Предать нельзя Любить (СИ)

Глава 20. Арина

— Арина, — слышу, как Долинский рычит мне вдогонку. — Стой.

Яростно отвернувшись, несмотря на гигантскую мозоль от туфли, шлёпаю по мостовой. Шпильки выстукивают ритм, который растворяется эхом в тишине московской улицы.

— Плевако, блд. Куда ты несешься?

Еще раз оборачиваюсь и смачно показываю этому женатику третий палец. Подлец.

— Я тебе оторву его, когда догоню, — обещает он сурово.

Да пшел ты, — думаю про себя. Сказать вслух не решаюсь.

У меня немного подруг, но даже я знаю, как часто женатые мужики заводят любовниц и доказывают им, что супруга болеет или они давным-давно вместе не живут.

Это просто возмутительно! Женат!

Даже слушать его не стала, вскочила и побежала в сторону выхода. Слава богу, как раз была стоянка. Не знаю, успел ли Арсений расплатиться за ужин, но уже через пару минут меня настигает и больно хватает за локоть.

— Не трогай меня, — кричу, выдирая руку.

— А ты не убегай, неугомонная, — говорит он строго. — Ты больная? Без денег, без телефона, в Москве. Куда поперлась?!

Бесит, потому что он прав! Я здесь никого не знаю.

— Куда глаза глядят, — сообщаю отстраненно. — Ты меня обманул.

— Да погоди, — со злостью выплевывает. — Это приказ. Я твой руководитель вообще-то.

Резко останавливаюсь и горько усмехаюсь, вовремя вспомнил. Складываю руки на груди и смотрю на Долинского волком.

В свете фонарей он настолько хорош, что слюна во рту скапливается. Стоп, Арина. Раскатала губу. Здесь табличка «ЗАНЯТО», вообще-то.

— В каком месте я тебя обманул? — мрачно спрашивает он, усаживаясь на ближайшую лавку. — Я на берегу с тобой договариваюсь, объясняя свою непростую ситуацию, а ты ведешь себя как десятилетний ребенок. Хочешь продолжать, иди на все четыре стороны.

Озирается и разводит руками. Кругом ни души. Мы в небольшом парке, параллельно которому располагается проезжая часть.

Арсений вытягивает телефон из кармана джинсов и утыкается в экран, а я так и стою упрямо.

В конце концов, что мне мешает просто выслушать?! Ноги гудят и умоляют о передышке, я больше всё равно ни шага сделать не смогу.

Невозмутимо опускаюсь на соседнюю лавку, оставляя между нами приличное расстояние. Долинский совершает поворот головы и иронично разглядывает меня, подняв брови. Мол, ты серьезно, даже сесть со мной рядом не собираешься?!

Равнодушно отворачиваюсь и глазею прямо перед собой.

Проходит около пяти минут, прежде чем он всё-таки встает и пересаживается ко мне. Трудно вздыхает.

— Выслушаешь меня?

— Не знаю.

— Один час и три минуты, — проговаривает он, глядя на запястье с часами.

— Что? — недовольно скашиваюсь.

— Прошло с тех пор, как ты призналась, что любишь меня.

— Ясно.

— Я, конечно, полагал, что женская любовь хрупкая и скоротечная, но не до такой степени, уважаемый суд.

Отворачиваюсь и усмехаюсь. Хитрый, изворотливый мужик этот Долинский!

— Говори, — прикрываю глаза от усталости.

— Я тебе сообщил, что официально женат. Это не значит, что у меня дома семеро по лавкам. Сводной сестре, дочери моей мачехи, нужен был фиктивный брак для отъезда в Канаду. Так уж вышло, что незамужним барышням чаще всего отказывают в визе. На данный момент Стеша находится там и возвращаться не собирается.

— И что, другой кандидатуры не нашлось? — спрашиваю отстраненно, разглядывая свои пальцы.

Ревность острыми иголками колет прямо в сердце. Весьма досадно оттого, что на планете существует девица, которая фактически является его супругой.

Будь это хоть тысячу раз по-детски, но мне неприятно.

— Я был не женат и жениться не планировал, — игнорирует мой вопрос Арсений.

— Почему?

— Что?

Одномоментно оборачиваемся друг к другу и умолкаем. Внутренности словно током пронизывает. Я не хочу ни с кем делить этого мужчину, пусть даже сама не владею абсолютно никакими правами на него.

Правда выводит меня из себя.

— Почему ты не планировал жениться, Арсений?

— Не знаю, — он ведет ладонью по голове, превращая уложенные набок светлые волосы в забавный ежик. — Было время, собирался. Жизнь — это симбиоз наших желаний, возможностей и, банально везения. Быть может, последнего как раз ни всегда хватало.

Его чистосердечность действует на меня как-то расслабляюще, поэтому я неуверенно заправляю волосы за плечи и качаю головой. С одной стороны, его пояснения меня успокоили, с другой — это всё не отменяет того, что фактически он женатый мужчина.

— Веришь мне? — спрашивает Арсений, протягивая руку и потирая шершавую ткань моего платья на талии.

— Я подумаю, — гордо отшатываюсь. — Подумаю над твоим предложением. Мне всё это очень неприятно.

— Я понимаю. Ты замерзла.

— Немного.

— Тогда пойдем?

— Нет, — выдыхаю жалостливо. — Я ногу намозолила.

— Ну до такси, пожалуй, донесу тебя, — говорит он, поднимаясь и легко подхватывая меня на руки.

Воздух в легких наполняется вкусным мужским ароматом, а от сильного тела исходит такое приятное тепло, что я тут же начинаю зевать.

— Хорошо хоть поесть не успела, — шутит Долинский, пока тащит меня к проезжей части. — С десертом внутри я бы тебя уже не донёс.

Тихо смеюсь, потому как он такой здоровенный, что обязательно бы управился.

Довольно быстро добираемся до дома Арсения. Я настолько вымотана и устала, практически засыпаю в такси и резко вздрагиваю оттого, что тело снова подхватывают сильные руки.

Долинский невозмутимо несет меня в квартиру, словно ловкий хищник, поймавший добычу. Такой высокий, взрослый и очень-очень теплый.

Скинув ненавистные туфли у порога, забегаю в свою комнату за одеждой и сразу отправляюсь в душ.

Долго стою под горячим потоком воды, размышляя над тем, что сказал Арсений. Делаю это скорее по инерции, потому что решение ему поверить зародилось в моей голове еще там, в парке.

Я просто не могу вот так от него отказаться.

Выхожу из ванной, предварительно надев шелковые шорты и майку. Сама не замечаю, как сразу же оказываюсь снова окружена телом Долинского, поджидающего меня у дверей. Арсений раскидывает по плечам мои влажные волосы и по-хозяйски утыкается носом в шею, отправляя по телу заряженные желанием волны.

— Мамой поклянись, — говорю еле слышно.

— Что? — громко усмехается он и поднимает на меня светло-синие изумленные глаза.

— Поклянись мамой, что сказал правду и твой брак на самом деле всего лишь фикция, — повторяю. Я искренне верю, что таким шутить никто не станет. Ведь, на мой взгляд, самое важное и драгоценное, что может быть в жизни — это родная мама.

Арсений вглядывается в мое лицо так, словно я сказала что-то ошеломительное, а затем резко привлекает меня еще ближе и трогательно гладит по голове, будто маленькую девочку.

— Вляпался в тебя, Ари.

Тихо добавляет:

— Мамой клянусь.