Подкова на счастье

Мартынов Александр Игоревич

Подкова на счастье

Аннотация:

К сожалению, при размещении моих повестей пропадают вставленные рисунки, а от них немало зависит. Прошу прощенья у читателей! Перед вами - логическое продолжение повести "Работа на лето".

Леший

ПОДКОВА

НА

СЧАСТЬЕ

Это было со мной,

но в какое-то давнее время,

о котором забыть -

или вспомнить -

ещё не успел...

...Были кони у нас.

Ах, какие у нас были кони!

А.Белянин.

1.

Bless the beasts and children...

(Благослови зверей и детей...)

"Carpenters"

ПРЕДИСЛОВИЕ.

МАЛЬЧИК И КОНЬ.

НОЧЬ С 30 НА 31 ДЕКАБРЯ 2005 ГОДА.

Лес был красив, словно со страниц книжки с зимними сказками. На широко раскинутых ветвях могучих деревьев висели кружева инея. Морозный воздух пронизывал серебряный лунный свет, вырезанные из темноты тени лежали на искрящихся металлом прогалинах. В абсо-лютной тишине ночи только один звук слышался далеко - живой, но тоже холодный хрустальный перезвон быстрого ручья, который не мог угомонить даже мороз.

Между двух сумрачных, чёрных с белым елей сидел на пне маль-чик. Тёмные ямы следов, местами сливавшиеся в борозду, показывали, как он добрался сюда. Были там и ещё какие-то следы - но непонятно, какие, и, во всяком случае, никого вокруг не было видно.

Мальчик сидел в той же позе, в какой почти час назад в послед-ний раз попытался погреть руки - съёжившись, ладони "лодочкой" пе-ред губами. Перчатки лежали рядом, наполовину утонув в снегу. На длинных ресницах повис всё тот же иней, выбившиеся из-под шапочки-

"менингитки" волосы стянул лёд. Лицо мальчишки казалось голубова-тым и загадочным; какой-нибудь досужий художник восхитился бы та-ким типажом. Напрасно.

Мальчик замерзал.

Фактически он уже умер, хотя какой-то краешек сознания ещё продолжал жить. Но это была сонная жизнь, не отдававшая приказов телу.

Перед тем, как оказаться здесь, он полсуток то галопом, то ша-гом,то рысью скакал проселками,лесными дорогами, занесёнными тро-пинками.Страшно или одиноко не было - с ним был Карьер,и временами мальчик, наклоняясь к конскому уху, шептал: "Ну и пусть, ну и ладно, так всё равно лучше,чем на колбасу, правда?!"Потом тропики исчезли, снег поднялся под брюхо коню, и мальчишка, жалея его, слез и потащи-лся пешком, хотя местами белые барханы поднимались до груди. Нет, ему не было холодно, скорее он взмок и очень устал, тем более - что не знал, куда идёт и не задумывался над этим. Когда сил не стало со-всем, и мальчишка почувствовал,что сейчас заплачет, впереди откры-лась эта полянка.Тогда он ещё мог оценить её красоту и подумал,что немного отдохнёт на пне и они пойдут дальше. Карьер шумно дышал и пофыркивал рядом, холода не ощущалось, мальчишка сел, сметя снег с пня, как с лавочки в парке и... задремал.

Его разбудил настойчиво тыкавшийся в плечо мордой конь. Про-сыпаться не хотелось, мальчишка отпихивался, бормотал, чтобы его оставили в покое, но конь добился своего - его наездник открыл глаза.

Вот тогда он испугался. Ночной зимний лес был красив и стра-шен в своём равнодушии. "Ээй!" - закричал мальчишка, пробуя встать,

2.

но лес поглотил и убил его голос, только с вкрадчивым шорохом посы-пался с веток иней, а ноги не послушались - их свело судорогой.

Мальчишка был достаточно тепло одет для города. Но не для декабрьской чащи, где температура упала уже ниже двадцати и явно падала дальше. Синтетика и искусственный мех от этого спасти не могли.

Мальчишка понял, что погибает.

Но испугался он только сперва. Руки в перчатках мёрзли, он грел их дыханием, постукивал ногой об ногу и обещал Карьеру, топтавше-муся рядом, что сейчас встанет и они поедут. Конь лёг, подставляя спину, но сил и возможностей у мальчика уже не осталось даже на то, чтобы сесть, перевалиться на коня. И тогда конь ушёл. Быстро, не оглядываясь, оставляя за собой цепочку следов, в которых зашевели-лась темнота. Мальчишка не обиделся. Он вообще понемногу терял все ощущения и желания и начинал думать, что вокруг всё-таки очень красиво. Через какое-то время он перестал двигать ногами. В очеред-ной раз попытавшись открыть глаза, понял, что ресницы смёрзлись, но темнота вокруг стала тёплой и уютной. Он всё ещё дышал на ру-ки - просто потому,что это было чем-то приятно... но уже не ощущал самого дыхания, как не ощущает его камень.

Наконец, он перестал делать и это. Лес превратил мальчика в свою часть и перестал обращать на него внимание.

Из кустов на другом конце поляны один за другим вышли три во-лка. Волки были отощалые по-зимнему, хотя и в пушистых шубах. Их привели сюда голод и запах коня. Правда, был и человеческий, но звери решили рискнуть - и теперь застыли в испуге,увидев на пне неподвиж-ную фигуру, готовые броситься обратно.

Но человек не двигался. И почти не пахнул человеком.

Коня не было.

Наконец,один из волков - самый большой - пригибаясь, протрусил по снегу, взбивая его в искристую пыль,ближе. Ещё ближе. Ещё. Косну-лся носом колена человека. Обернулся к своим.

"Он почти мёртвый. Можно есть."

Один из оставшихся возле кустов вытянул шею.

"А он не больной? Почему он умер?"

Самый смелый принюхался.

"Нет. Его убивает холод."

Третий волк фыркнул и помотал головой, скалясь.

"Глупые люди. Куда он пришёл в такой плохой шубе?"

Второй заскулил.

"А где конь?!"

Самый смелый рыкнул.

"Ушёл. Чем ты недоволен? Тут много мяса и оно ещё живое."

Решившись, волки затрусили к своему вожаку. Тот поставил мо-щные лапы на колени мальчика и заглянул ему в лицо, отрывисто ды-ша. На секунду волку сделалось жаль человека - это был детёныш, глупый и беспомощный. Но очень хотелось есть, и волк примерился в закрытое воротом куртки горло...

Конское ржание послушалось совсем близко, и волк отскочил, на-

3.

вострив уши. Не один - три коня! Три! Но...

Люди!!!

-- Хэ-эй - о-оуу! - резанул воздух, обрушивая тишину, звонкий крик. И

его поддержало снова ржание и другой голос:

-- Хэй, отзовись, ты где?!

Вихрем взметнулась снежная пыль на поляне...

...Дыхание волка растопило иней, но сознание мальчика продол-жало работать с перебоями. Волчья морда вдруг превратилась в голо-ву Карьера, конь толкался нежным тёплым храпом в лицо хозяина и по-фыркивал - мальчик улыбнулся:

-- Ка...рье...р... - ломко зашевелились губы. Но конская голова тоже

куда-то отодвинулась со стремительным свистом,мальчик увидел по-ляну, лунный свет и в нём - фигуры двух человек, ведущих в поводах больших коней. Они были одеты в мех, мех оторачивал длинные курт-ки и откинутые капюшоны, верх сапог и края рукавиц - а на длинных волосах серебрился иней, и сами люди казались высокими и мощными. Мальчик вздохнул. Не оставалось сомнений, что он умер - но он всю свою недлинную жизнь верил именно в это. Не в ангелов, не в туннель из света, а в то, что, когда настанет его срок, он очнётся на прога-лине зимнего леса, и вот такие люди молча подведут ему коня, чтобы он ехал с ними в край, где всё так, как надо, где не покупают совесть и не продают друзей... Значит, это была не просто фантазия - и всё он сделал правильно... Но снова возникла красивая волчья морда с жутки-ми глазами... а потом вдруг превратилась в лицо человека. Лицо дев-чонки, его ровесницы, озабоченное и красивое.

-- Он ещё живой! - послышался оклик.

Потом была чёрная яма, из которой он вынырнул от страшной, непредставимой боли в руках и ногах. Ничего не видя и не ощущая вок-руг, кроме этой боли, мальчишка истошно заорал и задёргался, пони-мая, что его держат и заходясь от ужаса. А потом он услышал смех и басистый мужской голос:

-- Будет цел, раз чувствует...

ИЗ ВЫПУСКА "НОВОСТЕЙ РЕГИОНА"

от 12 января 2006 года

Разрешился тянущийся уже два месяца конфликт между кол-лективом детской и юношеской школы верховой езды и совладель-цем помещения, в котором она располагалась, фирмой "Брилли-ант". Наши постоянные зрители помнят, конечно, что причиной спо-ра стало желание фирмы передать помещение в аренду более пла-тёжеспособным съёмщикам. После целой серии судебных разбира-тельств уже в начале нового года дело было решено в пользу "Бриллианта". Печальным является то, что более сорока детей и подростков, искренне увлечённых верховой ездой, оказались от-ныне лишены этого занятия. Следует упомянуть так же о том, что кони - одиннадцать штук породы русская верховая - были переда-ны на мясокомбинат за отсутствием помещения. Хозяин, конечно, барин, но это всё-таки варварство. Возвращаясь к этой теме - по-

4.

прежнему остаётся неизвестной судьба 13-летнего Вити Самойлова. Предположительно мальчик в ночь с 29 на 30 декабря прошлого го-да украл одного из коней - жеребца по кличке Карьер - и с ним бе-жал в неизвестном направлении. Витя - воспитанник школы-интер-ната для детей-сирот - и ранее отличался зачастую алогичным по-ведением, мальчик был крайне конфликтен; так, именно он во вре-мя появления на территории школы оценщиков фирмы 25 декабря прошлого года бросился на них с вилами. Как это ни печально, но очевидно судьба юного конокрада трагична. Учитывая то, что моро-зы ниже - 20 градусов держатся уже почти две недели, а в населён-ных пунктах области мальчик с конём замечен не был, подросток скорее всего погиб в лесу... И к другим новостям. Весело прошли недавние рождественские праздники для детей нашей области...

1. БОГАТЫЙ ДЯДЮШКА.

Ни один нормальный мальчишка не использует мобильник,как мо-бильник.

Это предмет для хвастовства (у кого круче), фонарик, фотоап-парат, музыкальный центр - что угодно, только не телефон, хотя ро-дители, покупая своему чаду это чудо техники, успокаивают себя мы-слью что "уж теперь-то всегда будут знать, где..." и прочая взрослая чушь. Именно в тот момент, когда им позарез нужно знать - "где", мо-бильник садится... или на него садятся, или мальчишка оказывается в зоне недоступности сигнала. И родители, как и раньше, до нашей эры, хватаются за голову, пьют таблетки и звонят в милицию.

Гораздо реже, но всё-таки случается такое, что владельцу мо-бильника тоже надо на самом деле позвонить, и тут уже он обнаружи-вает, что роскошный аппарат вышел из строя, потому что сегодня он (владелец) почти час показывал восхищённым приятелям, какие ме-лодии он "накачал" себе.

Примерно в такой ситуации оказался четырнадцатилетний Тим Бондарев, когда вернулся со школьной практики в полдень 20 июня. За-помните эту дату.

Началось всё ещё раньше - когда утром он натянул белые джин-сы, намереваясь вместо практики идти гулять с одной дамой.Дама не пришла, практика состоялась, на джинсах слева красовалось тёмное пятно, а ключи от квартиры остались лежать в правом кармане ста-рых джинсов - на стуле возле Тимкиной кровати. Попытка позвонить родителям, чтобы они подвезли ключи, сорвалась по причине смерти мобильника. Это означало, что к родителям придётся ехать на обще-ственном транспорте через весь город, в район новостроек, где рас-полагалась их часть. Вариантов не было - раньше девяти вечера ро-дители не появятся.

Тимка прислонился затылком и спиной к своей двери и несколько раз с досады стукнулся в неё головой.

-- Сейчас открою, - сказал из-за двери заспанный мужской голос.

Тим отскочил, как на пружинах. Его лицо сделалось испуганно-не-понимающим. Он так и стоял, пока щёлкал замок и открывалась надё-

5.

жная, европейских стандартов дверь - открывалась изнутри кварти-ры, где никого не должно было быть вообще, не говоря уж об облада-телях мужского баса. Мальчишка даже осмотрелся внимательно - а их ли это дверь?! Потом он заподозрил, что зачем-то появилась хозяйка квартиры (подполковник Бондарев и старший сержант Бондарева сни-мали квартиру за пределами военного городка)... но опять-таки - муж-ской бас?!

А обладатель баса возник на пороге.

Это был заспанный мужик лет 35-40, с густой бородой и вислы-ми усами, здоровый, как белый медведь, с какими--то замысловатыми татуировками на правых руке и плече. Тим мог бы присягнуть, что ра-ньше никогда в жизни его не видел. Тем не менее, на мужике были одни трусы и становилось ясно, что в квартире он расположился по-хозяй-ски и вовсю наслаждается жизнью.

-- Вы кто? - задал Тимка самый логичный в такой ситуации вопрос,

пятясь слегка к лестнице. Мужик подумал, разглядывая мальчишку, по-том хмыкнул и ответил спокойно:

-- Если ты Тимофей и ты сын Ольки, то я твой дядя.Твой уй,так ска-

зать.

-- Вы мой кто? - подозрительно спросил Тимка.

-- Уй, - обстоятельно разъяснил мужик. - это дядя со стороны мате-

ри. В отличие от стрыя - дяди со стороны отца. Ясно?

"Конечно," - подумал Тим, собираясь рвануть по лестнице. С му-жиком у них была разница в росте (минимум метр девяносто против метра семидесяти двух), весе (килограммов сто сплошных мускулов против сорока восьми... ну, тоже мускулов, но всё-таки не взрослых) и габаритах (белый медведь и жеребёнок). Не говоря уж о том, что у Ольки (матери Тима) братьев, кажется, не наблюдалось.

Однако, в этот момент "дядя уй" поднял палец и сказал:

-- Ясно. Ты меня опасаешься. Вполне естественно... Сейчас, - он от-

клонился куда-то в сторону (в направлении столика, скорей всего) и протянул Тиму листок из отцовского еженедельника. С некоторой опаской Тим взял его.

Да, это писал отец, больше некому.

"Тимка! Мы до тебя не смогли дозвониться. Приехал твой дядя, брат матери. Почему ты про него ничего не знаешь - это потом, ко-гда приедем. Не буди его, если спит, он устал. Если попросит чем помочь - помоги.

До скорого."

