Погонялово "Маньяк"

— И ф-фсе, — еще раз выдохнула, отмечая про себя, что некоторые ребята уже вовсю с интересом посматривают в нашу сторону. — Просто предложил сходить на «Linkin Park». Большой компанией.

— Ой, да ла-а-адно, — со знанием дела протянула Маша. — Ты ему нравишься. Это же очевидно! Тем более, что на стадике, скорее всего, будет полным-полно народа. Все будут прижиматься друг к другу и количество наших не будет играть особой роли. А вот у него появится шанс к тебе подкатить. Уже основательно.

— Да неужели? — поинтересовалась, обескураженная подобным напором Марии в отношении меня и Ромы. — Это совсем не обязательно.

Признаться, я об этом как-то не подумала. В таком случае, мое прикрытие в лице родителей покажется им всем неубедительной и смешной. Меня сочтут трусихой, которая боится общаться по-взрослому с противоположным полом. Не так я представляла себе эту игру…

— Ну-ну, — хмыкнула Дворова. — Не обязательно… Как же! Лисицына, ну чего ты, как маленькая?

Только этого сейчас и не хватало. Нет, мне срочно надо поговорить с Ромкой и все у него выспросить. Ну, не верю, что я вдруг заинтересовала его, как девушка. Не верю! Но поиздеваться над Машкой в знак мести тоже было бы не плохо. А то, ишь, сдружилась с Катериной и принялась сватать меня парню, который уже перестал быть мне интересен. Наблюдательная наша…

А дальше очень вовремя нас впустили в лекционную, и я избавилась от возможности отвечать ей. А чтобы и дальше с ней не общаться заняла место на первом ряду. Прямо под носом у преподавателя. Дворова даже и не подумала расстраиваться. Более того, она сразу же потеряла ко мне интерес, переключившись на других девчонок.

Если честно, я думала, что Никита и сегодня будет изводить меня своими противоречивыми сообщениями. Что так скоро не отступится от своего. Нет, он, конечно, ближе к обеду прислал мне платный подарок во «ВКонтакте» с милым мишкой, букетом роз и надписью «Прости»… Но это было после того, как Ерофеев неожиданно решил добавиться ко мне в друзья. Вот такого я от Ромы точно не ожидала. И тем больше разгорелось мое любопытство, когда парень написал:

«Привет»

Я чувствовала себя одиноко, наедине со своей новой, темноволосой, кареглазой проблемой. Что происходит? С кем поделиться своими соображениями на этом счет и у кого получить независимое мнение? Юлю и Веника я встречу только вечером. А Гоголь… Вот он-то как раз припозднился. Я даже не приняла его послание близко к сердцу. Ну, ладно, не сразу приняла, а чуть позже. Когда до меня дошло, что мне вообще-то написал мой бывший парень.

Ромка же писал о том, чтобы пересечься на обеде в буфете. Якобы ему надо мне кое-что сказать. И как я ни выпытывала из него правду, не раскололся, гад такой. Смайлики принципиально не использовала. Пускай знает, что я черствая буханка, а не влюбленная по уши в него девчонка.

С Никитой все обстояло куда сложнее. После того, как я проигнорировала его подарок, Ник спросил, откуда у меня в друзьях новый парень. Который к тому же учится вместе со мной. Сказать, что у меня яростно забилось сердце — ничего не сказать. На лицо были явные признаки гипертонии, психического расстройства и эпилепсии. Вот тут я реально перестала понимать что-либо. А ведь еще каких-то пару часов назад общалась практически ни о чем с молодым человеком, который нравился до Гоголева. Там-то хотя бы налицо была ложь. А тут…

Главный жизненный орган так и норовил выпрыгнуть из груди и поскакать из лекционной на выход. Ринуться домой и достучаться до соседа, чтобы посмотреть в глаза тому человеку, который сначала предал, а затем стал проявлять собственнические инстинкты. Меня колотило от злости и обиды и вместе с тем я испытывала какое-то странное удовольствие. Вроде как, пускай ревнует. Ему полезно будет побыть в моей шкуре. Но… Черт, всегда есть это «но», из-за которого хочется послать все к черту на рога и…

Вот с этими мыслями я и не стала ничего отвечать птаху. Вместо этого намекнула Роме, что если меня ожидает серьезный разговор, то его следует перенести на послеучебное время. Ну, или хотя бы заменить им последнюю пару по физкультуре. Раз у Ерофеева сегодня меньше занятий, чем у меня.

«Но на обед давай все равно пойдем вместе», — написал мне в самом конце Ромка. — «А то не по-людски получается. Я тебя на концерт зазвал. На свидание пока еще не отвел… И вдруг при наших общих знакомых порознь».

Мне захотелось написать все, что о нем думаю. Да у меня весь аппетит пропал, когда представила нас с Романом на свидании в каком-нибудь кафе. Нет уж, прошло то время, когда я бы прыгала от счастья от подобной перспективы. Пришлось всеми силами сдерживать себя, чтобы не напортачить и здесь. Ни к чему мне потом лишние самобичевания по поводу банальной несдержанности.

«Окей», — написала просто и лаконично, стремясь завершить нашу переписку.

С сарказмом, в шутку или серьезно он написал про свидание, пойму уже при живом общении. На лице по-любому будет написано, что имел ввиду этот интриган. Еще и на отношения намекнул. С чего вдруг? Не на пустом же месте он предложит мне встречаться?

Сказать по правде, для меня в «свидании» с Ромой тоже была несомненная польза. Если я уйду с пар раньше положенного, то появляется шанс не встретить Гоголя, который знает, где я учусь. Однажды он уже забирал меня после учебы, хотя я не просила его этого делать. Что мешает ему проделать то же самое теперь? Особенно, учитывая тот факт, что у меня появился новый друг в «ВК». Еще и никак не прокомментировала эту ситуацию.

«Слушай, Лисичка, тебе жизнь твоего Ромика не дорога, что ли? Учти, если я через пять минут не узнаю, какого лешего он заинтересовался тобой, то приду и «накажу» его. А потом и тебя, крошка».

Думаю, не трудно было догадаться, кто это такой наглый решил принять участие в моей личной жизни. И вот ведь засада, мне с каждым его сообщением становилось все труднее оставаться в стороне от его напористого «хочу».

«Рома — просто однокурсник. Как девушка, я его не интересую. Не трогай его, пожалуйста. Не то мне придется переехать куда-нибудь подальше, чтобы ты больше не совал свой нос в мою жизнь».

Немного резко, чтобы осадить пыл самовлюбленного бабника, который привык, что девушки по первому требованию летят к нему на крыльях любви. К тому же, мне был не нужен скандал, который бы Гоголь непременно учинил у всех на виду. Еще не факт, что он бы не распустил руки. Я уже успела испытать его пыл на себе, так что знаю, какой горячий и скорый на расправу мой сосед на самом деле.

«Ну, слава яйцам, ответила! А то я уж было подумал, что этот хмырь реально тебя охмурил. У вас много одинаковых аудиозаписей. Вот и подумал, что друг у друга понатаскали».

Щеки опалил румянец. Стыд-то какой! Да я музыку в «ВКонтакте» уже сто лет не слушала. А когда слушала, тогда еще была влюблена в Ерофеева. А кто виноват, что мы оба любим рок? Вот на «Linkin Park», к примеру, я самостоятельно «подсела». А вот пара песенок всем известных «Rammstein» и еще с десяток подобных треков я действительно добавила к себе, изучая (в сотый раз) страничку Ромы. Эх, ну и дура же я тогда была… Да и сейчас не лучше.

«Успокойся», — написала, не в силах снести подобного посягательства на мою личную жизнь. — «Оставь меня в покое. Что тебе от меня нужно? Неужели в мире не осталось других девчонок, с которыми ты еще не закрутил роман?»

Я понимала, что веду себя, как влюбленная ревнивица, которая хочет, чтобы ее мужчина принадлежал только ей одной. В принципе, это и нормально. Но только не в случае с Гоголевым. Я ведь сама была свидетельницей тому, как Никита отшивал свою бывшую. Поняв, что он свободен, впустила его в свое сердце…и проиграла. Ник вернулся к Кате, забыв про меня. Поиграл немного и вспомнил о ней. Возможно не сам, а Юлькиными стараниями.

Да не возможно, а точно. Ему про меня напомнили, и Гоголь с радостью побежал охмурять свою соседку. Но смогу ли я устоять против его чар? Так не хочется снова наступить на одни и те же грабли.

Ромке оказалось достаточно одного слова, чтобы от меня отстать. В случае с Никитой пришлось уйти в игнор первой. Вот, хорошо, преподаватель оказался не требовательным в плане дисциплины. Писал себе что-то на доске, подкрепляя схемы и расчеты длинными, витиеватыми и очень занудными определениями. Поэтому мне удавалось между методичным переписыванием нового материала, общаться сразу с двумя парнями.

Что там дальше мне писал птах (аж семь пропущенных сообщений, как выяснилось позже) сразу не отважилась посмотреть. Боялась, что сорвусь и начну отвечать ему в соцсети. И все, прощай стальная выдержка, которую я сегодня пообещала себе выработать в кратчайшие сроки.

Остаток пары прошел в страданиях и самоистязаниях. Мне хотелось поверить Нику, прийти к нему сегодня после учебы, заглянуть в глаза и увидеть в них то, ради чего готова забыть о гордости. И каждый раз я себя останавливала. Не так воспитывали меня родители, чтобы я сейчас слетела с катушек и опустилась бы до того, чтобы мною пользовались. Правда, систер в этом плане ничем не лучше. Вроде и не подпускает к себе своего Влада, а все равно продолжает посещать «Овилон» в надежде встретить его. Веньке же повезло больше всех. Он — парень. И этим все сказано.

На перерыве не выдержала и отправилась в буфет за кофе с брауни. Народ, конечно же, уже толкался у кассы, однако, очередь прошла быстро, и вскоре я стояла у высокого стола-стойки и поглощала свой персональный нервоуспокоитель. И почему Вита с Олей бросили меня и в самый последний момент пошли на искусствоведов? Мало того, что я теперь практически одна (постоянных подруг в универе как-то завести не получилось), так еще мои девчонки постоянно на практике. Их, видите ли, часто по музеям и выставкам один симпатичный, молодой препод выгуливает. Вот и видимся от силы раз в месяц. Чего уж там, переписываемся и перезваниваемся с ними не часто. Скоро и подругами-то перестанем называться.

С Дворовой и остальными тесно общаться совсем не было желания. Эти акулы сначала мило улыбнутся, потусуются с тобой недельку, а потом подставят. По-мелкому, однако все равно неприятно. Маша, Лиза, Вика, Дана, Наташа, Марина… Уж лучше с парнями общаться. Они по крайней мере потом не станут обсуждать то, во что я одета, с кем встречаюсь и почему избегаю шумных, ночных вечеринок. Я ведь сразу поняла, что среди одногруппниц, одна такая, с воспалением скромности и хроническим амурным кретинизмом.

Пока пила кофе, залезла в «ВК» и таки прочла сообщения от Никиты:

«В мире больше нет других девчонок. Вообще. Ты одна такая вредная. Напридумывала себе невесть чего и сейчас дуешься. Но я все равно не отступлюсь, Лисюнь».

