24 15:48 ЧАЕПИТИЕ

— Ада, — произнесла Десс.

Она увидела, как уходит знание. Сначала обветшалый домик очаровывал ее, обещая что-то, интригуя всем своим таинственным видом. Несколько секунд спустя это был просто обычный дом, и его занавешенные окна ничего не обещали, как десятки других полуразрушенных местечек, мимо которых она проезжала по пути, даже не удостаивая повторным взглядом.

Вот только, стоя там и не помня ничегошеньки, Десс все-таки посмотрела на него во второй раз. Точная геометрия его карнизов и просевшее крыльцо спустили внутри нее какой-то курок. И появилось внезапное и необъяснимое желание произнести имя вслух.

— Лавлейс, — прошептала она.

Дверь в ее разуме вновь распахнулась, и Десс принялась раскачиваться на пятках. Тайная история Биксби снова влилась в ее мозг — похищенный следопыт и выжившие полуночники, скрывающиеся где-то, сумеречное искажение и борьба, проигранная из-за кондиционеров, — вместе с воспоминаниями о картах и схемах, которые она изучала здесь, вместе со всем, что она узнала из тайного архива. А из этого потока знаний поднималось удовольствие от того, что все это было открыто ей, лишь ей одной.

Десс улыбнулась. Открывать и закрывать двери в собственный разум было так клево. Может, еще разок…

— Хватит там болтаться без дела! У меня от тебя уже голова трещит.

Услышав каркающий окрик из дома, Десс едва не подскочила от неожиданности. Интересно, все телепаты такие сварливые?

Она взошла по усыпанной листьями тропинке и, не постучавшись, открыла стеклянную дверь. Раз на нее наорали — можно считать, что это приглашение.

— Осторожно, голову не зашиби, — сказала Мадлен, потянув за веревку, которая свисала с потолка.

На пол опустилась лестница, ведущая на чердак, — словно трап летающей тарелки, которая принадлежит пришельцам с очень дряхлой планеты. Когда нижняя ступенька коснулась пола, старушка проворными уверенными шажками взбежала наверх.

Десс с сомнением посмотрела на загруженный доверху чайный поднос, который держала.

— Ну, пойдем же. А то остынет! Если уж я могу туда забраться, что уж говорить о такой молодушке, как ты.

От такого несправедливого сравнения Десс сердито нахмурилась. Да она ни разу не видела, чтобы Мадлен таскала что-то тяжелее свернутого в трубочку листа бумаги. Но девочка все же поставила одну ногу на шаткую ступеньку — и дряхлая древесина жалобно скрипнула. Еще один шаг — и Десс восстановила равновесие, а предметы на подносе задребезжали, как выдернутые зубы в чашке у стоматолога.

— Скорее, дорогуша! Не трать время попусту.

На что нужны чердаки в Оклахоме — Десс было непонятно. Летом там до смерти душно, да и весь год оттуда без конца сыплется пыль. Она продолжала подниматься, ступенька за ступенькой, а наверху ее на миг охватила паника, когда центр тяжести сдвинулся. Поднос толкнул ее назад, как тяжелая рука, но потом сдался и позволил ей идти дальше.

Как только Десс прошла сквозь в люк, Мадлен взяла у нее из рук ношу и сказала:

— Как давно я не пила тут чаек.

— Да уж, просто-таки странно почему, — буркнула Десс.

Но стоило ей окинуть взглядом чердак, как досада сменилась удивлением. Десс ожидала увидеть свалку старого хлама, как во всех остальных домах — с поправкой на малую площадь тесного чердака. Но там было практически пусто: никакой мебели, ничего, кроме кучи диванных подушек в углу. Несколько лучей полуденного солнца освещали пыльный воздух, проникая сквозь щелки в маленьких закрашенных окошках. Над головой смыкались балки крыши, так низко, что приходилось немного пригибаться.

Двигаясь на полусогнутых ногах, Мадлен отнесла поднос в угол с подушками и принялась расставлять блюдца.

— Это тебе многое объяснит, — крикнула она оттуда и бросила девочке свернутый лист бумаги.

Развернув его, Десс тут же узнала углы дома, план в трех проекциях, нарисованный еще до того, как дом начал проседать. План был похож на карту Биксби, нарисованную Мадлен: он тоже был помечен воронками и вихрями полуночи, но был выполнен в очень крупном масштабе, чтобы показать все мельчайшие детали. Десс нахмурилась и достала «Геостацорбиту», сверила цифры с наивысшей точностью, легко переводя в уме старомодные футы и дюймы в метры и сантиметры датчика.

