Пески Палестины

Глава 8

– Что ж, хорошо, я с благодарностью приму от тебя любую помощь, мудрый Хабибулла. – поразмыслив, сказал Бурцев. – Но объясни, ради Аллаха, как ты оказался на этом судне?

– Вернувшись в Эль Кудс[14], я стал свидетелем великих перемен. И перемен не в лучшую сторону.

Бурцев навострил уши.

– Что так?

– После того, как схлынули реки крови, пролитые на наших землях крестоносцами, – торжественно начал араб, – мусульмане и христиане долго учились жить среди общих святынь без войн и насилия. Но едва в Иерусалимском королевстве установилось царство мира и гармонии, невесть откуда появились могущественные маги, что говорят по-немецки, именуют себя Хранителями Гроба и носят знамена сломанного креста. Эти чародеи, коим подвластны стихии огня, металла и колдовского грома, вступили в союз с тевтонскими рыцарями. Устроили резню. Захватили Святой Город, а захватив, превратили Эль Кудс в логово шайтана. И миру на многострадальной земле моих предков пришел конец. Наблюдать за такими переменами, стоя в стороне, я не мог.

– И теперь ты служишь королеве Алисе? – изумился Бурцев.

– Я никому не служу, кроме Всемогущего Аллаха, – с холодком ответил Хабибулла. – Я лишь выбираю, кому помогать и против кого драться. Нынче мой враг – зарвавшиеся немецкие рыцари с черными крестами на белых плащах и колдуны-германцы, поклоняющиеся кресту с поломанными краями. Кто считает тех и других своими врагами, всегда может полагаться на Хабибуллу.

“Что жтогда и мы с тобойполадим”, – решил про себя Бурцев.

– А врагами Хранителей Гроба и тевтонов считают многие, – продолжал араб. – Даже – иоанниты-госпитальеры, тамплиеры-храмовники и прочие франки – не желают мириться с владычеством немцев. Франки ищут союза с нами.

“Франками”, насколько понял Бурцев, сарацин называл всех европейцев-негерманцев, обосновавшихся в Палестине. Но вот что значит “с нами”?

– С кем ищут союза франки? Кто еще выступает против Хранителей Гроба и немецких рыцарей? Какую силу ты представляешь, Хабибулла?

– Силу джихада!

– Ого! А поподробнее?

– Я говорю о правоверных мусульманах, объединяющихся с франкскими рыцарями-христианами ради общей победы над германцами.

Бурцев поскреб в затылке. Да… О таком джихаде слышать ему еще не доводилось.

– В Палестинских землях еще остались опытные бесстрашные воины, умеющие наносить врагу молниеносный удар и растворяться, в городских кварталах, в песках пустыни или в безлюдных скалах. Есть и лазутчики, умеющие слышать и видеть то, что врагу очень хотелось бы скрыть.

– Хм, лазутчики?

– Один из них стоит сейчас перед тобой, каид Василий-Вацлав.

Так-так-так… Рыцарско-бедуинские отряды Иерусалимского сопротивления? Партизанская война во славу Аллаха и Иисуса Христа? Мусульманское подполье, поддерживающее отношения с братствами тамплиеров и госпитальеров? Плюс собственная разведсеть? И Хабибулла – ее тайный агент? Сарацинский “Штирлиц”, блин! Очень-очень интересно.

– И насколько же велико ваше христианско-мусульманское воинство? – поинтересовался Бурцев.

Араб погрустнел.

– Под Аккрой наши силы были разбиты и рассеяны смертоносной магией Хранителей Гроба, но скоро, – в глазах Хабибуллы вспыхнул огонек надежды, – скоро они возрастут многократно. Султан Египта ал-Малик ас-Салих Наджм-ад-дин Аййуб, да хранит его Аллах! – уже спешит к нам на помощь.

Ладно, будем считать, диковинный палестинский расклад более-менее прояснился. Но вот каким боком здесь замешана королева Кипра? Ей-то отчего приходится бежать со своего островного государства?

– Вдова Алиса Шампанская и ее сын Генрих I Лузиньян – не только властители Кипра, но и претенденты на трон Иерусалимского королевства, – пояснил сарацин, – а значит, оба стоят у немцев костью в горле. Вот в чем их беда. Пока Лузиньяны живы, германский король Фридрих II, коего Хранители и тевтоны желают видеть на престоле Эль Кудса, не сможет носить иерусалимскую корону, не опасаясь претензий со стороны кипрского семейства. Впрочем, Генриха немцы уже устранили. Сын Алисы Шампанской погиб.

– Погиб? – переспросил Бурцев. А ведь, действительно, в пиратских трюмах никаких королевичей не было.