На этом моменте я улыбнулась. Так меня еще никто не называл. Дурак.

«Слушай, мне не смешно. Мы будем вместе, я тебе это обещаю. Дождусь, пока ты остынешь, и прижму к стенке. Катька тебя спровоцировала. А я тут ни при чем».

Ну, да… А ответить ей на глубокий поцелуй кто возжелал? Я ведь прекрасно видела, как он ее… поедал. Черт! Аж вспоминать мерзко.

«Я тебя люблю. И никто другой мне не нужен!»

Ночью он говорил мне все то же самое. Что изменилось с тех пор? Я. Потому что не верю. Однажды забыв о своем признании, Гоголь забудет о нем еще раз. А я вот такая нехорошая и злопамятная — мучаю мальчика. Закрыла доступ к телу. Пока могу — практикую. Когда совсем крыша поедет от тоски, тогда быть может сорвусь и разок с ним пересплю. Но это когда Я захочу. И, да, такое вряд ли случится.

Я не сразу заметила, что кофе уже кончился, а до пары осталась всего одна минута. Так и не дочитав еще четыре сообщения от соседа, кинула одноразовую посуду в мусорку и помчалась на лабу. На ней должна была решиться судьба зачета. Автомат или нет? Хотелось бы, что бы на сессии мне предстояло сдавать хотя бы на один предмет меньше.

В коридоре чуть было не столкнулась с каким-то парнем. Уже по насмешливому, до боли знакомому голосу узнала в нем Ромку, который с друзьями как раз-таки собирался прогулять вторую пару. Смотрела в другую сторону, поэтому-то и не поняла сразу.

— Осторожнее, Крис, — придержав меня легонько за талию, проговорил парень и чуть посторонился. — Успеешь еще.

— Ага, — пробормотала себе под нос. — Надеюсь.

— Крис? — а это уже кто-то из его окружения переполошился. — Ты ее знаешь?

— Ну, да, — последовал невозмутимый ответ.

Но мне уже было не до их занимательного разговора. И как меня угораздило во второй раз за утро пересечься с Ерофеевым? Карма какая-то…

На лабу я чуть-чуть не успела. Слава богу, Петр Андреевич не стал заострять на этом свое внимание. Он как раз раздавал листочки с заданиями, когда я вошла в аудиторию. Конечно же, первый ряд никто не захотел занимать. А мне было не привыкать, так что я удобно устроилась перед самым носом у преподавателя. Думаю, отчасти поэтому мне и простили мое опоздание. А еще потому, что я быстрее всех все решила, проанализировала и ответила на все дополнительные вопросы. Ну, и закономерно получила «автомат» и покинула пару досрочно.

Памятуя о том, что «Ромка и Ко» могут обитать в районе буфета, свернула совсем в другую сторону. Есть у нас один переход между корпусами. Он полностью застеклен и на подоконниках можно сидеть, как на лавочках. Вот туда я и направилась. Уж очень хотелось в тишине дочитать, что там мне еще написал Никита.

В глубине души я опасалась, что мне может помешать кто-то из знакомых. Мало ли, кому приспичит со мной пообщаться? Например, подружкам Дворовой, которых у нее в универе пруд пруди. Или Роме… Или еще кому-нибудь, кто захочет просто почесать языками, увидев меня в учебное время в переходе.

«Крис, я сегодня за тобой заеду. Нам надо поговорить. Сколько у тебя пар?»

А вот этого мне было не надо. Я уже решила для себя, что не смогу с ним встречаться. Просто-напросто не выдержу такого разного и быстро меняющегося отношения к себе. К другим девушкам. Я хочу постоянства, а он — разнообразия. Я ценю искренность, он — недоступность. Вон, какой охотник в нем проснулся при моем появлении в его жизни.

«Черт… Крис, у меня без тебя ломка. Хочешь, я пойду и сегодня же поговорю с Кетькой? Черт… Да я даже на видео готов заснять наш разговор!»

Я ошарашенно уставилась на экран телефона, читая его сообщение. Нет, это как называется? Он в себе?

«Вот так, значит? Ла-а-адно… Я не буду сегодня заезжать за тобой. Я не маньяк, каким ты меня уже себе представила. Живи пока. Наслаждайся свободой… А я всегда буду поблизости. Ты знаешь, как меня найти».

Дальше последовали череда опечаленных смайликов и фотка соседа, скорчившего недовольную рожицу. Мол, почувствуй себя последней дурой, дорогая. Довела парня до исступления. Ни за кем он так откровенно не волочился, как за тобой, а ты не оценила. Знать бы еще, насколько все это соответствует действительности…

Я вышла из соцсети и отключила экран смартфона. Судя по тому, что снующего взад и вперед народа прибавилось, снова начался перерыв. И вот беда, — мне захотелось есть.

Никита

У меня точно поехала крыша. Я чуть ли не каждые пять минут заходил в «контакт» и проверял, прочла ли она мои сообщения. И вот, в один прекрасный момент, я увидел, что прочла. И тут же оказалась в «оффлайн». Боже, как мне захотелось написать целую скатерку о том, что все-таки приеду за ней после учебы, увезу домой и потом… отшлепаю кое-кого по мягкому месту. За недоверие, за выматывание нервов… Да за много чего!

Нет, я прекрасно понимал, что рассчитывать на понимание со стороны неопытной в амурных делах девчонки глупо. Тем более, если меня перед ней так классно подставили. Лисичка не из разряда тех девчонок, с которыми я раньше встречался. Она не вцепится сопернице в волосы, не полезет разнимать во время поцелуя и не станет навязывать себя, как та же Катя. Да Крис даже не захотела меня выслушать.

Я сидел в «Овилоне» и наблюдал, как один парень напивается вусмерть из-за бросившей его девицы. Вчера напивался. И сегодня, вот, тоже пришел. На опохмел. Интересно, а вечером он придет накачаться до отказа? Нет, я пока еще не в том состоянии, чтобы спиться из-за девушки. Тем более, что пообещал нам обоим, что мы будем вместе. А этот Миха… И как его угораздило связаться со своей шалавой? Захар говорил, что ее тоже зовут Кристина. Только вот на мою она совсем не похожа. Такая же, как все эти Катеньки и Леночки.

— Выпить? — глядя на мою кислую физиономию, предложил бармен.

— Нет, спасибо, — покачал головой. — Лучше скажи, чем помочь. И я пойду домой.

— А разгрузишь мне «Газельку» со спиртным? — тут же повеселел Захар. — А то сегодня Михалыч не в духе. А где шатается его друг, вообще без понятия. Деньжат прибавлю в два раза.

— Окей, — кивнул. — Тогда я погнал.

Бедолага… Ему настолько плевать, что даже никак не отреагировал на упоминание своего имени в разговоре. Надеюсь, что мне подобное не грозит. А впрочем… Почему нет? Вот дойду, так сказать, до кондиции… Замаринуюсь в собственном соку без женского внимания, и можно будет раздавать людям в магазине, как квашеную капусту. «Квашеный Никитос» — слаще, чем абрикос.

Улыбнувшись собственным мыслям, вышел на улицу и принялся за дело. Работы предстояло немало. Надо будет у Захара тройную прибавку клянчить. Мне же надо будет на что-то пить? В смысле, бухать.

Кристина

Третья пара подходила к концу, а впереди меня ждала еще встреча с Ерофеевым, которую парень пафосно обозвал свиданием. И чем ближе подступал час «х», тем меньше мне хотелось видеть Романа за пределами нашего ВУЗа. Еще какой-то месяц назад я бы мечтала об этом, а сейчас… Меня воротило от одной перспективы стать его девушкой. И какого черта Машка полезла к нам? Сидела бы себе в тени Екатерины, и ждала бы, пока ее звездная подружка сама решит вопрос с Гоголевым.

Дожила… Уже стало казаться, что лучше бы пошла на физру, чем решилась прогулять пару в компании одного странного брюнета. И ладно бы вел он себя при этом нормально. В смысле, натурально. Так нет, мне все время хочется схватить его за руку и сказать: «Да ты сам-то себе веришь?» или «Ну-ну, ври больше». Что там я говорила в самом начале про любопытство? После обеда устала и откровенно захотела домой, в кроватку. И какао с печеньем тоже очень хотелось. Потому что вымотали. Что один, что другой. Еще и Дворова пару раз подкатывала с недвусмысленными вопросами про нас с Ромкой. Они все сговорились, что ли?

В гардеробе меня уже ждали. При всем при том, что я намеренно потянула время, не желая обозначить свой прогул на глазах у доброй половины нашей группы, которой были чужды тренировки в зале. В их рядах, само собой, была и Мария. Только вот ей было не суждено увидеть выходящую под ручку с Ромой меня. Хотя… Если и она потянет время, но уже у проходной, все возможно.

— Привет, — первым поздоровался со мной брюнет. — Чего так долго? Я уж было подумал, что ты по привычке пошла на последнее занятие. Физкультура вроде, да?

И почему в его невинном предположении мне почудился подкол? Словно я для него, как свой в доску парень. Неприятно, если честно.

— Привет, — мило улыбнулась. — Нет, просто закопалась. Телефон куда-то задевался, вот и пришлось его искать. Пока не поняла, что он в кармане.

— Бывает, — развел руками Рома, наблюдая, как я достаю номерок из потайного кармана своей сумки. В которой, кстати сказать, всегда царил идеальный порядок. — Я тоже иногда кладу его на самое видное место, а потом ищу до посинения.

Угу, только вот в чем проблема: я соврала. И на самом деле в жизни у меня всегда порядок. Гоголь — это досадное исключение. Но ничего, и с этим мы справимся.

Уже выйдя из института, я таки осмелилась посмотреть прямо в глаза Ерофееву. И чего я в нем раньше находила? Обычный такой парень. Ничего особенного.

Видимо, скепсиса на моем лице было море, потому что…

— Даже так… — легко прочитав мой взгляд, откликнулся молодой человек на мой немой вопрос. — Ну, ладно, Лисицына. Откуда просекла, что я не настроен с тобой встречаться?

— Врать не умеешь, — беззлобно ответила. — Да и Машка — тоже. Развела тут комедию и думает, что самая умная.

— Оке-е-ей, — кивнул каким-то своим мыслям Рома. — Тады все становится намного проще.

— Может, обговорим это в другом месте? — поинтересовалась я. — Вон, Макдак недалеко. Или ТЦшка…

— Гоу в ТЦ, — одобрил Ромка. — Сто лет там не был.

Я не стала напоминать ему, кто тут любитель прогуливать пары. И у кого была реальная возможность наведаться в ресторанный дворик этого небезызвестного всем студентам нашего ВУЗа торгового центра. И так уже знатной занудой заделалась.

Когда мы обогнули метро и подошли ко входу в возвышающееся над нашими головами здание, до меня дошло, почему Ерофеев не захотел идти в «МакДональдс», который был расположен к универу намного ближе. Все просто: нас, скорее всего, никто не увидит. Точнее, ни у кого не возникнет желания подслушать наш разговор, который, несомненно, окажется очень серьезным.

— Нас провожали всей честной компанией, — мрачно заметила, вставая на эскалатор и оборачиваясь к своему спутнику, который последовал моему примеру.

