ГЛАВА VI

Френсис Маркрут тоже беседовал со своей племянницей за завтраком, или, вернее, сейчас же после него. Зара сидела в своей маленькой гостиной, которая была предоставлена в ее полное распоряжение, и кончала завтракать, когда он постучал в дверь и попросил разрешения войти.

Она ответила «Войдите» и поднялась к нему навстречу с той подчеркнутой вежливостью, с которой всегда обращалась с ним. Эта вежливость, впрочем не могла скрыть презрения и злобы, которые она чувствовала к своему дяде.

— Я пришел поговорить с вами о вашем браке, — проговорил он, усаживаясь в кресло. При слове «брак» ноздри Зары затрепетали, но она ничего не сказала. С ней было очень трудно говорить из-за ее привычки молчать. Она никогда никому не помогала. Френсис сам пользовался этим методом и очень одобрял его — так всегда можно было заставить другого человека высказаться.

— Вы видели вчера лорда Танкреда; надеюсь, что лично против него вы ничего не имеете? Я же, со своей стороны, могу уверить вас, что он настоящий джентльмен.

Молчание продолжалось.

— Я уговорился с ним, что ваша свадьба состоится двадцать пятого октября. Значит, теперь надо позаботиться о вашем приданом. У вас должны быть платья, вполне приличествующие вашему высокому положению, поэтому, пожалуй, лучше всего заказать их в Париже… — и Маркрут вдруг остановился, пораженный: он увидел, что Зара одета в жалкие, дешевые тряпки. И понял, почему до сих пор даже не замечал этого — такая у нее была гордая осанка и такой величественный вид. Приятное чувство гордости вдруг наполнило его сердце — ведь она же в конце концов была его родной племянницей.

— Вас очень приятно хорошо одевать, — продолжил он, — и я бы давно уже это сделал, если бы не знал, куда пойдут деньги, которые я высылал бы на ваши наряды. Но теперь мы все устроим к общему благополучию.

Не в характере Зары было просить каких-нибудь одолжений для своего брата и Мимо, не платя за это. Но раз она заплатила самой собой, нужно было постараться получить для них как можно больше.

— Мирко снова начал кашлять, — сказала она. — И если уж я согласилась на этот брак, то хочу, чтобы его сразу же можно было отправить на юг. Он с отцом сейчас в Лондоне, и живут они в какой-то трущобе.

— Я все это уже обдумал, — отозвался Френсис, хмурясь, как всегда, когда упоминали о Мимо. — В Борнмауте есть очень хороший врач, а тамошний климат полезен для легочных больных. Я уже написал этому доктору, и он согласен взять мальчика к себе; за ним будет прекрасный уход, у него будет учитель, а когда он поправится, то сможет вернуться в Париж или в Вену и развивать свой талант. Я хочу, чтобы вы ясно поняли, — продолжал Маркрут, — что раз вы согласились на мои условия, то у вашего брата ни в чем не будет недостатка.

Заре хотелось спросить: «А Мимо?», но она решила, что пока лучше не заговаривать об этом. Что Мирко будет жить на попечении хорошего доктора, пользоваться прекрасным воздухом и вести правильную жизнь, то есть вовремя спать и есть, а не питаться нездоровой пищей по ресторанам и когда придется, — все это, конечно, очень хорошо, если только мальчик не будет чувствовать себя несчастным в разлуке с отцом. В том-то и заключался весь вопрос.

— А у доктора есть другие дети? — спросила она, потому что знала, что Мирко в этом отношении был особенный мальчик, — он не любил своих сверстников.

— У доктора есть только одна девочка такого же возраста, как и ваш брат, — ведь ему, кажется, одиннадцатый год? И девочка эта тоже слабого здоровья, так что они могут играть вместе.

Это уже было значительно лучше.

— Мне хотелось бы сначала поехать самой познакомиться с доктором и посмотреть его дом.

— Вы это можете сделать в любое время, а я положу на имя Мирко некоторую сумму денег, на которую будут нарастать проценты, так что, когда он вырастет и станет совершеннолетним, у него будет даже небольшое состояние. Я все это оформлю и дам вам подписать, чтобы все было в порядке.

— Хорошо, — сказала Зара, — а теперь дайте мне, пожалуйста, денег, чтобы я могла помочь им, пока брата не отправят к доктору. Я не согласна жертвовать собой, если у меня не будет уверенности, что я могу избавить от нищеты тех, кого люблю. Мне нужно сейчас тысячу франков, или на ваши деньги, кажется, сорок фунтов.

— Я сейчас же пришлю вам деньги. — Френсис был сегодня в великолепнейшем настроении. — А теперь, когда мы обсудили одну сторону дела, я прошу вас уделить немного внимания и другой стороне. Скажите мне, когда вы желаете видеть своего жениха.

