Полярный конвой. Пушки острова Наварон - читать бесплатно онлайн полную версию книги автора Алистер Маклин (ч. 11)

— Извините, начальник, – просительно сказал Миллер. –

Быть может, он просто страдает пляской святого Витта, –

он с интересом взглянул на искаженное болью лицо, на темную кровь, сочащуюся сквозь скрюченные пальцы зажавшей рану руки. – Но, похоже, он уже вылечился.

— Да, он вылечился, – согласился Меллори с мрачным видом и повернулся к высокому меланхоличному человеку с тонким лицом и усами китайского мандарина, угрюмо свисавшими к уголкам губ. Это был трактирщик. Меллори заговорил по-гречески: – Немцы понимают по-гречески?

Трактирщик покачал головой. И бровью не повел.

Будто событие не производит на него никакого впечатления, будто вооруженные нападения в его таверне – правило, а не исключительный случай.

— Они – нет! – презрительно ответил он. – Быть может, по-английски немножко?. Да, по-английски говорят, это точно. Но не по-нашему. В этом-то я уверен.

— Хорошо. Я британский разведчик. У вас есть место, куда можно спрятать немцев?

— Вы этого не должны делать! Меня же убьют за это! –

слабо запротестовал трактирщик.

— О нет, не убьют, – Меллори скользнул за прилавок, и дуло его пистолета уперлось в грудь трактирщика. Со стороны никто не мог бы усомниться, что греку угрожают, и угрожают всерьез. Никто, кроме видевших, как Меллори подмигнул трактирщику. – Я свяжу вас вместе с ними.

Идет?

— Ладно. Там, в конце стойки, люк. Лестница в погреб.

— Что ж. Годится. Я наткнусь на него случайно, –

Меллори зло и сильно, совсем по-настоящему, толкнул трактирщика. Тот зашатался. Меллори перепрыгнул через стойку, подошел к певцам в углу комнаты. – Убирайтесь домой, – быстро сказал он. – Вот-вот наступит комендантский час. Идите через черный ход и помните: вы ничего не видели. Понятно?

— Понятно, – ответил парень, который играл на бузуке, ткнул пальцем в своих товарищей и улыбнулся. – Плохие люди, но зато хорошие греки. Может, мы вам будем полезны?

— Нет! – решительно ответил Меллори, – Подумайте о своих семьях. Солдаты вас опознают! Они ходят сюда каждый вечер. Они, должно быть, хорошо вас знают, так ведь?

Парень кивнул.

— Тогда убирайтесь. И все-таки. . спасибо!

Через минуту в сумеречном, освещенном свечой подвале Миллер ткнул ногой ближайшего солдата, подходящего по сложению.

— Раздевайся.

— Английская свинья! – гаркнул немец.

— Не английская! – возразил Миллер. – Даю тебе полминуты, чтобы ты снял китель и штаны.

Солдат злобно выругался, но с места не двинулся. Фриц был смелым парнем, но церемониться с ним времени не оставалось. Дасти хорошенько прицелился и нажал курок.

Снова раздался мягкий хлопок, и солдат тупо уставился на дыру в кисти левой руки.

— Нельзя же портить эту чудесную форму, не так ли? –

словоохотливо пояснил Миллер. И стал поднимать пистолет. Солдат уставился в черный зрачок дула. – Следующая пуля между глаз! – Небрежно брошенные слова звучали убедительно. – Тогда не много потребуется времени, чтобы снять форму с тебя.

Но солдат уже срывал китель, рыдая от бессильного гнева и боли.

Еще через пять минут Миллер и Меллори, облаченные в немецкую форму, открыли дверь трактира и осторожно выглянули на улицу. Дождь, казалось, припустил еще сильнее. Кругом ни души. Меллори жестом позвал Дасти и закрыл дверь. Вместе вышли на середину улицы и, не прячась, зашагали к своим. Через полсотни ярдов они уже прошли площадь, повернули направо, миновали южную сторону, затем взяли левее и двинулись по восточной, не задерживаясь у дома, где их ожидали товарищи. Из приоткрытой двери Лука протянул им на вытянутой руке два тяжелых немецких ранца, набитых веревками и шнурами, проводами, взрывчаткой и другой необходимой канителью.

На ходу они подхватили ранцы, а через несколько ярдов внезапно нырнули за две огромные пивные бочки, оставленные возле двери в парикмахерскую. Отсюда хорошо видно часовых, которые ежились под холодным дождем в ожидании смены, менее чем в ста ярдах от них.

Все рассчитали до секунды. Меллори едва затянул потуже поперечный ремень ранца, как ярдах в трехстах от них раздались несколько взрывов и автоматная очередь, заглушенная новыми взрывами. Андреа отлично справился со своей частью дела, используя гранаты и самодельные бомбы.

Широкий луч прожектора вспыхнул над воротами. Они затаились за бочками. Луч протянулся по кромке высокой стены. Стал отчетливо виден каждый шип колючей проволоки. Лучше, чем днем. Меллори и Миллер обменялись угрюмыми взглядами. Панаис сказал правду: они бы застряли в проволочном заграждении, как мухи на липучке, а пулеметы прикончили бы их в доли секунды.

Меллори подождал еще с полминуты. Толкнул Миллера в плечо, вскочил и сломя голову побежал через площадь. Наперевес, как копьеносец, держал он бамбуковый шест с крючком. Американец громыхал сапогами следом.

Через несколько секунд они были у ворот форта. Испуганные часовые встретили их перед самым входом.

— Все к Ступенчатой улице! – закричал Меллори. –

Чертовых английских диверсантов накрыли в одном из домов. Нам нужно несколько минометов. Скорее, черт возьми, скорее!

— Но ворота! – возразил было один из часовых. – Мы не можем их оставить! – У него не возникло и тени подозрения: в таких обстоятельствах – почти полная темнота, дождь, солдат в немецкой форме, прекрасно говорящий по-немецки, несомненная очевидность того, что рядом идет бой, – при всем этом вряд ли он мог усомниться в правдивости говорящего.

— Идиот! – заорал Меллори. – Болван! От кого их охранять? Эти английские свиньи на Ступенчатой улице.

Их необходимо уничтожить. Ради Бога, скорее! – отчаянно завопил он. – Если диверсанты опять ускользнут, меня отправят на русский фронт!

Меллори уже положил руку на плечо немца, приготовившись иным способом наставить того на путь истинный.

Но крайних мер не потребовалось: двое солдат торопливо перебежали через площадь и вскоре исчезли в иссеченной дождем темноте. Через несколько секунд Меллори и

Миллер были уже в самом форте.

Вокруг творилась обычная в таких случаях суета – целеустремленный беспорядок, который можно было ждать от испытанных немецких солдат альпенкорпуса. Выкрикивались команды, и раздавались свистки. Заводились моторы. Сержанты сновали взад-вперед, выстраивая своих людей или впихивая их в автомобили. Меллори и Миллер пробежали два-три раза мимо группы солдат, сгрудившихся у бортов грузовика. Им спешить не было нужды, но вид спокойно шагающих солдат наверняка вызвал бы подозрение. Так что и они вынуждены были побегать в этой суете. Вот они и бегали, стараясь прятать лица в особенно освещенных местах. Миллер очень чисто и с искренним чувством ругался по-немецки. Он не привык к такому способу передвижения..

Справа остались две казармы, слева промелькнуло здание электростанции, потом – справа – орудийный склад и, наконец, – опять слева – гараж отдела охраны форта. Они карабкались вверх в почти полной темноте, но Меллори ориентировался отлично: так крепко запомнились точные описания Влакоса и Панаиса, что совершенно свободно он определил верное направление.

— Что это там, начальник? – Дасти поймал Миллера за руку и указал на большое прямоугольное здание, мрачно маячащее в темноте. – Местный мавзолей?

— Водный резервуар, – коротко пояснил Меллори. –

Панаис утверждал, что в бак вмещается примерно полмиллиона галлонов воды. В случае чего водой можно моментально залить артиллерийский склад. Он прямо под ними. – Меллори указал на приземистое коробчатое сооружение чуть поодаль. Единственный вход в склад. Закрыт. Охраняется.

