Глава 1


Коммандер Спок остановился перед дверью в капитанскую каюту звездолета «Энтерпрайз». За одиннадцать лет он ни разу не переступил ее порог, хотя он работал с капитаном Пайком больше, чем с кем бы то ни было из людей. Пайк был скрытным на предмет частных дел человеком. Мистер Спок одобрял сдержанность капитана.

Вулканец постучал в дверь. Он не ожидал ответа.

– Войдите. – Дверь скользнула в сторону.

Спок оказался на пороге. Он не придумал, что будет говорить. Пайк сидел, опершись локтями на стол и подперев кулаками подбородок и смотрел на кристаллы, покрывавшие поверхность стола. Они были различных размеров и цветов, одни содержали в себе статичные образы, другие – съемку. Острое зрение Спока различило знакомые образы и виды. Он не знал, что капитан Пайк записывает памятные кристаллы образами планет, на которых побывал корабль.

Пайк вскинул глаза; его задумчивое настроение улетучилось. Он провел рукой над кристаллами. Образы исчезли. Кристаллы потемнели, затем прояснились до абсолютной прозрачности.

– Добрый день, мистер Спок.

– Коммодор Пайк.

– Не «коммодор»! Пока нет. До сегодняшнего вечера я остаюсь

капитаном. – Он смел кристаллы со стола в небольшую сумку, затягивающуюся ремнями. Они застучали друг о друга.

– Хорошо, капитан Пайк, – сказал Спок.

– Вы по делу?

– Нет, сэр. «Энтерпрайз» готов к передаче командования.

– Хорошо. – Он затянул сумку, завязал ее и бросил в ближайший пустой чемодан. – не слишком много за одиннадцать лет, а?

– Капитан?

– Ничего. Я просто ощущаю свой возраст.

Спок подумал. Капитану Пайку еще не исполнилось пятидесяти. На Вулкане он все еще считался бы молодым. Без сомнения, он думал о наступающей зрелости.

– Да, капитан. Поздравления, сэр.

– Поздравления?…

– Да, сэр. По поводу вашего повышения. И возросшей ответственности.

– А-а. Ага. – Он сдержанно улыбнулся; улыбка, казалось, не была радостной.

Спок не понимал этого.

– Вы пришли о чем-то конкретном поговорить, Спок?

– Смена командования предоставляет мало возможностей для разговора, капитан. Я пришел к вам сейчас… просто пожелать вам всего хорошего.

– Просто?

– Да, – сказал Спок. – Такого рода пожелание, возможно, нелогично, оно основано на суеверии, желании удачной судьбы, но… – Он не знал, что еще сказать. – Я многому научился у вас, капитан.

– Это честь для меня, мистер Спок. – сказал капитан Пайк. – Спасибо.

– Возможно, у нас еще будет возможность совместной работы, когда-нибудь в будущем.

– Это имеет для вас значение, мистер Спок?

– Что, капитан?

– Я вас так и не спросил, не хотите ли вы получить новое назначение и со

мной вместе покинуть «Энтерпрайз» Я мог бы дать рекомендации. Если я это сделаю, вы сможете получить место моего помощника на звездной базе.

– Мне известно, что так часто делается, – сказал Спок. – Капитан Кирк

рекомендовал двух своих старших офицеров на должности на «Энтерпрайзе». Это его привилегия, как и ваша привилегия – подбирать себе офицеров.

– Вероятно, я должен был поговорить об этом с вами, – сказал капитан

Пайк. – Он переложил несколько вещей в чемодане и закрыл его. – но я сделал выбор за вас, поскольку я опасался, что, если сделаю вам это предложение, вы можете почувствовать себя обязанным принять его. И будете вынуждены покинуть «Энтерпрайз». Я сделал ошибку?

– Сэр? – сказал Спок в замешательстве.

– У вас высоко развито чувство ответственности, мистер Спок. Вы не

обязательно выбираете то, что хорошо для вас.

Спок воспринял замечание Пайка как критику; но он не понимал ее цели.

– «Хорошо» – в высшей степени субъективный термин, капитан, – сказал

он. – Вулканцы стараются исключать субъективные понятия из своих решений. Цель вулканца с моей подготовкой и образованием – увеличить объем знаний, доступный мыслящим существам.

– Может, я, в конечном счете, и не сделал ошибки. – Капитан Пайк

поколебался. – Когда люди с моей подготовкой и образованием прощаются, они пожимают друг другу руки. Но вулканцы…

– Я пожму вашу руку, капитан Пайк, если вы этого хотите, – сказал Спок.

Капитан и офицер по науке пожали руки – в первый и последний раз.

Ухура прибыла на борт «Энтерпрайза» довольная и отдохнувшая; она была рада, что вернулась, и в то же время ей хотелось, чтобы фестиваль продолжался еще с неделю. Она сложила вещи в своей каюте и перенастроила устройство связи так, чтобы ее вызвали с мостика, если ее пакет прибудет, когда «Энтерпрайз» будет еще в порту. На это было не похоже, но мало ли. Затем она сменила костюм, что носила на фестивале – длинное темно-красное платье с кельтской вышивкой вокруг шеи и на запястьях – на униформу; – и превратилась из Ухуры, музыканта, представителя народа банту из Объединенной Африки, в лейтенанта Ухуру, офицера по связи звездолета «Энтерпрайз».

Деятельность на мостике выглядела как бесконтрольный хаос для непосвященного. Ухура уже много раз прежде наблюдала такой хаос. Она понимала, как все делается, смысл всей этой круговерти. Все менялось, развивалась, и все еще раз существенно поменяется в течение этого полета.

Ухура вернулась на борт.

