Постапокалипсис

Глава 8. Перестройка

Резкая боль в спине кольнула так сильно, что Макс проснулся. Пот лился ручьём. За утро машина быстро нагрелась, а внутри наступила настоящая парилка. Болела не только спина. Голова тоже ужасно раскалывалась, вызывая не большое головокружение. Он с трудом приподнялся и посмотрел через стекло. Вздох облегчения вырвался наружу когда он увидел брата, Антона и Соню, мирно сидящих на раскладных табуретах возле спортивной Хонды. Они спокойно завтракали, разговаривали, иногда даже смеялись, как будто находились не на грани жизни и смерти, а на обычном семейном пикнике, какой часто устраивали его родители, забирая своих детей и племянников за город на берег реки. Только теперь пейзаж был не такой красивый как раньше, а напротив, жутко пугающий.

Соня, заметив сонное лицо Макса, стала звать его рукой. Да, он рад был выбраться наружу и глотнуть немного свежего воздуха. С недоумённым видом он вышел из машины и приблизился к ним, на ходу разминая затёкшие руки.

— Доброе утро, Макс, — приветствовал Антон, подвигая свободный табурет.

— Привет. Как спалось? — дружелюбно поинтересовался Кирилл, на что Макс лишь пожал плечами.

— Макс, хочешь кушать? — обеспокоенно спросила Соня.

— Голодный как волк, — хрипло ответил Макс, протягивая руку к куску чёрствого хлеба и жареной курице.

— Удивительно, как ты нас разыскал? — недоумённо спросил Антон. — Мы были абсолютно уверены, что потеряли вас навсегда. Знаешь, на выезде ведь было несколько направлений в самые разные уголки Европы, а ты выбрал именно тот путь, по которому уехали мы. Интуиция?

Макс проглотил кусок курицы и взял бутылку с водой.

— Я заметил невнятные следы на одном из распутьях. Ваши, не ваши, сказать было трудно. Протектор отпечатался очень слабо, но я всё же решил рискнуть, ведь терять-то мне уже было нечего. Да и других следов всё равно не было.

Он хотел сделать глоток, но заметив, что вода имеет тёмно коричневый оттенок, отстранился.

— Всё нормально, — поспешила успокоить его Соня. — Мы добавили в воду немного йода, чтобы он выводил радиацию.

Макс лишь усмехнулся на её пояснения.

— Это правда. Йод полезен при облучении, — заверил Кирилл.

— Я считаю, что от радиации спасения нет, — спокойно прокомментировал Макс. — Всё завит от степени облучения. — Но всё же сделал несколько глотков.

— Лишняя предосторожность не помешает, — спокойно сказал Антон.

Трапезы было не много, но Макс насытился вдоволь, понимая, что скоро может не быть и этого. Слушая рассказ товарищей, он узнал, что причиной их пребывания на дороге оказалась банальная поломка в свечах зажигания, что и задержало их здесь на неопределённый срок. Он же, в свою очередь, рассказал о своей страшной участи в руках сектантов, когда его заживо пытались сжечь на костре, но волей господа, дождь-спаситель уберёг его от мучительной смерти. Рассказал также и о том мигающем огне, приведшем его к нескольким выжившим людям, которые любезно указали ему выезд из злополучного города, и о том, что пришлось им наврать, дабы не брать с собой как ненужный багаж. Вот она, реальность настоящего времени. Каждый хочет выжить.

— Не беспокойся о них. Я ведь тоже не особо рвался остаться там с вами на поле боя. Появилась возможность уехать, и я ею воспользовался. У меня ведь дочь.

— Но прежде ты нас спас, подъехав к ним почти вплотную, — возразил Макс. — Я видел как ты отвлёк внимание на себя.

Кирилл сидел в салоне Хонды и безрезультатно пытался настроить телевизор. Соня стояла рядом, наблюдая за пустыми попытками подростка найти сигнал, но изображение было покрыто шумовыми помехами.

— Зря стараешься. Ты не сможешь найти то, чего уже нет, — равнодушно сказала она.

Парень искоса посмотрел на неё, делая вид, что она ему мешает.

— Надо проверить и радио. Не может быть, чтобы никто не распространил звуковое сообщение. Должны же найтись люди взывающие о помощи. Возможно, радио теперь единственная вещь, которой можно воспользоваться для связи с внешним миром.

— Сомневаюсь, — покачала головой Соня. — Папа сказал, что взорвались все страны, все города и больше никого не осталось. Ну, или почти никого.

