Плутониевая блондинка

XXIX

Мы оба наблюдали, как модель мозга медленно поворачивалась перед нами на экране, являя во всей своей красе борозды и изломы, которыми изобилует любой человеческий мозг (но уникальные для каждого человека). Схема была разбита на секции по долям и полушариям. Внутри большинство этих секций были пусты, но правая фронтальная доля пульсировала миллионами соединенных ярких точек.

– Привет, Матушка Пирс, – поздоровался я.

– Это похоже на топографическую карту мозга, – заметил ГАРВ. – Отличная находка.

– Это только начало.

– Теперь мы хотя бы доказали, что доктор Пирс определенно полагает себя гением, – продолжил ГАРВ. – Мало кто из ученых предпочли бы псевдоним Эйнштейн.

– Это то, что надо, ГАРВ.

– То, что надо?

– Отметь этот файл и вернемся к списку.

ГАРВ подчинился, заинтригованный моим мышлением (которое само по себе казалось странным).

– Теперь прокрутим вниз до буквы «г».

ГАРВ прокрутил имена и я нашел то, что искал.

– Вот, – указал я на экран. – Галилей, ГАРВ. Это Галилео. Открой его.

– Он заперт вариантом того же шифровального ключа, что и файл Эйнштейна. Второй раз взломать его будет легче.

ГАРВ открыл файл и на экране появилась трехмерная схема левой фронтальной доли рядом с вращающейся моделью мозга. И снова подробнейше указаны все детали и ни один нейрон не был забыт.

– Это должно идеально подойти к нашей схеме, – заметил ГАРВ.

При этих словах вращающаяся левая доля аккуратно присоединилась к правой. Теперь у нас были обе части «составной головоломки» мозга.

– Фронтальные доли управляют большинством исполнительных функций, – пояснил ГАРВ тоном университетского профессора. – Матушка Пирс входит в фокус.

– Ладно, вернемся к списку и отыщем каждый файл с именами физиков, запертый тем же шифровальным кодом, – сказал я. – Тесла, Архимед, Гамильтон, и прочие.

– Когда вы говорите «физик», то подразумеваете «физик – ха-ха» или «физик-странный»?

– Оставь приколы, ГАРВ.

Через несколько минут мы нашли еще восемь файлов: по одной на каждое полушарие каждой доли мозга, пару для системы гиппокампа и остальные для менее значительных участков мозга. Мы «распаковали» компьютерный чертеж для построения мозга Матушки Пирс.

– Теперь, когда мы нашли ее, – забубнил ГАРВ, постукивая голографическими пальцами по крышке стола, – ответьте, как именно мы это сделали?

У меня не было на это ответа, поэтому я сделал вид, что не слышал и продолжал изучать экран, нарочито задумчиво потирая подбородок.

– Вы и сами не знаете, верно?

– Дай мне минуту. Мы здесь что-то упускаем.

Я снова просмотрел список файлов и прочел про себя имена:

1. Ампер

2. Архимед

3. Бор

4. Борн

5. Брогли

6. Дириклет

7. Эйнштейн

8. Галлилео

9. Хоукинг

10. Ом

Затем я увидел это.

– Галлилео, Хоукинг, Ом… Эврика!

– Эврика? Такого не помню. Что за специализация у него была в данной области?

– Выметайся из системы ЭксШелл, ГАРВ, – сказал я, поднимаясь на ноги. – Я знаю, где она находится.

Я одевался целых пять минут, потому что мои руки пока еще не действовали так, как мне требовалось. Однако с ногами было все в порядке и вскоре я расхаживал по дому, как мне показалось, с намеком на развязность. ГАРВ, напротив, пытался испортить мое хорошее настроение, используя линзу в моем глазу для проецирования собственной персоны передо мной, после чего следовали недолгие укоры. Когда я проходил сквозь него, он тут же исчезал, чтобы снова появиться в трех метрах передо мной.

– Ненавижу, когда вы это делаете, – заметил ГАРВ.