Ниже было приписано почерком матери:

"Тим! Твой дядя был козлом, а стал сумасшедшим. Не знаю, что лучше, но ты его поменьше слушай.

Целую - ма."

Тимка сложил записку и, убирая её в карман, спросил:

-- Тут сказано, что вы были козлом, а стали сумасшедшим. Как это

понимать?

-- Проходи, - дядя посторонился. - Это отдельная тема.

Пока Тимка мылся,закрыв за собой дверь на задвижку и придвинув к ней стиральную машинку, дядя вроде бы вёл себя адекватно - ходил

6.

туда-сюда, что-то трубно напевал, гремел на кухне. Тим, отфыркива-ясь, почти успокоился и выстроил непротиворечивую версию: дядя си-дел, сидел долго и за что-то серьёзное, а теперь ударился в религию или что-то вроде этого, как часто бывает с зэками. Это мальчишку почти успокоило. А когда он вышел, то на кухонном столе царил бар-дак, но бардак приятный.

-- Я разобрать ничего не успел, - объяснял натянувший джинсы дядя.

- Ехал долго, устал, сразу как твоих проводил, спать завалился. Вот привёз, сейчас поедим. Я голодный, ты, думаю, тоже.

На столе лежали копчёный окорок, ветчина, снизки солёной и ко-пчёной же рыбы, стояли банки с грибами, вареньем, настоящий дере-вянный бочонок с надписью "МЁД", ещё один бочонок - без надписи - пу-чки зелени, какая-то другая вкусность,высился большущий круглый ка-равай хлеба.

-- Садись давай, племяш, - предложил дядя, выхватывая из-за банок

ножны, а из них - длинный, чуть изогнутый нож со светло-жёлтой, оп-равленной в медь, рукояткой. Этим ножом он, прижав каравай к груди, отхватил от него несколько ломтей, отчекрыжил от окорока кусок в два пальца толщиной, рассёк надвое огурец, соорудил из всего этого что-то вроде бутерброда и начал упоённо жевать. - Режь сам, чего хочешь.

Вид ножа, ничуть не похожего на магазинные изделия, укрепил Тима в сделанных выводах. Он сел, оплёл по привычке ножки табурета ногами, взял нож и спросил:

-- А как вас зовут?

-- А, да... Называй просто дядя Слава. Я вообще-то Вячеслав... Твои-

то только вечером вернутся? - Тим кивнул. - Ну и ладно... Рубай да-вай, что на тебя смотрит...

Тим кивнул снова, вертя в пальцах нож...

...Он не хотел подслушивать, честное слово. Даже не очень-то думал о невесть откуда взявшемся дяде, а просто лежал в постели в своей комнатке и размышлял о причинах, по которым не появилась де-вчонка, с которой они договорились встретиться. За свои четырнад-цать лет, сменив вместе с родителями три места жительства, Тим привык к мысли,что девчонки стервозины и обманщицы, но каждый раз очередное подтверждение этого факта расстраивало.И только через какое-то время он сообразил, что уже довольно давно прислушивается машинально к разговору за неплотно прикрытой дверью...

...Вячеслав Игоревич Богданов,старший брат тимкиной матери, сбежал из дома, когда ему исполнилось 14, в 82-м году. Тогда как прави-ло таких беглецов находила и возвращала в двадцать четыре часа ми-лиция, но Славке повезло... или не повезло, как сказать. О своих прик-лючениях на просторах СССР дядя рассказывать не стал, ограничив-шись словами, что "был я порядочной сволочью". Может быть, именно благодаря этому к двадцати пяти годам у него в городе Санкт-Пете-рбурге была своя нехилая фирма, занимавшаяся скупкой, перекупкой, вывозом и завозом всего на свете. Двадцатипятилетний бизнесмен, не гнушавшийся никакими средствами для приращения капитала, же-нился по любви, и в 94-м родился сын, Максим. О своей родне Вячеслав

7.

Игоревич думал ровно столько же, сколько обо всех людях вокруг - или не думал вообще, цинично презирая таких за то, что они "не умеют держать нос по ветру". Даже 98-й год с его дефолтом не поколебал могущества бизнес-империи Богданова - напротив, обогатил его, од-ного из немногих. А на следующий год он отправил семью на курорт в Таиланд, а сам поехал на встречу с деловыми партнёрами в Хельсинки, собираясь присоединиться к жене и пятилетнему Максиму потом.

Они погибли, когда упал экскурсионный вертолёт - за час до при-лёта Богданова-старшего.

Удачливый бизнесмен схоронил то, что удалось найти в обгоре-лых останках машины и начал пить. Он пил упорно и страшно - месяц, другой, третий, чуть не застрелил начальника личной охраны, ходил по трущобам и швырялся в бомжей и беспризорников сотенными купю-рами (долларами, конечно), бессвязно просил прощенья, врывался в це-ркви и высыпал пачки банкнот перед ошалевшими священниками, умо-ляя вернуть жену и сына, опять пил... Так продолжалось почти полго-да. Наконец, исхудавший, синий от пьянства, страшный и молчаливый, он пришёл в себя и, созвав совет директоров компании, начал её расп-родажу по частям.Выплатил годовые премиальные всем сотрудникам. Заплатил личные долги тех, у кого они были. Устроил для многих раз-ные бытовые проблемы. Дал банкет, на котором вдруг сказал, что глубоко и страшно заблуждался, что все вокруг идиоты, потому что верят, что могут купить всё, а на самом-то деле...

Он не договорил.

И - исчез. Вместе с огромной даже по западным меркам суммой денег, переведённых в золото и ценные бумаги на предъявителя. Про-пал где-то на просторах России, и предпринимавшиеся очень многими людьми (и организациями) попытки его найти не дали никакого резуль-тата...

... - И двадцать четыре года молчал, зараза! - по голосу мамы Тим понял, что она немного выпила. - Ну какая же ты зараза, братиш-ка... Ну ладно, пока ты был богатый буржуин и знаться ни с кем не хо-тел... А потом?! А последние шесть лет?!

-- Оль,ты прости, - басил дядя Слава. - Дело такое... В общем, занят

я был выше крыши.

-- Ты хоть у стариков-то был?

-- Да был, а как же... Я от них к вам...

-- Они ж тебя, козла, мёртвым уж давно считали...

-- Да всё я понимаю...

-- Ладно, Ольга, - вмешался отец Тима, - чего теперь, люди ещё и не

такое отмачивают... Давай-ка...

-- Давай, ага...

-- Только мне немного...

Позвякиванье, побулькиванье (Тимка вертанулся в постели и хи-хикнул).

-- Домашняя, что ли?.. Хорошая штука.

-- Старый рецепт... Вот, это попробуй, тоже сами коптили...

-- Погоди, братишка, я так и не поняла, ты что, фермером заделал-

ся? Не говори, что да, я со смеху умру, ты ж курам боялся подходить...

8.

-- А ты зря ржёшь, Олька. И фермером тоже. И ещё много кем.

-- Оно тебе надо? Сам говоришь, что денег ты с собой увёз ого...

-- ...и поместил удачно... Кстати, вот...

-- Убери.

-- Не убери, а возьмёшь. Считай, что от своей совести откупаюсь.

-- Была бы она у тебя... Убери, говорю!

-- Слушай, Оль... - голос отца.

-- А ты вообще молчи.

-- Жена да убоится своего мужа... - это дядя Слава.

-- ...да не дюже! - мать отрезала. - Не возьмём.

-- Племяшу пригодятся. Короче, вот, а там хоть в мусоропровод ки-

дайте...

Какое-то время опять молчание - кажется, едят. Снова голос отца:

-- Так чем ты занимаешься-то, если не секрет?

-- Да как сказать... Вроде как детский дом у меня.

-- Че-го-о?!

-- Ну... да.Детский дом. Я сперва просто ездил по стране, почти пол-

года.Деньги есть, несколько раз думал - вот сейчас осяду, а потом как срывало. Молодость вспомнил, я тогда тоже вот так колесил... Туда ткнусь, сюда ткнусь - везде чужой. Как-то сижу на вокзале, закусываю. А у меня вид был такой... бомжачий довольно. Подкатывается пацан, лет восьми - дядь, дай поесть. Сидим вместе, лопаем. Слово за слово - разговорились. Я ему говорю - поехали со мной. Он мне - поехали, а ку-да? Я ему - да никуда, я мотаюсь, место ищу. Так-сяк, а через месяц гляжу - за мной уже хвост из пяти человек подпрыгивает: "Дяд Слав, а это?.. Дядь Слав, а можно?.. Дядь Слав, а мы?.." И смех, и грех... Не наглые, не воришки профессиональные там, просто - ну, так жизнь у ребятишек сложилась, где попросят, где и подворуют. Мне бы их гнать, морока ведь - а я на них гляну и Максимку вспоминаю... С этого всё и началось... Думаю: "Ну ладно. Сына не уберёг. Так хоть этих сберегу, могу ведь!" А у нас с деньгами и правда всё можно. Сделал себе документы, чистые, на все случаи жизни, даже билет охотничий и диплом из ВУЗа. Им выправил свидетельства, тоже новяк, полисы. Всё поменял - имена, фамилии, места рождения, даты чуть подпра-вил. Приоделись. И поехали мы с Северо-Запада - это там было - в Южную Сибирь, аж за Братск. Едут со мной, не спрашивают, куда, че-го - верят. Ну, в одной гостинице собрал их в номере, говорю - так и так, хватит мотаться, надо по-человечески жить, чтоб и будущее было. Но будет трудно, если кто не хочет или боится - разойдёмся по-хорошему. Вот документы, вот деньги каждому, адреса найду - хо-тите детских домов, хотите монастырских приютов; если кто на улицу опять хочет - тоже неволить не буду. Так как? Сидят, молчат. И так никто и не ушёл... Вот так и живём седьмой год. Двадцать три человека, пятнадцать парней, восемь девчонок, я двадцать четвёр-тый. Старшим уже шестнадцатый, скоро школу заканчивают - экс-терном, правда, зато один шустрик уже в ВУЗе на втором курсе, заоч-но. Младшим шесть, семь...Сами всё на ровном месте сделали и офор-мились как детский дом "Светлояр". Вот с этим оформлением из меня

9.

крови выпили... Если б не моя бизнес-закалка - плюнул бы на всё! Тому дай. Этому дай. Сюда отстегни. Сюда приплати. И у всех постные ро-жи: ах, что вы! Дети наше будущее! Мы не можем их кому попало дове-рить! Сиречь - пусть лучше на улице погибают...

Потом то ли голоса стали тише, то ли Тим просто заснул. Ему снился лес, железная дорога и новоявленный дядя, едущий куда-то на дрезине из фильма "Корона Российской Империи".

2. WWW. SVETLOJAR. RU

Поскольку вчерашний день был последним днём пытки под назва-нием "практика", Тим планировал проспать до полудня, а потом поду-мать,что ему делать. Сегодня и... и вообще. Предполагалось, что ему раздобудут путёвку в оздоровительный лагерь Министерства Оборо-ны на июль, и это было бы неплохим выходом, судя по опыту прошлых лет. Но это почти через две недели, а пока надо занимать себя самос-тоятельно...

Но до полудня проспать не удалось. В сладкий детский сон вме-шался какой-то посторонний звук,похожий на призывы муэдзина в кино. Тим вертелся, закрывал голову подушкой, потом чуть не упал на пол и сел на диване.

Из соседней комнаты доносилось могучее:

-- Если ворон в вышине -

Дело, стало быть, к войне.

Если дать ему кружить,

если дать ему кружить -

Значит, всем на фронт итить...

-- Господи, - пробормотал Тимка, - он ещё и поёт...

Часы показывали половину десятого. Тимка не успел возмутить-ся этим фактом, как в дверь без стука проник Дядя Уй.

-- Это ты ещё спишь? - полувозмущённо-полусмущённо сказал он. - А

я-то думал, тебя дома нету, уже по городу походить успел... Ты чего в постели-то?!

-- Каникулы, - буркнул Тим,разглядывая татуировку. Ещё вчера он по-

нял, что она не уголовная - спирали и линии образовывали сплетения, похожие на те, которые были нарисованы в учебнике истории, где ру-коятки русских мечей. - Доброе утро.

-- Да уж добрый день, кончилось утро-то! - дядя внимательно осмот-

рел племянника и кивнул: - Ничего. Крепкий.

"Ещё цену назови. И зубы прикажи показать," - мрачно подумал Тим, перебираясь в ванную. За её дверью дядюшка разразился жизнера-достным куплетом:

-- Хочешь жить - живи скорее,

А не хочешь - не живи... Племяш! Ты чего делать собираешься?

Честно говоря, как раз об этом Тим так и не успел подумать. Отплёвываясь пастой, он отозвался:

-- Гулять пойду.

-- Не, не сейчас, а вообще! Как ты намерен провести каникулы, что-

бы тебе не было мучительно стыдно за бесцельно прожитые дни?

10.

"Больной, блин," - подумал Тим. Хотя вопрос тоже был больным, что и говорить. Очевидно, не дождавшись ответа, Дядя продолжал развивать свою мысль:

-- У тебя компьютер с Интернетом?

-- С Интернетом, - отозвался Тим.

-- Тогда мойся скорей, кое-что покажу.

-- Сайт любителей народной песни, - пробормотал Тим под нос.

-- И это тоже неплохо посмотреть, - невозмутимо сказал дядя.

Тим окаменел.

Как он услышал-то?!.

А дядя грянул:

-- А умный в одиночестве

Гуляет кругами,

Он ценит одиночество

Превыше всего.

И его так просто взять голыми руками...

Скоро их повыловят всех до одного!

Когда ж их всех повыловят -

Наступит эпоха,

Которую не выдумать

И не описать!

С умным - хлопотно, с дураком - плохо,

Нужно что-то среднее, да где ж его взять?..

...Сайт назывался www. svetlojar. ru - вполне обычно. Стилизо-ванное кириллицей название всплывало на фоне узкой фотографии ка-кой-то очень красивой горно-лесистой местности, ниже перемигива-лись лица детей и подростков, а на таком же витом, как татуировка дяди, фоне одна за другой зажигались строки меню

Вокруг строчек бежали мигающие разноцветные огоньки.

Это было уже интересно.

-- А это что, ваш сайт? - Тимка присел на стул, дядя облокотился на

край компьютерного столика. - Ничего,симпатичный.В здешней школе хуже, хоть она и здоровая... Вы делали?

-- Во-первых - я не "вы", а "ты". Прими это, как знак доверия - у нас

иначе не говорят... - дядя почему-то испытующе посмотрел на пле-мянника и хмыкнул.(1.) - Во-вторых, не я.

1. Слова Арагорна при первой встрече с Фродо (Дж.Р.Толкиен. Братство Кольца".) Тим книгу не читал.

