Приз для миллиардера

ГЛАВА ОДАННАДЦАТАЯ

Кэролайн уезжает. Эта мысль преследовала Гидеона все следующее утро, когда они стояли на ступеньках перед парадным подъездом. Ее отъезд не был неожиданностью. С самого начала они знали, каким будет окончание этой истории. Но он терял Кэролайн. Боль, пронзительная и горячая, словно огонь, охватила мозг и тело. Он надеялся вернуть себе жизнь спокойную, без тревог и волнений, но в душе чувствовал, что его сердце никогда не перестанет болеть.

Миловидная светловолосая женщина остановилась перед лестницей. Мать Либби, улыбаясь, смотрела на свою дочурку, как та посылает звонкие воздушные поцелуи Гидеону. Либби. Еще одна заноза. Он приложил руку к губам.

— Вы можете дотронуться до нее, — тихо сказала Кэролайн. — Девочка не стеклянная, и вы не разобьете ее. Она превосходно себя чувствует.

— Я знаю. Да-да. — Он сделал несколько шагов вперед. Крошечные ручки обхватили его шею. Он поцеловал ее нежную щечку и с трудом сглотнул ком в горле.

— До свидания, ангелочек.

Малышка весело замахала обеими ручонками, ее мать снова улыбнулась, подхватила ее и понесла девочку к машине. Казалось, она забрала ее на прогулку и в любой момент они вернутся обратно.

Гидеон помахал рукой в ответ и отвернулся. Он чувствовал растерянность и опустошенность.

Он пребывал в недоумении — состоянии, ему совершенно не свойственном.

Он видел, как Рой вынес сумки, услышал хлопок автомобильной двери, но сейчас для него существовала только Кэролайн.

Ее огромные синие глаза смотрели прямо, открыто, на губах играла печальная улыбка.

— Гидеон, — тихо позвала она. — Пора прощаться. Хочу, чтобы вы знали — при первой встрече я подумала, что пребывание в вашем доме будет скучным, но я ошиблась. Было замечательно. Я получила удовольствие от знакомства с вашим домом.

— Вы можете сказать Бобби Каммингсу, что он неправ. Вы посвятили некоторое время моему дому, и при этом Элдора не исчезла в зыбучих песках.

— Да, так и было, — согласилась Кэролайн и протянула ему руки.

Он сжал их.

— Спасибо, Гидеон, — прошептала она. — За возможность находиться здесь. Ваш дом — сказка, прекрасная, романтичная сказка. Хотя я не из породы романтиков, вы же знаете.

— Конечно. Романтика не ваша стихия, и если кто-нибудь отважится высказать обратное, я буду спорить и разубеждать.

Кэролайн кивнула и снова взглянула на мужчину, который против воли посеял семена любви в ее душе. Но это — ее проблемы. Необходимо держаться просто, обычно. Жизнь продолжается.

Она вежливо улыбалась.

— Все же мне нравилось заботиться о вашем доме. Я... я думала, моя работа будет трудной, она пугала меня, а все оказалось проще. Это было... — Молодая женщина запнулась и судорожно вздохнула. — Это было...

Он протянул руку и робко коснулся ее губ.

— Прекрасно для нас обоих, мне кажется.

— Да, а теперь вы вернетесь к своей прежней жизни, как и хотели.

Тремейн кивнул.

— А вы к своей.

Она переступила с ноги на ногу, мягко освободила руки из его жарких ладоней.

— Удачи, Гидеон.

— Будьте счастливы, Кэролайн.

Она отвернулась. Момент расставания наступил. Она покидает дом, и она не допустила ни одной оплошности — за исключением того, что ее сердце больше не будет биться так взволнованно и страстно.

Женщина быстро повернулась и подняла свое лицо к его лицу.

Его темные глаза вспыхнули, затем он медленно наклонил голову и слегка коснулся ее рта губами. Ее рука нашла его локоть, мускулы под рубашкой налились свинцом. Он изо всех сил сдерживал себя.

Это был самый целомудренный, самый трепетный поцелуй в ее жизни.

В минуту расставания он стремился поступать достойно. И она тоже, только у каждого из них была своя правда. Она любила его, и теперь знала, что ее любовь к Гидеону Тремейну останется в сердце навсегда, и если этот поцелуй последний, то он должен быть другим. Она встала на цыпочки и обвила руками его шею.

— Прощайте, Гидеон,— прошептала она. Ее голос, надломленный и охрипший, сломал все барьеры.

Он привлек Кэролайн к себе и поцеловал — на этот раз безудержно, властно. Со страстью и жаром его пальцы погрузились в ее волосы.

Внезапно она отпрянула в сторону.