— Ерунда. Этого никто не знает.

— Ещё он сказал, что это равносильно существованию инопланетной жизни во вселенной.

— Что ж, я всегда верил в существование высшего разума, — с серьёзным видом ответил Кирилл. — Отсутствие веры в светлое будущее может привести к нежеланию двигаться дальше, что чревато гибели. Ты же не хочешь, чтобы твой папа стал унылым затворником. Убеждай его. Вера и надежда- вот главный двигатель человека. Нет цели, считай конец.

Девочка оторопела.

— А папа может быть прав? — наивно спросила она.

— Лично я сомневаюсь.

Выключив ЖК монитор, Кирилл стал нервно перебирать клавиши магнитолы. Цифры на циферблате спешно менялись, не задерживаясь ни на минуту, что означало отсутствие радиосигнала. Соня молча наблюдала за происходящим. Как только она собралась уйти, странный шипящий звук прорезал динамики магнитолы. Девочка остановилась. Цифры больше не менялись, но никакого звука кроме шипения больше не издавались. Парень не долго находился в растерянности. Он переключил тумблер на ручную настройку радиоволн и самостоятельно принялся настраивать сигнал, подкручивая специальную фишку. Через пару секунд из динамиков послышался настоящий человеческий голос, искажённый всевозможными помехами.

— Сюда, скорее! — воскликнула поражённая Соня, обращаясь к отцу и Максу, которые итак спешили к ним.

— Я поймал сигнал, — с воодушевлением похвастался Кирилл, поворачивая тумблер громкости.

Стало громче, но помехи серьёзно мешали слушать.

— Говорят на немецком, — сказал Антон.

— Нет, на испанском, — возразил Макс. — Это их акцент. Я там был.

Антон вновь прислушался.

— Действительно. Но пару секунд назад говорили на немецком.

— Испанский, немецкий, какая разница? — вступил Кирилл. — Нам бы переводчик не помешал.

Но переводчик не понадобился. Буквально через минуту из динамиков понеслась русская речь, искажённая помехами, но всё же более-менее внятная. Счастью не было конца, но до завершения речи никто не смел чего-либо говорить, дабы все услышали содержимое радиовыступления, не пропустив, при этом, ни единого слова. Когда русского диктора сменил ещё один иностранец, все четверо принялись ликовать, так как слова настроили их на лучшее. Текст из радио носил следующее содержание: «Внимание всем выжившим в ядерной войне! Говорит представитель спасательной экспедиции коалиционных войск организации объединённых наций. По нашим данным от ядерных бомбардировок пострадали практически все регионы планеты. Уничтожены государственные органы всех стран мира. Угрозы ядерной войны больше не существует, но остаётся серьёзная опасность радиационного заражения. Примите все меры предосторожности от облучения. Те, у кого есть возможность самостоятельно передвигаться на длинные расстояния могут прибыть в португальский город Лиссабон, где раз в две недели будет отправляться корабль следующий маршрутом на Мадагаскар. Наше руководство договорилось с правительством острова о предоставлении помощи беженцам. Там вам окажут медицинскую помощь, жильё и прочие условия для жизни. Спешите. Наш корабль будет встречать вас два раза в неделю в порту Надежды города Лиссабон для дальнейшей отправки в безопасный регион планеты. Для вас это единственный шанс на спасение. Конец связи».

-

Огромный конференц-зал вместил в себя несколько сотен человек. Генерал Эйсмонт собрал их для того, чтобы провести первое политическое заседание, на котором должны решиться судьбы их маленького мира. Возглавлял заседание лично он, заручившись поддержкой беспринципного полковника Шведа и генерал-майора Поташёва, командующими самыми опасными военными подразделениями бывшей России. Легко склонив на свою сторону этих авторитетных особ, генерал нисколько не сомневался в успехе его глобального плана по введению нового стратегического порядка на территории нового сибирского государства. И даже если найдётся кто-то, кому не понравятся его нововведения, он быстро найдёт способ закрыть им рот.

Удостоились чести присутствовать в конференц-зале городские чиновники, полицейские, представители местной политической власти, военные командиры. Всем им предоставлялась возможность решить стоит ли начинка выделки, но организаторы заседания в итоге не сомневались. Шумное помещение в момент умолкло, когда на трибуне появилась грозная фигура генерала.

