Природа донского края

Г. М. Зозулин Сохраним растительный мир донской земли

Еще в сравнительно недалеком прошлом на больших пространствах нынешней Ростовской области простирались необозримые участки степной растительности. Это было то уже упоминавшееся Дикое поле, куда устремлялись свободолюбивые русские люди, уходившие от крепостного гнета и поселявшиеся на новых, еще не обжитых просторах. И основой этих просторов была «степь, да степь кругом…» Постепенно просторы обживались, степь отступала перед человеком, в первую очередь, конечно, распахивались наиболее удобные пространства на ровных речных водоразделах.

Донские степи неодинаковы по своему характеру. Здесь можно выделить, по крайней мере, три полосы, или три подзоны. Более северной и западной среди них является подзона разнотравно-типчаково-ковыльной степи. Эти степи в Ростовской области расположены на обыкновенных и приазовских черноземах и занимали в прошлом основную часть области, доходя на востоке до Обливского, Морозовского и Орловского районов, а на юге — до границ с Краснодарским краем. Среди других степей они наиболее красочны, благодаря значительному участию в травостое красиво цветущего и пестрого разнотравья. Основными видами растений этих степей являются ковыли, типчак, тонконог. Но здесь еще встречаются и злаки с широкими пластинками листа — пырей сизый, тимофеевка степная и др.

В разнотравно-типчаково-ковыльной степи много ценных в кормовом отношении бобовых растений — клевера горный и альпийский, вика тонколистная, вязель, эспарцет, люцерна желтая и др. Очень красочны во время цветения многие виды разнотравья: синие — шалфей поникший и лесной, вероники; желтые — лапчатки, подмаренник, горицвет волжский, девясилы, оносма, ястребинки; красные — румянка, буквица лекарственная, пион тонколистный, наголоватки; белые — песчанки, деревей, смолевки, триния. Особенно интересна степь в период цветения ковылей, когда их серебристые опушенные длинные ости создают почти сплошной фон.

Любопытную группу степных растений составляют так называемые перекати-поле. Это высокие, шарообразные, сильноветвистые растения, которые осенью, после созревания семян, легко обламываются у корня и, перекатываемые ветром, высеивают свои семена. Среди них особенно эффектны белый катран, розовый зопник колючий, кермеки, резак и др.

Во второй подзоне — типчаково-ковыльных степей — растительный покров более разрежен, среди дерновин злаковых появляются заметные голые участки почвы, красочные виды разнотравья исчезают. Степь делается монотонной, серой по внешнему виду (некоторые ботаники так и называют эти степи — серый типцековыльник). Почвы здесь обычно темно-каштановые, часто солонцеватые. Такие степи в Ростовской области наиболее характерны для юго-восточных районов — Зимовниковского, Дубовского, отчасти Орловского. Среди ковылей здесь очень обычны только тырса и ковылок (ковыль Лессинга), много типчака, тонконога; появляются полупустынные растения — прутняк, ромашник, деревей узколистный, кермек сарептский; увеличивается число полыней. Здесь много ранневесенних, с коротким вегетационным периодом, растений эфемеров и эфемероидов. На короткое время они заполняют голые пространства между дерновинами злаков, и к началу лета их надземные побеги отмирают. Многие из этих растений декоративны: тюльпан Шренка, гиацинт степной, гусиные луки и др.

И, наконец, в третьей подзоне — полынно-типчаково-ковыльных, или пустынных, степей — растительный покров еще беднее. Это уже полупустыни с мало сомкнутым наземным ярусом растений на каштановых и светло-каштановых почвах, часто засоленных. Здесь, помимо дерновинных злаков, характерных для второй подзоны, значительную роль играют полукустарнички с древеснеющим основанием побегов — полынь белая, ромашник, прутняк и др. Такие степи в Ростовской области сосредоточены в крайних юго-восточных районах — Заветинском и Ремонтненском.

Растительный мир Ростовской области богат и разнообразен. По самым скромным подсчетам, здесь обитает до двух тысяч видов высших растений. Такое разнообразие связано с географическим положением области и особенностями почв и подстилающих их пород.

Однако не все виды растений обычны и широко распространены на Дону. Многовековая деятельность человека сильно нарушила природные растительные сообщества, и многие растения стали теперь редкими, находящимися на грани исчезновения. О наиболее интересных из них и пойдет ниже речь, ибо наша задача не только сохранить природные растительные ресурсы, но и обогатить их.

В далекие времена, даже без участия человека, при изменении природных условий многие и многие виды растений исчезли с лица земли. До наших времен дошли только отдельные ветви эволюции растительного мира, многие звенья этой эволюции бесследно исчезли. Но ведь это было в те эпохи, когда разум человека еще не регулировал природные процессы. Теперь положение резко изменилось. В век ноосферы (сферы разума) непреложным общим законом должна стать задача: сохранить все дошедшие до наших времен виды растений. Каждый вид содержит в себе обширнейшую информацию о былых и современных приспособленностях к условиям существования, является бесценным экспериментом природы. Расшифровка исторической информации, содержащейся в любом, дошедшем до нас виде, дает, а в будущем, с усилением возможностей научного познания, еще больше даст ценнейших сведений о путях эволюции растений и закономерностях процесса развития. Видимо, без дополнительных слов ясно, что это ценно не только для чисто научных целей, но и еще больше для практики, ибо практическое применение отдельных видов растений неисчерпаемо. Каждый вид таит в себе многое, что сегодня мы еще не знаем и далеко не до конца используем в жизненно необходимых целях. Вот почему все виды растений — неисчерпаемый генофонд (фонд воспроизводства), сохранение которого — насущная проблема и науки и практики.

Процесс распашки степей, под которыми формировались лучшие по плодородию почвы мира — черноземы, конечно, неизбежен. Но вместе с тем крайне необходимо оставить небольшие площади степных пространств в качестве особо охраняемых заповедных участков. Степной заповедник для Ростовской области жизненно необходим, и его роль многогранна. Значение такого заповедника можно рассматривать в культурно-просветительном, научном и производственном аспектах.

В культурно-просветительном аспекте степной заповедник сохранит для потомства те образцы природы, в окружении которых жили и работали наши предки. Подобно тому, как мы тщательно сохраняем в музеях образцы материальной культуры прошлых лет, столь же необходимо сохранить для будущих поколений и ту среду, в которой создавались материальные и духовные ценности нашего народа. Не один будущий историк, писатель, художник, посетив такой заповедный музей природы, вдохновится и создаст новые ценности. Читая незабываемые произведения Н. В. Гоголя, М. А. Шолохова и других классиков литературы, ощущаешь особое чувство, когда они описывают дикую природу и действия людей в ее окружении. Насколько сильнее будет это чувство, если явится возможность посетить нетронутые степные уголки и мысленно перенестись в героическое прошлое нашего народа.

В научном аспекте степной заповедник явится незаменимой лабораторией природы, моделью тех природных возможностей, которые создала природа в течение многих тысячелетий. Ведь многообразный растительный и связанный с ним животный мир степей не представляет собой случайного набора видов. Состав растений в степных сообществах закономерно отобран в условиях напряженной борьбы за существование. Здесь представлен набор видов, максимально использующих естественно-исторические возможности среды. Нетронутые участки степей являются незаменимым эталоном выхода растительной биомассы и запасов энергии на единицу площади нашей степной зоны. Задача науки — детально анализировать природные связи степных организмов и на базе этого создать эталонные модели для нашего края.

И, наконец, в практическом аспекте эти эталонные модели с успехом могут быть применены для бонитировки (оценки) уровня использования окультуренных площадей. Сравнивая выход биомассы и запасы энергии на любом сельскохозяйственном угодье с этими же показателями природного эталона, можно обоснованно сказать, реализованы ли полностью природные возможности или нет. Исходя из этого можно разработать научно обоснованную систему мероприятий по увеличению выхода биомассы и запасов энергии (в частности, в гумусе почвы) на единицу сельскохозяйственной площади.

Ясна и другая сторона практического аспекта степного заповедника — сохранение фонда полезных растений для воспроизводства их в хозяйственной практике. Так будут сохранены ценные лекарственные растения — валериана, чебрец, зверобой, цмин и многие другие, великолепные по своей декоративности степные пионы, тюльпаны, птицемлечники, катран, кермеки, ирисы, эремурус, ковыли и т. д.

Создать степной донской государственный заповедник еще не поздно. В качестве проекта сейчас обсуждается вопрос о заповедании степной целины в юго-восточной части Орловского района, прилегающей к озеру Маныч-Гудило (до 4 тыс. га). Здесь представлены менее красочные дерновинно-злаковые степи в комплексе с растительностью солонцов. Для охвата в рамках заповедника других вариантов донских степей в качестве филиалов в него могут быть включены небольшие участки красочной разнотравно-ковыльной степи в совхозах «Зубрилинский» и «Донской» Чертковского района, в некоторых хозяйствах Миллеровского района и в ряде других. Сейчас эти небольшие участки по решению Ростовского облисполкома объявлены заказниками, не подлежащими распашке.

Большой интерес представляют своеобразные растения каменистых обнажений. Они тесно связаны с составом выходящих на поверхность пород и являются хорошим ассортиментом видов, которые можно использовать с целью борьбы против эрозии для закрепления почв. Особенно разнообразны растения меловых обнажений, широко распространенные по берегам среднего течения Дона, по балкам рек Тихой, Северского Донца, Калитвы, Глубокой и некоторых других. Среди этих растений есть перспективные эфиромасличные виды — иссоп, чебрецы; редкие виды — льнянка меловая, клоповник Мейера, норичник меловой, смолевка меловая, полыни солянковидная и беловойлочная и др. Эти виды — закрепители осыпей и маломощных почв на мелах и нуждаются в охране от выбоя скотом.