Капитан Пайк получил повышение. Этим вечером его сменит другой офицер. По всему кораблю ожидание, и любопытство, и опасения по поводу назначения нового капитана мешались с сожалением из-за ухода их уважаемого и почитаемого командующего офицера.

Внезапно громкая речь на мостике прервалась.

Появился коммандер Спок. Все примолкли, – не из-за страха, не от неприязни и не от нежелания быть услышанными, – но потому, что само присутствие мистера Спока настраивало на более серьезный лад.

Он быстро оглядел мостик, затем занял место у научной консоли, как будто не заметив эффекта своего появления. Вообще, Ухура сомневалась, что мистеру Спок скучал по чему бы то ни было, связанному с «Энтерпрайзом».

– Доброе утро, мистер Спок, – сказала Ухура.

– Лейтенант Ухура.

– Вы хорошо провели отпуск?

– Это был интеллектуально стимулирующий период, – сказал он. Она не

видела его около месяца; теперь он казался еще более собранным и контролирующим свое поведение, чем обычно.

– Я купила ирландскую арфу, – сказала Ухура.

– Прошу прощения?

– Я была на Ирландском Фестивале по игре на арфе, в Манделе. И я

заказала арфу. Сиобган, может, закончит ее до того, как мы отчалим, но скорее всего, мне придется подождать до нашей следующей стоянки.

– Почему Ирландский Фестиваль по игре на арфе проходил в Манделе?

Мандела находится не в Ирландии.

– Они проводят такие фестивали по всему миру, мистер Спок. И

подумывают, не провести ли вскоре один где-нибудь не на Земле. Вне Ирландии игроков на арфе больше, чем в ней. Можно даже не быть рыжим. – Она улыбнулась. – Правда, у Сиобган рыжие волосы, но кожа темнее моей. Она делает самые прекрасные арфы, какие я когда-либо видела.

– Мне будет интересно посмотреть, как играют на этой арфе.

– Мне тоже… надеюсь, ее все же пришлют до того, как мы отправимся. А

что- нибудь известно, куда мы направляемся, и на сколько?.

– Первым наши приказы получит, конечно, новый капитан, – сказал Спок. – Но…

Ухура не помнила, чтобы Спок хоть раз заинтересовался пустыми сплетнями; но каким-то образом он всегда был в курсе изменений в планах и политике Звездного Флота.

– Что, мистер Спок?

– Корабль не готов для длительного путешествия технически и по запасам

топлива, и у нас неполный научный персонал. Отсюда можно вывести высокую вероятность ограниченного по времени перелета.

– Ясно. – Ухура была разочарована. Ходили слухи об исследовательских

планах Федерации, и все на «Энтерпрайзе» надеялись принять в них участие.

Двери лифта открылись, и на мостик ворвался главный инженер Монтгомери Скотт.

– Я стал дядей! – восклицал он. – Вот, возьмите сигару, лейтенант Ухура! Мистер Спок, сигара по поводу!

Пока Скотт обходил мостик, вручая сигары всем и каждому, Ухура спрашивала себя, что ей следует делать с закрученным в цилиндр табаком.

– Поздравляю, мистер Скотт, – сказала она, когда он завершил круг и, сияя, гордо и воззрился на нее и Спока. – И спасибо. Все же, думаю, мне не стоит курить на мостике.

– Какова функция этого объекта? – спросил Спок.

– Эт’ сигара, мистер Спок. Эт’ традиция, вручать всем сигары, когда

рождается ребенок. Моей маленькой племяннице – два дня. Даннан Стюарт, так ее зовут. Героическое имя! Я в первый раз стал дядей! Хотя, – сказал он, будто выдавая секрет, – крошка оч’нь… оч’нь маленькая.

Ухура улыбнулась.

– С этим она справится, мистер Скотт.

– Я по-прежнему не понимаю, что это за объект. Эта сигара. – Спок

прокатил сигару между своими изящными сильными пальцами. Табак захрустел.

– Осторожно, мистер Спок! Ее надо зажечь, а не раздавить! Вы попортите табак!

– Но это, похоже, сделано из сухих листьев, – сказал Спок. Как можно испортить… – Он поднес ее к носу, понюхал и быстро убрал от носа. – Это табак, мистер Скотт. Он содержит вредоносные вещества.

– Ага, эт’ верно, – признал Скотт. –но эт’ же традиция, понимаете?

Спок снова посмотрел на сигару.

– Думаю, я понимаю, – сказал он. – Во времена критической

перенаселенности, рождение ребенка требовало смерти взрослого. Взрослые прибегали к чему-то вроде лотереи, чтобы решить, кто должен уступить место. Ваши обычаи… очаровательны. Не эффективны, но очаровательны.

– Ну, не совсем все так было, мистер Спок…

Спок отдал ему сигару.

– Я уверен, вы хотели оказать мне честь, но я бы предпочел не участвовать в вашей лотерее.

Джим транспортировался в космодок. Зачем я сказал это Кэрол? – подумал он. Я же знал, что она скажет в ответ. Она это уже сказала раньше. И я это уже говорил. И я знаю, как это – быть частью семьи офицера Звездного Флота. Что это стряслось с моим непоколебимым решением не делать этого ни с кем?

– Джеми? Джеми Кирк?

Джим повернулся на знакомый голос.

– Агован!

Крупное существо схватило его за ноги коленными клешнями и крутануло

вокруг, опираясь на центральную ногу. Джим ухватил его за гриву. Агованли поставил его на место, пыхтя, выдувая горячий воздух, обнимая его на свой манер.

– Поздравляааю, – сказал Ванли. – От его голоса на стене что-то

зазвенело. – Поздрааавляю с получением «Энтерпрайза»! Яаа весь в нетерпееении, что ты теперь будешь деелать с ним, когдааа его получииил.

