Пленительная невинность

ГЛАВА 9

Городской дом барона в Манаусе был сложен из красного кирпича. Фасад здания украшали черные решетки из железа.

Внутри, как и снаружи, все было искусно отделано и содержалось в безукоризненном порядке и чистоте. Состоящий из трех этажей, как большинство зданий в Манаусе, особняк напоминал дома, окружающие Сент-Джеймский парк в Лондоне. Камины, имевшиеся в каждой комнате, использовались только во время сезона дождей и то больше для того, чтобы избавиться от излишней влажности, а не для отопления. Паркетные полы были устланы яркими цветными коврами, которые, как все предметы роскоши в Бразилии, в большом количестве импортировались из Европы.

Передняя гостиная выходила окнами на улицу и была оформлена в ярко-зеленых тонах тропической зелени, что было радостным контрастом на фоне стен, обитых бледно-желтым шелком. Отполированные до блеска столы из темной тиковой древесины, словно зеркала, отражали дорогую мебель гостиной.

Алиссия в розовом, украшенном рюшами халате полулежала на софе, опустив на пол свои стройные ноги в туфлях на высоких каблуках. Она не отрывала взгляда от бутылки с бренди, стоявшей перед ней на столе, и наслаждалась видом того, как луч света, проникая в бокал, зажигал жидкость изнутри. Кончиком языка девушка плотоядно облизнула губы. В ее взгляде угадывалось страстное желание.

Смутно, откуда-то из глубины оглушенного сознания, просачивалось воспоминание о тех временах, когда она радостно ожидала приезда Карла. Тогда в ней тоже горело желание, желание быть с любимым. Но все это ушло, умерло. Теперь в ней горели чувства другого рода: любовь к липкому, сладкому бренди и глубокая, постоянная ненависть к Карлайлу Ньюсаму. Первое чувство делало последнее терпимым.

Ни секунды не колеблясь, она отпила жгучей жидкости, смакуя ее вкус, приветствуя ее воздействие. Снова поднеся бокал к губам, она залпом допила остатки и быстро налила себе еще. Скоро прибудет барон, и ей требовались забвение и безразличие. А когда все будет кончено, возможно, всемилостивый Бог ниспошлет ей сон.

Последние несколько дней она между выпивками рассуждала сама с собой о том, существует ли Бог. Если да, то как мог он допустить, чтобы с ней произошло такое? Как мог он создать ее такой слабой, такой бесхарактерной? Это случилось потому, что она поняла: Карл потерян для нее. Барон позаботился об этом.

Любому человеку необходимы еда, жилье, одежда. Она получила все это, но какой ценой? Как только барон убедит своего сына, что ее репутация потеряна, Карл отвернется от нее навсегда.

— Бога нет, — произнесла она медленно и отчетливо, удовлетворенная своим решением.

Где теперь Карл? О чем он думает? Что делает в этот момент? Если бы только она могла взглянуть на него, прикоснуться к нему… Алиссия снова уставилась на бутылку. Все что ей нужно сделать — это выйти через переднюю дверь и броситься под первую проезжающую карету. Или пойти к реке… Эта мысль была такой пугающей, что она схватила бутылку и глотнула бренди еще. На глаза навернулись слезы, она ловила ртом воздух, и капля алкоголя скатилась по ее подбородку и исчезла в ложбинке между грудей.

Алиссия стала медленно сознавать, что кто-то наблюдает за ней, ей показалось, что она слышит чье-то дыхание. Повернувшись, она оказалась лицом к лицу с Карлайлом Ньюсамом. Внезапно подскочив, чувствуя, как кровь ударила ей в лицо, девушка попыталась изобразить надменное выражение и поняла, что это ей не удалось, когда барон презрительно ухмыльнулся.

— Опять пьешь, Алиссия. Это так неприлично, и к тому же я нахожу, что это губительно влияет на нашу страсть. От тебя воняет! — сказал он с отвращением. — Отправляйся в свою комнату и приведи себя в порядок. Я хочу, чтобы ты пришла в себя. Я здесь не для того, чтобы быть свидетелем твоей пьяной оргии. Советую тебе поторопиться и сделать так, как я сказал.

Глубокая ненависть к себе и барону поднялась в груди Алиссии. Она могла трезветь только от одного вида этого человека. Выпив, должно быть, половину бутылки, она тем не менее была в полном сознании и совершенно трезвая. Бренди подвело ее. Она бросила на бутылку обвиняющий взгляд.