Они приблизились к казармам старших офицеров. Кабинет коменданта находился на втором этаже, окнами к массивной и прочной железобетонной наблюдательной вышке, сооруженной прямо над двумя орудиями, упрятанными в скале. Меллори остановился, нагнулся, схватил горсть грязи и размазал по лицу. Миллеру приказал сделать то же.

— Маскировка, – подытожил он. – Эксперты разведки, пожалуй, сочли бы такой способ слишком элементарным.

Но это должно сработать. Свет внутри чуть посильнее, чем здесь.

Он побежал вверх по лестнице как угорелый, вломился в двери с такой силой, что чуть не сорвал их с петель. Часовой у ящика с ключами изумленно уставился на него и направил автомат в грудь.

— Опусти эту штуку, идиот чертов, – свирепо рявкнул

Меллори. – Где комендант? Быстро, болван! Вопрос жизни и смерти!

— Герр... герр комендант, – начал, запинаясь, часовой, –

он ушел. Все ушли. Минуту назад.

— Что? Все ушли? – Меллори вперился в немца прищуренными угрожающими глазами. – Ты сказал, что все ушли? – тихо спросил он.

— Да... Я... я уверен в этом... они все... – он умолк, заметив, что Меллори уставился на что-то за его спиной.

– А кто это там? – свирепо спросил Меллори, не дав простофиле опомниться.

Нужно было быть сверхчеловеком, чтобы не клюнуть на удочку. И часовой клюнул. Не успел немец повернуться, как Меллори резко ударил его ребром ладони чуть пониже уха. Немец еще не упал, а Меллори уже разбил стекло ящика с ключами, схватил всю связку – не меньше десятка в общей сложности – и сунул в карман. Еще двадцать секунд потребовалось, чтобы заткнуть часовому рот кляпом, связать руки и засунуть в шкаф.

Они побежали дальше.

Бухая в темноте тяжелыми сапогами. Меллори думал о следующем препятствии. Последнем из трех. Он не знал и не мог знать, сколько часовых охраняет артиллерийский склад, но в этот момент особого подъема совсем не беспокоился. Да и Миллер тоже. Он чувствовал это. Предельное нервное напряжение неожиданно спало, не осталось необъяснимых тревог, которые наваливаются в минуты ожидания. Вряд ли Меллори согласился бы с утверждением, что именно такие люди, как он и Миллер, созданы для подобных моментов. Настало время действовать, и они действовали.

Они вытащили фонарики, включили их. Лучи, описывая беспорядочные круги, скакали по камням тропинки.

Они шли дальше, огибая крупные батареи зениток. Громкие шаги, то, что они не прятались, было сейчас лучшим оружием против любого подозрения. Кто заподозрит торопящихся людей с включенными фонариками, один из которых кричал другому что-то по-немецки? Только самый внимательный наблюдатель мог бы заметить, что фонари светят узким направленным лучом. .

Впереди мелькнули две тени: отделились от стены склада. На секунду Меллори остановил на них луч, желая как следует во всем убедиться. Замедлил шаги.

— Хорошо, – тихо сказал он. – Вот они. Всего двое. На каждого по одному. Подойдем к ним поближе. Быстро и тихо! Крик или выстрел – нам конец! И ради Бога, не вздумай бить фонарем. На складе света не будет. Мне совсем не хочется ползать со спичками в руках. – Он переложил фонарь в левую руку, вытащил свой морской кольт, взял его за дуло и резко остановился всего в нескольких дюймах от часовых, бегущих навстречу.

— У вас все в порядке? – выдохнул Меллори. – Здесь кто-нибудь был? Скорее, скорее!

— Да, да, все в порядке, – солдат был сбит с панталыку и перепуган. – Бога ради, что там за шум? Что происходит?..

— Проклятые английские диверсанты! – злобно выругался Меллори. – Они убили часовых и проникли в форт!

Вы уверены, что здесь никого не было? Дайте-ка я проверю. – Он оттолкнул часового плечом, обшарил фонариком массивный висячий дверной замок и сжался в пружину. – Спасибо и на этом, Господи.

Он обернулся, направил слепящий луч прямо в глаза солдату, пробормотал извинения и выключил фонарь.

Щелчок выключателя слился с тупым ударом рукоятки: чуть пониже уха, где голову немца не прикрывала каска.

Часовой стал медленно оседать. Меллори пришлось уклониться от падающего тела второго часового. На всякий случай он огрел и второго кольтом. И – замер обескураженно. Два злобно свистящих хлопка бесшумного пистолета Миллера раздались один за другим.

— Какого дьявола?.

— Хитрые птицы, начальник, – проговорил Миллер. – В

самом деле, очень хитрые! Там был еще один, сбоку, в тени, – держа пистолет наготове, он нагнулся к телу третьего. – Кажется, успокоился навсегда, – произнес он безразлично.

— Свяжи этих, – Меллори едва ли слышал слова Дасти.

Он был занят: пробовал по очереди ключи. Третья попытка оказалась удачной. Ключ подошел. Замок открылся. Меллори ткнул дверь. Та легко поддалась. Меллори быстро огляделся. Вокруг никого. Не видно никого и никого не слышно. Только рев мотора последней машины, выезжающей за ворота крепости, да отдаленный треск автоматов.

Андреа прекрасно делал свое дело. Только бы он не переборщил и вовремя отступил, не дал бы себя окружить.

Меллори включил фонарь и шагнул внутрь. Миллер последует за ним, как только кончит возиться с часовыми.

Вертикальная стальная лестница уходила в пещеру. По обеим сторонам ее тянулись шахты подъемника. Даже сеткой не защищены. В середине шахт блестели смазанные маслом стальные тросы и отполированные металлические бегунки по краям. Бегунки направляли и выравнивали пружинные колеса подъемника. Спартанская простота устройства не позволяла спутать шахты подъемников, ведущих в артиллерийские погреба, с чем-то иным.

Меллори спустился на монолитный пол пещеры и описал лучом фонарика большую дугу. Он стоял в глубине подземного каземата, скрытого под каменным карнизом.

Каземата, господствовавшего над гаванью. Эта часть пещеры была сделана руками человека: вулканическая порода высверлена и взорвана. Ясно и после беглого осмотра.

Здесь не было ничего, кроме двух шахт подъемника и лестницы, ведущей в артиллерийский склад. Со складом можно подождать. В первую очередь необходимо проверить, нет ли здесь часовых, и обеспечить путь к отступлению.

Меллори быстро прошел туннель, то выключая, то включая фонарик. Немцы – мастера по части различных ловушек (скрытых мин и прочего) для охраны важных объектов. Однако в туннеле наверняка мин не было: ставить их в нескольких футах от сотен тонн сильной взрывчатки просто нелепо.

Сырой туннель с дощатым полом довольно широк –

около семи футов высоты и чуть больше в ширину, – но проход узкий: почти все пространство занимали роликовые конвейеры для тяжелых снарядов и патронов. Они тянулись по обе стороны, справа и слева. Неожиданно конвейеры резко развернулись веером, потолок взлетел вверх, образуя невидимый в полутьме купол. У самых ног Меллори блестели в луче фонаря темные рельсы, вделанные в скалу на расстоянии двадцати футов друг от друга. Они уходили вперед, в полумрак пещеры. Меллори увидел на мгновение поворотные станины, венчающие дальний конец поблескивающих рельсов. Над ними, могуче собранные, как кошмарные чудовища из потустороннего мира, лежали зловещие тела двух огромных орудий острова

Наварон. Свет могли засечь солдаты, возвращающиеся из

Чертовой песочницы, – Меллори выключил фонарь.

Он ощутил странную дрожь в пальцах рук, держащих фонарь и пистолет. Медленно пошел вперед. Медленно, но не крадучись. Без той медлительности, когда человек ежесекундно ожидает беды. Теперь он был совершенно уверен, что здесь нет часовых. Он шел как во сне. Как человек, не верящий, что совершил такое, во что до конца никогда не верил. Это была медлительность человека, встретившего наконец врага. Врага, которого боялся. Врага, которого все время искал.

«Наконец-то я здесь, наконец-то я здесь, – вновь и вновь повторял про себя Меллори. – Я добился своего. Вот они, наваронские пушки! Те пушки, которые я должен уничтожить. Пушки острова Наварон. Наконец-то я до них добрался...» Но он никак не мог полностью в это поверить.

Медленно подошел к орудиям. Прошел полпути по периметру левого поворотного стана. Осмотрел как следует – насколько представлялось возможным в полумраке.