11.

Тим признался:

-- Я вчера немного послушал, как вы говорили... ну, про детский дом.

Я просто не спал... - дядя промолчал,и Тимка сердито кликнул на стро-ке "НАШИ ЗВЕРИ".

-- ГАВ!!! - гаркнули колонки во всю мощь, и Тим отшатнулся - из глу-

бины экрана буквально выпрыгнула собачья морда - с вывешенным язы-ком и довольная.

-- Краса и гордость "Светлояра"! - раздался мальчишеский голос. -

Зачинатель поколения отважных сторожей берегов Ангары, победи-тель злобных стай местных волков, покоритель суровых сердец мес-тных волчиц! Сибирский волкогав по кличке Снег открывает нашу галерею!

На фоне собачьей головы стали тут и там зажигаться десятки маленьких фоток, при нажатии разворачивавшихся в полномасштаб-ные - тут не было людей, только собаки, кони, коровы, свиньи, куры, гуси в разных антуражах и даже сидящий на холодильнике крайне на-глый и огромный кот с физиономией киллера и без левого уха. Всё фо-тки были подписаны кличками и кратким описанием места съёмки. Ис-ключением была только одна - не подписанная и с человеком.На потря-сающе красивом, чёрном с белым пятном на лбу и белыми чулками на ногах, огромном коне без седла сидел мальчишка Тимкиных лет - боси-ком, в подвёрнутых джинсах, тоже с татуировкой на руке, длинноволо-сый. Он не улыбался и даже не смотрел в объектив, а, склонившись к гриве коня, перебирал её пальцами. Тимка понял, что эти двое нераз-лучны. И ему почему-то стало завидно.

Сердито дёрнув плечом, он переключился на "ФОТОАРХИВ". Тут оказалось больше тысячи цветных фоток, раскиданных в специальном беспорядке.Рядом оказывались снимки сидящего на отвесном скальном пике гордо глядящего вокруг мальчишки (" - Лезем мы по диким скалам, где орёл не вил гнезда..." Орёл не вил, а Игорь свил!) и двух девчонок, ухаживающих за лежащей на подстилке собакой с забинтованной гру-дью (Тишкины спасительницы). Или прыгающий на фоне огромного алого солнца "ласточкой" в воду чёрный силуэт (Остановись, мгнове-нье,ты прекрасно!) - и угрюмое лицо пацана с фингалом под левым гла-зом (Они меня не поняли... я их тоже...) Тим с интересом увидел, что тут много снимков из походов и даже с оружием в руках . А ещё было много снято мальчишек и девчонок в старинной (как он определил для себя) одежде за разными зачастую непонятными занятиями. Чтобы не увлечься рассматриваньем, Тим переключился на "НАШЕ ТВОРЧЕ-СТВО".

В этом большом разделе оказалось несколько подразделов - пес-ни, клипы, документальные фильмы, стихи, проза, даже "галерея", ку-да Тим заглянул и не удержался от смеха при виде первого же рисунка, графики чёрным карандашом. Ад, разбегающиеся черти, в потолке пе-щеры дыра, в которую спущена верёвочная лестница. Под нею стоят хорошо узнаваемый дядюшка (единственное отличие от реальности - заплетённая в косу борода и заткнутый за пояс топор) и какой-то па-рень, который показывает вокруг: "Тут будет баня, там -прачечная..." Потом Тиму попался рисунок "Светлоярцы пишут письмо министру

12.

образования". Но уже следующий рисунок был совсем не весёлый. На чёрном и каком-то клубящемся фоне по узкой белой тропинке шла де-вочка, ведущая за руку маленького мальчика, прижавшегося к ней всем телом. Рисунок назывался: "Сон о прошлом". Тимка вздохнул и кликнул мышкой на "клипы", где посмотрел, как мальчишки и девчонки купают в реке коней, вошёл в "песни", нажал в длинном списке песен "Просьба" - и из потемневшего экрана девичий голос под гитару негромко и печа-льно зазвучал...

- Я прошу вас - не уходите. Я прошу вас - не уходите.

Не бросайте Россию. Простите Пощадите Россию. Простите

Нас за подлость наших речей, За наполненный смертью шприц,

За десятки безверных свечей, За бездушие взрослых лиц,

За парадную сладкую ложь, За подземный коллекторный край,

За законов бандитский нож. За так рано вас принявший рай.

Я прошу вас - не уходите.

Не оставьте Россию. Простите

За закрывший леса забор

И за школьный нелепый вздор,

За свою беззащитную жизнь,

За завалы дурманящей лжи.

Я прошу вас - не уходите. Я прошу вас - не уходите.

Не карайте Россию. Простите Просит Русь, ваша мать, о защите.

За колонки "пропал" в газетах, Если вдруг вы уйдёте сейчас -

И за юность могильных портретов, Как же завтра Россия без вас?!

За рекламу, укравшую звёзды, Да, мы предали вас, но она

За отраву - воду и воздух. На века, на всю вечность - одна!

Я прошу вас - не уходите.

Подождите, молю. Подождите.

Если вдруг вы уйдёте сейчас -

Ничего не будет у нас.

Да, мы продали Русь, но она

В муках, боли - и ваша страна!

Так боритесь. Живите на свете.

Не бросайте нас, русские дети.

Нас простите. За зло мы в ответе.

Не сдавайтесь, русские дети...(1.)

-- Понравилась песня? - спросил дядя. Тим вздрогнул:

-- Дда... Только печальная очень... Я не очень люблю под гитару.

Дядя промолчал. Тим перескочил на "МАСТЕРСКУЮ".

Тут оказалось огромное количество полезных советов, фотог-рафий и чертежей всего, чего угодно - от походного очага до комнат-ной сауны. Около некоторых статей стояло высылаем готовое и цена,у скольких-то - патент "SVETLOJAR";для входа перечислить на - и счёт с требуемой суммой, но большинство статей были бесп-латными. В левом верхнем углу Тим увидел подмигивающую мальчи-шескую рожицу, неуверенно нажал на неё - экран почернел и на нём по-

_____________________________________________________________________________________________

1. Стихи автора книги.

13.

явилась алая надпись

:

-- А тут у вас что? - поразился Тим. Дядя неопределённо пожал пле-

чами, и Тим решительно "кликнул". Открывшееся перед ним начало списка заставило мальчишку поднять брови.

-- Русская народная символика в одежде и быту

-- Молотовский коктейль для всех и каждого

-- Уголовный Кодекс с комментариями Черкасова - плюнь "закону" в рожу!

-- Фугасы на дорогах. Изготовление и правила установки

-- Стрельба по движущимся мишеням в лесу и городе

-- "Тропа сюрпризов", - вслух прочёл Тим последнюю строчку на стра-

нице N1 (всего их было больше ста), судя по оглавлению. - Это что?

-- Там же сказано - "на все руки от скуки", - пояснил дядя.

-- А это правда - про три с половиной года? - спросил Тим. Дядя кив-

нул:

-- Абсолютная. На свете нет другого такого государства, которое

было бы так беспощадно и равнодушно к детям, как у нас. Ну... разве что места, где власти нет вообще. Но там по крайней мере можно защититься самому и не бояться, что тебя "привлекут"... Дальше-то смотри.

Тим перескочил на "О НАШИХ МЕСТАХ". Тут тоже не было лю-дей, зато были потрясающе красивые пейзажи - скалы над реками, ле-са, ущелья, луга и поляны, ручьи, речки, озёра в каменно-лесистых рам-ках, небо над бесконечными изгибами всё тех же, но каких-то иных уже лесов... Тимка никогда особо не интересовался красотами природы, хотя немало поездил, но не поразиться некоторым фотографиям - на-пример, полной луне над серебряной гладью озера, окружённого чёрны-ми пиками каких-то высоченных деревьев - было просто нельзя. А на верхнем конце листа раскинулась надпись:

14.

-- Год назад к нам американцы заезжали, из какой-то благотворите-

льной шарашки, - сказал дядя. - Дурачье, конечно. Восторженные кре-тины... Ахали, охали, фотографировали... Ребята и девчонки их дури-ли, почём зря. Потом одна такая стройная борзая без возраста и с па-стью, как у акулы, одного пацана спрашивает: "Ты ведь хочешь побы-вать в Америке?" А он им: "Ага. На Кубе." Они там аж позеленели, эта дура переспрашивает: "О нет, мальчик! Я спросила про Америку!" Па-цан им: "А Куба это Африка?" Они волю в кулак собрали и поправляют-ся: "Мы хотели сказать - в США, мальчик." Он глаза большие сделал и головой мотает: "Не-а, не хотел бы." У них глаза ещё больше: "Но по-чему?!" А он в ответ: "А чего я там не видел? А в Америке, к вашему сведению,есть ещё Канада,которая больше США, и Бразилия, которая быстрей развивается." Они так и уехали, челюсти поддерживали. На-верное, решили, что мальчик пошутил...

-- А где всё это? - спросил Тим, любуясь видами.

-- На реке Ангаре и вокруг неё...

Тим кивнул. Ангара по его представлениям была на другой плане-те - в Сибири.Размышляя над названием (Ан-га-ра-а...), он кликнул раз-дел "О НАС".

-- Здравствуйте, это мы, - послышался девчоночий голос, и на стра-

нице с хрустом и шорохом развернулся список, внизу которого повисла и закачалась печать - алая, с рисунком в виде рыси, стоящей на фоне миндалевидного щита. На "свитке" шли три столбца - маленькие ро-жицы одинаковых девчонок и мальчишек, фамилия и имя, возраст. При нажатии на рожицы открывалась большая фотка с десятком строчек текста внизу.

Первенцев Игорь

16

Найдёнов Станислав

16

Найдёнова Олеся

14

Рыжов Владислав

16

Рыжов Ярослав

15

Смехова Звенислава

15

Тишкова Мила

15

Светлов Владимир

16

Зимний Олег

14

Пришлый Борис

13

Пришлый Вадим

8

Бегункова Рада

12

Бегунков Вячеслав

9

Бесик Славомир

11

Незнамова Вера

10

Молчунов Борислав

11

Звонкий Дмитрий

9

Улыбышев Радослав

12

Везухин Мирослав

7

Везухина Любовь

7

Ласкина Светлана

7

Ласкина Надежда

6

Торопыгин Радован

6

во:

-- И они все - сироты?

-- Ну, - дядя пожал плечами, - у кого-то, конечно,есть родители... - он

15.

задумался и добавил печально: - По правде сказать, у большинства есть... У нас в стране, Тимка, почти восемьсот тысяч сирот. Из них только тридцать пять тысяч - "настоящие" сироты, без папы и ма-мы. А у остальных... - он махнул рукой и вдруг ожесточённо сказал: - Я бы тех людей, которые... которые от своих детей отказываются, я бы их... - и он, не договорив, сжал кулак. - А беспризорных сколько? По-чти три миллиона, Тимка... И у большинства есть родители... Только такие, что детям иногда про них и вспомнить страшно... Вот, - дядя кивнул на экран, - Везухины,брат с сестрой... они, конечно, были не Ве-зухины... Я их год назад купил.

-- Как... купили? - вскинул глаза Тимка.

-- А вот так, - спокойно ответил дядя. - За ящик водки. По ним вши

легионами гуляли, мне их почти голыми "отгрузили"... А эти... роди-тели - они, мне кажется, и не поняли, что у них детей увезли... А ведь так, Тимка, не только я могу купить.Этим повезло... А вот Улыбышев Радослав... Он три года назад сбежал - не хочется говорить, откуда. У него и фамилия такая, потому что он улыбаться научился только вот-вот, какие-то месяцы... Я с отчаянья дал. Вроде быстро отошёл парень, а улыбаться, смеяться - ни в какую, потому что там его за-ставляли улыбаться... Его Славка Бесик растормошил - вот уж точ-но Бесик... - дядя улыбнулся мягко.

-- А в милицию вы не сообщали? - Тимка почесал нос. - Насчёт...

-- Зачем? - дядя усмехнулся и чуть сощурился. - Но там больше нико-

го не заставляют улыбаться. Я позаботился.

-- А отчества у них тоже... - не договорил Тим.

-- Отчество у них одно - моё, - сказал дядя. - Как у Максимки было...

Тимка открыл "НАШУ ЖИЗНЬ". И засмеялся - невольно, сразу. На высоком холме, окружённом лесом, перед ним за частоколом высились резные башенки. Ниже, на берегу причудливо изогнувшейся петлёй ре-ки, лежали несколько лодок. По узкой дороге рысили трое всадников.

-- Это что?!

-- Наш дом, Светлояр, - ответил дядя.

3. КАНИКУЛЫ - А-БАЛ-ДЕТЬ !!!

В аэропорту Братска на Тимку напала тоска.

Это была самая обычная тоска по дому. Дядя куда-то ушёл, ос-тавив Тимку с рюкзаками в довольно грязном зале, где шатались про-питые личности и шныряли беспризорники. Было жарко, вентиляторы не работали, кто-то играл на гитаре, сидели молодые солдаты, а за большим стеклом (пробитом в нескольких местах, словно тут стре-ляли) перемигивалась редкими огоньками темнота и гудели моторы. Зал производил тяжёлое впечатление - словно тут жили и работали люди, которые уже давно на всё плюнули. По углам какие-то смурные личности что-то продавали тишком подходившим людям - не пой-мёшь, что, но догадаться было можно. У компании мальчишек, проше-дших мимо, Тим увидел в большом пластиковом пакете два жёлто-чё-рных тюбика "момента"; встретился взглядом с глазами одного из па-

16.

цанов - и вздрогнул, такие в нём были тоска, безнадёжность и какая-то горячечная злоба на него, Тимку, впервые увиденного и незнакомо-го... Название города - "Братск" - в такой ситуации звучало насмеш-кой... или воспоминанием о каких-то иных временах, о которых Тимка ничего сказать не мог.

"Куда я вообще еду, зачем? - уныло подумал мальчишка и неско-лько раз ткнул ногой свой рюкзак. - И чего меня понесло-то?!"

Ему захотелось заплакать. Всё вокруг было чужим и равнодуш-ным, даже опасным. Но плакать в четырнадцать лет из-за того, что захандрил, смешно и стыдно, поэтому Тим поглубже вздохнул и снова подумал, как странно всё получилось. Даже сверхъестественно, если

вдуматься получше. Он ведь не собирался никуда ехать. И родители не собирались его отпускать куда-то за тридевять земель, с только-только возникшим в жизни давно потерявшимся родственником...

"А если он никакой не дядя и вообще?.. - вдруг подумал Тимка и похолодел. - Торговец органами или рабовладелец... мало ли? Выкуп ему не нужен, что с военных получишь... а вот я сам... - Тимка поглу-бже вздохнул и строго оборвал себя: - Чушь, погоди. Это ты просто прибалдел от всего."