– Давно, еще в битве под Аккрой. – Несмотря на свой юный возраст, Генрих с небольшой дружинной дрался под командованием доблестного франкского каида Жана д’Ибелена и пал от магического грома немецких колдунов. Королева с тех пор ненавидит немцев лютой ненавистью и готова ради мести на все.

– Что ж, женская месть бывает страшна и слепа, – заметил Бурцев.

– Это так, – согласился араб. – Но, чтобы вершить ее, нужны реальные силы и возможности. У Алисы Шампанской нет ни того, ни другого. А между тем, Хранители Гроба и тевтоны начали подготовку к нападению на Кипр. Только скрыть переброску войск к портовым городам они не смогли. Нам стало известно о тайных планах германцев. И поскольку я был вхож во двор Ее Величества, всегда благоволившей к опытным путешественникам и знатокам наук, то вовремя предупредил повелительницу Кипра об опасности. Я говорил уже, что любой противник немцев – мой друг, а друзьям следует помогать. Особенно, если эта помощь вредит врагу.

Алиса Шампанская отплыла с острова в сопровождении верных слуг, рыцарей и солдат. Королевский эмир ль-бахри[15] Жюль повел судно. Сначала он должен был высадить меня в Александрии, после чего Ее Величество намеревалась отправиться в Европу и уже там искать союзников для дальнейшей борьбы с германцами.

Их прервали. Ее Величество Алиса Шампанская напомнила о себе, Вернее, за королеву это сделали «эмир ль-бахри» и тайный убийца. Жюльчто-то тихонько шепнул брави. Тот, в свою очередь, склонился к уху Бурцева:

– Невежливо говорить в присутствии королевы на языке, которого она не понимает. К тому же Ее Величество изъявила желание познакомиться со своими спасителями.

Да, в самом деле. Неучтиво как-то получается.

– Хорошо, давай знакомиться. Ты вот первый и начинай.

Папский шпион начал. Выступил вперед и…

– Банд, – церемониально поклонился брави Алисе Шампанской. – Джеймс Банд.

Бурцев едва сдержал улыбку.

Тем же манером представился и китаец.

– Цзян. Сыма Цзян.

Почтительно-дружелюбный оскал на желтом морщинистом лице, по-восточному низкий поклон…

Джеймс что-то шептал Жюлю. Тот – королеве. Вводили в курс дела, видать.

– Алексич, – растерянным басом подхватил эстафету богатырь-новгородец. – Гаврила Алексич.

– Освальд. Пан Освальд.

– Адам. Дядька Адам…

– Вася. Просто Вася.

Бурцев с трудом сохранял на физиономии приличествующее случаю торжественно-железобетонное выражение. Сохранил, справился.

Представились все. Когда Жюль закончил объяснять, кто есть кто, Алиса Шампанская шагнула к Бурцеву. Улыбнулась приветливо и очаровательно, однако спрятать затаенную грусть так и не смогла:

– Бонжур, мсьё Вася!

Голос у ее величества оказался с нежной – на грани интима – хрипотцой.

– Здрасьте, – Бурцев немного обалдел. Надо же! «Мсьё Вася»! А сам виноват. Надо было не поясничать, а представляться нормально.

– Д'у вёнэ ву?

– Спрашивает, откуда ты родом, – подсказал Джеймс.

– Так это… Сам же знаешь – с Руси…

– Же сюи рюс[16] – приблизительно так прозвучал его ответ по-французски.

Народ благоговейно внимал. Никто не смел вмешиваться в беседу.

– Кель аж авэ ву?

А вот это уже был вопрос личного характера. Как пояснил брави, ее величество изволит интересоваться возрастом собеседника.

– Э-э-э…

Ну, и на кой это сдалось королеве? Бурцев замялся, не зная, что и сказать. Минус семьсот с хвостиком лет – вот он, возраст… Именно столько ведь прошло с ненаступившей еще даты его рождения. А королева опять что-то нежно курлыкала.

– Слышь, Джеймс, спроси, может, она того… по-немецки понимает?

Джеймс спросил. Королева понимала!

Разговор сразу пошел бойчее.

В общем-то, все было очень мило, но обстоятельства не располагали к продолжительной беседе… Бурцев намекнул ее величеству, что время поджимает, и он был бы рад поскорее добраться до Палестины.

– Зачем вы направляетесь в Святые Земли, мсьё Вася? – спросила королева.

Напряженный взгляд немигающих глаз… Алиса Шампанская хотела знать правду и вовремя распознать обман, если собеседник пожелает солгать.

Бурцев всей правды не сказал – долго объяснять. Но и лгать не стал.

– У меня… у меня там дела, – уклончиво ответил он, – и кое-какие личные счеты к Хранителям Гроба.

– Значит, вы следуете не в паломничество, а на битву?

– Да, ваше величество. Можно сказать и так.

– Тогда прошу вас пройти в мою каюту, мсьё Вася. Поговорим там. С глазу на глаз. Без свидетелей.