— Да, — подтвердил однокурсник. — Ну и пусть. Это их проблемы, если мы не оправдаем чьих-либо ожиданий.

Тихонько рассмеялась. Слишком часто мои брат и сестра повторяли подобную фразу.

По всему выходило, что мы с Ромой намеренно отстали от всех, чтобы воссоединиться в гардеробе. А потом, выставляя свои чувства напоказ, чинно прошли мимо однокурсников в направлении метро. Да уж, каждый подвел итог увиденному в меру собственной испорченности. Тут не поспоришь.

— Ох, как же вкусно пахнет! — не удержалась от высказывания, когда увидела меню, состоящее сплошь из курочки в панировке, только в разных вариациях.

Я уже было полезла в сумку за кошельком, когда меня остановил возмущенный возглас:

— Эй, а ну, прекрати! — я подняла взор на нахмурившегося Ерофеева. — Я что, не в состоянии накормить девушку, которую сам же привел в… кафе?

Согласна, слово «кафе» не очень подходило этому месту. Но это сейчас отошло на второй план. Я впервые увидела перед собой настоящего Романа Ерофеева. Не того закрытого, недоступного для влюбленной девчонки парня. И не того не по-настоящему влюбленного молодого человека. А нового, приятного в общении и внешне парня, которого не знала ранее.

— Ой… Прости, — немного смутившись, улыбнулась. — Конечно, можешь.

Надеюсь, я не слишком покраснела? А то было как-то непривычно, что за меня в общественном месте платит фактически посторонний человек. Особенно, если вспомнить, как в недавнем прошлом я сходила по нему с ума.

— М-да… — хмыкнул Рома. — Странная ты, Лисицына.

Захотелось ответить ему какой-нибудь колкостью. Но я сдержалась. Не стоило портить отношения с тем, кто так и не рассказал о себе самого главного.

— Мы все немного странные, — пожала плечами и тут же перевела тему: — Так с чего тебе так приспичило изображать из себя пылкого влюбленного?

Молодой человек не оценил моего любопытства. Предпочел переключиться на кассира, к которому и обратился, чтобы заказать большой баскет, два кофе и два твистера. Я стояла и смотрела на него расширившимися от удивления глазами. Это что с ним такое происходит?

— И это я еще странная? — уточнила, когда мы отошли от раздачи с полным еды подносом.

— Я с утра ничего не ел, — поморщился мой собеседник. — К тому же у меня стресс.

Я сделала вид, что поверила. У Ерофеева, самого симпатичного и уверенного в себе парня на потоке стресс? Забавная шутка.

— Я где-то читала, что вкусная, но вредная еда поднимает настроение и избавляет от негатива, — протянула в ответ.

— Так не читать надо, а проверять опытным путем, — ставя поднос на один из свободных столиков, проговорил Ромка. — Эх, ты, неуч! В универ ходишь, лекции не пропускаешь, до посинения над домашкой сидишь, а таких простых вещей не знаешь.

Скептически изогнула одну бровь и ухмыльнулась. Не знает он, какие вкусные пирожки и блинчики мамка печет. А мясо в подливке какое сочное… И вкусно, и сыто, и для здоровья полезно. Только вот потом приходится не над домашкой вздыхать до посинения, а пресс качать, приседать и в планке стоять. А то так и жирком заплыть недолго. Тоже мне, советчик нашелся. Сам-то, небось, потом тоже не тренажеры наляжет. Видела я пару раз, как Ерофеев штангу тягает на физре. Уж ее-то он никогда не пропускает.

По движениям, по оговоркам, что позволял себе молодой человек, вскоре стало ясно, что его что-то тревожит. Но что? Неужели чувствовал себя не в своей тарелке при мне, девчонке, как он думал, сохнущей по нему?

— Да уж какая теперь учеба, когда придется лечь сегодня пораньше, чтобы завтра утром встать на пробежку, — внутренне выворачиваясь наизнанку от отвращения к самой себе, проговорила, наигранно тоскливо посматривая на еду.

И почему парням нравятся жеманные кокетки, злоупотребляющие женской логикой. Вот если живешь себе нормально, мыслишь в соответствии с общепринятой логикой и воспринимаешь мир по-человечески, то ты незаметен для общества. Вон, далеко ходить не надо… Ромка и знать меня не знал до случая с Дворовой. А как столкнула она нас, так сразу вот она, Кристина Лисицына. Влюблена или нет? Что мне с ней делать и зачем? Почему она вдруг оказалась нормальной, когда со стороны кажется замкнутой заучкой?

— О, неужели ты тоже следишь за калориями? — радостно поддержал разговор Роман.

Тоже… Как и остальные… кокетки по типу Кати и Маши. Вот какой разговор по нутру этому красавчику: легкий, необременяющий. Ни о чем.

— Ну… — я сделала задумчивое лицо. Подходить к волнующей теме надо было осторожно. А то еще перехочет рассказывать насчет их с Машкой договоренности. — Не прямо-таки пристально слежу. Но приглядываю, да. А то еще прорвется больше положенного, и что потом делать? Я же на весы потом со страху не встану.

Улыбнулся. У него красивая улыбка. Жалко только, что не я настоящая вызывала ее на чувственных губах парня. Вот Никита принимал меня такую, какая есть. Ему плевать на то, в чем я, какого мнения о его образе жизни. Он поможет, когда надо. Или уйдет в сторону. Черт! О чем это я?

— В клуб бы сходила — там все живо бы растряслось, — усмехнулся Ромка.

— Не мое это, — поморщилась. — Пить, дергаться под электронную музыку в то время, когда можно просто отоспаться.

— Зануда.

— И вовсе нет, — покачала головой. — Когда у тебя дома старшая сестра и младший брат, невозможно быть занудой.

— О-о, да у вас там весело, — рассмеялся Ерофеев.

— Ага, — кивнула, с досадой про себя отмечая, что играть в дурашку у меня получается из ряда вон плохо. — Поэтому бесконечные Машкины приставания на той неделе мне уже поперек горла. Да и сегодня она мне о концерте уже все уши прожужжала. Веришь ли, никогда с ней особо не дружили. А тут вдруг воспылала ко мне «любовью».

Ожидаемо, Рома сразу же погрустнел. Таки развернул свой твистер и хмуро на него воззрился.

— Подружка у нее есть, Катя, — чуть хрипловато начал он. — Стерва еще та. Но Маша почему-то от нее в восторге. Хочет быть на нее похожей.

— Виделись мы с этой Катей, — скрывая дрожь, пробежавшую по телу, ровно ответила. — К соседу моему приходила.

— А-а, так вы с ним еще вдобавок соседи, — непонятно к чему расстроенно заметил Ромка. — Тогда все ясно.

— Что ясно? — Я пристально всмотрелась в лицо парня. Он что-то недоговаривал.

— Да там история с этим парнем мутная, — неохотно пояснил Ерофеев. — Сосед твой встречался с этой Катей. И вдруг положил глаз на тебя. Катя узнала и попросила Машку тебя от него отвадить. Чтобы вообще даже не посмотрела в его сторону, если ее бывший перейдет к действиям. Тем более, что ты вроде как влюблена в меня. Вот я и согласился помочь.

Сумбурно, скомкано, но правдиво. И совершено не соответствует действительности.

— Нелогично выходит, — заметила я и потянулась за кофе. — Тебе какое дело с того, что Дворова и ее подруга решили, что парень Катьки обратит внимание на меня? А если он вообще не любит свою девушку? Что, если она снова стала его бывшей, но все никак не может понять этого?

По стремительно изменившемуся лицу поняла, что попала в точку. Взгляд Ерофеева стал колким и холодным. А потом он вдруг встрепенулся, хватаясь за полученную от меня информацию:

— Откуда знаешь? — напустился на меня парень. — Если не ошибаюсь, ты не должна знать больше моего. Так?

И тут я осознала, что проболталась по-крупному. Начиная с того момента, когда дала ему понять, что знаю, кто такая Катя и заканчивая своими предположениями, которые прозвучали более, чем убедительно.

— Так, — кивнула, мысленно ругая себя за болтливость. — Никита действительно живет по соседству со мной. Мы с ним несколько раз сталкивались нос к носу. И именно тогда я имела честь познакомиться с его бывшей. Он сам так сказал чуть позже. Впрочем, насколько я поняла, сейчас они вместе.

Не стала вдаваться в подробности насчет заверения Гоголя о том, что та девчонка его не интересует. Для меня это уже не столь важно. Главное, я знаю, что такое настоящие отношения. А не эти все мечты о принце на белом коне. Тебе должно быть приято, комфортно, свободно с ним. Ты должна чувствовать уважение и понимание. Заботу, тягу. А каким человек окажется в итоге, покажет время. Оно же и рассудит, нужно ли вам быть вместе и дальше. Или нет…

— Тогда я запутался, — приступая к поеданию первой куриной ножки, сознался Ерофеев. — Зачем им я? И тебе зачем?

— Мне — вообще незачем, — фыркнула, чуть было не подавившись обжигающим кофе. — Не знаю, зачем Марии вообще было вскрывать тот факт, что ты когда-то мне нравился.

Я в этом призналась. И не испытала ничего, кроме облегчения. Потому что мне все равно, что он подумает. Как будет относиться после, и что теперь уж точно не обратит на меня внимание, как на девушку. То, что было раньше, уже не вернуть.

— Так все-таки нравился? — полюбопытствовал мой собеседник. — Значит, это правда?

— Вроде как, — пожала плечами.

Вообще наш разговор принимал все более странный окрас.

— И что же случилось, что ты меня разлюбила? — огорошил меня следующим вопросом Рома.

Я чуть не взвыла, когда увидела в его потемневших глазах маленьких, развеселившихся чертенят. Вот, что его интересует больше всего в этот момент! Дожила… Еще и чертят вижу, м-да.

— Сосед случился, — решила быть такой же внезапной и соответственно предельно честной. — Ни дня проходу не давал. Вот и позабыла о тебе.

— Хочешь сказать, что ты все-таки в него влюбилась? — Ромка даже перестал жевать — так поразился услышанным откровением. — Но почему? Что в нем такого?

— А что не так? — хмыкнула. — По-моему, довольно симпатичный. И если что-то захочет, то добивается, чего бы ему это ни стоило.

— Судя по профилю в «ВК» вообще не стоит того, — скривился Ерофеев. — И, да, не привык слышать слово «нет». Тогда…

— Мы повстречались немного, а затем я увидела его в обществе Катерины. И сама ушла, — грустно пробормотала. — Поэтому вам с Дворовой больше не стоит ни о чем переживать. Я на самом деле больше не буду помехой отношениям ее подружки.

Воцарилось молчание. Если честно, думала, что будет намного тяжелее. Я ведь даже не собиралась с ним откровенничать. А тут как-то само собой получилось. Или это обилие еды виновато в том, что у меня язык развязался.

— И где ты их увидела, если не секрет? — подал голос Рома спустя пару томительных минут молчания.

