Предложение

18





Мы добираемся до острова за считанные минуты. На пирсе ждут мужчины, чтобы помочь пришвартовать моторную лодку. Лиам выходит на берег, помогает мне выбраться, затем снова поднимает меня на руки.

— Я могу идти, — протестую я.

— Позволь мне. — Он крадется по пирсу к вилле. Несмотря на то, что он нес меня, он даже не запыхался. Я обвиваю руками его шею и смотрю на него снизу вверх. Выступающий подбородок, высокие скулы, о которые я могла бы порезаться, нос с горбинкой и эти губы… Эти пухлые губы, которые должны были бы выглядеть такими женственными, но, наоборот, кажется, усиливают мужественность его присутствия. — Тебе действительно не понравился ночной клуб, да?

Его хватка на мне усиливается, и он ускоряется, пока почти не переходит на бег.

Я обхватываю ладонью его щеку, затем приподнимаюсь и запечатлеваю поцелуй в уголке его рта.

— Ты можешь доверять мне, Лиам.

У него дергается челюсть. Его сердцебиение учащается. Я прижимаю ладонь к коже на левой стороне его груди. Я прижимаюсь носом к его щеке и покрываю легкими поцелуями линию подбородка до носа. Я прикусываю мочку его уха, и из его груди вырывается рычание. Он добирается до виллы, но вместо того, чтобы направиться к главной двери, сворачивает налево. Я чувствую запах хлорки за секунду до того, как он добирается до бассейна.

— Что ты…?

Он сходит с края и прыгает туда. Мы погружаемся вниз сквозь зелень и синеву, а лучи подводных фонарей прорезают глубины. Его губы прижимаются к моим, делясь со мной своим дыханием. Он крадет мое дыхание в ответ, и тогда мы всплываем. Мы прорываемся сквозь поверхность. Он отстраняется, и я делаю глубокий вдох. Кислород проносится через мои легкие. Мое зрение фокусируется, и все мои чувства, кажется, обостряются. Я держусь за его плечи, пока мы идем по воде.

— Это совершенно новые «Джимми Чу», — кричу я.

— Я куплю тебе еще целую комнату.

— Ты сумасшедший, — выдыхаю я.

— Ты прекрасна.

Я смеюсь.

— Ты действительно спятил, Кинкейд.

— И я не могу насытиться тобой.

Моя улыбка исчезает. Я поднимаю взгляд и смотрю в его великолепное лицо. Наше дыхание смешивается, наши взгляды встречаются. Он обхватывает меня рукой за талию и подводит нас к краю. Его ноги касаются дна, и он подводит нас к бортику бассейна. Он прижимает меня к стене бедрами, затем тянется к моей молнии. От вибрации ползунка, скользящего по зубцам молнии, у меня по спине пробегают мурашки. Он стягивает платье вниз, затем с меня и отпускает его. Прохладный воздух касается моей обнаженной кожи, и по ней бегут мурашки.

Он опускает взгляд туда, где его пристальному взгляду открыта моя грудь, затем наклоняется и обхватывает ртом один из моих сосков. Он посасывает его, и я чувствую, как тяга проходит вниз, к моему центру.

Я тянусь с его пуговицами, умудряясь расстегнуть их. Он снимает с себя рубашку, затем переключает свое внимание на другую мою грудь. Он прикусывает, и я стону. Он массирует мою другую грудь, все время посасывая мой сосок. У меня кружится голова. В следующий момент я вскрикиваю, когда он стаскивает с меня трусики, затем подхватывает меня под зад и подтаскивает к краю бассейна. Он закидывает мои ноги себе на плечи и пристально смотрит на мою киску. И смотрит, и смотрит. Жар заливает мое лицо. Мой желудок сжимается. Я пытаюсь отстраниться, но он хватает меня за лодыжки и не отпускает.

— Ты не гладкая.

Мои щеки становятся пунцовыми. О боже, это так неловко. Я знаю, что ходить с волосами там не то, что приветствуется в наши дни, но это мой способ цепляться за ту часть себя, которую, боюсь, я рискую полностью потерять.

Я сглатываю.

— Это что… Это нормально?

Один уголок его рта скривился.

— Это более чем нормально. — Он продолжает изучать мои половые губы, и тысячи маленьких искр взрываются у меня под кожей. Я чувствую себя так, словно сгораю в огне.

— Лиам, пожалуйста… — я задыхаюсь, когда он зарывается носом в мою киску. Он делает глубокий вдох, и эти маленькие искорки вспыхивают пламенем. Каждая частичка меня пылает, наливается, раздувается от похоти и желания. Мой разум полон множества непристойных поступков, которые я хочу, чтобы он совершил со мной. Даже когда какая-то часть меня хочет отстраниться.

Я тону, пойманная в густую, тягучую трясину собственной жадности, хочу, чтобы он прикасался к каждой частичке меня, чтобы он погружал кончики пальцев, язык и член в эту самую сокровенную часть меня. Затем он лижет меня прямо там, от входа до клитора, и все мысли вылетают у меня из головы.

Он протягивает руку и кладет свою большую ладонь мне на грудь. Он надавливает, и я опускаюсь обратно на все еще теплый бортик бассейна.