Она снова оглядела чердак — и теперь четко увидела все измерения. Ее взгляд упал на угол, оккупированный чайным подносом. Ну, конечно, вон там, где Мадлен устроила свою подушку…

— Оттуда вы и телепатируете! — воскликнула Десс.

— Я знала, что смекалка тебя не подведет.

Десс удержалась от ответа и уставилась на чертеж, погрузившись в его геометрию. Неудивительно, что в доме построили чердак! Отсюда сумеречное искажение открывалось в остальную полночь, это было своего рода одностороннее зеркало, за которым пряталась Мадлен, но через которое могла наблюдать, не выдавая себя, и, возможно, даже…

— Эй, это вы помогли моим друзьям позапрошлой ночью? Протелепатировали им что-то?

Мадлен помолчала, налив чашку только до половины, и обвела холодным взглядом чердак.

— Другого выхода не было.

Десс подняла брови.

— Ну, думаю, они вам благодарны за это. Или были бы, если бы знали, что происходит. Рекс и Мелисса пошли бы на мясо, не успей Джесс вовремя.

— Не спорю. Иди сюда и посиди со мной. — Мадлен налила еще чаю. — Молоко и без сахара, верно?

— Да, — ответила Десс и, тоже на полусогнутых, подошла к подушке.

От запаха чая ее чуть не стошнило. Тоже мне телепатка. Мадлен и не подозревала, что Десс терпеть не может чай. Даже тут, в телепатическом раю, матриарх всех телепатов была слепа. Хотя, может, это потому, что Десс сама тут находится и ее разум скрыт за завесой. Последняя мысль обнадеживала.

— Дотянуться так далеко, в полночь… — Мадлен покачала головой. — Они меня почуяли.

— Мелисса — точно. Джонатан и Джессика тоже.

— Да не они, дурочка. А древние из пустыни.

— Черт, пардон.

Все сварливее и сварливее.

— Теперь они меня ищут.

Мадлен подняла глаза и поймала взгляд девочки. Лицо старой женщины излучало суровую серьезность.

Десс кивнула. Ничего удивительного, что Мадлен не в духе. Заварушка, которую устроили Рекс и Мелисса у Констанцы в доме, заставила старую телепатку выдать тайну ее укрытия. Сорок девять лет секретности улетели в тартарары только потому, что эта парочка не потрудилась оставить толковое сообщение.

— Да, последнее время у этих двоих крыша съезжает, — сказала Десс. — Они там жутко телепаются друг с дружкой и от этого немного… не в себе…

Мадлен глянула в ее сторону.

— Я о них знаю, конечно. И кстати, трусишка Мелисса совершенно зря думает, что прикосновение к другому полуночнику чем-то ей грозит. Чепуха! Это только поможет ей научиться контролировать свои способности. — Старушка покачала головой. — Если бы только я могла направлять их, они бы уже давно начали эти опыты.

Десс нахмурилась, вспомнив, что Мадлен к ней тоже прикасалась — небрежно так протянула руку во вторник вечером, когда они прощались. Всего на несколько секунд пальцы Мадлен коснулись щеки Десс, поставив мысленный замок на двери гаража и скрыв ее новые знания от Мелиссы.

Десс смотрела, как молоко растворяется у нее в чае — столкновение двух галактик, одна светлая, другая темная.

— Ну, вы никого не направляли. Вы скрывались.

Она подняла глаза, ожидая оскорбительного выпада.

— Что правда, то правда, — только и смогла сказать Мадлен.

Десс хлебнула чаю: кислый взрыв вместе с неприятным цветочным ароматом. Она скривила губы. И почему ее все время заставляют пить эту гадость? Проклятое давление со стороны соплеменников.

Мадлен помешала чай, и чердак заполнился звоном ложечки о фарфор.

— Теперь они вас еще больше будут бояться, когда узнают, что у вас есть поддержка. Они сделают своя ход раньше, чем я ожидала.

— Сделают ход, — сухо повторила Десс.

Рекс тоже это все время повторял, словно они в шахматы играли.

— Да, вот почему я позвала тебя сегодня.

— Позвали? — охнула Десс. — А я как идиотка думала, что сама решила прийти сюда…

Прошлой ночью Джессика и Джонатан явились к ней в тайный час с пачкой геологических отчетов «Эрспейс Оклахома» и подробной картой планируемой взлетно-посадочной полосы. Утром во время урока Десс вдруг поняла, что должна сверить информацию Джессики с архивами Мадлен.