Вопреки всему, курочка пошла хорошо. Я даже перестала чувствовать угрызения совести по поводу того, что выболтала своей бывшей любви подробности нынешней. И кто бы знал, как мне не хотелось заново вспоминать события минувшей недели…

Не стоило сомневаться в том, что услышав мой ответ, Ромка примет позицию Гоголева. Так же, как и Венька. Что б эту мужскую солидарность черт побрал. Видите ли, я все решила за нас двоих. И что возможно то, что увидела вообще не соответствует действительности. Мало ли, Никита действительно не хотел целоваться со своей бывшей.

— Ты пойми, он мог тупо по инерции ответить, а Катьке только этого и надо было, — как маленькой, разъяснял мне тонкости мужской психологии Ерофеев. — Ты увидела, она сделала свое дело. А смогла ли она его удержать потом возле себя, ты и понятия не имеешь.

— Она оставила его, чтобы догнать меня и возвестить о том, что у них все серьезно, — пробормотала, утыкаясь взглядом в столешницу. — И моя сестренка уже за меня постаралась — поговорила с соседом. И он ее убедил, что Кате ничего не светит. Кстати, а чего это ты на сторону Ника встал? Ты разве не обещал Дворовой…

— Маше, — немного резко перебил меня Рома. — Называй ее по имени, пожалуйста.

— А… Хорошо, — я вновь посмотрела на него. — Ты обещал Маше… Твою мать, зачем ты это сделал, Ерофеев?!

Вот теперь все встало на свои места. Но это же уму непостижимо! Неужели моя бывшая любовь питает нежные чувства к этой сплетнице? Да как так?! Такой привлекательный, рассудительный, популярный и вдруг с болтушкой-веселушкой, которую хлебом не корми, только дай о ком-нибудь посплетничать.

— Затем, — нехотя выдало это чудо. — Тебе ли не понимать меня.

— М-да, — сказала, не зная как реагировать на такое признание. — А Маша в курсе?

Надеялась, что нет. Иначе выходило, что она такая же стерва, как и ее гламурная подружка. Использовать влюбленного в тебя парня для достижения собственных целей… Это же так низко!

— Полагаю, что догадывается, — все-таки ответил мне Роман. — Иначе бы не попросила меня об этой услуге.

— И ты повелся, при этом прекрасно понимая, что тебе ничего с ней не светит?

Мне его стало жалко. Вот, зачем этой дуре такое счастье? Почему такие вот парни и девчонки, баловни судьбы, получают от жизни все? Наглые? С гонором? Так и Рома Ерофеев не лыком шит. Или я чего-то не понимаю?

— Она была убедительна и говорила так, будто у нее произошла беда, — тяжело вздохнул парень. — Мол, ты влюблен в меня, а Катя — в Никиту. А этот ваш Гоголев сразу двух девчонок может обидеть. Ну, я и подумал, что это ненадолго. А потом… Мало ли ты бы оказалась не такой сволочной натурой, и я бы смог… Черт!

— Не вини себя, — с трудом находя подходящие слова, проговорила. — Ты не виноват в том, что видишь суть девушки, к которой питаешь сильную симпатию.

Вот так дела… Он таки рассматривал меня в качестве девушки, с которой можно было бы встречаться. Или нельзя. Это молодой человек надеялся выяснить после более тесного общения. Заменитель сладенького, солененького, остренького, пряного и такого недоступного для тяжело больного пациента. Витаминка от дурной влюбленности.

— Да меня разрывает на части! — глухо воскликнул Рома, и я невольно вздрогнула. — Я ее одновременно люблю и ненавижу. Ненавижу за то, что люблю.

— Та же проблема, — заметила. — Но я стараюсь об этом не думать.

Он усмехнулся и полез за очередной порцией картофеля фри. Я не стала отставать и вгрызлась в стрипс. Старалась не вспоминать о нашем с птахом ночном дожоре, когда в перерыве между занятием кое-чем интересным мы с ним все никак не могли притронуться к еде. И только утолив телесный голод, получили возможность нормально поужинать. Эх… Ну, почему эти стервы всегда все портят?

Пожалуй, в моем случае действительно все очень неоднозначно. С Дворовой и Ерофеевым по крайней мере все ясно, как день. Она не заинтересована в нем, как в постоянном молодом человеке. Так, поиграться, попросить о чем-то, опять-таки, сыграв на чувствах… Любви там и близко нет. Она бы не стала встречаться с ним, потому что для этого нужно как минимум быть с человеком на одной волне. Вот мы с Гоголем были. Желали друг друга, нуждались в ласке и тепле. И в итоге пришли к одному и тому же заключению.

Пускай, все закончилось намного быстрее, чем того бы хотелось, мне все равно было с ним хорошо. Более того, он готов сделать это самое «хорошо» еще раз. И нет никаких гарантий, что я бы не согласилась. Интересно, что бы сказала Катя, узнав, что у нас было еще раз?

Так же, почему-то подумалось, что я могла бы выслушать соседа, но немного позже. Когда смогу в его присутствии не трястись, как осиновый лист на ветру. Просто я еще не готова к встрече с ним — вот и все.

Далее наш разговор с Ромкой перетек совсем в иное русло. Музыка, учеба, моя прошлая влюбленность. Почему-то Ерофееву вдруг захотелось узнать, какие тараканы сидят в голове у замкнутой и зацикленной на учебе девчонки, когда та влюбляется в симпатичного парня, к которому, хоть убей, не может даже подойти и поздороваться.

Я отвечала на его вопросы, совсем не стесняясь своего «я». Ну, принц на белом коне, ну розовая, голубая, радужная мечта, которой не суждено сбыться. Но которую до последнего оберегаешь, как зеницу ока. Лелеешь, боишься изменить ей и даже на миллиметр отойти в сторону. Да уж, хороша я была до того момента, как к нам переехал новый сосед. Думаю, стоит встретиться с ним еще раз, чтобы просто сказать «спасибо».

Глава 8

В этот день ничего не предвещало беды. Казалось бы, ну куда еще-то? После случившегося с Ником, проблем у меня и так было предостаточно. Легче мне не становилось. Наоборот, казалось, что еще немного и я совсем поеду крышей. Настолько мне было плохо. И учиться в таком состоянии было сложно. Это я поначалу думала, что смогу справиться со своими чувствами и эмоциями. Не в том смысле, чтобы подавить их, нет. А хотя бы немного приглушить. Увы… как бы я ни старалась не думать об этом наглом птахе, он не давал мне покоя. Причем, не обязательно было его видеть. Достаточно лишь вспомнить моменты, когда мы были рядом, вместе. И сразу в памяти всплывали не только образы, но и сказанные им слова.

Я настолько ушла в свои мысли, что не сразу заметила, что неподалеку от подъезда ошиваются пять уже знакомых мне парней. По крайней мере, имя одного я знала точно — Ли. Корейский друг моего бывшего парня. И что, спрашивается, они тут делают?

— Эй! — выкрикнул один из парней, завидев меня. — Рыжая! Иди сюда!

Так как я понятия не имела, что им от меня нужно, идти, понятное дело, никуда не собиралась. Еще чего… Чем эта пятерка лучше Гоголя?

— Стой! — а это закричал уже Ли. Шагнул ко мне, намереваясь поймать, но я увернулась. Увы, ловкости моей хватило всего на пару шагов. Потом меня таки поймали за руку и потянули на себя. — Чего бежишь? Мы не кусаемся?

— Ой ли? — проворчала, живо вспоминая, как эта самая пятерка приняла меня за уборщицу. А вон тот вон, самый наглый на вид, то еще хамло. Правда, Ли, мне ничего плохого не сделал. Да и не зубоскалил, в отличие от других. Впрочем, вторая встреча с ними была не так чтобы напряженной.

— Дело к тебе есть, — сказал подошедший к нам белобрысый парень. Жаль, не помню его имени. Хотя… надо ли их имена запоминать? С Ли все проще.

— Какое еще дело? — продолжала ворчать. — Мне с собакой гулять надо, а я тут с вами стою, время трачу. — Врала, сегодня с Ериком должен был выходить на улицу Веник. Но ведь друзья Никиты не в курсе. — Пусти, — потребовала, дергая рукой. Благо силой удерживать меня никто не стал.

— Тут это, — белобрысый почесал затылок. Будто размышлял, стоит ли вообще со мной разговаривать. Если так подумать, не хотели бы, вообще бы не обратили на меня внимание. Да и не топтались бы на улице рядом с подъездом. — В общем, с Ником беда. Помощь твоя нужна.

— Какая еще… беда? — это с трудом произнесла. Потому что язык, кажется, стал неметь. А по спине побежал холодок. Чего там, волосы на голове зашевелились. И в том не ветер виноват.

— В запой ушел, — продолжил объяснять уже Ли. — Затяжной. Никак вывести не можем. Ночует в клубе, в обнимку с бутылкой. Если так и дальше пойдет, кони двинет. Понимаешь?

Вот почему в последние пару дней я его не видела. Да и не писал он мне ничего… Получается, он там… спивается.

— Его отец в курсе? — спросила сипло. Ну, должен же кто-то его оттуда забрать.

— В курсе, — а это подал голос уже другой парень. — Только ему плевать.

И почему я не удивлена? Наверное, потому что успела заметить, как отец с сыном между собой общаются.

— Случаем, не в «Овилоне» он к бутылке прикладывается? — продолжила расспросы, хотя, признаться, уже хотела сорваться с места и мчать в этот чертов клуб, проверять, что там с этим неугомонным птахом приключилось. Ну не из-за меня же он такое учудил! Или из-за меня? Черт… боже, пусть это будет не правдой! Не хочу стать виной его алкоголизма.

— Там, — кивнул Ли. — Мы на машине, можем подвезти.

— Ты ведь с ним встречаешься? Вдруг получится помочь привести его в чувство.

Маленькая поправочка: мы встречались. Но какое это сейчас имеет значение? Даже если нас уже ничего не связывает, просто пройти мимо и оставить его наедине с зеленым змеем я не могла.

— Поехали, — мысленно махнув на все (в том числе и на сомнения) рукой, сказала. — Где машина ваша?

— Там, — указал себе за спину Ли. — Пошли.

Мелькнула дурная мысль, что все это не просто так. И еще неизвестно, с чего эти вот… приехали сюда в полном составе. Но беспокойство за Ника не давало покоя. О том, хватит ли мне в машине места, подумала тоже после. Но когда увидела большой восьмиместный автомобиль, в этом плане успокоилась. Не на крыше ехать и слава богу. Осталось дотерпеть до клуба, увидеть Гоголя и понять вообще, что происходит. И с чего это вдруг спиваться удумал. Да, между нами был, мягко говоря, разлад. Только вот Никита сам виноват, что так случилось. И поеду я сейчас в тот самый клуб, где увидела его целующимся с Катей. Еще одно изощренное издевательство над моей нервной системой.

За руль сел Ли. И если бы я знала, что в прошлой жизни он был гонщиком-экстремалом, сто раз подумала бы, стоит ехать с ними или все-таки воспользоваться общественным транспортом. Как нас никто не остановил или мы никуда не врезались, не понимаю. Я только и делала, что глаза прикрывала, боясь смотреть в окно. А парням хоть бы хны. Сидели себе и помалкивали. Видела, что они волнуются и напряжены. Наверное, поэтому не пытались снова со мной заговорить. Да и я не искала с ними общения, полностью сосредоточившись на Гоголе и… горе-водителе.