– Думаю, это комплимент, – сказал Джим.

– Я угощу тебя ланчем и выыпивкой, чтоб отпраааздновать.

Только сейчас Джиму пришло в голову, что это неплохая идея.

Ванли повел Джима в свой любимый ресторан, интерьер которого был на

три четверти тропическим ночным островом, на четверть – космической станцией. Они устроились в месте, которое в космодоке шло за видовой пузырь «на открытом воздухе», выступающий сбоку станции, с видом на звезды на 180 градусов по горизонтали и 90 по вертикали. Огромный флюоресцентно-оранжевый рододендрон склонился Джиму на левое плечо.

– Джеми, я открыл для себя кое-что чудесное, на моем предыдущем

рабочем месте. Некоторые люди – знаешь? – у вас такое разнообразие культур… некоторые люди смешивают между собой разные алкогольные составляющие, чтобы создать новые ощущения.

– Я об этом слышал, – сказал Джим.

– О, превосходно, тогда мы попробуем. – Он изучил меню, бывшее на

столе, мигая своими большими оранжевыми глазами. – А-аа, вот это звучит интересно. – Он соединил вместе несколько усиков руки и нажал ими кнопку заказа. Крышка стола скользнула в сторону, уступив место платформе размером с поднос, на которой стояли два высоких бокала.

Джим недоверчиво посмотрел на выбор Ванли. Слои янтарной и золотой жидкости различных форм заполняли бокалы. В них были соломинки и какой-то фрукт на краю.

– А-аа, «тропический заамби»! Я правильно произношу?

– Близко. «Зомби».

– Прекрасное слово. Гладкое-сладкое. Ты не знаешь, что оно могло бы означать?

– Я не знаю, из какого оно языка. Но знаю, что оно значит. Это мертвец, который по-прежнему бродит по земле и думает, что он жив.

– Как эксцентрично. Ваши обычаи не устают меня восхищать. Но что такое «тропический»?

– Должно быть, относится к фрукту.

– Конечно, – даже зомби нужно есть.

Джим опасливо поднял бокал.

– Нет-нет-нет! – зарокотал Ванли. – Через соломинку! Ты оскорбишь его создателя, если смешаешь слои!

– Ванли, у него нет «создателя». Они синтезируются прямо в этом столе.

– Принцип остается. Он появился слоистым, его так и нужно пить.

– Ладно, если тебе от этого станет хорошо. – Джим осторожно отпил из

самого темного слоя напитка. Темно-янтарный ликер взорвался у него на языке, и огненным потоком устремился в горло. Это штука имела по меньшей мере 180 градусов. Он задохнулся и попытался сдержать кашель, отчего пары ликера ударили ему в нос и заполыхали там вместе с парами зомбиевского верхнего слоя, бросившегося ему в ноздри.

– Как приятно, – сказал Ванли, не заметивший реакции Джима. – Я тут могу принимать только алкоголь, зато он-то здоровский. Что ты об этом думаешь?

– «Здоровский» даже не начинает его описывать.

Ванли отпил еще глоток.

– Да, «здоровский» слишком невыразительный термин.

– Извини, – сказал Джим, роняя фрукт со своего бокала на пол. – Я уронил фрукт. – Он наклонился и вылил девять десятых «Зомби» под рододендрон. Рододендрон склонился ближе, будто желая еще коктейля.

Ванли громко высосал бокал до дна.

– Это было превосходно, – сказал он. – Это был такой здоооровский эксперимент… думаю, мне нууужно поэкспериментировать еще. Выберешь что-нибудь, Джеми?

– Как насчет «Кровавой Мэри»? – в доке, возможно, было уже время коктейлей, но для Джима все еще утро.

Ванли понравилось предложение Джима.

– Дразнишь меня?

– Зомби очень сильны, – сказал Джим. – Зельцеровской водой их не

перебить. Или томатным соком. – Он чувствовал спирт в желудке, – словно проглотил уголек. Он не позавтракал, и, хотя Ванли пригласил его на ланч, они еще ничего не ели. В состав интоксицирующих напитков теперь входили энизмы, которые свели на нет опасность долговременных повреждений. Но кратковременный эффект ничуть не пострадал, и Джим уже начинал его испытывать.

– Джеми, Джеми, ты же знаешь, я их только пробую. Вот этот звучит восхитительно. «Чеерный сааамурай».

– Нет, – сказал Джим, – я подвел черту под саке и соевым соусом. А эту штуку можно держать только в емкостях для позитронов.

Ванли выпятил губу.

– Ну, вот тут есть другой, называется «Фруктовый удар». Что может быть безобиднее?

Он нажал кнопку, прежде чем Джим мог запротестовать. На этот раз

появились два ананаса, точнее, две штуки, похожие на ананасы. Соломинки торчали из их боков. Синтезатор создал напиток внутри корки ананаса, вместо того, чтобы сотворить ананас и надрезать его по кругу.

Джим подумал, как бы вылить эту смесь в рододендрон, затем сообразил, что Ванли вряд ли сможет узнать, что уровень жидкости в ананасе понизился, если не будет его трясти, жонглировать им или играть им в мяч. К сожалению, он был способен на все это.

Ананас Ванли издавал приглушенные чмокающие звуки.

– Ну как, нравится?

Из духа эксперимента, Джим попробовал напиток. Он попытался ответить,

но, хотя его губы двигались, огонь парализовал его язык и голосовые связки. Он заказал из меню первое, что показалось ему холодным и относительно невинным. Оно выскочило в центре стола. Он схватил его и глотнул. Перед превосходящими силами мяты, жжение немного отступило.