Специфична и флора песков. Песчаные массивы в области широко распространены по террасам рек. Задерненные пески покрыты тимьянниковыми (песчаными) степями, на которых вместе с ковылем и типчаком встречается много типичных песколюбивых растений. Но часто песчаные степи выбиты, и на бугристых и развеваемых песках разреженно произрастают только песколюбы. Среди них особенно интересны (и как закрепители песков) виды волоснеца, осок, цмин (лекарственное растение), полынь песчаная, зубровка и многие другие. На ряде песчаных массивов (по рекам Песковатке, Деркулу, Калитве, Кундрючьей, Цимле, а также на донских песках) формируются оригинальные аренные леса, о которых будет сказано ниже.

Важным фондом для дальнейшего развития животноводства области являются пойменные луга. По данным землеустройства, в Ростовской области под сенокосы и пастбища используется около 400 тысяч гектаров луговой площади. Не все пойменные луга одинаковы по составу и продуктивности. Больше всего кормов дают незасоленные луга среднего увлажнения (свыше 100 тыс. га). Здесь в средние по погодным условиям годы урожай сена составляет от 20 до 30 центнеров с гектара. Обильны на лугах злаки — пырей ползучий, мятлики, лисохвост, тимофеевка, полевицы, костер безостый, овсяница луговая и др. Много бобовых, обогащающих почвы азотом благодаря живущим на их корнях клубеньковым бактериям. Среди бобовых — клевер (луговой, ползучий), вика, эспарцет, люцерна, чина, лядвенец и др. Большую красочность и пестроту на пойменных лугах создают многочисленные виды лугового разнотравья.

Много в области и менее продуктивных, в разной степени засоленных лугов (около 150 тыс. га). Около 25 тысяч гектаров занимают заболоченные луга, где основным видом является крупный злак канареечник.

По пониженным участкам с более высоким уровнем грунтовых вод луговые сообщества в поймах рек и по лиманам сменяются болотной растительностью. Хотя обилие болот — признак более северных областей нашей страны, но и в степной зоне болота не столь уж редки. Так, в Ростовской области болота занимают свыше 40 тысяч гектаров. Наиболее крупные болота сосредоточены в низовьях Дона, но небольшие их участки встречаются в поймах многих рек (особенно на участках пойм, примыкающих к надпойменным террасам) и в более глубоких бессточных западинах — лиманах в юго-западной части области. Эти болота своеобразны и относятся к так называемым низинным болотам грунтового питания.

На первом месте по степени распространения у нас отмечаются тростниковые болота. Тростник, высокий злак, на Дону часто называется камышом. Много и настоящих камышовых болот (камыш относится к семейству осоковых), есть болота рогозовые, осоковые и разнотравные (из высоких растений типа касатика желтого, стрелолиста, частухи, сусака и др.). Особенностью наших болот является отсутствие на них торфа, так как разложение растительных остатков в условиях степной зоны проходит быстро и интенсивно.

Лесами Ростовская область небогата. На водоразделах между реками природных лесов нет, но в особых условиях рельефа в северных и центральных районах небольшие массивы лесов отнюдь не редкость. В зависимости от положения по рельефу леса области, как отмечалось в предыдущих разделах, четко делятся на три группы: байрачные леса — по склонам балок и высоких берегов рек,

пойменные леса — в периодически заливаемых частях речных долин (поймах).

аренные леса — по песчаным массивам речных террас.

Общая лесистость Ростовской области составляет 3,3 процента, площадь лесов гослесфонда — 333 тысячи гектаров, и свыше 200 тысяч гектаров леса находится в ведении колхозов и совхозов. Из всей этой площади примерно 70 тысяч гектаров — леса естественного происхождения, остальные — искусственные посадки. Среди последних есть крупные старые массивы, например в Донском и Ленинском мехлесхозах. Интересна Сальская лесная дача — в неблагоприятных для леса условиях. Многочисленные и часто очень удачные посадки зеленых зон городов, полезащитных лесных полос (их в области свыше 200 тыс. га) резко преобразили некогда чисто степной ландшафт. Путешествуя по области, трудно это теперь представить, ибо зеленые стены высятся в разных направлениях, создавая иллюзию ландшафта лесостепи. Хорошая приживаемость многих лесных массивов свидетельствует о том, что в далеком прошлом территория нынешней Ростовской области была несравненно больше облесена.

Среди деревьев в природных лесах первое место принадлежит дубу черешчатому. Эта порода главенствует и в байрачных, и в пойменных, и в аренных лесах. В байрачных лесах к дубу примешиваются его спутники: клен остролистный (только в самых северных районах, в частности в Верхнедонском), липа (доходит и до центральных районов), ясень и клен полевой (распространены еще далее к югу). Наиболее нетребовательной породой в байрачных лесах является берест, который доходит до нижнего течения Дона, уже после того как и дуб не выдерживает суровых условий степной зоны. Среди кустарников наиболее требователен орешник (растет только на северо-западе области), более обычны и далеко идут к югу клен татарский, бересклеты бородавчатый и европейский (хорошие гуттаперченосы), свидина, крушина слабительная, шиповник, боярышник и некоторые другие. Обычно байрачные леса окружены плотной опушкой из терна, вишни, спиреи, миндальника. Пока практически неиспользуемым пищевым резервом являются растущие о лесах дикая груша и яблоня.

Распространение отдельных видов лесных трав тесно связано с условиями увлажнения. На самых увлажненных местах господствует сныть, в более сухих условиях — звездчатка лесная, а затем перловник пестрый, по крутым склонам балок — мятлик лесной. Много в лесах и редких для области видов — копытень, перелеска лесная, лазурник, перловник поникший, первоцвет и т. д. Весной красивый пестрый покров образуют эфемероиды, обычно луковичные или клубневые растения, быстро проходящие сезонный цикл развития и отмирающие в наземных частях на лето. Эти виды используют непродолжительный период, когда деревья еще не облиствены и в лесу светло.

Основной фонд природных лесов Ростовской области составляют пойменные леса. Площадь поймы реки Дона, покрытая лесом, составляет свыше 20 тысяч и Северского Донца — свыше 10 тысяч гектаров. Условия для роста леса, особенно в пойме среднего течения Дона, весьма благоприятны, леса здесь хорошей продуктивности.

Учитывая особую водоохранную и защитную роль лесов, в поймах они взяты под особую охрану.

Главное место в центральной части пойм занимают дубравы. Обычно они в древесном ярусе состоят из одного дуба, но на пониженных участках к дубу примешивается вяз, который часто образует и чистые вязовые леса. Среди трав в пойменных дубравах особенно много ландыша, который используется как ценное лекарственное сырье. Под полог пойменных лесов проникает много луговых видов. В поймах мелких рек и в более сухих, повышенных участках донской поймы много береста, который на Дону часто именуется карагачом.

В прирусловой части пойм формируются своеобразные светлые, редкостойные леса из древовидных ив (особенно ивы белой), осокоря, белого тополя, или вдоль русел рек, на песчаных наносах, лентами тянутся заросли кустарниковых ив. В притеррасной части пойм изредка отмечаются особые, часто заболоченные, леса, состоящие из ольхи черной. В ольшаниках встречаются редкие северные виды трав — различные виды папоротников, вербейник кистевидный, посконник и др. Особенно крупные ольховые леса растут по реке Елани в Вешенском районе.

Очень своеобразны аренные леса на песчаных террасах рек. Это или небольшие так называемые колочные леса (колки) по округлым понижениям, или ленточные леса по староруслам больших рек. В условиях песчаных массивов леса могут заходить далеко к югу (в Ростовской области вплоть до Доно-Цимлянского и Кундрюченского массивов). Только в этих лесах много березы. Светлые березовые колки и березняки по понижениям среди бугристых песков характерны буквально для всех песчаных массивов. Не менее обычны здесь и осинники. Есть также аренные дубравы, ольшаники, реже осокорники.

На песчаных массивах отмечаются многие редкие, реликтовые (оставшиеся от иных климатических условий) виды растений северного происхождения. Так, на Доно-Цимлянских песках найдены плауны, сфагновые мхи, редкие папоротники, в том числе и папоротник-ужовник. На Кундрюченском песчаном массиве обнаружены северные виды орхидей, букашник горный, северные осоки. Все эти виды имеют большой научный интерес и подлежат особой охране.

Следует отметить своеобразную группу редких растений в водоемах дельтовой части Дона. Эти растения сохранились здесь еще от третичного периода. Это водный папоротничек-сальвиния, валлиснерия, виды чилима (водного ореха). Есть в водоемах и северные виды: болотноцветник щитолистный и насекомоядное растение пузырчатка, у которой на пластинках листа имеются особые пузырьки-капканчики, где перевариваются мелкие водные животные. Обычно привлекают внимание красивые белые кувшинки, желтая кубышка, телорез, рдесты и другие водные виды.

Среди полезных и используемых человеком растений одних только лекарственных растений насчитывается в области свыше 90 видов. А сколько видов, еще не вошедших в официальную медицину, но с успехом используемых в народной медицине! Здесь еще непочатый край исследований с целью расширения ассортимента лекарственных средств. Среди особенно перспективных как лекарственное сырье — шиповники, ландыш, девясил, валериана, дягиль, зверобой, цмин, деревей, чебрец, пустырник, солодка, череда, донник и многие другие виды.

На Дону свыше 200 видов прекрасных медоносов, около 180 видов алкалоидоносных растений, примерно столько же масличных, около 70 видов эфироносов, свыше 30 видов волокнистых, 20 дубильных, около 10 смолоносных и 7 видов камеденосных растений. Есть и растения — природные красители, содержащие дубильные вещества, употребляемые как пряности или просто идущие в пищу. Большое количество видов природной флоры может с успехом украсить сады и парки наших городов и сел. Все эти зеленые друзья, выполняющие не только общую для растений роль — синтез органического вещества и обогащение воздуха кислородом, но и пригодные для специфических практических целей, несомненно, заслуживают самого пристального внимания и охраны. Однако нередко они бездумно уничтожаются. Особенно велика угроза уничтожения растений, которые для употребления выкапываются с подземными их частями — корнями и корневищами. Так, очень редкой в нашей области стала ценная лекарственная валериана, сокращаются запасы ландыша, который при заготовках часто выдергивают с корневищами, и т. д.