Когда автомобиль стал сбавлять скорость, я чуть ли не подскочила от облегчения. И нетерпения… Ведь скоро я увижу этого наглого птаха. И почему-то в эту минуту не было никакой разницы, в каком он состоянии: пьяный или нет. Просто вдруг поняла, что соскучилась за те невыносимо долгие дни, что он не давал о себе знать. Ну и прибить его хотелось, не без этого. До встречи с Никитой, я не переживала таких сильных эмоций. Я словно находилась на качелях. То все вроде более-менее, то резко начинает идти по наклонной. Причем, не было возможности подготовиться к очередному скачку. Да и как тут подготовишься? Когда все равно начинаешь беспокоиться и переживать просто потому, что он не написал мне вечером. Или не позвонил в очередной раз. Пусть я и оставляла его звонки без ответа. Зато я знала, что с ним все нормально. Увы, оказалось, что не совсем… Чувство вины грызло все время, что мы провели в пути до клуба. Знала бы, что он приложится к бутылке, была бы более… словоохотливой. Нет, продолжала его сторониться, боялась довериться. Спокойно (относительно) ходила на учебу и думать не думала, чем он тут занимается.

— Ну, готова? — спросил Ли. Он уже припарковал машину неподалеку от клуба. Но никто из парней не торопился выбираться из салона на улицу. Я же с трудом заставляла себя оставаться на месте. А не карабкаться по парням к выходу. А чего они сидят, словно каменные изваяния?

— Готова, — торопливо ответила. Ну, же!

— Выходим, парни, — скомандовал молодой человек и первым выбрался из иномарки.

Пока мы все выбирались из недр автомобиля, он стоял неподалеку и поигрывал кручами, крутя их в пальцах. Словно и не происходит ничего из ряда вон выходящего. У них там друг спивается, а они… Только сегодня соизволили мне об этом сообщить. Может, появись я здесь раньше, его состояние не дошло бы до критического.

— Ведите уже, — стала сама поторапливать молодых людей.

Будто издеваясь, Ли и его команда (тоже мне Ли-Тимур) спокойно направились к главному входу, где стояли двое мужчин бандитской наружности. Охрана без вопросов пропустила нас внутрь, и мы пошли дальше, миновав гардероб и зал, где обычно к вечеру собирается толпа народа. Сейчас посетителей пока было не так много. И можно было рассмотреть помещение получше. Оно, кстати, оказалось довольно просторным. Когда же сюда набиваются гости, желающие отдохнуть под громкую музыку, все вокруг кажется маленьким.

— Где он? — нетерпеливо поинтересовалась, когда мы, миновав танцпол, прошли к широкой двери, за которой, как оказалось, находился коридор, еле-еле освещаемый тусклыми продолговатыми лампами. По правую руку от меня находился ряд одинаковых дверей. На некоторых из них были прибиты таблички, но я не всматривалась в надписи. Не до того было. — Где Никита? — повысив голос, вновь спросила. Потому как парни не торопились мне отвечать. Окружили, словно конвой и вели в неизвестность.

— Чего ты нетерпеливая такая? — спросил белобрысый, что шел позади меня. — Увидишь ты скоро своего Никиту. Никуда он не денется. Не в том состоянии, чтобы твердо на ногах стоять.

— Да и на четвереньках он не очень равновесие держит, — поддержал товарища Ли. Кореец шел впереди.

Мимо проходили немногочисленные работники клуба. Не сложно было это понять. На всех были надеты черные футболки с надписью «Овилон». Если кто из них и удивился такому столпотворению на территории обслуживающего персонала, то не подал виду.

Ли постучал в дверь и стал ждать, когда ему что-нибудь ответят.

— Да, — послышался хриплый голос. — Кого там черт прислал? Идите на фиг!

— Может, обождем? — спросил Ли у парней. Те, как один, помотали головами.

— Пусть идет. Мы, если что, поблизости будем, услышим если… Ну понятно, — белобрысый напряженно посмотрел на меня.

Я же, не слушая их дальнейшие рассуждения, подошла к двери, схватилась за ручку, надавила на нее и уже через мгновение стояла в небольшом прямоугольном помещении, в котором из мебели имелись только узкая кровать, больше похожая на койку, тумбочка и стул. К стене были приделаны несколько крючков для верхней одежды.

Медленно вошла в каморку (назвать это помещение комнатой язык не поворачивался), огляделась. И нигде Никиты не увидела. Более того, никаких следов пьянки так же не наблюдалось. По спине сразу побежали мурашки. И волосы на голове снова зашевелились. Не поняла…

Дверь за моей спиной с шумом захлопнулась. Обернулась и увидела, как Ник, вполне себе трезвый и уверенно стоящий на ногах, проворачивает в замке ключ и прячет его в карман джинсов.

— Попалась, Лисичка, — как-то уж слишком предвкушающе улыбаясь, проговорил птах.

— Пьяный, значит, — пробормотала, скользя по фигуре молодого человека тяжелым взглядом.

— В стельку.

— На ногах не стоишь…

— На чистом упрямстве.

— И голова, наверное, раскалывается.

— Немного.

— Значит, сейчас будет много, — угрожающе прорычала, сжимая руки в кулаки. — Ты что устроил, Гоголь?! Совсем уже?!

— Ничего не устроил, — делая шаг в мою сторону, откликнулся Никита.

Я, само собой, стоять на месте не стала. Попятилась. Одновременно с этим внимательно следила за каждым движением Ника.

— Просто другого способа выманить тебя из дома и спокойно поговорить уже не видел. А так… еще и убедился, что по-прежнему тебе небезразличен, — парень подмигнул, растянул губы в довольной улыбке и продолжил продвижение в мою сторону.

— Стой лучше на месте, — сказала это не так твердо, как хотелось бы. Просто, когда этот… птах рядом, я мыслить здраво не могу. — И если ты хотел говорить, говори. Ко мне только не приближайся, хорошо?

— Это еще почему? — После последних моих слов, молодой человек нахмурился. — Ты и так довольно долго держишь меня на сухом пайке. Пора прекращать. Иначе я так совсем на мумию стану походить.

— Ты это о чем? — не очень понимала, что он хочет мне сказать.

Наверное, поэтому пропустила момент, когда Никита оказался совсем рядом со мной. Обхватил руками за талию, прижимая к себе так тесно, что дышать сразу стало тяжело. То ли воздуха не хватало, то ли растерялась настолько, что забыла, как нужно дышать.

— Гоголь, пусти! — потребовала, стукая его кулаком по плечу. Слабо, чтобы не дай бог не сделать больно. Не совсем же я истеричка, чтобы начать верещать, как резанная и кидаться всем, что попадет под руку. Ну и драться не слишком дальновидно. Ник всяко сильнее меня физически. Тогда зачем тратить силы на пустое махание руками? — И прекращай улыбаться. После того, что я видела…

— Ты видела, да, — перебивая меня, проговорил Никита. — Но тебе и в голову, скорее всего, не пришло, что я сам был не в восторге, что меня вдруг решила поцеловать другая девчонка. Я, знаешь ли, после твоих поцелуев, с другими даже пробовать не стал бы. Зачем? Если только от тебя у меня сносит крышу.

— Красноречиво говоришь, а верится с трудом, — заупрямилась. Уперлась ладонями ему в грудь и попыталась отстраниться. Куда там… Меня еще крепче прижали к себе. Даже повернуться было сложновато. — Никита, это не смешно! Пусти! Что тебе от меня нужно? Секс? Так могу тебя огорчить — его больше между нами не будет! Не станешь же ты принуждать меня к близости? Или… — тут мне стало резко не по себе.

Мы в комнате одни. Дверь заперта. Ключ от замка в кармане джинсов парня… Как я отсюда выбираться буду-то?

— Говорил же, — Гоголь поморщился, — напридумываешь себе черте что. Со мной ты переспала абсолютно добровольно. И не надо сейчас утверждать, что тебе не понравилось.

Понравилось, в этом-то и проблема. Несмотря на случай с Катей, отвращения я к Никите не испытывала. А воспоминания о жаркой ночи до сих пор будоражили. Хотела ли я повторения? Конечно. Но при других обстоятельствах. Сейчас же мне было сложно снова начать доверять Гоголю. Я хотела, чтобы он был только моим, а не…

Пришлось как следует тряхнуть головой, чтобы прогнать из головы ненужные мысли и воспоминания. Нет, это все его близость. Иначе бы у меня так не кружилась голова. И в нее не лезла бы всякая сентиментальная глупость.

— Лисичка, мне на самом деле никто кроме тебя не нужен, — говоря это, он скользил губами по моей щеке, касался осторожно уха.

Если его целью было одурманить меня. Заставить потерять бдительность, то у него получилось задуманное. Я больше не предпринимала попыток высвободиться. Тело почувствовало тепло другого, желанного человека, и сил на сопротивление совсем не осталось.

Шмыгнула носом, вдохнула медленно, пытаясь тем самым загнать слезы, вот-вот готовые сорваться с ресниц, обратно. Не хотела перед ним плакать. Не собиралась показывать свою слабость. Однако же… показала. Первая слезинка побежала по щеке.

Мои слезы не стали секретом для Ника. Но ничего говорить он больше не стал. Снова коснулся губами щеки, стирая влажную дорожку. А в следующий миг коснулся моих губ, осторожно целуя.

И снова я не сопротивлялась. Не смогла больше бороться ни с ним, ни с собой. Руки, которые до этого сжала в кулаки, расслабились. Ладони коснулись мужской груди, заскользили выше, обхватывая шею, затем путаясь в растрепанных волосах. В мыслях не было, чтобы не ответить на поцелуй. Я слишком сильно по нему соскучилась. Да и… в самом деле, не стал бы он устраивать все это представление, если бы ему было на меня плевать. Возможно, и правда Катя сама к нему пристала. Я же тогда увидела только самое начало. Еще и Юлька… не сомневаюсь, что она говорила с Гоголем. Пыталась и со мной поговорить, только я была настолько обижена, настолько разбита, что никого не хотела слышать.

Мы бы еще долго так простояли, целуясь, если бы в дверь не постучали. Чего там… я была уже не прочь остаться с Ником здесь на подольше. В конце концов нам и правда нужно было поговорить. Но друзья парня решили все за нас.

— Эй! — послышался голос Ли. — Вы там друг друга не поубивали? Нам полицию вызывать или как?

На это Ник ничего не ответил. Обернулся, посмотрел недовольно на запертую дверь. Хмыкнул и, снова переключая внимание на меня, сказал:

— Ну что, прощаешь меня? Или для полного прощения мне еще раз тебя поцеловать надо? Так ты только скажи, я не против.

Эх, Гоголь…

— Еще за черевичками в Петербург слетай. На черте рогатом, — растягивая губы в улыбке, проговорила. — Тогда и поговорим.

— Да я у этого черта для тебя даже месяц забрать могу. Хочешь? — Сказав это, Никита снова склонился к моему лицу и поцеловал.

Жаль только, что поцелуй был до безобразия короткий.

— Что ты, — с трудом открывая глаза, прошептала, — пани Солоха не одобрит.