Размеры пушек потрясли. Невероятно толстые в обхвате стволы. Невероятно длинные. Концы орудий терялись где-то далеко в ночи. Он вспомнил, что специалисты считали эти пушки девятидюймовками, то ли опасаясь преувеличить их калибр, то ли не зная истинных размеров пещеры. Он повторил цифру вслух. Не согласился с мнением специалистов. «Двадцатидюймовки! Если не больше». Самые большие пушки, которые он когда- либо видел.

«Большие? Боже мой, да ведь они гигантские! Дураки, чертовы слепые дураки те, кто послал «Сибарис» против этих динозавров».

Поток его мыслей резко оборвался. Меллори замер, держа руку на могучем лафете, пытаясь сообразить, что за звук вернул его к действительности. Он стоял совершенно неподвижно. Закрыв глаза, чтобы лучше слышать. Но звук не повторился. Неожиданного него дошло, что это вовсе не звук, а полное его отсутствие. Глубокая тишина прервала его мысли и зазвучала в нем сигналом тревоги. Ночь вдруг стала тихой, очень тихой: в самом сердце города прекратилась автоматная стрельба.

Меллори выругался шепотом. «Размечтался! Так и есть.

Андреа отступил. Теперь, надо думать, немцы вот-вот обнаружат, что их надули. Тогда они примчатся. Ясно без слов, куда они побегут». Быстрым движением плеч Меллори скинул ранец. Вытащил свернутую бухтой армированную веревку: их путь к отступлению. На крайний случай. Что бы он ни делал, а об этом не забывал ни на минуту.

Накинув бухту на руку, осторожно двинулся вперед.

Сделал всего три шага, ударился коленной чашечкой обо что-то твердое, неподатливое. Сдержал стон. Обследовал препятствие свободной рукой. «Железные перила внешнего отверстия пещеры! Конечно же. Необходим какой-то барьер, предохраняющий прислугу орудий от случайностей... В бинокль из рощи его невозможно было заметить».

Перила шли не по самому краю. И все же об этом следовало подумать заранее.

Меллори на ощупь быстро прошел влево, к концу перил. Перелез через них. Надежно привязал веревку к основанию вертикальной штанги, вмурованной в скалу, и осторожно двинулся к краю, понемногу разматывая бухту.

Под его ногой совершенно неожиданно оказалась пустота.

Сто двадцать футов пустоты, проваливающейся прямо к обнесенной скалами гавани. Он стоял на кромке жерла пещеры.

Вдали, справа от него, бесформенное пятно среди морской глади – должно быть, мыс Демирки. Прямо перед ним, за темным бархатным сиянием Мейдосского пролива, далекие огни. Их свет был не только демонстрацией самоуверенности немцев: огни служили для ориентира при ночных стрельбах. А влево – удивительно близко, всего в тридцати футах по прямой, но значительно ниже, – выступал приткнувшийся к самой скале край наружной стены дома на западной стороне площади. Крыши, крыши, а еще дальше остальной город, облепивший с востока и запада полумесяц бухты. Вверху.. вверху фантастический навес скалы загораживал полнеба. Внизу темнота так же непроглядна – поверхность бухты черна как чернила, чернее самой ночи. Он знал, что там стояли суда: греческие шаланды, каики, немецкие катера, но не видел их, словно они находились за многие мили от него.

Короткий, но успевший все схватить взгляд отвлек

Меллори всего на секунду, но этого ему было достаточно.

Он наклонился, привязал к концу веревки двойную петлю, оставил веревку на самом краю. «Веревка, пожалуй, не достанет до воды всего футов тридцать. Не зацепится зато за мачту катера или шаланды. Можно спрыгнуть, хотя бы и поломав кости о палубу. Придется рисковать», – Меллори еще раз поглядел в темноту и вздрогнул. Он надеялся, что

Миллер не воспользуется этим путем.

Дасти Миллер стоял на коленях возле лестницы, ведущей в артиллерийский склад, когда Меллори прибежал обратно в туннель. Руки Дасти были заняты проводами, капсюлями, детонаторами и взрывчаткой. Увидев Меллори, он выпрямился.

— Пусть порадуются. – Он установил стрелки часового взрывателя, внимательно прислушался к еле слышному тиканью и спустился по лестнице. – Нужно его установить вот здесь. Между патронами.

— Куда хочешь, – безропотно согласился Меллори. –

Только постарайся, чтобы не было слишком заметно и в то же время чтобы не слишком трудно было найти. Вряд ли они подозревают, что мы узнали, в каком дерьмовом состоянии нам подсунул Панаис капсюли и взрыватели.

— Ни в коем случае, – подтвердил Миллер. – Едва они обнаружат вот эту штуковину, от радости себе синяков на спинах наставят. И больше искать ничего не станут.

— Прекрасно, – удовлетворенно произнес Меллори. –

Закрыл дверь вверху?

— Конечно, закрыл. – Миллер с упреком глянул на

Меллори. – Начальник, я иногда думаю...

Но Меллори так и не узнал, о чем иногда думает Дасти.

Заглушив слова Миллера, громкий металлический лязг эхом разнесся по пещере и складу и замер над бухтой. Звук повторился снова. Они мрачно уставились друг на друга.

Звук повторился опять! Снова и снова. И снова перестало стучать на секунду. .

— Целая рота, – промолвил Меллори. – С кувалдами.

Господи, будем надеяться, что дверь выдержит. – Он уже бежал по туннелю к пушкам. Миллер следовал за ним по пятам.

— Рота! – Миллер на бегу покачал головой. – Что-то чертовски быстро они сюда добрались. Как это им удалось?

— Проделки нашего покойного приятеля, – свирепо ответил Меллори. Он перемахнул через перила и подошел к самому краю жерла пещеры. – А мы, как сосунки, поверили, что он сказал всю правду. Он не предупредил нас, что, открывая дверь в склад, мы нажимаем кнопку сигнала тревоги. В караульном помещении начинается тарарам.

ГЛАВА 16

Среда. Вечер

21.15–23.45

Быстро и ловко размотал Миллер армированную веревку, привязал ее к перилам, и Меллори соскользнул вниз, в темноту. Дасти ждал. Ушло 50.. 55, 60 футов веревки.

Наконец он почувствовал сигнал: конец бечевы, замотанный вокруг запястья, дважды натянулся. Миллер сразу закрепил веревку, наклонился и прочно привязал ее к устоям арматуры.

Снова выпрямился, перегнулся через перила, свесился далеко, насколько было возможно, за край их, обеими руками ухватил веревку пониже и стал сначала медленно, а затем еще быстрее, все с большей силой раскачивать ее и висящего на ней человека. Раз, раз! – из стороны в сторону, как маятник. С увеличением размаха веревка начала чаще дергаться в его руках. Дасти знал, что Меллори наверняка ударяется о каменные выступы, перекручивается вокруг оси и отскакивает от скалы в сторону, чтобы затем удариться еще сильнее. Но Миллер понимал – теперь ему не остановиться: лязг кувалды за спиной не прекращался ни на минуту. Миллер еще ниже наклонился к веревке, вкладывая в нее всю силу жилистых рук и плеч. Только таким образом Миллер мог приблизиться к месту, где

Браун должен был сбросить другую веревку. И сейчас, наверное, Кейси там – на балконе дома, в котором его оставили.

Далеко внизу, на половине расстояния между жерлом пещеры и невидимыми водами гавани, по огромной дуге раскачивался Меллори. От одной крайней точки к другой.

Темень и холодный секущий дождь словно сговорились помешать выполнению задуманного. При спуске Меллори сильно ударился головой о выступ и чуть не потерял сознание, но рук не разжал. Крепко ухватившись за веревку, раскачиваясь на ней, он все время помнил, где его ожидает этот выступ. Приближаясь к нему по дуге, Меллори старался подальше оттолкнуться. Однако это приводило лишь к тому, что он начинал крутиться волчком вокруг своей оси. «Ничего, – думал он. – Даже хорошо: в темноте меня никто не увидит, а ради этого стоит испытать несколько неприятных минут». Когда он ударился о выступ, открылась рана – памятный след встречи с Турцигом. Кровь заливала глаза, смешивалась с дождем.

Но беспокоила не рана, не кровь, мешающая смотреть вперед. Веревка! Только она сейчас имела значение.

