Приключения Красной Беретки

---

Богиня стояла в храме перед воротами. На ее комбинацию была надета желтая гирлянда, на руках на ногах были многочисленные браслеты, а на голове – высокая шапочка в виде пирамидального храма, отделанная золотом.

— Сейчас откроются ворота, — жрец стоял прямо за ней, — прямо идете к носилкам и садитесь на трон. Пока идете, считайте, что никого не замечаете. И только когда сядете, можете их поприветствовать.

Двери начали медленно открываться.

— Ждем… ждем… идем, не задерживаемся!

Богиня вышла из храма. Звук, оглушительный звук смешанного восторга и радости раздался с такой силой, что ей показалось, что ее толкнуло волной. Птицы взмыли со всех сторон в небо. Звук перешел в стихающий, плавный рев.

Она шла по тени – и вышла в поток света. Она увидела носилки и трон под зонтиком на них… По мере того, как она приближалась, она заметила, что и носилки, и зонтик, и трон громадны. Столько народу она не видела никогда. Казалось, что народом затоплено все. Она не видела никого конкретно – она видела только одну цельную массу, и почти физически чувствовала ее внимание, ее сконцентрированный взгляд на себе. Носилки напоминали открытый павильон. Она подошла к ним и поднялась по лестнице на трон. Она обернулась и оглядела все пространство, всех людей. И тишина разразилась. Она улыбнулась и села. Звук восторга, раскалывающий ее вместе с пространством, разразился, как гром. Народ не кричал имени – он просто кричал. И снова гром сначала перешел в гул, и снова начал стихать. Жрец вышел вперед трона и что‑то прочитал. После чего он повернулся к Богине и сказал:

— Да, если вам попадут цветы, не кидайте их в толпу. Может возникнуть давка.

Богиня улыбнулась и благосклонно кивнула. Жрец сел на носилках впереди ее. Носилки шевельнулись. Богиня видела множество монахов внизу, и еще больше следовали сзади. Началось движение вперед.

---

Носилки, если это сооружение с двухэтажный дом можно было так назвать, двигались медленно. Вокруг было множество полицейских, вся форма которых заключалась в головной повязке с надписями, и множество распорядителей. Полицейские оттесняли толпу. Распорядители выбирали желающих из толпы и подводили их к носилкам – число желающих их нести, похоже, было неограниченным. За носилками выстроилась целая церемония. Первым следовал громадный открытый лимузин – богиня не могла разглядеть в нем никого, кроме Короля. За лимузином ехал грузовой броневик. За броневиком – несколько слонов. Процессия регулярно останавливалась. А богиня не забывала поворачиваться в разные стороны и крутить головой.

— Богиня!

Богиня повернулась на голос. На Келли было надето что‑то вроде цветастой короткой комбинации, где волны ткани спадали по диагонали, и это было перепоясано ремнем с декоративными патронташными коробками.

— Что на тебе одето?

— Это сари. Местный колорит.

— Келли, ты как‑то странно надела сари.

— Я с ним долго возилась в гостинице, а потом решила, что выйду на улицу, посмотрю как это носят и подправлю. А без ремня оно раскручивалось.

— Ты не догадалась попросить женщин тебя перемотать?

— Догадалась, мне уже две женщины сказали, что сари носится с блузкой и нижней юбкой. Зато уже 14 мужчин сказали, что я божественна! И сам Король тоже.

— Ужас! На моем празднике!

— Сказали бы больше, но почти никто не понимает по–нашему.

— Не задирай нос! – богиня улыбнулась, и снова море звука накрыло пространство. Богиня еще раз улыбнулась.

— Кто бы говорил! – крикнула Келли, отставая, — ладно, я бегу болтать!

Сколько уже двигались носилки, богиня не воспринимала. Время для нее приятно потерялось. Она чувствовала сам процесс – физически чувствовала и наслаждалась. Толпы людей, колонна, которую она возглавляла, и у которой теперь не было видно конца – все это вызывало у нее чувство постоянного восхищения. Она была восхищена собой. Она была восхищена процессом. А мир вокруг, ей казалось, был восхищен ею. Богиня увидела реку.

Носилки остановились на специальной трибуне. Она видела все пространство реки, она не видела ничего, что бы находилось выше ее. Чуть ниже и слева находились трибуны. Она видела Короля и Келли. А на реке украшенные золотом лодки с гребцами выстраивались в ряд.

— Пока не поднимайте руки, — жрец обернулся, — сейчас вы дадите старт лодкам.

— А куда они поплывут? Где финиш?

— Они развернутся через пару километров, так что финиш здесь. Потому что все исходит от богини и все к ней возвращается.

Со стороны королевской трибуны заговорил репродуктор. Богиня не поняла ни слова. Речь завершилась традиционным громом восхищения.

— Вставайте, поднимите руку.

Богиня встала и подняла руку. Она видела все пространство. Она видела, что все смотрят на нее – и гребцы на лодках тоже повернули головы.

— Пошли, — сказал жрец, и она махнула.

Снова волна шума накрыла ее, и лодки сорвались с места. Жрец дал ей знак, и она снова воссела на троне. На этот раз шум был не таким мощным, но он сливался, разливался на потоки, и был непрерывным. Люди на трибунах и вокруг вставали, размахивали руками, что‑то показывали, что‑то кричали.

Келли подошла совсем близко. И выглядела она тоже на редкость довольной.

— А я ехала в машине с Королем, сразу за богиней, — сказала она.

— Ха. – сказала Беретка.

— Действительно ха, — сказала Келли и засмеялась.

— Тебе немножко завидно? – богиня улыбнулась.

— Немножко? Немножко завидно? Да я одна сплошная зависть! Я порежу тебя на кусочки и каждый съем, медленно пережевывая! Немножко! А головой буду играть вместо мячика.

— В следующий раз богиней можешь быть ты, — богиня засмеялась.

— Мне тоже здорово. Коньяк будешь? Король дал фляжку.

— Вернее, ты выпросила.

— Вернее, мне не смогли отказать.

— Нет, меня и так прекрасно ведет, – богиня хотела еще улыбнуться, но дальше улыбаться было просто некуда.

— Тебя не порвет от удовольствия? – Келли даже развела руки в удивлении.

— Не–е, от такого удовольствия… я натренирована!

— У тебя потом не случится когнитивный диссонанс?

— Нет, не случится. Потому что я знаю правило.

— Какое правило?

— Правило состоит в том, что нужно быть божественной всегда!

— Ты восхитительна. Ты богиня. Ладно, не буду тебе мешать, побегу болтать с Королем.

Крики усилились и постепенно стали перерастать в мощный гул. Жрец обернулся и сказал:

— Лодки возвращаются. Сейчас вам дадут гирлянду, наденете ее на шею победителю.

— Хорошо, — сказала богиня, — а что получает победитель?

— Ничего… А что еще нужно? Здесь главное — процесс, а не результат. Все, в том числе и победитель, получают праздник. Но праздник – тоже процесс. На западе процесс и результат принято различать. Конечно, нам тоже бывают важны результаты. Но мы воспринимаем жизнь более созерцательно. Больше ценим мгновения, наверно.

— А я подумала… да, мне интересны результаты… Но осознание божественности – это процесс. В процессе которого происходит множество приятных процессов. Да, бывает, что надо что‑то сделать. Но это «надо» — это все‑таки второе.

— Для нас это естественно. Вставайте, победитель подходит.

Богиня встала. Шум голосов опять захватил пространство. Жрец встал, к нему подошел человек – в яркой рубашке и синих брюках. Он не выделялся ничем из тех сотен людей, которые прошли перед глазами богини. Богиня улыбнулась и сделала шаг навстречу. Стоявшая рядом женщина дала ей гирлянду. Богиня подошла, надела гирлянду человеку на шею. Тот поклонился.