— А и черт с ней.

В дверь снова постучали.

Никита, подняв взгляд к потолку, мученически вздохнул. Посмотрел на тускло светящую лампу, потом на серые стены. И только после этого снова перевел взгляд на меня.

— Не отстанут ведь, — обреченно сказал.

И в дверь, вторя его словам, опять ударили кулаком. Точнее уже парой кулаков точно.

— Открывайте, голубки. Миловаться вы и дома можете. А здесь у меня не бордель.

Ли, кто еще мог такое сказать.

— Пойдем, — отодвинув в сторону все не уместные в данной ситуации желания, проговорила. — И правда, чего нам здесь задерживаться? Лучше у тебя поговорим спокойно. И ты мне, — тут я напряглась, — в подробностях расскажешь, что случилось тогда в клубе. Катя успела подловить меня у клуба и сказать, что вы вместе.

— Наглая ложь, — Ник поморщился. Будто не дольку лимона съел, а целый кислый фрукт. — Мы с ней не были и никогда не будем вместе. Зачем? Если у меня есть ты и больше мне никто не нужен.

— Признавайся, — легонько стукнула его кулаком в плечо, — всем так говоришь. Сколько у тебя таких как я было?

— Не говори глупостей, — меня чмокнули в нос и таки соизволили выпустить. — Даже если кто и был до тебя, то не бери в голову. Я никогда святым не был. Но с тобой я определенно стану лучше.

— Посмотрим, — искренне улыбнувшись парню, пролепетала. — Посмотрим…

Он протянул мне руку, приглашая вложить в его ладонь свою. Что я и сделала, сразу же чувствуя исходящее о молодого человека тепло. Его, конечно, было мало. Для того, чтобы согреться полностью, мне нужны были крепкие объятия. И при том продолжительные. Часа на два, не меньше. Тем более, что я уже, казалось, так долго была без общества Никиты. И за это время успела ужасно по нему соскучиться. Может, и зря я не выслушала его сразу. Тогда бы не мучилась так долго. И его бы не мучила. Но, как говорится, умная мысля приходит опосля. Слишком глубоко засели слова Кати, сказанные у клуба. Слишком я была шокирована всей этой ситуацией, чтобы здраво мыслить. Нужен был толчок, чтобы я вышла из ступора. Этим самым толчком послужили друзья Никиты. Перепугали до полусмерти.

Пришлось открывать дверь и выходить в коридор. Где нас конечно же уже ждали. Пять парней стояли с противоположной стороны от двери и все, как один, довольно улыбались. Будто выиграли в лотерее джекпот.

— Ну, как оно? — спросил белобрысый, почему-то подмигивая мне. — Понравилось?

— Что именно? — напряженно поинтересовалась у него. Почему-то в голове стали возникать довольно нецеломудренные картинки, которые вполне могли мне… понравиться, да.

— То, как мы тебя разыграли, — охотно пояснили.

Ах, вот оно что…

— Не совсем, — нахмурившись, ответила. — Знали бы вы, сколько страха я испытала, когда вы сказали, что он… — тыкнула пальцем Ника в бок. Последний стоял достаточно близко, чтобы я не промахнулась. — Что он сидит здесь и спивается. И даже ногами перебирать не в состоянии.

— Вы ей прямо так и сказали? — Брови Никиты медленно поползли вверх. Кажется, кое-кто не ожидал, что из него попытаются сделать алкоголика, находящегося на последней стадии опьянения. Это когда белочка приходит.

— А что такого? — сделал вид, что не понял, с чего вдруг у друга на лице отразилось столько удивления, поинтересовался Ли.

— Да так, ничего, — Гоголь передернул плечами. — Просто фантазия у вас хорошая. И что вы ей еще сказали?

— Что квасишь безбожно и еле бутылку в руках удерживаешь. Все больше с ней обнимаешься, — охотно заложила парней я.

— М-да, — выдавил из себя Ник.

Дальше тратить время на разговоры мы не стали. Дружно направились в обратную сторону по коридору. Теперь уже все, кто встречался нам на пути, смотрели на нас с таким неприкрытым удивлением, что я еле сдерживалась, чтобы нервно не рассмеяться. Мне бы успокоительного попить. Никаких нервов с этим птахом не хватит. Интриган и обманщик. И почему я не особо по этому поводу расстроена? Наверное, потому что чего-то подобного стоило ожидать. Это же Гоголь… Самоуверенный, избалованный женским вниманием маньяк. В которого я, сама того не осознавая, влюбилась. Это сейчас все наконец-то окончательно встало на свои места. А вот поначалу, когда я бегала от него, пряталась и сторонилась, сообразить, что со мной происходит, было очень сложно.

К дому нас подвез Ли. Остальные парни решили остаться в клубе. По слова одного из друзей Никиты: «Закадрить каких-нибудь ранних пташек и попытаться их как следует попортить».

Я сделала вид, что до меня не дошло, каким это образом они собираются «портить пташек». Хотя, ясное дело, как. Еще недавно меня тоже… попортили. Потом еще и нервную систему как следует потрепали. Впрочем, я и сама была хороша. Ведь Никита устроил всю эту ловушку для того, чтобы объясниться со мной, потому что я не хотела его слушать. Не хотела верить. И тем самым сама хорошенько его помучила.

Распрощавшись с Ли, медленно побрели к подъезду. Моя рука снова грелась в широкой ладони Никиты. И мне было настолько хорошо, что торопиться никуда не хотелось. Шла бы так и шла, постепенно осознавая, что он снова рядом. И вся эта ситуация с Катей позади. Почти… Ведь нам надо было еще поговорить. В коморке, в клубе как-то не до того было.

Когда поднялись на наш этаж, у меня и в мыслях не было, повернуть в сторону своей квартиры. А ведь еще день назад, я бы туда рвалась. Теперь же, смотря во вдруг ставшее напряженным лицо Ника, понимала, что никуда уйти не смогу, пока мы не разберемся во всем раз и навсегда.

— Проходи, — произнес парень, отпирая дверь и пропуская меня первой внутрь своей берлоги.

Я вошла в прихожую и замерла в ожидании, когда Гоголь закроет за нами дверь. Старалась гнать из головы мысли о том, что мы пережили вместе с Никитой в этой квартире. Знала бы об этом мама, ее бы точно удар хватил. Да и папу, судя по всему, тоже. Его даже, наверное, с большей вероятностью.

— Разуйся хотя бы.

— Ой, — спохватилась, вдруг резко осознав, что таки да, продолжаю стоять в прихожей в ботинках. Да и куртку снимать не тороплюсь. Шальные мысли, как это часто со мной бывало, посетили мой мозг не вовремя. — Что-то я совсем ушла в себя, прости.

— Не говори глупостей, — хмыкнул Ник. — Я пока пойду, чайник включу. А ты раздевайся.

Оказывается, пока я стояла и просто глазела по сторонам, хозяин квартиры уже сбросил с ног кроссовки и повесил на крючок куртку. И что я в самом деле какая-то рассеянная?

Разувшись, непослушными рука чудом смогла снять куртку и повесить ее рядом с курткой Ника. Что это со мной? Неужели настолько переживаю перед намечающимся разговором? Так вроде сама этого хотела. Чего тогда сейчас мнусь и пытаюсь оттянуть момент истины? Впрочем, чего это я у самой себя спрашиваю. И ежу понятно, что трушу перед правдой, которая может мне не понравиться.

Помыв руки, задержалась еще на какое-то время в ванной комнате, просто стоя у раковины, и рассматривая свое побледневшее лицо в отражении зеркала. Да уж… краса неописуемая. Именно в такие минуты женщина обычно начинает задумываться, и что благоверный в ней такого нашел. Волосы растрепанные, глаза шальные, лицо белее мела. Даже губы стали менее очерченными. А если учесть, что я по природе своей рыжеволосая и бледнокожая, то… Страхолюдина, а не молодая девушка.

— Лисичка, что ты там застряла? — послышался голос за дверью, которую я, после того как вошла в ванную комнату, благополучно закрыла на замок.

— Сейчас выйду! — выкрикнула.

И в самом деле буквально через минуту смогла заставить себя выйти.

Пройдя на кухню, сразу прикипела взглядом к парню, стоящему ко мне спиной и что-то колдующему у плиты. Хотя, почему это «что-то»? Кажется, меня собираются кормить яичницей. Ничего против я не имела, поэтому тихо прошла к столу и устроилась на одном из стульев. Мешать Нику готовить или предлагать свою помощь не торопилась. Он настолько ушел в процесс разбивания третьего яйца… Впрочем…

— Никита, хочешь помогу? Может, что порезать надо?

— Посмотри что-нибудь съедобное в холодосе, — тыкнув небольшим ножичком в сторону, собственно, холодильника, проговорил парень.

Минут через десять мы уже сидели и уплетали расставленную на столе еду. Наверное, в моем случае стресс сказался или просто еда у Ника была особенно вкусной… Не помню, когда в последний раз столько ела. Еще и абсолютно не заботясь о том, как поглощение мной пищи смотрится со стороны.

И только когда голод был полностью утолен, мы снова вернулись к случившемуся в клубе поцелую. Не моему и Никиты. Другому, который я, наверное, никогда не смогу забыть. В кошмарных снах будет мерещиться, честное слово.

Разговор, стоит отметить, у нас не очень шел. Сложно задавать четкие вопросы, когда тебя целуют то в шею, то за ухом, то в уголок губ. Еще и мочку периодически прикусывают. А ответы на с трудом выдавленные мной вопросы звучат хрипловато и провокационно. Гоголь будто специально выводил меня из себя. Пытался сделать так, чтобы я вообще забыла об этой стерве, что наплела мне у клуба об их якобы отношениях.

Возможно, не стоит во всем этом копаться. Снова вспоминать. Нервируя тем самым не только себя, но, опять же, и Никиту. Просто нужно больше ему доверять. Именно ему, а не слухам, которые может распустить либо Катя, либо его собственный отец. Как знать, что на самом деле в голове у мужчины, у которого жена не блещет извилинами.

Поговорить нам все-таки удалось. Уже после того, как мы плавно перетекли из кухни в спальню и… В общем, соскучились мы по друг другу ужасно.

— Крис, я тебе чем хочешь поклянусь, что у нас с Катей ничего не было и не будет, — перебирая пальцами мои волосы, пробормотал парень.

Я удобно устроила голову у него на плече, положила ладонь на мужскую грудь и… Млела от осторожных прикосновений.

— Ну, смотри, Гоголь, — строго сказала. Еще и кулаком возле его лица помахала. Насколько это было возможно сделать в моем положении. — Если узнаю, что ты там где-то и с кем-то… Лично кастрирую.

— Тогда я могу не бояться за свое мужское достоинство, — зевнув, проговорил Ник. — Потому что я в себе уверен. А вот если ты…

— Что я? — тут же напряглась. И руку на всякий случай убрала. Ту самую, которой еще пару секунд назад грозила.

— Посмотришь в сторону другого.

— Придушишь как Отелло Дездемону?

— Нет, — вкрадчиво ответили мне. — Душить не буду. Но вот соперника… тоже кастрирую.

— А меня?

— А тебя отшлепаю.