В сущности, то же самое с Тимом было каждый раз, когда он уе-зжал куда-то далеко один - и это неприятное состояние быстро про-ходило. А что сейчас оно держится уже долго - так ведь он никогда не был так далеко и настолько один.

Когда дядя предложил отпустить Тимку с ним на каникулы - "по-ка ему не надоест" - сам Тим согласился почти сразу и охотно. Ему по-нравились фотки на сайте,да и вообще - посмотреть свет вещь хоро-шая; как и большинство его ровесников, Тим всё ещё не разучился же-лать приключений. Мама сперва встала на дыбы, но отец, тоже загля-нув на сайт, решительно встал на сторону шурина. "Чего ему этого лагеря дожидаться ещё две недели?! Да и чего он там нового увидит? В прошлый раз курить научился, в этот раз с водкой познакомится?!" "И ещё деньги можно сэкономить," - сердито и ядовито заявила мать, но потом выгнала всех из Тимкиной комнаты, сама села за компьютер и, появившись через полчаса, заявила мужчинам, пившим втроём на ку-хне чай: "Ладно, пусть едет."

Уже в пассажирском лайнере,летевшем над Уралом,дядя спросил: "А ты правда куришь?" "Пробовал, - буркнул Тим, - не понравилось." "Так ведь никому не нравится," - немного непонятно заключил дядя.

-- Соскучился ждать?

Тим поднял голову. Дядя приземлился рядом на диванчик. Тимка давно заметил, что он двигается совсем не как сорокалетний - те ли-бо еле волокут животы, либо наоборот - ходят подчёркнуто пружини-стым, спортивным шагом. Дядя передвигался неспешно, чуть вразва-лку... но если требовалось куда-то спешить - он... он просто оказы-вался там. Лучше Тим сказать не мог. Оказывался - и всё тут. Это ещё в Москве, в Шереметьево, Тим видел, как сидевшая рядом женщи-на выронила из сумочки зеркальце. Дядя в это время даже смотрел в другую сторону, а между женщиной и ним сидел Тимка - и вдруг зерка-льце очутилось в его ладони, и он протянул руку женщине: "Пожалуй-

17.

ста, вы уронили..."

-- Да так, - честно сказал Тим. - Скоро дальше?

-- Через десять минут, - дядя придвинул свой рюкзак. - Местная ли-

ния до Кодинска, а там... - он не договорил и спросил: - Есть хочешь?

-- Спать хочу, - признался Тимка и, помедлив, спросил: - Почему тут

всё такое... заброшенное?

-- Потому что не всё можно померить на деньги, - непонятно, как и

многое другое, объяснил дядя. И добавил: - А кое-кто решил, что всё...

-- Вы? - прямо уточнил Тим, вспомнив не предназначенный для него

ночной разговор.

-- Я... - дядя усмехнулся. - Я был мелкая рыбёшка... хотя и хищная,

чего уж там... Пошли, а то без нас улетят. Нравы тут простые...

...Нравы в самом деле были простые. Красиво разрисованный ло-готипами какой-то авиакомпании старый самолёт внутри имел лавки вдоль стен, на которых уже расположились с дюжину пассажиров в ос-новном пенсионного возраста. В хвосте на закинутых брезентом ящи-ках лежал и спал здоровенный мужик в камуфляже. Посередине прохода стояли вещи. Из корзины высовывался здоровенный гусак, хищно смо-тревший вокруг - Тим даже заопасался его, но гусак только высокоме-рно кагакнул и удостоился ласки от своей хозяйки:крепкая бабуля, оде-тая почти по-зимнему - в тёплом платке и валенках - погладила защи-тника по голове и шее.

-- Тринадцать, четырнадцать! - сказал молодой парень в форменной

куртке, бейсболке c надписью "New York Bulls", джинсах и кирзовых са-погах. - Дядь Аркаш, летим, комплект!

Из пилотской кабины высунулась голова в наушниках, лысая, но с длиннющими усами.

-- "Тринадцать, четырнадцать"! - передразнила голова молодого на-

парника (штурмана? радиста? бортстрелка? Тим не знал.) - Это же Славка Богданов из столиц возвертается, "тринадцать"!

-- Доброй ночи, Аркаш, - кивнул дядя, устраиваясь на лавке. - Я и не

знал, что ты сегодня, а то б задержался.

-- Как там столица-то? - уточнил пилот, явно никуда не торопясь:

пассажиры не проявляли ни малейшего возмущения, только в кабине что-то хрипела рация.

-- Да я там проездом, чего я не видел на помойке-то? - отмахнулся

дядя. - К родне ездил, подальше, в В.

-- А "четырнадцатый" тоже родня? - уточнил пилот.

-- Племяш, Тимофей, - представил дядя, и Тимка кивнул:

-- Здравствуйте...

-- Так чего ты там, иди сюда, - махнул рукой пилот и сообщил всему

салону: - Взлетаем, может, и сядем...

-- Если хочешь - иди, - кивнул дядя. - Темно, правда, но... Ты в кабине

ни разу не был?..

...Трудно было представить себе, что эта темнота за окнами - земля. Луна светила вовсю, но внизу тянулась сплошная чернота, и только кое-де одиночками и группками горели огоньки - да и то лишь внизу, а впереди, там, куда летел самолёт, была только тьма...

-- А где этот самый? - Тимка всматривался вперёд. - Ну. Куда мы ле-

18.

летим.

-- Кодинск? - спросил дядя Аркаша, бросая штурвал (Тимка дёрнулся,

но обратил внимание, что тот молодой парень принял управление.) - А вот через полчасика огни будет видно - это он и есть. Сейчас сопки застят. Тут вся земля, как сморщенная скатерть...

-- Не видно ничего... - пожаловался Тимка. - Однообразно.

-- Тут и днём однообразно, - усмехнулся пилот. - Тайга...

-- Неужели совсем никто не живёт? - поинтересовался мальчишка.

-- Ну почему не живут? - дядя Аркаша не стал ничего больше объяс-

нять и задал самый любимый взрослыми вопрос: - Ты кем стать хо-чешь?

Странно, но Тимка почувствовал, что это не "дежурный" вопрос, что пилоту действительно интересно.

-- Я не знаю, - честно сказал он.

-- А мой старший как со мной первый раз полетал - так и всё: "Хочу в

лётчики!" - в свете приборов и дежурной лампочки лицо дяди Аркаши стало каким-то грустным. - Вот тут, где ты стоишь - сколько он со мной налетал... Далеко сейчас...

-- Учится на лётчика? - спросил Тимка - в основном из вежливости. И

услышал:

-- Сидит. Ещё три года осталось.

-- За что?! - не удержался Тимка. И тут же пробормотал: - Извини-

те...

-- Да ничего... - почти безразлично отозвался лётчик. - Он срочную

служил, год оставался... в Чечне. Потом собирался поступать в гра-жданку, есть такой колледж в России, в Фирсанове... Это двухтысяч-ный год был, война ещё шла... Им наводку дали, что в одном ауле есть рабы... Они приехали, а хозяин того дома показывает - да где, какие рабы, река близко, подвалы позаливало давно... Они всё проверили, щу-пами потыкали,ничего не нашли,а подвал правда залит... Уже уезжать собрались. А мой Сашка возьми да и нырни... Он мне потом говорил: "Как толкнул кто, папка, я только снарягу сбросил к нашим и прямо в ботинках!" Ну и вытащил. Двое мужиков взрослых. И девочка. Захлеб-нулись - этот... хозяин как увидел бронетранспортёр, так в подвал воду из реки по специальному отводу пустил. У девочки двух пальцев и уха не было... Сашка сразу, как их вытащили, автомат взял и вмах - и хозяина, и всю его семью, весь выводок - одной очередью... Весь мага-зин выпустил.Дали девять лет,потому что адвокат состояние аффе-кта сумел доказать. Жена у меня тогда умерла, я с Колькой - это мой младший - остался... Пил здорово, меня гнать хотели, да жалели... А потом приехала какая-то женщина с ребёнком, с маленьким. Я-то та-кой был, что даже не понял, что, кто... Из штопора выкрутился - а в доме женщина хозяйничает, Колька мой весь ухоженный, как при мате-ри - и тут же ещё какой-то пацан, лет пяти... Оказывается - мать той девчонки, которую Сашка мёртвую из подвала вытащил. Она од-на двоих воспитывала - сына и дочку. Ну и приехала. "Спасибо, - гово-рит, - вашему Саше, что хоть мёртвой мне девочку вернул... и что рассчитался. Поклон ему земной. Будем его вместе ждать, будет у меня третий сын..." Вот, пять лет уже вместе живём... Пацана её я

19.

усыновил, а Колька мой сейчас в десанте...

-- И вы его отпустили в армию? - вырвалось у Тимки. - После как...

-- А разве Сашку армия посадила?.. Разболтался я! - спохватился дя-

дя Аркадий. - Чего тебе такое слушать... Просто гляжу, как ты сто-ишь - и вспомнил... он вот точно так же стоял...

-- Я пойду, спасибо, - тихо сказал Тимка. - Было очень интересно.

Правда...

... Чернота, а в ней плывут, плывут горстки огней, словно оста-тки потухающих костров... искры кружатся, и каждая искра - чьё-то жильё,со всех сторон окружённое темнотой, прильнувшей к окнам... Узкие артерии дорог - как вены, в которых слишком мало крови, чтобы отогреть огромное тело, погружённое в темноту... Люди - идут, вы-ходят из темноты, два шага - и падают в темноту, взмахнув руками; кружатся, гаснут искры окон... Тимка летит над всем этим, раскинув руки... нет, не летит, он скачет на чёрном, как ночь, невидимом коне, но не по земле, а по воздуху, в ночном небе - конь крылатый, мерно и ровно бьют мощные крылья - шшихх, шшихх... Звук давит на уши...

...- Вставай, Тимофей, прилетели.

Тимка вскинулся, неловко ткнулся плечом в стенку и охнул:

-- Уши...

-- Сейчас пройдёт, - дядя подцепил рюкзак. - Погоди скакать, сейчас

сядем... - он внимательно присмотрелся к мальчику: - Ты чего такой встрёпанный?

-- Да так... - Тимка пожал плечами, ставя рюкзак рядом с собой.

-- Сон снился, - не спросил, а утвердительно сказал дядя. - Странный

и непонятный... и неприятный. Так?

-- Ну... да... - Тимка задумался. Если он запоминал свои сны - а это

было редко - то снились как правило фантастика, война или девчон-ки... иногда - кошмары, хотя и редко. А этот сон... дядя правильно его охарактеризовал. Странный. Непонятный. Неприятный. Что тут до-бавишь?

Самолёт уже покачивался, выруливая куда-то; за иллюминато-ром было по-прежнему темно, только на миг мелькнуло редкое зарево. Молодой парень - Тимка так и не узнал, как его зовут - открыл превра-тившуюся в трап дверь. Снаружи хлынуло сухое тепло, переполненное травяными запахами и стрекотом насекомой мелочи;отрывисто взрё-вывал неподалёку движок.

-- Ну счастливо добраться, Славка! - крикнул из кабины дядя Аркаша.

- Тимофей, будешь в наших местах - заходи! Адрес Славка скажет!

-- Ага, спасибо! - откликнулся Тимка.

И обратил внимание, что у дяди откуда-то взялся второй рюк-зак. Маленький, но, судя по всему, увесистый...

... - А куда мы? - удивился Тимка, когда дядя решительно повер-нул в другую сторону от зарева и - ближе - довольно ярко освещённого здания, к которому двинулись пассажиры и от которого катил ГАЗ-66 - ему махал руками тот мужик, который спал на брезенте. - Разве аэро-порт не там?

-- А зачем нам в аэропорт, особенно если это аэровокзал? - удивился

дядя. - Нам туда, - и он указал куда-то в темноту,в которой не наблю- Разболтался я Р

20.

далось ни единого огонька.

-- А что там? - осторожно спросил Тимка, вскидывая на спину рюк-

зак.

-- Светлояр, - пожал плечами дядя.

-- И далеко? - у Тимки зародились нехорошие подозрения, но он ещё

не хотел верить.

-- Через три дня будем, - обнадёжил дядя.

Каникулы начались.

4. КОГДА ДЕРЕВЬЯ БЫЛИ БОЛЬШИМИ . . .

В пять утра 24 июня 2006 года по местному времени (на Камча-тке уже был в разгаре рабочий день, в Москве люди ещё спали) четыр-надцатилетний Тимка Бондарев стоял на берегу речки где-то в Рос-сии между Енисейским хребтом и Ангарой, уперев руки в бока и наслаж-даясь ветерком, отгонявшим комарьё - ну и прекрасным видом.

С обеих сторон реки лежали лесистые сопки.

Солнце уже вскарабкалось в небо довольно высоко.

Одежды на Тимке Бондареве не наблюдалось.

Нет, он вовсе не одичал до такой степени, а просто собирался купаться и именно для этого ушёл из лагеря, разбитого (это слово Тим не очень понимал - ему каждый раз представлялся разорённый ла-герь и воронки от снарядов) на склоне сопки. Это был уже прогресс - во время первой ночёвки в "балагане", сложенном на жердевом каркасе из лапника, Тим практически не спал от страха.Дядя как лёг, так и за-храпел, а Тимка трясся до света, прижавшись к нему - когда же рассве-ло и мальчишка уснул, оказалось, что уже пора вставать. Одно было хорошо - за день ходьбы невыспавшийся Тимка устал так, что вечером уснул наповал и спал бы часов до двенадцати, если бы не дядя. Изверг выволок племянника из-под одеяла во втором балагане в пять утра и, пользуясь тем, что Тимка толком не проснулся, кинул его в реку. От вопля Тимки с деревьев посыпались шишки, бурундуки и особо слабоне-рвные медведи. Зато спать расхотелось сразу - и, как мы видим, на третье утро Тимка вскочил сам, чтобы не допустить очередного на-силия над собой. Он собирался быстренько искупаться и вернуться в лагерь, но застыл, удивлённый тем, что увидел. Больше всего его по-разила синяя дымка, окутывавшая даль. Мальчишка так залюбовался этим, что не услышал шагов дяди и вздрогнул от его слов:

-- "В нём заговорило желание, - задумчиво и медленно сказал дядя,

становясь рядом и тоже глядя вдаль, - узнать и поведать людям, сколь далеко к северу простирается земля и есть ли там люди на Се-вере, по ту сторону пустыни..."

-- Что это? - спросил Тимка, глядя на переливы леса впереди.