«На месте ли вторая веревка? Не случилось ли что с

Кейси Брауном? Не пришлось ли ему покинуть дом до того, как была укреплена вторая веревка? Если так, то не будет никакой возможности преодолеть сорок футов пространства между пещерой и домом. Тогда и делать здесь нечего. .

Веревка обязательно должна быть там!»

Но если она на месте, то почему же Меллори не может ее поймать? Почему он не может ее отыскать, хотя сделал целых три попытки? Трижды, отклонившись до предела вправо, он пытался нашарить ее бамбуковым шестом. Но слышал только противный скрежет шеста по голому камню. В четвертый раз, вытянув руки вперед до предела, он неожиданно почувствовал, что поймал веревку! Мгновенно дернул шест на себя и схватил ее раньше, чем полетел назад. Все.. Он торопливо задергал сигнальную бечеву и попытался остановиться, цепляясь за выступы скалы руками и ногами. . Через две минуты он был снова рядом с

Миллером.

Подъем по мокрой и скользкой шестидесятифутовой веревке не прошел для него даром. Ничего не видя перед собой, еле передвигаясь от усталости, он пробрался в отверстие пещеры и рухнул на землю, беспомощно хватая ртом воздух.

Миллер молча наклонился над ним, снял с его ног двойную петлю троса, развязал узел, скоренько привязал его к веревке Брауна, дернул за нее и увидел, как обе веревки исчезают в темноте.

Вскоре перетащили тяжелую батарею. Сначала Браун спускал батарею вниз, потом ее втаскивали наверх Меллори и Миллер. Затем с чрезвычайной осторожностью они перетащили брезентовый мешок с капсюлями, детонаторами и взрывчаткой. Положили его на каменный пол рядом с батареей.

Внезапно стало тихо – тяжелые удары кувалды по стальной двери прекратились. В этой тишине было нечто угрожающее и тревожное. Молчание таило в себе большую угрозу, чем удары кувалды, которой немцы пытались взломать стальную дверь. Может быть, дверь поддалась?

Может быть, замок сломан и немцы ожидают их во мраке туннеля с автоматами наизготовку? Тогда автоматные очереди в секунду пресекут их жизни. Но времени на колебания не оставалось. Ждать они не могли ни минуты.

Остановиться и взвесить все «за» и «против»? Нет! Время осторожности прошло. Умрут они или выживут – значения это теперь не имело никакого.

Держа возле пояса свой сорокапятидюймовый кольт, Меллори перебрался через ограждение и, мягко ступая, миновал проход между гигантскими орудиями. Миллер слышал, как звякнул фонарь о железо где-то в глубине каземата. Вокруг никого. Верхняя дверь все еще цела. Меллори мигом взлетел по лестнице, остановился на самом верху и вслушался. Ему показалось, что он различает приглушенный гомон и шипящий звук по ту сторону тяжелой двери. Он наклонился вперед, чтобы получше слышать, оперся ладонью о стальную обшивку, хотел приложить к двери ухо, но с приглушенным стоном отпрянул назад. Руку пронзила боль: чуть выше замка дверь раскалилась почти докрасна. Меллори спрыгнул на бетонный пол в тот момент, когда подошел спотыкающийся под тяжестью аккумулятора Миллер.

— Дверь горяча как огонь! Они ее наверняка режут...

— Что-нибудь слышно? – прервал Миллер.

— Что-то вроде шипения...

— Кислородно-ацетиленовая горелка, – коротко бросил

Миллер. – Они хотят вырезать замок. На это потребуется время. Дверь-то из брони.

— Почему же они не взорвут ее? Гелигнитом, или чем там вы в таких случаях взрываете?

— Даже и не думайте! – торопливо ответил Миллер. –

Даже и не говорите об этом, начальник! Детонация – хитрая штука. Имеются достаточные основания предполагать, что в подобном случае здесь все взлетит на воздух. Помогите-ка мне справиться вот с этим, начальник.

Через секунду Дасти Миллер погрузился в свою стихию. Он забыл об опасности, не вспоминал о ненавистной скале, с которой еще предстояло спуститься.. Вся его работа заняла четыре минуты. Всего четыре минуты от начала до конца! Ради этих четырех минут они проделали все трудное путешествие. Ради них они преодолевали все препятствия.

Пока Меллори спускал батарею в колодец элеватора, Миллер протиснулся между тускло поблескивающими направляющими самого подъемника. При свете фонаря осмотрел заднюю направляющую. Он решил поставить взрыватель там, где на конце полированного участка останавливается подъемник со снарядом. Удовлетворенный осмотром, он вынул моток черной изоленты и десяток раз обмотал им балку. Отступил на шаг, осмотрел работу издали – лента совершенно незаметна.

Затем Дасти так же быстро обмотал лентой цветные провода, пока от них не остались лишь кончики, которые он и присоединил к двум четырехдюймовым кускам оголенного провода. И эти куски Миллер проворно обмотал изолентой, прикрепив к стальным направляющим всего в полдюйме друг от друга. Извлек взрывчатку из брезентовой сумки, достал оттуда же капсюль и детонатор – ртутный детонатор собственной конструкции. Собрал все это, присоединил один из проводов направляющей к клемме детонатора, надетого на гайку. Другой провод от направляющей элеватора, протянул к положительному полюсу батареи, а третий – от отрицательного полюса – к детонатору. Теперь стоило подъемнику нырнуть в склад боеприпасов, – а это непременно произойдет, как только орудия начнут стрелять, – пружина замкнет оголенные провода, и детонатор сработает. Еще раз проверив положение оголенных концов провода, Миллер расправил согнутую спину. Меллори за это время только успел спуститься по лестнице из туннеля в шахту. Миллер похлопал его по ноге.

Он обернулся и увидел, как Дасти небрежно водит ножом всего в дюйме от оголенных проводов.

— А знаете, начальник, – словоохотливо начал Миллер,

– если я сейчас прикоснусь лезвием к проводам, вся чертова пещера разлетится в пух и прах. . – Он задумчиво покачал головой. – Стоит дрогнуть руке, дернуться чуть-чуть, и Меллори с Миллером среди ангелов!

— Ради Бога, убери подальше свой нож! – нервно бросил

Меллори, – И давай убирайся отсюда к чертям. Немцы уже вырезали в двери целый полукруг!

Через пять минут Миллер был в безопасности: спуститься по натянутой веревке туда, где их ожидал Браун, оказалось совсем нетрудным делом.

Меллори бросил последний взгляд на каземат. По лицу пробежала недовольная гримаса. Он прикинул, сколько солдат будут обслуживать пушки и склад боеприпасов во время стрельбы. «Вся суть-то в том, – подумалось ему, –

что немцы и не узнают никогда, в чем же дело, вот бедолаги!. » В сотый раз он вспомнил о парнях на Ксеросе, обо всех эсминцах, потопленных пушками, сжал губы и отвернулся. Не оглядываясь, скользнул через перила и исчез в ночи. Он был на полпути, в самой нижней точке натянутой веревки, и уже поднимался вверх, когда услышал прямо над собой отрывистый треск автоматных очередей.

Беспокойно оглядываясь через плечо, Миллер помог

Меллори перелезть через балконные перила. Янки вдруг с досадой сообразил, что огонь ведется преимущественно по западной стороне улицы. Именно там они и находились!

Путь к отступлению был отрезан огнем немецких автоматчиков.

— Пошли-ка, начальник! – поторапливал Миллер. –

Давайте-ка выбираться из этого вертепа. Климат здесь становится нездоровый.

Меллори мотнул головой в сторону выстрелов.

— Кто это там старается? – быстро спросил он.

— Немецкий патруль.

— Тогда, черт побери, как же мы отсюда выберемся? –

воскликнул Меллори. – Где Андреа?

— Вон там, на той стороне площади. В него-то и палят эти соколики.

— На той стороне площади?! – Он взглянул на часы. –

Боже мой, да что он там делает? – Меллори шел по коридору и бросал вопросы через плечо. – Зачем вы его отпустили?

— Я его не отпускал, начальник, – мягко возразил

Миллер. – Его уже не было, когда я здесь появился. Браун заметил крупный немецкий патруль. На площади начался повальный обыск. Немцы принялись за дело рьяно и обшаривали сразу по два-три дома. Тут возвратился Андреа и решил, что немцы как пить дать обойдут всю площадь и нагрянут сюда через две-три минуты. Тогда он поднялся по крышам как летучая мышь.

