Поляна, 2014 № 01 (7), февраль

Знаю, зима,

и не вскрикнет горластый петух,

Солнце не выкатит

спелую дыню рассвета.

Серого утра

потертый овчинный кожух.

Сонный трамвай

как осколок цветастого лета.

Вновь небо цвета олова,

Звезда, как образ светится,

Деревья клонят головы

И торопливо крестятся.

В ливрее мокнет улица,

Фонарь в берете розовом,

И ангел лета кружится

Во храме во берёзовом.

А в жизни брешь бездонная,

Печаль в парче и кружеве.

Сияет непреклонная,

Как памятник Бестужеву.

И прошлое расстреляно,

И речи наши праздные,

И мы глядим растерянно

И близкие, и разные.

Осень листья

Насыпала дюнами,

Только ветры

Взяли и дунули.

Окна жмурятся,

Сердце жмурится.

В танце бешеном

Дом и улица.

Листья — бабочки,

Листья — фанты,

Встали деревца

На пуанты.

Обойти бы им

Лужи-блюдца

И до небушка

Дотянуться.

Уже давно не тревожит возраст.

Несутся дни бессловесной тенью.

И вдруг — пронзительный сердца возглас,

И вновь — забытое мной волненье.

И мне теперь бы такую малость:

Святого утра услышав звуки,

Переосмыслить души усталость

И рухнуть в небо, раскинув руки.

Плещет волна.

В одном направлении движется

Целую жизнь.

Тихая грусть.

Свил паутину паук

Средь невысохших листьев.

Женщина, родившая тебя,

Украла душу твою —

Пустота.

Вспыхнул закат.

Одинокая пустая беседка —

Домик моей души.

Солнце закатилось за море,

А кажется —

Утонуло в нём.