— Простите меня за то, что привезла сюда Либби и доставила вам столько хлопот, — тихо сказала Кэролайн. — И за то, что заставила вас нарушить основное правило — не целовать своих служащих.

Потом она быстро сбежала по ступенькам и впорхнула в машину. Через минуту Гидеон и его чудесный дом растаяли вдали.

Помещение было небольшим, но ей оно казалось неприветливым, огромным и пустым. Прошло три дня, а Кэролайн металась из угла в угол, старясь успокоиться. Она не должна думать о своей любви. Необходимо работать, проверить бумаги, отчетность. Необходимо осваивать новые жизненные позиции. Глупо терзать себя, задавая одни и те же вопросы — продолжает ли Гидеон Тремейн так много работать, хорошо ли кормит его миссис Уильямс, есть ли в его холодильнике мороженое.

Вещи существуют для людей: книги, чтобы читать, цветы, чтобы украшать землю. Мир устроен разумно. И она должна начать устраивать свою личную жизнь, искать мужа.

Что изменилось? Она влюбилась, но она ведь всегда знала о невозможности отношении между ней и Гидеоном. С тех пор, как приняла решение не надеяться на брак по любви, все должно было быть подчинено этому решению — иметь мужа-друга и детей.

Только каждый раз, улыбаясь чужому ребенку, она видела Гидеона, целующего Либби на прощание, видела, как он несет девочку в комнату с таким видом, будто бы только что совершил святотатство. Она превратила мужчину, который подозревал о своей неспособности быть отцом, в мужчину, который уверовал в это. В силу своей импульсивности она совершила в жизни много ошибок, но это были ошибки совсем иного рода. Несмотря на безрассудство, жизнь ее каждый раз продолжалась, все текло своим чередом, по законам естественным и привычным.

В этот раз все было по-другому. Гидеон обрел радость от общения с ребенком и потерял ее в одно мгновение. Она полюбила — и не в состоянии справиться с этим чувством, тем самым лишая себя будущего с другим мужчиной. Значит, не будет ни замужества, ни детей.

Иногда жизнь и любовь не оставляют человеку право выбора, а сердце подчиняет себе разум. И невозможно отказаться от своей мечты.

Она покинула его дом три дня назад, и все эти три дня он расхаживал по комнатам, заглядывая во все углы по нескольку раз. Пытался заняться работой, составил планы по установлению трех новых компьютерных систем для трех новых компаний. Ему бы взяться за дело, уйти в свой бизнес, а он расхаживает по комнатам, прислушивается к тишине, ожидая услышать легкие голоса и смех, которые никогда больше не заполнят огромное пространство дворца.

Он начинал ненавидеть свою обитель. Чего-то не хватало в его жизни. Но не мороженого, теперь об этом заботилась миссис Уильямс. Она постоянно говорила о Кэролайн, как будто ему нужно было напоминать о том, что та живет недалеко, в городе. Цветы в кабинете, за ними тоже ухаживала миссис Уильямс. Он внимательно вглядывался в пеструю, яркую картину на стене и вспоминал лицо Кэролайн, когда она презентовала ему этот сумасшедший всплеск красок. Нет, ему не нужно напоминать о ней. Совсем наоборот, ему необходимо забыть эту женщину.

Тем не менее, она была здесь, в его доме, в его мыслях, в его мечтах. Мечты. Кэролайн, скользнувшая под простыни, на его кровать, Кэролайн, целующая его, Кэролайн с ребенком на руках. Его ребенком. Их ребенком.

Тоска заполнила его сердце, парализовала тело, каждый нерв, каждую клеточку.

Ему нужна эта женщина. Он хочет иметь от нее детей.

Шагая домой после первого трудового дня, она едва переставляла ноги по раскаленному тротуару — день был очень жарким. Сегодня утром ее новый босс, симпатичный мужчина, приятной внешности и подходящего возраста — подходящего для создания семьи — поглядывал на нее с интересом. Но ей совсем не хотелось начинать новые отношения, ведь ее сердце принадлежало Гидеону.

Как жарко! Сейчас бы скинуть туфли, принять душ и сесть в тени маленького заднего дворика, выбросив все мысли из головы. Не думать ни о новом работодателе, ни о предыдущем...

Перед домом Кэролайн замешкалась. Она прикрыла глаза. Немедленно изгнать из своего сердца образ Гидеона, не думать о глубоких серых глазах, о растрепанных прядях волос и не вспоминать голос, который вызывал в ее душе слезы страсти.

— Сейчас же перестань, — приказала она себе. — Марш домой, включи воду на полную мощность и промой каждую клеточку своего мозга.