— Улыбнитесь, — сказала богиня. Жрец тоже что‑то сказал – он перевел. И человек улыбнулся. С удивлением – будто удивляясь, как это просто. А потом еще раз поклонился и пошел задом, не оборачиваясь. Богиня обернулась, быстро взошла на постамент, села на трон и еще раз улыбнулась.

— Почему он не улыбнулся сразу? – спросила богиня.

— Богиню не только любят. Ее еще и боятся, — сказал жрец.

---

Носилки двигались к реке. Богиня видела украшенный паром, любовалась расступающимся перед ней человеческим морем. Она не забывала улыбаться и крутить головой. Иногда она махала рукой – и над толпой вздымался лес рук, сопровождаемый ревом восторга. Богине хотелось не только божественного поклонения. Поклонение – само собой, но богине еще хотелось поболтать. Благо жрец встал со своего места, подошел к трону и отдал вниз несколько команд.

— У вас все так красиво, — сказала богиня.

— Главное – это идти путем просветления, — ответил жрец, — тогда красиво все получается как бы само.

— А как у вас понимают этот путь? У вас, наверно, есть какие‑то свои методики.

— У нас их множество. Люди разные. И потому главное – для разных людей методики должны быть разные.

— А какие, вы считаете, бывают люди?

— У каждого человека есть свой предел просветления… Есть люди с интересом к познанию мира, или просто любопытные, а есть лишенные такого интереса. Этот интерес не воспитывается, и его бесполезно развивать в себе – если его нет, он не появится никогда. Есть люди, способные видеть причинно–следственные связи, и есть не способные. Видеть эти связи научить нельзя. Есть люди видящие все проявления мироздания, и есть люди с ограниченным восприятием, и широте восприятия тоже нельзя научить. Есть люди, способные пройти порог восприятия целостности мира, и есть не способные. Научить переходу можно, но большинство людей на переходе будут разрушены.

— А можно поподробнее по последнему пункту? – богиня улыбнулась.

— К сожалению, осознание этого порога доступно только богине. Когда богиня пожелает открыть нам сущность перехода этого порога, она нам напишет. Мы выбьем это в камне, в храме богини. Я дам богине свой адрес.

— Ага… А какие методики просветления вы используете? – Богиня спросила быстро, чтобы не развивать предыдущую тему.

— Для людей невежественных мы рекомендуем успокоительную медитацию. Для людей на пути божественного просветления мы рекомендуем познание мира. Для людей божественных мы рекомендуем жизнь во всех ее проявлениях. Для единства всех этих людей мы рекомендуем поклонение богине. Истинная религия всегда должна учитывать, что люди разные. Но она их должна еще и объединять.

— В иерархию, — добавила богиня.

— Мир устроен иерархично. Абсолют – боги – люди. Если люди пытаются воспроизвести у себя эту иерархию, то они движутся к просветлению. Если люди, находясь под влиянием иллюзии, говорят, что они равны, то они не смогут построить правильную иерархию. Но неправильную они все равно построят.

Этот мир создан гармонично: кому‑то поклоняются, кто‑то поклоняется. Каждому даны способности для своего. Кто‑то должен оставлять божественные следы, а кто‑то должен следовать этим следам.

---

Носилки были внесены на паром. Сам по себе паром представлял собой деревянный ящик, украшенный многочисленными желтыми, белыми и золотыми флагами и растяжками. Пространство воды было заполнено многочисленными лодками, а на обоих берегах по–прежнему не было видно земли из‑за народа. Богиня слегка улыбалась, расслабленно глядя то на воду, то на людей. Движение парома было почти незаметным, с легкой качкой и легким звуком разбивающихся волн.

— Часто говорят, что боги – это отражение грозных природных стихий в человеческом сознании, — сказала богиня, глядя на воду.

— Скорее наоборот. Стихии – вот отражения. Стихии действительно похожи на богов. Как и люди иногда. Многие народы обретали знание богов именно как знание природных сил, сущности которых они не могли понять. Но боги – это не природные силы, в качестве природных сил боги не имели бы смысла. Боги были бы лишней сущностью.

— Боги всегда воевали с хаосом. Боги уничтожали народы. Но боги ведь участвуют в жизни людей и другими способами.

— Боги часто протягивают руку помощи. Просто это мало кто замечает. Я говорю о специалистах. Тысячи простых людей это просто видят сегодня.

— Боги хотят дружить с людьми.

— А просветленные люди хотят дружить с богами. Да, богов можно о чем‑нибудь попросить. Но, например, просить денег бесполезно, потому что у богов денег просто нет. Просить можно то, что у богов есть. И они помогут. Боги наделяют качествами и избавляют от страхов.

— А какие еще есть проявления воли богов?

— Боги открывают знания. Причем бывают знания такой силы, что обладающие ими народы поднимаются над миром. Боги могут поставить периметр охраны. Боги ставят его вокруг себя, а иногда – вокруг нужных им людей. Враги не могут пройти через этот периметр. Были же личности, на которых совершались десятки неудачных покушений.

— Подарки богов – это понятно. А как работает механизм периметра?

— Боги владеют техникой управления вероятностями. Периметр охраны, например, не подчиняется законам статистики.

— В некоторых книгах древних рассказано, как боги создавали жизнь?

— Некоторые древние считали, что само развитие жизни на земле не подчиняется статистике. Они рассчитали, что жизнь кто‑то усложнял. Но этого тоже можно было добиться с помощью управления вероятностями. А помимо всего прочего… В нужный момент боги вполне могут насыпать абразивной пыли в шестеренки человеческих планов.

— А создание человека?

— Сомнительно, что человек был создан богами… Уж слишком низкий у него коэффициент полезного действия… А у человечества – еще ниже. Разумеется, боги принимали участие в создании человека. Они его создавали. Но глядя на то, как человек создан — нельзя сказать, что они его создали. Причем нельзя сказать, они его «еще» не создали или «уже» не создали… Человек – это арена борьбы с хаосом и порожденными хаосом демонами. Боги ведут борьбу за совершенствование человека, за то, чтобы было больше людей, способных не только смотреть, но и видеть, и зреть. От хаоса нельзя отгородиться полностью, в любом деле он может прорваться – но его можно вполне успешно отгонять, соблюдая божественные правила. Человек – это не только божественное, это может быть и демоническим. Да и нет какого‑то одного, общего, нет просто человека.

— Как выглядит граница между мирами?

— Ее нет. Лифты «божественные миры» – «материальный мир», слава богам, работают. Сознания людей посещают божественные миры, а боги направляют свою божественность в материальный мир. Когда лифты еще не были придуманы, такой образ назывался божественным деревом, или мировым древом, проходящим через все миры и соединяющим все миры. Но эта граница касается только восприятия, элементов божественных миров в материальном мире и без того достаточно.

— Но выходит, что человек – это такой же лифт, такое же древо, такая же граница между мирами…

— Далеко не каждый. Только божественный человек.

— А без необходимости боги проявляют себя?

— Людям нужно реализовываться, богам – нет. Людям нужно совершенствоваться – богам нет. Боги совершенны. Но если боги ограничатся своими изначальными, главными функциями, они не смогут быть целостными, и они не смогут охватывать пространство. У богов нет человеческих потребностей; но богам нравится многое, разным богам нравится разное; богиням нравится, когда ими восхищаются, в том числе люди. Субъектность богов – элемент целостности богов.

---

Она была в храме. Женщины помогли ей снять украшения, она заканчивала одеваться. Келли влетела мгновенно – как это она всегда предпочитала делать. Богиня лениво на нее посмотрела.

— Наша божественность медленно переливается в материальный мир, — весело объявила Келли.

— Ага, — лениво ответила богиня, медленно поправляя одежду.

— К тебе снова пришли Жрец и Король. А у них большой ящик!

— Ага, — богиня потянулась.

— Соберись, хватить балдеть, — Келли подскочила и поправила ей юбку, — там подарок, наверно.