-- Сага об Оттаре Мореплавателе...- дядя покачал головой, усмехну-

лся и медленно произнёс: - Понимаешь... ему захотелось не золота и даже не славы... "узнать и поведать людям, сколь далеко к северу про-

стирается земля и есть ли там люди на Севере, по ту сторону пус-тыни..." По сравнению с этим мои прошлые кумиры - грабители, а ва-

21.

ши нынешние - ленивые бездельники.

-- Почему? - без обиды, тоже задумчиво, спросил Тим, любуясь пейза-

жем.

-- Потому что для того, чтобы скакать по сцене и раскрывать рот

под фонограмму, не нужно ни ума, ни таланта, ни смелости, ни насто-йчивости. Только связи и смазливое личико... Вплоть до середины ХХ века кумирами мальчишек были военные, путешественники, авантю-ристы, исследователи... А сейчас... - дядя покривился и сделал непоня-тный жест руками. - Какой-то перекос в сознании человечества... Кло-уны, актёришки и певички - властители дум... Те, кого церковь в своё время запрещала хоронить на кладбищах. А в те времена, как я не раз убеждался,люди были куда умнее и намного менее доверчивы...Знаешь, как погиб капитан Инглэнд из экспедиции Скотта?Когда он понял, что сам идти уже почти не может, а товарищи его не бросят и будут во-лочь, тратя свои силы, он однажды утром встал и сказал: "Пойду про-гуляюсь," - так беззаботно и спокойно, что все поверили. Думали, что ему стало лучше... А он просто ушёл в снега, чтобы не быть обузой друзьям... Зачем качаться, беречь здоровье, бегать к дантисту, если в момент опасности мгновенно накладываются полные штаны? А те, кто облачён властью, такое отношение к жизни поддерживают. Мол, берегите ваши задницы, поменьше думайте о душах...

-- Не любите вы правительство, - заметил Тимка.

-- Не люблю, - согласился дядя. - А за что его любить? Что такого

оно для людей сделало?

-- Не, ну я понимаю - раньше которое было, - не согласился Тим. - До-

рогие россияне и всё такое... Но нынешнее-то другое. Вон, про разные национальные программы по телику говорят...

-- Говорят, - опять согласился дядя. - И про двухметровых крыс гово-

рят,только их никто никогда не видел по той причине,что их нет... А что до национальных программ -прежде чем с такими словами играть, сперва надо определиться, какой ты национальности сам. А у наших "лидеров" от слова "русский" злокачественная диарея случается. Они всё больше "россиянский" предпочитают... Хотя нет. Пьянство, ту-пость, вороватость - это у них всё в разговорах "русское"... Ты же па-рень взрослый,Тимофей, головой думать пора, хотя этого как раз мно-гие и боятся...Ну какие "национальные" проекты? У нас первым нацио-нальным проектом должен быть проект с названием "Спасите русских детей!" Именно с таким, да ещё большими буквами. А его как раз и не-ту, и вообще про детские проблемы раньше хоть что-то говорили, а сейчас замолкли, как застрелились... - дядя зло фыркнул. - Орут, что в стране демографический кризис, нехватка рабочих рук! Но при этом торгуют детьми за рубеж, как будто мы Таиланд или Бразилия, где каждый год прирост по два миллиона! Кричат, что не хватает специ-алистов, скоро пенсионеров будет больше, чем работников - но при этом позволяют себе семьсот тысяч сирот и от двух до пяти милли-онов беспризорников, в зависимости от времени года! Вместо того, чтобы над каждым нашим ребёнком трястись, как над величайшей

драгоценностью, обеспечить его всеми видами заботы и бесплатно -

22.

всеми силами стараются посадить в колонию при первой возможнос-ти, не за то, так за это. А проблему рабочих рук решают тем, что тащат сюда азиатов и китайцев - и тем самым добавочно провоциру-ют наших парней на конфликты с этими... заезжими, за которые опять-таки сажают... Поневоле задумаешься - может, Евдокимов по-койник был прав, когда пел: "А эти - вот те раз! - Пирами да потехами Неужто дразнят нас? Холёные, да сытые - Им жизнь, что фейерверк, Когда над всей Россиею Свет солнышка померк..."А кого не посадили и не бросили на улицу подыхать - из тех дебилов делают разными "Дом-мами-666" и каналом MTV с "Фабрикой звёзд". Ну и что? Читать вооб-ще перестали, каждый десятый неграмотный. Пьют с десяти лет, ку-рят с двенадцати - считай поголовно. Здоровых - пять процентов. Че-тверть наркотой балуется, каждый двадцатый проституцией на иг-ровые автоматы зарабатывает. Мечтать разучились. Без мата объ-ясниться не могут. Если не дай бог кто вопреки всему задумался - пси-хушка или снова колония... А этим уродам наверху... Помнишь, какие морозы стояли прошлой зимой? - Тимка кивнул. - Я как раз в январе был по делам в одном городе большом, тут, недалеко... Сделал дела, забежал в одно кафе дешёвенькое, погреться. Вижу - около входа за столиком трое бомжей. Две бутылки водки, кое-какая закуска, а они сидят и плачут. Я сам не знаю, чего я к ним подсел. То да сё, да вы чего, мужики? Плачут. Один говорит: "Да как же чего, детишек-то сколько помёрзло!" Ну, я на своём стою - чего там у вас? А их, оказы-вается, с утра молодец из мэрии нанял - говорит, заплатят хорошо, только чтобы язык за зубами держали. И они весь день по городу за-мёрзших бомжат собирали. Я, Тим, многое видел. Но тут... Говорю: "На какое кладбище повезли, я хоть венок куплю отвезу..." А они мне и говорят: "Да на какое кладбище... - дядя втянул воздух сквозь зубы, -

на свалку." Я подхватился, такси взял, говорю - гони на городскую свалку, тыщу сверх даю... Приезжаю, а там уже экскаватором яму вы-рыли и из КаМАЗа - Тим, понимаешь, из КаМАЗа! в эту яму сгружают, как брёвна промёрзшие. Не меньше шестидесяти. Город правда боль-шой, но это за одну ночь! У меня волосы дыбом встали. Я подбегаю, говорю - что ж вы делаете, мужики, да вы люди или нет? Водила по-малкивает, а этот, чиновничек, свинорыло лет двадцати пяти, мне говорит - а что вы надрываетесь, гражданин, зато проблема беспри-зорности решена... Ну, пришлось их бить. Водиле я так, для профила-ктики. А того гадёныша сильно избил. Я, племяш, здоровый мужик, да и драться умею не средненько. Опомнился только когда вижу - он уже в бессознанке и кровью рыгает... Подбегаю к яме. Веришь, нет, завыл, как волк. Таксист подбежал, мы вместе камазиста припрягли - стали раскладывать. Младшим годика по три-четыре, старшим лет по пят-надцать... Некоторые как обнялись друг с другом, так и застыли... В волосах иней, а на глазах у многих - лёд. Слёзы замёрзли. Представля-ешь, как в жутком фильме: лежат в ряд русские дети. И всё - насквозь промёрзшие. Я как этот лёд в глазах увидел, взял какую-то железку и к тому гаду пошёл. Думаю - сейчас я его... Таксист перехватил и гово-рит: "Стой, ты чего?!" Я ему деньги сунул, не помню, сколько, но мно-го,говорю - езжай в любую похоронную контору, я за всё заплачу, пусть

23.

их хоронят. А сам там сидеть остался. Втемяшилось мне, что кто-то живой есть... Не знаю, как я с ума не сошёл. Потом мужики из похо-ронного бюро мне сказали: они приезжают,а я прямо на снегу сижу око-ло трупов и напеваю: "Спи, моя радость, усни..." - Тимка, приоткрыв рот и обхватив себя за плечи,смотрел на дядю неверяще. - Когда Мак-симка погиб, я подумал: это за мои грехи. Может, и так. Но эти-то за чьи грехи посреди города в собственной стране, ничего не увидев, ни-чего не узнав, никем не став - погибли? Многим повезло, да. Кого-то подобрали, кого-то в дом пустили... Я знаю, - дядя вдруг улыбнулся, - одного "новорусского" в... другом городе, так он в те морозы сам с эс-кортом по городу колесил и вот таких - к себе на дачу, штук сто на-бил. Низачем. Ни для каких мерзких целей. Ни для прибыли. Просто по-тому, что - он мне говорил: "Увидал одного - и как знаешь - словно сер-дце лопнуло." Они ему там всё запакостили - не нарочно,грязные, вши- вые, да ещё многие первый раз в жизни хорошо поели и обблевались... А он смеётся.Но ведь на всех-то добрых людей не хватит. А если го-сударство помочь не может или не хочет - на кой чёрт оно людям нуж-но?! Чтобы квартиры им в кредит давать? Чтобы доллары в стаб-фонд копить "на случай кризиса"? Если это не кризис, то что им на-до?! Чтобы человеческим мясом на базарах торговать стали?! Что-бы конные банды по стране появились и везде с электричества на со-лому перешли?!

-- И что? - Тимка перевёл дух и помотал головой. - Ну... там - что?

-- А ничего... Я фотографии сразу в несколько газет отослал, у меня

в мобильнике камера была... Нигде не напечатали. А в газетах того города уже после морозов отчёт был: "Случаев смерти от холода не было... в больницы доставлено семнадцать человек с разными степе-нями обморожения..." И всё. Тогда мои ребятки в Интернете бурю по-дняли. Они-то хорошо знают, как это - замерзать посреди города, ко-торый твой дед на пустом месте построил... Но Интернет - это же не официальный орган... Можно сделать вид, что это выдумка или... - дядя скривился, - "провокация сил, желающих дестабилизации стабили-зации". Вот и весь их национальный проект - во всём виноваты между-народные террористы и русские фашисты, а так всё нормально вок-руг, только глаза почаще закрывать надо. И храмов побольше стро-ить. Вместо школ, спортплощадок, детских санаториев, клубов и кру-жков... Как где что случилось - храм! Школа сгорела - храм! Детей пе-ретравили - храм! Завод закрыли - храм! Самолёт гробанулся - храм! И всё будет хорошо.

-- Вы не верите в бога? - спросил Тимка.

-- Почему,верю, - немного странным тоном сказал дядя. - Давай купа-

йся, - он треснул Тимку по плечу, - и давай собираться. Сегодня в вече-ру будем на месте.

-- Подождите, - Тимка покусал губу. - Ну и что делать? Ну... вообще.

Что делать?

-- Ничего. Жить. Возможность того, что власть попадёт в руки че-

стного человека, при демократической системе равна нулю. Значит, надо просто жить самому. Помогать жить другим. И чураться любых

24.

затей государства - от единого государственного экзамена до фес-тиваля детского творчества.

Но Тимка медлил. И вдруг - пожалуй, неожиданно для самого себя - он задал дяде вопрос, впервые назвав его на "ты":

-- А ты был когда-нибудь счастлив?

-- Нет, - коротко ответил дядя. Подумал и добавил: - Счастье нево-

зможно, возможно только стремление к нему... - и вдруг осекся и поп-равил сам себя: - Нет. Вру, Тим. Я был счастлив. Давно. Когда деревья были большими...

Сперва Тимка не понял ответа. И только когда дядя уже скрылся за деревьями внизу, у лагеря - мальчишка сообразил, что тот говорил о детстве - своём детстве, из которого сбежал в четырнадцать лет, чтобы найти это самое счастье.

Но нашёл только большие деньги.

5. И Г О Р Ь .

Нельзя сказать, что Тим совсем не бывал в лесу. Бывал, и дово-льно часто - в лесу было прежне место службы родителей, много раз он выбирался на прогулки или на пикники в других местах, но тоже в лес. И всё-таки тайга поразила его ещё в первый день.

Молчаливый и суровый мир зелёных великанов,похожих на шлемы сопок и медленных рек,могучих и величавых (Ангара,через которую они переправлялись в первый день, вообще поразила Тимку), над которым было только небо... Если бы Тимка чуть больше читал, он бы нашёл слова для сравнения и восхищения... а так он мог только смотреть, приоткрыв рот - а что-то такое бродило у самого языка и (дядя за-метил это, только не подавал виду) сияло из глаз мальчишки. Перед тем разговором над утренней рекой ему опять приснился сон, кото-рый Тимка только когда они располагались на привал, и он волок к ко-стру охапку хвороста. Сон был коротким и ярким - просто над таёж-ным простором, на высоком холме, появилась колесница, и высокий че-ловек снял с волос крылатый золотистый шлем. В низине ещё была ночь, но в этот момент солнце расплавленной бронзой хлынуло с хо-лма, стирая темноту - и стала видна вереница людей и повозок, иду-щая распадком. А человек поднял руку, словно подпирал солнце ладо-нью...

... - Ничего удивительного, - сказал дядя, вскрывая консервную банку. - Этими местами шли на запад несколько тысяч лет назад пле-мена наших предков, ариев, после того, как погибла их прежняя родина на севере. Ты просто видел генетический сон.

-- Генетический? - нахмурился Тимка, следя за тем, чтобы котелок

висел на хорошем огне.

-- Генетическая память - то, что видели и знали твои предки... - по-

яснил дядя. - Про это не рекомендуется говорить - уж слишком разни-тся то, что приходит в снах, с официальной историей... У меня есть один приятель, он себя называет "коллекционер сновидений"... ну, это ладно. Есть старая повесть писателя Щербакова - "Далёкая Атлан-тида". Там всё популярно изложено... хотя - ты ведь мало читаешь?

25.

-- Да так... - пожал плечами Тимка.

-- Ясно, - кивнул дядя. - Учти: только чтение развивает правое полу-

шарие мозга. А именно правое полушарие отвечает за логическое мы-шление, фантазию, умение обобщать и делать выводы... Короче, за всё, что отличает человека от механизма. Ты случайно не читал "Песнь Сюзанны" Стивена Кинга?

-- Читал! - обрадовался Тим. Он сам себе не хотел в этом признава-

ться, но ему было стыдно перед дядей, что он, Тим, мало читает. - Я весь сериал про Башню...

-- Уже хорошо... Помнишь, как мальчишка Джейк "поменялся места-

ми" с ушастиком, чтобы прорваться через ловушку, созданную соб-ственной фантазией? И как зверёк представлял себе мозг мальчика - два зала, в один из которых он боялся даже заглядывать, чтобы не по-теряться? Этот зал - и есть правое полушарие. Большинство твоих сегодняшних ровесников и есть такие зверьки, которые легко теряю-тся во всех тех возможностях, которыми их наделяет потенциально собственный мозг.Они не умеют ими пользоваться и не хотят уметь, потому что это требует усилий, работы над собой - то есть, проти-воречит лозунгу "расслабься и отдыхай!" А он у многих работает уже на подсознательном уровне.

-- А твои... подопечные, - немного уязвлённо сказал Тим, - они много

читают, что ли?