— Друзья, время не ждёт! Нашими общими усилиями мы разработали стратегический план в поддержку региона, включающий в себя кардинальные изменения в привычной политике старого государства. Реформы затронут все области страны, все социальные нужды населения. Нет смысла вести старую стратегию выхода из кризиса, ведь мы знаем, что она затянется на много лет, и не знаем, принесёт ли желаемые результаты. На сегодняшний день перед нами стоит лишь одна главная задача- выжить. На её основе и будет строиться наша дальнейшая работа. Как в короткие сроки сделать так, чтобы жить стало лучше, чем до взрывов? Возможно ли это? Я вам скажу- возможно. Но для этого надо работать всем вместе в одном направлении. Итак, план глобальной перестройки представят полковник Швед и генерал-майор Поташёв.

На трибуну вышли объявленные личности с толстыми папками бумаг, содержание которых вылилось тихим шоком для присутствующих гостей. Нет, против плана высказываться никто не стал, но сама информация была настолько невообразимой, что потребовалось некоторое время для того, чтобы переварить её содержание. Многих план Эйсмонта весьма заинтересовал. Никакой политической подоплёки в нём не было. В нём ясно говорилось, что стоит чётко придерживаться системы, и тогда из простого жителя среднего уровня можно легко превратиться в вполне успешную социальную персону с собственной обслугой и небольшим наделом земли. Кто-то видел в этом излишки нацизма, но что о нём говорить, если пресловутый гуманизм довёл их до таких реформ. Главным двигателем перестройки станет рабовладельческое общество, на основе которого и будет возведён лучший уклад жизнедеятельности Сибири. Уголовники, цыгане, лица без определённого места жительства, наркоманы, коррупционеры. Потенциальных рабов было не мало. Зачем помогать им, если можно использовать их рабочую силу, ведь пользы-то от них всё равно никто никогда не видел, зато бед было причинено вдоволь. Настала пора платить по счетам.

Всё началось в одночасье. После многочасового заседания было принято множество важных постановлений. Первым было принято решение о срочной переписи населения. Всех кто не попадал под прописку, надлежало арестовать до выяснения обстоятельств. Если человек был гражданином России и находился в гостях у родственников, то его автоматически регистрировали в их жилом помещении, но если у него никого из родных здесь не было, а прописка из другого региона, то он переходил под юрисдикцию местной тюрьмы. Фактически это означало, что он уже никогда не станет полноправным гражданином своей страны, но будет трудится на её процветание. Таких нашлось не мало. Рабочие руки требовались везде. Это и нефтедобывающие скважины, и многочисленные строительные площадки, и плодородные земли, на которых выращивались сельскохозяйственные культуры.

Рабов становилось всё больше. Усилилась роль армии, переброшенной генералом Эйсмонтом перед ядерной войной. Для рабов требовались всё новые и новые помещения, требовалась вооружённая охрана. Генерал не хотел их сурового и жалкого существования на грани срыва, поэтому на ограждённой территории их зон устанавливались компьютерные залы и телевизоры. Конечно, человека привыкшего к свободе нельзя было заставить в момент стать рабом, да и не каждый давался, поэтому генерал пытался немного скрасить их участь. Бунты жестоко карались. До смерти испуганные мученики, как они себя сами называли, готовы были выполнять практически всё, что им приказывали делать, не смотря на огромное унижение со стороны новой власти.

Широко применялась идеологическая пропаганда нового режима, призванная поставить новое осмысление произошедшей катастрофы. В Сибири заработали два телеканала, в которых сутками напролёт говорилось о том, как надо себя вести и что делать, а так же каким прекрасным местом будет их родина, когда перестройка закончится, уступив место обыденности. Транслировались и развлекательные передачи, и фильмы, но их отбор проводился под жёстким контролем и цензурой. В школах были упразднены некоторые уроки. Вместо них проводились занятия по вопросам нового времени, которые внушали всю значимость их идеологии. Сиротам же отводилась специальная роль. В переоснащённых интернатах их обучали жёсткой дисциплине и искусству ведения боя. Из них должны были вырасти следующие поколения армии и милиции, призванные обеспечивать порядок и процветание на родной земле.

Фабрики и заводы переоборудовались под то производство, которое сейчас было наиболее необходимо. В дальнейшем, простых рабочих должны будут заменить те самые рабы, которых с каждым днём становится всё больше. Такая перспектива рабочего класса совсем не волновала. Если поначалу они были не на шутку обеспокоены тотальным режимом нового правления, то вскоре поняли, что всё это делается на их благо. В дальнейшем у них была не плохая перспектива заняться не физическим трудом, а перейти на следующую ступень социального положения. О таком будущем они и мечтать не смели во времена до катастрофы, поэтому бунтовать никто не хотел, да и не безопасное это дело.