— Как это хватит, — богиня закатила глаза вверх, — божественность непреходяща…

— Ты прекрасна, только проснись немного. Пошли… — Келли потащила ее за руку.

В соседней комнате оказались Король, Жрец и пара человек с ящиком.

— Мы хотим принести подарок богине, — сказал Жрец.

Беретка и Келли приблизились.

Жрец открыл ларец. В нем лежал ярко расцвеченный пятнистый шар.

— Что это? – спросила Келли.

— Это глобус. Это главная карта планеты. Мы просим Богиню принять его в дар от нашего народа. Наши жрецы хранили его много лет. Но они не только его хранили. Они его еще и перерисовывали.

— Это наша планета. – Все еще просыпаясь, сказала богиня.

— В первую очередь, это ваша планета, — улыбнулся Жрец, — и наша, конечно, если вы позволите. Если быть точными, то нельзя сказать, что глобус – главная карта. Нет, глобус – это одна из самых главных карт. Всего три измерения. Картами других измерений располагает богиня.

— Я Келли про это рассказывала. Она в курсе. Келли, крути.

Жрец достал шар из ящика, поставил на крышку, а Келли подошла и осторожно крутанула его.

— Он прекрасен… Ты это где‑то видела? Где? – тихо спросила Келли.

— У Варуны…

— А, тогда понятно.

— Келли

Они ехали в кузове грузовика – с ящиками и бидонами, держась руками за кабину.

Машин на дороге не было. А вдоль дороги шли люди – в обоих направлениях. В массе они что‑то несли – корзины, сумки, рюкзаки.

Келли была в фиолетовой юбке и черной рубашке, только свой газовый платок она накрутила на голову, чтобы не пылились волосы. Беретка была в своем бежевом костюмчике. И без беретки – ее платок был белым с золотом.

— Всюду жизнь… всюду движение какое‑то… – сказала Беретка как в пустоту, — все эти люди…

— Ты думаешь о людях?

— Мы ведь тоже люди.

— Ах, да, — Келли будто встрепенулась, — но мы прекрасны и нашей красоте поклоняются.

— А ты знаешь… есть ведь разные люди. Есть люди, в которых нет ничего божественного.

— Есть. Но они, наверно, и мир видят совсем иначе, не так, как мы. Это совсем другие люди. Они и должны поклоняться. Они, наверно, что‑то получают от собственного поклонения.

— Да, поклоняются нам. Что получают? Думаю… А в чем причины поклонения?

— А в чем причины их поклонения, — Келли задумалась, — действительно, я не думаю, что их просто выучили поклоняться. Как собачек. Но понимают ли они божественность красоты? Если спросить их – да, они скажут, что понимают. Но так ли это?..

— Основная человеческая масса в божественных смыслах – расходный материал. Можно, как свинья, лежать в грязи и ждать, пока тебя израсходуют, а можно поклоняться божественному, так же ожидая, пока тебя израсходуют.

— Да. Финал один. Но какие пути разные, — Келли улыбнулась.

— Богини обожают себя. Мы обожаем, мы любим себя. Любить себя нужно за собственную божественность. Если собственной божественности нет, любить нужно не себя, а кого‑нибудь другого.

— Железная логика, — Келли засмеялась, — смешно, но верно. Человек должен найти в себе божественный элемент и развивать его, ориентируясь на божественные личности. Но что делать тем, у кого нет вообще ни капли божественности?

— Поклоняться божественным личностям. Только так они могут обрести какой‑то смысл.

— А почему людям, а не богам?

— Потому что прежде, чем поклоняться богам, они должны понять технологии поклонения на менее сложных примерах. Потом можно будет поклоняться богам, но после понимания технологий нельзя будет сказать, что в них нет «ни капли божественности». В них будет опыт божественного поклонения. Кстати, в этом, наверно, и был смысл живой богини. Они учатся поклонению на видимой богине, а потом переходят к поклонению богам, которых не видели, — Беретка улыбнулась, сама удивившись собственной идее, — и это для начала… есть еще смысл: люди скажут человеку, в чем он неправ при поклонении им, а боги, — вряд ли.

— Хорошо, они поклоняются. А смыслы? И что значит этот человек поклоняющийся? Можно ли рассматривать такого человека вне контекста? – Келли раскрыла глаза до максимума.

— Божественные личности придают смыслы всем прочим личностям. Дворник подметает дорожку, по которой ходит божественная личность, электрик поддерживает электричество в доме, где живет эта личность, полицейский занимается охраной безопасности… Но если убрать божественную личность, что получится? Получится, что эти люди занимаются всеми своими делами для себя. А именно – для никаких, для ненужных людей. Без божественной личности люди и становятся именно никчемными и ненужными. Можно ли заниматься нужным делом в интересах ненужных людей?

— А может… может они служат потенциально божественному? Не тому божественному, что есть сейчас, а тому божественному, которое будет?

— Божественное есть не только цель, божественное есть состояние. Точнее, состояние направления. Божественное есть процесс. Процесс нахождения в этом состоянии. Люди должны соблюдать божественные правила жизни, чтобы иметь божественную перспективу. А они их соблюдают? Где‑то может быть, но определенно не у нас.

Божественного равенства не бывает, и не может быть равенства людей перед богами. Все они – Историк, Психолог, все что‑то говорят, все говорят, что что‑то происходило, волны смерти… Да ничего не происходило. Они создали мир унылого равенства, они построили мир серого убожества, и народ стал вымирать сам безо всяких войн. Потому что без божественного начала смысл существования народа один – снизить нагрузку на планету.

— Убей себя, спаси планету, — засмеялась Келли.

— Или найди смысл, и спаси себя.

— Короче, найди божественную личность.

— Живая богиня – сама по себе смысл. И не только. Она и направляет людей на путь божественного. Ты это имела в виду? И божественная личность действует подобно богине, только в меньших масштабах. И одно другому не мешает. И богиня, и божественная личность – смыслы для них. Они – ориентир на их пути. Помнишь эту фразу – боги иногда протягивают руку помощи… в последний момент.

— Божественным личностям. Тем, в ком есть божественное. Своим. Боги любят божественное, а не что‑то иное.

— Божественное поклонение означает и приобретение божественного.

— Этому миру никакие боги не помогут, — Келли усмехнулась, — в топку.

— Этому – не помогут и не будут помогать. Но у меня есть чувство, что новый мир уже родился. Мир без той Европы, о которой мы говорили. Ведь когда‑то Европы не было. И логично предположить, что будет мир, в котором Европы не будет. Живая богиня – это точно не персонаж той Европы. И вообще не Европы. Закат Европы был – и рассвет будет. Но не рассвет Европы.

— Индия?

— Нет, не Индия. Другое всё. Индия – тоже персонаж того мира. Того мира, который закатился. Того, который умер вместе с жителями брошенных городов. Названия, может, и останутся… но смысл их будет принципиально иным. Наследие древних уже идет в утиль. Осталось немного. Ты помнишь, как называлась страна орков?

— Э–э-э… Может, так и называлась – Страна Орков? – Келли посмотрела вопросительно.

— А если вспомнить, что Историк говорил, что никаких орков никогда не существовало?

— Сдаюсь. Не знаю.

— Неважно, как она называлась. Важно, что ее больше нет. И весь ее смысл – не больше, чем собрание исторических анекдотов. Так и про Европу мало кто вспомнит.

— Храм Кали

— Я никогда не думала, что храм Кали может так выглядеть… Он не похож на картинки, которые я видела, — Беретка оглядывалась вокруг.

— Я тут по склону полазаю, — Келли высунулась с площадки.

— Смотри, шею себе не сверни. Аккуратно, мох может скользить.

— Не сверну, — улыбнулась Келли и исчезла.