Природные растительные ресурсы Ростовской области разнообразны и многочисленны. Но растительность не относится к неисчерпаемым ресурсам. Особенно, верно это, если говорить о растениях, в той или иной мере полезных для человека. Интенсивное использование таких видов часто приводит к тому, что возможность их естественного возобновления резко падает, и в конце концов они могут исчезнуть.

Уничтожение природной растительности в отдельных местообитаниях может приводить к большому изменению всего природного комплекса. Так, вырубка леса по берегам рек влечет за собой полное изменение режима пойм. Значительные процессы эрозии почв и периодические пыльные бури в Ростовской области в сильной степени связаны с уничтожением в прошлом природной растительности. Усиленный выпас скота по склонам балок и берегам рек также ведет к разрушению почвы на склонах и обнажению каменистых пород. Осушение болот в верховьях рек приводит к их обмелению и пересыханию.

Только рациональное природопользование может учесть и предотвратить все последствия непродуманного уничтожения природной растительности.

Наша гордость — донской конь. Еще не так давно в донских степях водились и его дикие предки.

Олень — новосел донских лесов.

На донскую землю вернулись лоси.

Этот косуленок родился в донском лесу два дня назад.

Оказывается, и на Дону растут стройные ели!

Зима не страшна, если рядом заботливый человек. Косули в Нижне-Кундрюченском опытно-показательном охотничьем хозяйстве.

На Дону начата акклиматизация бобров.

Вряд ли скажешь, что она проста и добра.

Лисенок пошел в родителей.

Враг зайцев и гнездящихся у нас птиц — енотовидная собака.

Встреча у кормушки (Нижне-Кундрюченское хозяйство).

Лето уходит.

Пришел ужинать. Один из множества подкормочных столиков в Нижне-Кундрюченском хозяйстве.

Нос чешется.

На Дону появились и белки (Нижне-Кундрюченское хозяйство).

Есть и ушастые ежи.

Донской пейзаж.

Кабаны на тропе.

Вот какой он зверь слепец.

Хорек нацелился на добычу.

А папа страшнее! Щенок енотовидной собаки.

В пойменном лесу.

Вот ондатра.

А вот ее хатка.

Болотная черепаха торопится домой.

Не бойтесь: это водяной (шахматный) уж.

Г. С. Колесников Дума о степном лесе

Значение леса для человека огромно и ничем не восполнимо. Лес регулирует сток вод, сдерживает разрушающее действие ветров, улучшает климат огромных территорий.

Для Ростовской области, где большие площади наших знаменитых черноземов изъела ржа водной, ветровой и овражно-балочной эрозии, оздоровляющее действие леса на окружающую среду приобретает особую и совершенно исключительную ценность.

По данным ООН, леса занимают на Земле несколько больше 4 миллиардов гектаров, а население земного шара перешагнуло за 4 миллиарда человек. На каждого обитателя Земли приходится немногим более одного гектара леса. Мы, жители донской степи, читаем об этом с великой завистью, потому что наши места в общем-то очень бедны лесом. На каждого человека у нас приходится чуть больше одной десятой гектара леса.

Нашей вины в этом нет. Такое печальное наследство мы получили от дедов и прадедов. В 1884 году уже упоминавшийся — коллежский советник Семен Номикосов в своем интересном «Статистическом описании Области войска Донского» приводил такие данные: уже к началу 80-х годов прошлого века на 12,8 миллиона десятин удобной донской земли приходилось всего 314 тысяч десятин леса — 2,5 процента.

«Помещики, — свидетельствует Семен Номикосов, — крайне небрежно относились к своим лесам, и беспощадному их истреблению много способствовала выборочная рубка и пастьба скота».

«Что касается до казаков, — сообщает он далее, — то леса общинного владения они истребляли с ожесточением, словно неприятельское имущество, но лески, состоящие в их частном владении, тщательно оберегают и распространяют» (с. 422 и 423). Эти частные лески — левады — не могли, конечно, восполнить хищнически уничтожавшийся донской лес, и становилось его все меньше и меньше.

Печально это, тем более печально и тревожно, что искусственное, рукотворное восстановление и разведение лесов в наших местах сопряжено с огромными трудностями, обусловленными неподходящими для древесной растительности климатическими условиями.

Сопоставим среднерусские лесные места с донской степью: влаги у нас вдвое меньше, а испаряется она в 2 раза быстрее. Следовательно, нашим деревьям достается ее в 4 раза меньше, чем в Подмосковье. Не только для хлеба, но и для леса влага в степи — минимальный фактор. Вывод отсюда только один: всемерно беречь и настойчиво развивать те лесные богатства, которые мы получили от предшествующих поколений.

С незапамятных времен южные степи были покрыты пышной и богатой травянистой растительностью. Но в могучий травянистый покров древней степи островами внедрялись обширные, местами непроходимо-дремучие леса. От тех исконных степных лесов до наших дней дотянулись незначительные, чудом уцелевшие остатки. Это прежде всего уже известные нам байрачные леса. Давайте пересечем на самолете Ростовскую область с севера на юг. За полтора часа ее земли раскроются перед нами во всем своем многообразии. В районе станицы Казанской, у речек Песковатки и Елани, и дальше, вокруг Кашар и Миллерово, по балкам и впадинам густо зеленеют заметные лесные массивы. Это и есть байрачные, овражные леса. С аэроплана лесных пород не различишь, но если бы мы приземлились у одного из этих лесных островов, нас приятно поразило бы обилие настоящих дубрав на севере области.

На линии Матвеев Курган — Усть-Донецкий, у притока Северского Донца — реки Кундрючьей, байрачные леса заканчиваются. По мере продвижения на юг меняется и породный состав этих лесов: меньше становится дуба, больше береста, или, как зовут это дерево на Дону, караича (карагача).

В низинных долинах, где естественное понижение местности способствовало повышенному накоплению влаги, в тех же срединных и северных зонах области сохранилось немало березняка, осинника, дубовых рощиц, ольховых колков. Это аренные, естественные, настоящие донские леса. Они сохранились с давних времен. Сама природа, без помощи человека, заботится об их сохранении и воспроизводстве, чем эти леса и отличаются от рукотворных, саженых, которые уже не способны жить без помощи людей, без постоянного ухода за ними.

К нашим естественным лесам относятся и пойменные леса в среднем и нижнем течении Дона, по берегам Северского Донца, отчасти Чира, Калитвы, Миуса… На севере области — это преимущественно дубовые леса с примесью ивы, осокоря, вяза. На юге, в нижнем течении Дона, пойменные леса образуют берест, оскорь, все разнообразие ивовых пород. Иву у нас считают деревом непутевым, нестоящим. Но это глубокое заблуждение, и очень хочется его развеять.

В одной из своих научных работ советский лесовод А. В. Смирнов сообщает такие любопытные цифры: с каждого гектара при хорошем уходе лиственница дает 15 куб. метров древесины, сосна—16, дуб — 17, ель — 18. А вот тополь дает 24 куб. метра древесины с гектара. Его считали рекордсменом, взяли на особый учет в Организации Объединенных Наций. Но оказалось, что ива способна давать 30 тонн (а кубометров, следовательно, значительно больше!) древесины с гектара ежегодно. Ива великолепно гасит волну. Ей — первое место в посадках для укрепления берегов водоемов. Даже гибкий тополь ломается ветром. А идеально гибкая ива низко поклонится вслед убегающему ветру, а надломить себя не позволит. Ивовая кора — великолепный дубитель. Из ее древесины научились делать бумагу. Совсем не такая уж непутевая наша ива. Отменное дерево. И не напрасно умные люди считают иву деревом будущего.

Урочищами, как известно, называют природные места, отличающиеся от господствующего ландшафта. Леса в степи — урочища! Вот такими урочищами стали и те заматеревшие посадки, которыми честные и дальновидные люди в прошлом веке и в наше время пытались, часто с успехом, возместить урон, нанесенный нашим лесам жадными и бездушными хищниками в человечьем обличье.

Нельзя забывать, что не единым хлебом жив человек, но и красотой земли, а лучшим украшением донской степи и являются ее рукотворные леса.

Степные леса, выращенные человеком, заселили полезные сельскому хозяйству птицы. Под кронами укореняется молодое грибное царство. В степных лесах нашли пристанище возрожденные стада лосей, в них живут дикие кабаны, косули, благородные олени. Они служат надежной защитой нашему знаменитому зайцу-русаку. Золотистый фазан сверкает в подлеске своей экзотически яркой окраской.

У каждого, кто хоть раз побывал в Сальском конезаводе имени Буденного, неизгладимое впечатление остается от великолепной дубовой и тополевой рощи. Она по справедливости является излюбленным местом отдыха сальчан. Расположенная в ложбине вдоль границ заводского сада, эта роща — редкое по красоте и силе включение в бескрайнее море пыльной травянистой растительности. В роще около 100 деревьев, высота которых достигает 25–27 метров. Белоствольные серебристые тополя и могучие дубы раскинули над ложбиной роскошные тенистые кроны. Дубы много лет плодоносят, из их желудей уже подрастает дубрава второго поколения. Молодые отпрыски дают и серебристые тополя.

В 1960 году еще здравствовал старожил здешних мест Иван Степанович Синченко. Тогда ему было 82 года. Сохранился в записи бывшего директора Сальского мехлесхоза Алексея Васильевича Зеленина рассказ И. С. Синченко о том, при каких обстоятельствах была посажена эта роща.

Когда-то здешние земли захватил один из членов царской фамилии Романовых. Управляющий имением царского родственника задумал развести фруктовый сад, и это ему удалось. До сих пор в саду дают плоды очень вкусные груши, выращенные, видимо, из семечек путем тщательного отбора.

Сад был окружен со всех сторон защитной лентой дубов и тополей. Впоследствии их вырубили, но с одной стороны оставили в виде нашей знаменитой заповедной рощи.