— Собирается отвлечь их? – Меллори стоял рядом с

Лукой и глядел в окно. – Дурак сумасшедший! На этот раз его убьют, точно убьют! Вокруг полно солдат. Во второй раз они на ту же удочку не клюнут. Андреа уже одурачил их однажды, в горах, а теперь немцы...

— Сомневаюсь, сэр, – возбужденно прервал его Браун.

– Андреа только что расстрелял прожектор на той стороне площади. Немцы наверняка решат, что мы пытаемся прорваться через стену на территорию форта и. . смотрите, сэр, смотрите! – Браун чуть не затанцевал от возбуждения, совсем позабыв о раненой ноге. – Трюк удался, сэр, удался!

Меллори и сам уже видел, как немцы, сняв оцепление, бегут развернутой цепью через площадь, тяжело громыхая сапогами по булыжнику. Солдаты спотыкались, падали, вновь вставали и снова теряли опору на скользкой неровной мостовой. Меллори заметил и мигающие фонари на крышах противоположных домов, и темные силуэты, прячущиеся за трубами. Это немцы маскировались, чтобы не выдать себя. Они быстро продвигались вперед к тому месту, где Андреа только что уничтожил циклопий глаз прожектора.

— Они навалятся на него со всех сторон, – Меллори говорил спокойно, но кулаки его сжались и пальцам стало больно от впившихся в кожу ногтей. Он стоял несколько секунд совершенно остолбенело, потом наклонился и подобрал с пола шмайсер. – Андреа не спастись. Я пойду за ним. – Он круто повернулся и столь же быстро замер: загораживая дверь, на пути стоял Миллер.

— Андреа просил передать, что нам лучше оставить его, что он найдет выход, – Миллер был абсолютно спокоен. –

Андреа сказал, что никто не должен ему помогать. Ни в коем случае.

— Не пытайся остановить меня, Дасти, – Меллори говорил ровным тоном и даже не видел Миллера. Он знал только одно: нужно идти, идти сейчас же, быть локоть к локтю рядом с Андреа, помочь ему чем сумеет. Слишком долго они были вместе. Слишком многим он обязан улыбчивому гиганту, чтобы так легко отказаться помочь ему и дать погибнуть. Он и не помнил даже, сколько раз

Андреа спасал его. В таких ситуациях, когда все казалось потерянным. Он положил руку на плечо Дасти.

– Вы ему только помешаете, начальник! – настойчиво повторил Миллер. – Вы сами говорили...

Меллори оттолкнул его, метнулся к двери и уже поднял кулак для удара, но руку его мягко ухватили повыше локтя.

Он остановился вовремя, увидев обеспокоенное лицо Луки.

— Американо прав, – убедительно сказал Лука, – Вы не должны идти. Андреа говорил, что вы отведете нас к гавани.

— Пройдете сами, – грубо ответил Меллори. – Дорогу знаете, план города тоже.

— Вы бы отправили всех нас...

— Я бы весь свет отправил к чертям, если бы это могло помочь Андреа, – новозеландец говорил с неподдельной искренностью, – Андреа меня никогда бы не оставил, никогда бы не подвел.

– А вы бы его подвели, майор Меллори? – спокойно спросил Лука. – Так, что ли?

— Какого черта? Ты что имеешь в виду?

— Вы его обязательно подведете, если не поступите так, как он просил. Его могут ранить, даже убить. Но это может произойти, и если вы будете рядом с ним. Так вы ему не поможете. Это совершенно бесполезно. Сейчас он рассчитывает только на себя, а появись вы – все усложнится. И

тогда он погибнет ни за что. Так вы хотите отплатить другу за все, что он сделал для вас?

— Ну ладно, ладно! Ваша взяла! – раздраженно сказал

Меллори.

— Вот это пришлось бы Андреа по душе, – промолвил

Лука. – В любом случае он бы...

— Хватит читать мне мораль! Прекрасно, джентльмены, давайте отправляться. – Он окончательно успокоился. –

Попробуем пробраться поверху, по крышам. Поковыряйтесь-ка в той печке, вымажьте сажей лица и руки. Да смотрите, чтобы не оставалось ни одного белого пятна! И –

ни слова!

Пятиминутное путешествие к стенке гавани совершили удивительно гладко, без всяких приключений. Шли тихо, молча. Меллори пресекал малейший шепот. Не встретили ни одного солдата и вообще никого не встретили. Обитатели Наварона мудро подчинялись комендантскому часу –

и улицы были совершенно пустынны. Андреа отвлек на себя всех преследователей. Меллори стал опасаться, что немцы взяли его в плен, но едва он подошли к воде, как опять услышали автоматные очереди. Теперь выстрелы раздавались значительно дальше от центра, в самой северо-восточной части города, позади форта.

Меллори остановился на низкой стенке гавани, поглядывая то на своих спутников, то на темную, с нефтяными разводами воду за сеткой частого дождя. Он едва различал смутные очертания шаланд и каиков, причаленных кормой к стенке. Дальше ничего невозможно было увидеть.

— Ну, мокрее, чем сейчас, едва ли мы сможем сделаться,

– заметил он, повернулся к Луке и прервал его в тот момент, когда маленький грек снова заикнулся было об Андреа. – Ты уверен, что найдешь его в такой темени?

Он – это личный катер коменданта. Десять тонн водоизмещением, длина тридцать шесть футов. Его держали причаленным к бую в сотне ярдов от берега. Механик, он же и часовой, как сообщил Лука, всегда находился на борту.

– Я будто уже там! – похвалился Лука, – Хотите завязать мне глаза? Я все равно...

— Ну ладно, ладно, – торопливо сказал Меллори. – Я

вам верю. Одолжи-ка мне свою шляпу, Кейси. – Он запихал пистолет в шляпу, напялил ее на голову, мягко соскользнул в воду и поплыл рядом с Лукой.

— Майор, наверное, механик не спит, – тихо произнес

Лука.

– Я тоже так думаю, – хмуро ответил Меллори. Снова раздался треск автоматов и хлесткий, как удар кнута, выстрел маузера. – Как и всякий в Навароне. . Если он не глух и не мертв. Останься сзади, как, только увидишь лодку.

Подплывешь, когда позову.

Через десяток секунд Лука коснулся руки Меллори.

— Вижу, – прошептал Меллори. Неясный силуэт возник всего в пятнадцати ярдах.

Меллори бесшумно поплыл к катеру, без единого всплеска, сдерживая дыхание. На юте, возле машинного люка, смутно маячила фигура человека. Немец напряженно вглядывался в темноту – в направлении верхней части города и крепости. Меллори неторопливо обогнул корму и оказался с другой стороны катера, за спиной у механика.

Осторожно снял шляпу, вытащил из нее пистолет. Он знал, что не промахнется с семи футов, но стрелять в немца не мог. По крайней мере сейчас. Леерное ограждение на палубе было скорее символическим – дюймов восемнадцать высотой. Плеск от упавшего в воду тела всполошит посты у входа в бухту.

— Не двигайся, иначе стреляю! – тихо сказал Меллори по-немецки.

Часовой окаменел. Меллори заметил в руках немца карабин.

— Клади карабин. Не оборачивайся.

Часовой послушно подчинился. Меллори вылез на палубу. Не отводя от часового пистолета, легко шагнул вперед, ударил немца рукояткой, поймал обмякшее тело раньше, чем оно свалилось в воду, и осторожно опустил на палубу. . Через три минуты все были на борту, целые и невредимые.

Меллори двинулся за прихрамывающим Брауном в моторный отсек. Тот, включив фонарь, профессиональным взглядом окинул поблескивающий шестицилиндровый двигатель.

— Да... – благоговейно произнес Браун. – Вот это двигатель! Прелесть! Работает с любым количеством цилиндров. Я знаю эту модель, сэр.

— Не сомневался, что так оно и будет. Можешь завести его?

— Минутку, дайте осмотреться, – Браун обладал неторопливостью и терпением прирожденного механика.

Медленно, методично обшарил лучом безупречный интерьер машинного отсека, включил топливный насос и сообщил Меллори: – Надежнейшая штука, сэр. Управляется из рубки.