Но были и недовольные, которых быстро вытесняли внутренние разведчики, смещая за тюремное ограждение на неопределённый срок, дабы избежать волнений среди населения. Не было никакой тактики запугивания. Просто людям старались внушить, что разлад в социальной среде может легко разрушить их светлые мечты о беззаботной жизни. Хочешь жить как в сказке, будь частью этой сказки- такие и другие лозунги украшали городские улицы и территории парков, больниц, школ.

Только в конце лета военные специалисты смогли наладить контакт с двумя космическими спутниками, впустую летавших по земной орбите. На мониторы их компьютеров стали попадать кадры, снятые с момента ядерных бомбардировок, пугающие своими масштабами. На снимках они увидели, как взрывались целые континенты, как острова уходили под воду, оставляя после себя лишь пенистые следы ужасного происшествия. Но что толку теперь от этих снимков? Мир заживо похоронил себя, и теперь они могли увидеть как.

Спутники же получили новую задачу- искать жизнь на планете. И небезуспешно. Отдельные отряды выживших корейцев и китайцев пытались соединиться вместе, но авиация капитана Бородина среагировала мгновенно, отправив свои самолёты по координатам, указанных спутником. Часть их была убита, часть взята в плен. Так пополнялись новые ряды рабов.

Всё шло по чёткому плану генерала Эйсмонта и его помощника Игоря. Кстати, никто так и не знал ничего об этом странном человеке, даже фамилия ни разу не всплывала ни у кого на устах. Слухи о нём ходили самые разнообразные. Самое доверенное лицо генерала всегда находился в тени своего хозяина, разрабатывая в сокровенных апартаментах каждый шаг на пути к преобразованию жизни в Сибири. Даже свою комнату он убирал сам, не позволяя никому ступить на её территорию. Загадочный тип, но очень умный. Впрочем, таких людей стоит опасаться.

Сама территория Сибири, не заражённая радиацией, была разделена на четыре равные части. Полковник Швед стал во главе Иркутской территории. Западнее располагались авиационные войска капитана Бородина. Здесь он был хозяином. На востоке главенствовал подполковник Хаматов. Остальную часть Сибири контролировал генерал-майор Поташёв вместе со своей смертоносной свитой в лице преданных спецназовцев, повидавших самые разные войны на своём веку. Во главе этого военного коктейля стоял сам генерал Эйсмонт, которому подчинялись четыре остальных командира. Разделение территории было сделано специально для того, чтобы исключить любые попытки бунтовщиков вырваться наружу. Таким образом, наделив властью самых авторитетных и могущественных командиров, генерал отдал эту проблему в их руки. Люди, наделённые такой властью, никогда не пойдут на попятную, так как друг без друга они фактически не смогут существовать, поскольку все сибирские ресурсы, разбросанные на четырёх территориях, взаимосвязаны между собой.

Шли дни, недели, месяцы. Люди быстро приспособились к перестройке, движимые одной главной целью- идеей лучших дней. План постепенно воплощался в жизнь, каждый день внося свои коррективы. Люди покорно шли на работу, получали специальные талоны на жизнь, потому как деньги были упразднены, следили за новостями по кабельным телеканалам. А ведь всё могло бы быть по-другому, — говорили они. — Голод, разруха, мародёрство. Кстати, преступность была искоренена в первые же дни правления новой конституционной базы. Воров и грабителей ловили прямо с поличным, не давая им никакого шанса на спасение. Кого-то казнили, но в основном заковывали в кандалы и передавали тюремщикам на какой-нибудь строительный объект. Поскольку помилование было частично отменено, преступный мир всерьёз задумался о своих действиях, и правонарушений становилось всё меньше и меньше, что означало полную победу над самыми неуправляемыми слоями населения.

Это была перестройка человеческого сознания и всех человеческих приоритетов, порождённая фашистской фантазией их лидера. Но мало кого это не волновало, ведь светлое будущее было не за горами.

