По следам Барабашки

В том, что в Лихоборах действительно происходило что-то необычное, авторам фильма «Кто там?» удалось убедить далеко не всех. Не способствовали этому и довольно невежливые барабашкины манеры. Напомним один из эпизодов фильма:

Фирюза: – Барабаш, будешь разговаривать с людьми, которые… разбираются в науке?

(Стуки)

– Нет.

В. Клепиков (наклоняется к полу): – Барабашка, может быть, тебе кто-то не нравится здесь?

– Да.

– А ты скажи, кому уйти, и он уйдёт. Я не нравлюсь?

– Нет.

– Так. Кто? Этот товарищ?

– Да.

(Тот, на кого указал Клепиков, выходит из комнаты. Это – Б. Шуринов, исследователь аномальных явлений).

«У меня складывается впечатление, – пишет пенсионер В. Королёв, – что поскольку без всяких причин, а только по навету выдуманного Барабашки был удалён один из участников эксперимента, то не значит ли это, что выдворенный узнал о каких-то сторонах этого спектакля, которые, по замыслу шельмователей, не должны быть известны широкой публике телезрителей… Я полагаю, что Б. Шуринов пришёл туда не для того, чтобы себя показать, а для того, чтобы разобраться на месте. Но он оказался не ко двору… Мне думается, что если это проделки фокусников-разыгрывателей, он вытащит их за уши на всеобщее обозрение».

Ораторский прием

Интуиция не подвела автора письма. Именно так всё и было, о чём не раз рассказывал и сам Б. Шуринов. Вот, к примеру, что он говорил в один из сентябрьских дней 1990 года в Таллинне, на встрече исследователей в области энергоинформационного обмена (цитируется по магнитофонной записи): «Вы помните историю с Барабашкой? Помните? Так вот, товарищи, я тот самый несчастный, который Барабашку разоблачил. В том фильме, который был по поводу Барабашки, мне было предложено выйти из зала, потому что Барабашка с людьми не разговаривал. Но никто не позволил мне об этом написать…

Я сказал давным-давно, что я готов вылететь, выехать на любой полтергейст. Но меня никуда не зовут, потому что знают, что я приезжаю не для подписывания протокола, а для изучения. Если докажут, что такое есть, так дайте же мне разобраться! А приехать подписывать протокол о том, что я был на полтергейсте, – это не моя практика…»

Когда исследователь приехал проверить слухи о Барабашке, то в общежитии уже работали телевизионщики, готовили передачу «Очевидное – невероятное».

«Мне было предложено быть ведущим этой передачи, – продолжает Б. Шуринов. – Я отказался. Ведущий – это подыгрывающий, потому что его снимает камера… Это несерьёзно, это объект, который принимает участие. После этого дело было так: после первого щелчка я знал, что зона стука – это её (Фирюзы) ноги. Мне стало ясно, что у неё сократилась мышца на правой голени, это было видно. И то, что шум шёл из правой стопы – тут не было никаких сомнений… После этого дела мне ничего не оставалось, как уставиться вот так вот на неё, что я и сделал. И на этом Барабашка перестал разговаривать навсегда. Была очень тягостная пауза. И я понимал, и она (Фирюза) понимала, что всё уже сгорело. Тогда к ней пришёл режиссёр на помощь. И он ей сказал: «Спроси, пожалуйста: «Барабашка, тебе мешает кто-нибудь?» (Фирюза сказала:) «Барабашка, тебе мешают?» Что ей было делать? Она артистка, она молодец… «Мешают…» «Сейчас мы выгоним его». Попали пальцем на меня… Я вышел из комнаты, пошёл на кухню. Там был Возчиков со студии телевидения! Я сказал ему: «Извините, но она ведь ногой стучит!» И он мне в ответ: «Как, и вы тоже заметили?» (Смех в зале)…

На сегодня я имею двух барабашек. Двух. Это – дочь приятельницы, она стучит большим пальцем ноги… Как это делается? У них есть аномалии, они стучат костями на пальцах. У неё (Фирюзы) аномалия простая: она умеет выбивать такой стук, сокращая большой палец правой стопы… Сегодня у меня таких барабашек две штучки – мужчина и женщина. И когда я спрашиваю: «Барабашка-Барабашка, когда-нибудь люди образумятся?» – они мне отвечают так: (2 удара по трибуне). А два удара означает «нет». (Смех, аплодисменты)».

