Повести и рассказы

XI
Барсуки подвели. — Не святые горшки лепят (а умелые). — Новые средства жизни

На другое утро, едва проснувшись, хлопцы сразу же сунулись в хлев, поглядеть свою «скотину». Заглянул Виктор в щель — ничего не увидел. — Что-то не видать, — пробормотал он.

Раздвинули ветки пошире, посмотрели во все углы — нет никого!

Взглянули друг на друга — и руками развели.

— Куда же они подевались? Хлев-то ведь целехонек!

Мирон почесал затылок. Осмотрели всю постройку и заметили возле самой земли довольно большую дыру.

— Работа барсуков! — крикнул Мирон. — А за ними и тетерева удрали. Как же это мы не подумали? Даже ты, спец по зоологии, не предусмотрел.

Виктор стоял, опустив голову, и чувствовал себя виноватым.

— Верно, — сказал он, — если они роют для себя норы, значит, могли, даже должны были, и тут прорыть ход. Но в таком деле никаких специальных знаний не требуется: ты и сам мог бы догадаться об этом, а вот…

— Я говорил, что незачем было возиться с ними, — сердито перебил Мирон. — Никакой пользы от них нет. Держать их для потехи в нашем положении глупо. А теперь из-за них и тетерева удрали. Вот тебе и животноводство!

— И все же об этом ты и сам не думал, — оправдывался Виктор. — Сказал бы раньше, и все было бы иначе. Нечего на другого валить. Сам помогал мне. В следующий раз будем умнее.

— Жди теперь следующего раза!

Поахали, попеняли друг другу, но помочь делу ничем не могли. А поскольку рыбы пока хватало, то и большой беды не было. Вскоре начали далее шутить.

— В другой раз для каждой пары животных будем строить специальные, приспособленные помещения, — утешил Виктор. — Пока же давай лепить горшки.

— А ты знаешь, как их лепят? — спросил Мирон с сомнением.

— Кто из нас когда-то не лепил? — беззаботно ответил Виктор. — Не зря говорят: не святые горшки лепят.

— Тут не лепить, а крутить надо, — хмуро сказал Мирон.

— Давай крутить, все равно, — легко согласился Виктор. — Ты, видно, отлично знаешь это дело?

— Почему я? — удивился Мирон.

— Ты же сам недавно воспевал глину, поэму в прозе декламировал.

— Поэма — поэмой, — пожал плечами Мирон, — а как делают горшки, я не видал. Дело это считается таким обычным, что и в голову не приходило заинтересоваться им. Может, ты видел?

— И мне не случалось, — с комичной миной ответил Виктор. — Тоже не интересовался примитивной промышленностью. Все дикари умеют это делать. Я даже где-то читал, что египтяне четыре тысячи лет назад выдумали какое-то приспособление для такого производства. Но, я думаю, сделать простой горшок можно в без приспособлений.

— Посмотрим, — уныло согласился Мирон.

Как он жалел, что раньше не интересовался этим! И ему приходилось читать, он имел даже некоторые теоретические познания, но как взяться за дело — не знал.

Пустив в ход черепашину для воды, намочили глину. Замесили и начали лепить, как это делают маленькие дети. Крошечные, неуклюжие мисочки еще кое-как получались, но друзьям не это было нужно, а горшок хотя бы на литр воды. Такую посудину приходилось лепить из кусков, и сразу было видно, что в слепленных местах она очень ненадежна.

Старались так, что даже пот капал. Множество раз наново комкали свои «горшки».

— Вот тебе и «не святые горшки лепят»! — сердился Виктор. — Выходит наоборот: как раз святым следует быть в этом деле.

— Или дикарем, — добавил Мирон.

Наконец каждый слепил по «горшочку», но когда взглянули на них, даже носы повесили.

— Они сразу расползутся, когда начнут сохнуть. А их еще нужно обжигать, иначе не будут держать воду. Вот тебе и примитивное производство! — сказал Виктор.

— Нет, видно, не обойтись без гончарного круга! — решительно сказал Мирон.

— Ишь чего захотел: колесо, машину!

— Какую-нибудь крутелку обязательно надо придумать. Тогда плотнее слипнутся частицы глины. Сейчас я поищу что-нибудь.

Через несколько минут Мирон принес довольно толстый круглый кусок дерева, оскоблил его.

— Теперь, — сказал он, — поставим эту штуку торчком. Ты будешь вертеть ее, а я сверху положу комок глины. Во всяком случае, должно получиться что-то не хуже этих черепков.

Подошли поближе к воде, приспособились. Было бы ничего, но чурбак шатался от движений Виктора. Пришлось приладить вилку, чтобы закрепить «машину».

Наконец после долгой возни что-то получилось.

Правда, это «что-то» не очень напоминало горшок.

— Что он неуклюжий — не беда, — сказал Мирон.

— Стенки уж больно толсты, это скверно: потрескаются. Давай еще попробуем.

И вот родились два неказистых горшка… С удовлетворением рассматривали их хлопцы. Однако радость поблекла, как только оба подумали, что до конца еще очень далеко.

— Сушить их нужно несколько дней, — сказал Мирон. — Следует начинать с темного, влажного места. А мотом обжигать несколько дней, тоже начиная с легкого огня, даже дыма. Да и то неизвестно, не потрескаются ли: ведь глина не подготовлена, не обработана как следует.

— Э-э! — протянул Виктор. — В таком случае и не дождемся. Пожалуй, к тому времени мы уже дома будем. Вода и так почти спала.

— Я не пожалею, если не дождемся. А если пригодятся, мы сами будем рады, что сделали их. Рыбы на сегодня хватит, пойдем поищем к ней еще чего-нибудь.

Как всегда направились в лес. Вскоре нашли несколько маленьких грибов.

— Смотри, какие красивые сыроежки! — обрадовался Виктор, сорвал и сразу съел корень.

— Вкусные, сладкие! — причмокнул он. — Не зря их зовут сыроежками.

Через несколько шагов наткнулись на лисички.

— Теплая погода, начинают грибы лезть, — сказал Мирон. — Будет что есть вместо тетеревов.

Пересекли лес наискосок и вышли к. тому месту, где в первый день видели клин, выдававшийся в озеро. Теперь с этой стороны озера уже не было.

— Смотри-ка, сухо! — крикнул Виктор и бросился вперед. Побежал за ним и Мирон. Но скоро убедились, что дальше опять лежит трясина, в которую нечего и соваться.

— Все же теперь можно надеяться на выход, — утешали себя друзья. — Завтра пойдем искать его. Тут Мирон обратил внимание на молодой аир.

— А вот и еще пища! — сказал он, вырвал растение, очистил белый конец возле корня и начал есть.

— Правильно! Знаю! Не раз ел! — согласился Виктор и присоединился к другу.

— Кажется, вволю наелись, — рассуждали хлопцы по дороге назад, — а все время чувствуется голод, чего-то не хватает.

Под вечер начался дождь, обложной, долгий. Все время пришлось сидеть в будке. Хоть и старательно была она построена, но кое-где протекала.

— Обязательно сожгу ее, когда будем уходить домой! — сердился Виктор.

Снова стало тоскливо и грустно. Снова немилым сделалось все вокруг. Одно только утешало хлопцев: завтра они окончательно выберутся из этого дикого угла. Ведь вода уже спала.