Предложение

12





— Нет… ни за что. Что ты сказал? — Я хихикаю, потом икаю. Черт, я пьяная в стельку. Ой. В этом нет никакого смысла. Я соскальзываю с барного стула и тут же приземляюсь на задницу.

— Айла! — В одно мгновение он оказывается рядом со мной. — Ты в порядке?

Шок проходит через меня, затем я разражаюсь смехом. Я смеюсь до тех пор, пока слезы не катятся по моим щекам. Затем фыркаю самым неподобающим для леди образом. Когда я вытираю лицо, то вижу, что он улыбается мне сверху вниз.

— Похоже, ты счастливая пьяница.

— Ты даже не представляешь.

Я моргаю — вижу два его великолепных лица — моргаю снова. Они сливаются в одно целое. Великолепные густые волосы, высокий лоб, нос с горбинкой и эти губы, эти пухлые губы, которые так и хочется укусить. Я поднимаю взгляд и замечаю, что он наблюдает за мной с голодным выражением в глазах.

— Ты уже поел? — Я икаю.

— Что?

— Я голодна. И ты выглядишь…, — я указываю на его черты лица и хихикаю. — Голодным. Почему ты такой голодный?

— Голодный, да? — Его губы приподнимаются с одной стороны. Я протягиваю руку и дотрагиваюсь до него. Электрические разряды пробегают по моим венам. Эти надоедливые мурашки танцуют по моей коже.

Он, должно быть, чувствует то же самое, потому что его взгляд сужается. Эти серые глаза становятся темнее, и я могу поклясться, что в их глубине кружатся голубые и зеленые искры. Сухожилия на его горле напрягаются, а на виске пульсирует вена. У него такая твердая челюсть, с небольшой щетиной, хотя, держу пари, он брился сегодня утром. Как может один мужчина быть таким красивым? Каждый раз, когда я смотрю на него, мои яичники, кажется, перестают работать. Каждый раз, когда я чувствую его запах, кажется, что все клетки моего тела пробуждаются. И когда он смотрит на меня, мои нервные окончания вспыхивают, а клетки мозга угрожают замкнуться.

— Это должно быть незаконно.

— Что? — спрашивает он грубым голосом.

— Выглядеть так, как ты это делаешь. Говорить так, как ты это делаешь. Быть тобой… Все это должно быть объявлено вне закона. Тебе не позволено быть таким… — Я моргаю. — Таким…

— Харизматичным?

— Таким высокомерным. — Я хмурюсь.

— А тебе не позволено быть такой красивой ни внутри, ни снаружи. В тебе есть великодушие, которое всегда побеждает, вот почему ты рассказала Лайле о том, что сделала. Наверное, было нелегко уговорить ее уйти, зная, что ты заплатишь за это. И все же ты это сделала.

Мои щеки горят.

— Что это? Будем-поласковее-с-Айлой, прежде чем ты выбьешь ковер у меня из-под ног

— Это «будь-добр-к-Айле-перед-тем-как-уложить-ее-в-постель».

— В постель? — Я качаю головой. — Нет, нет, нет, сначала мне нужно заехать домой.

— Ты никуда не пойдешь в таком состоянии. Поспи немного в комнате для гостей, а утром, когда протрезвеешь, я отвезу тебя домой.

— Обещаешь? — Я протягиваю свой мизинец.

— Обещаю. — Он переплетает свой палец с моим. Дрожь пробегает у меня по спине.

Это… ощущения другие, как будто что-то сдвинулось. Как будто баланс в этих отношениях — или что бы это ни было между нами — просто сместился к середине.

Меня охватывает дремота.

— Прости. — Я похлопываю себя по губам. — Не то чтобы ты скучный или что-то в этом роде.

— Я знаю, ты измотана.

— Да, лучшее, что я могу сделать, это… упс. — Он подхватывает меня на руки и встает одним плавным движением, которое оставляет меня с разинутым ртом. — Ух ты, какой ты сильный. — Я протягиваю руку и ощупываю его бицепсы. — Прямо реально крепкий.

— Ты совсем немного весишь.

— Ха-ха-ха, шутник.

Он хмурится, глядя на меня.

— В тебе есть много вещей, которые я могу критиковать. Однако твой вес не входит в их число. Ты идеальна такая, какая есть.

— Лесть приведет тебя, — я зеваю, — куда угодно. — Я цепляюсь пальцами за ворот его рубашки и закрываю глаза.

Следующее, что я помню, он пытается высвободиться из моей хватки.

— Айла?

— Хмм. — Я прижимаюсь щекой к подушке.

— Айла, детка, тебе нужно отпустить меня.

— Ага. — Я притягиваю его ближе. Не открывая глаз, я знаю, что его лицо склонилось над моим, потому что я чувствую, как его дыхание смешивается с моим. Я чувствую его темный, резкий запах, чувствую его пристальный взгляд на своих чертах, ощущаю облако жара, которое исходит от его тела и ударяется мне в грудь, удерживая меня в плену. Стон срывается с моих губ.

— Айла, что ты делаешь? — Он проводит носом по моей челюсти, и все мое тело, кажется, взрывается. Я извиваюсь под ним, сжимаю бедра вместе, затем выпячиваю грудь так, что кончики моей груди касаются его груди. Все его мышцы напрягаются. Я все еще не открыла глаза, но чувствую охватившее его напряжение. — Айла, — его голос тверд. — Ты не хочешь этого делать.

— А разве нет?

— Ты говоришь, что хочешь, чтобы я трахнул тебя, когда ты пьяная в стельку, чтобы утром ты могла обвинить в этом меня.

Я резко открываю глаза.

