Последний Эйджевуд

XXII ДЖОЙС, ЮБЕРАЛЛЕС И ТОМ РАЗГОВАРИВАЮТ

Джойс позвонил и вызвал к телефону Тома.

— Алло, Том! Пусть вас не удивляет, что я узнал номер вашего конспиративного штаба…

— Джойс? — живо спросил Том, порываясь еще что-то сказать, но Джойс прервал его, подчеркнуто заметив:

— Я звоню из кабинета мистера Юбераллеса, и поэтому вы можете говорить со мной вполне искренне.

— Приветствуйте от меня дедушку и скажите ему, что я обязательно буду на его похоронах, — пошутил Том.

Мистер Юбераллес, слушавший разговор через дополнительную трубку, подскочил в кресле и злобно скривился.

— Хам! Наглец! — выругался он. — Неуместный юмор!

Джойс захохотал и весело ответил Тому:

— Мистер Юбераллес благодарит вас за учтивость… Но оставим шутки, — у меня к вам важное дело.

— Я слушаю, — так же серьезно ответил Том.

— Дело не терпит отлагательств, — сказал Джойс. — Я обращаюсь к вам потому, что оно в равной степени затрагивает всех граждан Америки…

— Ну! — нетерпеливо перебил его Том.

Тогда Джойс многозначительно, подчеркивая каждое слово, передал Тому известия, только что полученные от секретных агентов:

— Мы имеем сведения, что на заводе, выпускающем противогазовые маски, силами Компартии готовятся мятеж и забастовка. Вы понимаете, что это означает в то время, когда война с СССР уже началась? Если противогазовый завод станет, то в случае налета эсэсеровских аэропланов с ядовитыми газами мы все, независимо от принадлежности к той или иной партии, погибнем! Вы понимаете, что в работе завода одинаково заинтересованы все граждане Америки?.. Мне кажется…

— Я понял вас, Джойс, — многозначительно остановил его Том. — Я вас прекрасно понимаю, и знаю, чего вы от меня хотите. Будьте уверены, что я поступлю так, как мне подскажет революционная совесть…

— Но… — начал Джойс.

— Простите, — извинился Том. — Я должен срочно кое о чем распорядиться.

И, отвернувшись от телефона, Том с беспокойством бросил Уптону:

— Судя по словам Джойса, эти суки через своих шпиков уже узнали о наших действиях на противогазовом. Надо поскорее принять меры.

Затем он коротко приказал секретарю:

— Сейчас же передайте комитету противогазового завода распоряжение объявить забастовку…

Мистер Юбераллес, услышавший последние слова в свою отводную трубку, побледнел, как мертвец.

— Вы слышите? — пробормотал он, судорожно цепляясь за руки Джойса. — Он приказывает бастовать!

— Да, — небрежно ответил Джойс, — я слышал это.

Озабоченный вид Джойса вконец перепугал Юбераллеса. Он умоляюще сложил руки и едва не заплакал:

— О, мистер Джойс, вы так удачно ликвидировали мятеж в Эйджевуде. Вся надежда на вас. Вы должны сейчас же поехать на противогазовый завод и исправить положение. Вся Америка, весь мир ждут от вас этого.

— Однако и в Эйджевуде положение остается серьезным. Вы не сумели довести мою работу до конца, — криво усмехнулся Джойс.

— Да, — вздохнул мистер Юбераллес, — но что же мне было делать? Русские князья и графы не оправдали наших надежд. Как только началась война, они все оставили Эйджевуд и потянулись на фронт. Понятно, что они не хотели сидеть, как кроты, в эйджевудских подземельях, а стремились идти в первых рядах освободителей родного края. Это так красиво. И, честно говоря, хорошо для нас — они ведь лучшие бойцы. Для вас не секрет, что ни одного из наших пилотов мы не можем отправить в налет на СССР. Стоит им только сесть в машину, как они уже не возвращаются и остаются у красных… Короче говоря, сейчас чуть ли не все эмигранты на фронте, и в Эйджевуде их приходится замещать обычными рабочими. Ох-хо-хо-хо! — тяжело вздохнул Юбераллес, заканчивая свой монолог.

В кабинет без доклада вошел курьер:

— Радиосводки за сегодняшнее утро, — отрапортовал он.

Мистер Юбераллес позабыл о своих заботах и, как мальчишка, подскочил к курьеру, хватая бумаги. Джойс проявил не меньший интерес. Поглядывая из-под бровей на курьера, он нетерпеливо морщился, пока мистер Юбераллес дрожащими руками разрывал полотняные конверты. Отослав курьера, Юбераллес наскоро пробежал глазами рапорты:

— СССР… Наступление началось… использованы быстродействующие слабые газы… паника… Африка… чернокожее население отказывается мобилизоваться в войска… Ах, черные негодяи! — обиженно воскликнул Юбераллес. — На попытки мобилизовать их силой туземцы отвечают вооруженными восстаниями…

Руки Юбераллеса бессильно упали.

— Вы видите, вы видите? — жаловался он. — И так везде… повсюду… Эти дикари просто невозможны! Ну что нам с ними делать?