Когда разводили этот сад и окружали его дубами и тополями, Ивану Степановичу было лет десять. Следовательно, рощу эту с полным правом можно считать вековой. И действительно, в ней сохранился дуб в два обхвата. Специалисты насчитывают ему 90–100 лет. Совсем недавно в роще жило три таких дуба. В годы гражданской войны красное командование устроило на одном из них наблюдательный пункт. Белым удалось уничтожить его прямым попаданием снаряда. Второй дуб срубили немцы во время оккупации, а третий — украшает рощу и поныне.

Дубовые насаждения в степи наиболее экономичны и эффективны в агрономическом отношении. Но вот беда: во многих местах, особенно на востоке области, степные дубравы на 15–20-м году жизни начали подсыхать и гибнуть. В чем причина беды, ученые точно еще сказать не могут. Не так сажали? Не те желуди? Неподходящие почвы? Недобрые соседи? Как бы то ни было, но сохнут дубравы в донской степи. А вот дубы в конезаводе имени Буденного в засушливой Сальской степи стоят нерушимо век, дают отличное стойкое потомство. И сам собой напрашивается вывод: донские лесоводы обязаны внимательно изучить условия возникновения и жизни этой дубовой рощи. Возможно, она и станет тем эталоном, по которому можно будет выращивать дубовые леса в засушливых донских степях без риска, что взрослые, 20-летние деревья вдруг, без видимой причины, начнут подсыхать и гибнуть.

Заповедная роща в конезаводе имени Буденного — драгоценное украшение нашего степного края. И вместе с тем она служит образцом всепобеждающей силы человека, правильных взаимоотношений его с природой.

Еще более изумительной по богатству и разнообразию пород, по быстроте, смелости и настойчивости, с которой ее вырастили в Сальской степи, является Лесная дача.

Это совсем молодой лесной массив, на неудобных солонцеватых землях вдоль берега Маныча. А ведь здесь чудесно прижились и отлично растут дубы, акации, вязы, клены, березы, айланты, ивы, тополя, бересты и даже сосны и лиственницы. Пришлось, конечно, очень внимательно изучить почвы и рельеф местности и подобрать каждой лесной породе оптимальный для нее участок. Сделано это с большим знанием леса.

Лесная дача — настоящая творческая лаборатория степного лесоразведения, отдельные из опытов которой могли бы иметь всесоюзное значение. Именно в сальской Лесной даче заморский айлант проявил необыкновенную живучесть на почвах, белых от выступающих на них солей, где даже стойкая акация не выдерживала.

В 30-х годах донские лесоводы начали закрепление песков, незаживающей раной обступивших станицу Вешенскую. Пески, при малейшем ветре становившиеся бичом станицы, — идеальная почва для сосны. Сейчас сосновые боры защитной подковой обступают Вешенскую на больших площадях.

К слову сказать, в этих местах, в Колундаевском лесничестве, сохранился живой свидетель той лесной мощи, которая некогда господствовала на севере Ростовской области. Речь идет о дубе-великане. Его высота — 23 метра, а толщина в нижней части ствола — 2,5 метра. Дуб этот — современник Смутного времени на Руси. Ученые определяют его возраст в 350 лет. На высоте человеческого роста ствол этого дуба раздваивается на две могучие ветви, толщиной каждая по метру, образуя пышную раскидистую крону. Как великая редкость дуб взят под особую охрану. Как великая редкость! А когда-то такие дубы составляли обычные в здешних местах леса…

Еще в дореволюционное время хутора Паршин и Караичев Обливского района были согнаны с насиженного левобережья Чира на правый берег агрессивно наступавшими на хутора песками, после того как отважились потревожить их плугом. Робкие попытки к закреплению чирских песков были предприняты еще до революции созданным тогда Чернышевским лесничеством. Но только в наши дни, с 1928 года, работы приняли подлинно советский размах. Сейчас на левобережье Чира лентой в 15 километров на площади 9 тысяч гектаров разросся всемирно известный Обливский лес, украшение и гордость донской степи. Обливский лес смешанный — хвойно-лиственный. Сосны, закрепив пески, создали в относительно мягком климате Подонья лесные условия для успешного роста дуба, клена, березы, осинников… Красив Обливский лес своей гордой зеленой мощью, а выращен он на месте, становившемся пустыней.

К 80-м годам прошлого столетия восходит возникновение рукотворного леса близ села Александрова в Приазовской степи. От тех времен в Александровской дубраве сохранился почти 90-летний раскидистый толстоствольный Косарев дуб. Он стоит как памятник посадившему его энтузиасту степного леса, видимо, одному из пионеров созданного в те годы Атаманского лесничества. В наши дни оно преемственно преобразовано в Ленинское лесничество.

Требует особой охраны.

Советские лесоводы освоили и обогатили опыт своих дореволюционных предшественников. Ленинское лесничество успешно разрабатывает, опираясь на многолетний опыт произрастания Александровского леса, труднейшую методику выращивания степных дубрав. Здесь в числе первых на Дону на больших площадях развели плантации теперь уже плодоносящего грецкого ореха. Богат этот лес зверьем и птицей. В Ленинском лесничестве, в частности, успешно восстанавливают стадо кавказских фазанов, водившихся в Александровском лесу, но истребленных к началу XX века.

Мы рассказали только о некоторых интересных лесных урочищах, созданных разумом, волей, настойчивостью дальновидных людей в донской степи. В действительности таких урочищ гораздо больше. В свое время, например, в газете «Молот» был опубликован интересный рассказ В. Завьялова и В. Давиденко о Донском учебно-опытном лесхозе, расположенном в Красносулинском районе. Этот лес, посаженный в 1876 году и спасенный в 30-х годах от гибели лесничим Андреем Авксентьевичем Конюшко, — живой памятник энтузиастам степного лесоводства. Для обогащения донской флоры здесь выводят и подбирают засухо- и морозоустойчивые породы деревьев, научились выращивать дуб поздно распускающейся формы. 30–35-летние дубы, посаженные Андреем Авксентьевичем, высятся над степью 12–15-метровыми маяками. Сорок лет жизни отдал любимому делу А. А. Конюшко. И спасенный им лес люди по праву называют Конюшковым лесом.

Труд людей, создавших многочисленные лесные урочища в степи, имеет огромное практическое значение. Их опыт послужил основанием для широкого развития агролесомелиорации — важного ответвления науки, разрабатывающей систему лесоводственных мероприятий, направленных на борьбу с неблагоприятными природными условиями, препятствующими получению высоких и устойчивых урожаев. Созданные с этой целью искусственные лесные насаждения можно объединить в пять групп: государственные лесные полосы, полезащитные лесные полосы, овражно-балочные насаждения, водорегулирующие лесные полосы, водоохранные леса.

Самое трудное и дорогое целиком взвалила на свои плечи Советская власть. 20 октября 1948 года было опубликовано партийно-правительственное постановление о преобразовании природы. Был намечен грандиозный план лесомелиоративных работ, который предусматривал в ряду других мер создание государственных лесных полос на водоразделах и по коренным берегам крупных рек. Впоследствии государственные лесные полосы были заложены вокруг искусственных водохранилищ и вдоль некоторых главных шоссейных дорог.

По идее плана государственные лесные полосы имели прежде всего водорегулирующее значение: приостановить, а где возможно, прекратить совсем бесполезное поверхностное стекание талых и ливневых вод, способствовать более полному проникновению влаги в нижние горизонты почвы. Государственные лесные полосы должны были стать могучей силой в борьбе с абразией, разрушением берегов рек и водоемов волнобоем. Абразия — очень опасное и вредное явление: разрушаются берега, гибнут прилегающие к ним плодородные земли, заносится илом и мелеет само водохранилище.

За тридцать лет, прошедших с того времени, государственные лесные полосы стали явью. По территории Ростовской области проходит значительная часть четырех государственных лесных полос. От Белгорода до Ростова, вдоль Северского Донца и нижнего течения Дона по обоим берегам рек на 700 километров тянутся 30-метровые зеленые ленты древесных насаждений. Вторая полоса такой же конструкции берет начало в Воронеже и защищает Дон в его среднем течении на землях Верхнедонского и Вешенского районов. Затем эта полоса тянется по Волгоградской области, поворачивает на земли Ростовской области, защищая Дон от Волгодонска до устья Северского Донца. Ее общая протяженность 1074 километра.

Важное значение имеет водораздельная лесная полоса Пенза — Каменск. В соседней Волгоградской области эта полоса пролегает по водоразделу Хопра и Медведицы. Широкой лентой, на протяжении 150 километров, она пересекает по диагонали всю северную часть Ростовской области: с северо-востока на юго-запад, от Чира у Боковской до Каменска на Северском Донце по водоразделу рек Калитвы и Березовой. Эти рукотворные насаждения леса в степи состоят из трех 60-метровых лент с интервалом между ними в 300 метров. Таким образом, эта полоса на всем протяжении, в 738 километров, распростерлась по ширине почти на 800 метров. Естественно, что такие могучие лесные полосы существенно способствовали образованию совершенно нового ландшафта степи.

На площади почти в 4 тысячи гектаров полностью завершены посадки леса вокруг Цимлянского моря.

Государственные лесные полосы еще очень молоды. И по мере их мужания будет возрастать польза, приносимая ими. Но уже и сейчас они увеличили лесистость степи, создали опорную сеть, костяк для привязки колхозных и совхозных полезащитных лесных полос. Создание в степи широких лент рукотворных лесов позволило в ряде мест продемонстрировать передовой опыт выращивания высокотоварных, биологически ценных, долговечных насаждений в степных условиях. Они со временем станут источником получения дополнительной древесины в результате рубок ухода. Государственные лесные полосы оздоровляют и улучшают степную обстановку, становятся реальным источником получения ягод, грибов и плодов.

К сожалению, при закладке государственных лесных полос из-за отсутствия опыта и по излишней самонадеянности некоторых ученых допущены большие ошибки и просчеты. Несостоятельной оказалась одинаковость полутораметровых междурядий на всем огромном протяжении полос при, естественно, сильных различиях почв. Не учли в надлежащей мере значения хвойных пород — сосны и лиственницы — на благоприятных для них почвах. Вредным оказался ввод в широкие междурядья гнездовых посевов дуба двух рядов акации и одного ряда сопутствующих пород. Вообще оказался недостаточно оправданным подбор к дубу сопутствующих пород. Серьезной ошибкой стали посевы желудей из районов Белоруссии и Западной Украины — условия-то климатические слишком разные! Плохо и несвоевременно ухаживали за молодыми посадками. Поздно провели осветление дуба и омоложение почвозащитных кустарников. Плохой уход и слабая химическая защита позволили листогрызущим и стволовым вредителям нанести посадкам большой урон.