Но может, это Мадлен навела ее на эту мысль, так же как показала Джонатану дорогу к Констанце?

Десс нахмурилась. Если это игра в шахматы, то ее только что понизили до пешки. Что очень худо. Единственное, ради чего она так усердно выясняла координаты и все, что касается полуночи, — это чтобы иметь что-то свое, кусочек полуночи, которого нет у остальных четверых. Они же ходят парочками, у них есть они.

Она сделала большой глоток чаю: кислый вкус был под стать ее настроению.

— А вы, телепаты, все умеете так управлять другими?

Мадлен подняла брови.

— Управлять?

— Ну да. Может, темнякам до вас и дела больше нет. Может, вы тут околачиваетесь, потому что вам нравится дергать за ниточки. И временами — неохотно — помогаете нам.

— Помогаю вам? Я вам не просто помогаю, юная леди. Я вас сделала.

Десс моргнула.

— Ну-ка повторите!

Мадлен решительно поставила чашку с блюдцем на поднос и одарила Десс таким грозным взглядом, что та заерзала на подушке. Неужели телепат может на самом деле что-то сделать одним прикосновением? Мадлен поставила мысленный заслон в ее мозгу одним касанием пальцев — а вдруг она вот сейчас протянет руку над подносом, нажмет на кнопку «стереть» и превратит Десс в слюнявую идиотку? Десс пошевелила пальцами и потянулась к «Геостацорбите», которая успокаивающе оттягивала карман куртки.

— Ну-ка, сколько секунд в сутках, Десс? — тихо спросила Мадлен.

— Восемьдесят шесть тысяч четыреста, — машинально ответила девочка. — Вот.

— А сколько новых учеников пришло в школу Биксби за последние три года?

Десс пожала плечами.

— Не знаю… десять?

— И сколько из них оказались полуночниками?

Десс как водой окатили.

«Двое… Джессика и Джонатан».

— О господи…

Она попыталась сосчитать вероятность, и у нее закружилась голова. Все зависит от того, как близко к полуночи родишься. Только тогда можно увидеть тайный час. Но даже если допустить, что в полуночники годится тот, кто родился на целую минуту позже или раньше двенадцати, все рано таких всего один на семьсот двадцать человек, а не двое из десяти. А если необходимо родиться в пределах секунды до или после полуночи, то вероятность падает до одного шанса из сорока тысяч, что делает вероятность появления сразу двух полуночников подряд примерно равной одному шансу из полутора миллиардов. В этом случае двое из десяти — чертовски маловероятно.

С возрастающим ужасом Десс поняла, что поступила самым нелепым образом — не сделала того, чем занималась целыми днями, и постоянно ругалась, что никто ее не слушает…

Она не посчитала.

— Да уж, и где только был мой прославленный дар замечать очевидное, — пробормотала Десс.

Она вспомнила о матери Джессики, которая удачно получила новую работу в «Эрспейс Оклахома», об отце Джонатана и его проблемах с полицией, которые заставили его покинуть Питсбург… Можно подумать, кроме как в Биксби больше спрятаться от копов негде.

Десс свирепо уставилась на старую женщину поверх подноса.

— Вы перебрасываете сюда людей.

Мадлен улыбнулась.

— А как же мы трое? — продолжила Десс. — Все мы родились в Биксби с разницей в год. Это, должно быть, стохастическая удача, вроде как динозаврам угодило по башке метеоритом!

— Сейчас мне приходится вести себя тихо в полночь, — спокойно ответила Мадлен. — Но много лет назад я могла свободно телепатировать хоть весь день. Когда женщина рожает, ее разум очень восприимчив к советам. Если она потужится в самый нужный момент…

Десс стало нехорошо. «Пешка» — это еще громко сказано. Она взяла назад все слова, которыми когда-либо мысленно ругала Мелиссу, потому что прямо здесь, прямо сейчас она сидела и попивала чаек с самой большой и самой капризной стервой всех времен и народов.

— Вероятность попадания один к ста, — произнесла Мадлен. — После всех мучений я была на пределе.

— Но Джонатан и Джессика были отсюда за сотни миль… Вы что, можете портить жизнь и людям в Чикаго?