И с таким серьезным видом это было сказано, что я не смогла не засмеяться. Потому что, кажется, что Гоголев, что я, были уверенны, что в сторону других не посмотрим. Потому что нам это не нужно. Ведь у Ника есть я… А у меня он. Такой весь неугомонный, нагловатый, самоуверенный… маньяк. Зато свой, персональный.

Глава 9

Сегодня утром я проснулась какой-то вялой. И дело было не в том, что у меня ломило кости, или снова началась простуда. Нет, дело было в другом. Хотя я, ни разу не испытавшая все «прелести» похмелья, почему-то решила, что ощущения должны быть схожими. Немного кружилась голова, и к горлу подкатывала легкая тошнота.

Я решила не издеваться над собой и, когда стало чуть легче (спасибо маминому чаю с лимоном), отправилась в аптеку. Мне уже не пятнадцать лет, чтобы подобное состояние можно было списывать на «Авось само пройдет». Тем более, что закралась ко мне шальная мыслишка, что наши бурные с Никитой встречи заимели очень явные последствия. Ведь, помнится, в свое время он не использовал защиту. А тут и одного раза бывает достаточно, чтобы у тебя постепенно стал расти живот.

Признаться, было страшно делать тест. Само собой, у меня и в мыслях не было прерывать беременность, если она случится. Я сама виновата в этом. И жизнь, зарождающаяся во мне (если тест, опять же, будет положительным), не виновата в том, что ей досталась непутевая мамаша.

После аптеки я забежала в магазин и купила свежего хлеба. Он всегда был у них вкусным и горячим. А сейчас он почему-то оказался особенно притягательным для меня. Шла неторопливо. Еще бы… куда спешить, если во рту кусок горбушки, которую ты самым бессовестным образом отломила от мучного изделия. Мама всегда ругалась, когда я так делала. Но я ничего поделать с собой не могла. Донести хлеб до дома целым — непосильная задача для отпрысков семейства Лисицыных.

Дома, как всегда в выходные дни, у нас было особенно шумно. Хотя отца дома пока не было. Еще рано утром ему пришлось отъехать на работу. Частое явление, но мама из-за этого жутко злилась. И так редко видела папу, а тут еще и в выходные он умудрялся от нее сбежать. Ну, это по словам родительницы. Они вообще любили препираться. Казалось, просто не могли без этого. Интересно, а мы с Никитой так же будем? В смысле, жить семьей, ссориться по мелочам, но потом обязательно мириться. Спорить…

Кто бы знал, что для того, чтобы сделать тест на беременность, нужно изловчиться. В том смысле, что проделать все максимально тихо. И чтобы родня не спалила. Внимательно прочитав инструкцию, я сделала все так, как там было написано. Слава богу, сейчас новые тесты позволяют узнать об интересном положении почти сразу же.

Время в ожидании результата теста, казалось, растянулось для меня на непозволительно долгий срок. Просто невыносимо. Хоть сейчас бери и на стенку лезь от нетерпения.

— Лиса! Снова ты хлеб по дороге домой грызла! — возмутились за дверью голосом Веника.

— Я! — прорычала, с силой сжимая пластмассовый белый маркер в руке. Иначе я эту штуковину никак назвать не могла.

— Эй! Тише, тише… — примирительно забормотали с той стороны, в коридоре. — Чего кусаешься? Хочешь передать мне свое бешенство? А вот фиг тебе!

Хотелось выругаться. Так сильно и красочно, чтобы у младшенького челюсть на пол свалилась. Но когда я уже открыла рот, чтобы что-нибудь сказать, взгляд невольно задержался на тесте. И я чуть было не прикусила себе язык. Так резко моя нижняя челюсть встретилась с верхней.

Я беременна… И нет никаких сомнений, когда именно это случилось. Да и я… со всеми этими переживаниями не проследила за циклом. Могла еще раньше заметить, что что-то не так.

Привалившись спиной к стене в ванной комнате, прикрыла глаза, сделала глубокий вдох, стараясь тем самым успокоиться. По сути, ничего страшного не случилось. По сути… А поджилки все равно трясутся. Вместе с руками. Да и ноги, того и гляди, держать перестанут. Как рассказать об этом Гоголю? А родителям? Ох, папа будет, мягко говоря, в шоке. Как бы не наговорил чего Никите. Да и он… Не поменяется ли его отношение ко мне, после того как он узнает, что у него будет ребенок? Ник же ветренный, смешливый, временами беззаботный парень. Ему ничего не стоит послать меня далеко и надолго.

Нет, снова глупости в голову лезут. Никита не скажет так. Он ведь любит… А тот, кто любит, никогда не бросит, даже если возникают какие-либо трудности. А если он отвернется от меня, то значит и не было никакой любви.

Сказать сегодня или повременить? Господи, сколько новых вопросов, ответы на которые подсказать мне никто не может. И я трушу, не знаю, как правильнее поступить. Страшно от мысли, что Никита может меня бросить. Одно дело просто встречаться с девчонкой и проводить с ней… досуг. И совсем другое, создавать семью, где уже планируется ребенок.

Не знаю, сколько времени я простояла вот так, облокотившись о стену и думая о превратностях судьбы. Еще вчера меня ничего не беспокоило. Я словно летала над землей, окрыленная новыми для меня чувствами. Теперь же я снова оказалась на твердой почве, точнее — полу. И ноги не слушаются. Вот выйду сейчас, наткнусь взглядом на маму, и она сразу поймет, что со мной что-то не то. Как с ней в таком случае объясняться буду? Она же тоже к Нику с настороженностью относится. Если не сказать — враждебно. Конечно, после целого расследования, которое провел мой отец со своими приятелями, чтобы докопаться до истины. Если быть точнее — до планов Гоголева-старшего.

Дз-з-з-зыннь!

Кого это нелегкая привела к нам в гости и без приглашения? Не дай бог тетя Люда снова принесла маме какую-нибудь книгу. Ей же надо будет освободить ванную, чтобы она помыла руки. А если я сейчас выйду с тестом в руках, она сразу обо всем догадается. А я еще и бледная, как поганка. И это наверняка станет достоянием всей семьи. А я ведь еще с Никитой не поговорила…

И только я снова подошла к зеркалу, чтобы посмотреть на свое отражение, как услышала до боли знакомый голос:

— Привет, Вень, а ваши родители дома? — бодро воскликнул Гоголев, который и оказался тем самым незваным гостем.

— Дома, — раздался из кухни не менее бодрый ответ нашей родительницы. — И кто там возжелал заглянуть к нам на огонек? Уж не сосед ли?

— Сосед.

— А по какому поводу? — а это уже вопросил папа, который в свой законный выходной в кои-то веки остался дома.

Ой, боже, что сейчас будет… Как мне выйти к ним в такой момент? Да отец же убьет моего птаха только за то, что он посмел сунуться к нам в квартиру.

— Захотел познакомиться с родителями своей любимой девушки, — как ни в чем ни бывало продолжил рыть себе могилу Ник. — Поговорить уже давно надо. Кстати, а где Кристина?

— В туалете уже час торчит, — сдал меня с потрохами Веник.

— Веник! — тут же возмутилась ма. — А, ну, иди к себе в комнату! Только скажи, где Юлька с самого утра пропадает.

— Тогда я не уйду, — заупрямился брат.

— Она у меня отпросилась в кино с подругой, — вклинился в их перепалку папа.

— Так рано?! — а это уже Никита и Вениамин воскликнули в один голос.

— А что такого? — не понял отец.

— Сейчас расскажу, — тяжело вздохнул Гоголь. — Вень… Прости, друг.

— Угу, — насупился тот. Но, судя по удаляющимся шагам, все же побрел в свою комнату. — Я тебе это еще припомню.

И таким это тоном было сказано, что не только припомнит, но и выпытает всю правду. Когда никого не будет рядом. И я не сомневалась в том, что Никита ему не откажет.

— Разговор пойдет сразу про двух ваших дочерей, — проговорил сосед, когда за Веником захлопнулась дверь.

— Даже так… — процедил папа. — Я надеюсь, ты не с обеими сразу…

— Нет! — в сердцах перебил его птах. — Как вы могли такое подумать. Мне только Лисичка, то есть, Кристинка нужна.

— Ну, мало ли… — невесело протянул родитель. — Кто вас Гоголевых знает.

— Дмитрий Андреевич знаком многим, — откликнулся Ник. — А вот Никита Дмитриевич — нет. Так что прошу не равнять между собой отца и сына.

— Мальчики, а давайте я вас оладушками с чаем угощу? — предложила мама.

— Лучше с кофе, — в один голос проговорили «мальчики».

Я тихо выдохнула и подкралась к двери, чтобы получше расслышать их шаги. А то еще замедлятся, а я решу выйти из своего «убежища». Вот шоу начнется… «Лисичка и тест на беременность».

И когда систер успела отпроситься у папы? Ее счастье, что они с мамой пока еще не знают, куда на самом деле раз за разом «отпрашивается» Юлия в последнее время. Пока не знают — это потому, что Гоголев им сейчас все расскажет. И тогда… А что будет тогда, думать не хотелось.

Я тихонько отперла дверь и беззвучно отворила ее. Так же на цыпочках вышла и прошмыгнула к себе в комнату. Что делать? Никита сейчас разговаривает с родителями. И скорее всего он начал говорить обо мне. Как сказать им всем о своем интересном положении? Да и когда лучше открыться: сейчас или через пару дней? Порознь или всем вместе. Ох, ну только мне могло так повести. Встречаются же девчонки со своими парнями, проводят вместе ночи. А я попала в число тех, у кого первая ночь закончилась определенными последствиями.

Мы ведь встречаемся всего ничего. Всего один раз забыли про защиту, и вот на тебе. Ребенок. Придется брать академический отпуск и как-то пережить решение птаха, который может и не захотеть становиться отцом. Нет-нет-нет… Опять эти ненужные страхи! Опять я наступаю на те же грабли, готовясь отступить, сдаться. Но я ведь не знаю, как все случится на самом деле. Поэтому мне сейчас бессмысленно паниковать. Я знаю это, но все равно боюсь сказать ему правду.

Ноги ослабели, и я села на кровать, чтобы не упасть. Черт бы побрал этот токсикоз! Эту неуверенность в себе, в нем, в нас… Эти черные точки, что мелькают перед глазами все чаще и чаще, едва представлю себе его отказ. Это же надо было… Первый мужчина, партнер, парень, отец. Только у меня могло так выйти.

Он пришел и не поздоровался со мной. Хотя, как бы он сделал это, когда я отсиживалась в ванной комнате. И сама не вышла к нему навстречу. Может, сделать это сейчас? Тогда как себя вести и как скрыть свою пока еще маленькую, но очень весомую проблему? Вот, неумеха! Юлька, и та без зазрения совести отпрашивается у родителей якобы к подружке. На ночь, в кино рано утром и просто погулять. И ее не заботит, что делает она это все чаще и чаще… А я? Тоже все скрывала, пока не увидела две полоски.