Все эти очень досадные просчеты и ошибки — результат недооценки степного леса, все еще не утихших споров о его полезности, оправданности огромных усилий и затрат на его выращивание. Многое удалось исправить и подправить. Весь опыт выращивания государственных лесных полос, как положительный, так и отрицательный, не пропал даром. Он с большой пользой учитывается лесоводами при разведении полезащитных лесных полос на землях колхозов и совхозов. К сожалению, и в этой области степного лесоразведения в начальный период были допущены серьезные ошибки, исправление которых подчас просто невозможно… Но об этом расскажем дальше, а сейчас о том светлом и добром, что принес лес в жизнь степи.

Пионерами агролесомелиорации в южных степях являются колхоз имени XXII партсъезда и совхоз «Гигант» Сальского района. Всем полезно присмотреться к их долголетнему опыту.

Не одно десятилетие в «Гиганте» берегла и множила лесную силу Валентина Сергеевна Биржаумова, совхозный агроном-лесомелиоратор. Вся ее жизнь связана с судьбами степного леса. Она его убежденный ревнитель, и свидетельство этой женщины, опирающееся на опыт десятилетних наблюдений, драгоценно. «Под защитой лесных полос, — писала она в одной из своих статей, — развитие сельскохозяйственных культур происходит во много раз лучше, чем в открытой степи. Это мелиорирующее влияние лесных полос особенно сильно проявляется в засушливые годы, когда борьба за влагу имеет решающее значение…» Именно в «Гиганте» в одном из благоприятных годов зарегистрирован урожай Безостой I в 400 пудов с гектара на широких лентах чернозема, примыкающих к лесным полосам.

Донской зональный научно-исследовательский институт сельского хозяйства авторитетно свидетельствует, что на землях, где поля по-настоящему окаймлены лесными полосами (даже при всем несовершенстве их конструкций, расположения, породного состава), почвы и посевы во время пыльных бурь 1957, 1960, 1965, 1969 годов повреждались значительно меньше, чем на незащищенных полях.

Средняя прибавка урожая сельскохозяйственных культур в зоне влияния лесных полос составляет от 3 до 5 центнеров на гектар.

Обобщенные факты в масштабах такой огромной области, как Ростовская, начисто отметают всякие рассуждения о нецелесообразности и даже вредности лесных полос в степи. А такие рассуждения не просто бытовали, но порой брали верх. Легче всего свалить на что-нибудь грехи и отойти в сторону. Труднее критически (со всем положительным и отрицательным) оценить сделанное, чтобы отсечь вредное и бесполезное, развить и умножить все ценное и нужное.

Лесные полосы в степи — дело рук человеческих. Они могут быть устроены хорошо, а могут и плохо. Пока мы их устраивали в общем-то не очень хорошо, но и в таком виде, вопреки нашему неумению, лесные полосы героически несли свою охранную службу против черных бурь. Для другого мы их поначалу и не сажали. Полезащитные лесные полосы в степи предназначались (односторонне и неправильно) только для борьбы с ветровой эрозией. Отсюда и размещение их без учета рельефа местности строго и шаблонно поперек господствующих восточных ветров. А ведь лесные полосы в равной, а может быть, и еще в большей мере — помощник человека не только в противоборстве с ветровой, но и с водной эрозией.

Лысые берега прудов и рек ведут к тому, что водоемы заиляются, мутнеют, гибнут. И рыба в мутной воде не живет. Леса на берегах сохраняют нам воды чистыми и глубокими. А вода в южной степи — тот, как говорят ученые, лимитирующий фактор, то узкое место, то слабое звено, которое приводит к постоянному разрыву наших усилий в борьбе за устойчивые урожаи.

Весь север Ростовской области изуродован оврагами. Они отняли у людей около полумиллиона гектаров плодородных земель. И одними гидротехническими сооружениями разрастание действующих и возникновение новых оврагов не приостановишь. Только при том условии, если обвалование вершин и сооружение бетонных быстротоков будет подкреплено созданием овражно-балочных лесных насаждений, можно будет рассчитывать на заметное уменьшение овражной эрозии.

Ну и, наконец, широкие, размещаемые на склонах поперек линий стоков водорегулирующие лесные полосы. Только они способны предотвратить смыв и размыв почв на склонах. А ведь степь наша всхолмлена, и для большинства полей, если не глазом, то инструментальной съемкой зафиксирована какая-то крутизна склона. Сила тяжести — такая же стихия, как и ветер, и град, и обжигающий суховей. Стоит только многократно взрыхленный склон любой крутизны оставить без защиты — его начнет смывать водный поток, который нарежет борозды и промоины новым оврагам.

Опыт минувшего тридцатилетия научил нас многому. Мы теперь знаем, что лучше, если лесные полосы будут неширокими и негустыми: 3–5 рядов продуваемой или ажурной конструкции. Такие полосы и земли отнимают немного и мелиоративную службу свою начинают раньше.

Лесоводы заговорили об ажурно-продуваемой конструкции степного леса. Это не просто красиво звучащий термин, а неоспоримое требование агрикультуры. Здесь будет уместно охарактеризовать различные конструкции лесных полос. Они отличаются площадью просветов между стволами и в кронах. Полосы без просветов по всему профилю принято называть плотными, со средним количеством просветов (от 25 до 35 %) по всему профилю — ажурными. Те полосы, в которых много просветов между стволами и мало в кронах, называют продуваемыми. Пусть пыльные бури теряют свою силу, как бы продираясь через целую систему зеленых барьеров различной конструкции.

Но вот беда! В таких лесных полосах могут обосноваться разве что грачиные колонии. Для других птиц и зверей они бесполезны. Слишком отчетливо через них просматривается вся степь. Можно, однако, приложив некоторые усилия, сделать и лесные полосы современных конструкций обитаемыми для зверя и птицы, создать в них, как говорят охотоведы, ремизные условия. Небольшие участки ажурных и продуваемых лесных полос — на концах, в низинах, на пересечениях — следует загустить подсадкой ягодных кустарников. И тогда эти участки станут надежным защитным укрытием для степных зверей и птиц. Это не противоречит культуре степного земледелия, а природоохранительный эффект будет очень заметным.

Видимо, целесообразно эти ремизные участки предусматривать уже в проектах лесозащитных насаждений с включением их выращивания в сметную стоимость. Удорожание получится небольшое, и оно легко окупится обогащением степной фауны…

Торопливость, недостаточное изучение опыта русского лесоводства во многом оконфузили умное и далеко смотрящее дело, начатое в 1948 году. Тридцать лет спустя, когда разрослись не погибшие в самом начале лесные полосы, многое в них оказалось, в лучшем случае, бесполезным, а порой и вредным. И то, что плохо было сделано тогда, не всегда можно исправить сегодня. Например, при закладке полезащитных полос на полях со склонами 1–2 градуса и выше в основу размещения полей, как известно, была положена в первую очередь защита от ветра. Не учитывалась основная экономическая задача — улавливание атмосферных осадков, а также другие противоэрозионные требования.

Суть дела заключается в том, что лесные полосы следует размещать с учетом рельефа местности, по горизонталям, их надо считать одним из важнейших элементов правильной организации сельскохозяйственной территории. На этом страстно и убежденно настаивал у нас на Дону крупный советский ученый Яков Иванович Потапенко. Сейчас при нарезке полей рельеф местности учитывается. Сейчас!.. Но ведь землеустройство во всех колхозах и совхозах области в главном завершено. На девять десятых поля окаймлены лесными полосами строго с севера на юг, по антиветровому шаблону. Чтобы провести новое землеустройство на донских полях, потребуется раскорчевать до 40 тысяч гектаров не так посаженных лесных полос. При современных материальных и трудовых возможностях землеустроителям, лесникам, мелиораторам потребуется для этого почти полстолетия! Труднейшая это народнохозяйственная проблема. Специалисты настойчиво ищут ее безболезненное и экономически приемлемое решение. Особенно смело и плодотворно подходят к делу ученые Алтая. Об их опыте и рекомендациях сейчас и пойдет речь.

В сентябре 1969 года в Барнауле проходило Всесоюзное совещание агролесомелиораторов. «Алтайская правда» и «Молодежь Алтая» опубликовали в те дни немало драгоценных, хотя и горьких, критических материалов. Наиболее значительной представляется статья директора Алтайской агролесомелиоративной станции А. Нехаева в молодежной газете края за 9 сентября 1969 года. Она заслуживает самого пристального внимания донских лесоводов.

Ученый справедливо утверждает, что лесные посадки 1948–1953 годов (и на Алтае и у нас на Дону) имели в виду преобразование степи в лесостепь: быстрейшее смыкание крон, создание подлинно лесной обстановки — такова была цель. В лесных полосах господствовали сопутствующие и кустарниковые породы и лишь в малой степени (7–20 %) — главные древесные. В ряду и в междурядьях деревья ставились плотно и густо. Сами полосы были широкими — в 7, а то и в 15 рядов!

Все это делалось без учета особенностей кроно- и корнеобразования. А результат? Главные древесные породы (а они должны быть основой насаждений) оказались нежизнеспособными, а лесные полосы — агрономически малополезными.

Сейчас мы пытаемся рубками ухода реконструировать непродуманно выращенные лесные полосы. Это необходимо, но, с грустью замечает ученый, изменение микроклимата в насаждениях приводит к отмиранию активной массы корней в верхнем горизонте почвы, деревья гибнут, да и молодая поросль непрестанно сводит на нет дорогостоящие усилия человека.