Мысли о воде вывели ее из задумчивости.

Она открыла глаза, и — о боже! — вместо пыльной улицы и собственного дома увидела трио гарцующих лошадей. Лошади и наездники были настоящими. Ремешок ее сумочки соскользнул с плеча, и она дернулась, чтобы поймать его. Бежать, спасаться от этого безумия, но что-то неуловимое, такое знакомое было в облике одного из всадников!

Щемящая боль всколыхнулась в душе, наполняя ее тоской и отчаянием. Ей мерещился Гидеон в каждом прохожем, в каждом кусте, в каждой тени — во всем.

Всадники приближались, а молодая женщина стояла как соляной столб, не ощущая ни времени, ни пространства.

Дыхание перехватило, а сердце забилось, словно раненая птица в силках.

— Гидеон, — прошептала она.

Он гарцевал на вороном жеребце с белой отметиной на лбу. Затянутый во все черное, в высоких сапогах, лосинах, мундире и пелерине, он казался пришельцем из другого мира, другого времени. Его конь склонил голову, и серебряная уздечка блеснула в лучах солнца. Меч величаво покоился в ножнах, рядом со щитом, украшенным фамильным золотым крестом дома Тремейнов. Гидеон остановил коня в нескольких метрах от нее, его губы дрогнули, а один из мальчиков за спиной склонил голову.

Гидеон спешился и направился к ней.

Кэролайн сжала пальцы в кулаки. Она открыла рот, но слова застряли в горле.

Гидеон сделал четыре больших шага, и его глаза, восхитительные темные глаза, не отрывались от ее лица. Сердце Кэролайн внезапно ухнуло в груди — и мысли, образы, желания закружились в стремительном танце.

Он шагнул ближе. Еще ближе, не отрывая от нее взгляда.

— Гидеон? — еле вымолвила она.

— Собственной персоной.

— Вы здесь.

— Это я, милая, — нежно сказал он. Его голос был словно поцелуй — теплый, глубокий и ласкающий.

— Я... Гидеон, почему вы здесь? Почему вы... — она жестом указала на одежду, лошадей.

— Есть вопрос, — начал он, его губы слегка изогнулись. — Я здесь... — Он помедлил, сделал еще один шаг и поднес губы почти к ее уху. — Я здесь, Кэролайн, потому что я потерял покой. Я ищу невесту, и лишь единственная женщина на свете способна ею стать.

Молодая женщина закрыла глаза, пространство медленно кружилось вокруг нее.

— Кэролайн, — тихо позвал он, подходя ближе, его руки ласково скользили по ее плечам. — С тобой все хорошо, любимая? Я расстроил тебя?

Она открыла глаза.

— Я сбита с толку, — прошептала она. Она посмотрела на его грудь, на мягкую темную ткань, подчеркивающую каждый мускул сильного мужского тела.

— Костюм моего деда, — объяснил он. Медленно потекли минуты в молчании. Он нежно взял ее лицо в ладони и долго любовался им, пристально вглядываясь в синие глаза, околдовывая Кэролайн своим взглядом.

— Гидеон, — едва произнесла она, — я...

Он осторожно провел большим пальцем по ее губам, заставляя замолчать, и медленно покачал головой, затем улыбнулся. Улыбкой задумчивой и печальной — так ей показалось.

— Я знаю, ты не романтик, Кэролайн, мой ангел, — он глубоко вздохнул, — и я приношу свои извинения за маскарад, но, кажется, я недавно обнаружил в себе романтические черты. Я не думал о любви, не стремился к ней, но однажды я встретил прекрасную даму. Совсем особенную. И ради нее нарушил все правила, по которым жил.

Она чувствовала, как жаркая волна приливает к ее щекам. Он здесь так близко, такой соблазнительный. Ей захотелось склонить свою голову ему на грудь, но еще больше хотелось слушать и слушать его, кутаясь в серый дым его глубоких глаз. О, как прекрасны его слова, но могут ли они быть правдой? Она слышала разговоры о любви и раньше, но слова Гидеона звучали особенно, они звучали из уст человека, который никогда не лгал и не играл с нею. Она готова слушать их музыку вечно.

— Не собиралась принуждать тебя к тому, чего ты не хочешь.

— Это не твоя вина, — он осторожно протянул руку к ее волосам. — Все, что я делаю, я делаю по своему желанию, включая потерю душевного покоя. Дорогая, ты одна царишь в моем сердце. Полновластно. Кэролайн, мы мало соответствуем тем планам, которые однажды придумали для себя. Сможешь ли ты разделить мои чувства когда-нибудь? Возможно ли, что в один прекрасный день ты сочтешь меня достойным быть отцом твоих детей?