Я неверяще смотрела на сделанный тест и старалась унять дрожь в руках. Да, это случилось. Значит, так надо было. Но как же рано, кто бы знал. Стать матерью, еще толком не закончив институт. Не получив профессию…

Не знаю, как долго я просидела за подобными размышлениями. Совершенно выпала из реальности, оставшись наедине с напуганной девчонкой, которая, оказывается, все это время жила во мне. Сидела, сгорбившись, притянув колени к груди и тосковала. Иногда плакала, время от времени вылезая из своего укрытия и подглядывая за миром через маленькую щелочку. Потом ей начинало дуть, и плакса вновь убиралась внутрь.

В коридоре послышались чьи-то шаги. Но я никак не отреагировала на них, потому что просто-напросто не смогла. Сознание не успело переключиться на того, кто решил нарушить мой «покой». Как итог: входная дверь распахнулась, и в мою комнату вошел Никита.

— О, Лиська! А ты чего к нам не присоединяешься? — наигранно возмутился молодой человек, и я подняла на него свой полный смятения взгляд. — Крис? Все нормально? Ты какая-то бледная…

А я сидела и смотрела на него, готовая сдаться. Та внутренняя трусиха неожиданно встрепенулась и закричала. От этого у меня в ушах поднялся неясный гул. Во рту пересохло, по спине побежали мурашки. Я должна это сделать! Хватит постоянно убегать и прикрываться этим странным «а вдруг?»

— Привет, — мой голос дрогнул, но я все равно продолжила: — У меня все нормально. Уже нормально. Потому что я сделала тест на беременность и знаю, почему мне все утро было так плохо. Я беременна, Никит. От тебя. И… Ты скоро станешь отцом. Если, конечно, тебе это надо, и ты не откажешься от ребенка. Потому что я буду рожать. Вот…

Потянулись долгие мгновения ожидания. Я напряженно сжимала в руке тест на беременность, а Никита… Закрыл глаза и поднес руки к лицу. Потом он опустился передо мной на колени и импульсивно схватил за запястья.

— Конечно, я не откажусь от отцовства! — с жаром заверил меня птах. Мой птах. — Как ты могла подумать, что я тебя брошу? Я же теперь самый счастливый человек на свете!

Его взгляд опустился на мой живот, а губы растянулись в шальной улыбке. И тут я поняла, что ради таких моментов и стоит рисковать всем. Хуже бы все равно не стало. А вот лучше…

— Теперь у нас будет своя семья, правда, Лисичка? — он снова заглянул мне в глаза, и я счастливо кивнула. — Ты переедешь ко мне, мы поженимся и будем вместе ждать появления нашего ребенка.

— Я согласна, — тихо прошептала и сама поцеловала этого невозможного и такого любимого мужчину.

Теплые руки пробрались под майку и стали наглаживать мой живот. Я обвила руками Никиту за шею, зарылась пальцами в его растрепанные, русые волосы.

— А мы вам не мешаем?

Голос мамы прозвучал так неожиданно, что я в миг отстранилась от Гоголя и испуганно посмотрела на него, пытаясь найти во взгляде парня поддержку. И я ее нашла… Правда, все равно вся сжалась от папиного:

— Две полоски! Епт… Мать!

Далее последовали трехэтажный мат, оханье мамы и громогласное «Что-о-о?!» от Веника. Черт, я ведь так и не удосужилась спрятать тест на беременность.

— Жена моя будущая, позволь, — проговорил Никита, вставая и беря меня на руки. — Ты попала, и это факт. И потому от меня теперь не отделаешься.

— Еще чего, — фыркнула, позволяя ему вместе со мной сесть и усадить себя на колени. — Кристина Гоголева не даст своему птаху вылететь из гнезда.

— Ы-ы-ы… — это выдал протиснувшийся в комнату Вениамин. — Ну, сеструха… Че сказать, поздравляю!

— Поздравляет он! — возмутилась ма и отвесила ему легкий подзатыльник. — А как же я? Так рано и уже бабушка!

— Вот и напиши про это книгу, — беззлобно посоветовал ей младшенький.

— Напишу, но не сейчас, — процедила родительница. — Сначала Кристина мне расскажет когда, где и при каких обстоятельствах она умудрилась забеременеть. Хотя, при каких… и так понятно.

В помещении повисла гнетущая тишина. Последние слова мамули оказались ну очень двусмысленными. Даже отец перестал орать и сконцентрировал все свое внимание на маме.

— А что я такого сказала? — озадаченно поинтересовалась она.

Молчание повторилось. Я покосилась на Ника. Тот понял меня без слов.

— Мы будем рожать, — спокойно возвестил всех молодой человек. — Но сначала переезжать и регистрировать наши отношения.

— Да, — закивала я. — Будем.

В коридоре хлопнула входная дверь. Кажется, последний недостающий член нашего семейства вернулся из… кино.

— А вот и еще одна беда в юбке домой вернулась, — расстроенно протянула мама, обернувшись на звук. — Сейчас еще пару полосок покажет, и меня можно будет увозить в Склифосовского.

Я напряженно покосилась на маму. Ну, вот куда ее понесло, когда все разрешилось наилучшим образом?

— А? — подала голос сестренка, которая еще ни о чем не подозревала. — А что у нас за совет? И про какие две полоски речь, мам?

Юля заглянула в мою комнату и сразу нашла взглядом нас с Никитой. Но додумать ничего она не успела, потому что Венька торжественно объявил:

— Лисичка беременна, и мы с тобой скоро станем дядей и тетей!

И снова осмысление на лицах моих домашних. И снова трехэтажный папин мат. И брат с сестрой орут, как резаные, потому что для них это даже не новость, это — сенсация!

— Счастье ты мое, Лиска, — под шумок шепнул мне на ухо Гоголев.

— И ты мое, — улыбнулась и быстро поцеловала его в губы.

— Ваше, Лисичка, — меня снова погладили по животу. — Ваше.

ЭПИЛОГ

Сегодня утром Никита написал, что его отец хочет посмотреть на наследника. Честно, сначала я подумала, что это шутка. Ну, как Дмитрий Гоголев и приедет на выписку одного из отпрысков Георгия Лисицына. Ведь с моим отцом у него были раньше разногласия (и это мягко сказано) в бизнесе. А вот оказалось, что внука Дмитрий Андреевич захотел увидеть. И он даже наплевал на то, что родила его я.

Ну, посмотрим, как все выйдет. Может, и не надо будет вызывать наряд полиции…

Я кормила Мишку грудью и просматривала в телефоне фотографии, которые прислал мне мой муж. Красивая у нас получилась комната. Которую мы переделали специально для малыша. Люлька стояла рядом с нашей кроватью. Цвет обоев спокойный, оливковый. В комоде все, что нужно на первое время для грудничка. По словам моей мамы, не факт, что по приезду я смогу дома нормально поспать. У ребенка еще должен устаканиться свой режим. И нам, как ни крути, придется с этим считаться.

Последние три дня прошли для меня, как в тумане. Схватки, боли, роды, отходняк и долгое осознание того, что я стала мамой. Что теперь ответственна за еще одного человечка. Которому нужен особый уход и который пока ничего не понимает. Поэтому надо запастись вселенским терпением, чтобы не сойти с ума.

Время до обеда тянулось очень медленно. В соседней палате стонала какая-то малахольная. По коридору носилась злая акушерка. А мужчина, что управлял лифтом, так и норовил сунуть свой нос в палаты. Гнетущая атмосфера.

— Кристина Гоголева, собирайтесь потихоньку, — тихо позвала меня заглянувшая в палату медсестра.

Ура? Неужели свобода? Как же я долго не видела родных… Хотя, и поступила сюда всего каких-то три дня назад. А уже забрала у женщины в белой форме свое маленькое чудо и понесла обратно домой.

Да уж, мама с папой не долго возмущались по поводу того, что мы с соседом натворили. Особенно, когда Ник при них послал своего отца и отвел меня в ЗАГС. Еще и дал там взятку, чтобы нас побыстрее расписали. Вот тогда между моими мужчинами воцарилось идеальное взаимопонимание. Мама к пятому моему месяцу уже вовсю хорохорилась перед подругами, что станет бабушкой. Молодой и современной. А папа… Он больше озаботился личностью Влада Крымова, который залег на дно и совершенно не давал о себе знать.

Михаил Никитич Гоголев — звучит для нашего современного общества весьма экзотично. Я некоторое время сомневалась над именем. Но уж очень Никитке понравилось имя «Миша». Ну, а когда он рассказал мне, сколько Светозаров, Елисеев и Добрынь сейчас бегает на детских площадках, я махнула рукой и успокоилась.

Очередной момент, который я точно никогда не забуду… Со свертком на руках спускаюсь вниз. С неба падает крупный снег, но ветра совершенно нет. Как хорошо, что встреча должна произойти в холле роддома. Иначе бы мой сынулька расплакался бы и всех напугал. В том числе и свою молодую, неопытную мать. Я уже успела заметить, как ему не нравятся сквозняки. Ну, ничего, это поправимо. Михаил Никитич у нас богатырем родился, поэтому скоро привыкнет, и холод ему станет ни по чем. Вон, как его папка меня здорово по ночам обогревает.

— Ур-р-ра-а!

А это я спустилась, и тут же оказалась окружена своей немногочисленной родней. Никита, мама, папа, брат с сестрой и тетя Люда с моей стороны. А вот от Ника только его отец. Снова холостой и снова подобравший себе длинноногую модель с губами от косметолога. Слава богу, Маришки тут не было.

— Мой сын, — улыбаясь во все тридцать два зуба, заявил Гоголев-младший.

— Да, в нашу породу пошел, — вторил ему его отец.

— Погодь, вот подрастет, и увидим, на кого он будет похож, — недовольно проворчал мой папа, протискиваясь между двумя Гоголевыми.

Я передала Никите Мишку и стала принимать поздравления от женской половины собравшихся в холле родственников. Сына сразу же открыл глазки и воззрился на Ника, как на чудо чудное. Потом заулыбался, показывая всем свой беззубый ротик.

— Михаил Никитич? — важно произнес птах, довольный произведенным на ребенка впечатлением. — Проедемте домой?

— Ой, какая прелесть! — всплеснула руками тетя Люда. — У него уже такой осознанный взгляд!

— А мне кажется, что он на меня похож, — со знанием дела произнес Вениамин. — Вон, сколько волос повылазило.

— Это еще ничего не значит, — ма ласково потрепала брата по его давно не стриженной шевелюре. — Но мальчик действительно смышленый. Смотри, как родителей своих выделяет среди нас всех.

А Мишка и правда переводил свой уже теперь задумчивый взгляд с меня на Никиту и обратно. Будто чувствовал, что между нами есть особая связь.

— Дай дедушкам подержать, — шепнула на ухо мужу, когда заметила, что Дмитрий Андреевич уже готов на голову сыну сесть, лишь бы быть как можно ближе к внуку.

Вот так все и разрешилось. Столько времени хранить враждебное молчание, а затем приехать на выписку и подобно доброму гному вцепиться во внука, словно в камень драгоценный. Тут не только я, но и сам Никитка пришел в шок, когда увидел своего отца, радостно сюсюкавшегося с нашим Мишкой. Правда, до моего отца потом тоже очередь дошла. Но папа был более сдержан. Наверное, это потому, что живем мы с ним по-прежнему через стенку. Хоть и в разных квартирах.

Конец