Ванли заглянул в меню.

– Что ты пьешь? «Цветущая весна»? Думаю, я тоже такой попробую. Такие изобретательные названия! – Ванли издал одобрительное гудение.

Джим всмотрелся в меню. «Цветущая весна» состояла из водки с перечной мятой. «Фруктовый удар» содержал несколько ферментированных и очищенных фруктовых соков (ананасного, да и вообще земных не было), плюс немало имбиря. Когда перечная мята немного подвыдохлась, на языке опять начали тлеть угли. Неудивительно.

При этом в голове звенело.

Джим принялся вертеть какой-то предмет сервировки, уронил его, даже не стараясь это сделать, и использовал возможность, чтобы, наклонившись за ним, вылить остаток «Цветущей весны» в рододендрон. Джим надеялся, что у растения высокая переносимость алкоголя. Один побег склонился ему на плечо, как будто нуждаясь в поддержке, или, может, в ком-нибудь, кто доставит его домой.

Лучше уж рододендрон, чем я, подумал он. Кроме того, вряд ли я первый, кто вносит в горшки местных растений октановые удобрения. Интересно, есть ли на свете общество предупреждения жестокости по отношению к рододендронам? Если да – у меня могут быть крупные неприятности.

Поразмыслив над тем, что он только что обдумывал, он пришел к выводу, что у него в любом случае могут быть крупные неприятности.

Хикару очнулся от холода. Костер погас. Изо рта в предрассветном холоде шел пар. Восходящее солнце бросало алые лучи через восточный горизонт. Хикару забросал влажным песком посеревшие угли и вскарабкался по травянистому откосу над пляжем.

Он услышал писк коммуникатора, еще не открыв дверь маленькой комнатки. Он поспешно вошел и, порывшись в сумке, выкопал его с самого дна.

– Сулу слушает.

– Космодок. Мы уже несколько часов пытаемся с вами связаться.

– Я в увольнительной.

– У вас новые приказы. Приготовьтесь к транспортировке.

– Мне нужно некоторое время, – переодеться и уложить вещи.

– Не более пяти минут, лейтенант.

Он торопливо натянул форму, упихал прочую одежду в сумку, и перекинул

через плечо ремень ножен старинной сабли. Он возбужденно подумал, что, должно быть, Звездный Флот нашел транспорт, направляющийся на границу. Они уже сейчас посылают меня к капитану Хантеру на «Ээрфен»!

– Вы готовы, лейтенант?

– Готов. – Если нет, подумал он, то никогда и не буду.

– Вы направляетесь на ваш новый корабль, лейтенант. Транспортировка на «Энтерпрайз».

– «Энтерпрайз»? Подождите, это ошибка…

Холодное покалывание транспортаторного луча охватило его, засветилось,

выхватывая из физической формы…

… и снова сформировало его на транспортационной платформе звездолета.

– Добро пожаловать на «Энтерпрайз». Так вы и есть наш новый рулевой.

Меня зовут Кайл. – Техник транспортатора пожал ему руку. Он был высок, его светлые волосы были зачесаны назад. От приветливой улыбки возле уголков глаз появились морщинки.

– Кто здесь старший? – хорошее настроение Сулу испарилось.

Кайл подумал.

– Поскольку коммодора Пайка нет на борту, а капитан Кирк еще не

прибыл, а смена командования только сегодня вечером, – задумчиво сказал он, – остается мистер Спок.

– Где он?

– То тут, то там, – сказал Кайл намеренно неопределенно. – Но вы

можете попробовать мостик.

Хикару бросил свой мешок и устремился из помещения.

– Минутку, – сказал Кайл, – Вещички забыли!

– Нет, не забыл, – сказал Хикару. Как только он во всем разберется, он отправится отсюда и заберет их с собой.

Хикару прежде никогда не бывал на корабле класса «Созвездие». В

тренировочных полетах он всегда старался усовершенствовать свои навыки пилотирования небольших, подвижных кораблей, на которых и собирался летать. Выскочив из транспортаторной, не спросив у Кайла дорогу, он упрямо продолжал шагать вниз по коридору, не имея понятия, куда он ведет. Он уперся в тупик. Это не улучшило его настроения. Он развернулся и зашагал обратно, разглядывая пометки на перекрестках, пока не отыскал путь к турболифту.

– Назначение? – спросил контроль.

– Мостик.

Через миг двери открылись, и он вышел из лифта. Мостик был наводнен

техниками, мичманами, и прочими членами экипажа всех званий. Каждый, казалось, занимался по крайней мере двумя делами сразу. Какая-то девушка, устремившись в лифт, чуть не налетела на него, поскольку читала что-то в электронном блокноте и делала в нем пометки, прокручивая текст.

– Простите… – она попыталась обойти его.

Он заступил ей дорогу. Она уставилась на него, моргая.

– Кто здесь мистер Спок? – спросил он.

Она указала в сторону научной консоли, где за компьютером сидел

высокий офицер в голубой униформе. Он был так сосредоточен на чем-то, что его спина, казалось, отгораживала его от всего мира.

– Мистер Спок? – Сулу подождал. – Мистер Спок!

Спок повернулся и поднялся, выпрямляясь. Он посмотрел на него сверху

вниз. Если он и был раздосадован, что его отвлекли, он не подал виду. Он был вулканцем.

– Что такое?

– Меня зовут Сулу…

– Новый рулевой. Вот ваша консоль. – Коммандер Спок отвернулся.

Хикару тронул его за рукав. Спок застыл. Не выказывая открыто

неудовольствия, он подвинулся так, чтобы снова оказаться лицом к Сулу, и чтобы при этом Сулу его не касался.

– Что-нибудь еще?