-- Мне иногда кажется, что даже слишком, - признался дядя, помеши-

вая кашу - гречку со свининой. - Суп посмотри... Вообще-то безобра-зие - питаться концентратами, но иногда ничего лучше, а главное - быстрее не придумаешь. Хотя - зимой чаще берём с собой мороженый борщ кусками, пельмени... Меня когда в юности по земле носило, я ви-дел один раз на Севере, за Полярным, - дядя неопределённо махнул ру-кой, - как в дальних посёлках пиво мороженое хранят. На целую зиму закупят в центре, заморозят и вывешивают в сени в мешках...

-- Да ладно, - засмеялся Тимка.

-- Нет, правда...

-- Слушай, - Тим понял, что ему легче и... приятней что ли? - назы-

вать дядю на "ты", - а вот другой дороги нет, что ли?

-- А дороги вообще нет, есть направление, - пожал плечами дядя. -

Но в принципе три дня и есть три дня. Или день, если верхом, но с конями в городе проблемы - где оставить и всё такое.

-- Не, я понимаю... А вот в школу на экзамены, в ВУЗ там - это что,

каждый раз вот так пешком добираются?

-- Ну да.

-- И зимой?! - ужаснулся Тим.

-- Конечно, - кивнул дядя и, проследив Тимкину реакцию, засмеялся. - А

что в этом страшного?

-- И ты их каждый раз провожаешь туда-сюда?

-- Зачем? - в свою очередь удивился дядя. Тим промолчал, снял с огня

котелок. - Понимаешь, племяш, - мягко сказал дядя, - у нас, у русских, есть одно неприятное национальное качество.Это не то,что мы там

26.

водку пьём или что... Нет. Мы очень любим себя считать дураками. Мы сделали практически все открытия во всех отраслях науки, тех-ники, культуры и искусства раньше других - но ничего не запатенто-вали. Стеснялись. Или просто некогда было. А вот другие не стесня-ются нас обкрадывать и нам же наши изобретения продавать как свои. И гордятся тем, что "обучают русских варваров". А наши предки были куда умнее нас... Они понимали, в частности - не будем рассуж-дать про Ломоносовых, Кулибиных, Зворыкиных и братьев Черепано-вых(1.) - что воспитанием мальчика надо заниматься. Мужские черты характера никогда не раскрываются сами, в отличие от женских. Для того, чтобы мальчик стал мужчиной, его надо с раннего детства и до зрелости,лет до 18-20 - постоянно ставить в тяжёлые условия, кото-рые будут требовать от него напрягать мозги и мышцы. Если этого не делать - вырастет инфантильный капризный придурок. Каковыми являются большинство "мужчин" в современном мире.Не только в Рос-сии и даже не столько в России пока что, слава богам... Помнишь, - дядя поставил котелок остыть и удобней устроился на лапнике, - как часто возникают скандалы из-за смертей в военно-спортивных лаге-рях? Обращал внимание?

-- Ну... да, что-то такое слышал, - кивнул Тимка.

-- Там кто-то скончался от перенагруза,там кто-то что-то сломал,

там кто-то утонул где-то... Ну и что? - неожиданно спросил дядя. - Умер, сломал, утонул - значит, был недостаточно быстр, силён, ло-вок. Никто ведь не заставляет ехать в эти лагеря силой. И мне от-радно слышать хотя бы то, что эти пострадавшие ребята отказы-вались от возможности "откосить". Хотели быть не хуже других. Хо-тели быть с товарищами. Значит, ещё что-то мужское в нас есть... А на Западе... - дядя махнул рукой. - Суп отодвинь, убежит... На Запа-де они людей-то в армию с трудом набирают.Это при тамошних льго-тах и жалованье! Трудно, видите ли, объяснить нынешней молодёжи, зачем надо вставать в такую рань... А всё от того, что забыли - ма-льчика нужно мучить, чтобы вырос мужчина. Элементарно мучить.

-- Ничего себе философия... - слегка ошарашенно похлопал глазами

Тимка. - Так за это и посадить могут.

-- А у нас за многое могут посадить, - буркнул дядя, извлекая ложки. -

За то, что свой народ любишь, например... Думаешь, мои подопечные сперва не пищат, которые новенькие? Пищат. А ведь они беспризор-ники! Ко всему привыкшие! Но пищат только сперва. Потом понимают - что это естественно. И не видят ничего странного в том, что в тридцать градусов можно три дня идти по лесу, чтобы сдать зачёты за четверть... Разливай суп, готово, а то убежит.

Уже доскребая остатки каши, дядя возобновил разговор:

_____________________________________________________________________________________________

1. Дядя Тимки называет несколько фамилий далеко опередивших свой век русских самоучек прошлого. Так, например: Ломоносов - открыл закон сохранения вещества, Кулибин - предложил проект беспролётного моста, не мешающего судоходству, Зворыкин создал электронно-лучевую трубку, основу телевизора, братья Черепановы собрали и запустили паровой двигатель. Конечно, этим их деятельность не ограни-чивалась. Но в указанных случаях: первооткрывателем закона сохранения вещества считают француза Лавуазье, беспролётный мост "изобрёл" англичанин Таун, телевизоры "разработали" в США, а паровой двигатель "создал" англичанин Уатт - хотя все эти учёные и изобретатели создали свои проекты на 10-20 лет позже своих русских коллег. Причиной тому - зависть иностранцев ко всему русскому и вечная кос-ность всех без исключения наших правительств, не веривших собственному народу.

27.

-- Вот хрестоматийный вопрос... Случись завтра настоящая война -

пойдёшь защищать Россию?

-- Пойду, - хмуро ответил Тимка. - Честно пойду.

-- Верю, - неожиданно кивнул дядя. - Как ни странно - верю, что и ты

пойдёшь, и русское зашевелится даже в тех, о ком с первого взгляда и не скажешь этого... Но пойти-то, племяш, мало. Надо ещё и уметь. А вы не умеете. Ни кровь остановить, ни стрелять, ни боль терпеть, ни в лесу заночевать, ни голодать... Да ты, Тимка, не бойся, - улыбну-лся он вдруг. - Я и не думаю тебя заставлять что-то делать.Я же ска-зал Ольке - ну, матери твоей - что будешь отдыхать, как сам захо-чешь. У нас там рыбалка, река, разное другое, а если уж не можешь без этого - то и компьютеры есть,и хорошие.Будешь жить, как нравится, ты гость, ребята поймут. А что я тебя сейчас пешком тащу - так и правда: нет другого пути...

...- А как вы сюда-то попали? - спросил Тимка, шагая рядом с дя-дей. Тот на переходах требовал молчания, но сейчас отошёл от это-го правила - наверное, потому что впереди уже близко был финиш.

-- А никак... Верхом ехали, целым караваном, в начале июня. Всё на

лошадях везли... Нашли хорошее место, ну и... "тут будет город за-ложён". А формальности я задним числом улаживал... - дядя засмеялся. - Вот когда я наломался! Старшим-то было по девять лет, какая от них помощь? Ну это я думал так. А они ведь как одержимые работали, почище меня. Понимаешь... - дядя усмехнулся. - Как будто поняли - сво-ими руками для себя новую жизнь... ну, что-то в таком духе. Хотя тя-жело пришлось. Ой как. Но никто не пожаловался ни разу... - дядя поду-мал и признался: - Расшириться хочу. Человек двести набрать, чтобы посёлок был... Но один я не потяну. Ищу людей потихоньку, тропки пробиваю туда-сюда... Может,со следующего лета начну... К нам ведь раза три и не сироты,не беспризорники прибегали,Тим. Первый раз па-цан, потом девчонка, потом двое пацанов. И все из семей, из благопо-лучных в общем-то. Через тайгу добирались, сами: возьмите, мы там больше не можем, там все врут и вообще... Ну я как их оставлю? От-правлял обратно сам, а понимал - зря... Но у меня и так нелады вечные с властями, только за счёт их жадности держусь, а тут уж уголовщи-на получится...Я пару раз думал: плюнуть на всё и вообще в тайгу уй-ти,вглубь. Но ребятам образование нужно. Дипломы-то я бы купил, ка-кие хочешь. А знания... - дядя цыкнул зубом. - Я вот без высшего обра-зования. Знаю много, от бухгалтерии до охоты. Но это всё практика, нажитое. И иной раз путём изобретания велосипеда... Вот Игорь ВУЗ закончит, другие старшие поступят - тогда опора понадёжней будет. Я ведь, Тимка, не один такой. Таких гнёзд по России много раскидано... да и за рубежом есть... Там тоже не все от нынешней жизни кайф ло-вят. Иногда сижу, думаю - в пору какую партию создать, что ли... или боевую организацию... - Тимка посмотрел на дядя и не смог понять, шутит тот,или всерьёз. - Иногда кое-кого и прибрать надо...под тра-вяное одеяльце, чтобы не смердел... А потом понимаю: не потяну. У меня с прошлой жизни отвращение к конторам, уставам, отчётам... Вот присоединиться к кому - это я бы пожалуй...

28.

Мы не сделали скандала!

Нам вождя недоставало.

Настоящих буйных мало -

Вот и нету вожаков...

Высоцкого не слушаешь? - засмеялся дядя и во всю мощь лёгких запел, очевидно, окончательно расслабившись от предчувствия возвращения домой:

-- Всё перекаты, да перекаты...

Послать бы их по адресу!

На это место

Уж нету карты!

Плыву вперёд по абрису... - и вдруг насторожился, почти стойку

сделал и довольно сказал: - Всё-таки почуяли.

-- Кто?! - встрепенулся Тимка. - Волки? Медведь? - за всё время пу-

тешествия он ни разу не видел крупных зверей, но внутренне ждал такой встречи и жалел, что у дяди нет огнестрельного оружия.

-- Хуже, - с весёлой сердитостью отозвался дядя. - Смотри, - Тимка

добросовестно зашарил глазами вокруг, но ничего и никого не обнару-жил. - Да не туда...

-- А вот сюда! - послышался звонкий весёлый голос. - С возвращени-

ем, дядь Слав!

Тим вскинул голову - и тут же опустил её, прослеживая стреми-тельное падение. С толстой ветки (ну честное слово, Тим внимате-льно на неё смотрел!!!) метрах в четырёх над тропинкой соскочил ма-льчишка и, присев на миг на корточки, встал, выпрямился, широко улы-баясь.

-- С возвращением, - повторил он.

Тимка с любопытством и лёгким удивлением рассматривал па-ренька. Он был постарше Тимки года на два, плечистый и рослый, в ко-жаной бурого цвета безрукавке на голое тело и таких же штанах (вся одежда была явно самодельная,с аккуратными, но отчётливо ручными стежками), босой (а ноги от щиколотки под колено прямо поверх шта-нов охватывали тоже кожаные краги или что-то вроде - со шнуровкой сбоку, и кожаные же напульсники на шнуровке закрывали обе руки от запястья до середины предплечья). Светло-русые длинные волосы бы-ли схвачены в хвост на затылке и небрежно перемешаны с каким-то мусором. Очень загорелый, всё с той же татуировкой на плече, маль-чишка улыбался крепкими белыми зубами (Тимка почему-то машиналь-но поискал звериные клыки и не нашёл). Слева на широком поясе с че-канной тёмной пряжкой, проходившим через петли штанов, висел в чё-рных ножнах длинный нож, в полруки, с деревянной рукоятью. Справа - короткий - вернее, короче - чуть изогнутый, в ножнах, расшитых бисе-ром.И тут же,в петле - топор, такие Тимка видел только в кино - дли-нное топорище,необычной формы, хищное полотно, закрытое чехлом. От левого бока вперёд торчали разноцветные оперения полудюжины

стрел, лежавших в жёстком колчане, висящем на перевязи через пле-чо. Ну а в левой руке мальчишка держал лук - с двойным крутым изги-бом, обмотанный берестой, длиной хозяину по плечо, он меньше всего производил впечатление изделия заигравшегося в индейцев перерост-

29.

ка.

-- Это Тимка, - кивнул уже как ни в чём не бывало дядя. - Тимка, а это

Игорь. Игорь Первенцев. Семь лет назад он ко мне подошёл на вокзале и произнёс историческую фразу: "Дядь, дай поесть!" По-моему, он с тех пор неплохо отъелся, а?

6. С В Е Т Л О Я Р .

Очевидно, 10-15 километров по меркам здешних обитателей - не расстояние для небольшой прогулки, потому что уже опять начинали сгущаться сумерки, а все трое всё ещё шагали по лесу почти незаме-тной тропинкой. Тимка устал и обиделся - с того момента, когда они встретили этого "индейца", дядя совершенно перестал обращать на племянника внимание. Правда, он и с Игорем не слишком-то разгова-ривал - так, время от времени они перебрасывались фразами типа: "- Ну как там дела? - Да всё нормально", или " - Картошку окучили? - А то как же?", ну и ещё " - Новенький что? - Да ничего, обвыкся уже..." Тим жалел, что у него не очень хорошая зрительная память и что во-обще всё так быстро завертелось - из И-нэта можно было бы узнать, что собой этот Игорь представляет, поподробнее. Судя по всему, он, Димка, Игорю был не интересен и это оскорбляло. Обычно такого от-ношения Тим не терпел даже от старших ребят, но сейчас почему-то не хотелось затевать ссору. И дело было не в том, что рядом дядя. Просто... просто ссориться с Игорем было всё равно что с гранит-ным валуном - именно так Тимка подумал сразу, и эта мысль была пра-вильной несмотря на свою кажущуюся странность.

Удивляло ещё и то, что дядя сказал: "Всё-таки почуяли." В каком смысле почуяли? Непохоже было, что этот Игорь тут охотился - где добыча? Так что, он вышел встречать воспитателя? Тогда как не ра-зминулся с ним в лесах? Это для Тимки было непостижимым - он был уверен, что заблудится здесь, едва сделает десять шагов в сторону от своих спутников. В прошлые два дня они в это время уже останав-ливались на ночлег. Раз сейчас идут - значит, и правда уже недалеко... Тимка вспомнил фотографию башенок за частоколом над рекой. Ну и где тут река?

-- А вот она, - сказал дядя, оборачиваясь и останавливаясь. Тимка по

инерции сделал ещё несколько шагов, прежде чем понял, что дядя от-ветил на его мысль - но тут же забыл об этой странности, решив, что с досады сказал вслух. - Пришли.

-- А... - начал Тимка и заткнулся.

...Солнце садилось за леса на правом - пологом - берегу реки, и эти леса казались чёрной стеной, ощетинившейся остриями пик. В во-де горел закат, а по сторонам от его широкой полосы она тоже каза-лась чёрной и загадочной. На середине огненной дорожки плыла лодка - так далеко, что было непонятно, сколько в ней человек и чем они заня-ты. А примерно в полукилометре, на высоком холме, в точности, как на фотографии в заставке, поднимались за частоколом дома, крытые какой-то странной черепицей или чем-то вроде. Тянулся в небо одино-

30.

