Первое дело

ГЛАВА 3
Допрос подозреваемого.

Мышь исчезла. Комиссар Гордон видел только орех - он подпрыгивал и удалялся. Но комиссар не мог сдвинуться с места. И у него ужасно замёрзли пальцы.

- На помощь! Именем закона! - крикнул комиссар. А потом добавил чуть мягче: - Пожалуйста!

Орех перестал подпрыгивать. Остановился. И неуверенно двинулся назад.

Он приближался. Под орехом шагал юный мышонок.

- Добрый день, - сказал комиссар.

- Добрый день, - сказал мышонок.

Комиссара передёрнуло от холода.

- Помоги мне вылезти, пожалуйста.

Мышонок положил орех и начал смахивать с комиссара снег. Потом потянул за ногу.

- Ай, - сказал комиссар.

Тогда мышонок стал копать. Иногда он дул на свои тощие лапки, пытаясь согреть их дыханием. В конце концов ему удалось раскопать одну ногу.

Нога была мощная и вся в бородавках. Между длинными ледяными пальцами - синие от холода перепонки.

Мышонок содрогнулся и раскопал руку. Теперь комиссар мог копать сам,

- Этого я в отчёте писать не стану, - сказал комиссар и откашлялся. - Что я вот так вот примёрз…

- Я очень проголодался, - сказал мышонок. - Можно я съем свой орех?

- Да, пожалуйста, - сказал комиссар.

Очень проголодался? - подумал он. В таком случае мышонок не может быть серьёзным и крупным вором. Ворюга, укравший сотни орехов, не бегает по лесу голодный. Да и какой из маленького мышонка крупный вор?

Мышонок быстро прогрыз в скорлупе красивую дырку. Просунул туда лапку и вытащил орех. А потом так же быстро его сгрыз, прикрыв глаза от удовольствия.

- Мне придётся попросить тебя пройти со мной в отделение, - строго сказал комиссар, когда мышонок доел.

Мышонок ничего не ответил.

Комиссар с трудом поднялся. Он продрог до костей, и, когда попытался размять ноги, внутри что-то треснуло и заскрипело. Уфф!

- Кажется, мне придётся попросить тебя помочь мне дойти до отделения, - сказал комиссар.

Выбравшись на тропинку, они заковыляли к полицейскому участку, где по-прежнему горел свет. Комиссар открыл дверь.

Мышонок немного задержался на пороге, боязливо осматриваясь.

- Здесь никого нет, - сказал комиссар. - Я единственный полицейский в лесу. Да, единственный. Увы.

Комиссар развёл огонь в камине и поставил чайник. Мышонок тем временем забрался на табурет для посетителей и стал болтать лапками.

Заварив чай, комиссар открыл одну из больших жестянок и достал четыре кекса.

- Это вечерние и ночные кексы, - сказал он. Кексы были шоколадные со смородиновым джемом. Каждому полагалось по два. Комиссар сел в крутящееся кресло напротив мышонка.

- Не думаю, что ты вор, - сказал комиссар.

- Нет, я просто проголодался, - ответил мышонок. - От голода у меня кружилась голова, и я чуть не потерял сознание. А ещё болел живот - в нём было совсем пусто. Я подумал: это так несправедливо, что мне нечего есть…

Комиссар моргал своими большими глазами. Он хорошо знал, какая это мука.

- И когда ты закричал ледяным голосом, я испугался, - продолжал мышонок.

- Голод - это ужасно, - согласился комиссар, покачав головой так, что задрожали подбородки. - Но я должен составить протокол допроса. Сколько тебе лет?

- Ноль лет, - сказал мышонок, и комиссар нарисовал нолик.

- Как тебя зовут?

- У меня нет имени, - сказал мышонок. - Я ещё мышонок.

Комиссар нарисовал второй нолик.

- Где ты живёшь?

- Нигде.

Ещё один ноль.

- Профессия?

Мышонок пожал плечами:

- Никакой.

Комиссар нарисовал ещё один ноль.

Потом внимательно просмотрел протокол.

Комиссар вздохнул.

- Печально. Четыре ноля! Но тебе в любом случае нужно имя. Без имени ты как бы никто. Без имени тебя как бы нет.

Мышонок посмотрел на свои лапы и пошевелил пальцами. Меня нет? - подумал он. И с тревогой взглянул на комиссара, который крутился на своём чудесном кресле.

Комиссар всегда гордился тем, что он жаба. И гордился своим именем - Гордон. Но было ещё два имени, которые комиссару очень нравились. Жабо и Жаби. Оставалось выбрать лучшее. Комиссар глубоко задумался и крутанулся ещё разок. Кресло заскрипело.

- Я вообще-то девочка, - уточнил мышонок. Ай, час от часу не легче.

- Назовём тебя Жаби, - решил комиссар. - Красивое имя!

Мышка очень обрадовалась, что у неё появилось имя. Вернее, тому, что она теперь существует.

- Жаби, - повторила она. - Это я!

Комиссар допил чай. Ему снова стало тепло и приятно. ЖАБ И - написал он на своём листочке. Достал большую печать. Сперва он хотел поставить штамп посередине. Подумав немного, сдвинул печать чуть в сторону, но потом снова вернул на место. И нажал. Ка-данк!

Жаби весело засмеялась.