– Произошла ошибка. Я не должен быть на «Энтерпрайзе».

– Вы назначены на «Энтерпрайз».

– Откуда вы знаете? Вы даже не взглянули на назначение! Вы даже не проверили!

Спок молча пробежал пальцами по контролю компьютера. Имя Хикару

засияло золотыми буквами с экрана. Хикару Сулу. Рулевой. Звездолет «Энтерпрайз».

– Я… не понимаю, – сказал Хикару. – У меня был приказ. Я должен был отправится на границу. В подразделение капитана Хантера.

– Значит, обстоятельства поменялись в вашу пользу, если произошли изменения в приказе.

– Я не хотел, чтобы они произошли! Меня они устраивали! Я сам попросил этого назначения!

– В самом деле? – сказал Спок. – Очаровательно.

– Командование Звездного Флота обещало мне…

Спок поднял бровь.

– Командование Звездного Флота не делает обещаний в делах такого рода.

– Но…

– Командование Звездного Флота назначает свой персонал на те места,

где он будет наиболее полезен. Запрос старших офицеров имеет бoльший вес, чем предпочтения персонала. Капитан Джеймс Кирк сделал запрос относительно вашего назначения на «Энтерпрайз».

– Почему? – спросил Хикару в замешательстве.

– Я, – сказал Спок, – этого не знаю.

– У меня нет опыта пилотирования звездолета. Он перепутал меня с кем-то, или просто ошибся – это же смешно!

– Если вы желаете информировать вашего командующего офицера, что

считаете его дураком, это ваше личное дело, – сказал Спок. – Однако, мои наблюдения за человеческой природой мне подсказывают, что это заявление не будет воспринято благосклонно.

– Я должен попасть на «Ээрфен»!

– Вы бы предпочли служить в пограничном патруле, чем на «Энтерпрай-

зе», который обладает возможностями расширять пределы исследований?

– Да, – сказал Хикару. – Предпочел бы.

– Не понимаю почему.

– Значит, вы никогда не жили на Ганджитсу. – Хикару тут же пожалел,

что сказал это. Он был зол и расстроен, и не хотел говорить ни о Ганджитсу, ни о «Ээрфене», ни о капитане Хантере. Сейчас этот офицер по науке вперит в него свой пристальный взгляд и потребует объяснений.

К удивлению Сулу, Спок не сделал ничего подобного.

– Ганджитсу, – сказал он задумчиво. – Это многое объясняет. Однако, в

настоящий момент ничего нельзя сделать. «Энтерпрайз» отправляется завтра. Найти к этому времени другого рулевого невозможно. Вы должны подать рапорт о переводе.

– И что потом?

– И потом ждать.

Хикару расстроено выдохнул.

– Тем временем, – сказал Спок, – компьютер переслал на вашу станцию список ваших обязанностей на корабле.

Хикару решил считать поражение временным отступлением.

– Вам, очевидно, известно, – сказал Спок, – что капитан должен одобрить

ваш рапорт, прежде, чем вы передадите его дальше.

– Нет, – сказал Хикару. – Этого я не знал. – Но, вероятно, должен был

догадаться, подумал он. Он прошел мимо пустого капитанского кресла к консоли рулевого.

Список обязанностей включал участие в подготовке корабля к отправлению, номер его каюты, информацию о церемонии передачи командования и приказ явится на осмотр к корабельному врачу для прохождения полного обследования. Он скривился. Он терпеть не мог обследований. Он подумал, а не удастся ли как-нибудь устроить, чтобы он не подходил по здоровью, но сразу оставил эту мысль. Если бы он оказался слишком нездоров, чтобы остаться на борту «Энтерпрайза», на котором было превосходное медицинское оборудование, на границу, с ее медиками и полевой хирургией, его бы уже точно не послали.

Сабля в ножнах стукнула о кресло, когда он занял место рулевого. Он стянул перевязь и сунул саблю под консоль.

Он еще ни разу в жизни не управлял звездолетом класса «Созвездие». Но тренировался на достаточном количестве симуляторов, чтобы знать, на что они были похожи: неуклюжие, неподатливые и медленные.

Ему пришло в голову, что он мог бы заявить о своей полной некомпетентности – и продемонстрировать ее – для того, чтобы его выгнали с этого корабля. Но это принесло бы ему пользы не больше, чем непрохождение обследования. Игра в некомпетентность подмочила бы его репутацию, не говоря уже об опасности, которой он подверг бы корабль. С другой стороны, он мог бы добиться перевода, если сделает это возможным для своего последователя заместить его без хлопот и неприятностей.

Это означало, что он должен был показать себя с лучшей стороны. Он забыл о времени, погрузившись с головой в разбор особенностей корабля.

Коронин потянулась в контрабандных шелках. Ей нравилось, как струились слои атласа, и какой гладкой была тонкая замша. Она наткнулась на транспорт олигархии, и застала его врасплох. Теперь командный отсек боевого корабля содержал кучу вещей, вытащенных из грузовых отсеков транспортника, и неважно, что она могла бы это все дорого продать в границах Клингонской Империи. Коронин уважала выгоду, но предпочитала роскошь.

Командный отсек нависал по всей длине над рабочим. Люки в полу, наклонные панели из одностороннего стекла, специальные сенсоры шпионили за всем персоналом. Владелец корабля мог незаметно следить за любым из подчиненных. Коронин презирала тех, кто держал телохранителей. Потом, сержант поклялся ей в верности, и вряд ли кто из команды сильно сожалел о потере командующего офицера, от которого ей достался корабль.