Вот так чуть было не осрамились простодушные представители Академии наук вместе с самодеятельными исследователями, неспособными отличить стук от щелчка, не говоря уже о том, чтобы определить источник звука. Хорошо, нашёлся здравомыслящий человек. Но выступать с публичными разоблачениями он в тот день не стал, а лишь поделился с телезрителями своими впечатлениями по поводу Барабашкиного подзатыльника. Может, потому, что других вопросов ведущий ему не задавал?

Кстати, о ведущем. Вообще-то передачу «Очевидное – невероятное» уже много лет вёл профессор С. Капица. Не собирался отказываться от своих обязанностей и на этот раз. Точно так же, как и тележурналист Алексей Горовацкий, который, невзирая на снимающую камеру, старался добросовестно делать своё дело, не подыгрывал при этом ни той, ни другой стороне. Что, собственно, и отличает профессионала от дилетанта. Учтём и то, что телевизионщиков устраивал любой финал этой истории. Передача получилась бы ещё эффектнее, если бы под занавес Фирюза была схвачена за руку, или, точнее, за ногу, и здравый смысл в очередной раз победил. Тем более, что академической науке, к которой принадлежит ведущий телепередачи, такой итог понравился бы куда больше, чем неопределённое «явление надо изучать»…

К сожалению, то, что Шуринову стало ясно после первого стука (или щелчка?), для многих так и осталось загадкой. Один из нас – тот самый, с которым и состоялся диалог на кухне, – вместе с А. Горовацким немало лет проработал на Всесоюзном радио, что помогло нам приобрести некоторый опыт по части акустических эффектов. И у съёмочной группы (как, впрочем, и у многих участников передачи) не было сомнений, что звук шёл именно из толщи пола. Об этом мы и писали в декабрьском номере журнала «Телевидение и радиовещание» за 1988 год. Так же далеко от истины и утверждение нашего разоблачителя о том, что после «провала» Фирюзы Барабашка якобы «перестал разговаривать навсегда». Беседы с ним продолжались долго, до тех пор, пока девушки оставались в общежитии.

Почему же невидимке удавалось так долго морочить людям головы? Не исключено, что виноваты и сами исследователи, которые начали потакать капризному Барабашке и удалять неугодных. Вот тут бы Шуринову и внести ясность в события. Мы поначалу недоумевали, почему же он тогда промолчал. А потом припомнили несколько строк из его книги «Парадокс XX века». «Когда недоброй памяти академик Т. Д. Лысенко поучал наших учёных, что из семян ветвистой пшеницы можно получить клевер и овёс, то эти учёные, за редчайшим исключением, дружно помалкивали. (Ещё бы, умный человек всегда чувствует, где ему могут сделать больно!)»

Точнее не скажешь. И кто будет возражать, что Борис Аполлонович тоже неглуп?..

Впрочем, Б. Шуринов, хоть и на кухне, но разоблачил махинаторов. А вот что же Возчиков? Знал ведь о фокусах Фирюзы, но продолжал морочить людям голову. Именно такой вывод напрашивается из того кухонного эпизода. Но не зря оратор не стал посвящать слушателей в подробности диалога. Смех в зале мог разочарованно угаснуть, потому что разговор шёл серьёзный. Дело в том, что съёмочная группа в первый же день заметила, как у Фирюзы во время стуков сокращается одна из мышц ноги. И, конечно, прежде чем устраивать телешоу в общежитии, авторы передачи сообразили, что заметить это может кто-то ещё. Поэтому телевизионщики не ограничились одним наблюдением, а постарались выяснить, что бы это значило. И обнаружилось, что, во-первых, непонятные стуки далеко не всегда совпадают с реакцией упомянутой мышцы. Более того: удалось записать такие стуки на улице около общежития, причём Фирюза и её подруги в это время находились в помещений. Если Шуринов ограничился пристальным разглядыванием тапочка, то Возчикову пришлось взять её подозрительную ногу в руки, исключив тем самым всякую возможность мошеннических пощёлкиваний. Стуки же тем временем продолжались, обнаружив бесперспективность версии.

Не будем повторять, что феномен, если верить очевидцам, не сводится к постукиваниям. Приходилось выбирать: признаться, что «вытянуть за уши проделки фокусников» не так просто или же объявить очевидцев простаками, а героев истории – лжецами… Как там говаривал шукшинский Щиблетов? «Для того, чтобы всем спастись и взять правильный курс, необходимо вырвать из сердца всякую жалость и столкнуть ненужный элемент в воду». «Ненужному элементу» Щиблетов потом всё объяснил: «Дурак, это ораторский приём!» В Таллинне же, когда история основательно подзабылась, оказалось достаточно просто умолчать кое о чём. Добродушно настроенная публика, как мы помним, отозвалась весёлыми аплодисментами.