Вот и выходит: старовозрастные непродуваемые насаждения можно исправить, можно придать им желаемую конструкцию, однако изменить сформировавшуюся годами корневую систему в почве невозможно. Трезвый вывод ученого очень тревожен: трудно, а подчас и невозможно в лесных посадках, возмужавших с годами, исправить ошибки, допущенные в начале дела.

Весьма многозначительную подробность вспомнила «Алтайская правда» в номере от 10 сентября 1969 года.

«В одной из бесед, — сообщила газета, — известный знаток степного земледелия А. И. Бараев, предостерегая от слишком легкого подхода к полезащитному лесоразведению, привел такой пример из истории отечественной науки. Сейчас ни у кого не вызывает сомнения высокая эффективность железнодорожной лесозащиты. Иностранные специалисты восхищаются ею. Но мало кто знает, что так безотказно работают эти полосы потому, что аэродинамические расчеты для их посадки сделал не кто иной, как сам Н. Е. Жуковский. Этот пример с достаточной убедительностью подчеркивает необходимость строго научного подхода к полезащитному лесоразведению».

И алтайский и донской опыт — общенародное достояние. И мы у себя на Дону с огромным уважением и пониманием оцениваем тот титанический труд, который алтайские агролесомелиораторы вкладывают в создание лесов на землях Кулундинской и Приалейской степей. Разводя степные леса, на Алтае не насилуют биологические особенности древесных пород, а, наоборот, стремятся обратить их на пользу делу. И выходит, что не только интересы экономии земли и фактор времени, но и биология дерева определяет малорядность лесных полос в степи.

«В малорядных лесных полосах, — утверждает А. Нехаев, — характерной особенностью для всех древесных пород является образование и сохранение в течение всей жизни низкоопущенной кроны. Эта биологическая особенность кронообразования в основном зависит от небольшой высоты древесных пород, а также от воздействия солнечной радиации. Образование и сохранение в течение всей жизни низкоопущенной кроны придает лесной полосе ажурную конструкцию. Низкоопущенная крона способствует затенению почвы, что угнетающе действует на сорную растительность и одновременно уменьшает испарение влаги.

Эту биологическую особенность древесных пород необходимо не нарушать, а, наоборот, использовать при создании полезащитных лесных полос».

Так называемые сопутствующие породы и ягодные кустарники в многорядных полезащитных лесных полосах оказались экономически бесполезными и даже вредными. Но сами по себе ягодные кустарники (малина, смородина, облепиха, терновник, боярышник, бузина, а также дикие вишня и слива) очень желательны для обогащения степной флоры. Это — кормовая база многих полезных птиц, место их гнездования. Подкармливая себя и птенцов ягодами, эти птицы уничтожают огромное число вредных насекомых, являются самым верным биологическим фактором защиты культурных растений. И ягодным кустарникам в степных лесах может быть найдено место без ущерба для земледелия и даже с пользой для подъема его культуры.

Взаимоотношения леса с внешней средой и человеком очень сложны и своеобразны. Искусственно выращенный степной лес стоит недешево, и сажаем мы его не ради прихоти, а для пользы дела. И мы обязаны направлять развитие леса в нужную нам сторону. Это требует активного вмешательства в судьбу леса, напряженного труда, которого степной лес в полную меру своего значения не получает, чему немало способствуют все еще не утихшие споры о его полезности.

Пока ученые спорят о том, нужен ли лес в степи и если нужен, то где и какой, степной лес радует душу человека своей неповторимой красотой. Он был, есть и навсегда останется великой радостью человека.

А. Я. Обертынский Лес у города

Едва ли многие ростовчане знают, что к настоящей дубраве можно доехать просто на трамвае. Пройдите через этот лес километра два на север — и вы в молодом сосновом бору. Краеведы удивляются: кажется, еще совсем недавно ближайший сосняк был где-то возле Обливской!

Многие в Ростове не верят, когда говоришь, что на левобережье есть березовая роща, а возле Мясникована — большой ореховый лес, несколько сотен гектаров.

Да, наш степной город ныне окружен лесами. Удивляться есть чему. Дуб, грецкий орех, сосна, береза — не то чтобы лес, даже отдельные деревья раньше редко встречались в окрестностях Ростова. Исконные ростовские породы — акация и тополь. Но, собранные в рощу, и они для нас не очень привычны.

Мы живем в зоне степей. Если на севере и северо-востоке страны леса занимают три четверти территории, то в нашей области — всего 3,3 процента. Притом большая часть этих лесов растет в отдаленных от Ростова районах.

Можно, впрочем, процентов и не знать. Едешь летом в вагоне железной дороги или в автобусе по югу области — кругом степь, степь, желтое море хлебов. Знакомая с детства картина! Правда, поля у нас окаймлены зелеными полосами, но лесом все-таки назвать их трудно. В иных местах эти посадки и унылы на вид. Невольно пожалеешь низкие пыльные деревья, поникшие под жарким солнцем…

А под Ростовом стоят крепкие леса. Они появились как-то вдруг, хотя «вдруг» с лесом и не вяжется. Мы хорошо помним: были заросшие бурьяном овраги и балки, пустоши, пески — мертвые, бросовые земли. Потом долгие годы дрожали на ветру тонкие прутики саженцев. Деревья поначалу развиваются медленно, есть такие, что десятилетие минет, пока они стремительно пойдут в высоту. Но тогда уже не успеешь оглянуться — сомкнулись кроны, и зеленой стеной стоит лес. Горожане спрашивают друг друга удивленно: «Правда ли, что возле Чкаловского поселка теперь дубрава?..» Будто она выросла там в одну ночь.

Что же такое — леса под Ростовом? Диковинка, чудо лесоводства?

Иной журналист и доказывает это для пущего эффекта. А ничего сверхъестественного не случилось. И дубравы, и сосновые рощи растут возле нашего города в добром согласии с законами природы. Леса на Дону будут шириться ежегодно. Климат и земли у нас, в общем, походящие, а если сравнить почвы вдоль Дона, то они в нижнем течении для леса даже наилучшие.

Теперь это установлено со строгой научной точностью, хотя ничего неожиданного современная наука здесь не сказала. Во времена Мономаха на Дону были дремучие леса. Потом они перевелись, но наблюдательные люди всегда считали, что донская степь «способна к произращению деревьев».

Однако почему до сих пор вокруг Ростова не было лесов? Можно подойти к этому вопросу с разных сторон, но нас интересует сейчас только лесоводство.

Еще в первой половине прошлого века авторитетная комиссия Академии наук затруднялась ответить на вопрос: связано ли обмеление Волги и других рек с интенсивным истреблением лесов в их бассейнах? Великая культурная и защитная роль леса была открыта на исходе века, настоящее степное лесоводство, собственно, отсюда и начинается.

Неспециалисты обычно, не задумываясь, отвечают на вопрос, что такое лес. Спросите своих знакомых. Большинство дает примерно такое определение: много деревьев.

Это случай, о котором сложена поговорка: «Из-за деревьев не видеть леса». Русский ученый Г. Ф. Морозов в свое время обратил внимание на обыденный факт: обсаженная тополями шоссейная дорога. Сотни километров, тополей — множество, а нет леса. В Воронежской области были меловые обнажения с множеством одиноко стоящих сосен, но леса на том месте не было.

Лес неизмеримо сложнее, чем совокупность деревьев. Между «вырастить дуб» и «вырастить дубраву» — разница не только количественная. Первое умели испокон веку, а второе на Дону всерьез начали пробовать не так уж давно (по лесным срокам) — с весны 1884 года.

Научиться выращивать лес было нелегко, хотя деревья — те же растения, а с ними люди издревле умели обращаться. Опыт других отраслей растениеводства для лесоводов почти непригоден. Ведь лес — это не просто «сумма растений», как сторонние думают обычно. Деревья в лесу взаимодействуют. Даже если от рощи останется одна сосна, понимающий человек, взглянув на нее, сразу определит, в каком окружении она росла. Добавьте сюда разностороннее влияние внешней среды — почва, влага, атмосфера, животные, микроорганизмы. Лесоводы говорят здесь о «всеобщем проникновении и единстве».

Вырастить лес в степи и сегодня трудно. Зато поднявшийся тут и там над южной равниной, он далеко простирает свое влияние. Называя наши пригородные рощи явлением обычным, мы их не принижаем. Они — скромная часть грандиозного ботанико-географического эксперимента — облесение степной зоны страны…

Как и многие другие подобные хозяйства, Ростовский опытно-показательный механизированный лесхоз организован в 1948 году. Он заложил леса, которые уже изменили привычную природную обстановку вокруг нашего города и в Аксайском, Азовском, Мясниковском районах.

На какой бы улице Ростова вы ни жили, лес теперь близко. Город подходит вплотную к рощам, которые раньше росли в отдалении. Это прочное соседство. Лес уже занял в нашей жизни свое место.

Скажем для начала о тех 50–70 тоннах (!) пыли и копоти, которые ежегодно «отфильтровывает» один только гектар деревьев. Из леса, где пыли практически нет, на город веет чистым воздухом.

Мы помним школьное — из учебника ботаники: «Листья деревьев поглощают СО_2». Но когда прочтешь, что гектар зеленых насаждений поглощает за сутки столько углекислоты, сколько ее выделяет 5 тысяч человек, — это впечатляет. Леса вокруг Ростова занимают сегодня 3041 гектар…

Влияние леса на внешнюю среду и на жизнь человека — тема огромная, почти неисчерпаемая. Мы скажем сейчас только самое главное.

Деревья выделяют фитонциды. Эти целебные вещества выполняют в природе роль дезинфекторов. В воздухе изолированной комнаты туя, например, на две трети снижает количество микробов. Делали и другие опыты. Вносили в детские ясли свежесрезанные ветки пихты: девять десятых микробов гибло, возбудитель дизентерии и коклюшная палочка в том числе. Возле Ростова пихты нет, но листья дуба действуют не менее активно, убивая на расстоянии возбудителей той же дизентерии и брюшного тифа.