Без сомнения, он обращался со своей командой так же необдуманно, как со своими родственниками. Он проиграл будущее своей семьи в тот момент, когда проиграл Коронин, потому что правительство не пощадило бы его, – и всех его родственников, – чтобы возместить убытки. Он должен был бы хорошенько подумать, прежде чем предлагать ставкой то, что ему нельзя было терять. Чего он, конечно, не сделал.

«Куундар», как она теперь назвала корабль, обладал хорошими скоростями и вооружением; а Коронин была превосходным пилотом. Если правительство захочет получить обратно корабль и команду, они должны сперва догнать ее.

Если она сможет оставаться на свободе достаточно долго и совершит два-три дерзких рейда в пределы Федерации Планет, олигархия, возможно, занесет ее имя в список независимых капитанов, на деятельность которых они будут смотреть сквозь пальцы. Непрочные соглашения и договоры о ненападении не давали официальным силам олигархии как следует развернуться против Федерации. Тот, кто действовал на свой страх и риск, обладал большей свободой.

Коронин презрительно рассмеялась. Она могла развлекаться, увеличивать свое богатство, заполнить свой отсек роскошью, близкой к декадансу, жить вне закона, и пожать плоды всего этого. Олигархи не могли ее остановить. Что они могли ей сделать? Убить ее? Задолго до того, как она легла на этот курс, она примирилась с тем, что может быть кем-нибудь когда-нибудь убита. Эта перспектива ее не пугала. Что же до их способов воздействия с помощью конфискаций и преследований: у Коронин ничем не владела за пределами этого корабля, и не имела семьи, чтобы они могли воздействовать через нее. Нет, у нее не было семьи: об этом позаботилась Федерация, а ее собственное правительств никак не ответило на оскорбление. Только Коронин и выжила тогда, еще почти ребенок, без друзей и покровителей, которые могли бы за нее просить. Теперь она выросла, и у нее были счета и к олигархии, и к Федерации.

По ее команде на экране возникла звездная карта. Пространство, контролируемое Федераций, было окрашено в красный цвет, огромная расползшаяся масса, гигантская опухоль. Один длинный, уязвимый отросток втиснулся на Клингонскую территорию: Фаланга Федерации. Ее существование задевало ее; название – оскорбляло. А в системе Арктура, где отбросы обоих обществ встречались в условиях безразличного нейтралитета, те, кто был из Федерации, находили для себя крайне забавным повторять их возмутительные шутки достаточно громко, чтобы всякий мог их услышать. Комбуранйа недоставало гордости, чтобы находить эти насмешки оскорбительными, но Коронин, – Румайу, едва их выносила.

Она ничего лучшего и не ждала от Комбуранйа. Они составляли основную группу Клингонской Империи; Комбуранйская знать составляла олигархию, контролирующую ресурсы и экспансию, и попустительствовала дискриминации по отношению к Румайу, меньшинству, к которому принадлежала Коронин.

Коронин позволила шелку скользнуть на пол. Ей не нужно было следить за управлением корабля: у обитателей рабочего отсека не было способа узнать, когда она наблюдает за ними, а когда отдыхает, или когда она может засечь и наказать минутную отвлеченность. Она владела неограниченной властью над ними, поскольку олигархия, призывая их на службу, обращала их в законную принадлежность корабля и того, кто им владел. Она даже могла запрограммировать компьютер наказывать их за ошибки, на любом уровне жестокости, какой она выберет. Это, однако, уже путь к настоящему декадансу: не простое радование роскоши окружение, но расслабление ума, которое могло погубить ее, как погубило офицера, у которого она выиграла «Куундар».

Она расчесала свои длинные медные волосы, взъерошила густые брови и завернулась в шелк и замшу. Она обернула вокруг бедер пояс, с удовольствием отметив длину трофейной бахромы, спускавшейся до колен. Она завязала длинную золотую ленту вокруг лба, так, чтобы она поддерживала перед вуали. Саму вуаль она оставила ниспадать от ленты на плечи. Как изгой, она не закрывала лицо. Положение ее семьи было достаточно высоким, чтобы все ее члены могли носить опущенную вуаль на публике, но ее семья больше не существует, и не будет существовать до тех пор, пока она не возродит ее.

– Говорит коммандер Спок. Вниманию офицеров «Энтерпрайза».

Сулу вздрогнул: объявление нарушило его сосредоточенность.

– Церемония передачи командования состоится на рекреационной палубе

ровно через тридцать минут. Форма одежды парадная. Ваше присутствие ожидается.

Сулу задумался, в каком месте спектра между «Добро пожаловать» и

«Приказано явиться» находится «Ваше присутствие ожидатся». Поскольку все на мостике торопливо начали выключать свое оборудование и компьютеры, он был вынужден заключить, что это скорее прямой приказ, чем дружеское приглашение. Но у него еще оставалось очень много работы. Кроме того, он не служил под командованием предыдущего капитана, и в глаза не видел своего будущего экс-командира. Церемония передачи командования между офицерами, которых он никогда не встречал, не имела ничего общего с ним и с его туманной позицией. Он вызвал на экран следующий блок данных и начал их просматривать.

– Мистер Сулу.

Он поднял глаза. Рядом стоял мистер Спок.

– Да, сэр?

– Ваша сосредоточенность достойна восхищения. Вы, по-видимому, не слышали объявления.

– Я не думал, что это объявление относится ко мне, коммандер.

– В самом деле. У вас… интересные взгляды в отношении приказов. Возможно, мы должны обсудить эту тему, – как-нибудь, когда время не будет поджимать.

– Я не служил под командованием коммодора Пайка, и я… – Сулу умолк. Эти объяснения совершенно ни к чему не вели в случае с мистером Споком.

– Если вы покинете мостик немедленно, вы сможете подготовится и прибыть на церемонию вовремя, – сказал Спок, как если бы Сулу ничего не говорил свою защиту.