Слезы застилали ей глаза, но она нашла в себе силы улыбнуться и сомкнула руки под его темным плащом на талии.

— Ты стал прекрасным рыцарем. Даже без доспехов.

— Я не хочу, даже случайно, оцарапать твою бархатную кожу грубым металлом, — признался он.

Она не могла сдержать свои чувства, одинокая слезинка предательски сползла вниз по щеке.

— Я заставил тебя плакать, — огорчился Гидеон. Она покачала головой и ласково провела ладонью вдоль его шеи.

— Кэролайн, — простонал он. Я надеюсь, это значит... да... о, милая, я по тебе схожу с ума. Сможешь ли ты ответить мне взаимностью?

Вместо ответа она поднялись на цыпочки и прильнула губами к твердой линии его подбородка. Она вдыхала чистый свежий аромат, о котором мечтала дни и ночи.

— Кажется, я полюбила тебя, Гидеон. Я поняла, что не смогу выйти замуж по расчету, мое сердце голосует за любовь. И еще. — Она отклонились назад, чтобы лучше видеть лицо человека, который так крепко держал ее в своих объятиях. — Я знаю, из тебя выйдет чудесный отец. Я не смогу родить детей ни от кого другою, только ты можешь стать моим мужем, отцом наших малышей.

Его тело сладостно содрогнулось.

— Кэролайн, любовь моя. Это здорово. Действительно здорово. — Низкий, сексуальный мужской голос отозвался в каждой клеточке ее тела. — В моем доме столько комнат. Мы устроим комнаты для детей — спальни, игровые. И множество комнат для мужчины и женщины, для страстных ночей любви.

Подняв на руки свою драгоценную ношу, Гидеон двинулся к ожидающим их лошадям. Чем ближе они подходили, тем явственнее Кэролайн различала фигуры оруженосцев. Это были вовсе не мужчины — ее верные подруги, Эмили и Реббекка, лучезарно улыбались ей и приветствовали их взмахом рук. Гидеон аккуратно поставил Кэролайн на землю.

— Изумительно, Кэролайн, — весело крикнула Эмили.

— У тебя прекрасный жених, даже в сапогах и лосинах, — пошутила Ребекка.

Молодая женщина улыбнулась своим подругам.

— Я люблю вас, обеих.

Прибыть сюда сегодня — для них своеобразная жертва, и она знает это. У Эмили с Саймоном нежный роман, и они находятся в состоянии влюбленной эйфории. Ребекка... Ребекка все еще страдает от прежней любви и заканчивает свою работу у Логана Брюстера. И все же они нашли время для нее, потому что заботятся друг о друге и хранят верность их дружбе.

Гидеон наклонился вперед и пожал руки своим верным оруженосцам.

— Благодарю вас, дамы. Я у вас в неоплатном долгу.

Подруги еще раз помахали им на прощание и медленно двинулись прочь.

Гидеон осторожно усадил свою невесту на коня и сам ловко вскочил в седло. Она прижалась к его груди, и они медленно поскакали прочь из города под громкие крики толпы, которая собралась посмотреть на настоящего рыцаря и его прелестную даму.

Были слышны крики «Сэр Гидеон». Это улыбающийся Рой приветствовал их.

Кэролайн не могла оторвать глаз от своего спутника, а он в ответ лишь улыбался. Когда они прибыли во дворец, Гидеон изящно спрыгнул с коня и протянул к ней руки. Молодая женщина молча перебирала складки его плаща.

— Ты сделал это для меня? — спросила Кэролайн. — Я знаю, как ты относишься к семейному наследству. Чувство долга и история клана Тремейнов наложили свою руку на твою судьбу. Догадываюсь, какую боль ты испытал в прошлом. Я не хочу, чтобы ты... сожалел, Гидеон.

Его серые глаза распахнулись навстречу ей.

Он осторожно взял ее руку, перевернул ладонью верх и поцеловал. Медленно, нежно, затем поймал ее взгляд.

— Я не раскаиваюсь ни в чем. Кэролайн, любимая, я сделаю для тебя все. Каждая минута, проведенная рядом с тобой, бесценный подарок судьбы.

Она почувствовала, как внутреннее напряжение оставило ее, и одарила сияющей улыбкой своего мужчину, которого любила так искренне и страстно.

— Тогда поцелуй меня, Гидеон.

— Я как раз об этом и мечтаю. Ты — моя любовь, моя душа, моя прекрасная дама. Навсегда.

Она легко соскользнула на землю, их губы встретились, объятия сомкнулись. В кольце его жарких рук она будет счастлива до конца своих дней.