– Делаю что?

– Произносите нечто волнующее, а потом уходите, как сейчас. Это слишком претенциозно.

– Ты так давно со мной и до сих пор не привык к драме? – улыбаясь спросил я.

– Нет, я привык к ней. Но она мне не слишком нравится.

– Издержки профессии, – пояснил я, опять проходя сквозь его голограмму. На этот раз он появился рядом и пошел со мной по коридору.

– Прекрасно, я подыграю вам. Куда именно мы направляемся?

– Нанести визит Матушке Пирс и ее любимому сыну доктору Бену.

– Оставляя в стороне вопрос об их точном месте пребывания на данную наносекунду, могу я спросить, как вы собираетесь достичь сего таинственного пункта назначения? Или от вашего центрального процессора ускользнул тот факт, что вы уничтожили два транспортных средства за прошлый день?

– Относительно этого у меня есть прикрытие, – улыбнулся я. – Причем буквальное.

– О чем это вы… о, нет.

– Будь любезен, проводи меня в гараж, – пригласил я, бодро шагая по вестибюлю.

– Нет, нет, нет, – опять забубнил ГАРВ.

Я ворвался в гараж с настроением выскочившего из постели в праздничное утро проказника.

Даже несмотря на то, что объект моего обожания был тщательно укрыт чехлом из шелка, я не мог сдержать улыбки при виде его величественного силуэта.

– Нет, нет, нет, – твердил ГАРВ, материализуясь передо мной и пытаясь загородить мне обзор.

Я опять прошел сквозь него и величественным жестом сдернул покрывало, открывая истинную жемчужину моей антикварной коллекции: вишнево-красный «Форд-Мустанг-Конвертибл» 1968 года в новейшем состоянии, с блестящим в стерильном свете галогенных светильников металлом и хромом отделки.

– Умоляю, – продолжал упрашивать ГАРВ. – Только не это. Этому транспортному средству девяносто два года. Оно не снабжено системой защиты, ему необходим дорогой и отравляющий окружающую среду бензин, продажа которого, напомню вам, запрещена законом уже десять лет. И, кроме прочего, у него нет компьютера!

– Вот именно, – подмигнул я. – Машина идеальна. (Логический аргумент никогда не повлияет на мужчину, если речь идет о его колесах или о его женщине).

– Гараж, откройся! – скомандовал я.

Раздвижная дверь, несравнимо более послушная, чем ГАРВ, мгновенно открылась. Я уселся в машину и повернул ключ зажигания. Мотор ожил и зарычал, как котенок, откормленный на стероидах. Я радостно ощутил устойчивый гул мощной машины.

– Вам, конечно, известно, что любовь к этой машине – не более, чем способ подсознания замаскировать ваши персональные несоответствия.

– Отвали, ГАРВ, – попросил я, добавляя газу и включая скорость. – Ты убиваешь момент.

Мотор взревел и мы вылетели на дорогу с ласкающим слух визгом шин.

ГАРВ голографически материализовался из моей глазной линзы и уселся на пассажирское сиденье рядом.

– Мне казалось, что вы будете действовать скрытно, – посоветовал он. – Для меня это авто столь же неприметно, как слон в посудной лавке.

– Вся моя скрытность действий лопнула в ту наносекунду, когда ББ сказала СМИ, что мы с ней любовники. А поскольку нам недавно не везло с контролируемыми компьютером машинами, я счел нынешний способ передвижения наиболее безопасным.

Я повернул на скорости выше рекомендуемой, колеса пошли юзом и авто едва не занесло к обочине. Переключив скорость, я почувствовал, как колеса снова «вцепились» в дорогу, поддал газу и как прежде погнал «Мустанг» на четвертой. Я ухмылялся, а ГАРВ тем временем, закатывая глаза, голографически сгенерировал пояс безопасности и застегнул его на себе, устроив их этого простейшего акта целый спектакль.

– Да поможет нам Гейтс, – сказал он. – Не желая прерывать момент восторга помешанного на моторах мачо, все же спрошу, куда именно мы направляемся?