Притом фитонциды воюют с микробами не только в воздухе, но и в почве, и в воде. За сутки гектар лиственных насаждений выделяет около 2 килограммов фитонцидов, хвойные до 4 килограммов. Практически это значит, что целебное дыхание леса уже ощущают все горожане.

Попутно лес дает нам немало иной пользы. Например, он укрепил берега Дона там, где они год от года размывались. Остановил движение глубоких, как пропасти, оврагов возле Аксая, съедавших пригородную землю. Прикрыл сыпучие пески у Нижнегниловской.

Лее защищает город и от ветра, хотя по высоте он еще ниже обычного пятиэтажного дома. Метеорологи объясняют это тем, что зеленая масса создает не столько механический заслон, сколько воздушную ловушку, основанную на сложных температурных и динамических процессах.

Наконец, влажность. С увеличением лесистости годовая сумма осадков, как известно, растет, влияние это сказывается даже в пределах небольших участков…

Уже несколько лет мы пользуемся лесными благами, хотя лес для многих горожан еще не открыт. Есть люди, которые не дышали в весенних ростовских рощах хмельной здоровой свежестью, летом не слышали глухого рокота дубравы и шелеста березняка. Они не знают, как осенью березовые стволы светятся в воздухе и каждая черная отметина на них далеко видна. Они не испытали этой радости — лежать на опавших, но еще живых и пахучих листьях, глядя в чистое небо.

Горожане, которые постарше, удивляются, глядя на дубравы и сосняки, а школьники младших классов уже думают, что деревья стояли здесь всегда. Удивление скоро пройдет. Но плохо, если, приглядевшись, лес, как все обыденное, перестанут замечать. Горожанину в его повседневности недостаточно общаться с природой в парках.

Разумеется, мы не против парков, у них свои задачи, но искать здесь живую природу — все равно, что искать ее дома среди комнатных цветов.

А лес — пусть искусственный — живет вольно и отдельно от нас. Мы говорим ведь: дикие растения. Ни на минуту не прекращаясь, в нем бьется своя, тихая таинственная жизнь. Рождение и смерть деревьев, дружба и вражда между ними, сложные их отношения с кустарниками, травами, грибами, птицами. Как это интересно и поучительно наблюдать!

Возле людного Ростова сложилась уже особая лесная обстановка, и в нее естественно вписались звери — кабаны, зайцы, лисы. Издалека, из-под самого Воронежа, по государственной зеленой полосе пришли лоси. Многим ростовчанам уже посчастливилось видеть их на берегу Дона. Как мощно несутся они сквозь зеленую чащу, как непохожи на тихих и вялых своих собратьев, попавших в зоопарки…

Приход людей в лес не распугает ли четвероногих его новоселов? Доказано на опыте: если не проявлять назойливого любопытства, не преследовать зверей, они быстро привыкают к человеку и охотно идут на дружбу с ним.

Грибы — исконные лесные обитатели — тоже поселились возле нашего города. Сначала они облюбовали Кумжинскую рощу. Едва ли не под каждым тополем в сентябре — октябре здесь растут валуи и шампиньоны. Известная примета: «Под тополем хорошего гриба не ищи», таким образом, опровергнута: шампиньон на сковороде — первый гриб, даже лучше, чем боровик.

Наши леса еще не богаты числом древесных пород, тут с хорошим парком им не сравниться: сосняк, березняк, дубрава, ну еще орешник. Зато на воле никогда не бывает среди деревьев подстриженного единообразия.

Сравните, пробежав взглядом снизу доверху, два рядом стоящих тополя или вяза, например. Это особенно поражает, если они не вегетативного происхождения. Всмотритесь: у них разные ветви, непохоже изогнуты стволы; листья, крона, кора — у каждого свои, хотя называются растения одинаково. Всмотритесь: дубы на опушке и в середине леса отличаются по виду. Сосны, растущие на северном склоне холма, иные, чем их сестры на южном склоне.

У каждого дерева свой голос, повадка, свой нрав. Старые лесоводы с нежностью говорят о них, будто о друзьях, думающих и чувствующих: «Вот ива-мама, а это ее детки!» Или: «У того вяза случилась голландская болезнь — закупорка вен…»

Редких, причудливых, заморских растений в наших лесах, конечно, нет. Зато здесь растут родные и близкие нам деревья. Мы давно любим их.

Поезжайте в березняк на левом берегу Дона. Здесь всегда светлее, чем в другом лесу, стволы поодаль сливаются всплошную белую частель. Потрогаешь рукой — нежные, шелковистые, будто вовсе не дерево. Это знаменитая береста, верхний слой березовой кожи, гибкий и прочный. Все знают по классической нашей литературе, как она ценилась в крестьянском обиходе. Кошелки, разные сосуды (для сметаны ли, кваса, соленых грибов), табакерки, солонки — чего только из нее не делали!..

В старое время крестьяне дегтем «умягчали» сапоги и лошадиную сбрую, предохраняя их от намокания и пересыхания. Деготь добывался тоже из бересты. Использовали его в народной медицине и как целебную мазь.

Весной ли, осенью, зимой или летом, когда бы ни пришел в эту рощицу на левобережье, постоишь, оглядишься — и покажется вдруг, будто уже был здесь когда-то давно, в юности, что ли? Конечно, это обман чувств, деревца только недавно сомкнули кроны. Но помните: «То было раннею весной, в тени берез то было…», «С берез, неслышен, невесом, слетает желтый лист…» А это из детства: «Печальная береза у моего окна, и прихотью мороза разубрана она»?

Впрочем, каждое дерево: береза ли, ясень, дуб или тополь, и те, которые до поры не растут в нашем краю, — каждое по-своему красиво и дорого нам.

Мы говорим о деревьях, но у леса есть и свой целостный облик. Какой он у наших пригородных рощ?

Кому лень или недосуг идти в рощу, охотно ссылаются на неблагоприятное общее впечатление. «До настоящего леса нам еще далеко, с первого взгляда видно, что искусственное». В самом деле, естественному, стихийному лесу свойственна неожиданность и непридуманность на каждом шагу, а под Ростовом деревья выстроились ровно, одно за другим, по линеечке, ряды, ряды, ряды. Молодняк очень тесно стоит, люди гуляют здесь вдоль: поперек рядов нельзя — исцарапаешься и порвешь одежду. Правда, в старых посадках ряды кое-где уже смешались, но таких мест в общем немного.

Тут нужно говорить не о бедной фантазии, как кажется со стороны, а о простой необходимости. Ростовский лесхоз ежегодно высаживает 4 миллиона сеянцев, вручную такую большую работу не сделаешь. А техника любит прямые линии. Едет за трактором сажальная машина — и за час ряд длиной 5 километров готов. Потом по этим, же бороздам трактор будет возить «вертушку», которая вырывает сорняки.

Теснота в ряду — тоже вынужденная. Малым деревцам приходится воевать со степными травами за влагу. Прополка обходится очень дорого. Поэтому поначалу сгущают «население» так, чтобы оно скорее сомкнуло кроны и само, своей тенью, прогнало светолюбивых конкурентов.

Когда деревья подрастут, загущенные молодняки проредят, чтоб устранить вредное влияние отдельных растений, вывести из леса больные и зараженные. В зеленых зонах эти рубки ухода, помимо прочего, должны бы способствовать красоте. Так записано в книгах по лесоводству.

Человек ориентируется здесь на природу. Хороший стихийный лес всегда что-то говорит нашим чувствам. Есть сибирская пословица: «В ельнике — трудиться, в березняке — веселиться, в кедраче — молиться». Точно сказано! Можно вспомнить и другие примеры. На юге Украины, скажем, встречаешь ландшафты, которые хочется назвать героическими: среди широкой степи высятся могучие группы дубов. От зеленых полянок, окруженных трепещущим осинником (в средней полосе России), веет лирическим настроением. В изобильных кавказских лесах мы находим пейзаж романтический.

Природа «пишет» свои «картины» долго, на протяжении веков. Люди не могут так щедро расточать время, они действуют сознательно и направленно. Но «живопись деревьями», «музыка для глаз» — искусство очень сложное, а учебники по лесоводству здесь ограничиваются рекомендациями, вроде таких: «Обращать особое внимание на сбережение и выращивание деревьев необычных форм, с сильно развитыми кронами», или: «Обрезку сучьев и ветвей проводить осторожно и в тех местах, где ветви мешают обозревать панораму».

Правда, и эту скудную эстетику редко вспоминают, пользуясь при оценке работы лесоводов иными, хозяйственными мерками: приживаемость деревьев, площадь освоенной земли и т. д.

На первый взгляд они вроде бы не противоречат эстетике — прекрасно все крепкое, энергично растущее. Но в заботах о здоровье и росте больших лесных площадей лесоводы поневоле упускают из виду отдельные деревья, хотя они составляют красу и гордость леса. Хозяйственные соображения неизбежно подталкивают ко всему усредненному, однообразному, именно рядовому.

Намерения быть просветителями ростовских лесоводов у нас нет. Давать рабочие рекомендации, поучать мы, конечно, не собираемся. Но каждый вправе сказать, какие леса хотелось бы видеть вокруг города. Пусть это будет мечта. Что делать — забота специалистов. В конечном же счете все говорят на равных, потому что любить природу — не привилегия и не специальность.

Когда мы видим тесные ряды деревьев, будто поддерживающих друг друга на степной земле, возникает ощущение, что непрочен и слаб этот лес. Но меняющийся пейзаж с открытой перспективой, вольно раскинувшиеся посадки кажутся существующими от века. Группы деревьев среди лугов очень красивы.

Весело выйти из темной глубины леса на залитую солнечным светом поляну и встретить на ней одинокое прекрасное дерево, а под ним не пыльный бурьян — живой ковер из типчака и мятликов. Колючие бодяки, надоевшие нам вдоль дорог и около заборов, сюда, конечно, тоже затешутся, но их ярко-пурпурные соцветия-корзинки рядом с зеленью леса смотрятся здорово…

Дальний участок Кумжинской рощи потому и пользуется особой любовью ростовчан, что природа уже нарушила чинный строй рядов и после затопления образовалась поляна, а на ней — несколько крепких, выстоявших тополей. Но зачем было дожидаться половодья? Этот пейзаж ничего не стоило запланировать при посадке леса.