Ноги Беретки слегка болели, но она решила, что это приятная, слегка расслабляющая боль. Они забрались на сооружение, напоминающее пирамиду, поднялись по заросшей мхом лестнице. И теперь они были в подобии павильона без крыши. Это была площадка на самом верху, достаточно просторная, чтобы по ней гулять. Она была ограждена вертикально стоявшими камнями, между которыми открывалось пространство. Бесконечное пространство, таявшее в дымке горизонта. Площадка была ровная, свободная, только в середине находилось что‑то вроде прямоугольного каменного ящика, из которого шло четыре желоба в разные стороны.

Это случилось неожиданно. Беретка почувствовала легкое головокружение. Ей показалось, что камни начали менять цвет, что мох стал исчезать, что камни как бы обновлялись. Реальность менялась. Небо стало багровым, с подсветкой там, где оно сходилось с землей. «Это то самое небо, где строился коллайдер!» По линии горизонта росли коричневые скалы. Беретка сделала несколько шагов в сторону прямоугольного ящика, чтобы быть подальше от края. Может, это нездоровье – она никогда не болела, и не помнила, что это такое – болеть. «Надо позвать Келли на помощь». Она набрала полную грудь воздуха и крикнула:

— Кали! – и вздрогнула, услышав свой голос.

Стены были новыми и чистыми. Пустой прямоугольный проем в центре наполнился кровью, и кровь потекла через край по каменным желобам. Головокружение исчезло.

Богиня в броне цвета каленого металла стояла перед ней за заполненным кровью прямоугольником, а лицо ее закрывал стальной шлем с прорезью буквой «Т». Металл переливался матовым отливом. И не было Беретки, была богиня…

— Но ведь я не сплю… – сказала богиня, — Богиня! Ты же можешь являться только в снах.

— Моя сила растет.

— Но это не сон! – сказала теперь снова богиня.

— Это не сон. Это называется видЕнием. Сила богов растет. Твоя сила растет.

И вдруг она вспомнила – имя! надо спросить имя!

— Назови свое имя, богиня!

— Ты будешь сражаться с Кали!

— Сражаться… Это радует! – светлая богиня засмеялась.

— Почему?

— Потому что значит я – определенно не Кали.

— С кем ты будешь сражаться?

— Ты не обманешь меня, Светлая. Я не назову твое имя. Я обязана называть свое, не твое. Я сражаюсь с кем хочу.

Богини были одеты примерно одинаково. Ни них было что‑то вроде коротких юбок с боковым разрезом до пояса шириной в ладонь, потому больше похожих на длинные набедренные повязки, у светлой богини – белого цвета, у черной – красного. Такого же цвета лифы, и все это было прижато прозрачными плетеными латами, состоящими из множества частей, не стесняющими движений – у светлой они были зелеными с медью, у черной – вороненого металла. Там, где латы заканчивались, в стороны торчали шипы, закрывая стыки. На Светлой была широкая открытая каска с широкими боковыми пластинами и с многочисленными рельефными узорами сверху, а на Кали – закругленный шлем, только боковые пластины были шире и потому казалось, что они образовывали прорезь.

На руках и ногах были многочисленные защитные щитки, сделанные из переплетений металла, точно так, как и латы. На ногах были сандалии в том же стиле. Богиня заметила, что на руках и ногах есть открытые места, куда можно нанести удар. И шея тоже не была защищена.

У них было оружие. У Светлой было два одинаковых меча – изогнутых, похожих на сабли, расширенных к острию лезвия. У Кали был тот самый меч–серп, знакомый по изображению на ковре, и широкий длинный кинжал с закрытой рукояткой.

— Сегодня ты умрешь, — сказала Кали.

— Зачем?

— Чтобы воскреснуть.

— Трансцедентальные развлечения?

— Ох уж этот Митра… Нет, старая добрая традиция.

— Я имею шансы на победу?

— Незначительные, но они есть.

— Какой смысл мне сражаться?

— Чем дольше ты будешь сражаться, тем больше сможешь задать вопросов.

Кали двинулась вперед сразу, с места, Светлая отпрыгнула, выставив вперед мечи. Кали снова двинулась, в движении нанося удар мечом, и выставив кинжал для защиты. Светлая отбила удар в сторону и отпрыгнула. И слегка согнула ноги.

— В чем смысл богов? – спросила Светлая.

— Внутренний смысл и богов, и людей – быть. У людей еще и совершенствоваться, обретая божественность.

— Зачем ее обретать?

— Без этого они не выживут, — Кали замахнулась.

— А для Земли? – Светлая чуть отошла.

— Для земли – развитие жизни на земле – от простого к сложному.

— Сложное – это божественное.

— Не всегда – вспомни коллайдер – но для живых это так.

— И потому все время приходится воевать с силами хаоса – это тоже смысл?

— Да, силы хаоса против сложного.

— У сил хаоса есть окончательная цель? Чего хотят силы хаоса?

— Не чего хотят – они не едины — а на что направлены.

— Да, на что направлены?

— Их цель — превратить Землю в подобие Венеры или Марса. Разумеется, и боги предпринимают ответные меры – например, посылают на территории хаоса корабли, построенные руками людей, — Кали ударила мечом с места, Светлая отбила удар, и попробовала достать ее правым мечом, но Кали ушла влево.

— В чем божественная задача людей?

— Задача людей – выполнять божественные законы. Задача людей – восхищаться нами, богами. Задача людей – подражать нам. Нам это приятно, а им дает смыслы. Имея смыслы, они начинают совершенствоваться, или проще говоря, расти над собой. И индивидуально, и всем человечеством сразу. Но в чем подражать? В созидании. В разрушении. В красоте. В совершенстве. В целостности восприятия. В общем – в божественности. — Не договорив последнего слова, Кали прыгнула вперед и попыталась ткнуть мечом.

Светлая богиня снова отбила удар и сделала шаг назад: «Нужно идти вокруг жертвенника».

— Почему люди так во всем ограниченны?

— Просто нехватка ресурсов. И божественной силы, и внутренних человеческих, и собственно планеты.

Кали снова нанесла удар, а Светлая уже опробованным движением его отбила.

— Зачем так сурово бороться с иллюзиями?

— Для того, чтобы обрести свою истинную сущность.

— Для чего нужно знать истинную сущность?

— Зная ее, проще освободить собственную божественность. А она есть и средство для высших смыслов, и смысл.

Кали нанесла удар, Светлая отбила, Кали снова ударила, Светлая отбила и отпрыгнула.

Светлая почувствовала, что по ребрам потекла струйка крови. Латы защищали от смертельного удара, но пропускали кончик оружия. «Не стоит отвлекаться».

Они разошлись в разные стороны от жертвенника.

Десятки самолетов прошли в стороне над ними.

Как молния, блеснула вспышка. Раздался отдаленный гром. Земля слегка вздрогнула и загудела. И над скалами, на горизонте медленно поднялись несколько черно–красных огненных грибов.

— Что это?

— Это бомбардировщики империи видят сны. Не обращай внимания.

— Что первично?

Кали опустила меч:

— Ничего. Есть кольца. Можно взять развитие жизни на Земле. Чтобы она развивалась, нужна любовь. Чтобы любовь была, нужно обретение сущности. Чтобы добиться обретения сущности, нужно понимание просветления. Чтобы получить понимание просветления, нужна свобода. Чтобы получить свободу, нужно понимание развития жизни на Земле. Чтобы ее понять, чтобы было понимание, нужно собственно развитие жизни. Таких колец можно построить сколько угодно. Главного кольца нет. Все детали многократно взаимосвязаны – как в автомате. Автомат не будет стрелять без самой маленькой детали, — Кали снова подняла меч и прыгнула, ударив с места.

Светлая отбила удар. Но Кали внезапно присела и ударила мечом снизу, зацепив светлую по ноге. Светлая наклонилась, отпрыгнула и бешено посмотрела себе на ногу. Кровь стекала на пол через сандалию.

— Что бывает с душами после смерти? – весело спросила Светлая.

