяла его за руку и крепко сжала – в знак благодарности. Он мягко провел сухой и теплой ладонью по ее руке и подбодрил взглядом: мол, иди и ничего не бойся, все будет хорошо.

– Спасибо вам!

Она вышла из машины, быстро добежала до ворот, резко обернулась и помахала водителю рукой: прощайте!

В замке она ориентировалась отлично. Поднялась по многочисленным лестницам, добралась до башни, ворвалась в свою комнату. Конечно, Саши там не было. Решив, что собрать вещи она всегда успеет, Катя спустилась вниз и, стараясь не производить много шума, тяжело дыша, быстрым шагом приблизилась к двери, ведущей в комнату Татьяны. В замке было, как всегда, очень тихо. Удивительно, пронеслось у нее в голове, почему хозяйка отказалась принимать других туристов? Поведение Лоры Бор так не похоже на манеры деловитых, экономичных немцев. Может, ей вообще деньги не нужны? Но тогда можно было вовсе отказаться от туристов.

Она остановилась перед дверью и прислушалась к доносившимся из комнаты голосам. Конечно, один из них принадлежал Саше, другой – ненавистной Татьяне! Что же это – он бросил свою жену, чтобы побеседовать в спокойной обстановке с любовницей? Неужели эта старая вешалка на самом деле его любовница?!

– Я не могу так. Почему я должна тебе верить? Это все слишком рискованно, опасно. Да и вообще, все это чушь, – говорила Татьяна капризным тоном, чуть ли не хныча. Жаль, не было слышно, что отвечал ей Саша. Но это был его голос, Катя не сомневалась! Он, по-видимому, стоял где-то у окна, поэтому его слова доносились в виде обрывков нечетких полутонов, причем его голос был, как показалось Кате, просящим, неуверенным. О чем он ее просил? О любви? И что в этой пошлой связи могло быть опасным? То, что он, недавно женившийся мужчина, решил изменить молодой жене, которая, узнав об этом, может его бросить, и тогда – прощай Москва, тихое и уютное семейное гнездышко, перспективы? Но разве он не рисковал, оставив Катю у Марты? Не предполагал, что она может не согласиться дожидаться его до второго пришествия? Неужели он еще не понял, что у Кати тоже есть характер и она никому не позволит так поступать с собой?!

– Нет, я так не могу. Столько всего вытерпеть! Говорю же, все это лишь твои предположения. К тому же я боюсь, понимаешь? Элементарно боюсь! А ты, Саша, слишком впечатлительный.

Они разговаривали, как старые знакомые. Интересно, они одеты или лежат в постели?

Катя взялась за ручку двери и потянула ее вниз. Дверь открылась. Она вошла.