Мало еще в наших пригородных рощах кустарников, нужных не только для красоты, но, кстати, и для гнездования птиц. Беден наш лес древесными видами.

Каждое растение имеет свое лицо. Но огромные площади сплошь из тополей в целом скучноваты. Здесь страдает тоже не одна эстетика: доказано, что чем богаче состав леса, тем интенсивнее в нем жизненные процессы.

Разнообразие не означает, разумеется, что «всех пород поровну». Иные под Ростовом плохо растут, а у того же тополя много своих достоинств, его и следует чаще сажать. Тополь тянется вверх с исключительной быстротой — до шести сантиметров за сутки. «Отчетная порода», — говорят лесники в том смысле, что через короткий срок можно уже отчитаться: лес готов!..

Сосна не выносит и малого затопления, а тополь стоит по макушку в весенней воде — и ничего. Потому его предпочитают на левобережье. Вообще, он хорошо приспосабливается к разным условиям. Рядом с городом тополь просто необходим, так как он впереди других пород по количеству выделяемого кислорода. Поглощает шум, улавливает пыль он тоже неплохо. Фитонцидность у него отличная.

Но мы говорим — тополь, а его около ста естественных видов и несчетное число гибридов. Многие из них совершенно непохожи друг на друга. В Ростове же, кажется, знают всего 2–3 вида, остальные питомники не выращивают…

Одни горожане идут в лес «просто так», другие — «с поиском». Каждой осенью множатся ряды ростовских грибников. Грибы завелись у нас сами, здесь нет чьей-то персональной заслуги. А вот посадить шелковицу среди тополиного леса, разбросать по дубравам ореховые деревья было придумано неплохо. Пройтись ранним летом в Кумжинскую рощу за тютиной — одно удовольствие. Сколько радости будет городским ребятам, когда начнут плодоносить орехи возле Чкаловского поселка.

Но почему в ростовских лесах редко встречаются смородина, малина, шиповник? Они у нас хорошо растут, большого ухода не требуют. Возле города почти нет и облепихи — красивого кустарника с узкими бледно-зелеными листьями. Он чем еще хорош — его золотистые ягоды держатся у нас до декабря, до морозов, когда ничего иного в лесу уже нет. Тогда-то облепиха особенно вкусна. Замечательные лечебные ее свойства давно известны.

Хороший лес немыслим и без разного зверья, без птиц, без червей, муравьев — каждый нужен здесь по-своему. Скажем, одна кукушка склевывает за день тысячи вредных насекомых: у деревьев много врагов. Сорок тонн земли на одном гектаре ежегодно пропускают через себя черви, улучшая свойства почвы. Но какими цифрами измерить радость слышать кукование кукушки и стук дятла, видеть бег зайца через лесную поляну?

А зеленая зона Ростова пока что полупуста. Медленно, с опаской и оглядкой заселяют новые места лесные обитатели. Надо бы выйти им навстречу. Устраивать кормушки, искусственные гнездовья, водопои…

Нужно выработать целостный «план» ландшафта под Ростовом. Мелкие улучшения без общей идеи могут в конце концов привести не к разнообразию и естественности, а к искусственной разношерстности. Сами лесоводы с этой задачей, однако, не справятся. Нужны помощь и совет специалистов разных профилей. Пусть возьмут за образец ландшафты, уже созданные в нашей стране.

Лесовозращение (употребим здесь старинный торжественный термин) давно должно бы выйти за рамки забот собственно лесхоза. Весной и осенью мы, правда, устраиваем воскресники, роем ямы под деревья, ставим саженцы в готовые. Делаем, что покажут. Но, приобщаясь таким образом к лесу, мы не вольны ни в выборе посадочного материала, ни в расположении его и, засыпав землей корни растений, на это место обычно уже не возвращаемся.

А можно ведь все представить иначе. По рекомендации лесхоза завод берет под свою опеку участок рощи. Вместе с художником и лесоводами будущий ландшафт широко обсуждается. Потом, не ограничившись посадкой, во всякое время года шефы идут на помощь лесхозу, оберегают, холят деревья и кустарники, сверяют, так сказать, действительность с мечтой.

Весной 1972 года коллективы аэропорта, СМУ-6, РСУ и Ростсельмаша совместно реконструировали участок рощи возле Новочеркасского шоссе. Участок, правда, небольшой — 12 гектаров. Художники и архитекторы, к сожалению, в этом деле не участвовали, но дендролог советом помогал. Здесь растут теперь красивыми естественными биогруппами береза, ель, ива. Прорежены ряды, очищены стихийно наметившиеся уже тропинки и дорожки.

Сотрудничество оказалось таким интересным и плодотворным, что лесхоз собирается вместе с некоторыми заводами и проектными институтами создать новый лесопарк на площади уже большей—110 гектаров. Расположенный далеко от воды, лесопарк этот — по замыслу — украсится каскадом прудов.

Формы нашего личного участия в судьбе леса, впрочем, могут быть самыми различными.

Неплохо, если каждый первоклассник своими руками посадит дерево в пригородном лесу и будет десять лет ухаживать за ним. Прощаясь со школой, юноши и девушки придут к березам и кленам, с которыми они выросли вместе. Им будет что вспомнить, о чем подумать… «Решающее значение имело не то, сколько деревьев посадил каждый ребенок, — писал замечательный педагог Василий Сухомлинский, — а то, чем стало для него хотя бы единственное деревце, как оно вошло в его сердце…»

Конечно, всего этого не сделаешь без живого интереса к лесной жизни… Но интерес, как известно, появляется вместе со знанием и пониманием.

Горожанин, однако, по естественным причинам с лесом плохо знаком. Все, конечно, заранее готовы его любить и ценить, но это бывает похоже на чувства того тургеневского героя, которому Софья особенно нравилась, когда он сидел к ней спиной или мечтал на террасе.

Лесоводство — не квантовая механика, каждый способен в нем многое понять. В Минске, к примеру, природоведение читают во всех вузах. Наравне с белорусскими биологами лесную премудрость успешно постигают физики, математики, филологи. В Ростове это тоже нужно бы сделать. Специалистов с высшим лесным образованием у нас немало, но широкой просветительской работы они, к сожалению не ведут. А ведь многие горожане еще не осознали самого элементарного, им следует просто почаще напоминать: «Не руби!», «Не ломай!», «Не сори!», «Не жги костров!».

Не узнав леса как следует, мы успели уже ему навредить. Неизвестные лица, шутя и играя, сожгли гектар сосны возле Сельмаша, а одно из наших СМУ извело добрую часть рощи, возводя общежитие. Это — гектары, а сколько деревьев гибнет поодиночке! Едут в лес на машинах, без дороги, обдирая стволы, ломая молодняк. Разрушают палками лесную подстилку в поисках грибов. Захламляют рощи банками, склянками, бумагой.

На охрану особенно уповать нечего: к каждому дереву не поставишь по леснику. Да и странно это — охранять то, что должны бы любить.

Будем воспитывать любовь к лесу!

По предварительным наметкам, к 1980 году площади наших пригородных рощ увеличатся до 10 тысяч гектаров. Нынешние дубы и сосны к тому времени возьмут хорошую высоту, больше будет в лесах вокруг Ростова ягод, грибов, птиц, зверей, свежего воздуха.

Вырастет к тому времени и наш город, усложнятся его взаимоотношения с лесом.

Специалисты называют пригородный лес трудным, потому что он живет рядом с многолюдьем, рядом с заводами и фабриками. Мы говорим: деревья оздоравливают атмосферу, но не следует забывать, что из города на лес тоже идут потоки воздуха. Какой это воздух — лесу далеко не безразлично. Скажем, ветры, дующие со стороны заводов, несут на деревья копоть, дым, иногда даже с ядовитыми примесями. Лиственные могут это еще кое-как перетерпеть, но хвойным — трудно. Береза и дуб, клен и тополь обновляют свою листву ежегодно, а хвоинки за несколько лет в загрязненном воздухе, бывает, так прокоптятся, что растения болеют и гибнут.

На юге деревья и вообще скорее старятся, чем на севере. А в соседстве с большим промышленным городом распад сосновых лесов начинается лет на пятьдесят раньше естественного срока. Усовершенствовать очистку отработанного воздуха на наших заводах (особенно химическом) — это, помимо всего прочего, необходимо в интересах ростовских хвойных рощ, площади которых намечено значительно расширить. Пусть в этом деле объединятся усилия руководителей предприятий, Общества охраны природы, лесоводов.

Осенью 1971 года в Александровке создали первое ростовское школьное лесничество. Второе собираются открыть в Западном жилом массиве. Можно только позавидовать этим ребятам — они узнают лес. Если другие школы города к ним присоединятся и если ребята хотя немного научатся ландшафтному искусству, — лучших помощников лесхозу не найти…

Они выберут себе потом в жизни разные занятия, но, наверное, все останутся немного лесоводами. Потому что, смолоду вырастив лес, забыть его трудно. И потому еще, что лесовод — нечто большее, чем профессия. Это, если хотите, — душевное качество, это — постоянное ощущение будущего. Ведь человеческая жизнь пройдет прежде, чем желудь превратится в зрелый дуб. Вы посадите сосновое семечко, а только ваш внук увидит эту сосну взрослой.

«Ваш урожай будет зреть долго (помните у Л. Леонова?), редкий из вас застанет жатву. Но однажды взволнованно и с непокрытой головой вы пройдете по шумящим, почти дворцовым залам в Каменной степи, где малахитовые стены — деревья, а крыша — ослепительные, рожденные ими облака… Мечта для строителя людского счастья — такой же действенный инструмент, как знание или идея, а лесовод без мечты — совсем пустое дело».

Да, из леса делают полы и мебель, в нем собирают грибы и ягоды, отдыхают по выходным. Но это — не весь лес.

Заканчивая, хочется сказать самое важное. Молодые рощи вокруг Ростова не должны быть придатком к городу. Им место рядом с главным в нашей жизни.