— Абсолют, возможно, что‑то с ними делает. Но мне трудно представить, кому могут понадобиться их убогие мечты, надежды и сексуальные фантазии. Они в массе не нужны целиком и при жизни. И они думают, что кому‑то понадобятся оставшиеся от них запчасти и после смерти. Пусть думают. А то будут страдать, а лишние страдания не нужны. Незачем толкать их за предел восприятия. Вообще это не компетенция богов. Да и какая нам разница?

Меч–серп Кали зацепился за украшения каски и сорвал ее с головы. Но каска не упала, она так и повисла на мече. Светлая тут же нанесла удар правым мечом по руке Кали. Кали отпрыгнула, как обожженная, и в прыжке ударила мечом по жертвеннику – каска сорвалась с меча и с жестяным грохотом упала на каменный, забрызганный кровью пол. Кали носком сандалии откинула ее в сторону. С левой руки Кали струйкой текла кровь. Кали удивленно посмотрела себе на руку и покачала головой.

— В чем суть смерти? – Светлая попыталась сделать выпад.

— Для людей смерть – это конец. – Кали легко отбила удар. — Для богов смерть – это процесс. У богини смерти смерть – это очищение. У богини жизни смерть – это эстетика.

— А у божественной личности?

— У нее свобода в выборе. Но обычно — эстетика.

— Смерть может быть божественной?

— Право обреченных – право на божественную смерть.

— «Да, жизнь», или «да, смерть»? Смыслы?

— Правильно говорить «да, жизнь». Но если так сказать нельзя, потому что, например, жизнь невозможна, тогда нужно говорить «Да, смерть». И в этом случае на первое место выступает эстетика. Да, эстетика всегда должна быть на первом месте, но когда жизнь как смысл невозможна, эстетика становится главным смыслом, — Кали снова присела и ударила по левой ноге Светлой.

— Почему я спрашиваю богов о том, что должна знать как богиня? Почему я не знаю всего, что я должна как богиня знать?

— Ты не совсем настоящая богиня.

— Как это? Почему? – Светлая удивилась и на мгновенье расслабилась.

— Кто‑то же спит в саркофаге из облаков? – Кали улыбнулась и нанесла удар сверху, Светлая снова отбила.

— Потому у тебя пока и нет имени. – продолжила Кали, присела и махнула мечом снизу.

Удар снова пришелся по ноге чуть–чуть выше защитного щитка. И этот удар был гораздо сильнее и болезненнее предыдущего. Светлая богиня попыталась удержаться, отбила очередной удар Кали, и еще удар, но непреодолимая слабость заставила покачнуться ее и встать на правое колено.

— Артерия, — сказала Кали, — последний вопрос.

Мир потемнел и слегка закружился. Богине пришлось упереться правой рукой в пол.

Она видела это. Кали широким замахом подняла свой меч–серп и снесла ей голову. Светлая увидела это будто со стороны.

Богиня была определенно мертва. Она была в темной пустоте. Она не знала, сколько прошло времени, но она присутствовала. «А я еще думаю…» Она собралась с усилиями и подумала: «Звезды». И вдруг вокруг зажглись, или они были, и она их только увидела – множество слабых звездочек.

— Не пытайся их прочитать, их никто прочитать не может.

Беретка увидела перед собой стену, исцарапанную остатками каких‑то значков. Келли стояла с другой стороны жертвенника. Беретка непроизвольно дотронулась до своей шеи. Голова была определенно на месте.

Анна Хейт

Беретка смотрела в иллюминатор. Но сейчас они летели в достаточно плотных, низких облаках, и землю было почти не видно.

— Келли! А о чем ты болтала с Королем?

— Обо всем… но в основном о власти.

— Да, определенно королевская тема, — Беретка улыбнулась.

— Меня больше интересовала власть как нечто божественное… хотя тут, наверно лучше подойдет слово «сакральное»

— Но это тоже самое божественное.

— Не совсем. Как я поняла, это божественно–ритуальное. Чуть пониже. Потому что десакрализация существует, а де… де–божественности нет. Понятно? Божественное нельзя разжаловать, а сакральное можно. Сначала мы болтали о коньяке, который я тебе предлагала… зря отказалась. А потом он задал несколько вопросов о том, как у нас в Европе устроено управление. С точки зрения божественной Келли. Я так бесхитростно сказала, что у нас убогие люди избирают во власть столь же убогих, что нашу власть и властью‑то назвать нельзя, потому что вся ответственность распределена между непонятно кем, что наша власть в сущности – унылая дрянь.

— А ты говорила про наши корпорации? У них ведь есть власть.

— Да какая у них власть… деньги какие‑то есть, а власти у них нет.

— Действительно, — Беретка говорила, не отрывая взгляда от иллюминатора, надеясь ничего не пропустить, — власть – это все‑таки повелевать. А когда говорится о нашей власти, это какая‑то пародия на слово.

— Да всё у нас пародии, а у Короля – настоящая власть.

— Настоящая власть может быть тогда, когда люди понимают, что люди не равны. Просветленные не равны невежественным. Когда говорится, что все люди равны, никакая живая богиня невозможна. А живая богиня – это не только великий шаг на пути к просветлению, она сама по себе смысл!

— Да, только когда не равны. Равенство – ложь. Власть для божественной личности – это удовольствие само по себе. А для невежественной личности власть – это инструмент для достижения столь же невежественных целей.

— И повод заполучить для себя кучу проблем. В иллюзии их решения.

— Беретка, а ты чувствовала власть?

— Не особо. Наверно, власть – это слишком человеческое.

— Божественное поклонение и власть. Они ведь должны соотноситься.

— Божественное поклонение, вообще‑то, есть демонстрация признания власти… – Беретка немного удивилась, — а ведь действительно. Признание власти богини, признание власти короля…

— Так дойдем до признания власти мужчины. Ха.

— Надо будет – дойдем. Но только через божественное поклонение, — Беретка сделала паузу и добавила, — Если мужчина не достоин божественного поклонения, то зачем вообще он нужен…

— А что же делать, если мужчина выше уровнем что‑то прикажет?

— А ничего не делать… исполнять… Придумаешь тоже. Его найти сначала надо. Прикажет… Ха. Ты не видела богов… Расскажи еще что‑нибудь.

— В разговоре было примерно такое:

— Всякие мерзкие политики… – это сказала я.

— Извините, всякие мерзкие демократические политики, — поправил Король.

— А разве король – политик? – так я удивилась.

— Так принято считать, что король – это политик. Но от этого надо как‑то уходить. Да, я согласен, что это вносит путаницу. Надо направить приказ в газеты, чтобы перестали так называть.

— Мы используем терминологию древних, а она не очень подходит для мира, который мы хотим видеть божественным.

— К счастью, терминология древних уходит вместе с древними. У вас ведь все‑таки королевство. Причем настоящее. Мы это сделали.

— А как вам удалось это сделать? Все‑таки демократия – это традиция, а традиции просто так не сдаются.

— Мы собрали всех людей, в которых… так скажем, была божественная искра… людей красивых и талантливых. И все отказались иметь дело с политиками. Тогда многие политики нас поддержали. А поскольку народу оказалось все равно – народ не выступил против. Хотя он избирал этих политиков, он их глубоко презирал… Невежество ведь на самом деле презирает и невежество тоже… Сначала мы сказали все, что о политиках думаем как таковых. О демократических, да. Мы не обвиняли их в каких‑то преступлениях. Мы говорили, что люди это серые, убогие, никчемные, бездарные, лезущие во власть, чтобы компенсировать свою дефективность… Это ведь была правда. Да, мы смешали их с грязью. Даже не то что смешали, а открыли их истинную сущность, с грязью они потом сами смешались. Потом мы устроили маленький кризис. Потом начались беспорядки. Потом нас поддержали все специалисты. Потом мы некоторых политиков купили на обещания – они же продажные. Мы обещания выполнили. Потом политики разбежались, и мы установили монархию.