-

Однажды спутники земной орбиты засекли большое скопление людей на территории Португалии. Об этой находке было немедленно доложено генералу, который, не мешкая, прибыл в пункт космического слежения, захватив с собой своего помощника Игоря и ещё нескольких важных руководителей. Все они устроились у огромного плазменного монитора, который передавал ясную картинку с другой стороны континента. Большой город, небольшое движение транспорта, и внушительное количество населения, большая часть из которых располагалась вблизи морского порта или на его территории. Такого оживления выживших спутник ещё не засекал. Поражало и то, что среди людей встречались самые разные национальности: арабы, евреи, негры и корейцы, но большинство из них имели среднеевропейскую внешность. Данное обстоятельство не могло не вызывать конкретные вопросы.

— Сколько же там людей? — обеспокоенно спросил генерал.

— Их сотни тысяч, — ответил начальник станции космического слежения. — Невероятно, но, похоже, они продолжают туда прибывать.

— С чем это связано?

— Я и сам ломаю над этим голову. Можно лишь предполагать.

Генерал посмотрел на Игоря.

— Люди как крысы, бегущие с тонущего корабля на авось, — спокойно рассуждал помощник. — Эти точно знают куда идут. Возможно распространение мощного радиосигнала по европейской территории. Только так можно объяснить их маршрут. А большое скопление людей возле порта вызывает во мне предположение, что они ждут спасательный корабль или группу кораблей, которые должны будут увезти их в более безопасное место, чем радиационная зона.

— Да, это всё объясняет. Это спасательная операция. Но куда могут плыть корабли? Мы ведь точно знаем, что Африка стала настоящим пеклом для жизни. Там поблизости нет никакого оазиса.

Игорь ненадолго задумался.

— Может, острова, — предположил он.

— Прибрежные территории Африки не исследовались должным образом, генерал, — подал голос начальник станции, — но мы можем начать в любую минуту. Какие будут указания?

— Пока не разберёмся, никаких. Продолжайте следить за городом.

— Так точно.

— Как быть с авиацией? — спросил Игорь. — Может, следует провести разведку?

— Нет. Наша разведка находится в этом здании. Если твоя теория правильна, и мы сможем засечь корабль, надо будет просто проследить за его маршрутом. Только после этого можно будет строить дальнейшие планы. Всем разойтись! А вы, — он обратился к начальнику станции, — продолжайте слежение. Об итогах мне сообщать каждый день. Если срочно, можно раньше. Работайте.

Генерал вернулся в свой бронированный Хаммер-лимузин в приподнятом настроении. Необычайная находка выживших означала прибавление рабочей силы в его рабские ряды, что не могло не радовать. Рядом с ним устроился худощавый помощник. Как и у генерала, Игорь был весьма рад данному обстоятельству, чего и не старался скрывать.

— Если вы не возражаете, генерал, я бы предпочёл остаться на станции. Хочется следить за процессом напрямую. Знаете, ведь эти учёные могут что-нибудь и упустить.

Эйсмонт посмотрел на него в упор. Его глаза сияли живым интересом.

— Как думаешь, Игорь, смогут ли наши бараки вместить в себя столько народа? — задал встречный вопрос генерал.

— Трудно сказать. Через месяц-другой будут сданы несколько жилых объектов, предназначенных специально для тюремных нужд. Думаю, тысяч десять вместятся уже сейчас. Ещё столько могут рассчитывать на свои апартаменты уже в октябре. Согласен, не густо, но ведь из любой ситуации можно найти выход.

— Там в несколько раз больше мяса. Продумай эту ситуацию как можно тщательнее. Я буду ждать доклада. А теперь ступай.

Когда помощник вышел из лимузина эскорт генерала тронулся в путь к его президентскому дворцу. Проезжая окрестности Омска Эйсмонт внимательно смотрел по сторонам, изучая все достигнутые им преобразования столичного города. Сделано было не мало. Улицы прекрасно убраны, дорога была заново асфальтирована, а фасады домов не могли не вызывать восторг, настолько был прекрасен его город. На улицах больше нельзя было встретить пьяного человека. Контроль над ситуацией блестяще выполнял его специальный отдел по выявлению правонарушителей. Идейные дружинники, наряду с полицией обеспечивали полный порядок на всей территории Сибири.

Кстати, а не пора бы уже придумать новое название моему государству, — внезапно на ум генералу пришла свежая идея. — Где мы живём: то ли Россия, то ли сибирский край, не совсем понятно. Да, над этим надо серьёзно поразмыслить. Да и должности придумать новые, офицерские чины, награды. Всё-таки, новая жизнь теперь, другие стереотипы.