– Да, сэр. – Он перекинул перевязь ножен сабли через плечо.

– Мистер Сулу.

– Да, сэр.

– Парадная форма Звездного Флота не включает саблю.

Сулу вспыхнул.

– Я знаю, сэр.

Он покинул мостик, ощущая загадочный пристальный взгляд мистера Спока на своей спине где-то между лопаток.

Операционная система корабля уже сняла его параметры. К тому времени,

как он нашел свою каюту, дверь его узнала и открылась при его приближении. Он шагнул внутрь и стянул ремень ножен с плеча.

Первым делом он заметил, что кто-то уже доставил его вещи в каюту.

Затем он отметил, что, по сравнению с комнатой в Академии, каюта была

огромной. В ней были койка, стол и кресло, коммуникаторный терминал, окно синтезатора, роскошно обширный блок хранения. На границу обычно прибывали с минимумом пожиток и отбывали так же. На истребителе хватало пространства только для самого необходимого, топливо было слишком ценным, чтобы тратить его на перенос лишней массы.

Над столом в стену были вделаны крючки. Прекрасное место для его сабли…

Минутку, подумал он. Я не собираюсь оставаться здесь настолько долго, чтоб начать чувствовать себя как дома.

Он подошел к окну синтезатора и дотронулся до контроля. Прежде чем он успел задать какую-нибудь команду, из окошка ему в руки скользнула парадная форма.

– Инструкции коммандера Спока, – сказал компьютер.

Все здесь было слишком совершенным, на вкус Сулу.

Он на минутку заскочил в душ, выскочил обратно и надел униформу и

ботинки. У него уже не оставалось времени, чтобы выскрести мусор с морского берега из своих волос. Чувствуя озабоченность, он покинул каюту и пошел искать рекреационную палубу.

Хотя Джим уже перестал даже пробовать напитки, которые заказывал Ванли, он никак не начинал трезветь. Ванли становился все более радостным, назойливым и интоксицированным.

– Тост за капитана Кирка! Я всегда говорил, что ты станешь адмиралом, или сядешь за решетку, к тридцати.

– Мне двадцать девять, Ванли. Мне бы пришлось потрудиться, чтоб достигнуть того или другого в отведенное тобой время.

– А-а, но ты – капитан, а я только лейтенант-коммандер. Ты летел быстро и далеко.

Прислушиваясь к влиянию слишком малого количества пищи и большого количества алкоголя на свой организм, Джим подумал, что его достижения явились скорее результатом сочетания удачи, хорошей интуиции и нужного выбора времени, чем намеренных соединенных усилий, интеллектуальных и физических. Возбуждение от успехов могло ненадолго заставить его поверить, что он действительно чего-то стоил, но это зазнайство быстро выветрилось и оставило его наедине с правдой.

– Поэтому-то ты и пытаешься меня напоить, Ванли?

– Что? Нет! Ты заслужил свои награды, а я заслужил то, что имею. Что,

если подумать, не так уж и плохо, особенно если не сравнивать с тобой… не, о, нет… Я просто подумал, когда тебя увидел, как смешно Робби выглядел на церемонии, когда получил повышение… –Ванли упал на стол, – его щупальца свились кольцами и закрутились над глазами, – и начал трястись и задыхаться от смеха.

Джим вспыхнул. Тогда подпоить Робби казалось ему хорошей шуткой. Он

был решительно зеленого цвета на своей церемонии. Поскольку зеленый не был его природным цветом, его командующий офицер обратил на это внимание. К счастью, он списал это на нервы. Оглядываясь назад, Джим посчитал шутку детской и жестокой.

– Ванли? – дыхание его приятеля выровнялось, он спал. – Эй, Ванли, пора идти.

Когда Ванли спал, он казался сплошными щупальцами.

Джим взглянул на время. И в ужасе вскочил. Если он не поспешит, он опоздает на смену командования.

– Ванли! – он потряс Ванли за руку. Ванли что-то задушено промычал.

Джим просунул руку ему под мышку и приподнял его. Поскольку его друг весил несколько стандартных тонн, Джим мог только вести его в нужном направлении. Ванли остановился, покачиваясь и пьяно улыбаясь.

– Мы идем на другую вечериинку?

– Мы возвращаемся на твой корабль, – сказал Джим.

Ванли попытался снова сесть. Джим покачнулся. Боль предупреждающе кольнула его в колено.

– Может, там и есть вечеринка. –Джим не знал, так ли это, так что он не соврал.

– О-о, ну, хорошооо. – Вес, давивший на плечо Джима, изменился с невыносимого на просто тяжеленный. – Другая вечериинка?

Джим нащупал регистратор счета и содрогнулся, увидев цифру. Он заплатил по счету одной рукой и, придерживая Ванли другой, повел его к выходу.

– Идем.

– О-кеей, Джеми, – Ванли начал издавать жужжаще-мурлыкающий звук,

его эквивалент довольного напевания. Хотя он мог двигаться куда быстрее любого человека, если бы захотел, сейчас он переваливался с раздражающей медлительностью.

– Ну же, Ванли. Если ты не поторопишься, я опоздаю. Черт побери твое так называемое чувство юмора.

Ванли хихикнул.

– Ты благодарить меня будешь, Джеми.

– Благодарить тебя? За попытку подпоить меня перед сменой командования?

– Некоторые церемонии лучше переносятся с поддержкой, – сказал Ванли.

– Поддержка в виде костыля, – вот что мне понадобится, после того как я тебя доставлю на корабль. Может, сам пойдешь?

Он вывернулся из под руки Ванли, выпутался из его щупалец и потер плечо.