Так же дотошно Браун обследовал рулевую рубку.

Меллори нетерпеливо ожидал, когда закончится осмотр.

Дождь заметно стихал, хотя и был еще довольно сильным.

Но в его потоках уже можно было разглядеть слабые очертания выхода из бухты. В десятый раз подумал Меллори о том, что часовые не должны догадываться о плане их побега. Маловероятно, чтобы немцы заподозрили их в намерении захватить катер самого коменданта! Шум, устроенный Андреа, наверняка заставил немцев убедиться, что диверсанты не помышляют о побеге. Он наклонился вперед, коснулся плеча Брауна.

— Двадцать минут двенадцатого, Кейси, – промолвил он. – Если эсминцы пойдут раньше, нам на голову свалятся тысячи тонн скалы.

— Все готово, сэр, – объявил Браун и кивнул на приборную доску. – В полной готовности.

— Очень рад этому, – горячо отозвался Меллори. – Давай заводи! Только не спеша и потише.

Браун извиняюще кашлянул.

— Пока мы еще пришвартованы к бую, сэр, неплохо бы проверить пулеметы, прожекторы, сигнальные фонари, спасательные жилеты и буйки. Не мешает знать, где все расположено. На всякий случай, – просительно закончил он. Меллори тихо рассмеялся и хлопнул его по плечу.

— Из тебя получится хороший дипломат, шеф. Отлично, так мы и сделаем. – Человек сухопутный до мозга костей, Меллори почувствовал, какая пропасть между ним и такими людьми, как Браун. И не боялся признаться в этом. –

Может, ты его все-таки сам выведешь, Кейси?

— Хорошо, сэр. Позовите сюда Луку. Кажется, здесь везде глубоко, но ведь могут быть отмели и рифы. Никогда не знаешь точно, что под водой.

Через три минуты катер, тихо урча двумя цилиндрами, двигался к выходу из гавани. Меллори и Миллер, все еще облаченные в немецкую форму, стояли на палубе перед рулевой рубкой. Лука, низко пригнувшись, спрятался возле штурвала в самой рубке. Неожиданно замигал сигнальный фонарь. Приблизительно в шестидесяти ярдах от них. Его настойчивое щелканье отлично слышалось на палубе катера.

— Даниэль Бун Миллер сейчас им покажет, как это делается, – пробормотал янки и приник к пулемету. – Из моего пулеметика я..

Он внезапно умолк, ибо голос его пропал в торопливом щелканье из рулевой рубки. В быстром треске задвижки сигнального фонаря, которым работал Браун, чувствовался профессионализм. Кейси, передав руль Луке, отвечал морзянкой тем, у выхода из гавани. Холодный крупный дождь серебристыми нитями застыл в мигающем луче.

Неприятельский сигнальщик прекратил передачу. Потом фонарь с берега замигал снова.

— Ба! Да им, оказывается, есть о чем поговорить! –

восхищенно воскликнул Миллер. – И долго они будут обмениваться любезностями, начальник?

— К сожалению, вынужден признать, они уже закончили беседу.

Меллори быстро двинулся к рулевой рубке. Осталось менее сотни футов от выхода из гавани. Браун обманул противника, выиграл бесценные секунды. Гораздо больше, чем можно было надеяться. Но долго такая игра продолжаться не могла. Меллори тронул его за руку.

— Запускай на полную катушку, как только дадут сигнал остановиться. – Через две секунды он стоял на прежнем месте, на носу, со шмайсером наготове. – У вас есть возможность отличиться, Даниэль Бун. Не давай прожекторам поймать катер в крест, иначе они ослепят нас!

Меллори еще не договорил, когда сигнальный фонарь потух, а два ослепительно белых луча распороли тьму, залив всю гавань неистовым сиянием. Оно продолжалось долю секунды и сменилось непроглядной тьмой: оба прожектора разбили вдребезги две короткие автоматные очереди. С такого расстояния промахнуться было просто невозможно.

— Всем лечь! – крикнул Меллори. – На палубу!

Эхо от выстрелов еще замирало вдали, и отзвук эха не успел замолкнуть у большой стены форта, а Кейси Браун уже включил все шесть цилиндров, полностью выжал дроссель, и свирепый рев дизеля забил все звуки ночи.

За десяток секунд они проскочили ворота гавани. И еще секунд пятнадцать – двадцать не слышалось ни единого выстрела. А через полминуты катер был уже вне досягаемости автоматов. Нос высоко поднялся над водой, за глубоко осевшей кормой вилась и пенилась лента фосфоресцирующей воды. Мощный двигатель завывал на полных оборотах. Браун быстро повернул катер «на пятке», уйдя вправо, под защиту отвесных береговых скал.

— Битва была отчаянной, начальник, но победили сильнейшие, – ухмыльнулся Миллер. Он держался за носовой пулемет, так как палуба уходила из-под ног. – Мои внуки еще услышат об этом морском сражении.

— Видать, всю охрану бросили в город на обыски, а оставшаяся у прожекторов пара болванов ничего не сообразила. А может быть, мы просто застали их врасплох. –

Меллори покачал головой. – Как бы там ни было, нам чертовски повезло!

Он прошел на корму, в рулевую рубку. Браун стоял у руля. Лука едва не визжал от восторга.

— Великолепно, Кейси, – искренне похвалил Меллори.

– Первоклассная работа. Выключи мотор, когда подойдем к утесам. Наше дело сделано. Я иду на берег.

— Не придется, майор.

— Это еще что? – изумился Меллори.

— Не придется. Я хотел сказать об этом, когда еще шли к бухте, но вы заставили меня молчать. – Лука был уязвлен.

Он повернулся к Кейси. – Потише, пожалуйста. Последняя просьба Андреа, майор, это просьба прийти вот сюда. Почему же, вы думаете, он дал немцам возможность загнать себя в ловушку, к обрыву? Иначе Андреа отступил бы в глубь острова, где всегда можно легко спрятаться.

— Это правда, Кейси? – спросил Меллори.

— И не спрашивайте меня, сэр, эти двое.. они всегда говорят по-гречески.

— Конечно, конечно, – Меллори поглядел на невысокие скалы справа по борту. Катер едва двигался. Двигатель выключили. Меллори обратился к Луке: – А ты точно уверен в том, что...

Он умолк, не закончив фразы. Выскочил из рубки.

Плеск! Он не мог ошибиться. Плеск прямо по носу. Меллори стоял возле Миллера. Оба вглядывались в темноту.

Вдруг Меллори разглядел темную голову всего в двадцати футах от катера. Он перегнулся через борт, протянул руку.

Через пять секунд Андреа стоял на палубе. Вода стекала с него ручьями. Круглое лунообразное лицо сияло. Меллори провел друга в рубку. Включил мягкий свет штурманской лампы под абажуром.

— Боже мой, Андреа! Это чудесно! Уж и не надеялся, что придется тебя снова увидеть. Как ты выкрутился?

— Сейчас услышите, – рассмеялся Андреа. – Только сначала я..

— Да ты ранен! – изумленно прервал его Миллер. – У

тебя все плечо изрешечено! – Он увидел красное пятно, расплывающееся на мокрой куртке.

— Да, кажется, немного задели, – Андреа изобразил на лице бесконечное удивление... – Пустяковая царапина, друг мой!

— Да, конечно, царапина! Ты скажешь то же самое, если тебе совсем оторвет руку. Пойдем-ка в каюту. Твоя рана –

детская игрушка для человека с моим медицинским опытом.

— Но ведь капитан...

— Он подождет. И твой рассказ тоже. Старый медик

Дасти Миллер никому не позволит беспокоить своих пациентов. Пошли!

— Ну, хорошо, хорошо, – послушно отозвался Андреа, притворно покоряясь судьбе, покачал головой и последовал за Миллером.

Браун снова включил мотор, полностью выжал дроссель и повел катер на север, к мысу Демирки, чтобы наверняка избежать огня батарей, если их заметят. Потом катер повернул на восток, прошел несколько миль – и снова изменил курс. На этот раз – на юг, к Мейдосскому проливу.

Меллори стоял рядом с Кейси Брауном и глядел в темные спокойные воды. Внезапно он различил вдали белые буруны, схватил Брауна за руку и указал прямо по курсу.

— Буруны впереди, Кейси. Может быть, рифы?