— В пределах этого искажения я чувствую потенциальных полуночников по всему континенту, так что я знала, что Джессика особенная. А в моем возрасте мне больше не нужно прикасаться к дневным, чтобы изменить их разум. Но здесь, в Биксби, я проделала настоящую работу, убедив определенных директоров «Эрспейс Оклахома» в высокой квалификации матери Джессики.

Десс прищурилась.

— А разве ее отец не примерно в то же время потерял работу?

— Почти потерял, — хмыкнула Мадлен. — Чтобы развалить его компанию, не нужен был телепат.

У Десс по спине все еще бегали мурашки. При мысли о том, что ею управляли, ее… создали, девочке захотелось пулей вылететь с чердака и прочь из дома. Но оставался еще один вопрос.

— Зачем?

— Чтобы спасти Рекса и Хранилище знаний.

— Что значит «спасти Рекса»?

— Он старше тебя и Мелиссы, он родился ровно в полночь, он следопыт. Это был мой шанс создать новое поколение. Один Рекс сошел бы с ума и стал бесполезен. Ему нужны были вы все, чтобы вести и защищать его от тьмы.

Десс вспомнила рассказы Рекса о том, как он начал видеть знаки, которых больше не видел никто. Он думал, что выжил из ума и застывший синий мир ему только снится. Она вспомнила одиночество, в котором сама пребывала до того, как ее нашла Мелисса. Прожить всю жизнь одиноким полуночником было бы хуже смерти.

Хотя, конечно, Мадлен знала об одиночестве в тайный час все…

— Так вы стащили сюда нас всех ради одного Рекса?

— Телепаты всегда призывали полуночников издалека, Десс, — ответила старушка. — Так было заведено еще тысячи лет назад. Древние племена отправляли воинские отряды похищать маленьких детей, наделенных даром. А за последний век появились телеграммы с предложением работы. Мою собственную мать пригласили сюда работать учителем, когда я еще была малышкой. Это пыльный котел, Десс. Он никогда не страдал от перенаселения.

— Ох… — Девочка глотнула чаю: ее мысли до сих пор неслись вскачь. — Я просто… не посчитала.

Повисло долгое молчание, во время которого Десс сосредоточилась на том, чтобы не чувствовать себя марионеткой. Биксби такой маленький — естественно, пришлось призвать полуночников извне. Иначе за несколько десятилетий появлялся бы один-единственный человек, способный жить во время синевы, и он бы немощно тыркался в тайном часе, один-одинешенек, не зная, явь это или сон.

Десс было расслабилась и позволила мыслям течь, куда им вздумается, но тут ее обеспокоило слабое, но растущее ощущение, что ей даже нравится горячий чай. Может, прямо сейчас Мадлен дотянулась до нее своим разумом и один за другим переключила нейроны у нее в голове, подгоняя вкусовые пристрастия под свои собственные?

А может, пить чай — это все равно что открывать ужасную правду, узнавать плохие новости: в конечном итоге и к этому привыкаешь.

— Так что нам делать, чтобы выжить? — спросила она спустя какое-то время. — То есть я бы не хотела пускать на ветер ваши шестнадцать лет мозговложений.

— Вот это разговор, — ответила Мадлен. — Моя просьба очень проста: вам нужно навсегда покончить с угрозой под названием Грейфуты.

Десс фыркнула.

— Что, и это все?

— Проще, чем ты думала, Дездемона. Анатея скоро умрет.

— Почему? Она живет всего час в день, значит, пятьдесят лет для нее — всего года два, верно?

— Они забрали ее слишком юной. Человеческую часть ее тела поглощает его темняковая составляющая. Когда Анатея умрет, темняки больше не смогут общаться со своими союзниками среди людей. А пока в Биксби есть огнетворец, темняки не посмеют брать инициативу в игре. Возможно, я даже снова стану свободной.

Десс вытаращила глаза. Так вот почему Мадлен все это делала. Она вовсе не Рекса спасала, а воспитывала личную армию, которая освободит ее из тюрьмы сумеречного искажения.

— Так нам просто дождаться, пока полунелюдь умрет? — спросила она.

Мадлен покачала головой.

— Они попытаются сделать другого — из моего Рекса. Но вы должны им помешать, Десс.

Десс сглотнула.

— И как же?

Мадлен запрокинула голову и закрыла глаза. На какой-то момент она стала очень похожа на Мелиссу, когда та телепатировала, — то же чувствительное и нечеловечески отстраненное выражение лица.