— Вы забываете, что у нас есть газы, дорогой мистер Юбераллес. Что значат их вооруженные восстания против наших газов? — улыбнулся Джойс.

— Да, да, вы правы, вы меня успокоили. У нас есть газы… Мы непобедимы!.. Цветные болваны немного понюхают и и успокоятся… Да, газы — прекрасное лекарство.

Джойс прервал эти излияния радости. Покосившись на дверь, — плотно ли она закрыта, — он, понизив голос, спросил Юбераллеса:

— Я заметил у вас в приемной нового человека. Что это за парень? Его лицо мне откуда-то знакомо… Почему-то кажется…

— О, едва ли вы его знаете, — ответил Юбераллес. — Я и забыл перед вами похвастаться. Это — мой новый секретарь. Просто находка. Он иностранец. Слышали о такой стране — Украина? Так вот, он — украинец. Потомок знаменитого предводителя украинцев, которого мы когда-то поддерживали в освободительной борьбе. Но, — мистер Юбераллес вздохнул, — его борьба закончилась неудачно, и он был вынужден эмигрировать. Это — его сын. Здесь он бедствовал. Работал в Эйджевуде. Оттуда и попал ко мне. Замечательный сотрудник. Так и пылает ненавистью ко всему красному. Надежнейший человек. О, этот не продаст! Его фамилия — Петлюрисько.

Но Джойс уже не слушал Юбераллеса. И мистер Петлюрисько — потомок знаменитого предка — его уже не интересовал. Он с головой ушел в радиограммы. Юбераллес тоже зачитался ими.

— Замечательно, замечательно, прекрасно, — быстро приговаривал он, просматривая остальные отчеты, где содержались примерно такие же сведения о других странах. — Надо будет позвонить военному министру — пусть прикажет их немного побрызгать…

Это вполне успокоило Юбераллеса, и с каждой страницей его лицо становилось все светлее и веселее. Он даже причмокивал.

Но на последней странице настроение его резко изменилось. Он перестал причмокивать, лицо его вытянулось, челюсть отвисла и глаза вытаращились, угрожая выскочить из орбит.

— Индия!.. Индия!.. Посмотрите отчет по Индии… — прохрипел он, протягивая бумаги Джойсу и роняя листы на пол.

Джойс подхватил бумагу и прочитал:

«Колониальные войска отказываются выступать против повстанцев. Солдаты взбунтовались. Офицеров арестовывают и обезоруживают. Были случаи самосудов. Некоторые части, подняв красные флаги, братаются с туземцами. Склады оружия в их руках. В полдень связь с колониальными войсками прервалась. Ни одно из государственных колониальных учреждений не отвечает. Из торговых предприятий поступают одна за другой отчаянные радиограммы с мольбами спасти их от своих и туземных бунтарей».

Джойс смял бумагу и бросил ее на пол.

— Начинается, — прошептал он.

— Своих… в наших войсках бунт… наши войска… — проскулил Юбераллес. — Что же дальше?..

— Дальше? — переспросил Джойс. — Дальше — ждите бунтов в военных частях как здесь, так и на эсэсеровском фронте… Во всяком случае, нам надо обеспечить себя противогазами… Я еду на противогазовый завод.

Он решительно встал.

— Вы полагаете, уже надо спасаться? — побледнел Юбераллес. — Поезжайте, поезжайте, — быстро благословил он Джойса. — Вы спасете нас. А я тем временем созову военный совет.

Юбераллес припал к телефону. Джойс вышел, плотно прикрыв за собой дверь.

Если бы он не так плотно закрыл дверь и оглянулся, он увидел бы, как заколыхалась портьера на противоположной двери — той, что вела в комнату личных секретарей Юбераллеса. И если бы Джойс не вышел, а отдернул портьеру, он наверняка бы удивился…

В подпольном штабе коммунаров царил подъем… Отчет, который прочитали Юбераллес и Джойс, был получен и здесь. Именно этого ЦК ждал долгие годы.

— Время настало! — гудели коммунары. — Порабощенные стихийно восстают!

Том торопливо раздавал приказы.

Сотни товарищей спешили в Эйджевуд, на противогазовый завод и в рабочие районы. Инструкции всем давались одинаковые и короткие.

Беспрестанно работало радио и телефоны.

Всеамериканский Ревком собирался на экстренное совещание. Прибывавшие товарищи один за другим коротко информировали о состоянии своих организаций и районов. Все ограничивались лишь несколькими словами.

И чаще всего слышалось:

— Эйджевуд.

Ушли последние товарищи из Эйджевуда.

Том крикнул вдогонку:

— Я буду у вас через три часа. Очевидно, будет и Джойс. Итак, — обратился он к товарищам, нетерпеливо ожидавшим начала совещания, — завтра наш Ревком объявляет себя официальной организацией, а Америку советской.

— Значит? — заговорили все вместе. — Вооруженное восстание?..

— Сегодня ночью!

В это время Джойс вошел в парикмахерскую.

— Мне нужно, чтобы меня не узнали, — попросил он.

Парикмахер, привычный ко всему, начал безразлично перебирать парики, бороды и усы…