Кейси долго молчал. Пристально смотрел вперед.

Наконец покачал головой.

— Это буруны от форштевня, – бесстрастно объявил он.

– Эсминцы идут.

ГЛАВА 17

Среда. Полночь

Командир новейшего его величества эсминца «Сирдар»

(класса «S»), капитан третьего ранга королевского флота

Винцент Райан, оглядел набитую битком штурманскую рубку и задумчиво потеребил великолепную холеную рыжую бородку а-ля кэптен Кеттл. Он никогда не встречал более бандитской, более подозрительной и более оборванной компании молодчиков. «Разве что в те далекие времена, – отметил он про себя, – когда приходилось участвовать в ликвидации пиратской банды Виас-бея возле

Китайской станции». Тогда он имел чин младшего офицера и был совсем юнцом. Он рассмотрел молодцов повнимательнее, еще раз подергал бородку и отметил, что в гостях заключено нечто большее, нежели просто бандитская внешность. Не хотелось бы ему получить приказ уничтожить эту команду. «Опасны, весьма опасны, – думалось капитану, – но почему – ответить сразу невозможно». В

гостях чувствовалось такое спокойствие, такая невозмутимая настороженность, которые заставляли капитана чувствовать себя несколько неловко в их обществе.

Дженсен называл их топорниками. Капитан Дженсен умел выбирать себе людей!.

— Быть может, кто-либо из вас хочет пойти вниз, джентльмены? – предложил он. – Горячая вода, сухая одежда и теплые постели. Этой ночью спать не придется, и постели нам не понадобятся.

— Большое спасибо, сэр... – Меллори помедлил. – Но нам хотелось бы досмотреть все до конца.

— Ну хорошо, – весело сказал Райан. Палуба задрожала под ногами: «Сирдар» набирал скорость. – Сами напрашиваетесь. Я тут ни при чем. Это уж на ваш страх и риск.

Оставайтесь на мостике.

– А мы заколдованные, – протянул Миллер. – С нами никогда ничего не случается.

Дождь перестал. Холодно поблескивающие звезды виднелись в просветах рваных облаков. Меллори огляделся. Слева по курсу увидел выплывающий Мейдос и громадный массив Наварон с правого борта. За кормой, примерно в кабельтове, он различил еще два корабля, вспарывающие форштевнями белые гребни волн. Буруны казались еще белее на фоне темных силуэтов эсминцев.

Меллори обратился к капитану:

— Разве нет с вами транспортов, сэр?

— Нет. Транспортов нет, – Райан испытал странную смесь удовольствия и замешательства оттого, что этот человек назвал его «сэр». – Только эсминцы. Молниеносная операция. Черепахам здесь делать нечего. Мы и так выбились из графика. Сильно опаздываем.

— Сколько времени потребуется, чтобы всех забрать с острова?

— Полчаса.

— Что?! Тысячу двести человек? – не поверил Меллори.

— Значительно больше, – вздохнул Райан. – Половина жителей тоже хочет уходить с нами. Многие островитяне не желают оставаться у немцев. И даже с гражданским населением нам потребуется всего полчаса для погрузки.

Но, возможно, потратим несколько больше времени. Будем, кроме людей, грузить всевозможное оборудование.

Меллори кивнул, глаза его скользнули по стройным очертаниям «Сирдара».

— И куда же вы все думаете разместить?

— Резонный вопрос, – согласился Райан. – Лондонская подземка в пять вечера – ерунда по сравнению с тем, что будет твориться на палубе после погрузки. Но. . как-нибудь упакуемся.

Меллори снова кивнул и поглядел через темные воды на Наварон. Еще минута. Самое большее, может быть, две минуты. . И крепость покажется из-за мыса. Кто-то коснулся его руки. Полуобернулся, глянул в грустные глаза грека.

— Теперь недолго, Лука, – успокоил он.

— Люди, майор, – пояснил маленький человечек. –

Население города. С ними все будет благополучно?

— Все будет благополучно. Дасти клянется, что скала и форт взлетят вверх. Большинство камней рухнет прямо в бухту.

— Да, а как же лодки?

— Брось беспокоиться! Ведь в них никого не будет. Ты же знаешь, что рыбаки уходят из бухты в комендантский час. – Кто-то дотронулся до его локтя. Меллори обернулся.

— Капитан, хочу представить вам лейтенанта Бистона, моего артиллериста, – в голосе Райана появился легкий холодок. Это заставило Меллори предположить, что капитан отнюдь не в восторге от своего артиллерийского офицера. – Лейтенант Бистон обеспокоен. .

— Да, я обеспокоен! – Тон лейтенанта был холоден, равнодушен, с почти неуловимым оттенком снисходительности. – Насколько я понимаю, вы предложили капитану не отвечать немцам огнем из орудий?

— Это так неправдоподобно, что похоже на сообщение

Би-би-си, – коротко ответил Меллори. – Но вы правы. Я об этом просил. Можно, конечно, засечь пушки прожекторами, но в таком случае наши корабли были бы обречены. То же самое и с артиллерийским огнем.

— Я не понимаю вас, – он удивленно вскинул брови.

— Вы бы выдали свое местонахождение, – терпеливо пояснил Меллори. – Тогда немцы накроют корабли с первого же залпа. Дайте им минуту форы, и они прикончат нас.

У меня имеются основания считать, что меткость их артиллеристов просто фантастическая.

— У флота тоже есть такие основания. Третий снаряд немецких орудий попал прямо в пороховой погреб «Сибариса». Как вы думаете, капитан Меллори, почему это произошло? – Бистона, казалось, не убедили слова Кейта.

— Пушки наводятся радаром, – коротко бросил Меллори. – Он там, наверху: две огромные антенны.

— На «Сирдаре» в прошлом месяце тоже установили радар, – быстро отозвался Бистон. – Мы и сами могли бы засечь несколько объектов, если бы. .

— Вряд ли бы вы промахнулись, – Миллер лениво растягивал слова, а тон его был сухим и вызывающим. – Это чертовски большой остров, Мак.

— Кто? Кто вы? – затрещал Бистон. – Какого черта вмешиваетесь в разговор?

— Капрал Миллер, – янки был невозмутим. – Должно быть, у вас очень чуткий прибор, лейтенант, если он может, отыскать пещеру в тысяче квадратных метров камня.

На минуту стало тихо, потом Бистон пробормотал что-то невразумительное и отвернулся.

— Вы уязвили профессиональное артиллерийское чувство, капрал, – заметил Райан. – Лейтенанту очень хотелось бы пострелять. Но мы воздержимся от. . Когда мы минуем эту точку капитан?

— Точно не знаю. . – ответил Меллори. – Что ты скажешь, Кейси?

Через минуту, сэр. Не позже.

Райан удовлетворенно кивнул и ничего не сказал. На мостике воцарилось молчание, которое подчеркивал только шум бурлящей воды да зловещее щелканье гидролокатора. Луна упорно пробивалась сквозь редеющие облака. Небо неуклонно прояснялось. Никто не произносил ни слова. Никто не шевелился. Меллори чувствовал рядом громаду Андреа, а за спиной слышал дыхание Миллера, Брауна и Луки. Рожденный далеко от моря и воспитанный у подножия Южных Альп, Меллори был до мозга костей сухопутным человеком, совсем чужим на борту боевого корабля. Но никогда еще в жизни ему не было так хорошо, как здесь, в рубке. Никогда еще не испытывал он, что значит быть своим, в доску своим. Он счастлив был безмерно, более чем счастлив. Так чувствовал себя не только

Меллори. Так чувствовал себя и Андреа, и новые их друзья.

Они сделали невозможное. А что после этого могут испытывать люди, кроме глубокого удовлетворения?! Не все они возвращаются домой.. Нет с ними Энди Стивенса. Но странно, Меллори не испытывал сожаления, а только легкую грусть. Словно угадав его мысли, Андреа чуть наклонился вперед.

— Он должен быть с нами, здесь, – промолвил грек. –

Энди Стивенс должен быть сейчас с нами. Вы о нем подумали, правда?

Меллори кивнул, улыбнулся, но не ответил ничего.

— Но это неважно, так ведь, Кейт? – В голосе гиганта не слышалось ни волнения, ни вопроса: просто утверждение факта. – Это ничего не меняет. Он всегда будет с нами.

— Это вовсе ничего не меняет, – кивнул Меллори.