— Я совсем не желаю его видеть, — объявила Зара.

Маркрут улыбнулся.

— Вполне возможно, но этого нельзя избежать. Не можете же вы выйти замуж за человека, не видя его! Он придет к вам сегодня после обеда и наверное принесет обручальное кольцо. Я доверяю вам и поэтому думаю, что вы не станете слишком явно высказывать ему свое отвращение, ибо этого не снесет ни один мужчина. Прошу вас не забывать, что благополучие вашего брата всецело зависит от этого брака; если же вы вызовете лорда Танкреда на разрыв, наша сделка с вами будет считаться недействительной.

В ее глазах снова появился взгляд загнанного зверя, и она сразу стала холодна, хотя и заговорила быстро, едва успевая переводить дыхание.

— Раз уж это так необходимо для ваших целей, которых я не знаю и не могу угадать, то устройте так, чтобы я могла до свадьбы уехать в Париж одна. Лорду Танкреду, должно быть, все это так же противно, как и мне, и мы оба, вероятно, являемся только марионетками в ваших руках. Объясните этому господину, что я не стану унижаться и играть роль невесты, особенно здесь, в Англии, где, как говорила мне мама, невесты выставляют свою любовь напоказ и женихи непременно являются влюбленными. Я буду играть свою роль во время неизбежных визитов его семье, но и только, и пусть сегодняшний его визит будет последним — до свадьбы я больше не желаю его видеть или входить с ним в какие-либо отношения. Вы поняли?

Френсис смотрел на нее с возрастающим восхищением. Она была просто восхитительна в своем гневе, и ему нравилось наблюдать за ней. Он вообще с удовольствием наблюдал людей, когда они испытывали какие-нибудь сильные чувства, и походил тогда на хозяина, следящего за своими лошадьми во время их тренировки.

— Да, я понимаю, — сказал Маркрут.

И он действительно понимал, что в данный момент разумнее всего не настаивать, так как Зара ни за что бы не уступила; но он знал, что можно смело рассчитывать на ее честность и гордость, она выполнит свое обязательство, если только не выводить ее из себя.

— Я скажу лорду Танкреду за завтраком, что сегодня вы его примете, а затем уедете в Париж и не вернетесь до свадьбы, но что вы сделаете необходимые визиты его родным, не так ли?

— Да, я уже сказала, только пусть этих визитов будет поменьше и они будут покороче.

— В таком случае не стану вас дольше задерживать. Вы красивая женщина, Зара, — он встал и поцеловал ей руку. — Ни одна из ваших прабабушек — принцесс крови — не походила так на королеву, как вы, — и Маркрут поклонился, и вышел из комнаты, предоставив ей молчать, сколько ей угодно.

Оставшись в одиночестве, Зара судорожно сжала руки и стала быстро ходить взад и вперед по комнате. Да, она, конечно, красива и имеет право на свою долю счастья, как и всякая другая женщина, а ее снова связывают и отдают мужчине…

— О, подлые! — громко прошипела она. — Но на сей раз я не уступлю! До свадьбы я буду избегать его, насколько возможно, а после свадьбы…

И если бы лорд Танкред мог увидеть ее в этот момент, то ему, пожалуй, понадобилось бы все его мужество, чтобы остаться верным своему решению! Однако Зара довольно скоро успокоилась и стала одеваться, готовясь выйти. Ведь столько новостей надо было рассказать двум беднягам, живущим на Невильской улице!

Мчась в наемном автомобиле — дядя предоставил в ее распоряжение одну из своих великолепных машин, но она была слишком роскошна для квартала, в котором жили Мимо и Мирко, — Зара думала о том, что Мимо нельзя давать сразу все деньги. Она знала, что бы из этого вышло, — деньги ушли бы не только на лучшее помещение, но и на дорогой обед в ближайшем ресторане, и на конфеты и мелкие подарки Мирко, и на новые костюмы. А если бы нашлась возможность получить где-нибудь кредит, то истратилось бы вдвое больше того, что есть, а затем снова начались бы тревоги по поводу неоплаченных счетов. Если бы Мирко согласился хотя бы на время расстаться со своим милым, но беспорядочным отцом, это было бы много полезнее для его здоровья и для развития его таланта. У Мимо всегда были хорошие намерения, но вел он себя удивительно глупо! Когда у нее будут деньги, она, конечно, устроит Мимо комфортабельно где-нибудь в студии в Париже, где он будет писать картины, которые нельзя продать, и встречаться со своими друзьями — у него их еще было несколько и, когда его костюм был в порядке, они с радостью приветствовали его. Мимо мог еще быть очень приятным гостем, несмотря на то, что годы и бедность очень его изменили.