кий дымок, людей не было видно,но зато отчётливо слышались голоса жилища - замычала корова, коротко пролаяла собака, что-то скрипну-ло... Неожиданно в окнах поселения ярким алым светом заката вспых-нули многочисленные стёкла - словно зажглись праздничные огни.

-- Дождь будет завтра или ночью даже, - сказал Игорь, подняв руку с

луком - наверное, подавал сигнал кому-то. - Звуки как слышно...

Тимка отчётливо хмыкнул - дождём и не пахло, небо было чис-тым, как хорошо отмытое тёмное стекло, и на нём уже зажигались за спинами путешественников редкие, самые яркие, звёзды...

* * *

Тимка проснулся от того,что по крыше шуршит мощный и неос-тановимый дождь.

Крыша крыта гонтом - не черепицей. А гонт - это такие дере-вянные плашки специальные, сонно подумал он, ворочаясь под одеялом из шкуры.Когда он - сонный и вялый от усталости - даже не поев и то-лком никого не увидев, проплёлся через то ли большой зал, то ли кры-тый двор, дядя отвёл его по широкой лестнице в небольшую низкую комнатку. Спать хотелось очень, и мальчишка, раздевшись, залез в невысокую кровать, густо украшенную замысловатой резьбой, зары-лся поглубже и с наслаждением вытянул ноги. Собственно, это было последнее, что он помнил о Светлояре. Он даже не сообразил, один в этой комнате, или нет...

Тимка приподнялся на локтях. Да, в комнате он был один. Она и рассчитана была скорее всего на одного - маленькая, из мебели - вот эта кровать, стол, стул, сундук какой-то, маленький столик у крова-ти, да и всё, кажется... Рюкзак так и лежал на полу, одежда висела на спинке в ногах, значит, и не заходил никто. Мальчишка прислушался. Тихо, только звук дождя. Сколько же времени? Он вытащил из-под оде-яла руку с часами. Светящиеся стрелки показывали половину треть-его. Нет, братцы - спать дальше, нечего, нечего - спать! Мировые проблемы, красоты природы, знакомство с новым местом и новыми людьми - всё подождёт.

А дождь-то и правда идёт, как ни крути. Его шум, сперва казав-шийся убаюкивающим, вдруг сделался надоедливым, и Тим неожиданно понял, что, чего доброго, не уснёт. Бессонницей в его возрасте никто не страдает, но тут дело было в усталости плюс взбудораженности от нового места - усталость удалось заспать и теперь интерес не давал уснуть снова.

Не лучший вариант, что ни говори. Тимка раздражённо покрути-лся под шкурой, подумав, что это идиотская мысль - спать, пользуясь таким покрывалом, хотя ещё минуту назад это казалось приятным и необычным.Кроме того,ему начало хотеться в туалет. Вдобавок - не-ожиданно мальчишке стало... не по себе.

Дело в том, что кроме шороха дождя, размеренного и немолчно-го, в мире отсутствовали другие звуки. Так Тимке показалось первое время. А теперь он понял, что звуков много, и большинство из них не-известные - скрипы, шорохи, даже отчётливые вздохи путешествова-ли по комнате из угла в угол.

Принято думать, что в четырнадцать лет таких вещей не боя-

31.

тся. Кого ни спроси в этом возрасте, каждый вам так скажет... и сов-рёт. Из гордости и самоуважения. Но если тебе четырнадцать лет и ты совсем один в чужой тёмной комнате, да тебе ещё вдобавок хоче-тся в сортир, то обманывать некого, кроме себя самого. А какой в эт-ом смысл?

Тимка забрался под одеяло поглубже и стал дышать как можно тише, чтобы не привлекать к себе внимания. Но ему начало казаться, что кровать стоит где-то не в комнате, а совсем в другом месте... и неизвестно, кто собрался возле неё и смотрит на скорчившегося под шкурой мальчишку, раздумывая - дождаться, пока сам высунется, или выковырнуть его оттуда силой?

И тут он почувствовал, как открылась дверь.

Он не услышал это, а именно почувствовал. Ни скрипа, ни шо-роха, но дверь в комнату отворилась. Шагов слышно не было, но в спа-льню что-то вошло.

"Всё, - с холодным отчаяньем подумал Тимка. - Сейчас будет раз-рыв сердца... или ещё хуже - я обмочусь. Мамочка. Родненькая. Спаси."

Что-то остановилось у кровати мальчишки. Мыслей у Тимки не осталось. Он лежал и ждал, что будет с ним дальше.

Ночной гость вздохнул. Фыркнул. Зевнул... очень знакомо зевнул, и Тимка откинул одеяло,мгновенно противно вспотев и ослабев от об-легчения.

Ну конечно. Рядом с кроватью, хорошо различимый, несмотря на дождевой сумрак и ночь за окном, сидел здоровенный пёс. В его глазах тлело зеленоватое пламя. Вывесив язык, он доброжелательно и выжи-дающе смотрел на мальчишку.

-- Собака... - голос у Тимки дрожал. - Ну ты меня и напугал... - он всё-

таки неуверенно протянул руку и положил её на лоб пса между ушей. И только теперь понял,какой это огромный зверь - там, на лбу, умести-лись бы и две Тимкиных ладони при том, что Тим отнють не был хру-пким мальчиком. - Ты этот... - Тимка вспомнил сайт. - Ты Снег? - но пёс никак не отреагировал на кличку. - Нет? - Тимка сел, спустив одну ногу на пол - страх прошёл - и потрепал пса за холку. Ему всегда хоте-лось иметь собаку, но как-то не получалось. Конечно, это существо не имело ничего общего с рекламными умилительными щенятами или образцово-показательными потребителями "Педигри" и "Чаппи". Но с другой-то стороны, для здешних мест такой пёс как раз, наверное, и годится... - А зачем ты пришёл?.. Слушай, а где тут туалет?

Пёс поднялся. Потянулся, припадая на передние и задние лапы поочерёдно. И зашагал к двери. Около неё - остановился, оглянулся недоумённо, как бы спрашивая: "Ну, что ты?"

-- Серьёзно? - удивился Тимка. - Ты проводишь? Ладно...

Он встал и натянул камуфляжные штаны. Кроме всего прочего, теперь ещё хотелось есть - совсем ни в какие ворота... от пса из-за двери торчал уже только один хвост, но такой же нетерпеливый, как и выражение морды хозяина - и Тимка поспешил следом.

Снаружи было темно, мерцали какие-то отблески, но у Тимки сразу появилось впечатление, что он стоит где-то в большущем помещении без окон. Когда глаза немного привыкли, Тимка понял, что

32.

это так и есть.

Он стоял на галерее, опоясывавшей поверху большой - метров пять высотой и где-то за сотню "квадратов" площадью - зал, тонув-ший уже в окончательной темноте. Там что-то громоздилось, видне-лось, топорщилось; Тимка увидел красный огонёк и замер, но потом хихикнул - это горел индикатор домашнего кинотеатра. А отблески давал настоящий, живой огонь - у стены в открытом очаге тлели уг-ли, вот и всё.

Пёс вернулся откуда-то сбоку, ткнулся носом в бедро, и Тимка пошёл за ним следом. С галереи вели ещё несколько дверей, украшен-ных резьбой, как и всё вокруг. Резьба была красивая, местами загадоч-ная, а местами и жутковатая, словно чьи-то лица глядят из стены. Потолка над этим залом не было - крыша уходила вверх острым шат-ром, из темноты выступали мощные балки. "Это только краном тя-гать, - подумал Тимка, - как же они строились-то? Один мужик и пол-дюжины мелких пацанов... Так, это, наверное, центральный комплекс, так сказать - зал для собраний, а над ним - спальники для своих и для гостей. Меня-то явно в гостевом положили. Или тут у каждого от-дельная комната?" Дверей было немало, и Тимка дошёл до крутой ле-стницы, так и не разобравшись в вопросе.

Псу лестница явно не очень нравилась - он спускался с неохотой, хотя и быстро. Теперь Тимка различал, что стены зала увешаны шку-рами, головами зверей, холодным и огнестрельным оружием, рыболов-ными снастями... Впечатление это производило конкретное, как и мо-гучий стол,занимавший центр зала и окружённый такими же могучими скамьями; у одного из торцов стола стояло кресло, похожее на царс-кий трон.Спинку украшала резная рысь на фоне миндалевидного щита. Тимка хорошо успел узнать дядю,иначе подумал бы, что у хозяина это-го седалища мания величия. Пол вокруг очага - если исключить огоро-женный бортиком металлический пятачок (от углей, чтобы пожара не было, догадался Тимка) - был с какой-то дикой небрежностью завален ворохами шкур, за которые любой модельер на Западе отдал бы сос-тояние. Очевидно, отсюда смотрели телевизор. При этом царила аб-солютная чистота, даже какая-то запустелость.

Из зала вели тоже несколько дверей - сверху их не было видно под галереей и вели они в какие-то помещения за пределами основного комплекса, если так можно сказать. Пёс куда-то делся - скорей всего, за одну из них. Но Тимка теперь не боялся совершенно - его охватило любопытство.Взявшись за тяжёлое металлическое кольцо, он сунулся в одну из дверей...

...и оказался в классе. Это был настоящий класс. Тоже большой, столы стояли в беспорядке, вдоль одной из стен выстроились на спе-циальных "рабочих местах ученика" четыре мощных компьютера - не очень новых,но со всеми наворотами,от принтеров до сканеров. Вдоль другой стены шли большие шкафы. Третью занимало огромное окно, выходившее на реку - туда даже смотреть было жутковато, создава-лось ощущение, что стены нет. На ближнем столе лежала книжка. Ти-мка подошёл, поднял её - это был "Битва за небеса" какого-то Калаш-никова. Не изобретатель ли автомата написал?

33.

Положив книжку,Тимка вышел обратно и, сунувшись в следующую дверь, оказался в коридорчике - шесть дверей справа, шесть слева, од-на в конце. Тут горел свет, самый обычный, электрический. И за пер-вой же левой дверью Тимка обнаружил туалет - вполне современный, хотя и деревянный. Правда, когда он вышел наружу, блаженно вздыхая, и заглянул в одну из правых кабинок, у него возникло ощущение, что он воспользовался девчоночьим туалетом - необъяснимое, но стойкое.

Решив насущную проблему, мальчишка проник и за большую дверь. Тут - правда, этого он и ожидал - оказался "банно-прачечный ко-мплекс". Сразу за дверью стояли стиральные машины, сушка, а слева и справа имелись ещё две двери.Одна уводила в помещение,в котором находились пять душевых рожков и довольно солидный бассейн, другая (ну и ну, лабиринт!) открывалась в настоящую баню - с парилкой. Нет, всё-таки самостоятельно тут всё не построишь, были у дяди помощ-ники... Да и ничего удивительного, он что-то такое говорил... У Тимки неожиданно создалось впечатление,что вся эта баня расположена под землёй, внутри холма.

За ещё одной дверью из большого зала оказалась кухня - соверше-нно старинная, без намёка на микроволновки или хотя бы духовки. Пря-мо из кухни - опять дверь! И за ней - животом упереться прямо от вхо-да! - торчал в комнатке колодезный сруб с воротом-колесом.За срубом (да когда ж они кончатся?!) маленькая дверь вела куда-то, откуда так шибануло зимой,что Тимка и соваться дальше порога не стал, сообра-зив, что это ледник.

Исследовав самую большую дверь, Тимка оказался на большом крытом дворе, мощёном досками. Тут дождь не шуршал, а рокотал по крыше. В дальнем конце около каких-то ещё (о господи!) дверей спали несколько псов - может быть, среди них обретался и знакомый Тимки. Слышались звуки животных.Наверное, за дверями были входы в разные там свинарники-коровники. Уже не дверь, а массивные ворота вели со двора наружу, но туда, в дождь, Тимка решил не соваться. Постояв на пороге, мальчишка вернулся в большой зал и, подумав пару секунд, ре-шил больше не экспериментировать пока с дверями (хотя парочка ос-тавалась неисследованными), а ещё раз заглянуть на кухню на пред-мет поесть. Конечно, слишком по-хозяйски, ну да что ж...

...Холодильника на кухне не было, и Тимка в некоторой растерян-ности потыкался в шкафы, пока не натолкнулся на хлеб (нарезанный, он лежал на деревянном блюде, укрытом салфеткой), а по соседству, в другом шкафчике, оказалось тоже нарезанное копчёное мясо и - на тарелке - маринованные луковицы. Глотая слюну, мальчишка быстро соорудил три бутерброда, два зажал в одной руке, а от третьего на-чал откусывать и в таком положении вернулся в зал.

Обнаружилось, что и тут можно включить свет - длинные "дне-вные" лампы шли по всему периметру.Но делать этого Тимка не стал, а просто неспешно прошёлся вдоль стен, с уважением поглядывая на звериные морды. Неужели дядя столько набил?! Или тут все охотят-ся? Тимка умел хорошо стрелять, но на охоте не был ни разу в жизни и не знал, хочет ли. Вот рыбалка - другое дело... Ого, старинное ору-жие! Возле круглого щита со всё той же рысью в центре созвездием

34.

располагались два меча, топоры и копья. Тимка, подняв руку, коснулся щита - тот был не металлический, а обтянутый кожей, деревянный.

Скрестив ноги, мальчишка опустился на шкуры у тлеющего огня и,задумчиво кусая бутерброды,уставился на угли. Ему захотелось под-бросить дров (они лежали тут же, сбоку), но потом Тимка передумал и остался просто сидеть. Бутерброды были съедены. Мальчишка подг-рёб под себя шкуры, соорудив из них подобие дивана - и скоро уже и сам не смог бы сказать, видит он угли очага во сне или всё ещё продолжа-ет на них смотреть...

...Тимка проснулся от назойливого шёпота.

Открыв глаза, он не мог понять, где находится и что происхо-дит. Сразу три голоса перебивали друг друга - негромко, но отчётли-во:

-- Мальчишки, а ну отвернулись...

-- Чего мы там не видали... Бррр, как сыро...

-- Почему бы это, а?..

Тихий дружный смех.

-- Я пошла...

-- Э, погоди, возьми...

-- Поесть бы...

-- Не, лучше спать, уже вставать скоро...

-- У меня вообще выходной...

Смех, шорох, шлепки.

-- Ушла?..

-- Ага, пошли во двор, сполоснёмся...

-- Тебе чего, мало?..

-- Да тёплый же дождь...

-- Ну пошли, только быстро, а то Олеська заскрипит...

-- И как ты её терпишь?..

-- Не всем же с конями...

Смех, звук пинка.