– К дому Пирса.

– И где этот дом находится?

– Не знаю.

– Но вы же сказали, что…

– Я чуточку растянул правду ради эффекта завершающей фразы.

– Значит, вы понятия не имеете, где найти доктора Пирса или его мать?

– Этого я не говорил, – возразил я ГАРВу. – Я не знаю, где они, но знаю, как мы сможем их отыскать.

ГАРВ снова закатил глаза.

– Пожалуйста уточните вопрос, который мне следует задать вам, дабы пробиться через эту бессмысленную, пожирающую время болтовню, – попросил ГАРВ.

Я улыбнулся. Мне нравилось влиять таким образом ему на цепи.

– Составленный нами список физиков, – напомнил я. – Что в нем было не так?

– Вы подразумеваете тот факт, что в него не вошел сэр Исаак Ньютон? – осведомился ГАРВ.

– Ну да, то есть, нет. Ты это заметил?

– Конечно заметил, – с укоризной произнес ГАРВ. – Это заметил бы и ребенок. Но какое это имеет отношение к местоположению миссис Пирс?

– Просканируй справочник Нью-Фриско, – сказал я. – Дай мне адрес Эйприл Ньютон.

– Таков спектр вашего озарения? Он поменял ее имя на Ньютон?

– У него был повод не вводить имя Ньютон в список. Он не собирался «устраиваться» с клоном своей покойной матери под одним и тем же именем. Чем плох Ньютон? Сделай мне одолжение и «прогони» это имя.

– Уже готово, – ответил ГАРВ. – Ничего похожего.

– Ничего?

– Ничего.

– А как насчет пригородов? Проверь весь район.

– Я проверил. Ничего нет.

– Ты уверен?

– Конечно, уверен. Ведь я суперкомпьютер.

– Попробуй Лос-Анджелес.

– Готово. Ничего.

– А как насчет Нью-Фресно?

– Может, проверить заодно и Нью-Шри-Ланку?

– Ни одной Эйприл Ньютон в Нью-Фриско и Нью-Лос-Анджелесе вместе взятых?

– Как ни странно, но именно этого имени и нет, – сказал ГАРВ. – Есть, например, четыре Альберта Эйнштейна, два Стивена Хоукинга и один Энрико Ферми в большом районе Нью-Фриско. Есть даже трое людей под именем ББ Стар, один из которых…

– ББ Стар, – повторил я с улыбкой. – Вот оно.

– Что именно?

– Нова сказала, что Пирс был влюблен в ББ Стар.

– По-вашему, Пирс и его мать пользуются псевдонимом «ББ Стар»? – спросил ГАРВ.

– Проверь наличие Эйприл Ньютон в справочнике Оукленда.

– Оукленд?

– ББ родилась в Оукленде.

– Не слишком «дальний прицел»?

– Просто я знаю кое-что о невостребованной любви, ГАРВ. Это вполне в границах возможного. Просканируй Оукленд.

ГАРВ вздохнул.

– Готово, – объявил он. – Никакой Эйприл Ньютон.

– ДОС! – не сдержался я.

– Мне больно, но я вынужден доложить, что в Оукленде числится Мэй Ньютон.

– Мэй Ньютон. Естественная смена Эйприл?[19]

– Она въехала в двуспальный апартамент на Авеню-А примерно тринадцать месяцев назад.

– Эврика!

– Очень прошу не произносить при мне это слово.

– А ты сомневался в моей логике!

– Увы. Да простит меня Гейтс, если я отныне не поверю вам, когда речь зайдет о невостребованной любви и сопутствующих ей психозах. Полагаю, мы направляемся в Оукленд?

– Ты смышленый парень.

– Но вы хотя бы не открывайте верх авто.

– И не надейся, – сказал я, тыча пальцем в кнопку откидной крыши моей гордости.

– Ну еще бы, – тяжело вздохнул ГАРВ. – От вас дождешься.