Барон улыбнулся. Видя, что она смотрит на бутылку, он взял ее и поднял кверху, дразня девушку мерцающей внутри жидкостью.

— Это, моя маленькая голубка, будет твоей наградой, если ты хорошо поработаешь этим вечером. Если нет, все спиртное будет удалено из дома или заперто, так что ты до него не доберешься. Я научился этому трюку у своего отца, когда он натаскивал охотничьего пса. Когда щенок подчинялся, он давал ему кусочек мяса. Если не слушался, не давал ничего. Очень скоро собака поняла, как надо себя вести. Именно этого я ожидаю от тебя. Ты ведь все понимаешь. Верно, Алиссия?

— Прекрасно, — тихо ответила она, заламывая за спиной руки в безмолвной злобе. В этот момент бренди стало для нее важнее всего, оно было анестезией, заглушающей резкую боль реальности. Ей необходимо было быть уверенной, что она будет иметь его.

Оно будет принадлежать ей, она заработает каждую каплю.

— Увидимся вскоре, — сказал барон, довольный ее покорностью. — И, дорогая, добавь немного духов. Они делают со мной восхитительные вещи.

После ухода Алиссии Карлайл прошелся по красивой гостиной, чувствуя себя великолепно. Он был величественным, идеально властвовал над своей жизнью и даже более того — был полным властелином чужих жизней. Последнее радовало его больше всего. Ньюсама даже удивляло, как это он не подумал поселить Алиссию в своем городском доме намного раньше. Об этом ему следовало позаботиться сразу же, как только он узнал, что эта сующая нос в чужие дела Ройалл приезжает в Бразилию. Он должен был давно взять себе любовницу. Скоро решится проблема его временной импотенции, он это чувствовал.

Конечно, по всему было видно, что барон преуспевал, как большинство известных плантаторов, как Алонзо Куинс и как Себастьян Ривера, этот ублюдок. Никто никогда не должен узнать, что в течение последних четырех или пяти лет сбор каучука не оправдывал его ожиданий. Никто, включая Ройалл Бэннер.

Внешне все выглядело благополучно. Дома его — как здесь, в Манаусе, так и в «Королевстве Бразилии» — обставлены богато и со вкусом. Огромный канделябр в центре комнаты и его двойник в столовой потребовали десяти человек для их установки. Его довольный взгляд блуждал по комнате. Золотые и серебряные вазы были наполнены тропическими цветами, а блеск паркетного пола являлся доказательством заботливого ухода слуг за вещами хозяина.

Налив себе немного чудесного скоча, барон полюбовался красотой хрустального бокала, который он держал в руках. Ему припомнилась Елена. Жаль, что его экономка в «Королевстве Бразилии» происходила из низших классов. Она была бы идеальной хозяйкой, восхитительным дополнением к его и без того прекрасной жизни.

Пронзительный взгляд серых глаз упал на бокал. От него осталась лишь тонкая хрустальная ножка; виски пролилось, образовав маленькую лужицу возле носка его сверкающей черной туфли. Капельки крови покрывали ладонь. Барон достал белоснежный носовой платок и ловко вытер кровь; со сжатых губ сорвался звук, похожий на рычание. Елена! Лишь мысль о ней заставляла его пульс колотиться, и он терял контроль над собой. Порой ему казалось, что он ненавидит ее, что его раздражает само постоянное присутствие ее в его доме. Но Карлайл осознавал, что нуждается в ней, что она была незаменима как хозяйка в его доме. И приходилось признать, что он не мог заставить себя расстаться с ней, предоставить ей свободу. От мыслей о Елене он почувствовал, как откуда-то изнутри возникает волна желания. Барон направился к центральной лестнице, затем прошел в гардеробную, смежную со спальней. Он быстро снял с себя одежду, заменив ее бордовым халатом, который ждал его на спинке стула. Завязав шелковый пояс, он сунул руку во внутренний карман жилета, достал оттуда листок бумаги и переложил в карман халата.

Карлайл распахнул дверь спальни, зная, что увидит Алиссию съежившейся, как обычно, на огромной кровати с пологом.

— Алиссия, дорогая, — промурлыкал он, — я подумал, что ты, возможно, захочешь взглянуть на то, что лежит у меня в кармане.

Он играл ее чувствами, словно кошка с мышью, понимая, что она хорошо знает, о чем он говорит.