"Что за новости? - подумал Тимка. - А! Да! Я в Светлояре и про-сто уснул у очага... Ничего себе, а кто же тут шастает?"

Тимка потихоньку поднялся. Насколько он мог видеть, в зале ни-кого не было... но дверь наружу стояла открытой, а из "банно-прачеч-ного комплекса" доносился сдержанный шум. Это уже было интересно. Полночные гости - или загулявшие хозяева?Тимка на цыпочках прошёл к выходу. Тёмная пофыркивающая масса - о, это же кони, стоят рассё-дланные... А ворота "на улицу" тоже оказались открыты настежь.

Тимка пересёк двор и выглянул.

Дождь шёл вовсю, непохоже было даже, что скоро уже будет све-тать... а то и уже светает. Толстенный бивень воды, казавшейся чё-рным,с гулом устремлялся в воронку водоотвода - наверное, специаль-ные карнизы-желоба собирали воду со всего комплекса, догадался Тим-ка, и вот так сбрасывали её в реку... Под этим жутким леем плясали двое пацанов - пихались и, наверное, хохотали и орали, не опасаясь, что их услышат. Тимка подался назад - и, столкнувшись с кем-то, по-

35.

дскочил на месте, а в следующий миг оказался отброшен спиной к ог-раде двора - и перед глазами у него замаячило лезвие ножа.

-- Ты кто?! - коротко и сурово спросил обладатель оружия - девчонка

одних лет с Тимкой, очень красивая, но с волчьими глазами, в которых, кажется, даже собственные огоньки жили.

-- Убери нож, ты что?! - возмутился Тимка. Девчонка кольнула его

под челюсть:

-- Тихо... Ребята!

-- Ты чего припёрлась, мы без штанов! - крикнули от лея - голос еле

донёсся.

-- Не важно, - отрезала девчонка. - У нас тут гость.

Мальчишки подбежали почти тут же - правда, уже в штанах, на-тянутых на голое тело. Оба фыркали и что-то неразборчиво бормо-тали в адрес девчонки, но, увидев Тимку, притихли и с интересом на него уставились.

Одного Тимка узнал сразу - это он был на фотке с конём. Второй - постарше - кажется был рыжий. Именно он и задал вопрос:

-- Ты кто вообще?

-- Да вы чего, в шпионов играете, что ли?! - Тимка скосил глаза - дев-

чонка нож убрала. - Я с дядей Славой пришёл сегодня...

-- Опа, - сказал рыжий. - Я же говорил, что возвращается...

-- Попали, - задумчиво поддержал его товарищ.

-- Да ну, ничего, - оптимистично отмахнулась девчонка. - А ты чего

не спишь? - подпустила она строгости. - Энурез?

-- Ладно тебе, - усмехнулся рыжий и протянул ладонь. - Рыжов. Вла-

дислав.

-- Олег, Зимний, - повторил его жест младший, ровесник Тимки.

-- Тим. Бондарев, Тимка, - представился мальчишка.

-- Олеся, - коротко назвалась девчонка, толчком вбивая нож в ножны

на широком поясе. - Тебя как - нашли, или сам захотел?

-- Да я... - Тимка пожал плечами. - Я родственник дяди Славы.Племян-

ник. Он мне правда дядя... Я вроде как на каникулы...

Все трое засмеялись. Рыжий Владислав бросил:

-- Олег, ворота закрой... Пошли правда поедим и спать.

-- Вымойтесь, - приказала девчонка.

-- Мы только что мылись... - начал мальчишка, но Олеся отрезала:

-- Вот именно. После этого и вымойтесь.

На Тимку перестали обращать внимание,и он вошёл внутрь вме-сте со всеми, не зная, как это расценивать - то ли обидеться, то ли его уже приняли, как своего. Девчонка скрылась на кухне, мальчишки - в душе. Тим постоял в большой комнате и поплёлся наверх, к себе.

Первое, что он понял: он не помнит, где его дверь. Это было да-же смешно,пожалуй,но это было именно так.Двери были - или казались - одинаковыми. Тимка чертыхнулся и осторожно приоткрыл первую по-павшуюся.

Сперва он ничего не различал вообще - кроме того, что комната явно больше,чем его и вроде бы вообще не загромождена мебелью. По-

36.

шарив по стене уже из чистого любопытства, Тим нашёл выключа-тель и щёлкнул им.

Это был музей.Нет, не музей - картинная галерея. Картины раз-ных размеров и разной степени мастерства висели на стенах и стоя-ли на специальных подставках в кажущемся беспорядке. Тут были и просто детские рисунки - и мастерски написанные полотна... А прямо напротив входа стояла такая штука - тройная картина... а, да, трип-тих называется.

Тимка подошёл ближе, не сводя с этой картины глаз.

Триптих назывался"Наши дети крайние".В центре был ночной бу-львар,весь в огнях реклам, с барами, казино, машинами, с пёстрой тол-пой,изображённой, как слитная масса с выпирающими утрированно де-генеративными, чужеродными лицами, похожими на морды зверей и на-секомых, но при этом не карикатурные, а хорошо узнаваемые. И по це-нтру бульвара - уже на переднем плане - шли, светлым лучом разрезая его, двое молодых русоволосых парней в десантной форме и заломлен-ных на волосах голубых беретах - и красивая девушка в джинсах и май-ке. Девушка и один из парней - крепыш с упрямым лбом - глядя с през-рением и отвращением по сторонам, вели третьего - тонколицего, словно на иконе и... с чёрной повязкой на глазах. Слепого... Вели не как слепца - бережно и предупредительно - а просто как друга, как равно-го. За плечами у слепого была старая гитара.

Слева изображён судебный зал, переполненный такой же дурнот-ной получеловеческой-полузвериной нечистью. Людьми тут были то-лько трое мальчиков лет по 15,стоявшие в клетке (и это было ужасно и сильно - люди в клетке, а звери их судят!). Очевидно, читался при-говор.Один из мальчишек плакал,второй обнимал его за плечи, третий стоял, стиснув кулаки. Но все трое держали головы поднятыми и смо-трели прямо. А за их спинами - тенью, но отчётливо - высилась дева в высоком шлеме на волнах кудрей. Простирая руки, она осеняла этим жестом мальчишек...

А справа шёл бой. Та же муть, ощетинившаяся автоматами, пу-лемётами, гранатомётами, в зелёных повязках на шакалье-уголовных харях,ползла со всех сторон на укрепление, сложенное из человеческих тел.Оттуда на три стороны отстреливались двое солдат и молодой офицер. У офицера не было ног - обрубки перетягивали окровавленные куски троса, он бил из пулемёта и что-то кричал.Лицо одного солдата заливала кровь- он,стоя на коленях,бросал гранату,тельник в клочья... Второй солдат сжимал в руке лопатку и приподнимался от земли с ли-цом не ожесточённым, не ненавидящим,а вдохновлённым, спокойно от-кладывая пустой автомат...

Покусывая губу, Тимка стоял перед картиной. Потом покачал го-ловой и прошёл дальше, сразу наткнувшись на знакомый по Интерне-ту "Сон..." В отличие от почти ростового триптиха, "Сон..." был ма-ленький, в два альбомных листа. А рядом - точнее, напротив - на сте-не висела ещё одна большая картина. Очень красивый среднерусский пейзаж - река, косогор и лес,синее небо,дома на другом берегу, полевая дорога - был как бы прорезан по центру чёрным квадратом. Но не про-сто квадратом - из него наружу, на пейзаж, вытекали грязь и кровь,

37.

вываливался клубок мокриц, ползли, возникая в темноте, змеи, пауки и сороконожки...Смотреть на это было просто противно и почему-то... тревожно. Тимка стоял перед этой картиной (он называлась "Люди! Будьте бдительны!") и вздрогнул, когда его окликнули:

-- Эй. Новенький, - он обернулся и увидел девчонку, угрожавшую ему

ножом. Сейчас можно было хорошо видеть, что она одета примерно так же, как Игорь днём, только без оружия (кроме ножа). Она расчёсы-вала волосы и улыбалась. - Ты что, дверью ошибся?

-- Смотрю, - пожал плечами Тим.

-- Нравится? - она подошла ближе.

-- Угу, - кивнул мальчишка.

-- Тут много моих, - скромно сказала она. - Триптих мой... и эта, на

которую ты смотришь. - Только они не лучшие. Ну, мне так кажется.

-- А где лучшая? - заинтересовался Тим. Девчонка пожала плечами:

-- Лучшую я никогда не напишу.Таланта не хватит... - она подождала

и пояснила: - Лучшая картина - это вся жизнь.Так-то,мальчик... Пошли, я знаю, кажется, где тебя поселили.

7. П О Ч Т И С В О Й .

Тимка проснулся от того, что солнце брызнуло ему прямо в гла-за с такой силой и яростью, что они невольно открылись сами - и тут же зажмурились опять. На этот раз он не вспоминал, где он и что с ним, а сразу понял. Снизу доносился шум и гомон - полное ощущение, что в зале собрались человек сорок-пятьдесят и каждый доказывает своё. Отдельных голосов там вычленить было просто нельзя. Часы показывали восемь утра. Пока Тим соображал, касается его этот гам, или нет, в дверь коротко пробарабанили - и внутрь, распахнув её и не дожидаясь хотя бы формального разрешения, влетел мальчишка лет 10-12 с такой физиономией, что Тимке немедленно захотелось ему сказать: "А ну выйди быстро!" - во избежание неприятностей в быту. Но начинать так знакомство было бы невежливо,да и опасно, поэтому Тим кивнул:

-- Привет.

-- Доброе утро-о... - заинтересованно протянул мальчишка, подходя

ближе. Он тоже был одет во что-то старинно-национальное, но не в кожу, а в рубаху с вышивкой и свободные штаны, ну и босиком. На поя-се висел нож - не игрушка, а именно нож. - А ты чего не встаёшь?

-- Да я вообще-то только проснулся, - пояснил Тим. - А что?

-- А то, что Звонок сказала - она после остальных никого кормить не

будет, - доверительно сообщил мальчишка, присев на край кровати Тима. - Хоть гость, хоть проверяющий из министерства. Ты есть не хочешь?

-- Ну... хочу...

-- Тогда лучше вставай. - посоветовал мальчишка, хлопнув Тимку по

колену. - И не забудь перед ней извиниться, что опоздал.

-- Это... а разве не дядя Слава тут главный? - забеспокоился Тимка.

38.

Мальчишка вздохнул:

-- Он сам её боится. Она всех во как держит. - и он показал крепко

сжатый кулак. - Не пикнешь. Ну я пошёл, а то коленками на горох по-ставит, что из-за стола выскочил... но надо ж было тебя предупре-дить...

Тимка откинул одеяло:

-- Во чёрт... - пробормотал он озабоченно. Уж не ночная ли это зна-

комая? Такая может... Интересно, врёт про горох пацан? Врёт, наве-рное... Но всё-таки Тимка поспешно влез в камуфляж и поспешил нару-жу.

Сорока человек там не было,но человек двадцать собралось. Все галдели за тем самым длинным столом, во главе которого сидел дядя. Стол был ещё пуст, две девчонки - одних лет с нежданным доброжела-ттелем - разносили с больших деревянных блюд тарелки и хлеб с вил-ками-ложками, кружки-стаканы. Около двери на кухню стояла девчонка - постарше ночной знакомой, с могучей тугой косищей, переброшенной на грудь и скрещенными поверх неё руками. Она распоряжалась двумя младшими короткими кивками головы.

Тимка поспешно сбежал по лестнице, обратив внимание, что ве-сёлый шум сразу утих при его появлении, остановился перед этой дев-чонкой и, помявшись секунду, сказал:

-- Это... ты извини. Я опоздал немного...

Та подняла одну бровь, но ответа Тим не услышал - за столом грянул такой хохот, что, казалось, вот-вот рухнет крыша. Мальчиш-ка обернулся, стремительно краснея - до него дошло, что спросонья он купился на не очень остроумный розыгрыш. И точно - хохотали все, он самого дяди до большеглазого худенького мальчишки лет шести, не больше. Громче всех ржал этот утренний гость - он аж качался на скамье и колотил по спине очень красивого серьёзного парнишку, ко-торый, тем не менее, тоже смеялся, отпихиваясь от приятеля лок-тем.

-- Бес, - наконец сказал дядя. - пошутил? - мальчишка икнул и кивнул.

- Ну и молодец. Свинарник.

-- Да, это уже не шуточки, - сокрушённо сказал мальчишка и скорчил

скорбную рожу. Рыжий парень - Тимка даже подумал, что это другой его ночной знакомый, но потом увидел того рядом и сообразил, что они братья - поднял руку и весело сказал:

-- Давай сюда... Дядь Слав, можно? - тот кивнул, и Тимка немного не-

уверенно опустился на освобождённое для него место. Девчонка поло-жила рядом ложку - деревянную, некрашеную и, прежде чем Тимка успел хотя бы кивнуть, с другой стороны ему подсунули тарелку с картофе-льным пюре,солёным огурцом, свежей луковицей, куском жареного мяса на косточке, ломтём копчёной ветчины - и кружку с горячим то ли ча-ем, то ли каким-то настоем, на которой лежал свежий, чуть ли не ды-шащий самостоятельно пирог.

-- Никого не обделили? - повысил голос дядя, и весь шум молниеносно

как отрезало. Даже младшие - а их было восемь, пятеро мальчишек и три девчонки лет по 6-9 - только что вёдшие себя весьма буйно, умо-

39.

лкли мгновенно. Дядя поднялся со своего места, и все тут же встали. - Ну, - сказал он, - с новым днём.

-- С новым днём! - откликнулись все дружным, но негромким хором,

сели, однако дождались, пока дядя возьмётся за еду первым.

За завтраком, очевидно, гласно или негласно соблюдалось пра-вило "когда я ем - я глух и нем". Во всяком случае, никаких разговоров не было. С другой стороны, Тимка мог это понять - еда оказалась не-вероятно вкусной. Он, кстати, только недавно открыл для себя то, что вкусной может быть и обычная еда - не только сладости. (1.) Так вот эта еда была обалденно вкусной. Судя по всему, добавку тут спрашивать не стеснялись, и её подавала уже сама та строгая де-вушка - она со своими подручными за стол не села, а так и стояла в дверях, посматривая, поглядывая и подкладывая.

Тимка, кстати,по сторонам всё-таки посматривал. Окружающие были одеты всё в те же народные костюмы. У парней - просто длин-ные волосы, у девчонок волосы заплетены в косу или убраны назад под вышитой повязкой. Ножи на поясах у всех без исключения. И все боси-ком. Нет, стоп. Дядя в мягких сапогах, и один парень - очень светло-волосый - в кожаной одежде, как вчера Игорь, но и в сапогах тоже...