Я смотрю на звезды в ночном небе, затем вскрикиваю, когда он проникает в мой центр одним долгим, неторопливым движением своего порочного языка.

— О, боже, — выдыхаю я.

Затем он двигается так быстро, что у меня перехватывает дыхание. Он раздвигает мои половые губки, и его голодный рот приникает к моему клитору. Он посасывает и покусывает его, затем засовывает один палец, затем два, затем три внутрь моего плачущего центра. Он сгибает пальцы, задевая это местечко глубоко внутри меня. По моему позвоночнику пробегает электрический разряд. Я сжимаю бедра по обе стороны от его лица, обхватывая пятками его шею. Он погружает свои пальцы в меня, а затем выходит, входит и выходит, затем заменяет их своим языком. Он облизывает мой центр, ласкает мою сердцевину, затем обхватывает ртом мою киску. Прикусывает мой клитор, и оргазм обрушивается на меня.

Кульминация пронизывает меня с силой цунами. Клянусь, я вижу звезды. Я закрываю глаза всего на секунду, а когда прихожу в себя, он несет меня обратно на виллу. Я обвиваю руками его шею и прижимаюсь щекой к его груди. Тук-тук-тук. Его сердце гулко бьется о грудную клетку. Он входит на виллу, поднимается по лестнице и плечом открывает двойные двери в свою спальню.

Вот тогда я прижимаюсь к его груди. Он останавливается, и я обвиваю руками его шею.

— Поцелуй меня, — требую я.

Его губы изгибаются, и он опускает голову. Я прижимаюсь грудью к его груди и встречаюсь с его губами. Я засасываю его язык в свой рот, глубоко целуя его. Его руки крепче обхватывают меня. Я выпрямляюсь, и он удерживает меня, когда я обхватываю его ногами за талию. Я наклоняюсь в поцелуе, позволяя как можно большей части своего тела соприкоснуться с ним, насколько это возможно. Когда мы вырываемся на свободу, мы оба тяжело дышим. В его серых глазах отражается отчаяние, которое я испытываю.

— Трахни меня, Лиам.

Его губы приоткрываются. В следующую секунду он относит меня к своей кровати и бросает на нее. Я подпрыгиваю. Мокрые пряди моих волос падают мне на лицо. Я заправляю их обратно, и к тому времени, как я выпрямляюсь, он уже скинул ботинки и брюки. Он стоит передо мной совершенно голый. Свет от прикроватной лампы высвечивает тени и неровности его скульптурного торса. Его плечи такие широкие, что он закрывает обзор позади себя.

В своих костюмах, сшитых на заказ, он — воплощение Джеймса Бонда. В глубине души он такой же необузданный, как Тарзан. Словно скульптура.

— Лорд Грейсток, — бормочу я.

— А?

Я качаю головой.

— Ты великолепен, — бормочу я.

Его губы изгибаются. Он упирает ладони в свои узкие бедра, и я замечаю татуировку в виде скорописи у него на предплечье. Это язык, который я не узнаю, шрифт закруглен таким образом, что намекает на тайский. Или, может быть, другой дальневосточный язык. Плоскости его груди изгибаются, возвращая мое внимание к этим впечатляющим восьми кубикам — Господи, это действительно восемь кубиков — к тому месту, где его член упирается в его тонкую талию. Он толстый и широкий, с веной, проходящей снизу вверх, и набухшей головкой с пирсингом. Да, у мистера заносчивого ворчуна-миллиардера есть пирсинг.

Он сжимает основание своего члена, затем проводит пальцами вверх к головке. Затем проводит пальцами по мокрому кончику, и у меня слюнки текут. Я смотрю на толстый член, который дергается и, кажется, становится еще длиннее и больше, если бы это было возможно.

— Ложись на живот, на четвереньки. — От его жесткого голоса у меня по спине пробегает дрожь. Все во мне настаивает на том, чтобы я подчинилась ему, и именно поэтому я не хочу этого делать. То есть пока нет. Я сажусь, свешиваю ноги с кровати, чопорно скрещиваю их и выпрямляю спину.

— А если я откажусь?

Он замирает. Кажется, каждый мускул в его теле напрягся. Он наклоняет голову набок. Движение такое хищное, что я сглатываю. Цвет его глаз становится ярче, пока они не приобретают то сине-зеленое сочетание, которое так характерно для Лиама.

— Ты отказываешь мне, Божья коровка? — Его голос такой мягкий, приглушенный. Мою кожу покалывает, пальцы на ногах подгибаются.

— Я — это… бросаю тебе вызов. — Я проскакиваю мимо него. Он вытягивает руку, и кончики его пальцев задевают мою руку. Я кричу и выбегаю за дверь. Позади меня раздаются шаги. Мое сердце бьется, как шелест крыльев колибри. Адреналин бурлит в моей крови. Я качаю ногами и почти добираюсь до лестницы, когда он хватает меня за руку и разворачивает обратно к себе.

— Отпусти меня, — кричу я.

— Ни за что, черт возьми. Я поймал тебя, и теперь ты будешь моей.