— Это письмо от Карла. Я задержал посланника, который должен был доставить его тебе. Позже я позволю тебе прочесть письмо.

Он внимательно наблюдал за выражением ее лица. Письмо вкупе с бренди сработает ему на пользу, и Алиссия превзойдет себя в том, что считалось ее долгом перед ним.

Отчаянно пытаясь контролировать себя, Алиссия холодно спросила:

— Что может сказать Карл, барон? Не понимаю, почему вы не даете мне посмотреть сейчас. Я хочу прочесть письмо сейчас! Оно мое, дайте его мне!

— Позже, дорогая, — проворковал он, — доверься мне.

Халат соскользнул на пол, и Алиссия поняла, что проиграла: у нее не будет возможности прочесть письмо, если это в действительности было оно. Девушка зажмурила глаза, чтобы не видеть наготы барона, сердце заколотилось от страха, когда она представила интимные подробности, которых потребует от нее этот старик.

Барон вальяжно растянулся, и Алиссия забилась в самый дальний угол кровати. Ей снова придется притворяться, убеждать себя, что это Карл лежит рядом с нею, что это к телу Карла она прикасается, ласкает его. Все, что захочет барон, она выполнит. Алиссия будет мысленно представлять, что это руки Карла касаются ее, обнажают ее тело для горячих поцелуев и интимных ласк.

— Станцуй для меня, Алиссия.

— Но… нет музыки.

— Танцуй.

Алиссия поняла, что это железный приказ. Она встала с кровати и начала двигаться. Вначале ее движения были медленными и неуклюжими, но постепенно стали более чувственными и возбуждающими. Она покачивалась в такт неслышному ритму, придавая своему тонкому телу больше развязности, вводя в игру гордо приподнятую грудь и округлые бедра. Когда девушка кружила по комнате, ее босые ступни едва касались пола, ее руки ласкали собственное тело, тем самым возбуждая барона. Испарина выступила у него на лбу — он пожирал взглядом извивающееся тело Алиссии. Когда он протянул к ней руку, она добавила своему телу безумных движений, граничащих с неприличными, зная, что он хотел именно этого.

Под воздействием спиртного Алиссия чувствовала себя так, словно находилась где-то в ином мире. Продолжая танец, девушка стала расстегивать пуговицы своего халата. Он соскользнул на пол, и она притворно-застенчиво прикрыла грудь, и без того скрытую от его глаз тонкой сорочкой. Медленно она развязывала атласные ленты, которые удерживали в плену ее возбужденную плоть.

Барон откинулся на кровать, глаза его сверкали. Он жадно смотрел на обнажившийся участок тела. С коварной улыбкой на губах Алиссия придвигалась к барону все ближе, следуя безмолвному барабанному ритму внутри себя. Это был ее возлюбленный Карл, желающий ее так, как это всегда было в ее мечтах.

Сделав резкое телодвижение, она оказалась еще ближе к барону, дразня и мучая его, остановилась в каком-нибудь дюйме от него, полностью освобождая свою грудь для его взгляда. Он тяжело дышал, протягивая руки к ее маленькому, изящному телу. Алиссия снова ускользала от его рук, отступая назад, высоко подняв грудь с коралловыми возбужденными сосками, а затем снова подошла к барону и остановилась прямо перед ним, открыто выставляя напоказ свое тело. Затем девушка медленно обнажила длинную стройную ногу в разрезе кружевной нижней юбки и медленно вытянула ее, спустив шелковый чулок с бедра до пальцев ноги. Отброшенный в сторону, он упал рядом с бароном, задев его терзаемое вожделением лицо. Она повторила это же с другим чулком и услышала его стон и мольбу.

— Теперь иди ко мне, Алиссия, иди ко мне.

Вместо того чтобы подчиниться ему, она сбросила нижнюю юбку на пол. По низким стонам, доносящимся с кровати, Алиссия поняла, что он потерял контроль над собой. Еще раз грациозно придвинувшись к кровати, девушка позволила ему коснуться себя.

Барон сгорал от нетерпения, его руки жаждали сжать ей грудь, бедра, ноги; хриплые, животные звуки вырывались из его груди.

Он чувствовал, как кровь бурлит в его жилах, а напряжение в паху становится невыносимым. Карлайл схватил любовницу за мягкие черные волосы и притянул к себе, впившись в ее губы.

Он был уверен, что на этот раз страстное вожделение, которое он испытывал, разбудит его слабеющую плоть.