Еще не договорив, он быстро взглянул вверх. Свет!

Яркое оранжевое пламя вырвалось из крутой скалы, из отвесной стены форта; эсминец обогнул мыс, а Меллори и не заметил этого. Прямо над головой раздался воющий, свистящий рев. Меллори невольно вспомнил поезд-экспресс, вырвавшийся из туннеля. Огромный снаряд взорвался за кормой эсминца. Меллори прикусил губу.

Машинально сжал губы, стиснул кулаки. Теперь было легко понять, как погиб «Сибарис».

Он услышал, как артиллерийский офицер что-то торопливо говорит капитану, но слов не разобрал. Моряки смотрели на него, а он на моряков, совсем не замечая их.

Его сознание странно раздвоилось. Еще один снаряд? И

Меллори снова очутился в снарядном погребе, схороненном глубоко в скале. Только сейчас он видел перед собой людей, обреченных, но не ведающих об этом. Он вновь увидел подвесные тележки конвейеров, тянущие по воздуху огромные снаряды к элеватору, к шахте подъемника.

Он увидел и снарядный подъемник и шахту – колодец, в который спускались Миллер и он совсем-совсем недавно.

Он увидел, как элеватор медленно поднимается вверх, увидел застывшие оголенные провода всего в дюйме друг от друга. . .Блестящее пружинящее колесо мягко катится вниз по отполированной направляющей. Мягкий толчок, подъемник. .

Белый столб огня взметнулся на сотни футов в черное ночное небо, и страшный взрыв вырвал сердце острова

Наварон. Огня не стало, не стало опускающихся облаков дыма. Только ослепительный столб, в секунду осветивший весь город, выросший до невероятной высоты. Вот он коснулся облаков, и до них докатилась ударная волна.

Потом возникла одинокая, пугающая даже на таком расстоянии, шапка взрыва. И, наконец, мощный грохот тысяч тонн камня! И две гигантские пушки Наварона. Воды бухты взметнулись вверх миллионами всплесков и поглотили все.

Грохот еще стоял в ушах, раскаты эха еще не замерли вдали, далеко в Эгейях, а облака разошлись, и открылась полная луна, посеребрившая рябь воды по правому борту.

Кипящая под винтом «Сирдара» вода засияла всеми цветами радуги.

Впереди, купаясь в белом лунном свете, сонно лежал на поверхности моря загадочный и таинственно-далекий остров Ксерос.

ОТ РЕДАКЦИИ

Имя замечательного английского писателя Алистера

Маклина стало известно в нашей стране в конце шестидесятых годов. Но истинное читательское признание он получил только сейчас. В 1989-1991 годах на любителей приключений обрушился буквально шквал книг этого самобытного автора – человека интересной, необычной судьбы и создателя удивительно ярких произведений.

Алистер Маклин родился в 1923 году в семье шотландского священника. Восемнадцатилетним юношей в

1941 году поступил на службу в Британский военно-морской флот. Два с половиной года проплавал на крейсере, сопровождая союзные конвои в Мурманск, участвуя во многих операциях. Писать Алистер Маклин начал после войны. Первый успех принесла победа в конкурсе, устроенном издательской фирмой. Но настоящее признание Маклин получил в 1955 году, опубликовав роман «Полярный конвой 27 », переведенный на многие языки мира. Писатель создает ряд приключенческих произведений, имевших большой успех, и становится популярен у себя на родине как автор бестселлеров, некоторые его книги экранизируются. И все-таки лучшими в творчестве Алистера Маклина являются роман «Полярный конвой» и повесть «Пушки острова

Наварон», включенные в настоящий сборник. Оба эти произведения написаны на реальном историческом материале. В частности, повесть «Пушки острова Наварон»

1 27 Этот роман издавался в Советском Союзе дважды под названием «Корабль Его

Величества «Улисс»» (М.: Воениздат, 1968; М.: Молодая гвардия, 1976).

была создана под впечатлением сообщения в английских газетах о том, как на Севере группа русских моряков уничтожила береговую немецкую батарею в одном из фиордов, которая держала под контролем морские коммуникации союзников.

Главная книга Алистера Маклина – роман «Полярный конвой». В его основу легли факты и события из жизни самого писателя. Автор талантливо воспроизвел один из трагических эпизодов второй мировой войны – гибель союзного конвоя, доставлявшего в Мурманск военные грузы.

Много случалось подобного рода эпизодов в минувшую войну – на земле, в воздухе и на море, множество историй слышали мы и читали. Но почему так захватывает. «Полярный конвой», заставляя, не отрываясь, следить за происходящим. Маклину удалось не только передать накал событий, но и показать сильные и яркие характеры главных героев, проявивших волю, смелость, стойкость, хладнокровие во время боевых действий в экстремальных условиях. Произведение подкупает яркостью образов: командира крейсера «Улисс» капитана 1 ранга Вэллери, сумевшего в трудных условиях похода объединить экипаж, поддержать его боевой дух; гиганта Петерсона, сначала спасшего группу моряков, а потом пожертвовавшего собственной жизнью ради спасения всего корабля; старшего торпедиста Ральстона, вынужденного, по приказу старпома, торпедировать горящее судно (демаскирующее конвой), где капитаном был его отец. Всех этих людей объединяет любовь к Родине и ненависть к врагу, товарищеская помощь и взаимовыручка, героизм и самопожертвование. И перевернув последнюю страницу книги, читатель вряд ли скоро забудет отважных английских моряков –

наших союзников в страшной битве с фашистской чумой –

и тех, кто погиб, и тех, кто остался жив.

Повесть Алистера Маклина «Пушки острова Наварон»

выдержала семнадцать изданий (из них три на русском языке), была экранизирована с обаятельным Грегори Пеком в главной роли. Популярность ее у читателей объясняется прежде всего остротой и напряженностью сюжета, яркими и героическими характерами главных действующих лиц.

В «Пушках острова Наварон» показана одна из страниц второй мировой войны – борьба Великобритании против немецких захватчиков за острова Средиземноморья. С

главной задачей – изображением положительных качеств героев, храбро сражающихся с оккупантами, рискуя жизнью, – автор справился прекрасно. Пятерка отважных разведчиков во главе с новозеландцем Меллори – это самоотверженные бойцы, не ведающие страха. Их сила – в крепкой спайке, бесконечной вере в силы и возможности человека, верности долгу и чувству товарищества. Группа

Меллори – это еще и пример интернационального содружества людей. В нее входят новозеландец, грек, англичане и американец. Всех этих людей объединила ненависть к фашистам. Она же заставила их добровольно пойти в армию, чтобы иметь возможность сражаться с немцами. И

пожалуй, без этой ненависти к фашистам не получилась бы такая героическая и дружная пятерка отважных. Их приключения на острове Наварон в полной мере раскрывают образ каждого и в то же время показывают то общее, что сплотило разных по характеру людей в действенную и монолитную группу.

Нужно отметить и еще одну положительную особенность повести. Автор не увлекается жестокостями войны, напротив, он всячески подчеркивает гуманизм и человечность своих героев. Для них борьба с немцами не утомление кровожадных инстинктов, а скорее акт справедливого возмездия. Грек Андреа, у которого погибла от фашистской бомбы семья – жена и две маленькие дочки, в минуту напряженного единоборства с целым отрядом альпийских автоматчиков успевает подумать, что убивает он немцев не ради убийства, а лишь для того, чтобы дать возможность жить на земле другим, лучшим людям, на чьи жизни покушаются эти завоеватели.

Повесть «Пушки острова Наварон» гуманистична по своему содержанию, поэтому она выгодно отличается от многих книг западных писателей, в которых авторы видят войну лишь как средство изображения жестокостей.

«Полярный конвой» и «Пушки острова Наварон» –

произведения, лучше которых Алистеру Маклину уже никогда не создать (писатель скончался в 1988 году). Но его книги, яркие и оригинальные, глубоко трагичные, но в то же время полные светлого оптимизма и веры в человека, будут жить еще многие годы, покоряя читателей мастерством и подлинным гуманизмом.

Document Outline

ПОЛЯРНЫЙ КОНВОЙ. ПУШКИ ОСТРОВА НАВАРОН

ПОЛЯРНЫЙ КОНВОЙ (КРЕЙСЕР ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА «УЛИСС»)

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9