Утро на границе

Рассветает. Солнце еще не взошло, но небо уже посветлело на востоке, с лугов поднимается туман, никнут влажные травы, и капли росы стекают с листьев.

— Посмотрите, и это королевна, — шепнула недоверчиво Хитраска.

Все наклонились. Утомлённая ночными скитаниями, девочка спала.

На грязном личике были видны следы слёз.

— Она некрасива, — удивился капрал, — она совсем по-другому выглядела в Блабоне.

Рыжие волосы малютки были взлохмачены, кожа загорела, а на носу сидело множество веснушек. Она выглядела так, будто чихнула в чернильницу.

— Ни веера, ни туфелек с бриллиантовыми пряжками, — огорчился Мышибрат. Потом, однако, он собрал все свои силы, зажмурил глаза и прошептал: «Если это королевна, то для меня она достаточно прекрасна».

— Тут виноваты чары цыгана, ведь бедняжка жаловалась нам… Ее купали три ночи в разных настоях и отварах. Она должна была сидеть в этом гадком супе, где варились сушёные грибы, аир и белена, от которых кожа темнеет; комариное сало, от которого худеют, и крылья божьих коровок, чтобы на перешли веснушки. Не говорите ей ничего об этом, не давайте зеркала… Бедняжка огорчилась бы. Нужно позаботиться о ней, девочка и так уже настрадалась, — сказала Хитраска.

Тяжёлая капля, сверкнув, как бриллиант, упала на шею спящей малютки.

Виолинка вздрогнула, протёрла глаза и в недоумении посмотрела на зверей.

— Ах, это вы, — зевнула она, лениво потягиваясь, и тотчас заныла: — Я замёрзла, я хочу есть.

Петух взглянул на лисицу, лисица — на Мышибрата, — у них не было ни крошки. Все запасы кончились. Кто мог предполагать, что они так долго будут бродить по этим пустынным местам!

— Посмотри, — подмигнула им Хитраска, — посмотри, Виолинка, — какой прекрасный день настаёт! Птицы купаются в небе, полощут лазурью горло, а капельки росы сверкают на паутинках, как твои бриллиантовые пряжки.

— Не морочьте мне голову, дайте поесть!

Тогда петух достал рожок, приложил его к клюву и заиграл:

«Солнца калач медовый

На небе летнем повис,

Как пчёлка, луч багровый

Жужжа спускается вниз.

Курятся трав ароматы,

Стрекозы глядятся в пруд

И точкою крылатой

Над гладью вод снуют.

Ветер былинки гонит,

Гладит лицо, пролетев,

Теплы его ладони,

В них музыки напев.

Облаков комок серебристый

Спустился в согретый лес,

Хорошо на прокатиться,

На мягком его крыле!

Синее небо над нами,

В сердце веселье опять,

Хочется петь со скворцами,

Будто кузнечик, трещать!»

Это была самая прекрасная песня из всех сыгранных капралом песен. Деревья молчали, заслушавшись, а потом начали повторять с поляны она переходила дальше и дальше, пока не запел весь лес, словно это был его старый, давно известный и горячо любимый гимн, который лишь теперь смог прозвучать.

Но королевна кричала пронзительнее: «Я хочу есть!» К ней подбежал Мышибрат и, преклонив колено, воскликнул: «Улыбнись, прекрасная, мы не нарочно морим тебя голодом… У нас у самих ничего нет. Разве тебе было бы лучше у цыгана?»

— В это время цыган кормит блох, он и мне дал бы завтрак!

— Посмотри, какой красивый букет я тебе принёс, — кот показал из-за спины несколько синих колокольчиков.

Виолинка схватила цветы, небрежно понюхала, а потом стала щипать и мять их своими маленькими ручонками.

— Что мне в этой траве, — я ведь не могу съесть!..

Неожиданно из одного цветка вылетела пчела и с гневным жужжанием укусила королевну прямо в нос.

Виолинка пронзительно взвизгнула. Петух и Хитраска подскочили к королевне, они махали лапками, отгоняли пчелу, которая кружила над ней и жужжала: «Что з-з-за каприз-з-зный карапуз-з-з!»

Нос у Виолинки вздулся, она расплакалась.

Петух посоветовал королевне приложить к укушенному месту рожок, — ведь холодный металл успокаивает боль. Кол прыгал и кувыркался, пытаясь рассмешить девочку. Когда королевна в конце концов успокоилась, она встала и презрительно отстранила зверей.

— С меня хватит вашего общества! Вы делаете мне назло, глупые зверюшки!

И она пошла по лесу одна.

Огорчённые звери поспешили за ней следом.

— Убирайтесь! Я не хочу вас видеть, — обернулась Виолинка, топая от злости ногами.

Лес начал редеть.

Перед ними открылся холм; полукругом его огибала дорога, похожая на белый ручей.

На вершине, среди зарослей подсолнуха, стоял постоялый двор «Под копчёной селёдкой». Чёрный столб дыма упирался прямо в небо.

Человек в белом поварском колпаке вышел из дверей и, сверкнув тазом, высыпал крошки для воробьев. Потом, прикрыв глаза рукой, он долго смотрел в сторону границы.

— Откуда я знаю это место? — нахмурил брови петух. — Ах, — ударил он себя по лбу, — ведь это же постоялый двор Завтрака! Вот он и сам машет нам рукой.

Королевна уже взбежала наверх.

— Завтрак, — закричала она, хлопая в ладоши. — Завтрак, — давай завтрак!

Следом за ней поспешили верные друзья.


Загрузка...