— А что, если хочу? Таким образом, мы сможем избавиться от этой дурацкой химии, которая, кажется, всегда возникает между нами.

— Когда я трахну тебя, это будет не один раз и не случайно. Так что будь очень осторожна в том, о чем просишь.

— Я… — я пытаюсь заговорить, но слова не выходят у меня из горла. — Я..

Он изучает мои черты.

— Именно так я и думал. Ты не готова столкнуться с последствиями нашего траха, дамочка. Довольствуйся созданием своей маленькой компании и фальшивым чувством авторитета, которое с этим связано. Ты никогда не сможешь разрушить свои стены и увидеть потенциал того, чем мы могли бы стать вместе.

Он отстраняется, и на этот раз я отпускаю его. Он разворачивается и уже на полпути к двери, прежде чем я сажусь.

У меня кружится голова, но я не обращаю на это внимания.

— Подожди, что ты хочешь этим сказать? Что ты имеешь в виду под потенциалом того, что мы могли бы стать вместе? Я не понимаю.

Он замолкает, затем наполовину поворачивает голову.

— Я тоже. — Не вдаваясь в дальнейшие объяснения, он уходит. Я снова опускаюсь на постель, мои мысли в смятении. Ничто больше не имеет смысла. Я закрываю глаза, и сон затягивает меня.

Когда я просыпаюсь утром, у меня такое чувство, будто внутри меня сидит множество маленьких человечков, пытающихся просверлить себе путь наружу. Ой! Мне удается приоткрыть одно веко и заметить бутылочку с водой и две таблетки в маленькой тарелочке рядом с ней. Слава богу, обезболивающие. Я запиваю их водой и ложусь на спину. В следующий раз, когда я открываю глаза, свет, проникающий через окно, намного ярче.

Игнорируя свой телефон, который тоже лежал на прикроватной тумбочке рядом со стаканом воды, я направляюсь к двери, которая, как я предполагаю, ведет в ванную. Приняв горячий душ и почистив зубы новой зубной щеткой, которую я нашла рядом с раковиной — я уверена, снова благодаря Лиаму, — я надеваю ту же одежду, в которой спала, и выхожу из спальни, иду по коридору в сторону кухни… Где от запахов готовящегося завтрака у меня сводит желудок.

Лиам стоит ко мне спиной. На нем спортивные штаны, верхняя часть его тела обнажена. Его лопатки двигаются совершенно синхронно, когда он что-то готовит на плите. У него тонкая талия, а задница — о боже, эта задница — тугая и упругая, и ткань его спортивных штанов растягивается так, что у меня слюнки текут. Я должно быть издала какой-то звук, потому что он поворачивается и замечает меня.

— Доброе утро, — бормочет он.

— Доброе утро.

Я шаркаю к кофеварке, когда он указывает на стул и говорит:

— Присаживайся. Я принесу тебе кофе и что-нибудь перекусить.

У меня скручивает желудок.

— Без завтрака. Хотя кофе — было бы здорово.

Он пододвигает ко мне чашку кофе. Затем снова поворачивается к плите. Через несколько секунд на стол ставятся две тарелки с едой. По одной перед каждым из нас. Я бросаю взгляд на картофельные оладьи, печеную фасоль, тосты и сосиски.

— Я не ем мя…

— В этих сосисках нет мяса. И ничего из этой соевой дряни тоже. Они готовятся на заказ из свежих овощей. Мне их доставили вчера.

— О. — Я разеваю рот, не уверенная, что сказать.

— О. — Он ухмыляется, затем опускается в кресло напротив. Он набрасывается на еду на своей тарелке, в которой, как я замечаю, есть бекон и сосиски — настоящие. Я потягиваю свой кофе, пока он ест. Он указывает вилкой на мою еду. — Попробуй, меня заверили, что сосиски очень вкусные.

— Ты не должен был этого делать.

— Каким бы я был женихом, если бы не угождал вкусам своей будущей жены?

— Ты не обязан говорить это ради меня. — Я хмуро смотрю на него снизу вверх. — В конце концов, все это притворство.

Он открывает рот, потом закрывает его. Он приподнимает плечо.

— Я должен соблюдать рамки приличия, не так ли?

Мои плечи опускаются. Почему я думал, что он собирается сказать что-то еще? Конечно, все это фарс. Он делает это для того, чтобы гарантировать, что если кто-нибудь из таблоидов будет шпионить за нами, они увидят декорации сказочной свадьбы. Свадьбы, которая состоялась при сомнительных обстоятельствах, но, тем не менее, это была свадьба. Я отрезаю кусочек вегетарианской сосиски и жую его. Пикантные травы, острые специи, сладкая свекла и более сложный вкус тыквы с орехами заставляют мой желудок скручиваться, и я стону.

— О, они действительно вкусные. — Я съедаю вегетарианские сосиски, которые хорошо прожарены. Картофельные оладьи и тосты получились хрустящими, как раз такими, как я люблю. На этот раз я не спрашиваю его, откуда он это узнал. Я знаю ответ.

Когда я откидываюсь на спинку стула, уничтожив большую часть своей еды, я замечаю, что у него странное выражение лица.

— Что? — Я хмурюсь. — У меня что, еда на лице?

— И это тоже.

Он смачивает палец, протягивает руку и вытирает кусочек еды у меня на подбородке, затем подносит палец к губам и посасывает его. Все мое тело, кажется, наполняется странным ощущением невесомости. Мои соски твердеют. Моя сердцевина пульсирует. У меня пересыхает в горле, и я не могу оторвать от него взгляда. Он перегибается через стойку для завтрака, пока его нос не соприкасается с моим.

— У меня есть для тебя сюрприз.