– Сааам пойду? Конееечно.

Как высокое срубленное дерево, Ванли медленно, изысканно, с необыкновенным достоинством начал валиться вперед. Джим схватил его и потащил вперед изо всех своих сил, чтобы не дать упасть.

– Видишь? – спросил Ванли. – Я вполне спосоообен на самостоятельную нааавигаацию. Ты мооожешь идтиии.

– Вряд ли, – сказал Джим. – Что бы я делал без тебя?

Они достигли дока, где находился корабль Ванли.

Воспользовавшись очередным отклонением Ванли от вертикали, Джим

потащил его в сторону от основной галереи, через пустые комнаты совещаний и склады. Если провести Ванли через кухню, которая должна быть пуста, они, окажутся возле самого швартовочного порта корабля Ванли. Оттуда Джим сможет дотащить его до каюты с минимальным шумом.

Из кухни долетали какие-то звуки. Должно быть, персонал наводил порядок после собрания каких-нибудь VIP-гостей, слишком важного или особенного, чтобы обслуживать себя с помощью синтезаторов. Джиму стало любопытно, а что это было за празднование, и был ли он приглашен, но упустил это из виду, озабоченный проблемами с Кэрол и Гари, или, если он не был приглашен – то почему.

Джим толкнул дверь.

Пар и запахи деликатесов вырвались наружу. Он изумленно приостановился.

Что происходит? – подумал он. Что это за высокое собрание в доке, о котором я ничего и не слышал? Обычно я в курсе дел Звездного Флота – по крайней мере, наиболее важных; по крайней мере, когда я в родном порту.

Решив, что все же будет проще провести Ванли через кухню, чем тащить его назад, в обход, Джим провел его через дверь.

– М-мм, обед, – сказал Ванли, озираясь и моргая огромными янтарными глазами. Он схватил одно из аккуратно уложенных на подносе пирожных.

– Не трогай, Ванли!

– Оно быыло слишком симметричным, – Ванли довольно зачавкал. – Неплооохо.

Высокое существо с серебристой кожей, в традиционном белом поварском колпаке и со взбивалкой, с которой тек жидкий крем, в семипалой руке, преградил им дорогу.

– Вам нельзя сюда.

– Нельзя так нельзя,, – сказал Джим. – Мы вот через туда выйдем, ладно? – Он указал в сторону дальней двери и попытался провести Ванли мимо повара.

Ванли развернул один усик и стер с взбивалки капельку крема. Онемев от

возмущения, повар гневно уставился на свой венчик и снова на Ванли.

Джим попытался потащить Ванли дальше, но Ванли приостановился,

чтобы облизать крем с усика.

– М-мм, –сказал он. – Мои поздравления шеф-повару. Шоколад. Мой любимый. Единственный значительный вклад Земли в культуру Галактики.

– Уходите отсюда! – Повар замахнулся на них взбивалкой, капли

шоколадного крема разлетелись в стороны, часть досталась Ванли и Джиму. Повар погнал их к ближайшему выходу. Джим пытался поддерживать Ванли и одновременно стереть шоколад с рубашки.

Повар выставил их с кухни в коридор, захлопнул за ними дверь и запер ее.

Джим приостановился. Они были как раз напротив причала «Энтерпрайза». Там уже начал собираться народ. Большинство, стоя спиной к Джиму, глазело в иллюминаторы на «Энтерпрайз» и доковую суматоху. Джим и Ванли пока еще никто не заметил. Джим услышал, что группа людей приближается из-за поворота, и он мог поклясться, что узнал голос адмирала Ногучи, поздравляющего Кристофера Пайка с производством в коммодоры.

Подготовка к какой-то неизвестной церемонии, – ничего подобного! Шеф-повар, и все его помощники и прочий персонал трудились на празднование в честь офицера, которого он должен был заместить. Учитывая репутацию и заслуги Криса Пайка, Джим должен был догадаться, что церемония смены командования будет представлять из себя нечто большее, чем просто маленький, стандартный перевод.

Ванли, мы должны уходить, – прошептал он, держась между Ванли и стеной.

– Иду-иду, – голос Ванли рокотом прокатился по коридору.

Джим пригнул голову, надеясь, что офицеры заметят только Ванли,

который лениво продефилировал по коридору, несмотря на все попытки Джима поторопить его.

Джим облегченно выдохнул. Проход, ведущий на корабль Ванли, был как раз перед ними.

Дежурный офицер прикинулась, что не заметила состояния Ванли, и даже не приподняла брови при виде пятен шоколада.

– Разрешите вступить на борт, лейтенант.

– Разрешаю.

Джим потащил Ванли в ближайший турболифт. Когда двери закрылись, ему показалось, что он услышал хихиканье, донесшееся со стороны дежурного офицера, но он не был уверен. Лифт доставил их к офицерским каютам. Джим разыскал каюту Ванли и наконец с облегчением свалил его на койку.

– У меня в шкафуу бутылка сауурианского бренди, – сказал Ванли. –

Поднимеем тост за твою новую миссию.

– Никто из нас не нуждается в бренди, саурианском или еще каком, –

сказал Джим. Он нажал контроль синтезатора. Стянув с себя гражданское, он бросился в душ. К тому времени, как сонарный поток вытряс крем для торта из его волос, синтезатор уже выдал униформу, а Ванли снова заснул. Джим торопливо натянул форму, – чертов парадный пояс! – затем ботинки и быстро пригладил волосы руками.

У двери он обернулся к Ванли.

– Сладких снов, Ванли.

И бросился к турболифту.

Он рысцой добежал до выхода, где еще раз миновал дежурного офицера.

– Попутного ветра, капитан, – сказала она ему вслед.


Загрузка...