— Соединить человека с темняком не так-то просто. Место, где Анатея преобразилась, должно было быть особым, таким же уникальным, как и место, где мы сейчас сидим. Вы должны отвести туда Джессику и сровнять это место с землей силой огнетворца. Как только его охватит белый свет, оно испортится. — Она открыла глаза. — И темняки никогда не смогут сделать нового монстра.

— Ладно, — сказала Десс. — Тогда говорите, где это место.

Мадлен пожала плечами.

— Боюсь, на старых картах его нет, оно такое же тайное, как это. Придется вам самим все выяснить.

Десс пожевала губу, вспоминая карты и папки, которые ей прошлой ночью приносили Джессика и Джонатан. Черная стрела взлетно-посадочной полосы тянулась в глубь пустыни, и ее простая геометрия смешивалась с вихрями и воронками полуночи. И вдруг, еще не зная точно, где ее цель, Десс поняла, отчего темняки так запаниковали.

— Вы знаете про взлетную полосу? — спросила она.

Мадлен кивнула, медленно и царственно улыбнувшись, как горделивая кошка.

— Ну же, Дездемона. Разве не приятно, когда удается подметить не самое очевидное?

По дороге домой Десс спрашивала себя, почему она помогает Мадлен.

Эта женщина таскала ее повсюду, как собачку на поводке, да еще и управляла без спросу ее снами. Она заколотила досками часть ее памяти, чтобы защитить себя от темняков. И она издевалась над матерью Десс, когда та была уязвимей всего, принуждая ее родить ровно в полночь.

Она сделала такое и с сотней других, эта владычица пятьдесят девятой минуты двенадцатого и первой минуты первого, так как не смогла попасть точно в яблочко. И все это — чтобы ее дражайшему Рексу не было скучно.

Мимо проехала машина, разбрасывая гравий с дороги, и камешки со стуком пролетели сквозь спицы велика Десс. Впереди тянулась ее длинная тень; последние лучи, пригревавшие спину, таяли. Еще одна холодная темная дорога домой.

Подумав о доме, Десс на секунду задумалась: какой была бы ее жизнь, если бы она родилась не в ту пятьдесят девятую минуту двенадцатого? Знала бы она числа так, как знает сейчас? Может, полуночник-эрудит — это гениальный математик, которого угораздило родиться в полночь? Но без тайного часа все было бы по-другому. Она, конечно, все равно могла бы строить мосты, разрабатывать компьютерные игры, запускать ракеты в космос, но в обычное время математика — всего лишь орудие инженерии. И нечто прекрасное само по себе, конечно, застывшая музыка чисел, пропорций и закономерностей.

Но в час синевы математика правит миром.

Родись Десс без этого, жить было бы скучно. Она была бы просто еще одним ребенком, который живет рядом с трейлерным парком. Этот ребенок, правда, запросто получал пятерки по тригонометрии и знал, что в один прекрасный день покинет этот паршивый городишко и сколотит состояние на бирже или еще где-нибудь.

Но она бы никогда не выковала оружие, подобное «Необыкновенно Ослепительному Олицетворению», и не убила бы им темняка. В дневном мире никакого темняка не убьешь.

Возможно, именно поэтому она помогает Мадлен. Может, эта стерва и дергает за веревочки, но Десс не могла представить себе жизни в реальности, отличной от той, которую создала Мадлен. В каком-то смысле Десс была обязана этой старой телепатке.

Своей жизнью — такой, какова она сейчас.

И вот в дверях, когда Мадлен спросила у Десс разрешения прикоснуться к ней еще раз, Десс согласилась.

— Это маленькая шпаргалка, защита на случай, если Мелисса попробует до тебя дотронуться. От ворот поворот.

Десс перестала крутить педали, и ее велосипед зашатался. Она дала ему самостоятельно остановиться, сосредоточившись на земле и глубоко дыша в попытке унять желудочные спазмы. Но в конце концов она бросила велосипед на землю и бросилась в придорожную траву. При одном воспоминании о том, чем наградила ее Мадлен, Десс стошнило всем ланчем вместе с желудочным соком.

Неужели они правда это сделали? Когда им обоим было по двенадцать?

Десс помотала головой, вырвала пучок сухой острой травы и вытерла им рот. Теперь у нее в желудке ничего не осталось, но она не хотела, чтоб ее тошнило всю дорогу домой. Почти стемнело, и поднимался ветер.

— Ада, — произнесла она, и воспоминание милостиво удалилось.

Но она все равно чувствовала, что оно где-то рядом и ждет, когда она захочет испепелить Рекса и Мелиссу.

Загрузка...