Нашлись догадливые и за пределами столицы, Профессору Оренбургского университета Ю. Силаеву, который, надо думать, понимает не только в стопах и голенях, выезжать никуда не понадобилось. И фильм он видел не весь, а только самый конец – как пишет профессор, «феномен сотрясения рук, положенных на голову девушки». И что же? Процитируем, сохраняя авторский стиль: «Мне думается, что ничего фантастичного и потустороннего в этом феномене нет. Думается, что у обследованной (Фирюзы то есть. – Авт.) имеется врождённый подвывих одного из шейных позвонков. Прося ударить её потустороннему «Барабашу», она сама, не сознавая этого, а может быть и с умыслом, предчувствуя «удар», напрягает мышцы шеи и позвоночного столба – и сочленовые отростки становятся на своё место или при этом наступает соскальзывание суставного отростка (возникает подвывих). Отсюда и проявление этого феномена – вздрагивание головы от «удара Барабаша» и звук «щелчка». Профессор не исключает, что «руками, наложенными на голову, исследуемая облегчает механизм соскальзывания… путём создания компрессии».

Должны признаться, что у нас большее доверие вызывает именно эта гипотеза (судите сами: «суставный отросток», «компрессия», а не просто «мне стало ясно» или «это было видно»). Правда, под внимательным взглядом профессора Фирюза из феномена превращается если не в обманщицу, то в инвалида детства. Но – наука требует жертв. Ради неё исследователи порой жертвуют временем, деньгами, а то и собственными заблуждениями, как это сделала, например, Т. Серебренникова, работник одного из медпунктов Выборгского района Ленинградской области.

Она приехала в Москву, нашла девушек, беседовала с Фирюзой и пришла к выводу, что та «очень ловко щёлкала своими суставами. Когда я сказала ей об этом, она стала уверять, что Барабаш сидит в ней. Я продемонстрировала то же, что и она. (Вот это другое дело! Тут уж не просто безвестные Шуриновские знакомые, на которых нам так и не удалось посмотреть, потому что исследователь, естественно, не возит их с собой. – Авт.). Расстроенная и разочарованная, уехала обратно в Ленинград».

Но читаем дальше. Когда через две недели Т. Серебренникова снова приехала в столицу по своим научным делам и однажды вечером поила пациентов настойками трав, то «вдруг услышала около себя щелчок, затем другой, – пишет она. – Я обратила внимание, они совпадали с моментом, когда очередной больной принимал из моих рук лекарство. Как-то стало не по себе. Каждый раз, приготавливая очередную порцию лекарства, я слышала, как щелчок будто одобрительно подтверждал мои действия. После того, как последний больной лёг в постель, решила выяснить, откуда эти звуки, но они не возникали, Я решила спросить: „Барабаш, это ты?“ И тут же в ответ раздался утвердительный щелчок. Подхожу к тому месту, откуда раздался звук, и провожу рукой, как бы гладя. Ощущение было такое, будто рука попала в струю тёплого, нежного шёлка. Лёгкое свечение окружало пальцы. Я села за стол потрясённая и ошарашенная. Успокоившись, стала спрашивать его. Наш диалог длился около двух часов. Около часу ночи проснулась девочка, у неё начался выброс камней из печени. Гим, так назвал себя мой Барабаш, помогал мне до пяти часов утра, затем – пропал. Я звала его, но он не отвечал. Вечером следующего дня уехала в Ленинград, но мне очень хочется встретиться с ним снова».

Здесь, как видим, в ходе разоблачения появился некий Гим. Правда, не совсем понятно, как Татьяне Петровне удалось выяснить его имя. Может, она последовательно перебирала алфавит, а невидимый собеседник соглашался или нет? И всё-таки письмо интересно хотя бы тем, что автор не поленился поработать, чтобы что-то узнать.

А вот А. Васильеву из Львова заинтересовал не только сам феномен, но и судьба девушки: «Мне очень жаль Фирюзу, – пишет она. – Телевидение сослужило ей плохую службу. Девочке надо выходить замуж, создавать семью, а за ней накрепко укрепится „слава“ колдуньи. Ведь явление явлением, но надо подумать и о человеке».