Автомобиль остановился на грязной улице у жалкого на вид дома. Зара встала, расплатилась с шофером и постучала в грязную дверь. Ей открыла неряшливо одетая девочка-служанка. Оказалось, что Мимо и Мирко не было дома, но они сказали, что через несколько минут вернутся. Служанка предложила Заре подождать их, Зара согласилась и последовала за неуклюжей, неопрятной фигуркой вверх по лестнице. Служанка привела ее в довольно большое помещение под самой крышей. По-видимому, оно обычно сдавалось под студию, потому что освещалось большим окном с северной стороны.

Любовь к чистоте была одной из особенностей графа Сикипри — он всегда содержал комнату, какова бы она ни была, в полной опрятности. Зара тотчас же узнала старый ковер, развешенный на двух мольбертах и закрывший две железные кровати, на которых спали отец и сын. Новое чудо искусства стояло на третьем мольберте. Оно не очень много обещало в настоящей его стадии… Скрипки Мирко и его отца лежали в футлярах на столе рядом с небольшой стопкой нот, а в кувшине для воды стояло несколько желтых хризантем, очевидно, купленных на рынке.

Графине Шульской после смерти ее мужа пришлось много вытерпеть с этой парой, но редко — может быть, всего только однажды — им приходилось жить в такой бедной обстановке. Обычно они обитали в небольшой квартирке в Париже или во Флоренции, а при жизни графа Шульского или жили в Ницце, или странствовали по отелям. В последние годы, когда граф исчезал на целые месяцы в погоне за удовольствиями и оставлял Зару одну на какой-нибудь старой нормандской ферме, счастливую тем, что она избавлена от его ненавистного присутствия, Мимо и Мирко приезжали к ней. Тогда они проводили время в рисовании и игре, а она читала. Вся ее жизнь прошла в обществе книг.

Ожидание затянулось, и Зара уже стала терять терпение, когда наконец услышала шаги на лестнице. По-видимому, служанка сообщила о ее приходе, потому что шаги были очень поспешные, и дверь растворилась с шумом.

— Шеризетта, ангел! Какая радость! — и Мирко бросился к ней в объятия, а Мимо любезно поцеловал руку — он сохранил свои придворные манеры.

— У меня для вас есть приятная новость, — объявила Зара и вынула из кошелька два билета по десять фунтов стерлингов. — Мне, наконец, удалось убедить дядю помочь вам. Возьмите это пока, а в дальнейшем будет лучше. Относительно Мирко у дяди есть хороший план. Я вам сейчас расскажу о нем.

Они уселись возле нее и она стала рассказывать, стараясь нарисовать самую привлекательную картину будущей жизни Мирко у доктора. Но, несмотря на ее старания, личико мальчика вытянулось при мысли о том, что он должен будет расстаться с отцом.

— Но ведь это только на время, детка, — сказала Зара, — только пока ты поправишься и окрепнешь, и немного научишься. Разве ты не знаешь, что все мальчики уезжают в школу и приезжают домой только на каникулы? А потом ты же помнишь, что мама всегда желала, чтобы ты получил хорошее воспитание?

— Но я терпеть не могу мальчиков, а вы меня учили так хорошо! О Шеризетта, что же я буду делать и кому буду играть на скрипке, кто поймет?

— Но ведь это великолепное предложение, — сказал Мимо. — Твоя сестра настоящий ангел, и ты должен быть ей благодарен. Кашель твой пройдет, а мне, может быть, удастся поселиться в этом городе, и тогда я буду приходить к тебе и мы будем вместе гулять.

Но Мирко продолжал дуться, и Зара вздохнула, конвульсивно сжав руки.

— Если бы вы знали, как трудно было получить и это, — сказала она с отчаянием в голосе. — О Мирко, если ты любишь меня, то должен согласиться! Неужели ты не доверяешь мне и думаешь, что я пошлю тебя в такое место, где тебе будет плохо и с тобой будут дурно обращаться? Я сама поеду туда завтра и все увижу, как там и что. Неужели ты не можешь доставить мне это маленькое удовольствие?

Мальчик, рыдая, бросился ей на шею, стал ее целовать, и она, лаская, быстро его успокоила.

Таким образом, Зара могла, наконец, успокоиться на сознании, что ее жертва, о которой они никогда не должны узнать, принесена недаром.

Мирко, по-видимому, смирился со своей судьбой, и здоровая обстановка, в которой он будет жить, несомненно, благотворно повлияет на его здоровье. И кто знает, может быть, когда-нибудь он станет великим артистом!

Загрузка...