Пред очами Божиими

О любви

Сия есть заповедь Моя, да любите друг друга, как Я возлюбил вас. Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих. Вы друзья Мои, если исполняете то, что Я заповедую вам. Я уже не называю вас рабами, ибо раб не знает, что делает господин его; но Я назвал вас друзьями, потому что сказал вам всё, что слышал от Отца Моего. Не вы Меня избрали, а Я вас избрал и поставил вас, чтобы вы шли и приносили плод, и чтобы плод ваш пребывал, дабы, чего ни попросите от Отца во имя Моё, Он дал вам. (Ин. 15, 12–16)

Если все священные изречения полны заповедей Господних, то что значит, что о любви, как особенной заповеди, Господь говорит: Сия есть заповедь Моя, да любите друг друга, — если не то, что всякая заповедь зависит от одной только любви и все заповеди составляют одну, потому что всё заповеданное основывается только на одной любви? Ибо как многие ветви происходят от одного корня, так многие добродетели рождаются от одной любви. И ветвь доброго дела не имеет никаких плодов, если не пребывает на корне любви.

Поэтому и много заповедей Господних, и одна; много — по разнообразию дел, одна — по корню любви. А как эта любовь должна исполняться, внушает Тот, Кто во многих мыслях Своего Писания повелевает любить и друзей — как Его, и врагов — ради Него. Ибо истинную любовь имеет тот, кто и друга любит в Боге, и врага любит ради Бога. Ибо есть некоторые, которые любят ближних, но по свойству родства и плоти, которым, впрочем, в этой любви священные изречения не противоречат. Но иное значит, что охотно исполняется по природе, а иное, что делается из повиновения заповедям Господним по любви. Эти люди любят ближнего, но, несмотря на то, не достигают высших наград за любовь, потому что любовь свою тратят не по духу, а по плоти. Поэтому, когда Господь сказал: да любите друг друга, — тотчас присовокупил: как Я возлюбил вас. Он сказал как бы так: «Вы любите для того, для чего Я возлюбил вас».

Надо понимать, что древний враг (диавол), располагая нашу душу к любви к временным вещам, с противоположной стороны восстанавливает против нас более слабого ближнего, который замышляет унести то самое, что мы любим. Не о том старается древний враг, чтобы уничтожить земное, а о том, чтобы убить в нас любовь. Ибо мы внезапно воспламеняемся ненавистью и, желая быть непобедимыми извне, внутри страшно мучимся; а защищая малое извне, мы весьма многое теряем внутри, потому что, любя временную вещь, мы лишаемся истинной любви, потому что всякий, уничтожающий нашу собственность, есть враг. Но если мы начинаем питать ненависть к врагу, то теряем внутреннее. Итак, когда мы извне терпим что-либо от ближнего, тогда должны бодрствовать против сокровенного внутреннего хищника, который никогда удобнее не побеждается, как тогда, когда мы любим внешнего похитителя.

Потому что одно и главное испытание любви, если мы любим даже того, кто делает враждебное нам. Поэтому-то Сама Истина и претерпевает крестную казнь и, несмотря на то, выражает любовь к самим Своим преследователям, говоря: Отче! прости им, ибо не знают, что делают (Лк. 23, 34). Итак, что удивительного, если ученики в настоящей жизни любят врагов, когда Учитель их любит врагов даже тогда, когда подвергается от них убийству? Верх этой любви Он выражает, присовокупляя: Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих (Ин. 15, 13). Господь пришёл умереть даже за врагов и, несмотря на то Он говорил, что положит душу Свою за друзей, чтобы явно показать нам, что когда мы можем по любви приносить пользу врагам, тогда друзья наши даже те, кто преследует нас.

Но вот нас никто никогда не преследует до самой смерти. Чем мы можем доказать, что любим врагов? Но и в мире Святой Церкви должно быть нечто такое, из чего ясно должно быть видно, можем ли мы во время гонения умереть по любви. Апостол Иоанн ясно говорит: А кто имеет достаток в мире, но, видя брата своего в нужде, затворяет от него сердце своё, — как пребывает в том любовь Божия? (1Ин. 3, 17). Поэтому и пророк Иоанн Креститель говорит: У кого две одежды, тот дай неимущему, и у кого есть пища, делай то же (Лк. 3, 11). Итак, кто во время спокойствия не даёт ради Бога своей одежды, тот во время гонения отдаст ли свою душу? Следовательно, для того чтобы сила любви была непобедима в гонении, она должна быть питаема милосердием во время спокойствия, поскольку мы должны научиться отдавать Всемогущему Богу сперва свою собственность, а после — самих себя.

В любви к ближнему полагается мера любви, когда говорится: Возлюби ближнего твоего, как самого себя (Мк. 12, 31), а любовь к Богу не ограничивается никакой мерой, когда говорится: Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душою твоею, и всем разумением твоим, и всею крепостию твоею (Мк. 12, 30). Ибо не повелевается, насколько каждый должен любить, но — всецело, когда говорится «всем», потому что истинно любит Бога тот, кто ничего не оставляет для себя самого.

Никто, любя кого-либо, не должен тотчас думать, будто он имеет любовь, если прежде не испытает силы своей любви.

Если искренно любим тех, которых содержим на свой счёт, так что для нас не тягостны потребности ближнего, и сама его бедность, поддерживаемая нами, для нас не обременительна, то, когда рука даёт необходимое, сердце услаждается любовью.

Кто истинно любит Бога, кто соблюдает Его заповеди, в сердце того и приходит Господь, и обитель в нём творит (см. Ин. 14, 23), потому что любовь к Божеству проницает его так, что и во время искушения он не отступает от этой любви. Следовательно, истинно любит тот, ума которого не побеждает нечестивая любовь. Ибо каждый тем дальше отлучается от Верховной Любви, чем ниже простирается его любовь.

Любовь к Богу никогда не бывает праздной. Ибо если она есть, то совершает благие дела, а если отказывается от их совершения, то она не любовь.

Истинно мы любим Бога тогда, когда от своих удовольствий стремимся к исполнению Его заповедей. Ибо кто ещё развлекается непозволенными пожеланиями, тот не любит Бога подлинно, потому что противоречит Ему своей волей.

Будем любить ближнего, будем любить того, кто подле нас, дабы иметь возможность достигнуть любви к Тому, Кто выше нас.