— У вас абсолютная монархия?

— У нас не совсем монархия. У нас теократическая монархия.

— Как это? Кто у вас главный?

— Богиня, — и Король указал поворотом головы на тебя.

— Мы ей скажем? – спросила я.

— Если спросит – скажем, сказал Король и улыбнулся улыбкой заговорщика.

— А вы не боитесь ревности других богов?

— Не боимся. Ревность – не божественное чувство.

— А что было главным в этих планах?

— Главное – это то, что богиня протянула нам руку. Без этого ничего бы не вышло.

— А что удивительно? Боги, как и люди, предпочитают своих. А уж когда своих много…

— А что он еще говорил?

— Я всего сейчас не вспомню, буду по частям вспоминать. Он говорил, что теперь они могут начать отказываться от наследия древних. Находящаяся во тьме невежества масса больше не может препятствовать им.

Еще говорил, что без монархии назначение богини пришлось бы демократически согласовывать с разными общественными организациями. Ведь это бред. И еще – ведь если бы так было, богиня бы просто отказалась участвовать. Потому что состязаться за титул – это не божественно.

Еще он говорил, что у человека просветленного, находящегося во власти, процесс управления сам идет хорошо, и все вокруг становится к лучшему. Мир вокруг становится более упорядоченным и божественным.

— Это что‑то не наше. — сказала Беретка, — Когда старый мир умирает, не нужно с ним бороться. Нужно строить свой, новый. Если он нападает – да, ему нужно давать отпор. Но сомнительно, чтобы старый мир нападал – он старый. И если он действительно нападает – возможно, строители нового мира делают что‑то не так. И задевают старый мир раньше времени.

— А я вот только сейчас подумала… – Келли продолжала, — Ты знаешь, что такое атомная бомба? Не, не знаешь. Есть особый материал. Его можно спокойно хранить, он похож на металл. Да. Именно что похож. Из него в свое время даже делали наконечники снарядов. Но если из этого материала выбрать лучшее и сконцентрировать, произойдет взрыв. Суть именно в концентрации. Нужно 50 килограммов, но чистого. Рванет так, что остатки Полиса можно будет унести в чемодане.

— Ну уж и в чемодане… – Беретка даже оторвалась от иллюминатора.

— Хорошо, в двух… не отвлекайся, смотри. А Король сделал то же самое с людьми. С человеческим материалом. Он собрал самый качественный материал – и все сработало! Старую систему власти порвало.

— А нам то это зачем. Мы и без того божественны.

— Не знаю… может, такое где еще сработает. У кого‑нибудь.

— Ой, облака рассеялись… потом, потом расскажешь, сейчас я лечу!

---

Беретка полулежала, развалившись на диване в кабинете Келли. Ее голова была откинута. На Беретке была легкая белая комбинация, а на комбинацию был наброшен расстегнутый короткий халатик Келли – фиолетовый с красно–черным драконами. На столике рядом с ней лежали толстая книга и цветной журнал. Журнал она уже просмотрела, книгу пролистала. «Я ленюсь, — подумала Беретка, — как это здорово – лениться, когда осознаешь свою прекрасную сущность». Она услышала шум мотора. Потом шаги, потом звук ключа, потом Келли в своей манере влетела в офис. Она замерла и посмотрела на Беретку. Беретка не шевельнулась, глядя на нее.

— О, сейчас я угадаю, — сказала Келли, — ты ленишься.

— Да, ленюсь. – Лениво ответила Беретка. — Но моя лень – просветленная. Она просветленная, потому что я осознаю, зачем я это делаю и почему я это делаю. Когда все это синтезируется в моем сознании через ощущения моего тела, я получаю наслаждение процессом…

— Ты прекрасна, лень осознанная. Кофе пить будем? – вдруг Келли замолчала, и быстро заговорила, — Да, Беретка! Пока я не забыла. Мне ведь удалось выписать тебе несколько серебряных монет в корпорации за охрану моей драгоценной персоны. Когда мы летали. Ты мой милый охранничек. Да, по делу. Но ты невидима для финансовой системы! Тебя там нет! Они не могут найти твоего имени! Чтобы перечислить деньги.

— Ах… – потянулась Беретка, — нужно перечислять на настоящее имя. Запиши — Анна Хейт.

— Анна Хейт? – Келли всерьез удивилась.

— Неужели ты все это время думала, что родители назовут девочку Красной Береткой?

— А я и не думала, — сказала Келли, — я почему‑то решила, что ты – Красная Беретка. При первой встрече, у водопада.

— Меня этим именем – Анна Хейт — ни один человек в жизни не называл. Тем более оно не благозвучное – им всех принцев распугать можно. Забудь это имя.

— А ты знаешь, — Келли задумалась, — почему‑то мне кажется, что оно тебе как‑то соответствует… Оно выражает какую‑то из твоих тонких сущностей.

— Анна Хейт, она же Красная Беретка, она же Спящая Принцесса, она же Светлая Богиня, она же… ах, давай кофе пить.

---

Они сидели у Беретки. Окна были открыты, по гостиной гулял ветерок. А за окнами мир был зеленым снизу и голубым сверху.

— Знаешь, — сказала Беретка, — а ведь нам периодически ставилась одна и та же задача. Просто по–разному ставилась.

— У нас их множество. Какая именно?

— Смотрят и не видят… слушают и не слышат… Не только профессор… еще историк… этот вопрос задал еще жрец…

— А… – протянула Келли, — есть люди не любопытные… эта?

— Да, эта. Это первый уровень ограничения человека. Вспомни разницу, насколько проще изучить материал, когда он тебе интересен. А если не интересен – как ступор в мозгах включается. А ведь у кого‑то этот ступор включается на любое познание мира! А второй уровень – есть люди, способные видеть причинно–следственные связи. Не все их видят. Это ведь тоже блокировка. Есть люди, которые не выявляют причинно–следственные связи. Они могут их выявлять, если на них оказать давление. Но автоматически они этого не делают. Но если есть такие люди, возможны и другие градации, на более высоком уровне.

— И вИдению этих связей тоже нельзя научить. А то бы всех давно научили. И мир был бы другим. Помню.

— А дальше идет неспособность воспринимать мир целостно, то есть бывают люди с фрагментарным мышлением, которые не видят большей части мира, которые видят его куски, а думают, что видят все.

— Это опыт с чашкой, когда ты не смогла сосчитать цветочки. Но это не дальше, это скорее параллельно. Есть люди, которые видят только куски мира, а логикой владеют.

— Представляешь, большинство людей не сможет даже добраться до последнего вопроса! Никогда не сможет. Такой уровень просветления у них просто заблокирован. А жрец сказал следующее: «Есть люди, способные пройти порог восприятия целостности мира, и есть не способные. Научить переходу можно, но большинство людей на переходе будут разрушены». Я поняла, как происходит разрушение. И тот человек в брошенном городе, и Преподобный, — оба они стали жертвами одного процесса.

— Но Преподобному просто открыли его сущность. Какая связь с брошенным городом?

— Сущность может быть открыта только в истинной системе координат. А истинная система координат – это настоящая карта мира… не географического, а именно нашего материального мира. Настоящая карта мира одна. Мы случайно открыли Преподобному часть этой карты. Он сопоставил себя с этой картой, и был разрушен. Да, о таком разрушении говорил еще Психотерапевт.

— Он говорил, что может только успокаивать, но не может сказать правды.

— Любая правда о внутренней, то есть об отраженной в сознании вселенной сразу спроецируется на внешнюю вселенную. Можно открыть любую из вселенных, и вторая откроется сама. Мы открыли Преподобному внутреннюю вселенную. А сумасшедший из города сам открыл внешнюю вселенную, — Беретка гордо улыбнулась.

— И все это – переход порога предела восприятия.