Дикое отчаяние испытывал старый ловелас, когда понял, что ошибся. Надежда опять обманула его ожидания.

Измученная, Алиссия лежала тихо, ожидая, что он предпримет дальше. Барон повернулся на бок, игриво покусывая ей грудь. Твердо вознамерившись преодолеть свою импотенцию, он ласкал руками ее шелковистое тело, потайное место между бедер. В отчаянии он напрягал каждую клеточку своего существа, каждый мускул. Услышав ее крик отчаяния, он откинулся назад, не обращая на нее внимания, полностью поглощенный своими черными мыслями.

Алиссия лежала с плотно зажмуренными глазами. Ей нужно было выпить. Она жаждала этого чуть ли не больше, чем письма от Карла. Неужели теперь это станет ее жизненной потребностью? «Боже, помоги мне», — в душе молила она.

Прикрывшись краем простыни, Алиссия долго лежала рядом с Карлайлом, прислушиваясь, ожидая и страшась нового нападения. На его теле не двигался ни единый мускул, его лицо было повернуто от нее. Но она слышала его тяжелое дыхание, чувствовала его отчаяние, почти ощущала его едва сдерживаемую ярость за свой провал. Снова!

Солнце опустилось ниже, и лишь длинные, яркие тени пролегли сквозь портьеры. Прошли часы, и, к своему облегчению, она услышала глубокое, ровное дыхание барона, означавшее, что он уснул.

Алиссия бесшумно сползла с кровати, быстро набросила халат и побежала вниз по лестнице в гостиную, где стояла бутылка бренди. Ее рука на мгновение прижала бутылку к груди, потом поднесла ее к губам. Не было времени наливать желанный напиток в бокал. Ее всю трясло после пережитого кошмара. Кашляя и обливаясь, она сделала второй щедрый глоток.

«Мне следует убить его. Убить его, за то что он сделал с Карлом и со мной!» — пронеслось у нее в голове.

Напряженно уставившись на бутылку, она недоумевала, как та могла так быстро опустеть. Своим затуманенным разумом девушка пришла к выводу, что идея убить Карлайла Ньюсама была единственным средством освободиться, освободить Карла. Тихо пробормотав что-то, она прокралась вниз по коридору к кухне. Порывшись в ящиках, Алиссия нашла свое оружие — огромный нож для разделки мяса; ее поразила длина угрожающего лезвия. Куда бы ни вошел этот нож, он принесет смерть барону. «Этот подлец должен умереть», — подумала она страстно, представляя, как это сверкающее лезвие войдет в мягкую плоть.

С твердой решимостью она поднялась по лестнице, бесшумно преодолела расстояние между дверью и кроватью. Девушка удивилась тому, насколько твердой была ее рука, когда она занесла оружие над головой. Один быстрый удар — и все будет кончено. Навсегда.

— На твоем месте я бы не делал этого, дорогая Алиссия. Неужели ты думала, что я позволю тебе убить меня в моей собственной кровати?

Мысль показалась ему такой смехотворной, что он громко и угрожающе расхохотался.

— Я учуял запах бренди, как только ты подошла к двери. Положи это и иди в постель. Ты мне нравишься больше, когда ведешь себя по-другому. Ты такая прелестная маленькая голубка, дорогая Алиссия. И такая глупая!

Силой притянув ее на кровать, он придавил ее своим телом. Его губы прошлись по ложбинке между грудей, увлажнили шею, затем снова спустились вниз.

— Я делаю это для Карла, — прошептал он. — Ты ему не пара, ты же знаешь. Ты даже не женщина. Женщина бы возбудила меня, довела бы меня до экстаза. Я знаю, что принял правильное решение, запретив Карлу жениться на тебе. Ты будешь лучше стараться, дорогая Алиссия. Стараться и стараться, пока не добьешься успеха. Теперь лежи очень тихо и слушай, что я тебе буду говорить. Я послал Карла по делам в Белен. Некоторое время он не вернется, а когда вернется, счастливчик, то женится на моей маленькой подопечной Ройалл Бэннер.

Его голос звучал монотонно, словно это был обычный разговор. И все это время его руки были на ней — требовательные, убеждающие, исследующие. И с каждым прикосновением жизнь в Алиссии понемногу умирала, ее плоть становилась холодной, тело застывшим. Больше не было притворства, не было приятного ощущения от бренди. Ей следовало вонзить нож в себя. Как бы сильно ни ненавидела она барона, себя она ненавидела больше!