Прикосновение тьмы

23 18:28 ТРАНСОРБИТАЛИ

Вечера «Спагетти от Бетти» возобновились неожиданно.

Когда семья жила в Чикаго, Бет четыре года подряд каждую среду готовила для семьи ужин. Так как ей было девять лет, она готовила один и тот же соус, покупала спагетти одной и той же толщины (№ 18) и претворяла в жизнь одно и то же правило: пусть в кухню заходит кто захочет, но только Бет может прикасаться к еде до начала трапезы.

Когда в комнату Джессики прокрался знакомый запах помидоров, варящихся на медленном огне, она озадаченно уставилась на настольный календарь, потом швырнула в сторону учебник физики и ринулась в гостиную. Ее младшая сестра отвернулась от кипящей кастрюли и бросила на Джессику взгляд, который сообщал, что правило все еще в силе.

Джессика прислонилась к косяку и улыбнулась. Как инструкция к видеомагнитофону или дворники от отцовской машины, вечер «Спагетти от Бетти» был еще одной важной мелочью, потерявшейся во время переезда и почти забытой в суматохе.

Но где-то в душе Джессика теперь понимала, как ей этого не хватало.

— Вкусно пахнет, — сказала она.

— Потому что вкусно, — ответила Бет.

Джессика хотела зайти в кухню и обнять сестру, но запах и само присутствие здесь Бет за готовкой казались такими хрупкими, что она боялась спугнуть волшебство. К тому же, если слишком близко подобраться к кухне, можно нарушить правило.

— Не притворяйся, будто ты в дурном настроении, Бет.

— А я и не…

— Не притворяешься или не в плохом настроении?

— Ни то ни другое.

Бет перевела взгляд на «Акарициандоты» у Джессики на запястье, словно стремясь показать сестре, что никакое изобилие макарон не означает прощения за инцидент в шкафу.

Джессика вздохнула.

— Я же извинилась.

Бет не ответила. Два дня молчанки были единственным возмездием за позавчерашнюю ночь, и это начинало Джессике надоедать. У младших крикливых сестренок есть одно великое преимущество: их молчание пугает еще больше, чем их вопли.

Но спустя мгновение Бет отвернулась и произнесла невероятные слова:

— Хочешь попробовать?

На минуту Джессику словно парализовало. Но когда сестра протянула руку, она заставила себя сделать несколько шагов в кухню, стараясь отбросить глупые подозрения и убедить себя в том, что на ложке действительно сверхострый соус табаско, а не аккумуляторный электролит или еще что похуже. Джессика тихо подула, и крошечная красная капля брызнула на белый кафельный пол. Жидкость определенно выглядела и пахла как соус для спагетти. Джессика закрыла глаза и сунула в рот горячую деревянную ложку, густо покрытую соусом.

Соус еще не был готов, но у Джессики отлегло от сердца, когда она распробовала знакомый масляный привкус тушеного лука (которого явно был перебор). Все-таки это оказался не изощренный план мести.

— Здорово!

Бет кивнула.

— Я же говорила. — Она снова повернулась к кастрюле. — Так я могу с ним познакомиться?

Джессика удивленно моргнула.

— С Джонатаном?

— Ага.

— Конечно. Обязательно. Ты могла бы сегодня… Он привез меня домой из школы. — Последние слова вызвали мимолетное воспоминание об Эрнесто Грейфуте, но Джессика выбросила его из головы — не до него сейчас.

— В следующий раз пусть хоть зайдет поздороваться. Если, конечно, меня не запрут в шкафу или где-нибудь еще.

Джессика улыбнулась.

— Ладно, Бет.

«Наконец-то она меня простила».

Тут внимание сестер привлекло бряцанье ключей в замке, и тема была закрыта. Но Джессику еще долго не покидало ощущение, что у них теперь на двоих есть свой маленький секрет.

Шаги остановились прямо в дверях кухни, и, обернувшись, Джессика с удовольствием увидела удивление на лице мамы. Та опустила на пол сумку с продуктами, из которой торчал пучок сельдерея. Похоже, мама только что выбросила из головы меню запланированного ужина.

— А… я купила…

— Только не на стойку.

Джессика взяла у мамы из рук оскорбительные для Бет овощи и для пущей безопасности отнесла в гостиную.

— Мам, я могу переночевать у Десс в эту пятницу?

— Что за Десс?

Бет отвлеклась от готовки.

— У тебя подруга по имени Десс, Джесс?

— Да, вечно все путают, — ответила девочка с сердитой ухмылкой. — Ее полное имя Дездемона. Мы с ней на тригонометрию ходим. Неплохо было бы собраться и… ну, позаниматься.

Джессика положила локти на кухонный стол и улыбнулась: не сделала ли она чересчур сильное ударение на последнем слове? Чтобы вызвать у матери чувство вины, достаточно напомнить об учебе: это ведь она записала Джессику во все углубленные классы после переезда.

Но инженер в матери возобладал.

— Разве ты не занималась целое воскресенье с Рексом?

— Да, но то была история.

— Ладно, но ты уже истратила свой свободный от ареста день, Джессика.

— Нет, история была на прошлой неделе.

— А по-моему, отец посчитал за эту. — Она ткнула пальцем в календарь на стене кухни, где все недели начинались с воскресенья и заканчивались в субботу.[24]

Джессика искоса посмотрела на календарь.

— Ну уж нет! Воскресенье — это выходной, значит, та неделя кончилась, а теперь уже другая идет.

Мама открыла было рот, но оттуда вырвался лишь усталый вздох. Она махнула рукой.

— Ну и ладно.