— Если есть порог, есть блокировка этого порога. Та самая, которая ломалась. Чтобы доказать существование такой блокировки, нужно понять, зачем механизм этой блокировки существует. Я работаю с энергией. Этот механизм имеет смыслом энергетическую оптимизацию.

Осмысление некоторых вещей требует настолько большого количества энергии, что вводит человека в ступор. А человеку в некоторых ситуациях нельзя входить в ступор. Потому наличие блокировки у большинства столь же эволюционно эффективно, как отсутствие этого механизма у меньшинства. Представь, полководец дает команду идти в бой, а у его солдат – энергетический ступор. Этот механизм возник, чтобы люди нормально функционировали.

— Стоп, — сказала Келли, — но и все остальные блокировки могут иметь смыслом эту энергетическую оптимизацию.

— Нет энергетического смысла в том, что человек не любопытен. Нет его и в том, что человек не воспринимает логики. Потому что это неэффективно. Это неэффективно и для человека, и для народа. У большинства людей установлен порог предела восприятия. В большинстве случаев людям требуется много интеллектуальных ресурсов для решения бытовых задач, задач жизнеобеспечения. Потому предел восприятия блокирует информацию, требующую серьезной и длительной обработки.

Никчемный человек знает, что он никчемный, но не воспринимает, что никакого смысла в нем нет. Мать, которая возится с больным ребенком, знает, но не воспринимает, что будет с этим ребенком после ее смерти. Мозг защищает человека от информации, которая может вызвать разрушение этого самого мозга. И этот порог нужен, чтобы сохранить человека. Никчемный человек может оказаться кому‑то нужен, а эта мать может родить другого ребенка. А если бы не было порога – их мозги бы разрушились, и у них не было бы никаких шансов. Представь: человек–деталь. Деталь можно выкинуть, и заменить другой деталью. Человека можно выкинуть, и заменить другим человеком. Представь, что человеку это открыто. То, что он – взаимозаменяемая деталь. Этот человек начал бы думать над этим постоянно, непрестанно – до тех пор, пока не прыгнул бы с крыши или не вынес себе мозги.

Маленький человек стоит на земном шаре. Под ногами у человека – бездна хаоса. А над ним – мир грозных богов, у которых свои планы. Во, да это же как Прометей. И Прометею страшно, и он кричит о несправедливости богов. Но Прометей – титан, полубог. И если так страшно полубогу, как может быть страшно обычному, невзрачному, никакому человеку смотреть или вверх на богов, или вниз в хаос. Он хочет верить в то, что он представляет ценность для высших сил, он хочет верить, что и он сам, и его родные зачем‑то нужны высшим силам… А эти высшие силы просто стирают его вместе с его страной, потому что у них другие планы, и никакой ценности для них этот человек не представляет. И когда маленький человек об этом догадывается, ему становится страшно. Очень страшно. Но он не ищет выход. Его мозг откажет ему. Его восприятие заблокирует эту информацию. Зачем человеку лишний раз заглядывать в пропасть хаоса? Зачем человеку лишний раз смотреть на солнце?

Беретка вскочила с кресла:

— Еще вариант. Большинству людей не нужно знать истинной картины мира. Потому что большинство людей предназначено только для поддержки божественных личностей. Помнишь, мы обсуждали, когда ехали в храм Кали? Если человек, лишенный божественного начала, получает эту информацию — ту, что он – вспомогательный, а вовсе не главный элемент в мироздании, у него возникает страх. Холод космоса. Страх космоса. Ложные добрые боги человека как раз и есть убежище человека от этого страха и ужаса.

И сразу становится видно еще одно отличие божественных личностей от остальных — у божественных личностей таких выключателей нет. Ведь они им не нужны, они божественны, они могут и должны видеть истинную картину мироздания, чтобы противостоять хаосу. И они ее видят.

А если этот барьер сломать силой, например, привязать человека к стулу и вбивать в него информацию – мы получим того самого сумасшедшего, который спрыгнул с крыши собора. Единственное отличие – тот человек перешел этот порог сам. Он перешел порог, не обладая достаточной степенью просветления. Естественно, его мозг получил серьезные повреждения. Потому он и стал сумасшедшим.

А почему целый народ не видит явных угроз? Потому что у него нет или слишком мало людей, которые могут выйти за этот предел восприятия. Но – народ, у которого нет людей, способных заходить за этот предел восприятия, обречен.

Народы – это проекты богов, или мысли богов… но любой проект нужно рано или поздно закрывать. А если бы люди все обладали способностью переходить предел восприятия, то они бы видели все! Они бы отказались закрываться! Они бы устроили такую бойню, что разрушили бы ландшафт!

Орки – это просто закрытый проект… И Европа – тоже закрытый проект… А задачи участников закрытого проекта – уйти тихо, не хлопая дверью на прощание.

В чем смысл проекта орков? Они пугали мир, чтобы мир быстрее развивался. Они показывали миру, как жить нельзя – на собственном примере. Являются боги и так просто, спокойно им говорят: ребята, нам нужна площадка для нового проекта. Ваше будущее отменяется. Ваш народ подлежит ликвидации… достраивайте ваши пирамиды–коллайдеры… и… и… и всё. Но что бы вышло, если бы орки это поняли? Да они бы разнесли полпланеты.

Переход предела восприятия может превратить уже сумасшедшего – вследствие перехода — человека во врага красоты. В Герострата!

— Выходит так, что основная масса по сути служит системой обслуживания божественных личностей. Масса ведь может взбунтоваться и уничтожить их?

— Если божественные личности не достаточно божественны, в их уничтожении нет ничего неправильного. Но если они достаточно божественны, и масса их уничтожит – сама масса уничтожается. Народ не может выжить без божественных личностей. Предел восприятия защищает божественных личностей от массы. Массам так или иначе нужны божественные личности, чтобы выжить. Массы их не любят, но массам приходится терпеть. А чтобы массы не страдали от того, что их используют, и существуют пороги восприятия.

— Простому человеку доступна для обозрения только часть реальности. – Медленно заговорила Келли, — Предел восприятия нужен, чтобы человек не стал просветленным. Может, когда‑нибудь все станут просветленными – когда боги отгонят хаос подальше от этого материального мира. Богам не нужны лишние страдания – и от знаний тоже. А пока этого не произошло – эта иерархия служит богам оружием и структурой в их войне. И еще она служит просветленным.

— Человек просветленный может начинать войны, убивать, грабить, устраивать оргии – и все его действия могут быть божественными. Человек невежественный может прекращать войны, дарить жизнь, заниматься благотворительностью, стараться быть нравственным, строить храмы, исполнять ритуалы и совершать жертвоприношения – и все его действия могут быть невежественными, — Беретка довольно задрала нос вверх.

— Я божественна и мне это нравится. Но как это оправдать? – спросила Келли.

— Зачем божественным оправдания?

— Я не про божественных, я про тех кто на пути к ним…

— Э–э-э… Система должна сработать, если она верна… – Беретка посмотрела вниз, по сторонам, будто что‑то искала, — сейчас придумаю… придумала: действия человека просветленного уменьшают количество хаоса и ненужных страданий в этом мире. Как тебе?

— Ты божественна! – Келли широко улыбнулась. — Ой, что я придумала! У нас есть четыре уровня восприятия. Можно подготовить вопросы на каждый уровень. Чтобы локализовать зону мозга, ответственную за уровень, человека нужно засунуть в томограф и задать ему соответствующий вопрос. И тогда можно узнать, к какому уровню принадлежит человек.

— Зачем, — лениво сказала Беретка, — мы божественны. Мы. И этого достаточно.

— Полицейский

— Из лаборатории пришли результаты по вашим образцам. Номер один – обычная смазка. Номер два — смазка содержит абразив. Я могу узнать, в чем тут дело?

— Мы испытывали подшипники на износоустойчивость. А потом я перепутала смазки. И не знала, где какая, — Беретка мило улыбнулась, — спасибо!