Джессика почувствовала какой-то внутренний толчок вперед, будто она сидела в машине, а та затормозила слишком быстро, и все ее аргументы повалились друг на друга, как не пристегнутые ремнем детишки на заднем сиденье (первый закон Ньютона, сообщила ей новообретенная мозговая доля, отвечающая за физику). Бет отвернулась от до сих пор не закипевшей воды, дабы одарить сестру стальным свирепым взглядом. В Чикаго мама никогда не сдавалась так легко по техническим вопросам. А теперь утомительная работа в «Эрспейс Оклахома» совсем ее вымотала. Вместо победного ликования Джессика ощутила жалость.

Она попыталась улыбнуться.

— Вот здорово… Ну и как работа?

Тихий вздох.

— Справляемся.

— И все? Да ладно, мам. Ты же там по двенадцать часов в день торчишь. Тебе же, наверное, есть что рассказать… — Джессика пожала плечами. — Как там ваша посадочная полоса?

Ее мама подняла глаза, слегка озадаченно.

— Посадочная полоса?

— Ну да, разве ты не состоишь в каком-то там комитете? — Джессика старалась придать голосу небрежный тон, будто всегда только и говорила, что об аварийных взлетно-посадочных полосах. — У нас в школе говорят, — продолжала она, не слишком покривив душой, — что кто-то в городе против ее строительства.

Мама устало кивнула, потом откинулась назад, прислонившись затылком к стене кухни.

— Уже и в школе говорят? Боже мой… Я весь день с этим возилась. Ни с того ни с сего весь город из-за нее спятил. А я думала, когда состоишь в комитете, то просто сидишь и считаешь ворон.

— А что это за полоса-то?

— Э… — Мама нахмурилась. — Я же, кажется, рассказывала тебе про пневмореверс?

— Да, сразу после птичек и пчелок,[25] — вставила Бет.

— Конечно, мам, — ответила Джессика, пропустив замечание сестры мимо ушей. — Это когда сразу после приземления раздается жуткий гул — самолет, чтобы остановиться, запускает двигатели на реверс, то есть турбины гонят воздух наоборот.

— Совершенно верно. Ну, пусть тебя это не пугает, потому что такого почти никогда не происходит…

— Безопаснее, чем водить машину, да, мам?

Мама не обратила внимания на Бет.

— …Но иногда механизм пневмореверса ломается прямо в воздухе. В кабине экипажа загорается лампочка, чтобы пилоты узнали о неисправности до приземления. В таких случаях приходится направлять самолет на специальную посадочную полосу, очень-очень длинную. Такие полосы строят по всей стране, но чаще — в центральных штатах. А теперь строят еще больше, потому что дополнительные полосы необходимы на случай… если придется посадить все самолеты в стране сразу. Поняла?

— Да, мам, — уверенно ответила Джессика. — Мы с Бет знаем про мальчишек, про наркотики и знаем про терроризм.

Ее мама устало улыбнулась.

— Вот и славно. Покуда всему этому ты говоришь «нет».

— Двум из трех, — пробурчала Бет.

Джесс метнула взгляд в ее сторону, но тут кастрюля закипела, и шорох вынимаемых из коробки спагетти внушил надежду, что в ближайшую минуту-другую Бет будет занята. И Джесс снова повернулась к маме.

— Так почему кто-то возражает против этого?

— Никто и не возражал. А тут появились эти статьи в журнале. Мы думаем, все это дело рук нефтяной династии из Броукен Эрроу, которая хочет поставить здесь буровую вышку. Хотя они, наверное, не в своем уме. — Она пнула рабочий портфель, лежащий у ног. — Наш геолог говорит, что в соляных долинах не то что бурить, смотреть не на что.

Глаза Джессики скользнули в сторону портфеля.

— Там отчеты геолога? Круто.

— Что-что?

— Ну, э… их, наверное, интересно почитать, — попыталась вывернуться она.

Может, обычному человеку и не очень, но вот Десс жизнь отдаст за клочок чего-нибудь, хоть отдаленно похожего на карту или чертеж с циферками, если они имеют отношение к посадочной полосе. Джессика с Джонатаном могут слетать туда сегодня, и у Десс будет целых полчаса, чтобы проглотить данные целиком.

— Просто все в школе об этом только и говорят. Может, я бы сделала доклад какой-нибудь?

Ее мама рассмеялась и еще раз презрительно пнула портфель.

— Ну держи, развлекайся. Но Грейфуты не спешат признаваться, что это связано с нефтью. Они нашептали в мэрии про звуковые удары[26] и крэш-тесты, якобы мы строим полосу для тестирования трансорбиталей или еще чего-то в этом роде.

— Да, я, кажется, об этом тоже слыхала. Э-э… трансорбитали? — тихо переспросила Джессика, загибая пальцы.

Ее мать кивнула.

— Да, я тебе говорила о них. Это когда самолеты выходят на низкую орбиту. Они могут перелететь из Нью-Йорка в Токио всего за…

— Тринадцать!

— Что?

Ликующая улыбка на лице Джессики увяла, и она увидела, что Бет обернулась и вместе с мамой изумленно уставилась на нее.

— Просто… в слове «трансорбиталь» э-э… тринадцать букв.

— Что? — хором переспросили обе.

— Потрясающий запах! — пробасил Дональд Дэй из дверей кухни и с лязгом бросил на пол свою сумку с клюшками для гольфа.

— Я накрою на стол, — поспешно вызвалась Джессика. — Давай уберу это, чтобы не мешало.

Она подняла с пола тяжелый портфель и поволокла в гостиную. Там она поставила его рядом с отправленными в ссылку и не имеющими никакого отношения к спагетти овощами. При этом Джессика засекла точное местоположение документов для дальнейшей разведывательной операции, надеясь, что мама не станет работать дома в ознаменование первых оклахомских «Спагетти от Бетти».