— Я рад, что смог вам помочь.

— Как продолжается охота на богиню Кали?

— Пока никак, — Полицейский растерянно улыбнулся.

— А зачем вообще вам это нужно? Сама идея – ловить богиню, по–моему, абсурдна. Богинь не ловят, к богиням приходят. А если вы ее поймаете, что вы будете делать?

— Не знаю… Но у меня личные счеты, — Полицейский погрустнел, — меня использовали. Из меня сделали маньяка!

— Вы все‑таки считаете Келли аватарой Кали. Вы ее ловите. При этом вы ее боитесь. Представим немыслимое – пусть это так. Но разве тот, первый убитый, не был уничтожен правильно? Вас, как вы считаете, поставили охранять периметр охраны божественного существа – меня. Вас поставила Кали. Вы выполнили божественную задачу. Что вам не нравится?

Полицейский выглядел озадаченно:

— Но есть порядок…

— Какой может быть порядок в этом материальном мире, кроме божественного порядка? Боги всегда сражались с хаосом. И иногда они уничтожают разных одержимых демонами. И им нужны для этого люди.

— Мне очень тяжело отказаться от стереотипов. Убит студент, погибли еще двое, два самоубийства…

— Это уже лучше. Вам тяжело, но вы понимаете, что от стереотипов лучше отказаться?

— Понимаю. И еще я хотел бы отказаться от страха.

— Но в таких случаях как раз и нужно обращаться к богиням. Разве богиням нужно, чтобы их боялись? С богинями нужно дружить. Богинями нужно восхищаться.

— И еще я чувствую страх… да, перед ними. Наверно, я совершил грех…

— Грехов не бывает. Да откуда такое берется? Есть божественные законы. Есть преступления перед божественными законами. Всё! Мир чист и прекрасен.

— Но я занимался богоборчеством.

— Какое богоборчество? Вы знаете историю про Прометея? Вот это богоборчество. И кончилось соответствующим образом. Хотя все это выдумка, боги не скрывали огонь от людей. И ничего не скрывали. Только дарили. А вы даже не сделали ничего, что могло бы не понравиться богине.

— Мой уровень просветления, наверно, слишком низок. Мне трудно понять.

— Вы прекрасно понимаете то, что вам нужно. Конечно, в этом мире все запутано. Темных богов путают с демонами, Кали–югу ошибочно отождествляют с Кали и тому подобное. Да, заканчивайте с этими книгами. Считайте, это приказ. А то еще провалитесь куда‑нибудь в космос, за грань пределов восприятия — а это ведь никому не нужно, верно? Нам ведь не нужно, чтобы я приносила вам в больницу апельсины, а вы бы меня не узнавали?

— Я могу только восхищаться вами…

— И Келли!!!

В глазах Полицейского проскочила искра ужаса. Он глубоко вздохнул и выжал из себя:

— И Келли! Это будет первой степенью моего посвящения?

— Да, восхищаться. И не только восхищаться. Почему бы вам не подружиться с богиней? Узнайте, что она хочет. И делайте то, что она хочет. Она опасна? Да. Она смертельно опасна? Да!!! Так это замечательно. Это божественно.

— Как я, простой человек, могу дружить с богами?

— Как? Я, как существо божественное, как проявление божественного в этом материальном мире, объявляю Проект божественность! А кого мы будем брать в этот проект? – Беретка подмигнула, — Мы будем брать всех желающих. Всех, способных к божественному поклонению.

— Может, мне сходить в храм Кали? И там постучать лбом в какую‑нибудь стенку?

— Это совершенно не нужно. Просто восхищайтесь богиней и никогда ей не препятствуйте, чтобы она не делала, и какими бы абсурдными не казались ее действия. А поклонение вовсе не означает, что надо кланяться. Иногда, когда по улице идет очень красивая женщина, мальчишки свистят ей вслед. Это тоже божественное поклонение. Нужно быть проще. И меньше ритуалов. Боги не религиозны.

---

Поля желтели. Человек шел по обочине дороги. Полицейская машина его обогнала. Она только чуть замедлила ход, и Полицейский успел улыбнуться. И улыбнулся он не просто так. Он заметил, что под курткой человека что‑то есть, и притормозил, чтобы рассмотреть особенности движения. Полицейский проехал вперед, за поворот, скрывшись из вида, остановил машину, достал арбалет, и, не закрывая двери, побежал через поле – наперерез, на воображаемую линию.

Беретка проснулась. В темноте дождь стучал по подоконнику. «Так зачем я проснулась? Ах, да, у меня есть три важных дела. Нужно перевернуться на другой бок, нужно послушать дождь и нужно снова получить удовольствие от засыпания…»

Небо было светлым, в легких облаках, бесконечным и бездонным. Оно заполняло все пространство. Земля отсутствовала. За ненадобностью.

Саркофаг богини начал открываться. Крышка медленно поднималась в воздух. При этом она становилась прозрачнее и растворялась. Девочка, держащая в руках книжку «Сказка о спящей принцессе», смотрела. Богиня вздохнула, открыла глаза. Богиня сначала присела, потом встала. Вышла из саркофага, перешагнув его борт. Спустилась с пьедестала. Посмотрела на девочку. Присела, улыбнулась и протянула к ней руки.

Беретка проснулась сама. Беретка не стала валяться, как обычно. Она улыбалась. Она не встала – она вскочила. Она накинула халатик и открыла дверь.

Келли пила кофе внизу.

— Привет!

— Привет, Беретка! Я тут поэксплуатировала своего Скелета.

— Я что‑то чувствую, — сказала Беретка, сходя по лестнице.

— Ты как‑то особенно выглядишь. Не только божественно, но еще и восхищенно.

— Я оденусь и пойдем на улицу. Такая весна!

Беретка поднялась наверх и надела прямое зеленое платье – то самое, в котором она встречала Келли в городке осенью. На широких лямках и с открытой спиной. Они вышли. На горизонте, на ярком голубом небе уходила туча. Мир кругом блестел от капель воды – солнце отражалось во всем пространстве.

— Где твоя беретка? Я тебя в ней как‑то давно не видела.

— Весна! Зачем беретка? А… я же подарила ее жрецам, еще тогда. Ты не заметила сразу?

— Но тогда… Ты не Красная Беретка…

— А кто я?

— А кто ты?

— Я знаю все. Я знаю мир богов, я знаю материальный мир, я знаю про точки перехода между мирами, я знаю человека и пороги его восприятия. Я владею всеми ключами знания. И я знаю все про тебя.

— Что? – Келли удивленно улыбнулась.

— Ты приказывала Полицейскому убивать!

— Это ты приказала мне охранять периметр.

— Ты насыпала в смазку подшипника абразивную пыль!

— Алмазную! Тебя надо было как‑то вытащить, ты же сама попросила об этом.

— Ты отрезала тем двоим головы! И других ты прикончила!

— Извини, тебе они не понравились.

Келли вдруг положила Беретке руку на плечо и провела большим пальцем по шее.

— Шейка не болит?

— Ах ты зараза… – вдохнула Беретка, — Ты – Кали!

— А ты – Анахита!

И они обнялись. И крылья выросли у них. И они взлетели мгновенно, рывком с места, и разлетелись в разные стороны. Они летели лицом к лицу, и видели бесконечное пространство. Мир раскрылся их глазам, и они видели все – и мир целиком, себя с земли, себя с высоты, и две девушки, обнявшись, смотрели на себя с земли. И они смеялись, и они махали им руками.

— Скелета я забираю. Он из моего мира. – сказала Кали.

— А кто мне будет готовить кофе? Кто мне расскажет про Закат Европы?

— Прикажи енотам. Ты богиня жизни. Кофе они приготовят. Не зря же их привезли из Америки. А Закат Европы… больше не актуален. Как и Европа. Забудь.

Конец

Убрать сцену выезда на место